– Полагаю, – произнес он, протягивая ей бокал, в который налил пару глотков спиртного, разбавив его водой, – вы получи­те больше удовольствия, если просто пригубите из бокала.

– Спасибо, – прохрипела Абби.

Совершенно неожиданно он улыбнулся. Это была великолепная улыбка, открывшая его белые блестящие зубы, и Абби невольно поймала себя на том, что не может глаз оторвать от его губ, чувственных и нежных. Она быстро отвела взгляд, и щеки ее залил румянец.

– Должен признаться, вы меня застали врасплох, – про­изнес Майкл уже менее резким тоном. Он сел в кресло напро­тив нее, небрежно закинув ногу на ногу. Прикрывшись бокалом, Абби рассматривала его мускулистые ноги, обтянутые лосина­ми. – Вспоминая того дья… ребенка, которого я знал двена­дцать лет назад, с трудом могу поверить, что вы – та самая девочка, – внезапно признался он.

– Меня это несколько удивляет, – ответила Абби все еще хриплым от спиртного голосом. – Вы почти не изменились. Немного пополнели, немного загорели, но в целом вы такой каким были.

Майкл рассмеялся тихим, рокочущим смехом.

– Смею надеяться, что это так. – Он вдруг посерьезнел: – Мне было девятнадцать, когда я отправился в плавание вместе с вашим отцом. А вам сколько? Восемь, девять?..

– Хм, девять, по-моему.

– Девять. Девятилетняя девочка с исцарапанными колен­ками и грязной, не мытой несколько недель шеей совершенно не похожа на вас, уже взрослую женщину.

Абби попыталась непринужденно рассмеяться, но подумала, что так смеются гиены в пустынях Египта.

– Не может быть, чтобы у меня была грязная шея, Майкл. Удивление на его лице быстро уступило место прежней суровости.

– Именно так. А ваши волосы всегда были повязаны пи­ратским шарфом. Вы помните? Вы с криком носились по па­лубе, отбиваясь от воображаемых пиратов.

Абби вздернула подбородок.

– Я помню, что меня дразнил какой-то парень, который в конце концов оторвал голову моей единственной кукле!

– Ах, да, это был очень неприятный инцидент, – равно­душно согласился Майкл.

– Через много лет мне этот поступок показался довольно жестоким.

Майкл склонил голову набок и посмотрел на нее.

– А тогда вы поранили мне ногу своим деревянным мечом. Абби вспомнила этот меч, и ее захлестнул поток воспоми­наний, не совсем совпадающих с тем, что он ей сейчас расска­зывал, и она вспыхнула.

– Совершенно не понимаю, о чем вы говорите. Мне вовсе не хочется вспоминать то лето. Я ошибалась, полагая, что вы помните меня так же хорошо, как я вас. – Абби попыталась сменить тему.

– Приношу свои извинения, но, как я уже сказал, вы со­всем не похожи на ту девочку, которая никому не давала покоя на корабле.

Абби колебалась. Ей вдруг показалось, что он просит у нее прощения. Конечно! Этот абсурдный разговор он завел, чтобы извиниться за свое чудовищное поведение Абби сверкнула радостной улыбкой. На его лице появилось странное выраже­ние, но оно тут же снова стало невозмутимым.

– Ну так вот, двенадцать лет назад я подписал документ, обещая взять вас в жены, если не выплачу свой долг до кончи­ны вашего отца. Я считал, что долг уже выплачен, но недавно узнал, что по этому поводу имеются разногласия. Поэтому мы с вами и оказались связанными этим договором.

Абби не имела понятия, о чем он толкует, и смотрела на него так, словно он говорил по-китайски. Лорд Хант тоже спрашивал ее о каком-то договоре.

– Позвольте мне быть откровенным. Этот договор меня ни в коей мере не радует по разным причинам. Любопытно узнать желаете ли вы вступить со мной в брак?

Абби была поражена. Что за нелепый вопрос, ведь она меч­тала об этом браке, можно сказать, с самого детства.

– Я не понимаю, о чем вы говорите, – ответила она про­стодушно.

– Я говорю, что не имею ни малейшего желания принуж­дать вас к этому браку против вашей воли.

Абби улыбнулась, у нее вырвался тихий вздох облегчения. Она поспешила с выводами. Он просто джентльмен, вот и все. Вообразил, будто она разлюбила его, и дает ей возможность отказаться от своих обязательств.

– О нет, Майкл, – заверила она его. – Я очень хочу этого брака!

– Тогда позвольте мне перейти к сути дела. Я надеялся, возможно, по глупости, что вы захотите сами выбрать себе суп­руга, если даже это грозит вам потерей состояния. Но поскольку богатство для вас важнее, позвольте мне сказать, что на дан­ном этапе жизни мне не нужна жена. Тем не менее я – чело­век слова. Я готов выполнить свою часть договора, если вы согласитесь соблюдать некоторые условия, – продолжал он, словно они обсуждали какое-то скучное деловое предприятие.

– Условия? – возмутилась Абби.

– Да, условия. – Он криво усмехнулся.

Разочарование, гнев, обида обрушились на Абби. Появи­лось ощущение, что ее предали. Она осторожно поставила хру­стальный бокал на стол и сложила руки на коленях. – Продолжайте, – холодно попросила Абби. Он заметил перемену в ее тоне, но виду не подал.

– Я готов взять на себя заботу только о вас, а не о куче ваших родственников или любимцев. Вы понимаете?

– Понимаю ли я? – переспросила она возмущенно. – Уверяю вас, мои родственники не нуждаются в ваших милос­тях! – В висках у Абби стучало. Чудовищная обида, от которой трудно было дышать, пересилила гнев.

– Прекрасно. Теперь что касается нашего супружества. Вы поселитесь в Блессинг-Парке, а я перееду в Брай­тон. – Значит, мы не будем жить вместе? – все еще не веря, спросила Абби.

– Вам будет очень хорошо в Саутгемптоне. Мне же гораз­до удобнее жить там, где у меня дела. Не вижу причин для вашего пребывания там.

– Вам не удастся меня изолировать! – запальчиво возра­зила Абби.

Майкл подавил улыбку. Если гневный блеск ее красивых фи­алковых глаз что-то означает, ему без труда удастся устроить так, что они будут жить каждый своей жизнью. Возможно, ему даже удастся заставить ее отказаться от всей этой затеи.

– От вас я потребую полного повиновения, буду решать все вопросы, касающиеся вашего благополучия, и очень наде­юсь, что вы не станете мне перечить.

Абби задохнулась от негодования.

– Будете решать все вопросы, касающиеся моего благопо­лучия, сидя в своем Брайтоне? О, ваше самомнение переходит все границы, сэр!

– Что касается расходов на хозяйство, то я позабочусь о том, чтобы вы ни в чем не нуждались. Делать отдельные покуп­ки, например одежду, вы сможете лишь с моего одобрения, – продолжал он.

Судя по тому, как ее тонкие пальцы впились в сиденье, она с трудом сдерживалась, чтобы не вцепиться ему в глотку. Ему начал нравиться его небольшой розыгрыш, тем более что румянец делал ее особенно привлекательной.

– Майкл Ингрэм, смею вам напомнить, что вступаю в этот… этот брак, имея собственное, весьма значительное со­стояние!

Майкл расхохотался прямо ей в лицо.

– Ваше состояние теперь принадлежит мне, – ответил он с самодовольной ухмылкой, и ей захотелось выцарапать ему глаза, но в то же время какая-то искра понимания вспыхнула в глубине ее существа.

Абби чувствовала, что он запугивает ее, желая заставить согласиться на его нелепые условия, но зачем, совершенно не могла понять. Пальцы ее барабанили по подлокотнику кушетки, пока она ломала голову над происходящим. Возможно, он ее разлюбил. Это очень даже вероятно. Сверля гла­зами его красивое лицо, она думала, что ему следовало вежли­во объяснить ей, что он ее больше не любит и, возможно, лю­бит другую. Она ведь не ребенок и в состоянии это понять.

Ему следовало все это ей объяснить, но нет, он решил ее унизить, чтобы она сама от него отказалась. Но почему, недо­умевала Абби, и вдруг ее осенило. Дело в ее деньгах. Что тогда сказала тетушка Нэн? Если она ему откажет, то лишится свое­го приданого. Тогда они еще посмеялись над подобным оборотом дела, как над чем-то совершенно абсурдным. Но вот перед ней сидит чудовище, которому нужны ее деньги, а не она сама. Абби охватила бешеная ярость. И еще сожаление, смешанное с разочарованием. «О нет, Майкл Ингрэм, тебе от меня так легко не отделаться».

– Я не смогу освободить вас от этого обязательства, даже если бы мой отец попросил меня об этом, чего, конечно, он сде­лать не может, будучи погребенным где-то в Вест-Индии. – Абби улыбнулась при виде его увядшей улыбки. – Правильно, Майкл. Вы можете запереть меня хоть в Саутгемптоне, хоть в клетке, но я вас не отпущу!

Майкл побледнел при таком неожиданном повороте в игре. Глаза ее вспыхнули, словно редкостные драгоценные камни, и она торжествующе улыбнулась.

– Абигайль, я честно предупреждаю. Я сделаю вашу жизнь невыносимой…

– Мне все равно.

– Я не тот человек, который подчиняется женским кап­ризам. У меня не хватает терпения на игры. Вы будете делать то, что я вам скажу, когда я скажу и как я скажу. У меня есть полное право потребовать от вас этого, вы понимаете?

Абби рассмеялась:

– Очень хорошо понимаю. Просто мне наплевать на ваши условия и приказы. Лицо Майкла потемнело, он окатил ее ледяным взглядом.

– Прислушайтесь к моим словам, мисс Каррингтон, я го­ворю совершенно серьезно. Вам это не доставит никакого удо­вольствия, – тихо произнес он угрожающим тоном.

– Я тоже говорю совершенно серьезно, Дарфилд! – горячо прошептала она. Майкл уставился на нее. Господи, да она бросает ему от­крытый вызов. В глубине души он даже проникся к ней уваже­нием. Он встал, медленно подошел к камину, разглядывая ее, словно охотник добычу. Она сделала вид, будто рассматривает рукав своего платья. Несмотря на гнев, он невольно восхищал­ся ее поразительной красотой.

– Я еще не все сказал, – небрежно произнес он. Она улыбнулась. – Мне нужен наследник, и как можно скорее, в разумные сроки, конечно.

Абби неожиданно усмехнулась:

– И какие сроки вы считаете разумными?

– Надеюсь, вы быстро забеременеете.

Это было возмутительное требование, способное заставить порядочную девушку бежать без оглядки. Но Абби лишь рас­смеялась:

– Полагаю, в этом вопросе решающее слово за вами? Мне задрать юбки прямо сейчас? Или вы намерены ждать формаль­ного бракосочетания? Это будет достаточно быстро для вас?

Майкл подавил желание улыбнуться в ответ на ее такие же неприличные, как и его условие, слова, да еще произнесенные с такой очаровательной улыбкой.

– Мне не нравится ваше непристойное предложение, – ворчливо сказал он.

– Я всего лишь отвечаю на высказанное вами требование. Послушание во всем, не этого ли вы добиваетесь?

С притворным равнодушием Майкл опустил взгляд на нос­ки своих сапог. Черт возьми, она почти сравняла счет. Он вы­нужден был признать, что ошибся в своих расчетах в отношении этого дьяволенка, но у него в запасе имелся еще один трюк, который наверняка вызвал бы к нему ненависть у большин­ства знакомых женщин. Он демонстративно посмотрел на часы, которые вытащил из кармана:

– Я вынужден побыстрее покончить с этим. Мне еще надо сделать несколько дел, так как я жду моего дорогого друга, леди Давенпорт, которая приедет ко мне на этот уик-энд, – небрежным тоном произнес он, незаметно взглянув на нее. Абби подумала, что это самая дурацкая уловка, какую только можно себе вообразить, и едва удержалась от смеха. Майкл колебался, ожидая ее реакции. Не дождавшись, про­должал:

– Я настаиваю, чтобы во время вашего пребывания в по­местье вы ничем не запятнали мою честь и свою репутацию, полагаю, она у вас выше всяких похвал.

Абби удалось сохранить безмятежное выражение лица, но лежащие на коленях руки сжались в кулаки. Майкл слегка от­вернулся, чтобы она не заметила его мимолетной улыбки. – Вы мне льстите, сэр! У меня вообще нет никакой репута­ции, пока, но не сомневаюсь, какую бы репутацию я ни завоева­ла, она будет неразрывно связана с вашим добрым именем. – На ее губах играла дьявольская улыбка.

Майкл вскинул брови:

– Кажется, вы только что бросили мне перчатку, Абигайль.-

– О нет, сэр, это вы ее бросили! А я подняла. Предчувствие поражения в затеянной игре начинало раз­дражать Майкла. Нахмурившись, он долго изучающе смотрел на нее. Несмотря на умение вести игру, в ее фиалковых глазах были гнев и обида. Оно и понятно. Майкл и сам не поверил бы, что способен на такую жестокость, но обстоятельства вы­нудили его. Он решил предпринять еще одну, последнюю по­пытку, подошел к Абби почти вплотную, подбоченился, изобразив на лице суровость, посмотрел на нее сверху вниз:

– Я бы не советовал вам противоречить мне в этом вопро­се; вам не удастся победить. Мне не нужна жена. и если вы заставите меня вступить в брак, я стану мстить вам за это еже­часно. Хорошенько подумайте о моих словах, Абигайль.

– Вам следовало хорошенько подумать, прежде чем под­писывать этот глупый договор, – тихо ответила Абби. Она поднялась, пошатываясь. – Прошу прощения, но я хотела бы немного отдохнуть и освежиться. Все что угодно будет куда приятнее этой беседы. – Она с вызовом посмотрела ему прямо в глаза. – Посмейте мне возразить!

Блеск этих сердитых фиалковых глаз покорил Майкла. Не­ожиданно для самого себя он схватил ее за плечи и прижал к себе. Абби яростно отбивалась, но он без труда перехватил ее руки и завел ей за спину. Майкл прижимал стройное тело Абби к своему, твердому и мускулистому.. Его взгляд скольз­нул от ее сверкающих глаз к сжатым губам.

– Я не нападаю на женщин, если я правильно понял ваш испуг. Но вы станете моей женой, и я буду прикасаться к вам всякий раз, как у меня появится желание. – Ее глаза затума­нились от страха, и Майклу стало ее жаль. – Абигайль, – про­должал он уже мягче, – в завещании вашего отца сказано, что если мы не поженимся, его деловые партнеры не получат свою долю. Долг моего отца нельзя будет выплатить. Моя семья по­теряет дом наших предков, а вы – свое приданое. Но я могу все это уладить, если только вы согласитесь на то, чтобы каж­дый из нас жил своей жизнью, Я постараюсь выделить вам определенную сумму, чтобы компенсировать потерю придано­го, если мы прямо сейчас со всем этим покончим.

Мысли у Абби путались, она беспомощно смотрела на Майкла. Сейчас он казался другим, почти печальным. Что за игру он с ней затеял? Какими бы ни были его мотивы, она не желала быть связанной с человеком, который не только отвер­гает ее, но и открыто презирает.

– Мне кажется, я вас ненавижу, – прошептала она, преж­де чем он успел заговорить. В его серых глазах промелькнула острая обида, и он впился губами в ее губы. Это произошло так быстро и так неожиданно, что Абби не успела среагиро­вать. Он изо всех сил прижимал ее к себе, к своей твердой груди и крепким бедрам. Абби сопротивлялась, но Майкл при­жимал ее к себе все сильнее. Жар его тела обжигал Абби. Пы­таясь вырваться, она приоткрыла губы, чтобы глотнуть воздуха, и Майкл проник языком в ее нежный, сладкий рот.

К страху Абби примешалось какое-то неведомое ей чув­ство. Она больше не пыталась высвободиться из его объятий. Его губы стали нежнее и слились с ее губами, а язык проник глубоко внутрь. Эта атака на ее чувства, казалось, никогда не кончится, и когда он наконец поднял голову, по ее спине про­бежала дрожь, и она затрепетала.

Ее еще никогда никто не целовал так. Ошеломленная, Абби не отрываясь смотрела на его губы, в то время как по телу мед­ленно разливалось тепло. Он улыбался ей кривой, самоуверенной улыбкой, и, по мере того как волшебство поцелуя теряло свою силу; в ней нарастали смущение и обида. Жестоко было так поступать с ней после всего, что он ей наго­ворил. Абби сердито оттолкнула его и сделала шаг назад.

– Вы плохо поступили! – воскликнула она. Майкл рас­смеялся и скрестил руки на груди. Даже не взглянув на него, Абби прошла мимо и направилась к двери. Майкл опередил ее, рывком распахнул дверь и остановился в проеме.

– Подумайте о том, что я сказал, Абигайль, – с поклоном произнес он.

Абби вперила в него презрительно-гневный взгляд и резко ответила:

– Меня зовут Абби!

В следующую секунду она выскочила из комнаты.