Счастье обретения

Поев, Анхел все-таки попросил разрешения воспользоваться их телефоном. Эмилия деликатно вышла из комнаты, а потому и не подозревала, кто он есть на самом деле. Возможно, узнай она тогда, какого богатого и влиятельного человека спасла в ту ночь, ее поведение в дальнейшем было бы иным, здравый смысл уберег бы ее от продолжения знакомства.

Впоследствии Анхел отвергал ее обвинения, назвав их вздором, но Эмилия осталась в твердом убеждении, что он нарочно скрыл от нее, что является фактически хозяином усадьбы и главой банка Фагундес в Нью-Йорке. Он долго держал ее в неведении, позволяя считать себя обычным служащим банка, приехавшим с проверкой. Зачем он тогда это сделал, она так и не поняла. Возможно, для него это было своего рода развлечением.

Анхелу удалось разговорить ее и узнать незамысловатую историю ее жизни. Эмилии льстило неподдельное внимание к ней столь незаурядной личности, она была очарована его обаянием и хорошими манерами. Короче, в тот вечер Эмилия наговорилась до хрипоты, пока не пришло время устроить гостя на ночь в спальне отца, поскольку другого выхода не было.

На следующее утро, после того как утих буран, Анхел настоял на том, что сам доберется до шоссе, где возьмет попутку, но перед уходом попросил ее поужинать с ним вечером и получил ее согласие. Ну как она могла ему отказать?! Единственное, что портило ей радостное настроение от предстоящей встречи, это сознание, что отец не одобрил бы ее знакомства с одним из тех, кого он называл белыми воротничками.

Во второй половине дня пошел дождь, и Анхел приехал за ней на одном из джипов, имевшихся в гараже усадьбы.

Ужинали они в баре-ресторане единственной в их местности гостиницы, где Анхел снял номер. Он был настроен критически и ругал все, что им подавали, хотя Эмилия даже не замечала, что ест, поскольку чувствовала себя как во сне. Ведь ее видели в обществе такого мужчины! Во время разговора она ловила каждую его остроту, наслаждалась его манерой брать ее руки в свои ладони. У него это получалось так естественно, словно они давно знакомы.

А потом, по дороге домой, прекрасный сон, в котором она пребывала, был нарушен самым грубым образом.

— Я бы предложил вам остаться со мной на ночь в гостинице, но представляю, какую осторожность надо соблюдать школьной учительнице в таком захолустье, — обронил Анхел с невыносимым высокомерием. — Счастье еще, что у вас нет поблизости соседей.

Они были знакомы чуть более суток, а он уверен, что она уже готова переспать с ним! Романтичность их свидания померкла для Эмилии в ту же минуту, она разозлилась на него за то, что он все испортил, и на себя за то, что имела глупость вообразить его принцем из сказки.

— Я не собираюсь оставлять вас на ночь, — тихо, но твердо сказала Эмилия.

— Значит, отказ, — задумчиво протянул Анхел с добродушной беззаботностью, даже как будто довольный. — А у меня есть дар превращать отрицательное в положительное.

Слезы жгли глаза Эмилии, в душе нарастал гнев.

— Это не мой стиль жизни и никогда моим не станет…

— Собираетесь податься в монахини? — живо поинтересовался Анхел с оттенком насмешливости. Ее поведение совсем не удручало его. — Если не возражаете, я расскажу вам кое-что об испанских мужчинах… Мы очень настойчивы в достижении поставленной цели…

— Я не желаю обсуждать это! — оборвала его Эмилия с нарастающим отвращением. — Просто закроем тему…

— Дорогая, я человек прямой. В моем-то возрасте иметь отношения с женщиной без секса…

— Ну что ж, я тоже готова высказаться прямо. Я не собираюсь вступать с кем бы то ни было в близкие отношения до замужества! — выпалила Эмилия и сжала зубы.

Анхела настолько потрясло вырвавшееся у нее признание, которое сам же и спровоцировал, что он резко остановил машину возле ее дома и повернулся к ней. В его глазах она увидела недоверие.

— Вы шутите?

Эмилия молча отстегнула ремень безопасности и, стараясь как можно быстрее оказаться подальше от него, выбралась из машины.

— Спокойной ночи! — бросила она на ходу. Анхел спрыгнул с водительского сиденья и загородил ей дорогу.

— Неужели вы еще девственница? — Никто никогда не говорил ей этого слова в лицо и меньше всего ей хотелось услышать это от него.

Он произнес это слово с таким сомнением, словно речь шла о летающей тарелке.

— Вероятно, с идеей насладиться нашей взаимной страстью сегодня ночью я несколько поторопился, — простонал Анхел с откровенным сожалением. От такого бесстыдства Эмилия ахнула.

— Пожалуйста, замолчите!

От стыда ей хотелось провалиться сквозь землю. Дрожащей рукой она лихорадочно искала в сумке ключи. О сексе в ее доме даже не упоминали, взаимоотношения полов никогда не обсуждались. В доме викария, мужа тетки Эмилии, где она жила, пока училась в колледже Детройта, о сексе упоминалось только в связи с обсуждением социальных и нравственных последствий случайных связей.

— Я пытаюсь разобраться в чем дело…

— Я, кажется, ясно дала понять…

— Надеюсь, вы не ждали от меня брачного предложения, чтобы заполучить вас к себе в постель? — спросил Анхел с язвительным высокомерием.

Она отреагировала на этот оскорбительный сарказм звонкой пощечиной. Она и сама не ожидала от себя такого — поднять руку и ударить человека по лицу!

— Как вы!..

— Извините, но вы!..

Анхел смотрел на нее бешеными глазами, потом схватил в охапку своими сильными руками и поцеловал с такой страстью, что она задохнулась.

Отпустив, Анхел с интересом посмотрел на ее растерянное лицо, разрумянившееся от возбуждения, и неожиданно засмеялся. Веселился он от души.

— Клянусь, моя дорогая, очень скоро наступит такой день, когда ты сама будешь умолять меня об этом. Я могу подождать.

Эмилия прислушалась к низкому голосу Анхела, доносившемуся из спальни, где он разговаривал по телефону, и тихонечко вздохнула. Она вспомнила, что долго не могла привыкнуть к его манере говорить, растягивая гласные. А ведь, в конце концов, разве не вышло все так, как он озвучил когда-то в своем язвительном вопросе? Он женился на ней, чтобы заполучить в свою постель, и, естественно, проделав долгий путь и проявив массу терпения, ожидал чувственного безумства в первую брачную ночь и оргий медового месяца. Только из этого ничего не вышло, вспомнила Эмилия. Снова подступили проклятые слезы, и она уткнулась лицом в подушку.

— Мне надо поспать часика два, а то боюсь, рухну. Я так устал, что уже плохо соображаю, — сказал Анхел, возникнув в дверях. — Хочешь, чтобы я лег на диване?

Дожили! Человек вернулся через пять лет и собирается спать на коротком диване, а двуспальную кровать в ее спальне будто не заметил.

— Пожалуйста, воспользуйся кроватью, — выдавила из себя Эмилия, опасаясь, что голос дрогнет и выдаст ее.

— Машина придет в семь, чтобы отвезти на тот же аэродром. Разбуди меня к этому времени, — попросил Анхел.

Вот и все, обреченно сказала себе Эмилия. Надо держаться, но не получается. Спасибо, что живой. Нет, трудно смириться, ведь произошло то чудо, на которое она уже не надеялась. Как в сказке — Анхел вернулся в ее жизнь! Вернулся, чтобы снова исчезнуть?! Эмилия сжалась в комок. Значит, как обычно, он весь в делах? А она, как обычно, демонстрирует смиренную пассивность, с которой Анхел боролся, но так ничего поделать не смог! Неужели она больше ни на что не способна? Почему она вечно ведет себя как беззащитная жертва, которая и пальцем не пошевелит, чтобы справиться с собственными бедами? Почему она продолжает вести себя подобным образом, ведь за годы его отсутствия она сильно изменилась.

Да, она изменилась, у нее не было другого выхода, чем стать сильнее и смелее после того, что пришлось ей пережить. Когда Анхел сообщил, что снова уезжает, на нее накатило затмение, так велико было потрясение, что она будто ослепла, перестала соображать и снова оказалась в прежнем положении. Куда девались обретенные ею сила и решительность, когда стали сбываться ее опасения? Значит ли это, спросила она себя, что ты собираешься сдаться без боя?

Эмилия вскочила. Дверь в спальню была приоткрыта. Сколько же времени она потеряла, погрузившись в свои мысли? С бьющимся сердцем толкнув дверь, она увидела спящего на постели Анхела. Черные с отливом волосы и его смуглота резко выделялись на светлом постельном белье. Он лежал на животе, одеяло прикрывало его до бедер, зато какое захватывающее зрелище представляли его обнаженные мощные плечи, жилистые руки и плавная линия спины золотистого цвета. Не так уж часто приходилось Эмилии видеть мужа обнаженным. Щеки ее загорелись. Странно могло бы показаться со стороны, что она в одиночестве наслаждается тем, в чем постоянно отказывала ему. Правда, она всегда тайно любовалась им, но пугалась до смерти, если Анхел начинал раздеваться у нее на глазах. Она и сама не могла объяснить столь противоречивое поведение даже теперь. В силу полученного ею воспитания любые мысли о сексе казались ей постыдными, считалось, что добропорядочной женщине не пристало думать об этом.

Да, в ее семье внешние проявления чувств подавлялись и царил пуританский дух, ее родителям перевалило за шестьдесят, когда она вступила в подростковый возраст. Но зачем она перенесла этот дух в свою семью?! Почему не попыталась освободиться от своих предрассудков? Наверное, она просто упрямая и чересчур гордая. Но точно таким был и Анхел. Ни один из них не способен был пойти на компромисс.

Что же она сказала ему в тот раз, когда предложила себя, но была отвергнута? «Я хочу ребенка…» Как он на нее посмотрел, сколько холодного презрения было в его глазах!

— Ты лучше повесь двойной замок на свой пояс целомудрия. Клянусь, менее соблазнительного предложения я еще ни от одной женщины не получал. Когда захочешь меня, тогда и поговорим. Возможно, я подумаю о том, чтобы вернуться в твою постель.

Тогда до нее не дошло, почему Анхел так разозлился на нее, а потом, когда он исчез, она поняла, но было поздно. Эмилия даже кулаки сжала от досады на собственную глупость. Как она могла совершить такую ошибку?! Должно быть, от отчаяния, наивно полагая, что беременность удержит Анхела.

Эмилия вышла из спальни и решительно направилась в кухню, где в буфете стояла бутылка водки. Ада подарила ее на Рождество еще два года назад, ей и в голову не приходило, что Эмилия в жизни не пила ничего спиртного. Кстати, первое, что вызвало у Анхела раздражение, — невеста, которая даже не пригубила шампанского на собственной свадьбе! Но сейчас ей надо хлебнуть для храбрости. Кажется, так делают, чтобы решиться выполнить задуманное. Она смешала в стакане водку с апельсиновым соком. А если он скажет «нет» и оттолкнет ее? Ничего, она воспользуется его сонным состоянием, у него просто не будет выхода. Он же не спрашивал у нее согласия, когда внезапно поцеловал в лимузине? Ей даже показалось, что из рук он ее выпускал очень неохотно! Наверное, в каменоломне женщин не было, а ее муж в высшей степени сексуальный мужчина. Эмилия всерьез опасалась, что после столь длительного воздержания он может удовлетворить свою потребность где-нибудь за пределами дома… Но тут же напомнила себе, что раньше, до своего исчезновения, Анхел не давал ей повода подозревать его в неверности. Значит, сейчас у нее остался последний шанс, а может, и его уже нет. Но стоит попытаться. Эмилия на цыпочках подкралась к приоткрытой двери спальни, чтобы еще раз полюбоваться на мужа. О да, ради такого еще как стоит попытаться, ведь через несколько часов он может уйти из ее жизни навсегда! Сморщив нос, Эмилия сделала большой глоток из стакана, потом разделась, подушилась, распустила свои светлые волосы по плечам, тщательно расчесала их щеткой. Наверное, водка выдохлась, пока стояла в буфете, решила Эмилия и сделала еще один глоток. Теперь она станет такой, какой он хотел ее когда-то видеть, а не той скромницей, которую оставил лежать на диване. Чтобы доказать это самой себе, она голой вышла в прихожую, где стоял массивный комод, и отыскала в его недрах заветную коробку с подарками, единственное, что она захватила с собой, уходя из богатого особняка Фагундесов. Накануне их свадьбы Анхел подарил ей великолепное шелковое белье, тем самым недвусмысленно намекнув ей про свои ожидания, надежды и фантазии. Он, конечно, и представить себе не мог, в какое глубокое смущение повергнет Эмилию его подарок, к тому же отец, который поинтересовался у дочери, что ей прислал жених в подарок, увидев белье, просто остолбенел от возмущения. Бедный отец! Эмилия знала, что он не одобрял ее выбора, но, как всегда, был сдержан и немногословен. Не дав себе надолго погрузиться в грустные воспоминания и напомнив, что времени на спасение семьи у нее остается все меньше и меньше, Эмилия облачилась в тончайшие лиловые штанишки и лифчик с низким вырезом. Все получше, чем совсем голая, решила она и обхватила себя за плечи. Странно, но сексуальная одежда просто преобразила ее, откуда-то взялось кокетство, ей даже захотелось танцевать. Вот будет сюрприз для Анхела, сказала она себе, ведь он даже не подозревает, что она ему приготовила. Она уже психологически ощущала себя по-новому, этакой сексуальной авантюристкой.

Анхел лежал теперь на спине, раскинувшись на одеяле и прикрытый до пояса простыней. Лучи предзакатного солнца пронизывали тонкие оконные занавески и мягко освещали красивое лицо Анхела, волевой подбородок, четко очерченный рот, густые завитки темных волос на груди.

Затаив дыхание, Эмилия осторожно забралась на свободное место у стены, опасаясь задеть мужа и разбудить. Склонившись над ним, она смотрела, как равномерно поднимается и опускается его грудь, дыхание было почти не слышно. Но даже во сне от него исходила странная притягательная сила, которую она ощущала всем своим существом. Эмилия дотронулась до его предплечья, и Анхел пошевелился. Она почувствовала, как мышцы напряглись под ее пальцами. Ей вдруг захотелось отдернуть руку, но желание выразить наконец свою любовь оказалось сильнее. Она прижалась губами к его плоскому животу, потом провела кончиком языка по его коже, отчего дрожь пробежала по ее телу, напряглись груди и набухли соски. От него исходил невероятно манящий запах, по которому она тосковала в его отсутствие. Положив ладонь на его бедро, Эмилия начала медленно сдвигать вниз простыню. Что-то проворчав спросонья, Анхел потянулся к ней и, запустив пальцы в ее распущенные волосы, прижал к себе. Эмилия ахнуть не успела, как он прильнул к ее губам в долгом и жадном поцелуе, от которого она мгновенно оказалась во власти желания. Он поднял ее на себя, пальцами помогая их полному сближению. Эмилия вздрогнула от боли и не сдержала короткого стона. Анхел почти мгновенно замер. Схватив ее за предплечья, он снял ее с себя и растерянно уставился на нее темными как ночь глазами.

— Эмилия?!

Для нее время остановилось, но, несмотря на абсурдность ситуации, Эмилия мысленно отметила, что Анхел откликнулся на ее ласки, пока окончательно не проснулся. Заметив, с каким выражением он разглядывает ее сексуальное белье, она впала в оцепенение. Анхел зажмурился, потом распахнул глаза и снова уставился на нее.

— Бог мой! Во что это ты, черт возьми, играешь?

Забираясь к нему в кровать, Эмилия представляла всю эту сцену по-другому, надеясь, что проснувшийся Анхел просто молча прижмет ее к себе. Вместо этого он отпрянул от нее в совершеннейшем потрясении и задает ей самый идиотский вопрос из всех, какие когда-либо ей задавал.

— А почему ты так вырядилась? Недоумение Анхела возросло, когда он увидел, что она в туфлях на высоких каблуках.

— Я… я не знаю, что ты хочешь услышать от меня…

Язык ее беспомощно заплетался, и Анхел строго сдвинул брови.

— Ты выпила? — грозно спросил он.

— Ну, э-э… чуточку…

— Так, — протянул Анхел, глядя на ее испуганно-виноватое лицо. — Чтобы забраться ко мне в постель, тебе понадобилась бутылка?

— Да… то есть нет!

Гнев Анхела окончательно смутил и расстроил Эмилию.

— Ты так надралась, что залезла в постель, не сняв туфель. Я оставил дома застенчивую жену-пуританку, а нахожу женщину, которая залезает на меня, как первоклассная проститутка!

Ошарашенная таким зарядом гневного презрения, растерявшись от такого поворота ситуации, Эмилия задом стала сползать с кровати, бормоча в отчаянии:

— Нет… нет, на самом деле все не так…

— Кто он? — Вопрос прозвучал как выстрел. Анхел ухватил ее запястье цепкими как клещи руками, — Имя этого мерзавца! Который совершил с тобой такое превращение, пока меня не было! Имею я право знать, кто спит с моей женой, когда меня нет дома?

Он был похож в этот момент на злобного пирата, волосы всклокочены, лицо исказилось от ярости. Румянец глубокого смущения на лице Эмилии сменился бледностью насмерть перепуганного человека. Атмосфера накалялась. Они неотрывно смотрели друг другу в глаза. Эмилия молчала, но нервы ее были на пределе. Наконец он выпустил ее руку. Она сползла с кровати, схватила с кресла халат и дрожащими руками натянула на себя. Неужели она похожа на проститутку, пусть и первоклассную? Чувства униженности, стыда, разочарования сплелись в тошнотворный клубок в ее желудке. Просто она не нужна ему! Почему она вдруг решила, что через столько лет у нее получится то, чего не получалось раньше? Поздно меняться, слишком поздно. Теперь по собственной глупости она наяву переживает ночной кошмар. Да еще это обвинение, будто она спала с другим…

— Думаю, это Майкл… — выкрикнул неожиданно Анхел и сжал кулаки. — Змееныш, смазливое ничтожество! Стало быть, он все-таки дождался своего часа!

Эмилия застыла на секунду, затем метнулась к выходу и, влетев в ванную комнату, заперлась на щеколду. Последние слова Анхела вызвали в ней панику. Едва дыша, она попыталась собраться с мыслями. Неужели Анхелу все известно'7 Иначе почему он назвал Майкла? Значит, всему виною та ложь, которую смаковали в светской хронике несколько месяцев спустя после исчезновения Анхела. Значит, ему рассказали, иначе почему такая мысль могла прийти ему в голову?

Эмилия услышала, как Анхел подергал ручку, потом постучал в дверь.

— Открой, Эмилия, я уже успокоился, и нам надо поговорить.

Эмилия отступила от двери. Она никогда не выйдет отсюда, она состарится и поседеет здесь. Она никого и ничего не хочет. Она не желает ни думать, ни говорить, ни видеть. Сбросив халат, Эмилия содрала с себя лиловые тряпки и сунула их в бак с грязным бельем, содрогаясь от омерзения. Потом скинула туфли и снова закуталась в халат. На лице ее застыла маска отчаяния. Все у нее с Анхелом получается не так как надо, просто какой-то ужас!

— Эмилия, я дверь выломаю, если ты не откроешь.

На это он не пойдет, успокоила себя Эмилия, с его-то холодным высокомерием. Лицо потеряет. Правда, бросая ей обвинение, он не выглядел холодным и высокомерным.

— Все равно ты бросаешь меня! Зачем мне эти разговоры? Я не выйду отсюда! — Она вдруг разрыдалась от горького чувства ожидавшего ее одиночества.

Дверь с грохотом распахнулась и ударилась о стену. От удивления Эмилия перестала рыдать и стояла с открытым ртом, побледнев при виде Анхела. В джинсах и голый до пояса, лицо заросло щетиной, черные волосы торчат во все стороны, глаза сверкают — короче, вид устрашающий.

— Расслабься… — попросил он, явно желая ее успокоить.

Эмилия не могла расслабиться. От потрясения, вызванного необычностью его поведения, Эмилия лишилась дара речи.

Анхел шагнул к ней, обнял за плечи и привлек к себе. Сердце его билось так же часто, как и у нее. Он повел ее в гостиную. Ноги у нее подкашивались от слабости и были словно ватные, она дрожала как осиновый лист.

— Почему ты обвинила меня, будто я тебя бросаю? — с легким укором спросил Анхел. Похоже, он не принял всерьез ее обвинение. — Почему бы тебе не полететь со мной в Нью — Йорк? Всего-то на несколько дней. Как только я разберусь с неотложными делами, мы улетим в Испанию.

— В Испанию?

Только тут до Эмилии дошло, что все это время она неправильно понимала его. В его намерения и не входило бросать ее, он говорил о том, что не может оставаться здесь, в этой крошечной квартирке. Огромное напряжение, в котором так долго она находилась, отпустило ее, и у нее закружилась голова.

— Первое, о чем сообщил мне брат, это о смерти бабушки Дорис пять лет назад.

Эмилия ахнула про себя с досадой, как же она могла забыть об этом. Для всех эта новость уже устарела, но не для него. Когда Анхел пропал, Дорис, обожавшая старшего внука, не смогла этого пережить. Глубокое потрясение спровоцировало сердечный приступ, от которого она и скончалась. Анхел все понимает, он умный, с болью подумала Эмилия. Ему очень тяжело чувствовать себя невольной причиной смерти самого дорогого на свете человека.

— Насколько мне известно, Дорис в то время занималась очередным грандиозным проектом по восстановлению родового замка. — От сдерживаемого горя голос его звучал еще ниже обычного и стал слышнее акцент, а она глотала слезы от сострадания к нему. — В своем завещании она написала, что замок с усадьбой под Пласенсией нужно продолжать восстанавливать до тех пор, пока меня официально не признают погибшим. Пока об этом мало кому известно, и я надеюсь, что замок послужит нам надежным убежищем от любопытных папарацци.

Окончательно убедившись в намерении Анхела жить вместе с ней, по крайней мере в ближайшем будущем, Эмилия с облегчением вздохнула, избавившись от самого большого страха. Анхел решительно взял за подбородок и поднял к себе ее лицо. Взгляд его глубоко посаженных глаз заворожил ее.

— Не следовало мне разговаривать с тобой таким тоном в спальне, — спокойно и внятно признался он. — Ты ведь могла подумать, что я уже не вернусь, что я умер. Нет у меня права судить тебя за то, что происходило в течение этих пяти лет.

Умом все понимаю, но в те несколько минут спросонья я повел себя неправильно.

— Но я продолжала считать себя замужней… И не переставала думать о тебе, даже когда тебя не было, — тихо возразила Эмилия. Ее покоробило, с какой легкостью Анхел допустил мысль о ее возможной измене.

— Я обратил внимание на пыль вокруг моей фотографии у кровати, — лукаво усмехнувшись, сказал Анхел. — Сразу видно, что ты не сегодня поставила ее в рамку.

От боли и обиды слезы снова навернулись ей на глаза. Значит, он проверял ее таким образом.

— Ты упомянул Майкла, — боязливо напомнила Эмилия, снова опустив голову, словно преступница, ожидавшая удара карающего меча.

— Извини, но твой друг детства никогда не вызывал у меня теплых чувств. — Анхел пренебрежительно пожал плечами, давая понять, что не придает большого значения своему прошлому отношению к Майклу.

Тем не менее Эмилию удивило его признание, она и не подозревала, что муж невзлюбил Майкла. В самом начале их знакомства, по ее просьбе, Анхел нанял молодого человека помощником управляющего большого ранчо, где разводили лошадей, принадлежавшего обоим братьям Фагундес. После исчезновения брата Лусиано столкнулся с тем, что одних его средств не хватит на содержание ранчо, и продал их общую собственность. Определенно, ему ничего не известно о ее предполагаемом романе с Майклом. Он не мог знать и продолжать столь пренебрежительно и равнодушно относиться к нему. Более того, Анхел берет ее с собой. Стоит ли в такой момент затевать не самый приятный разговор с признаниями и объяснениями? Тем более что она ни в чем не виновата. Зачем вытаскивать на свет божий все эти гадости сейчас? Конечно, она сделает это, но потом. Теперь же единственным желанием Эмилии было любыми средствами удержать рядом с собой вернувшегося через столько лет мужа.

— Анхел, никого и быть не могло…

— Мне не нужны твои заверения. Я не спрашиваю.

— Если спросишь, я скажу то же самое. — Эмилия подняла на него свои ясные глаза. — Просто запомни, этого быть не могло.

Анхел напряженно вглядывался в нее.

— Если это правда, то как понимать потрясающе разыгранную сцену соблазнения?

Эмилию болезненно задело, что ее слова для Анхела ничего не значат, ее даже в жар бросило. Ее необычное поведение в спальне вызвало у него подозрение и привело к тем обвинениям, которых она боялась больше всего.

— Понимаю, выступила я неудачно, — забормотала она, глядя себе под ноги, — но мне хотелось… просто хотелось что-то сделать, чтобы доставить тебе удовольствие после всего…

— Что-то, что доставит мне удовольствие, — повторил Анхел, явно вкладывая в эти слова более грубый смысл. — Что-то вроде большого приза за возвращение домой живым…

— Все было не так… — Эмилия побелела.

— И для этого тебе понадобилось еще и напиться, — не слушая ее, продолжал гнуть свое Анхел. — Подумать только, приглашение к сексу средь белого дня, ни больше ни…

— Анхел!.. — Не выдержав напряжения, попыталась остановить его Эмилия.

— Думаю, мне надо довести кое-что до твоего сознания, прежде чем мы отправимся в Испанию, — понизив голос, холодно сказал он, напомнив ей прежнего Анхела. — Я не хочу, чтобы ты старалась доставить удовольствие только мне, родимому.

— Извини, я не поняла…

Анхел с мрачным видом изучал ее взволнованное лицо.

— По-твоему, я хочу, чтобы ты угождала мне, словно одалиска? — спросил он с холодной брезгливостью. — Неужели ты и вправду считаешь меня таким гнусным мерзавцем?

— Напротив, я пыталась показать тебе, как много ты для меня значишь. — Эмилия выпрямилась в отчаянном усилии сохранить чувство собственного достоинства и поспешно отвернулась, боясь расплакаться. Он сравнил ее поведение с поведением гаремной невольницы, вспомнила она и съежилась от унизительности такого сравнения.

Предельная искренность, прозвучавшая в ответе Эмилии, подействовала на Анхела отрезвляюще. Он тихо произнес:

— Извини…

— Нет, это ты меня извини, что я так и осталась для тебя одним большим разочарованием…

Анхел обнял ее, но Эмилия не шелохнулась, застыв от переполнявшей ее боли.

— Это не так, дорогая…

— Так… Ты не хочешь меня, — сдавленным голосом произнесла она.

— Господи! Неужели ты действительно так думаешь? — простонал Анхел, уткнувшись лицом в ее волосы и крепче обнимая ее. — А что, по-твоему, помогло мне выжить в этой Богом забытой вонючей тюрьме? Воспоминания о банковских сделках? — Он презрительно усмехнулся. — Я думал о тебе… молился, чтобы ты дождалась меня!

Боясь поверить в это, Эмилия замерла. Слезы радости усилили свет, вспыхнувший в ее глазах.

— Тогда почему?..

— Почему я мучаю тебя вздором? — Анхел тяжело вздохнул, помолчал, проявив странную для него нерешительность. — Наверное, потому, что не выспался и мне не хватает воздуха здесь.

— Ты страдаешь клаустрофобией? — Какая же она дура! Ведь он сказал, что теперь ему потребуется побольше пространства вокруг, а она поняла его неправильно. Квартирка действительно крошечная. И зачем она разбудила его, видела же, что он измучен и на пределе физических сил, но все-таки сразу прилетел к ней! Какое странное затмение нашло на нее?!

— Отправляйся обратно в постель, — приказала она и с сожалением развела его руки. — Если машина придет за нами в семь, то мне нужно успеть подготовиться…

— Да. — Анхел послушно направился в спальню. — Тебе ведь надо сообщить в школу, что ты увольняешься…

— В школу?

— Ну, где ты сейчас работаешь. — Он едва успел коснуться подушки, как глаза его закрылись сами собой. Он даже джинсы не снял. Эмилия не могла равнодушно смотреть на эту сильную фигуру, столь привлекательную в расслабленной позе, и, смутившись, она обвела взгляд. — Уверен, тебе не хочется покидать их, бедняжек, но мне ты нужнее, дорогая.

Естественно, он решил, что она работает преподавателем в школе. Если она начнет объяснять ему, что магазин внизу принадлежит ей, их разговор затянется и он не успеет выспаться.

Пока Эмилия одевалась, Анхел успел крепко заснуть. Ей так не хотелось отходить от него, сердце ее радостно пело. Хотелось притулиться у его ног и наслаждаться его присутствием. Анхел сказал, что она нужна ему. Анхел признался, что мысли о ней, желание вернуться домой, к ней, помогли ему перенести все страдания в Чили. Однако пора заняться делами.

Перспектива возвращения в особняк Фагундесов пугала ее, что не помешало быстро собрать необходимые вещи. К счастью, ее помощница Ада Уилкинсон, жившая неподалеку, оказалась дома, когда Эмилия ей позвонила и попросила ее принять. Год назад, когда умирал отец Эмилии, Ада присматривала за магазином несколько недель. Состоятельной вдове, ей нравились эти обязанности, и она не раз давала понять, что не прочь купить магазин, если Эмилия вздумает его продавать.

На сей раз Ада была очень скрупулезна, и Эмилия потратила на нее немало времени.

Возвращаясь к себе, Эмилия снова унеслась мыслями в прошлое, к самому началу их отношений с Анхелом. По иронии судьбы, против их союза ополчились родственники с обеих сторон…

Первый поцелуй Анхела напугал Эмилию. Ей казалось, что она совершила грехопадение, утратив контроль над своими чувствами, и вот-вот над ее головой прогремит гром Божьей кары. Поэтому она решила, что больше не встретится с ним. Когда же наутро он появился снова, от ее решительности и следа не осталось. С самого начала, как она ни старалась, ей не удавалось справиться с властным желанием быть рядом с ним. В один из выходных ее отец познакомился с Анхелом. Его имя, к счастью, ни о чем тому не говорило, но едва Анхел ушел, как отец высказался неодобрительно:

— Не нашего поля ягода, верно? И ты ему не пара. Он из этих, что дают нам работу, Эмилия…

— Мою работу оплачивает министерство образования, а не владельцы усадьбы…

— Если ты будешь встречаться с ним, пойдут разговоры, а я не хочу, чтобы имя моей дочери полоскали почем зря, — мрачно заявил отец.

Чтобы восставать против родительского диктата, Эмилии следовало прежде достичь совершеннолетия. Но из-за Анхела она восстала, хотя в определенных границах.

— Что значит, ты должна вернуться домой до двенадцати часов? — Удивлялся Анхел во время их следующей встречи. — Неужели твой отец полагает, что ты рискуешь подвергнуться совращению только после того, как пробьет двенадцать ночи?