Пролог.

Над морем занималась заря погожего дня, словно и не было накануне шторма, чуть было не погубившего торговое судно. На палубе распростерся юноша, его лицо еще сохраняло зеленова­тый оттенок после первой схватки с разъяренной стихией в от­крытом море. Он лежал с закрытыми глазами, чувствуя, как все его тело протестует против малейшего движения, и думал о том, что эта схватка отняла сил не меньше, чем любое из сражений на суше, в которых он принимал участие.

Какое-то шевеление над головой заставило его приоткрыть один глаз. При виде маленькой девочки, наряженной пира­том, которая носилась по юту, у Майкла Ингрэма вырвался стон. Ее темные кудри были повязаны шарфом, худые ноги торчали из мужских панталон, обрезанных пониже колена и подвязанных ремешком на талии. Девочка была босиком и, похоже, уже много недель не мылась. Она размахивала дере­вянным мечом, тем самым деревянным мечом, которым два дня назад ткнула его в живот, выпрыгнув из-за бочки с воплем «Защищайся». В это прекрасное ясное утро она тоже вопила, обращаясь к кому-то за кормой корабля – наверняка к белым барашкам на волнах, как обычно, и что-то кричала о пиратах.

– Боже милостивый, посмотри на нее! – воскликнул Майкл. Сидящий рядом на куче стружек старик прищурился и взглянул на девочку. – Ты видел ее вчера ночью? В самый опасный мо­мент она стояла рядом с капитаном и размахивала этой штукой, словно сражалась с воображаемыми пиратами.

Старик пожал плечами.

– Она всего лишь маленькая девочка, Ингрэм. Ты обра­щаешь на нее слишком много внимания.

Майкл улыбнулся. Этот похожий на медведя человек по­дался на корабль после того, как его хозяин за одну ночь про­играл поместье, где всю свою сознательную жизнь старик был садовником.

Став членом их экипажа, Майкл поначалу с большим не­доверием отнесся к этому человеку. Матросы не скрывали сво­ей неприязни к Майклу, выходцу из привилегированного сословия. Но обстоятельства – огромные долги отца, если уж быть точным, – привели Майкла к Каррингтону, не слишком знатному барону, с которым его семья познакомилась за не­сколько лет до того, человеку с репутацией покорителя морей. Он заключил с капитаном Каррингтоном сделку и стал одним из его матросов, из которых больше всех боялся Уитерза. Но именно Уитерз спас его от увечий, а может, и от смерти, ухва­тив за повязанный на шее шарф и выдернув из потасовки с тремя матросами. С этого момента Уитерз стал надежным со­юзником и защитником юноши.

Девочка заметила мужчин и помахала им рукой. Ни один из них не шелохнулся.

– Не обращай на нее внимания, – буркнул Майкл. Уитерз что-то пробормотал и снова принялся строгать.

– Я ее не интересую, парень. Это тебя она обожает и по­этому изводит.

– Эта девчонка сущий дьяволенок. Угроза для любого муж­чины на корабле, – заявил Майкл. – Со стороны капитана Каррингтона просто бессовестно позволять ей вот так носить­ся по судну. Уитерз бросил взгляд на бегущую к ним девочку.

– Бойкая девчонка, что и говорить.Наверное, именно поэтому капитан взял ее на корабль после смерти матери несколько лет назад. Она еще успеет поносить и платья, и ленты. – В этот момент девочка остановилась пе­ред ними.

– Вы что, не слышите? Земля – объявила она, эапыхавшись, и тыльной стороной ладошки вытерла мокрый нос.

Майкл оглядел ее ободранные коленки, грязные руки и ноги.

– Никакой земли нет, Абигайль, – вымученно произнес он. Девочка подбоченилась и нахмурилась…

– Есть земля, и я первая ее увидела. Это пиратская бухта, и мы сейчас нападем на них и отберем их сокровища! – тор­жествующе заявила она, подняв высоко над головой куклу. – Все мужчины должны помочь развернуть корабль. Таково правило.

– Мы находимся за тысячу миль от земли, – невозмутимо произнес Уитерз. Не обращая внимания на этого большого медведя, Аби­гайль сунула свою куклу в лицо Майклу.

– Она тоже видела землю! Поднимайся-ка, Майкл Инг­рэм, не то мой папа прикажет тебя выпороть!

– Абигайль, ступай прочь, – сказал Майкл, отмахнувшись от нее, словно от назойливой мухи. С быстротой, которая на мгновение ошарашила Майкла. Абигайль бросила куклу и с размаху воткнула деревянный меч ему в ногу.

Майкл вскрикнул, вскочил на ноги и в ярости уставился на девчонку. Она вздернула подбородок, расправила плечи и ответила ему не менее яростным взглядом. И тут Майкл совер­шил немыслимый поступок. Он выхватил у нее куклу и ото­рвал ей голову,

– Теперь она не сможет увидеть землю, – сказал он и сунул останки куклы ей под нос. Ярость исчезла из взгляда Абигайль, она с ужасом смотрела на изувеченную куклу.

– Господь милостивый, – пробормотал Уитерз. когда губы девочки скривились и с них сорвался вопль, от которого кровь стыла в жилах.

Уронив меч, она повернулась и бросилась бежать к каюте капитана. Ее душераздирающие крики заставили по­ловину матросов выбежать на главную палубу. Судя по выражению их лиц, они и в самой деле ожидали увидеть. пиратов. Уитерз, вскочив на ноги, хлопнул Майкла по плечу огром­ной ладонью.

– Беги вниз, парень. Не хочется из-за этой истории поте­рять такого хорошего товарища. – Он изо всех сил толкнул Майкла к люку, ведущему на нижнюю палубу.

Майкл без возражений помчался вниз со сломанной куклой в руках, пробрался в темноте к своей койке и поискал глазами, куда бы спрятать изуродованную куклу. В конце концов открыл свой сундучок и сунул ее под немногочисленные пожитки.

– Эта маленькая бестия меня доконает, – с этими слова­ми он бросился на койку и прикрыл рукой глаза. Через несколько дней Майкл смягчился, глядя, как груст­ная девочка бродит по палубе в поисках своей куклы. Он не был настолько жестокосердным, чтобы хоть немного не усты­диться при виде ее опечаленного личика. Решив, что она уже достаточно наказана за содеянное, он собрался починить кук­лу, как сможет, и вернуть девочке. Обрывком бечевки ему уда­лось прикрепить голову к туловищу, но в процессе починки он случайно порвал грязное платье куклы. Майкл огорчённо вздох­нул, поднял куклу повыше и стал рассматривать ее в тусклом свете фонаря, раскачивающегося над его койкой. Уже далеко за полночь он продемонстрировал свою работу соседям по куб­рику: Уитерзу, Бейли и Хансу. Из платья Майкл сделал пират­ский шарф, а из палочки соорудил деревянную ногу вместо тряпичной. Оторвал низ у кукольных панталон и сделал из них короткие штанишки, какие носила сама Абигайль. Из кусочка черной ткани, отрезанного от собственной куртки, смастерил повязку на глаз. И кукла превратилась в миниатюрную копию Абигайль-пиратки.

– Здорово, – протянул Ханс. – Этот маленький дьяволе­нок будет гоняться за мной во сне.

Майкл рассмеялся и бросил куклу в свой сундучок. Но ему так и не представилось случая вернуть куклу малышке Абигайль. На следующее утро, когда корабль бросил якорь у побережья Италии, капитан Каррингтон посадил Абигайль в маленькую шлюпку и отправил на берег. К изумлению всех мат­росов, маленькое чудовище нарядили в модное платье с атласны­ми лентами и кружевным воротником. В кубрике прошел слух, что капитан уже не может с ней справиться, поэтому ее отсылают в школу. Майкл с удивлением наблюдал с верхней палубы, как маленькая бестия с вызывающим видом стоит в шлюпке и гром­ко ругает папу за то, что тот отсылает ее с корабля. Пока лодка плыла к берегу, она кричала капитану Каррингтону, что вернется с сотней пиратов, и для вящей убедительности потрясала в возду­хе кулачком. Капитан Каррингтон смеялся и махал рукой.

– Буду с нетерпением ждать, дорогая – весело крикнул он в ответ.

Майкл увидел, как озорница нечаянно сбила шапку с го­ловы одного из матросов. Шлюпке пришлось покружить, пока шапку не выловили из воды, и все это время Абигайль ругала капитана. Матросы на палубе покатывались со смеху, наблю­дая разыгравшуюся на их глазах сцену, но Майкл лишь пока­чал головой, «Скатертью дорога», – равнодушно подумал он.

Глава 1

Абби Каррингтон стояла на носу роскошного пассажир­ского судна, засунув руки в муфту. Уже целый час она не отры­вала глаз от приближающейся полоски побережья Южной Англии и все сильнее волновалась. Большую часть своей жиз­ни она ждала этого дня

Легкая улыбка тронула ее губы при воспоминании о том, как отец описывал ей жениха, Абби совсем еще девочкой по­стоянно слышала от капитана Карринггона, как нежно любит ее Майкл Ингрэм и ждет не дождется, когда она вырастет и станет его женой. Хотя Абби с самого детства не встречалась с Майклом, отец часто виделся с ним и клялся в неиз­менности его чувств. Он уверял в этом Абби с тех самых пор, когда в возрасте девяти лет ее отправили в Рим учиться. На следующее лето отец навестил ее и радостно сообщил о помолвке. Он весело смеялся, рассказывая, как Майклу не терпится жениться на ней. Абби, конечно, это удивило, она помнила, какая кислая мина появлялась на лице у Майкла, стоило ей приблизиться к нему на борту «Танцующей девы». В следующий раз отец при­ехал на Рождество и привез ей в подарок от Майкла скрипку. Абби спросила, почему жених ей не написал. Капитан отве­тил, что Майкл хочет иметь хорошо образованную жену, по­этому предпочитает не отвлекать ее от занятий письмами. В свои одиннадцать лет Абби тогда не подвергла сомнению по­добное объяснение. Два года спустя отец забрал ее из римской школы, так как считал, что там слишком строгие правила, а девушка должна приобрести жизненный опыт. Абби была полностью с ним со­гласна. Однако приобретать жизненный опыт на борту кораб­ля, плывущего в далекую Индию, было бы чересчур, и отец поручил ее заботам одного старого друга из Египта, а сам от­правился дальше на Восток. Высаживая ее на берег в Каире, он с грустью сообщил, что Майкл задержался в Испании и очень сожалеет, что не сможет ее навестить, как собирался. Юная Абби была тронута страстным желанием Майкла уви­деть ее, ведь она и сама мечтала о встрече с ним. Когда Абби, обучаясь некоторое время в Париже, довела до полного совершенства свои манеры и умение вести беседу, отец взял ее с собой в плавание на Восток. Она помнила, как печально вздохнул отец, сообщив ей, что они с ее суженым разминулись буквально на неделю, тот ждал до последней ми­нуты, чтобы только взглянуть на свою возлюбленную. Он ве­лел передать ей, чтобы она продолжала обучаться игре на скрипке, и надеялся, что она с интересом изучает историю, его любимый предмет. Когда спустя несколько месяцев Абби вы­сказала сомнения по этому поводу, отец отчитал ее за недовер­чивость. Майкл, уверял он ее, по-прежнему питает к ней самые глубокие чувства. После возвращения в Европу капитан Каррингтон передал ей их с Майклом беседу в Амстердаме, во время которой молодой человек поклялся в вечной любви к Абби и заявил, что с нетерпением ждет того дня, когда наконец они будут вместе. Абби взглянула сквозь мачты вверх, на скучное серое небо. Теперь она достаточно взрослая для вступления в брак, и лишь несколько часов отделяют ее от встречи с человеком, о кото­ром она мечтала и которым всегда восхищалась. Постоянные похвалы отца в адрес Майкла, который за это время сделал военную карьеру, создал крупную компанию по морским пе­ревозкам и превратился в очень важного маркиза Дарфилда, не позволяли Абби забыть о нем ни на минуту. Капитан с на­слаждением рассказывал истории о смелости Майкла, о его честности в ведении дел, о неустанной борьбе с грязными пи­ратами, жуликами и вообще с любой несправедливостью. Отец так восхищался Майклом Ингрэмом в последние две­надцать лет, что Абби и представить себе не могла, кто может с ним сравниться. Она трепетала при одной мысли о том, что он захотел взять ее в жены, и смертельно боялась не оправдать его ожидании. То, что Майкл ни разу не написал ей и что они, ни разу не виделись, ее не смущало. Он слишком занят – старается разбогатеть, объяснял папа, чтобы Абби ни в чем не нуждалась. И естественно, обязанности, налагаемые столь высоким титулом, не оставляют ему времени на досужую переписку. Через три года здоровье отца ухудшилось, и он отправил Абби в Америку к тетушке Нэн. Абби очень поправилось на ферме у тетушки, где она жила вместе с двоюродными сестрами Виктори­ей и Вирджинией. Нравилось работать днем в поле, а вечером ухаживать за собственным маленьким садиком. Поскольку в доме не было мужчин, кроме нескольких получивших свободу рабов и случайных гостей, жизнь на ферме напоминала идиллию. По ве­черам, пока кузины шили, а тетушка Нэн рисовала. Абби играла им на скрипке. Или они сидели и болтали. Когда уставали об­суждать ферму, соседей по городку и заходивших к ним в гости мужчин, заводили разговор о Майкле. Именно Майкл занимал все их мысли. Вот он стоит у ко­рабельного штурвала. Бриз надувает его распахнутую у ворота рубашку и треплет густые черные волосы. Его команда погиб­ла, он в одиночку отражает одну за другой атаки пи­ратов. Он – первая шпага Европы. В него влюбляются самые прекрасные женщины, но он отвергает их, потому что его единственная любовь сейчас в Виргинии. Мысль об этом доводила Викторию едва не до обморока. Абби оторвала взгляд от неба и посмотрела на береговую линию, где уже вырисовывались очертания Портсмута, Извес­тие о смерти отца заставило Абби серьезно задуматься. Пове­ренный, мистер Стрейт, настаивал, чтобы Абби немедленно отплыла в Англию, так как по условиям завещания, чтобы ула­дить дела с имуществом отца, ей необходимо вступить в брак. Пораженная вестью о смерти отца и напуганная тем, что уже более полутора лет ничего не слышала о Майкле, Абби не мог­ла справиться с охватившими ее сомнениями. Что, если Майкл передумал, а у отца не было возможности сообщить ей об этом?

Она поплотнее закуталась в накидку, вспоминая тот день, когда умоляла тетушку позволить ей остаться в Виргинии.

– Ерунда, – ответила тогда тетушка Нэн. – Ты собира­ешься бросить этого беднягу в порту Портсмута, где он будет ждать тебя с огромным букетом из двух дюжин роз?

– Да! – воскликнула Вирджиния. – Он приедет в своей лучшей карете величиной по меньшей мере с мамину гости­ную, запряженной четверкой серых коней!

Еще тетушка Нэн сказала, что он, вероятно, поведет ее к алтарю в тот же день, так как не захочет больше ждать ни се­кунды. Абби при этих словах побледнела. Заметив это, тетушка Нэн хлопнула ее по плечу, напомнив сурово, что каждая жен­щина обязана последовать за своим супругом на супружеское ложе и терпеливо лежать там, пока он не сделает это. Вирджиния и Виктория хихикнули в ладошки, увидев ужас на лице Абби, а тетушка Нэн продолжала:

– Ты не первая и, уж конечно, не последняя, которой придется с этим смириться.

Холода Абби не чувствовала, но, когда полил дождь, ма­шинально накинула на голову капюшон и тут вспомнила, что все существо ее восставало против этого путешествия. Вряд ли Майкл ценил ее так высоко, как это расписывал отец. Но ведь он никогда ей не лгал. Сомневалась она и в том, что Майкл такой герой, каким ей представлялся в мечтах. А скольких пиратов способен уложить один человек? Но отец говорил, что Майкл такой и даже еще лучше. Возможно, он преувеличивал, но не выдумывал. И все, о чем он рассказывал, было на самом деле. Абби тихонько вздохнула, рассеянно считая мачты, кача­ющиеся на волнах в порту. Нет, ей нечего бояться. Майкл Зван Ингрэм, маркиз Дарфилд и виконт Амберлей, любит ее всем сердцем и сейчас стоит на причале и ждет ее с букетом из двух дюжин роз. Майкл Эван Ингрэм не встретил ее на пристани Портсму­та. Вместо него ее встретила сурового вида женщина с жестки­ми седыми волосами и нахмуренными бровями. Несмотря на толпу пассажиров и грузчиков на причале, Абби нашла эту женщину. Если бы не деревянная дощечка у нее в руках, на которой было нацарапано «Абигайль Каррингтон», Абби прошла бы мимо.

– Я – Абигайль Каррингтон, – неуверенно произнесла Абби, быстро присев в реверансе. Поджав губы, женщина ог­лядела ее с головы до ног.

– Покажите ваши сундуки Манхейму, он их погрузит, – сухо сказала она и зашагала к блестящей черной карете, укра­шенной гербом с именем Дарфилда. Абби с беспокойством взглянула на указанного мужчину, который выглядел таким же неопрятным, как и женщина.

Абби никак не ожидала увидеть подобных людей, по ка­кой-то причине Майкл поручил им встретить ее, и они навер­няка не такие, какими кажутся на первый взгляд. Почему он сам ее не встретил, об этом она запретила себе думать.

– Забирайтесь в карету. Слишком тут холодно для такой нежной девушки, – широко ухмыляясь, сказал Манхейм.

Абби недолго колебалась, холод и усилившийся снегопад подгоняли ее к карете. Ливрейного лакея не было, только ку­чер, который даже не взглянул на нее. Абби робко открыла дверцу кареты и заглянула внутрь.

– Залезайте, залезайте! – крикнула женщина и зябко по­ежилась, чтобы продемонстрировать, как ей холодно. Абби под­нялась по ступенькам и, запутавшись в юбках, рухнула на сиденье напротив женщины. – Меня зовут миссис Пётти. Я должна отвезти вас в Блессинг-Парк, – буркнула та.

– Рада познакомиться, миссис Петти, – ответила Абби, испытывая облегчение оттого, что женщина, наконец загово­рила, и желая убедиться, что ошиблась, приняв ее за старую каргу. – А я, как вы уже знаете, Абигайль Каррингтон. Ну, собственно говоря, я – Абби.

– Я знаю, кто вы, – огрызнулась старуха. Абби не обратила внимания на ее грубый тон и храбро улыбнулась. Если жизнь в путешествиях ее чему-то и научила, так это тому, что искренняя улыбка помогает в любом порту. Насколько Абби было известно, до Блессинг-Парка ей пред­стояло пересечь полстраны в обществе этой старой зануды.

– Вы родственница лорда Дарфилда? – попыталась она завязать с женщиной разговор.

– Вот еще! – огрызнулась та, прищурив глаза. Сбитая с толку, Абби прикусила губу.

– Лорд Дарфилд сейчас в Блессинг-Парке? – Голос Абби звучал напряженно. Она просто не представляла себе, как про­ведет с этой женщиной столько времени.

– Не знаю. Меня наняли, чтобы сопровождать вас, а не сообщать о местонахождении лорда Дарфилда.

Абби кивнула, через силу сказала «Понятно» и стала смот­реть в окошко. Карета покачивалась, проседая под тяжестью сундуков. Потом внезапно рванулась вперед, и Абби едва не свалилась с сиденья.

– Как далеко до Блессинг-Парка? – осторожно спросила она, когда ей удалось снова занять свое место.

Миссис Петти одарила ее презрительным взглядом.

– В хорошую погоду два часа езды. В снегопад больше. Абби вежливо улыбнулась и подумала, что радость встречи с Майклом Ингрэмом, которой она ждала целых двенадцать лет, может испариться за два часа, проведенных в компании миссис Петти. Ей очень хотелось узнать, что за причины не дали Майклу возможности встретить ее. Наверняка случилось нечто важное, что задержало его, и он вынужден был нанять сопровождающих. А поскольку район этот сельский, выбора у него не было. Теперь, размышляла она, он в нетерпении мерит шагами комна­ту, понимая, что снегопад задержит ее в пути, и, конечно же, очень встревожен. И вероятно, в эту самую минуту велит по­дать коня, чтобы отправиться ей навстречу…

Карета подпрыгнула на ухабе, и это вывело Абби из мечта­тельного состояния. Она украдкой бросила взгляд на миссис Петти и увидела, что та смотрит на нее с неприкрытой издев­кой. Снаружи мир стал ослепительно белым: толстый слой снега сгладил все особенности ландшафта.

– Где мы? – спросила Абби.

– В Пемберхете, – буркнула миссис Петти. Дверца кареты внезапно распахнулась, и беззубый Манхейм просунул голову внутрь.

– Приказано остаться тут на ночь. Дороги плохие, – про­ворчал он.

– На ночь? – взвизгнула миссис Петти. – Манхейм равнодушно пожал плечами:

– Он оставил деньги и договорился насчет двух комнат. Миссис Петти бросила на Абби убийственный взгляд, слов­но плохая погода была делом ее рук.

– Я вам не камеристка, мисс. Вам придется самой о себе позаботиться, – заявила она.

Абби удивленно приподняла тонко очерченную черную бровь. Она хотела, было ядовито возразить, что никогда в жиз­ни не пользовалась услугами камеристки и, уж конечно, не собирается начинать с такой, но сдержалась.

– Я вполне в состоянии сама о себе позаботиться, – хо­лодно ответила она.

Миссис Петти пробормотала что-то себе под нос, потом распахнула дверцу кареты. Ни слова не говоря, она выбралась наружу и широко зашагала прочь по глубокому снегу. Наконец она оглянулась.

– Ну? Пошли! – крикнула она и исчезла в белой мгле. Абби устало вздохнула, набросила на голову капюшон и выбралась из кареты. – Оставалось надеяться, что Майкл не за­ставит себя долго ждать. Несмотря на сильный снегопад, зал в маленькой гостинице оказался переполненным. Шумная компания мужчин толпилась у мишени для игры в дартс, а менее многочис­ленные группки, состоящие из мужчин и женщин, сидели за гру­бо сколоченными столами. В нос Абби ударил запах прокисшего эля. Едва она вошла, все головы повернулись в ее сторону.

Миссис Петти обратилась к толстяку с красным рябым но­сом и необъятным брюхом, обтянутым грязным фартуком. Вы­слушав миссис Петти, толстяк махнул в сторону лестницы рукой, в которой держал три пустые пивные кружки. Даже не оглянув­шись, миссис Петти стала подниматься по шатким ступенькам, Абби, вздернув подбородок, последовала за ней решительным шагом.

Комната, в которой она обнаружила миссис Петти, оказа­лась маленькой и скудно обставленной. Узкая кровать у стены, всего в нескольких футах от нее – жаровня с углями, единствен­ный источник тепла в комнате. Один стул, рядом с ним – груда грязных одеял. Вот и все, что было в комнате, не считая старого умывальника и маленького тусклого зеркала. Абби бросила взгляд на миссис Петти, которая стояла посреди комнаты, широко рас­ставив ноги и подбоченясь.

– На полу я спать не могу. У меня болит спина, – заявила та и швырнула на кровать свою накидку.

Эта дама начинала действовать Абби на нервы. Кем бы она ни была, Абби подозревала, что ей заплатили достаточно за ее услуги, и она могла бы вести себя поучтивее.

– Я согласна спать на полу при условии, что вы мне ска­жете, как далеко отсюда Блессинг-Парк, – с вызовом произ­несла Абби.

Миссис Петти пожала плечами и стала снимать шляпу.

– Пять миль, не больше. – Она бросила шляпу на стул и принялась помешивать угли в жаровне.

– Лорд Дарфилд находится там? – спросила Абби, сни­мая плащ и развешивая его на спинке стула.

– Я вам уже сказала, что не знаю. Меня нанял его секретарь,

– Он собирается встретить нас здесь? – спросила Абби.

– Вы задаете слишком много вопросов, мисс, – грубо от­ветила миссис Петти.

Абби застонала в отчаянии, взяла шляпу старухи и бросила на кровать. С грустным вздохом опустилась на стул и едва не свалилась с него, так, как он угрожающе по­качнулся. Она смотрела на миссис Петти, которая возилась с жаровней, и вдруг заметила, какие огрубевшие у этой женщи­ны руки, а на ногах потрескавшиеся кожаные башмаки, такие же старые, как она сама. Совсем некстати Абби охватила жа­лость, она будто услышала голос тетушки Нэн, призывающий ее к милосердию. Нынешнюю ночь ей придется провести с этой беднягой, хорошо бы с ней подружиться.

– Я очень проголодалась. Как вы считаете, нам принесут сюда ужин?

Миссис Петти презрительно фыркнула.

– Это вам не шикарный отель. Если проголодались, при­дется спуститься вниз.

– А вы не пойдете со мной? Мне кажется, вы тоже хо­тите есть.

– Это влетит в копеечку, – проворчала миссис Петти… – У меня есть деньги, – настаивала Абби. Миссис Петти с подозрением взглянула на Абби;

– Не нужны мне ваши подачки.

– Это не подачка, а благодарность за то, что в такой труд­ный день вы составили мне компанию, – весело ответила Абби, стараясь вложить в эти слова как можно больше искренности.

Миссис Петти помолчала, потом бросила:

– Я вам не дуэнья.

Подобное заявление показалось Абби таким же нелепым, как вся ситуация.

– Я и не считаю вас дуэньей, миссис Петти, – ответила она. – Пойдемте, я умираю с голоду. И знаете, я бы с удоволь­ствием выпила эля. Вы любите эль?

Абби направилась к двери, краем глаза заметив, как миссис Петти встала и расправила свою уродливую коричневую юбку.

– Не пристало молодой мисс пить эль, – укоризненно произнесла она, приглаживая редкие волосы.

– Так говорить может только дуэнья. – Абби снова рас­смеялась, открыла дверь и пропустила вперед миссис Петти, присев за ее спиной в шуточном реверансе. Их проводили в одну из двух комнат, где подают еду. Пришлось ждать, пока хозяин уберет со стола, и тут Абби заметила в соседней комнате мужчину. Он сидел в одиночестве, вытянув скрещенные длинные мускулистые ноги. Одет он был намного лучше остальных посетителей: небреж­но повязанный шейный платок, рыжевато-коричневый сюртук, под ним коричневый парчовый жилет. На голове шляпа, кото­рую, по-видимому, он забыл снять. Из-за шляпы и еще пото­му, что он сидел в тени, Абби не смогла рассмотреть его лица. Единственное, что она заметила, – огонек сигары, зажатой в зубах. Спохватившись, что неприлично глазеть на посторонне­го мужчину, она вежливо кивнула и отвела взгляд. Абби заказала две порции эля и два пирога с мясом. В ожидании еды она подперла кулаком подбородок и уставилась на невозмутимую миссис Петти. Они сидели в полном молча­нии, пока хозяин не принес еду. Только тогда миссис Петти издала утробный звук и с жадностью набросилась на пищу, видимо, сильно проголодалась.

Пирог оказался ужасным. Абби слегка поковыряла его, при­хлебывая эль, а морковь вообще не стала есть, Миссис Петти дочиста выскребла свою деревянную миску и выжидательно уставилась на Абби. Девушка пододвинула ей свою порцию.

– Я, право, не голодна, – сказала Абби, хотя миссис Пет­ти было все равно, голодна она или нет.

– Я ожидала, что лорд Дарфилд меня встретит, – осторожно сказала Абби, глядя, как женщина вонзает зубы в ее пирог.

– Вот смех-то, – ответила миссис Петти, набив полный рот.

– Почему? – удивилась Абби.

– Ну, начать с того, что он маркиз, а маркиз не ездит в порт встречать гостей. Гости приезжают к нему сами, – Мис­сис Петти говорила с ней, как с несмышленым ребенком.

– Пожалуй, вы правы. – Абби вежливо кивнула.. – Но только я не совсем гость. Миссис Петти перестала жевать и уставилась на нее:

– А кто же вы тогда?

– Я его невеста! – ответила пораженная Абби. Несомненно, миссис Петти должна была знать, кого со­провождает, но она посмотрела на Абби так, словно та объяви­ла себя королевой Англии, и расхохоталась. Абби приподняла брови;

– Могу ли я спросить, что вас так рассмешило?

– Не каждый день порядочная девушка выходит замуж за распутника, – с сарказмом ответила миссис Петти. – Впро­чем, кто знает, порядочная вы или нет.

Абби отпрянула, словно миссис Петти дала ей пощечину, но оскорбилась не за себя. а за Майкла.

– Распутник? Как вы можете говорить подобные вещи? Миссис Петти презрительно ухмыльнулась.

– Позвольте, я расскажу вам о вашем маркизе. Дарфилдский дьявол – изгой. Он никогда не покидает Блессин –Парка, потому что его не пустят ни в одно приличное заведение. Возможно, даже сюда.

Абби хотела, было сказать этой глупой женщине, что она явно путает Майкла Ингрэма с кем-то другим, но миссис Пет­ти погрозила ей вилкой и продолжала:

– Весь город знает, что его отец опозорил доброе имя семьи своим пристрастием к азартным играм и выпивке. До­пился до белой горячки и испустил дух. Говорят, этот дьявол расплатился с долгами, совершая пиратские вылазки…

– Миссис Петти! Вы ошибаетесь.

– Я ничуть не ошибаюсь, глупая девчонка. Он украл свое богатство, украл! О, его семья вела жизнь обеспеченную и пользовалась влиянием, но отец их опозорил! А этому дьяволу наплевать. Он продолжал пиратствовать!

– Миссис Петти! – Абби задохнулась от возмущения. – Как вы можете говорить такие ужасные веши!

– Потом эта его непутевая сестрица забеременела от какого-то негодника и убежала с ним, а его мать с горя повесилась пря­мо в Блессинг-Парке. И что, вы думаете, он сделал? Снова стал пиратом, пока ему уже некуда стало податься. Он изгой, это уж точно! Удивляюсь, как это его до сих пор не засадили в Ньюгейт. – Миссис Петти вонзила вилку в картофелину, сунула ее в рот и с вызовом посмотрела на Абби. Шок у Абби сменился яростным негодованием. Как смеет эта женщина так отзываться о самом благородном человеке в мире? Она наклонилась к миссис Петги, которая с нескры­ваемым удовольствием снова принялась за пирог.

– Вы жестоко заблуждаетесь. Маркиз – честный человек, джентльмен, благородное сердце. За один год он совершает столько добрых дел, сколько нам с вами за всю свою жизнь не совершить!

Миссис Петти презрительно хрюкнула и потянулась к круж­ке с элем.

Абби схватила кружку прежде, чем женщина успела до нее дотянуться, и отодвинула, чтобы привлечь к себе ее внимание.

– Я знаю, как зарождаются подобные слухи. Думаю, лю­дям свойственно завидовать человеку таких выдающихся спо­собностей, скромно живущему среди них. Это естественно. Потому что их собственные недостатки становятся заметнее на фоне уникальных достоинств такого человека, как лорд Дар-филд. Но уверяю вас, он не заслужил такого поношения. Он настоящий мужчина, и я не позволю вам порочить его имя!

Миссис Петти заворчала и схватила свой эль.

– Ну, вы прямо мисс Всезнайка! Надо же! Только что при­плыла из Америки со своими хорошенькими глазками и кра­сивыми волосами и думает, что знает все об этом негодяе! Вы наивны, если полагаете, что ваш благородный маркиз намерен на вас жениться. Ему не нужны брачные узы! Если он заманил вас сюда обещанием жениться… ну, тогда вы еще глупее, чем я думала, и скоро снова окажетесь на корабле, плывущем в Америку, но уже падшей женщиной, помяните мое слово!

Абби в гневе уставилась на старуху.

– Если вы так дурно о нем думаете, миссис Петти, зна­чит, согласились сопровождать меня исключительно по доб­роте душевной. Не станете же вы брать плату за услуги от такого негодяя!

ЭТо замечание, по-видимому, задело миссис Петти: она скривилась, словно разжевала лимон.

Не в силах побороть отвращение к этой женщине, Абби резко отодвинула стул и поднялась из-за стола:

– Если вы уже поели…

Абби впала в такую ярость, что не могла продолжать. Пре­рывисто вздохнув, она взяла свой ридикюль и начала лихора­дочно в нем копаться. Выудила несколько монет, небрежно

бросила на стол и с упреком посмотрела на миссис Петти. – Можете говорить обо мне все, что вам угодно, но очень надеюсь, что никогда больше не услышу от вас дурного слова о лорде Дарфилде, иначе мне придется нанести вам оскорбле­ние действием. А теперь я собираюсь достать из кареты свою дорожную сумку и лечь спать. Пожалуйста, закажите себе еще одну порцию пирога и эля. Мне бы не хотелось, чтобы вы распускали свои злобные лживые слухи на пустой желудок, – произнесла Абби и быстро пошла прочь;

Разъяренная, Абби вылетела прямо на середину комнаты и остановилась там, подбоченясь и глядя по сторонам в поис­ках Манхейма. Наконец она заметила его в противоположном конце переполненного зала. Перед ним на столе стояли пус­тые кружки. Он тоже увидел ее и нерешительно встал, ухва­тившись за край стола, чтобы не упасть.

– Что-нибудь не так, мисс? – спросил он, когда она про­бралась сквозь толпу к его столу.

– Мистер Манхейм, будьте добры, мне нужна маленькая Зеленая дорожная сумка, я оставила ее в карете, – чопорно произнесла Абби.

– Да, мэм, – буркнул он и прошел мимо нее к двери.

Абби словно приросла к месту, не замечая царящего вок­руг нее хаоса. Господи, оставалось надеяться, что Майкл при­едет за ней утром; пока что ее возвращение в Англию не сулило ничего хорошего.

Абби немного поостыла, отметив про себя, что шум в зале несколько стих, и вдруг с ужасом почувствовала, что все взоры устремлены на нее. Она медленно обернулась и стала осматри­вать посетителей. Некоторые, бросив игру в дартс, тупо уста­вились на нее из-за широкой спины очень крупного и очень уродливого человека. Он смотрел на нее с такой ухмылкой, что ей захотелось выцарапать ему глаза. Абби повернулась к нему лицом и скрестила на груди руки.

Этот человек ее не испугал. Она повидала много гости­ниц, подобных этой, в разных уголках мира, когда путеше­ствовала с отцом. В Виргинии они с тетушкой и кузинами часто оказывались среди множества мужчин в самых раз­личных ситуациях. Она уже хотела попросить этого урода сделать одолжение И не пялиться на нее, но тут в дверь протиснулся Манхейм, отряхивая снег со своего поношенного пальто и сжимая в ру­ках ее сумку. Его мутные глаза широко раскрылись от страха, когда он понял, что между Абби и мужчинами возникло нечто вроде молчаливого противостояния. Он поспешно пробрался к Абби и быстро сунул ей сумку.

– Лучше поднимитесь наверх, мисс, – сказал он и краем глаза окинул мужскую компанию.

– Спасибо, именно так я и поступлю, – огрызнулась Абби.

Она уже сделала несколько шагов к лестнице, но урод загородил ей дорогу.

– Прошу прощения, сэр, – холодно произнесла она. Мужчина ухмыльнулся, обдав Абби зловонным дыханием, и она отпрянула.

– Эй, Дэнни. Красотка просит у тебя прощения! – крик­нул кто-то, и все захихикали. Абби рассердилась,

– Мы хотим, чтобы вы с нами сыграли, – сказал Дэнни, нагло уставившись на вырез ее платья.

Абби напряглась; ей очень не понравилось похотливое вы­ражение его глаз. Почему мужчины всегда так на нее смотрят? Она не заметила, что хорошо одетый мужчина перешел в об­щую комнату и наблюдает за ней, стоя в тени под лестницей. Когда Дэнни загородил ей дорогу, он шагнул вперед.

– Я очень устала, – сказала Абби и сделала шаг в сторону, намереваясь обойти Дэнни. Тот снова загородил ей дорогу. За его спиной мужчины обменивались оскорбительными замеча­ниями в адрес девушки.

– Оставь се в покое. Она принадлежит маркизу, – сказал Манхейм. Дэнни перевел маленькие черные глазки на Манхейма.

– Ты служишь маркизу?

Манхейм смущенно переступил с ноги на ногу. – Нет, – признался он.

– Тогда не лезь. Право собственности – это закон, но маркиза здесь нет, чтобы защитить свою собственность, – проворчал Дэнни.

В комнате воцарилась тишина, посетители прекратили разговоры и напряженно наблюдали за стычкой. Абби грозно взглянула на мужчин:

– Вы говорите так, будто я дойная корова. Я не являюсь ничьей собственностью, и никто не смеет мне приказывать играть в дартс.

– Я тебе приказываю, красотка. И ты будешь играть. – Его крохотные глазки впились в ее рот, а на губах снова по­явилась похотливая усмешка.

– Ваша настойчивость граничите грубостью, – небрежно произнесла Абби. Дэнни рассмеялся и оглянулся через плечо.

– Она считает меня грубым, парни. Наверное, эта хоро­шенькая малютка не знает, что такое грубость.

Высокий мужчина сделал еще шаг вперед и сунул руку в карман.

– Будь умницей и сыграй в дартс, – Насмешливо протя­нул Дэнни.

Абби вздохнула и, склонив голову набок, внимательно по­смотрела на него, хорошо понимая, что придется метнуть дро­тик, иначе ей не уйти из этой комнаты.

– А если я откажусь?

– Мне наплевать. Я тебя силой заставлю. Тяжело вздохнув, Абби швырнула сумку на соседний стул.

– Ну хорошо, дайте мне эти чертовы дротики! Если я по­паду в глаз королю, то уйду к себе в комнату. Одна, – добави­ла она. – Если не попаду, то угощу вас кружкой эля, идет?

– Если не попадешь в глаз, ты моя, – ответил мужчина и облизнулся, окинув оценивающим взглядом ее изящную фи­гурку.

– Я угощу вас элем, но вашей не буду, надеюсь, вы меня поняли?

– Как скажешь, красотка, – снисходительно произнес Дэнни, отойдя в сторону. – Самый дурацкий день в моей жизни, – про­ворчала Абби, встала на линию, проведенную на полу, прицелилась и попала точнехонько в глаз нарисованному на мишени королю. Зал ахнул, после чего наступила тишина. Мужчины сто­яли, разинув рты, глядя на торчащий из мишени дротик. Они были в шоке. Абби даже пришлось толкнуть локтем стоящего рядом игрока, чтобы отдать ему дротики.

– Спокойной ночи, сэр, – произнесла она, и, пока со­бравшиеся, не веря собственным глазам, смотрели на мишень, Абби, схватив свою сумку, буквально пронеслась через комна­ту. Дэнни резко обернулся и бросился было за ней, но тут за­метил высокого мужчину, стоящего у самой лестницы, и, бросив последний взгляд на удаляющуюся Абби, медленно повернул обратно. Высокий мужчина снова отошел в тень, вынул сига­ру, прислонился к столбу и встал на часах.

Глава 2

Абби провела беспокойную ночь на груде грязных одеял, гоня от себя тревожные мысли. Когда первые серые лучи света просочились в маленькое окошко, она встала, умылась ледя­ной водой и надела дорожное платье. Конечно, Майкл сегодня утром приедет за ней. Его, не­сомненно, задержала погода, иначе он приехал бы еще нака­нуне вечером. Не может же он оставить ее надолго в этой гостинице в компании миссис Петти. Абби подошла к окну и посмотрела на деревню. Метель кончилась, укрыв улицы и те­совые крыши толстым слоем девственно чистого снега. Абби шепотом быстро помолилась, чтобы дороги оказались проходимыми, и она могла поскорее покинуть это ужасное место. На тесном дворе гостиницы лорд Сэмюел Хант надзирал за приготовлениями к переезду в Блесен нг-Парк, Кроме кучера и Манхейма, с ним было еще двое всадников для сопровождения мисс Каррингтон на последнем отрезке пути. Эту предосторожность он принял по собственной инициативе; самого Майкла, казалось, вовсе не волновала ее безопасность, когда он вызвал его и попросил съездить за невестой. Сэм нахму­рился, проверяя веревки, которые удерживали ее сундуки позади кареты. О чем только Майкл думал, нанимая миссис Петти? Сэм уволил ее накануне вечером, услышав ее возмутительную ложь. Он знал, что о Майкле ходят самые невероятные слухи, но сам никогда и ни от кого не слышал столь злобных сплетен. Он перестал хмуриться, а на губах появилась легкая улыбка при воспоминании об ответе мисс Каррингтон на эти обвинения, Она совершенно не соответствовала описанию Майкла, совер­шенно.

Начать с того, что ее никак не назовешь дурнушкой, ну никак. Темные локоны оттеняют безупречно белую кожу и пол­ные губы цвета лепестков розы. Она настоящая красавица, с высокими скулами и маленьким прямым носом. А ее глаза – они великолепны. Редкого фиалкового оттенка, обрамленные густыми черными ресницами. Но больше всего поражало то, что эта изяшная, тоненькая девушка приструнила пристававшего к ней негодяя, а потом попала дротиком в цель. На губах Сэма играла улыбка, когда он возвращался в гостиницу. Такое не каждый день увидишь. Подойдя к комнате Абби, Сэм легонько постучал в дверь. Не услышав ответа, постучал немного настойчивее. После па­узы заскрипел отодвигаемый засов, и дверь распахнулась. Мисс Каррингтон предстала перед ним в платье, велико­лепно оттенявшем ее удивительные глаза. Несколько секунд она смотрела на Сэма, слегка прищурившись, ее тонко очер­ченные брови сошлись на переносице.

– Вы, случайно, не Майкл Ингрэм? – сердито спросила мисс Каррингтон, и не успел Сэм ответить, как она выхватила из глубоких складок юбки маленький пистолет и направила прямо ему в грудь. – Если вам дорога жизнь, вы сейчас спус­титесь по этой лестнице и больше не станете мне докучать. – Сэм медленно поднял руки, отступил на шаг и галантно поклонился.

– Я – лорд Хант, близкий друг маркиза, и приехал, чтобы сопровождать вас с Блессинг-Парк. Абби склонила голову набок, размышляя н§д его словами, но пистолет не опустила. – Простите, сэр, но мне вполне хватает сопровождающих. Я не сяду в карету с незнакомым мужчиной.

Сэм поднял брови в веселом изумлении.

– Похвальная осторожность. Тем не менее маркиз Дар­филд попросил меня как можно быстрее доставить вас в Блес-синг-Парк, – ответил он, намереваясь, если понадобится, отнести ее вниз на руках и усадить в карету.

Абби наконец опустила пистолет.

– Правда? – тихо спросила она и в этот момент показа­лась Сэму такой беззащитной.

– Чистая правда. Конечно, погода…

– Я так и знала! – радостно вскричала Абби, размахивая пистолетом. – Знала, что он приехал бы за мной, если бы не снегопад! – Легко, словно перышко, она подлетела к своей сумке, затолкала в нее пистолет, набросила плащ, схватила муфту и направилась к выходу, но вдруг остановилась.

– Я не могу уехать, пока не узнаю, что случилось с миссис Петти. Она вчера не вернулась после ужина.

– С миссис Петти все в порядке, смею вас заверить, но она освобождена от своих обязанностей. Я попрошу хозяина гостиницы вернуть ей вещи, – ответил Сэм и сделал пригла­шающий жест в сторону коридора.

Абби окинула взглядом одежду миссис Петги.

– Честное слово, с миссис Петти все в порядке, – повто­рил Сэм.

Абби пристально посмотрела на него, затем осторожно про­шла вперед и стала спускаться по лестнице. Сэм предложил ей позавтракать, но она отказалась и поспешила к карете. Ей не терпелось как можно скорее покинуть Пемберхет. Широко улыбаясь, она откинулась на мягкую высокую спинку сиденья и подоткнула вокруг ног полость. Страхи, преследовавшие ее с тех пор, как она сошла на берег в Портсмуте, казались ей те­перь смешными. Просто она нервничала, поскольку не была знакома с английскими обычаями. Это снегопад – виновник случившегося. Из-за него маркиз не смог за ней приехать. Все будет чудесно, просто чудесно. Появился Сэм, уладив дела с хозяином, забрался в карету и уселся напротив. Улыбнулся, дал кучеру знак трогать, затем откинулся на подушки и вытянул длинные ноги.

Абби весело улыбнулась:

– До Блессинг-Парка далеко?

– Около пяти миль. Возможно, дорога займет больше вре­мени, чем обычно, из-за снежных заносов.

– Лорд Дарфилд там?

– Конечно.

Абби вздохнула с явным облегчением.

– Наверное, он в нетерпении, – заметила она с улыбкой. – Ведь он так долго ждал этой женитьбы.

Сэм был поражен ее словами, он знал, что Майкл не жаж­дет заключения этого нелепого брака.

– Вы его помните? – поколебавшись, спросил он, и Абби ответила ему удивленным взглядом.

– Конечно!

– Лорд Дарфилд говорил, что прошло много лет с тех пор, как он вас видел. Вы тогда были совсем еще ребенком. Абби рассмеялась весело и добродушно.

– Разумеется, вы совершенно правы, лорд Хант, не так ли? Я была совсем ребенком, когда видела его в последний раз, но мой отец все эти годы присылал мне наброски его портретов…

– Наброски? – удивился Сэм.

– Да, несколько раз! Видите ли, лорд Дарфилд не мог навестить меня – мы вечно оказывались в разных портах, – поэтому, когда папа имел возможность повидаться с ним, он просил сделать его портрет. У него в команде был один мат­рос, большой мастер рисовать углем, и отец посылал мне эти наброски, чтобы я не забывала, как он выглядит. И ра­зумеется, он посылал мои портреты лорду Дарфилду.

Сэм сильно сомневался, что Майкл видел хоть один ее портрет, в противном случае он не был бы так далек от исти­ны, описывая ее внешность.

– Судя по вашим словам, ваш папа был добрым человеком. Абби улыбнулась, показав ряд ровных белых зубов.

– Он был очень добрым, очень заботливым, – ответила она, и глаза ее на мгновение затуманились слезами. – Но не таким добрым как лорд Дарфилд тихо добавила она.

Сэм, чтобы скрыть свое изумление, закашлялся.

– Как лорд Дарфилд?

– С тех пор как я покинула корабль, он не переставал думать обо мне, – грустно произнесла Абби, глядя в окно. – Когда я училась в Риме в первом классе, он прислал мне скрип­ку. Он большой любитель музыки, вы это знаете, и очень хо­тел, чтобы я научилась играть.

Ошеломленный, Сэм спросил почти с испугом:

– И вы научились?

– Разумеется! Когда я уже отчаялась овладеть этим дурац­ким инструментом, папа сказал, что Майкл… лорд Дарфилд… просто мечтает послушать мою игру, и я стала стараться изо всех сил. И еще он присылал мне всякие безделушки. – Абби дотронулась до аметистовой сережки, сверкающей в ее ухе. – Эти серьги он прислал в день моего шестнадцатилетия. А ког­да мы с папой собрались в Египет, он прислал мне книгу о культуре этой страны.

– Значит, лорд Дарфилд засыпал вас подарками? –с со­мнением произнес Сэм.

Абби, казалось, не заметила его удивления.

– Он очень внимателен, не так ли?

Сэм, не веря собственным ушам, уставился на эту глупую романтичную особу, совершенно не замечавшую его изумления. Не может же она быть столь наивной. Что-то тут не так. Сэм знал Майкла Ингрэма чуть ли не с детских лет. Майкл ни разу ни словом не обмолвился об Абигайль Каррингтон, пока несколько дней назад не вызвал Сэма в Блессинг-Парк, чтобы заручиться его помощью в одном «деликатном деле. Этим делом оказался проклятый договор, который Майкла заставили подписать в возрасте девятнадцати лет, чтобы он смог одолжить денег и уплатить долги своего отца. Майкл в отчаянии обратился к капитану Каррингтону, в то время человеку весьма состоятельному, чтобы спасти семью от полного разорения. Капитан с готовностью согласился ему помочь. Согласно договору, который они заключили, Майкл должен был жениться на Абигайль Каррингтон в том случае, если к моменту смерти капитана Каррингтона полностью не вернет долг. Это некогда совершенно безобидное условие, продикто­ванное заботой отца о единственной дочери, превратилось для Майкла в сущий кошмар. Подписывая договор, Майкл не при­дал значения одному очень важному пункту, где говорилось, что любые долги Майкла или членов его семьи Каррингтону подпадают под то же условие, пока не будут возвращены пол­ностью. Лишь два месяца назад, получив все бумаги, Майкл узнал, то его отец неоднократно брал в долг у Каррингтона.

– В договоре все ясно сказано, Сэм. Мои поверенные про­смотрели документы и сообщили мне, что нет никаких сомне­ний – долги полностью выплатить невозможно, даже если бы я мог отдать капитану вдвое больше взятых тогда у него взаймы денег. По-видимому, мой отец проиграл и пропил все семей­ное состояние не один раз, а дважды, – с горечью объяснил Майкл, – и ни сам он, ни капитан не сочли нужным сообщить мне об этом.

– Но ведь должен же быть какой-то выход! Каррингтон умело увязал выполнение этого пункта договора с делами на­следства. Он связал с этим браком столько других финансовых дел, что, если бы я попытался уклониться, меня тут же стали бы преследовать несколько кредиторов.

– Неужели ничего нельзя сделать? – спросил Сэм. Майкл со вздохом покачал головой:

– Боюсь, все обстоит еще хуже. Я думал, что смогу отло­жить этот брак на неопределенный срок, но капитан позабо­тился о том, чтобы другие долги тоже не выплачивались, пока не состоится свадьба. Моя семья и еще несколько деловых парт­неров капитана потеряют все. – Он заметно побледнел, про­износя эти слова, отвернулся от Сэма и невидящими глазами уставился на портрет одного из своих далеких предков. – Он был решительным человеком, Сэм. И сделал все, чтобы она и ее родственники не заартачились. Он не только ссудил доволь­но крупную сумму своей сестре за то, чтобы та отправила этого дьяволенка в Англию, но к тому же указал в своем завещании, что все ее состояние зависит от этого брака.

– .В каком смысле? – Дочь Карринггона не имеет доступа к деньгам и теряет их безвозвратно, если не выходит за меня замуж. Выбор цели­ком за ней; по закону только она может положить всему ко­нец. Но в этом случае все ее приданое за исключением скромного ежегодного дохода пойдет на уплату долгов.

– Что?

– Все будет потеряно, если я не женюсь на ней, – ровным голосом произнес Майкл. – Пострадают также моя сестра, вдова дяди, кузены и по крайней мере трое знакомых мне деловых партнеров капитана Каррингтона.

Сэм был возмущен тем, как обошлись с его другом.

– А ты не можешь заплатить долги? Ведь ты очень состо­ятельный человек!

– Мне понадобится более миллиона фунтов наличными – и сегодня же. Действительно, я состоятельный человек, но, чтобы собрать такую сумму, потребуется много времени.

Майкл встал, подошел к буфету, налил себе виски, выпил, налил еще. Сэм последовал за ним и выпил бренди-

– Так ты считаешь, что надежды нет, нет никакого выхо­да? – осведомился Сэм. Майкл кивнул, Воцарилось молчание, потом Сэм осторожно спросил: – Она так ужасна?

Майкл равнодушно пожал плечами.

– Я помню необузданного маленького дьяволенка, гряз­нее поросенка и злее любого мужчины из всех, которых я знал. Но больше всего меня бесит то, что меня вынудили жениться. Сколько ни ломал себе голову, так и не понял, почему Каррингтону вздумалось взвалить весь этот кошмар на меня. Каков бы ни был задуманный им план, он стоил того, чтобы назначить ей в приданое почти пятьсот тысяч фунтов.

– Пятьсот тысяч фунтов! – воскликнул Сэм.

– Солидное приданое, не так ли? – саркастически усмех­нулся Майкл.

Солидное? Неслыханное, подумал Сэм, глядя на Майкла.

Ему было жаль друга; тот достаточно настрадался в жизни. Сна­чала светское общество отвернулось от его семьи, когда долги отца достигли астрономической суммы. Они стали изгоями, в городе их старались не замечать, и они вынуждены были уехать в Блессинг-Парк и жить в изоляции. На­ сколько он знал, младшая сестра Майкла, Мария, была его единственным настоящим другом, оба натерпелись от вечно пьяного, жестокого отца. Когда Майкл ушел в море имеете с Каррингтоном, жизнь его сестры стала просто невыносимой. Ее чуралось светское общество, и после неудачного дебюта за ней начал ухаживать Малкольм Рутье, человек неприятный, к тому же с плохой репутацией. Майкл, которому пришлось принимать решение вместо беспомощного отца, отказал сделавшему сестре предложение Рутье. Мария очень горевала и даже не хотела раз­говаривать с Майклом, Но через некоторое время она вышла за­муж за шотландца и уехала в далекий горный район Шотландии, где, по словам Майкла, обрела наконец свое счастье. Он тяжело пережил разлуку с Марией, особенно потому, что вскоре после ее отъезда безвременно погибла от несчаст­ного случая мать. Однажды во время прогулки в парке она споткнулась и упала с уступа. По роковой случайности ее шарф зацепился за камни, и она оказалась повешенной на нем. Скан­дальная репутация семьи лишь способствовала слухам о том, что она сама повесилась, а некоторые даже говорили, что ее повесили, и подозрительно поглядывали в сторону Майкла. Отца Майкла совсем доконала болезнь печени, вызванная долгими годами злоупотребления алкоголем. Майкл немало потрудился для восстановления доброго име­ни семьи, но после каждого нового скандала становился все более замкнутым, с порядочными женщинами не общался, толь­ко с распутными. Через несколько лет после смерти его отца буквально каж­дый желал познакомиться с маркизом Дарфилдом или хотя бы взглянуть на него, Майклу это не нравилось, и он редко поки­дал Блессинг-Парк, только когда уходил в плавание. Так было до прошлого года. Именно тогда он встретил Ребекку Давенпорт, миловидную молодую вдову. Между ними возникла привязанность, которая нарушила добровольное отшельничество Майкла Сэм был счастлив, когда Майкл по­явился в Лондоне во время последнего сезона, пусть всего и на две недели. Высшее общество встретило неуловимого маркиза с восторгом. Те, кто некогда отвернулся от него, за­сыпали его приглашениями. Женщины были без ума от него, мужчины наперебой приглашали за свой столик в при­вилегированном клубе. Майкл терпел все это ради Ребекки, но в конце концов не выдержал и сбежал в Блессинг-Парк. Он признался Сэму, что презирает высшее общество еще сильнее, чем раньше, и даже Ребекке не удалось уговорить его остаться в Лондоне. Их связь держалась на волоске из-за того, что Ре­бекка стремилась быть на виду, а Майкл хотел, чтобы его оста­вили в покое.

А теперь эта история с Абби Каррингтон. Сэма вдруг охва­тила грусть. Если пройдет слух, что Майкл вынужден жениться из-за долгов, вспыхнет новый скандал, и за ним снова закре­пится репутация негодяя. Это было чудовищно несправедливо.

– Чем я могу помочь тебе, Майкл? – спросил Сэм. – Если сможешь, поезжай и привези этого дьяволенка. Наверное, через день-другой состоится свадьба.

Глава 3

После долгого изматывающего путешествия по заснежен­ной дороге карета наконец подъехала к георгианскому особня­ку из розового песчаника. Абби была разочарована, когда открылась дверь парадного входа и пожилой человек заспешил к ним навстречу сквозь снегопад. За его спиной у двери ждал второй, немного постар­ше, нервно сжимавший руки в белых перчатках. Мужчина по­моложе взглянул на Абби, потом перевел взгляд на Сэма.

– Лорд Хант, не говорите мне, что вы не сумели ее найти! – резко произнес он.

– Не будьте идиотом, Себастьян. Перед вами мисс Каррингтон, – проворчал Сэм. Себастьян с изумлением уставился на Абби.

– М-мисс Каррингтон? – заикаясь, переспросил он. Но, спохватившись, поклонился и сделал приглашающий жест рукой в сторону особняка. Абби натянуто рассмеялась:

– Должна ли я сделать вывод из вашей реакции, что вы ожидали встретить женщину о двух головах?

– Конечно, нет! – выпалил Себастьян и снова сделал при­глашающий жест в сторону двери.

Абби легко пробежала по снегу и вошла в прихожую. Там стоял джентльмен в черном, который низко ей поклонился.

– Добро пожаловать в Блессинг-Парк, мисс Каррингтон, – нараспев произнес он. – Я – Джоунз, дворецкий. Разрешите взять у вас накидку?

– Лорд Дарфилд здесь? – весело спросила Абби, сняла накидку и. не обращая внимания на ошеломленное выраже­ние лица дворецкого, одернула юбку.

– Маркиз ждет вас у себя в кабинете.

– Тогда скажите, как мне пройти в кабинет? – осведоми­лась она, ни к кому в отдельности не обращаясь. Себастьян вышел вперед, показал рукой вправо и быстро зашагал по длин­ному коридору, где стены были обиты шелком, а на полу ле­жал дорогой синий ковер.

– Маркиз ждет, мисс Каррингтон. Мы ожидали вашего при­езда еще час назад, – сказал Себастьян, свернув в следующий длинный коридор. Он зашагал еще быстрее и вскоре остановился у двойных дубовых дверей. Абби с ужасом почувствовала, как дрожат коленки, и с отчаянием взглянула на Себастьяна.

– Он там? – прошептала она дрогнувшим голосом, усты­дившись своего волнения.

– Да, мэм, – ответил Себастьян, отойдя в сторону.

Абби застыла на месте, уставившись в дверной проем. После всех этих лет она была счастлива вновь встретиться с ним, ра­зумеется, счастлива, но ужасная мысль о том, что она, возмож­но, окажется не в его вкусе или он сочтет ее недостаточно изысканной, засела у нее в мозгу. Она беспомошно взглянула на Себастьяна, затем на Сэма.

– Я… не думаю… – начала она. Сэм тут же предложил ей руку с улыбкой, полной симпатии. – Я, немного волнуюсь. Это было долгое путешествие… можно сказать, такое соверша­ешь раз в жизни, и я… – Абби не осознавала, что крепко вце­пилась в локоть Сэма. Он осторожно разжал ее пальцы. – Вполне естественно, что вы немного взволнованы. – спокойно произнес он.

Абби храбро улыбнулась, снова сделала глубокий вдох, высоко вздернула подбородок и с самым бесшабашным видом, какой только сумела на себя напустить, шагнула в открытую дверь кабинета. Майкл присел на край массивного письменного стола, глядя на нее. Его черные как смоль волосы, волнистые и густые, спускались ниже воротника. Лосины обтягивали мускулистые ноги в сапогах, начищенных до блеска. Прищурив глаза, он внимательно рассматривал ее, и Абби ахнула от восхищения. Конечно, она сразу узнала его. Возможно, он стал чуть выше и чуть полнее, а его кожа покрылась бронзовым загаром, но все равно это был тот Майкл, которого она помнила. Только более красивый. Невероятно красивый. Невидимая рука подтолкнула ее к нему, ее взгляд встре­тился с его напряженным взглядом.

– Майкл! – воскликнула она, приближаясь к нему, и ужас­нулась своему нервному тонкому голосу и тому, ч-то забыла о приличиях.

– Майкл? – с недоверием повторил он и поднял брови. Абби медленно шла к нему, впитывая каждую подробность, как он хмурит брови, как сжимает губы в жесткую линию, как стискивает мощные челюсти.

Он был великолепен. Но он не обрадовался ей Абби оста­новилась и всмотрелась в его невозмутимое лицо. Нет, она ошиблась. На лице его было смятение. Вероятно, у него тоже натянуты нервы.

– Вы ожидали кого-то другого? – пошутила она и тугже пожалела об этом, но улыбнулась с надеждой. Майкл не сразу ответил, он продолжал в упор разглядывать ее и хмурился все сильнее. Поя его пристальным взглядом Абби покраснела и попыталась отвлечь его улыбкой, но безуспешно. Этот мужчина выглядел сердитым и слегка разочарованным.

– Смею признаться, вы правы, – ответил он наконец со спокойствием, которое Абби приняла за безразличие. Ей по­казалось, что худшне ее опасения сбываются – она не в его вкусе.

– В самом деле? – растерянно спросила она. Крохотное зернышко сомнения, которое ей удалось пода­вить, пустило мощные ростки. Он не говорил ей о том, как высоко ее ценит, каким бесконечным показалось ему ожида­ние. И Абби подумала, что совсем не нужна ему.

– Что… что-то не так? – через силу спросила она, не сумев скрыть предательскую дрожь в голосе.

– Я весьма поражен. Вы не похожи на ту Абигайль Каррингтон, какую я помню, – ответил он без обиняков.

Фиалковые глаза Абби широко распахнулись, она поняла, что он ее просто не помнит. Такое ей ни разу не приходило в голову, и она с облегчением рассмеялась.

– О Господи, я была уверена, что вы помните меня так же, как я вас. Вероятно, художник, рисовавший мои портреты, не так искусен, как тот, что рисовал ваши.

– Простите, не понял, – холодно произнес он.

– Прошло очень много времени, верно? Я знаю, ожида­ние было для вас невыносимым. Для меня тоже, – сказала она и широко улыбнулась. Как дурочка, подумала Абби, стараясь найти в нем хоть малейшие проблески радушия.

Холодно кивнув ее спутникам, Майкл медленно поднялся, обошел стол и опустился в кресло. С большой неохотой он признался себе, что девушка даже красивее, чем ему показа­лось с первого взгляда. По правде говоря, она была необычайно хороша, что лишь усилило его тревогу. Он видел сходство с прежним маленьким дьяволенком, но не в силах был осознать, что дьяволенок превратился в красивую женщину.

«Не будь глупцом, – сказал он себе. – Перед тобой все тот же дьяволенок».

– Можете выпить чаю, если хотите, – безразличным то­ном произнес он, нетерпеливо махнув рукой в сторону сереб­ряного чайного подноса.

Абби слегка нахмурилась и осторожно присела на краешек кушетки. Видимо, не могла решить, стоит ли ей пить чай, и с подозрением смотрела на серебряный чайный сервиз, но по­том все же налила себе чашку. Положила в нее два куска саха­ра, Тут Майкл откашлялся, – Абигайль… – Абби, – мягко поправила она его и потянулась еще за куском сахара.

Майкл одарил ее холодным взглядом:

– Простите? – Абби. Меня зовут Абби, – сказала она, кладя в чашку сахар.

– Этого вполне достаточно. – В ответ на удивленный взгляд Абби Майкл указал на ее чашку и пояснил: – Вполне достаточно сахара. – Он сам не знал, что заставило его это сказать; ему было совершенно все равно, сколько сахара она кладет в чай. Абби на мгновение застыла, потом пожала плечами, а он перевел взгляд в окно, пока она помешивала ложкой в чашке. Майкл прислушивался к ее деликатным глоточкам, потом сно­ва заговорил:

– Нам многое надо обсудить. – И, даже не взглянув на нее, продолжал: – Надеюсь, ваше путешествие прошло без про­исшествий. – Тут он искоса взглянул на нее; она смотрела на него с явным недоумением, – Что касается нашего затрудни­тельного положения…

– Затруднительного?

– Нашего затруднительного положения, – повторил Майкл, выплевывая слова, будто кислоту. – Условия завеща­ния вашего отца требуют от меня быстрых действий. – Он на мгновение замолчал, не зная, как перейти к дальнейшему. Абби не совсем понимала, что происходит: Майкл выгля­дел крайне недовольным. Воображение рисовало ей совсем дру­гой ход событий. Где розы, которыми он должен был ее засыпать? Он ни слова не сказал о том, с каким нетерпением ждал ее, как тосковал. Помилуй Бог, почему он так непривет­лив? Она взглянула на буфет, где стояло несколько графинов с коричневатыми жидкостями. Абби ни разу в жизни не пробо­вала виски, хотя тетушка Нэн питала большую любовь к этому напитку. Но сейчас ей показалось, что самое время выпить.

– Можно? – спросила она, кивнув в сторону буфета. Холодные серые глаза быстро взглянули на нее, потом на хрустальные графины. Майкл нетерпеливо кивнул в знак согласия. Она поспешно вскочила, бросилась к буфету и налила себе из ближайшего графина. Майкл с сомне­нием посмотрел на полный бокал, но промолчал. Абби быстро вернулась на свое место, опасаясь, как бы ее не подвели трясущиеся коленки. Он наблюдал за ней, его про­низывающие серьге глаза следили за каждым ее движением, Она осторожно поднесла к губам бокал, сделала глоток и тут же зашлась в приступе кашля – жидкость обожгла горло. Майкл медленно встал, подошел к ней, взял бокал из ее дрожащей руки и направился к буфету.

– Полагаю, – произнес он, протягивая ей бокал, в который налил пару глотков спиртного, разбавив его водой, – вы получи­те больше удовольствия, если просто пригубите из бокала.

– Спасибо, – прохрипела Абби.

Совершенно неожиданно он улыбнулся. Это была великолепная улыбка, открывшая его белые блестящие зубы, и Абби невольно поймала себя на том, что не может глаз оторвать от его губ, чувственных и нежных. Она быстро отвела взгляд, и щеки ее залил румянец.

– Должен признаться, вы меня застали врасплох, – про­изнес Майкл уже менее резким тоном. Он сел в кресло напро­тив нее, небрежно закинув ногу на ногу. Прикрывшись бокалом, Абби рассматривала его мускулистые ноги, обтянутые лосина­ми. – Вспоминая того дья… ребенка, которого я знал двена­дцать лет назад, с трудом могу поверить, что вы – та самая девочка, – внезапно признался он.

– Меня это несколько удивляет, – ответила Абби все еще хриплым от спиртного голосом. – Вы почти не изменились. Немного пополнели, немного загорели, но в целом вы такой каким были.

Майкл рассмеялся тихим, рокочущим смехом.

– Смею надеяться, что это так. – Он вдруг посерьезнел: – Мне было девятнадцать, когда я отправился в плавание вместе с вашим отцом. А вам сколько? Восемь, девять?..

– Хм, девять, по-моему.

– Девять. Девятилетняя девочка с исцарапанными колен­ками и грязной, не мытой несколько недель шеей совершенно не похожа на вас, уже взрослую женщину.

Абби попыталась непринужденно рассмеяться, но подумала, что так смеются гиены в пустынях Египта.

– Не может быть, чтобы у меня была грязная шея, Майкл. Удивление на его лице быстро уступило место прежней суровости.

– Именно так. А ваши волосы всегда были повязаны пи­ратским шарфом. Вы помните? Вы с криком носились по па­лубе, отбиваясь от воображаемых пиратов.

Абби вздернула подбородок.

– Я помню, что меня дразнил какой-то парень, который в конце концов оторвал голову моей единственной кукле!

– Ах, да, это был очень неприятный инцидент, – равно­душно согласился Майкл.

– Через много лет мне этот поступок показался довольно жестоким.

Майкл склонил голову набок и посмотрел на нее.

– А тогда вы поранили мне ногу своим деревянным мечом. Абби вспомнила этот меч, и ее захлестнул поток воспоми­наний, не совсем совпадающих с тем, что он ей сейчас расска­зывал, и она вспыхнула.

– Совершенно не понимаю, о чем вы говорите. Мне вовсе не хочется вспоминать то лето. Я ошибалась, полагая, что вы помните меня так же хорошо, как я вас. – Абби попыталась сменить тему.

– Приношу свои извинения, но, как я уже сказал, вы со­всем не похожи на ту девочку, которая никому не давала покоя на корабле.

Абби колебалась. Ей вдруг показалось, что он просит у нее прощения. Конечно! Этот абсурдный разговор он завел, чтобы извиниться за свое чудовищное поведение Абби сверкнула радостной улыбкой. На его лице появилось странное выраже­ние, но оно тут же снова стало невозмутимым.

– Ну так вот, двенадцать лет назад я подписал документ, обещая взять вас в жены, если не выплачу свой долг до кончи­ны вашего отца. Я считал, что долг уже выплачен, но недавно узнал, что по этому поводу имеются разногласия. Поэтому мы с вами и оказались связанными этим договором.

Абби не имела понятия, о чем он толкует, и смотрела на него так, словно он говорил по-китайски. Лорд Хант тоже спрашивал ее о каком-то договоре.

– Позвольте мне быть откровенным. Этот договор меня ни в коей мере не радует по разным причинам. Любопытно узнать желаете ли вы вступить со мной в брак?

Абби была поражена. Что за нелепый вопрос, ведь она меч­тала об этом браке, можно сказать, с самого детства.

– Я не понимаю, о чем вы говорите, – ответила она про­стодушно.

– Я говорю, что не имею ни малейшего желания принуж­дать вас к этому браку против вашей воли.

Абби улыбнулась, у нее вырвался тихий вздох облегчения. Она поспешила с выводами. Он просто джентльмен, вот и все. Вообразил, будто она разлюбила его, и дает ей возможность отказаться от своих обязательств.

– О нет, Майкл, – заверила она его. – Я очень хочу этого брака!

– Тогда позвольте мне перейти к сути дела. Я надеялся, возможно, по глупости, что вы захотите сами выбрать себе суп­руга, если даже это грозит вам потерей состояния. Но поскольку богатство для вас важнее, позвольте мне сказать, что на дан­ном этапе жизни мне не нужна жена. Тем не менее я – чело­век слова. Я готов выполнить свою часть договора, если вы согласитесь соблюдать некоторые условия, – продолжал он, словно они обсуждали какое-то скучное деловое предприятие.

– Условия? – возмутилась Абби.

– Да, условия. – Он криво усмехнулся.

Разочарование, гнев, обида обрушились на Абби. Появи­лось ощущение, что ее предали. Она осторожно поставила хру­стальный бокал на стол и сложила руки на коленях. – Продолжайте, – холодно попросила Абби. Он заметил перемену в ее тоне, но виду не подал.

– Я готов взять на себя заботу только о вас, а не о куче ваших родственников или любимцев. Вы понимаете?

– Понимаю ли я? – переспросила она возмущенно. – Уверяю вас, мои родственники не нуждаются в ваших милос­тях! – В висках у Абби стучало. Чудовищная обида, от которой трудно было дышать, пересилила гнев.

– Прекрасно. Теперь что касается нашего супружества. Вы поселитесь в Блессинг-Парке, а я перееду в Брай­тон. – Значит, мы не будем жить вместе? – все еще не веря, спросила Абби.

– Вам будет очень хорошо в Саутгемптоне. Мне же гораз­до удобнее жить там, где у меня дела. Не вижу причин для вашего пребывания там.

– Вам не удастся меня изолировать! – запальчиво возра­зила Абби.

Майкл подавил улыбку. Если гневный блеск ее красивых фи­алковых глаз что-то означает, ему без труда удастся устроить так, что они будут жить каждый своей жизнью. Возможно, ему даже удастся заставить ее отказаться от всей этой затеи.

– От вас я потребую полного повиновения, буду решать все вопросы, касающиеся вашего благополучия, и очень наде­юсь, что вы не станете мне перечить.

Абби задохнулась от негодования.

– Будете решать все вопросы, касающиеся моего благопо­лучия, сидя в своем Брайтоне? О, ваше самомнение переходит все границы, сэр!

– Что касается расходов на хозяйство, то я позабочусь о том, чтобы вы ни в чем не нуждались. Делать отдельные покуп­ки, например одежду, вы сможете лишь с моего одобрения, – продолжал он.

Судя по тому, как ее тонкие пальцы впились в сиденье, она с трудом сдерживалась, чтобы не вцепиться ему в глотку. Ему начал нравиться его небольшой розыгрыш, тем более что румянец делал ее особенно привлекательной.

– Майкл Ингрэм, смею вам напомнить, что вступаю в этот… этот брак, имея собственное, весьма значительное со­стояние!

Майкл расхохотался прямо ей в лицо.

– Ваше состояние теперь принадлежит мне, – ответил он с самодовольной ухмылкой, и ей захотелось выцарапать ему глаза, но в то же время какая-то искра понимания вспыхнула в глубине ее существа.

Абби чувствовала, что он запугивает ее, желая заставить согласиться на его нелепые условия, но зачем, совершенно не могла понять. Пальцы ее барабанили по подлокотнику кушетки, пока она ломала голову над происходящим. Возможно, он ее разлюбил. Это очень даже вероятно. Сверля гла­зами его красивое лицо, она думала, что ему следовало вежли­во объяснить ей, что он ее больше не любит и, возможно, лю­бит другую. Она ведь не ребенок и в состоянии это понять.

Ему следовало все это ей объяснить, но нет, он решил ее унизить, чтобы она сама от него отказалась. Но почему, недо­умевала Абби, и вдруг ее осенило. Дело в ее деньгах. Что тогда сказала тетушка Нэн? Если она ему откажет, то лишится свое­го приданого. Тогда они еще посмеялись над подобным оборотом дела, как над чем-то совершенно абсурдным. Но вот перед ней сидит чудовище, которому нужны ее деньги, а не она сама. Абби охватила бешеная ярость. И еще сожаление, смешанное с разочарованием. «О нет, Майкл Ингрэм, тебе от меня так легко не отделаться».

– Я не смогу освободить вас от этого обязательства, даже если бы мой отец попросил меня об этом, чего, конечно, он сде­лать не может, будучи погребенным где-то в Вест-Индии. – Абби улыбнулась при виде его увядшей улыбки. – Правильно, Майкл. Вы можете запереть меня хоть в Саутгемптоне, хоть в клетке, но я вас не отпущу!

Майкл побледнел при таком неожиданном повороте в игре. Глаза ее вспыхнули, словно редкостные драгоценные камни, и она торжествующе улыбнулась.

– Абигайль, я честно предупреждаю. Я сделаю вашу жизнь невыносимой…

– Мне все равно.

– Я не тот человек, который подчиняется женским кап­ризам. У меня не хватает терпения на игры. Вы будете делать то, что я вам скажу, когда я скажу и как я скажу. У меня есть полное право потребовать от вас этого, вы понимаете?

Абби рассмеялась:

– Очень хорошо понимаю. Просто мне наплевать на ваши условия и приказы. Лицо Майкла потемнело, он окатил ее ледяным взглядом.

– Прислушайтесь к моим словам, мисс Каррингтон, я го­ворю совершенно серьезно. Вам это не доставит никакого удо­вольствия, – тихо произнес он угрожающим тоном.

– Я тоже говорю совершенно серьезно, Дарфилд! – горячо прошептала она. Майкл уставился на нее. Господи, да она бросает ему от­крытый вызов. В глубине души он даже проникся к ней уваже­нием. Он встал, медленно подошел к камину, разглядывая ее, словно охотник добычу. Она сделала вид, будто рассматривает рукав своего платья. Несмотря на гнев, он невольно восхищал­ся ее поразительной красотой.

– Я еще не все сказал, – небрежно произнес он. Она улыбнулась. – Мне нужен наследник, и как можно скорее, в разумные сроки, конечно.

Абби неожиданно усмехнулась:

– И какие сроки вы считаете разумными?

– Надеюсь, вы быстро забеременеете.

Это было возмутительное требование, способное заставить порядочную девушку бежать без оглядки. Но Абби лишь рас­смеялась:

– Полагаю, в этом вопросе решающее слово за вами? Мне задрать юбки прямо сейчас? Или вы намерены ждать формаль­ного бракосочетания? Это будет достаточно быстро для вас?

Майкл подавил желание улыбнуться в ответ на ее такие же неприличные, как и его условие, слова, да еще произнесенные с такой очаровательной улыбкой.

– Мне не нравится ваше непристойное предложение, – ворчливо сказал он.

– Я всего лишь отвечаю на высказанное вами требование. Послушание во всем, не этого ли вы добиваетесь?

С притворным равнодушием Майкл опустил взгляд на нос­ки своих сапог. Черт возьми, она почти сравняла счет. Он вы­нужден был признать, что ошибся в своих расчетах в отношении этого дьяволенка, но у него в запасе имелся еще один трюк, который наверняка вызвал бы к нему ненависть у большин­ства знакомых женщин. Он демонстративно посмотрел на часы, которые вытащил из кармана:

– Я вынужден побыстрее покончить с этим. Мне еще надо сделать несколько дел, так как я жду моего дорогого друга, леди Давенпорт, которая приедет ко мне на этот уик-энд, – небрежным тоном произнес он, незаметно взглянув на нее. Абби подумала, что это самая дурацкая уловка, какую только можно себе вообразить, и едва удержалась от смеха. Майкл колебался, ожидая ее реакции. Не дождавшись, про­должал:

– Я настаиваю, чтобы во время вашего пребывания в по­местье вы ничем не запятнали мою честь и свою репутацию, полагаю, она у вас выше всяких похвал.

Абби удалось сохранить безмятежное выражение лица, но лежащие на коленях руки сжались в кулаки. Майкл слегка от­вернулся, чтобы она не заметила его мимолетной улыбки. – Вы мне льстите, сэр! У меня вообще нет никакой репута­ции, пока, но не сомневаюсь, какую бы репутацию я ни завоева­ла, она будет неразрывно связана с вашим добрым именем. – На ее губах играла дьявольская улыбка.

Майкл вскинул брови:

– Кажется, вы только что бросили мне перчатку, Абигайль.-

– О нет, сэр, это вы ее бросили! А я подняла. Предчувствие поражения в затеянной игре начинало раз­дражать Майкла. Нахмурившись, он долго изучающе смотрел на нее. Несмотря на умение вести игру, в ее фиалковых глазах были гнев и обида. Оно и понятно. Майкл и сам не поверил бы, что способен на такую жестокость, но обстоятельства вы­нудили его. Он решил предпринять еще одну, последнюю по­пытку, подошел к Абби почти вплотную, подбоченился, изобразив на лице суровость, посмотрел на нее сверху вниз:

– Я бы не советовал вам противоречить мне в этом вопро­се; вам не удастся победить. Мне не нужна жена. и если вы заставите меня вступить в брак, я стану мстить вам за это еже­часно. Хорошенько подумайте о моих словах, Абигайль.

– Вам следовало хорошенько подумать, прежде чем под­писывать этот глупый договор, – тихо ответила Абби. Она поднялась, пошатываясь. – Прошу прощения, но я хотела бы немного отдохнуть и освежиться. Все что угодно будет куда приятнее этой беседы. – Она с вызовом посмотрела ему прямо в глаза. – Посмейте мне возразить!

Блеск этих сердитых фиалковых глаз покорил Майкла. Не­ожиданно для самого себя он схватил ее за плечи и прижал к себе. Абби яростно отбивалась, но он без труда перехватил ее руки и завел ей за спину. Майкл прижимал стройное тело Абби к своему, твердому и мускулистому.. Его взгляд скольз­нул от ее сверкающих глаз к сжатым губам.

– Я не нападаю на женщин, если я правильно понял ваш испуг. Но вы станете моей женой, и я буду прикасаться к вам всякий раз, как у меня появится желание. – Ее глаза затума­нились от страха, и Майклу стало ее жаль. – Абигайль, – про­должал он уже мягче, – в завещании вашего отца сказано, что если мы не поженимся, его деловые партнеры не получат свою долю. Долг моего отца нельзя будет выплатить. Моя семья по­теряет дом наших предков, а вы – свое приданое. Но я могу все это уладить, если только вы согласитесь на то, чтобы каж­дый из нас жил своей жизнью, Я постараюсь выделить вам определенную сумму, чтобы компенсировать потерю придано­го, если мы прямо сейчас со всем этим покончим.

Мысли у Абби путались, она беспомощно смотрела на Майкла. Сейчас он казался другим, почти печальным. Что за игру он с ней затеял? Какими бы ни были его мотивы, она не желала быть связанной с человеком, который не только отвер­гает ее, но и открыто презирает.

– Мне кажется, я вас ненавижу, – прошептала она, преж­де чем он успел заговорить. В его серых глазах промелькнула острая обида, и он впился губами в ее губы. Это произошло так быстро и так неожиданно, что Абби не успела среагиро­вать. Он изо всех сил прижимал ее к себе, к своей твердой груди и крепким бедрам. Абби сопротивлялась, но Майкл при­жимал ее к себе все сильнее. Жар его тела обжигал Абби. Пы­таясь вырваться, она приоткрыла губы, чтобы глотнуть воздуха, и Майкл проник языком в ее нежный, сладкий рот.

К страху Абби примешалось какое-то неведомое ей чув­ство. Она больше не пыталась высвободиться из его объятий. Его губы стали нежнее и слились с ее губами, а язык проник глубоко внутрь. Эта атака на ее чувства, казалось, никогда не кончится, и когда он наконец поднял голову, по ее спине про­бежала дрожь, и она затрепетала.

Ее еще никогда никто не целовал так. Ошеломленная, Абби не отрываясь смотрела на его губы, в то время как по телу мед­ленно разливалось тепло. Он улыбался ей кривой, самоуверенной улыбкой, и, по мере того как волшебство поцелуя теряло свою силу; в ней нарастали смущение и обида. Жестоко было так поступать с ней после всего, что он ей наго­ворил. Абби сердито оттолкнула его и сделала шаг назад.

– Вы плохо поступили! – воскликнула она. Майкл рас­смеялся и скрестил руки на груди. Даже не взглянув на него, Абби прошла мимо и направилась к двери. Майкл опередил ее, рывком распахнул дверь и остановился в проеме.

– Подумайте о том, что я сказал, Абигайль, – с поклоном произнес он.

Абби вперила в него презрительно-гневный взгляд и резко ответила:

– Меня зовут Абби!

В следующую секунду она выскочила из комнаты.

Глава 4

Майкл закрыл за ней дверь и целую минуту стоял, борясь с противоречивыми чувствами и ощущая вкус ее губ. Он ожи­дал увидеть уродливую старую деву, а не такую женщину.

Майкл разозлился на себя, направился прямо к буфету, налил большую порцию виски и прикончил ее двумя глотка­ми. Она так и лучится светом, он даже не предполагал, что такое возможно. «Очень хорошо, Майкл. Сначала ты ее попы­тался раздавить, а теперь возжелал. Как очаровательно». Он в глубокой задумчивости подошел к камину. Майкл никак не мог забыть выражение ее глаз, когда он сказал ей, что ни при каких обстоятельствах не сделает ее своей женой. Заразитель­ная улыбка и искрящиеся глаза быстро померкли, и он поду­мал, что никогда в жизни не видел более удрученного лица. Но он твердо решил ее не жалеть и не проявлять к ней уважения. Он твердо решил отговорить ее от этого смехотворного брака.

Господи, надо же было ей оказаться такой красавицей!

Обстоятельства складывались, мягко выражаясь, отврати­тельно, с какой стороны ни взгляни. С того дня, ког­да он получил бумаги от поверенного Каррингтона мистера Стрейта, его не покидало чувство возмущения и ярости. В письме мистера Стрейта было ясно сказано, что если Майкл откажется от брака, то нарушит абсолютно законный договор, и не исключено, что половина жителей Лондона по­даст на него в суд. Вдобавок ко всему Абигайль Каррингтон потеряет деньги, оставленные ей отцом, Все, кроме скудного ежегодного содержания, уйдет на уплату его долгов. Майкл смог бы пережить эти две неприятности. Он был уве­рен, что отстоял бы свои права, если бы оспорил этот нелепый договор в суде. Жаль, конечно, что эта бестия потеряетсвои деньги, но он готов выделить ей некую сумму, которая позволит обеспе­чить жизнь с относительным комфортом до конца дней. Однако его приводила в отчаяние мысль о реальной возможности поте­рять дом, доставшийся ему в наследство от предков, пока он бу­дет разбираться со всей этой запутанной историей. Он не вправе снова втаптывать в грязь доброе имя семьи. Более того, Каррингтон был партнером некоторых весьма влиятельных бизнесменов Англии. Если они понесут убытки из-за того, что Майкл нарушил договор, то именно ему будет нанесен непоправимый ущерб, даже если он выиграет дело в суде. Никто не захочет вести с ним дела; его будут сторонить­ся, а его мощное транспортное предприятие обанкротится. Он станет изгоем общества – еще раз. Короче говоря, ему оста­нется только уехать из Англии и начать все с нуля. Морщинка прорезала его лоб при воспоминании о том, что его собственные поверенные подтвердили трактовку юридических документов Стрейтом. Обида до сих пор жгла его. Рассудком Майкл понимал, что подписал юридическое обяза­тельство в девятнадцать лет, в том возрасте, когда человек не­сет полную ответственность за свои поступки. И еще он понимал, что его отец приложил руку к тому, чтобы Майкл расплачивался с долгами до конца жизни. От отца он этого ожидал, но не от Каррингтона. Майкл мог лишь предполагать, что тот не сказал ему о долге, чтобы заставить жениться на своем дьяволенке. И Каррингтон постарался подсластить пи­люлю перспективой богатого приданого. Но это служило для Майкла плохим утешением – ему не нужны деньги этой женщины. Он найдет выход из этого положения. Поселится в простор­ном доме в Брайтоне, будет плавать по морям, а она пусть гниет в Блессинг – Парке, Ребекке, конечно, это не понравится, впро­чем, в последнее время ей мало что нравится. Эта женщина ни­когда не бывает довольной. Майкл подозревал, что, пока Ребекка не получит его имя и городской дом в районе Мэйфер, она не успокоится. Он не счел нужным сообщать Ребекке, что не имеет намерения жениться на ней, – к такому решению он пришел задолго до прибытия документов, в которых сообщалось, что он обязан жениться на этом дьяволенке. Несомненно, Абби с радо­стью выйдет замуж за маркиза. Ее благодарность за то, что его имя ее защитит и даст возможность приобрести известность, ве­роятно, будет так велика, что она пообещает стать хорошей женой и родить ему целую кучу сыновей. Он согласен на сыновей, но не желает иметь с ней больше ничего общего. Майкл налил себе еще виски и заметался по комнате. По­дошел к окну, сердито отдернул тяжелые бархатные шторы и уставился в даль невидящим взглядом. Он слышал, как кто-то вошел, но не обернулся.

– Держу пари, ваше сближение прошло не слишком удач­но, – небрежным тоном заметил Сэм и бесшумными шагами прошел по пушистому обюссонскому ковру к буфету.

– А чего ты ожидал? – холодно спросил Майкл. Сэм счел разумным промолчать и налил себе бренди. – И что теперь? Майкл пожал плечами.

– Поеду в Брайтон и вызову Ребекку, – равнодушно отве­тил он.

– Думаю, ты должен кое-что знать, Дарфилд. Эта девушка понятия не имеет о договоре. Каррингтон заверил ее, что ты сам желал этого брака, – заявил Сэм.

– Этому дьяволенку хорошо известно, что натворил ее отец. Не следует недооценивать ее способность притворяться.

– Не следует недооценивать и способности Каррингтоиа. Говорю тебе, он ее жестоко обманул. Эта девушка влюблена в человека, чей образ создан из чистого воздуха. Ведь она верит, что ты посылал ей подарки последние несколько лет. Что писал ее отцу письма, подтверждающие твою преданность и желание жениться на ней.

– Хант, надеюсь, ты не думаешь, что она верит в подоб­ную чепуху? – осведомился Майкл.

– Не сомневаюсь в том, что она действительно в это ве­рит. Хотелось бы, чтобы и ты перестал сомневаться, – тихопроизнес Сэм.

Майкл через плечо с гневом посмотрел на друга.

– Интересно, как бы ты реагировал, если бы оказался в подобных обстоятельствах?

– Во всяком случае, помнил бы о том, что эта молодая женщина проехала тысячи миль, чтобы выйти замуж за чело­века, которого не видела с самого детства. Она верит или вери­ла, что этот человек ее любит, и идеализировала эту любовь. – Сэм сделал глоток бренди. – По крайней мере мне она глубо­ко симпатична

Майкл покачал головой, отошел от окна и направился к камину, рассеянно вертя в пальцах бокал с виски.

– Нет никакой необходимости с ней общаться, – помед­лив, ответил он. – О ней будут хорошо заботиться, когда я переселюсь в Брайтон.

– Тем не менее ты мог бы попытаться поближе познако­миться с ней. Она не такая, какой ты ее описывал. Не исклю­чено, что когда-нибудь она станет матерью твоего наследника.

. Майкл долил виски, со стуком поставил бокал на камин­ную полку, повернулся к Сэму и злобно уставился на него.

– Нет необходимости напоминать мне об этом, – сказал он, дергая шейный платок. Ему вдруг стало душно.

– Вполне вероятно, что она – такая же жертва в этой истории, как и ты, – невозмутимо продолжал Сэм. Майкл фыркнул. –

– Прислушайся она к разумным доводам, не была бы в твоих глазах беспомощной жертвой, – с досадой сказал он, прошел в угол комнаты и дернул за шнур звонка.

Не успел Сэм ответить, как появился Джоунз.

– Джоунз, доставьте сюда викария. Сегодня. Сейчас, – приказал Майкл. Тот поклонился и вышел.

– Зачем он тебе? – спросил пораженный Сэм.

– Зачем? Я собираюсь на ней жениться. По крайней мере заставить ее поверить, что собираюсь, – проворчал Майкл и опу­стился в кожаное кресло. Сэм нахмурился и укоризненно по­смотрел на Майкла. Майкл, в свою очередь, удивился, как быстро подействовали на его друга женские чары. Господи Боже, всего два дня назад Сэм сочувствовал ему, а теперь целиком на стороне этой бестии. Ну ничего. Через несколько часов Сэм получит воз­можность присутствовать на его свадьбе. Возможно, это будет подобие свадьбы, чтобы навсегда отпугнуть этого дьяволенка. Оставшись одна в комнате, куда проводил ее Джоунз, Абби почувствовала себя глубоко несчастной. Ей так хотелось, что­бы тетушка и сестры ее утешили. Тоска по дому причиняла нестерпимую боль. Тетушка Нэн заставила ее приехать сюда. Она напомнила Абби, что у нее есть состояние и мужчина, который ее любит и с нетерпением ждет. Тетушка посадила ее на первый же ко­рабль, отплывающий из Ньюпорта после того, как пришли бу­маги и известие о смерти отца из Вест-Индии. Знай, тетушка Нэн, что ждет Дбби в Англии, ни за что не отослала бы ее. Тетушка верила, что Майкл любит Абби. Абби проклинала человека, память о котором была ей так дорога. Лето, проведенное на судне отца, было самым счастли­вым в ее жизни. Воспоминания омрачал эпизод с куклой, но Майкл, которого она так живо помнила и которым восхища­лась, был полной противоположностью нынешнему. Абби постаралась сдержать слезы, но ей это не удалось. Когда Майкл отказался от нее? Почему не сказал об этом ее отцу? Сейчас в этой большой незнакомой комнате она. с горе­чью прощалась со своими фантазиями. Наконец она заставила себя встать и, подойдя к позоло­ченному туалетному столику, стала яростно расчесывать щет­кой волосы.

«Надо вернуться в Америку, Другого выхода нет, – сказа­ла себе Абби. – Пусть это проклятое состояние достанется ему, или кредиторам отца, или еще кому-нибудь, кто жаждет его получить», – с горечью думала девушка, разгля­дывая в зеркале свое бледное лицо. Она решила, что не обвенчается с человеком, которому неприятно само ее при­сутствие, даже ради собственного отца. Громкий стук в дверь заставил Абби вздрогнуть. Рука со щеткой замерла, она еще раздумывала, открывать или нет/когда дверь распахнулась и появился сам дьявол.

Абби вскочила, уронив щетку.

– Прошу прощения!

– Прощаю, – насмешливо ответил он, пересек комнату и подобрал с пола щетку.

Сердце Абби неровно билось, и она не могла понять, что тому причиной – его неджентльменское поведение или его магнетизм.

– Что… кем вы себя возомнили, что врываетесь ко мне подобным образом! – крикнула она.

– Я хозяин этого дома. Ни одна дверь не может быть за­перта от меня.

– Дверь не была заперта! Она просто была закрыта. Смей надеяться, у вас хватит порядочности…

– Порядочность, – ответил он с дьявольской улыбкой, – меня ничуть не волнует. Это мой дом. Моя комната. Моя дверь. Если захочу – войду.

С этими словами он швырнул щетку на туалетный столик и уставился на Абби. Ее черные волосы рассыпались по пле­чам, резко контрастируя с мокрым от слез бледным лицом. Именно этого он и добивался. Он пришел сюда, чтобы при­кончить жертву, игнорируя тот факт, что жертва – всего лишь кошечка.

– Вы подумали над моими словами?

– Нет, – севшим голосом ответила девушка. Майкл скептически поднял бровь, подошел к одному, из ее сундуков, небрежно заглянул внутрь.

– Сколько вам еще потребуется времени? Час? Все благие намерения Абби моментально вылетели из го­ловы. Он ее запугивал, старался подтолкнуть к нужному ему решению, и это вызвало в ней такой приступ упрямства, како­го она никогда не испытывала. Абби прищурилась.

– Пяти минут вполне достаточно. – Она подошла к сун­дуку, возле которого он стоял, и ногой захлопнула крышку. Майкл нахмурился. Все его попытки оказать давление на кошечку не возымели действия.

– Ваше время истекло. Либо вы соглашаетесь сейчас же покончить с этим чудовищным положением, либо выходите за меня замуж. Сегодня же вечером.

Абби только пожала плечами. – Ну? – настаивал Майкл с растущим раздражением. – Я не отступлю.

Сердце Майкла на мгновение замерло.

– Тогда пошли. Викарий уже ждет, – сказал он злорадно и чуть было не рассмеялся, увидев, как она побледнела. Викарий? Абби проклинала свое невероятное упрямство.

– Прямо сейчас? Нет… я не готова…

– Да, прямо сейчас. Пошли, – ответил он и хотел взять ее за руку. Абби отпрянула и замотала головой.

– Нет, поймите же… Мне надо переодеться. Я не могу венчаться в таком виде. – Она нервно огляделась.

Майкл не сдержал улыбки. Именно на это он и рассчиты­вал. Предстоящая церемония бракосочетания испугала ее.

– Пятнадцать минут. Мне наплевать, если даже вы яви­тесь в чем мать родила. Через пятнадцать минут я жду вас в часовне!

Не отрывая от него широко раскрытых глаз, Абби покорно кивнула. Майкл вышел, хлопнув дверью, и вернулся к себе. Ровно через пятнадцать минут он явится к ней при полном параде! Вот это будет триумф! И если его план сработает, завт­ра, с самого утра. он посадит этого дьяволенка в карету. Пока Майкл переодевался, Абби рассматривала платье цвета голубого льда, которое достала из сундука. Оно было измято, несколько жемчужинок оторвалось. Но это было подвенечное платье, сшитое для нее Викторией, и она твердо решила его надеть. Этот дьявол во плоти не хочет на ней жениться, но она готова биться об заклад, что ничего у него не выйдет. Он пыта­ется ее запугать и делает это мастерски, но она не поддастся на его подлый шантаж. Она быстро переоделась. Подвенечное платье плотно облегало фигуру и выглядело великолепно. Глубокий вырез украшен мелким жемчугом, юбка сзади вся в складках. Абби принялась застегивать пуговицы и только сей­час поняла, что не может этого сделать без посторонней помо­щи. Она пожала плечами и отыскала туфельки в тон платью. Застегнет она платье или не застегнет, не имеет значения, Она не будет венчаться ни в этом платье, ни в каком-либо другом. Этот ужасный человек на ней не женится. Он ее презирает. Снова раздался резкий стук, и дверь распахнулась. «Он не просто чудовище, он к тому же еще невоспитан и груб, – подумала девушка, выпрямившись. Она не ожидала увидеть его таким. В черном вечернем костюме с белоснежным атласным жилетом он выглядел сказочно красивым. Взглянув на Абби, Майкл подумал, что из нее получилась бы потрясающая невеста, даже в этом измятом платье. Но не его невеста. И не сегодня. Она роскошная женщина, это невозмож­но отрицать. Но от нее ему сейчас нужно только одно – ее отказ от выполнения договора.

– Ну? Викарий ждет.

– Я готова, – непринужденно ответила Абби и направиллась к выходу. Когда она прошла мимо Майкла, тот едва сдер­жал смех, увидев, что ее платье застегнуто лишь наполовину.

Он положил руку ей на плечо. Абби резко обернулась и испуганно на него посмотрела.

– Ваше платье, – быстро произнес он. Брови Абби сошлись на переносице.

– Прошу прощения, но я приехала без горничной. А если бы я ее привезла, вы бы тут же отослали ее обратно. Ведь вы не желаете брать на себя заботу о куче моих родственников и лю­бимчиков, не так ли?

Майкл рассмеялся и знаком велел ей повернуться. Абби яростно замотала головой. Не обратив на это внимания, он взял ее за плечи и заставил повернуться.

– Не беспокойтесь о своем добром имени, мисс Каррингтон, Я собираюсь застегнуть платье, а не расстегнуть.

Легкое прикосновение его пальцев вызвало дрожь в позво­ночнике, но Абби прикусила губу и стерпела. Он прав; невоз­можно появиться перед викарием и остальными в расстегнутом платье, и, так как здесь нет двоюродных сестер, чтобы ей помочь, придется позволить ему сделать это. Абби поразилась, как ловко он справился с рядом крохотных пуговок и тут в голову ей пришла ужасная мысль, часто ли его пальцы скользили по женской спине в обратном направлении. Едва он закончил, Абби отскочила от него подальше, на противополож­ную сторону коридора. Майкл махнул рукой в направлении парад­ной лестницы, и девушка устремилась вперед.

– Вы сами виноваты, – небрежно заметил он. – Отказа­лись бы от этой абсурдной затеи, не пришлось бы выбегать из комнаты полураздетой.

– Это все из-за вас! – воскликнула Абби. – Вы дали мне всего пятнадцать минут на переодевание.

– Не будьте смешной. Поймите, у меня связаны руки. Вы единственная можете остановить это безумие, но не желаете. Вы как были упрямицей, так и остались, – выпалил он.

Абби вздернула подбородок и не снизошла до ответа. Они быстро спустились с лестницы. Из холла она двинулась было по коридору, по которому уже проходила раньше, но он оста­новил ее, взяв за талию.

– Мисс Каррингтон! – Испуганная его внезапным ин­тимным прикосновением, Абби взглянула на него. Майкл кивнул в противоположном направлении:

– Часовня в той стороне.

Абби повернулась и зашагала к часовне.

– К вашему сведению, я никогда не была упрямой, – с досадой сказала она, пока они шли бок о бок по коридору. – Вы, несомненно, считаете упрямым любого, кто немедленно не соглашается с вами. Я заметила это давно, еще на борту «Танцующей девы».

– На вашем месте я не стал бы перечислять недостатки, которые вы у меня обнаружили, потому что ваши намного пе­ревесят мои. Вы были совершенно невыносимым, своенрав­ным ребенком.

Абби лишь презрительно фыркнула в ответ. Он просто пытается ее разозлить. Но для этого ему потребуется нечто большее, чем придуманные истории о ее детстве. Когда они приблизились к концу коридора, Майкл схва­тил ее за локоть и свернул в альков, где находился вход в часовню. Абби увидела маленькую церковь, а в ней лорда Ханта, Себастьяна и Джбунза, которые одновремен­но повернули к ним головы.

– Мы пришли, мисс Каррингтон. Это ваша последняя воз­можность освободить нас обоих от этого безумия, – спокойно произнес Майкл.

Абби была совершенно уверена, что он не станет продол­жать эту комедию. Настолько уверена, что подняла на него глаза и ослепительно улыбнулась.

– Ни за что, Дарфилд, – ласково прошептала она. Серые глаза Майкла помрачнели, предвещая бурю. Он не мог поверить в отвагу этой девчонки. Он постарался показать себя с самой худшей стороны, и все равно она стоит тут, рядом с ним, с рассыпавшимися по плечам волосами, в измятом пла­тье, только что вытащенном из сундука, с выражением горь­кой обиды на красивом лице. Майкл покрепче стиснул ее локоть, потащил к алтарю и остановился перед ним. Он предоставил ей последнюю воз­можность избежать крайней степени унижения, но она не ус­тупила. Разумеется, она уступит, когда начнется церемония, но тогда ее унижение увидят его лучший друг и викарий. Он был уверен, что сейчас она опомнится, и взглянул на ее безуп­речное лицо. Она смотрела на алтарь, и ее фиалковые глаза были полны печали, которую она не могла скрыть. Устало вздох­нув, он попытался урезонить ее в последний раз. – Посмотрите на меня, – тихо произнес он повелитель­ным тоном.

Абби повиновалась, выражение лица выдавала ее иеуверенность. Он внимательно посмотрел на нее.

– Подумайте о том, что собираетесь сделать, потом будет поздно. Вы уверены, что хотите именно этого?

– Я уже думала, очень долго, кажется, всю жизнь, – при­зналась Абби. Она захотела рассказать ему о своих чувствах, но не успела, ибо взгляд Майкла снова стал жестким.

– Понимаю. Повернитесь сюда, пожалуйста, мисс Кар­рингтон.

Она повернулась и с удивлением увидела викария. Поче­му-то до сих пор она его не замечала. Майкл обратился к викарию:

– Начинайте.

Ошеломленная, Абби уставилась на викария.

– Возлюбленные дети мои, – начал викарий, – мы со­брались здесь сегодня перед лицом Господа…

– Подождите! – воскликнула Абби и положила ладонь на согнутый локоть Майкла; его стальные мускулы напряглись. Он посмотрел на Абби с явным нетерпением. Абби испытывала край­нее смущение и всматривалась в его ледяные серые глаза в поис­ках хоть малейшего намека на то, что он блефует. – Это… Я хочу спросить, мы…

– Это церемония венчания, мисс Каррингтон, – небреж­но ответил Майкл – Абби ушам своим не верила. Не похоже, чтобы Майкл прекратил свой розыгрыш, но она была уверена, что он его прекратит. Должен прекратить!

Она в отчаянии взглянула на викария, но он в этот момент весьма кстати уткнулся в свой молитвенник.

Взгляд серых глаз Майкла метнулся от ее приоткрытых губ к глазам. – Вы ведь этого хотели? – сквозь зубы процедил он.

– Да! Нет! Я хочу сказать, Майкл, конечно, я хочу выйти за вас замуж. Я всегда этого хотела, но не так, – лихорадочно прошептала она.

Майкл презрительно улыбнулся:

– А чего вы ждали? Пышной свадьбы в Лондоне? Свадь­бы, о которой напишут в «Тайме»? Важнейшего события этого сезона? – прошипел он.

Абби вдруг испугалась. Этот человек совершенно не по­хож на того, которого она помнила, он просто самозванец в обличье Майкла Ингрэма, отвратительный тип.

– Не знаю, чего я ждала, но наверняка чего-то другого, – прошептала она.

– Я вас предупреждал, – возразил он. – Вы знаете, как это прекратить.

Абби не в силах была ответить, мысли путались. По ка­ким-то необъяснимым причинам она застыла, словно парали­зованная. Знала, что должна все это немедленно прекратить, но не хватало сил. Майкл перевел холодный взгляд на викария. – Продолжайте, – резко произнес он.

Викарий робко взглянул на Абби и начал все сначала. Абби стояла, затаив дыхание, пока викарий скороговоркой произ­носил слова обряда и клятвы. Она ждала, что Майкл вот-вот остановит эту комедию. Когда Абби услышала: «Объявляю вас мужем и женой», – она едва не упала в обморок. Но Майкл обнял ее за талию и прижал к себе.

– Леди Дарфилд. – Он коснулся губами ее губ. В этот момент Абби забыла обо всем на свете, ощущая лишь, как где-то глубоко внутри полыхает пламя, которое она не в силах погасить. И когда Майкл наконец оторвался от ее губ, она была уверена, что взгляд его серых глаз потеплел. Еще Абби не сомневалась в том, что он тоже охвачен пламенем, которое разгорается все сильнее и сильнее,

К сожалению, она никогда не узнает, так это или не так. Майкл сразу отпустил ее, повернулся и широкими шагами вы­шел из часовни. Абби с изумлением и ужасом смотрела ему вслед. Себастьян и Джоунз печально покачали головами и пе­реглянулись, а Сэм бросил злой взгляд на ни в чем не повин­ного викария.

Глава 5

Абби плакала до тех пор, пока сон не сморил ее, и утром проснулась с головной болью. Она обвела взглядом комнату и погрузилась в меланхолию. Это его дом. К несчастью, за ночь ничто не изменилось, и теперь она потребует, чтобы он отправил ее назад в Америку. В награду он получит это про­клятое приданое. Пусть забирает все, больше он ее не уви­дит, она никогда не произнесет его имя. Викария наверняка можно уговорить забыть о вчерашней так называемой цере­монии венчания. Она поднялась с постели и стала рыться в своих вещах в поисках платья попроще. Абби вздрогнула от неожиданности, когда в комнату вошла молодая женщина с русыми волосами, выбивающимися из-под чепца. Горничная тоже, казалось, была удивлена и быстро присела в реверансе.

– Доброе утро, мэм. Не ожидала, что вы так рано встане­те. Меня зовут Сара. По приказу лорда Дарфилда я буду вашей камеристкой, – нервно произнесла она.

У Абби никогда не было камеристки, и она смутилась.

– Доброе утро, Сара. Будьте добры, застегните эти пуго­вицы, а лотом покажете, где здесь завтракают, – не менее нерв­но ответила она.

– Конечно, мэм. – Сара быстро застегнула Абби платье. – Вы моложе, чем я думала, надеюсь, вас не обидели мои слова, мэм. Когда мы услышали, что лорд Дарфилд женится, в себя не могли прийти от удивления. Я была уверена, что он просто не способен на это. Все эти годы он жил один, знаете ли, ему очень нравятся морские путешествия. Уитерз чуть было не убедил меня, что вы наверняка дурнушка, – продолжала она, подходя к крова­ти, чтобы застлать постель. – Он сказал, что если милорд женит­ся, то лишь ради денег, а деньги водятся только у некрасивых леди. Сама не знаю, с чего это я поверила Уитерзу.

– Уитерз? – «Интересно, кто мог сказать такую глу­пость?» – размышляла Абби, в то же время это имя ей пока­залось знакомым.

– Он старший садовник, мэм.

Абби оживилась. Ничто не доставляло ей большего удоволь­ствия, чем ухаживать за садом, когда она жила в Виргинии.

– Старший садовник? Значит, он у вас не один?

– О, конечно, мэм. Их трое, и еще землекопы.

– Трое?

– Дом очень большой, мэм, и сад тоже. Но из-за снега вы его сейчас не увидите. Весной из вашего окна открывается чу­десный вид. Зимой Уитерз работает в оранжерее. Я вам пока­жу, если пожелаете. –

– Я думала, что позавтракаю с лордом Дарфилдом, – за­стенчиво произнесла Абби. Надо немедленно покончить с этим ужасным положением, а не тратить время на осмотр поместья, которое она намеревалась немедленно покинуть.

– О, мэм, хозяин уже уехал. Он завтракает очень рано, когда живет в поместье, еще до восхода солнца. – Сара тихонько рассмеялась: – Кухарка не любит рано вста­вать. Она просто вне себя, когда он приезжает. Говорит, что есть в такую рань вредно. Сегодня все утро ворчала. Оказыва­ется, хозяин разбудил ее среди ночи и потребовал, чтобы она показала ему, где хранится сыр.

Пропустив мимо ушей сообщение о том, что Майкл про­вел бессонную ночь, Абби спросила:

– Значит, лорд Дарфилд уехал?

– Час назад, мэм, вместе с лордом Хантом. Абби испытала горькое разочарование. Ей просто необхо­димо раз и навсегда покончить с этой возмутительной истори­ей. Он мог хотя бы намекнуть, когда они смогут поговорить. Если вообще он собирается с ней разговаривать.

Сара застелила постель и выпрямилась, внимательно гля­дя на Абби.

– Вы очень красивы, мэм. Вот удивится Уитерз! Смущенная, Абби пожала плечами и направилась к выходу. Сара опередила ее и открыла перед ней дверь.

– Первым делом я распакую ваши сундуки, – сказала она, жестом приглашая Абби пройти.

Коридор мог бы служить бальным залом, настолько он был широк. Вчера Абби не заметила, что он такой же, как и на первом этаже, и тоже уставлен по обеим сторонам столиками и вазами со свежесрезанными цветами. На стенах – картины, вдоль стен – старинные предметы искусства. Сара указала на большие дубовые двери по другую сторону лестничной пло­щадки:

– Там ваша гостиная, мэм. А дальше библиотека.

– Библиотека? Я думала, она внизу.

– Да, мэм, главная библиотека внизу. А это ваша. – Абби с недоумением взглянула на Сару. – Хозяин говорит, у вас должны быть собственные комнаты. Пока в вашей библиотеке не очень много книг, но Себастьян сказал, что вы можете ку­пить, сколько захотите. – Сара сморщила носик и прошепта­ла: – Хозяин любит книги, не слишком подходящие для леди. Латынь и тому подобное.

– Какая потрясающая наглость! – возмутилась Абби. Бледно-голубые глаза Сары при этих словах широко рас­крылись.

– Простите, мэм?

– Полагаю, мне предстоит обедать и спать наверху в оди­ночестве? – спросила она, не скрывая горечи, Щеки Сары слегка порозовели.

– Нет, мэм. Столовая находится на первом этаже, а спаль­ня хозяина рядом с вашей.

Абби этого не ожидала и вдруг вспомнила, что дверь Из ее спальни ведет в соседнюю комнату. Находился ли он там, ког­да она проплакала почти всю прошлую ночь? Она быстро отве­ла глаза и, пытаясь взять себя в руки, сделала вид, будто рассматривает драгоценную китайскую вазу. Конечно, его спаль­ня расположена рядом с ее. Она нужна ему только для рожде­ния наследника. Так когда же ей следует ожидать этого события? До или после того, как он снова заговорит с ней? Ворвется ли он к ней. чтобы предъявить на нее свои права, как на дом, на комнату, на дверь? Спускаясь вслед за Сарой по парадной лестнице, Абби вы­нуждена была остановиться и поморгать, чтобы смахнуть горь­кие слезы отчаяния. Когда они спустились на первый этаж, Сара первая вошла в угловую комнату и вместе с Джоунзом стала суетиться у бу­фета. Себастьян, секретарь, сидел за большим круглым столом и пил чай. Абби обрадовалась, увидев Себастьяна: ей казалось, что хоть ему небезразлично ее самочувствие. Накануне вече­ром он дважды заходил к ней и выглядел очень озабоченным, когда она отсылала его прочь.

– Доброе утро, мистер Себастьян! – поздоровалась Абби. Себастьян приветствовал ее радостной улыбкой.

– Миледи! Вы выглядите вполне отдохнувшей после дол­гого путешествия, – сказал он, избегая упоминания о так на­зываемой свадьбе и вечере, проведенном ею в одиночестве. – Сказать Джоунзу, чтобы налил вам чаю?

– А у вас, случайно, нет кофе? – Ах да, – заметил он. – Я слышал, что амери­канцы предпочитают кофе. Абби села на стул рядом с Себастьяном, а Джоунз поста­вил перед ней кофе, тарелочку с тостами и вазу с фруктами.

– Я не коренная американка, сэр. Просто жила там несколько лет у тетушки, но родилась в Англии, недалеко от Йорка.

– Прошу прощения, мадам, – извинился Себастьян. – Из-за вашего акцента я все время забываю об этом.

– Ах да. Акцент, наверное, появился потому, что я очень давно не была в Англии.

Себастьян вежливо улыбнулся, а Абби глотнула горячего кофе. Она едва не поперхнулась – кофе был удивительно гус­тым. Себастьян заговорил о восточном кофе. Через некоторое время Абби и секретарь уже вели непринужденную беседу и рассказывали друг другу разные истории.

– Сара сказала, что лорд Дарфилд уехал на весь день? – как бы между прочим спросила Абби.

Себастьян украдкой метнул взгляд в спину Джоунза.

– Он уехал в Брайтон, – с неодобрением ответил он. – Должно быть, на день или на два.

В Брайтон! Абби удивилась внезапно охватившему ее гне­ву и еще больше расстроилась.

– Он не предупредил о своем отъезде! – выпалила она. И тут же подумала, что Майкл сообщил ей о своем намерении жить в Брайтоне, а ее оставить в Блессинг-Парке.

– У хозяина в порту стоит корабль, там у него дела. Ему было необходимо поехать, – объяснил Себастьян.

Абби отодвинула вазу с фруктами и опустила голову, ком­кая на коленях салфетку. То, что он покинул ее на следующий день после свадьбы, привело ее в ярость. Он не только наглец, сноб и негодяй, но вдобавок еще и распутник! После десяти часов Абби заставила себя выйти из дома. Обдумывая свое положение, она решила, что лучше всего иг­норировать эту проклятую ситуацию и вести себя как обычно. Она не может одна добраться до корабля, отплывающего в Америку, так что придется подождать возвращения его светло­сти – этого экзальтированного маркиза. А пока надо поста­раться сделать свое пребывание в Блессинг-Парке максимально приятным. Она возьмет за образец самый приятный период своей жизни – Америку. Четыре женщины вели хозяйство на маленькой ферме и пользовались такой свободой, которой не знала бы ни одна из них, если бы была замужем. Дни проводили в трудах, а вечерами собирались у очага и занимались разными нехитрыми делами. Они не принимали гостей, не ездили в город, не искали встреч с потенциальными женихами. Они просто жили. Мирно, свободно, не скованные никакими ограничекиями. Именно так она должна жить и здесь, если хочет выдержал, выпавшее на ее долю ужасное испытание. Абби шагнула на снег, покрывавший широкую подъезд­ную аллею, смущенно отказываясь от помощи многочислен­ных слуг. Она представилась каждому из них, у каждого спросила имя. Они отвечали неохотно, опасливо переглядыва­ясь. Тогда Абби спросила, какую работу они выполняют в поместье. В полном изумлении конюхи указали ей на конюшни. В конюшне они тоже обменивались встревоженными взгля­дами, когда Абби забиралась в стойла и беседовала с лошадьми. Землекопам, из любопытства сопровождавшим новоявленную маркизу, удалось ее убедить, что они не могут показать парк из-за глубокого снега. Они наотрез отказались отвести ее в оранже­рею, клянясь, что Уитерз оторвет им головы, если они осмелятся войти внутрь. Тогда Абби настояла, чтобы ее проводили на псарню. Стар­ший псарь с отчаянием наблюдал за тем, как быстро она под­ружилась с охотничьим псом, угодившим лапой в капкан. Хозяин велел усыпить собаку, сообщил псарь, но Абби даже слушать его не стала, и вскоре искалеченный пес уже следовал за ней по пятам. Проведя утро в компании животных и совершенно сбитых с толку и очарованных ею слуг, Абби решила посетить оранже­рею самостоятельно. Она лишь посмеялась, когда ее умоляли быть поосторожнее, весело помахала слугам рукой и, пообе­щав вернуться целой и невредимой, зашагала по широким про­сторам зимней страны чудес, которая явно была садом, раскинувшимся на нескольких акрах. Войдя в оранжерею, она ахнула от восторга. Здесь цвелирозы, астры, герань, гардении и тюльпаны. Завороженная кра­сотой, Абби погладила девственно-белую розу. – Эй вы! Не трогайте мои розы! – раздался грубый бас.

Абби обернулась и очутилась лицом к лицу с настоящим великаном. Он был безобразен, такого урода ей еще не дово­дилось встречать. На макушке его огромной головы торчал пучок седых волос. Маленькие, как бусины, глазки злобно смот­рели на нее. Нос был таким же толстым, как губы. Он опирал­ся на лопату руками, похожими на два окорока. Рубашка и жилет обтягивали бочкообразную грудь и выпирающий живот. Абби сразу его узнала; все эти годы она с нежностью вспо­минала первого помощника капитана с отцовского корабля. У него всегда был суровый вид, но сердце большое, как океан.

– Уитерз! – в восторге воскликнула она и бросилась ему на шею.

Пораженный, Уитерз уронил лопату и отпрянул.

– Погодите, – ворчливо произнес он, отстраняя Абби. – Уитерз. Ты меня не узнаешь? Я Абигайль!

– Кто? – Он всмотрелся в ее лицо, и его толстые губы медленно расплылись в улыбке. – Будь я проклят. Малышка Абигайль? Гроза морей?

Абби смеялась и энергично кивала.

– Она самая! Ох, Уитерз, как же я рада тебя видеть! Обветренные щеки Уитерза покраснели.

– Это на вас женился лорд Дарфилд? – осторожно спро­сил он.

Абби вздрогнула.

– Э… да. Собственно говоря, на мне, – ответила она как могла весело.

– Ну, будь я проклят. Слыхал, что он женился, но поня­тия не имел… – задумчиво произнес он. – Никогда не думал, что доживу до этого. Никогда, – повторил он со смешком. – Когда вы были совсем еще ребенком, маркиз просто не выно­сил вас! Вы вечно приставали к нему, что правда, то правда. Не увези вас отец с корабля, он бросился бы за борт! – Уитерз рассмеялся.

Абби почувствовала, как кровь прилила к лицу. Услышать, что Майкл еще тогда презирал ее, было унизительно.

– Много времени прошло с тех пор, – дрожащим голосом произнесла Абби.

– Да, много. Вы посмотрите на себя, мисс. Сроду не ви­дел такой хорошенькой девчонки! – с любовью произнес он, и лицо его снова приняло суровое выражение. – Теперь послу­шайте-ка, мисс Абигайль, я не затем тружусь тут с восхода до заката, чтобы вы приходили сюда и портили мне цветы.

– Мне очень жаль, Уитерз, но они такие красивые! – вос­кликнула Абигайль.

Мясистые щеки Уитерза затряслись, словно желе, когда он яростно замотал головой.

– Мне все равно, если бы даже вы были королевой Англии, нельзя трогать мои цветы без разрешения!

Абби широко улыбнулась. Она всегда восхищалась старым ворчуном и хорошо понимала, почему он так яростно защища­ет свой сад.

– Я не стану трогать твои цветы без разрешения, Уитерз, – пообещала она.

– Смотрите не трогайте. – проторчал он и протиснулся мимо нее, чтобы осмотреть розу, к которой она прикоснулась. Убедившись, что роза не пострадала, он обернулся и быстро оглядел ее с головы до ног. – Значит, вы теперь маркиза?

– Наверное.

– Не ожидал. – Ты уже говорил. : Уитерз поднял свои кустистые седые брови.

– Еще не разучились строгать палочки?

– Давно этим не занималась, но думаю, что не разучилась. А ты? – поддразнила она старика. Уитерз нахмурился,

– Конечно, не разучился, – проворчал он, поднял лопату и двинулся по усыпанной гравием аллее. Абби шла за ним по пятам.

– Знаешь, Уитерз, я могла бы тебе помогать, – с надеж­дой сказала Абби.

– Я не пускаю сюда кого попало. Бейли и Ганс работают со мной уже давно, – быстро ответил старик – Я буду очень осторожна. У меня есть кое-какой опыт. Я ухаживала за довольно большим садом, ну, не таким боль­шим, как этот, конечно, но по меркам Виргинии большим. – В Виргинии не тот климат. Мы здесь выращиваем розы почти круглый год. Они устойчивого сорта, и я не позволю его портить.

– Конечно, – весело согласилась Абби.

– Их не так-то просто выращивать. Много работы.

– Разумеется. Притом очень тяжелой.

– Этим нельзя заниматься от случая к случаю. Надо рабо­тать постоянно.

– Да, конечно. Они требуют постоянной заботы. И в дождь, и в ясную погоду.

Уитерз почесал затылок, разглядывая Абби.

– Ладно, – ворчливо произнес он. – Может, я и позволю вам навещать меня здесь. Но будете делать только то, что ска­жу я или Ганс. А Бейли не слушайте. Он такого наговорит.

– Обещаю. – Абби кивнула и широко улыбнулась. Суровое лицо Уитерза смягчилось, и он выпрямился.

– Мне пора приниматься за работу. Смотрите ничего не трогайте. – И с этими словами он ушел.

Абби проводила его взглядом и с восторгом продолжила осматривать оранжерею. Когда она наконец собралась уходить, Уитерз вырос словно из-под земли и протянул ей белую розу.

– Вот, – произнес он и зашагал прочь.

Тронутая до глубины души, Абби вдохнула божественный аромат царицы цветов. Он подействовал на нее успокаивающе, Здесь, в оранжерее, можно было забыть о своих неприятно­стях, забыть о том, что Майкл, очевидно, презирал ее с самого детства. Она не станет думать об этом. И Абби зашагала к дому с твердым намерением изменить обстановку в кошмарной ком­нате, которую здесь называют гостиной. В назначенный срок Майкл не вернулся, чему Абби была только рада. Следующие несколько дней пролетели незаметно: она с большим удовольствием продолжала знакомиться с по­местьем. Каждое утро наведывалась в конюшню в сопровож­дении пса Гарри и в конце концов заручилась обещанием конюха научить ее ездить верхом на одном из этих сказочных коней. Несмотря на короткие поездки на муле в Виргинии, Абби так и не научилась ездить верхом. Еще она очень интересовалась стельной коровой. Она попросила уби­рающего коровник парня послать за ней, когда корова начнет телиться. По этой части у Абби тоже был опыт. Ей уже прихо­дилось принимать телят. Парень побледнел, когда Абби пред­ложила свою помощь, но пообещал выполнить ее просьбу. Во второй половине дня Абби ходила в оранжерею. Уитерз выделил ей небольшой участок розария, и она там трудилась – под его строгим надзором. По вечерам после раннего ужина Абби уходила в свою но­вую гостиную. И всегда звала с собой Сару, а иногда и кухарку, и они проводили долгие часы почти так же, как некогда в Вир­гинии. Однажды вечером, когда две младшие горничные принесли чистое постельное белье и еженедельные газеты из Лондона, Абби пригласила их остаться. К концу недели Абби превратилась в радушную хозяйку, принимая в своей гостиной чуть ли не всю женскую прислугу Блессинг-Парка. Женщины пытались научить Абби шить, но безуспешно. Однако Абби не пала духом и начала вышивать картину для ширмы, изображающую Блессинг-Парк. Ни у одной из служа­нок не хватило духу сказать ей, насколько плохо это у нее по­лучается, Устав от вышивания, Абби принималась читать вслух скандальные сплетни из лондонских газет, которые женщины встречали взрывами смеха. Или читала им книги по истории, взятые из ее личной библиотеки. Еще Абби играла им на скрипке. Впервые достав свой ин­струмент, она заявила, что далеко не блестяще владеет им, а играть на фортепьяно и петь, как ни удивительно, нообщс не умеет. Женщины с благоговейным трепетом слушали, как Абби играет на скрипке, а Сара однажды даже растрогалась до слез. Звуки скрипки разносились по всему дому, и вскоре Себасть­ян, Джоунз и камердинер хозяина, Деймон, стоя в коридоре, тоже слушали музыку, а иногда к ним присоединялся случайно пробегавший мимо ливрейный лакей. Как-то утром Себастьян сказал Абби, что маркиз – большой любитель музыки. Абби в ответ сморщила носик; она готова была поклясться, что Себа­стьян глубоко заблуждается. Прошло еще несколько дней, но дарфилдский дьявол всё не возвращался, Абби гордилась тем, что почти забы­ла короля грубиянов, и уютно устроилась в том мирке, который сама для себя создала. Это было буколическое, простое существование, которое с каждым днем нравилось ей все больше и больше. Однажды утром она получила два письма. Одно, к ее вели­кому удивлению и радости, от троюродного брата, Гэлена Керри. Хотя уже несколько лет она ничего о нем не слышала, но сразу узнала его почерк. Взволнованная весточкой от любимо­го – и единственного – родственника мужского пола, Абби сплясала джигу в гостиной, а потом нетерпеливо сломала пе­чать на письме.

«Моя дорогая Абби, приветствую тебя! Я намеревался навестить тебя в Америке, но получил из­вестие о безвременной кончине твоего отца как раз перед от­плытием. Меня безмерно опечалила эта новость, поскольку я питал самые нежные чувства к капитану, как к собственному отцу, да упокоятся они. оба с миром. От тетушки Нэн узнал, что ты уехала в Англию. Так как дела задержали меня на континенте, у меня не было возможности повидаться с тобой, на что я очень надеялся. Сейчас обстоятельства изменились, и весьма скоро я снова появлюсь на зеленых берегах Англии-Так хотелось бы повидаться с тобой, мне многое надо тебе сказать. Надеюсь, это письмо застанет тебя в добром здравии, буду с нетерпением ждать нашей встречи. С любовью, твой кузен Гэлен». Абби пришла в возбуждение при мысли о визите Гэлена. Она вспоминала его с большой теплотой. Сын двоюродного брата ее отца Гэлен, насколько она помнила, был всего на не­сколько лет старше ее и не раз проводил лето на борту «Танцу­ющей девы». Она его боготворила; он был к ней исключительно внимателен, в особенности во время долгих плаваний на Вос­ток. Именно с Гэленом она обменялась первым и практически единственным в жизни поцелуем под луной в Индийском оке­ане. При воспоминании об этом Абби вздохнула и удивилась, почему в последние годы он не давал о себе знать.

Второе письмо пришло от соседей, которые приглашали ее и лорда Дарфилда на обед в воскресенье, после церковной службы. Абби обрадовалась и написала им, что, если они не возражают, она приедет одна, поскольку лорд Дарфилд в отъезде. Настало воскресенье, и к дому подъехал довольно-таки не­взрачный экипаж; Майкл все еще не вернулся. Себастьян шел следом за Абби к выходу и ломал руки, словно суетливая гувернантка. – Леди Дарфилд, я обязан поставить вас в известность, что маркизу не понравится, если вы поедете на обед к Хавер-шемам без него. Уезжая, он строго предупредил, чтобы вы не покидали Блессинг-Парк.

Абби ласково улыбнулась отражению Себастьяна в зерка­ле, перед которым надевала шляпку.

– Я всего лишь собираюсь в церковь и на обед, Себастьян. Маркиз не стал бы против этого возражать.

– Он приказал не выпускать вас из Блессинг-Парка до тех пор, пока сам не представит вас соседям!

Абби фыркнула и повернулась к Себастьяну.

– Если бы он действительно хотел сам представить меня соседям, то был бы сейчас здесь. Так что оснований возражать у него просто нет, – весело ответила она.

– Прошу прощения, леди Дарфилд, но я вынужден наста­ивать…

Абби уже сбежала по лестнице и направилась к экипажу. Вздыхая, Себастьян стоял рядом с Джоунзом и смотрел, как Абби непринужденно болтает с лакеем Хавершемов, ошалев­шим от столь непривычного для него обращения.

– Она наделает бед, если лорд Дарфилд в ближайшее вре­мя не вернется, – сухо заметил Джоунз.

– И виноват в этом будет только он сам, – фыркнул в ответ Себастьян, когда экипаж выехал за ворота. Хавершемы, бездетная пожилая пара, были рады приезду маркизы, да еще такой хорошенькой и юной. Абби, в свою очередь, пришла в восторг от гостеприимных хозяев. Они громко смеялись, когда Абби повествовала о своих приключениях в Египте, где прожила целый год и научилась исполнять танец живота. Они настояли, чтобы маркиза им его продемонстри­ровала, а к концу вечера сами лорд и леди Хавершем тоже попытались станцевать этот танец. Когда Абби поздно вечером вернулась в Блессинг-Парк – слегка навеселе, как заметил огорченный Себастьян, – она с нескрываемым восторгом рассказывала о леди и лорде Хавершем. Себастьян вежливо ее выслушал, пожелал спокойной ночи, прошел прямо в кабинет и налил себе изряд­ную порцию неразбавленного виски.

На следующий же день Хавершемы появились в Блессинг Парке, чтобы захватить Абби на прогулку в Пемберхет снова Себастьян умолял ее остаться, и снова Абби проигнорировала его просьбу.

– Там есть старинный монастырь, который мне очень хо­чется увидеть. Вы знаете, что Симон де Монфор провел: там целых две недели? – спросила она его с энтузиазмом.

– Да, мадам, знаю. Совершенно уверен, что монастырь будет на прежнем месте и тогда, когда приедет лорд Дарфилд. Пожалуйста, отложите свою экскурсию до его возвращения.

– Но, Себастьян, неужели он такое чудовище, что мог бы запретить мне посещение монастыря?

– Конечно, нет! – поспешил заверить ее Себастьян.

– Вот и отлично. Я вернусь до наступления темноты, и ничего страшного не произойдет, я даю вам обещаю.

Через несколько часов, далеко за полночь, Абби вернулась очень усталая и терпелшю объяснила потрясенному Себастья­ну, почему у нее перепачкано платье. Карета Хавершемов встретилась с фургоном, у которого сломалось колесо. В фургоне ехало довольно многочисленное семейство с маленькими детьми, и она сочла своим долгом о них позаботиться. Провозившись, некоторое время, они с тру­дом сменили колесо. Абби получила в награду порцию эля, которым спасенное семейство охотно угостило Хавершемов и их гостью. Она призналась, что ей и леди Ханершем, которая во время починки придерживала под уздцы упряжку мулов, эль пришелся по вкусу. Абби поднялась к себе, а Себастьян впервые в жизни был близок к обмороку. Он очень надеялся, что лорд Дарфилд вер­нется до того, как произойдет нечто ужасное, способное опо­зорить его еще больше, чем все уже случившееся. Через две недели после споего отъезда из Блессинг-Парка поздно вечером Майкч въехал галопом в Пемберхет и остановился у местной таверны, чтобы прополоскать горло от дорожной пыли. Он вошел в зал и вежливо поздоро­вался с его завсегдатаями, которые приветствовали маркиза с огромным энтузиазмом. Он был слегка озадачен: обычно его появление не вызывало такого оживления. Толстый хозяин вытер руки о грязный фартук и быстро налил Майклу заказан­ный эль.

– Лорд Дарфилд! Давненько мы не имели удовольствия видеть вас, – проскрипел толстяк.

Майкл кивнул и бросил на исцарапанную стойку две мо­неты.

– В деревне только и разговоров о вашей прелестной жене, милорд. Какая красавица! – продолжал хозяин.

Рука с кружкой остановилась на полпути ко рту, и Майкл уставился на хозяина.

– Моя жена? – тихо переспросил он.

– Леди Дарфилд! До чего же она хороша, милорд! Парни все еще обcуждают ту игру! – сообщил хозяин, радостно тряся головой.

Майкл медленно опустил кружку.

– Какую игру?

– В дартс. У нее к ней особый талант, уверен, вы со мной согласитесь. После той ночи, которую она провела у нас, здеш­ним парням захотелось узнать, это в самом деле талант или просто удача. Видели бы вы, как она подошла прямо к линии на полу и попала точнехонько в глаз королю, а сама и бровью не повела! Когда она снова здесь появилась, парни не отстава­ли от нее, пока она не согласилась дать им возможность отыг­раться. И выиграла бы снова, если бы Линдси не опередил ее уже в самом конце, – тараторил он.

Майкл ушам своим не верил. Должно быть, это какая-то ошибка – Ужасная ошибка.

– Вы говорите, моя жена была здесь и играла в дартс?

Улыбка хозяина увяла.

– Была, вместе с лордом и леди Хавершем, милорд, – теперь уже с негодованием произнес он.

Хавершемы? Здесь? – Майкл задохнулся. Хозяин нахмурился и вздернул спой двойной под­бородок.

– Да, Хавершемы. Они бывали у меня и раньше, милорд, – высокомерно произнес он.

Майкл никак не мог поверить. Он потратил долгие годы жизни на то, чтобы вернуть семье доброе имя, а теперь этот дьяволенок собирается снова погубить его, якшаясь с матроса, ми и играя с забулдыгами в таверне.

Охваченный яростью, Майкл безжалостно погнал своего коня Самсона к Блессинг-Парку. Он уехал с самого утра после свадь­бы потому, что метался на постели всю ночь напролет, думая о поразительно красивой женщине, которая плакала в соседней комнате, Он не мог забыть вкус ее губ и тепло ее тела, когда держал ее в объятиях, и это его тревожило. Только зря он уехал. Этому дьяволенку нельзя доверять. Восстановив за две недели свое душевное равновесие, что оказалось, не так-то просто, он был готов встретиться с ней снова лицом к лицу и выслушать все упреки, которые она на него обрушит, оскорбленная тем, что он ее покинул. Теперь они поменялись местами. Теперь он собирал­ся строго отчитать ее за то, что она проводит время в таверне, как простая деревенская девка, да еще играет в дартс.

Галопом, промчавшись по длинной подъездной аллее, он с облегчением увидел, что всего несколько окон освещены. Если почти все слуги уже легли спать, он сможет удавить ее без по­мех. Майкл соскочил с коня, вошел в дом и, не произнеся ни слова, распахнул дверь в зеленую гостиную.

В комнате сидел Себастьян, обхватив голову руками.

– Где она? – с ходу спросил Майкл. Себастьян поднял голову и поморщился.

– Добрый вечер, милорд. Я так рад, что вы вернулись…

– Где она, Себастьян?

– У себя в гостиной, милорд.

Майкл наградил секретаря таким взглядом, что тот вздрогнул.

– Я просил не выпускать ее из Блессинг – Парка до моего возвращения, надеюсь, вы объясните, почему она ездила в Пемберхет вместе с Хавершемами?

Себастьян сник.

– Клянусь памятью моей матери, я делал все, чтобы выполнить ваше указание, – с отчаянием в голосе ответил тот.

Майкл удивленно взглянул на своего обычно отличающе­гося хладнокровием секретаря.

Себастьян поднял полные тоски глаза.

– Видите ли, милорд, теленок наконец-то сегодня появился на свет, и Хавершемы, естественно, заразившись ее энтузиаз­мом по поводу предстоящего отела, пристально наблюдали за процессом. Не поставив меня в известность, маркиза нынче утром послала записку леди Хавершем, в которой писала, что если та действительно желает принимать отел – в чем, кстати, леди Дарфилд, похоже, имеет большой опыт, то пусть приез­жает немедленно. Ну, леди Хавершем действительно приехала, и они вдвоем приняли у старой коровы отел. Теленок оказался совершенно здоровым, и теперь они, само собой, празднуют это событие, – слабым голосом закончил Себастьян.

– Само собой, – прорычал Майкл. – Если я не ослышал­ся, сэр, мне придется серьезно подумать о том, чтобы на сле­дующей неделе отослать вас на «Красавицу» в качестве палубного матроса.

Себастьян застонал.

– Я делал все, что в моих силах, милорд, но она… она иногда бывает такой своевольной! Все дело в том, что ей до­ставляют удовольствие простые радости жизни. И очень труд­но противостоять…

– Не говоря уже о том, что она маркиза и должна вести себя соответствующим образом, полагаю, от вашего внимания не ускользнул и тот факт, что она совсем еще молодая. И вы хотите меня уверить, что у вас не хватило сил помешать ей принимать отел у коровы и играть в дартс? – с сарказмом спросил Майкл.

– И заменить колесо у фургона, – упавшим голосом про­бормотал Себастьян.

Майкл стиснул зубы, пытаясь сдержаться. Себастьян был явно расстроен. Себастьян, который уже целую вечность жи­вет рядом и который всегда чертовски невозмутим, заявляет, что не смог справиться с хрупкой молодой женщи­ной! Майкл вздохнул, «ему стало жаль Себастьяна. – Я хочу видеть маркизу сразу же после завтрака. А теперь прошу меня извинить, я пойду приму ванну и лягу спать, – заявил он и вышел из комнаты.

Ступив на мягкий синий ковер на лестничной площадке вто­рого этажа, Майкл остановился: ему почудился приглушенный смех. Он прислушался. Нет, видимо, показалось. Тряхнул голо­вой и направился к себе, но тут уже совершенно отчетливо услы­шал смех. Он склонил голову набок. Смех доносился из библиотеки, находящейся прямо перед ним. Смех и женские го­лоса. Очевидно, маленькая бестия устроила там вечеринку.

Майкл не удержался и постучал в толстую дубовую дверь. На миг там воцарилось молчание, потом послышались легкий шум и возня. С растущим раздражением Майкл постучал громче. Дверь слегка приоткрылась, и из нее выглянула Абби. Ее ис­крившиеся смехом фиалковые глаза при виде Майкла угасли, с губ сбежала улыбка.

– Веселитесь? – холодно спросил он.

Абби моргнула.

. – Э-э, да, благодарю вас. Я… э… мы… вас не ждали.

– Это очевидно, – с сарказмом заметил он и предусмот­рительно поставил ногу в сапоге между дверью и косяком. – Что там происходит? – требовательно спросил он.

Абби быстро обернулась и снова посмотрела на него.

– Ничего интересного. Мы шьем.

– Кто это мы? – спросил Майкл, снова толкнув дверь, на этот раз ему удалось немного приоткрыть ее. Абби сделала шаг назад, но Майкла не пропустила.

– Ну… Сара. Сара тут. И леди Хавершем. И еще кухарка… – Абби нервно рассмеялась.

Кухарка? Потрясенный, Майкл протиснулся, внутрь, нажав плечом на дверь, и заглянул в комнату. То, что он увидел, пора­зило его. Сара сидела, скрестив ноги, в мягком кресле, склонив голову над тканью, в которую втыкала иголку так, словно сидеть в кресле в присутствии госпожи было для служанки самым обыч­ным делом. Леди Хавершем сидела за столом, а широкая спина напротив нее могла принадлежать только кухарке.

– Лорд Дарфилд! А я уж думала, вы никогда не вернетесь

к вашей прелестной жене! – воскликнула леди Хавершем и помахала ему платочком в знак приветствия.

– Как видите, мадам, я вернулся, – резко ответил Майкл и перевел взгляд на Абби. В ее фиалковых глазах снова запля­сали веселые огоньки. – Надеюсь, мы побеседуем с вами сразу же после завтрака, – холодно произнес он.

Глава 6

Абби не была готова к разговору с лордом Дарфилдом. Ей хватило и одного. Она уже начала получать удовольствие от жизни в Блессинг-Парке, но его возвращение омрачило ее ра­дость – Она заставила себя не думать о нем, о его оскорбитель­ном равнодушии к ней и не желала с ним встречаться. Но, увидев его накануне вечером, поняла, что зародившаяся к нему много лет назад страсть дала ростки, и пришла в отчаяние.

Одеваясь, Абби размышляла над тем, что скажет Mайклу. Она наслушалась достаточно сплетен от леди Хавершем и те­перь знала, каким успехом он пользуется у дам, что не могло ее не встревожить. Леди Хавершем даже высказала предполо­жение, что некая вдова, леди Давенпорт, является его любов­ницей. Абби не удивилась. Он сам сообщил ей об этом. Видимо, эта леди и была причиной его нежелания жениться на Абби – возможно, он любит эту вдову. Леди Хавершем говорила, что она – общепризнанная красавица, миниатюрная блондинка и почти ровесница Майкла. А вот Абби слишком высокого рос­та, у нее слишком большие глаза, а личико маленькое, и воло­сы немодного черного цвета. Она закончила одеваться и стала прохаживаться мимо ками­на, стараясь оттянуть предстоящий разговор. В этом вопросе надо быть предельно логичной. Если она вернется в Америку прямо сейчас, то будет опозорена. Майкл любит другую, но он сдержал слово и женился на ней. Она приехала в Англию в неподходящее время; возможно, Майкл собирался разорвать эту связь до же­нитьбы. По-видимому, не рассчитывал жениться так скоро... Может быть, ему необходимо время, чтобы ула­дить дело с леди Давенпорт, прежде чем он будет принадлежать Абби. Наверное, этим и объяснялось его желание жить отдельно. Но если есть хоть крохотная надежда, что он снова полюбит ее, Абби готова ждать сколько угодно.

В общем, она решила согласиться на его условия. Он ска­зал, что будет контролировать все ее покупки. Пусть контро­лирует. Она не очень-то придерживается моды и даже не представляет себе, что ей может понадобиться. Он хочет про­верять ее расходы, она согласна, если так принято.

Он говорил, что хочет наследника. Ну, это вопрос более де­ликатный. Ей претила сама мысль о том, чтобы родить ему ребенка, в то время как он любит другую. Она предложит отложить это дело, по крайней мере, на год, тогда у него будет достаточно времени, чтобы закончить свои отношения с леди Давенпорт.

– Если же он пожелает, она уедет и не оглянется, пусть даже для нее это самый нежелательный шаг. Она старалась не при­слушиваться к внутреннему голосу, который советовал ей не отказываться от того, кого она любит с самого детства.

Довольная собой и своей способностью строить разумные планы, Абби отправилась завтракать.

Она появилась в столовой с приветливой улыбкой в кре­мовом платье с узором из крохотных фиалок. Несмотря на ран­ний час, Абби чувствовала себя удивительно свежей. При виде сидящего за столом Майкла у нее слегка закружилась голова. В это утро он был особенно хорош, но Абби чувствовала, что у нее хватит сил противостоять его чарам.

– Доброе утро, Майкл! – весело поздоровалась Абби. – Могу ли я присоединиться к нам?

Он едва заметно кивнул, тайком рассматривая ее женствен­ную фигурку, пока она усаживалась за стол. Когда она потяну­лась за сахарницей, ее груди натянули муслиновую ткань. И Майкл представил себе эти груди. Разумеется, не скрытые платьем. Вошел Джоунз и искренне обрадовался при виде Абби. Это было ему несвойственно, и Майкл удивился. – Доброе утро, леди Дарфилд! Принести вам, как обыч­но? – спросил Джоунз почти нараспев.

– Да, конечно. И передайте, пожалуйста, кухарке, что вче­рашние пирожные пока что ее самое лучшее творение! Они просто божественны!

– Я передам кухарке ваш комплимент, мадам. Она обра­дуется.

Майкл, прикрывшись газетой, еще больше удивился. С ка­ких это пор кто-то осмеливается разговаривать с кухаркой в столь ранний час? И с каких это пор Джоунз произносит боль­ше двух слов за раз?

Нарушая заведенные обычаи, Джоунз постучал пальцем по раскрытой газете Майкла с противоположной стороны.

– А вам что принести, милорд? – холодно спросил он. Майкл опустил газету.

– Овсянку.

– Овсянку, – недовольно повторил Джоунз и исчез за дверью.

Майкл нахмурился и снова спрятался за еженедельником. Он пытался игнорировать Абби. Пытался порицать Джоунза за то, что тот позволил ей себя очаровать. Старался сделать вид, будто не ощущает волшебного аромата сирени, и не считать, сколько кусочков сахара Абби кладет и чашку. У него есть бо­лее важные дела, чем разговоры с ней. После бессонной ночи Майкл решил, что его неудоволь­ствие частично вызвано собственными промахами. Абби не зна­ла всех правил поведения в английском обществе, а он не потрудился объяснить их ей. Он предполагал, что некоторые поступки она совершила в отместку за его отъезд. Самым ло­гичным было бы поговорить с ней и строго предупредить, что­бы впредь вела себя прилично. Он великодушно решил отложить на время ее удушение и почувствовал себя при этом образцом милосердия.

– Не больше двух, Абби. Пять кусочков слишком много, – услышал он собственный голос и очень удивился. Наступило мол­чание. По мнению Майкла, оно предвещало грозу, и он на вся­кий случай спрятался за газетой.

Но Абби вдруг начала тихонько напевать,

Майкл опустил газету и взглянул на девушку. Она улыба­лась. Черт бы побрал эту ее улыбку! Он снова углубился в газе­ту и сидел неподвижно, ни слова не понимая из того, что читает, гадая, что сейчас делает Абби.

– Майкл? Ее звонкий голосок заставил его вздрогнуть. Майкл чуть-чуть опустил газету. Он готов был поклясться, судя по искор­кам в ее глазах, что она потешается над ним. Черт возьми, с таким лукавым выражением на лице она еще прекраснее!

– Полагаю, ваши дела в порядке? – И не дождавшись ответа, Абби продолжила: – В последние дни пришло доволь­но много писем. Если хотите, я с удовольствием отвечу на те, которые вы мне доверите.

Майкл прищурился. Наконец-то! Сейчас станет ясно, что еще она задумала.

– О нет, мадам! – выразительно произнес он, качая голо­вой. Опустил газету на колени и с вызовом уставился на нее...

– Как вам угодно, – ответила Абби с любезной улыбкой. Майкл не знал, что и думать, с трудом сохраняя спокойствие. Он уже собирался спросить, зачем ей понадобилось от­вечать на письма, но тут появился Джоунз.

– Кухарка так рада, что вам ионраиились ее пирожные, – весело объявил он. – Сегодня утром она приготовила для вас особое лакомство. Пирожки с малиной! – Он с гордостью под­нял блюдо, на котором едва умещалась гора пирожков. Абби ахнула от восторга и захлопала в ладоши.

Взгляд Майкла метнулся от Абби к Джоунзу.

– Кухарка ночью испекла пирожки? – поинтересовался он. Джоунз нахмурился и со стуком поставил перед ним на стол миску.

– Овсянка, сэр!

– Ах, они восхитительны! Не хотите попробовать? – про­мурлыкала Абби.

Испытывая раздражение и не понимая сто причины, Майкл сухо ответил:

– Нет, Благодарю. Абби тихонько хмыкнула и с наслаждением съела пирожок. Забыв об овсянке, Майкл смотрел, как она потянулась к следующему и буквально проглотила его, не переставая при этом улыбаться. Потом вытерла салфеткой уголки губ, отодви­нула в сторону чашку, встала и взяла блюдо с пирожками.

– Куда вы? – осведомился Майкл.

– Прошу прощения, но у меня сегодня довольно насыщенный день. О! Вы имеете в виду пирожки. Сара их очень любит, отнесу ей немного. Если, конечно, вы не за­хотите их съесть.

– Не хочу я никаких пирожков, – прорычал в ответ Майкл. Абби равнодушно пожала плечами.

– Очень хорошо. Приятного дня.

Майкл не нашелся, что сказать, а Абби отошла от стола, остановилась, чтобы полюбоваться цветами в вазе, и направи­лась к выходу.

– Подождите! – крикнул он. Абби оглянулась. – Вы раз­ве не поняли, что я хочу кое-что обсудить с вами? Абби улыбнулась...

– Поняла. Но подумала, что мы уже все обсудили.

– Нет, не обсудили. Садитесь, – приказал он, стараясь не замечать блеска в ее глазах.

Абби поставила пирожки на стол, села, сложила руки на коленях и подняла свое красивое личико.

Сердце Майкла забилось сильнее,

– Абигайль…

– Абби.

– Абби, – уступил он. – Внимательно выслушайте то, что я вам скажу. Я виноват, что не объяснил вам, как следует вести себя маркизе. Есть поступки, которые нельзя совершать ни при каких обстоятельствах.

– Правда? Я об этом не знала! – ответила она с искрен­ним удивлением и слегка нахмурилась, глядя в сторону.

– Начать с того, что маркизы не должны играть в дартс в таверне, если даже любят эту игру. И не должны менять колеса на фургонах. И принимать отел у коров, – продолжал он.

Сияющие фиалковые глаза Абби потемнели. Эти глаза ни­чего не умели скрывать, они позволяли заглянуть ей в самую душу. А в данный момент ее душа полна была негодования.

– Скажите, прошу вас, что же должны делать маркизы? – холодно спросила она.

– Развлекаться всякими приятными занятиями. Вышив­кой, игрой на фортепьяно, верховой ездой. Но не физическим трудом и, уж конечно, не игрой в таверне.

Абби на мгновение задумалась, потом спросила с притворной наивностью: – Вы хотите сказать, что существуют определенные пра­вила, которых должна придерживаться маркиза?

– Не то чтобы правила.

– Тогда как узнать, что должна делать маркиза? – Майкл закатил глаза, уставившись в украшенный затейли­вой лепниной потолок. Либо эта девушка подшучивает над ним, либо до глупости простодушна.

– Существуют определенные рамки, нормы поведения, если хотите. Стандарты, которых воспитанные люди обязаны придерживаться.

– Вы тоже обязаны?

– Конечно.

– Гм… такое впечатление, что речь идет об игре в карты, Существуют определенные правила, и если их не соблюдать, непременно проиграешь. – Абби понимающе кивнула. – Если, конечно, не плутовать! – добавила она под свирепым взгля­дом Майкла.

– Я имел в виду не карты, Абби. Это не запрещено, про­сто то, о чем я говорю, само собой разумеется. Она казалась сбитой с толку.

– Возможно, вы имеете в виду правила, которыми руко­водствуются юристы? Например, законы? – спросила Абби.

– Нет, не законы, – процедил Майкл сквозь зубы. Абби слегка нахмурилась и постучала ухоженным ногот­ком по нижней губке.

– Быть может, вы имеете в виду порядок, необходимый для управления, например, кораблем? Нет точных правил, как управлять кораблем. Главное – не потопить его. Сберечь.

У Майкла вырвался прерывистый вздох.

– Я вовсе не имел в виду управление кораблем, Абби, – нетерпеливо возразил он, изо всех сил стараясь сохранять спо­койствие.

– Тогда откуда маркизе знать, что она должна делать если нет ни правил, ни порядка? – снова спросила Абби..

– Правил не существует, Абби. Никаких правил! – резко сказал Майкл, раздраженный тем, что не может объяснить ей свою мысль.

– Значит, люди из высшего света могут делать все, что им заблагорассудится? – ласково спросила она

– Да! – прохрипел он в ответ.

– Благодарю вас, это была очень полезная беседа, – дру­жеским тоном заявила Абби и поднялась со стула.

Майкл, не привыкший объяснять свои мысли кому бы то ни было, потерял дар речи, пораженный той ловкостью, с ко­торой она повернула против него его собственные слова. Аро­мат сирени окутал его, когда она проходила мимо, и он вдруг почувствовал, что не может так просто ее отпустить.

– Погодите минутку, Абби. Она остановилась уже в дверях.

– Да?

– Я запрещаю вам играть в дартс, принимать отел у коров и менять колеса у фургонов. Таковы мои правила. Вы будете вести себя так, как вам велит ваше положение в обществе. Я ясно выражаюсь?

– Вы имеете в виду положение маркизы? – осторожно спросила Абби.

– Да, маркизы, – ответил Майкл, теряя терпение. Абби склонила голову набок,

– Вы выражаетесь вполне понятно.

– Ну, и чем вы намерены заняться сегодня?

– О! Вышиванием, игрой на фортепьяно. Ничем особен­ным, – приветливо ответила она.

– Вы не будете покидать Блессинг-Парк, ездить к Хавершемам или в Пемберхет, – все больше распалялся Майкл. В ее фиалковых глазах отразилось глубокое разочарование, и Майкл тут же пожалел о сказанном.

– Как пожелаете. До свидания, милорд. – И она тихо прикрыла за собой дверь.

Джоунз сразу же повернулся к Майклу и вперил в него неприязненный взгляд.

– Если вы позволите мне взять на себя смелость, сэр… Майкл все еще злился из-за того, что не мог толком объяс­нить, чего хочет, и был поражен удивительно многословным высказыванием Джоунза. Не позволю! – Хорошо бы проявить немного доброты. Она этого за­служивает.

– Боже мой, Джоунз, по-моему, вам следует вызвать док­тора. Вы, кажется, учите меня, как обращаться с женщиной! – изумленно произнес Майкл.

– Мои глубочайшие извинения, милорд, я бы никогда не посмел учить вас, как обращаться с женщиной, – без тени смущения ответил Джоунз. Майкл самодовольно кивнул и при­нялся за свою овсянку. – Речь идет о вашей жене. Рука с ложкой застыла в воздухе.

– Джоунз!

Но Джоунз уже вышел, оставив Майкла доедать остывшую овсянку. В отчаянии он бросил ложку и направился к выходу, мысленно призывая Абби вернуться и ругая себя за слабость.

В конце концов, Майкл пошел в библиотеку в поисках Абби и писем, о которых упомянула эта глупая девчонка. Но ее там не оказалось, и Майкл отправился в главную гостиную. От­крыв дверь, он замер на пороге. Комната совершенно преоб­разилась. Мебель была сдвинута на середину, вокруг столов, заваленных книгами, стояли уютные кресла. Несколько ста­рых портретов исчезли со стены, оставшиеся были перевеше­ны на другие места. Майкл не был вполне уверен, но, похоже, некоторых статуэток тоже недоставало. Французские окна до самого пола, выходящие на террасу, были распахнуты, и лег­кий ветерок, необычно теплый для конца зимы, шевелил лис­ток бумаги на столе. Эти окна, насколько помнил Майкл, никогда не открывали. Комната стала просторнее, приобрела веселый вид и разительно отличалась от той темной, мрачной гостиной, к которой он привык. Горничная, вытиравшая пыль, прервала свое занятие и присела в вежливом реверансе, когда он удивленно переступил порог.

– Что случилось с этой комнатой, Анна?

– Леди Дарфилд переделала ее, милорд. Она сочла ее че­ресчур официальной.

– Понятно, – пробормотал он и медленно подошел к ка­минной полке, где рядом с вазой, полной свежих цветов, нахо­дился серебряный поднос с огромной грудой писем. Он взял их и стал рассеянно просматривать. Приглашения, деловые письма, еще приглашения. Майкл подозревал, что все графство Саутгемптен сгорало от нетерпения увидеть молодую леди Дарфилд. Бросив на поднос письма, Майкл вышел на террасу. На зеленой лужайке пнизу он увидел Абби – Она переоделась в простую черную юбку и белую блузку. Ее черные волосы были стянуты узлом на затылке, а на макушке сидела странная бесфор­менная соломенная шляпа, похожая на гигантскую корзинку для фруктов. Какой-то пес, судя по всему, из его псарни, гонялся за мячиком, который бросала ему Абби, Уитерз тоже находился в саду. Он работал и. казалось, не замечал ее, но тут Абби что-то сказала, и гигант, запрокинув голову, разразился смехом. Муикл ни за что не поверил бы, если бы не услышал этот смех собствен­ными ушами. Есть в ней что-то, от чего расцветают его обычно мрачные слуги. Но что именно? Макл сделал глубокий вдох и стал спускаться по каменной лестнице, ведущей в сад. Абби н, Уитерз не заметили, как он приблизился. Абби уча­щенно дыщала, щеки ее алели, как розы Уитерза, Неуместное и такое знакомое желание охватило Майкла. Абби в этот момент бросила мячик. Он рикошетом отскочил от дерева и угодил Майклу в ногу. Абби с хохотом бросилась за мячиком, но, увидев Майкла, остановилась как вкопанная. Лицо Майкла окаменело. Он сцепил руки за спиной и вы­ставил одну ногу вперед, глядя на Абби холодными серыми глазами. Она с тревогой взглянула на Уитерза, который издал похожий на рычание звук, видимо, опасаясь, как бы господин не навредил его драгоценным розам. Абби медленно подошла к Майклу, чтобы поднять мячик.

– Не хотите ли принять участие в нашей игре? Она прида­ет силы, особенно в такое великолепное утро.

– Не думаю, – холодно ответил он. Подошел пес и в поисках мячика начал обнюхивать сапо­ги Майкла.

– Этот пес должен находиться на псарне, – заметил он, не найдя, что еще сказать.

– Гарри? К сожалению, его прогнали с псарни.

– Простите? – не понял Майкл.

– Вы видели его лапу? Он угодил ею в капкан. Старший псарь намеревался его усыпить, но я не могла этого вынести. Он очень веселый пес и вполне здоров, если не считать искалеченной лапы. – Абби похлопала себя по бед­ру, и пес заковылял по лужайке, к счастью, не сознавая, что его передняя лапа навсегда искалечена. Абби присела на кор­точки, чтобы погладить его, и Майкл заметил обозначившееся под юбкой бедро и плотно обтянутую блузкой грудь. Ему сто­ило немалых усилий отвести взгляд от Абби.

– От него никакой пользы, – возразил он без всякого выражения.

Абби заслонила глаза ладонью, от солнца и посмотрела на него снизу вверх.

– Может, на охоте от него и нет пользы, сэр, но он насто­ящий друг. – Она поднялась и отряхнула юбку.

– Я вас увижу за ужином? – неожиданно для самого себя выпалил Майкл и тут же подумал, что лучше откусил бы себе язык, прежде чем задать этот вопрос.

Она лишь застенчиво улыбнулась. Майкл выжидательно смотрел на нее. Когда стало очевидно, что она не собирается отвечать, он почувствовал себя влюбленным мальчишкой, не пользующимся взаимностью. Она совершенно ему не нужна. Он не желает иметь с ней ничего общего. Господи! Уж если ему так приспичило, он может поехать к Ребекке Майкл резко повернулся и стремительно зашагал к дому.

Уитерз медленно покачал головой, искоса глядя на удаля­ющегося Майкла.

– Господи, Уитерз! Он меня презирает! – простонала Абби. Умтерз с раздражением фыркнул.

– Вы наивны и явно слепы. Этот человек не презирает вас, детка, он хочет затащить вас в постель. Абби покраснела.

– Ничего подобного он не хочет, – возразила она, погла­див Гарри. – Мне даже запрещено покидать Блессинг-Парк и навещать Хавершемов. Едва ли это признак его хорошего ко мне отношения...

Уитерз рассмеялся:

– Думаю, это скорее объясняётся его.отнощенем к Хавершемам. – Но это так несправедливо! С Гэленом мне тоже вряд ли разрешат встретиться, а ведь он проделает такой длинный путь, чтобы повидаться со мной.

Уитерз прекратил работу, оглянулся и посмотрел на Абби.

– Гэлен? Кто такой Гэлен, черт побери?

– Мой кузен. Ты его разве не помнишь? – удивленно опро­сила Абби. – Он был на борту «Танцующей девы» в тот год. когда мы плавали в Африку. Я получила от него письмо. Он скоро приедет сюда. Конечно, если лорд Дарфилд разрешит...

Уитерз помрачнел и снова повернулся к своим розам.

– Пусть лучше не разрешит, кстати, для вашей же пользы, глупая девчонка, – пробормотал он.

Озадаченная словами садовника, Абби выпрямилась и по­смотрела ему в спину.

– Уитерз, он же мой родственник! Даже лорд Дарфилд не откажет мне в удовольствии повидаться с кузеном!

– Он не допустит, чтобы с вами случилось что-то плохое, можете быть уверены. И нечего на меня так смотреть!

Абби нахмурилась, глядя на кожаный мячик, который дер­жала в руках. Она не поверила Уитерзу, решив, что все это его чудачества. Абби знала, что у моряков множество предрассуд­ков, поэтому пожала плечами и бросила Гарри мячик. Все же она обязана дать Черному маркизу возможность отступить с честью, если понадобится. Скорее всего она с ним поужинает. И за ужином пойдет на уступки. Тогда в благодарность за это он разрешит ее кузену приехать. Она будет счастлива повидать Гэлена! Видит Бог, ей сейчас нужен друг.

Глава 7

Не считая двух коротких встреч с Майклом, Абби удавалось весь день избегать его и не думать о нем до тех пор, пока не подошло время одеваться к ужину. Теперь же перспектива снова увидеть его привела Абби в необычайное волнение, и она попро­сила Сару помочь ей выбрать подходящее к случаю пла­тье и сделать прическу. Пока Абби одевалась, Сара без умолку рассказывала о лорде Дарфилде. Послушать юную камеристку, так он был еще более святым, чем мог это вообразить сам капитан Каррингтон, Од­нако Абби уже успела изучить свою новую подругу, знала ее преданность семье Дарфилдов, поэтому с вежливым видом слу­шала ее болтовню, не придавая ей никакого значения. Впрочем, она вообще не могла сосредоточиться, В ней бо­ролись самые противоречивые чувства. Она старалась выгля­деть привлекательной, но не хотела, чтобы он это замечал. Стремилась понравиться ему, пытаясь в то же время сохранить свою независимость. Когда Абби наконец была готова, она медленно спустилась по витой мраморной лестнице вниз и направилась к гостиной, небрежно скользя указательным пальцем по мебели, любуясь висящими на стенах портретами. Один особенно привлек ее внимание. На нем была изображена женщина, очень похожая на Майкла, только со светлыми волосами и чудесной улыбкой.

– Это моя мать, – раздался за ее спиной голос Майкла. – Абби едва не подскочила от неожиданности. Легкая улыб­ка тронула его губы, когда Абби сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, и повернулась к портрету.

– Какая красивая! – прошептала Абби, глядя на портрет. – Вам, наверное, ее очень недостает.

Майкл учтиво предложил ей руку, на которую она нехотя положила свою.

– Вы правы, – ответил Майкл. О» повел Абби в золотую гостиную, усадил на обитый золотистым китайским шелком стул и направился к столику с напитками.

– Херес? – вежливо спросил он. – Я предпочла бы ром, – ответила она.

Стоя к ней спиной, Майкл поднял брови, но ничего не сказал. Принес ей бокал и сел на стул рядом,

– Интересно, где могла американская девушка пристрас­титься к рому? – спросил он шутливым тоном.

– Я пока не пристрастилась, просто захотелось попробо­вать. – Абби не заметила его любопытного взгляда и осторож­но глотнула из бокала. Но тут же прикрыла глаза и поморщилась.

– Не понравился? – Майкл насмешливо улыбнулся.

– Во всяком случае, он лучше, чем виски. Но больше все­го мне нравится эль,

Майкл рассмеялся.

– Я прожила в Америке всего три года.

– В самом деле? А мне показалось, вы не были в Англии целую вечность, – сказал Майкл.

– Да, с самого, детства. – У Абби перехватило дыхание. Разве он не знает, что большую часть своей жизни она провела в море и побывала во многих странах? – А вы? – неуверенно спросила она, – Вы бывали в Америке?

– Дважды. Мои корабли построены в Бостоне. Услышав это, Абби оживилась.

– Мне очень нравится этот город. Мы так приятно прово­дили там время! В прошлом году в Бостоне устроили большой праздник прямо на побережье. Туда причалили корабли со всего света, и ним разрешили подняться на них. До чего огромные! У отца таких не было.

Майкл кивнул.

– Я был на том празднике. И мне тоже очень понрави­лось.

Улыбка Абби померкла. Он был в прошлом году в Бостоне и даже не попытался с ней повидаться? Она поставила бокал на стол более резко, чем ей бы хотелось.

– Что-то не так? – спросил Майкл.

Абби решила не показывать ему свое разочарование.

– Пожалуй, ром мне не очень понравился. – Она нервно улыбнулась.

Однако Майкл понял, что дело совсем не в роме. Ее фиал­ковые глаза потемнели от огорчения.

В эту минуту аошел Джоунз, широко улыбнулся Абби и объявил, что ужин готов.

– Вам нехорошо? – слегка встревоженный, спросил Майкл.

– Вовсе нет. Это все ром, – сказала она, поднимаясь. Абби твердо решила, что за столом не будет вспоминать о прошлом, вызывавшем в ее душе целую бурю эмоции. К ее великому удовольствию, за ужином Майкл не выглядел напряженным, как это бывало обычно, и беседа их протекала вполне дружески. Абби спросила его о Красавице, его корабле, и он с увлечением стал о нем рассказывать. Пер­вое плавание «Красавица» совершила полгода назад и теперь готова отправиться в путешествие по Средиземному морю. Абби поинтересовалась, в каких портах побывал корабль. Оказалось, что многие из них Абби посетила в разные годы. У нее возник­ло ощущение, что что-то не так, но она постаралась отогнать неприятные мысли. В порт каждый день приходят корабли и каждый день уходят. Майкл не мог знать, где находится Абби в тот или иной период времени. Зато он знал, где находится ее отец. После ужина они отправились в его библиотеку, Майкл снял фрак и небрежно бросил его в кресло с подголовником, стоящее у массивного письменного стола красного дерева. Затем незамет­но кивнул лакею, который тут же принес два бокала с бренди. Абби медленно направилась к камину по пушистому пер­сидскому ковру, в то время как Майкл тайком любовался ее изящной фигуркой – Платье обрисовывало мягкие линии ее тела. Оно было сшито из зеленого бархата, присобранного у талии, а не выше, по последней моде, но выглядело очень мило и. элегантно. Она чем-то напоминала богиню, и Майклу захоте­лось посадить это прелестное создание к себе на колени.

– У вас очень красивое платье, – ничуть не покривив душой, заметил Майкл.Абби покраснела.

– Его мне сшила моя кузина Виктория. К счастью, она очень ловко управляется с иголкой, потому что я в шитье ни­чего не смыслю. Так же, как и в моде.

– А в чем вы искусны, Абби? – спросил он, поднося бо­кал к губам.

Румянец на щеках Абби стал ярче. И она пожала плечами;

– О, почти ни в чем. Обычно я помогала тетушке Нэн вести дела на ферме. – Абби подошла к стоящему напротив Майкла креслу и села, окруженная зеленым облаком платья.

Отблески огня играли на ее атласной коже, казалось, она сошла с прекрасной картины. – А чем вы занимались до этого? – спросил он, не отры­вая глаз от ее белоснежной груди, чуть-чуть видневшейся из выреза платья.

– Вы же знаете, – ответила она. Он посмотрел ей в глаза.

– Знаю? – По его губам скользнула улыбка.

– Вы знаете, – повторила она. Он понятия не имел, что она имеет в виду, и снова улыбнулся, Абби заметно напряглась и отставила бокал с бренди, даже не пригубив его.

– Думаю, нам надо поговорить – неожиданно заявила она.

– О чем? – Он сделал знак лакею, чтобы тот вышел из комнаты.

– Нам следовало бы установить некоторые правила, что вы скажете? – осторожно спросила она.

Взгляд Майкла внезапно стал жестким. – Я полагаю, правила уже установлены, – холодно отве­тил он. Его пристальный взгляд ужасно смущал ее, и она вдруг подумала, не сравнивает ли он ее с леди Давенпорт.

Покраснев, Абби прикусила нижнюю губку и уставилась на свои колени.

– Выслушав те условия, которые вам предпочтительны…

– Это единственно, возможные условия, – перебил ее Майкл.

– Выслушав эти условия, – продолжала Абби, – я подума­ла, что мы должны прийти к взаимному соглашению по несколь­ким пунктам. Например, вы будете жить в Брайтоне, а я – здесь.

– Я буду жить там, где сочту нужным, Абби. А вы будете жить здесь.

– Вы имели в виду, что оставляете мне Блессинг-Парк. При тех несчастливых обстоятельствах, в которых мы оказа­лись, я предпочла бы, чтобы вы оставались в Брайтоне посто­янно, если только не возникнет насущная необходимость вашего присутствия здесь. На лице Майкла отразилось изумление..тут же уступившее место равнодушию.

– Я действительно сказал, что буду находиться в Брай­тоне. Но мои намерения могут измениться в любой момент. Поймите, я буду поступать соответственно своим же­ланиям. Абби тихонько вздохнула. Он вдруг стал таким холодным м далеким, и ее решимость заметно поубавилась.

– Понимаю, – отозвалась Абби. Она быстро встала, подо­шла к библиотечному столу, рассеянно потрогала лежащие на нем книги, словно собираясь с силами, – Тогда давайте ре­шим вопрос о моем содержании, – продолжала она. – Мне не нужны деньги. Вы можете забрать их себе.

Она думала, что он оценит ее прямоту в таком деликатном вопросе. Но он лишь презрительно фыркнул. Его неприязнь к ней, казалось, исчезла за ужином, но снова вернулась за то короткое время, что они провели в библиотеке.

– По закону они принадлежат вам, это мне четко объяс­нили еще до того, как я покинула Америку, но я хочу отдать их вам по доброй воле, – сказала Абби.

Майкл молчал. Тишину в комнате нарушало лишь тиканье часов. Он мог хотя бы поблагодарить ее за то, что она так ра­зумно поступает. Но он хранил молчание. Абби занервничала и, резко обернувшись, целую минуту смотрела на него. Он не отвел глаз. Он не оценил ее благородства, наоборот, выглядел разгневанным. Интересно, о чем он думает, так пристально рассматривая ее?

– Могу я быть с вами совершенно откровенной, Майкл?

– Сделайте милость, – холодно отозвался он.

– В таком случае вам следует знать, что я понимаю ваши, гм, обстоятельства и мне совершенно все равно. По правде говоря, они многое объясняют и не вызывают у меня никаких враждебных чувств.

Майкл нахмурил брови.

– Мои обстоятельства?

– Я не собираюсь вмешиваться в вашу жизнь и в ответ хотела бы попросить некоторого уважения к себе.

– О каких обстоятельствах вы говорите? – спросил Майкл,

– Как бы это поделикатнее сказать. В общем, я с понима­нием отношусь к вашим отношениям с леди Давенторт.

– .Леди Давенпорт, – с сарказмом произнес он. Абби вздрогнула.

– Да. Леди Давенпорт. Я хочу вам сказать, что не…

– Хотите сказать, что не возражаете против моих «обстоя­тельств» с леди Давенпорт?

– Нет, я.., ну, если хорошенько подумать, то это так,

– Если хорошенько подумать, – повторил Майкл и еще сильнее нахмурился.

– Да! – нетерпеливо воскликнула Абби.

Она щадила его, как только могла, а он все сильнее раз­дражался! У этого дарфилдского дьявола хватало наглости злить­ся на нее. Он поставил свой бокал, поднялся, выпрямился во весь свой более чем шестифутовый рост и не спеша двинулся к ней. На скулах у него играли желваки, и Абби интуитивно по­чувствовала, что ничего хорошего это ей не сулит.

– Мне кажется, я рассуждаю весьма здраво! – охваченная паникой, почти выкрикнула Абби. – Ваша неприязнь ко мне очевидна, вы дали ясно понять, что любите другую! В этом вас трудно винить. Говорят, леди Давенпорт очень красива. Майкл приближался к ней крадучись, словно кот, готовя­щийся напасть на свою жертву. Абби вцепилась в столешницу, так что пальцы побелели. Его холодные серые глаза были непроницаемы, и она поняла, что задела какую-то глубоко скры­тую в его душе струну.

– В самом деле, Дарфилд, не понимаю, что вас так рас­сердило! – снова пустилась в объяснения Абби. – Я стараюсь убедить вас в том, что вполне понимаю ваши обстоятельства и не встану на вашем пути!

Майкл остановился и порывисто обнял ее.

– Единственные мои обстоятельства, Абби, – это моя жена. Знайте: если я когда-нибудь, хоть на мгновение, заподозрю, что вы изменили мне я оторву вашу хорошенькую головку. Вам ясно?

Абби вздрогнула, услышав эту угрозу.

– Я бы никогда… – шепнула она. Он схватил ее за руки и впился взглядом в ее губы.

– Вы моя жена, Абби, на горе или на радость, и надеюсь, будете хорошо играть свою роль,

– Вы неправильно меня поняли, сэр, – прошептала она, – Создалась совершенно невыносимая для вас ситуация, и я лишь хочу установить правила, которых мы оба могли бы при­держиваться. Так будет удобно и мне, и вам. Он криво усмехнулся.

– Я определю правила, которые сделают наше положение сносным, уверяю вас, – ответил он тоже шепотом, прильнув губами к ее губам.

Абби попыталась вырваться, Майкл раздвинул языком ее губы, и Абби, забыв о гордости, охваченная огнем страсти, от­ветила ему на поцелуй. Майкл стал нежно ее ласкать, гладил по спине, все крепче прижимая к себе. Абби инстинктивно выгнула спину, не в силах сдержать стона, когда ощутила у своего живота его напряженное мужское естество. Все ее тело помимо ее воли отвечало на его ласки-

– Вы моя жена! – прорычал Майкл. Абби била дрожь, в ней боролись страх и желание. Она уперлась ладонями ему в грудь.

– Нет! Я не могу этого сделать, не могу!

Майкл снова застонал, но отпустил ее. Абби оглядела его и, заметив, как натянулись панталоны под натиском плоти, широко раскрыла паза. Но тут же заставила себя перевести взгляд на его лицо. Оно дышало страстью.

Абби была близка к обмороку.

– Что с вами? – спросил он.

– Я… это довольно неудобно.

– Неудобно – сорвался он на крик. Абби дрожащей рукой убрала с глаз прядь волос, лихора­дочно придумывая, что бы такое сказать в свое оправдание.

– У меня месячные, – солгала она и покраснела так, что на глазах выступили слезы. Майкл запустил всю пятерню в свои густые волосы и повернулся к ней спиной.

Абби, пошатываясь, сделала несколько шагов, а Майкл рух­нул в кресло и потянулся за своим бренди. Он тряхнул головой и снова провел рукой по волосам. Губы его скривились в ус­мешке. Он взял бокал с бренди и осушил его до дна.

– Вероятно, вам пора спать. – Голос его снова стал хо­лодным и чужим, Абби провела по губам тыльной стороной дрожащей руки. – А как же наши правила? – нервно спросила она.

– Господи, к черту ваши проклятые правила! Идите спать!

Абби только этого и ждала. Ей хотелось поскорее уйти от него. Она пыталась проявить великодушие и понимание, а он повел себя как последний негодяй. Абби направилась к двери.

– Абби! – От его холодного как лед голоса Абби охватила дрожь. Она остановилась и медленно повернулась к нему.

Прежде чем заговорить, он несколько секунд всматривал­ся в ее лицо.

– Если когда-нибудь вы наставите мне рога, то скорее всего я вас убью. Поверьте. Абби отпрянула.

– Как вы смеете! Это низко. Даже в мыслях нельзя допу­стить подобную гнусность.

– Как смею? – Он громко расхохотался. – Вы благослов­ляете меня на адюльтер и думаете, я не понимаю, в чем дело? Какой в данном случае еще может быть у вас мотив, если не получить моральное право самой завести любовника?

– Нет-нет… – простонала Абби. – Я только хотела дать вам время! Ведь оно вам необходимо, чтобы вспомнить, что вы когда-то любили меня! – выпалила она.

Майкл нахмурил брови.

– Не понял!

Абби судорожно сглотнула, пытаясь сдержать слезы.

– Я думала, вам нужно время, чтобы покончить с вашей связью, – сказала она. – Вы так долго ждали меня, и я прощу у вас за это прощения. Мне тоже было тяжело ждать, но папа сказал, что таковы обстоятельства. Я знаю, не все зависит от нашей воли! Если вам необходимо время, чтобы уладить ваши личные дела и вспомнить, как вы ждали меня все эти годы, я

готова еще подождать.

– Не имею ни малейшего представления, о чем вы гово­рите, – тихо произнес он.

Абби глубоко вздохнула. Наверное, она недостаточно ясно выражает свои мысли.

– Хоть вы и ждали все эти годы, но все равно оказались не готовы к моему приезду…

– Ждал все эти годы? – не веря собственным ушам, пере­спросил он и посмотрел на нее так, словно она говорила по-китайски…

Страшная догадка мелькнула в голове Абби.

– Те годы, в течение которых мы были помолвлены. Вы меня ждали, папа говорил, что вы… – Мрачный взгляд Майк­ла заставил ее все понять. Отец лгал ей. Майкл не ждал ее, Не любил ее. Возможно, даже забыл о ее существовании! Он не приехал в Америку навестить ее, он просто не знал, где она находится. Майкл с жалостью смотрел на девушку. Абби при­жала руки к груди и бросилась от него прочь.

– Боже милос­тивый! – В одну роковую секунду весь ее мир рухнул. К горлу подступила тошнота, все поплыло перед глазами.

– Абби! – крикнул Майкл. Она продолжала идти, стре­мясь убежать раньше, чем он увидит ее унижение. Он схватил ее за талию и прижал к себе. Абби поникла в его объятиях.

– Мне кажется, меня сейчас стошнит, – выдавила она. Он чертыхнулся и подхватил ее на руки. – Пожалуйста, отпу­стите меня! – умоляла Абби, смертельно напуганная тем, что он заметит, как ей стыдно за свою потрясающую глупость – Ка­кой же дурой она оказалась! Какой наивной, несчастной ду­рочкой! Он сразу сказал ей правду, но она не слышала ее до этой минуты. Он никогда не любил ее, она ему даже не нрави­лась. Ей было больно думать о том, что ее мечты оказались всего лишь иллюзией, но еще больнее осознавать, что отец ее обманул. Ложь – это отвратительно. Майкл чуть ли не бежал по длинному коридору. Абби утк­нулась лицом в его плечо, борясь с приступами тошноты.

– Как он мог? Как он мог так поступить? – простонала она.

– Не знаю, дорогая, – напряженным голосом ответил Майкл. Она слышала, как стучат его каблуки по мраморным ступенькам. Он поднимался наверх. Сара вскрикнула, когда Майкл ударом ноги распахнул дверь. Он что-то сказал Саре и осторожно опустил Абби на кровать, испытующе глядя на нее. Абби отвернулась, не в силах вынести этот его взгляд, и зарылась лицом в подушку, подумав, что сейчас умрет от стыда. Прошла, как ей показалось, целая вечность, пока он отошел от кровати. Она почти не слышала приглушенных голосов. Долго сдерживаемые слезы хлынули потоком из ее глаз. Майкл выругался, возвращаясь в библиотеку. Влечение к ней не уменьшилось, когда он внезапно с ужасом понял, что ее всю жизнь дурачил родной отец. Майкл налил себе бренди, подошел к окну и. отдернув тяжелую портьеру, распахнул окно и стал с жадностью вдыхать холодный ночной воздух. Против ожиданий он очень приятно провел вечер, купаясь в сиянии естественной красоты Абби и ощущая смутное влечение каждый раз, как она ему улыбалась. Майкл никогда не встречал женщину, похожую на нее. Она так необычна, так искушена и невинна в одно и то же время. Ее естественная реакция на его поцелуй изумила его, вызвала взрыв страсти, неведомый ему с самой юности. Ему не хотелось ею увлечься. Поэтому внезапно охватив­шая его нежность была столь же нежеланной, как и страсть. Он допил бренди, задумчиво глядя в окно. В тот момент Майкл решил, что не станет покорным рабом ее красоты и редкост­ного обаяния. Ему не нужен этот брак. Она оказалась среди оставленных его отцом мусорных куч, которые ему пришлось разгребать, и он ненавидел всю эту проклятую ситуацию. Не­смотря на всю привлекательность Абби, он не собирался пове­сить себе на шею еще и эту обузу. И все же Майкл не мог забыть тот день, когда увидел ее впервые. Ее глаза горели обожанием, а улыбка была такой сия­ющей. Он не мог забыть этого, как не мог забыть потемневшие от боли и обиды ее удивительной красоты глаза. Черт побери, он никогда не сможет ее забыть.

Глава 8

Майкл не удивился, когда Абби не вышла к завтраку на следующее утро, ведь он был свидетелем ее отчаяния, вызван­ного предательством отца. Немного обеспокоенный, стыдясь в то же время этого своего чувства, он слушал Себасть­яна, не в силах сосредоточиться, не понимая, о чем тот говорит. Поковыряв вилкой омлет, он отодвинул тарелку и поднялся.

– Продолжим в библиотеке, Себастьян. Джоунз; пошлите завтрак леди Дарфилд.

– Я уже посылал, милорд, но леди отказалась от завтрака, – ответил тот, с упреком взглянув на хозяина. Майкл ничего не ответил и поспешно покинул столовую; за его спиной Себас­тьян с Джоунзом обменялись хмурыми взглядами. Беседуя с Себастьяном, Майкл поймал себя на том, что не перестает думать об Абби. Он вспомнил, как накануне в саду она бросала хромому псу мячик. Как была привлекательна, когда они случайно встретились во время послеобеденной прогулки, – щеки разрумянились, глаза весело блестели – За ужином он с удовольствием слушал, как весело она подтрунивала над его воспоминаниями о некоторых забавных приключениях во вре­мя скитаний по свету в дни юности.

– Вы совершенно уверены? – спросил Себастьян. Майкл с трудом оторвался от своих мыслей и посмотрел на секретаря.

– В чем именно?

Себастьян откашлялся и стал аккуратно складывать лежа­щие у него на коленях бумаги в стопку.

– Вы дали мне указание ответить согласием на приглаше­ние леди Давенпорт навестить ее в следующий уик-энд, – робко произнес он.

– Неужели? – удивился Майкл, на мгновение смешав­шись. С Ребеккой что-то надо решать. Его обдало жаром от чувства смущения, которое он редко испытывал. Такого с ним еще не бывало.

– Я пока не решил. Прошу меня извинить, но поеду-ка Я сейчас на прогулку, – сказал он, вставая с кресла.

– Похоже, собирается дождь, милорд, – успел крикнуть вслед ему Себастьян, но Майкл уже захлопнул за собой дверь, Оставшись в одиночестве, Себастьян повернулся к окну и за­думчиво улыбнулся. Он никогда не видел маркиза в таком со­стоянии и хорошо понимал, в чем причина.

– Давно пора, черт возьми, – весело сказал он себе под нос, собирая бумаги. Майкл взбежал по лестнице, шагая через две ступеньки, и, оказавшись на верхней площадке, свернул к своим апартамен­там, Внезапно его внимание привлекли какие-то звуки, и он остановился. Из-за тяжелых дубовых дверей гостиной Абби до­носилась самая печальная мелодия, какую только можно из­влечь из скрипки. Пораженный, Майкл медленно подошел к двери и прислонился к косяку. Играла Абби. Он это понял. Он не имел представления о том, что она умеет играть на скрипке, и, Господи помилуй, как же она играла! Струны горестно стонали под смычком, и в каждом звуке была тоска ее разбитого сердца. Он узнал пьесу Генделя, вобравшую в себя все страдания мира. Музыка внезапно оборвалась. Майкл быстро выпрямился, отпрянул от двери и огляделся, нет ли кого-нибудь поблизо­сти, кто мог бы застигнуть его врасплох и потом посмеяться над ним. В полном смятении он быстро зашагал к себе, Абби вытерла слезы и подошла к окну. День выдался пас­мурный, серый. Она наконец смирилась с тем, что отец бессовестно лгал ей и из-за него ей пришлось вынести ни с чем не сравнимое унижение. Но хватит себя жалеть. Надо трезво взглянуть на создавшееся положение. По крайней мере теперь она поняла отношение к ней Майк­ла. Нахмурившись, она вспомнила свое поведение в последние недели. Несмотря на возникшую с первого дня неприязнь к Абби, он был необычайно добр к ней в сложившихся обстоя­тельствах. Она уже не считала его холодным и равнодушным, просто он стал жертвой устроенного ее отцом фарса. Майкл больше ни минуты не станет мириться с этим фаль­шивым браком, И если она сможет помочь ему, она это сделает. Ради него она должна покончить с их смехотворным браком и вернуться в Америку. Это не такое уж плохое решение. В Америке у нее есть тетя и кузины, которые ее любят; они про­стят ей ее позор. Там она снова воспрянет духом, а здесь само присутствие Майкла будет напоминать ей о жестокой шутке, которую сыграл с ними ее отец. Абби обдумывала, как сказать об этом. Майклу. Bee еще чувствуя себя глубоко униженной, она сначала хотела послать ему записку, извиниться за свою достойную порицания наивность и сообщить о своем решении вернуться в Америку. Ее приданое он должен оставить себе. Это будет вполне справедливо. Абби почувствовала укол совести. Все-таки лучше сообщить ему об этом лично. Она не должна бо­яться. Им просто необходимо мирно поговорить. Абби увидела, как Майкл галопом проскакал по аллее, ос­тановился и грациозно спрыгнул с коня. Что бы ни случилось, она никогда не забудет, как он красив. Никогда не забудет вкуса его губ и той страсти, которую он в ней зажег. Она все скажет ему сегодня же вечером. И он испытает облегчение, Абби взяла скрипку и стала играть одно из сочинений Баха. Было уже начало девятого, но Майкл так и не появился в гостиной. Абби мерила шагами просторную комнату, нервно улыбаясь лакею, который стоял у стены в ожидании ее распо­ряжений. Она хорошо помнила, как Джоунз ей однажды ска­зал, что Майкл никогда не опаздывает к ужину.

– Может быть, лорд Дарфилд прошел в другую гостиную? – нарушила тягостное молчание Абби.

– Нет, миледи. Его светлость предпочитает золотую гос­тиную, так как в нее заглядывает вечернее солнце, – нараспев произнес лакей.

Абби вежливо кивнула и снова принялась ходить по ком­нате. Возможно, ему нездоровится. Или же ему невыносима сама мысль о том, что может повториться вчерашняя сцена. И вряд ли стоит этому удивляться. Абби не припомнит, чтобы когда-нибудь с ней случилось нечто подобное.

– Может быть, – веселым голосом произнесла Абби, – Вы спросите у Джоунза, что могло одержать его светлость?

Лакей кивнул и бесшумно вышел из комнаты. Несколь­ко минут спустя он вновь появился на пороге. Вид у него был мрачный, и, взглянув на него, Абби тоже впала в уны­ние.

– Миледи, произошло недоразумение, – вежливо произ­нес Джоунз. – Лорд Дарфилд уехал из Блессинг-Парка и вернется лишь через пару дней.

.Это было как удар под ложечку. Неужели он ее опять бро­сил? Она отвернулась от Джоунза, пытаясь мужественно при­нять эту новость. В ней боролись гнев и обида, и она не знала, какое чувство сильнее

– Мадам? Абби повернула голову к Джоунзу, только сейчас осознав, что он обращается к ней.

– Мне ужасно жаль. Что вы сказали? – спросила она так ласково, как только могла, хорошо понимая, что выражение лица выдает ее.

– Может быть, вы хотите поужинать у себя в комнате? – спросил он.

Абби так растянула губы в улыбке, что стало больно щекам.

– Спасибо, не надо. Я совсем не голодна. – И она напра­вилась к двери, игнорируя скептический взгляд Джоунза.

– Я был бы счастлив прислать ужин…

– Честное слово, я не голодна. Признаться, я спустилась вниз, чтобы выпить глоток вина, – солгала Абби, и ей стало не по себе, поскольку она видела, что Джоунз ей не поверил. Она проскользнула мимо него и направилась к двери, с невозмутимым видом прошла по длинному коридору, привет­ливо улыбнулась лакеям в холле и медленно поднялась по широкой мраморной лестнице. Добравшись до лестничной пло­щадки, быстро огляделась и, никого не заметив, бросилась к своей комнате. Очутившись за дверью. Абби в ярости заметалась по ком­нате. С одной стороны, она понимала, что не имеет права сер­диться. В конце концов эта женитьба была всего лишь фальшивкой, а она в последний вечер вела себя так отврати­тельно, что опротивела ему и он убежал в Брайтон. С другой стороны, Абби считала, что имеет на это полное право, так как, если даже их брак и фальшивка, он мог бы проявить эле­ментарную вежливости и сообщить о своем отъезде. И как дол­го он будет отсутствовать на этот раз? Две недели? Два года? Она упала на кушетку и уткнулась лицом в ладони. Если уж он так ее презирает, она больше ни минуты не останется в Блессинг-Парке. Наивная юная дурочка, она переплыла ради него океан, поверив в его любовь, вела себя, мягко говоря, легкомысленно во время их первой встречи. Господи, лучше бы ей умереть! На следующее утро Абби попросила Джоунза подать каре­ту. Джоунз стал было возражать, но Абби терпеливо объяснила ему, что не собирается нарушать правила, которых должны при­держиваться маркизы, что маркизам, она в этом совершенно уверена, дозволено ездить в Пемберхет, если, к примеру, им необходимо купить масло для ванн. Джоунз плотно сжал губы и пошел передать ее приказ лакею. Абби подавила смех и по­бежала за своим ридикюлем и подходящей шляпкой. Сегодня она оплатит свой проезд в Америку. Вечером напишет записку дарфилдскому дьяволу и вернет ему свободу. А завтра или пос­лезавтра покинет Блессинг-Парк навсегда. Он будет необычайно счастлив. В Пемберхете Абби решительно приказала кучеру и лакею заехать за ней через два часа. Она вернется домой с позором, но не с пустыми руками. Она провела приятные полдня, бродя по лавочкам в поисках безделушек. Выбрала брошь из ляпис-лазури для тетушки и фарфоровый чайник для Виргинии. Для Виктории, искательницы приключений, приобрела у торговца мужской одеждой твидовую охотничью куртку. Довольная своими покупками, Абби направилась к малень­кой конторе в конце узкого переулка, где, как ей сказали, можно оплатить проезд до Америки. Завернув за угол, она чуть было не столкнулась с человеком, выходящим из узкой двери ма­ленького домика. Абби подхватила падающие из рук свертки и улыбнулась, готовясь принести свои извинения. Но когда подняла глаза, извинения замерли на губах. Гос­поди, да это же Гэлен, ее кузен! Вид у него был еще более изумленный, чем у нее. Абби снова уронила свертки и броси­лась ему на шею.

– Гэлен! Ты не сообщил мне о своем приезде! – восклик­нула она.

Гэлен крепко обнял ее и быстро отстранил от себя.

– Я собирался сделать тебе сюрприз, но, кажется, это ты приготовила мне сюрприз. – Он улыбнулся, оглянулся украд­кой, потом бросил взгляд в конец переулка. – Пойдем, позволь мне помочь тебе с этими свертками, – сказал он и стал подбирать покупки, пока Абби радостно за­брасывала его вопросами.

Когда свертки, наконец, были собраны, Гэлен остановился и посмотрел на сияющую Абби.

– Боже мой, малышка, какой ты стала красавицей! – с восхищением воскликнул он, разглядывая ее. Абби рассмеялась и скромно опустила глаза.

– Гэлен! Я такая же, какой была во время нашей послед­ней встречи.

– Вовсе нет! С тех пор прошло пять лет, я помню, ты и тогда была хорошенькой, но… – Он замолчал и легонько про­вел тыльной стороной ладони по ее щеке. – Никогда бы не подумал, что ты станешь такой красивой, – тихо произнес он.

Абби покраснела до корней волос. Гэлен был очень хорош собой. Темно-русые кудри, карие глаза с веселыми искорками. Много лет назад он вызвал у нее приступ девической влюблен­ности, как и сейчас, без сомнения, вызывал у наивных служа­нок. Абби захлестнули приятные воспоминания, и она широко улыбнулась.

– Я так рада, что ты приехал! Ты даже представить себе не можешь, как мне хотелось тебя увидеть.

– Я тоже скучал по тебе, малышка. Если у тебя есть время, зайдем в одно местечко, выпьем чаю, поговорим.

– Конечно! Мне так много нужно тебе рассказать. – И Абби направилась к главной улице.

– Не туда! – резко произнес Гэлен. Абби с удивлением посмотрела на него. Гэлен смущенно улыбнулся и махнул ру­кой в противоположный конец переулка. – Это там, малень­кое, тихое заведение, уверен, тебе понравится, – сказал он.

Место, куда он ее привел, едва ли можно было назвать чайной, хотя там стоял стол и женщина принесла им чайник с чаем и черствое печенье. Абби пила чай и слушала рассказы Гэлена о его многочисленных приключениях.

Настолько многочисленных, что Абби поневоле задалась вопросом, как он все это успел за свою двадцатипятилетнюю жизнь. Он участвовал в войнах, о которых Абби никогда не слышала, был капитаном на собственном корабле, ко­торый, к несчастью, затонул возле мыса Горн. Некоторое время стажировался в конторе торговой Ост-Индской компании в Амстердаме, после чего, естественно, поступил на работу в небольшую, но независимую компанию по морским перевозкам в Копенгагене. Его захватывающие истории очень походили на приключен­ческие романы, которыми зачитывалась ее тетушка. Возможно, из них Гэлен и черпал некоторые свои рассказы. Но Абби это не смущало. Ее обожаемый кузен приехал ее навестить, и, если ему хочется немного покрасоваться, она не против.

– А как ты? – наконец спросил Гэлен, допивая чай. – Когда я видел тебя в последним раз, капитан собирался по­слать тебя в Женеву, в пансион для благородных девиц.

Абби рассмеялась.

– Женева, Господи Боже, как давно это было. Со стыдом должна признаться, что выдержала в том пансионе всего один месяц. Я была слишком взрослой, наверное, и начальница меня невзлюбила, а я платила ей тем же. Вскоре после того, как здоро­вье отца ухудшилось, он отослал меня жить к тетушке Нэн.

На лице Гэлена отразилось огорчение,

– Не могу передать тебе, как сильно я горевал; узнав о смерти твоего папы. Ведь он был мне вместо отца, ты же зна­ешь, но я не успел сказать ему об этом. Я как раз собирался отплыть в Вест-Индию, когда пришло известие о его смерти.

– Я думала, ты готовился отплыть в Америку, – заметила Абби, вспомнив его письмо. Гэлен слегка покраснел.

– Ну, так и было в некотором смысле. Сначала в Вест-Индию, потом в Америку. Я планировал совершить большое путешествие и повидать всех родственников, – объяснил он с небрежной улибкой, – Но пришло известие о его смерти, и вскоре компания, на которую я работал, разорилась.

– Какой ужас! – воскликнул;! Абби, не заметив, как вдруг он поменял тему. – И что ты сделал?

– К счастью, у меня была отложена небольшая сумма. Ее хватило, чтобы прожить некоторое время, и я уже плани­ровал поступить на другие судно, когда услышал, что ты в Англии – Он с чарующей улыбкой посмотрел на нее, – Я просто обязан был приехать повидать мою маленькую сестренку.

– Ох, Гэлен, ты не должен был тратить свои сбережения, чтобы навестить меня!

Абби всегда испытывала сочувствие к людям, связанным с морем, – большинство из них едва сводили концы с концами. И она тут же встревожилась.

– У тебя достаточно средств? Я хочу сказать, в настоящее время, – без обиняков спросила Абби.

Гэлен пожал плечами и уставился на исцарапанный стол, лицо его помрачнело.

– Недостаточно, я это вижу по твоему лицу! – воскликну­ла она.

– Не беспокойся обо мне, малышка. Как-нибудь прожи­ву. Не стану, конечно, снимать номера в шикарных отелях и катать тебя на двуколке.

Абби покачала головой и потянулась за своим ридикюлем.

– Я не хочу кататься на двуколке, Гэлен. Мне невыноси­мо думать, что ты ночуешь на каком-нибудь сеновале! Ты при­едешь ко мне в Блессинг-Парк…

– Нет-нет, пока что мне очень хорошо в Пемберхете. Со мной все в порядке, – как-то неуверенно заявил он. – Завтра уеду на несколько дней, у меня дела в Портсмуте.

Не задумываясь, Абби достала из ридикюля деньги, кото­рые собиралась заплатить за место на корабле.

– Возьми, – сказала она и, поскольку Гэлен отрицатель­но покачал головой, схватила его за руку. – Пожалуйста, Гэ­лен. Я хочу, чтобы у тебя было приличное жилье.

Гэлен нервно рассмеялся и сжал в кулаке купюры.

– Не так все плохо, малышка. Будем считать, что ты мне их одолжила, На очень короткое время, Я жду важных сообще­ний, которые должны в корне изменить мое положение. – Правда? Что же это за сообщения?

– В сное время я тебе все расскажу. Не удивлюсь, если эти новости окажутся полезными и для моей маленькой кузины. А пока мне бы очень хотелось провести с тобой некоторое вре­мя, если позволят обстоятельства.

Время. Абби хотела спросить, какое отношение могут иметь к ней сообщения, о которых он говорит, но тут ее взгляд упал н? часы в противоположном конце ком­наты. Ее ждет карета!

– О Господи! Я просила кучера заехать за мной ровно в четыре часа! – воскликнула она и бросилась собирать свои свертки. – Теперь все будут волноваться, подумают, что со мной что-то случилось.

Гэлен почему-то смутился. – Нет, мы не станем их волновать, – пробормотал он. Взяв у нее из рук свертки, он вывел ее из чайной и повел по направлению к главной улице.

– Значит, ты все это время жила в Америке, да? – спро­сил он, пока они шагали по переулку. Абби кивнула.

– Я приехала сюда чуть больше месяца назад, а до тех пор жила в Америке.

Они подошли к тому месту, где переулок выходил на глав­ную улицу. Чуть дальше перекрестка ее ждала карета Дарфил-да, и Абби помахала рукой, чтобы привлечь внимание кучера.

Гэлен задумчиво посмотрел на нарядную карету.

– У нас не хватило времени поговорить о тебе! Значит, моя маленькая кузина выходит замуж за маркиза Дарфилда? Полагаю, это счастливое событие произойдет весной?

Абби заколебалась. Ей не хотелось говорить Гэлену, что ее брак не состоялся и что она собирается вернуться в Америку. Она еще не готова была признаться в своем унижении. Абби улыбнулась кучеру, не заметив подозрительного взгляда, бро­шенного им на Гэлена. Лакей соскочил с запяток, с явным вызовом взглянул на Гэлена и забрал у него покупки.

– Тебе следует нанять этих двоих, чтобы отвезли тебя в церковь, – поддразнил он шепотом Абби.

– Собственно говоря, мы уже обвенчались с маркизом, – сказала Абби небрежным тоном.

Гэлен изумленно уставился на нее.

– Обвенчались? Пораженная его реакцией, Абби спросила: – Тебя это удивляет? Лакей демонстративно распахнул дверцу кареты.

Гэлен тут же пришел в себя и улыбнудся самой очарова­тельной улыбкой.

– Ты застала меня врасплох, Я подумал, что слишком мало времени прошло после помолвки. Вот и все.

– Примерно пятнадцать лет! – с грустной улыбкой отве­тила Абби. – Уверяю тебя, все приличия соблюдены!

– Мне бы хотелось познакомиться с твоим маркизом, ма­лышка. Возможно, я заеду через несколько дней. Нам с тобой обязательно надо поговорить. – Он шагнул к ней. – Обни­мешь своего кузена?

Абби крепко обняла Гэлена. Тот поцеловал ее в щеку, не­охотно отпустил, подмигнул и отступил назад, когда лакей втис­нулся между ними с явным намерением оттеснить его.

– Так ты приедешь в Блессинг-Парк? Очень скоро? – спросила Абби, пока лакей помогал ей сесть в карету.

– Приеду, как только вернусь из Портсмута, – заверил ее Гэлен.

Лакей захлопнул дверцу. Абби улыбнулась и помахала ку­зену в окошко. Карета тронулась, и тут она задала себе вопрос: как она вернется в Америку, если отдала все имевшиеся у нее деньги Гэлену?

Майкл завязывал шейный платок перед зеркалом, не об­ращая внимания на нескончаемую тираду Ребекки по поводу нарушенных обещаний. Было ошибкой приехать сюда, огром­ной ошибкой. Мимо него пролетела статуэтка и разбилась о стену, Майкл равнодушно взглянул на осколки. В последний раз проверив узел, он обернулся и посмотрел на хорошенькую блондинку, скользя взглядом по прозрачному неглиже и пыш­ным формам под ним.

– Я никогда тебе ничего не обещал, Ребекка, – невозму­тимо произнес он. – Наши отношения какое-то время устра­ивали нас обоих, а теперь перестали меня встраивать.

– Бессердечный кретин! Как ты посмел явиться сюда и овладеть мною, словно похотливый жеребец, а, – потом объя­вить, что все кончено! взвизгнула она.

– Это было не слишком удачно, правда? – Майкл вздохнул и сунул руки в карманы. Он не считал себя таким уж бессердечным, но в данный момент не чувствовал никаких угрызений совести. Это был ко­нец очередной сделки, только не деловой, а любовной. Собы­тие вполне обычное.

– Ребекка, дорогая…

– Не называй меня так! – яростно крикнула она.

– Перестань, ты же не ребенок, милая. Ведь нас мало что связывало. Разве что постель.

– Неправда! – Она зарыдала. Майкл нахмурился.

– Неправда? Ты не любишь сельскую жизнь, я не люблю город. Тебе не нравится, что я занимаюсь морскими перевоз­ками, а мне не нравится вертеться в гостиных. Признайся, ми­лочка, ты же знала, что когда-нибудь все кончится.

Ребекка схватила шелковую подушку и прижала к груди в приступе неподдельного горя.

Майкл почувствовал слабый укол жалости. Он подошелк кровати и положил руку на ее атласное плечо.

– Ребекка! Мы оба знали, что это кончится. Вопрос был только в том, кто первый порвет отношения, – мягко произ­нес он.

– Нет, – настаивала она, качая головой. – Я не знала. Я никогда…

– Мне очень жаль, дорогая, – перебил Майкл. – Но луч­ше покончить с этим раньше, чем позже.

При этих словах боль исказила лицо Ребекки, и она на­крыла его ладонь рукой.

– Ты ее любишь? – спросила она.

Майкл помедлил с ответом. Он рассказал Ребекке о своей женитьбе, но ни словом не обмолвился о том, что именно же­нитьба стала причиной разрыва их отношений. Потому что это было не так. Его просто не влекло больше к Ребекке.

– Любишь? – снова шепнула она. Майкл взглянул на Ребекку и задумался. Он не любил Абби. Но что-то тут было, что-то такое, что притягивало его к Абби даже тогда, когда Ребекка пускала в ход все женские уловки, чтобы возбудить его. Что-то такое, что вызывало в нем слабое, но явственное чувство вины за свое пребы­вание здесь.

– Нет, – мягко ответил он.

– Но ты ее хочешь. – Она жалобно шмыгнула носом. Майкл нетерпеливо вздохнул.

– Не в этом дело, Ребекка. Попытайся понять. Просто… все кончено. – И, не сказав больше ни слова, он повернулся и ушел из ее спальни. Из ее жизни.

Глава 9

Когда Майкл в тот день вернулся, у входа его встретили, как обычно, двое слуг и Джоунз. Майкл поднялся по ступенькам, слегка смущенный возникшим у него желанием, чтобы на месте Джоунза стояла Абби,

– Добро пожаловать домой, милорд, – приветливо произ­нес Джоунз, беря шляпу и перчатки у Майкла. – Спасибо, Джоунз. Скажи, пожалуйста, чтобы пригото­вили ванну. Кажется, я выбрал самую грязную дорогу во всем Саутгемптоне, – посетовал он и прошел мимо дворецкого к парадной лестнице. Взбежал по мраморным ступенькам на вто­рой этаж и свернул в коридор, надеясь, что сейчас появится Абби. Ему очень хотелось ее видеть. Почему, он и сам не знал и не пытался это анализировать.

Майкл не увидел Абби, зато услышал. Веселая, быстрая музыка разливалась по комнатам верхнего этажа; по предпо­ложению Майкла, это был Бах. Он мысленно улыбнулся и не слеша прошел к себе, Звуки скрипки ответили на два его воп­роса. Она рядом и в хорошем настроении. Войдя к себе в спальню, Майкл кивнул Деймону, камер­динеру, складывавшему только что выстиранные сорочки. Он прошел прямо к небольшому письменному столу и покачал головой в ответ на суровый взгляд Деймона, устремленный на сапоги Майкла.

– Поскольку я совершенно уверен, что смогу снять сапоги самостоятельно, твоя помощь мне не понадобится. – Он улыбнулся невозмутимому камердинеру, который поклонился и направился к выходу.

Майкл выдвинул ящик стола в поисках бумаги.

– Погоди минуту. Ты сейчас отнесешь записку. – Майкл сел в кресло и макнул перо в чернильницу. Он быстро написал Абби записку, в которой сообщил о своем возвращении и при­гласил ее поужинать имеете с ним. К тому времени, как при­несли ответ, он уже сидел в горячей ванне.

«Благодарю вас. Это будет чудесно». Вот и все, что было в записке, но Майкл невольно улыбнулся.

Через десять минут после назначенного часа он нетерпе­ливо вышагивал взад и вперед вдоль высоких окон в золотой гостиной. Ожидание становилось невыносимым. Он умирал от голода. В животе урчало. И еще он волновался, что приводило его в ярость. Когда наконец появился Джоунз с хрустальными бокалами на подносе, Майкл спросил:

– Где леди Дарфилд?

– Здесь, – спокойно ответила Абби, скользнув в гости­ную вслед за Джоунзом. – С возвращением.

– Спасибо. – Майкл сделал медленный вдох, удивляясь, как это ему удалось жениться на такой красавице без малей­ших усилий с его стороны. – Я уже было подумал, что вы не придете, – сказал он, идя ей навстречу.

Абби робко улыбнулась. Кажется, он обрадовался, увидев ее.

– Что будете пить сегодня? Ром? Виски? – Он улыбался, испытующе глядя на нее своими серыми глазами, от его бли­зости у Абби мурашки побежали по телу.

– Пожалуй, попробую портвейн, – ответила она наконец, стараясь не замечать ласкового выражения его глаз. Майкл сделал знак лакею и предложил Абби руку, чтобы отвести ее к кушетке.

– Не знал, что вы играете на скрипке, – заметил он улыбкой, усаживаясь в кресло напротив.

– Я начала учиться совсем еще девочкой, когда была в Риме, – с трудом выговорила она. – Вы прекрасно играете. Я слышал сегодня – это был Бах? Приятно удивленная, Абби: кивнула.

– Я тоже большой любитель музыки, – добавил Майкл с теплой улыбкой.

– Я знаю, то есть слышала… – заикаясь, ответила Абби. Майкл ничего не ответил, сделав вид, что не замечает ее нервозности. Ему хотелось сказать, что у нее блестящие музы­кальные способности, что красивее женщины он никогда не встречал, что он в восторге от ее платья небесного цвета. Но вместо этого он пил виски, наблюдая, как длинные пальцы Абби выбивают дробь на коленке.

– Интересно, чем еще вы нанимаетесь? Я знаю, что вы игра­ете в дартс, а как насчет других игр? В шахматы, например?

– Шахматы? Нет, не умею. В карты умею, знаю множество игр и на бильярде тоже…

– На бильярде? – с удивлением переспросил он.

– Брюссель, – ответила она вместо объяснения. Майкл рассмеялся и покачал головой,

– Конечно, Брюссель. А где вы научились играть в карты? – спросил он и встал, чтобы наполнить бокал.

– У папы на корабле, наверное. А в Каире я научилась плутовать, – рассеянно добавила Абби.

– Плутовать, в самом деле? Это довольно скандальное при­знание, леди Дарфилд.

– Как правило, я не плутую, только когда обстоятельства вынуждают. Он поставил на стол бокал и придвинулся к Абби поближе.

– А что за обстоятельства, если не секрет? Губы Абби слегка приоткрылись, словно для ответа, Майкл наклонился и уловил аромат сирени, исходивший от ее волос.

– Когда безнадежно проигрываю.

– Гм-м?

– К-когда проигрываю. Безнадежно, – заикаясь, повто­рила Абби.

Он прикасался к ее волосам, его пальцы легонько дотра­гивались до ее виска, отчего по спине у нее побежали тысячи колючих мурашек. В комнате внезапно стало очень жарко. Слишком жарко. Что это он делает?

Майкл протянул руку к ее бокалу с портвейном, но в этот момент вошел Джоунз и объявил, что кушать подано. Майкл бросил на дворецкого уничтожающий взгляд, но тот не обратил на это никакого внимания и распах­нул дверь, готовый проводить их к столу. Заняв место в конце длинного обеденного стола красного дерева, Майкл украдкой поглядывал на Абби, сидящую справа от него. Он видел, что она очень нервничает, и, чтобы успокоить ее, пытался придумать какую-нибудь невинную тему для беседы. Ему не пришлось долго ломать голову. Как только подали первое блю­до, Абби принялась трещать, как сорока. Рассказала, что делала две недели, пока Майкл отсутствовал, ни словом не обмолвив­шись о том, что он оставил ее во время медового месяца. Абби призналась ему, что произвела в доме некоторые изменения. Пе­реставила мебель в парадном кабинете, а также в гостиной и биб­лиотеке на втором этаже. Изложила все очень подробно, после чего перешла к рассказам об Америке. Героями этих рассказов были ее кузины, Вирджиния и Вик­тория, и еше тетушка Нэн. Как следовало из ее слов, кузины целый день спорили друг с другом, а Абби выступала в роли ар­битра. После того как убрали суповые тарелки и подали основ­ное блюдо – форель, Абби стала рассказывать о тех местах, которые они вместе с псом Гарри исследовали. Это, естественно, навело ее на мысль о различных исторических событиях, и по­степенно она выложила вес, что ей было известно в этой области. Майкл ел, вежливо слушая нескончаемый поток сведений, в подходящих местах издавал односложные восклицания, пы­таясь не поддаваться ее обаянию – Он понятия не имел, почему Абби так сильно нервничает. – А теперь надо перейти наконец к делу, – устало поизнесла она, сложив руки на коленях,

– К какому делу? – спросил Майкл.

– Майкл, полагаю, вы знаете… то есть я полагала… ну, я думала, что дела обстоят не совсем так, как оказалось на самом деле, и я совершенно убита тем, что так жестоко ошиблась. Видите ли, я намерена… намерена…

Майклу не хотелось вспоминать о том остром разочарова­нии, которое причинило ей такую боль, когда она узнала о жестоком обмане отца, и еще ему не хотелось портить такой исключительно приятный вечер.

– Абби, нет никакой нужды это делать. Но Абби его не слышала. Не отрывая взгляда от сложен­ных на коленях рук, прерывисто вздохнула и продолжила:

– Я намерена извиниться. Я не хотела доставлять вам не­удобств, да я бы скорее умерла, чем причинила вам вред, но я все представляла себе совсем не так, как это было в действи­тельности, и не поверила вам, потому что была очень упрямой. Это было глупо с моей стороны, чтобы окончательно не поглу­петь, я решила покончить со всем этим…

– Абби, не надо, – настойчиво повторил Майкл, опасаясь очередного длинного монолога.

Но Абби нельзя было остановить.

– Я знаю, каким абсурдным это должно было вам пока­заться, и сама считаю все это верхом абсурда и очень сожалею. Единственный выход из этой ситуации – мое возвращение в Америку.

Она крепко зажмурилась, видимо, ожидая от него бурной отповеди, но не дождавшись, медленно открыла глаза и взгля­нула на него. Майкл был ошеломлен. Она извиняется перед ним за то, что ее обманул родной отец. Он уже собирался сказать, что она ни в чем не виновата, но Абби снова заговорила, воспользо­вавшись образовавшейся паузой:

– Я понимаю, что мое… ваше… состояние зависит от вы­полнения условий завещания моего отца, но деньги меня со­вершенно не интересуют. Видите ли, у моей тетушки Нэн есть маленькая ферма, и мы все там работаем и получаем прилич­ный доход, а учитывая ежегодное содержание, я вовсе не буду нуждаться, и мне кажется, это единственно разумный выход из создавшегося положения. С какой стати вы должны постра­дать из-за обмана моего отца! – Абби закончила свою речь на октаву выше, чем начала.

Майкл в упор смотрел на нее.

– В этом нет необходимости, – произнес он, спрашивая себя, почему не может ей сказать, какой считает ее храброй и благородной.

– Нет необходимости? – тихо спросила Абби.

– Нет, – ответил он. – Если бы я знала, я бы никогда… то есть это вы – жертва всей этой истории, и я не хочу состоять с вами в браке, который вы заключили против собственной воли.

Майкл постарался овладеть собой, на щеках его заиграли желваки, он лихорадочно размышлял. Он не мог сказать, что не хочет отпускать ее. Потому что не был в этом уверен. Не мог признаться, что все это время вел себя отвратительно не в пример ей. Он и сам только сейчас это осознал. Абби гадала, о чем он сейчас думает, и отчаянно жалела о том, что у нее не оплачен проезд до Америки. Она понимала, что порядочность не позволит ему принять ее предложение, но была уверена, что оно вполне устраивает его. Надо облегчить ему задачу, подумала Абби и заявила:

– Я не хочу здесь оставаться. Не желаю продолжать это притворство после того, как узнала правду. Его брови сошлись у переносицы.

– Кажется, вы неплохо устроились в Блессйнг-Парке, ма­дам. У вас есть все необходимое: собака, сад, друзья. Чего еще вы можете желать?

– Представить себе не могу, почему вы против, – настаи­вала она.

– Абби, кажется, вы не понимаете главного: это мне ре­шать, что для вас лучше. Ваша идея о возвращении в Америку без гроша в кармане неприемлема. Более того, мы с вами же­наты, и существует множество юридических законов, опреде­ляющих, что вы можете делать и чего не можете. Моя обязанность – заботиться о вашем благополучии, – упрямо продолжал Майкл, снова удивившись, почему никак не может ей признаться, что не хочет отпускать ее. Пока не хочет. Абби опустила глаза на недоеденную форель в тарелке. Этот человек думает лишь о своих обязательствах, остальное его не интересует, а она как раз и пытается освободить его от этих обязательств. Мысль о том, что она стала для него обузой, была невыносимой.

– Я вас хорошо понимаю, – ледяным тоном ответила она, отодвигая стул. Лакей бросился к ней, чтобы помочь, но Абби уже встала и столкнулась с несчастным лакеем на бегу, устремившись к выходу из столовой.

Майкл опередил обоих. Перехватил Абби, прежде чем она успела добежать до двери.

– Вы свободны! – крикнул он слугам и крепко держа Абби за локоть, повел ее к себе п кабинет.

Закрыв за собой дверь и прислонившись к н ей спиной, Майкл скрестил на груди руки и сурово посмотрел на Абби.

– Вы не поедете в Америку, – властно заявил он. Абби ахнула от такого возмутительного заявления.

– Неужели вы не понимаете? Я вас освобождаю! Я возвра­щаюсь п Америку. Не хочу оставаться здесь на правах бедной родственницы! Быть обузой для вас! – Абби медленно двигалась вокруг кушетки, чтобы быть вне пределов его досягаемости.

Улыбка Майкла стала еще шире.

– Бедная родственница, обуза? По-вашему, я так думаю?

– Да! – вскричала Абби, чувствуя, что ее душат слезы. Ладно бы еще обуза. Но ужаснее всего то, что она его любит, любит так как никогда не любила. Почувствовав, что он при­ближается, Абоц быстро перебежала к протшюположному концу кушетки. Майкл стоял, широко расставив свои сильные ноги и упершись кулаками в бедра.

. – Я только сказал, что у меня есть обязательства. У каж­дого человека они есть. Почему это вас огорчило? – спокойно спросил он.

Абби задрожала. Дело не только в этом. а еще и в том, что для него главное – обязательства, а для нее – любовь. У нее есть гордость, и гордость велит ей уехать, отдать его леди Давенпорт. Ни слова не сказав, Абби повернулась и направилась к двери. Майкл догнал ее, схватил за плечи и повернул к себе лицом.

– Вы не поедете в Америку, – севшим голосом произнес он.

В его глазах появилось уже знакомое ей выражение. Абби отвернулась и уперлась руками ему а грудь. Она проявляла та­кую слабость, когда приходилось ему сопротивляться, что в эту секунду даже допустила мысль о возможности провести жизнь с человеком, который ее не любит.

– Я не хочу быть обязательством! Не хочу быть постоян­ным напоминанием о бесчестном поступке моего отца! Не хочу знать, что вы любите другую женщину и.жалеете, что не свободны и не можете на ней жениться! Не хочу любить так сильно, как я люблю вас, и видеть ваш холодный взгляд. – Она ужаснулась собственным словам и разразилась рыданиями. Майкл буквально лишился дара речи. Он прижал ее голову к своей груди, в то время как она проливала потоки слез. По­том стал нежно гладить ее волосы, обнял за плечи. Он не хотел видеть в ее глазах такую боль и верил в тот момент, что сделает все возможное, чтобы она никогда больше не страдала.

– У вас путаются мысли, – пробормотал он наконец, осо­знавая, что и сам плохо соображает. – Пожалуйста, позвольте мне уехать! – молила Абби. У него едва не разорвалось сердце от ее жалобного тона.

– Абби, вам за последнее время слишком многое при­шлось пережить, и вы рассуждаете неразумно. Думаю, нам лучше отложить этот разговор до другого раза.

– Я рассуждаю разумно, другого выхода просто нет.

– Не будем обсуждать это сейчас, – настаивал Майкл. Он приподнял ее лицо. Оно было мокрым от слез, и Майклу вдруг захотелось утешить бедняжку. Осушить поцелуями слезы.

Абби застыла, ощутив прикосновение к своему лицу его губ. Затем его губы скользнули к ее губам, а язык осторожно проник в ее божественный ротик. Этот поцелуй нисколько не походил на прежние, он был необычайно нежным и в то же время страстным. Ни одна женщина не устояла бы перед ним. Майкл ласкал Абби так, что она забыла обо всем на свете и, охваченная желанием, унеслась в заоблачные выси. Она все крепче прижималась к нему, ощущая исходившую от него силу. Ей казалось, что их тела слились воедино. Это было истинное блаженство, и вдруг где-то в самой глубине сознания мелькну­ла мысль, что она не должна этого делать, и Абби оторвала свои губы от его губ.

– Это был очень длинный день, – извиняющимся тоном произнесла Абби.

Майкл убрал с ее лица выбившуюся прядку волос и лишь после этого почтительно отступил в сторону.

– Тогда перемирие. Может быть, сыграем партию в бильярд? Развлечемся немного?

– Должна предупредить вас, что я люблю играть на инте­рес, – тихо произнесла она.

Удивленный, Майкл искоса оценивающе взглянул на нее, а она улыбнулась ему дрожащими губами.

– Осмелюсь спросить, не намерены ли вы плутовать, мадам?

– Ни за что. Бильярд – исключение.

– Ага, Разумеется, если не проигрываете. Верно?

– И по-крупному, – кивнула она. Майкл от души рассмеялся.

– Ужасно неприлично, для маркизы, но в данном случае не возражаю. Так как Майкл уже начал привыкать к разносторонним талантам Абби, он почти не удивился тому, что она довольно хорошо играет на бильярде. Присев на край стола и опираясь на кий, он смотрел, как Абби медленно обходит вокруг, на­хмурив лоб и проводя изящной ручкой по бортику. Наметив удар, она склонилась над столом, и его взору открылась со­блазнительная ложбинка между грудями. Майкл не заметил, как Абби положила намеченный шар в лузу, пока она не вы­прямилась и яе улыбнулась ему. Следующий удар дал Майклу возможность полюбоваться ее округлыми бедрами.

– Черт побери! – воскликнула Абби, когда шар прошел мимо цели.

– Сколько вы выиграли? – спросил Майкл, рассматривая четыре оставшихся шара.

– Разве вы не знаете? – удивилась Абби. – Тысячу фунтов. Майкл, интирая мелом кий, бросил на нее взгляд.

– Вы в этом yвернеы? Я думал, сто фунтов.

– Вам следовало быть внимательнее. Тысяча фунтов, как одно пенни. Он мысленно улыбнулся: как же, уследишь тут, когда она так дьявольски соблазнительна.

– Трудно следить за игрой, если отвлекает… искусство парт­нера, – рассеянно ответил он.

Абби была польщена этим фальшивым комплиментом.

– Тысяча фунтов, говорите? – продолжал он, расхаживая вокруг стола и изучая положение четырех оставшихся шаров. – У вас хватит смелости поднять ставки?

Абби усмехнулась:

– Мне нечего бояться, я уже выиграла тысячу фунтов. А у вас хватит? – с вызовом бросила она.

– Не сомневайтесь, мадам, хватит.

– Что вы задумали? – мрачно спросила она. На губах Майкла появилась дьявольская усмешка.

– Боюсь, – протянул он, – то, что я задумал, оскорбит ваши нежные чувства. Но может быть, вы согласитесь поду­мать о другой ставке. Откровенно говоря, Абби больше интересовала та ставка, которая оскорбила бы ее чувства, но она невозмутимо ответила:

– Я вас слушаю.

– Если я положу оставшиеся шары в лузу одним ударом, вы подождете три месяца и только потом будете принимать решение о возвращении в Америку, – произнес он и при­стально посмотрел на нее.

Абби заколебалась – его слова явились для нее полной неожиданностью. Три месяца? Три месяца любить его без всякой надежды на взаимность?

– Зачем это вам? – вырвалось у нее.

– Зачем? – Он пожал плечами и, глядя на стол, объяснил: – За три месяца я сумею прояснить еще кое-какие детали завеща­ния вашего отца, чтобы не потерять вашего приданого.

Его ответ не удивил Абби, но очень разочаровал. Она страш­но разозлилась на себя за то, что каждому его доброму слову придавала романтическое значение. Всякий раз, когда с ней это случалось, возврат к реальности обходился ей все дороже. Она явно ему не нужна; ему необходимо время, чтобы уладить деловую сторону их брака.

– А если ваше мастерство подведет вас?

– Тогда принимайте решение хоть завтра, я не стану воз­ражать. – Он неотрывно смотрел на нее, пока она разглядыва­ла зеленое поле. Абби нахмурилась; вряд ли он сможет загнать в лузу все четыре шара одним ударом. А раз так, значит, он хочет, чтобы она уехала. А если действительно сможет и уверен в этом? Значит, хочет, чтобы она осталась здесь еще на три месяца. Она взглянула на Майкла, выражение его лица оставалось непроницаемым, потом снова на стол. Помилуй Бог, ей придется по-настоящему взять себя в руки и покончить с этими детскими рассуждениями! Она должна вернуться в Аме­рику немедленно. Иначе погибнет! «Он меня не любит! Он меня почти не знает! – твердила она себе. – Три месяца – слишком много, чтобы любить человека, который любит дру­гую. Три месяца – слишком долго, чтобы ловить каждое его слово в надежде на что-то, чего никогда не будет».

– Согласна, – ответила она и тут же поняла, что совер­шила глупость.

– Вы в этом уверены? – спросил Майкл, склонившись над столом и целясь кием в шар. Абби не ответила; она замер­ла, ее глаза метались от шара к шару, она пыталась понять, как он собирается это сделать. – Абби? – снова спросил Майкл, Она перевела на него взгляд и медленно кивнула. Майкл пере­вел взгляд на шары.

– Погодите, – воскликнула Абби. Майкл выжидательно посмотрел на нее. Она лихорадочно соображала, что сказать, чтобы отвлечь его, выиграть время и еще подумать. Ей надо подумать! – Как насчет тысячи фунтов? – спросила она.

– Вы ее выиграли. – Она ваша. – Он снова повернулся к столу.

– Наличными или чеком? – поспешно спросила она, ста­раясь потянуть время.

– Наличными или чеком? – Ои рассмеялся. – Ну, как пожелаете, леди Дарфилд. Абби молча кивнула, не отрывая взгляда от зеленого поля.

– Может, передумали? – спросил он. Абби вздрогнула. Невероятно! Мало того, что он считает ее своей неприятной обязанностью и глупым ребенком, так теперь еще и трусихой.

– Вовсе нет, – гордо ответила она и для вящей убедитель­ности добавила; – Чего вы ждете?

Майкл рассмеялся и снова сосредоточился на зеленом поле. Абби медленно отвернулась: не хватало духу смотреть. Прошла, как ей показалось, целая вечность, прежде чем она ус­лышала удар по шару. Она крепко зажмурилась, считая падающие в лузу шары. Один, два, три… Абби открыла глаза. Всего три! Сердце ее замерло от горького разочарования. Четыре. Волна возбуждения пробежала по ее телу, и, крепко сжав в руках кий, она быстро повернулась к столу.

– Вы пропустили потрясающий удар поистине непревзой­денного мастера, верно, Андерсон? – нараспев произнес Майкл.

– Да, милорд, – невозмутимо ответил лакей. Абби ухватилась за бортик и уставилась на пустое поле,

– Как вы это сделали, ради Бога? – спросила она. – Сплутовали?

Майкл расхохотался, затем прижал руку к сердцу и низко поклонился:

– Мадам, вы меня глубоко оскорбили.

Абби нервно рассмеялась, но в душе у нее все пело. Три месяца. Она подождет три месяца и только потом решит, рай это или ад.

– Боюсь, волнение меня утомило. С вашего позволения я удалюсь к себе и подумаю, как потратить свою тысячу фунтов, – сказала она с наигранной веселостью.

– Разумеется, мадам, – ответил Майкл насмешливо. Он, вовсе не хотел, чтобы она уходила так рано. – Кстати, утром ко мне приедут деловые партнеры, а потом мне бы хотелось отправиться с вами покататься верхом, – сказал он, беря. из рук лакея бокал с бренди.

Абби остановилась, и он готов был поклясться, что ее спи­на стала еще прямее.

– Верхом? – переспросила она, ti Майкл уловил в ее го­лосе панические нотки.

Возможно, ей не хочется кататься с ним. И ждать три месяца тоже не хочется. Возможно, он по глупости заставил ее остаться, в то время как она предпочла бы уехать.

– Конечно, если вы этого хотите, – холодно произнес он. Абби полуобернулась к нему.

– Очень хочу, – вежливо ответила она, но Майкл видел, что она лжет. и это его очень встревожило.

– Тогда в два часа, – коротко сказал он и отвернулся. Услышав, как тихо закрылась дверь, он поднял глаза на Андерсона: – Ни звука о четвертом шаре, если дорожите своим местом, Андерсон, – предупредил он.

Пораженный, слуга энергично замотал головой – Никогда, милорд. – Он даже ахнул от обиды, затем по­нимающе улыбнулся.

Глава 10

– Поговорите с мистером Хенли, старшим конюхом. Он подберет для вас смирную лошадь, – посоветовала Сара на следующее утро, пытаясь утешить Абби.

– Все равно ничего не выйдет! – с отчаянием ответила Абби. когда Сара застегивала ей платье.

– Правда, это не так уж сложно, мэм! Через несколько минут вам уже будет казаться, что вы родились в седле. Вы заболеете, если будете так волноваться!

– Волноваться? – истерически рассмеялась Абби. – Ты на­зываешь это волнением? Это паника. Самая настоящая паника.

– Мистер Хенли все уладит, – заверила ее Сара. Абби вздохнула. Затея действительно неудачная. Она по глупости согласилась рискнуть жизнью ради того лишь, чтобы побыть наедине с мужчиной, которому она безразлична. Если они будут часто общаться, ей сложнее будет уехать, когда на­станет время, А уехать ей все равно придется. Это единствен­ный разумный выход из столь нелепого положения. Такого же дурацкого, как ее согласие поехать с ним кататься верхом. Ведь она никогда не садилась на лошадь.

– Сходите поговорите с мистером Хенли, – сказала Сара. Абби на негнущихся ногах вышла из комнаты, воображе­ние у нее разыгралось не на шутку. Она уже видела себя затоп­танной копытами резвого коня. На таком однажды скакал Майкл. Подгоняемая нарастающей тревогой, она буквально слетела вниз по лестнице и выбежала из дома на поиски мис­тера Хенли, единственного, кто мог ей сейчас помочь. Во дво­ре она подобрала юбки и помчалась к конюшне по извилистой дорожке, позабыв о хороших манерах, и чуть было не столкнулась с Сэмом и еще одним джентльменом, которые появились из-за угла. Перед лицом нависшей над ней опасности она совершенно забыла про упомянутую Майклом деловую встречу.

– О Господи! – вырвалось у нее. Абби хорошо понимала, как смешно выглядела, когда бежала по дорожке. – Я… то есть я была… – заикаясь проговорила она и широко улыбнулась. – Я бегу на конюшню – весело сказала она, быстро присела в реве­рансе и обошла обоих мужчин на почтительном расстоянии.

– Леди Дарфилд, рад вас видеть. Вы прекрасно выгля­дите! – весело сказал Сэм с игривой улыбкой на красивом лице.

– Благодарю вас, лорд Хант. Вы тоже, я смотрю, в полном здравии, – отозвалась Абби и слегка нахмурилась.

Сэм еще шире улыбнулся. Он явно не собирался дать ей ускользнуть.

– Кажется, мы вас задерживаем, вы торопитесь на важ­ную… э… встречу?

– Вовсе нет, – спокойно ответила Абби. – Просто по утрам свежо, и я почти бежала, чтобы согреться.

– Могу я предложить вам накидку? Абби взглянула на незнакомца.

– Благодарю вас. – Сэм с трудом сдержал смех, заметив ее сердитый взгляд. Он посмотрел на своего спутника; выражение его светло-ка­рих глаз изменилось, и он перестал улыбаться,

– Позвольте мне представить вам мистера Малкольма Рутье, – произнес он уже более сдержанно. – Мистер Рутье-Абигайль Каррингтон Ингрэм, маркиза Дарфилд.

Абби перевела взгляд на высокого мужчину с янтарными, почти желтыми глазами и увидела на его лице изумление. Она вздернула подбородок и присела в вежливом реверансе.

– Мадам, – воскликнул мистер Рутье, – вы не дочь капи­тана Каррингтона?

Абби удивленно заморгала.

– Малкольм Рутье? У моего отца был деловой партнер с таким именем. Ну конечно! – ответила она.

– Это я и есть. – В янтарных глазах Рутье появился стран­ный блеск. – Мы однажды уже имели удовольствие встречаться, миледи. – И в ответ на удивленный взгляд Абби добавил: – Вероятно, вы не помните? Это было в Бом­бее, на приеме у губернатора.

Абби смутно помнила прием у губернатора, а уж этого че­ловека – тем более.

– Признаться, не припоминаю.

Он объяснил с очаровательной улыбкой:

– С тех пор прошло несколько лет, мадам. Вы тогда были очень молоды.

Абби бросила взгляд на Сэна: тот выглядел почему-то встре­воженным.

– Возможно» мы и встречались, – неуверенно произнесла Абби.

– Леди Дарфилд, не смеем вас больше задерживать, – вмешался Сэм. – Лорд Дарфилд ждет нас, – продолжал он, бросив на Рутье мрачный взгляд, который озадачил Абби.

– Рада была встрече, мистер Рутье. Всего хорошего, – сказала она и скользнула в калитку загона. Абби шла, не огля­дываясь, и так медленно, как только могла, пока не убедилась, что мужчины уже достаточно далеко и не видят ее, после чего вбежала в конюшню.

Внутри постояла немного, чтобы глаза привыкли к туск­лому свету. Конь в ближайшем стойле всхрапнул прямо у нее над плечом, она тихо охнула от неожиданности. Огромный черный жеребец Майкла снова нетерпеливо всхрапнул и при­стально посмотрел на нее своим громадным черным глазом. Абби уставилась на него. Она никогда не видела так близко столь огромное животное.

– Великолепный экземпляр, не правда ли? Абби снова вздрогнула и обернулась. Перед ней стоял вы­сокий черноволосый мужчина.

– Приношу свои извинения, я не хотел вас испугать, – сказал он с улыбкой, сверкнув двумя рядами великолепных белых зубов. Потом кивнул на Самсона: – Дарфилд, надо от­дать ему должное, прекрасно разбирается в лошадях. –

– Вероятно, – согласилась Абби, с опаской оглянувшись на Самсона.

.Мужчина склонил голову набок, разглядывая ее. – Полагаю, вид у Самсона устрашающий, Абби перевела взгляд на незнакомца.

– Вы правы, – откликнулась она. – Алекс Кристиан, – представился мужчина.

– Абби Каррингтон. Ингрэм, Абби Каррингтон Ингрэм, – поправилась она. Незнакомец удивился, но виду не подал.

– У меня дела с вашим мужем, но я не ожидал, что буду иметь удовольствие познакомиться с вами, леди Дарфилд. Ин­тересуетесь лошадьми?

Забыв о том, что перед ней незнакомец, Абби вздохнула и снова посмотрела на жеребца.

– Я в них не разбираюсь. Хотела найти какую-нибудь не­много… поменьше.

Алекс Кристиан рассмеялся, подошел к Самсону и погла­дил его по носу.

– Он здесь один такой крупный, остальные поменьше, – сказал он. – Здесь есть несколько кобыл, выберите одну из них. – Алекс прошел из просторного стойла Самсона в более тесное соседнее, где смирно стояла чалая лошадка. – Эта кобылка намного меньше и, по-моему, очень кроткая.

– Откуда вы знаете? – подойдя к нему, спросила Абби. Алекс насмешливо улыбнулся:

– Взгляните, она стоит, опустив голову. И не всхрапыва­ет, не бьет копытами, как Самсон, – Словно в подтверждение его слов чалая кивнула и ткнулась носом в его карман.

– А! Понимаю! – радостно воскликнула Абби. – А она повернет, к примеру, налево, если всадник того пожелает? Алекс рассмеялся, поглаживая морду кобылки.

– Мне кажется, повернет.

Абби смотрела на Алекса, который нежно разговаривал с лошадью. У него была теплая, приветливая улыбка, отчего в уголках зеленых глаз собирались морщинки, каштановые во­лосы и загорелое лицо. Он был очень красивым, почти таким же красивым, как Майкл. Почти.

– Из ваших слов следует, что она и направо повернет по желанию всадника? – лукаво спросила она. Алекс снова рассмеялся и кивнул:

– Думаю, если натянуть повод вот так, она сделает все что угодно. – Он улыбнулся, снял уздечку с ближнего столбика, накинул на голову лошади и продемонст­рировал, как надо тянуть. Абби внимательно наблюдала, ста­раясь запомнить все, что он ей показывал. Алекс как раз предложил ей взглянуть на дамское седло, когда в конюшню вбежал старший конюх, мистер Хенли. Алекс и Абби одновре­менно повернулись к нему; конюх остановился как вкопан­ный и уставился на них.

– Ваша светлость! – воскликнул он и поспешил к стойлу, где стояли Абби и Алекс. Абби испуганно взглянула на Алекса. Ваша светлость?

– Все в порядке, – ответил герцог, отмахнувшись от Хен­ли. – Леди Дарфилд показывала мне лошадей.

Мистер Хенли с тревогой взглянул на Абби, которая уже оправилась от шока и широко улыбнулась не на шутку встре­воженному конюху.

– Его светлость просто очарован этим жеребцом, – весе­ло сказала она.

Мистер Хенли покраснел.

– Лорд Сазерленд, примите мои глубочайшие извинения. Знай я, что вы на конюшне, я бы вас обслужил немедленно. – Он сделал ударение на последнем слове.

– Не стоит беспокоиться, Хенли. Мы с леди Дарфилд очень приятно побеседовали. – Он повернулся к Абби и слегка по­клонился: – Полагаю, лорд Дарфилд меня уже ждет. Прошу вас великодушно меня извинить. Абби была в отчаянии. О чем она только думала, Боже правый? Ровно в два часа Абби вышла из дома в бирюзовом костюме для верховой езды, который сшила ей Тори на тот случай, если вдруг придется сесть верхом на мула. Она нервно теребила позаимствованный хлыст, глядя, как молодой чело­век выводит из конюшни громадную серую кобылу под дам­ским седлом. Позади ехал Майкл на Самсоне, нетерпеливо гарцевавшем под ним, что вынуждало Майкла туго натягивать повод, чтобы заставить животное слушаться.

– Добрый день, мадам. Я взял на себя смелость выбрать для вас Дездемону. Возможно, она еще не совсем объезженная, но думаю, у вас с ней, не будет проблем. Сердце Абби упало. Мистер Хенли обещал ей очень, очень смирную кобылу.

Майкл кивнул на лошадь:

– Прошу вас, леди Дарфилд.

Абби быстро взглянула на него, потом медленно перевела взгляд, на лошадь, которая мотала головой, пытаясь вырвать туго натянутую уздечку из рук конюха.

– Что-нибудь не так? – спросил Майкл.

– О, все в порядке! – воскликнула она чересчур громко. Он вскинул брови.

– Вы предпочитаете другую лошадь? Мистер Хенли сооб­щил, что вы еще не выезжали кататься, и он не знал, какую лошадь вы…

– Дездемона вполне подойдет, – перебила его Абби. Жеребец всхрапнул, предвкушая прогулку.

– Абби, вы готовы? – спросил Майкл.

Она кивнула, собрала все свое мужество – его осталось не слишком много – и направилась к кобыле. Остановилась под­ле нее и погладила по носу, как учил ее лорд Сазерленд.

– Веди себя хорошо, Дездемона, – шепнула она, – и в конце дня тебя ждет ведерко морковки. – Чувствуя на себе взгляд младшего конюха, она подошла к лошади. Тут появился еще один парень и, наклонившись, подставил сложенные ла­дони. Абби уставилась на него как на сумасшедшего,

– Простите, мэм, разве вас не надо подсадить? Абби взяла себя в руки и непринужденно рассмеялась. Само собой, чтобы покататься на лошади, на нее надо забраться.

– Да, конечно. – Она вложила ступню в его сложенные ладони и громко ахнула, когда он подбросил ее вверх. Чудо, что она не промахнулась и все же очутилась в седле. Она не сразу смогла устроиться в страшно неудобном дамском седле и представляла себе, как смешно выглядит. Абби сомневалась, что сидит правильно, но, к счастью, из-за пышных складок костюма этого не было видно.

Конюх вручил ей уздечку, и она вцепилась в нее изо всех сил. Парни переглянулись, и тот, что постарше, сказал почти шепотом:

– Миледи, не натягивайте повод так сильно. Дайте лошади немного свободы, и она вам не доставит хлопот.

Абби кивнула и слегка нахмурила брови мол, нечего ее учить. Крепко зажав под мышкой хлыст и обеими руками вцепившись в повод, Абби с безмятежной улыбкой обернулась к Манклу.

– Мы напрасно теряем светлое время суток, – прощебе­тала она и умолкла, потому что в этот момент кобыла трону­лась с места.

Загадочно улыбаясь, Майкл, поехал рядом с ней.

– День только начинается, до вечера еще далеко. Почему бы вам не поехать вперед? – предложил он.

Абби проглотила подкативший к горлу комок и крепче сжа­ла повод.

– Лучше вы поезжайте вперед. Одному Богу известно, куда я вас заведу. – Она нервно рассмеялась.

– Одному Богу известно, – согласился Майкл со смехом и сжал коленями бока жеребца, посылая его вперед. – Сле­дуйте за мной, – весело крикнул он и поскакал галопом. Если бы конюх не хлопнул кобылу по крупу, Абби. вероятно, про­сидела бы на дорожке у дома до самого возвращения Майкла. Слегка вскрикнув, она схватилась за луку седла и начала про себя молиться, когда кобыла затрусила вслед за жеребцом. Очень скоро Абби решила, что уже овладела искусством верховой езды. Несмотря на постоянную тряску, это было не так уж и сложно. Мысленно она снова и снова повторяла про себя наставления лорда Сазерленда. «Чтобы повернуть напра­во, тяните за повод справа, чтобы налево – слева. Натягивайте повод, чтобы остановиться, отпускайте, чтобы скакать быст­рее. Лошадь не должна чувствовать, что вы ее боитесь, иначе Наверняка воспользуется этим».

– Вы хорошо ездите, – заметил Майкл, когда она догнала его. Абби в ответ улыбнулась и осторожно подняла руку, чтобы поправить сползающую шляпку. – Когда вы успели научить­ся, если почти все время находились в море?

Абби рассмеялась.

– О… где придется. Пользовалась любой возможностью, – ответила она очень уверенно. – Вы знаете, carpe diem (пользуйся случаем) и все такое. Майкл возвел глаза к небу. Carpe diem, в самом деле! Она болтается на этой толстой старой кляче, как яблоко в лоханке с водой. Не расскажи ему его близкий друг, Алекс Кристиан, герцог Сазерленд, о своей встрече с Абби в конюшне, Майкл приказал бы оседлать для нее Черную Вдову, Ему хотелось свернуть ее стройную шейку за то, что она ниче­го ему не сказала, и он твердо решил ее проучить, К. счастью, кляче, которую он ей выбрал, можно было смело довериться – она способна лишь трусить вперевалку, не более того. Он бро­сил взгляд на изящную щиколотку ее обутой в сапожок ножки, свисающей с края седла, и подавил нарастающее желание. Надо дать ей по крайней мере еще один урок. Ветер усилился, стали собираться плотные облака. Надви­галась гроза, и Майкл, прежде чем повернуть назад, решил еще раз над ней посмеяться.

– Видите тот большой дуб? – спросил он. Абби посмотре­ла вперед и кивнула. – Давайте наперегонки, кто первый до него доскачет? – Ему пришлось отвернуться, чтобы Абби. не увидела его улыбки, такой ужас отразился на ее лице. Она долго смотрела на дуб, потом перевела взгляд на Дез­демону.

– Я… Мне кажется, Дездемона устала, – произнесла она.

– Вряд ли. Дездемона обожает скакать.

– Обожает? – переспросила Абби с отчаянием в голосе.

– Давайте же, по моей команде, – сказал он и пригнулся к шее коня.

– Готов… внимание… марш! – крикнул он и пришпорил Самсона, отпустив повод. Он услышал крик Абби за спиной и, подскакав к дубу, резко развернул коня. И тут же согнулся пополам от хохота при виде Дездемоны, которая невозмутимо трусила шагом, в то время как Абби яростными криками под­гоняла ее.

– Вы что-то сделали с моей лошадью? – сердито спроси­ла она, подъехав наконец к нему.

– Конечно, нет! Это самая большая скорость, на которую способна Дездемона, – сказал Майкл, задыхаясь от смеха. Абби прищурилась.

– Вы это знали! – взвизгнула она. Майкл спешился и поймал уздечку Дездемоны, которую Абби швырнула в него. У него закололо в боку от хохота, когда она, осыпая его совсем неподобающими леди ругательствами, соскользнула, а точнее, скатилась с ко­былы. Он едва успел подхватить Абби.

– Абби, вам следовало меня предупредить, – упрекнул ее Майкл, отдышавшись. – Вы могли серьезно пострадать. По­чему вы мне ничего не сказали?

– Потому, – упрямо ответила она.

– Потому?

Абби, избегая смотреть на него, оглядела луг.

– Я подумала, вы не захотите кататься со мной, если узна­ете правду, – тихо ответила она.

Майкл почувствовал необычный прилив восторга. Значит, ей хотелось поехать с ним!

– Нет, Абби, я бы повез вас в коляске, – искренне заве­рил ее он.

Фиалковые глаза Абби широко раскрылись от внезапно нахлынувшей надежды. Майкл был очарован. И встревожен. Черт побери!

– Почему вы не научились ездить верхом? – спросил он, ведя ее к дубу.

– Не представлялось возможности. В Египте я ездила вер­хом на верблюде, думала, этот навык мне хоть немного приго­дится при езде на лошади, В Париже мы нанимали экипажи. В Амстердаме наиболее предпочтительный вид транспорта – лод­ки. А в Виргинии… Ну, у нас был мул, который иногда и лишь по принуждению позволял сесть к нему на спину.

Майкл рассмеялся:

– Я научу вас ездить верхом.

– В самом деле? Так, как вы? Это прекрасно!

Майкл снял сюртук и разостлал на траве под дубом.

– Я научу вас ездить в дамском седле, вообще без седла – как пожелаете. – Он сел на траву и прислонился спиной к стволу, вытянул ноги и посмотрел на нее снизу вверх.

От его взгляда Абби стало неуютно. Три месяца, напомни­ла она себе.

– Тучи сгущаются, Вам не кажется, что не следу­ет здесь задерживаться? – спросила она, глядя на небо. Майкл неожиданно схватил ее за руку и дернул вниз. Ше­лестя юбками, она приземлилась рядом с его мускулистыми бедрами.

– У нас еще полно времени. – Он обхватил ее ладонью за затылок и привлек к себе, скользнув губами по ее губам нетороп­ливым поцелуем. По телу разлилось уже знакомое тепло. Силы стали покидать ее, но мысль о трех месяцах вернула ее к действи­тельности. Абби отпрянула от него и присела па корточки,

– Это делается совсем не так! – раздраженно сказала она, не придумав ничего лучшего.

– А как это делается? – спросил Майкл. Абби избегала смотреть в его серые глаза, опасаясь уто­нуть в их бездонной глубине.

– Не так!

– Абби, вы заявляете это с уверенностью женшины, кото­рую много раз целовали, – поддразнил ее Майкл. Эти слова заставили ее побледнеть.

– Ну ладно, Гэлен меня не так целовал! Майкл приподнял бровь.

– Гэлен? Кто такой, черт возьми, этот Гэлен?

– Индийский океан. – Это был странный ответ. Майкл схватил ее за руку и прижался губами к ее ладони, а другой рукой обнял за талию.

– Он целовал вас так?

– Нет, – упрямо ответила она, не покривив душой. Гэлен целовал ее в губы, его поцелуй был коротким, сладким и выра­зительным.

Майкл рассмеялся.

– Он целовал вас так? – снова спросил он и слегка сжал зубами ее нижнюю губу.

– Н-нет, – дрожащим голосом ответила Абби. Майкл положил ее к себе на колени, одной рукой обхва­тив ее шею, подбородок, а другой скользнув сверху вниз по позвоночнику.

– Тогда, возможно, он целовал вас вот так, – сказал он и осторожно прижался губами к ее губам.

– Д-да. Именно так, – согласилась Абби, чувствуя головокружение.Майкл посмотрел в ее широко открытые фиалковые глаза; слегка затуманенные. Страсть бушенала в нем подобно лесно­му пожару. Все, что он себе говорил, все предостережения, какие мог изобрести его мозг, улетели прочь.

– Если бы у этого Гэлен а была возможность, то, уверяю вас, он поцеловал бы вас вот так, – произнес он и склонился над ней. Сначала его губы осторожно прижались к ее губает, потом стали настойчивее, язык проник в нежную глубину рта. Положив ладонь на ее талию, он все сильнее прижимал ее к себе. Потом его руки медленно заскользили вверх, пальцы нащупа­ли грудь и легонько сжали. Абби не сопротивлялась, лишь тихо вздохнула. Пока Майкл быстро расстегивал пугонки на ее жакете, Абби ласково ерошила его густые волосы. Высвободив из корсажа ее нежную атласную грудь, Майкл сжал пальцами затвердевший сосок, а потом пощекотал его языком. Абби ахнула, судорожно сжала его плечи и часто-часто задышала. Майкл понял, что надо остановиться, и, сделав над собой усилие, отстранился от нее.

– Так мы далеко зайдем, – сказал он.

Абби прикусила губу и посмотрела на него. Взгляд ее был таким соблазнительным и в то же время невинным, что Майкл снова оказал» во власти желания, рискуя потерять над собой контроль. Ои усадил ее, вскочил на ноги и пошел по лугу, не разбирая дороги, с жадностью вдыхая прохладный воздух. Обер­нувшись наконец, он увидел, что Абби уже застегнула жакет и сидит, подкав под себя ноги и глядя на него. Ее прическа, загубленная верховой ездой и страстным поцелуем, прекрати­лась в очаровательную спутанную массу волос, рассыпавшихся

по плечам.

– Bы чересчур привлекательны, – сказал он, подходя и опускаясь рядом с ней на землю, – не надо так говорить. Маукл обнял ее за плечи и прижал к себе. Потом сказал, глядя поверх ее макушки на луга:

– Кстати, мне это не на пользу. Абби не поняла смысла его слов, но промолчала. Ей было так уютно в его объятиях. – Куда вы отправились тём летом, покинув корабль? – рассеянно спросил Майкл.

– В Рим. В школу.

– Вы там научились играть на скрипке?

Абби смутилась, вспомнив тот день, когда впервые взяла в руки скрипку. Отец сказал, что это подарок от Майкла на Рож­дество.

– Да, – тихо ответила она, надеясь, что он сменит тему. Но Майкл продолжал:

– Это странно. Девушки обычно обучаются игре на фор­тепьяно, не так ли? Почему вы выбрали скрипку?

– Мне ее подарили, – просто ответила она.

– Ваш отец?

Абби заколебалась. Она не умела лгать.

– Нет, подарок был от вас. Папа сказал, что вы просили меня научиться играть на скрипке, а я… ну, я тогда просто сохла по вас, поэтому с радостью стала учиться. Помните, как мы плавали на борту «Танцующей девы»? Я считала вас самым красивым мужчиной на свете. Вы же знаете, как это бывает с, маленькими девочками, – сказала она со смехом, желая показать, что все это были детские фантазии.

Майкл был поражен. Он вспомнил слова Сэма о том, что Каррингтон дарил ей подарки якобы от него, но тогда, он.это­му не поверил.

– Вы научились играть ради меня? – неуверенно спросил он.

– Вполне возможно. Но я думаю, это был единственный способ заставить упрямую, невоспитанную девочку играть хоть на чем-нибудь. Уверена, папа именно поэтому так поступил.

– А еще что? – осторожно спросил Майкл.

– Простите?

– Отец дарил вам еще что-нибудь… от меня? Смех Абби прозвучал несколько принужденно.

– О, кажется, еще сережки, – небрежно ответила она и гра­циозно поднялась, не глядя на него. – Ничего особенного – простенькие сережки с аметистами, – бросила она и зашагала прочь.

Майкл поднялся и подобрал свой сюртук. Отряхнул и надел, краем глаза наблюдая за Абби, которая направилась к своей лошади. Он повернулся, чтобы посмот­реть, куда отошел Самсон, как вдруг раздался выстрел. Майкл обернулся, пригнувшись и нытаскииая пистолет из-за голенища. Дездемона, несмотря на свою лень, при звуке выстрела сорвалась с места и столкнулась с Самсоном, кото­рый тоже прыгнул вперед. Абби замерла посреди луга, с любопытстном глядя в сторону, откуда прогремел выстрел. Майкла охватила паника, когда она двинулась на этот звук. Он вскочил, бросился к ней и повалил на землю. Ему уда­лось не слишком сильно придавить ее, но он почувствовал боль в груди, когда они упали. Не обращая внимания на боль, Майкл прикрыл собой Абби и стал всматриваться в линию небольшо­го лесочка. Они находились как раз в центре этого чертова луга, лишенные какого-либо прикрытия или защиты, Майкл огляделся и заметил большой валун, торчащий на другом кон­це луга. Абби попыталась подняться, но он ее удержал.

– Абби, по моему сигналу бегите, как ветер, к тому валуну и спрячьтесь за ним, – приказал он.

Абби кивнула, Майкл медленно соскользнул с нее и на­правил дуло пистолета на поросший лесом участок-

– Вперед! – скомандовал он. Абби вскочила и побежала.

Она свернулась комочхом за валуном, не отрывая глаз от деревьев, когда Майкл упал на землю рядом с ней.

– Что случились? – спросила Абби. стараясь отдышаться.

– Не знаю, – признался он, повернувшись к пен. Выра­жение ее лица его испугало: широко раскрытыми глазами она уставилась на его грудь и побледнела. Майкл опустил глаза и увидел, что по сорочке расплывается темное пятно.

– О Боже! Майкл; Вас ранили – вскрикнула Абби и бро­силась к нему. Пораженный, Майкл упал на спину, а Абби стала лихорадочно ощупывать его грудь. Он обхватил ладоня­ми ее лицо.

– Абби, все в порядке, все в порядке, я не ранен, – тщет­но пытался он ее успокоить.

Она продолжала ощупывать его грудь. Майкл схватил ее за руки.

– Со мной все в порядке. Наверное, я ушибся о камень, – сказал он и попытался сесть.

Абби внимательно изучала его рану.

– Какая глубокая! – сказала она, нахмурившись.

– Да, пожалуй. Мы явно попали в переплет, леди Дарфилд. Дездемона давно ускакала, а Самсон находится на про­тивоположном конце луга. Вам придется добежать до него и поехать домой. Вы сможете, – поспешно добавил Майкл.

– Нет! – закричала Абби и так отчаянно замотала голо­вой, что прядки шелковистых волос взметнулись вверх. – Нет, нет, нет! Вы ранены, и я вас не оставлю!

Майкл взглянул на потемневшее небо. С запада быстро надвигалась гроза. Он поморщился: времени спорить не было, особенно если учесть, что их все еще держат на прицеле.

– Тогда поскачем вместе, – сказал он, с трудом поднима­ясь. Абби хотела вскочить, но Майкл схватил ее за руку.

– Как только я дам команду, бегите к Самсону. Абби мрачно кивнула, и Майкл поднял пистолет.

– Вперед!

Абби подобрала юбки и побежала. Майкл следовал за ней, держа под прицелом линию деревьев. Она мчалась, как вихрь. Майкл, истекающий кровью, едва поспевал за ней.

– Поторопитесь, пожалуйста. Сейчас разразится буря, – сказала Абби, протянув Майклу руку.

Они подбежали к Самсону, и Майкл подсадил Абби в сед­ло. Затем, собрав остаток сил, забрался на спину жеребца по­зади нее и пустил Самсона галопом по направлению к Блессинг-Парку. Под потоками проливного дождя Самсон добрался до дома без помощи всадников. Абби вцепилась в луку седла, чувствуя, как навалилось на нее обмякшее тело Майкла. Она боялась оглянуться, думая, что он умер, и неотрывно смотрела на до­рогу. Когда конь наконец прискакал к длинной подъездной аллее, Абби окликнула выбежавшего из конюшни конюха.

– Он ранен! – пронзительно закричала Абби, неуклюже слезая с коня.

Конюх подхватил Майкла и помог ему спуститься на землю. Абби ахнула, взглянув на него: темные куд­ри прилипли к серому измученному лицу. Он попытался успо­коить ее слабой улыбкой, но она бегом бросилась к лому и, зовя Себастьяна, ворвалась в парадную дверь. Себастьян и Сэм услышали ее крики и выскочили из гостиной.

– Майкл! – кричала Абби. – Он ранен! Кто-то стрелял в нас…

Сэм быстро шагал по коридору, на ходу приказав Себасть­яну немедленно послать за доктором. Себастьян втащил полу­бесчувственную Абби в гостиную и несколько раз с силой дернул за шнур звонка. Тотчас же появился Джоунз и, бросив взгляд на Абби, промокшую до нитки, с застывшим от ужаса лицом, приказал лакею немедленно позвать Сару. Абби оттолкнула дво­рецкого и выбежала в холл как раз в тот момент, когда Сэм втаскивал туда Майкла. Себастьян бросился на помощь, и они вдвоем стали поднимать Майкла на второй этаж. Абби растерянно смотрела, как они карабкаются по мра­морным ступеням, а Майкл безвольно висит между ними. И лишь когда Сара взяла ее за локоть, Абби позволила увести себя в спальню. Сэм заверил ее, что рана у Майкла не смертельна. Сара уговорила ее принять ванну и переодеться. После этого Абби металась по своей гостиной, откуда Сэм запретил ей выходить, пока доктор обрабатывал рану Майкла. Услышав, как хлопну­ла в коридоре дверь, она выбежала и перехватила врача, кото­рый направлялся к лестнице.

– Какой? С ним все в порядке? – с отчаянием спросилаона.

Пожилой доктор посмотрел на Абби сквозь круглые очки.

– Позвольте мне представить вам маркизу Дарфилд, док­тор Стивенс, – пробормотал Сэм.

– Когда это Дарфилд обзавелся женой? – осведомился доктор.

– Несколько недель назад, – смущенно ответил Сэм. Врач смерил Абби с головы до ног хмурым взглядом, по­том презрительно взглянул на ее стиснутые в отчаянии руки.

– Прекратите истерику, юная леди. Я его заштопал, и завтра он будет как новенький, – ворчливо сказал он. – Благодарю вас! – Абби вздохнула, на ее лице отрази­лось облегчение, и она исчезла за дверью гостиной.

– Какого черта Дарфилду вдруг понадобилась жена? – снова обратился врач к Сэму. – Я ничего о ней не слышал.

– Это довольно длинная история, доктор. Пусть лорд Дарфилд сам вам ее расскажет, – ответил Сэм.

Выпроводив Стивенса, Сэм вернулся к Майклу, обложен­ному целой горой подушек.

– Я не шутил, Сэм, я не собираюсь лежать тут, как беспо­мощный старик, – разозлился Майкл.

Сэм уселся в кресло из мягкой кожи и скрестил вытянутые ноги.

– Ты потерял много крови. По крайней мере, до утра тебе надо полежать, чтобы набраться сил. Если ты этого не сдела­ешь, до смерти напугаешь своих людей. Некоторые из них и так уже верят, что есть в тебе что-то дьявольское.

Майкл раздраженно заворчал.

– А теперь, когда мы остались одни, скажи, что случи­лось, черт побери? – спросил Сэм.

– Понятия не имею. Кто-то стрелял в нас. Абби стояла на открытом месте, посреди луга, я – возле дуба. Я прикрыл ее собой, повалив на землю. Наверное, распорол себе грудь об острый камень.

– Думаешь, это браконьеры. Майкл покачал головой:

– Нет. Мы были на лугу – там нет никакой крупной дичи,

– Но кому, черт возьми, понадобилось стрелять в вас?

– Не знаю, в кого именно – в меня или в нее. Уверен, Каррингтон успел нажить себе врагов, но не могу представить, кто заинтересован в ее смерти.

– Не исключено, что к его проклятому завещанию есть еще какое-нибудь дополнительное распоряжение, – предпо­ложил Сэм.

– Возможно, но теперь, когда она замужем, это не имеет никакого значения. Ее состояние принадлежит мне.

– Но ведь мало кому известно, что она замужем или что живет здесь, – возразил Сэм. – Может быть, кто-то охотится за ее деньгами, полагая, что она – един­ственная наследница состояния Каррингтона, и поэтому ре­шил ее убрать. Майкл шевельнул рукой и пойоршился от боли.

– В таком случае надо как можно быстрее объявить о на­шей женитьбе. Ты можешь дать объявление в «Тайме»?

– Конечно. Но все равно непонятно. Кто, кроме слуг, знал, что вы собираетесь на прогулку? Мало вероятно, чтобы кто-то рыскал по Блессинг-Парку и оказался именно в том месте и именно днем. Кто бы он ни был, он должен был знать, куда и когда вы поедете.

Майкл прищурился, обдумывая слова Сэма.

– Абби не умеет ездить верхом. Я посадил ее на эту чертову старую клячу, Дездемону. Если кто-нибудь следил за ней, он мог легко обогнать нас и ждать – нам понадобилось больше часа, чтобы покрыть расстояние всего в несколько миль. Нет, не могу поверить, что это кто-то из слуг, они все ее обожают.

– Тогда кто же? – спросил озадаченно Сэм.

– Кроме местных, моих поверенных, тебя и Сазерленда, только еше один человек знает, что она здесь… Сэм прищурился и кивнул:

– Рутье. Я очень удивился, увидев его с Сазерлендом в Пемберхете.

– Это произошло случайно, как заверил меня Алекс. Ру­тье ехал сюда, чтобы заработать на улаживании дел с наслед­ством Каррингтона.

– В самом деле? – Сэм нахмурился. Малкольм Рутье был негодяем и бесчестным дельцом. Очень давно они с Майклом захватили торговые маршруты, которые Рутье считал своими. Он почти не боролся за них, и это наводило на мысль, что Рутье добывает свои деньги пиратством, а не законной торгов­лей, как он всех уверял. Когда Майкл пригрозил разоблачить его, Рутье сделал все возможное, чтобы опозорить Майкла, распространяя злобную клевету о дарфилдском дьяволе. А за­тем по чистой случайности Рутье крупно не повезло: он влю­бился в сестру Майкла, Марию. Майкл, конечно, отказался отдать ему сестру в жены. Оскорбленный, Рутье поклялся в узком кругу погубить Майкла, но Майкл открыто по­тешался над его угрозами. – О чем ты думаешь? – спросил Майкл. Сэм неохотно продолжал:

– Не кажется ли тебе, что Абби лжет? Что она в чем то замешана? Ведь ты ее совсем не знаешь. Сердце Майкла болезненно сжалось.

– Нет! Абсолютно исключено. Во-первых, я навел о ней справки. Во-вторых, я бы сразу понял, что она лжет. На лице Сэма отразилось сомнение.

– Сэм, эта женщина не умеет ничего скрывать. Стоит лишь заглянуть ей в глаза, чтобы понять, о чем она думает, – наста­ивал Майкл. – Она не смогла бы скрыть тайный сговор с Рутье. Утром пошлю поверенному записку и попрошу подключить к этому делу Боу-стрит, – сказал он, устраиваясь поудобнее на подушках и морщась от боли. – А пока я намерен оберегать ее, чтобы с ней ничего не случилось, – добавил он и зевнул.

– Не так давно ты не желал ее видеть. А теперь намерен оберегать, – весело заметил Сэм.

Майкл сердито посмотрел на него.

– Ты весьма проницателен, Хант. Но я обязан ее защи­щать, или ты забыл, что она теперь носит имя Ингрэм?

– Как я мог бы забыть об этом важнейшем факте? – рас­смеялся Сэм.

– Тебе еще не надоело развлекаться?

– Ладно, ладно! – со смехом ответил Сэм. – Сейчас я тебя оставлю в покое.

Майкл нахмурился. Ему не нравилось, что Сэм видит его насквозь. Совсем не нравилось. Вскоре Майкла разбудил скрип открывающейся двери. Он рывком сел и охнул от боли. Свет от канделябра просочился в комнату, и он успокоился, думая, что это Джоунз или его ка­мердинер, Деймон. Но, к изумлению Майкла, вслед за лучом света в комнату проскользнула Абби. В одной руке она держала подсвечник, в другой скрипку и смычок. Шагнула в комнату и посмотрела в сторону кровати.

– Вы не спите? – радостно прошептала она, обнаружив, что он на нее смотрит.

– Уже нет, – сухо ответил Майкл. – Сэм говорит, что вы ранены, но не пулей, что это всего лишь глубокий порез.

Майкл ничего не ответил, смутная тень сомнения промельк­нула в его мозгу. «Ты ее совсем не знаешь», – вспомнил он слова Сэма.

– Доктор сказал, что с вами все будет в порядке, поболит немного и пройдет, – заявила она. Майкл улыбнулся:

– Может, вы мне сыграете?

– Что? – переспросила Абби и взглянула на зажатую в руке скрипку. – Ох! Я играла для Сары и кухарки. Они хотят, чтобы я сыграла на свадьбе у брата Сары шотландский танец. Ее брат служит грумом у вас на конюшне, вы знаете. – Разу­меется, Майкл знал, но ничего не сказал, он любовался Абби, которая бродила по комнате, рассматривая его вещи. – Свадь­ба в следующем месяце – Они собираются устроить ее здесь, вам это известно? Уитерз говорит, что следующий месяц бла­гоприятен для устройства свадьбы в саду. Мне потребовалось целых два дня, чтобы уговорить его. Я пообещала, что мы ого­родим розы веревками и никто не сможет к ним прикоснуться. Этот человек живет в постоянном страхе за свои розы. Свадьба в саду – как это прекрасно!

Она грустно вздохнула, прислонившись к туалетному сто­лику и разглядывая миниатюрный портрет его сестры.

– Я уже собиралась лечь спать, – продолжала Абби, слов­но не замечая, что Майкл не участвует в разговоре, – и хотя Джоунз сказал, что вас нельзя беспокоить, подумала, что один мой взгляд не слишком вам навредит. И решила сама посмот­реть, все ли с вами в порядке. Эта пуля прошла совсем близко от вас, как мне показалось. – Она искоса взглянула на него. – Мне очень жаль, если я вас разбудила, – тихо добавила она.

– А мне нет. Абби радостно улыбнулась.

– Джоунз очень настойчиво говорил, что вам надо отдох­нуть. Очень настойчиво, правда, поэтому я решила, что должна зайти к вам, – сказала она, направляясь к двери, и остановилась, чтобы рассмотреть безделушки на каминной полке.

– Не хотите мне поиграть? – спросил Майкл. – Но вам ведь не хочется сейчас слушать музыку.

– Напротив, очень даже хочется.

– Джоунз сказал…

– К дьяволу Джоунза.

– Хорошо, – ответила она, ставя подсвечник на стол. – Что вам сыграть… Вивальди?

Майкл кивнул, довольный тем, что она выбрала одного из его любимых композиторов.

– Боюсь, без сопровождения оркестра или хотя бы фортепь­яно, Вивальди не произведет должного впечатления, – пре­дупредила она и провела по струнам смычком, настраивая инструмент. – Вам придется вообразить, что вы слышите звуки оркестра. Это совсем не трудно; я все время так де­лаю. Итак, вообразите себе, что за моей спиной находится оркестр. – Она повернулась к нему спиной и смычком махнула влево. – Вот здесь струнные, – сказала Абби, сверкнув неотра­зимой улыбкой. – Я – солистка, поэтому туг очень мало скри­пок. – И она весело рассмеялась.

Потом она показала направо.

– Здесь виолончели, контрабасы и, конечно, альт. – Она подмигнула Майклу с видом заговорщицы и махнула смычком в сторону стены. – Там духовые, а там – ударные. Вы их не услышите, потому что мы исполняем концерт для скрипки.

Абби присела в глубоком реверансе и осторожно коснулась смычком струн. Немного фантазии, и тени на стене, отбрасыва­емые свечами, вполне можно было принять за оркестрантов.

– Маэстро, пожалуйста, – произнесла она и начала играть. Майкл был поражен первыми же сыгранными ею тактами. Медленные, плавные звуки рапсодии наполнили комнату, и по спине Майкла пробежала дрожь, Рождающаяся под ее смыч­ком волшебная мелодия согревала душу, ничего подобного, казалось Майклу, он до сих пор не слышал. Чарующие звуки уносили его в заоблачные дали, он представлял себе Абби в концертном зале, играющую в сопровождении оркестра. Пре­исполненный благоговейного трепета, он перевел взгляд с во­ображаемого оркестра на Абби. Она улыбалась ему, и он вдруг покраснел! Не переставая играть. Абби приветливо спросила: – Вы слышите музыку?

Как зачарованный, он с восхищением смотрел на Абби, в то время как темп музыки начал нарастать и низкие, печаль­ные ноты перешли в более высокие и зазвучали жизнерадост­нее. Она подошла к окну и остановилась, залитая призрачным лунным светом, в то время как ее смычок летал по струнам со стремительной скоростью и необычайной грацией. Выраже­ние ее лица было отстраненным и безмятежным; казалось, она растворилась в море музыки.

Взяв последний, полный страсти аккорд, Абби откинула назад голову и широко развела руки, держа смычок в одной, а скрипку в другой, словно прислушивалась к последним звукам воображаемого оркестра. –

У Майкла перехватило дыхание.

– Подойдите, – приказал он.

Она приблизилась к постели и опустилась на колени. Он потянулся к ней, положил ладонь на ее щеку. Она подняла искрящиеся фиалковые глаза и прижалась щекой к его ладони.

– Вы слышали? – шепнула она.

– Слышал, – задыхаясь, прошептал он в ответ, ощутив в груди какую-то странную боль. Он вгляделся в ее прекрасное лицо: неужели она научилась так играть ради него?

Это был самый драгоценный подарок в его жизни.

Глава 11

Через несколько дней, когда Майкл окончательно пришел в себя, они с Сэмом, взяв с собой людей, обшарили весь Блесеинг-Парк в поисках каких-либо улик, однако ничего не на­шли, По мнению Сэма, стрелял какой-то охотник, случайно углубившийся на территорию поместья Ингрэма. Поскольку никаких свидетельств, подтверждающих мрачные предположе­ния Майкла, обнаружено не было, он не стал спо­рить, но мнения своего не изменил. Он позаботился о том, чтобы Абби постоянно охраняли, хотя она не всегда это замечала, и для ее же безопасности рассказал о своих подозрениях и опасениях. Они показались ей весьма забав­ными, но под его суровым взглядом она торжественно пообеща­ла не покидать пределы Блессинг-Парка. Тогда Абби написала Гэлену в Портсмут, что с нетерпением будет ждать его визита, поскольку Майкл попросил ее не покидать поместье. Однажды, когда день выдался холодный и дождливый, Майкл и Сэм большую его часть провели в библиотеке за ра­ботой. Но, как это часто случалось в последнее время, Майкл никак не мог сосредоточиться. Его привязанность к Абби ста­новилась все сильнее. Абби была такой забавной и совершен­но необычной, что он просто не мог не увлечься ею. А с того самого дня, когда на лугу прогремел выстрел, его переполняло инстинктивное желание защищать ее от всех бед. Это желание лишь усилилось после того, как в «Тайме» появилось объявление об их свадьбе и письма и приглашения начали приходить пачками. Кстати, от тех самых людей, кото­рые когда-то избегали любого члена их семьи. Несмотря на/ приличествующие случаю поздравления, он понимал, что все эти лицемеры жаждут увидеть молодую жену таинственного дарфилдского дьявола, чтобы потом, уединившись в своих го­стиных, обсуждать ее происхождение, связи и то, стоит ли при­нять ее в свой избранный круг. Поэтому он скрепя сердце согласился на ее просьбу при­гласить этим вечером к ужину Хавершемов. Было ясно, что она считает этих эксцентричных супругов своими друзьями, и он разрывался между желанием угодить ей и необходимостью ее защитить. Слишком легко он сдался в ответ на полный на­дежды взгляд ее фиалковых глаз. От Сэма не ускользнуло, что Майкл рассеян.

– Черт побери, Дарфилд, ты уже третий раз пересчитыва­ешь этот столбик. С каких это пор у тебя начались трудности с математикой?

– Примерно с месяц назад, – сухо ответил Майкл, про­сматривая лежащую перед ним бухгалтерскую книгу.

. – Всего с месяц назад ты был закоренелым холостяком с ярко выраженными математическими способностями. Сегодня ты женат и не в состоянии сложить два и два.

– В силу обстоятельств я вынужден был жениться, но вряд ли это повлияло на мои способности к арифметике. Сэм усмехнулся.

– Мне кажется, ты одурманен.

– Одурманен! – возмутился Майкл. – Господи, Хант я не влюбленный мальчишка. Но должен признаться, я приятно удивлен. Оказывается, Абби уже не тот маленький дьяволенок, которого я когда-то знал.

– Слабо сказано. Если хочешь знать мое мнение, ты полу­чил жену, о которой мог только мечтать.

– По-моему, я не спрашивал твоего мнения, – заметил Майкл, усмехнувшись, поскольку сам думал точно так же. В тот вечер Абби старательно одевалась к ужину – Майкл явно не хотел приглашать Хавершемов, просто уступил ее просьбе. Видимо, сомневался в ее умении принимать гостей. Другого объяснения Абби не могла придумать. Он считал, что она не получила должного воспитания, не то что другие знако­мые ему женщины. Конечно, это смешно. Она принимала го­стей вместе с отцом и посетила столько пышных приемов, что всех и не запомнила. Но она скорее дала бы себя четвертовать, чем разочаровала бы Майкла. Это будет идеальный ужин. Абби провела все послеобеденное время, обсуждая летали с кухаркой, Сарой и Джоунзом. Все они уверяли ее, что ужин с Хавершемами – дело совсем несложное, но Абби настаивала, что все должно быть безупречно. Зная увлечение Хавершемов всем восточным, она остановилась на египетской кухне. Даже помогла кухарке приготовить египетские блюда и несколько видов восточных сладостей. В красной гостиной они с Сарой развесили на шторах про­зрачные полосы красного и золотистого шелка, принесли из ее гостиной подушки и разложили на полу. В результате комната приобрела восточный вид. Абби надела платье из лилового бархата и шифо­на, отделанного золотом, которое гармонировало с цветом ее глаз. Это был экзотический наряд, плотно облегавший фигуру и выгодно подчеркивавший ее красивую грудь, тонкую талию и стройные бедра. Сара пришла в восторг. – Ну прямо королева! – воскликнула она. Довольная, Абби показала ей маленькие бриллиантовые сережки.

– Как ты думаешь? У меня есть к ним такое же колье.

Сара задумалась, склонив голову набок, потом медленно покачала головой.

– Мне кажется, аметистовые сережки подошли бы больше. Абби покраснела. Она не надевала эти сережки с тех пор, как обнаружила предательство отца.

– Они мне не нравятся. Лучше надену бриллианты, – ска­зала она и вдела серьги и уши.

– Не нравятся? Но они такие красивые! Раньше вы часто их надевали.

– В самом деле, Сара, мне они не нравятся. Хочешь, возьми их себе? – внезапно предложила она. Глаза Сары широко раскрылись, в то время как Абби от­крыла маленькую коробочку с украшениями, вынула сережки и протянула горничной.

– Я не могу, миледи, просто не могу. Абби сунула их Саре в руку и сжала ее пальцы в кулак. – Я дарю их тебе, – настаивала она.

– Я просто не могу, – слабым голосом пробормотала Сара, вдевая их в уши. Ее изумление сменилось счастливой улыбкой, когда она посмотрела на себя в зеркало. Сара порывисто по­вернулась к Абби и поцеловала ее: – Ох, миледи, это самый прекрасный подарок в моей жизни! Хавершемы приехали раньше, чем это принято, и сидели с Сэмом в золотой гостиной. Когда вошел Майкл, леди Хавершем вскочила и быстро присела в глубоком реверансе – таком глубо­ком, что лорду Хавершему пришлось помочь ей подняться.

– Добрый вечер, лорд Дарфилд! Это такое огромное удо­вольствие посетить ваш прекрасный дом! – выпалила Кора Хавершем. Склоняясь к ее руке, Майкл опасался, как бы она от восторга не рухнула в обморок прямо на него. Стоящий рядом тучный Уильям Хавершем поправил мо­нокль и поклонился.

– Давно не имели счастья навещать вас, лорд Дарфилд. Вас вышибли из общества, правда? – спросил он. – Майкл пожал ему руку.

– Я бы не сказал «вышибли», лорд Хавершем. Просто я был в плавании, – вежливо ответил он и взял бокал своего обычного хереса у Джоунза.

– Лорд Хавершем рассказывал мне о довольно необычной игре в дартс, свидетелем которой он стал в Пемберхете, – за­метил Сэм, стоящий у окна.

Майкл направился к камину.

– В самом деле? Надеюсь, не о той игре, в которой уча­ствовала леди Дарфилд? – сухо спросил он.

– О той самой, сэр! Она очень искусна в этой игре, просто на удивление! Могла бы запросто выиграть тот матч, но мне кажется, нарочно проиграла ради матроса, Линдси, уж очень он переживал, что ему не удается ее обыграть, – сказал Хавер­шем и занялся своим виски.

– Эти матросы очень настаивали, чтобы она дала им отыг­раться, – вступила в разговор Кора, – так настаивали, что мне даже стало не по себе, правда, Уильям? Но леди Дарфилд со­храняла полное самообладание. Я чуть не умерла от страха, потому что они выглядели такими грубиянами, если вы пони­маете, что я имею в виду. К счастью, их так потрясли ее спо­собности, что они стояли разинув рот, правда, Уильям?

Уши лорда Хавершема ярко алели. Он робко взглянул на Майкла.

– Я лично нисколько не опасался за нее, милорд. Все это было вполне невинно, – произнес он, потом откашлялся и сердито посмотрел на жену.

– Я знаю, почему они так настаивали, – невозмутимо про­изнес Сэм. – В тот вечер, когда леди Дарфилд приехала в Анг­лию, те же парни угрожали расправиться с ней, если она откажется с ними сыграть. Она держалась очень храбро, это правда, и заключила с ними сделку. Если она попадет королю в глаз, они оставят ее в покое. Я уж было решил; что мне придется драться со всей этой компанией, но она сделала идеальный бросок. Никогда не видел, чтобы в пе­реполненном зале мгновенно воцарилась такая тишина.

– Вы там были? – ахнула Абби, появившаяся в дверях. Майкл мгновенно забыл о своем желании свернуть Сэму шею за то, что тот не защитил Абби. Она была воплощением грации и красоты. В своем необычном платье Абби походила на анге­ла, но очень соблазнительного ангела, и Майкл, охваченный страстью, невольно сжал кулаки.

Сэм поднялся, продолжая смеяться.

– Я все время находился у вас за спиной, леди Дарфилд, готовый прийти на помощь, если потребуется. Но вы так легко справлялись с ситуацией, что, признаюсь, мне не хотелось вам мешать и я решил посмотреть, чем все кончится.

– Могли бы по крайней мере представиться, – проворча­ла она.

Майкл пошел ей навстречу, обвил рукой ее талию, легонь­ко поцеловал в висок и тайком вдохнул нежный аромат сире­ни, окутавший ее, словно облако.

– Значит, вы играли в дартс дважды, мадам? – прошептал он. Абби робко улыбнулась:

– И оба раза не по своей воле.

– О, дорогая, как иы прекрасно выглядите сегодня! – вос­кликнула леди Хавершем.

– Вы очень добры, леди Хавершем, – ответила Абби, скромно наклонив голову.

– Утонченное создание, вы согласны со мной, милорд? Ког­да вы намерены вывезти ее в свет? Все высшее общество просто с ума сойдет, я вам это обещаю, – авторитетно заявила она.

Майкл ни минуты в этом не сомневался, но не по той причине, которую имела в виду леди Хавершем. Он не ответил на ее вопрос и спросил у Абби, чего бы ей хотелось выпить.

Она задумалась.

– У вас есть мадера?

Майкл не удержался от улыбки.

– Полагаю, в винном погребе найдется несколько бутылок, – ответил он и кивнул лакею.

– Лорд Дарфилд, уж не собираетесь ли вы запереть это прекрасное создание в Блессинг-Парке! – продолжала леди Хавершем.

– Всему свое время, миледи. Признаться, далеко вперед я не загадываю.

– Осмелюсь заметить, лорд Дарфилд предпочитает ни с кем не делить ее общество, – вставил Сэм.

Лорд Хавершем так энергично закивал в знак согласия, что у него из глаза выскочил монокль.

– Леди Хавершем, зная, какой интерес вы проявляете к Востоку, мы приготовили египетские блюда, – сказала Абби, чтобы сменить тему разговора.

Леди Хавершем восторженно захлопала в ладоши:

– О, как это чудесно!

– Скажите, умоляю, какие именно блюда вы приготови­ли? – оживившись, спросил лорд Хавершем, Абби давно заме­тила, что лорд Хавершем ставил возможность ублажить свой желудок выше всех прочих радостей жизни.

– Наберитесь терпения, скоро узнаете, – ответила Абби. И все же леди Хавершем, сама того не желая, испортила Абби вечер. Когда после супа из чечевицы, который всем очень понравился, подали паштет из цыпленка с горошком и запе­ченные баклажаны, а по бокалам разлили мадеру, леди Хавер­шем заметила;

– Жаль, что вы не смогли приехать к леди Дарфилд в Каир, милорд.

– Не понял? – вежливо откликнулся Майкл.

– О, вы же собирались навестить леди Дарфилд в Каире, но были, как всегда, заняты делами на полуострове, – ответи­ла она, накладывая себе еще паштета.

Сидящая на противоположном конце стола Абби увидела, как потемнело лицо Майкла, и сердце ее упало. Какая же она дурочка, выболтала Хавершемам все мельчайшие подробности своей жизни.

– Знаете, леди Хавершем, – нервно заговорила она, жес­том отказываясь от предложенного паштета, – я ка­талась в Египте на верблюде. Чтобы на нем ездить, требуется большое мастерство. Нужно садиться немного поза­ди горба, знаете ли, не то животное станет строптивым.

– На верблюде, неужели? – пискнула от восторга леди Хавершем.

– На верблйде? – переспросил Майкл с недоверием. Абби улыбнулась дрожащими губами.

– Я полагала, что следует размещаться между горбами, – добавила леди Хавершем.

– У этого верблюда всего один горб, – вмешался в разго­вор лорд Хавершем.

– Откуда ты знаешь, Уильям? Извини, но ты никогда в жизни не видел такого верблюда, – заметила Кора и поверну­лась к Абби: – А как на него взбираются?

Бросив тайком взгляд на Майкла, Абби стала рассказывать об искусстве езды на верблюде. Леди Хавершем была в востор­ге. Сэм слушал внимательно, что же до лорда Хавершема, то он был занят исключительно едой, остальное его не интересо­вало. Абби показалось, что Майкл слишком пристально смот­рит в свою тарелку.

– Вы так хорошо узнали Египет, дорогая моя девочка, – сказала леди Хавершем, отпив глоток вина. – Полагаю, вам известно, лорд Дарфилд, что ваша жена свободно владеет ино­странными языками? Я уже не говорю о французском. Расска­жите ему о том случае, – настаивала леди Хавершем.

Абби поморщилась.

– Ничего особенного, правда, – ответила она, надеясь, что леди Хавершем поимет намек и прекратит свою болтовню.

– Ничего особенного! У меня есть красивая книга, пода­ренная мне моей доброй приятельницей Кларой Уайтворт. Она приобрела ее в Египте, и на титульном листе есть надпись, будто курица нацарапала. Разве не похоже, Уильям?

– Похоже, – согласился лорд Хавершем, не отрываясь от соте из баклажанов под имбирным соусом.

– Я дала книгу вашей жене, чтобы узнать ее мнение, а она рассмеялась и сказала: «О, леди Хавершем, здесь написано: „Если будет на то воля Господа, да благословит он тебя долгой жизнью“» – и вернула мне книгу, словно расшифровать эту надпись было самым простым делом на свете!

Абби почувствовала на себе взгляд Майкла и покраснела.

– В Египте у меня было много свободного времени, – словно оправдываясь, сказала она.

– Ну конечно, у нее было много свободного времени. Она ждала, когда придет время выйти за вас замуж! – радостно заявила леди Хавершем.

Абби готова была умереть от стыда. Прямо здесь, за сто­лом. В своем стремлении устроить званый ужин она ни разу не подумала о том, что может наговорить леди Хавершем.

– И еще танцы! О, как она танцует! Леди Дарфилд была так любезна, что продемонстрировала нам свое искусство и даже нас ему обучала.

– Как я сегодня узнал, талантам моей жены нет предела, – любезно произнес Майкл и поднял на нее свои непроницаемые глаза. У Абби мелькнула мысль, не выйти ли на балкон и не броситься ли с него вниз головой.

– Кухня, танцы, иностранные языки, – восторженно пере­числил Сэм. – Может, вы еще чему-нибудь научились в Египте?

– Плутовать в карты, – серьезно добавил Майкл. Абби прикрыла глаза и застонала.

– Восхитительно! Непременно покажете мне, как это де­лается! – воскликнула леди Хавершем в тот момент, когда слуга поставил перед ней тарелку дымящегося риса и рубленого мяса с особыми приправами.

– Да, леди Дарфилд приобрела множество знаний и навы­ков, о которых мужчины могут лишь мечтать. Играть на скрип­ке научилась в Риме, плутовать в карты – в Египте, играть на бильярде – в Брюсселе, принимать отел у коров – в Вирги­нии. Полагаю, вам еще не представилось случая сражаться с ин­дейцами? – спросил Майкл, собираясь попробовать новое блюдо.

– Вы шутите, лорд Дарфилд. Конечно, она не сражаласьс индейцами! – с упреком произнесла леди Хавершем.

– Это были угонщики скота, не так ли, леди Дарфидд? – спросил лорд Хавершем.

Сэм зашелся в приступе хохота, а Майкл на другом конце стола вскинул бровь. Абби взяла свой хрустальный бокал с мадерой и осушила его, горько сожалея о том, что ужин из восьми блюд, а не из двух. К концу ужина она била благодарна Майклу, когда тот предложил им с леди Хавершем удалиться в другую гостиную, пока мужчины выкурят по сигаре и выпьют портвейна. В гос­тиной Абби собралась с духом и спокойно сказала леди Хавершем, что ее жизнь была вовсе не такой уж необыкновенной и что Майклу, наверное, наскучило слушать рассказы о ней.

– Возможно, вы правы, дорогая. В конце концов он и сам прожил довольно необычную жизнь, – согласилась та.

При этих словах Абби на мгновение охватила паника, но она тут же сказала себе, что ее соседка имеет в виду те много­численные слухи, которые ходили о Майкле в обществе.

Когда мужчины вошли в гостиную, леди Хавершем воссе­дала на полу на горке подушек с пирожным в руке.

– Лорд Дарфилд, мы только что говорили о вашей не­обыкновенной жизни, – заявила она.

– Я уверена, леди Хавершем, все собравшиеся знают о жизни Майкла, – произнесла Абби с мольбой в голосе.

– О, леди Дарфилд, вы меня не так поняли! Конечно, все эти ужасные слухи – ложь! Просто поразительно, до чего можно дойти в стремлении опорочить человека, не так ли? Но я гово­рила о другом. О его щедрости.

– Ах да, он ужасно щедрый, – отозвался лорд Хавершем и сел в кресло, сложив на животе пухлые руки.

Майкл вопросительно посмотрел на Абби. Она растерян­но пожала плечами и отошла к окнам, задернутым шелковыми портьерами.

– Боюсь, моя жизнь ничем не примечательна.

– О, прошу вас, лорд Дарфилд, вы чересчур скромны. Разве не вы пожертвовали целое состояние испанскому приюту для сирот? Не знаю, кто еще способен проявить подобную щед­рость, а ты знаешь, Уильям? – обратилась она к супругу.

– Конечно, не знаю, – согласился тот, пытаясь дотянуть­ся до пирожных.

– Что-то я об этом не слышал. – Сэм с насмешливой улыбкой посмотрел на Майкла, стоящего у камина.

– Это так похоже на него, умолчать о своем благородстве, лорд Хант. Позвольте, я расскажу. Несколько лет назад пиратский корабль потерпел крушение у берегов Испании. На его борту находилось целое состояние, и лорд Дарфилд, разгромив негодяев, завладел им. Он вернул все, что мог, но нашел не всех владельцев сокровищ и все буквально до последней монеты передал в приют.

Майкл молил Господа даровать ему терпение.

– Леди Хавершем, ничего подобного не было.

– Ну, вы просто слишком скромны, мой дорогой лорд! Капитан Каррингтон рассказал эту историю леди Дарфилд!

Майкл взглянул на Абби. Она стояла не двигаясь. Словно окаменела. С каким удовольствием он задушил бы леди Хавершем за то, что та заставила Абби вспомнить обман ее отца. Он не спеша подошел к Абби и обнял ее за талию.

– Должен предупредить вас, леди Хавершем, что моя жена склонна приукрашивать любые мои поступки и превращать их в героические деяния. Но уверяю вас, я вовсе не такой правед­ник, каким она меня представляет, – сказал Майкл и прогло­тил подступивший к горлу комок, когда Абби взглянула на него с благодарностью. Хоть бы скорее все ушли. тогда он сможет смотреть в ее глаза, сколько пожелает.

Но гости пока не собирались уходить. Остаток вечера про­вели за карточным столом после того, как Майкл предложил Абби показать им те трюки, которым она научилась. Абби ве­село учила леди Хавершем плутовать, несмотря на яростные возражения лорда Хавершема.

Было уже далеко за полночь, когда Хавершемы уехали, умо­ляя Дарфилдов и Сэма поскорее навестить их. Когда их карета выехала за ворота, Абби извинилась перед Майклом и Сэмом и убежала к себе. Она и представить не могла, сколько униже­ний ей придется вытерпеть в этот вечер. Некоторое время спустя Абби тихо стояла у окна, осве­щенная лунным светом, заливающим комнату, и думала о том, как ужасно повернулась ее жизнь. Услышав, что открылась дверь, она вздохнула и подняла взгляд на полную луну.

– Спасибо, Сара, но мне ничего не нужно. Я бы предпоч­ла остаться одна, – произнесла Абби чуть слышно.

– А я предпочитаю быть с вами, – так же тихо ответил Майкл. УАбби перехватило дыхание; она не шевельнулась, не про­изнесла ни слова. Его пальцы коснулись ее плеч и нежно их погладили. От этого ее бросило в жар. Она прижалась к нему, когда он обнял ее и привлек к себе.

– Абби, – нежно прошептал он ей на ушко, и волна бла­женства захлестнула ее.

Его рука скользнула вверх и ласкала затылок. Абби замер­ла, когда он поднес к лицу прядь ее волос, вдыхая их аромат. Потом снова обнял ее за талию и, крепко прижимая к себе, стал мурлыкать ей на ушко старую английскую песенку. На несколько секунд воцарилось молчание; все исчезло вокруг. Остался лишь лунный свет, жар их тел и тихая, нежная мелодия.

– Вы поразительная женщина, Абби, – проговорил Майкл и остановил взгляд на ее губах. Кончиком большого пальца он провел по ее подбородку, коснулся губ. Взял прядь ее шелковистых волос, пропустил меж­ду пальцами. Представил себе, как она лежит в его постели, окутанная этими роскошными волосами, рассыпавшимися по ее атласной груди.

– Вы не сердитесь? – тихо спросила Абби, глядя на кру­тые завитки его черных волос на груди, видневшиеся из рас­стегнутого ворота белоснежной шелковой сорочки.

– Сержусь? За что?

– За то, что я наговорила леди Хавершем. Майкл тихо рассмеялся.

– До чего вы красивая! – прошептал он.

– Я не красивая. Майкл, не слушая возражений, поцеловал ее в глаза. Сна­чала в один, потом в другой.

– Позвольте с вами не согласиться, мадам. – Он нежно поцеловал ее в губы. Абби теснее прижалась к нему. Он ласко­во провел пальцем по ее щеке, потом опять прильнул губами к ее губам. На этот раз. его язык беспрепятственно проник в ее рот. Абби, забыв о приличиях, плыла по волнам страсти, Она не чувствовала своего тела. Это было удивительное, ни с чем не сравнимое блаженство. В конце концов Майкл отстранился и посмотрел на нее... – Ты великолепна, дорогая, – прошептал он. Сердце Абби учащенно забилось, и из груди вырвался вздох. Этот тихий, счастливый вздох зажег в Майкле пожар. Он поцеловал ее страстно и в то же время нежно. Так, что у Абби закружилась голова – Она бы упала, не держи ее Майкл в объятиях. Абби запрокинула голову, когда он прижался теп­лыми губами к ее шее. Его ладонь скользнула по ее груди и стала опускаться ниже.

– Я хочу тебя, Абби, – шепнул он, целуя ее. Абби не ответила. Он взглянул на нее, погладил ее щеку тыльной сто­роной ладони. Страсть бушевала в нем с такой силой, что он боялся потерять над собой контроль. – Я хочу… любить тебя.

– Я… не знаю, – прошептала она.

Майкл обольстительно улыбнулся и коснулся губами ее лба.

– Ты боишься?

У Абби не было сил сопротивляться...

– Кажется, нет. А ты? – Она не заметила, как-тоже пере­шла с ним на ты.

Он.рассмеялся низким грудным смехом и подхватил ее на руки.

– Нет, – ответил он и понес ее к себе в спальню, к мас­сивной кровати под балдахином. Там он поставил ее на ноги, страстно поцеловал и начал ей расстегивать платье.

– Что ты делаешь?

– Расстегиваю пуговки.

– Но… твой камердинер! – испуганно прошептала она. Майкл усмехнулся.

– Ты предпочла бы, чтобы это сделал Деймон? – поддраз­нил он ее.

Абби залилась краской.

– Ты говорил…

– Забудь о том, что я говорил, забудь обо всем. Он медленно снял с нее платье. Оно упало на пол лилово-золотистым облаком, и Абби осталась в тонкой сорочке.

– Господи Боже мой – выдохнул Майкл с ис­кренним восхищением. Глаза Абби широко раскрылись от изумления. Она не была похожа ни на одну из тех женщин, которых он знал; в ней не было притворной наивно­сти. Она даже не зналл, какой потрясающей красотой наделил ее Бог. Когда Майкл хоюл развязать тонкую ленточку, поддер­живающую сорочку, ону нервно схватила его за руку.

– Майкл, я ведь ничего не знаю! – взмолилась она. Он остановился, осознав, что она действительно невинна, и ласково обнял ее.

– Совсем ничего? – спокойно спросил он.

– Совсем! Знаю только, что должна лежать, пока ты бу­дешь делать… это.

– Это, – терпеливо объяснил он, – самое приятное, чем могут заниматься мужчина и женщина, вопреки всему, что тебе наговорили. – Заметив на ее лице сомнение, он продолжал; – Когда мужчина занимается любовью со своей женой, он осы­пает ее нежными поцелуями. – Он развязал ленточку, обна­жив ее полные груди. Они были совершенны. Он тронул ладонью сосок, и тот восстал от его прикосновения.

– Это все? – разочарованно шепнула Абби. Майкл тихо рассмеялся и легонько сжал ее грудь.

– Может восстать еще что-нибудь, но я думаю, лучше я тебе покажу, как это делается. – И, не дав ей возразить, прильнул губами к ее губам и спустил с ее плеч сорочку, которая тоже упала на пол. Абби вся дрожала, не то от жела­ния, не то от страха, и Майкл осторожно положил ее на постель. Он быстро снял рубашку, не отрывая глаз от Абби. Она лежала так, как он это себе представлял, роскошные черные волосы окутали ее полное сладострастия тело. Господи, в ней все совершенно. И пышная грудь, и тонкая талия, и узкие бед­ра, и длинные, изящные ноги. В слабом свете луны ее кожа излучала сияние. Ее фиалковые глаза скользнули по его телу, и когда она увидела его восставший орган, то содрогнулась.

– Господь милостивый, – тихо шепнула Абби. Майкл за всю свою жизнь имел дело только с одной девственницей, но тогда он сам еще был мальчишкой. Все прошло болезненно для обоих, но из этого первого своего опыта он извлек урок. И сейчас всем телом опустился на Абби, впившись в ее губы поцелуем. Когда же она обвила его шею руками, Майкл посмотрел на нее.

– Лежи так, как сейчас, а я буду тебя целовать.

Майкл улыбнулся и поцеловал ее в кончик носа. Взгляд Абби остановился на его губах. На шее у него яростно билась жилка, когда он снова опустился на нее. Ее груди терлись о волосы на его груди, все больше и больше возбуждая его. Он начал медленно, дразняще скользить ладонями по ее телу, не отрываясь от губ. Снова погладил ее грудь, потом живот. Когда же его пальцы неторопливо заскользили по внутренней сторо­не бедра, Абби тихо вздохнула, и Майкл заскрипел зубами, пытаясь сохранить самообладание. Абби вся была во власти ощущений, доставлявших ей ни с чем не сравнимое наслаждение. Он стал гладить ее между бе­дер, и они сами раздвинулись, готовые принять его. Он что-то пробормотал, в то время как пальцы его проникли в ее лоно. Так не должно быть. Она не ожидала, что это будет проис­ходить вот так.. Но ей это нравилось; более того, она была на вершине блаженства. Волна удовольствия и зарождающегося предвкушения захлестнула ее. Она хотела, чтобы он сделал… она сама не знала – что.

– Ты уже готова принять меня, дорогая? – спросил он. – Подожди немного.

Она не поняла, что он имел в виду, но ей быдр все равно. Ее тело настойчиво требовало освобождения от чувственной тяжести. Она начала извиваться, когда он раздвинул ей ноги и приподнялся над ней. Дыхание его стало неровным. Он взял ее руку и опустил вниз, чтобы дать ей почувствовать всю силу своей страсти. Абби отдернула руку, когда ощутила бархатную кожу головки. Тогда Майкл положил ее ладонь у нее между ног, поглаживая ее восставшей плотью.

– Что-то происходит! – ахнула она. Майкл только и ждал этого сигнала.

– Все в порядке, дорогая, – нежно прошептал он и осто­рожно вошел в нее, проникая все глубже и глубже. Руки Абби теснее обвились вокруг него, она молча умоляла его привести ее к завершению, к какому, сама не знала. Майкл сдерживался из последних сил. Абби отвечала на каждое его движение, то и дело приподнимаясь, неистово лас­кала его в ожидании чего-то большего, еще неведомого ей. Майкл же, ощутив препятствие в глубине ее лона, остано­вился. Веки Абби были опущены, пухлые губы слегка приот­крылись. Подумать только! Он, дарфилдский дьявол, опытный мужчина, желал эту милую девственницу так, как никогда не желал ни одну искушенную в амурных делах красотку. Прильнув губами к ее губам, Майкл мощным толчком вошел в нее. Абби вскрикнула и вся напряглась от пронзившей ее резкой боли.

– Извини, дорогая, больше больно не будет, – прошептал Майкл. Абби не шевелилась, не произнесла ни слова. Майкл не переставал целовать ее. Когда же Абби немного расслаби­лась, он продолжил движение, медленно, осторожно, чтобы не прийти к финишу первым. Абби поначалу всхлипывала, но, когда боль утихла, стала двигаться в одном ритме с ним, полу­чая от этого удовольствие, в ожидании чето-то большего. Ее волосы рассыпались, окутав ее, прядь упала ей на лицо. Майкл с надеждой подумал, что его героические усилия сдержать бу­шующую в нем страсть будут сейчас вознаграждены, и молил Бога, чтобы она скорее пришла к финишу. Абби хотелось того же самого, но по неопытности она не отдавала себе в этом отчета. Весь мир для нее сосредоточился сейчас в Майкле.

– Пора, дорогая, пора, – торопил он Абби, глядя ей в глаза.

– Майкл! – вдруг прошептала Абби, вцепившись пальца­ми в его плечи и царапая их. Потом выгнула спину и запроки­нула голову. – Майкл! – сорвалась она на крик.

Наконец-то свершилось. Наслаждение волной захлестну­ло Абби, унося ее из реального мира. Она снова выгнула спи­ну, каждой клеточкой тела ощущая освобождение, и, облегченно вздохнув, рухнула на постель.

– Ох, Майкл! – выдохнула она. Теперь настала очередь Майкла испытать облегчение – Он застонал и одним мощным, завершающим толчком заполнил ее всю. Его семя излилось в ее лоно, в то время как сам он с благогове­нием едва слышно повторял ее имя. То, что между ними про­изошло, было для Майкла не просто удовлетворением плоти. Это была любовь. Возвышенная, вдохновенная. Ему и в голову не могло прийти, что женщина способна внушить ему столь глубокое чувство.

– Господи, Абби.

– Это было больше, чем просто поцелуи, – серьезно за­метила она. Майкл слабо улыбнулся.

– Признаюсь, я не все тебе рассказал.

– Я не знала, что это может быть так… так… изумительно! – выпалила Абби.

– Я тоже, – ответил он совершенно серьезно, думая о том, что случившееся превзошло его самые смелые ожидания. Он был потрясен. Ни с одной женщиной он не испытал ниче­го-подобного.

Абби приподнялась на локте, поцеловала его в шею, по­том в губы, вложив в этот поцелуй всю свою страсть. Майкл снова почувствовал возбуждение, но сдержался, вспомнив, что для Абби это впервые и что она испытала боль. Он поцеловал ее и лег на спину, обняв Абби за плечи, Она вздохнула и поло­жила голову ему на грудь, подсунув под щеку ладошку. Он посмотрел на нее. Черные ресницы резко контрасти­ровали с матово-белой кожей, полные губы все еше оставались припухшими после страстных поцелуев. Эта прекрасная, уди­вительная женщина, тихо лежащая в его объятиях, его жена. Его прекрасная, страстная, необыкновенная жена. – Боже милостивый! Выйдя на следующее утро из своей спальни. Майкл чуть было не столкнулся с Сарой. Она быстро шла по коридору, нагруженная чистым постельным бельем.

– Простите, милорд, я вас не заметила – воскликнула она и попыталась сделать реверанс. Майкл кивнул и отвернул­ся было, но вдруг снова повернулся к Саре. Ее глаза широко раскрылись от удивления при виде его мрачно нахмуренных бровей. Он подошел к ней поближе. Что там болтается у тебя в ушах? Сара широко улыбнулась:

– Это подарок хозяйки, милорд. Правда, красивые?

Майкл моргнул.

– Красивые, – спокойно ответил он и, повернувшись, зашагал по коридору. Себастьян первым заметил непринужденно-развязную походку Майкла, когда тот появился в столовой. К тому же еще Майкл насвистывал веселенькую мелодию, чего Себастьян никогда за ним не замечал.

– Хорошо выспались, милорд? – сухо осведомился он. Майкл лукаво усмехнулся.

– Очень хорошо, Бенджамин.

Пораженный, Себастьян не мог припомнить, чтобы мар­киз когда-либо называл его по имени. Джоунз тоже был удивлен, судя по взгляду, брошенному им со своего места у буфета. – Овсянку, как обычно, милорд? – спросил Джоунз. Майкл улыбнулся и, в свою очередь, весело спросил:

– Ведь кухарка сегодня не пекла пирожков с малиной, а? К чести Джоунза следует отметить, что ни единый мускул не дрогнул в его лице при этой шутке.

– Схожу узнаю, милорд, – сказал он и исчез за дверью.

– Послушай, Себастьян, скажи Джоунзу, чтобы отнес кофе и пирожки в библиотеку. Мне сегодня утром надо поработать, так как я собираюсь после обеда учить жену верховой езде.

Проигнорировав полный любопытства взгляд Себастьяна, он сунул руки в карманы и, насвистывая, вышел из столовой. Джоунз как раз вошел в боковую дверь с блюдом теплых пи­рожков, когда услышал разносящийся по коридору свист Майк­ла. Он нахмурился и брисил взгляд на Себастьяна.

Себастьян вздчхнул.

– Отнесите их в библиотеку, Джоунз. Хозяину не тер­пится скорее покончить с работой, чтобы освободить время для обучения леди Дарфилд верховой езде, – произнес он и швырнул на стол салфетку, готовясь последовать за Майк­лом.

Когда он был уже у двери, Джоунз нараспев сказал:

– Эй, Бенджамин, по-моему, вы мне должны эту бездели­цу, пять крон.

Себастьян остановился.

– Я в этом не уверен, – возразил он. Джоунз насмешливо вскинул брови.

– В самом деле? Если я не ошибаюсь, только одно может так повлиять на походку мужчины.

Себастьян со вздохом вытащил из кармана сюртука ма­ленький кожаный кошелек и отсчитал пять крон.

– Подождал бы еще хоть неделю, – проворчал он с раз­дражением, припечатав монеты к ладони Джоунза.

Глава 12

В последующие дни Майкл все меньше времени проводил за работой и все больше – с Абби. Однажды он стоял у окна в своем кабинете и смотрел в сад. Он отвечал буквально на все вопросы Сэма и Себастьяна, но слушал их рассеянно и, когда Сэм спросил его по поводу замены двух пушек на одном из кораблей, задумался.

– Кто это? Наверное, Милтон, – ответил он самому себе. – Ему не следует стоять так… черт возьми! Она только чти попала ему прямо по колену. Прошу прощения, джентльмены, пойду покажу жене, как правильно держать крокетный молоток, – бро­сил он и вышел из комнаты.

– Невероятно, – протянул Себастьян.

– Действительно. – Сэм рассмеялся. – Никогда бы не подумал, что дарфилдский дьявол влюбится.

– Ах, это, – ответил Себастьян. – Я имел в виду, что она никак не научится играть в крокет.

Обитателям Блессинг-Парка казалось, что маркиза хоро­шо делает почти все. Но Майкл обнаружил по крайней мере три вещи, к которым у нее не было способностей.

Во-первых, вышивание. Абби прилежно трудилась над довольно большим куском полотна, и однажды вечером Майкл попросил разрешения посмотреть, чем именно она занимается. Сияя от гордости, она протянула ему полотно. Он долго изучал его, потом перевернул.

– О, нет! Ты держишь его вверх ногами! – воскликнула она.

– Правда? Ничего не могу понять. Ее красивое лицо вытянулось. – Ну, это же Блессинг-Парк.

– Блессинг-Парк? – удивился Майкл и вгляделся повни­мательнее. Краем глаза он заметил на ее лице надежду и в конце концов кивнул: – Ну конечно, Блессинг-Парк.

Второе, что никак не давалось Абби, – это крокет. Она с такой яростью размахивала молотком, что слуги разбегались в стороны всякий раз, когда подходила ее очередь.

Третье, чего никак не могла освоить его жена, – это вер­ховая езда. Сначала Майкл настаивал на том, чтобы Абби ез­дила на самых смирных лошадках. Когда Абби отказалась от Дездемоны, ссылаясь на непримиримые противоречия между ними, он даже зашел так далеко, что купил у одного из своих фермеров старую рабочую лошадь. Еще раньше они отказлись от дамского седла, но она так и не смогла двигаться в одном ритме с лошадью. Когда ему все же удавалось уговорить ее сесть на лошадь, она неизменно возвращалась с прогулок обессиленная непрерывной тряской и напряжением.

В остальном не было ничего такого, чего Абби не умела бы или не хотела делать. Однажды он совершенно случайно застал ее за стрижкой овец, и удивлению его не было предела. Он сердито посмотрел на своих работников, которые стара­тельно избегали его взгляда, поскольку понимали, что этим ей заниматься не следует. Абби пыталась объяснить рассержен­ному Майклу, что эти навыки могут ей когда-нибудь приго­диться в жизни. Однако Майкл увел ее, твердя, что маркизы не занимаются подобными делами. Абби ответила, что предпочла бы не быть маркизой, если не может делать того, что ей хочет­ся. Майкл не смог сдержать улыбку. Наверное, она единствен­ная женщина в Англии, которая считает, что этот титул ограничивает ее деятельность.

Когда брат Сары устроил свадьбу в саду, Абби развлекала гостей исполнением древних шотландских ме­лодий, которые ей напели Сара и кухарка. Майкл считал, что в музыке она почти гениальна. Стоило напеть ей мотив, как она тут же могла исполнить его на скрипке, превратив в необы­чайно красивую мелодию. Со странной гордостью Майкл наблюдал за тем, как она общается с постоянными обитателями и прислугой поместья. Немногочисленные гости на свадьбе не могли устоять перед ее кипучей, бившей через край энергией. Она танцевала букваль­но со всеми собственный вариант шотландских танцев, одно­временно элегантных и бойких. Но самое большое удовольствие Майклу доставляли те дни, когда они отправлялись исследовать Блессинг-Парк в сопро­вождении Гарри. Они часто оказывались на развалинах, где Абби принималась развлекать его какой-нибудь фантастиче­ской сказкой из истории Англии.

– Когда ты так заинтересовалась историей? – спросил как-то Майкл.

Абби со смущенной улыбкой ответила:

– Когда ты меня об этом попросил.

На обратном пути Майкл несколько раз украдкой посматри­вал на нее, поражаясь тому, что она все эти годы интересовалась теми предметами, которые, как она верила, выбрал для нее он. : По вечерам они часто сидели вместе в заново отделанной зеленой гостиной. Она прилежно трудилась над своей кош­марной вышивкой, а он читал, наслаждаясь ее обществом. Иногда поздно вечером она играла для него, как в ту ночь, много недель назад, V. каждый раз Майкла очаровывали страст­ность и богатство звуков, заполнявших комнату. И почти каж­дую ночь он проводил в ее жарких объятиях. Иногда он не позволял ей достичь вершины наслаждения до тех пор, пока она не начинала умолять его об этом; иногда овладевал ею самозабвенно и быстро доводил их обоих до завершения. Она оказалась усердной ученицей, беззастенчиво горячей и откры­той в постели. Она излучала тихую чувственность и искреннее обожание, и Майкл неожиданно для себя обнаружил, что она имеет над ним определенную власть. И все же Майкл нет-нет да и вспоминал тот про­клятый договор и горькую обиду на собственного отца, который навязал Майклу этот брак. Во многих отношениях э Абби олицетворяла то бремя, которым был для него отец, бре­мя, которое он нес всю свою жизнь, бремя, от которого, как ему казалось, он наконец-то освободился. Да, он любил Абби. Но когда ее звезда померкнет для него, – а это в конце концов произойдет, все звезды меркнут, в этом Майкл не сомневался, – она превратится для него в тяжелую обузу. К счастью, Абби пребывала в блаженном неведении отно­сительно его сомнений. Для нее недели, проведенные с Майк­лом, были райским блаженством, сбывшимися мечтами, которые она лелеяла много лет, и даже чем-то еще большим, Майкл был к ней необычайно нежен и внимателен, он то и дело ласкал ее. Она втайне наслаждалась тем, как беспреко­словно он выполнял каждую ее прихоть. И кому только могло прийти в голову назвать этого великодушного, красивого муж­чину дарфилдским дьяволом? Абби уже забыла о том, что ког­да-то сама так его называла. Он был на редкость добрым, хоть и отрицал это. Внима­тельно относился к своим многочисленным слугам, заботился, чтобы они ни в чем не нуждались. Их дети его обожали. Несмотря на свое ворчание по поводу Гарри, Майкл при­вык к нему. Однажды он вошел в ее комнату и увидел, что рядом с ней на зеленой шелковой кушетке лежт, свернув­шись клубочком, пес. Абби вскочила и попыталась прикрыть Гарри юбками, но тот выдал себя, громко забарабанив хвос­том. Майкл нахмурился и поманил Абби пальцем. Она неохотно подошла, ожидая совершенно заслуженного сурового выговора. Но Майкл удивил ее.

– Мадам, каким образом я должен соперничать с ним? – спросил он,

Абби весело рассмеялась и горячо поцеловала его, а через несколько минут Майкл унес ее в свою спальню и захлопнул дверь, попросив у пса прощения. Их ночи, наполненные чувственным восторгом, были ис­тинным блаженством, о существовании которого Абби и не подозревала. Он превозносил ее красоту, ее тело, ее страстность. Он каждый раз доводил ее до экстаза, а она не уставала пробовать с ним нечто новое. Очень скоро она. сама начала экспериментировать: разнообразила свои прикос­новения, свои ласки, он отвечал ей тем же с искренней благо­дарностью и удовольствием. Она говорила, что любит его, он шептал: «Я знаю, дорогая – или просто улыбался. Но никогда не говорил ей о своей любви. Абби знала, что Майкл ее не любит, никогда не любил. Но шло время, и казалось, волшебная связь между ними только крепла, и она удивлялась, неужели он не привязался к ней хоть немного. Она никогда не спрашивала его об этом, как ни мучило ее любопытство. Три месяца почти истекли, но Абби решила, что ей безразлично, любит он ее или нет. Она любила его слишком сильно и знала, что не сможет жить без него. Однажды утром, забыв о том, что сегодня последний день из тех трех месяцев, которые она обещала ждать, Абби просну­лась и увидела, что Майкл уже ушел, а на подушке рядом с ней лежит одна-единственная красная роза. Она села и со смехом поднесла к лицу источающий аромат цветок. Вероятно, Уитерз отшвырнул бы свою лопату и в отчаянии воздел мощные руки к небу, если бы знал, что Майкл ворует цветы из его сада. Абби встала с постели и вернулась в свою спальню, приве­ла себя в порядок и отправилась в оранжерею. Там уже трудил­ся Уитерз вместе с Хансом и Бейли, подстригая живую изгородь. "Абби!» Абби обернулась и ахнула от изумления. Неподалеку от дерева стоял Гэлен, и это показалось ей странным. Но она так обрадовалась ему, что не стала над этим задумываться. – Гэлен! – Абби с улыбкой поспешила к нему. – Я тебя не ждала! Но я так рада твоему приезду! Не знаю, где сейчас Майкл, но он захочет с тобой познакомиться, я уверена. По­дожди здесь, я пошлю лакея…

– Нет, – быстро возразил Гэлен, потом улыбнулся, обнял ее и нежно поцеловал в щеку. – Малышка, мне просто хоте­лось тебя повидать. Как поживаешь? Здорова?

– Со мной все в порядке. Разве ты не зайдешь, хотя бы ненадолго? Ты обязательно должен познакомиться с Майклом.

Гэлен посмотрел в сторону вентральной аллеи, его карие глаза потемнели.

– Не могу. Меня ждут в Делауде после полудня. Абби, я хочу кое о чем тебя попросить. – Он отступил в тень дерева,

– О чем же?

– Как я тебе объяснял, я жду важного известия, которое позволит мне снова выйти в море капитаном торгового судна. Абби улыбнулась.

– Это чудесно! Какое-то торговое предприятие?

– Нет, это… ну, я сейчас не могу тебе рассказать. Оконча­тельно еше ничего не договорено, понимаешь? – сказал он и с надеждой посмотрел на нее. Он очень нервничал. Странно, подумала Абби, что это за дело, которое требует такой секрет­ности. В ее памяти промелькнула сцена громкого спора между Гэленом и ее отцом в капитанской каюте, когда отец обвинял Гзлена в безответственности.

– Наверное, это странно звучит, но я возлагаю на это дело большие надежды. И предпочел бы ничего не говорить до тех пор, пока не буду уверен, что все получится. А то как бы не сглазить. – Он натянуто рассмеялся.

Абби хотела заверить его, что отдаст ему все, что у нее есть, но он быстро продолжил:

– Ты даже представить себе не можешь, как мне тяжело просить деньги у тебя, моей сестрички. Но я сам во всем вино­ват. Хотя не мог предвидеть, что все так сложится, клянусь! И когда все устроится, я отдам тебе долг с процентами.

Абби было наплевать на проценты и на то, вернет ли он ей деньги вообще.

– Гэлен! Ты можешь распоряжаться всем, что я имею. Мне придется спросить у Майкла…

– Нет! – Он снова оглянулся, потом схватил ее за руку: – Абби, послушай меня. Давай договоримся, пусть это пока будет нашей тайной. Я бы умер от стыда, если бы тебе пришлось про­сить для меня денег у мужа. Он сочтет меня попрошайкой, а это повредит твоей репутации. Я не позволю, чтобы он плохо думал о тебе из-за какого-то бедного родственника. Мне нужно совсем немного, чтобы продержаться хотя бы еще несколько недель. Ведь он дает тебе карманные деньги? Абби нахмурилась. Гэлен прав: Майкл дал ей ясно понять, что не намерен принимать членов ее семьи. Конечно, с тех пор их отношения сильно изменились, но она не была на­столько уверена в их прочности, чтобы рискнуть и вызвать его неудовольствие. Да, Гэлен прав. Пусть лучше он познакомится с Майклом, когда станет капитаном. Но у нее не было денег, кроме той тысячи фунтов, кото­рую она выиграла у Майкла в бильярд. Кроме того, она отдала Гэлену все, что у нее было, в тот день в Пемберхете.

– Я не получаю карманных денег, – ответила Абби, – но у меня есть тысяча фунтов.

– А\, малышка, твое доверие и щедрость так много для меня значат. Мне очень стыдно, что приходится к тебе обра­щаться, но…

– Гэлен, ты всегда можешь рассчитывать на меня. Он хотел было ответить, но тут его внимание привлекло что-то у нее за спиной, и он, отпустив ее руку, шагнул вперед. Абби обернулась; к ним приближался простачок Бейли, и на его лице было написано любопытство. Гэлен шагнул навстречу бывшему матросу.

– Бейли, старый негодник. Как поживаешь? – спросил он, смеясь.

Бейли в замешательстве вглядывался в Гэлена.

– Бейли, помнишь моего кузена Гэлена Керри? – улыб­нулась Абби. – Он был с нами в то лето, когда мы плавали в Африку, вспоминаешь?

Морщинистое лицо Бейли прояснилось.

– Мистер Керри? – переспросил он,

Гэлен улыбнулся, сверкнув ровными белыми зубами.

– Я приехал поздороваться с моей маленькой сестричкой. Абби, дорогая, не могла бы ты принести то, о чем я тебя про­сил? Я тороплюсь в Делвуд.

– Конечно! Я мигом, – ответила она и пошла к дому. Майкл подошел к окнам и посмотрел в сад, его мысли были заняты известием, полученным из Кале, относительно груза с Востока. Он увидел Абби, направлявшуюся в сад, и тепло улыбнулся. Майкл уже отвернулся было от окна, но тут его внимание привлекло какое-Тб движение под деревом. Он снова повернулся к окну и увидел, как какой-то мужчина обнял и поцеловал Абби. Застыв он изумления, он смотрел, как этот мужчина отпустил ее и начал что-то ей гово­рить в тени дерева. Майкл оцепенел; тут он заметил еще одного человека: это был Бейли, шагавший с решительным видом, что удивило Майк­ла. Простачок свернул с дорожки и направился прямиком к дереву. Снова появился незнакомец, широко улыбаясь, и про­тянул Бейли руку. Что-то в их приветствии показалось Майклу странным, и, пока он размышлял над этим, Абби направилась к дому и исчезла из виду. Майкл медленно вернулся к письменному столу. Вероятно, это кто-то из Пемберхета. Похоже, Бейли знает этого человека. На виду у всего Блессинг-Парка не может быть ничего, кроме дружеского приветствия. Он позже спросит у Абби, но сейчас не стоит волноваться из-за подобного пустяка. Час спустя Майкл встал из-за стола и увидел в окно Абби, бегущую через лужайку с гигантской азалией в руке, Шляпка подпрыгивала у нее на голове. Он невольно улыбнулся; по его предположениям, азалия предназначалась для его кабинета. Он присел на край столешницы, небрежно скрестив руки на груди. Майкл собирался в тот день свозить жену на пикник, по­этому был одет в темно-желтые лосины для верховой езды, белую рубашку с открытым воротом и начищенные сапоги до колен. Сегодня исполнилось ровно три месяца с начала установленного ими срока, и он собирался узнать, каким будет ее ответ.

Он слегка улыбнулся при мысли о том, как он будет добы­вать у нее этот ответ. Раздавшийся в коридоре лай возвестил о приходе Абб.и, и она буквально ворвалась в кабинет, держа в руках большое ра­стение в горшке, а за ней несся Гарри, хватая ее за юбку. – Майкл! Я думала, ты вышел, – с удивлением сказала она.

– Я жду тебя. – Это ей очень понравилось, и она улыбну­лась ему. – Не хочешь его поставить?

– Что? А – воскликнула Абби, вспомнив о растении. Она оглядела комнату и в конце концов решила, что лучше всего поставить цветок перед дверью, выходя­щей на террасу. Она с трудом опустила его на пол, но Майкл и пальцем не пошевелил, чтобы помочь, он с удовольствием на­блюдал, как она вертит попкой, сражаясь с тяжелым горшком. Абби выпрямилась и отряхнула ладони,

– Это один из твоих цветов? – спросил он, глядя, как она любуется растением.

– Да, мой. Тебе нравится? Уитерз говорил, что он никогда не вырастет, потому что я посадила его еще в холодное время. А я говорила, что вырастет, просто ему нужно немного любви и внимания.

. – И больше ничего? – мягко спросил Майкл. Абби энергично кивнула.

– Я так считаю. Этот старый матрос далеко не романтик. Утверждает, что растениям нужны лишь вода и солнечный свет. Майкл загадочно улыбнулся.

– У меня для тебя сюрприз, дорогая. Кухарка приготовила для нас корзинку – я хотел бы свозить тебя на прогулку в карете.

– Правда? А куда мы поедем? – Абби, очень довольная, улыбнулась.

– К морю. Там есть бухта, которую я хочу тебе показать.

– О, как это – чудесно! Я так скучаю по морю, а ты? – спросила она, поворачиваясь к двери. Странно, но Майкл те­перь уже не скучал по морю. С тех пор, как она вошла в его жизнь.

– Мне надо переодеться.

– Нет, поезжай так, – попросил он. Абби с любопытством на него посмотрела, ее фиалковые глаза метнули искры.

– Надену хотя бы шляпку. Ты меня подождешь, Майкл? Я вернусь через секунду! – крикнула она на бегу и исчезла за дверью.

Майкл слез со стола и подошел посмотреть на азалию. «Да, Абби, я тебя подожду. Кажется, я всегда тебя буду ждать». Солнце ярко светило, но в воздухе еще чувство­вался морозец. Майкл дал слугам несколько шиллингов и отправил их в ближайшую таверну, а Абби побежала впе­ред, легко спускаясь по заросшему густым лесом склону холма к бухточке. Когда Майкл наконец пробрался сквозь подлесок, она уже стояла на небольшом пляже, расставив ноги и подбо­ченившись.

– Майкл Эван Ингрэм, почему вы скрывали от меня это место? – грозно спросила она.

– По правде говоря, дорогая, я был здесь в последний раз еще совсем мальчишкой. – Он оглядел маленькую бухту, где в далеком детстве провел много летних дней. После обеда они с Марией удирали от пьяных тирад отца. Он подошел к ближай­шему дереву на опушке и потрогал ствол, проведя пальцами по гладкой коре. Он нашел то, что искал: вырезанные инициалы М.Э.И. и рядом – М.А.И.

– Чьи они? – спросила Абби.

– Марии, – ответил Майкл.

– Ты по ней скучаешь?

Майкл пожал плечами,

– Иногда мне ее недостает, но она уже давно уехала. Только что родила второго ребенка, сына. Я получил от нее письмо всего пару дней назад, в котором она упрекала меня за то, что я ей до сих пор не рассказал о тебе.

– Она обо мне знает? – удивилась Абби.

– Конечно. Думаешь, я мог не сообщить сестре о своей свадьбе? – Майкл обнял ее за плечи, прижал к себе и повел на маленький пляж.

– Ты ей написал почему женился? – спросила Абби.

– Почему?

Абби подумала, что Майкл иногда бывает туповат.

– Написал, что вынужден был жениться? Майкл крепче сжал ее плечи.

– Я только сообщил, что женился, решив не утомлять ее подробностями, – успокоил он Абби. – Пойду соберу хворо­сту. Не уходи далеко, – сказал он и направился к лесу.

К тому времени, как он вернулся с охапкой хвороста. Абби уже разложила еду, приготовленную кухаркой. Майкл со смехом попросил, чтобы она ему немного оставила, но там снова отправился в лес за хворостом. Когда он вернулся во второй раз, то с удивлением увидел небольшой костер. Абби сидела рядом, обхватив руками со­гнутые колени.

– Кто разжег огонь? – е искренним удивлением спросил он и бросил на землю охапку хвороста. Абби рассмеялась. – Не вижу никого постороннего. На песке нет никаких следов, кроме вон тех, совсем маленьких, – продолжал он, указывая на ее следы. – Мадам, должен ли я сделать вывод, что это вы разожгли костер? – Конечно, я!

– Каким образом?

– С помощью лучинки и щепочек, конечно. Ты голоден? – спросила она.

Майкл усмехнулся.

– Зверски голоден, – подтвердил он и сел рядом с ней. Потом одним плавным движением уложил ее к себе на колени и нашел ее губы. Руки Абби немедленно скользнули по его груди и обвились вокруг шеи. Майкл застонал, не отрываясь от ее губ, когда ее язык проник в его рот. Абби почувствовала, как он опускает ее на одеяло, как его пальцы ловко расстеги­вают пуговки на ее блузке.

– Майкл, ты не думаешь…

– Думаю, – ответил он и накрыл ее губы поцелуем. Под нежарким послеполуденным солнцем, согреваемые ма­леньким костром, они нежно любили друг друга. Это восхити­тельно, думала Абби, ощущая его глубоко внутри своего тела. Солние слепило, мешая разглядеть его лицо. Но она слышала его дыхание, ощущала его запах, чувствовала его вкус, когда провела языком по соскам. Его толчки становились все более настойчивыми, он просунул руку между их телами и стал ее ласкать, и через несколько мучительно сладких мгновений Абби взорвалась и превратилась в тысячи световых искр.

– Я люблю тебя, Майкл, – шепнула Абби ему на ухо. Он ничего не ответил, лишь обнял ее и крепко прижал к себе. Потом старательно поправил на ней блузку, вскочил на ноги и натянул лосины. Она опустила юбку и села, потом попы­талась привести в порядок волосы. Майкл поцеловал ее спутанные локоны.

– По-моему, в этой фляжке эль, – сказал он и занялся костром. Абби нашла две деревянные кружки, налила в них эль, затем положила на тарелку еду и поставила ее перед Майк­лом. Майкл сел рядом с ней и стал рассказывать об их с Мари­ей детских приключениях в этой бухте. Неторопливо покончив с едой, Майкл прислонился спиной к стволу дерева. У Абби отяжелели веки, и она положила голову ему на колени-

– С кем ты беседовала сегодня утром в саду? – тихо спро­сил Майкл.

Ресницы Абби затрепетали, и на какие-то доли секунды она замешкалась с ответом. Несколько мыслей одновременно пронеслось в ее голове. Прежде всего ее удивило, что Майкл их видел. Но она тут же вспомнила о просьбе Гэлена хранить его тайну и решила, что кузен прав. Придет время, и она все расскажет Майклу. Майкл очень ясно дал ей понять, что не хочет обременять себя ее родственниками, а Гэлен доводился

ей кузеном.

– Несколько лет назад он служил матросом на борту «Танцующей девы». Он из Пемберхета. Уитерз и его помощни­ки знают его, – тихо ответила она.

Майкл наблюдал за ней, искал признаки обмана, но по­том, хоть и с неохотой, принял ее объяснение. Ему просто не верилось, что она обманывает его. Ведь это легко проверить, стоит лишь спросить Уитерза. И все же Майкл не до конца избавился от сомнений. Абби тихонько вздохнула и теснее прижалась к нему. Пряд­ка шелковистых волос, как всегда, упала ей на один глаз, она выглядела во сне такой юной и невинной. Он нежно поправил ей волосы, обнял и сидел так, глядя на море. Майкл наслаж­дался покоем, о котором прежде и не мечтал, и вдруг понял, как он для него важен. Абби проснулась оттого, что кто-то пощекотал ей шею, потом лицо, и когда открыла глаза, обнаружила, что голова ее все еше покоится на коленях у Майкла, а сам он, держа в руке; перышко, улыбается ей. – Проснись, дорогая. Уже вечер, – прошептал он и поднес к губам ее ладонь. – Нет, я только на минутку прикрыла тлаза, – возразила Абби и села.

– Уверяю тебя, это была не минутка, – рассмеялся Майкл. Она огляделась.

– Я хочу кое о чем у тебя спросить, – сказал Майкл. Абби кивнула и села, поджав под себя ноги.

– Несколько месяцев назад мы играли в бильярд, по­мнишь? – спросил он с улыбкой на губах.

– Очень хорошо помню.

– А помнишь, какой была ставка?

– Это я еще лучше помню, – медленно ответила Абби. И тут ее осенило. Ведь три месяца уже прошли. Она побледнела; улыбка Майкла погасла.

– Что-то не так? – мягко спросил он. Абби сглотнула и покачала головой.

– Сегодня ровно три месяца с того дня, когда мы заклю­чили своего рода договор, – продолжил он и накрыл ее руки своей ладонью. У Абби пересохло в горле; чего он от нее ожидает? Она вдруг почувствовала слабость. С тех пор ситуация несколько изменилась, Майкл женился на ней против собственной воли и вполне заслуживает того, чтобы его освободили от взятых на себя обязательств. Но Боже, хочет ли он, чтобы его освободи-; ли? У нее перехватило дыхание. Она не вынесет, если он скажет, что хочет, но обязана предоставить ему такую возможность. Абби закрыла глаза; рука Майкла сжала ее ладони.

– Абби, ответь мне, – настаивал он. Абби содрогнулась. – Но знаешь, мне будет очень жаль, если придется отказаться от уже принятого мною приглашения на бал к Делакортам в следу­ющем месяце. Абби широко раскрыла глаза и покачала головой. Он быстро поднялся и схватил ее за плечи; жесткий взгляд его серых глаз проник ей в самую душу. Ей не хотелось уезжать, но она не могла забыть об истинной подоплеке их брака. – Это… это несправедливо! Ты заслуживаешь…

– Я заслуживаю того, чтобы появиться в Лондоне рука об руку со своей женой. И чтобы по ночам моя жена была рядом со мной в постели. И чтобы каждый день она радовала меня своей чарующей улыбкой. Готов поклясться могилой матери, что и тебе не хочется уезжать! – сказал он.

– Я и правда не хочу уезжать! – воскликнула Абби.

– Так какого дьявола у тебя такой вид, будто ты сейчас упадешь в обморок?! – крикнул он.

– Я скорее умру, чем расстанусь с тобой, разве ты не зна­ешь? Но я не могу этого требовать от тебя, Майкл! Папа тебя обманул! – воскликнула она.

Его серые глаза на миг затуманились, и он грустно улыб­нулся.

– Абби, послушай. Все это в прошлом и к нам с тобой не имеет никакого отношения. Я бы хотел, чтобы ты осталась. Как долго Абби ждала этих слов! Потрясенная, она броси­лась Майклу на шею, повалив его на спину.

– Ох, Майкл! – воскликнула она, осыпая его лицо страст­ными поцелуями, и разрыдалась.

– Боже милостивый, – растерялся Майкл и стал вытирать ей слезы.

– Дарфилд, ты не знаешь, какой счастливой ты меня сде­лал! – сквозь слезы произнесла Абби.

Счастливой? Да он просто предложил ей остаться. Причем сделал это довольно неуклюже. Майкл уткнулся лицом ей в шею и тихонько засмеялся.

– Что тебя насмешило? – спросила Абби, глядя на розо­веющее небо.

– Поклянись, что не станешь драться?

– Клянусь! – очень серьезно ответила Абби.

– Тогда я должен сделать признание, весело сказал Майкл. – То пари на четыре шара, помнишь?

– Помню.

– Ты повернулась спиной, помнишь? – Он провел паль­цем по ее припухшим губам.

– Я не могла смотреть. Боялась, что ты промахнешься, – смущенно сказала она.

– Я и промахнулся. Послал в лузу только три шара. А четвертый спрятал в карман. – Что? – ахнула Абби.

– Я сплутовал. Нагло. Я даже пригрозил Андереону, что уволю его, если он посмеет сказать хоть слово.

Абби прищурилась.

– Майкл Ингрэм, как это нечестно! – Он радостно заки­вал в знак согласия. – Но не мне тебя осуждать.

Майкл приподнял брови.

– Почему?

– Я тогда выиграла всего сто фунтов, а не тысячу, – мило улыбнулась Абби. Майкл расхохотался, запрокинув голову.

Глава 13

Абби сидела, постукивая пером по столу, и смотрела в окно на ветку, танцующую под порывами весеннего ветерка. Ей не верилось, что она находится в Лондоне и что он больше не при­влекает ее, как прежде. Когда Майкл ей сообщил, что они едут в Лондон, она сказала, что хотела бы никогда не покидать Блессинг-Парка – Время, проведенное здесь, казалось ей настоящей идиллией: более безоблачных дней не было в ее жизни. Однако Майк заметил, что поездка в Лондон необходима: чем скорее он введет ее в высший свет, тем скорее свет потеряет к ней интерес, Абби ничуть не заботила перспектива быть представленной высшему свету, но она явно заботила Майкла, и в этом его поддер­жал Сэм, Абби про себя улыбнулась, вспомнив, как Майкл когда-то грозился заточить ее в Блессинг-Парке. Сидя в огромном кабинете его лондонского особняка и просматривая целую кипу при­сланных им приглашений, Абби пожалела, что не заставила его тогда написать эти слова на бумаге. Она пока ни разу не рискнула выйти из дома, – только съездила к знаменитой портнихе, у которой по настоянию Майкла они заказали самые модные туалеты, запла­тив за них целое состояние. И еще ей пришлось сопровождать престарелую двоюродную бабушку Майкла к чай­ную. Этот выезд вызвал большой переполох. Чаепитие с дрях­лой тетушкой Нивой началось довольно спокойно, но когда посетители чайной узнали, что она жена таинственного мар­киза Дарфилда, к их столику потянулся нескончаемый поток желающих с ней познакомиться. Проявленный к ней интерес показался Абби несколько странным, хотя Майкл в некотором роде и был знаменито­стью. Она наслушалась достаточно сплетен и знала, что в высшем свете Майкла считали почти что восставшим из мерт­вых. Сама же она ничего особенного собой не представляла. Однако если судить по тому, что произошло в чайной, и кипе полученных приглашений, светское общество очень ею заинтересовалось. Стоило Абби подумать о бале у Делакортов сегодня, как ее начинало от страха тошнить, поскольку Себасть­ян объяснил ей, что это важнейшее событие сезона и там собе­рутся всё сливки общества.

– Леди Дарфилд, вы принимаете приглашение от герцогини Кентской или еще не решили? – напомнил ей Себастьян. Абби оторвала взгляд от окна и посмотрела на секретаря.

– Ох, сама не знаю, Себастьян, а вы как считаете?

– Мне кажется, от приглашения герцогини Кентской от­казываются только на смертном одре, – фыркнул тот. Абби застонала, бросила перо и встала.

– Я совершенно не способна думать сегодня, Себастьян, простите меня, пожалуйста. Пойду немного пройдусь.

– Но, миледи! – запротестовал Себастьян, пока Абби рас­правляла юбки; – Посмотрите, столько писем, на которые нуж­но ответить!

Абби улыбнулась и похлопала Себастьяна по руке.

– Не сомневаюсь, что вы прекрасно с этим справитесь, – весело заявила она и исчезла за дверью. Абби забежала к себе за шляпкой и парой перчаток, вышла на оживленную улицу и направилась к Гайд-парку. День выдался великолепный, и, оказавшись в парке, Абби почувствовала себя гораздо спокойнее. Она старалась внушить себе, что так волноваться просто смешно. Ну что может случиться нынешним вечером на балу? Не станет же она, например, убегать из танцевального зала и сбивать с ног лакея, который несет поднос с напитками. Посмеиваясь над нарисованной воображением картинкой, она вдруг заметила трех пожилых женщин на противоположном конце лужайки, которые энергично махали ей носовыми платочками. Абби за­стонала, затем помахала им в ответ и зашагала так быстро, как только могла. Дамы последовали за ней. Несмотря на солидный возраст, женщины все же настигли ее в том месте, где дорожка сворачивала к центру лужайки. Абби вздохнула и замедлила шаг, когда стало ясно, что они будут преследовать ее до самого дома, потом неохотно оберну­лась, изобразив на лице улыбку. – Прошу прощения, миледи, позвольте вам представить­ся! Я – леди Тизлкорт, ваша соседка! – запыхавшись, произ­несла пухленькая дама слегка охрипшим голосом. Она так яростно обмахивала рукой в перчатке свое покрасневшее лицо, что напомнила Абби колибри.

– Рада познакомиться, леди Тизлкорт, – улыбнулась Абби. – Вы живете по соседству с Блессинг-Парком?

– о нет! Я имела в виду ваш особняк на Одли-стрит! Мы живем по другую сторону парка, возле Белгрейвии. – И она махнула рукой в направлении, прямо противоположном Одли-стрит. – Нам так хотелось с вами познакомиться и пригласить вас к себе. – Она улыбнулась и бросила взгляд на своих спут­ниц, которые с энтузиазмом закивали, во все глаза разгляды­вая Абби. – Позвольте представить вам леди Биллингсли, – сказала она, указывая на женщину справа от себя, – и леди Фицджералд. – Низенькая женщина слева от нее присела в реверансе одновременно с леди Биллингсли.

– Добрый день, леди. Очень рада, – улыбнулась Абби, осторожно делая шаг назад, – но я бы не хотела прерывать вашу прогулку по парку…

– Чепуха! Прогуляемся вместе! – заявила леди Тизлкорт, Поправляя соскользнувшую с головы шляпку.

– О, благодарю вас, но после полудня у меня назначена важная встреча, и я вышла только глотнуть свежего воздуха, – Абби сделала еше шаг назад. Но леди Тизлкорт, которая не бегала с тех нор, как была маленькой девочкой, не собиралась терять этот неуловимый приз сезона.

– Леди Дарфилд, если вы не знаете нашего парка, то мо­жете заблудиться. Лучше вам остаться с нами, – настаивала она.

– Да, вы уже давно в Лондоне? То есть достаточно давно, чтобы изучить парк? Или недавно приехали? – спросила леди Фииджералд, прищурившись и пристально глядя на платье Абби. Абби смущенно опустила глаза на золотистое дневное платье, с ужасом осознав, что не надела специального платья для прогулок.

– Я просто вышла на минутку. Даже не оделась соответ­ствующим образом, – нервно произнесла она, снимая с пла­тья воображаемую пушинку – – Я далеко не пойду, – безнадежно настаивала Абби.

– Очень необычный цвет, не правда ли, дорогая? – заме­тила леди Биллингсли.

– Ох Господи, как поздно! – ахнула Абби – Леди, изви­ните меня, пожалуйста, но мне нужно поторопиться.

– И нам тоже. Мы проводим вас до дому, мадам. Одному Богу известно, какая опасность таится среди этих деревьев! – заявила леди Тизлкорт, глядя на своих спутниц, и шагнула впе­ред, ожидая, когда Абби последует за ней.

Абби вздохнула и опустила глаза – Бесполезно с ними спо­рить и доказывать, что ее дом совсем недалеко. И она смири­лась. Они, конечно же, надеются, что она пригласит их на чай. – Леди Биллингсли издала странный звук. Абби подняла гла­за; троица пристально смотрела через ее плечо. Она огляну­лась, и на губах ее появилась улыбка – К ним приближался герцог Сазерленд под руку с пожилой женщиной. Ее пухлое лицо об­рамляли похожие на колбаски букли. Он и в самом деле был их соседом, ему принадлежал большой особняк рядом с их до­мом, и они пару раз уже встречались с Абби и вежливо раскла­нивались.

– Господи! Глазам своим не верю! Герцог! – с благогове­нием прошептала одна из дам. – Он никогда не приезжает в Лондон в разгар сезона. И сейчас его приезд может означать только одно он собирается сделать предложе­ние мисс Риз!

– Мисс Риз? Ты сошла с ума. Роза! – возразила вторая не менее категоричным тоном.

Абби с благодарностью улыбнулась герцогу. Герцог отве­тил ей обворожительной улыбкой, при этом в уголках его зеле­ных глаз собрались морщинки.

– Леди Дарфилд, – произнес он, подходя к ней и низко кланяясь. – Позвольте представить вам мою тетушку леди Пэддингтон. Абби присела в реверансе и вежливо кивнула старой даме; которая широко раскрыла глаза.

– О, как я рада! – воскликнула леди Пэддингтон. – Я так хотела с вами познакомиться! Я не поверила Алексу, когда он сказал, что Дарфилд женился! Я думала, он шутит, пока соб­ственными глазами не увидела объявление в «Тайме».

– А я, значит, мог! – засмеялся Алекс и ласково улыбнул­ся тетушке.

Она в ответ шлепнула его по руке перчатками, не отрывая своих маленьких глаз от лица Абби.

– Ты только посмотри, Алекс! Недаром говорят, что она очень хорошенькая, – заметила леди Пэддингтон. Потом пе­ревела взгляд на женщин, стоящих за спиной Абби, и нахму­рилась.

– Здравствуй, Гортензия, – холодно поздоровалась она.

– О, Клара, ради Бога! – воскликнула леди Тизлкорт – Надеюсь, ты уже не сердишься из-за той глупой игры?

– Нет, Гортензия. Не сержусь. Ведь речь идет о таком пустяке, как карточная игра.

Алекс улыбнулся Абби, и в его изумрудных глазах запляса­ли веселые искорки.

– Кто-нибудь должен был предупредить вас насчет куму­шек, гуляющих в этом парке, – сказал он, выразительно глядя на женщин, чья беседа становилась все более оживленной.

Абби усмехнулась.

– Не думала, что меня будут здесь преследовать. Герцог рассмеялся и прошептал: – Попытаюсь избавить вас от их общества. Абби кивнула, а герцог подмигнул и выпрямился.

– Тетушка Пэдди? – Женщины прекратили разговор и все как одна повернулись к герцогу с озадаченными лицами. – Я провожу леди Дарфилд домой. За вами зайти через четверть часа

Леди кивнули в знак согласия. Алекс предложил Абби рукк и они, попрошавшись, зашагали прочь.

– Поверите ли, – смеясь, говорил Алекс, – здесь водится целая стая подобных кумушек, примерно дюжина, которые осаждают лучшие дома Лондона. Я их не раз встречал в салоне моей тетушки. Они буквально обожают карточную игру, кар­ты, можно сказать, их слабость.

– Подумать только! – с притворным изумлением восклик­нула Абби. – Придется поговорить с Джоунзом. Обычно он вовремя предупреждает меня об опасности! – Алекс усмехнул­ся, но Абби сразу стала серьезной. – Не понимаю, почему они так интересуются мной?

– Не понимаете? Все очень просто. Вы красивая женщи­на. В аристократических кругах Лондона вас еще не знают. Но самое главное – вы жена скандально известного дарфилдского дьявола.

– Как несправедливо называть его дьяволом, в то время как ничего дьявольского в нем нет, – вздохнула Абби.

– Они не забыли те старые сплетни. Абби подняла на него глаза.

– Вы имеете в виду скандалы, связанные с его отцом? Но

ведь теперь все это в прошлом.

Алекс несколько мгновений пристально смотрел на нее.

– Леди Дарфилд, могу ли я взять на себя смелость и вы­сказать некоторые предположения? – спросил он после не­продолжительного молчания.

– Прошу вас.

– Это довольно трудно объяснить, поверьте. Как паразит питается всякой мерзостью, так высший свет – чужими беда­ми. Дарфилд никогда не совершал ничего такого, что могло бы породить о нем гнусные слухи, – начал Алекс. Абби тут же вспомнила, какие ужасные вещи говорила миссис Петги.

– Но что это были за скандалы? Я слышала, он пользуется большой популярностью у дам, вы это имели в виду?

Алекс улыбнулся и покачал головой:

– Кто вам это сказал? Я совершенно уверен – Майклу не понравилось бы, что вам докучают такими бреднями.

– Но как я могу что-либо понять, если никто мне ничего толком не говорит? – с отчаянием в голосе спросила Абби.

– Дайте слово, что никому не расскажете о том, что я вам сейчас скажу. Я делаю это для того лишь, чтобы вы поняли, почему всех так интересует каждый ваш шаг.

Абби с готовностью кивнула.

Несколько мгновений Алекс молчал, глядя прямо перед собой и собираясь с мыслями, и наконец заговорил:

– Мы с Майклом еще учились в Итоне, когда разразился первый скандал. Очевидно, его отец тогда проиграл семейное состояние, и Майкла исключили из школы. По правде говоря, отец Майкла, лорд Дарфилд, был заядлым игроком. Он выиг­рывал несколько фунтов и тут же проигрывал вдвое больше. Ему было все равно, во что играть, – он держал пари на что угодно. Занимал деньги у родственников, друзей, деловых парт­неров – под предлогом выплаты долгов – и тут же проигры­вал их. Семья Ингрэм была должна практически всем, и много лет от них шарахались, как от прокаженных.

Абби поморщилась.

– На плечи Майкла легло бремя отцовского позора, и, по слухам, отцовский гнев тоже обрушился на него. Еще до со­вершеннолетия он ушел из дому и отправился воевать во Фран­цию. Он скрыл свое настоящее имя и сражался в окопах вместе с простыми солдатами. Много лет спустя он мне рассказывал, что какой-то капитан его узнал и его немедленно отослали домой, поскольку наследник титула не может быть простым солдатом. Когда он вернулся, то обнаружил, что дела обстоят еще хуже, чем до его отъезда. Повзрослев и набравшись ума, он, чтобы спасти семью от полного разорения, занялся торгов­лей, что совершенно неприемлемо для большинства аристо­кратов. Но это было единственное, что он мог сделать. Майкл ушел в море и за несколько лет заработал столько, что оказался в силах расплатиться с долгами отца. По сути, он нажил целое состояние. Но, к несчастью, отец продолжал играть и проигрывать. Прекратил, лишь когда от беспробудно­го пьянства у него начался цирроз печени. Майклу удалось обеспечить семью и вернуть ей доброе имя, и сплетни стали постепенно стихать. На Ингрэмов больше ие смотрели, как на отверженных. Абби вздохнула. А она-то думала, что Майкл в свое удо­вольствие бороздит моря и океаны, стараясь разбогатеть, что­бы обеспечить ее. Она залилась краской стыда, потрясенная собственной глупостью.

– Пока ваш муж зарабатывал свое состояние, у него по­явилась куча врагов, – помрачнев, продолжал Алекс. – Среди них был один англичанин, с виду воплощенная добродетель, а на самом деле настоящий пират. Но прошел слух, что пи­рат – не кто иной, как дарфилдский дьявол. Высший свет ухватился за этот слух, поскольку Майкл на морских пере­возках нажил целое состояние. Эту злобную клевету распускал беспринципный делец, с которым Майкл познакомился в одном из иностранных портов. Этот человек действительно занимался пиратством, и когда Майкл пригрозил разоблачить его и захва­тил его морские пути, негодяй свалил все с больной головы на здоровую и обвинил в пиратстве самого Майкла. Но так как это обвинение не имело под собой никаких оснований, Майкл не пострадал, и все шло хорошо до тех пор, пока его младшая сестра, Мария, не начала выезжать в свет. Я в то время находился на континенте, но мне дали понять, что терпимость по отношению к Майклу в обществе не распрост­раняется на нее. Никто не искал ее руки. Ведь ее брат, как бы то ни было, занимался торговлей, и это отрицательно отрази­лось на ней. Она была очень хорошенькой, но после первого сезона никто не сделал ей предложения, что в определенных кругах означало конец всем ее надеждам.

– Как это ужасно! – прошептала Абби. Алекс кивнул.

– Когда высшее общество от кого-нибудь отвернется, мож­но считать, что это навсегда, разумеется, если не произойдет чуда и ситуация не изменится. Некоторое время спустя это чудо произошло. У Марии появился жених. Один англичанин после долгого путешествия увидел ее в Брайтоне и влюбился. Он всерьез ухаживал за ней, и когда Майкл вернул­ся из Средиземноморья, попросил у него руки Марии, посколь­ку отеп Майкла был уже недееспособен. Майкл наотрез отказал. Жених оказался тем самым пиратом, который оклеветал Майк­ла. Мария была в отчаянии. Через пару лет Йен Макшейн, шотландец, один из мелких партнеров Майкла по бизнесу, случайно встретился с Марией в Блессииг-Парке, и они полюбили друг друга. Молодой чело­век был хорош собой, но не имел титула. Однако Майкл с радостью согласился на этот союз. После свадьбы Макшейн увез Марию в Шотландию, где они живут по сей день. Все было сделано должным образом, но, когда в свете узнали о ее браке, прошел слух, будто Макшейн лишил Марию невинно­сти и лишь потом женился на ней, а некоторые даже утвержда­ли, что она уже ждала ребенка. Абби была в шоке. Алекс нахмурился. Они уже приближа­лись к Парк-Лейн.

– Все это, конечно, ложь, но из-за того, что Макшейн – шотландец и не имеет титула, слухи распространялись. Слава Богу, Мария так никогда и не узнала о скандале, разразившем­ся после ее свадьбы. Все это свалилось на Майкла. – мрачно продолжал Алекс. Он остановился у выхода из парка и посмот­рел на Абби. – И, как вам известно, через две недели после свадьбы Марии трагически погибла леди Дарфилд. Ходили слу­хи будто она покончила с собой, не пережив позора дочери. Вскоре умер и лорд Дарфилд.

– Боже милостивый, – тихо ахнула Абби и почувствова­ла, как в ней закипает ярость. Нет на свете человека мягче, добрее и щедрее Майкла – с гневом подумала она, не испыты­вая к его гонителям ничего, кроме ненависти и отвращения.

– В последние годы Майкл предпочитал не покидать Блессинг-Парка, когда не ходил в море. Он упорно возрождал фа­мильную честь, завоевал репутацию проницательного и честного делового партнера и выплатил все долги Ингрэмов. Время по­могло залечить старые раны. В прошлом году Майкл случайно оказался в Лондоне во время сезона и, изменив своим правилам, побывал на одном балу. Поскольку все эти годы он ни с кем не общался, его неожиданно удостоили зва­ния неуловимого маркиза Дарфилда, и столь же неожиданно все захотели узнать его поближе. Он стал самым желанным гостем на всех приемах. Но посетил всего несколько из них и вернулся в Блессинг-Парк при первой же возможности. С тех пор интерес к нему возрос. А уж когда появилось объявление о его женитьбе, начался настоящий ажиотаж. Теперь вы стали самой популярной персоной этого сезона. Абби побледнела:

– О Господи, как я с этим справлюсь? – простонала она. Алекс рассмеялся.

– Справитесь, леди Дарфилд. Я в этом совершенно уве­рен. Поверьте, одной лишь своей улыбкой вы способны оча­ровать и заставить плясать под свою дудку любого старичка. Все будет в порядке, почти все члены высшего общества про­сто умрут от зависти.

– Лорд Сазерленд, вы так добры! Благодарю вас за то, что спасли меня, – сказала она и повернулась, чтобы уйти, но заколебалась и обеими руками взяла его большую ладонь. – Мне необходимо было это услышать. – Она легонько сжала его руку и грациозно побежала через дорогу. В начале вечера Майкл вернулся из «Уайт-клуба», где впер­вые за много лет получил настоящее удовольствие от карточ­ной игры. Странно, как легко поладить с высшим светом, если не являешься объектом злобных сплетен. Поднимаясь по лестнице к себе. Майкл улыбался. Высшее общество явно горело нетерпением увидеть леди Дарфилд. В клубе он не встретил никого, кто не поинтересовался бы, по­явится ли он на балу у Делакортов и будет ли его сопровождать очаровательная леди Дарфилд. Сэм все время ворчал, что ему не дают работать многочис­ленные посетители, досаждая расспросами о лорде и леди Дар­филд. Его друг явно устал от всей этой кутерьмы, но весело улыбался, рассказывая о том, как некоторые из наиболее вы­дающихся членов высшего общества строят планы знакомства с Абби…

Майкл приказал приготовить горячую ванну и сбросил одежду. Надевая поданный ему Деймоном бархатный халат, уловил исходивший от него аромат духов Абби. Майкл поднес ткань к лицу, сделал глубокий вдох. Все дело было в том. что Майклу самому хотелось продемонстрировать высшему обще­ству завоеванный им приз. Хотелось чувствовать себя победи­телем, чтобы мужчины смотрели на него с завистью, а женщины, которые столь бесстыдно вешались ему на шею в прошлом се­зоне, увидели, какая необыкновенная у него жена. Когда он сидел в ванне, из соседней комнаты до него до­неслись звуки музыки. Абби играла бравурную мелодию, что было хорошим признаком. – Видимо, у ее милости праздничное настроение, сэр, – сообщил Деймон, подавая Майклу полотенце. Майкл улыбнулся.

– Вполне возможно.

Он обернул полотенце вокруг талии и вылез из ванны, после чего стал бриться.

– Как ты считаешь, Деймон, для сегодняшнего вечера ну­жен черный костюм? – спросил он, подбривая бакенбарды.

– Да, милорд, и еще осмелюсь подсказать – жилет из се­ребристого шелка.

– Прекрасно. На туалетном столике лежит коробочка с аметистовыми запонками. Их тоже приготовь, – сказал Майкл и насухо вытер лицо.

Пока он одевался, музыка не умолкала, и Майкл стал про­являть нетерпение.

– Заканчивай поскорее, Деймон. Меня зовет прекрасная жен­щина, – легкомысленно пошутил он, и обычно невозмутимый Деймон рассмеялся. Когда Майкл был полностью готов, камер­динер даже присвистнул от восхищения, чего никогда не делал.

– Осмелюсь сказать, милорд, что сегодня вы выглядите на редкость… хорошо.

Майкл улыбнулся, поправил шейный платок.

– Такие комплименты, Деймон, способны кому угодно вскружить голову, – ответил он и расхохотался, увидев, что Деймон покраснел до корней волос. Потом достал из ящика стола коробочку и вошел в спальню Абби. – Абби не слышала, как открылась дверь. Она стояла у ка­мина, рядом, на кушетке, лежала скрипка. Абби в глубокой задумчивости смотрела на огонь в камине, наклонив голову и сцепив за спиной пальцы рук. Мерцающие блики пламени от­теняли тонкие черты ее лица. Боже милостивый! Как часто при виде Абби у Майкла за­хватывало дух. На ней было изысканное бледно-розовое атласное платье. Квадратный вырез открывал соблазнительную выпуклость груди. Платье облегало талию и переходило и пышную юбку, расшитую жемчугом. Корсаж, подол и рукава тоже были расшиты жемчу­гом, только помельче. Волосы Абби зачесала наверх, уложив их в незамысловатую прическу, которая была ей очень к лицу.

– Наверное, мне это снится. Ты похожа на ангела, – с восторгом произнес он, стоя в дверях.

При звуке его голоса Абби зарделась и улыбнулась своей ослепительной улыбкой. Он направился к ней. –

– Добрый вечер, милорд супруг, – смиренно произнесла она, присев в глубоком реверансе.

Он поднял ее и нахмурился:

– Милорд? Ты никогда меня так не называла. Абби со смешком приложила палец к губам. Он поймал ее руку и поцеловал в ладонь, потом легонько коснулся губами ее губ. Они пахли сиренью, и он неохотно отстранился.

– Ты сейчас еще прекраснее, чем обычно. А я думал, пре­краснее не бывает. Просто невероятии. Абби нервно рассмеялась: – Ты мне бессовестно льстишь. Особенно если учесть, что ты настоящий красавец. А я-то надеялась, все взоры будут обращены на меня.

– И ты не ошиблась. Я в этом нисколько не сомневаюсь, дорогая, – очень серьезно ответил Майкл, обнял ее за талию и прижал к себе, видя, как она нервничает. – Помни, я все время буду рядом с тобой. – Он поцеловал ее в лоб, взял ее ладони в свои и отступил на шаг, чтобы еще раз ею полюбоваться. – По­чему ты никогда не надеваешь свои аметистовые сережки, Абби?

Они так гармонируют с твоими глазами. – Абби слегка покраснела.

– Они мне надоели.

– А мне они нравятся. Почему бы тебе не надеть их? Абби виновато опустила глаза.

– Я подарила их Саре. Майкл притворно ахнул.

– Саре? Что это на тебя нашло?

– Говорю же тебе, надоели. Разве тебе не нравятся мои жемчужные серьги?

– Мне нравятся аметисты. До того нравятся, что я непре­менно подарил бы их тебе на шестнадцатилетие, если бы мы тогда были знакомы, – произнес он.

Абби широко раскрыла свои фиалковые глаза.

– Откуда ты узнал? – спросила она.

– Не важно. – Майкл рассмеялся и протянул ей бархатную коробочку. – Я хочу, чтобы у тебя были аметисты, дорогая.

– Ох, Майкл! – воскликнула Абби, с изумлением рас­сматривая драгоценности.

Она даже не заметила, как Майкл снял с нее жемчужное ожерелье и надел аметистовое. Словно зачарованная смотрела она на камни. Майкл взял ее за плечи и повернул к зеркалу. Абби, потрясенная красотой колье, быстро надела серьги и брас­лет, ее фиалковые глаза вспыхивали; как драгоценные аметисты.

– Они прекрасны, – прошептала она.

Майкл, полагая, что никакие драгоценности не могут срав­ниться с Абби, поцеловал ее в затылок и достал из коробочки кольцо.

– Наконец-то я подарю тебе обручальное кольцо, как по­ложено, – ласково произнес он.

Глаза Абби затуманились, когда он надел кольцо ей на па­лец. Она вытянула вперед руку, чтобы полюбоваться им.

– Я когда-нибудь говорила, как сильно тебя люблю? – через несколько мгновений спросила она.

– Ни разу с самого утра, – рассмеялся Майкл. Но смех его тут же оборвался, так как Абби обхватила его за шею и привлекла к себе, целуя с такой страстью, что в его крови вспыхнул огонь. Если она не прекратит, то к черту Де-лакортов. Абби весело рассмеялась над неловким по­ложением, в котором он оказался, затем повернулась к зеркалу, чтобы еще раз полюбоваться аметистами, и заявила, что они идеально подходят к ее платью. Майкл не знал, так ли это, ослепленный блеском сережек, сверканием фиалковых глаз и чарующей улыбкой Абби, Да и не надо было ему сейчас ни­чего знать.

Глава 14

Сердце Абби тревожно забилось при виде суматохи у во­рот особняка Делакортов. Разукрашенные кареты, лакеи в яр­ких ливреях и десятки гостей толпились у парадной лестницы и на улице. Особняк Делакортов был не меньше, чем у Майк­ла, если не больше, и в каждом окне сияли яркие огни. Майкл помог Абби выйти из кареты, ободряюще улыбнулся ей и по­вел ко входу. Женщины разглядывали их, прикрываясь веера­ми, и шептались друг с другом. Майкл это заметил и обнял ее за талию. Когда она подняла на него глаза, он подмигнул ей и улыбнулся, желая показать, что находит происходящее очень забавным.

– Смотрите, Дарфилд!

Абби услышала этот лихорадочный шепот и увидела, что еще несколько человек повернулись в их сторону. – Господи Боже мой, – пробормотала она.

– Они страшно любопытны, правда? Похожи на цыплят, увидевших корм, – прошептал Майкл ей на ухо. Абби улыбну­лась, а шепот вокруг становился все громче. Майкл вел ее сквозь толпу, вежливо кивая знакомым. Он не отнимал руки от ее талии, и от этого она чувствовала себя гораздо увереннее. Вой­дя в дом, Майкл отдал свой плащ и шляпу лакею, затем помог Абби снять накидку. И в этот момент она услышала у себя за спиной приглушенные голоса.

– Майкл! – Абби вцепилась в его рукав. – У меня все пуговицы застегнуты?

Майкл непринужденно провел ладонью по ее спине до самой талии. Потом наклонился к ней. – С пуговицами полный порядок, дорогая. Все просто вос­хищаются твоим платьем, – И он повел ее к верхней площад­ке лестницы, где Делакорты встречали гостей.

Едва они добрались до площадки, все страхи Абби мгновен­но улетучились. Дом был великолепен: в огромных хрустальных люстрах, свисавших с гипсовых медальонов над бальным залом, пылали свечи. Стены были задрапированы шелком, лишь одну до самого потолка закрывали зеркала, отчего комната казалась еще просторнее. Ноги утопали в пушистых коврах, и только в бальном зале пол был выложен мраморными плитками. Внизу прохаживались женщины в немыслимых платьях пастельных то­нов и мужчины в торжественных черных костюмах. Абби никог­да ь жизни не видела такого скопления людей. Майкл подтолкнул ее, и только сейчас она увидела сто­ящую перед ними пару. Леди Делакорт была коренастой, не­высокой женщиной в очках, ее серебряные волосы украшало большое перо страуса. Рядом стоял ее муж – высокий, худой, плешивый, с веселыми искорками в глазах.

– Очень рада, – услышала Абби собственный голос, при­сев в безупречном реверансе.

– Лорд Дарфилд, я не поверила объявлению в «Тайме», но, похоже, вы действительно женились! – весело пропела леди Делакорт. – Добро пожаловать, леди Дарфилд.

– Благодарю вас, миледи, – ответила Абби, вежливо на­клонив голову.

Лорд Делакорт схватил ее руку и поднес к своим губам.

– Молодец, Дарфилд, – сказал он, с улыбкой глядя на Абби.

– Не смею возражать, – рассмеялся Майкл.

– Вы, кажется, из Америки? – спросил лорд Делакорт, – подмигнув Абби. – Я англичанка, милорд, но в последнее время, жила в Америке.

Хозяин поднял свои кустистые брови.

– Англичанка?

– Моей жене повезло, нет, пожалуй, в мире страны, где бы она не жила, поэтому ее английское произношение не так ярко выражено, – объяснил Майкл. – Осмелюсь заметить, что только произношение. – Лорд Делакорт рассмеялся и бросил на Майкла недвусмысленный взгляд. Абби вспыхнула; Майкл обменялся с Делакортами несколькими словами и повел ее к дворецкому, который объяв­лял о прибытии гостей. Перед ними было еще три пары, и Абби, к несчастью, с того места, где она стояла, было видно, что происходит внизу, в бальном зале.

Она не замечала, что судорожно вцепилась в руку Майкла. Увидев ужас в ее широко раскрытых глазах, он попытался ее успокоить.

– Однажды я был на балу, очень похожем на этот, – спо­койно произнес он.

Абби взглянула на него и тут же снова стала смотреть вниз.

– Высокочтимые граф и графиня Уэллингем, – объявил дворецкий.

– Это было несколько лет назад, когда мужчины еще но­сили бриджи до колен. Я вспоминаю одного особенно тучного гостя, одетого в лиловые атласные бриджи, ярко-зеленый жи­лет и желтый фрак. Он был похож на толстого попугая, – про­должал Майкл.

– Мистер и миссис Уильям Сондерс и мисс Лилиан Сондерс.

Абби еще крепче вцепилась в его руку.

– Этот человек имел несчастье наступить на ногу женщи­не, стоящей на последней ступеньке лестницы, – говорил Майкл, проходя вперед и протягивая дворецкому тисненое зо­лотыми буквами приглашение. – Она вскрикнула и до смерти напугала беднягу, он отскочил в сторону и оступился.

Абби подумала, что Майкл сошел с ума, если рассказывает ей эту историю именно сейчас, и нахмурилась.

– Высокочтимые маркиз и маркиза Дарфилд! – Шум внизу мгновенно стих, и все взгляды устремились на лестничную пло­щадку.

– Он катился по ступенькам, подпрыгивая, словно мячик, до самого низа, и свалился прямо под ноги принцу-регенту! Абби невольно представила себе эту сцену и рассмеялась.

И услышала в своем смехе истерические нотки. Майклу же он показался чудесной мелодией. Когда они спустились в бальный зал, собравшиеся устремились к ним, каждому не терпелось быть представленным очаровательной леди Дарфилд.

– Соберись с духом, дорогая, – прошептал Майкл и стал здороваться с многочисленными гостями. Абби снова охватил страх. Каким-то чудом ей удавалось подобающим образом от­вечать каждому, кого представлял ей Майкл. Их было так мно­го, что Абби не различала ни лиц, ни имен. Мужчины пялились на ее грудь, женшины натянуто улыбались. Это было для Абби настоящим испытанием, и Майкл то и дело ее подбадривал легкими прикосновениями. В какой-то момент она оберну­лась и с благодарностью улыбнулась ему. Она выпила поданные ей один за другим два бокала шам­панского, и напряжение стало постепенно ослабевать. Остано­вив проходящего мимо лакея, она взяла еще бокал и уже выпила половину, когда заметила, что Майкл вопросительно приподнял бровь. Абби ласково улыбнулась ему и осушила бокал до дна.

– Можно подумать, что вы по меньшей мере английская королева, так лебезит перед вами эта толпа. Абби обернулась и увидела Сэма.

– Слава Богу, вы здесь – возбужденно прошептала она.

– Толпа несколько назойлива, не правда ли? – Он рас­смеялся и втиснулся между ней и стайкой чересчур любопыт­ных юных дебютанток.

– Пожалуй, – вздохнула Абби.

– Это вполне объяснимо. Майкл всегда интриговал этих людей, а теперь еще больше, но не бойтесь. Я вас спасу, – шепнул Сэм, подмигнув ей, и посмотрел поверх ее головы на Майкла, занятого скучной беседой с престарелым виконтом Варбуссеном. – Послушайте, дорогой лорд Дарфилд, если вы не собираетесь танцевать со своей женой, разрешите мне? – произнес он так громки, что услышали окружающие.

Майкл улыбнулся:

– Нет, сэр. Я совершенно уверен, что леди Дарфилд оста­вила первый танец для меня, – ответил он, к немалому удо­вольствию окружающих их гостей.

Майкл вежливо кивнул Варбусеену, извинился перед остальными и повел Абби к площадке для танцев. Она хотела что-то сказать, но тут заиграла музыка, и Майкл закружил ее в вальсе.

– Они не могут оторвать от тебя глаз, дорогая, – заметил он.

– Не от меня, от моей груди или же от этого старомодного платья. – Абби сдула упавшую на лиио прядку волос.

– Напрасно ты так говоришь. У тебя очень красивое платье.

– Мисс Стенли спросила, где я нашла ткань такого цвета, оказывается, он не моден в этом сезоне. Леди Уильям с ней со­гласилась и добавила, что никогда не видела столь необычного фасона, и поинтересовалась, у какой портнихи я его сшила.

– Понятно, – улыбнулся Майкл. – Неудивительно, что ты хмуришься. Нелегко быть предметом зависти, правда?

– Зависти? – переспросила она с таким простодушным видом, что он не сдержал смеха.

– Эти женщины просто умирают от зависти и станут зави­довать еще больше, когда их поклонники начнут увиваться во­круг тебя, умоляя танцевать с ними.

– О нет. Я собираюсь танцевать только с тобой – очень решительно заявила Абби.

– Не выйдет, – весело ответил он. – Как бы мне этого ни хотелось. Ты должна уделить внимание присутствующим здесь мужчинам и потанцевать с ними.

– Нет! Нет, я не хочу, – замотала головой Абби, отчего непослушная прядка снова закрыла ей один глаз.

– В чем дело? Ты прекрасно танцуешь!

– Я их не знаю, Майкл! Что, если я скажу что-нибудь не так? – в ужасе прошептала она.

– Дорогая, ты так очаровательна, что никто не сможет на тебя обидеться. Не волнуйся, все будет в порядке, – заверил ее Майкл, коснувшись губами ее щеки, и тотчас услышал возму­щенный шепот зрителей.

– Я не хочу, чтобы меня осуждали. Ни меня, ни тебя. Они могут придраться к любому моему слову.

– О нас распускают сплетни лишь потому, что не могут, точнее, не хотят поверить в мою удачу.

Абби вздохнула и улыбнулась ему. Это была чудесная, обая­тельная, доверчивая улыбка. Боже, до чего она соблазнительна! Собравшиеся в зале не могли не заметить этого. Когда танец закончился, Абби выпила еще бокал шампан­ского, а Майкл подтолкнул Сэма локтем, кивнув в сторону Абби.

– Сделай одолжение, последи за моей женой, Хант. Муж­чины слетаются к ней как мотыльки на огонь, а она вдруг об­наружила, что любит не только эль, но и шампанское, – сухо произнес он.

Сэм со смехом кивнул.

– Сделаю все, что смогу, но к ней уже стоит очередь на запись в танцевальную карточку, – сказал, он, пробравшись сквозь толпу и пригласив Абби на танец.

Абби понравилось танцевать с Сэмом. Как и Майкл, он был великолепным танцором и развлекал ее остротами в адрес высшего света, так что она не переставала смеяться, пока они вальсировали.

Когда танец кончился, Сэм отвел Абби на место, и ее тут же перехватил граф Уэстчестер – Он был ниже ее ростом, уже слегка навеселе и во время танца не сводил глаз с ее глубокого выреза.

– Говорят, вы из семьи богатых американцев? – спросил он ее. – Нет, милорд, вы неправильно поняли. – Абби устало вздохнула. – Говорят, я из семьи рогатых американцев. – Как она и предполагала, граф был так поглощен видом ее пышного бюста, что не расслышал возмутительного ответа. Она стара­лась не обращать внимания на похотливого старика и моли­лась про себя, чтобы танец скорее закончился.

После графа ее партнером оказался очень добрый пожи­лой джентльмен. Он сразу понравился Абби.

– Я знал вашего отца, дитя мое, и всегда восхишался им. Мы познакомились в Индии несколько лет назад, – сказал старый барон де Севинтон.

– Правда? – оживилась Абби. – Как интересно!

– Знаете ли, он очень помог мне в одном деле. Достаточ­но сказать, что мне надо было срочно покинуть порт, и если бы не ваш отец, я вполне мог оказаться повешенным на рее. Если вам когда-нибудь что-то понадобится, дорогая, обращайтесь ко мне. Я в долгу перед вашим отцом. – Абби поблагодарила его за любезное предложение, спрашивая себя, что мог натворить этот добрый пожилой джентльмен, что его надо было спасти от подобной смерти. Когда барон отвел ее на место, она снова увидела Майкла. Прислонившись к колонне, он наблюдал за ней, окруженный поклонницами, со странной улыбкой на губах. Абби двинулась было к нему, но тут кто-то загородил ей дорогу. Слегка раздраженная, она медленно подняла взгляд и уви­дела Малкольма Рутье. Он улыбался ей, блестя своими желты­ми глазами.

– Приятно снова видеть вас, леди Дарфилд. Могу ли я просить вас подарить мне танец? – спросил он низким, гус­тым басом.

Абби бросила через его плечо взгляд на Майкла и увидела, что улыбка исчезла с его лица – Она не знала, что делать; у нее не было желания танцевать с Рутье, но отказать ему показа­лось невежливым.

– Может быть, в другой раз, – произнес он с видимым разочарованием.

– О нет, мистер Рутье, я не имела в виду… я с удоволь­ствием потанцую с вами. – Абби заставила себя улыбнуться. Он тоже улыбнулся, но глаза его оставались холодными. Бро­сив быстрый, беспомощный взгляд на Майкла, Абби нехотя вернулась на середину зала. Играли вальс, и Абби почувствовала легкое отвращение, когда Рутье обнял ее за талию. Ее удивила такая реакция, по­тому что, танцуя с другими мужчинами, она ничего подобного не испытывала. В Малкольме Рутье было нечто, что делало его красивое лицо почти отталкивающим, во всяком случае, для нее.

– Вам весело? – вежливо осведомился Рутье,

– О, да, очень даже, – ответила она с притворным энту­зиазмом.

Он бросил быстрый взгляд на ее губы.

– Вы произвели настоящий фурор. Все только и говорят о вас, – сказал он. – Это успех. Огромный успех.

– Простите, мистер Рутье, мне странно это елы-186 шать. Не знаю, в чем причина такого успеха. Никогда не знаешь, чего ожидать, когда оказываешься среди незнако­мых людей.

– Разумеется. Особенно если учесть обстоятельства ваше­го мужа. Продолжая улыбаться, Абби внутренне напряглась.

– Что вы имеете в виду?

Рутье снова продемонстрировал свою фальшивую улыбку.

– Умоляю, простите меня. Я сказал, не подумав. – Он повел ее в центр бального зала.

Абби смотрела на сияющие люстры, чтобы не смотреть на Рутье. Действие шампанского еще не прошло, и, глядя на мер­цающие и кружащиеся над головой огни, она не смогла сдер­жать улыбки.

Она оторвала взгляд от огней, уставилась на жесткий во­ротничок Рутье и нахмурилась.

– Вам нездоровится, леди Дарфилд?

– Нет, просто закружилась голова. – Он улыбнулся, и Абби вдруг подумала, что улыбка у него довольно приятная.

– Простите, мадам, мою дерзость, но я считаю вас самой прекрасной женщиной в этом зале, – тихо произнес Рутье.

Румянец смущения залил щеки Абби, она отвела глаза, и ее взгляд упал на Майкла, который танцевал с очень хоро­шенькой блондинкой. Они были увлечены серьезным разгово­ром, и Абби не могла оторвать от них глаз.

– Леди Давенпорт, – сухо произнес Рутье.

– Простите? – хрипло переспросила Абби.

– Ваш муж танцует с леди Ребеккой Давенпорт.

– С кем? – вырвалось у нее, прежде чем она успела поду­мать.

Рутье насмешливо улыбнулся;

– Вы с ней знакомы?

Абби стало не по себе под его пристальным взглядом.

– Нет, не имела удовольствия, – с несчастным видом от­ветила Абби.

Насмешливая улыбка Рутье стала еще шире.

– Так я и думал.

Абби с трудом удержалась от желания еще раз взглянуть на Майкла. – Значит, вы были на том вечере у губернатора Бомбея, мистер Рутье? – спросила она, пытаясь сменить тему. Уголки губ Рутье приподнялись в насмешливой улыбке.

– Был. Вы не помните этого приема? Абби покачала головой.

– Смутно, Я была совсем маленькой.

– Да. Вам было лет десять-одиннадцать. Но я хорошо по­мню, что вы сосредоточили свое внимание на одном пожилом джентльмене, который носил тюрбан, – сказал он.

Абби невольно рассмеялась.

– Не может быть.

– Это правда. – Он улыбнулся. – Ваш отец потом мне рассказывал, что вы были полны решимости узнать, что нахо­дится под этим тюрбаном, но сочли неприличным сорвать с него тюрбан прямо на приеме. Поэтому вы подошли к нему, объявили о своем намерении и предложили встретиться с ним на следующее утро в доках перед отплытием.

– Я назначила совершенно незнакомому человеку встречу в доках? – Абби тихонько рассмеялась.

– Так мне рассказывали. Но все это ради науки, – ответил он с притворной торжественностью.

– Мой отец, – Абби улыбнулась, кружась в танце, – не всегда проявлял, как бы это выразиться, должную настойчи­вость в обращении со мной.

В глазах Рутье появился странный блеск.

– Но он проявил настойчивость, устраивая ваш брак с Дарфилдом, не так ли?

– Вероятно, – проговорила она и в этот момент увидела Майкла и леди Давенпорт, которые, танцуя, приближались к ним. Поглощенный беседой с леди Давенпорт, Майкл не заме­тил Абби. Абби между тем почувствовала приступ тошноты.

Танец подошел к концу. Мистер Рутье улыбнулся и низко поклонился.

– Благодарю вас, леди Дарфилд. – Он помолчал и как-то странно взглянул на нее. – Вы раскраснелись. Принести вам воды? – спросил он и повел ее к столу с напитками. Абби почувствовала, как чья-то рука сжала ее локоть.

– Если вы закончили танец с моей женой, Рутье, прошу нас извинить, – раздался у нее за спиной голос Майкла. Взгляд Рутье стал жестким, когда он взглянул на Майкла. Майкл же смотрел на него без всякого выражения. Рутье улыбнулся Абби.

– Еще раз благодарю, леди Дарфилд. – Кивнув ей, он отступил в сторону, Майкл, сжимая локоть Абби, повел ее к балкону.

– Получила удовольствие от танца? – холодно спросил Майкл. Он казался рассерженным, что Абби нашла забавным, если учесть, что он только что танцевал со своей любовницей.

– Я его вытерпела. А ты?

Майкл слегка нахмурился, вывел ее на балкон и подтолк­нул в укромньж уголок..

– Вытерпела? Видимо, это было нелегко. – Что-нибудь случилось? – спросила Абби, слегка раздосадованная его внезапной холодностью.

– Да, случилось, Абби. Я ни разу за весь этот Проклятый вечер тебя не поцеловал, – ответил он, рывком привлек ее к себе и впился губами в ее губы. Услышав в его голосе нотки ревности, Абби растаяла в его объятиях, и из груди ее вырвал­ся тихий стон. Она отвечала на его поцелуи, но когда его руки заскользили по ее телу, отстранилась.

– Майкл! – В голосе ее звучал упрек. Но в следующий момент она призывно улыбнулась ему. Он застонал и поднес ее руку к губам.

– Наступит ли такое время, когда я не буду тебя желать? – прошептал он, наклонился и снова прильнул к ее губам.

– Черт побери, надеюсь, не наступит, – прошептала Абби, когда он наконец поднял голову. Майкл рассмеялся и увлек ее дальше в тень.

– Кажется, тебе понравились танцы,

– Мне нравится танцевать с тобой, но не с другими муж­чинами. – Она не сказала, что ей неприятно видеть его танцу­ющим с другими женщинами, и уж тем более с леди Давенпорт.

Майкл тихо рассмеялся и обнял ее. – Мне тоже хотелось бы танцевать только с то­бой, – признался он, снова поцеловал ее и неохотно повел назад в бальный зал, где ждала толпа мужчин, жаждущих танцевать с леди Дарфилд. В пятом часу утра Сэм кивком головы указал Майклу на Абби. Она стояла в полном изнеможении, прислонившись к стене, глаза у нее слипались, она украдкой зевала, прикрывая рот рукой в перчатке. Подмигнув Сэму, Майкл подошел к ней. Она улыбнулась ему,

– Устала, дорогая? – спросил он. Абби кивнула. – Я от­везу тебя домой, – мягко сказал Майкл. – Думаю, для первого раза достаточно.

Пока карета катилась по залитым туманом улицам, Майкл смотрел на Абби, крепко спавшую на его груди. Сегодня он впервые испытал чувство ревности, когда увидел ее в объятиях множества мужчин. Воображение рисовало ему Абби в объяти­ях Рутье со свойственной ей одной мечтательной улыбкой. Это была его улыбка, предназначенная ему одному, и он злился на Рутье за то, что тот получил возможность видеть эту улыбку. Он находился совсем близко от них и мог вырвать Абби из рук этого негодяя, а вместо нее передать ему разъяренную Ребек­ку. Он не навещал ее и не отвечал на ее жалобные письма с тех пор, как оборвал их связь. Ребекка затаила злобу, а когда уви­дела Абби, показала зубы. Она поняла, что Майкл никогда не вернется к ней, это и явилось причиной бурного объяснения между ними. Когда карета остановилась перед домом, Майкл помог ей выйти. Абби пошатнулась, ступив на мостовую, он подхватил ее на руки и понес в дом, а потом вверх по лестнице в свою спальню, не обращая внимания на ее протесты. – Леди Делакорт сказала: «Вы просто обязаны прийти к нам на ужин в следующую среду, – произнесла Абби, подра­жая щебетанию толстушки-хозяйки. – Будут граф и графиня Миддлфилд, они только что вернулись из Америки. Дорогая, я уверена, вам будет интересно послушать новости из Америки». Майкл про себя улыбнулся, снимая с нее туфли и чулки.

– И что ты ответила? – спросил он, склонившись над ней, чтобы стянуть платье с ее атласных плеч.

– Сказала, что польщена, но нужно посоветоваться с сек­ретарем мужа. Леди Делакорт заявила: «Ну конечно, лорд Дарфилд теперь нарасхват».

– Угу, – равнодушно промычал Майкл, целуя ее в плечо.

– Но потом она пояснила, что приглашает меня одну, без тебя.

– Вот, значит, как? Ты покорила высший свет Англии с первого раза, и теперь я обречен на ужины в одиночестве? – спросил он, целуя ее нежную шейку, Абби тихо вздохнула, ощу­тив прикосновение его теплых губ, и ласково провела рукой по его волосам.

– Мой прекрасный господин, леди Делакорт вместе со своей графиней может идти ко всем чертям,

– Абби? – позвал Майкл сонным голосом, уткнувшись в ее, волосы. – Я люблю тебя. Ты сделал меня счастливой, – прошеп­тала она.

Глава 15

Жизнь Абби текла безмятежно до следующего полудня. Пос­ле позднего и неторопливого завтрака с Майклом Абби верну­лась к себе и занялась корреспонденцией. Себастьян, разбирая ее, чуть было не получил удар – Она неплохо справлялась с ра­ботой, пока ее не прервал Джоунз, сообщивший, что ее хочет видеть джентльмен по имени Гэлен Керри.

Когда Абби вбежала в голубую гостиную, Гэлен стоял у окна и нервно теребил темно-коричневый шейный платок.

– Гэлен! Ты снова сделал мне сюрприз! – Она рассмея­лась и раскрыла ему объятия.

– Я не нашел тебя в Блесоинг-Парке, малышка. – Он улыбнулся и, в свою очередь, тепло обнял ее. Потом отпустил, отступил назад и с восхищенной улыбкой стал разглядывать ее кремово-зеленое платье. – Должен сказать, жизнь в Лондоне пошла тебе на пользу Абби, подвела его к кушетке и грациозно опустилась на нее, сложив руки на коленях. Гэлен сел рядом.

– Ты давно в Лондоне? – спросила она.

– Всего несколько дней. – Он пожал плечами. – Я за­кончил дела в Портсмуте и отправился прямо в Блессинг-Парк, не найдя тебя там, сюда, – Гэлен взял ее руку и крепко сжал.

– Ну? – спросила она. – Дело закончилось успешно?

– Пожалуй, да. – Он не отрывал взгляда от ее руки,

– Ох, Гэлен, это же замечательно! Значит, у тебя теперь есть должность? Ты капитан? – взволнованно спросила она.

Гэлен медленно отпустил ее руку, подался всем телом впе­ред и уставился в пол.

– Абби, у меня есть важная новость. Не могла бы ты отпустить своего лакея? Полагаю, лучше сообщить ее тебе без сви­детелей.

Абби охватило дурное предчувствие.

– Но что…

– Уверяю тебя, дело это… деликатное. Я беспокоюсь только о тебе. – Он посмотрел на нее так встревоженно, что у Абби сжалось сердце.

– Извините нас, пожалуйста, Хансон. – Она подождала, пока лакей тихо прикрыл за собой дверь. – Господи, что слу­чилось? Что-нибудь с тетушкой Нэн?

– О нет! – Он нервно рассмеялся. – Просто эта новость очень важна… для тебя и для меня тоже.

– Что за новость? – медленно спросила она, с опаской ожидая ответа. Гэлен так ждал этого сообщения, а сейчас си­дит с удрученным видом, без малейшего проблеска радости и никак не наберется духу рассказать, в чем дело.

– Ну, очень трудно об этом говорить, правда, история длин­ная. Интересно, ты знала, что в течение нескольких лет мы с твоим отцом были в натянутых отношениях? – Абби заморга­ла. – Он считал меня безответственным, – быстро пояснил Гэлен, – я и был таким в молодости. Но все изменилось. К счастью, мы с капитаном помирились и последние три-четыре года были в хороших отношениях.

– Об этом я не знала, – призналась Абби. Гэлен вздохнул. – Он взял меня »гсебе после смерти моего отца и заменил мне его. Я его очень уважал, Абби, действительно уважал, – тихо произнес Гэлен, не поднимая глаз.

– И я уверена, он хорошо относился к тебе, Гэлен, – ответила Абби. – Но какое это имеет отношение к твоей но­вой должности?

Гэлен уставился в потолок и снова глубоко вздохнул.

– После того как мы помирились, капитан пообещал обес­печить меня. Сказал, что хочет оставить мне одно из своих больших торговых судов, чтобы я мог продолжать семейное дело, и я согласился пройти специальную подготовку в Ам­стердаме. Но когда твой отец умер, я обнаружил довольно до­садную ошибку.

Абби была уверена, что ослышалась. Отец никогда не го­ворил ни о чем подобном, и в полученных ею документах не было какого-либо упоминания о Гэлене. Может быть, суще­ствовало еше дополнение? Она не имела понятия, что стало с кораблями отца; знала только, что они каким-то образом свя­заны с окончательным урегулированием дел с его наследством.

– Какую ошибку? – тихо спросила она.

Гэлен повернулся и умоляюще посмотрел на нее.

– Абби, тебя удивит то, что я тебе сейчас скажу. Очевид­но, поверенный твоего отца, мистер Стрейт, отправил тебе за­вещание еще до того. как капитан скончался. И это вполне естественно. Капитан был совсем плох, и мистер Стрейт делал все, чтобы последняя воля умирающего была исполнена. Но… видищь ли, капитан передумал.

– Передумал? – с недоверием спросила Абби.

– Да. К несчастью, мистер Стрейт уже отослал бумаги, которые были в его распоряжении. А это был не окончатель­ный вариант.

– Не окончательный вариант? Я получила последнее во­леизъявление отца и завещание.

Гэлен грустно улыбнулся и покачал головой. – Нет, малышка, это не так. У меня есть вариант завеща­ния, который аннулирует твое. Абби была совершенно сбита с толку. Она вскочила и стала нервно ходить по комнате. – Извини, но я не припоминаю, чтобы он собирался оста­вить тебе корабль. Возможно, существовало дополнение к за­вещанию и именно этот документ находится у тебя? – с надеждой спросила она.

– Нет, Абби. У меня находится окончательный вариант завещания. В нем говорится не о корабле, а о значительной сумме денег. Почти пятьсот тысяч фунтов.

Абби рассмеялась, близкая к истерике.

– Это же сумма моего приданого!

Гэлен тяжело вздохнул и достал из кармана пачку бумаг.

– Постарайся понять, малышка. На смертном одре он из­менил свое решение и оставил мне полмиллиона фунтов. Твое приданое – это ликвидация долгов Дарфилда. К несчастью, новое завещание не попало к тебе вовремя. – С этими слова­ми он показал ей документ, под которым стояла подпись ка­питана.

Абби потеряла дар речи. Это было как гром среди ясного неба.

– Это невозможно, – только и смогла сказать она. Гэден улыбнулся и поднял сумку, которую Абби только сейчас заметила.

– Я знал, что тебе трудно будет поверить. Посыльный, кото­рый привез документы, захватил несколько личных вещей твоего отца. Видимо, мистер Строит не подумал о том, чтобы вернуть их тебе, так как не счел нужным отправиться в Америку.

Абби ошарашенно смотрела на него. Тогда он достал из сумки запонки из слоновой кости. Это были запонки отца. Абби их сразу узнала.

– Откуда они у тебя? – прошептала она. Гэлен не ответил и положил запонки на стол. Абби судорожно сглотнула: долж­но же этому быть какое-то объяснение!

– Капитан хотел, чтобы ты ее получила, – продолжал Гэ­лен, кивая на что-то, лежащее в сумке. – Он сберег ее, полагая, что ты когда-нибудь захочешь подарить ее своему ребенку. – Он достал из сумки куклу, и Абби ахнула. Это была точная копия той куклы, которую она таскала за собой по палубе «Танцующей девы»».

Абби почувствовала головокружение и тяжело опустилась на стул. Это просто невероятно.

– Не знаю, что и сказать, – прошептала она.

– Малышка, я понимаю, все это так сложно. Но твой муж поймет, я совершенно уверен.

Абби не была в этом уверена, и у нее вырвался стон. Она вскочила, взяла со стола завещание и стала лихорадочно лис­тать. Это была точная копия экземпляра ее завещания, только на месте ее имени стояло имя Гэлена, В ее завещании было оговорено погашение долгов Майкла за счет ее приданого. Но окончательно ее сомнения развеялись при виде характерной, четкой, размашистой подписи отца под документом, датиро­ванным месяцем позже, чем ее завещание. Абби с трудом сдер­жала рыдания. Она представила себе, как на это отреагирует Майкл. Ведь ее отец однажды уже предал его, самым подлым обра­зом обманул. А потом проделал это еще раз, на смертном одре, завешав ее приданое Гэлену. Боже милостивый, что подумает Майкл?

– Нет! – прошептала Абби, отвернувшись к камину и прижимая к груди завещание. Она твердила себе, что Майкл ни за что не заподозрит ее в обмане, хотя сама не верила в это.

– Господи, – услышала она шепот Гэлена. Он сжал ее локоть, отвел к кушетке и усадил, потом опустился перед ней на колени и взял ее ладони в свои. Его карие глаза с тревогой вглядывались в ее лицо. – Абби, не огорчайся! Все образуется, я тебе обещаю!

Но Абби думала только о Майкле, который вскоре узнает еще об одном предательстве.

– Пожалуйста, не волнуйся! – говорил Гэлен. – Я тебя поддержу, когда ты ему скажешь, объясню, что ты ничего не знала. Все можно сохранить в тайне! Не беспокойся! Дарфилд поймет! Люди часто меняют свои завещания.

Абби посмотрела на Гэлена, выглядевшего искренне оза­боченным, потом перевела взгляд на куклу, распростертую на кресле.

В этот момент ее захлестнул неистовый гнев против капи­тана. Слезы хлынули из глаз, и она в бессильной ярости за­крыла лицо руками. Гэлен быстро встал, обнял ее, пытаясь утешить. Майкл взглянул на лакея, стоящего у двери в гостиную.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он. Лакей смущенно откашлялся.

– У маркизы посетитель, милорд. Майкл подумал, что это Сэм, частый гость в их доме; и открыл дверь. То, что он увидел, повергло его в шок. Рядом с Абби на кушетке сидел мужчина, положив руку ей на плечо. Он огля­нулся, когда открылась дверь, и Майкл узнал в нем того само­го незнакомца, которого так горячо обнимала Абби, стоя с ним в тени дерева в Блессинг-Парке. – Что здесь происходит, черт побери?! – крикнул Майкл, направляясь к кушетке. Мужчина вскочил. Абби не шелохну­лась, Майкл подошел к ней и заглянул в залитое слезами лицо.

– Господи, Абби, что случилось? – спросил он, охвачен­ный страхом.

– Ох, Майкл! – с отчаянием в голосе произнесла она. Майкл выпрямился и гневно взглянул на мужчину.

– Клянусь Богом, вы мне сейчас все объясните!

– Пожалуйста, милорд. Я – Гэлен Керри, троюродный брат вашей жены. – Это имя было знакомо Майклу. – Боюсь, что привез вам неприятную новость, – сказал Гэлен и, видя, как помрачнел Майкл, быстро продолжил: – Это касается отца Абби. Новость вам не понравится, так что вы лучше присядьте...

– Расскажите мне все, иначе я заставлю вас силой… – Майкл произнес это со спокойствием, от которого кровь сты­ла в жилах.

Гэлен побледнел.

– Лорд Дарфилд, мне тяжело об этом говорить вам, но капитан Каррингтон оставил еще одно завещание. Более позд­нее. Не то, которое находится у вас.

Пораженный, Майкл уставился на Керри. Какой идиотизм! Чистое безумие.

– Что?

– Похоже, мистер Стрейт переусердствовал. Стал распоряжаться наследством еще при жизни капитана.

К несчастью, капитан передумал и незадолго до сйертй напи­сал Другое завещание, которое аннулирует первое.

– Невероятно! – сердито воскликнул Майкл. Прошу прошения, милорд. Вполне вероятно, – тихо ответил Гэлен.

– И конечно, это новое завещание имеет к вам какое-то отношение, не так ли?

Гэлен слегка покраснел, взял со стола завещание и подал Майклу

– По этому завещаний все состояние Каррингтона пере­ходит ко мне, милорд. В том числе и приданое, которое вы получили.

Чушь. Майклу было наплевать на приданое, он ни секунды не сомневался в том, что капитан не менял своего завещания. Он взял у Гэлена документ и быстро пробежал глазами. Все было на. месте: проклятый договор, выплата долгов – все. но вместо при­даного он должен был согласиться на ликвидацию его долгов. Все имущество Каррингтона переходило к Гэлену Керри.

– Это подделка!

– Там его подпись, – тихо произнесла Абби. Майкла словно ударили обухом по голове; он оторвал взгляд от документа и посмотрел на Абби. Она подняла на него за­плаканные, покрасневшие от слез глаза и перевела взгляд нд Гэлена.

– Милорд, ваша жена не могла знать о втором завещании, поскольку уже находилась в Англии. И я не упоминал о нем в своих письмах к ней, писал только, что ожидаю важных изве­стий, – сказал Гэлен.

Письма? Пораженный, Майкл уставился на мужчину, сто­ящего перед ним. Они переписывались? Он стиснул зубы, вспомнив тот день, когда видел этого человека в Блессинг-Парке. Она тогда сказала, что это матрос с «Танцующей девы», друг Уитерза – Ни словом не обмолвившись о письмах, так же как и об их родстве. Это он помнил совершенно точно. – Вы, сэр, мошенник, – решительно заявил Майкл с яв­ный отвращением.

– Мне искренне жаль, милорд. Я понимаю, что это для вас полная неожиданность, но я вам не вру. Ведь Абби подтвердила, что это подпись капитана. Кроме того, я привез его личные вещи. – Гэлен показал на запонки и на куклу. Раздраженный тем, что Гэлен фамильярно называет Абби по имени, Майкл перевел взгляд с запонок на куклу, которая пробудила в нем давно забытые воспоминания.

– Эти предметы можно достать где угодно. Я не верю в их подлинность. Мистер Керри, мои поверенные тщательно проверили документы, которые я получил от капитана Кар-рингтона. Если мистер Стрейт желает сообщить что-нибудь важное, и готов его выслушать. – От Майкла не укрылось, как заблестели глаза Керри при упоминании о мистере Стрейте. – А до тех пор все, что вы принесли, в том числе и эти безделушки, буду считать жалкой попыткой обмануть меня. А теперь прошу вас покинуть мой дом, – спокойно произ­нес он.

– Майкл, – слабым голосом произнесла Абби. – Я ду­маю, это сделал мой отец, а не Гэлен.

Майкл ушам своим не поверил. Она защищает этого него­дяя!

– С тобой мы еще поговорим, – холодно обратился он к Абби и перевел взгляд на Гэлена. – Вон отсюда! Гэлен отошел от кушетки.

– Вам необходимо время, чтобы переварить эту неприят­ную новость. Разумеется, вы захотите еще раз просмотреть эти бумаги, – сказал он и направился к двери. – Я оставлю ваше­му дворецкому мой адрес. А через несколько дней я к тебе зайду, малышка.

Ласковое обращение Г-элена к его жене поразило Майкла, словно неожиданный выстрел. Он сжал кулаки и заслонил Абби, встав перед ней.

– Не смейте больше являться в мой дом, мистер Керри, ни при каких обстоятельствах!

Бросив на Абби взгляд, Гэлен вышел. В комнате воцарилась тягостная тишина. Абби тронула Майкла за рукав, но он отдернул руку. Ее ласковое прикосно­вение не смягчило его. Он обернулся к ней с каменным лицом, хотя внутри, все кипело от ярости.

– Ты солгала мне. Сказала, что он бывший матрос с «Танцу­ющей девы», и скрыла, что он твой кузен, с которым ты цело­валась.

Абби охватили страх и раскаяние. Стальные глаза Майкла бесстрастно вглядывались в ее лицо.

– Я не лгала тебе. Я просто…

– Скрыла правду?

Абби вздрогнула, ситуация сложилась ужасная.-

– Тогда я не могла рассказать все как есть, – выпалила. она. – Он стеснялся, потому что…

Не успели эти слова слететь с ее губ, как она поняла, что сама себе роет яму. Необходимо собраться с мыслями, чтобы все ему рассказать-

– Что ты хотела сказать, малышка? – с сарказмом пере­спросил Майкл. – Он стеснялся познакомиться со мной? По­чему? Потому что неприлично знакомиться с человеком, у которого собираешься выманить деньги?

– Нет-нет. У него не было… должности, – неуверенно произнесла она, мысли ее разбегались. Потрясенная еще од­ним чудовищным предательством отца и гневом Майкла, она чувствовала, что не способна говорить вразумительно.

– Полагаю, в своих письмах он все это тебе изложил, – тихо произнес он. Не успела Абби ответить, как он отвернул­ся. – Думаю, тебе лучше уйти к себе, – Майкл, выслушай меня, пожалуйста! Гэлен только се­годня сказал мне о втором завещании, А тогда говорил о ка­ком-то важном известии, которого с нетерпением ждет. и должности капитана на торговом судне! Ему не хотелось зна­комиться с тобой, пока он эту должность не получит, – выпа­лила она – И я выполнила его просьбу, видит Бог, не стала тебе ничего говорить. Он ведь мой кузен!

– Об этом и следовало сказать, еще когда я тебя спраши­вал, – все тем же ледяным тоном заявил Майкл.

Он подошел к буфету и налил себе виски. Абби смотрела ему в спину. Он ей не поверил. Господь милостивый, он ей не поверил.

– Ты расстроен, я тоже. Нас обоих потрясла эта новость, – услышала она свой голос. – Майкл посмотрел на Абби с таким презрением, что кровь бросилась ей в лицо.

– Давай подождем немного, поразмыслим и все спокойно обсудим, – сказала она и, пошатываясь, направилась к двери.

Майкл смотрел в окно, сжимая в руке бокал виски. В нем боролись противоречивые чувства. Ему ни разу не пришло в голову, что Гэлен Керри мог сказать правду. Но он был уверен в том, что глаза Абби не лгут. Она не лжет, черт побери. Но солгала же она ему тогда в бухточке. И утаила от него письма Гэлена. Черт возьми, неужели она могла так поступить с ним? Попытаться отнять у него деньги, вступив в сговор с кузеном? Неужели лгала все последние месяцы? Стоя посреди комнаты, Майкл обдумывал эту невероятную чудовищную си­туацию. Он вспоминал каждый их разговор, каждую ночь, про­веденную в его постели, прогулки по Блессинг-Парку, завтраки и обеды. И ни разу, ни разу он не почувствовал в ней фальши, только искреннее уважение и любовь. Она никогда не пута­лась в своих рассказах. Неужели он ошибся в ней? Неужели можно так притво­ряться даже в постели? А ее фиалковые глаза? Они смотрели ему прямо в душу. Черт побери, она без конца признавалась ему в любви! И он верил ей, ни разу не усомнившись в ее искренности. Видит Бог, он впервые поддался женским чарам. Впервые! Никогда ничего подобного с ним не случалось. И вот случилось. Определенно случилось. Он с горечью вспомнил ту ночь, когда она поняла, что Каррингтон ей лгал. Вспомнил ее отчаяние. Оно не могло быть притворным. Майкл перевел взгляд на стол, где лежали завещание и пара запонок. Он взял одну, внимательно рассмотрел и поло­жил обратно. И тут его взгляд упал на валяющуюся в кресле у окна куклу. Он долго смотрел на нее. И вдруг его осенило. Он вскочил, подбежал к игрушке, взял ее в руки. В тот же момент ему стало ясно, что Гэлен Керри – об­манщик. Эта кукла была копией той, которую Абби носила с собой по палубе более десяти лет назад. Как он мог забыть то льняное платьице, которое порвал тогда? Он поднял кукле юбку и увидел штанишки, точь-в-точь такие, как те, что он смастерил. Майкл почувствовал неприязнь, глядя на куклу в своих руках. "Я помню, как меня дразнил какой-то парень, который в конце концов оторвал голову моей единственной кукле». Абби произнесла эти слова в день приезда в Блессинг-Парк. Он бро­сил куклу и быстро подошел к звонку. Джоунз явился мгновенно.

– На чердаке стоит кожаный сундук. – сказал Майкл. – Пусть его немедленно принесут в мою комнату. Найди Себасть­яна и скажи, чтобы отправил посыльного в Блессинг-Парк. Завтра с утра Уитерз должен быть здесь. – Он прошел мимо пораженного дворецкого и направился к себе.

Вскоре принесли сундук. Майкл открыл крышку и загля­нул внутрь. Сундук был набит вещами времен его юности. Па­мятные подарки, ржавый кинжал, пара тяжелых потрепанных башмаков, поношенная шляпа. На дне под старой одеждой Майкл наконец нашел то, что искал: куколку, наряженную пиратом. Это была та самая кукла, которой в минуту гнева он оторвал голову, а потом снова приделал. Та самая кукла, кото­рую он намеревался вернуть девочке, когда увидел, как она, опечаленная, бродит по палубе в поисках своей любимицы – Но Майкл не успел этого сделать, Каррингтон посадил девочку в шлюпку и отправил в Рим. Зачем он хранил куклу все эти годы, ои и сам не знал. Он опустился на край постели и уставился на куклу. Все стало на свои места, по крайней мере он пытался убедить себя в этом. Гэлен Керри или тот, кто стоит за ним, пытается его унич­тожить. Надо поговорить с Сэмом. Майкл бросился вниз по лестнице, на бегу распорядившись подать ему коня. Майкл нашел Сэма в «Уайт-клубе» и вытащил его ич-за карточного стола, прервав партию в вист. Сэм громко протес­товал – он в кои-то веки выигрывал, – но Майкл не обратил на это внимания и затолкал его в отдельный кабинет. Сэм сна­чала дулся, но, когда Майкл начал рассказывать ему эту фан­тастическую историю, широко раскрыл глаза от изумления, а потом подозрительно прищурился. Выслушав Майк­ла, он медленно покачал головой. – Что ты об этом думаешь, Дарфилд?

– Не знаю. Но это завещание – подделка, готов держать пари на собственную жизнь. Этот ее, с позволения сказать, родственник немного нервничал, и я задался вопросом, не ру­ководит ли им кто-то другой, к примеру Рутье.

Сэм вздохнул и задумался. Он был безгранично предан Майклу, в чем тот не раз убеждался.

– А как насчет Абби? – медленно спросил Сэм. Майкл пожал плечами и посмотрел в свой бокал...

– Вряд ли она способна на такую чудовищную ложь.

– Конечно, но я невольно подумал… – О чем?

Сэм вздохнул и поднял глаза на Майкла.

– Сам посуди, Они знакомы уже много лет, переписыва­лись, но она это скрыла. Возможно, у них с Керри была лю­бовь, и они хотели сойтись. Ты сам видел, как они обнимались.

Кровь бросилась в лицо Майклу.

– Майкл, – продолжал Сэм, – мы с тобой старые друзья, и мне не хотелось бы так думать, но ведь ты знаешь ее меньше трех месяцев. Вспомни, сколько раз ты становился объектом гнусных интриг.

Майкл понял направление мыслей Сэма, и его сердце бе­шено забилось в груди, отвергая подобное предположение.

– А как же тот выстрел? – возразил он. Сэм пожал плечами.

– Может быть, он не имеет никакого отношения к этой истории. Не исключено и то, что кто-то желал твоей смерти. Например, Керри. В этом случае никто не помешал бы ему завладеть богатством,

Майкл отвел глаза, вспомнив тот день, когда прогремел выстрел. Он так гордился Абби. Она не запаниковала, не впала в истерику. Но не потому ли, что ожидала этого? Надеялась, что пуля достигнет цели. Он прогнал эту ужасную мысль.

– Полагаю, что за всем этим стоит Рутье. Ты же помнишь, он не раз публично клялся меня погубить, – стоял на своем Майкл.

– Возможно, – вяло согласился Сэм.

– Сам подумай, – раздраженно произнес Майкл. – Какую пользу она могла извлечь из моей смерти?

– Не знаю, – в раздумье ответил Сэм. – Но получить наследство она могла, лишь вступив с тобой в брак. Ты всяче­ски уговаривал ее не делать этого, но она не отступила. Чтобы соединиться, им с Керри понадобилось это фальшивое заве­щание. Они могли все это вместе подстроить. Он надеялся уб­рать тебя с дороги и завладеть деньгами.

Доводы Сэма подтверждали худшие опасения Майкла, и, все же он не мог в это поверить. Должно быть другое объясне­ние, думал он, яростно качая головой в знак протеста.

– Это Рутье, я уверен. Абби могла солгать мне насчет сво­его кузена, но участвовать в покушении на мою жизнь? Допу­стим, она любовница этого идиота. Но не убийца! Нет, за всем этим стоит Рутье.

Сэм кивнул.

– Я не стану отрицать, что он готов на все, лишь бы тебя уничтожить. Но Рутье не мог знать, как выглядит эта кукла. А Абби знала.

Майкл сделал глубокий вдох: эта мысль не приходила ему в голову. А вот Керри мог знать, как выглядела эта проклятая кукла. И еще полдюжины матросов. Все это ужасно! И все – же он не мог поверить, что Абби его предала.

– Что ты собираешься делать? – мягко спросил Сэм. – Найти Стрейта, – с горечью ответил Майкл. Только Стрейт может развеять его сомнения и рассказать, как в дей­ствительности обстоит дело.

Глава 16

Абби невидящими глазами смотрела на Джоунза. – Он хочет меня видеть? – переспросила она. – Да, мадам. – Джоунз выглядел расстроенным. Абби поднялась со стула, на котором просидела несколько часов, с тех пор как убежала из гостиной. Мысли путались. То она беспокоилась о Гэлене, считая его жертвой еще одного обмана капитана Каррингтона. То спрашивала себя, действительно ли отец мог так резко изменить свои пла­ны. Абби охватывал страх при мысли, что Майкл может заподо­зрить ее в предательстве. Будто это она все подстроила, а не капитан. Но страх тут же уступал место гневу: неужели он счи­тает, что она способна на такую подлость? Если их отношения что-то для него значили, он должен был понять, что она тут ни при чем. А почему, собственно, он должен ей верить? Особен­но после того, как отец так жестоко его обманул?

Но Абби даже подумать было страшно, что он ей не верит.

– Он сказал что-нибудь? – спросила Абби дрожащим го­лосом. Джоунз покачал головой.

– Спасибо Джоунз, – проговорила она и медленно пошла к двери, едва переставляя ноги. Она не может и не хочет его избегать, как бы тяжело ей сейчас ни было. Она спустилась на первый этаж, подошла к дубовой двери его кабинета и постоя­ла, собираясь с силами. Затем набрала в легкие побольше воздуха, взялась за медную ручку и распахнула дверь.

Майкл неподвижно стоял у окна и даже не обернулся, ког­да она вошла. «Не поверил», – мелькнула мысль. Руки его были крепко сцеплены за спиной, мускулистые ноги широко расставлены. Она вспомнила, как воображение рисовало ей и кузинам картинку, когда она жила в Виргинии: бесстрашный капитан стоит у штурвала корабля.

– Почему ты не рассказала мне о своем родственнике? – не оборачиваясь, спросил Майкл ледяным тоном.

Абби задрожала, но постаралась взять себя в руки.

– Он не хотел с тобой знакомиться, пока его положение не улучшится. Считал, что ты плохо о нас подумаешь.

– О нас?

– Он считал, что ты плохо подумаешь о нем, а заодно и обо мне, потому что он мой кузен.

– И он попросил тебя не рассказывать мне о его суще­ствовании?

– Пока не рассказывать, – прошептала Абби. Плечи. Майкла напряглись.

– И ты выполнила его просьбу? – Его голос звучал спокойно, даже равнодушно.

– Я… я не видела в этом ничего плохого. – Лгала мне и не видела в этом ничего плохого? У Абби сжалось сердце.

– Я тебе не лгала. Просто не все сказала. Майкл не ответил. Молчание пропастью легло между ними, в Абби решила через нее перебраться.

– Я думала… думала, он приедет в Блессинг-Парк, как толь­ко получит должность, приличную должность. Ему было очень неловко не только за себя, но и за-меня тоже. Он боялся, что ты подумаешь, будто он пытается воспользоваться нашим родством.

– А тебе не приходило в голову, что я могу подумать, будто он пользуется случаем пробираться сюда тайком от меня? – Абби заколебалась. Голос Майкла звучал спокойно и ровно и так равнодушно, что она не могла понять, сердится он или просто недоволен.

– Я думала, наверное, я думала… – Господи, о чем же она тогда думала?

Майкл наконец обернулся. Его лицо ничего не выражало, только глаза горели яростным огнем. Абби охватил страх.

– О чем ты думала, Абби? Что я встречу твоего родствен­ника с распростертыми объятиями, если он получит должность? Что забуду о твоей лжи? Что поверю в фантастическое появле­ние нового завещания?

Абби невольно зажмурилась. Ее худшие опасения подтверидились. Он поверил, что она его предала.

– Клянусь честью, я не знала о завещании. Гэлен говорил, что ждет важного сообщения, но я не имела понятия, какого именно. Я была уверена, что отправленное мне в Америку за­вещание единственное.

– Ты говоришь правду? Или есть факты, которые вы с кузеном от меня скрыли?

– Как ты мог подумать, что я знала об этом втором завещании? – Абби медленно открыла глаза и увидела на его губах злую, насмешливую улыбку.

– Почему бы и нет? Оба завещания, мягко говоря, доста­точно необычные. Если ты ни в чем не виновата, как стара­ешься меня убедить, почему не рассказала мне о письмах твоего кузена и о его визите? – Я не сказала тебе о первом письме потому, что ты умчался в Брайтон, – резко ответила она, – а поскольку ты за­явил, что собираешься жить отдельно, не видела смысла докучать тебе известием о втором письме. Что касается его визита, то я не имела понятия, что Гэлен в Пемберхете, и встре­тила его совершенно случайно. Я хотела тебе рассказать, но не успела, ты снова уехал, не сказав мне ни слова!

Майкл угрожающе прищурился.

– В Пемберхете? Ты виделась с ним в Пемберхете? – спро­сил он, явно пораженный, но не дал ей даже рта раскрыть. – Неужели ты такая наивная, Абби? Дальний родственник не является без приглашения в дом к богатой наследнице, если на то нет причин. Но может быть, ты не так уж и наивна. Ты не выглядела удивленной, когда он в нас стрелял.

– Стрелял в нас? – Абби задохнулась от возмущения. – Как ты смеешь его обвинять? Гэлен никогда бы не причинил никому зла! Ты же его не знаешь, а считаешь убийцей!

Сардонический смех Майкла отразился от стен и, каза­лось, рикошетом ударил Абби по лицу.

– Как это нехорошо с моей стороны! Твой любимый ку­зен предъявил мне подложные документы и потребовал пять­сот тысяч фунтов! А я, глупец, считаю, что тут дело нечисто!

Абби быстро отвернулась, чтобы он не заметил выражения боли на ее лице. Майкл прав: все это выглядит ужасно. Но Гэлен не пытался его обмануть! Возможно, он безответствен­ный человек, но не вор

– Не знаю, что и думать – Она застонала. – Я так.. так…

– Так напугана, потому что разоблачена?

– Нет! – воскликнула Абби, снова повернувшись к нему. – Поражена! Сбита с толку!

– Поражена, сбита с толку. Эти слова даже при5лизитель-но не отражают моего отношения к сложившейся ситуации, – презрительно фыркнул Майкл.

Абби стало не по себе.

– Майкл, у него были личные вещи моего отца! А по­скольку отец все время лгал, я подумала, что Гэлен тоже мог стать его жертвой! – Неужели он не понимает, как сильно она его любит? Что она скорее умерла бы, чем причинила ему боль? – Пожалуйста, Майкл… – слабым голо­сом произнесла Абби, испугавшись своего виноватого тона. – Я не могу этого объяснить. Я только знаю, что мистер Стрейт выслал те бумаги, которых я ожидала. Но когда Гэлен показал свои документы, я поверила, что отец мог в последний момент передумать. Предать меня во второй раз! Гэлен не стал бы лгать. Он ожидал, что отец оставит ему корабль, а не мое приданое! Он был потрясен не меньше меня! Майкл стиснул зубы и окинул ее убийственным взглядом.

– Интересно, как ты собиралась получить свое приданое после того, как мы поженились? – спросил он тоном обвини­теля.

В отчаянии Абби попыталась найти доводы, доказываю­щие ее невиновность.

– Я уже говорила тебе, что вернусь в Америку, если ты этого хочешь, а деньги можешь оставить себе. Я всерьез собиралась уехать, освободить тебя! Как же я могла участвовать в этом заго­воре! Если бы не это дурацкое пари, я бы обязательно уехала!

– Но ты не уехала, – напомнил он ей.

Абби ахнула. Господи, он считает ее виновной во всей этой истории. Потрясенная, она шагнула к Майклу и протянула руку, чтобы прикоснуться к нему, но он отпрянул.

– Я люблю тебя, Майкл. Люблю больше жизни, – тихо прошептала Абби. У него на скулах заиграли желваки. – Я не смогла бы причинить тебе зло, неужели ты не понимаешь? Не­ужели веришь, будто все, что было между нами, – ложь? Ве­ришь, что я обманывала тебя в твоем доме… в твоей постели? –

Прошептала она.

– Я не знаю, чему верить, – процедил он сквозь зубы. – Майкл! – истерически крикнула Абби. – Пожалуйста, верь мне!

Но он не верил. А она вся дрожала от страха. Какая же она трусиха! Абби заставила себя поднять голову и взглянула на него. Ледяная пропасть пролегла между ними; смертельную бледность его лица она приняла за гнев.

Собрав остатки гордости, Абби выпрямилась.

– Я не стану умолять тебя, Майкл. Я никогда не вела с тобой нечестной игры, ни разу, клянусь могилой отца, я не лгу. Если, по-твоему, все, что было между нами, ложь, пусть будет так, – ровным голосом произнесла она. – Но я тебя люблю. Всегда любила и, спаси меня Бог всегда буду любить.

Майкл молчал, продолжая сверлить ее взглядом, и Абби не выдержала, опустила голову, У этого человека нет сердца. Это просто невыносимо. Она отвернулась от него и нетвердой походкой направилась к двери.

– Абби! – Хриплый голос выдавал его чувства. В ней вспыхнула надежда, и она снова повернулась к нему. – Ни при каких обстоятельствах ты не должна с ним встречаться.

Эти слова разбили ее сердце. Она повернулась и убежала к себе. Бросилась на кровать, и долго сдерживаемые слезы по­лились неудержимым потоком. Гэлен Керри в третий раз посмотрел на карманные часы, потом взглянул вверх, стараясь проникнуть взглядом сквозь туман, сгущавшийся вокруг доков. Он не видел приближавше­гося к нему человека и попятился, когда рядом с ним вспых­нул огонек сигары.

– Господи, Рутье, вы меня напугали, – пробормотал он, поправляя шейный платок.

Рутье, пропустив его слова мимо ушей, спросил:

– Чего вы ждете, черт побери?

– Я дал ему несколько дней на размышления, – ответил Гэлен.

Рутье швырнул на мостовую сигару и растоптал каблуком.

– Послушайте, Керри. С того самого момента, когда я нашел вас плачущим над рюмкой, я делал все, чтобы вы полу­чили по праву причитающееся вам наследство. Придумал этот план. Уладил дела со Стрейтом. Достал для вас эти чертовы дядюшкины вещи. Почему вдруг вы пошли на попятный!

– Я не пошел на попятный! – громко запротестовал Гэ­лен. – Нельзя действовать слишком поспешно, Рутье. Вы же знаете, что он подозревает меня. Надо дать ему время. Пусть придет к мысли, что Каррингтон его надул.

– Ну да. Вы дали ему время на размышления, а он уже весь Лондон перевернул вверх дном в поисках Стрейта. Подумайте, чем это может закончиться! Вы должны потребовать у него деньги!

– Потребовать? И вы полагаете, он мне отдаст их? Госпо­ди, Рутье, вам, как и всем, хорошо известно, что он не боится угроз и ни за что не уступит!

– Уступит. У вас есть документы, а судебный процесс гро­зит скандалом. Он не может себе позволить еще одного скан­дала и, насколько я понимаю, сделает все возможное, чтобы его драгоценная маленькая маркиза не стала предметом спле­тен всего высшего света, – небрежно произнес Рутье.

При упоминании Абби Гэлен выпрямился во весь свой шёстифутовый рост и гневно уставился на Рутье.

– Я больше не стану втягивать ее в эту историю, с нее и без того хватит! – сердито возразил он. Рутье злобно усмехнулся и подался вперед, так что его яйцо оказалось всего в каком-то дюйме от лица Гэлена.

– Тогда делайте то, что я вам говорю, Керри. Послушайте, капитан обошелся с вами несправедливо. Он обязан был вам оставить хоть что-нибудь. Как единственный родственник муж­ского пола, вы должны были стать наследником всего состоя­ния. Неужели вы трудились как раб на его корабле все эти годы, чтобы быть выброшенным, словно мусор? Не тратьте по­пусту время, идите и требуйте то, что по праву принадлежит вам. А потом утешите вашу хорошенькую кузину.

Гэлен ничего не ответил и посмотрел на Рутье с неприязнью и опаской. Но Рутье прав: Гэлен по справедливости должен по­лучить свою долю наследства Каррингтона. Он единственный наследник капитана по мужской линии, сын его двоюродного брата, к тому же верой и правдой служил Каррингтону несколько лет. Несмотря на частые ссоры между ними, он заслужил хотя бы часть наследства. Рутье помог ему это понять, когда прошлым летом они случайно познакомились в Кале. Но у него и в мыслях не было навредить Абби. Он любил ее, когда она была еще девочкой, и полюбил еще больше, уви­дев, какой она стала красавицей. Рутье ничего не стоило ее погубить, так как в его планы входило не только по­лучить долю наследства, которую Гэлен ему обещал. Он буквально источал яд при одном упоминании имени Дарфилда и вполне мог использовать Абби, чтобы уничтожить его.

– Если вам не по силам выполнить эту задачу, верните мне пять тысяч фунтов, которые вы мне должны, и разойдемся в разные стороны, – сказал Рутье, прервав его размышления.

Гэлен пришурился.

– У меня нет пяти тысяч фунтов, сэр, а вы это хорошо знаете.

Рутье криво усмехнулся:

– Тогда идите к Дарфилду.

Первое, что сделал Майкл, – это перенес свои вещи в самую дальнюю комнату, подальше от этих фиалковых глаз, преследовавших его днем и ночью. Он избегал встреч с Абби, отказался поговорить с ней, когда она попросила об этом, и засиживался допоздна, чтобы не столкнуться с ней в коридоре. Он много пил, но это не помогло ему понять, виновна она или невиновна. В течение трех дней Майкл ждал, без кониа прикладыва­ясь к бутылке. В то утро, когда Гэлен Керри наконец появил­ся, Майкл сидел в своем кабинете, развалившись в кресле, и смотрел на груду платьев, за которые заплатил целое состоя­ние, и бархатную коробочку с аметистовыми украшениями, по­даренными им Абби. Она вернула их вместе с короткой запиской, где говорилось, что они принадлежат ему. Но не платья и украшения повергли Майкла в уныние, а скрипка, лежащая рядом с ними. Она вернула ему инструмент, считая, что он тоже принадлежит Майклу. Но ведь скрипка была частью ее самой, невозможно представить себе Абби без скрипки. Как невозможно не чувствовать острых уколов вины и гнева при взгляде на этот футляр.

Когда доложили о приезде Гэлена Керри, Майкла охвати­ла жгучая ярость. Он даже не потрудился встать при появле­нии Керри в кабинете.

– Я думал, вы явитесь раньше, – сухо произнес Майкл.

– Я полагал, вам нужно собраться с мыслями, а потому не спешил, – вежливо ответил Гэлен.

– Избавьте меня от ваййх черто^йх банальностей. Чего вы хотите? Гэлен едва заметно усмехнулся.

– Для нас обоих лучше, если я буду говорить без обиня­ков. Как это ни неприятно, вы, несомненно, понимаете мое желание взять у вас то, что по праву принадлежит мне.

, – Вы выражаетесь чертовски прямо, следует отдать вам должное. Но не заблуждайтесь, Керри. У меня нет ничего, что принадлежит вам.

Гэлен слегка прищурился и переступил с ноги на ногу,

– Осмелюсь с вами не согласиться, милорд. В завещании, которое я вам представил, все ясно сказано. У вас находится мое наследство, и я со всем уважением прошу вас его немед­ленно вернуть «Господи, какой лживый негодяй», – в гневе подумал Майкл.

– Вы пытаетесь выманить у меня значительную сумму денег.

– Возможно, капитан Каррингтон поступил не самым луч­шим образом, но едва ли в этом виноват я. Или Абби. Она даже не подозревала об изменении завещания.

Майкл криво усмехнулся. Керри изо всех сил старается выгородить Абби.

– Неужели? – насмешливо спросил Майкл. – По-моему, если кто и не подозревал о втором завещании, так это сам Каррингтон. Возможно, вы очень удивитесь, узнав, что он рас­порядился выплатить ее тетушке небольшую сумму денег, как только она посадит Абби на идущий в Англию корабль. Вас также удивит, что его партнеры и кредиторы не получили бы своих денег, если бы Абби не приехала сюда и не вышла за меня замуж. И без сомнения, повергнет в шок тот факт, что в завещании ни разу не упоминается дальний родственник, ко­торый унаследует его состояние, – с презрительной улыбкой закончил Майкл.

Уголки губ Гэлена приподнялись в насмешливой улыбке.

– В тех бумагах, которые я вам оставил, ясно говорится о том же самом. Единственное изменение касается наследования его ликвидированных акций. В том завещании, которое я вам привез, упоминается о родственнике, сэр. – Как хорошо придумано? Вы чудесным образом появляе­тесь после того, как дела с наследством капитана улажены по­средством нашего брака, – заметил Майкл.

Гэлен нахмурился. Он достал из рукава маленький носо­вой платок и промокнул уголки рта.

– Время моего появления никак не связано с законным распределением наследства капитана, – сказал он. – Все дело в том, что капитан изменил завещание уже на смертном одре, милорд. Поверьте мне.

– Угу. – Майкл кивнул. – Интересно, что заставило Кар-рингтона изменить свое решение? Уж не пистолет ли, при­ставленный к виску, а?

– Вы меня оскорбляете, сэр! Люди сплошь и рядом меня­ют свои решения на смертном одре. Майкл чуть было не рассмеялся.

– Никогда не слышал, чтобы кто-то так кардинально из­менил свое решение перед смертью, Керри. И как странно: из писем мистера Стрейта я понял, что по мере приближения конца Каррингтон все настойчивее требовал уладить дела с наслед­ством. Мистер Стрейт обт..яснил мне, что капитан хотел до­биться поставленной цели еще до своей кончины.

При упоминании мистера Стрейта глаза Гэлена как-то странно сверкнули.

– Каким образом у вас оказались личные вещи Карринг-тона?

Гэлен перевел взгляд на груду платьев.

– Они были доставлены мне вместе со вторым завещанием.

– Кто вам их доставил? – быстро спросил Майкл.

– Посыльный, – солгал Гэлен.

– А кукла?

– Кукла принадлежала Абби. Капитан надеялся, что она подарит ее своим детям. – объяснил Гэлен.

Майкл медленно поднялся на ноги. Подошел к письмен­ному столу, присел на его край, сложил на груди руки и с вызовом посмотрел на Керри.

– И вы думаете, я поверю, что Каррингтон настаивал бы на этом браке, если бы собирался оставить вам свое состояние? Зачем бы в таком случае я стал жениться на его дочери, не имеющей приданого? Гэлен вскинул голову.

– Ее приданым, милорд, было аннулирование ваших дол­гов. Вы думали, он собирается еще компенсировать вам расхо­ды? – Он насмешливо фыркнул.

Майкл ощетинился; в нем росла ярость, на шее запульсировала вена.

– Я скажу вам, что я думаю, Керри, – произнес о» тихо с угрозой в голосе. – Я думаю, что вы с вашей «малышкой» придумали план, как прибрать к рукам все наследство Карринг-тона. Думаю, вы оба – с помощью бесчестного поверенного – подделали завещание. Надеялись, что я не стану разводиться с женой, опасаясь скандала, и она по-прежнему будет жить в роскоши. Разумеется, при условии, что вам не удастся меня убить.

На лице Гэлена промелькнуло озадаченное выражение, по­том он плотно сжал губы.

– Можете понимать это, как хотите, Дарфилд. Но знайте, если понадобится, я привлеку вас к суду. Так что верните мои деньги. Майкл с вызовом рассмеялся:

– Вы явно недооцениваете меня, Керри. Я нисколько не боюсь скандала и ничуть не возражаю против развода с доче­рью Каррингтона. И с большим удовольствием оставлю у себя наследство капитана в качестве компенсации за потраченное время и причиненные неудобства.

Лицо Гэлена залилось краской.

– Это может вас погубить, – прошипел он, для вящей убедительности хлопая себя перчатками по бедру.

– Сильно сомневаюсь в этом, – ответил Майкл. – Я бы на вашем месте дважды подумал, прежде чем мне угрожать, сэр. Вы – проходимец и негодяй, по вас плачет веревка, и я сделаю все, чтобы вас потащили на виселицу.

Гэлен побледнел

– Хорошенько подумайте над тем, что я вам сказал, Дар­филд. Завещание не было выполнено полностью, и если я подам в суд, кредиторы Каррингтона не получат денег, и вина за, это, дорогой мой, падет на вашу голову, – парировал он.

– Убирайтесь из моего дома! – прорычал Майкл.

– Вы глупец, Дарфилд! – Гэлен повернулся, едва не нале­тев на стул. Он рывком распахнул дверь, потом остановился и оглянулся. – Ваше имя вываляют в грязи. Снова...

– Я так не думаю, – спокойно ответил Майкл. – Совер­шенно уверен, что прежде буду иметь удовольствие увидеть вас на виселице.

Гэлен поджал губы; он хотел сказать что-то еще, но переду­мал и вышел из комнаты. Майкл спокойно закрыл за ним дверь и снова повернулся к сваленным в кучу платьям. Взял одно, голу­бое, поднес к лицу и вдохнул запах ее духов, потом бросил его и направился к буфету, где выстроились в ряд графины. Шагая по коридору, Гэлен бормотал себе под нос прокля­тия. Рутье полный идиот, если думал, что Дарфилд поддастся на их шантаж, Этот дьявол ни за что не уступит, в этом Гэлен теперь нисколько не сомневался. По дороге в холл он услы­шал, как открылась дверь в библиотеку. Абби стояла на пороге и смотрела на него пустыми глазами. Она была бледна как смерть. Под тусклыми безжизненны­ми глазами легли темные тени. Волосы были рассыпаны по спине, схваченные на затылке кожаным шнурком. На ней было какое-то бесформенное коричневое платье, к груди она при­жимала книгу в кожаном переплете.

– Боже мой, – выдохнул Гэлен.

Выражение лица Абби не изменилось.

– Мне запрещено с тобой видеться, – равнодушным то­ном произнесла она.

Оглянувшись, Гэлен быстро прошел в библиотеку. Абби не сделала попытки отойти в сторону, и ему пришлось обойти ее, чтобы попасть в комнату. В библиотеке царил угнетающий полумрак, и Гэлен быстро раздвинул портьеры на окнах. Абби зажмурилась, отвернувшись от яркого солнечного света, хлы­нувшего в комнату.

– Майкл рассердится, если застанет тебя здесь, – тихо сказала она.

– Боже милостивый, Абби, посмотри на себя! – воскликул Гэлен.

Абби пожала плечами и медленно двинулась к мягкому креслу с таким видом, словно несла неподъемный груз. Не­брежно уронила книгу на столик и в изнеможении опустилась в кресло, сжавшись в комок-

Охваченный тревогой, Гэлен спросил:

– Что он с тобой сделал?

Абби даже не взглянула на него, не пошевелилась. Внезап­но разъярившись, Гэлен двумя шагами пересек комнату, схва­тил ее за локоть и заставил распрямиться. Абби не издала ни звука; ее глаза смотрели на него без всякого выражения.

– Что он сделал? Он тебя морит голодом? – крикнул Гэлен, ужаснувшись ее апатии.

Абби опустила глаза.

– Какое это имеет значение?

Гэлен склонился над ней. Взял за подбородок и припод­нял лицо, чтобы заглянуть в глаза. – Это имеет значение. Безжизненные фиалковые глаза Абби на мгновение блес­нули, но тут же снова погасли. Растроганный и обеспокоен­ный ее отчаянием, Гэлен медленно выпрямился и запустил пальцы в волосы. Хуже всего было то, что это он довел ее до такого состояния. Его охватило чувство вины, которую он готов был искупить любой ценой.

– Черт побери, я не знаю, что он сделал, но ты не можешь так дальше жить! – Она не ответила, словно не слышала. – Никогда не считал тебя трусихой, Абби. Абби потупилась.

– Я не трусиха.

– Но ведешь себя, как трусиха. Он обвиняет тебя в не­мыслимых преступлениях, которых ты не совершала, А ты сидишь тут и терзаешь себя.

Абби поморщилась и с трудом поднялась с кресла, потом медленно, через силу, переместилась к окнам.

– А как, по-твоему, я должна себя вести? Притворяться, будто все обстоит так, как до твоего появления здесь? – спро­сила она, стоя к нему спиной. – Ты ни в чем не виновата и должна вести себя соответствующим образом, – резко ответил он. Абби напряглась.

– Что ты предлагаешь? Чтобы я надела лучший наряд и отправилась на прогулку в город, будто ничего особенного не произошло? – сердито спросила она.

– Именно это я и предлагаю, – с нажимом произнес Гэ-лен, его негодование против Майкла росло с каждой минутой. Абби бросила на него скептический взгляд.

– Ты, должно быть, сошел с ума.

– Я этого не допущу. Я не позволю тебя вот так запуги­вать! – хрипло произнес ГэлеН.

Захлебнувшись рыданиями, Абби больше не могла сдер­живаться. Потоки слез лились из глаз, она снова сжалась в комок. Гэлен обнял ее. Прижал к груди. Рыдания сотрясали хрупкое тело Абби, она отчаянно цеплялась за лацканы его сюртука и рыдала так, что казалось, сердце ее сейчас разорвет­ся. Гэлен все крепче сжимал ее в объятиях, словно хотел защи­тить, и никак не мог проглотить подступивший к горлу комок. Наконец рыдания ее стали стихать, а руки, цеплявшиеся за лацканы, разжались.

– Абби, малышка, – прошептал он. – Мне очень жаль. Поверь, я не хотел причинять тебе боль.

Одинокая слезинка скатилась по ее щеке.

– Ты не причинил мне боли, Гэлен, это все отец. Зато те­перь я узнала настоящую цену Майклу, – прошептала она. – Больше я не стану из-за него плакать. Хватит!

– Правильно, – поддержал ее Гэлен.

– Я правду говорю, Гэлен! Он даже слушать меня не стал, Тебя он совсем не знает, но сразу назвал негодяем! А меня обвинил во лжи. Неужели я не заслуживаю хоть какого-то ува­жения? – Она уткнулась в его шейный платок.

– Конечно, заслуживаешь, – с готовностью ответил он.

– Мне следовало оскорбиться! Я никогда ке давала ему повода усомниться во мне!

– Я знаю, малышка, – ответил Гэлен, радуясь, что в ней снова просыпается мужество.

Абби внезапно отпрянула от него и вытерла нос тыльной стороной ладошки.

– Почему я должна сидеть взаперти в этом Богом забытом доме? Я не сделала ничего дурного!

– Если ты будешь сидеть взаперти и чахнуть, он подумает, что тебе действительно есть что скрывать, – подбодрил ее Гэлен.

Абби сдвинула брови.

– Мне нечего скрывать, – в гневе произнесла она. одна­ко возмущение на ее лице тут же сменилось отчаянием. – Но что же мне делать? – грустно спросила она.

Гэлен подвел ее к креслу.

– Ты не сделала ничего дурного, что бы он там ни думал. Оставь все как есть, живи, как жила. Не обращай на него вни­мания, пусть терзается своими подозрениями, – доверитель­ным тоном посоветовал Гэлен.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты должна бывать в обществе, это твое право. Абби нахмурилась и, поколебавшись секунду, сказала:

– Бывать в обществе? Но я не могу выезжать одна!

– Я буду тебя сопровождать, – пообещал Гэлен, вздернув подбородок,

Сама мысль об этом испугала Абби, и она покачала голо­вой.

– Нет, на это я не пойду. Ведь мне запрещено с тобой видеться.

– Господи, Абби, ты согласишься жить в изоляции, не видеться даже с родственниками? Есть и спать по его указке? Но ты же не в тюрьме? – возмутился Гэлен.

Абби прищурилась, ее глаза сверкнули фиолетовым огнем.

– Я не в тюрьме! – Она откинулась в кресле и принялась очень внимательно рассматривать узор на подлокотнике.

Гэлен с опаской взглянул на дверь. Дарфилд убьет его, если застанет здесь. Он снова повернулся к кузине и опустился на корточки у ее ног. – Абби мне нужно уйти раньше, чем он нас за­станет. Вечером Харрисон Грин устраивает один из своих знаменитых раутов. Жди меня в парке в восемь.часов. Придешь? Абби долго не поднимала глаз, потом неуверенно кивнула;

– Приду. Он не удержит меня в своей тюрьме!

Глава 17

Харрисон Грин, не имеющий титула племянник одного из влиятельных герцогов, прославился в высшем обществе своими шумными раутами. Гостей в тот вечер собралось видимо-невиди­мо. Абби ощущала на себе взгляды окружающих, когда они с Гэленом пробирались сквозь толпу. Нервы ее были напряжены до предела. Она с содроганием подумала, что сделает Майкл, если встретит ее здесь со своим кавалером. Хотя они жили в одном доме, она не видела его со времени их стычки в гостиной, но знала, что Черный маркиз каждый вечер уходит из дома.

– Леди Дарфилд! – Этот радостный возглас издала леди Делакорт, которая бесцеремонно расталкивала толпу, таща за собой мужа. – Мадам, как я рада вас видеть! О, я так надея­лась, что вы сможете побывать у меня вчера вечером, – сказа­ла она, добравшись до Абби.

Абби широко раскрыла глаза, только сейчас вспомнив о приглашении.

– Леди Делакорт, мне очень жаль! Простите мне мою не­вежливость! – воскликнула Абби, придя в ужас от такой про­машки.

Леди Делакорт удивленно приподняла подведенную бровь.

– Что вы, дорогая, вам вовсе не нужно извиняться! Лорд Дарфилд объяснил нам ситуацию, – улыбнулась она.

Абби замерла. Неужели Майкл публично выставил ее на посмешище? Не может быть!

– Объяснил ситуацию? – упавшим голосом переспросила она. – Ну да, – подтвердил Делакорт, – лорд Дарфилд сказал, что вы неожиданно обнаружили у себя аллергию на моллюсков, мадам. – Он учтиво поднес к губам ее руку.

Абби испытала большое облегчение: Майкл пока не очер­нил ее, по крайней мере в глазах Делакортов.

– Моллюски. Пожалуй, это так, – подтвердила она.

– Ох, он такой очаровательный мужчина! Мы только что видели его возле буфета. „Странно, он не сказал нам, что вы здесь.

Слабая надежда на то, что они не встретятся, испарилась. Абби через силу улыбнулась.

– Ну, он не знает…

– Моя дорогая кузина хочет сказать, что ждала, пока я за ней заеду. А поскольку я появился немного раньше, мы реши­ли устроить маркизу сюрприз, – перебил ее Гэлен, низко кла­няясь леди Делакорт.

– Да, вот именно! – нервно подтвердила Абби. – Разре­шите представить вам моего кузена, мистера Гэлена Керри.

– Как здорово, ее кузен! – прогремел голос за их спина­ми, Очень полный человек в ярко-синем атласном фраке не­твердой походкой приблизился к их маленькой компании.

– Леди Дарфилд, мистер Харрисон Грин, – пропел лорд Делакорт.

– Леди Дарфилд, какое огромное наслаждение познако­миться с вами. Слухи о вас опережают ваше появление, но они далеки от реальности, – сказал мистер Грин.

– Что вы имеете в виду? – спросила она, готовая к тому, что этот пьяница сейчас расскажет, как Майкл обвинил ее во лжи.

– Простите, мадам. Говорят, что вы – настоящая красавица, но эти слова даже приблизительно не могут описать…

– Прежде чем начнете описывать, сэр, вспомните, пожа­луйста, что она жена маркиза Дарфилда, – перебил его Гэлеи.

Грин в притворном возмущении поднял кустистые брони.

– Разумеется, приятель, но разве другим мужчинам запре­щено любоваться ею? – спросил он и запнулся, стараясь пода­вить пьяную отрыжку.

Абби слегка покраснела. Как выпутаться из этого нелав-кого положения? Она с отчаянием взглянула на Гэле­на, который ей ободряюще улыбнулся. – Прошу прощения, но я обещал проводить леди Дарфилд к мужу.

– Конечно, Поболтаем позже, дорогая, – сказала леди Делакорт. Абби грациозно кивнула Делакортам и с благодарностью последовала за Гэленом, сжимавшим ее локоть.

– Не впадай в панику, – прошептал Гэлен, остановив­шись, чтобы взять два бокала с шампанским. – Здесь собра­лось сотен пять народу. Мы легко сможем избежать встречи.

Абби в этом сильно сомневалась, Она прошла за Гэленом в бальный зал, удивляясь собственному безрассудству. В бальном зале ее тревога только усилилась. Она чувство­вала, что все взгляды устремлены на нее, Абби нервно убрала с лица прядку волос, тщетно пытаясь сосредоточиться на шам­панском, чтобы не встречаться ни с кем взглядом. Она неверо­ятно стеснялась своего платья и прически и чувствовала себя так, словно сидит в клетке, выставленная напоказ всему выс­шему обществу. О чем они думают? Знают ли об их разрыве с Майклом? Смотрят на нее с презрением или с любопытством?

Абби упорно разглядывала кончики своих туфель, когда услышала разговор стоящих неподалеку женщин – Нежный го­лос говорил:

– Майкл никогда не придавал, особого значения сезону, знаете ли. Мне пришлось буквально силой тащить его к Хар-рисону прошлой осенью. – Абби напряглась. В одной лишь Англии живут десятки, если не сотни Майклов. Это совпаде­ние. – Он, конечно же, предпочитает сельскую тишину, – продолжала женщина. – Несколько дней назад он сам убеж­дал меня в этом в моем загородном доме неподалеку от Блессинг-Парка. Абби подняла голову и чуть не умерла на месте. В нескольких шагах от нее стояла леди Ребекка Давенпорт с двумя дама­ми. На ней было переливающееся бледно-желтое платье. Белокурые волосы уложены в безупречную прическу, она смотрела на Абби с улыбкой превосходства на очень красивом лице. Абби поняла, что эти слова предназначались для ее ушей. Но не это ее поразило, а то, что Майкл поехал к Ребекке, когда исчез из Блессинг-Парка. Сердце ее упало: и он еще смеет обвинять ее в предательстве! Абби пронзила такая острая боль, что ее всю затрясло. Двуличный маркиз ведет двой­ную игру! Он спал с этой прекрасной светловолосой богиней, пока она мечтала о нем и страдала.

– Напрасно мы сюда приехали, – шепнула она Гэлену.

– Ты предпочла бы еще один ужин в одиночестве у.себя в комнате? – спросил Гэлен. – Улыбайся. Смотри веселее.

Абби старалась улыбаться, но улыбка была какая-то жал­кая, фальшивая. Поглощенная своими мыслями, Абби не за­метила, как подошел он, и, когда услышала его голос, схватилась за колонну, чтобы не упасть.

– Ваши умственные способности, сильно пострадали, ма­дам, – холодно произнес Майкл.

Решимость внезапно покинула Абби, и она крепко зажму­рилась, собираясь с силами. Ей очень хотелось убежать и не смотреть в его серые глаза, но бежать было некуда. Собрав остатки мужества, она повернулась к нему-

Майкл прищурился, шагнул ближе.

– Как ты смеешь бросать мне вызов? Следовало бы выта­щить тебя отсюда и запереть в Блессинг-Парке за непослуша­ние. – Его голос был мягким, как шелк, контрастируя с убийственным выражением лица.

– Ты не можешь держать меня под замком, Майкл. Я не сделала ничего дурного. – Ее голос звучал до ужаса слабо и неуверенно.

– Позволь с этим не согласиться. Ты мне лгала. Ты меня не послушалась. А теперь испытываешь мое терпение. – Его серые глаза вспыхнули ненавистью. Этого Абби не могла вы­нести и отвернулась от него.

Майкл наклонился и прошептал ей на ухо:

– В чем дело, дорогая? Не можешь смотреть мне в глаза? Абби сложила руки на груди, словно защищаясь, и слегка повернула голову.

– Предпочитаю не смотреть. То, что я в них вижу, вызы­вает у пеня отвращение, – тихо ответила она.

– У тебя вызывает отвращение? – запальчиво спросил.он.

– Если бы ты поговорил со мной тогда, когда я просила, я с радостью ответила бы на твои необеснованные обвинения. А потом, возможно, задала бы тебе нёсколъ-ко вопросов. Но здесь не место для таких разговоров, Майкл,

– Оставьте ее, Дарфилд! – раздался голос Гэлена. Сжимая в руках два бокала шампанского, он гневно уставился на Майк­ла. Желваки заиграли на щеках Майкла, он холодно взглянул на Абби, словно пытаясь заглянуть ей в душу.

– Именно это я и собираюсь сделать, – парировал он и, бросив на Гэлена уничтожающий взгляд, зашагал прочь.

Абби вздохнула. Почему она не вернулась в Америку сразу после того, как узнала об обмане отца? Почему позволила себе так безумно влюбиться в Майкла?

Только сейчас она услышала голос Гэлена.

– Малышка, – сказал он, – пей свое шампанское. Он больше тебя не потревожит, не рискнет устраивать здесь сце­ну. Послушай, я собираюсь в комнату для игр. Лучше, если меня не будет рядом с тобой. Давай, пей шампанское. Не по­зволяй ему испортить тебе вечер. Расслабься и повеселись, – Гэлен схватил ее руку, сжал, после чего исчез в толпе. В противоположном конце зала Майкл медленными глот­ками пил шампанское, не сводя глаз с жены. Ему следовало бы оставить ее в покое, но он не мог не воспользоваться случаем побыть с ней рядом, вдохнуть аромат се духов, Какое бы силь­ное недоверие он ни испытывал к ней в данный момент, ему очень ее не хватало. Как сильно действовала на него эта жен­щина, он понял, когда увидел ее под руку с Гэленом – Она вы­глядела такой грустной! Лицо осунулось. Но он уже видел ее такой и был уверен, что это тоже притворство. Она не подчи­нилась его требованию и явилась сюда вместе с Гэленом. Но видит Бог, он чувствовал себя очень неуверенно. Дэниел Стрикленд, волокита, известный своим пристрас­тием к замужним женщинам и, более того, своим успехом у них, подошел к Абби и очень галантно склонился к ее руке. Майкл напрягся. Черт возьми, он и не подозревал, как это неприятно, когда за твоей женой ухаживают мужчины. Майкл почувствовал укол ревности, когда Стрикленд повел Абби на середину бального зала. Она легко скользила в танце в объятиях Стрикленда. Господи, когда же его люди найдут Стрейта? Поверенный Каррингтона единственный, кто может подтвердить ее невиновность. Или ее вину. Майкл стоял у колонны и смотрел, как партнеры один за другим приглашают Абби танцевать. С теми, кого не отпугивал его мрачный вид, он беседовал вежливо, но кратко. Однако все спешили поскорее отойти от него. Было ясно, что он не в настроении вести светскую беседу. Через некоторое время ли­хорадочный шепот вокруг него достиг небывалой силы: гости Харрисона Грина не выпускали из поля зрения дарфилдского дьявола, наблюдавшего за-своей женой. От них не ускользну­ло, что между супругами пробежала черная кошка. Майкл не мог смотреть, как мужчины в танце прикасают­ся к Абби, и уже решил уйти, когда у входа в бальный зал появилась долговязая фигура Рутье. Заметив Абби, этот мерза­вец обежал глазами переполненный зал. Майкл подумал было, что Рутье ищет его, и отодвинулся в тень. Несколько минут Рутье внимательно рассматривал гостей, потом с усмешкой зашагал в дальний конец зала, где стояла Абби. Абби привел на место после танца мужчина, от которого исходил резкий запах пота, Она вежливо извинились, сказав, что ей нужно в туалетную комнату, и быстрым шагом направи­лась к выходу. – Добрый вечер, леди Дарфилд! – Перед ней стоял Рутье. Абби вздрогнула от неожиданности.

– Здравствуйте, мистер Рутье, – холодно ответила она. – Я надеялся найти вас…

– Я не хочу танцевать, сэр, – перебила его Абби.

Рутье слегка приподнял тонкую бровь.

– Простите, мадам, но я считал, что леди наносит удар почувствительному самолюбию мужчины лишь после того, как он пригласит ее на танец.

Абби ужаснулась, осознав свою промашку.

– О Господи, я виновата перед вами, простите меня, по­жалуйста!

– Я не в обиде. – Он очаровательно улыбнулся. Шампанское, которое Абби пила весь вечер, притупило одолевавшие ее страх и тревогу. Ей даже показалось, что Рутье очень приятный человек. – Я уже однажды получил такой же прямой удар шпагой. Его нанесла мне одна бельгийка, – сказал он.

Напряжение Абби росло, голова кружилась. Она поднесла руку к виску.

– Это имеет какое-то значение, сэр?

Рутье улыбнулся и слегка склонил голову.

– Я пошутил. Очевидно, не слишком удачно, – галантно произнес он.

Абби мысленно выругала себя. Рутье был любезен, чего не скажешь о ней. Она заставила себя улыбнуться; желтые глаза Рутье смотрели на ее губы.

– Мадам, – сказал он, – у вас необыкновенная улыбка.

Его обаяние туманило разум, и голова у нее закружилась еще сильнее. Цветочный узор на стене за спиной Рутье стал двоиться.

– Что-нибудь не так? – спросил он с искренней озабо­ченностью. – Узор стал расплываться, и Абби постаралась сосредото­чить взгляд на его плече.

– Я себя плохо чувствую, – через силу проговорила она.

– Привести к вам лорда Дарфилда?

– Нет! – крикнула Абби, но тут же прикрыла рот ладо­нью. В зале внезапно стало необычайно душно. – Он сейчас не в настроении. Думаю, мне следует выйти на воздух.

– Позвольте мне вас проводить, – предложил Рутье и повел ее к выходящей на балкон двери.

Ночной воздух благотворно подействовал на Абби, и ей сразу стало лучше. Абби перегнулась через перила и глубоко дышала, наслаждаясь прохладой.

– С вами все в порядке, леди Дарфилд? Может быть, все же послать за лордом Дарфилдом? – с тревогой спросил Рутье.

Абби затрясла головой и выпрямилась.

– Я уже гораздо лучше себя чувствую, мистер Рутье. Спасибо, что помогли мне, – поблагодарила

Абби. Его желтые глаза блеснули, он вежливо кивнул. – Зна­чит, вы бывали в Брюсселе? Он удивился.

– Да, а вы?

– Несколько лет назад, – ответила Абби, снова сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться. – Только я почти ничего не видела. Отец меня очень оберегал. – Впервые за долгое время воспоминания, связанные с отцом, не причинили ей боли, и она смущенно улыбнулась.

– Неужели? – мягко спросил Рутье.

– Еще как! Мы всю зиму пропели в Брюсселе, и он посто­янно грозился запереть меня в корабельном трюме. Я не пони­мала, почему он так беспокоится, он почти не выпускал меня из дома, – сказала Абби, вспомнив об ужасной ссоре с капи­таном, когда он не отпустил ее в модный шляпнып магазин вместе с двумя подругами. «Абсолютно исключено. Тебя могут похитить пираты», – сказал он тогда, «Папа, ты читаешь слиш­ком много романов! Что за бредовая идея! Зачем им меня по­хищать?» – в отчаянии воскликнула она. Он не отиетил, лишь загадочно посмотрел на нее и указал рукон наверх, приказы­вая ей подняться к себе. «Я тебя ненавижу!» – крикнула Абби, взбегал по лестнице, а потом заперлась у себя в комнате на весь остаток дня.

– Будь вы моей дочерью; я бы пытался поступать так же, – рассмеялся Рутье. Абби улыбнулась.

– Вы давно знаете моего отца?

– Уже много лет.

– Вы были друзьям?

– Мы были деловыми партнерами. Наверное, у нас уста­новились дружеские отношения, но я никогда не считал, что мы друзья в полном смысле, атргет слова, – задумчиво произ­нес Рутье.

Абби обернулась и прислонилась к перилам, наблюдая за танцующими через окно.

– Мне до сих пор его ужасно не хватает, – грустно призналась она. Это была правда, она тосковала по отцу, несмотря на его предательство. И особенно сильно последние четыре дня, что показалось ей очень странным.

– Он был крупным, с седой гривой волос и густой боро­дой. Я нарочно дразнил его, говорил, что у него редкая бороденка. Это приводило его в ярость. Он ею очень гордился, – заметил Рутье.

– Да, очень. Он считал, что о человеке можно судить по его бакенбардам, – согласилась с ним Абби.

– В таком случае он был очень сильным человеком. – Рутье рассмеялся. Он с восхищением следил за Абби, которая медленно подошла к вечнозеленому растению в кадке.. – – По­дозреваю, что и вы тоже.

Абби послала ему улыбку.

– Не знаю. Иногда я не чувствую себя сильной.

– А по-моему, вы очень сильная. – Он подошел и остано­вился у нее за спиной. Абби рассеянно смотрела в зал сквозь витраж, невольно искала глазами Майкла. Нашла и пожалела об этом. Он бесе­довал с Ребеккой Давенпорт. Белокурая богиня заговорщичес­ки улыбалась ему своей чарующей улыбкой. Лицо Майкла оставалось в тени, но он стоял совсем близко от нее, и у Абби от гнева учащенно забилось сердце. Он ее предал, tie таясь. С необычной легкостью, Абби почувствовала себя униженной.

– Леди Давенпорт очень настойчива, не так ли? – вздох­нул. Рутье.

«Нет, – с горечью подумала Абби, – это Майкл настой­чив». В эту минуту она его ненавидела,

– Но с другой стороны, бывают связи, которые трудно разорвать, – добавил Рутье, отойдя к перилам.

Это очевидно. Гнев охватил Абби; как он смеет ревновать ее к Гэлену, если сам имеет любовницу? Она вздернула подбо­родок.

–Вы бывали в Риме, мистер Рутье? Мне кажется, мистер

Грин отделал свой бальный зал под тамошний Колизей. Рутье улыбнулся этой явной попытке сменить тему и лю­безно подхватил ее. Он поговорил с ней о великих римских руинах, о греческом влиянии на отделку зала.

Абби вежливо слушала, но ловила себя на том, что снова ищет гла^щи Мапкла, Однако увидела только леди Давенпорт. Са­модовольная улыбка исчезла с ее лица, но смотреть на нее у Абби не было сил.

– Господи, леди Дарфилд, вы побледнели. Вам нездоро­вится? – спросил Рутье, прервав на полуслове свою речь о греческой архитектуре.

– Ничего страшного, я уверена. Наверное, выпила слиш­ком много шампанского. – прошептала она, с трудом подавив Тошноту. Рутье отвел ее подальше от окна. Абби бросилась к перилам, опасаясь, как бы ее не вырвало прямо на туфли мис­тера Рутье. Чудесный финал чудесного вечера.

Рутье положил руку ей на талию и заглянул в лицо.

– Я очень обеспокоен, леди Дарфилд,

– Нет, пожалуйста, не беспокойтесь. Со мной псе в по­рядке, – прошептала Абби. К счастью, тошнота прошла почти так же быстро, как и началась,

Рука Рутье скользнула вверх по спине и остановилась между лопатками.

– Принести вам воды?

– Нет, я постою немного, подышу, и все пройдет, – дро­жащим голосом произнесла Абби и несколько раз моргнула, потому что деревья в саду плыли перед глазами. Рутье с тревогой всматривался в ее лицо. Она слегка повернула голову и со слабой улыбкой сказала:

– Со мной все в порядке, правда.

– Никогда еще ни одной леди не становилось плохо в моем обществе, – пошутил он, – по кршжей мере мне об этом не известно.

Абби рассмеялась. Стоя в тени на балконе, Майкл наблюдал за Рутье и Абби. Когда Рутье положил руку ей на талию, сердце у Майюга, каза­лось, подскочило к горлу. Сжимая кулаки, он скрипел зубами, слыша тихий смех Абби. Eй нравилось общество проклятого негодяя!

В это мгновение он подумал, что готов уступить притязаниям Керри, только бы Рутье не прикасался к его жене. Он отступил подальше в тень, ненавидя себя за свою слабость. С каким удовольствием он задушил бы сейчас Рутье. Нашла с кем любезничать. Это все равно что дать ему пощечи­ну. Они походили на влюбленных, стоящих в лунном свете на балконе. Не в силах сдерживаться, Майкл вышел из тени и шагнул.вперед

– Абби! – крикнул он, удивившись тому, как глухо звучит его голос.

Абби резко обернулась, и лицо ее вытянулось.

– Какого черта ты тут делаешь?

– Вашей жене стало дурно, Дарфилл – Поскольку вы были заняты, я вывел ее на воздух, -невозмутимо ответил Рутье.

– Она не выглядит больной, – со злой иронией произнес Майкл.

Темные брови Абби нахмурились, глаза загорелись него­дованием, и она повернулась к нему спиной.

Майкл сжал кулаки.

– Если не возражаете, Ругье, я жедал бы переговорить с женой.

Рутье и не подумал уйти, и Майкл в гневе счел это доста­точным поводом, чтобы вызвать негодяя на дуэль.

– Я не уйду, пока леди Дарфилд меня об этом не попро­сит, – ответил Рутье с выбывающей усмешкой.

Абби обернулась и посмотрела в глаза Майклу. В ее фиал­ковых глазах вспыхнула ярость,

– Мне очень жаль, что мой муж ведет себя так грубо, ми­стер Рутье, но он в последнее время постоянно не в духе. Будь­те добры, оставьте нас, – попросила она.

Рутье торжествующе взглянул на Майкла.

– Как пожелает леди, – ответил он почти что весело. – Я получил удовольствие от нашей беседы, леди Дарфилд. Когда почувствуете себя лучше, буду с нетерпением ждать возможно­сти потанцевать с вами, – с поклоном произнес он.

– С большим удовольствием, мистер Рутье, – улыбнулась Абби.

Нечеловеческим усилием воли Майклу удалось сохранить на лице равнодушие. Рутье усмехнулся и небрежной походкой прошел мимо Майкла. Майкл подбоченился, широко расставил йоги и с гневом посмотрел на свою красавицу жену, В нем боролись самые про­тиворечивые чувства. Хотелось задать ей хорошую трепку и в то же время обнять и поцеловать так, чтобы она выбросила из головы всякие мысли о Рутье.

– Я задерживаю тебя, ты торопишься к своим партнерам по танцам? – холодно спросил Майкл.

– Пожалуй, да.

– В самом деле?. Но всего несколько дней назад ты не желала танцевать ни с кем, кроме меня, – напомнил он.

Абби широко раскрыла глаза, потом гневно прищурилась.

– Это было до того, как мой вероломный супруг обвинил меня в ужасном поступке, нарисованном исключительно его воображением, – ответила она.

Разгневанный, Майкл сделал несколько шагов вперед.

– А сейчас?

– Сейчас я готова танцевать с кем угодно, только не с тобой! Ты показал себя в истинном свете! – сердито сказала она.

– Это я себя показал? О, мадам, кто бы говорил!..

– Я не сделала ничего дурного, Майкл Ингрэм! Но если ты мне не веришь из простого упрямства, это твоя забота! Я не позволю тебе держать меня, словно преступницу, под замком, ты мне сам изменяешь! – Она сорвалась на крик. Несмотря на уверенный тон, глаза, как всегда, выдавали ее...

Майкл приготовился нанести решающий удар.

– Мне наплевать, что ты там думаешь, Абби. Но беретись если наставишь мне рога, я вырву из груди твое черное сердце и скормлю собакам.

Потрясенная, Абби ахнула; в ее двух фиааковых глазах за­сверкали искры. – Ты сукин сын, – выдохнула она. Майкл двинулся к ней, пропустив мимо ушей это далеко не дамское ругательство.

– Я говорю серьезно, Абби. Не вздумай мне изменять, – тихо произнес он.

– Господи, какое двуличие! Ты смеешь учить меня супру­жеской верности, а сам делишь ложе с леди Давенпорт! – взвизгнула Абби. Майкл слегка опешил, но он был слишком зол, чтобы отступить.

– Мне кажется, ты забываешься, жена. Тебя не касается, чем я занимаюсь с леди Давенлорт или с любой другой женщи­ной, если уж на то пошло. Это меня все время предавали, не тебя.

Не передать словами, что переживала Абби в этот момент, Все ее чувства к Майклу улетучились, будто их не было. Он никогда не видел Абби в такой ярости и, будь она мужчиной, возможно, испугался бы за свою жизнь. Пухлые губы Абби плотно сжались, черные брови сошлись на переносице, а глаза, Боже милостивый, ее глаза сказали ему все. Она шагнула к нему, с силой толкнула в грудь и направилась к двери, проце­див еще одно ругательство, способное потрясти все велико­светское общество.

– Берегись, если я еще раз увижу тебя с Рутье, ты меня слышишь? – крикнул ей вслед Майкл – Она остановилась и повернулась к нему, сжимая кулаки. Майкл сцепил за спиной ладони и стоял с вызывающим видом, глядя в ее вспыхнувшие огнем глаза. Абби повернула обратно. Он терпеливо ждал, пока она не оказалась всего в нескольких дюймах от него.

Взмах ее руки застал его врасплох, как и внезапный удар по губам. Потеряя равновесие, она отскочила в сторону, тихо вскрикнув и помахав кистью. Майкл отлетел к перилам балко­на – Ошеломленный, он поднес руку к уголку рта и осторожно пощупал его. Тонкая струйка крови появилась в том месте, где ее кольцо попало в губу, и медленно стекала на подбородок. Этот дьяволенок дал ему по зубам! Майкл не мог сдержать

широкой улыбки. Лицо Абби вспыхнуло от удивления и гнева при виде его реакции. На этот раз Майкл мгновенно почувствовал опас­ность, но действовал недостаточно быстро. Она подхватила юбку и своей изящной, стройной ножкой дала ему пинка изо всех сил прямо в голень, после чего убежала с балкона. Майкл схва­тился за ушибленное место и стал его тереть. Потом достал из кармана носовой платок и промокнул кровь на губах. Охвачен­ный бурным восторгом, Майкл стал хохотать, как безумный. Черт возьми, он все-таки любит эту девчонку. Как здорово она нанесла ему апперкот справа.

Глава 18

Слух о размолвке между маркизой и маркизом Дарфилд разнесся с быстротой лесного пожара. В гостиных Мэйфера только и говорили об этой новости. Сплетни – любимое заня­тие в высшем свете. Дарфилд, человек с сомнительным про­шлым, внезапно женится на невесть откуда появившейся красавице. Блестящий дебют в обществе, потом таинственное исчезновение. Мнения слышавших разговор леди Давенпорт и лорда Дарфилда на рауте у Харрисона Грина разделились. Одни считали, что во всем виновата любовница Майкла. Другие -что американка выказала непостоянство, с которым маркиз не смог примириться. По всем показателям история Дарфилдов была куда интереснее самых популярных романов, и, стремясь удовлетворить свою ненасытную страсть к сплетням, высшее общество засыпало Майкла и Абби бесчисленными приглаше­ниями на вечера, рауты, балы и званые ужины. После раута у Харрисона Грина Гэлен сказал Абби, что больше не будет вместе с ней появляться на публике, чтобы избежать скандала, который может закатить Дарфилд, Абби скрепя сердце с ним согласилась, но твердо решила, что не позволит Майклу держать ее взаперти, пока он развлекается со своей любовницей. Лорд Сазерленд с радостью вызвался со­провождать ее на все балы и приемы. Гнеи маркизы перерос во всепоглощающую ярость, и она старалась не пропустить ни одного раута. Только светские развлечения помогали ей заглу­шить свою боль, хоть на несколько часов избавиться от мыс­лей о Майкле. И то не до конца. Как нарочно он посещал те же приемы, что и Абби, и совершенно открыто демонстрировал ей свое пренебрежение; развлекаясь с другими женщинами. Это ее сердило и обижало, и она мстила ему тем, что танце­вала с различными партнерами до полного изнеможения. Майкл делал вид, что не замечает этого. Чаще всего он демонстратив­но ее игнорировал, а если пути их случайно пересекались, дер­жался в высшей степени отчужденно. Он взял за правило бросать короткие реплики ее партнеру, словно Абби вообще не существовало. А если все же заговаривал с ней, то отпускал какое-нибудь грубое замечание. Абби сердито отвечала: «Оставь меня в покое» или «Поди прочь». Она теряла все свое остроумие, когда Майкл оказывался поблизости. Неужели то, что между ними произошло, всего лишь плод ее воображения, думала Абби. Неужели она была настолько в него влюблена, что приписывала ему те чувства, которых он вовсе не испытывал? И когда наконец он поймет, что она ни в чем не виновата, захочет ли вернуть ее? Она полагала, что не захочет, сидя, как упорно он ее избегает. Но видит Бог, она по-прежнему любит и желает его. Хотя очень старалась его разлюбить. Когда же Абби заподозрила, что беременна, отчаянию ее не было предела. Уже прошло сорок пять дней со дня ее по­следних месячных. Все чаще она испытывала слабость и боль­ше не могла закрывать глаза на очевидный факт. Беременность вызывала у нее бурные всплески эмоций. Порой она приходи­ла в восторг от перспективы появления ребенка, его ребенка, Но восторг тут же сменялся полной безнадежностью. Она не нужна Майклу. Зачем же ему ребенок от нее? По ночам Абби ворочалась в постели, сознавая весь ужас своего положения. Ей так не хватало объятий Майкла. Майкл посещал те же приемы, что и Абби, не отдавая себе отчета в том, зачем это ему нужно. Ьалы и рауты всегда наго­няли на него тоску: что бы там ни думали о происходящем между ним и Абби, это не мешало женщинам добиваться его снимания. В другое время он, возможно, счел бы это забавным, но сейчас его лишь переполняло презрение к их пустой болтовне и совершенно очевидным намерениям. А вот Абби явно получала удовольствие от этих светских сборищ. Понаблюдав за ней несколько вечеров, Майкл при­шел к выводу, что ей все дается слишком легко. Казалось, она охотно принимает ухаживания мужчин, поддается их обаянию, весело смеется над их шутками и дарит направо и налево свои потрясающие улыбки. А ведь именно Абби постоянно тверди­ла, как сильно любит его. Почему же в таком случае она не страдает так же, как он?. Слыша ее мелодичный и беззаботный смех, он испытывал боль оттого, что она так легко его забыла. И хотя взгляд ее казался ему каким-то пустым, он порой сомневался в том, что она участвовала в за­говоре против него. Возможно, она и была актрисой, но не настолько опытной. Он завидовал Сэму, который каким-то не­постижимым образом пришел к выводу, что Абби невиновна. Выводу, не имеющему под собой никаких основании. У Майк­ла, к его великому сожалению, не было такой уверенности. Разговор с Уитерзом лишь утвердил Майкла в его подозре­ниях. Старый матрос признался, что видел, как маркиза давала Керри деньги, но твердо верил, что это по доброте душевной. Этот упрямый медведь стоял на своем, утверждая, что леди Дарфилд ииновата лишь в излишнем простодушии. Почему же Майкл в это не верит? Потому что, когда он дал ей шанс, она предпочла встать на сторону Гэлена. Все так просто; он ее любил. Она ему солгала. Он не может ей доверять. Его мучили сомнения. В предрассветные часы он бродил по просторному дому, лишился аппетита и сна. Ее скрипка лежала на его письменном столе, и иногда он вынимал ее из футляра и рассматривал смычок, представляя его себе в ее тон­ких пальцах. В такие мгновения он почти слышал ее, Из ночи в ночь его преследовала одна и та же картина: Абби ходит по комнате и играет под аккомпанемент своего воображаемого оркестра, и от наплыва чувств его била дрожь.

Господи, как он по ней тосковал!

Утром того дня, когда был назначен бал у Уилмингтонов, зашел Сэм и снова увидел Майкла со скрипкой в руках.

–Сыщики с Боу-стрит узнали кое-что интересное, – сухо объявил Сэм, усаживаясь в кресло. На этот раз он обошелся без обычных шуток. Майкл медленно отложил скрипку в сто­рону. – По-видимому, Стрейт бесследно исчез.

Майкл мгновенно оживился.

– Как исчез? Вероятно, он на континенте?

– Возможно, хотя я сомневаюсь. По словам племянни­цы Стрейта, старой девы, ведущей его хозяйство, незадолго до его исчезновения она видела его с неким мистером Малкольмом Рутье, – сообщил Сэм, небрежно закинув ногу на ногу. Майкл застыл. Его подозрения подтвердились – за всем этим стоит Рутье.

– Знаю, о чем ты думаешь, – заметил Сэм. – Рутье час­тенько заходил к нему. Иногда пользовался его услугами. Майкл облокотился на стол и потер лоб.

– Сегодня утром я получил записку от Керри, он просит о встрече. Я спрошу у этого кузена, как часто Рутье посещал Стрейта. И не знает ли он, случайно, где Стрейт. Когда Абби спросила у горничной, свободен ли кабинет, та ответила, что кабинет занят: там сейчас находится джентль­мен, по описанию горничной похожий на Гэлена. У Абби ек­нуло сердце: после приема у Харрисона Грина Абби не имела никаких вестей от своего кузена. Ей необходимо увидеться с Гэленом, она должна знать, что с ним все в порядке. И еще поделиться возникшей у нее идеей. Абби поспешно спустилась вниз и расположилась в биб­лиотеке. Ей показалось, что прошло несколько часов, пока наконец она услышала шаги в коридоре и рискнула слегка приоткрыть дверь. Гэлен шел быстро, низко опустив голову.

– Гэлен, – лихорадочно прошептала она в щелку двери. Он обернулся, их взгляды встретились, и, воровато оглянув­шись, он проскользнул в библиотеку.

– Абби, с тобой все в порядке? – спросил он обеспокоен-но. – Я так боялся, что этот дьявол причинит тебе вред, Я пере­дал дворецкому, где меня можно найти, разве он тебе не сказал?

– Со мной все в порядке, Гэлен! Я же говорила тебе, что Майкл никогда не причинит мне вреда! – успокаивала его Абби. Гэлен покачал головой. – Я в этом не уверен! – Его мрачный ответ ее удивил… Она совершенно не опасалась Майкла, Пусть даже они ста­ли друг другу чужими, она слишком хорошо его знала и не верила, что он способен причинить ей зло.

– Да, он кажется суровым, беспощадным, но ты его про­сти, Гэлен. У него была очень тяжелая жизнь, и с ним уже много раз поступали нечестно. Я знаю, он вел себя крайне неразумно и проявил удивительное упрямство, но это потому, что он предполагает…

– Он слишком много предполагает, малышка. Может быть, ему не следует будить спящую собаку. Он чересчур неуступ­чив, – сказал Гэлен.

– Не отчаивайся. Он одумается, я знаю. Я тут кое о чем. подумала, Гэлен. Есть человек, который может предоставить Майклу все необходимые доказательства, – сказала Абби, кос­нувшись его руки.

– Кто? – с сомнением спросил Гэлен.

– Мистер Стрейт! Не знаю, почему мне это раньше не пришло в голову. Это же совершенно – логично, тебе не кажет­ся? По крайней мере он сможет подтвердить, что преждевре­менно отослал первое завещание, на чем, возможно, настаивал отец. Отец умел настоять на своем. Я это по собственному опыту знаю.

– Стрейт? – задохнулся Гэлен, бледнея. – А в чем дело? – спросила озадаченная Абби.

– Абби, – произнес Гэлен, сжимая ее руки, – мне кажет­ся, это не совсем удачная мысль.

– Но почему? Он может тебе помочь, Гэлен. Я его помню, он добрый. Он сможет развеять сомнения Майкла.

– Малышка, Стрейт не может сказать ничего такого, что развеяло бы сомнения твоего мужа. Он не поверил бы и самому королю, – возразил Гэлен, отвернулся и запустил пальцы в свою густую шевелюру. Вид у него был совершенно растерянный.

– Надо хотя бы попробовать, Гэлен! Иначе Майкл никог­да не отдаст тебе наследство!

– Ничего не выйдет. Сейчас не время гоняться за каким-то престарелым поверенным! – огрызнулся он.

Абби не верила собственным ушам. Она постоянно ломала голову в поисках решения, которое вернуло бы Гэлену его за-. конное наследство и развеяло сомнения Майкла. Мистер Стрейт был се единственной надеждой, а Гэлен отреагировал так, слов­но ничего глупее она и придумать не могла.

Гэлен закрыл глаза и поморщился,

– Мне надо идти, пока Майкл не застал меня здесь.

– Но, Гэлен! – в отчаянии воскликнула Абби. Взгляд Гэлена смягчился. Он схватил ее руку и поднес, к губам. – Всё скоро кончится. Так или иначе, все скоро кончится, – загадочно произнес он и поспешил к выходу. Мрачная, ощутив новый приступ тошноты, Абби верну­лась к себе и ужаснулась, взглянув на часы. Она обещала по­ехать на бал к Уилмингтонам вместе с леди Пэддингтон, где старая дама, по ее словам, собиралась лишить свою подругу миссис Кларк последнего пенни в отместку за позавчерашний карточный проигрыш. Лорд Сазерленд был прав: эти преста­релые дамы, которых он ласково прозвал кумушками, – без кон­ца сражались в карты.

– Вы неважно выглядите, мэм, простите мне мою сме­лость, – заметила Сара ближе к вечеру, причесывая Абби.

– Со мной все в порядке, – тихо сказала она и опрометью бросилась в ватерклозет.

Когда она вернулась, бледная, едва держась на ногах, Сара стояла подбоченясь, сурово нахмурив брови.

– Вы ждете ребенка, не так ли? – без обиняков спросила она. Абби не могла скрывать правду от своей камеристки и кивнула, Сара просияла, бросилась к Абби и едва не задушила ее в объятиях. – Это чудесно, мэм! Ох, как здорово! Я так счастлива за вас, правда! Именно это и нужно моему хозяину, если хотите знать мое мнение!

Абби со слабой улыбкой выслушала ее поздравления. Это действительно чудесно, но было бы еще чудеснее, если бы Майкл разделил с ней ее радость.

– Поторопись. Леди Пэддингтон обещала заехать ровно в восемь тридцать, и упаси Бог, если я не буду готова.

Сара, всегда жизнерадостная, тоже повеселела и стала укладывать волосы Абби, пересказывая ей домашние сплетни, Абби кивала и улыбалась, но слушала вполуха. У нее не шли из головы разговор с Гэленом и его странное поведение.

– Лорд Дарфилд угрюмо бродит по дому и ни с кем не разговаривает, только «да», «нет», «спасибо, вы свободны», – сказала Сара, подражая интонациям Майкла.

Абби слабо улыбнулась, представив себе, как собравшиеся на кухне слуги изображают дарфилдского дьявола, его реши­тельную походку и низкий голос. Сама она никогда не забудет, как звучал этот голос во время их первой встречи – низкий, уверенный, суровый.

– А вчера тгаш разговор услышал Уилсон, – продолжала Сара, – и велел нам прекратить болтовню, объяснив, что ка­кие-то люди пытаются выманить у маркиза деньги.

Не успела Абби ответить, как Сара с улыбкой позукщала.ее по плечу.

– Это просто досужие сплетни, мэм, Беепокоит другое. Маркиз буквально одержим этими куклами.

– Куклами?

– Он их прячет усебя в кабинете. Сегодня велел мне при­нести их в большую гостиную. Дал мне ключи от своего пись­менного стола и велел поискать в нижнем ящике. Там ничего не было, только пара запонок и кукла, их я и принесла. Мне все это показалось очень странным, ведь у него была кукла.

Абби в растерянности затрясла головой.

– Что ты имеешь в виду – у него была кукла?

– Он держал ее в руках, когда я принесла ту, из ящика. Обе куклы похожи как две капли воды. И все же есть разли­чие, – пояснила Сара, закончив прическу Абби и переходя к гардеробу...

– Различие? – затаив дыхание переспросила Абби. Сара пожала плечами, роясь в полированной шкатулке оре­хового дерева в поисках сережек.

– У куклы лорда Дарфилда было такое же лицо, как и у той, другой, но его кукла была одета пиратом. Не представляю себе, зачем понадобились взрослым мужчинам эти куклы.

– Боже мой! – вскричала Абби, вскочив. Сара от неожиданности уронила сережки.

– Что? Что случилось? Абби не отвегила, а забегала взад-вперед по тесной гости­ной. Кукла-пират! Та самая кукла-пират! На нее нахлынули воспоминания. Вот она стоит в небольшой шлюпке, направля­ющейся к берегу, и ругает отца за то, что он отсылает ее с корабля. Отец весело машет рукой, стоя у борта. На палубе появляется Майкл, в руке у него болтается кукла. Та самая, которую он обезглавил. На ней одежда пирата! Значит, кукла Гэлена – копия, подделка… – Абби в изнеможении упала на стул. … – Он знает, Сара! Он знает! О Господи, он знает! – вскри­чала она.

– Что знает? – в тревоге спросила Сара.

– Знает, что Гэлен лжет! Боже, Гэлен лжет, и Майкл это знает, потому что у него есть кукла! Ты понимаешь? Он знает, что вторая кукла – подделка!

Ее голос замер, когда она осознала значение своих слов. Все вдруг встало на свои места, приобрело ужасный смысл. Она с самого начала подозревала, что с Гэленом что-то не так. Еще в Пемберхете он отказался от встречи с Майклом. Он за­стал ее врасплох, когда явился с этим вторым завещанием и личными вещами отца. Не захотел искать мистера Стрейта, единственного, кто мог все прояснить. Его поступки, казав­шиеся в то премя вполне невинными, теперь свидетельствова­ли о его предательстве и обмане.

– Миледи, что с вами? – в тревоге воскликнула Сара.

– Сара, в детстве у меня была всего одна кукла. Одна! И в тот раз, когда мы плавали на папином корабле, Майкл отобрал ее у меня и оторвал ей голову!

– Боже мой, что он сделал?

– Но потом он приделал ей голову, – поспешно продол­жала Абби, – и нарядил ее, как пирата, потому что я тоже наряжалась пиратом! Он собирался отдать ее мне, но не успел, папа отправил меня в Рим учиться в сопровождении мистера Стрейта! – Абби замолчала.

Мистер Стрейт был одним из немногих людей, кто ви­дел ее куклу. Мог ли поверенный оказаться участником сго­вора? Господи Боже, неужели все, кого она знала когда-то, намеревались обмануть Майкла? Но почему? Каким обра­зом?

– Мистер Стрейт мог быть в этом замешан. Гэлен, ох, как только он мог так поступить? Не важно, он обязан покаяться. Все рассказать Майклу, – прошептала она. Почему она не подумала об этом раньше? Почему Майкл не сказал ей, что кукла до сих пор у него?

Абби вскочила. Подбежала к письменному столу и, достав лист бумаги, черкнула несколько слов.

– Сара, передашь эту записку моему кузену, Гэлену Керри, – тихо сказала она. – Джоунз знает, где его найти.

Сара невольно отступила на шаг. Абби запечатала свеч­ным воском послание, в котором просила Гэлена встретиться с ней на балу у Уилмингтонов по очень важному делу.

– Даже не знаю, мэм. Маркиз велел сообщать ему, если вы попросите отправить кому-нибудь письмо, – дрожащим голосом сказала Сара.

Абби бросила на нее негодующий взгляд, помахивая письмом, чтобы воск скорее застыл.

– Неужели? – сердито бросила она. – Мне наплевать! Умоляю тебя, Сара, отнести это письмо моему кузену. Это край­не важно. Но лорд Дарфилд не должен об этом знать,

Убедившись, что воск застыл, Абби сунул» служанке в руку письмо.

– Может быть, вам все же следует об этом сказать лорду Дарфилду? – забеспокоилась Сара. – Он совершенно ясно….

– Сара, мне необходимо срочно поговорить с кузеном на­едине! Дай слово, что будешь держать язык за зубами!

– Но, миледи, если ваш кузен поступил дурно, разве не следует рассказать об этом маркизу? – умоляюще произнесла Сара.

Абби схватилась за живот.

– Прошу тебя, как подругу, сделай это, – слабым голосом произнесла она, с.трудом сдерживая слезы. – Ты не понима­ешь, он не примет.

Сара быстро взглянула на Абби, на ее живот и полные слез глаза.

Абби тяжело вздохнула.

– Я должна уговорить Гэлена признаться Майклу п соде­янном. Это моя единственная надежда, – прошептала Абби.

Бедная Сара понятия ни о чем не имеет, думала Абби, види­мо считает, что у госпожи расшалились нерсм. Но Абби просто обязана потребовать от Гэлена, чгибы он открыл Манклу правду, тогда Майкл поймет, что Абби ни в чем не виновата.

– Сделай это, Сара! – с мольбой в голосе вос­кликнула Абби. Сара в страхе направилась к двери, бросив на ходу:

– Да, миледи. – Ей хотелось поскорее уйти от госпожи, которая явно была не в себе. Сара была веселой и послушной и очень этим гордилась. Она выполнила поручение госпожи, послала мальчика к кузе­ну Абби с письмом, но не собиралась утаить это от маркиза и отправилась его искать. Она видела, в каком состоянии Абби, и решила рассказать об этом лорду Дарфилду, рискуя потерять место. Майкл выпил очередную рюмку виски и снова стал ме­таться по кабинету. Гэлен Керри спокойно выслушал отказ удовлетворить его претензии. Очевидно, Керри этого ждал и, как ни странно, не стал с ним спорить. На вопрос, что случилось с мистером Стрейтом, куда он исчез после после­днего посещения Рутье, который к нему зачастил, Гэлен не ответил. Он вообще все время молчал, лишь перед уходом спро­сил, в порядке ли Абби. Майкл, готовый свернуть ему шею, сказал, что понятия не имеет об этом, – Гэлев, пожав плеча­ми ушел.

Из задумчивости Майкла вывет стук в дверь.

– Войдите!

На пороге появилась встревоженная горничная.

– Что тебе, Сара? – с нетерпеливым вздохом спросил

Майкл.

Сара вздернула подбородок, что было для нее вовсе не ха­рактерно.

– Мне нужно вам кое-что сказать, милорд, – осветила она к нервно откашлялась, Майкл вздохнул и запустил пальцы в шевелюру.

– В чем дело?

– Я работаю в вашем доме почти с самого детства, ми­лорд, и никогда не верила слухам, которые о вас ходят, – на­чала она.

Майкл закатил глаза: вряд ли стоило удивляться тому, что прислуга обсуждает их ссору с Абби.

– Говори, не бойся.

– Я до сих пор им не верю, – продолжала горничная. Майкл вопросительно поднял бровь. – Нет, милорд, не верю.. Даже после этих кукол и после того, что моя госпожа заявила, будто вы считаете ее кузена обманщиком.

– Кукол? – переспросил Майкл, нахмурившись.

– Это я рассказала ей про кукол, и, видит Бог, она тут же начала кричать, будто вы знали, что все это ложь, но ей поче­му-то ничего не сказали и мистер Керри солгал и что в этом участвовал мистер Стрейт…

– Сара, не так быстро! – попросил Майкл, с трудом сдер­живая волнение, и жестом пригласил Сару сесть.

Сара заколебалась, но все же села на краешек стула, рас­правив юбку и чинно сложив на коленях руки.

– Теперь расскажи все сначала, – велел он и с молчали­вым изумлением выслушал Сару.

– Госпожа на меня рассердится и больше не станет со мной разговаривать, милорд, но я правильно поступила, что пришла к вам. Вы же любите леди Дарфилд, потому и грустите все последние дни. Госпожа поняла бы это, если бы не была такой нервной. Она прямо-таки не в себе. Хорошо еще, что еиа послала записку, а не побежала сама объясняться с мисте­ром Керри, наверное, испугалась за… за себя.

– Объясняться с мистером Керри? – переспросил сбитый с толку Майкл. – Испугалась за себя? – допытывался Майкл, оставив пока в стороне тот факт, что Абби знала о предатель­стве Гэлена. – Что ты имеешь в виду, Сара?

– Этого я не могу вам сказать, – тихо ответила Сара, Майкл нахмурился. Он не собирался терпеть скрытноетк служанки.

– Нечему? Ты же мме все рассказала, – спокойно возра­зил он.

Избегая его взгляда, Сара притворилась, будто внйматедь-во изучает вышитый подлокотник кресла.

– Сара? – настаивал Майкл.

– Не мне вам это рассказывать, – уклончиво сказала она.

– Сара! – Это уже была не просьба, а приказ..

Щеки Сары вспыхнули.

– Она никогда мне этого не простит!

– Если речь идет о благополучии леди Дарфилд, ты про­сто обязана мне рассказать.

– Просто она не в себе! Может быть, потому, что ждет ребенка, – выпалила Сара.. И тут же спохватилась, широко раскрыв глаза от ужаса.

Онемев, Майкл уставился на нее.

– Что ты сказала?

Сара в отчаянии разрыдалась. Майкл подскочил к ней, схва­тив за локти, поднял со стула.

– Ждет ребенка? – Голос его дрожал от волнения. Сара кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Майкл медленно от­пустил ее.

На смену гневу, злости и возмущению пришло другое чув­ство. Необычайно сильное и глубокое. Он прислонился к сто­лу, лихорадочно подсчитывая в уме недели. Она носит под сердцем его ребенка. Это его ребенок, конечно же, его! Это невозможно было переварить. Господи, у него будет ребенок!

– Ты поступила правильно, Сара, – через силу произнес он, не обращая внимания на ее слезы. – Можешь идти.

– Милорд…

– Уходи – крикнул Майкл. Сара бросилась вон, и он вскоре услышал, как захлопнулась дверь.

Новость, которую ему принесла Сара, так потрясла Майк­ла, что он все еще не мог прийти в себя. Он ощутил прилив гордости.

И любви.

Господи, никогда еще он не желал Абби так сильно, как в этот момент. Позже он разберется с их ситуацией, а сейчас ему нужна только Абби, и наплевать на все остальное. Он пересек кабинет и с такой силой распахнул дверь, что она ударилась о стенку.

– Джоунз! – взревел Майкл, направляясь к себе в комна­ту. Он не мог дождаться, когда обнимет ее, положит ладонь ей на живот, где зародилась новая жизнь, частичка его собствен­ной. Его объятия будут красноречивее всяких слов. Но оказалось, что Абби уже уехала на вечер в компании леди Пэддингтон.

Глава 19

Абби вглядывалась в толпу в поисках Гэлена. Она пробыла на балу у. Уилмингтонов уже почти два часа, а он так и не появился. Прислонившись к колонне, Абби обхватила себя ру­ками и в нетерпении постукивала ножкой по мраморным плит­кам пола. Если Сара не отправила ему письмо, она ее удавит собственными руками..

К Абби приблизился обаятельно улыбающийся молодой повеса, в котором она узнала младшего сына графа Уитстоуна. Абби нахмурилась и еще быстрее застучала ножкой по полу. У нее не было никакого настроения для досужей болтовни, и она уже радовалась своей удаче: кипучая энергия леди Пэддингтон была направлена на ожесточенную схватку за карточным сто­лом, где она играла в мушку с другими кумушками.

– Добрый вечер, леди Дарфилд. – Молодой человек по­клонился.

– Добрый вечер, сэр.

– Я наблюдал за вами с другого конца зала. И заметил, что вы нс танцуете. Я подумал, вдруг у вас вопреки ожиданиям появился пробел в вашей танцевальной карточке? – с надеж­дой спросил он. Абби заставила себя улыбнуться.

– Понимаете, утром я подвернула ногу во время прогулки по парку, и она все еще болит, – очень мило солгала Абби.

– Неужели? Я не заметил, чтобы вы хромали, – удивился молодой Уитстоун, скептически посматривая на постукиваю­щую по полу ножку. Абби опустила взгляд на сбои ступни и нахмурилась. Права была тетушка Нэн. Абби не сумела бы со­врать, если бы даже от этого зависела ее жизнь. Это понятно и такому пустоголовому хлыщу, А вот Майклу – нет, черт побери. – Леди Дарфилд!

Абби обернулась, услышав голос Гэлена, и тихо – ахнула: у кузена был ужасный вид. Его карие глаза потускнели и глубо­ко ввалились на осунувшемся лице. Она бросила взгляд на молодого повесу.

– Прошу прощения, сэр. – Абби быстро подошла.к Гэлену, а Уитстоун так и остался стоять с открытым ртом, глядя, как она идет, ни капельки не хромая. -Я боялась, что ты не получил мою записку, – прошептала Абби, Украдкой оглянув­шись, она схватила Гэлена за руку и повела в угол, куда соста­вили огромные растения в горшках, чтобы освободить место для танцующих.

– Мне необходимо было время, чтобы подумать. Абби подтолкнула Гэлена за одно из растений и встала перед ним, подбоченясь. Он бросил на нее взгляд и уставился в пол. Абби сдвинула брови. Он выглядел совершенно подавленным, и она догадалась: Гэлен понял, что его разоблачили.

– Гэлен, я знаю все об этих куклах, – начала Абби. Гэлен жестом остановил ее.

– Хватит об этом, малышка…

– Вот именно. Хватит! Ты был не слишком-то откровен­ным со мной, Гэлен. Ведь все это ложь, не так ли?

Гэлен, к ее удивлению, кивнул, что сразу же умерило ее гнев. Абби обессиленно прислонилась к стене. В глубине души она надеялась, что он не сознается в своем поступке. Но он сознался. Почему, Господи!

– Но почему? – спрашивала она.

Гэлен пожал плечами и поднял на нее свои карие глаза.

– Он оставил меня без единого фартинга, Абби. Я был единственным родственником по мужской линии и счел это чудовищной несправедливостью. Дарфилд – человек состоя­тельный, в твоем приданом не нуждается, и к тому же мой план тогда не казался мне столь ужасным.

Его признание потрясло Абби. Она и вообразить себе не могла, что ее любимый кузен может обойтись с ней подобным образом. Она просто не могла этого принять. Гэлен нервно огляделся и отошел поглубже в тень.

– Надо было открыть ему правду сегодня. Если бы только я… Он явно страдает, малышка. Видимо, очень любит тебя. Это было смешно. И больно. К Абби вернулся дар речи.

– Он не любит меня, и, боюсь, шансов из-за твоего ма­ленького розыгрыша у меня не осталось. Он с самого начала заподозрил неладное, а я, как дура, тебя защи­щала – задыхаясь, произнесла Абби. – Как тебе это удалось? Я имею в виду завещание. А эти запонки? Кукла? Как ты это устроил? – допытывалась она.

Гэлен устало вздохнул и сунул руки в карманы.

– Стреит, – коротко ответил он. – Очевидно, в силу не­обходимости этот человек еще много лет назад научился под­делывать подпись твоего отца – Бывали случаи, когда капитан отсутствовал и поручал Стрейту расписаться вместо него. Со временем поверенный научился делать это очень ловко и, ког­да на него нажали, подписал поддельные документы за долю в прибыли. Что касается запонок, они были у Стрейта. Он соби­рался послать их тебе, поскольку знал, что капитан очень до­рожил ими. Кукла была моя идея. Я вспомнил ту куклу, которую ты таскала за собой, когда была маленькой, и недавно мне случайно попалась очень похожая на нее.

– Мистер Стреит был в этом замешан? – недоумевала Абби.

Гэлен помолчал, потом вздохнул:

– Не по своей воле. Его признание окончательно доконало Абби. Она вспом­нила Гэлена из своего детства, как он хохотал на палубе «Танцу­ющей девы», как его карие глаза сияли, глядя на нее сверху вниз – При этом воспоминании сердце у Абби болезненно сжа­лось. Неужели ее любимый кузен мог совершить столь бесчест­ный поступок, погубивший ее брак?

– Я не в силах в это поверить, Гэлен, – прошептала она. – Почему ты не пришел ко мне? Я бы отдала тебе все, что у меня было – Слезы катились по ее бледным шекам..

Гэлен мрачно смотрел на нее.

– Я знаю. Поэтому и не настаивал на своем требовании. Понимал, что могу погубить твое счастье.

– Понимал? – возмутилась Абби. – И несмотря на это, разрушил мою семейную жизнь, не дав ей начаться. Я никогда не смогу вернуть то, что потеряла, теперь уже не смогу. Тебе это известно, не так ли? Я только надеюсь, что он поверит тебе и перестанет обвинять меня в том, будто это я… – Она пода­вила рыдание. – Будто это я все устроила!

– Если хочешь, можем пойти к нему прямо сейчас и я все расскажу, – мрачно предложил Гэлен. Доводы разума боролись в Абби с велением сердйа, Эоче-. му мужчины всю жизнь предавали ее?

– Иди сам. Расскажи ему все, – сердито ответила она. – А пойдем вместе, он снова заподозрит нас в сговоре. Если он поверит тебе, я об этом узнаю. Так или иначе, непременно узнаю.

Гэлен с несчастным видом смотрел на нее.

– Абби. Малышка. Мне так жаль, – мягко произнес он.

– Слишком поздно, – прошептала, Абби, повернулась и пошла прочь. Сердце ее было разбито.

У Гэлена сердце тоже разрывалось на части. Она права, его раскаяние уже ничего не исправит. Слишком поздно. Сам того не желая, он сделал Абби несчастной. Если бы можно было повернуть вспять стрелки часов! Вычеркнуть из жизни ту роковую случайную встречу с Малкольмом Рутье в Кале и их коварный план! Какое это было бы счастье! Только сегодня, беседуя с Дарфилдом с глазу на глаз, он понял, как сильно любит Майкл свою жену. Стоило Гэлену произнести имя Абби, как полный ярости взгляд маркиза потеплел и что-то неулови­мо трогательное мелькнуло в его серых глазах. За последние несколько дней Гэлен проникся таким отвра­щением к этому чудовищному заговору, что охотно покончил бы с ним. Но Рутье подталкивал его, угрожал. Ведь Гэлен должен был ему пять тысяч фунтов. Однако Рутье мало интересовали деньги. Слишком поздно Гэлен понял, какую чудовищную нена­висть питает этот человек к Дарфилду. Рутье задался целью погу­бить Дарфилда любой ценой. Гэлену уже никогда не удастся исправить то, что он сделал, но он может помешать Рутье унич­тожить Дарфилда. Гэлен вышел из тени и стал пробираться к выходу, полный решимости разыскать маркиза. Он уже приблизился к двери, как вдруг кто-то схватил его за плечо.

– Уже уходите, Керри? – Это был голос Малкольма Рутье.

– Да, собираюсь.

– Я надеялся увидеть вас еще днем, друг мой. Ну что, есть какой-нибудь результат? – с насмешкой спросил Рутье.

– Я больше не стану этим заниматься, Рутье, – заявил Гэлен.

Взгляд желтых глаз Рутье стал жестким.

– Что вы хотите этим сказать? – спросююн с натянутой улыбкой.

– То, что;слышали, Я больше этим не занимаюсь. Рутье рассмеялся и больно сжал руку Гэлена.

– У вас нет выбора, вы должны идти до конца. Гэлен вырвал руку из цепких пальцев Рутье и вышел из холла. Рутье последовал за ним...

– Вы забыли, что за вами должок? – прошипел он. Гэлен пожал плечами.

– Нет, не забыл. Можете передать меня в руки властей, если желаете.

– В чем дело, Керри? Ваша хорошенькая кузина не хочет согреть вашу постель прямо сейчас? – ухмыльнулся Рутье.

Гэлен обернулся и прижал Рутье к стене, не обращая вни­мания на изумленные взгляды подъехавших к дому гостей.

– Замолчите, – процедил он сквозь зубы, – или я сломаю вашу проклятую шею! Рутье оттолкнул его и одернул жилет.

– Вы глупец, Керри, – процедил он, поправляя манжеты на рукавах, – Черт возьми, вы хоть имеете представление о том, сколько я для вас сделал? Составил план, получил от Стрей-та все необходимое, чтобы вы могли предъявить свои скром­ные требования на полмиллиона фунтов, а лотом убрал его с дороги, чтобы не путался под ногами.

– Что? – ахнул Гэлен.

– Вам разве не приходило в голову, что мистер Стрейт может рассказать о том, что я заставил его сделать? И тогда плакали ваши денежки! – Я думал, он согласился сделать это за процент от прибыли. – Ошибаетесь. Он был честным человеком, – холодно ответил Рутье.

Гэлен подумал в тот момент, что большего дурака, чем он, не найти в целом свете, Он не только разбил жизнь кузины, но еще и убил человека. И все по глупости. С таким же успехом он мог сам нажать на курок, а все потому, что капитан так и не простил ему его тупости и безответственности. Каррингтон оказался прав, черт возьми! Страшно поду­мать, что он сделал с Абби. С Дарфилдом. Со Стрейтом. Гэлен повернулся и отправился на поиски Дарфилда. Рутье прищурился. Этот ублюдок собирается лишить его единственного шанса погубить Дарфилда. Он снова вошел в холл, лихорадочно размышляя. Нет, он еще не проиграл. Пусть Дарфилд сохранит неожиданно свалившееся на него наслед­ство, но Рутье заставит его страдать. Абби стояла у двери, выходящей на террасу, и каждого потенциального партнера отпугивала своим сердитым видом. Как обычно, в ней бушевал вихрь противоречивых чувств. Ей хотелось уехать домой, забраться в постель и попытаться за­быть всю эту ужасную историю. Но она не решалась. Что, если там Гэлен? Она не знала, что сделает Майкл, когда узнает прав­ду, но вряд ли что-то хорошее. К тому же ей не на чем ехать. Так что придется ждать лели Пэддингтон. Абби стояла в оди­ночестве, испытывая чувство неловкости, отказывая одному джентльмену за другим, поглощенная мыслями о Гэлене. Ее глубоко ранило его предательство! Так же, как предательство капитана и Майкла.

– Добрый вечер, леди Дарфилд.

Абби повернула голову и через силу улыбнулась.

– Рада видеть вас, мистер Рутье, – вежливо проговорила она.

– Нет, леди, это я всегда рад видеть вас. Простите, но сегодня вы выглядите немного усталой. Надеюсь, ничего серь­езного?

– О, нет, я совершенно здорова, благодарю-вас. Немного устала. Вот и все. – Абби улыбнулась.

– В самом деле? – Желтые глаза Рутье несколько долгих мгновений смотрели прямо в глаза Абби, и недоброе предчув­ствие зародилось в глубине ее сознания, но она не придала этому значения.

– Очень сожалею. Может быть, вам пойдет на пользу не­большая прогулка по саду?

Идея показалось Абби неплохой. Да, прогулка по саду позволит ей покинуть этот душный зал и изба­виться от назойливых лондонских денди. Возможно, тогда ей удастся собраться с мыслями.

– С удовольствием пройдусь, – согласилась она, беря его под руку. Поздоровавшись с Уилмингтонами, Майкл быстро прошел в зал. Огляделся, но Абби не увидел. Тогда он направился в большой салон, полагая, что леди Пэддингтон может уговорить Абби сыграть партию в мушку, однако и там ее не было. Он уже собрался было вернуться в зал, но тут заметил Сэма и Алек­са, они сидели за столом в библиотеке и дружески беседовали за графином бренди. Майкл, разумеется, направился к ним. Без сомнения, все дебютантки строили планы, как бы завлечь этих двоих холостяков – самых завидных женихов во всей Британии – в переполненный танцующими зал. Однако холо­стяки всячески старались этого избежать.

– Дарфилд, мы не ожидали увидеть вас на этом приеме, – сказал Алекс, вытянув вперед свои длинные ноги. Майкл подсел к ним и принял из рук лакея бокал с бренди.

– Я и сам не ожидал, что приеду сюда. – признался Майкл. – Но мне просто необходимо кое-что обсудить с моей женой. – Он ничего не мог с собой поделать: легкая улыбка приподняла уголки его губ. Сэм посмотрел на него, как на умалишенного. Алекс рассмеялся.

– Лично я буду очень разочарован, если Дарфилды решат провести вечер вместе, – шепотом заговорщика сказал Алекс Сэму. – Я был крайне признателен леди Дарфилд за ее готов­ность сопровождать тетушку Пэдди.

Сэм смотрел на это менее оптимистично.

– Хотелось бы надеяться, что больше не будет перебранок. Майкл загадочно улыбнулся и глотнул бренди.

– Ничего не могу сказать по этому поводу, леди Дарфилд непредсказуема.

– Только дьявола помяни… Не он ли послужил причиной вашей ссоры? – тихо спросил Алекс, кивая в сторону двери. Майкл оглянулся и, увидев Гэлена Керри, помрачнел.

– Как только он сюда проник? – проворчал Майкл, поставил бокал на столик и поднялся. Тут Гэлен его заметил и быстро подошел к ним.

– Какого черта вы здесь делаете, Керри? – процедил Майкл сквозь зубы.

Гэлен нервно взглянул на Сэма и Алекса: оба смотрели на него с презрением. Тогда он поднял руки.

– Выслушайте меня, Дарфилд, больше я ничего не прошу.

– Я уже выслушал все, что вы могли мне сказать, Керри. Мне кажется, сегодня днем я дал вам это ясно понять.

– Меня привела сюда тревога за Абби…

– Абби не ваша забота.

– Может, и нет, – перебил Гэлен, – но я подумал, вам небезразлично, что в данный момент она весьма уязвима.

Майкл выпрямился.

– Что вы имеете в виду?

– Вы были правы, Дарфилд. Завещание действительно фальшивое, – сказал Гэлен, избегая взгляда Майкла, в то вре­мя как Майкл не сводил глаз с его лица. Алекс и Сэм обменя­лись изумленными взглядами.

– Неужели? – с издевкой произнес Майкл.

– Вы выслушаете меня? – спросил Гэлен. Майкл молчал, размышляя, стоит ли слушать Гэлена, и в конце концов жестом пригласил его сесть. Гэлен сел на крае­шек стула, отказался от предложенного ему лакеем бренди и сжал руки, лежавшие на коленях, собираясь с духом, Потом сделал глубокий вдох и стал говорить. Спокойным, ровным голосом он рассказал всю эту чудовищную историю, затеян­ную злейшим врагом Майкла.

Все трое слушали его затаив дыхание, время от времени за­давая вопросы, па которые Гэлен охотно отвечал. Из его рассказа стало ясно, что Абби ничего не знала, просто пыталась ему по­мочь, потому что с детства любила своего кузена. Правдивый рас­сказ Гэлена не полностью оправдал Абби п глазах Майкла. Как бы то ни было, она ему солгала, и все же Майкл почувствовал огромное облегчение. Выслушав Гэлена, Мапкл спросил:

– Почему вы решили рассказать мне об этом?

– Абби раскрыла мой план и послала мне записку, назначи­ла встречу здесь и потребовала, чтобы я во всем признался. Я пошел вас искать и встретил Рутье. Представьте, в какую он пришел ярость, когда я сказал, что выхожу из игры. И я решил, что вам следует знать… Майкл мгновенно вскочил.

– Рутье здесь? – Голос его прозвучал тихо, но зловеще.

– Да, я его видел,

Не говоря ни слова, Майкл повернулся и вышел из библио­теки. Переглянувшись, Гэлен, Сэм и Алекс последовали за ним.

Абби шла вслед за Рутье по террасе, наслаждаясь прохлад ным ветерком. Ее спутник был необычно молчалив.

– Воздух освежает, вы не находите?

– Наверное, – холодно ответил он. Абби искоса взглянула на него.

– Вам, кажется, не по себе, мистер Рутье.

– Возможно, – отозвался он. В мозгу Абби прозвенел тре­вожный сигнал, настолько слабый, что она не обратила на него внимания. Вдруг Рутье взглянул на нее и улыбнулся: – А мо­жет быть, и нет. Вы уже были в лабиринте леди Уилмингтон? Это самый большой лабиринт в Лондоне.

– Нет, не была.

– Тогда пойдемте; не пожалеете, – сказал он и повел ее вниз по каменной лестнице.

– Но, мистер Рутье, уже стемнело! – рассмеялась Абби.

– Уверяю вас, там очень светло. Внутри расставлены фа­келы на тот случай, если кто-нибудь заблудится.

По мере приближения к входу дурные предчувствия Абби все усиливались.

– Мне кажется, нам не следует заходить внутрь. Это не очень прилично. – И она нервно рассмеялась.

– Прилично? С каких это пор вас волнуют приличия, леди Дарфилд? – Он так странно улыбнулся, что по телу у Абби побежали мурашки.

Она нахмурилась, не совсем понимая смысл его слов.

– Полагаю, этот лабиринт предназначен для влюбленных, мистер Рутье. А не для тех; кто просто отправился погулять, как мы с вами.

– По-моему, он нам вполне подходит, – заметил Рутье. – Не поняла.

– Я совершенно уверен в обратном, – произнес Рутье;

Когда они подошли ко входу, он схватил ее за локоть и потащил к живой изгороди. Абби на мгновение растерялась, но тут в ее голове ударили колокола, предупреждающие об опас­ности. К несчастью, было уже слишком поздно. Она попыта­лась вырваться, но он толкнул ее в узкий проход и сошел вслед за ней, отрезав дорогу обратно. Затем толкнул ее вперед.

Абби споткнулась, повернулась к Рутье лицом и попяти­лась, глядя на него с изумлением.

– Мистер Рутье, что на вас нашло? Мне вовсе не хочется осматривать лабиринт!

– А мне хочется, – небрежно ответил он, надвигаясь на нее. Абби охватила паника. Лицо Рутье казалось вырезанным из кам­ня, а желтые глаза стали такими жестокими, что Абби подавила невольную дрожь. Заметив ее испуг, он злорадно улыбнулся.

– Если я дала повод подумать, что мое дружеское отноше­ние к вам нечто большее, мне искренне жаль. Я замужняя жен­щина, сэр, и меня не интересуют связи на стороне. – Абби отступила назад и наткнулась на изгородь.

– Вы – несравненная красавица, вам это известно? – тихо спросил Рутье, оглядев ее е ног-до головы, и облизнул губы.

Абби вытянула вперед руки в тщетной попытке удержать его в рамках приличий.

– Не надо, сэр. Ваши ухаживания мне неприятны, – ска­зала она.

Губы Рутье искривила похотливая усмешка.

– Сопротивление. Мне это нравится, красавица моя. Господи, она считала его другом, а у него, оказывается, совсем другие намерения.

– Я не хочу. Думаю, вы понимаете меня, – настаивала Абби.

– Зато вы меня не понимаете. – Он издевательски рас­смеялся. – Да бросьте, леди Дарфилд. Вы наверняка не прочь поразвлечься с кем-нибудь. Вам следовало убедить этого него­дяя отдать вам ваше приданое, а потом бросить. Он вас недостоин, неужели вы этого не видите? Он совершенно не уважает вас. Он не умеет любить женщину, как умею я.

Эти слова вызвали у Абби бурю отрицательных эмоций. Никого более отвратительного она не могла себе представить. На какое-то мгновение Абби зажмурилась, чтобы побороть при­ступ страха и ненависти, а когда открыла глаза, Рутье набро­сился на нее, Абби изо всех сил толкнула его в грудь.

– Можешь притворяться, если тебе так нравится, ангел мой, но я знаю, что такая женщина, как ты, любит почувствовать между бедрами кое-что твердое, – проговорил он, тяжело дышать.

Абби с размаху опустила каблук на его ногу в туфле из мягкий кожи, Рутье замер, его глаза превратились в две узенькие, злобные щелочки. Абби отшатнулась и еще сильнее вжа­лась в живую изгородь, тем самым загнав себя в ловушку. Господи помилуй, что происходит? Неужели все население Англии обезумело? Она пыталась побороть страх, охвативший ее и грозящий лишить последних сил, Рутье холодно всматри­вался в ее лицо. Абби не шевелилась, почти не дышала и горя-, чо молилась про себя. По губам Рутье скользнула усмешка, при виде которой Абби вздрогнула. На нее никогда никто так не смотрел, но она поняла смысл этого взгляда. Она ни за что не позволит ему прикоснуться к себе.

– Дарфилд не захочет тебя, если ты будешь обесчещена, правда? Не это ли треножит твою хорошенькую головку? Он не стал ждать ответа. Обхватил ее одной рукой за талию, а другой зажал рот. Потом подхватил, словно перышко, и понес в глубину лабиринта. Абби яростно сопротивлялась, но Рутье лишь смеялся над ее усилиями. – Твои опасения не напрасны, дорогая. Дарфилд никогда больше к тебе не прикоснется, если узнает, что я овладел то­бой. А я это сделаю, каждый дюйм твоего восхитительного тела будет моим. – Он остановился на маленькой поляне, с похот­ливой улыбкой посмотрел на нее сверху вниз и облизнулся. Он не отнимал ладони от ее рта, и ей трудно было дышать. – Какая чудесная дилемма для маркиза. Его хорошенькая же­нушка скомпромегирована Малкольмом Рутье. И вряд ли он поверит, что это произошло без твоего согласия. Мне кажется, он тебе не слишком доверяет. – Рутье хи­хикнул.

Абби начала яростно вырываться; ладонь Рутье соскольз­нула с ее губ.

– Не делайте этого, пожалуйста, – проговорила она. В ответ Рутье схватил ее за волосы и дернул голову назад. Абби каким-то чудом удалось вырваться из его рук, и она побежала. Но Рутье поймал ее и с такой силой прижал к себе, что в ее легких не осталось воздуха.

– Не надо сопротивляться, дорогая. А то не получишь удо­вольствия, – прошептал он ей на ухо.

Абби закричала. Рутье снова зажал ей рот потной ладонью и заставил повернуться к нему лицом.

– Посмей только еще раз крикнуть, сука, – злобно сказал он, убрал ладонь с ее рта и впился в него губами.

Это был жестокий поцелуй. Абби не разжимала губ, он ее укусил. Она невольно ахнула, и его язык проник в ее рот, вы­звав новый приступ тошноты. Абби отталкивала Рутье, пыта­ясь нашарить ногами его ступни, чтобы ударить в лодыжку. Рутье только рассмеялся, не отрываясь от ее губ, и еще сильнее впился в них. Она попыталась повернуть голову, но он был гораздо сильнее. Держа ее одной рукой за талию, он не давал ей высвободиться, навалившись на нее. Потом сунул руку ей за корсаж и грубо стиснул грудь. Абби продолжала сопротивляться, но понимала, что это бессмысленно, и чувствовала себя совершенно беспомощной. Когда он попытался задрать ей платье, Абби умудрилась за­кричать даже с зажатым ртом. Ему удалось бы ее изнасиловать, если бы в этот момент кто-то не вмешался. Она не знала, как это произошло, только почувствовала, что ее оттолкнули в сторону. Абби зацепилась каблуком за подол и упала навзничь. Ошеломленная, она не сразу разглядела катавшиеся по траве фигуры. Кто-то резко схватил ее за плечи и поднял на ноги.

– Господи, с вами все в порядке? – Лорд Сазерленд смот­рел на нее с мрачной тревогой. Она тупо кивнула, поднесла руку к лицу и потрогала укушенную Рутье губу.

На лице герцога промелькнуло отвращение, и он посмотрел в ту сторону, где дрались двое мужчин. Абби перевела шгляд на дерущихся, и сердце у нее замер­ло. Майкл с потемневшим от ярости лицом дрался с Рутье. Она подавила готовый вырваться крик, когда Рутье нанес Майк­лу молниеносный удар в челюсть, от которого его голова резко дернулась назад. Майкл пошатнулся, и Рутье бросился на него, готовясь нанести удар. Но Майклу удалось уклониться, и ку­лак Рутье врезался в изгородь. Майкл прыгнул на Рутье, сбил его с ног, и тот, упав на спину, с глухим стуком ударился о землю. Кулак Маикла вре­зался ему в лицо, за первым ударом последовал второй, Рутье попытался поднять руки, но Майкл был полон решимости при­кончить его. Однако помешал просочившийся в сознание крик Абби. Он упустил какую-то долю секунды, и этого оказалось достаточно. Рутье нанес ему почти смертельный удар и сбро­сил его с себя.

Не успел Рутье ударить еще раз, как Сэм схватил его сза­ди, Алекс, в свою очередь, схватил Майкла.

– Джентльмены, – сурово произнес Алекс, – вы можете решить этот спор на дуэли.

Майкл оттолкнул Алекса, – поднес руку к подбородку и ос­торожно подвигал челюстью.

– С радостью, – презритечьно ответил он. – Рутье, если вы мужчина, считайте, что я броснл вам вызов. Рутье рассмеялся.

– Буду ждать с нетерпением. Будь сейчас светло, я пред­ложил бы покончить с этим немедленно.

Абби в ужасе слушала эту перепалку. Дуэль? – О Боже, нет! – простонала ома.

Рутье взглянул на Абби и злобно ухмыльнулся;

– Правильно, маркиза. Я собираюсь его убить. Мне сле­довало прикончить его еще тогда, в Блессинг-Парке, когда пред­ставилась возможность, но, к сожалению, вы показались мне лучшей мишенью. – Пистолеты или сабли? – прорычал Майкл, а Сэм быстро встал между ними.

Сабли, – ответил Рутье. Майкл кивнул и отошел от Алекса, взгляд его был прико­ван к Абби. Не говоря ни слова, он подошел к ней, снял фрак и набросил ей на плечи. Мрачное выражение его лица застави­ло Абби содрогнуться. Он повернул ее спиной к Рутье, и Абби впервые заметила Гэлена, который стоял у входа на полянку, с ненавистью глядя на Рутье.

– Сэм, будете моим секундантом? – тихо спросил Майкл, Должно быть, Сэм кивнул. – Керри, найдите мою карету. Мы обойдем вокруг дома. – Он обнял Абби за плечи и, крепко прижав к себе, повел прочь, из лабиринта, ни разу не оглянув­шись. Домой ехали в полном молчании. Карета катилась сквозь ночной туман к их особняку на Одли-стрит. Майкл, отвернув­шись от окна, бросил взгляд на Абби, которая смотрела на свой порванный корсаж. Лицо ее было покрыто розовыми, пят­нами. Поймав на себе его взгляд, она подняла свои фиалковые глаза, полные тоски, и тотчас опустила их. Майкл чувствовал себя ответственным за все случившееся. Ему следовало присматривать за ней, защищать ее. Не выпус­кать одну из дома. Ведь Гэлен предупреждал его о грозящей ей опасности, и только что это подтвердил Рутье, когда признал­ся, что его мишенью была Абби. А он по глупости думал, что Абби действует заодно с Керри. Когда карета подъехала к дому, Майкл выскочил из нее, потом подхватил Абби на руки и опустил па землю.

– Тебе надо лечь в постель, – мягко сказал Майкл, когда они вошли в холл, опасаясь, что, если произнесет еще хоть слово, и его чувства выплеснутся наружу. Абби не перечила, Она взбежала по лестнице и исчезла из виду. Майкл повернулся и пошел в большую гостиную. Сейчас он не мог о ней думать. Когда убьет Рутье, тогда и решит, как наладить с ним отношения. Приехали Сэм и Алекс и вместе с Майклом стали дожи­даться рассвета. Мысли Майкла все время возвращались к Абби. Незадолго до назначенного часа он заглянул в ее комнату, что­бы только взглянуть на нее перед дуэлью. Услышав звук от­крывающейся двери, Абби подскочила. Очевидно, она не спала: она лежала на покрывале в шелковом пеньюаре. Майкл переступил порог и высоко поднял свечу. Абби спустила ноги с кровати и ухватилась за ее край.

– Какие слова я должна сказать, чтобы удержать тебя от этого шага? – в отчаянии произнесла она.

Майкл покачал головой и медленно подошел к Абби. Дол­го смотрел на нее, стараясь запомнить каждую черточку ее лица. Господи, как она красива! Черные волосы рассыпались по пле­чам, фиалковые глаза сияют, и этот образ он сохранит в своем сердце до самой смерти. Он перевел взгляд на ее живот, на новую жизнь, которую она носила в себе. Ее рука скользнула вниз и обхватила живот, словно защищая эту зарождающуюся в ней жизнь. Майкл опустился рядом с ней на корточки. Так много надо было сказать, слишком много, он даже не знал, с чего начать. Сказал ли он ей, что ему очень жаль? Что он был не прав? Сказал ли, что любит ее? Время летело так быстро!

– Если я не вернусь…

– Нет! Не говори так, пожалуйста, – умоляющим тоном сказала Абби, подавляя рыдания, Майкл ласково сжал ее руку, пытаясь успокоить.

– Абби, слушай меня внимательно: Сэм – мой душепри­казчик. Слушайся его, делай все так, как он говорит. И обещай мне… – Он замолчал, не в силах продолжать, – Обещай, что наш будущий ребенок будет носить мое имя. – Абби широко раскрыла глаза и вся сжалась в комок.

Никогда еще она не испытывала такого горя.

– Ты вернешься, – прошептала она сквозь рыдания. – Я знаю, ты вернешься. Вернешься!

Майкл ничего не ответил. Его глаза потемнели,

– Абби… – Голос его замер. Он не мог оторвать от нее глаз. Абби прочла все, что было у него на сердце. Он нежно поцеловал ее в губы, и в этом легком прикосновении отрази­лась бездна страдания и надежд, все то, что невозможно вы­сказать словами. Наконец Майкл медленно встал и направился к двери. Как только она закрылась за ним, Абби уткнулась лицом в подушку и начала молиться так, как не молилась еше никогда в жизни.

Возможно, она так и пролежала бы весь день, если бы не настойчивый стук в дверь. Абби вскочила и глянула на часы. Слишком рано, это не может быть Майкл. Она подбежала к двери и рывком распахнула ее. На пороге с мрачным видом стоял Гэлен.

– Одевайся, – сказал он. – Пошли. – Гэлен, что ты…

– Поедем смотреть, как он дерется за тебя на дуэли. Да­вай, не копайся! У нас мало времени!

Абби не надо было долго уговаривать. Она быстро натяну-ла на себя первое попавшееся платье.

Экипаж, нанятый Гэленом, промчался по пустынным лон­донским улицам и пересек мост через Темзу. Подъезжая к ча­стному владению Такингтон-Грин на окраине города, Абби увидела две кареты, верховую лошадь и группу людей. Она попыталась разглядеть среди них Майкла и поднесла руку кр рту, чтобы заглушить готовый вырваться крик. Дуэль уже началась. Гэлен так резко остановил экипаж, что взвизгнули колеса. Абби вскочила с сиденья.

– Что вы злее, делаете, черт побери? – рявкнул Сэм, но Гэлен не обратил на него никакого внимания. Алекс тоже был здесь, а рядом с ним джентльмен, державший в руке черный чемоданчик. Чуть в стороне стоял еще один человек, видимо, секундант Рутье. Не отрывая глаз от дерущиеся, Абби броси­лась к краю поля.

Майкл, который был в одной рубашке, держался уверен­но, но Рутье фехтовал лучше. Аббн содрогнулась, когда острые клинки сабель сошлись с оглушительным звоном, который эхом разнесся по маленькой полянке. Рутье наетупшг на Майкла, тесня его к деревьям. Но Майкл сражался с такой внутренней силой, которую не мог пробудить в себе Рутье. Он отвоевал свою позицию и бросился в атаку, Рутье, видимо, был застигнут врасплох, так как пошатнулся и отступил на несколько шагов, пока снова не обрел равновесие. Прищурив свои желтые глаза, снова ринул­ся в бой. Однако Майкл продолжал двигаться вперед, не усту­пая в молниеносной скорости Рутье. Невероятно, но ему почудился голос Абби. Он не поверил своим ушам: должно быть, игра воображение. Ни один из дуэлянтов никак не мог одержать верх. Майк­лу казалось, что они дерутся уже много часов: державшая тя­желую саблю рука горела от напряжения, со лба ручьями лил пот, глаза застилал туман, были мгновения, когда он с трудом различал противника. Рутье казался таким же измученным, он уже дважды опускал саблю, и дважды Майкл делал выпал, едва не пронзив черное сердце врага. Он был уверен: еще один шанс, и он уложит его. Когда Рутье сделал очередной выпад, Майкл поскользнул­ся на мокрой площадке и отступил к самому краю. И тут со­всем близко он заметил зрителей. Какого черта они здесь стоят? Его сапог снова заскользил по грязи, и он с трудом удержался на ногах, но теперь преимущество было явно на стороне Рутье. Он снова сделал выпад и на этот раз выбил из руки Майкла саблю, которая взлетела высоко в воздух. В отчаянной борьбе Майкл отскочил вправо и рванулся к Рутье. Пот заливал глаза, и в этот момент противник сделал последний выпад. Вдруг кто-то сильно толкнул Майкла в грудь. навалившись на него всей своей тяжестью, и он упал навзничь. Поднял глаза и увидел занесенную высоко над его головой саблю Рутье. Как в фантастическом, нереальном сне, глаза Рутье вне­запно широко раскрылись и посмотрели прямо в глаза Майк­ла. Несколько мгновений он стоял, пошатываясь, с занесенной над Майклом саблей и вдруг стал оседать на землю. За его спиной стоял Гэлен, он тяжело дышал, держа в руке окровав­ленную саблю Майкла и не отрывая глаз от Рутье. Майкл перевел взгляд на того, кто лежал на нем, и громкий стон вырвался из его груди. Это была Абби. Он осторожно опус­тил ее на землю и увидел у нее под грудью красную полосу, тяну­щуюся через бок и руку. Майкл оцепенел: она закрыла его своим телом, приняла на себя удар Рутье. Она спасла ему жизнь. Он подхватил ее безвольное тело и прижал к груди. Ее голова откинулась назад, черные волосы рассыпались по зем­ле. Ему показалось, что Абби не дышит. «О Господи, нет! Молю тебя!» Он уткнулся лицом в ее шею и почувствовал губами сла­бый пульс. Сэм высвободил Абби из объятий Майкла, чтобы доктор мог осмотреть ее раны. Сквозь окутавший его туман ужаса Майкл слышал, как Алекс приказал у6рать тело Рутье, а Гэлену – немедленно скрыться.

– Рана очень глубокая, Большая потеря крови, надо. не­медленно отвезти ее в город, – сказал доктор.

Майкл вскочил, снова прижал к себе Абби, не сводя глаз с ее покрытого смертельной бледностью лица.

– Поехали, надо спешить – крикнул Сэм. Майкл, спотыкаясь, двинулся к карете. Его охватил страх:

не дай Бог, если она умрет. Он попытался прогнать эту страш­ную мысль. Господи, как он ее любит! Как она ему нужна!

– Абби, дорогая, держись, – прошептал Майкл, прижи­маясь губами к ее волосам. – Ты мне нужна, любимая – Пожа­луйста, не сдавайся! – Вместе с Сэмом он быстро забрался в карету и велел кучеру ехать в город.

Глава 20

Абби выплыла из темноты, которая окутывала ее, каза­лось, целую вечность, часто заморгала и поморщилась от рез­кой боли в голове. Свет был тусклым, но он все же рассеял непроницаемый мрак. Она облизнула сухие, потрескавшиеся губы, пытаясь сосредоточиться на этом смутном свечении.

«Может быть, я сплю?» – подумала Абби, увидев словно в тумане сидящего рядом с ней в кресле Майкла. Он облокотил­ся на колени и уткнулся лицом в свои большие ладони. Тем­ные кудри скрывали от нее его лицо. Что-то было не так. Должно быть, это действительно сон. Ее сильно знобило. Абби провела языком по губам и постаралась сосредоточить взгляд на Майкле.

– Холодно, – еле слышным шепотом произнесла она. Майкл поднял голову и уставился на нее налитыми кро­вью глазами.

– Абби? – прошептал он.

– Мне холодно. – Майкл вдруг исчез и тут же появился снова с одеялом в руках. Он осторожно на­крыл ее и подоткнул одеяло вокруг ледяных ног. Потом опус­тился рядом с ней на колени. Привидевшийся ей Майкл молчал, но губы его слабо по­драгивали, он нежно гладил ее волосы. Его полный муки взгляд впился в ее лицо и остановился на глазах. Абби не удавалось сфокусировать взгляд и разглядеть его, но она чувствовала, что он охвачен безграничной печалью.

– Сон, – выговорила наконец Абби, обращаясь к самой себе.

– Нет, дорогая, – ответил он дрогнувшим голосом. Она слегка нахмурилась, поморщившись от боли. Что с ней случи­лось? Почему Майкл такой грустный?

– Ты грустишь? – спросила Абби. Глаза Майкла, увлажнились, он долго смотрел на нее, по­том с трудом произнес:

– Теперь уже нет. – И нежно погладил ее по щеке.

– Ты грустишь, – повторила она. Он не ответил и уткнул­ся лицом в покрывало на постели.

Абби почему-то удивилась. Она согрелась, тепло разли­лось по всему телу. Веки ее отяжелели, ресницы затрепетали, она взглянула на его темные волосы, на вздрагивающие широ­кие плечи и снова потеряла сознание.

Через несколько секунд Майкл медленно поднял голову, посмотрел на Абби и тыльной стороной ладони вытер слезы.

– Благодарю тебя. Господи! – прошептал он. Затем снова опустился в кресло, которое не покидал вот уже четыре долгих дня и ночи. Абби была так бледна, кожа ее стала почти прозрачной. Она казалась такой маленькой, такой невероятно уязвимой, что даже малейшее дуновение – ветерка способно было унести ее от него.

Но ужасная лихорадка наконец-то прошла. Доктор Сти­вене предупредил Майкла, что надо быть готовым в самому худшему. И если в ближайшее время жар не спадет, инфекция убьет ее. «Она должна бороться», – сказал он. Поэтому Майкл не отходил от ее постели и заставлял бороться за жизнь. За те дни, что ее терзала лихорадка, он уже отчаялся увидеть ее здо­ровой. Но продолжал разговаривать с ней, уверял, что она ему необходима. Читал письма от ее родных, рассказывал о местах, в которых побывал, и об их недолгой со­вместной жизни. Он даже привел в ее комнату Гарри в надеж­де, что его появление вернет ее к жизни. Все было напрасно. «Существуют две возможности, – сказал доктор Стивенс. – Либо она полностью выздоровеет, либо умрет от заражения крови».

– Она не умрет! – как безумный, взревел Майкл, даже Себастьян испугался. Майкл отказывался верить, что Абби ум­рет. Если это произойдет, его жизнь потеряет всякий смысл. Она для него все. Она должна узнать, как сильно он ее любит. Должна снова улыбаться, играть на скрипке. Она должна жить!

Слава Богу, она очнулась, хоть и ненадолго. Это обнаде­живает. Глаза его сноса наполнились слезами. Он не сводил глаз с Абби, казавшейся совсем крошечной под грудой одеял. Она должна жить.

Абби очнулась и увидела, что в комнату струится яркий солнечный свет. Она поморщилась от острой боли в позвоноч­нике. Но еще сильнее болел бок.

– Вы меня слышите, мэм? – Она узнала голос Сары, но не сразу ответила, пересохло в горле.

– Воды, – едва слышно попросила Абби, ;

Сара поднесла ей стакан ко рту, приподняв голову. Абби сделала несколько глотков и откинулась на подушки.

– Больно, – прошептала она.

– Знаю, что больно. Доктор Стивенс осмотрит вас и даст опия. Он снимет боль, – сказала Сара. – Ох, мэм, вы даже не представляете, какое облегчение мы все испытали!

Абби прищурилась, посмотрела на Сару и заметила в ее гла­зах слезы. Как и в глазах Майкла. Ей снилось, что он был здесь.

– Что служилось? – спросила она. Сара отвела глаза.

– Я схожу за доктором. Лежите спокойно, – прошептала она и ушла.

Абби пыталась сосредоточиться, разглядывая балдахин у себя над Головой. Она помнила, что одевалась, думая о том, как идут аметистовые сережки к ее платью. Это.воспоминание почему-то заставило ее содрогнуться.

– Леди Дарфилд, как чудесно, что вы наконец открыли свои фиалковые глаза! – загремел чей-то голос, и она увидела склонившееся над ней худое улыбающееся лицо и очки. Она сразу узнала доктора Стивенса. – Ну и напугали же вы нас, мадам! Видите мой палец? А, очень хорошо. Теперь следите за ним глазами, пожалуйста. – Он поводил пальцем у нее перед глазами, Абби поморщилась: даже легкое движение глаз вызы­вало боль.

– Замечательно! Наберитесь терпения. Время лечит. Сей­час примете опий, и вам станет легче. – Он осторожно ощупал ее, и когда нажал на бок, Абби ахнула и зажмурилась от невы­носимой боли. – Тяжелая рана. Видимо, очень глубокая, по­этому медленно заживает. К. счастью, переломов нет. Я знаю, что от опия болит голова. Вы заметили?

– Рана? – испуганно спросила Абби. Доктор снова склонился над ней, поправил очки, – Как вас зовут?

– Абби. – Конечно, она помнит свое имя.

– Вы знаете, где находитесь?

– В Блессинг-Парке, – едва слышно ответила она.

– Правильно. Помните, как вас ранили?

Абби нахмурилась и покачала головой. Она помцила толь­ко, как одевалась. Больше ничего.

– Вас ударили саблей, – как бы между прочим сказал доктор.

Ударили саблей? Что он говорит?

– Не может быть, – тихо возразила Абби.

– Вы помните, что произошло в то утро? – снова спросил он.

В какое утро? Последнее, что Абби помнила, – это как стояла в своей туалетной комнате.

– Я одевалась… – Голос ее замер.

Врач нахмурился.

– Леди Дарфилд, вы получили серьезное ранение и долго не сможете вставать с постели. Сара, принесите чашку чая, – распорядился он.

Серьезное ранение? Абби была изумлена. – Какое ранение? – с трудом произнесла она и тут же охнула от прикосновения его пальцев к ране под грудью.

– А теперь отдыхайте, – сказал доктор, закончив осмотр. Краем глаза Абби видела, как Сара положила в чай опий. Абби трудно было глотать, но доктор настоял, чтобы она вы­пила чай.

– Она очень слаба. Когда в следующий раз проснется, дайте ей немного бульона, – велел Стивенс.

Опий подействовал быстро, и глаза у нее стали слипаться. Она слаба, это плохо для ребенка, засыпая, подумала Абби.

Ребенок. Абби заставила себя открыть глаза.

– Мой ребенок? – Сара и доктор переглянулись. – Мой ребенок! – Сара отвернулась со слезами на глазах, а доктор взял Абби за руку.

– Ну-ну, не расстраивайтесь. Срок был совсем неболь­шой. У вас еще будет масса возможностей родить детей… – Больше Абби ничего не слышала, она почти не поняла, что он имел в виду.

Она потеряла ребенка. Горячие слезы потекли по щекам, боль в груди почти заглушила боль в боку. Абби старалась не закрывать глаза, боролась со сном, но опий взял свое, и она постепенно впадала в забытье.

Доктор Стивенс подождал, пока Абби заснет, и со вздохом повернулся к Саре, которая вытирала слезы.

– Соберись с силами, девушка. Позаботься о том, чтобы она немного поела. Она крайне слаба.

Прежде чем выйти из комнаты, доктор снова посмотрел на Абби.

– Я хотел немного повременить с этим печальным извес­тием, – сказал он, пожав плечами, и вышел. Быстро прошел по коридору, спустился по мраморной лестнице и направился к кабинету маркиза. Постучал в дверь и, не дожидаясь пригла­шения, вошел.

Майкл сидел за письменным столом в измятой сорочке, расстегнутой у ворота и не заправленной в брюки. Его воло­сы были в беспорядке, а на подбородке и ввалившихся ще­ках появилась колючая щетина. Лицо вытянулось, под запавшими глазами легли темные тени. Давали себя знать бессонные ночи. Увидев доктора, Майкл поднял­ся ему навстречу.

Доктор нахмурился.

– Не знаю, кто больше нуждается в моей помощи, вы или ваша жена, – сухо произнес.он, направляясь к буфету.

– Как она? – спросил Майкл, пропустив его замечание мимо ушей.

– Очень слаба, но мыслит ясно. Жар спал, однако меня все еще беспокоит инфекция. Похоже, она не помнит, что с ней случилось. Налицо признаки частичной амнезии в резуль­тате травмы.

– Надеюсь, со временем она, вспомнит?, – с тревогой спро­сил Майкл. Доктор Стивенс в раздумье покачал головой.

– Трудно сказать. Быть может, и вспомнит. Я дал ей опия, чтобы снять боль. Пусть спит. Сон и хорошее питание ей просто необходимы. Пусть пьет бульон. Даже через силу. – Доктор Стивенс, держа в руке рюмку с бренди, смотрел на Майкла. – Должен сказать, я доволен. Ей удалось избежать еще больших страданий, учитывая лихорадку и серьезность раны. Не говоря уже о потере ребенка.

Майкл кивнул и со вздохом запустил пальцы в волосы.

– Если вы не поспите, последствия будут печальными, могу вас заверить. – Майкл нетерпеливо взглянул на него. – Ваша жена никуда не денется, сэр, нынче утром ее шансы на выздоровление значительно выросли. Ей понадобятся ваши силы, а в таком состоянии вы ничем ей не поможете, черт возьми. Вам тоже выписать опия?

– Мне не нужен ваш чертов опий, Джозеф, – заявил Майкл.

– И виски пейте поменьше. Когда вы ели в последний раз? – спросил доктор Стивенс.

– Два дня назад, – ответил за Майкла появившийся в дверях Джоунз. Неслышно пройдя по обюссонскому ковру, он поставил на стол серебряный поднос.

– Съешьте все, что вам принесли, Дарфилд, примите ванну и ложитесь спать, Абби проспит весь день и, вероятно, всю ночь. А утром можете снова заступать на вахту. – Когда, Джозеф? Когда она полностью поправится? – спросил Майкл, не обращая внимания ни на еду, ни на Джоунза.

– Сначала ей надо избавиться от угрозы инфекции. Когда полностью поправится? В лучшем случае через месяц.

– Она сможет иметь детей? – тихо спросил Майкл. – Думаю, да, Но прежде всего ей нужно восстановить Силы. Доктор Стивенс поставил рюмку и пошел к двери.

– И еще, Дарфилд. Поберегите ее от волнений. Она долж­на сохранять спокойствие и лежать в постели. И о себе поду­майте. – Доктор указал на накрытую крышкой тарелку. – И последнее, – сказал он уже подойдя к двери. – Она знает, что потеряла ребенка. Лицо Майкла исказилось от боли. – Я хотел сам сказать ей об этом, – дрогнувшим голосом произнес Майкл, направляясь к выходящим в сад окнам.

– У меня не было выбора, она догадалась. – Доктор Сти­вене поправил очки. – Увидимся утром. Если – будут какие-то перемены, пошлите за мной. – Доктор ушел, а Майкл продолжал стоять у окна, глядя в сад. Джоунз кашлянул,

– Ваш ужин, милорд.

.Майкл медленно вернулся к письменному столу и тяжело опустился в кресло. Джоунз снял крышку с тарелки с говяжь­им рагу и встал за спиной у Майкла. Тому ничего не остава­лось, как приняться за еду. Проглотив несколько.кусочков, он почувствовал, что умирает с голоду, и молча съел все и два куска хлеба в придачу. Отодвинув пустую тарелку, Майкл ощутил страшную уста­лость. Доктор Стивенс прав; ему необходимо принять ванну и поспать. Последние четыре дня были для него сплошным кош­маром. Он был на грани срыва с того момента, как поднял Абби с земли. Майкл с горечью вспомнил, как привез Абби в Лондон к врачу, который остановил кровотечение, но заявил, что она потеряла слишком много крови и вряд ли выживет. Отказываясь верить этому мрачному прогнозу, озабоченный тем, что весть о случившемся распространится по всему Лондону, он решил отвезти ее к доктору Стивенсу. Держа в объятиях ее безвольное тело, он два часа добирался до Бдессинг-Парка, кровь из ее раны просачивалась сквозь по­вязку и пропитывала его одежду. Майкл всю дорогу горячо молил Бога не отнимать у него Абби. Он никогда не отличался набожностью и не умел молиться. Он обещал отдать собственную жизнь, если Господь пощадит Абби. В полном отчаянии Майкл смотрел на нее. Она лежала в постели без сознания, ее била лихорадка и с каждым днем она станови­лась все бледнее. Ночи он проводил у ее постели, готовый к са­мому худшему. Временами легкое движение или стон вселяли в него слабую надежду. Однако перемены к лучшему были столь незначительны, что Майкл совершенно отчаялся. И когда прошлой ночью свершилось чудо и Абби открыла глаза, охваченный чувством облегчения и благодарности, он зарыдал, как ребенок. Никогда еще он не испытывал таких сильных чувств, его словно приговорили к смерти, а потом помиловали. Доктор Стивенс предупредил его об угрозе инфекции, но Майкл даже думать об этом не хотел. Он должен сделать все, чтобы Абби выздоровела, а для этого нужны силы. Доктор Сти­вене прав: надо есть и спать, меньше пить, иначе он не сможет помочь Абби. Майкл встал из-за стола, велел Джоунзу приготовить ван­ну и пошел к себе. Поднявшись по лестнице, он остановился у двери ее гостиной, как обычно, когда проходил по этому кори­дору. В ее комнате перед их отъездом в Лондон царило ожив­ление. Черт возьми, и зачем только он повез ее туда? Почему ему так хотелось показать ее тому самому обществу, которое когда-то отвергло его? Останься они в Блессинг-Парке, как ей того хотелось, не случилось бы этого кошмара. Он долго стоял у двери, потом, не выдержав, толкнул ее и вошел. Там все было по-прежнему. Яркие лучи солнца струились в окна. Повсюду лежали журналы и книги, на диванах и креслах – шитье. Он медленно прошелся по комнате, буквально впитывая каждую подробность. Вещи уже привезли из Лондона, и все вы­глядело так, будто она никуда не уезжала. На столике у камина лежала скрипка в футляре. Майкл быстро отвел от нее глаза, моля Бога, чтобы не отнимал у него Абби. Майкл уже собирался выйти, когда взгляд его упал на гру­ду шитья возле кресла. Он взял лоскут мягкого полотна, тот самый, на котором она пыталась вышить Блессинг-Парк. Вы­шивала она плохо, и ничего у нее не получилось. Майкл улыб­нулся. При воспоминании о том, как Абби вышивала, сидя у него в кабинете, сердце болезненно сжалось. Еще раз окинув комнату взглядом, он положил вышивку и тихо вышел. Первые лучи серого утреннего света просачивались в окно, когда Абби снова очнулась. Со стоном прижала ладонь ко лбу: голова невыносимо болела. Ей стоило невероятных усилий чуть-чуть приподняться на подушках и оглядеть комнату. На зеле­ной шелковой кушетке у камина спала Сара.

– Сара, – позвала Абби, отметив про себя, что ее голос немного окреп. Но вместо Сары к ней быстро подошел Майкл. Это он спал на кушетке.

Майкл осторожно присел на край постели, склонилсяэдад ней и легонько провел пальцами по ее щеке и шее.

– Как ты себя чувствуешь? – с тревогой прошептал он.

– Майкл? – удивилась Абби. – Тебе больно?

Абби сглотнула, слегка кивнула и прикрыла глаза. – Не надо опия, пожалуйста, – шепнула она. Он снова погладил ее лицо.

– Ты должна выпить немного бульона, – сказал Майкя и потянулся к шнуру звонка.

– Что произошло? – спросила она.

Майкл слабо улыбнулся:

– Это длинная история, дорогая. Извини, но придется по­дождать, пока ты наберешься сил. И тогда я тебе все расскажу.

– Как ты здесь оказался? – спросила Абби. – Как оказался?

– Почему я в Блессинг-Парке?

– Блессинг-Парк – твой дом, – ответил Майкла – Здесь доктор Стивенс, он вылечит тебя, – тихо произнес он, убирая волосы с ее лица.

– Наверное, я упала, – предположила Абби. В это время открылась дверь.

Майкл посмотрел ей в глаза.

– Ты помнишь, что случилось? – спросил он.

– По словам доктора, меня ранили саблей. – замеша­тельстве ответила Абби.

Майкл сказал кому-то несколько слов полуобернувшись и снова повернулся к ней с ласковой улыбкой. – Мне очень жаль, дорогая. Тебя тяжело ранили.

– Тьг сам это видел? : Яйцо Майкла потемнело.

– Да, видел, – сердито бросил он;

Взгляд Абби устремился к окну. Почему она никак не мо­жет вспомнить? Майкл погладил ее по щеке.

– Не понимаю. – Абби была в полном недоумении. Как могли ее ранить, да еще саблей? И почему Майкл рядом с ней? – Это странно, что ты здесь, – снова сказала она.

– Возможно. Но я здесь и никуда не уйду. – Значит, он тоже считает, что его здесь быть не должно, подумала Абби. Что-то не так. Это точно.

…. – Но почему все-таки ты здесь? – Эта мысль, видимо, мучила Абби. Лицо Майкла потемнело. Кто-то снова открыл дверь.

Абби краем глаза увидела Сару.

– Вы выглядите гораздо лучше, – соврала горничная, ста­вя на стол серебряный поднос.

– Как долго…

– Почти неделю, – тихо ответил Майкл. Неделю? Абби охватила паника, которую она не могла по­бороть.

– Все очень плохо, да? – спросила она, от страха ее голос звенел. Майкл что-то сказал Саре, которая тут же подала ему чашку.

– Ты должна выпить этот бульон, дорогая, – велел он, разжимая ей губы ложкой. Абби сделала глоток и схватила его за руку. – я поправлюсь? – с тревогой спросила она.

– Конечно, поправишься, – ответил Майкл и влил ей в рот еще ложку бульона. Он обманывает ее, это написано у него на лице. Господи, она умирает! Неудивительно, что она не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. Абби отчаянно сопротивлялась, не давая Майклу ее кормить. Тогда ои велел Саре держать ее руки и стал насильно вливать ей в рот бульон. «О Господи, прошу тебя, не дай мне умереть! Я хочу жить!» Майкл вытирал ей губы мягким полотенцем, что-то говорил, но она не слышала. Что бы ни произошло, по какой бы причине ее ни ранили саблей, она потеряла все. Ребенка. Здоровье. Майкла. Она не знала, как и почему, но была уверена, что и его тоже потеряла. Когда Майкл прижал чашку к ее губам, она дернула голо­вой, и острая боль снова бросила ее в черную пучину забытья. После того как Абби умыли и сменили белье, Майкл сел в кресло рядом с кроватью. Абби уснула. Морщинки, появив­шиеся в последние дни вокруг ее глаз, разгладились, темные круги исчезли, а шеки не казались такими бледными. Она была похожа на ангела. Абби казалась такой, беззащитной! Он знал, что скоро сны опять вернутся к ней и будут мучить, они начали мучить ее после того, как ей стали давать большие дозы опия. Вчера ночью она металась в постели, кричала во сне и содрогалась от боли, вызванной собственными непроизвольными движениями. Он подозревал, что воспоминания возвращаются к ней во сне, только она еще не связывает их с реальностью. Ему остава­лось лишь молиться, чтобы она окрепла, прежде чем вспомнит случившееся. Лишь через несколько дней Абби смогла гестб в постели. Сара и Майкл по очереди дежурили возле нее, заставляя пить бульон, а через день-другой есть пюре. Гарри разрешено было Лежать у нее в ногах на кровати. Она чувствовала его тяжесть, и это знакомое ощущение вселяло в нее надежду. Голова стала меньше болеть, но провалы в темноту продолжались. Доктор Стивенс не сомневался, что все это скоро пройдет, и уверял Абби, что боль в боку полностью исчезнет. Он уменьшил ей дозу опия и заявил, что она пошла на поправку. Однажды вечером, когда Абби в шелковом пеньюаре сиде­ла, откинувшись на подушки, она почувствовала, что силы возвращаются к ней. Сара сдалась на ее просьбы вымыть ей голову, но настояла, что посидит и ней, пока воло-.сы не высохнут.

– Не хочу, чтобы вы еще и простудились-вдобавок ко все­му прочему, – предостерегла она. Абби почти все время молчала и вполуха слушала болтов­ню Сары и второй горничной, Молли, пока они убирали комнату. Она чувствовала себя совершенно опустошенной, испытывала тупую боль от потери всего, а чего, она и сама не знала. Казалось, будто опий повредил ей рассудок. Она как будто изменилась, стала какой-то другой. Словно потеряла не только ребенка, но и частицу себя. Абби изо всех сил старалась вытащить из глубин памяти обрывки воспоминаний. Отчасти ей это удалось, но картина оставалась неполной. Она вспомнила время, проведенное в Блессинг-Парке, самое лучшее в ее жизни. Она безумно люби­ла Майкла и в то же время боялась его. Это было странно и не могло не тревожить ее. Опий ли был тому причиной? Или что-то другое, чего она не может вспомнить? Несколько раз она спрашивала, что с ней произошло, но никто ей толком не объяс­нил, и она решила, что случилось нечто ужасное. Она помни­ла, что была в Лондоне. Посещала балы, танцевала с Майклом. Вспомнила, как однажды ударила его, но потом подумала, что такого не могло быть, что это просто игра воображения.

– Что случилось с твоем кузиной Глорией? Она встретила какого-нибудь хорошего парня из моряков? – спросила Сара у Молли, когда они складывали выглаженную простыню..

Молли презрительно рассмеялась.

– Он оказался негодяем. Наобещал ей звезд с яеба и луну в придачу, И не только Глории, Еще одной девчонке из запад­ной части города, – с горечью сказала она.

– Не может быть! Бедняжка Глория! Она была так влюблена в него, правда?

– О, она любила его больше жизни. Он ее просто убил.

– Женился на другой? – спросила Сара, кладя простыню на стопку белья.

– Женился? Ха! Он уехал, трус. Уплыл в Америку, гряз­ный обманщик. Лгал им обеим, – проворчала Молли.

– Лгал им обеим, – машинально повторила Абби. И вдруг широко раскрыла глаза.. Гален! Рутье! В ее мозгу всплывали отрывочные картинки. Гэлен с куклой в руке. Руки Рутье, щупающие ее грудь в лабиринте. Гэлен везет ее в экипаже. Дуэль. Воспоминания нахлынули потоком. Тупая боль в голове усиливалась, сердце учащенно забилось. Она услыша­ла свой крик, увидела, как Сара уронила белье и подбежала к кровати.

– Молли! Бегк за лордом Дарфилдом! Быстрее! – крикну­ла Сара.

– Абби уставилась на Сару широко открытыми от ужаса гла­зами.

– Я вспомнила, вспомнила. Сара. О Господи! Вспомнила! – выкрикнула она.

Сара крепко схватила ее за руки.

– Теперь все кончилось! Все позади!

– Рутье!

– Он мертв!

– Нет-нет! Гэлен! Где мой кузен? Где Гэлен?

– Все кончилось, все позади! – умоляла Сара. Абби трясла головой, морщась от боли. Она выдернула руки из ладоней Сары и начала сползать к краю кровати, цепляясь руками за постель. Боль в боку жгла. словно раскаленное желе­зо.

– Нет-нет! Это не все, далеко не все! Сазерленд! Я хочу поговорить с герцогом! – кричала Абби.

– Вам нельзя вставать, мэм! Молли пошла за лордом Дар­филдом.. – вскричала Сара, хватая Абби за талию.

– Нет! Я не хочу его видеть, Сара! – рыдала Абби.

– Я уже здесь, – произнес Майкл, стоя в дверях. Из-за его спины выглядывала Молли, глаза у нее были круглые, как у совы. Майкл кивнул Саре, и та неохотно отпустила Абби.

– Сара, не уходи! – умоляла Абби. Сара остановилась, на середине комнаты и взглянула на Майкла.

– С ней ничего не случится, Сара. Иди, – мягко сказал Майкл и подождал, пока Сара прикроет за собой дверь.

Сбитая с толку и почему-то испуганная, Абби откинулась на подушки, когда Майкл подошел к кровати.

– Я хочу поговорить с герцогом! – с отчаянием настаивала она, вжимаясь в подушки,

– Алекс сейчас в Лондоне. Но ты можешь поговорить со мной, дорогая, – спокойно произнес Майкл.

– Нет! С тобой не хочу!

Майкл опустился на корточки у постели и взял ее за руку, но она вырвала руку...

– Мы все исправим, Абби. Ты и я.

– Я вспомнила! Вспомнила Гэлена и Рутье! Майкл вздрогнул и стиснул зубы.

– Я понимаю, тебе тяжело и больно, любимая. Но я рад, что к тебе возвращается память. Это значит, что ты поправля­ешься, а мое единственное желание – видеть тебя здоровой.

– Рад? Почему? Надоело притворяться, что, я тебе небез­различна? Я вспомнила, Майкл! Майкла упало сердце.

– Ты мне небезразлична, Абби, далеко не безразлична! Ты и представить себе не можешь, насколько! Но если ты не вспом­нишь, мы никогда не сможем восстановить то, что между нами было.

Абби закрыла глаза, голова раскалывалась от боли. О Гос­поди, она ничего не понимает. Ей хотелось ему верить, но она помнила, как он презирал ее. Не хотел ей верить, считал, что она лгала ему. Воспоминания продолжали всплывать. Она лю­била его, но он предпочел ей леди Давенпорт. Как она его ненавидела! Как она его любила! Это было невыносимо.

– Пожалуйста, оставь меня, – проговорила она.

– Абби, дорогая, не прогоняй меня! Нам надо поговорить!

– Раньше ты не хотел со мной разговаривать, Майкл. По­жалуйста, уходи! – закричала она и отвернулась, крепко за­жмурившись, чтобы сдержать слезы,

Майкл пошатнулся. Эта вспышка нисколько не удивила его. Он инстинктивно чувствовал, что у нее должны зажить не только телесные, но и душевные рапы, иначе выздоровление не будет полным. Он с мрачным видом смотрел, как сотряса­ется от рыданий ее хрупкое тело, и сердце его болезненно сжи­малось. Он коснулся ее плеча, но она отпрянула.

Он снова завоюет ее. Может быть, не сегодня, но завоюет. С тяжелым вздохом он медленно направился к двери, страстно надеясь, что она вернет его, но этого не произошло, и он тихо вышел.

Глава 21

– Она в очень хорошем состоянии, Дарфилд – По-видимо­му, память полностью вернулась к ней, а рана зажила.

Доктор Стивенс и Майкл стояли на террасе Блессинг-Парка, выходящей в сад. Внизу среди розовых кустов на кованой скамье сидела Абби и читала, у ее ног лежал Гарри. Пестрая шляпа скрывала ее лицо.

– С удовольствием констатирую, что она даже набрала вес, – продолжал доктор Стивенс.

– Кухаркины пирожки, – ответил Майкл. Доктор рассмеялся.

– И все же она еще не оправилась от меланхолик. Хорошо бы ей поднять настроение. По-видимому, причина в потере ребенка, и вам следует это исправить, Дарфилд.

Если бы только он мог подойти к ней достаточно близки, чтобы это исправить.

– Не думаю, что дело только в.потере ребенка, Джозеф, – вздохнул Майкл, Стивенс взглянул-на него поверх очков. – Не думаете?

Майкл проигнорировал его насмешливый тон. В Блессинг-Парке все знали, что супруги Дарфилд спят в разных комна­тах, и Майкл больше не мог ссылаться на ее нездоровье. Выглядела Абби прекрасно, бледность исчезла, и, хотя она была еще несколько худой, здоровье вернулось к ней почти полнос­тью. Физическое. Но не душевное. На протяжении шести недель, с тех пор как Абби вспом­нила дуэль и все связанные с ней обстоятельства, Майкл пы­тался поговорить с Абби об этом. Но она всячески его избегала под разными надуманными предлогами. Он делал все, что мог, даже посылал ей охапки роз, испортив отношения с Уитерзом, Как она к этому отнеслась, он так и не узнал, Она упорно отказывалась отправиться с ним на прогулку, поужинать, во­обще побыть с ним наедине – Ирония судьбы: всего четыре ме­сяца назад, еще до того как он влюбился в нее, он был бы в восторге от такого ее безразличия. Но сейчас все было по-другому. Даже ее предательство он не переживал так болезненно. В глубине души он понимал причину ее отчуждения. Он оскорбил ее незаслуженным обвинением. Понимать-то он по­нимал, но не мог простить ей ложь. Ради Гэлена. Даже после всего того, что устроил этот подонок, она расспрашивала о нем Сару, интересовалась, где он, все ли с ним в порядке, не искал ли он встречи с ней. Это злило Майкла, он не мог с этим примириться, но готов был забыть. Он готов был на все, толь­ко бы вернуть Абби. Но Абби, видимо, не хотела к нему возвращаться. Шесть недель после ее выздоровления превратились для Майкла в настоящую муку. Он ужасно по ней скучал, по их беседам, по тихим вечерам, которые они проводили вместе. Скучал по ее игре на скрипке, по легкому, звенящему смеху-По ослепительной улыбке. Он слишком сильно желал ее: когда она находилась поблизости, он замирал от страстного желания. В дневные часы, которые тянулись, казалось, до бес­конечности, он не мог оставаться вдали от нее, и какая же это была мука – смотреть на нее и не иметь возможности обладать ею.

– Как вы думаете, приятный сюрприз не вызовет у нее стресса? – спросил Майкл доктора Стивенса.

– Конечно, нет. А что за сюрприз?

– Визит родственников. Себастьян в ближайшие дни при­везет из Америки ее тетушку и двух кузин.

– Ей это не повредит. Главное, чтобы не очень напряга­лась.

Майкл кивнул. Он, разумеется, не знал, напрягается Абби или нет, поскольку на все его вопросы она отвечает однослож­но. По словам Сары, чувствует себя прекрасно. Во всяком слу­чае, выглядит веселой и вполне здоровой. Все эти мысли промелькнули в голове у Майкла, когда он с террасы наблюдал за Абби, и он судорожно сглотнул.

– Я вечный ваш должник, Джозеф. Я был уверен, что по­теряю ее. Если бы не вы…

– Ну что вы, Дарфилд, это мой долг, – краснея, ответил доктор. – Мне пора. Заеду на следующей неделе. Вы с яей помягче, старина, – сказал ;он, кивнув на про­щание.

Майкл проводил доктора до кареты и вернулся на террасу. Рядом с Абби он увидел Уитерза, который что-то оживленно ей рассказывал, жестикулируя своими огромными кулачиша-ми. Абби смеялась. Господи, неужели она больше никогда не одарит его этой ослепительной улыбкой? Он присел на камен­ный парапет и увидел, как Уитерз махнул рукой в сторону оран­жереи.. Абби положила книгу на скамью и медленно пошла рядом с садовником. Ее бедра мягко покачивались под склад­ками юбки в такт неторопливой походке. Майкл видел, как она остановилась, чтобы осмотреть новые бутоны на розовом кусте, и подумал, что, если ему когда-нибудь еще представится возможность погулять с ней по саду, он непременно с ней по­говорит. Она должна его выслушать и не избегать больше. Абби теперь обедала в гостиной, но Майкл велел передать ей, что вечером в восемь тридцать ждет ее в столовой. Она написала ему записку, что предпочитает ужинать одна. Майкл, лукаво улыбнувшись, написал ей в ответ, что не принимает отказа. И если ровно в восемь тридцать ее не будет к ужину, он принесет ее в столовую на руках. Майкл метался в ожидании Абби, словно зверь в клетке, на глазах у двух испуганных лакеев, стоящих у буфета. Когда часы на каминной полке пробили восемь тридцать, он с на­деждой посмотрел на дверь. Абби глубоко заблуждается, если думает, что он не осуществит свою угрозу, В восемь тридцать две Абби распахнула тяжелую дубовую дверь, решительно вошла в комнату, подбоченилась и сердито уставилась на него.

– Можно узнать, зачем я тебе понадобилась? – спросила она.

Майкл с трудом сдержал восхищенный возглас. Абби вы­глядела потрясающе. Она не потрудилась уложить волосы, и они свободно струились по спине. Ее платье цвета темного золота спускалось до пола мягкими складками. Но прекраснее всего были ее фиалковые глаза, метавшие искры..

– Мне нужно твое общество, дорогая.

– Мое общество? Странно! Прежде ты в нем не нуждался!

– Это совсем не так, Абби, и ты это знаешь. Пожалуйста, садись. Мы можем пререкаться за ужином, – весело сказал Майкл и отодвинул для нее стул. Она с подозрением взглянула на стул, потом на него. Он вопросительно поднял бровь. Со вздохом отчаяния Абби подошла и опустилась на стул, он едва успел пододвинуть его. Майкл не мог сдержать улыбки, садясь на свое место во главе стола. Абби сердито посмотрела на ла­кея, когда тот поставил перед ней тарелку с супом, отчего бед­няга буквально бегом вернулся обратно к буфету. На Майкла ее гнев не оказал никакого действия. Он был так рад, что она сидит справа от него, на своем законном мес­те, что все остальное не имело значения. Он украдкой бросил на Абби взгляд: она смотрела в свою тарелку и не бралась за ложку. Он с притворным безразличием пожал плечами и при­ступил к еде. Несколько минут тишину п комнате нарушало лишь по-звякиванье ложки Майкла о тонкий фарфор. Абби, оттолкнула от себя тарелку с супом.

– Чего ты хочешь?

– Я соскучился по нашим совместным ужинам. Ты не по­пробуешь суп?

– Я совершенно не голодна.

– В самом деле? Может, выпьешь?

– Нет! – без колебаний ответила Абби.

– Даже эля не хочешь? У нас большой запас, – сообщил Майкл.

Абби нахмурилась-:; – Чего ты хочешь? – повторила она.

Майкл откинулся на стуле, сложив перед собой ладони до­миком.

– Я тебе уже сказал. Я соскучился по нашим совмест­ным ужинам. – Абби закатила глаза. – Ты уже выздоровела и чувствуешь себя достаточно хорошо, чтобы есть в столо­вой, не так ли?

– Дело не в моем здоровье, милорд. Я предпочи­таю ужинать одна, – холодно ответила она. Майкла нисколько не обескуражили ее нарочито офици­альный тон и едкие замечания.

– А вот я не люблю ужинать в одиночестве, – сказал он спокойно. – Легкая беседа за столом способствует пищеваре­нию. – Лакей поставил перед ним тарелку. – А телятина сего­дня очень аппетитная, – небрежно заметил он и отрезал ножом кусочек, в то время как Абби даже не взглянула на свою тарелку. Уж лучше умереть с голоду, чем ужинать вместе с ним. – Надо хоть немного поесть, Абби. Ты совсем отощала.

– Ничего, поправлюсь к тому времени, как поплыву в Аме­рику. Это будет через пару недель, – с вызовом ответила она.

– В самом деле? – невозмутимо произнес Майкл и обра­тился к одному из лакеев: – Мои комплименты кухарке. Это просто восхитительно. – И он отправил в рот еще кусочек.

Абби нахмурилась.

– Значит, тебе нечего мне сказать?

– Я уже сказал. Похвалил телятину.

– Я совсем не об этом.

– А о чем? – спокойно спросил Майкл.

Абби подалась вперед и сердито уставилась на него.

– О моем возвращении в Америку. Майкл откинулся на спинку стула и перевел взгляд на люст­ру над их головами, делая вид, будто обдумывает ее заявление.

– Нет, об этом мне нечего сказать, – весело ответил он после недолгого молчания.

Абби вздохнула.

– А что ты хотела услышать? – улыбнулся он, Абби взяла вилку и принялась гонять по тарелке зеленый горошек.

– Что ты обрадуешься или, наоборот, рассердишься. В об­щем, как-то отреагируешь на то, что я сказала.

– Не вижу смысла реагировать на то, чего не произойдет, – заметил он,

Абби сердито сдвинула брови.

– Мне следовало это сделать еще несколько месяцев назад!

– Ах, вероятность этого была тогда не большей, чем сей­час. Как насчет пудинга? – спросил Майкл, кивнув лакею. – Съешь хоть что-нибудь, дорогая.

– Не хочу я никакого пудинга! Нечего мне заговаривать зубы.

Майкл кивнул лакеям, и те тихо вышли из столовой. Ког­да за ними закрылась дверь, он налил в рюмку портвейна и поднял его, словно собираясь произнести тост.

– Абби, надеюсь, ты выслушаешь меня с открытым серд­цем и без предубеждения, – начал он,

Абби перестала качать ногой. И теперь была похожа на ту Абби, которую он знал и любил. Ту, что не могла скрывать от него своих чувств. Она искоса посмотрела на него.

– Что еще ты можешь мне сказать? – с недоверием спро­сила она.

– Ты должна узнать, что и по какой причине произошло в Лондоне.

– Ты достаточно мне наговорил за последние несколько месяцев. Не уверена, что хочу услышать еще что-то, – тихо ответила Абби с искренней грустью.

Майкл поставил бокал на стол.

– Не отрицаю, я действительно наговорил много лишне­го, но разве у нас нет ничего общего, о чем мы могли бы побе­седовать?

– Общего? – Абби рассмеялась. – Громко сказано. У нас никогда не было ничего общего, – насмешливо ответила она. – Ты ясно дал мне это понять в день моего приезда.

– Было. До того дня, когда ты солгала мне насчет Гэлена, – мрачно возразил Майкл.

Абби осеклась. На лице ее отразились боль, гнев, обида, страдание и еще множество чувств.Майкл взял Абби за руку, но она вырвала ее.

– Я не собираюсь тебя обвинять, просто констатирую факт. Я понимаю, почему ты это сделала, но попытайся понять и мою точку зрения.

– И какая же это точка зрения? Что я тебя предала? Что участвовала в заговоре против тебя? Что все время лгала тебе? Это твоя точка зрения? – парировала Абби.

Майкл вздохнул,

– Это нелегко для нас обоих, дорогая. Но пойми, я хочу, чтобы ты вернулась. Я всем сердцем тебя люблю и всегда буду любить. – Нет! – Абби закрыла лицо руками, словно защищаясь. – Как ты смеешь? Как ты смеешь говорить мне это сейчас? – Она задыхалась.

– Это правда, Абби, – мягко произнес Майкл, – я люблю тебя.

В глазах Абби отразилось страдание, но она продолжала слушать его, и это был для Майкла хороший знак.

– Я не поверил Гэлену Керри, когда он явился сюда со своими претензиями. И был в шоке оттого, что ты так бессовест­но предала все то, что было между нами в Блессинг-Парке. Я и представить себе не мог, что ты притворялась, говоря о своей любви ко мне о своей привязанности и уважении.

Абби поморщилась.

– И на том спасибо, – с горечью сказала она.

– Но полной уверенности у меня не было, – продолжал Майкл. – Ты солгала мне, Абби. Не сказала, кто такой Гэлен. Поехала в Пемберхет без моего разрешения и там встретилась с Гэленом. Не сказала, что переписываешься с ним. Давала ему деньги. Это при том, что ты приехала сюда при весьма подозрительных обстоятельствах. Сама посуди, что я должен был думать?

– Я не лгала тебе, Майкл. Я просто не рассказала всего! Скрыла, что он мой кузен. В этом все мое преступление.

– Это только слова, дорогая. Глаза Абби гневно вспыхнули.

– Ты тоже не рассказал мне всего. Ни о своих подозрени­ях, ни о кукле. Это тоже только слова?

– Я не рассказал тебе потому, что не знал, в каких ты отношениях с Гэленом.

– Надо было спросить, – с горечью ответила она.

– И а этом случае ты рассказала бы мне о письмах и о деньгах?

Абби широко раскрыла глаза, избегая его взгляда.

– Если бы ты был здесь, если бы не бросил меня, будто портовую девку, я, возможно, и рассказала бы. Но потом? Со­мневаюсь. Ты даже не был вежлив со мной. И скорее всего не поверил бы мне, что бы я ни сказала. Ты думал толькоо том; как бы я не наставила тебе рога, – сказала Абби и сама удивилась собственным словам.

– Я безумно тебя ревновал, – через силу признался Майкл. Он до сих пор не мог забыть ужасную сцену в лабиринте, когда увидел Рутье и:Абби, и тряхнул головой, чтобы прогнать это кошмарное воспоминание.

– Не станешь же ты меня убеждать, что те ужасные вещи, которые ты мне наговорил, были вызваны ревностью! – ахну­ла Абби.

– Я не хочу тебя ни в чем убеждать – Но мое поведение было вызвано ревностью. Я не мог видеть тебя рядом с другим мужчиной, особенно Рутье, – сердито сказал он.

Целая минута прошла в молчании. Абби во все глаза смот­рела на Майкла. Чтобы не упасть, она оперлась о стол.

– Другой мужчина, – глухо повторила она.

– Да, я считал, что ты мне лгала. Во мне пробуждались самые низменные инстинкты, когда я смотрел, как ты танцу­ешь со своими партнерами и смеешься в обществе Рутье. Ког­да он просил у меня руки Марии, а я отказал ему, он поклялся меня погубить. Я понимал, что он пытается, использовать в своих целях тебя. – Как ни трудно это было ему, Майкл изо всех сил старался быть честным.

Слушая его откровения, Абби едва сдерживала ярость. Зна­чит, это Рутье распространял о Майкле гнустные сплетни? Гос­поди, почему никто не сказал ей об этом? Почему Майкл молчал?

– Позволь мне убедиться, что я тебя правильно поняла, – наконец заговорила она дрогнувшим голосом. – Я не сказала тебе, что Гэлен – мой кузен, не сказала о письмах, потому что тебя в то время не было в Блессинг-Парке. И еще о том, что одолжила ему деньги, мои собственные деньги. Из этого ты сделал вывод, что мы любовники и намерены тебя ограбить.

Майкл молчал: ей не нужен был его ответ, она жаждала его крови.

– А потом, хоть ты и отправился к своей любовнице, при­ревновал меня к Рутье, когда увидел, что я смеюсь в его обще­стве? – Она забарабанила пальцами по крышке тяжелого, обитого кожей дубового стола и с такой силой оттолкнула его, что он едва не перевернулся. – Господи, какой же я была дурой! А я-то считала, что ты мне не поверил, подумал, будто я тебе на каждом шагу лгала! Ты заподозрил меня в измене, потому что ревновал! Но клянусь Богом, Майкл, ты сам велел мне танцевать с другими мужчинами! – воскликнула она. – И ты никогда не говорил мне, кто такой Рутье!

Она резко повернулась и пошла к двери. Майкл вскочил и поймал ее раньше, чем она добралась до нее.

– Отпусти меня! – закричала Абби.

Майкл обхватил ее и крепко держал. Абби попыталась вы­рваться, но он сжал ее еще крепче. Знакомый аромат сирени дурманил Майклу голову.

– Я знаю, ты сердишься…

– А чего ты ожидал?

– Мне очень жаль, дорогая, я был не прав. Я только хочу вернуть все обратно. Хочу любить тебя, Абби. И хочу, чтобы ты тоже любила меня.

Абби не слушала, ее взгляд метался, из стороны в сторону, мысли стремительно проносились в голове. – А когда я в следующий раз засмеюсь, Майкл, ты тоже подумаешь, что я тебя предала? Когда снова посмотришь смерти в глаза, попросишь меня дать моему ребенку твое имя и сой­дешь в могилу, гадая, твой ли он?! – воскликнула она.

Майкл ахнул, осознав, что она неверно истолковала его слова в утро дуэли.

– Я хотел, чтобы наш ребенок носил мое имя в случае, если я погибну и ты снова выйдешь замуж! Господи, Абби, ты же мне лгала! Ты его защищала! – взревел он.

Абби захлебнулась рыданиями.

– Господи Боже мой, да я могу всем сердцем любить тебя, и у меня еще хватит любви для других людей. Вопрос так не стоит – все или ничего! Но этого ты понять не в состоянии! Ты выбираешь между женой и любовницей – все или ничего!

– Абби…

– Ты знал, что твои подозрения разрывают мне сердце? – спросила она, и глаза ее наполнились слезами. Она сердито стукнула его кулаком в грудь. – Ничего не осталось, все вдребезги разбито.

Майкл шагнул к ней.

– Нет – в гневе закричала Абби – Никогда больше не при­ближайся ко мне! Ты осел, Майкл Ингрэм, и я тебя ненавижу! – с горечью воскликнула она и выбежала из комнаты.

Ошеломленный, Майкл некоторое время стоял неподвижно, потом вернулся к столу и взял бокал с портпейном. Он потерял ее. И она права. Он действительно осел. Было три часа утра, но Абби еще не ложилась. Голова нестерпимо болела. Она мерила шагами спальню. Разговор с Майклом разбил ей сердце. Подумать только! Она еще чувствовала себя перед ним виноватой, жалела его, считала жертвой! Она смирилась с тем фактом, что он изменял ей, что не задумываясь бросил ее. Но то, что она сегодня услышала, потрясло ее. И зачем только он сказал ей, что любит ее. Ведь она так давно жаждала услышать эти слова! Она смотрела на дверь, соединяющую их спалььи, и думала, что, возможно, он уже крепко спит, а она тут страдает. Он сделал ей признание, и теперь она несла его признание, его ревность, как крест. Сама мысль об этом привела ее в ярость. Она должна прямо сейчас сказать ему, какой он бездушный негодяй. Увидеть в его глазах отчаяние. Преодолевая головную боль, Абби подошла к двери и распахнула ее, потом прошла через туалетную комнату и с силой толкнула следующую дверь. В его спальне было темно, ее освещали лишь красные угольки угасающего камина. Но Майкл сидел на вышитом покрыва­ле своей постели, вытянув одну ногу и облокотившись на колено другой. Он был в одной сорочке. Когда Абби вошла, он обер­нулся. Гнев захлестнул Абби. Она пересекла комнату и броси­лась к нему, чтобы ударить. Но его сильные руки обхватили ее и опрокинули на кровать. Абби опомниться не успела, как он навалился на нее всей своей тяжестью. Абби буквально поте­ряла дар речи и не сводила глаз с его смуглого лица.

– Я люблю тебя, Абби, Богом клянусь. Я жизни не пожа­лею, чтобы ты меня простила.

У Абби захватило дух: взгляд его серых глаз лишал ее воли, она жаждала его ласк, и это привело ее в еще большую ярость.. Она попыталась вырваться, но он зажал ее словно тисками, она даже шевельнуться не могла. – Я люблю тебя, – шептал он щекоча дыханием.ее щеку.

– А я тебя ненавижу! – Не верю.

– Ненавижу! – повторила она. – Как ты мог, Майкл? Как ты мог? Это несправедливо! Почему ты не верил в мою любовь? – всхлипывала Абби. Голова буквально раскалыва­лась, и она прикрыла глаза.

– Надеюсь, у тебя хватит великодушия, чтобы простить меня, дорогая. Я буду ждать столько, сколько понадобится, – Прошептал он.

. Его губы почти касались ее губ, и она жаждала поцелуя, Сердце ее взволнованно билось. Господи, она ни за что не уступит ему. Ни за что!

Его губы нежно коснулись ее лба, и Абби вздрогнула. Она закрыла глаза, у нее не было сил сопротивляться ему, хотя она понимала, что это безумие. Она не сможет жить без его объя­тий, без его ласк, без его любви. В этот момент его губы косну­лись ее губ. Абби замерла. Сколько нежности в его поцелуе! И сколько страсти! Ее тело предательски отвечало на каждое его движение. Желание нахлынуло на нее, словно гигантские волны на берег, Сегодня его поцелуй имел какой-то особый вкус, и Абби снова парила в заоблачных далях, забыв о реальности. Майкл застонал, и тотчас же из груди Абби вырвался ответный стон. Руки Манк-ла скользили по ее телу, гладили ее груди, щекотали шею, она почувствовала, как он хочет ее, ощущая на своем животе его напряженное естество. Не в силах совладать с собой, Абби просунула руки под его сорочку и неистово ласкала его грудь с мягкими шелковисты­ми волосами и твердыми сосками. Майкл все настойчивее це­ловал ее и отрывал губы от ее губ для того лишь, чтобы сказать, как сильно любит ее, как тосковал по ней все это время. Его слова были как бальзам на ее душевные раны. В его объятиях она вновь обретала себя. Когда Майкл коснулся пальцами пу­шистого треугольника между ее ног, Абби снова застонала и выгнула спину. Майкл осторожно вошел в ее лоно, не переставая шептать слова любви. Из глаз Абби неудержимым потеком лились слезы. Господи! Как же сильно она его любят! Почувствовав, что Абби близка к завершению, Майкл стал двигаться энергичнее, и они пришли к финишу вместе. Какое-то время Абби лежала не двигаясь, лицо ее было мокро от слез. Майкл нежно коснулся губами ее щеки.

– Пожалуйста, не надо, – прошептала она сквозь слезы.

– Прости, – шептал Майкл снова и снова. – Мне так жаль, что я причинил тебе боль. Я бы жизни не пожалел, что­бы повернуть время вспять, чтобы все у нас было, как раньше, чтобы мы не покидали Блессинг-Парка, – тихо произнес он, покрывая легкими поцелуями ее лицо. Поднес к губам ее ла­донь и, нежно поцеловав, прижал к своей щеке. Глаза Абби затуманили слезы. Он говорил так искренне, словно тоже ис­пытывал боль.

Абби была в замешательстве. Зачем она это сделала?

– Позволь мне подняться, пожалуйста, – попросила она. Он неохотно повиновался. Абби соскользнула с кровати, подо­брала свое платье и вышла, не сказав ни слова, не оглянувшись. Майкл упал на спину и уставился в потолок. Черт побери, когда он держал ее в объятиях и она нежно и робко отвечала на его ласки, он готов был умереть от счастья. Ведь она при­шла, чтобы причинить ему боль, но не устояла перед его на­тиском, потому что любила его. Он был единственным, кто мог успокоить и утешить ее, залечить ее душевные раны. К такому повороту событий Майкл не был готов. Он любил Абби, но одними заверениями в любви ее не заставишь в это пове­рить после всего, что произошло. Он глубоко ранил ее душу, а такое скоро не забывается. Майкл застонал и закрыл руками лицо. Он вымолит у нее прощение, если бы даже на это ему пришлось потратить всю свою жизнь. Он не отпустит ее от себя, чего бы это ему ни стоило. Будет бороться за нее. За все годы знакомства с Майклом Сэм ни разу не видел его в таком отчаянии. Даже когда была погублена репутация его сестры, когда умерла его мать и когда отец опозо­рил доброе имя семьи. Майкл метался по библиотеке, как зверь в клетке, бросая свирепые взгляды на Гелена Керри, спокойно стоящего в дальнем конце комнаты. Сэм знал, что рискует, когда привез сюда Керри – Но ведь Гэлен рйскаялся, предупредил Майкла об опасности, исходящей от Рутье, и в итоге убил негодяя. Какое-то время Сэм и Алекс прятали Керри, пока тому не представилась возможность поки­нуть Англию, и Сэм уже не питал неприязни к Керри. Этот мо­лодой глупец легко поддался влиянию Рутье и позволил ему сбить себя с пути истинного. Сэм опасался, что теперь Гэлен до конца жизни будет расплачиваться за содеянное. Даже прошение Абби, на что Керри очень надеялся, не принесет ему облегчения.

– Она ушла на прогулку, – услышал Сэм голос Майкла и снова посмотрел на друга.

– Благодарю вас, милорд. После встречи с Абби я немед­ленно уеду в Портсмут.

Майкл с подозрением посмотрел на Керри.

– Каковы ваши планы? – осведомился он.

– Уеду в Вест-Иидию. Я знаю одного капитана торгового судна, который, возможно, примет меня на корабль.

– Уверен, ваша кузина захочет иногда получать от вас ве­сточки, – сказал Майкл.

Керри удивленно поднял брови.

– В таком случае буду ей время от времени писать, – с опаской ответил он.

Майкл еще раз скользнул по нему взглядом и повернулся спиной.

– Спросите Уитерза. Он знает, куда она пошла, – сказал Майкл. Керри вопросительно посмотрел на Сэма, тот кивнул. Не говоря ни слова, он вышел на террасу.

– Ты правильно поступил, Майкл, – осторожно заметил Сэм.

– Сомневаюсь, – ответил тот. – Но для нее это важно.

– Возможно, тебе интересно будет узнать, что я не слы­шал ни единого худого слова о Дарфилдах, все вам сочувствуют, а Рутье считают негодяем.

Майкл искоса взглянул на Сэма.

– Это правда? – спросил он со слабой надеждой в голосе,

– Разумеется.

– Они и прежде знали, как обстоит дело»-не так ли? – усмехнулся Майкл и опустился в кресло. На минуту воцари­лось молчание.

– Как Абби? – поинтересовался Сэм. Майкл безнадежно пожал плечами.

– Физически? Совершенно здорова. Эмоционально? Держится отчужденно. Бежит от меня как от чумы. Считает, что я живу по правилам двойной морали.

Сэм лукаво улыбнулся Майклу, который невидящими гла­зами смотрел в пространство.

– Подожди еще немного. Ведь Абби тебя любит, я в этом совершенно уверен. Надо набраться терпения. – Майкл фыркнул.

– Боюсь, придется ждать всю оставшуюся жизнь. Уитерз сказал, что Абби пошла к развалинам замка. Там Гэлен и нашел ее. Она стояла на груде щебня, остатках башни. Он остановил коня и помахал Абби рукой. Она. не ответила на приветствие, сурово посмотрела на него и нахмурилась. Зато хромой пес, дремавший на солнце, проснулся и радостно зако­вылял к Гэлену, Гэлен спешился и погладил его. Затем выпря­мился, заслонился от солнца рукой в перчатке и посмотрел на Абби. …..

– Там опасно стоять! – крикнул он.

Абби повернулась к нему спиной. Гэлен с трудом пробрал­ся между камней.и остановился возле груды щебня,

– Я знаю, ты не желаешь со мной разговаривать; но прр-шу тебя, спустись вниз. Если упадешь…

– Ну и пусть упаду – крикнула она. – Тебе не подходит роль жертвы, – упрекнул ее Гэлен.

– Не смейте читать мне лекции, сэр, – холодно ответила Абби, но все же стала спускаться, с холма.

Гэлен смотрел, с каким трудом она выбирает дорогу, и поднялся ей навстречу, когда осталось несколько футов. Абби, не замечая протянутой ей руки, спрыгнула на землю. Отряхну­ла ладони, поправила свою уродливую шляпу и нако­нец взглянула на него. – Как ты здесь оказался? Неужели Дарфилд позволил тебе прийти? – ледяным тоном спросила она. – Или он об этом не знает?.

Гэлен завел руки за спину и нахмурился.

– Знает, малышка. Я пришел просить у тебя прощения.

– Видимо, ты, как и Дарфилд, считаешь, что я должна присесть в реверансе и сказать, что все забыто? – Ничего ты не должна. Выслушай меня хскея бы, черт побери!

Абби равнодушно пожала плечами и пошла в ту сторону, где некогда находился внутренний двор замка.

Гэлен зашагал рядом с ней.

– Я понимаю, как трудно осознать случившееся, но я не хотел причинить тебе боль.

Абби презрительно рассмеялась.

– Неужели? Ты думал, я обрадуюсь твоему предательству?

– Абби, я не надеюсь, что ты меня поймешь, потому что сам себя не понимаю. Но я не миг уехать, не сказав тебе, как горько сожалею о своем поступке. Никогда себе этого не прощу,

Абби шмыгнула носом и тяжело опустилась на груду кам­ней, которые некогда были скамьей. Она чувствовала, что Гэ­лен не лукавит, что слова его идут от самого сердца.

– Ох, Гэлен, – наконец грустно вздохнула она. – Я и в самом деле тебя не понимаю, но не желаю тебе зла.

Гэлен сел рядом с ней. – Ты очень добра, Абби, я этого не заслужил. Но я чув­ствую, что дело не только во мне.

Абби кивнула и опустила глаза.

– Тебе, конечно, не следовало так поступать, Но все рав-, но он заподозрил бы меня во лжи. Он сидел нас под деревом в тот день, и я сказала ему, что ты бывший матрос и знаешь Уитерза. Из этого он сделал вывод, что я лгала ему во всем.

– Понимаю. Это несправедливо с его стороны.

– Ужасно несправедливо.

– Да, но у него не было выбора, – мягко произнес Гэлен, Аб&и озадаченно посмотрела на него.

– Он должен был мне верить, Гэлен. Я ни разу не дала ему повода усомниться во мне.

– Поставь себя на его место, Абби. – Щеки ее порозове­ли от смущения, и она отвернулась. – В чем-то, конечно, ты права. Но не во всем. Ведь ты не сказала ему всей правды. А если еще учесть всю эту постыдную историю с фальшивым за­вещанием, неудивительно, что он в тебе усомнился.

По некотором размышлении она сказала;

– Допустим, в твоих доводах есть логика. Но он не имел правэ обвинять меня во лжи. Тем более что сам вел себя нечест­но. Скрыл от меня, что кукла, которую ты привез, подделка. Об­винял меня в измене, а сам ездил к любовнице. Как после этого я могу верить в его любовь, о которой он без конца твердит?

Гэлен рассмеялся. Майкл, безусловна, любит Абби. Он от нее просто без ума.

– Извини, малышка, но твой муж от страха тебя потерять не может связать двух слов и мечется по библиотеке, как зверь в клетке, высматривая тебя в окно. А под глазами у него тем­ные круги, наверняка не спит по ночам, о тебе мечтает.

Абби поднялась и медленно подошла к развалинам крепост­ной стены. Гэлен последовал за ней и остановился у нее за спиной.

– Лорд Хант рассказывал мне, как Майкл прижимал к себе твое бесчувственное тело, как проводил ночи у твоей по­стели и горячо молился о твоем выздоровлении. Готов покля­сться, так не ведет себя тот, кто приносит ложные клятвы любви. Что до его любовницы, думаю, в высшем обществе связи на стороне являются нормой. Уверен, лорд Дарфилд никогда не вернется к своей бывшей пассии. Абби застыла.

– Почему ты так в этом уверен? – тихо спросила она.

– Готов поклясться, что Дарфилд отдал бы за тебя свою жизнь. Он влил бы в тебя собственное здоровье, если бы мог. По словам Сэма, Майкл достал бы с неба луну и погасил солн­це, если бы это помогло вернуть тебя к жизни. Он безумно лю­бит тебя, Абби. При мысли, что ты можешь оставить его, умирает от страха. Зачем же ему любовница? Мужчины могут меняться.. Я, например, изменился, прими это к сведению.

Абби через плечо бросила взгляд на Гэлена. – Прости его. малышка. Прости, как простила ченя. Он заслуживает прощения гораздо больше, чем я, и клянусь тебе, гораздо больше достоин твоего уважения.

Абби повернулась к нему, а Гэлен обнял ее и крепко при­жал к себе. Потом чмокнул в макушку и отпустил.

– Я сказал то, что хотел. Мне разрешено писать тебе, ма­лышка. Я уезжаю в Вест-Индию и сообщу тебе, когда получу должность – настоящую должность. – Гэлен улыбнулся, неж­но коснулся ее подбородка, повернулся и ушел, оставив Абби у старой каменной стены.

Садясь на лошадь, Гэлен поразился тому, как дрожат у него руки. Его преступление оказалось намного страшнее, чем он себе представлял. Это он виноват в том, что два любящих существа перестали верить друг другу. И в этом ему предстоит раскаиваться до самой смерти.

Глава 22

Абби еще долго оставалась на развалинах после ухода Гэлена. Все так запуталось! В последние несколько недель ее не покидала печаль, и не было сил ее побороть. Какая-то частица ее души умерла, и Абби не знала, хочет ли и может ли ее вос­кресить.

Ей было невыносимо тяжело. Майкл постоянно находился в поле ее зрения, хотя и держался на расстоянии. Она презира­ла его и в то же время очень любила. Не могла не любить. Как ни старалась. Он предал ее, обвинил во лжи в тот момент, когда ей просто необходимо было его доверие. Но в этот яс­ный солнечный день Абби не могла избавиться от мысли, что Гэлен прав. Майкла столько раз предавали! И он подумал, что это еще одна попытка ограбить и унизить его.

– О Господи, – вздохнула Абби. Ведь она действительно ничего не сказала Майклу о Гэлене. И в случившемся есть доля ее вины. Может быть, настало время это признать?

Майкл глазам своим не Поверил, когда Абби вечером яви­лась в столовую. На ней было платье из темно-синего бархата, отделанное шифоном и украшенное хрустальными бусинками, переливающимися при каждом ее движении. Черные с мед­ным отливом волосы шелковыми волнами ниспадали на спи­ну. Никогда еще Абби не была так прекрасна.

– Рад, что ты решила к нам присоединиться. Выпить хо­чешь? – услышал он собственный голос, Абби сдержанно улыб­нулась, и это встревожило Майкла. Меньше всего он ожидал от нее улыбки.

– Водки, пожалуйста, – тихо ответила она. Сэм, который сидел в противоположном углу комнаты с бокалом мадеры в руке, уставился на Абби. Он казался не ме­нее изумленным, чем Майкл. Майкл кивнул Андерсону, тот налил в рюмку водки и подал ему. Майкл подошел к Абби. и протянул ей рюмку.

– Спасибо, – застенчиво поблагодарила Абби, взглянув на него сквозь длинные ресницы, и слегка покраснела. Майк­ла так поразила перемена в ее поведении, что он даже поздра­вил себя, когда ему удалось вручить Абби рюмку, не уронив ее.

– Кажется, прогулка пошла тебе на пользу, – сказал он первое, что пришло в голову.

Абби улыбнулась своей ослепительной улыбкой, отчего у Майкла болезненно сжалось сердце.

– Прогулка и в самом деле была очень приятной, милорд. Мне кажется, я во всем разобралась, – ответила она,

Майкл судорожно сглотнул: он не имел представления, что значат ее слова и ее неожиданно безмятежное настроение.

– Я только что сказал Майклу, что «Красавица» стоит в порту Брайтона. Ее первое плавание прошло намного успеш­нее, чем мы ожидали: она в рекордное время переплыла Сре­диземное море туда и обратно, – заметил Сэм. – Наш второй корабль, один из новых, «Санта-Лючия», стоит на якоре в Порт­смуте. Абби повернулась к Сэму, скользящей походкой пересек­ла комнату и опустилась на кушетку напротив него. Майкл подошел к стоящему у камина креслу и сел – Мне бы очень хотелось их увидеть, – небрежно сказала она.

Майкл слегка поднял брови и вопросительно посмотрел на Сэма. Ему показалось подозрительным, что Абби вдруг изъ­явила желание осмотреть корабли. Может, она собирается уп­лыть в Америку? На континент? Куда угодно, только бы не остаться в Блессинг-Парке?

– Хочешь попутешествовать? – спросил он с легким сар­казмом.

Абби с удивленной улыбкой обернулась к нему.

– Нет. Просто мне интересно увидеть корабль новой кон­струкции, – ответила она и отпила из рюмки.

Майкл снова посмотрел на Сэма. Неужели Абби так и не простила его и хочет уехать? Что же, насильно мил не будешь. Придется ее отпустить – Но жизнь а этом случае потеряет для него всякий смысл. Уж лучше умереть.

Это его убьет.

– Если хочешь поехать куда-нибудь, я тебя отвезу, – вы­палил он, чувствуя на себе взгляд Сэма, но не в силах оторвать глаз от Абби.

Она нахмурилась.

– Ты решил отправиться в путешествие? – невинным то­ном спросила она,

Майкл одним глотком выпил виски.

– Возможно.

Абби посмотрела на свою рюмку.

– Мне хотелось бы снова побывать на Средиземном море, – заметила она.

Вот оно что. Она уже выбрала место назначения, подаль­ше от него. Средиземное море – хороший выбор, с тоской подумал Майкл – Там он не сможет следовать за ней по пятам, как, к примеру, на континенте и даже в Америке.

– А как же Гарри? – спросил он. Интересно, оставит ли1 она здесь хоть что-нибудь или все увезет с собой?

Абби и Сэм обменялись взглядами.

– Сомневаюсь, что из этого пса выйдет хороший моряк, – улыбнулась Абби.

Майкл кивнул. Все ясно, она не хочет брать ничего, что напоминало бы ей о нем, даже собаку.

– А куда еще ты бы хотела поехать? – спросил Майкл. Он думал, что она попросит отвезти ее в Америку, признается в своем истинном желании покинуть его, но тут их внимание привлек шум у парадного входа.

Сэм встал, подошел к окну, выходящему на длинную кру­говую подъездную аллею. Потом улыбнулся Майклу.

– Вернулся твой заблудившийся секретарь, – сказал он, поставил на стол свой бокал и направился к выходу.

Майкл тихо застонал – Абби поднялась, явно собираясь последовать за Сэмом.

– Абби, погоди!

Она обернулась, Майкл медленно встал, глядя ей прямо в глаза. Он знает, чего она хочет, и не станет ее задерживать. Даже отвезет домой. Но прежде чем уехать, она должна узнать, что ее отъезд убьет его, что он никогда не перестанет ее лю­бить.

– Если хочешь уехать в Америку, я тебя отвезу. В этот момент в холле послышались голоса. Абби озабоченно взглянула на дверь.

– Где она? Где моя племянница? – громко спрашивал женский голос.

Абби ахнула и обернулась, уставившись на Майкла. Она глазам своим не верила.

– Тетушка Нэн? – изумленно прошептала Абби.

– И с ней мисс Виктория Тейлор и Вирджиния, – в отчаянии ответил Майкл.

Пораженная, Абби не сводила с него взгляда, в то время как губы ее расплылись в лучезарной улыбке, а в уголках глаз собрались морщинки.

– Значит, ты?…

– Я пригласил их, если ты это имеешь в виду.

– Но как?

– Себастьян отправился в плавание на Сантз-Лючйи, – ответил Майкл, раздраженный несвоевременным приездом го­стей и предназначавшейся им сияющей улыбкой Абби.

– Где же она? – снова закричала тетушка Нэн. Абби, обрадованная, подошла к Майклу. На мгновение ему

показалось, что она сейчас бросится ему на шею, но этого не произошло. Однако ее взгляд и улыбка говорили о многом. Они шагнули друг другу навстречу, но тут в холле снова зазвенел голос Нэн. – Спасибо! Ох, Майкл, спасибо! – воскликнула Абби и выбежала из комнаты. Сбитый с толку и расстроенный, Майкл не двинулся с ме­ста. Не почудился ли ему этот взгляд? Неужели она хотела к нему прикоснуться? Из холла между тем доносились радост­ные голоса: это американки здоровались с Абби. Качая голо­вой, Майкл нехотя пошел встречать гостей. В холле его встретил настоящий бедлам. Похудевший и усталый Себастьян пытался пробраться сквозь толпу суетящихся женщин и слуг. Тетушка Нэн, Майкл сразу догадался, что это она, едва не задушила в объятиях Абби. Это была высокая, стройная, красивая женщина с серебристыми волосами, стя­нутыми узлом на затылке. Она не умолкала ни на секунду, рассказывая, как встревожилась, когда узнала о несчастье. Одна из женщин, тех, что помоложе, с восторгом рассматривала сте­ны и потолок холла. Она была очень хорошенькой, черноволо­сой и зеленоглазой, с замысловатой прической, так нравившейся Абби. Темно-желтое дорожное платье великолепно оттеняло ее белую кожу. Вторая женщина, ярко выраженная блондинка, была одета в платье такого же фасона, как у сестры, только светло-голубое, и носила такую же замысловатую прическу. Она болтала с Сэмом, обсуждая их путешествие. Майкл поймал взгляд Сэма и улыбнул­ся, услышав, как эта леди сообщила, что ее четыре раза стошни­ло, а один раз – за борт, прямо на глазах у матросов, Сэм, настоящий джентльмен, слушал ее с вежливой улыбкой.

– Милорд, должен вам сообщить, что мы встретили в Пемберхете Хавершемов. Тетушка Нэн пригласила их сегодня на ужин, – сообщил Себастьян с усталой улыбкой, ие без сарказма в голосе.

– Майкл улыбнулся при виде измученного лица, Себастьяна. Секретарь еле держался на ногах.

– Предупрежу Джоунза, что к ужину у нас &удет пятеро гостей, – Майкл посмотрел на секретаря. Он весь был в пыли после путешествия из Портсмута. – Надеюсь, поездка прошла без происшествий? – осведомился он.

Себастьян закатил глаза.

– Хотелось бы, милорд, никогда больше не отправляться в подобные путешествия, – мрачно ответил он. – А сейчас, если позволите, я удалюсь и приму ванну, которая мне просто необходима.

Майкл кивнул и, проводив Себастьяна взглядом до мра-морной лестницы, заметил, что тот прихрамывает.

– Это он? – раздался голос Нэн у двери. Обняв Абби за плечи, она приблизилась к Майклу, увлекая за собой племян­ницу. – Лорд Дарфилд, я не ошибаюсь? – обратилась она к Майклу, прищурившись поверх покрытых пылью очков.

– К вашим услугам, мадам, – низко поклонился Майкл.

– Тогда угостите меня хорошим элем, сэр. После этого путе­шествия у меня пересохло в горле, да еще этот ваш кучер гнал так, словно нас преследовала стая волков! Ну, ну, вы красивы, как черт. Гораздо красивее, я бы сказала, чем на портретах.

– На портретах?

– Мама, он ничего не знает о портретах! Дядюшка их за­казывал и посылал Абби, – заявила блондинка.

– Вы, должно быть, мисс Виктория, – сказал Майкл и снова поклонился.

– О нет, – хихикнула девушка. – Я Вйрджиния, – Портниха? Вирджиния весело рассмеялась. – Шляпница, – уточнила она с довольной улыбкой, при­сев в реверансе.

– Виктория – это я, – сказала вторая девушка и теже сделала реверанс. – Ох, Абби, он гораздо красивее, чем мы думали, правда?

Абби, которую тетушка все еше сжимала в объятиях, густо покраснела.

– Наверное, вы очень удивились, когда увидели мою Абби совсем взрослой, правда, молодой человек? – спросила тетушка Нэн, склонив голову набок и окинув его взглядом.

– Действительно, мадам. – Я говорила, что вы удивитесь, и оказалась права. А как насчет зля? В Британии женщина может умереть от жажды! – сказала Нэн и, следуя за Майклом, сделавшим приглашающий жест, увлекла Абби за собой по коридору.

– Ох, мама, ты могла представить себе такую роскошь? Наверное, он миллионер, как ты считаешь?

– Джинни, что за вульгарность! Мы потом спросим у Абби, – упрекнула ее Виктория, и обе девушки последовали за Абби и ее тетушкой.

Тут Майкл заметил стоящего у двери потрясенного Джоунза.

– Выше нос, Джоунз. Сейчас приедут Хавершемы! – крик­нул Майкл остолбеневшему дворецкому. Джоунз через силу кивнул и нетвердой походкой устремился в заднюю часть дома.

Сэм улыбался до ушей, шагая рядом с Майклом.

– Ты видел, что бывает, когда четыре женщины живут без мужчины, который мог бы их сдерживать, – заметил он.

– Сомневаюсь, чтобы самому Господу Богу удалось сдер­жать этих женщин, – ответил Майкл. Дамы уже были в гостиной, рассматривали обстановку и говорили все одновременно. Абби попыталась рассказачь об одном из портретов, но Вирджиния не дала ей рта открыть клялась, что мужчина на портрете похож на шведского прин­ца, которого она когда-то видела. Нэн с бокалом эля в руке любовалась очень большими и очень дорогими хрустальными часами, Андерсон налил Вирджинии мадеру, а Виктория объя­вила, что предпочитает виски. По крайней мере, подумал Майкл, теперь понятно, откуда у Абби страсть к спиртному. Лакей в дальнем углу комнаты был бледен как смерть. – Ладно, девочки. У вас еще будет время на осмотр дома. А сейчас пусть Абби расскажет о своей жизни, – заявила Нэн и, схватив племянницу за руку, потащила ее к кушетке и усадила,

Рядом с Абби с одной стороны села Вирджиния, с другой – Виктория. Нэн выжидающе смотрела на племянницу.

– Ну? Рассказывай, дорогая.

– Я… я просто не знаю, с чего начать! – раетерялась Абби.

– Со свадьбы! – воскликнула Вирджиния. – Она была пышной? Много гостей собралось? Ты надела платье, которое сшила Тори?

– Венчание состоялось в храме? Ты нам ничего не писала об этом, – сказала Виктория.

Сэм подошел к Майклу, который стоял, облокоти&шись на камин, и с насмешливым удивлением наблюдал за этой сценой.

Абби не знала, что ответить, ей явно было не по себе.

– Свадьба была скромной, и в этом я виноват, – вмешал­ся Майкл. Абби-бросила на него быстрый взгляд, опасаясь, что он расскажет правду. Он ободряюще улыбнулся ей – Видите ли, Абби приехала позже, чем ожидалось. Мне нужно было ехать в Брайтон…

– В Брайтон? О, я читала о Брайтоне! – перебила, его Вирджиния и хотела сказать что-то еще, но тетушка Нэн шлеп­нула ее и заставила замолчать.

– Мне нужно было ехать в Брайтон, – продолжил Майкл, – ия решил, что неприлично оставлять Абби s моем доме одну, без солидной компаньонки, поэтому мы немедленно обвен­чались.

Абби с благодарностью улыбнулась.

– О, как это романтично, – вздохнула Виктория. – Видишь, Абби? Я говорила, что он тебя ждет. И поведет прямо к алтарю! – торжествующе воскликнула тетушка Нэн.

– Да, тетушка, говорили. – Абби кивнула и смущенно взглянула на Майкла со слабой улыбкой на губах.

– А потом? – спросила Вирджиния.

– Что потом? – Ваше свадебное путешествие! Куда вы поехали, в Лон­дон?

Абби стала нервно теребить платье, что не ускользнуло от Майкла.

– Ну, не сразу. Зачем ехать в Лондон, когда имеешь такой красивый дом, как Блессинг-Парк?

– О, ты совершенно права – Когда мы ехали по подъездной аллее, я думала, что уже умерла и попала в рай, такая здейь красота. Я бы тоже не захотела уезжать, – заявила Виктория, энергично кивая. – Но вы все-таки отправились в Лондон, так сказал Себа­стьян. Лондон великолепен, не правда ли? Джинни купила в Бостоне журнал, где написано, что все женщины в Лондоне носят юбки в складку! Я сшила тебе три платья, и все без скла­док? – сокрушалась Виктория.

– Мне вовсе не нравятся юбки в складку, – успокоила ее Абби.

– Это я знаю. Дай тебе волю, так ты куда угодно отпра­вишься в старой муслиновой юбке! Поверь мне, это писк моды, и наверняка все заметили, что у тебя юбки не в складку. Что скажете, Майкл? – обратилась к нему Виктория. Майкл постарался не выглядеть слишком шокированным столь волнующим вопросом.

– Право, не знаю. Но мне очень нравится уникальный покрой ее платьев.

Виктория скромно улыбнулась и кивнула Майклу, е бла­годарностью приняв его комплимент.

– Ведь на тебе сейчас точная копия того серебристого пла­тья? – обратилась к Абби тетушка Нэн.

– Абби сама его сшила, – с гордостью произнес Майкл. Женщины изумленно посмотрели на него и прыснули со сме­ху. Виктория, Вирджиния и Абби откинулись на спинку ку­шетки, хохоча, как безумные, а Нэн чуть было не расплескала свой эль. Озадаченный, Майкл поднял брови и взглянул на Сэма, который выглядел не менее удивленным.

– О нет, милорд, не я его шила, а кухарка, – сказала Абби сквозь смех.

Майкл представил себе кухарку в роли портнихи и пора­зился:

– Кухарка?

– Ох, лорд Дарфилд, – пискнула Вирджиния. – Не дума­ете же вы всерьез, что Абби сумеет сделать ровный шов, если бы даже от этого зависела ее жизнь? – И женщины снова за­шлись в приступе хохота.

– Очевидно, я ошибся, – галантно ответил Майкл и зна­ком велел Андерсену налить ему еще виски, очень надеясь, что у того хватит сообразительности сделать двойную порцию.

Абби наконец перестала смеяться и обратилась к тетушке Нэн:

– Кого вы оставили на ферме вместо себя?

– Мистера Рэмси, – небрежно ответила тетушка Нэн и посмотрела в окно.

– Мистера Рэмси? Не может быть! Он снова стал зa вами ухаживать?

– Ухаживать? Да он почти переехал к нам! – воскликнула Вирджиния. Глаза Абби засияли, и она повернулась к тетушке, которая, к великому изумлению Майкла, покраснела. Он уже понял, что эту женщину не так-то легко смутить.

– В самом деле? Ну, тетушка Нэн, я думала…

– Что бы ты ни думала, девочка, нечего об этом вести разговор. Мистер Рэмси – истинный джентльмен и любезно согласился присмотреть за фермой, вот и все, – заявила те­тушка Нэн, бросив сердитый взгляд на Вирджинию.

– А как же мистер Дуглас?. – спросила Абби. Вирджиния захихикала.

– Да, мама, как мистер Дуглас?

Майкл взглянул на Сэма. Тот поперхнулся виски. Ему не хотелось бы участвовать в таком разговоре, да и приличной женщине этого не следовало делать, тем более в присутствии джентльменов. Не то чтобы это имело для Майкла какое-то значение. Его понятия о приличиях сильно изменились с тех пор, как в его жизнь вошла Абби. Однако Сэм и. слуги явно испытывали неловкость.

– Леди, вы, наверное, захотите перед ужином привести себя в порядок. А я обещал лорду Ханту сыграть с ним партию в бильярд, так что прошу нас извинить… – сказал Майкл и отошел от камина. – Мы вас покинем.

Сэма не нужно было долго уговаривать: Майкл еще изви­нялся перед дамами, а он уже был у двери. Женщины вырази­ли свое согласие вежливым наклоном головы. Майкл бросил-взгляд на слуг, оставшихся в комнате, пожал плечами и при­крыл за собой дверь. Почти тут же за ней раздался взрыв сме­ха.-Сэм и Майкл переглянулись, молча, торопливо зашагали пег коридору и укрылись в бильярдной. В девять часов гости сели ужинать. Виктория и Вирджиния заспорили, кому сидеть рядом с Абби, и Вирджиния выиг­рала спор. Когда Виктория поняла, то будет сидеть рядом с Сэмом, она перестала злиться на сестру. Нэн опустилась на стул, стоявший во главе стола, где обычно сидел Майкл, и сде­лала замечание насчет количества вилок. Майкл с радостью простил ей эту бестактность, поскольку оказался прямо на­против жены. Лорд и леди Хавершем, примерно час назад при­ехавшие в Блессинг-Парк, сидели с глупыми и счастливыми улыбками на лице. Майкл не переставал удивляться тому, как легко их рассмешить. Дамы Тейлор переоделись в вечерние платья, ошеломляю­ще уникальные, явно смоделированные и сшитые Викторией, Женщины выглядели весьма привлекательно, и Майклу пока­залось, что Сэм тоже так думает. Но ни одна из них не могла сравниться с Абби в ее темно-синем платье. Она давно так не улыбалась. Давно не звучал ее заразительный звенящий смех. Обед из пяти блюд, в том числе дичи под корнуольским со­усом, супа из дикого ячменя и марципана, прошел весело и шум­но. Вирджиния и Виктория, если не спорили по пустякам, буквально засыпали Абби вопросами, на которые вместо нее охот­но отвечала леди Хавершем. Нэн донимала Майкла расспросами насчет его положения в обществе и доходов, и на них с готовно­стью отвечала тоже леди Хавершем. Майкл и Сэм то и дело переглядывались, Майкл закатывал глаза, а Сэм с трудом сдерживал смех, слушая летавшие над столом возмутительные реплики.

– Моя Абби была просто вне себя, когда пришло время ехать в Англию, – сказала Нэн, воспользовавшись паузой, ко­торую сделала леди Хавершем, чтобы перевести дух – Она боялась, что не понравится Майклу, что он уже полюбил дру­гую. Но я знала, что он будет ждать ее с нетерпением, и, как видите, я оказалась права! – торжествующе воскликнула она.

– Ну конечно, она его просто очаровала, клянусь! Все в Пемберхете были очень удивлены его женитьбой, но стоило лишь взглянуть на него, чтобы понять, как он ее обожает! – горячо поддержала тетушку Нэн леди Хавершем. Майкл увидел на лице Абби снисходительную улыбку. В уголках ее блестящих глаз собрались морщинки, и она с сочув­ствием на него посмотрела. От этого взгляда на душе у Майкла потеплело, Напрасно она беспокоится. Ради ее счастья он с радостью вытерпел бы любое унижение, только бы видеть ее улыбку.. – Полагаю, ваше ожидание не показалось вам таким уж долгим? – спросила Нэн.

– Он вовсе не ждал, тетушка, – заметила Абби.

– Это не совсем так, Абби. Все эти годы я действительно провел в ожидании. Но никогда не желал ни одной женщины так, как тебя, – ответил Майкл прежде, чем она продолжила.

Пораженная, Абби рассмеялась.

– Да ведь ты с трудом меня узнал. – Не станешь же ты отрицать, что сильно изменилась за эти двенадцать лет,

– Неужели? А мне показалось, ты нисколько не изменился,

– Еще как изменился! Прежде я был настолько глуп, что отпустил тебя.

– О-о, как это прелестно! – ахнула Вирджиния, – Тебе очень повезло, Абби!

Абби слегка покраснела и уставилась на тарелку с дичью по-корнуольски.

– Это ему повезло, – решительно заявила Нэн.

– Больше всех повезло мне, леди, Где еще в целой Англии я мог бы поужинать в такой чудесной компании? – галантно заявил Сэм.

– Послушайте, послушайте! – крикнул кто-то, и все заго­ворили одновременно. Пока тетушка Нэн и леди Хавершем обменивались замечаниями, Виктория и Вирджиния переклю­чились на Сэма. Лорд Хавершем был увлечен дичью, а Абби и Майкл, разделенные широким столом, молчали, не сводя друг с друга влюбленных глаз. После ужина Абби пришлось объяснять тетушке, что, со­гласно приличиям, леди должны удалиться, пока мужчины ку­рят сигары и пьют портвейн. Нэн возмущенно заявила, что не слышала ничего более нелепого, и не переставала ворчать, выходя из столовой. Женщины дошли в гости­ную Абби. Майкл дважды поднимался наверх звать их обрат­но, но его со смехом и шутками спроваживали. Лишь когда лорд Хавершем изъявил желание ехать домой, леди Хавершем поднялась со своего места, подошла к двери гостиной и стояла там до тех пор, пока не добилась позволения приехать к ним с самого утра. После отъезда Хавершемов Сэм и Майкл разо­шлись по своим комнатам. Майкл никак не мог уснуть. Он мерил шагами комнату, оставив дверь приоткрытой. Время от времени из гостиной до­носились звуки музыки, громкий, повелительный голос Нэн, перекрывающий все остальные, и взрывы веселого смеха. Он перебрал в уме десяток поводов, позволяющих ему войти в это женское святилище, но пришел к выводу, что ни один из них не годится, взял книгу и сел у камина. Абби хотелось побыть со своими родными. Это им предназначались ее улыбки, ее звонкий смех, музыкальное дарование. Им, а не ему. И постепенно Майкла охватило отчаяние. Он не мог сосредоточиться на латинском тексте, который читал. Зародившаяся в сердце надежда была всего лишь иллюзией. Он задремал прямо в кресле, а когда проснулся, в коридо­ре было уже темно, и ни единый звук не доносился из гости­ной Абби. Майкл встал, потянулся, посмотрел на часы. Два часа ночи. Он подошел к двери, намереваясь закрыть ее, но тут услышал приглушенные голоса. Он вышел из комнаты. Тонкая полоска света падала из приоткрытой двери гостиной Абби. Майкл крадучись прошел по коридору. И услышал мяг­кий голос Абби и низкий грубоватый ее тетушки. Он остано­вился у двери, стыдясь, что подслушивает, и оправдывая себя тем, что просто собирался предупредить их о позднем време­ни.

– Ты не понимаешь, Нэн. Он меня не ждал. Он даже не знал о моем существовании, – терпеливо объясняла Абби.

– Чепуха! Он ведь даже не женился! Вполне перспектив­ный мужчина, ему третий десяток, и жил холостяком? Дума­ешь, у него не было выбора? – Был, конечно, но…

– Никаких «но». Он ждал женщину, которая ему нужна. Нэн, маркиз вовсе не ждал ту женщину, которая ему нужна, и, уж конечно, не ту, которую помнил дьяволенком. Маркиз женился на деньгах. И потом у него есть любовница.

– Oн ждал тебя! Ладно, допустим, он не знал, что это именно ты, и действительно не помнил тебя. И все-таки он ждал женщину, которая ему нужна. Это так же ясно, как то, что я сейчас сижу рядом с тобой. Он ждал женщину, которая ему нужна, и эта женщина – ты, Абигайль Каррингтон. Не пытайся себя переубедить. Что бы ни произошло между вами в прошлом, ты будешь последней дурой, если не станешь смот­реть в будущее. Этот человек тебя любит, девочка, и вот что я тебе скажу: у него нет любовницы!

– Не знаю.

– Ты его любишь? – настойчиво спросила Нэн. Майкл затаил дыхание и закрыл глаза.

– Я всегда его любила, тетушка, И всегда буду любить. Майкл проглотил подступивший к горлу комок. Неужели он не ослышался? Неужели она действительно его любит?

– То-то же, – сказала Нэн. – Так что не говори мне больше насчет твоего возвращения в Америку, не рассказывай о том, как он тебе не поверил, и еще о всякой чепухе. У него были на то веские причины Самое главное – вы любите друг друга. И нечего вспоминать о прошлом.

Наступило молчание; которое нарушил тихий смех Абби.

– Между прочим, в Британии считается неприличным об­ращаться к маркизу по имени.

– Правда? А как же еще, по мнению красных мундиров, я должна обращаться к мужу моей любимой племянницы? – воз­мутилась Нэн.

– Ваша светлость. Милорд. Лорд Дарфилл. – Абби снова рассмеялась.

– Ладно. Если у меня когда-либо появится возможность обратиться к мистеру Великому и могучему маркизу в присут­ствии короля Англии, тогда я, может быть, подумаю об этом. А до тех пор он – член моей семьи, и его зовут Майкл!

Последнее, что он услышал, был веселый смех Абби. Майкл вернулся к себе. Оставалось лишь молиться, чтобы у Абби хватило здравого смысла прислушать­ся к мнению тетушки, женщины, несомненно, практичной и мудрой.

Глава 23

На следующее утро Виктория, Вирджиния и Абби собрались на прогулку. Они появились на большой подъездной ал­лее в простых юбках и блузках и в смешных соломенных шляпках, украшенных Массой шелковых цветов. Наблюдавший За ними исподтишка Себастьян взглянул На стоящего рядом Джоунза.

– Я думал, весна уже Прошла, – сухо заметил он. – Выражение лица Джоунза не изменилось.

– Очевидно, она сноба вернулась, – ответил он, не отры­вая глаз от женщин.

– Эй, там Вы! – раздался за их спинами женский голос, к которому оба они начали уже привыкать. Смущенно перегля­нувшись, двое верных слуг обернулись и увидели Нэн, которая стояла посреди холла, широко расставив ноги и подбоченясь, с сердитым выражением лица. На ней была такая же шляпка, как и на молодых женщинах.

– Мадам? – вежливо отозвался Джоунз. – Кто отвечает за меню?

– я, мадам, – ответил Джоунз с галантным поклоном. – Это вы так шутите? – спросила ена, глядя на него по-весй очков прищуренными глазами.

– Прошу прощения?

– Эта… эта рыба, которую подали на завтрак! Боже мой, разве можно ею утолить голод? Мы не привыкли к экзотиче­ским иностранным блюдам, мой милый. Тарелка тостов, не­много фруктов и пара яиц вполне нас устроят!

– Как пожелаете, мадам, – невозмутимо ответил Джоунз и отступил в сторону пропуская ее.

– Эта рыба нас до смерти напугала, – заявила она, прохо­дя мимо них. Себастьян вопросительно посмотрел на Джоунза.

– Копченая селедка, – спокойно произнес тот.

– И что с ней? – поинтересовался Майкл, появившись вместе с Сэмом в холле, чтобы взять у лакеев свои шляпы и перчатки,

– Мадам Нэн не любит копченой рыбы, – ответил Джоунз. Майкл рассмеялся.

– Меня это нисколько Не удивляет. Пусть грум Приведет наших верховых лошадей. Мы едем в Пемберхет. – Майкл и Сэм взяли у лакея по хлысту и прошяи вперед. Оба одновре­менно остановились у двери.

– Боже правый! – прошептал Сэ».

– Не верю собственным глазам, – титаэ сказал Майкл, глядя на море шляпок.

– Шляпница продемонстрировала все свое мастерство, – заметил Сэм.

– Благодари Бога, что она не мастерит мужских шляп, – ответил Майкл, выходя из дома. – Добрый день, леди! – весе­ло крикнул он.

От звука его голоса по спине Абби пробежала дрожь вос­торга, и она быстро обернулась, подарив Майклу свою обворо­жительную улыбку. Ее удивило странное выражение его лица, но тут она вспомнила про ужасную шляпку, которую ей при­везла Вирджиния. Она покраснела и, когда Майкл приблизил­ся, опустила глаза. И что это Джинни вздумалось привезтией в подарок шляпку?

– Куда вы собрались? – спросила Виктория, глядя на Сэма.

– В Пемберхет. У нас там кое-какие дела, – ответил Сэм. Абби робко подняла глаза. Майкл действительно рассмат­ривал ее шляпку, склонив голову набок, потом ласкойо загля­нул ей в глаза.

– Новая шляпка? – спокойно спросил он, в уголках его глаз играла улыбка.

– Джинни, – просто ответила Абби.

– Это я уже понял, – подмигнул ей Майкл. – Абби отчаянно покраснела, огорченная тем, что от его близости ее бросило в жар. Она чувствовала терпкий запах его одеколона. Смотрела на его широкую грудь под белоснежной сорочкой с открытым воротом и на расши­тый золотом рубиново-красный жилет. Черный шейный платок резко контрастировал с белым воротничком. Лицо было смуглым от загара, У Абби закружилась голова, и она подума­ла, что Майкл пышет здоровьем. Поглощенная своими чувствами к мужу и медленно разливающимся по телу жаром страсти, она не заметила, как привели лошадей. Но тут прямо у нее за спиной всхрапнул Самсон, и Абби вскрикнула от испуга. Все головы повернулись к ней. Она отпрянула и налетела на Майкла. Он подхватил ее под руку, при­жал к груди, озадаченно посмотрел сначала на нее, потом на коня, после чего отрел ее я сторону, подальше от Самсона. – Что случилось, черт побери? – громко спросила Нэн – Н-ннчего. Лошади испугалась.

Нэн прищурилась, пожала плечами и снова повернулась к Сэму, которого теперь окружало море шелковых цветов, пляшущих вокруг его головы.

– Если что-нибудь понадобится, скажи Себастьяну, – велел Майкл Абби, которая никак не могла унять дрожь в руках. – Все будет в порядке, спасибо, – прошептала она. – Мы должны вернуться до темноты, – продолжал он, Сэм – Нас пригласили на обед Хавершемы, – сообщила Абби, – Лорд Хавершем уехал, и леди Хавершем устраивает дамскую ве­черинку. Надеюсь, ты не против?

Разумеется, нет. Делай все, чего тебе хояется, что доста­вит тебе удовольствие, – мягко ответил Майкл.

. Абби перевела взгляд с коня на Майкла. Его серые глаза вспыхивали, медленно скользя по ее лицу, потом остановились на губах Абби покраснела еще сильнее и отступила на шаг. – Мне бы доставила удовольствие другая шляпка, – тихо Прошептала она. Майкл широко улыбнулся, сверкнув белыми зубами. Гос­поди, у нее слабеют колени, когда он вот так на нее смотрит.

Она не могла отвести от него глаз, и в ее мозгу вспыхивали – тысячи вопросов. Неужели она больше не будет ощущать пус­тоты? Неужели сможет забыть о. кошмаре, который пришлось пережить?

– Абби! – услышала она в этот Момент голос Виктории, которая подошла незамеченной, и быстро повернулась к кузи­не. – Сэм сказал, что научит нас ездить верхом!

– Превосходно, – сказала Абби и снова перевела взгляд на Майкла, который продолжал ей улыбаться. Она просто тая­ла под его пристальным взглядом.

– Не сегодня, потому что они едут в Пемберхет. Завтра утром. Он говорит, тут есть чудесная серая кобыла по кличке Дездемона и он всех нас научит ездить верхом…

Виктория осеклась и нахмурилась, потому что Абби расхо­хоталась – Ее охватило безудержное веселье при одном лишь упоминании о Дездемоне. Майкл смотрел на нее блестящими глазами и вторил ей своим низким смехом.

– Да, Дездемона – чудесная лошадь, в самом деле! Как это мило с вашей стороны, Сэм! – сказала Абби и снова зали­лась смехом.

Сэм улыбнулся и сдвинул шляпу на затылок, а кузины с недоумением переглянулись.

– Я так и думал, что вы это одобрите. Дарфилд, если мы хотим успеть в Пемберхет до ночи..,

– Да-да, иду. – Майкл удивил Абби: он схватил ее руку и поднес к губам. Это вызвало в ней целую бурю чувств. Ее смех внезапно оборвался, и яркий румянец залил щеки. Майкл лег­ко вскочил на коня, пришпорил его и одарил Абби таким взгля­дом, от которого у нее дух захватило. Нарядить женщин Тейлор на званый ужин оказалось де­лом нелегким. Сара и Молли были в полном изнеможении. Тори и Джинни перемерили несколько платьев, прежде чем решили, что им надеть. Просторная спальня Абби была зава­лена яркими нарядами и нижними юбками. Даже Нэн потре­бовала, чтобы ей сделали прическу, хотя не привыкла к этой процедуре и охала при каждом прикосновении щетки к воло­сам, жалуясь, что шпильки прокалывают ей череп. Абби одевалась самостоятельно. Она никогда особенно не нуждалась в услугах камеристки, но за прожитые в Англии ме­сяцы убедилась, что избежать этого требования эти­кета совершенно невозможно. Абби сидела на диване, листая журнал, который Джинни привезла из Бостона, когда в дверь постучали. Она встала, зна­ком велела Саре продолжать свое занятие и усмехнулась при виде дюжины шпилек, которые Сара держала во рту, сражаясь с густыми русыми прядями Джинни. Распахнув дверь, Абби увидела слугу.

– Господин просит вас пожаловать к нему в кабинет, миледи, – сказал он, отвесив ей низкий поклон. У Абби сильно забилось сердце. – Когда?

– Немедленно, миледи, если вам будет угодно. – Передайте лорду Дарфилду, что сейчас приду.

Когда Абби закрыла дверь, все повернулись к ней в ожидании.

– У тебя испуганный вид! Что-то случилось? – спросила тетушка Нэн.

– О нет, разумеется, нет, – поспешно ответила Абби. – Мне надо достать туфли, – сказала она и прошла в гардеробную. – Что сказал этот человек? – крикнула ей вслед Нэн.

– Ничего, тетушка – Меня ждут в кабинете, вот и все, – ответила Абби.

По правде говоря, его приглашение встревожило Абби, Мо­жет, опять что-то не так? Она покачала головой, продолжая искать туфли, ломая голову над тем, зачем понадобилась Майклу. В последнее время он приглашал ее либо для того, чтобы обвинить в каких-то проступках, либо объяснить свои собствен­ные проступки. Так стоит ли из-за этого волноваться? Ее род­ственники вели себя безупречно. Гэлен уехал. Абби надела светло-голубые туфли, которые наконец-то нашла. Ее страхи абсурдны. Возможно, Майкл просто хочет ей сообщить, что уезжает по делам, или что у них кончились запаси эля, или еще какую-нибудь ерунду. Не более того. Улыбаясь, Абби вышла из гардеробной, сказала женщи­нам, что встретится с.ними в холле, и, не дождавшись ответа, покинула спальню. Подойдя к кабинету, Абби легонько постучала в дверь и, услышав приглашение войти, робко приоткрыла ее и заглянула внутрь. Майкл, похоже, только что вернул­ся из Пемберхета, но уже успел снять костюм. Спутанные во­лосы падали на распахнутый воротник рубашки.

– Ты хотел меня видеть? – спросила Абби.

– Да, входи, пожалуйста.

Абби нерешительно переступила порог. Почему она – так нервничает?

– Что-нибудь случилось? Майкл удивленно поднял брови.

– Случилось? Нет. Абби стояла, сжав руки за спиной, смущаясь под его иепытующим взглядом. Она заметила, что покачивается с носка на пятку, и заставила себя остановиться.

– Как прошел день? – небрежным тоном спросил Майкл.

– Очень хорошо, милорд.

Майкл медленно подошел к буфету, налил в стакан воды.

– Ты не хочешь присесть?

Абби огляделась, словно причина этого приглашения мог­ла лежать где-нибудь здесь, на виду.

– Предпочитаешь стоять? – снова спросил он, и она по­няла, что не двинулась с места.

– Ты за мной посылал?

– Ты выглядишь озабоченной, – заметил Майкл.

Абби судорожно сцепила пальцы, охваченная дурным пред­чувствием.

– Извини. Просто тетушка Нэн и девочки…

– Понимаю. Твои мысли заняты гостями. Что он хочет этим сказать?

– Да, пожалуй.

– Я не хотел отрывать тебя от твоих гостей, – холодно произнес он. Абби не ответила, что, по-видимому, вызвало у Майкла легкое раздражение. – Полагаю, не стоит предлагать тебе выпить. – Абби покачала головой. – Я так и знал, – добавил он не без иронии, поставил стакан и прошел на сере­дину комнаты. Лучи заходящего солнца окружали его фигуру мягким ореолом. Майкл выставил вперед одну ногу, скрестил на груди руки и хмуро посмотрел на Абби. Она подумала, что у него очень внушительный вид.

А Майкл подумал, что она ведет себя довольно странно. – Я только хотел спросить, как у тебя прошел день, Абби. Вот и все, – сказал он.

Абби невольно отступила назад.

– Без особых событий, милорд. – Почему она так сдер­жанна? Словно боится его.

– Меня зовут Майкл, – сказал он более раздраженно, чем хотелось бы. – Перестань обращаться ко мне, как к своему гос­подину. – И тут же пожалел о своей резкости. – Прости меня. Надеюсь, вы хорошо проведете вечер у Хавершемов. – Он отвер­нулся. Ее поведение вчера вечером и нынче утром вселило в него надежду. И сейчас он испытал глубокое разочарование.

– Спасибо, – поблагодарила Абби, берясь за ручку двери, но, прежде чем выйти, оглянулась. Майкл вернулся к окну и устремил взор куда-то вдаль.

Абби выскользнула из кабинета и чуть ли не побежала по коридору. Что это с ней, черт возьми? Он позвал ее, чтобы поинтересоваться, как прошел день. Почему она так нервни­чает? Чего боится? Преисполнившись отвращения к самой себе, она взбежала по мраморной лестнице, вошла в свою гостиную. Закрыла дверь и стала ходить взад-вперед перед камином.

Абби хорошо понимала, чего боится, – весь день она только об этом и думала. Она опасалась новых обид. Она с грехом пополам смирилась с кошмаром, случившимся в Лондоне, но ее одолевал страх, что нечто подобное может повториться. Един­ственный способ защитить себя – это держаться на почти­тельном расстоянии от Майкла. Не оставаться с ним наедине. Она чувствовала, что ей не устоять перед ним, а потом она будет страдать. Ведь он может снова отвергнуть ее. Но во вто­рой раз ей такого не пережить Женщины Тейлор пришли в восторг от ужина у леди Хавершем и старались перещеголять друг друга, рассказывая ис­тории одна невероятнее другой. Абби ковыряла вилкой в тарелке под оглушительную женскую трескотню, заставляла себя сме­яться и отвечать на вопросы; Весь вечер она думала о Майкле. И чем больше думала, тем яснее понимала, как глупо вела себя в последнее время. Была раздражительна, нетерпима. Ведь она без памяти любит Майкла и всегда будет любить. И он ее любит. Она это чувствует. Вечер у леди Хавершем тянулся бесконечно долго. И когда наконец они велели подать карету, Абби первой забралась в нее, устроилась поудобнее на сиденье и мысленно умоляла ку­чера ехать быстрее. Ее кузины болтали без умолку во время получасовой поездки, но Абби ничего не слышала. И Нэн тоже. Всю дорогу она смотрела на Абби с мрачным выражением лица. Наверное, кузины и тетушка почувствовали, что Абби чем-то встревожена, и, едва войдя в дом, изъявили желание разой­тись по своим комнатам. Тетушка, прежде чем уйти, шепнула на ухо Абби:

– Иди вперед и не оглядывайся,

Абби с недоумением посмотрела на тетушку, хотя поняла, что та хотела сказать.

Абби подождала, пока все трое поднялись по лестнице и исчезли из виду, и прошла по длинному коридору первого эта­жа. Везде было темно и тихо. Майкл наверняка давно отправился спать; Придется ждать до завтра. Но что она ему скажет? Она хотела умолять его за­быть прошлое. Сказать, что любит его и всегда любила. Она жаждала его объятий и ласк, жаждала близости с ним. Вдруг она обнаружила, что стоит недалеко от спальни Майкла. Из слегка приоткрытой двери пробивалась тонкая полоска света. Может быть, он уснул, не зная, что дверь приоткрыта? А если постучать? Возможно, у него в спальне Деймон. Она по­дошла к двери вплотную, нарушив тишину шорохом своих юбок, и так сжала дверную ручку, что побелели костяшки пальцев. Вместо того чтобы постучать, Абби, повинуясь какому-то внут­реннему порыву, осторожно толкнула дверь. В камине потрескивал огонь. На придвинутом к нему кожа­ном кресле лежала раскрытая книга. Но в комнате никого не было. Абби с облегчением вздохнула и носком туфли отворила пошире дверь. Ее любопытство и желание быть рядом с ним тол­кали ее на возмутительно нескромные поступки. Сколько восхи­тительных ночей она провела в этой комнате, засыпая в его объятиях, а утром ловя на себе его ласковый взгляд! Абби еще чуть-чуть толкнула дверь, тихо скрипнули петли. Она затаила дыхание, но ничего не услышала. Майкла здесь нет. Абби смело распахнула дверь и вошла внутрь, с улыбкой гля­дя на зеленый потолок, украшенный медальонами и затейливой лепниной. Бросив взгляд на обюссонский ковер, она скинула туфельки. Медленно подошла к гардеробу, провела пальцами по красному дереву. Открыла дверцу, взяла в руку несколько шей­ных платков и поднесла к лицу, наслаждаясь прикосновением мягкой ткани и вдыхая аромат мужского одеколона. Затем отпу­стила платки и несколько секунд смотрела, как они раскачива­ются на крючках, после чего закрыла дверцу. Абби подошла к умывальнику, дотронулась до расчески и щетки, провела пальцем по холодному лезвию бритвы. Она представила себе Майкла, обнаженного по пояс, с намылен­ным лицом, снимающего бритвой щетину с подбородка, в то время как его грудь и живот ритмично поднимаются в такт дыханию. Абби улыбнулась, положила на место бритву и подо­шла к кровати. Провела ладонью по дорогим драпировкам из дамаста, потом ухватилась за один из высоких столбиков из красного дерева. Ее тихий вскрик испугал больше саму Абби, чем Майкла. Он стоял в темной нище окна рядом с бархатной шторой, одетый в халат из черного бархата – В полумраке его едва можно было раз­личить на фоне шторы. Он стоял, широко расставив босые ноги, сцепив руки за спиной, и пристально смотрел на нее.

– Господи! Что ты тут делаешь? – ахнула Абби, скорее ошеломленная, чем испуганная. Майкл помолчал, затем произнес севшим голосом:

– Жду тебя.

Рука Абби взлетела к горлу,

– Я… мне очень жаль, я не знала, что ты нас ожидаешь…

– Не вас, а тебя, Абби. Каждую ночь жду.

– Ждешь? – повторила она одними губами.

Он кивнул и шагнул к ней.

– Жду.

– Меня? – шепотом переспросила Абби, завороженная страстью, горящей в его серых глазах.

– Каждую минуту, каждый час. – Майкл сделал еще один шаг, теперь он стоял прямо перед ней, сжав кулаки. – Жду, когда ты поймешь, как сильно я тебя люблю. – Он осторожно провел.тыльной стороной ладони по ее пылаю­щей шеке.

– Майкл, ты должен знать…

– Я должен энать, что ты тоже меня любишь. Абби затаила дыхание, когда он одной рукой мяско при­влек ее к себе, а второй обвил ее талию.

– Ты меня любишь, Абби? – прошептал он и нашел губа­ми ее губы.

Желание вспыхнуло в ней, и она ответила на его страст­ный поцелуй.

– Ты меня любишь? – снова прошептал он Абби задохнулась от нахлынувших чувств и ответила:

– Я всегда тебя любила и всегда буду любить. Но я бо­юсь…

– Нет, – перебил Майкл; – Нет, дорогая, не бойся. Кля­нусь, я никогда больше тебя, не обижу. Я люблю тебя Абби, только тебя, никто мне не нужен. Только ты моя дорогая Абби.

Абби ахнула, Его голос звучал так искрение, видит Бог, как ей хотелось этому верить. Он прижал ее к себе и снова впился в губы. Его руки заскользили по спине Абби, расстеги­вая крохотные пуговки. Она слегка отстранилась.

– Майкл, послушай… – прошептала она. Из груди Майкла вырвался стон. Он стал вытаскивать из ее волос шпильки, и вскоре они рассыпались по плечам.

– Послушай, что я тебе скажу. Пусть все плохое останется в прошлом. Надо смотреть в будущее. – Аббн закрыла глаза и продолжала: – И я боюсь, очень боюсь, что весь этот кошмар

повторится. Майкл оторвал губы от ее шеи.

– Абби, Я люблю тебя. Жить без тебя не могу; Обещаю хранить тебе верность:всегда, что бы ни случилось. Никто нас не разлучит. – Он посмотрел на Аббн с таким обожанием, что на глазах у нее выступили слезы. Она подумала, что не заслу­живает такой любви.

– А как же ребенок? – едва слышно спросила Абби.

– Произошла чудовищная трагедия. Но твоей вины в этом нет. – Он продолжал вытаскивать шпильки из ее во­лос. – Что, если…

– Мне все равно, – перебил он ее, поняв что она хотела сказать. – Мне нужна ты, неужели не понимаешь? – Он при­поднял ладонями ее лицо. – Пошлет нам Господь детей, зна­чит, так тому и быть, и я стану лелеять их так же, как тебя. А не пошлет, я с этим смирюсь, ведь у меня есть ты. А это для меня самое главное. Все мое счастье в тебе. Ты нужна мне, как воздух. – Он нежно поцеловал ее в лоб.

Абби уткнулась лицом в мягкие волосы на груди Майкла, потрясенная глубиной его чувства, едва сдерживая горячие сле­зы. Он не переставал шептать ей слова любви, которых она так долго ждала.

Майкл подхватил ее на руки и отнес на постель. Абби не заметила, как Майкл снял с нее платье, потом сорочку. Вся во власти желания, она жаждала его ласк и напряглась, когда он обхватил ее грудь и кончиками пальцев стал теребить соски.

– Я так соскучилась по тебе, – шептала Абби, млея от блаженства.

Майкл встал с постели, чтобы снять халат, и отступил на шаг, залюбовавшись ее великолепным телом. Потом, дрожа от страсти, лег в постель, заключив Абби в объятия.

– Обещай, что никогда не покинешь меня, – говорил он, в то время как его руки скользили по ее телу.

– Никогда, – прошептала Абби. Его поцелуи опьяняли, весь мир перестал существовать для Абби. Остались только Майкл и она. Их слившиеся воедино тела, охваченные страстью. Его губы не отрывались от ее губ, а пальцы щекотали лоно, Абби выгнулась, стремясь к завершению, но Майкл не спешил, его язык скользнул к ее животу и ниже и вошел в лоно. От наслаждения Абби застонала. Майкл поднял голову и обхватил губами сначала один сосок, потом другой, пос­ле чего снова стал языком прокладывать дорожку к ее животу и ниже, пока не достиг шелковистых темных завитков. – Майкл! – выдохнула Абби. Он тихо засмеялся, и его язык метнулся к теплым, нежным складкам. Она приподня­лась. Наслаждение, которое он дарил, было сокрушительным. Он обхватил своими сильными ладонями ее ягодицы, продолжая медленно водить языком между ног. Абби тонула в. море страсти. Ее тело жаждало освобождения, паль­цы вцепились в его черную шевелюру, торопя его, умоляя пре­кратить это сладкое мучение. Майкл был неумолим и, ощутив, как она напряглась в преддверии освобождения, стал двигать языком быстрее.

Внутри у Абби все взорвалось. По телу пробегали судоро­ги. Майкл приподнял ее, одним яростным толчком вошел в лоно и стал ритмично двигаться, Абби прижалась к нему так крепко, как могла, запрокинув голову.

– Я люблю тебя, Майкл, – сквозь слезы прошептала Абби и услышала его тихий стон, Он вошел в нее последним силь­ным толчком, излив семя в глубину тела, и рухнул на нее.

– Боже правый, как я по тебе истосковался, – прошептал он, целуя ее.

Абби подавила рыдание. Пустота, которую она ощущала в себе столько недель, исчезла. Все заполнила страстная любовь к мужу. Сердца их бились в унисон.

– Не плачь, любимая, – прошептал Майкл, приподняв­шись на локте и осторожно вытирая ей слезы.

– Я так… виновата, так виновата!

– Нет, дорогая, это я виноват.

Он улыбнулся ей и перекатился на бок.

– Я был глупцом, любимая... Мне не следовало так посту­пать с тобой. Ты не сделала ничего плохого, ничего…

– Нет, сделала, Майкл! Я с самого начала не была до кон­ца откровенна..

– Все в прошлом. Все позади. Главное, что ты сейчас здесь и больше не покинешь меня! Ведь ты обещала?

Абби медленно кивнула. Он слишком добр к ней, она это­го, не заслужила. Слезы неудержимым потоком лились из глаз.

– Давай забудем о прошлом. Останемся в Блессинг-Пар-ке, а время от времени будем ездить в Америку, чтобы твои кузины могли повидать наших детей и смастерить для них немыслимые шляпки. Мы состаримся вместе, глядя, как взрос­леют наши дети и как растут дети наших детей.

Абби намотала на палец прядь его волос.

– А если у нас не будет детей? – прошептала она.

– Тогда мы состаримся вдвоем, радуясь друг дру­гу и, конечно же, обществу Хавершемов. Кузины подарят тебе новые шляпки, и я буду на все лады расхваливать нх. Мы объездим весь мир, а ты, дорогая, будешь играть мне вечерами на скрипке. Мне так недоставало твоей музыки!

Абби теснее прижалась к нему. Его сильные руки и не­жные слова вернули ее к жизни.

– А теперь я хочу кое о чем тебя попросить, – шепнула Абби.

– Все что угодно, любовь моя, – ласково ответил он.

– Я буду играть для тебя вечерами, а ты для меня – ночами. Майкл рассмеялся, нежно целуя ее.

– Бог свидетель, ты никогда не будешь страдать от недостатка любви, – пообещал он и перекатился на спину. Теперь Абби сидела на нем верхом и медленно двигалась, возбуждая его. Он обхватил ее груди ладонями.

– Правда? А если я забеременею и стану толстой? – ус­мехнулась Абби.

– Это не имеет значения. Я подожду, пока ты родишь всех наших детей.

– А если от меня будет пахнуть собаками и овцами? Все равно будешь ждать? – смеясь спросила Абби.

Майкл поднял глаза. Абби вся сияла. Его жена, Его пре­красная жена! Он коснулся ладонью ее щеки, и она прильнула к ней. Ее фиалковые глаза светились любовью.

– Я всегда буду ждать тебя, любимая, – прошептал он.

Абби вздохнула и прижалась к нему

Эпилог

Майкл расписался на банковском счете, поданном ему Се­бастьяном. Внезапно наступившая тишина заставила его под­нять голову, перо замерло в руке. Музыка смолкла. Он отдал Себастьяну стопку бумаг и обернулся к мальчику, который выбежал на террасу.

– Папа, папа! – закричал мальчик, бросаясь в объятия отца.

– Эйдан, мальчик мой, как поживаешь? – весело спросил Майкл, подхватив сына на руки, взъерошил ему волосы, креп­ко поцеловал испустил на пол. – Ты закончил свой урок му­зыки?

Мальчик энергично кивнул.

– Мама сказала, что когда-нибудь я буду играть с оркест­ром! – гордо заявил он. Майкл сомневался, знает ли его ма­ленький сын, что такое оркестр.

– Так и будет, сынок.

У всех троих детей был ярко выраженный талант к музыке. Ему больше не приходилось воображать себе оркестр, когда Абби играла. Элайна садилась за фортепьяно, Алекса брала скрипку, и это было отличное трио. Эйдан, младший сын, по­давал еще большие надежды, чем сестры. Майкл сел и взял мальчика на колени.

– Знаешь, тетя Тори и дядя Сэм собираются к нам на ужин? – сказал он.

Мальчик нахмурился.

– У нее младенец, папа, и он все время плачет. Мама говорит, что младенцы всегда плачут, но, по-моему, я никогда так не плакал! – заявил малыш, скрестив на груди руки, и в подтверждение своих слов кивнул.

Майкл и Себастьян рассмеялись.

– Уверяю тебя, маленький принц, ты тоже плакал, – со­общил ему Майкл.

Эйдан, сморщив носик и склонив голову набок, посмот­рел на отца.

– Правда? – недоверчиво спросил он.

– Правда, – ответил Майкл и, наклонившись к его уху, прошептал: – Но не так часто, как Алекса, и не так громко, как Элайна.

– Никто не может плакать так громко, как Элайна, – ответил мальчик, закатывая глаза.

Легкие на помине, на террасу выбежали две девочки.

– Папа! – закричали они в один голос. Майкл ласково им улыбнулся. Алекса, с ее иссиня-черными волосами и прозрачными голубыми глазами, была похожа на отца. У Элайны были темные волосы матери и фиалковые гла­за. Эйдан представлял собой оригинальную смесь родитель­ских черт: у него были черные волосы отца и фиалковые глаза матери. Майкл считал всех троих самыми красивыми детьми на свете и не сомневался в объективности своей оценки. Ко­нечно, когда он сказал об этом Сэму, его добрый друг не со­гласился с ним и привел в пример собственного сына и новорожденную дочь, доказывая, что это они с Тори произве­ли на свет самых красивых отпрысков.

– Что ты делаешь, папа? – спросила Элайна и сунула нос в бумаги, оставленные им на столе.

– Жду маму, милая. Пожалуйста, ничего не трогай. Девочка повернула к нему свое хорошенькое личико и спро­сила:

– А где мама?

– Уехала в Пемберхет, милая.

– Вечно ты ждешь маму! Каждый раз, когда она уезжает, говоришь одно и то же, – заявила Алекса, теребя его шейный платок.

– В самом деле, папа, не надо отпускать ее. Тогда тебе не придется ждать! – сказала Элайна. И все трое повернулись к нему, ожидая ответа.

– Но если бы ваша мама никогда не уезжала, я бы никог­да ее не ждал.

– Но почему тебе хочется все время ее ждать? – спросила Алекса.

Майкл улыбнулся и погладил дочь по щеке.

– Если я не буду ждать, то могу забыть, почему я ее жду.

– А почему ты ее ждешь?

– Потому что очень люблю. А теперь идите и найдите свою няню. Ваши тетя и дядя скоро будут здесь.

Дети убежали, толкая друг друга и протискиваясь в дверь одновременно.

Себастьян встал.

– По-моему, следует оценить ущерб, нанесенный кабине­ту, – сухо заметил он и последовал за детьми в дом. Майкл вернулся за бумагами и увидел Абби, идущую по саду рядом с Уитерзом. Очевидно, старый садовник пере­хватил ее, когда она подъехала к дому, и повел смотреть на свои последние достижения. Абби в свои тридцать четыре года стала еще красивее, чем прежде, несмотря на то что в густых прядях появились серебристые нити и резче обозначились мор­щинки в уголках глаз. Она хорошела год от года. После рожде­ния третьего ребенка в ней появились признаки зрелой красоты.

Абби, увидев Майкла на террасе, помахала ему рукой, ее сияющая улыбка все еще способна была вызвать у него дрожь. Господь – благословил его жизнь. Жаль, что нельзя утверждать, будто он заслужил это годами ожидания или какими-нибудь добрыми делами. Счастье свалилось на него совершенно не­ожиданно, как падают камни на руинах. Однажды в ненастный день она вошла в его жизнь и в его сердце.

Абби поднялась на террасу и попала прямо в его объятия. Она легонько поцеловала его и спросила:

– Что ты здесь делаешь?

– Жду тебя, любимая.

Фиалковые глаза Абби вспыхнули, она рассмеялась и взя­ла его под руку.

– Не надо больше ждать, дорогой. Я здесь.