Глава 8

Несколькими часами ранее она делала покупки в модном бутике на Родео-драйв. Оливия заявила, что Марни не мешало бы сменить имидж. А теперь Марни в новом воздушном платье сидела в ресторане с очень симпатичным мужчиной, на лице у которого к вечеру начинала пробиваться легкая щетина. Что может быть лучше?

Она была просто на седьмом небе от счастья. Да и Илай оказался вовсе не таким занудой, как ей представлялось вначале. Сегодня он стал немного пообщительнее – даже сообщил ей кое-что о себе. Его рассказ ее рассмешил, несмотря на насильственные действия против беззащитного животного. Марни решила, что Илай – парень что надо.

А когда Илай улыбался – о Боже! – в уголках его красивых голубых глаз собирались морщинки. У него были полные и до чертиков сексапильные губы – особенно для мужчины. Совсем как у моделей из «Ярмарки тщеславия», но там, по мнению Марни, без пластики не обошлось. Губы Илая прикрывали ровные белые зубы, а на впалых щеках красовались восхитительные ямочки. Наверно, эта его улыбка неотразимо действует на женщин. Стоит такому ковбою ленивой походкой войти в таверну и улыбнуться, как на него тотчас же слетятся танцовщицы.

Она бы тоже бросилась этому парню в объятия, если бы он не был ее боссом.

Да, похоже, Марни наконец-то нашла работу своей мечты. Она откинулась на спинку стула, положив руку на отполированный подлокотник, и принялась покачивать ногой в сандалии. Марни смеялась рассказам Илая о трех отважных пацанах из пыльного Техаса, а сама тем временем украдкой любовалась своим новым платьем. Оливия была права – оно действительно превосходно на ней сидело. В голове у нее крутились радужные мысли: отправная точка достигнута, теперь у нее одна дорога – все выше и выше. Возможно, банкротство ее прежней компании – подарок судьбы. Марни казалось, что все смотрят только на нее и спрашивают: кто эта девушка?

Илай поинтересовался, как прошла встреча с Оливией. И Марни ответила:

– Вот, купила новое платье!

Она выпрямилась на стуле, чтобы он мог лучше рассмотреть ее потрясный наряд.

Илай посмотрел на платье. Его взгляд скрывали длинные густые ресницы. Он долго разглядывал Марни. Она почувствовала, что тело ее наливается жаром. Его взгляд скользнул по лифу с низким вырезом, который едва прикрывал грудь в новом кружевном бюстгальтере, затем опустился на подол, доходивший до колен. Задержался на ногах, обутых в навороченные сандалии с бисерной отделкой, купленные на Родео-драйв. Затем Илай пристально посмотрел ей в глаза.

– Неужели опять отправилась за покупками, Марни? Я-то думал, что ты излечилась от этой страсти. И так по уши в долгах.

О нет! Опять он за старое!

– По-моему, тебе следовало обсудить с клиентом приготовления к свадьбе? – добавил он.

– Я все обсудила! – запротестовала Марни. Он что, считает ее полной салагой? Думает, что она только и знает, что бегать по магазинам? Ну хорошо: большую часть дня она действительно потратила на покупки. По сути, он прав: она дала себе слово больше не носиться по магазинам. Но ведь ей скоро заплатят, и причем немалые деньги!

Однако кое-какие детали свадьбы им с Оливией все же удалось обговорить. Подумать только, он считает, что она весь день протаскалась по магазинам! Это просто оскорбительно! Марни фыркнула:

– Послушай, Илай, я знаю, что делаю, – и захлопала глазами.

– Не сомневаюсь. Но едва ли покупки в дорогом магазине располагают к обсуждению вопросов по организации свадьбы.

В его словах была доля истины, но Марни гордо тряхнула головой:

– К твоему сведению, мы обсудили шеф-поваров, планируемое количество гостей, почтовую бумагу для приглашений и столовое белье, в котором Оливия смыслит чересчур много. Она признает только скатерти от «Би-би-джей линенз»[2]. Еще мы обсудили музыку и арку, которая будет сконструирована на месте церемонии.

При этом заявлении его восхитительные голубые глаза тут же сощурились, и он обрушился на Марни, как разъяренный змий:

– Что ты сказала? Нет, что это ты только что сказала?

– Про шеф-повара?..

– Да нет. – Он нетерпеливо махнул рукой.

– Про гостей?

– Нет. – Он нахмурился. – Твоя последняя фраза.

– Ах да! Она хочет соорудить на месте проведения церемонии небольшую арку. Хочет под ней обвенчаться.

Илай на минуту закрыл глаза и перевел дыхание. Затем он буквально испепелил Марни взглядом. У нее даже дрожь по телу пробежала.

– Марни, – произнес он деланно спокойным тоном, положил здоровенную лапу ей на запястье и сжал ее руку длинными крепкими пальцами. – Ты знаешь, какую арку она имеет в виду?

– Да! Арку, которая использовалась на съемках «Датчанина»!

Разумеется, она знает, о какой арке шла речь! У Оливии с этой аркой связано множество сентиментальных воспоминаний. К тому же, если верить Оливии, арка состоит из пластмассовых блоков, и собрать ее на месте не составит труда. Доставку взялась оплачивать сама Оливия. Так что Марни сегодня помогла «АИП» сэкономить деньги!

Пальцы Илая еще крепче стиснули ее запястье.

– Разреши поинтересоваться, а сама-то ты смотрела фильм «Датчанин»?

– Пока что нет. Собираюсь в выходные взять его в видеопрокате.

– Ну так вот: когда ты посмотришь этот фильм, представь себе венчание Оливии и Винсента под триумфальной аркой.

Марни захлопала глазами. Потом засмеялась:

– Ох, Илай! Что ты! Она говорила совсем о другой арке.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что она мне ее описала. – Марни принялась обрисовывать очертания невидимой арки с помощью жестов. – Она не такая большая и сделана из пластмассы. К тому же Оливия заплатит за доставку. Ну, что в этом страшного?

– Страшно то, – спокойно ответил Илай, – что она вовсе не такого размера, как ты показываешь. – Он передразнил ее жесты, очерчивающие воображаемую арку. – Она почти со штат Канзас размером. Да, Оливия права – арка действительно из пластмассы и весит где-то триста фунтов.

Марни уже не чувствовала себя таким асом организации торжеств, как раньше.

– М-м-м, – протянула она, задумчиво прикусив нижнюю губу. – Говоришь, триста фунтов?

Илай кивнул.

– М-м-м... Это меняет дело, не так ли? – Угу.

Она поморщилась:

– Но тогда у нас сорвется сделка.

– Не понял?

– Ну да, как это ни печально. – Марни участливо кивнула. – Если Оливия не сможет обвенчаться под этой аркой, то она вообще не станет выходить замуж.

К ее удивлению, Илай расхохотался:

– Да ну? Я буду только рад.

С этими словами он перехватил официанта, который собирался положить на стол счет, порылся в заднем кармане брюк, достал кошелек и протянул служителю сервиса платиновую карточку, даже не взглянув на сумму.

– Что это означает? – сурово спросила Марни.

– Если Оливия раздумает выходить замуж в горах или вообще откажется сочетаться браком, я буду самым счастливым человеком на планете.

– Ты это серьезно? Хочешь разрушить свадьбу Оливии из-за какой-то глупой арки?

Он передернул плечами.

– Спать я от этого хуже не стану. Уверен, это не первое похождение сей девчонки, и готов ставить все свои бабки, что не последнее.

– Это ужасно!

– Что ж поделаешь, такова истина.

У него была такая самодовольная мина, что Марни пришла в ярость.

– Ну зачем ты так? – сурово спросила она. – Каждая женщина достойна хорошей, красивой свадьбы...

– Ну что, может, пойдем? – перебил он и поставил локоть на стол. – Куда этот официант запропастился? – Он оглядел зал.

Господи, какой ужасный человек! Бедная его будущая супруга! Марни была уверена, что их поженит мировой судья и вся церемония займет не более пяти минут, после чего молодожены отправятся в какой-нибудь захолустный Тако Белл, а в понедельник, как обычно, выйдут на работу. Вполне в духе этого болвана.

– Господи, – пробормотала она, схватив сумочку, – почему бы не закрыть глаза на эту арку и не посмотреть, что будет дальше?

– Вот именно, поглядим, что маячит впереди. – Он выхватил счет у подоспевшего официанта и расписался. Захлопнув чековую книжку, перевел на Марни взгляд блестящих голубых глаз.

– Что, никакой арки, да? Разве это не обоснованное пожелание? Почти на всех свадьбах бывают арки! Впрочем, тебе-то откуда это знать! Что ты знаешь о свадьбах? С такими взглядами на жизнь женитьба тебе никогда не грозит!

Илай слегка покраснел и плотно сжал губы.

– Пусть она забудет про эту чертову арку весом в триста фунтов, – огрызнулся он, поднялся, схватил Марни за локоть и заставил ее встать на ноги. Они миновали лабиринт ресторанных столиков и направились к двери. Все это время Илай крепко держал ее руку.

– Господи, Марни, – говорил он, продвигаясь к выходу, – ты хоть подумала, как мы ее туда затащим, эту арку? Я же показывал тебе карту! Ты прекрасно понимаешь, где это место находится.

– Да, ты познакомил меня с картой, географ, – парировала Марни. – Но я думаю, что это все же ближе, чем Юпитер. Мы ведь сами туда как-то доберемся, почему бы и арку не доставить?

Метрдотель распахнул перед ними дверь. Илай с Марни одновременно перешагнули порог и остановились перед стойкой камердинера. Илай показал парню квитанцию и обернулся к Марни. Он был так близко, что она чувствовала исходивший от него аромат одеколона и еле уловимый запах вина.

Марни старалась не смотреть на его губы.

– Это тебе не съемки кассового фильма. Ты должна держать все под контролем. Если у нее денег немерено, это еще не значит, что все их нужно угрохать на эту свадьбу.

Марни ненавидела, когда люди – особенно мужчины – говорили с ней так, будто она полная дурочка. Она сложила на груди руки, запрокинула голову и вперила в Илая взгляд.

– У меня предложение: почему бы тебе не дать мне самой выполнять ту работу, ради которой вы меня наняли?

Он сморгнул. Его губы медленно расползлись в улыбке, мрачной, ничего хорошего не предвещавшей.

– Хорошо. В таком случае почему бы тебе не заняться непосредственно той работой, ради которой мы тебя наняли, и перестать корчить из себя голливудскую Барби?

– Голливудскую Барби? Ты обзываешь меня из-за того, что невесте потребовалась какая-то глупая пластмассовая арка? – негодующе воскликнула она.

Илай не успел ответить: перед ними со скрежетом затормозил его пикап. Из машины выпрыгнул камердинер и распахнул перед Марни дверцу пассажирского сиденья. Бросив на Илая испепеляющий взгляд, она шагнула вперед.

Он устремился за ней следом. Но тут произошла заминка: камердинер хотел отойти в сторону, в то же самое время Марни попыталась сесть в машину и, поспешно отступив на шаг, чтобы не столкнуться с камердинером, налетела на Илая. Если бы она наткнулась на кирпичную стену, то не почувствовала бы разницы. Илай весь состоял из мускулов: грудь у него была твердой, как из кирпича, а ноги напоминали бетонные столбы. Столкновение было чувствительным – одно из тех, когда ощущаешь боль и одновременно тебя пробирает дрожь.

Марни поспешно отскочила, не дожидаясь, пока соприкоснется с еще какой-нибудь твердой частью его тела, и быстренько нырнула в пикап.

Илай шагнул к автомобилю, чтобы закрыть дверь, и на одно краткое мгновение – очень краткое – снова окинул Марни оценивающим взглядом, который всего на долю секунды задержался на ее груди. После этого захлопнул дверцу, обошел пикап и сел за руль.

Он включил сцепление и отъехал от тротуара.

– Так на чем мы остановились?

– Дай подумать... Ах да, вспомнила. Ты поставил под сомнение мой профессионализм, намекнув, будто я несерьезно отношусь к работе.

– Ну да, как же: ты решила доставить тридцатифутовую арку на отдаленный горный хребет штата Колорадо. Готов спорить, что об арке она тебе рассказала уже после похода по магазинам. Что я и пытался тебе втолковать, Марни, – не позволяй гламурной жизни захватить себя.

– Гламурной жизни! Как же! – воскликнула она с презрением. – Нелепее ты ничего не мог придумать! – Она фыркнула.

– А разве нет? Ты только посмотри на себя, – продолжил он, направляясь к бульвару Сайта-Моника.

Она негодующе фыркнула:

– Что значит: «Посмотри на себя»?

– Как ты одета, – произнес он с таким видом, словно это все объясняет.

– А как я одета? – воскликнула Марни и оглядела свое замечательное платье. Она начинала злиться. – К твоему сведению, это шикарнейшее платье! Не обижайся, пожалуйста, но я сама знаю, что мне надеть, и не собираюсь советоваться с мужланом, который считает, что повседневная и спортивная одежда – это одно и то же!

В ответ Илай лишь рассмеялся:

– Может, я и мужлан, но я не слепой, милочка. Я говорю это тебе лишь потому, что твое платье очень красивое, понимаешь? Ты бы ни за что не купила такое прекрасное платье, если бы не отправилась за покупками с Оливией Дагвуд и «звездная» атмосфера не вскружила тебе голову. Но поверь, как только ты надоешь Оливии или просто станешь ей больше не нужна, она даст тебе от ворот поворот и сделает вид, что даже имени твоего ни разу не слышала. Гораздо лучше, если ты будешь просто выполнять свою работу, а не брататься со звездами.

Из всего сказанного Марни уловила лишь одну фразу: «твое платье очень красивое». Лицо ее невольно расплылось в улыбке, которую было невозможно согнать, как она ни пыталась. Марни вся так и лучилась. Она искоса взглянула на Илая:

– Тебе правда нравится?

Он застонал, но тоже улыбнулся:

– Попытайся вникнуть в то, что я говорю, рыжая. Никаких арок! А также никаких навороченных тортов, фарфора, серебра и званых обедов.

– Ага! – радостно воскликнула она. – Значит, ты все-таки кое-что смыслишь в свадьбах!

– Самую малость, – отозвался он, и некоторое время молча смотрел перед собой в ветровое стекло. – Ты должна меня слушать, Марни.

Она засмеялась:

– Разве тебя можно не слушать? Когда ты говоришь, то выражаешь недовольство по поводу и без него.

– Время от времени читать тебе нотации входит в мои служебные обязанности.

– Ты серьезно? Ты это и вправду серьезно? – недоверчиво воскликнула она. – Но ты вовсе не читаешь нотации! Ты просто высказываешь свою точку зрения!

– Да ладно тебе!

– Нет, уж извини! У тебя очень выразительные интонации. У меня вот вообще никаких интонаций, а у тебя – просто замечательные.

Они спорили о тембре его голоса и о ее неспособности слушать, а также о том, является ли Илай бесчувственной ледышкой, которая открывает рот только для того, чтобы пролаять приказ. Пока не доехали до ее района.

Свернув на ее улицу, Илай сказал:

– Ладно, хватит дурачиться и жаловаться – до плавания на байдарках остается менее двух месяцев. К тому времени вся эта так называемая свадьба должна быть расписана в деталях. Понимаешь?

– Есть, капитан! Мы явимся в Колорадо в полной боевой готовности и сыграем такую свадьбу, от которой вы бы сами не отказались.

Илай покосился на нее.

– Ты слишком много на себя берешь. Считаешь, будто знаешь всю мою подноготную, а в действительности тебе ничего не известно.

Ну и ладно! Вечно он портит все удовольствие! К тому же Марии давно решила, что знать все о нем вовсе не обязательно.

– Хорошо, хорошо: я тебя не знаю, не понимаю, ну и Бог с тобой. Все равно ведь их свадьбу буду организовывать я, а не ты, правильно?

– Ну да... – Голос его прозвучал неубедительно. – Только, пожалуйста, не натвори глупостей.

– Ну и прекрасно, – откликнулась она. Ее раздражала произошедшая в нем перемена. Ведь они так великолепно провели время за ужином! Марни отвернулась, стала смотреть в окно и заметила нечто, лежащее на обочине. Когда Илай подъехал поближе, она взвизгнула.

Илай от испуга чуть руль не вывернул.

– Какого черта?

– Останови машину, скорее же! – завопила она, указывая на приборный щиток.

Илай нажал на тормоз.

– Господи, да в чем дело?

Марни не стала отвечать, она не верила своим глазам. Она выскочила из машины и бросилась к неподвижному силуэту.

Бинго лежал без движения, но, заслышав стук каблучков Марни по тротуару, поднял морду и оглянулся. В его больших карих глазах застыло выражение страха и боли.

Глава 9

Они завернули Бинго в куртку Илая и отвезли его в круглосуточную ветлечебницу. Марни сразу же вбежала в клинику и стала умолять помочь. Илай тем временем взял пса на руки и внес его внутрь.

Ветеринар сказал Марни, что она вовремя заметила Бинго, иначе бедный пес скончался бы от переохлаждения и шока. Илай не знал, насколько серьезно травмирована собака, но считал, что уже то, что пес находится в сознании и скулит, – хороший знак. Ветеринар был согласен. Он попросил их подождать, пока он сделает Бинго рентген для окончательной постановки диагноза.

Они смотрели, как врач уносит Бинго. Затем Марни упала в кресло и закрыла лицо руками. У нее был такой несчастный и расстроенный вид, что Илай присел рядом и обнял ее за плечи, чтобы утешить. Она была смелой женщиной, но сейчас казалась удивительно хрупкой.

Марни прижалась к нему, не отрывая рук от лица.

– Ма-ми-мо, – пробормотала она сквозь слезы. Минуту он пытался расшифровать, что бы это значило, затем склонил голову к ней: – Что?

– Ма-ми-мо, – повторила она, только на октаву выше. Он сжал ее хрупкие плечи.

– Извини, Марни, я тебя не понимаю.

Она сделала глубокий вдох и подняла голову. В ее глазах блестели слезы.

– Спасибо, – сказала она, вытирая рукой нос. Затем обеими руками обхватила его колено. – Что бы я делала, если бы тебя со мной не оказалось? Можешь считать меня дурой, только я очень люблю эту старую псину.

Илай посмотрел на ее руки, обнимавшие его колени.

– Я вовсе не считаю тебя дурой, – ответил он. – Я тоже люблю собак.

Марни сморгнула, и по ее щекам заструились еще две слезинки.

– Просто ты сразу взял ситуацию под контроль. Ты знал, что нужно делать, не нервничал, не причинил Бинго боли, был таким спокойным, уверенным... – Она запнулась и снова глубоко вдохнула.

Илай сидел, глядя на ее тонкие руки, и чувствовал себя неловко.

– Я поступил так, как сделал бы любой на моем месте.

– Нет, – упрямо сказала она. – Ты спас мою собаку. – Она со вздохом отпустила его колени, снова откинулась на спинку кресла и обняла себя за плечи. – Возможно, я и не знаю всю твою подноготную, но в одном я уверена – ты добрый, просто напускаешь на себя суровый вид.

– Нет, – фыркнул он. – Я не добрый.

– Добрый.

– Ничего подобного.

Она покосилась на него и всхлипнула.

– Точно? – Рот ее едва заметно изогнулся в улыбке. – Нисколечко?

– Нисколечко, – ответил он, вытянул длинные ноги и засунул руки в карманы.

– И все-таки ты добрый, – пробормотала она и рассмеялась.

Илай вздохнул. Но в душе он улыбался.

Им казалось, что ожидание тянется вечность. Марни задремала, а Илай стал листать журнал. Во сне Марни накренилась вправо и прижалась к Илаю, положив голову ему на плечо. Ноги ее расползлись: одна нога была согнута в колене, а другая, прямая, прижалась к первой.

Какая же она хорошенькая! Он улыбнулся. Ее платье задралось и обнажило бедро. Красивое. Аккуратной формы. Илай подумал, как хорошо было бы положить голову на такие бедра. Он до того ярко представил эту картину, что у него участился пульс.

Слава Богу, появился ветеринар.

– Бинго поправится, – сказал он, когда Илай разбудил Марни, легонько толкнув ее локтем. – У него перелом, но внутреннего кровотечения, судя по всему, нет. На ночь его лучше оставить в лечебнице, чтобы мы его понаблюдали. А вы идите домой, отоспитесь. Завтра днем приедете за ним.

– Спасибо, доктор. – Илай протянул руку. – Спасибо за то, что позаботились о Бинго.

– Это моя работа. Причем любимая, – ответил врач, пожимая Илаю руку.

Попрощавшись с ветеринаром, Илай и Марни вышли из клиники на свежий вечерний воздух.

– Тебе не холодно? – спросил Илай, заметив, как Марни обхватила себя руками.

– Немного.

Илай оглянулся на ветлечебницу.

– Моя куртка осталась у Бинго.

– Со мной все в порядке.

Но было видно, как она дрожит. Илай обнял ее и притянул к себе.

– По-моему, с тобой никогда ничего не бывает в порядке.

– Это со мной-то? – возразила она и легонько подтолкнула его локтем в бок. Они направились к машине. – И это я слышу от человека, у которого, наверно, палка в одном месте торчит, до того он холодный, чопорный и несгибаемый!

Илай распахнул перед ней дверцу автомобиля. Она забралась в машину. Он потряс головой, приводя в порядок мысли. Затем, обогнув пикап сзади, направился к креслу водителя. Но ее длинные ноги никак не шли у него из головы. Илай включил зажигание и подумал, что они еще не скоро сотрутся у него из памяти. Так же, как и ее улыбка. Не говоря уже о волосах.

– Бедный Бинго, остался один-одинешенек! – вздохнула Марни, когда они отъехали от парковочной стоянки. – Как ему, наверно, страшно!

Илаю тоже эта мысль не давала покоя. Он вспомнил всех собак, которых ему доводилось держать. Всего их было около дюжины. Последним был Хэнк, пес золотисто-желтого цвета, – он умер от рака два года назад. Илай очень любил эту собаку. Даже сейчас, стоило ему вспомнить Хэнка, как в горле у него встал комок. Он поспешно сменил тему:

– Бинго обязательно поправится. Слушав, я собираюсь смотаться на пару дней за город. Повторяю: никаких арок, а также фонтанов и скай-дайвинга. Поняла?

Марни застонала и откинула голову на спинку сиденья.

– Ты невозможен! Ну почему все мужчины так относятся к свадьбам? Отчего они не хотят признать, что этот день – особый как для женщин, так и для мужчин? Думаешь, настоящие мачо не венчаются под аркой? – И она пустилась расписывать все достоинства арок и замолчала лишь тогда, когда они добрались до ее дома.

Илай притормозил рядом с ее припаркованной тачкой и вышел из автомобиля. Марни тем временем сама открыла дверцу. Он протянул руку и помог ей выбраться из пикапа.

Марни никак не хотела отпускать его руку. Она смущенно улыбалась и нежно смотрела на него огромными карими глазами.

– Спасибо, Илай. Я говорю это от чистого сердца. От всей души. – С этими словами она стиснула ему руку.

– Не стоит благодарности.

– Не спорь. – Она улыбнулась и шагнула еще ближе. Теперь их тела почти соприкасались. На Марни было лишь легкое летнее платье. Она как-то странно на него смотрела – в ее глазах легко было утонуть, если хоть на миг утратить самообладание. «Осторожно!» – промелькнуло в мозгу у Илая, словно кто-то перевел железнодорожную стрелку. Но его будто парализовало: он не мог сдвинуться с путей, спастись от несущегося прямо на него грузового состава.

Марни привстала на цыпочки, прижала губы к уголку его рта и застыла так на мгновение... Какие у нее мягкие, теплые губы! Затем она медленно опустилась вниз.

– Спасибо, – сказала она и, высвободив руку, отступила назад и улыбнулась своей колдовской улыбкой. – Завтра мы с Оливией пойдем выбирать фарфоровую посуду. Наверно, когда вернешься, ты назначишь мне встречу и скажешь: «Никакого фарфора!»

Илай захлопал глазами, возвращаясь в реальность, и рассмеялся:

– Почему же когда вернусь, рыжая? Я буду звонить тебе каждый день. Кстати! – Он нагнулся, порылся в перчаточном ящике машины и протянул ей сотовый: – Вот, держи. Теперь я сразу смогу перечеркнуть все твои планы, связанные с фарфоровой посудой.

Марни с широкой улыбкой взяла телефон.

– Какой хорошенький! Надеюсь, пригодится. – Она подмигнула Илаю, снова прикоснулась к его руке и обошла вокруг него. – Спасибо тебе еще раз, Илай. За ужин. За Бинго...

– Да не за что, – бросил он и пригладил рукой волосы. Ему было очень неловко, словно он пришел на свидание.

Вероятно, Марни почувствовала его смущение. Она негромко рассмеялась и направилась к дому.

– Не забывай, о чем мы говорили! – крикнул он ей вслед.

– Нельзя обманывать ожидания! – бросила она через плечо, не останавливаясь. Когда она шла, она виляла своим соблазнительным задом.

Илай смотрел, как она подходит к двери. Так полагается по правилам приличия, внушал он себе, хотя прекрасно сознавал, что руководствуется отнюдь не нормами этикета. Марни вставила ключ в замок, приотворила дверь, повернулась, помахала рукой и исчезла.

Только тогда Илай очнулся от ступора и направился к машине. Заводя мотор, он недоумевал, что с ним происходит. Что бы это ни было, он никогда не чувствовал себя лучше, и это тревожило.

Глава 10

На следующий день Марни проснулась в прекрасном расположении духа. Даже несчастный случай, произошедший с Бинго, был не в силах омрачить ей настроение. Когда она приехала в ветлечебницу забрать пса, тот выскочил навстречу хозяйке с заливистым лаем, как щенок. Похоже, гипс ему совсем не мешал. Бинго явно шел на поправку.

Марни привезла пса домой и сдала на руки маме, которая пекла блинчики с мясом. Нынче намечалась вечеринка завсегдатаев книжного клуба. Мама радостно сообщила Марни, что члены клуба явятся с мужьями.

– По какому поводу? – спросила Марни у мамы, опустившейся на колени, чтобы как следует поздороваться с Бинго.

– У-тю-тю-тю, – сказала она Бинго и потерлась лбом о его лоб. – Да просто так, без повода. Мы не хотим, чтобы наши мужчины чувствовали себя обделенными. У-тю-тю-тю! Ты только посмотри на его гипс! Мой бедный щеночек заслужил гостинец, – сказала мама и жестом попросила Марни помочь ей подняться. – Залезь в буфет, золотко, и достань ему свиное ушко.

– Ладно, – сказала Марни, угостив Бинго свиным ушком, – я пошла.

– На встречу с этим симпатичным молодым человеком? – застенчиво поинтересовалась мама, закатывая очередной блин.

– Нет, мама, – ответила Марни, изо всех сил стараясь изобразить возмущение. Но это у нее явно не получилось. Тем не менее она продолжила: – Этот симпатичный молодой человек – мой шеф. К тому же он в отъезде.

– Ой, как плохо, – вздохнула мама, затем вдруг охнула и обернулась к Марни, вытаращив глаза: – Значит, у тебя снова встреча с Оливией Дагвуд? Да?

– Мама! – воскликнула Марни. Скользя по полу из керамической плитки, она добралась до матери и схватила ее за плечи. – Пожалуйста, перестань повторять ее имя! Я же сказала тебе: это страшная тайна! Прекрати трещать об Оливии в своем книжном клубе! И хватит подбегать к окну всякий раз, как заслышишь мотор машины!

– И куда вы сегодня с ней собираетесь? – спросила мама. Глаза у нее сияли. – За покупками? Пройдешься по магазинам с Оливией Дагвуд? Интересно, где она делает покупки? В «Монтроуз», наверно?

– Ты очень хорошо осведомлена, как я погляжу. – С этими словами Марни схватила сумку с новым сотовым телефоном – тем самым сотовым, о котором она решила никогда не рассказывать маме, и, бросив на прощание: – До скорого! – выбежала из кухни.

Выйдя во двор, она прикрыла глаза рукой от солнца и заглянула в гараж.

– Пока, папа! – крикнула она.

– Пока, золотко! Будь осторожней на дороге, – донесся ответ откуда-то из глубины.

Отъезжая от дома, Марни заметила, что мама опять торчит у окна с беспроводной трубкой в руке.

– О Господи! – пробормотала она и надавила на газ. Она направлялась в Брентвуд.

Добравшись до дома Оливии, Марни нажала код, сообщенный ей хозяйкой. Ворота раздвинулись. Уже проезжая через ворота на своем «БМВ», она заметила в зеркале заднего вида четырех странных типов. Они словно из-под земли выросли и до смерти перепугали Марни. В руках они держали камеры со здоровенными объективами. Марни поспешно надавила на газ и завернула за угол. Ворота за ней задвинулись. Схватив сумочку и портфель-дипломат, она распахнула дверцу машины. До парадной двери она добиралась, согнувшись в три погибели и пятясь задом, как рак.

Звонить ей не пришлось: дверь открыла Оливия, когда Марни была еще только на подходе. Она так и покатывалась со смеху, держась за открытый животик.

– Ты такая уморительная!

– Они всегда так? – спросила Марни, проскользнув внутрь. – Выскочили непонятно откуда и начали снимать.

– Всегда. Скоро привыкнешь, – ответила Оливия. – Пошли, все тебя ждут.

«Интересно, кто это – «все»?» – подумала Марни, однако послушно последовала за Оливией. Сегодня актриса была одета в бархатные тренинги, подогнанные по бедрам, и обтягивающую кофточку, которая едва прикрывала грудь. Она провела Марни по мраморному коридору, затем свернула направо, в огромную комнату. Окна из зеркального стекла выходили на бассейн и теннисный корт.

Вся комната была выдержана в белом цвете. Белый ковер, белая мебель и стены. С непривычки Марни чуть не ослепла от такой сверкающей белизны.

– Знакомьтесь – Марни, – представила Оливия.

Марни спустилась с небес на землю и заставила себя улыбнуться. Она узнала ассистентку Луси. Незнакомого мужчину она приняла за стилиста. На диване разлеглась пожилая дама, одетая почти так же, как Оливия. А в огромном белом кресле-груше восседал Винсент Витторио – самая известная звезда Голливуда. Просто с ума сойти!

У Марни чуть дипломат из рук не выпал. Она старалась сохранять хладнокровие, но лицо само собой расползлось в дурацкой улыбке.

– Марни, это моя мама, Дэлла, – представила Оливия.

– Очень приятно с вами познакомиться, миссис... то есть Дэлла. – Неловко жонглируя дипломатом, Марни протянула женщине руку.