ГЛАВА ШЕСТАЯ

Солнце давно взошло, когда Кара повернулась и открыла глаза. Она изо всех сил потянулась, чтобы проснуться окончательно.

Дейка не было. Она взглянула на ящик, в котором спал Клей, но и его там не обнаружила. Босыми ногами она ступила на холодный пол и вылезла из постели. Быстро одевшись, причесалась, затем осторожно вымыла лицо. Взглянув в маленькое зеркальце на умывальнике, она убедилась, что синяки не исчезли, а остались точно такими же, как и накануне.

Глубоко вздохнув, она вышла из комнаты в поисках Дейка. Узкий коридор, к счастью, был пуст, когда она стучала в его комнату. Кого ей не хотелось видеть, так это миссис Хардести.

– Открыто, – ответил Дейк еле слышным голосом.

Кара повернула ручку и вошла в комнату.

Дейк в одежде лежал поперек кровати. Ребенок лежал рядом и сосал из наполовину опустошенной бутылочки, которую молодой человек держал перед ним. Посмотрев на Кару, Дейк приложил палец к губам, чтобы она не испугала ребенка. Девушка вдруг заметила, каким он был изможденным.

Подойдя поближе, она шепнула:

– Ты выглядишь ужасно.

Дейк, оглядев ее вблизи, сказал:

– Не думаю, что ты выглядишь лучше, чем я. Я мало спал.

Она немедленно покраснела. Пока он внимательно разглядывал ее, она думала, стоит ли ей благодарить его за то, что он провел с ней ночь, или не напоминать об этом, так как теперь, при дневном свете, ситуация казалась довольно щекотливой.

Размышляя, Кара оглядела комнату. Здесь не было ничего лишнего. Его куртка из оленьей кожи висела на единственном стуле, седельная сумка, собранная и застегнутая, лежала на сиденье. Глядя на поношенную сумку, она вспомнила, что он велел ей взять деньги оттуда, если с ним что-нибудь случится. Браслет Анны Клейтон – нить, связующая ребенка с его прошлым, – тоже был там. Поверх вещей лежала широкополая шляпа Дейка. Больше не было ни одного предмета, который указывал бы на то, что в комнате кто-то живет. И хотя Дейк с Клеем лежали на кровати, она была застелена.

– Ты собралась? – спросил он.

– Почти, – солгала она, чувствуя себя неловко после прошедшей ночи. Она ощущала, как внимательно он ее разглядывает.

Дейк вынул соску из розового ротика малыша.

– Он спит, – сказал Рид. – Заканчивай. Мы позавтракаем внизу и поедем.

Кара вдруг осознала, что стала признавать его командный тон, который вполне ему подходил. Девушка кивнула и повернулась, чтобы уйти.

– Кара!

Она остановилась в дверях.

– Да?

Понимал ли Рид, как он ей нравится?

– Если ты еще не готова…

Стараясь улыбнуться, Кара вздрогнула, когда ранка на ее губе разошлась. Она честно сказала ему:

– Я почти готова. Нам надо ехать.

Дейк наблюдал, как она выходила, и долго после этого смотрел на дверь. Увидев ее при ярком дневном свете, он понял, что все больше нуждается в ней. Он ушел из ее комнаты, когда начинало светать. Дейк только начал засыпать, как проснулся ребенок. Он взял мальчика и ушел в свою комнату, чтобы она поспала еще немного.

Он не ожидал, что ему будет так трудно уйти. Ни разу до этого Дейк не проводил ночь с женщиной. Заниматься любовью – конечно. Он платил женщинам за ласку и за то, что они помогали ему на час-другой забыть войну. Но прошлой ночью он впервые спал рядом с женщиной, и это его взволновало. Он чувствовал ее тепло, боясь пошевельнуться и потревожить ее, испытывая жгучее желание обнять и крепко прижать к себе.

Находясь в постели с Карой прошлой ночью, он старался не обращать внимания на ее дыхание, на приятный запах мыла, который исходил от ее кожи и волос. Он старался думать о том, что его ждет в Декейтере. Уж конечно, ему придется думать не только о привлекательности Кары и благополучии сына Анны Клейтон. Он пытался думать о Минне, Берке, Риверглене, но ничто не могло занять его больше, чем женщина, лежавшая рядом с ним. Он особенно ясно чувствовал это, когда она случайно касалась его своей рукой, или когда, повернувшись, задела его лицо своими шелковистыми кудрявыми волосами.

Дейк провел рукой по глазам, проклиная головную боль. Было пора вставать, собирать повозку и отправляться. Он подсчитал, что им надо проехать шестьдесят миль до Нью-Мадрида на Миссисипи. Там они смогут сесть на пароход до Мемфиса. Если это возможно. Речное пароходство тоже могло быть уничтожено войной. Он надеялся, что им удастся попасть на нужный рейс. Как замечательно будет распрощаться с кочевой цыганской жизнью в повозке.

Малыш зашевелился и открыл глаза. Дейк увидел доверчивый взгляд ребенка. Он подумал о том, кого они смогут найти в бывшем доме Анны Клейтон для заботы о мальчике. Рид наклонился и подразнил ребенка, пока тот рефлексивно не ухватил кулачком его палец. Дейк улыбнулся.

– Не беспокойся, маленький мужчина, – прошептал он малышу. – Мы скоро доставим тебя домой в целости и сохранности.

После Поплар-Блаффа они бросили официальное обращение друг к другу – мистер Рид и мисс Джеймс. Их отношения изменило одно обстоятельство, и Кара, как и Дейк, стали называть друг друга просто по имени. Поскольку до Нью-Мадрида было лишь около трех дней пути и им везде встречались поселения, где можно было купить молоко, Дейк предложил продать козу. Зная, что это неизбежно, Кара едва сдерживала слезы, когда они оставляли мисс Люси у миссис Хардести, которая обещала хорошо заботиться о старушке. Кара выполнила свой план и подарила по тряпичной кукле хозяйке отеля и несчастной дочери вдовы. Она выбрала каждой из них подходящую, на ее взгляд, куклу. Девушка долго не могла забыть выражение лица маленькой девочки, когда та махала Каре и Дейку на прощанье тряпичной куклой с глазами-бусинками.

Без мисс Люси они продвигались вперед быстрее, но всю дорогу Кара с беспокойством наблюдала за нахмуренным лицом Дейка, отмечая, как это выражение портит черты его лица. Он казался не просто усталым. И однажды, когда тяжелые послеполуденные облака угрожали дождем, она спросила его, что происходит.

– Голова раскалывается, а приходится все время трястись.

Кара тут же подскочила к нему и пощупала его лоб. Он попытался стряхнуть ее руку, но она удержала ее.

– Кажется, ты горячий.

Он приподнял одну бровь, глядя на нее.

– Спасибо, сестра Джеймс.

Не обращая на него внимания, она оглядел ась вокруг, раздумывая о том, где бы им найти убежище перед тем, как разразится буря.

– Что мы будем делать?

– Клею хватит молока? – спросил Рид.

Кара вспомнила о кувшине молока, который ей дала миссис Хардести, и который лежал в повозке, завернутый в полотенца.

– На вечер, я думаю, хватит. А завтра понадобится свежее.

Дейк вздохнул с облегчением.

– Тогда, если ты не возражаешь, давай проедем еще несколько миль. Если мы не встретим фермы или города, то всегда сможем вытащить ящики, положить их под повозку, а спать будем на сиденьях.

Хотя девушка уже давно привыкла к житью в своей земляной хижине, к дождю и хлюпающей под ногами грязи, привыкла к мокрому белью и пропитанному водой матрасу, она даже и представить себе не могла, как они будут спать на деревянных сиденьях маленькой повозки. К тому же, если у Дейка лихорадка, ночь, проведенная на открытом воздухе в такую погоду, просто убьет его.

– Давай поедем вперед. Кажется, здесь рядом должно быть что-то.

Темнело. Кара пыталась углядеть хоть какой-то признак жилья поблизости. Примерно через час она увидела к югу от дороги силуэт небольшой хижины. Она показала на дом Дейку, и он повернул Генерала Шермана в сторону дома.

К тому времени, когда они подъехали к небольшому деревянному дому, рядом с которым стоял полуразрушенный сарай – недалеко от платановой рощи, – лихорадка Дейка усилилась, хотя он и пытался это скрыть.

– Подожди здесь, – сказала Кара, осторожно укутав Клея в одеяло и положив его на пол повозки возле ног Дейка. Она побежала к дому, кутаясь в свой новый жакет. Ветер усиливался, заглушая стук копыт Генерала Шермана, но Кара была абсолютно уверена, что это место пустынно. Любой, кто привык жить вдалеке от людей – это девушка знала наверняка, – всегда помнил, как важно в ненастье поставить у окна горящую лампу, чтобы одинокие путники, вроде них самих, могли увидеть ее свет.

Толкнув дверь, которая со скрипом отворилась, Кара вошла в затхлое помещение. Ничего не видя в темноте, девушка все-таки разглядела в углу комнаты сетку от кровати. Не было похоже, что кто-то здесь жил.

Когда Кара вышла из дома, чтобы позвать Дейка, ветер задул ей прямо в лицо. Вместе с ветром на землю начали падать первые капли дождя.

– Никого нет, – сказала девушка, забирая у Дейка малыша, которого молодой человек прятал под курткой. – Мы можем остаться здесь на ночь.

Дейк согласился и отвел Генерала Шермана в полуразвалившийся сарай. В пять минут он распряг коня и досуха вытер его. Кара порылась и нашла в их вещах лампу, подала холодный обед, состоявший из бисквитов и ветчины, и положила два тюфяка – для себя и для Дейка.

Молодой человек почти не разговаривал, и Кара решила, что ему стало хуже. Уверив ее, что он просто устал, Дейк извинился и лег, как только они поели. Она укрыла его несколькими одеялами, но ночью слышала, как стучат от озноба его зубы.

– Дейк?

Молодой человек не ответил, поэтому Каре пришлось вылезти из своей постели и опуститься на колени перед ним.

– Ты в порядке? – Девушка дотронулась до его плеча и почувствовала, что он весь дрожит. Кара сгребла свои одеяла и укутала Дейка. Рид наклонился к ней, когда она обняла его и прижала к себе. Его голова упала ей на плечо.

– Возьми мой пистолет, – стуча зубами, сказал Дейк.

– Все в порядке. Я его вижу отсюда.

Дейк весь горел. Кара чувствовала это через его одежду и тонкие одеяла.

– Я обещал защищать тебя.

– Думай только о том, как поскорее выздороветь.

– Возьми пистолет.

Только для того, чтобы успокоить его, она протянула руку, взяла пистолет и положила его у себя за спиной.

– Я никогда не болел.

Кара убрала ему волосы со лба и прошептала:

– Ш-ш-ш ...

– Мне надо домой ...

– Я знаю, – ответила девушка. – Ты приедешь туда скоро.

– Я не знаю ...

– Конечно, ты доберешься домой, – сказала она. – Не надо ничего говорить.

Дейк покачал головой, показывая, что она его не поняла.

– Я не знаю, что меня ждет, когда я окажусь дома. Мой брат велел мне не возвращаться, узнав, что я буду сражаться на стороне Союза. Минна послала за мной, а не Берк.

«Минна. Наконец-то», – подумала Кара.

– Кто это – Минна? – Кара знала, что если бы не болезнь, он бы никогда не стал ей всего этого рассказывать.

– Минна. Она принадлежит Берку.

Она вытаращила глаза, довольная тем, что молодой человек не видит ее лица.

– Берку?

– Минна всегда любила Берка.

Это признание ничего не сказало Каре.

– Ты думаешь, Минна тебе обрадуется?

– ... Помочь Берку ... Спасти Риверглен ... Возможно, я не смогу сделать этого. Возможно, это просто безумие – надеяться, что я сделаю что-то. Вполне вероятно, что никто не сможет ничего сделать.

– Конечно, ты сможешь, – сказала она, не представляя даже, о чем он говорит.

– Откуда ты знаешь?

– Ну ... потому что ты ... пунктуальный.

Дейк рассмеялся, и лихорадка с новой силой скрутила его.

– И ... и ты очень сильный. У тебя есть убеждения. Ты любишь детей.

Она прижалась щекой к его голове, так как его стало меньше трясти. Было похоже, что лихорадка прошла, и он хочет спать. Кара не шевельнулась, продолжая держать его в своих объятиях.

Кара проснулась первой и обнаружила, что она уснула рядом с Дейком. Она выбралась из постели, довольная тем, что молодой человек еще спит. Засунув пистолет в кобуру, она улыбнулась. Было приятно осознавать, что кто-то беспокоится о том, чтобы ее защитить.

В маленькой комнате не было плиты. Дождь лил так сильно, что нечего было и думать о том, чтобы развести огонь на дворе. Поэтому Кара приготовила кое-что из остатков провизии, которую она купила у миссис Хардести.

Накормив и переодев Клея, она опять забеспокоилась. Девушка подошла к Дейку и опустилась возле него на колени. Его лоб пылал. На этот раз он не отталкивал ее руку. Его глаза были закрыты, и она поняла, что он не спит, только когда он признался:

– Я неважно себя чувствую.

– Потому что ты опять горишь.

Он попытался сесть, но потом передумал и снова натянул одеяла.

– Через минуту я буду в порядке, – сказал он, но вскоре после этого опять начал дрожать и стучать зубами.

– Где моя куртка?

– Она висит около двери.

Она точно знала, что «лихоманка», как в народе называли эту болезнь, будет бить его дни, если не недели. Если не убьет совсем. Она видела, как это было с ее матерью и братом. К счастью, болезнь не коснулась ее самой. Кара решила поставить Дейка на ноги как можно быстрее.

Он попытался улыбнуться.

– У меня все болит. Даже зубы.

– Я знаю, – сказала она. – Но ты скоро будешь совершенно здоров.

Оп открыл один глаз.

– Ты правда так думаешь? Мне кажется, я скоро умру.

Кара па секунду прикрыла глаза, отгоняя от себя эту мысль, а потом повторила:

– Совершенно здоров.

Он закрыл глаза.

– Я не болел шесть лет.

– Может, ты выпил плохой воды?

– Но почему тогда ты в порядке?

Она села позади него па пыльный пол.

– Ничто не может заставить меня заболеть. Все мои близкие удивлялись этому. Они все лежали, стонали и вздыхали, но кто-то должен был приносить воду и кормить их. Этим «кем-то» всегда была я.

Он взял ее за руку.

– Ничего не может расстроить вас, не правда ли, мисс Кара Джеймс?

Его ладонь была горячей, кожа – сухой. Жар его прикосновения передался девушке.

– Небеса посылают нам испытания по нашим силам. – Она отняла руку. – Как насчет завтрака?

Он покачал головой.

– Я не могу есть.

– Тогда выпей воды. – Она не знала, что еще может сделать для него. Кара могла только ждать, когда его организм сам поборет лихорадку.

К полудню ему стало немного лучше. Встав на ноги, Дейк настаивал, чтобы они ехали дальше, лишь бы приблизиться на несколько миль к Нью-Мадриду.

– К тому же, – спорил он, – Клею нужно молоко.

Кара уверяла его, что миссис Хардести дала ей мешочек овса и посоветовала делать из него кашу-размазню для ребенка, но Рид и слышать об этом не хотел. Несмотря на ее доводы, он собрал вещи, и меньше чем через час они выехали. Путешественники продолжили свой путь, несмотря на его простуду, лихорадку и расстройство желудка. Кара про себя молилась, чтобы это был грипп, а не дизентерия.

После одной из остановок Дейк еле вышел из-за деревьев. Когда он медленно взобрался на повозку и взял в руки поводья, Кара тронула его за руку.

– Дейк, пожалуйста, давай остановимся. Днем больше, днем меньше – не так уж важно!

– Правь сама. – Он отдал ей поводья. – Я не собираюсь оставлять тебя одну в незнакомом месте с ребенком и больным человеком на руках. Нью-Мадрид должен быть поблизости.

Кара завернула Клея и устроила его в задней части повозки, загородив, на всякий случай, ящиками. Она направила Генерала Шермана к городу у реки, а Дейк свернулся на сиденье и заснул неспокойным сном.

Они достигли городских предместий как раз перед сумерками. Дейк приподнялся и сел.

– Правь к реке, – сказал он.

Ее руки болели после того, как она в течение двух часов управляла повозкой. Довольная, что они скоро остановятся, Кара стегнула Генерала Шермана, и они помчались по улице, ведущей к реке. Город был разрушен: видно было, что поработала тяжелая артиллерия. Кирпичные стены домов были разбиты; людей в этих развалинах не осталось. Окна разрушенных зданий напоминали глазницы скелета.

– Да тут еще похуже, чем в Поплар-Блаффе, – громко сказала Кара, покачав головой.

Дейк приподнялся, сел прямо и поправил шляпу. Он оглядел городские развалины, а затем произнес:

– Недалеко от берега есть остров, который защищали конфедераты. Генерал Поп вел осаду города, а потом обстрелял его из артиллерии. Повстанцы покинули остров, и федералисты снова взяли реку под свой контроль.

Повозку тряхнуло на колдобине, и Кара, свалившись с сиденья, упала Дейку на колени. Но она тут же отпрянула назад, как будто дотронулась до раскаленных углей. Дейк посмотрел на ее руки, покрывшиеся мозолями, и взял у девушки вожжи. Она с облегчением отдала их ему, но, освободив руки, тут же дотронулась до лба молодого человека.

– Жить будешь! Ты уже стал прохладнее, – объявила Кара.

Дейк улыбнулся ей в ответ.

«Не смотри на меня так, Дейк Рид», – подумала девушка.

Покраснев, она отвернулась и стала разглядывать хижины, стоявшие вдоль реки. За домами, на воде, виднелся пароход. Очевидно, это было трехпалубное судно, причем верхнюю палубу можно было разглядеть лучше других. Перед капитанской рубкой две громадные трубы выплевывали в сгущавшиеся сумерки клубы темного дыма. А над трубами висели сигнальные фонари, светившие красным и зеленым светом.

Кара в жизни не видела столько воды. Чем ближе они были к реке, тем больше она чувствовала силу водной стихии, тем сильнее был запах ила, который несли мутные воды реки. Ей ужасно·захотелось оказаться на пароходе и ощутить, что же это такое – плыть по течению реки?

– Перед тем, как искать место для ночлега, давай узнаем, когда пароход отчалит.

Дейк выскочил около сходней и привязал поводья к поручням.

Кара увидела, что под глазами у него темные круги, а цвет лица стал очень болезненным. Она слишком хорошо знала, что лихорадка может вернуться и продолжаться не один день, то ослабевая, то возобновляясь с такой силой, которая могла подкосить и очень сильного человека. Девушка взяла Рида за руку:

– Подожди здесь. Я все узнаю.

Подходя по мягкой земле к небольшому зданию, она подумала о том, как они выглядят со стороны. Ее губы были разбиты, лицо в синяках. Дейк был похож на старую рубашку, которую постирали и вывесили сушить на солнце. В этой нелепой повозке, с ящиками, бочонками и ребенком, спрятанным среди них, путешественники были похожи на бродяг.

В деревянном доме никого не было, но когда она подошла к открытой двери, девушке встретился человек. Кара поспешила к нему.

– Извините, – сказала она, подозрительно осматривая крупного мужчину и ненавидя себя за то, что после происшествия в Поплар-Блаффе стала такой осторожной. – Когда отправляется это судно?

Дородный мужчина, которому на вид было около шестидесяти, повернулся на каблуках, почесал лысину, прокашлялся и сказал:

– Десять минут!

– А следующий пароход?

В ответ здоровяк рассмеялся резким лающим смехом, который исходил из самой глубины его необъятного живота.

– Следующий?! Этот – первый за несколько недель. Не много судов осталось на реке после войны. – Он покосился на Дейка, на повозку, стоявшую в нескольких ярдах от домика, и снова покачал головой.

– Уж если вы собираетесь спускаться по реке на пароходе, лучше бы вам уплыть на этом, а то следующий может прийти сюда через месяц, а то и больше.

– Вы – капитан?

Он снова засмеялся своим лающим смехом.

– Нет, черт побери!

– Вы можете попросить его подождать?

Он вытащил из кармана часы, открыл крышку, разглядел в скудном сумеречном свете время, определил, сколько им осталось, и повторил:

– У вас есть десять минут, леди.

Она вновь подобрала юбку и бросилась к повозке. Задыхаясь, Кара прислонилась к переднему колесу и посмотрела на Дейка.

– Они отправляются через десять минут, и если мы хотим плыть по реке вниз, нам надо успеть.

Несколько секунд она смотрела ему прямо в глаза, как будто определяя, хватит ли ему сил, чтобы погрузить все на судно.

– Это было необходимо?

– Что – это? – смутившись, нахмурилась девушка.

– Так задирать юбку, когда ты бежала. Или ты хочешь, чтобы все видели твои ноги?

Кара покраснела и посмотрела назад, на сходни. Толстяк ушел. Было уже почти темно. На деревья, росшие вдоль реки, опускался густой туман. В вечернем полумраке они казались тихими и задумчивыми. Никого вокруг не было.

Вызывающе задрав подбородок, она сказала:

– Мы будем стоять тут и спорить о том, как я показываю ноги – что я, впрочем могу делать, если захочу, – или, может, мы поторопимся, чтобы успеть на пароход? Что будем делать, капитан Рид?

Она так и не поняла: то ли он сдерживал смех, то ли его лицо исказила гримаса боли. Во всяком случае, оп не обратил внимания на ее изменившийся голос.

– Пойдем.

Кара пошла сзади повозки, а он подогнал ее как можно ближе к сходням. Дейк отвязал поводья и слез на землю. Когда он спускался, его качнуло, и Кара подошла помочь ему удержаться на ногах.