Глава 18

Два аниматора, Джон и Джим, с радостью согласились пересчитать фарфоровую посуду и проверить, все ли доставлено в целости. Пока они с этим возились, Марни переделала кучу не менее важных дел. Вечером она отужинала вместе со всеми. Съев тарелку блинчиков с мясом и осушив пару бокалов вина, Марни, кутаясь в новенький шерстяной свитер, вышла посидеть с остальными возле костра, который развели на лужайке перед лагерем, на одной из трех костровых площадок.

Утопая в умиротворенном блаженстве (ну и развезло же ее после жалких двух бокалов!), Марни развалилась на адирондакском стуле и попыталась вовлечь Оливию в беседу о путешествии на байдарках. Выяснилось, что плавать на байдарках Оливии в этот раз понравилось куда меньше, чем на съемках «Датчанина», когда всю тяжелую работу за нее выполняла каскадер.

– Просто удивляюсь, как я вытерпела весь этот ужас, – призналась Оливия. – Что меня только не заставляли делать, ты даже представить не можешь! Ладно, не хочу больше об этом говорить. Где мое платье?

– В целости и сохранности, – заверила Марни. Точно так же, как и туфли, которыми Оливия уже интересовалась. Сейчас Марни ничто не в состоянии было расстроить – наверно, вино какое-то необычное попалось. Она безмятежно улыбалась звездам, висевшим так низко, что казалось, до них рукой подать, и уверяла Оливию, что все в полном порядке.

Убедившись, что об одежде позаботились, Оливия завела разговор о проклятой арке, которую должны были доставить завтра. Да, странновато здесь будет смотреться модель Триумфальной арки. Оливии не нравилось место, где ее хотели собрать.

– Все будет испорчено, – всхлипнула она, пригубив яблочный мартини. – Не хочу, чтобы арка стояла возле озера. Пусть ее лучше поставят на другом краю поляны. Гостям, правда, придется немного пройтись пешком, но они вполне могут сделать мне такое одолжение: ведь я устроила для них такой роскошный прием! Разве я о многом прошу?

«Ты попросила о многом, когда захотела доставить сюда эту арку», – подумала Марни.

– Какая, в сущности, разница! – продолжила Оливия раздраженным тоном. – Не все ли равно, на каком берегу озера ее устанавливать?

– Почему бы тебе не заткнуться хоть раз, Оливия, и не оставить эту чертову арку в покое? – проворчал Винс.

– Если ты еще раз скажешь, чтобы я заткнулась, Винс, я встану и уйду, вот! Клянусь, я так и сделаю!

– Скатертью дорожка, – откликнулся жених. – Ты даже до дороги не дойдешь. Тебя медведь сцапает.

– Господи, долго меня еще будут пугать медведями? – проворчала Оливия. Винс и ребята из «АИП» рассмеялись – все, кроме Илая. Этот мрачный тип сегодня даже не вышел посидеть к костру.

– Дрыхнет, – ответил Майкл, когда Джек поинтересовался, где Илай.

– Какое там дрыхнет, – фыркнул Купер. – Готов спорить, что он сейчас в баре, строит глазки официантке.

– А что, в баре есть официантка? – Майкл широко распахнул глаза.

Марни была удивлена не меньше. То, что Илай треплется с какой-то там официанткой, ее нисколько не заинтриговало, а привело в ярость. Илай, наверно, сказал бы, что она не имеет права из-за этого злиться. Они прояснили отношения еще в Лос-Анджелесе, хоть он и испортил все поцелуем. Как бы то ни было, он придерживался своих установок, причем не только на словах, но и на деле. Сегодня Марни сама в этом убедилась. Но ей предстоит терпеть Илая рядом еще несколько дней, и она бы предпочла, чтобы он работал, а не строил глазки официанткам.

– Эй, детка, хочешь глотнуть? – Купер протягивал Марни фляжку. – Бренди, – подмигнул он. – Хорошо согревает.

– Да, если некому больше согреть, – сострила Марни, взяла фляжку и сделала большой глоток.

– Осторожно, – засмеялся Купер. – Не забывай, на какой мы высоте. Хмель быстро ударит в голову.

Что он хотел этим сказать? Впрочем, Марни было уже все равно. Она снова отхлебнула из фляжки. Возможно, она действительно хватила лишнего – на следующее утро голова у нее просто раскалывалась. Марни была не в духе и никак не могла вспомнить, как же она добралась вчера до своей комнаты.

Настроение ее нисколько не улучшилось, когда она обнаружила просунутую под дверь записку:

Марни, собери вещи и будь готова к 11 часам.

– Ладно, и-и-и, – проворчала она и пошла принимать горячий душ.

Час спустя она ждала на пороге лагеря с рюкзаком на спине. Хорошо, что руки оказались свободными: можно было держаться за больную голову. Вскоре к ней присоединился Рис. Несмотря на то, что стояло позднее лето, он нарядился в небесно-голубой лыжный костюм. Рис что-то бубнил о том, что не успеет испечь торт и что его помощник где-то задерживается, а Марни смотрела на него и думала, что в этом костюме Рис слегка смахивает на человечка Мишелина[8].

– Вам не жарко будет? – не выдержала наконец Марни. У нее больше не было сил слушать, как он разглагольствует о торте в этом наряде. – Летом здесь обычно бывает десять пятнадцать градусов, но для гор это жарко, потому что они ближе к солнцу.

– Откуда вам это известно? – ворчливо спросил Рис. – Вы что, это в путеводителе вычитали?

– Ну да, – кивнула Марни. Она была слегка задета. – До сих пор меня эта книжка ни разу не обманывала.

– Завтра я должен вернуться сюда ровно в восемь утра, иначе плакал ваш свадебный торт! – громко провозгласил он.

– Господи, Рис, – раздраженно ответила Марни, прижав ладони к пульсирующим вискам, – заведите будильник, чтобы не проспать!

– Как, интересно, прикажете заводить будильник в палатке? – поинтересовался он.

Господи, изо всего-то он делает трагедию!

– Не будет никакой палатки, Рис! Мы вернемся сегодня же вечером!

Тут на вездеходе подъехал местный парень и жестом пригласил ее садиться. Марни забралась на заднее сиденье.

– Самое главное, не волнуйтесь, и все обойдется! – крикнула она Рису, и они умчались.

Через несколько недель Марни не раз вспомнятся эти пророческие слова.

Рис последовал за ней на другом вездеходе. Подъехав к мосту, Марни увидела, что там вовсю орудуют местные парни. Они перетаскивали через веревочный мост коробки, морозильники и прочую дребедень. Мальчишками распоряжался сам «командир». Он стоял на другой стороне расселины и выглядел крайне сексапильно: на нем были линялые джинсы, ботинки и полосатая вельветовая рубашка, накинутая на майку.

Марни первая пересекла мост – она ступала медленно и осторожно. Очутившись на другой стороне, она готова была поклясться, что при виде ее в уголках синих глаз Илая заиграли складочки. Он, можно сказать, улыбнулся ей!

– Доброе утро, – сказал он.

– Да уж, доброе, – сердито пробормотала она и уже готова была отпустить какую-нибудь колкость, но заметила, что Рис на другой стороне ущелья готов разреветься от страха.

– Держитесь за поручни! – крикнул Илай Рису, вздохнул, пригладил копну волос и указал на груду вещей, сваленных позади него. – Это ваше снаряжение, – пояснил он Марни и отошел в сторону.

– Мое снаряжение при мне, – сказала Марни и повернулась, чтобы был виден ее рюкзак.

– Я имею в виду спальные мешки и палатки для тебя и для специалиста по тортам, – объяснил он. – Можешь натянуть палатку рядом с моей – ты ее сразу увидишь, как спустишься на луг... Да выдержит он вас! – крикнул он Рису.

– Я не могу, мистер Маккейн! Не могу, и все тут! – Рис разрыдался.

– Нет, можете! – заверил Илай. – Просто держитесь покрепче, не смотрите вниз и шагайте вперед.

– Палатка? – переспросила Марни, пытаясь вспомнить, как выглядят палатка и спальный мешок. – Что значит палатка?

– Превосходно, шеф! – подбадривал Илай. – Еще немного! – Он повернулся к Марни и тихонько сказал: – У меня выскочило из головы, как зовут этого парня.

– Рис. А ты ничего не забыл мне сообщить?

– Что, например? – спросил он, не отводя взгляда от Риса.

– Ну, не знаю. Например, что тебе очень нравятся официантки, которые работают в баре. Или что мне придется спать в палатке. Насколько я помню, ты ни словом не обмолвился ни о том, ни о другом.

Он перевел взгляд на нее.

– Какого черта ты хочешь этим сказать? – возмутился он. – Ну, ладно, говорю тебе сейчас: да, тебе придется спать в палатке. Что касается официанток, то с ними дружбу я не вожу. Послушай, Марни: в лагере всем не уместиться. Сегодня приедут гости, а нам еще нужно привести в порядок главное место торжества. Скоро прибудет шеф-повар Бойарди, потому что наша прекрасная невеста может есть лишь блюда особого приготовления. Сегодня они с женихом переезжают в домик для новобрачных.

Официантка была забыта. Марни думала лишь о том, как она будет спать в лесу, среди медведей.

– Мы что, разобьем здесь лагерь? А Рис будет для нас готовить, да?

– Разве Джек тебе не сказал? Да, мы устроим здесь лагерь. Шеф-повар Рис привез еду для звезд и для себя самого. А никчемные олухи, вроде нас с тобой, будут питаться тем, что подают в лагере. И никаких официанток – роль официанта скорее всего возьмет на себя кто-то из местных парней. Сделай одолжение, пойди натяни палатку. – Он оглянулся на тропинку, ведущую к домику. – Скоро Джек доставит сюда на вертолете арку – будешь помогать ее собирать.

Марни посмотрела на палатки и спальные мешки, валявшиеся на земле. А как же душ? А туалет?

Илай протянул руку Рису, который наконец преодолел мост, и помог ему ступить на твердую почву.

– Вот видишь? Ты сделал это! Мост цел и невредим – и ты тоже, парень.

– Только милостью Божьей, – пробормотал Рис, утирая рукавом пот со лба.

Ну Марни и влипла! Интересное, конечно, приключение, но почему ее не предупредили, что придется спать на земле? А вдруг в палатку забредет какой-нибудь хищник? Это лишь усилило ее раздражение. Бросив на Илая испепеляющий взгляд, она схватила палатку и спальный мешок, взяла их под мышки и направилась по тропинке. Они весили немало, поэтому тропинка показалась ей гораздо круче, чем вчера. Когда они наконец добрались до лужайки, Марни пыхтела не хуже Риса.

Да, веселенький денек выдался.

На полянке уже была натянута палатка, как и говорил «командир». Она стояла под деревьями, рядом с ущельем. Хорошая палатка, большая. В таких, наверно, жили ханы кочевников-монголов. Марни положила свою ношу рядом, затем вытряхнула содержимое из мешка. Оттуда вывалилась палатка и несколько колышков. И никакой тебе инструкции!

Несколько минут Марни изучала колышки и материю. За это время до поляны добралось его королевское высочество. На плечах Илай тащил огромный ящик, причем на лице у него не выступило ни капли пота. Прошел мимо, покосившись на ее разобранную палатку. Поставил ящик у озера, развернулся и побрел обратно. Присел рядом на корточки и взглянул на околачивающегося неподалеку громадину Мишелина.

– Сделай милость, – негромко сказал он, – помоги Рису натянуть палатку.

– Как я ему помогу? – Марни наклонилась над валявшейся на земле палаткой и сердито уставилась на Илая. – Инструкции-то нет!

– Какой еще инструкции? – невинно спросил Илай.

– Как какой? По сбору палатки, разумеется!

Было похоже, что он никак не возьмет в толк, о чем она.

– Господи, Марни, это же просто палатка! Разве к ней нужны инструкции? – Он поднял кончик палатки. – Вот это верх. Это низ. Колья вставляешь вот в эти петельки. Поняла?

– Знаю! – Марни выхватила у него палатку. Она ничего не поняла. И вообще она плохо слушала, что он говорил, когда сидел напротив: она заметила на его джинсах пару потертостей в стратегически интересных местах. Это Марни почему-то разозлило.

Илай поднялся в полный рост и взглянул на Риса.

– Слушай, закругляйся поскорее, – попросил он, изобразив жестами, что нужно делать. – Нам предстоит много работы. Не можем же мы весь день потратить на такую ерунду, как сбор палатки.

– Ах да, конечно: тебе предстоит много дел в баре, – огрызнулась Марни, подняв палатку.

Илай вздохнул и поставил руки на бедра.

– Марни, не знаю, кто тебе наплел про какую-то там официантку. Я в бар даже не заходил. Последнее время я работаю двадцать четыре часа в сутки. Давай замнем этот вопрос, хорошо? Займемся лучше свадьбой.

– Ладно, – согласилась Марни.

– Ну и прекрасно. – С этими словами Илай повернулся и ушел.

Марни высунула ему вслед язык, в сотый раз восхитилась его задницей и снова принялась возиться с палаткой.

Прокопошившись несколько минут, она услышала:

– Господи! Давай помогу. – За спиной у нее стоял Рис. Марни оглянулась. Подумать только! Рис не только собрал палатку, но даже успел развернуть спальный мешок и засунуть его внутрь. Мишелин направился к Марни, взял у нее из рук сперва колышек, а затем палатку.

– Это очень просто, – заявил он с чувством собственного превосходства и за считанные минуты собрал палатку. – Ну вот. Теперь только осталось укрепить ее получше, и можешь спать спокойно.

– Ах, Рис... спасибо!

Марни с радостным удивлением созерцала свою палатку, которая на фоне палаток Илая и Риса смотрелась крошечной. Марни, как всегда, везет. Взяла себе детскую палатку.

– Пожалуйста. Кстати, вчера вечером этого человека в баре не было. Мне-то лучше знать. Я непременно заметил бы его и официантку.

– А, – вздохнула Марни. Господи, как чудесно! Только вот теперь она чувствует себя полной дурой. – Спасибо.

– Пожалуйста. А теперь, будьте так добры, покажите мне, что здесь к чему. Мне пора готовить обед для Оливии. У нее гипогликемия, вы, наверно, знаете.

Марни не знала, но нисколько не удивилась. Все у этой Оливии есть: деньги, внешность, странные болезни и совсем уж непонятная религия.

Она проводила Риса в домик. Он сразу же заявил, что все здесь не так, как нужно, но все-таки энергично взялся за работу. Начал он с того, что выудил продукты из морозильника. (Всего в домик доставили три морозильные камеры.) Марни пришлось оставить его, чтобы успеть к прибытию Винса и Оливии. Она бы не удивилась, если бы им еще и ковровую дорожку постелили.

Все местные мальчишки, нанятые «АИП», глазели на Оливию разинув рты. Она выступала неспешно и с достоинством, любуясь горными пиками, сверкающим на солнце озером и роскошным домиком. На лице ее играла блаженная улыбка.

– Марни! – позвала она, пробираясь сквозь высокую траву.

– Привет, Оливия.

– Какая красота! Смотри, – она обняла Марни за талию и положила головку ей на плечо, – здесь мы снимали финальную сцену. Там я нахожу умирающего Винса, ты, наверно, помнишь? По-моему, это моя лучшая работа. Безусловно, меня вдохновила красота этого удивительного места.

– Да, красиво, – согласилась Марни.

– Я знала, что тебе понравится. – Оливия улыбнулась. Она отпустила Марни и потянулась. – Боже, как я устала! Пойду отдохну. – Громко зевнув, она поднялась по лестнице в домик и скрылась из виду.

– Привет, – с отсутствующим видом проронил Винс. Он протрусил мимо Марни и зашел в домик вслед за Оливией.

– Привет, – бросила Марни ему вслед.

Она обернулась. На лужайке двое мальчишек тащили воду в бутылках и стулья. Она вспомнила, что ей тоже предстоит много дел.

Большую часть дня Марни курсировала между лагерем и домиком новобрачных: приносила все, что потребуется Винсу и Оливии для церемонии, – одежду, бумаги... Несла она вещи очень осторожно: мост скрипел и шатался, и всякий раз Марни становилось не по себе. Майкл, Джим и Джон помогали ей, сверяли списки всего необходимого для приема. Непрестанно прибывали новые вещи и гости. По усыпанной гравием дорожке грохотали грузовики, в горах далеко разносился скрип тормозов.

К полудню лагерь был битком набит приглашенными, и все они с нетерпением ожидали вечеринки. Привезли все, что заказывала Марни, кроме цветов: их доставят утром, чтобы не завяли. Павильон для гостей уже натянули: сверху торчало четыре возвышения, напоминавших по форме местные горы. Марни и Майкл выбрали двух местных мальчишек и поручили им в день свадьбы поставить столы. Марни, Джим и Джон должны были постелить на них скатерти и поставить хрустальную посуду и цветы.

Пока Марни обсуждала с Джимом и Джоном предстоящие дела, началась операция «Арка». Арку, целую ночь томившуюся в ангаре в Дуранго, должен был доставить на вертолете Джек. Марни к месту действия подвез на вездеходе местный парень: она хотела удостовериться, что арку соберут как надо и алтарь поставят куда полагается.

На поляне уже собрались Илай, Купер и Винс. Они ждали, когда прилетит Джек и начнет спускать арку. Марни присоединилась к ним. Она скучала и разглядывала темные тучи, выползавшие из-за горного пика.

– Кажется, дождь собирается, – сказала она Куперу и кивнула в направлении туч.

Тот поднял глаза на небо.

– Муссон. Ливни здесь обычно идут днем или вечером. – Он посмотрел в противоположном направлении, откуда должна была прибыть арка. – Не о чем беспокоиться. Летние грозы быстро проходят.

Марни разглядывала тучи. В Лос-Анджелесе дожди идут нечасто, поэтому синоптик из нее был так себе. Однако эти темно-синие, свинцовые тучи выглядели на редкость грозно. Но Марни быстро о них позабыла, когда услышала потрескивание радиорации. Это был Джек. Он сообщил Илаю, что скоро будет. Минуту спустя до них донеслось тарахтение вертолета.

Очевидно, звук мотора разбудил спящую красавицу. На пороге домика появилась Оливия. Она прищурилась и заметила у озера четыре ярко-оранжевых колышка.

– О нет! – завопила Оливия, стараясь перекричать гул мотора. – Нет, нет, и еще раз нет!

– Ну, что еще стряслось? – раздраженно откликнулся Винс.

– Я же сказала, что не хочу, чтобы арка стояла здесь! Пусть ее поставят на другой стороне озера, вон на той красивой просеке!

– Там не хватит места, Оливия, – спокойно пояснил Купер.

– Нет, хватит! – огрызнулась она. – Хочу, чтобы она стояла там!

Купер, Марни и Илай обернулись и посмотрели на Винса. Винс запрокинул голову и зарычал:

– Бога ради, сожгите вы эту гребаную арку!

– Я все-таки невеста, Винс! И я не хочу, чтобы эта арка стояла здесь! Но всем, похоже, наплевать на мои желания! – Она прокричала это так громко, что с дерева, росшего за домиком, сорвалась испуганная стайка птиц. Оливия стремительно обернулась и бросилась в дом. Секунду спустя оттуда вылетел Рис, с такой скоростью, словно за ним гнался маньяк из фильма ужасов «Техасская резня бензопилой».

– Черт! – завопил Винс, увидев возникшую над деревьями арку, которая направлялась прямо на них. Он опрометью бросился в домик следом за Оливией. Но Марни окаменела от ужаса и видела все: триста фунтов пластмассовых блоков обрушились на землю.

Глава 19

Марни, Илаю и Куперу все же удалось благополучно спустить арку. Ворча и тараня блоки туда-сюда, они закрепили ее, привязав к каждому углу эластичный трос.

Когда солнце уже начало уползать за горы, Купер вернулся в лагерь вместе с тем парнем, что привез Илаю и Марни поесть. Они здорово проголодались. Набив животы, Илай, Марни и Рис сидели вокруг костра, который развел Илай, и вслушивались в ночные звуки. Илай объяснял:

– Это кричат совы... Вот койот завыл вдалеке... А это рысь...

Вскоре поднялся ветер, и звуки потонули в шелесте деревьев. Помимо этого, заглушить ночные трели помогла драка в домике новобрачных.

Где-то между поджаренным на сковородке бифштексом и крем-брюле, которое приготовил Рис, будущие молодожены начали ссориться.

У Марни возникло такое чувство, словно земля уплывает из-под ног, – все было не так, как надо. Счастливая чета выясняет отношения, звезды скрылись за черными тучами, а от пробирающего до костей ветра головная боль лишь усилилась. Голова у нее болела со вчерашней ссоры с Илаем, но днем она начала просто раскалываться, в висках стучали молоточки.

Рис отправился на покой. Он устал, продрог и с радостью пошел к себе, где его поджидали морозильники: он настоял, что они должны быть у него в палатке. Марни смотрела ему вслед, морщась от головной боли.

Из домика донесся грохот, как будто уронили что-то тяжелое. Илай обернулся и посмотрел на дверь.

– Надеюсь, мы не напрасно таранили сюда арку. Вслед за звуком падения раздался звон разбитого стекла.

Илай поморщился.

– Перед свадьбой такое бывает. Многие невесты нервничают в преддверии столь значимого события, – пробормотала Марни. – Это вполне естественно.

Тут дверь домика распахнулась, из нее вылетели ботинки и упали на траву перед крыльцом.

– Готов спорить, что этот брак продержится максимум два года, – сказал Илай.

Марни смотрела, как ботинки катятся по траве.

– Не смеши! Самое большее – год.

Илай удивленно взглянул на Марни и улыбнулся. Марни тоже попыталась изобразить улыбку, но не смогла. Она потерла лоб. Илай смотрел на нее с участием.

«Ну вот, начинается», – горько подумала она.

– Что с тобой, Марни? Плохо себя чувствуешь?

– Голова раскалывается, если это тебе так интересно.

– Ясно. – Он понимающе кивнул и засунул руку в карман джинсов. – Ты слышала о высотной болезни?

– Да, Илай. Конечно же, слышала, – раздраженно ответила она. – Но это еще не Эверест. – Ну и что?

Он что, шутит?

– Высотная болезнь бывает у скалолазов, которые покоряют вершины, а не у нас – мы просто сидим себе спокойно в горах, – ответила она, обведя вокруг рукой.

– Сидим себе в горах, – повторил он. Илай извлек из кармана баночку аспирина и вытряхнул две таблетки. – Может, это и не Эверест, но ты поднялась с высоты ноль футов над уровнем моря на одиннадцать тысяч футов. Естественно, твое тело среагировало на эти изменения. Головная боль – явный симптом. – Он взял Марни за руку, перевернул ее ладонью вверх и положил туда аспирин. Затем потянулся за бутылкой воды. – Организму требуется два-три дня, чтобы привыкнуть к кислородному голоданию. – Он протянул ей воду. – Прими аспирин и хорошенько выспись. Утром проснешься как огурчик. – Он подмигнул ей.

Лучше бы он не делал этого. Когда он подмигивал, он становился таким сексапильным! Воображению Марни тут же представилась картина: он снимает перед ней шляпу и подмигивает, прежде чем ускакать в техасскую пустошь.

«Когда вы к нам вернетесь, шериф?»

«Ах, не ждите меня, мисс Бэнкс. Я вернусь весной... если меня не сцапают индейцы или хищные звери. Берегите себя, мисс Бэнкс. И позаботьтесь о Руфусе».

О Руфусе? О каком еще Руфусе? Марни потрясла головой.

– Спасибо. – Она положила таблетку аспирина в рот и запила водой. – Послушаюсь твоего совета и залягу на боковую.

– Да, прогресс налицо, – усмехнулся он. – Ты начала внимать моим советам.

– Только потому, что я в таком беспомощном состоянии. Не обольщайся, – ответила она, встала и, наградив его усмешкой, удалилась.

Она зашла в палатку, взяла сумочку с туалетными принадлежностями и отправилась в отхожее место, которое, к счастью, было оборудовано раковиной: специально для тех бедолаг, которые не имели доступа к домику. Выйдя из уборной, Марни стала на цыпочках пробираться позади домика, но, завернув за угол, она застыла с разинутым ртом. До нее донесся стон – так сладко стонут, только когда занимаются любовью. Господи, всего четверть часа назад они швырялись ботинками, а теперь снова за старое? Вот ненормальная парочка! То дерутся, то мирятся.

Марни завернула за угол и направилась по тропинке к палаткам. Илай по-прежнему сидел у костра. Казалось, что его мысли блуждают где-то бесконечно далеко. Интересно, о чем он думает? О свадебных приготовлениях? О том, какую бы экстремальную вылазку предпринять в следующий раз? Или, может, решает, сходить ли в лагерь и познакомиться с официанткой, из-за которой она завелась, как последняя дура?

«А может, он думает, как бы поскорее от меня отделаться?» – с раздражением подумала Марни. Она заползла в палатку, кое-как стащила с себя одежду, напялила пижаму и теплую рубашку. Запихнув одежду и туалетные принадлежности в рюкзак, она заползла в спальный мешок.

Заснула она на удивление быстро. Наверно, сказался накопившийся за последние дни стресс, да еще спальный мешок попался мягкий и удобный. Марни даже не ожидала, что так уютно устроится. Вокруг царило спокойствие, какое бывает только в горах. Ветер тихо шелестел, словно напевал колыбельную, и Марни сама не заметила, как погрузилась в сон.

Она не знала, сколько прошло времени, когда ее разбудил раскат грома. В горах звезды висят так низко, что, кажется, их можно потрогать рукой. И раскаты грома тоже не в пример громче, чем в долине. Марни натянула на голову спальный мешок, стараясь заглушить грохот, но тщетно. Ветер разыгрался не на шутку, и было ясно, что гроза надвигается, а не уходит.

Купер говорил, что грозы здесь проходят быстро, и Марни лежала и ждала, когда же это закончится. Зарядил дождь – полило как из вёдра. Забарабанили крупные капли, и Марни боялась, что палатка недолго выдержит. Она внушала себе, что уже не маленькая, чтобы бояться грозы. Но тут где-то поблизости ударила молния, и она перепугалась не на шутку. Она вскочила, расстегнула палатку и выглянула в ливень. Ветер был настолько сильный, что даже поднял угол палатки.

При следующем порыве ветра Марни представила, как она катится вниз в жуткое ущелье, врезаясь по пути в скалы и валуны. Очередной порыв ветра оказался последней каплей: Марни завопила не своим голосом, схватила рюкзак и вылетела из палатки. Она тотчас же промокла до нитки и продрогла: крупные капли дождя били, словно град. Пятнадцать футов до палатки Илая она ползла на четвереньках.

– Илай! – закричала она, пытаясь нашарить на его палатке молнию. Снова раздался раскат грома, и она взвизгнула.

Вдруг вход в палатку распахнулся. Илай нагнулся, схватил Марни сильными руками, втащил ее внутрь и быстро застегнул молнию. В палатке стоял кромешный мрак.

– Какого черта? – спокойно спросил он. – Почему ты ушла из палатки? Что, если бы в тебя попала молния?

– Знаю я, знаю!

Боже, как же у нее стучат зубы!

Зажегся тусклый свет – Марни даже вздрогнула от неожиданности. Оказывается, у Илая имелась керосиновая лампа. При тусклом свете можно было читать или, в случае Марни, хорошенько разглядеть Илая, на котором была теплая рубашка и семейные трусы.

Илай не заметил, что она его рассматривает: он хмурился. Он отвел с лица Марни мокрые волосы и заправил их за уши. Потом сжал ее щеки ладонями и внимательно всмотрелся в ее лицо.

– С тобой все в порядке?

– Да. То есть нет! Такая жуткая гроза, мне казалось, что мою палатку снесет ветром!

– Да, стихия разгулялась, – сказал он. В этот миг снова грянул гром и тьму прорезала вспышка молнии. Илай не обратил на это никакого внимания. Он порылся в сумке и достал футболку с длинными рукавами.

– На, – сказал он. – Надень. Ты промокла до нитки.

– Да что ты, не надо...

– Нет, надо, иначе у тебя будет переохлаждение. – Он сунул ей футболку. – И штаны тоже снимай.

Марни фыркнула, нехотя взяла футболку и, отойдя в самый укромный угол палатки, повернулась к Илаю спиной и стянула с себя майку. Она оглянулась: он не сводил с нее глаз. Марни поспешно натянула через голову футболку и снова обернулась: он вытянулся на спальном мешке, согнув ногу в колене и, по-видимому, наслаждался зрелищем. Она нахмурилась и ловко стащила с себя пижамные штаны.

Илай смотрел на нее, вернее, на ее ноги. От этого взгляда Марни бросило в жар, но очередная молния и раскат грома привели ее в чувство. Она с опаской оглядела палатку: как бы ее не сорвало с колышков!

– Вот жуть, а? – проговорила она, слушая, как дождь барабанит в нейлоновую крышу.

– Ну да, есть немного, – согласился Илай. Он откинул верх спального мешка и засунул туда голые ноги.

– Давай... Залезай.

Кровь прилила Марни к лицу.

– Не нравится мне это, – покачала она головой. – Мы ведь договорились, что это ни к чему, ты что, забыл?

– А у тебя есть другое предложение? Залезай, рыжая, а то замерзнешь. Это вопрос жизни и смерти. Здесь шутки плохи.

Марни хотела было что-то возразить, но она и вправду замерзла. Тут снова грянул гром и подул сильный ветер. Не раздумывая, она влезла в спальный мешок и улеглась рядом с ним.

Илай закрыл верх мешка и застегнул молнию. Памятуя об их уговоре, Марни решительно повернулась на бок, но Илай обнял ее за талию и притянул к себе.

Порывы ветра хлестали палатку, где-то неподалеку снова ударила молния, прорезав ночь причудливым светом. Марни понадежнее устроилась в спальном мешке. – Может, это торнадо? – спросила она.

– Нет, – прошептал он. Его дыхание щекотало ей шею. – Не бойся, скоро все кончится. Нас не сдует ветром, уж можешь мне поверить.

Марни хотелось бы ему верить, но снова сверкнула молния и раздался раскат грома. Она тихо застонала. Ветер дул с такой яростью, что, казалось, палатка накренилась.

– Палатка куда-то ползет! – отчаянно завопила Марни. В тепле спального мешка Илай погладил ее по руке.

– Никуда она не ползет, Марни. Колышки укреплены на совесть.

Колышки укреплены... Черт! Она же забыла укрепить палатку!.. Неудивительно, что край подняло ветром! Она крепко зажмурилась и почувствовала, как по лицу у нее ползет слезинка.

– Марни?

Она ничего не ответила, потому что чувствовала, что разревется, стоит ей только открыть рот.

– Ничего, рыжая, – ласково прошептал он ей на ухо. – Все в порядке.