- Что за чепуха, мистер Клеменс!
      - Но раз уж вы спрашиваете…
      - Говорите, мистер Клеменс, говорите, пожалуйста.
      - Раз уж вы спрашиваете, я бы посоветовал вам не слишком напирать на необходимость упомянутых вами конституционных поправок.
      Брайан рассмеялся.
      - Ну, при вашей всем известной любви к виски, чему тут удивляться…
      - Я не только о сухом законе. Я и законодательный запрет дарвинизма имел в виду.
      - Атеистам будет позволено преподавать теорию эволюции сколько душе угодно, но только не в государственных школах. Вы же умный человек, мистер Клеменс! Неужели вы происходите от обезьяны?
      Сэм глубоко затянулся сигарой.
      - Послушать моих друзей, так еще от чего похуже, чем обезьяна… Иные люди стоят ближе к обезьяне, иные дальше, но, по-моему, если уж говорить о происхождении человека от обезьяны, это обезьянам, а не людям следовало бы оскорбляться!
      - Мистер Клеменс, я, право, не знаю, сердиться на вас или смеяться. Вы у нас, может быть, скрытый атеист? Не верится мне, чтобы ваши истинные убеждения соответствовали тем речам, которые я только что от вас услышал. Какова, собственно, ваша жизненная позиция?
      Клеменс снова затянулся, прежде чем говорить.
      - Ну, на мой взгляд, мистер Брайан, жизненная позиция - вещь двуединая. Есть кредо, о котором мы говорим на публике и излагаем в газетах, и есть глубоко личные убеждения, о которых мы предпочитаем не распространяться.
      - Никак не могу с вами согласиться, мистер Клеменс. Если я истинно верую во что-то, я объявляю об этом всем и каждому без утайки. А ваши слова, по-видимому, следует понимать так, что вы всех людей поголовно считаете лжецами?
      - Не то чтобы в прямом смысле лжецами, нет, сэр, ни в коем случае. Просто кое-кто оставляет свое мнение при себе, вот и все.
      - Так скажите же мне это ваше глубоко личное мнение. На чьей вы стороне в великой битве Господа с Сатаной?
      Марк Твен попыхивал сигарой, пристально глядя на Брайана. Шерстяной костюм-тройка, часы на золотой цепочке, круглое открытое лицо… Одежда политика и сущность фермера. Это было видно невооруженным взглядом. "Да гори оно все синим огнем…" - подумалось Сэму.
      - Хотите всю правду, мистер Брайан? Хорошо, скажу вам, как на духу. Полагаю, я не отказался бы присоединиться к мистеру Сатане.
      - Мистер Клеменс, есть некоторые материи, по поводу которых шуточки неуместны, и думается, мы затронули как раз такой вопрос.
      - Хорошо, мистер Брайан, выражусь иначе. Мне представляется, что Писание мажет мистера Сатану черной краской и всячески его оскорбляет, а самому ему высказаться никто не дает.
      - Отнюдь, мистер Клеменс, отнюдь! Громкий голос Сатаны мы слышим каждодневно и ежечасно. А вот голос Господа нашего, наоборот, скромен и тих, и, покуда мы не замрем в молчании, нам его не услышать.
      - Чушь! В мире полным-полно горлопанов от христианства, и вы - один из этого множества, разве что выступаете несколько успешней других. Да что там, иной раз улицу не перейти, не напоровшись на десяток-другой самодовольных проповедников, вещающих столь же расплывчато, сколь и благочестиво! Сами-то себя вы хоть слышите?.. А что до Сатаны - по-моему, парня кругом оболгали, и, честно вам скажу, - жду не дождусь личной с ним встречи, чтобы выслушать его версию событий!
      - Думается, вы…
      - Проповедники же, - перебил Клеменс, - по моим скромным наблюдениям, в подавляющем большинстве своем суть отпетые мошенники на доверии. Языки без костей. Выманивают у людей денежки под расплывчатое обещание рая на небесах. Вредоносные и бесполезные люди!
      - Мистер Клеменс, - холодно проговорил Брайан, - если я вас правильно понял, вы меня только что обозвали мошенником.
      Сэм медленно кивнул.
      - Полагаю, - сказал он, - именно так и произошло.
      - Мистер Клеменс, мой предвыборный штаб и я лично оказали вам всяческое гостеприимство. Тем не менее оскорбления терпеть я не намерен. Поэтому будьте любезны удалиться. Мои помощники получат распоряжения, гласящие, что отныне и в будущем ваше общество для меня нежелательно.
      Сэм снова кивнул:
      - Вы просили меня высказать личное мнение, и вы его получили. Не говорите потом, что я вас не предупреждал… Да, и что касается Дарвина, - думается, я до некоторой степени склоняюсь в его пользу!
 
      А у Эдисона, что называется, корабль шел ко дну.
      Его лаборатория в две недели разработала трубки флюоровидения, способные составить конкуренцию телевидеону Тесла. Теперь разгорелось яростное соперничество за телеграфные линии, способные донести речи оппонентов до каждого населенного пункта, - к вящей радости и немалой выгоде компаний, занимавшихся телеграфом.
      Однако политические карты, которые самым тщательным об разом составлял Горовиц, угрожающе пестрели красными флажками - цветом брайановских демократов, - что медленно, но неуклонно распространялись из центральных районов страны к периферии.
      Повсюду, от Аллеганских гор до Скалистых, фермеры и рабочие прислушивались к Брайану. Причем отнюдь не политические спичи завоевывали ему новых сторонников, а все шире распространявшееся телевидеонное проповедничество. Выходило, что Брайан сумел нечаянным образом достучаться до самого сердца Америки. К примеру, он мог рассказать по телевидеону о чудесных исцелениях, совершенных Иисусом, затем призвать зрителей к совместной молитве - и назавтра же сотни газет пестрели сообщениями о прозревших слепцах. Он распевал со зрителями псалмы - и, если верить все тем же газетам, люди вставали с одра смерти, чтобы принять в этом участие. А уж стоило Брайану упомянуть о деньгах, как по всей Америке распахивались не только сердца, но и кошельки. Пожертвования стекались щедрой рекой, со всех сторон и во всех мыслимых формах.
      А вот речи Эдисона о запланированных им перестановках в правительстве и о научном подходе к управлению не слушал практически никто.
      Тем не менее, когда к нему явился Сэм Клеменс (а он явился, преспокойно миновав того самого деятеля, что какой-то месяц назад уверял его в полной невозможности встречи с мистером Эдисоном), кандидат от республиканской партии выглядел вполне жизнерадостно.
      - Мистер Марк Твен! - громко приветствовал он Клеменса. - Я ваш горячий поклонник!
      - Спасибо большое, - ответил Сэм.
      Эдисон приставил к уху ладонь.
      - Не могли бы вы говорить малость разборчивее? Вынужден признаться, я стал чуточку глуховат…
      Клеменс прокашлялся и повторил:
      - Я сказал, спасибо большое.
      - Да, да, я так и думал, что вы сказали именно это… Знаете, до меня дошел слух, будто идею телевидеона подсказали Тесле вы с мисс Бернар. Это правда или все врут?
      - Зерно истины, может, и есть, мистер Эдисон, - сказал Клеменс. - Но, уверяю вас, совсем крохотное.
      - Истина, говорите? Нет, в самом деле выдающееся изобретение. Мне понадобилась почти неделя, чтобы создать нечто в том же духе. Если вам когда-нибудь понадобится работа, милости прошу на мою фабрику! Чарльз вам немедленно подберет что-нибудь подходящее, только скажите ему, что вы от меня.
      - Я нынче далек от изобретательства, мистер Эдисон, - сказал Клеменс. - Все, что касалось электричества, сделал Никола…
      - Что-что? Никола?.. Как же, мой бывший служащий… Что ж, неплохим ремесленником его, пожалуй, можно назвать. Паять он выучился, да, но не более того… - И Эдисон перешел к делу. - Так что же вас привело к нам, мистер Твен? Видите ли, я очень занятой человек…
      - Я к вам с деловым предложением, мистер Эдисон, - сказал Сэм. - У меня есть на продажу кое-что такое, в чем вы, если я правильно понимаю, остро нуждаетесь.
      - И в чем же, по-вашему, я остро нуждаюсь?
      - У вас есть ваше изобретение, но правильно пользоваться им вы не умеете. Я имею в виду этот ваш… теле-как-его-там.
      - Флюоровизор.
      - Да, да, именно. Вы научились посылать движущиеся картинки по проводам куда угодно от Петуния-Флэтс до Ист-Хелл, но разработать сами картинки не можете.
      Эдисон замахал руками.
      - Моя компания как раз занята созданием фильмов! Пусть Брайан со своим телевидеоном потворствует темным суевериям. Эдисоновское флюоровидение понесет в массы образование и науку!
      - А будет ли все это способствовать вашей предвыборной кампании, мистер Эдисон?
      - Нет! - с некоторым даже воодушевлением ответил Эдисон. - Не будет.
      - Тогда вот что я вам скажу. Вам нужен ведущий. Исполнитель. Массовик-затейник. Шоумен!
      Сперва Эдисон, казалось, хотел возразить… Однако затем подумал и проговорил:
      - Пожалуй, вы правы. И кого же вы предлагаете?
      - Лучшего в этом деле. - Сэм Клеменс улыбнулся и отдал поклон. - Себя, любимого.
      - И что вы намерены делать?
      - Я завладею их вниманием. Заставлю их хохотать, слушать музыку и приобщаться к культуре. Пусть они смотрят и веселятся… А когда будут готовы - тут-то я одну за другой и подкину им ваши идеи.
      - Ну и как же вы все это назовете?
      Сэмюэл Клеменс широко улыбнулся.
      - Я назову это "Часом варьете Марка Твена"!
 
      - …Вот так все это и происходило на самом деле, - сказал Марк Твен. - Я поведал вам ничем не приукрашенную истину… Или, лучше выразиться, за что купил - за то и продаю!
      Аудитория взвыла от смеха. Клеменс с улыбкой раскланялся.
      - Вот и подошел к концу сегодняшний час нашего варьете, - проговорил он в камеру совсем другим, не марктвеновским голосом, теперь это был голос замечательного лектора. - Ждем вас через неделю на том же месте, в тот же час, и я представлю вам прославленных мастеров водевиля - Филдса и Вебера. Поверьте на слово, ничего лучше на четырех ногах вы не отыщете… Затем прозвучит знаменитый монолог из шекспировского шедевра "Гамлет" в исполнении несравненной парижанки мадемуазель Бернар. Также нас посетит музыкальный гений - Джон Филипп Соуза, ну а напоследок, то бишь последним и по порядку, и по значимости, ваш покорный слуга, не исключено, попробует вас порадовать какой-нибудь новой историей из жизни графства Калаверас… Короче, дамы и господа, добро пожаловать через неделю - не пожалеете. А до тех пор пользуйтесь Кливлендским мылом, которое не даст вам зарасти грязью, да не забудьте передать всем своим друзьям: голосуешь за Эдисона - голосуешь за Америку!
      Камера сделала последний крупный план. Улыбка и подмигивание, успевшие стать знаменитыми… и знак рукой - стоп!
      Его команда тут же подоспела со стаканом виски и с любимой сигарой, и Клеменс упал в удобное кресло.
      - Ну и как я выглядел?
      - Великолепно, мистер Твен! - отозвался молодой оператор. - Это была ваша лучшая запись!
      Собственно, вопрос был излишним. Он и так знал: сегодняшнее шоу, вне всякого сомнения, удалось. Он ловко встроил в него сразу два послания Эдисона. А кроме того, умудрился пять раз упомянуть кливлендское мыло и целых шесть раз - дамский эликсир Лидии Пинкхэм. Каждое упоминание оседало у него в кармане полновесной сотней долларов.
      Он поймал кураж, он был на коне - и наслаждался каждой минутой. С этим новым телевидеонным вещанием Сэмюэл Клеменс оказался в своей родной стихии. Весь мир лежал у ног прирожденного шоумена. И о чем только думал мистер Брайан, надеявшийся удержать аудиторию своим телевидеонным проповедничеством! Что ж, преподадим ему урок, как в действительности надо завоевывать внимание зрителей. Преподадим ему хороший урок…
 
      Горовиц потянулся вперед и выключил телевидеон. (Естественно, это был флюоровизор Эдисона и ни в коем случае не грубый телевидеон Теслы, но… название некоторым образом прилипло к нему.)
      Мистер Вестингауз твердо пообещал, что в течение года улучшенные телевидеоны появятся в доме у каждого, кто способен наскрести хоть десяток долларов. Теперь, когда мистер Вестингауз имел с этого дела выгоду, он позаботился о том, чтобы программы, передаваемые по телеграфным проводам, годились для обеих систем.
      Время, наполненное напряженной работой, пролетело быстро, ждать выборов оставалось уже недолго, но Горовиц о них думал меньше всего. Его мысли летели далеко в будущее. Да шут с ними совсем, с этими выборами; они, похоже, особо ничего уже не определяли. Новое поколение будет ориентироваться не на президента, кто бы им ни был. Истинным кумиром и лидером окажется человек на телевидеонном экране. Вот от этого и следовало плясать.
      Пора уходить из политики, подумалось Горовицу. Политика ему надоела, он от нее устал. Шоу-варьете Марка Твена ясно показало: люди намерены и далее смотреть телевидеон. Горовиц отлично видел, что сегодняшний день - это только начало. За долгие годы он научился объяснять людям, чего они на самом деле хотят. Если они рады следить за шутками мистера Твена, почему бы им, скажем, не посмотреть по телевидеону бейсбольный матч?.. Или, к примеру, футбол? Или рестлинг? Нужно подумать, что будет зрелищней выглядеть на экране. А может, удастся приспособить для передачи что-нибудь из дешевого популярного чтива? Скажем, написать сценарий по мотивам ковбойского вестерна со стрельбой. Или еще что-то придумать… Глаза Америки раскрылись в напряженном ожидании зрелищ… Ах, этот двадцатый век! Сколько невероятных возможностей!.. Горовиц откинулся в кресле и раскурил сигару. Всего-то три годика от роду, а какие сногсшибательные перспективы. Вот бы знать, что за новые открытия принесет завтрашний день…
 
       Geoffrey A(lan) Landis. The Eyes of America (2003)
 

This file was created

with BookDesigner program

bookdesigner@the-ebook.org

22.08.2008