Итак, коль скоро ранец находится впереди, он окажется у противоположной кромки раньше самого Ли… затем остановится… потом начнет двигаться прямо навстречу хозяину.
      Согласно набросанной в дисплее схеме до кромки оставалась примерно минута. Ли не отводил взгляда от скользившего впереди ранца, готовясь схватить его, как только тот изменит направление движения. Вот он уже у самой кромки… неужели он перевалит через край и вывалится из чаши?
      Чиркнув по кромке, инструментарий повернул влево и заскользил назад, в сторону Ли.
      Движение горняка замедлялось по мере приближения к кромке зеркала, a ранец, напротив, ускорил свое движение. Ли потянулся к нему, выгнувшись по зеркалу, однако ранец скользнул мимо растопыренных пальцев…
      Впрочем, времени на оплакивание упущенной возможности у него не было. Кромка зеркала оказалась совсем рядом, и он попытался передвинуться вперед по поверхности, как пловец - орудуя всеми четырьмя конечностями. Если только ему удастся таким образом изменить положение хотя бы на метр…
      Бесполезно. Край поднялся над Ли - такой близкий… такой недостижимый. Все старания не помогли ему продвинуться даже на миллиметр.
      Его понесло вниз, и кромка зеркала исчезла где-то за спиной.
      Так почему же ранец миновал его? Причина в эллиптическом характере колебаний, решил Ли. Инструментарий, как и сам он, обращался вокруг центра зеркала, но скользил по эллипсу, не пересекавшемуся с его траекторией.
      Итак, он снова ехал вниз. Еще шесть минут до дна, двенадцать до противоположной стороны. A потом еще двенадцать минут на обратный путь… и еще двенадцать, и еще… пока не разрядятся батареи и он не замерзнет. И сколько же времени после этого будет колебаться в зеркале его бездыханное тело? Сколько дней? Или все-таки лет? Поверхность зеркала не могла быть полностью лишена трения: во Вселенной нет ничего идеального. Иначе камней в центре зеркала не оказалось бы: они до сих пор ездили бы по его поверхности.
      В данный момент Ли исполняет роль головки маятника, а лишенная трения поверхность зеркала заменяет веревку. На мгновение мысли его вернулись к проведенному на Весте детству. Они с братом частенько соревновались на качелях: кто сумеет взлететь повыше. И не меньше сотни раз пытались раскачаться изо всех сил и перелететь через перекладину. Однако это ни разу не удалось даже в условиях слабого тяготения Весты; едва они взлетали выше подвеса, веревка ослабевала и доска качелей, вздрогнув, падала вниз.
      Однако размышления о прошлом бесполезны, и Ли заставил себя обратиться к нынешнему положению дел. Через несколько минут он вернется к начальной точке. И как там насчет страховочного шнура? Может быть, он по-прежнему свисает вниз… хотя едва ли.
      Он восстановил в памяти картину своего падения. Когда лопнул карабин, шнур дернулся назад, подобно резиновому жгуту, и исчез за краем зеркала. Если шнур окажется под рукой, можно будет попытаться дотянуться до него… однако рассчитывать на это глупо.
      Так и оказалось. Его донесло едва ли не до самой кромки, и на мгновение Ли завис под ней, но тут же заскользил обратно. Инструментарий - как и у противоположного края - пролетел мимо него на почтительном расстоянии, а шнура не было и в помине.
      Впрочем, следовало подумать кое-чем… Седна совершала один оборот за десять земных часов. И - Ли проверил время - через два часа Солнце окажется прямо над головой. В холодном захолустье системы, в сотне астрономических единиц от Земли, Солнце светило тускло, но что будет, когда лучи его сфокусирует зеркало, имеющее в поперечнике двадцать километров? Весьма возможно, это и есть истинное назначение зеркала, подумал он. Это не телескоп, а огромная солнечная печь.
      Нет, не то… Зеркало сфокусирует солнечные лучи в милях над его головой, в своей фокальной точке. На поверхности же самого зеркала светлее не станет. И Ли следует подумать о том, как не замерзнуть, а не о том, чтобы не зажариться.
      Пролетая мимо дна зеркала, Ли вновь включил на полную мощность оптический усилитель, чтобы рассмотреть всю эту каменную труху и попробовать сообразить, можно ли ею воспользоваться. Однако груда камней, как и прежде, осталась в пятидесяти метрах.
      Выключив усилитель, он вновь остался во мраке наедине со звездами.
      Что ж, не пора ли обратиться к воспоминаниям о прошедшей жизни? Качаться на качелях с братцем было неплохо, несмотря на то, что им так и не удалось перевалить через перекладину. Оставшиеся несколько часов жизни и в самом деле можно посвятить воспоминаниям о старых добрых временах. Если тебя занесло в изыскатели, подумал он, где только не побываешь, но видишь всегда только обратную сторону жизни: изнанку, злачные места, захолустные припортовые кварталы города. И все они выглядят одинаково. У некоторых горняков насчитывалось по девице на каждом из скалистых мирков, которые они посещали, но связывали людей только деньги. Когда Ли везло с работой, он получал хорошо, денег бывало помногу, однако почему-то ему не удалось ничего скопить. Ну не то чтобы он прожил жизнь попусту, это не так, подумал Ли, однако прежнего существования с него довольно. Пора начинать следующий этап, двигаться дальше. Надо учиться, получить диплом, добиться чего-нибудь.
      Что ж, некоторое время для занятий у него есть… Итак, подумаем о ресурсах… Кстати говоря: а ведь у него кое-что имеется, о чем он не вспомнил раньше. Его личный информационный блок лопается от материалов и, в частности, содержит полный курс физики. Что если он найдет решение своей проблемы в одном из разделов учебника? Быстро не разберешься, однако можно попытаться.
      Загрузив инфоблок, он ввел в поисковик следующий текст: ПРОБЛЕМА - СКОЛЬЖЕНИЕ ПО ПОВЕРХНОСТИ ОГРОМНОГО ЗЕРКАЛА. На самом деле Ли не рассчитывал на положительный результат, однако поиск все-таки дал один пункт.
      Как ни странно, компьютер отослал его к художественной литературе. Старинный рассказ, написанный в двадцатом веке, повествовал о приключениях двух людей на поверхности лишенного трения зеркала. Научную фантастику Ли ненавидел. Он успел начитаться ею в школе, прежде чем навсегда забросить. Однако преподаватели обожали этот жанр. Впрочем, у древних авторов все всегда происходило не так. Персонажи совершали нелепые поступки, причем без всякой страховки; то есть проявляли присущую им глупость и права на жизнь, в сущности, не имели…
      А как насчет того, чтобы увести снегокат и отправиться в путешествие по чужой планете, не сообщив никому о цели своей поездки? Ну, идея-то, положим, не столь уж плоха…
      Архив, однако, не содержал полного текста рассказа, ограничиваясь коротким изложением сюжета в обзоре литературы XX века. Ли пробежал текст. Ситуация не совсем как у него, отметил он с нарастающим разочарованием: герои рассказа располагали куда большими ресурсами. Согласно сюжету, они были связаны вместе и воспользовались этим для увеличения скорости вращения настолько, что она позволила им разделиться. Комментарий утверждал, что предложенное в рассказе решение нельзя считать верным, так как автор не учел сохранение вращательного момента.
      Бесполезно! Ли готов был с негодованием отбросить книжицу, будь она физической и реальной, a не темными буковками на светлом дисплее шлема.
      Если бы только у него оказалась в руках книга, которую можно отбросить! Или хоть что-то еще. Он мог бы использовать ее механический момент. А так - он словно оказался в космосе без двигательного ранца. И не мог изменить характер своего движения.
      «См. родственные термины, - выдал ему компьютер. - Простой гармонический осциллятор. Движение без трения».
      Он пролистал главу о простом гармоническом осцилляторе, увидел, что текст полон синусов и косинусов, не имеющих явного отношения к его участи, а затем перешел к движению без трения. В этой главе говорилось, что подобное движение может обеспечить только сверхтекучий гелий. Вот это уже интересно. Неужели Чужие сумели найти способ сделать сверхтекучий гелий твердым? Нет, это смешно. И тем не менее поверхность зеркала оказалась безумно холодной! А вдруг оно выполнено из какого-то особенного материала, поверхность которого покрыта тонкой пленкой сверхтекучего гелия? Нельзя ли чем-нибудь нагреть зеркало и уничтожить эффект?
      Нет, эта идея ведет в тупик. Даже получив какое-то трение, поверхность останется слишком гладкой, чтобы удалось подняться по склону к кромке. Для этого потребуются ступеньки в наклонной поверхности, а здесь их нечем пробить… Неужели этот материал совершенно неподатлив? Ли пнул его изо всех сил, но с тем же успехом можно было колотить по граниту. Большой палец ноги немедленно взвыл, однако на поверхности не осталось даже вмятины. Из какого бы материала ни состояло черное зеркало, в прочности его не приходилось сомневаться.
      Лишенная трения поверхность явно была вещью чрезвычайно ценной, даже если свойства ее проявлялись лишь при температурах, близких к абсолютному нулю. И если бы этот сукин сын и подлец Келлерман узнал о том, что в данный момент один из его работников раскатывает по поверхности материала, который стоит гораздо больше, чем все залежи аммиака на этой планетке, спасательная партия явилась бы тут же.
      Однако эта логическая цепь ничуть не приблизила его к спасению.
      Кромка оказалась рядом, то есть он был возле края зеркала. Ли скользнул к ней, замедляя движение, завис в прискорбной близости от края - и снова покатился вниз. Он проверил радио: передатчик по-прежнему посылал в пространство бесплодные просьбы о помощи; убедился в том, что ранец благополучно едет впереди, оставаясь недосягаемым, проверил заряд батарей. Помощи, кажется, не предвиделось…
      Ли скользил вниз по склону на животе, словно на санках. Изогнувшись, он поднялся, опираясь на руки и колени. Потом, оставаясь на коленях, распрямил корпус, поддерживая равновесие одной рукой, упиравшейся в скользкое зеркало. Покачавшись немного, он понял, что все-таки может сохранять равновесие. Это в общем-то несложно… Ли попытался встать на ноги, и на мгновение ему это удалось; он отчаянно замахал руками, пытаясь удержаться в вертикальном положении, прежде чем ноги уехали из-под него.
      Точно таким же образом пытаешься устоять на льду… Ли повторил попытку и в конечном итоге преуспел в своем намерении. Вот точно так же он катался на сноуборде по холмам Каллисто и на лыжах по полярной шапке Марса во время какого-то из коротких отпусков. Снег двуокиси углерода на Марсе тоже не мог похвастать особым трением, однако, расслабившись и сохраняя внимание, на нем можно было устоять в вертикальном положении. Фокус заключался в том, чтобы проекция центра тяжести не выходила за пределы ступней. Нужно было вытянуть руки вперед, согнуть колени и постоянно следить за положением тела. Слабое тяготение помогало, давая время на исправление ошибок.
      Ли стоя покатил вниз по склону. Жаль, что брат не видит его!
      Новая поза ничем не улучшила его положения, однако то, что он сумел встать и стоять, вселило в него чувство огромного удовлетворения, - как если бы он и в самом деле овладел ситуацией. Он представил себя олимпийским чемпионом по лыжам, катящим по полоске искусственного снега вниз со склона марсианской горы Олимп. Ли посмотрел на дисплей: оказавшись на самом дне перед подъемом, он снова набрал скорость 160 метров в секунду. Это, конечно, рекорд среди всех горнолыжных достижений! Жестом победителя он воздел руки над головой, отвечая на приветственный рев воображаемой толпы, и повалился назад, приземлившись на задницу.
      При одной десятой земного тяготения такое падение особенно не огорчает. Повернувшись на живот, Ли попробовал снова подняться и, располагая уже опытом в этом занятии, понял, что может стоять вертикально без особых усилий.
      Как будто это сулило ему что-то хорошее…
      Однако, если он может стоять, то можно и прыгнуть… При одной десятой силы тяжести это будет значительная высота. Нельзя ли тогда попросту перепрыгнуть то крошечное расстояние, которое отделяет его в верхней точке траектории от кромки?
      Немного попрактиковавшись, он понял, что действительно способен на какое-то мгновение оторваться ото льда. Чтобы подпрыгнуть, а не распластаться на льду (не на льду, поправился он, на зеркале, это все же не лед), требовались и концентрация внимания, и координация движений.
      Однако восторг, рожденный внезапной надеждой, растаял так же быстро, как и возник. Прыжок не сулил ему ничего путного, поскольку подпрыгнуть он мог только по вертикали. Но не по вертикали к поверхности планеты - при полном отсутствии трения он мог совершить прыжок лишь в направлении, перпендикулярном поверхности зеркала. Он вывел траекторию своего движения по поверхности зеркала на дисплей шлема и принялся рассматривать ее, пытаясь обнаружить изъян в собственных аргументах.
      Предположим, что он подпрыгнет в тот самый момент, когда окажется в высшей точке своего подъема… Однако кривизна зеркала будет действовать против него; в этом случае он дернется в обратную сторону… А если прыгнуть чуть раньше?.. И это ничего не даст; он всегда будет возноситься не туда, куда надо.
      Набросав небольшую схемку на дисплее, он поместил на нее фигурку человека в скафандре. И, внимательно разглядывая ее, так и не обнаружил способа помочь себе. Обидно до слез… Чтобы выбраться из зеркала, ему нужно добавить чуточку скорости движения, а любой прыжок лишь вычитал ее.
      А нет ли здесь ошибки? Прыжки всегда будут направлены перпендикулярно линии его движения. Поэтому они не могут изменить его скорость вдоль зеркала… Или все-таки смогут? Ли пожалел, что не успел разобраться в физике получше. Однако зеркало было вогнутым. И факт этот явно мог чем-то помочь ему. Прыгая, он добавлял к скорости своего движения вектор, и должен был существовать способ заставить этот вектор работать в его пользу.
      Однако Ли не мог его обнаружить. Задача оказалась слишком сложной.
      «Оценить имеющиеся ресурсы и воспользоваться ими для разрешения собственной проблемы». Его ресурсы ограничивались лишь собой - великовозрастным идиотом, умудрившимся попасть на самые большие в мире качели… И закачанной в блок памяти информацией по физике.
      Он вновь включил учебник, страницу за страницей листая описания простого гармонического движения… Ситуация такова: он скользит по стенкам параболической потенциальной ямы. Однако в учебнике ничего не говорилось о переходе через третье измерение. Там было сказано, что движение его происходит по идеальной синусоиде - что он уже и сам понял - и период колебаний будет оставаться постоянным, каковой факт ничем не мог помочь ему… Следующий параграф повествовал о вынужденных колебаниях, происходящих под действием вынуждающей периодической силы. Даже очень маленькая сила, если прилагать ее в фазе с движением, была способна быстро увеличить амплитуду колебаний. Даже маленькая сила… ему захотелось заорать.
      В этом-то вся проблема! У него не было этой самой маленькой силы, и учебник не давал никаких рекомендаций относительно того, откуда ее можно взять. Вместо этого текст обратился к повествованию о кинетической и потенциальной энергии.
      Если есть сомнения, читай ВИДЭС, подумал он. Читай воображаемую инструкцию по действиям в экстремальной ситуации. Сотню раз получал он этот совет, хотя прилагательное к слову «инструкция» иногда оказывалось и другим. Но глава, посвященная физике простого гармонического движения, на данный момент являлась единственным доступным ему руководством. И если выход из этой ситуации вообще существует, его следует искать именно в учебнике.
      И он приступил к чтению, взявшись за главу о гармоническом движении с самого начала.
      Наконец, подняв глаза к дисплею, он с удивлением заметил: прошло более часа, и он совершил три полных колебания, даже не заметив этого. Текст учебника оказался в высшей степени интересным, он стоил потраченного времени. Ли вдруг понял, почему физики с таким пылом относились к собственному делу. Решение должно найтись - оно просто прячется среди тайн кинетической и потенциальной энергий.
      Так и произошло.
      Он едва не расхохотался, заметив решение. Все было как на качелях.
      Снова посмотрев на дисплей, Ли отметил, что потратил на изучение физики больше трех часов. Солнце опустилось за горизонт. Не замечая того, он совершил восемь путешествий туда и обратно по поверхности зеркала. Ли проверил заряд батарей: оставалось около девяти часов. Однако план действий уже созрел.
      Он скользил вниз, поэтому первым делом пришлось перевернуться на живот. Вызвав на дисплей график своего положения и скорости, он принялся внимательно следить за собственным передвижением и, приблизившись к дну чаши, приготовился, став на четвереньки. Когда скорость его достигла максимума в нижней точке размаха, он поднялся на ноги.
      Так следовало из его плана.
      Удержаться на ногах на скользкой поверхности в течение двенадцати минут, пока его несло к кромке, оказалось делом нелегким. Однако, оставаясь в вертикальном положении, он поднимал центр тяжести на семьдесят или восемьдесят сантиметров. А это немало.
      Приближалась кромка. Теперь он видел заснеженную равнину за ней, несмотря на то, что тело его отклонялось от края назад. Снегоката нигде не было видно.
      И хотя равнина распростерлась перед взглядом Ли, поверхность ее оставалась за пределами его досягаемости. Ничего страшного. И, замерев на мгновение перед самым краем зеркала, он приступил к выполнению следующего этапа: сел или, скорее, позволил себе рухнуть на поверхность зеркала - и попытался прижаться к ней настолько плотно, насколько это было возможно.
      Вот так. Небольшое изменение положения центра тяжести при неоднократном повторении могло оказать значительное воздействие на процесс; оно-то и было источником его надежды. Каждый раз, проезжая центр зеркала, Ли вставал и, достигая кромки, опускался. Словно бы раскачивая этими движениями качели, он каждый раз прибавлял крошечную толику к энергии своего тела. Пересекая дно зеркала, вставая при этом, он всякий раз немного смещал положение своего центра тяжести к воображаемой точке подвеса невидимых качелей, и скорость его увеличивалась на малую-малую долю. Опускаясь на зеркало у кромки, он как бы оставался на месте и не терял ничего. С каждым циклом энергия его движения чуть возрастала.
      Очередной цикл: встать на дне, опуститься у кромки. Повторить. Повторить вновь. Приблизилась ли кромка? Трудно сказать. Повторить. Повторить опять. Он отключился от всего остального, концентрируя все внимание лишь на движениях. Он снова был на Весте, рядом с братом на качелях, пытаясь взлететь выше брата, пытаясь подняться выше точки подвеса. Повторить. Повторить снова.
      Кромка определенно приблизилась… Падая на зеркало, он, насколько возможно, вытянул руку, и кончики его пальцев прикоснулись к снегу. Еще не достаточно, чтобы зацепиться, но уже прогресс. Ли попытался подтянуться на кончике одного пальца, но безуспешно.
      Вниз. Вверх.
      И снова чуточку ближе; на сей раз за кромкой оказались два пальца, и он попытался вцепиться в снег как можно глубже.
      Повторить. Повторить еще раз… Теперь за кромку выползла вся его ладонь, и он уцепился ею за снег, всей силой вытягивая себя наверх… Ли даже удалось коснуться кромки локтем, прежде чем его унесло вниз.
      На следующем подъеме за кромкой оказались обе его руки, и, подтянувшись, он выставил локти за край зеркала, перекинул через него колено, на мгновение застыв в неловкой позе, - и рухнул на снег.
      Он победил.
      Ли лежал на поверхности, распластавшись на снегу всем телом. Все оказалось просто.
      - Физика, - сказал он себе. - Царица наук! - И пополз прочь: не пытаясь вставать, стараясь оставить несколько метров между собой и предательским краем.
      Он проверил заряд аккумулятора. Оставалось почти на час жизни, однако этого было довольно. Добравшись до снегоката, он подзарядится от батарей машины. И где же она…
      Сердце его рухнуло в пятки. Снегоката не видно.
      Обратившись к показаниям инерциальной навигационной системы, Ли не поверил своим глазам. Цифры говорили о том, что снегокат находится в двадцати километрах от него!
      Положение машины на дисплее было вполне очевидным. Ли выбрался из зеркала не с той стороны.
      Опустившись на снег, он снова проверил показания, a потом проделал это еще раз, пытаясь одновременно понять, как всё произошло. Каким же образом он сумел допустить такую элементарную ошибку?
      Снегокат находился на противоположной кромке, но не в точности напротив него. За те часы, что он раскатывал по поверхности зеркала, под ним повернулась сама планета. Он выбрался с той стороны зеркала, с какой попал в него, но планета не стояла на месте. Снегокат находился в ста пятидесяти градусах окружности от него. Это было лучше, чем если бы он оказался точно напротив - теперь ему придется пройти только 29 километров по часовой стрелке, а это все-таки меньше, чем полная половина окружности, 35 километров.
      Но что двадцать девять километров, что тысяча, что миллион: за оставшиеся пятьдесят две минуты - Ли скосил глаза на дисплей - столько ему не пройти.
      Ощутив полное бессилие, человек повалился спиной на снег. Можно просто заснуть…
      Впрочем, этот способ никуда не ведет… Ли снова сел и принялся цитировать в уме священные параграфы инструкции. «Пункт первый: принять немедленные меры, препятствующие ухудшению ситуации…»
      Ли посмотрел в сторону черного зеркала, представляя себе, в какой стороне должен находиться снегокат, невидимый в здешней кромешной тьме.
      «Пункт пятый: оценить свои ресурсы. Использовать все доступные средства оптимальным способом».
      Теперь своим ресурсом он мог считать эту громадную чашу - совершенно черную, абсолютно гладкую, полностью лишенную трения.
      Делать это ему хотелось меньше всего на свете, однако ожидания и размышления бесполезны; все, на что Ли еще был способен, пошло бы только во вред. Надо решаться.
      Поднявшись, он отошел от кромки, а потом повернулся к ней, глядя на самый край. Вот так.
      Дело было опять-таки в законах физики. Он попал в западню, потому что оказался в зеркале, не имея достаточной энергии, чтобы выйти из него. И сейчас ему предстояло просто пересечь зеркало, взяв чуточку вправо… нет, еще дальше… компенсируя то изменение, которое зеркало внесет в его траекторию. Если он будет обладать достаточной энергией, если он войдет в зеркало с достаточной скоростью, оно не станет ловушкой. Ворвавшись, а не упав в зеркало, он получит достаточно энергии, чтобы выйти из него.
      Так говорит физика.
      Рассудок твердил, что он идет на самоубийство, однако выбора не оставалось. Совершив короткий разбег, он нырнул в зеркало.
      Тело его полетело по плавной пологой кривой… В слабом тяготении Седны он как бы повис в пространстве, чернота под ним отражала бесконечные глубины космоса, и миг невесомости растянулся на вечность.
      A потом он скользнул по поверхности зеркала и покатил по ней дальше. Дисплей в шлеме Ли чертил траекторию, следуя его движению через лишенную трения чашу.
      Однако он не смотрел на экран. Ли знал, что его несет в точности туда, куда надо. Он чувствовал это.
      И когда настало нужное мгновение, легко перешагнул через край зеркала.
       Перевел с английского Юрий СОКОЛОВ
      © Geoffrey A. Landis. The Man in the Mirror. 2008. Печатается с разрешения автора. Рассказ впервые опубликован в журнале «Analog» в 2008 году.
 
      

Цепочки органических молекул, образовывающихся при прохождении электрических разрядов через газообразные азот и метан. (Здесь и далее прим. перев.)
 
      

Спутник Юпитера.
 

This file was created

with BookDesigner program

bookdesigner@the-ebook.org

15.08.2008