На следующее утро, не совсем свежий после шумного пивного вечера в кафе «Коннотон», я направился в отдел спецрасследований бостонской прокуратуры.
      Келли отказался меня сопровождать – сослался на какие-то таинственные личные дела. Я не стал его расспрашивать. Было ясно, что он не расположен посвящать меня в свои секреты.
      Отдел спецрасследований находится в безликой многоэтажной коробке из стекла и бетона – такие строили пачками в семидесятые годы. Сама прокуратура в другом месте – в старинном здании суда.
      Думая об отделе спецрасследований огромного города, вы представляете себе, очевидно, что-то вроде особенно большого и особенно оживленного полицейского участка: масса столов, озабоченные люди снуют туда-сюда, звонят телефоны, стрекочут пишущие машинки, полицейские ведут парней в наручниках, кто-то срывается с места и, на ходу надевая куртку, бежит к выходу...
      На самом деле отдел спецрасследований больше похож на бухгалтерскую контору. Кстати, на том же третьем этаже, где отдел спецрасследований, действительно помещаются несколько бухгалтерских контор и кабинет дантиста.
      Внутри тоже ничего броского, обычная мебель. Единственное, что указывает на специфику работы, – плакат на стене:
      ОБЩЕСТВО, КОТОРОЕ НЕ ПОМОГАЕТ СЛУГАМ ЗАКОНА, ПОМОГАЕТ ПРЕСТУПНИКАМ!
      На время расследования убийства Боба Данцигера Кэролайн Келли назначили главой отдела.
      Мы встретились с ней в приемном зале, она любезно провела маленькую экскурсию по комнатам и познакомила меня с несколькими своими сотрудниками, в том числе и с юристом, совершенно лысым пузатым коротышкой по имени Фрэнни Бойл.
      У Бойла был такой ядреный бостонский акцент, словно он играл в телекомедии про бостонцев.
      – Всегда к вашим услугам, – сказал он, энергично пожимая мне руку. – Какие вопросы – пожалуйста, в любое время. В лю-ю-юбое время!
      Кэролайн Келли осведомилась, все ли с ним в порядке. От Бойла так и разило вином.
      Для десяти утра запах чересчур крепкий!
      Пожимая руку Бойла, я сразу понял природу его красного, в синеватых прожилках носа картошкой.
      – Линии, со мной все о'кей. Просто расстроен. Скоро похороны Данцигера. Аутопсия длилась чертову уйму времени.
      – Фрэнни, я вижу, ты расстроен очень сильно. Выглядишь – хоть тебя самого хорони. Так что брось все дела и иди домой, отдохни как следует.
      Секунду поколебавшись, Бойл благодарно кивнул, схватил куртку и был таков.
      Когда он исчез, я спросил у Кэролайн:
      – Линии? Он назвал вас Линии?
      Кэролайн сердито тряхнула головой и ничего не ответила. Но ее взгляд ясно сказал: не вздумайте называть меня Линии!
      – Фрэнни – это особая история. Долго рассказывать.
      Она подвела меня к бывшему офису Данцигера – дверь была словно перечеркнута двумя желтыми лентами. На белой нашлепке традиционный текст: «...согласно закону штата Массачусетс, запрещено без специального разрешения входить в данное помещение, срывать или иначе повреждать данную пломбу...»
      Кэролайн спокойно сорвала пломбу и открыла дверь.
      Внутри ничто не указывало на произошедшую трагедию. Аккуратный офис, аккуратный письменный стол аккуратного чиновника. Папки аккуратно стоят на полках. Словно сам Данцигер вот-вот войдет в комнату и продолжит работу.
      – Вряд ли вы найдете тут что-либо интересное, – сказала Кэролайн. – Хотя теперь все расставлено по местам, кабинет не один раз обыскивали. Я сама просматривала бумаги по его текущим делам.
      Я остановился у небольшой обрамленной фотографии на стене. Групповой портрет.
      – Изначальная команда спецотдела, – пояснила Кэролайн. – Они начинали как отдел по борьбе с наркотиками. Новая концепция заключалась в том, что полицейские и сотрудники прокуратуры работали под одной крышей, смешанной бригадой, в тесном сотрудничестве. Снимок сделан примерно в восемьдесят пятом году. Ваш знакомый Гиттенс тоже где-то здесь на фотографии.
      Снимок напомнил мне старые военные фотографии экипажей «Б-52». Та же атмосфера мужской веселой дружбы и товарищества: один за всех и все за одного!
      Да, вот он, Гиттенс, в первом ряду. У него тогда были густые огромные усищи, на голове копна волос, от которых теперь и половины не осталось.
      А вот и Данцигер, сзади, улыбка во весь рот. Рядом с Данцигером, положив руку ему на плечо, стоял такой же рыжий детина с окладистой рыжей бородой. Оба были похожи словно братья.
      – Кто это рядом с Данцигером? – спросил я.
      – Арчи Траделл. Убит давным-давно. Харолд Брекстои был под судом в связи с этим убийством, но вышел сухим из воды... Ах, какой он тут молодой, Бобби Данцигер!
      Роберту Данцигеру на снимке от силы лет тридцать. Год-два после юридического факультета. Еще полон молодого энтузиазма и не ведает, какой тяжкий путь ему предстоит. Возможно, он чувствовал себя вдвойне неуязвимым, будучи мужчиной крепким и имея такого друга-здоровяка, как Арчи Траделл.
      И вот – ни друга, ни его.
      Теперь оба выглядят на снимке обреченными людьми.
      Именно тогда началась их дорога к смерти.
      Но все это придумывается задним числом. На фотографии они живые и веселые, и никакой тени от крыла смерти... Могли ли они уйти от своей судьбы? Немного другой поворот жизни, иное стечение обстоятельств... ничто не мешало им перевестись на другую работу или вовсе уехать из Бостона. И тогда бы их пути никогда бы не пересеклись с путем Брекстона...
      Много-много лет назад началось накопление случайностей, которые привели к роковому исходу.
      – А чем вы занимаетесь теперь, когда вы больше не отдел по борьбе с наркотиками? – спросил я.
      – Самыми трудоемкими расследованиями, – ответила Кэролайн. – Конечно, с наркотиками мы по-прежнему имеем дело. Но это только часть наших забот. Мы занимаемся коррупцией среди чиновников, организованной преступностью, тупиковыми «мокрыми» делами. Нам передают из полиции и те дела, в которых возникает конфликт интересов.
      – Любопытная формулировка, – сказал я. – Мне казалось, что у полиции и преступников всегда конфликт интересов.
      – Я имею в виду те ситуации, когда преступники – сами полицейские. Тогда удобнее, если следствие ведут сторонние люди.
      – А чем в последнее время занимался Данцигер? Делами какого характера?
      – Да всем понемногу. Отдел наш маленький. И как в любой небольшой организации, каждому приходится заниматься всем. Бобби в основном работал с организованной преступностью, но и других дел не чурался.
      Мы прошли во вторую комнату, принадлежавшую Данцигеру, – небольшой конференц-зал. По стенам стояли ящики с документами.
      – Здесь дела, над которыми Данцигер работал в самое последнее время. Я их пролистала, но их тут такое количество, что разобраться с ходу трудно. Возможно, где-то в этих папках таится разгадка его убийства, однако это все равно что искать иголку в стоге сена. К тому же мы не знаем, здесь ли эта иголка и существует ли она вообще...
      – Это не стог, это целая ферма, – сказал я, оглядывая внушительный ряд ящиков. Да, прокурорской работке не позавидуешь! От такой горы документов я бы сбежал на Северный полюс!
      – Что ж, если горите энтузиазмом, вам и документы в руки. Получайте ферму – и вперед, за работу. Торопить не буду.
      Кэролайн оставила меня наедине с Монбланом документов.
      Я начал прилежное чтение.
      Нельзя сказать, чтобы это было приятное занятие.
      Каждая папка таила неисчислимый запас мерзостей.
      Десятки дел о полицейской коррупции. Один тип принуждал проституток обслуживать его – особый вид использования служебного положения. Дюжина детективов, которые поделили денежки пойманных наркодельцов, – каждому обломилось по тридцать тысяч долларов! Полицейский под прикрытием, который сам подсел на кокаин. И так далее и так далее. Более или менее сенсационные дела.
      Своей банальностью выделялось только одно дело – против Хулио Веги. Суд уже прошел, обвиняемый получил год условно. Меня удивило, что Данцигер продолжал интересоваться нудным делом о лжесвидетельстве полицейского, которое было закрыто пять лет назад, в 1992 году. Я отложил эту папку в сторону.
      К двум часам у меня начало рябить в глазах. Но тут зашла Кэролайн со стаканчиком кока-колы.
      – Ну как, Бен, увлекательное чтиво?
      – Ох, и не говорите. Хотел бы я знать, где полицейские выучиваются такому языку? «Меня так и вынесло из патрульной машины», «Он выстрелил из своего огнестрельного оружия»...
      – Уж так они протоколы пишут. Стараются покрасивще выразиться.
      – Когда я пишу протоколы, я стараюсь быть проще и пытаюсь соблюдать правила английского языка.
      – Все кажется, что только другие пишут как последние болваны. Мне тоже случается такое завернуть, что самой потом стыдно. Иногда просто не хватает времени или сил правильно сформулировать... Что это у вас в сторонке лежит? Ах Хулио Вега. Знаю.
      – Позвольте вам зачитать, – сказал я. – «Блюстители порядка посхватывались со своих мест и начали быстрое движение в сторону пострадавшего». Чудесно! А кто такой Хулио Вега?
      – Выписывайте эти перлы и пошлите в какую-нибудь газету. Пойдемте я вам покажу Хулио Вегу.
      В кабинете Данцигера мы подошли к групповой фотографии на стене.
      – Вот он, Хулио Вега, – сказала Кэролайн, показывая мне красивого латиноамериканца в переднем ряду, как раз справа от Гиттенса.
      – Почему это старое дело лежало у Данцигера среди актуальных документов?
      – Не знаю. Вега и Арчи Траделл в свое время работали на пару. Вега занимался наркотиками в зоне А-3, в которую Мишн-Флэтс входит почти целиком. Вега стоял рядом с Траделлом, когда того застрелили.
      – Стрелял Брекстон, да?
      – Да, по всей вероятности. Вега стоял очень близко. Траделлу выстрелом разнесло голову. Сильное впечатление для его друга. Вы можете посмотреть и это дело, если вам интересно.
      Она принесла мне несколько папок, и следующие пару часов я провел за их изучением.
      Теперь я постарался углубиться в происходящее, перенестись в то время.
      Как-никак я учился на историка и реконструировать прошлое было моей мечтой.
      Еще мальчишкой я любил – читая – сесть в машину времени и унестись в прошлые времена.
      Когда я учился на историка, кропотливое копание в документах, воссоздание давно прошедшего было сладостным трудом, который меня никогда не утомлял.
      А работа детектива очень и очень сродни работе историка.
      Только исследует он в отличие от историка совсем недавнее, «еще горячее» прошлое.

       Из судебного дела «Народ против Харолда Брекстона» (1987)
       Расшифровка аудиозаписи
       диспетчерской службы, зона А-3,
       17 августа 1987 года, 2 часа 30 минут
      Подразделение 657 (старший Хулио Вега). Срочно машину «скорой помощи»!
      Диспетчер. Назовите себя.
      Вега. Команда шесть-пять-семь. Немедленно пришлите машину «скорой помощи»! Немедленно!
      Диспетчер. Пять-семь, где вы находитесь?
      Вега. Господи, он умирает! Арчи!!!
      Диспетчер. Шесть-пять-семь, где вы находитесь?
      Вега. Вьенна-роуд пятьдесят два. Пятьдесят два, Вьенна-роуд. Третий этаж.
      Диспетчер. Принято, пять-семь. Нужна машина «скорой помощи» – код семь, адрес Вьенна-роуд пятьдесят два. Внимание всем подразделениям: нападение на полицейского с тяжелыми последствиями.
      Подразделение 106. Докладывает один-ноль-шесть. Вы меня слышите?
      Диспетчер. Один-ноль-шесть, я вас слышу.
      Подразделение 106. Мы едем к месту происшествия на Вьенна-роуд.
      Неидентифицированный голос: Мы тоже туда едем!
      Подразделение 104. Один-ноль-четыре, двигаемся к Вьенна-роуд.
      Диспетчер. Один-ноль-семь и один-ноль-один, где вы находитесь в данный момент? Доложите.
      Подразделение 1 07. Один-ноль-семь, докладываю. Находимся на Мишн-авеню. Вот-вот будем на месте происшествия.
      Диспетчер. Один-ноль-семь, принято. Всем подразделениям: адрес Вьенна-роуд пятьдесят два. Тяжело ранен полицейский. Держись, Хулио! Кавалерия подтягивается! Подразделение JC8 (старший Мартин Гиттенс): Янки-Си-восемь докладывает. Я на месте происшествия. Вьенна-роуд пятьдесят два.
      Диспетчер. Янки-Си-восемь, я правильно понял – вы на месте?
      Гиттенс. Я возле дома. Здесь также машина сто пятой команды. Заходим в дом.
      Диспетчер. Детектив Гиттенс, дождитесь подкрепления!
      Гиттенс. (Кричит, неразборчиво.)
      Диспетчер. Янки-Си-восемь, дождитесь подкрепления!
      Гиттенс. Некогда! Скажите Хулио, я поднимаюсь!
      Диспетчер. Гиттенс, подождите. Гиттенс, Бога ради, перейдите на канал семь!
      Beга. Где эта долбаная «скорая помощь»?
      Диспетчер. Уже послана. Держитесь, пять-семь!

* * *

       Меморандум от 17 августа 1987 года
       Получатель. Эндрю Лауэри, окружной прокурор
       Составитель. Фрэнсис Бойл, помощник окружного прокурора, начальник отдела расследования убийств
       Касательно. Убийство Артура Траделла, № 101, предварительный доклад.
      Сегодня в 3.00 диспетчер сообщил мне о перестрелке в Мишн-Флэтс по адресу Вьенна-роуд, 52. Я прибыл на место происшествия приблизительно в 3.30.
      Согласно опросу нескольких офицеров полиции, стрелявшему удалось скрыться по пожарной лестнице. Стрелявший опознан не был, так как выстрел был произведен из-за закрытой двери.
      Хулио Вега, офицер из отдела по борьбе с наркотиками (зона Д-3) держал пострадавшего на руках. По его словам, он пытался руками зажать рану. Его руки были в крови по локоть. Вега был почти невменяем, от предложения вытереть кровь на руках отказался. Мартин Гиттенс доложил об обнаружении огнестрельного оружия, из которого был произведен выстрел, – «моссберг-500», 12-го калибра. Последующий обыск как квартиры, так и всего дома, включая лестницы и подсобные помещения, не дал результатов: другого оружия обнаружено не было. Найденный «моссберг-500» отправлен на экспертизу.

* * *

       Расшифровка протокола заседания суда судебного округа Миши-Флэтс по обоснованию обвинения, 3 сентября 1987 года
       Перекрестный допрос детектива полицейского подразделения 657 Хулио Веги адвокатом Максвеллом Беком
      М-р Бек. Детектив Вега, какова цель вашего рейда на квартиру по адресу Вьенна-роуд 52 – на так называемую квартиру с красной дверью.
      Детектив Вега. Цель? Всем известно – мы проводили операцию против наркоторговцев.
      М-р Бек. Известно всем – это кому именно?
      Детектив Вега. Да любой вам на улице мог сказать, что это за квартирка с красной дверью!
      М-р Бек. Надеюсь, вы совершили рейд не на основании указаний «любого на улице»?
      Детектив Вега. Мы с детективом Траделлом провели тщательное расследование. Мы лично внедрили двух наших людей под прикрытием. Была нами также получена исчерпывающая информация от доверенных и проверенных источников.
      М-р Бек. Словом, вы получили «наводку»?
      Детектив Вега. Можно и так выразиться.
      М-р Бек. Касательно этих ваших «доверенных и проверенных источников» – ведь вы не назвали ни одного имени, когда требовали ордер на обыск, я прав?
      Детектив Вега. Это мое законное право. Если бы я назвал моих информаторов, ваш клиент их бы немедленно убил М-р Бек. Детектив Вега, пожалуйста, без сомнительных комментариев. Отвечайте на заданный вопрос: вы не назвали имен информаторов перед выпиской протокола на обыск – да или нет?
      Детектив Вега. В целях защиты свидетелей я не стал называть их имен.
      М-р Бек. Скажем точнее, у вас был один-единственный источник информации, который вы скрыли под псевдонимом Рауль.
      Детектив Вега. Да, верно.
      М-р Бек. Надеюсь, вы-то сами знаете, кто такой Рауль?
      Детектив Вега. Странный вопрос. Конечно, да.
      М-р Бек. И если вам вдруг понадобится снова к нему обратиться, вы сможете его найти?
      Детектив Вега. Да.
      М-р Бек. И этот Рауль – кто бы он ни был – полностью подготовил вам это дело. Так сказать, преподнес на тарелочке?
      Вега. Насчет тарелочки ничего не могу сказать. Он подробно рассказал нам об этой квартире. И что Брекстон орудует из этого логова.
      М-р Бек. И судья, который выписал ордер на обыск, купился на ваши ничем не подтвержденные слова? Просто потому, что некий Рауль, который и не Рауль вовсе, утверждал то-то и то-то?
      Детектив Вега. Если очистить ваш вопрос от зубоскальства, то ответ будет: да.
      М-р Бек. Хорошо, дальше без зубоскальства. После того как детектив Траделл был убит, вы вошли в указанную квартиру и учинили обыск. Так?
      Детектив Вега. Так.
      М-р Бек. После убийства Траделла вы получили ордер на обыск квартиры, из которой был произведен смертельный выстрел?
      Детектив Вега. Нет. В этом не было никакой нужды. Ведь у нас уже был ордер на обыск этой квартиры!
      М-р Бек. Итак, у вас был только один ордер на обыск – тот, который основывался на информации мифического Рауля. Так?
      Детектив Вега. Да. Но Рауль – реальное лицо, а не мифическое.
      М-р Бек. Если ордер на обыск признать недействительным, то все найденное в квартире, в том числе и орудие убийства, теряет статус законных улик, которые могут быть использованы в суде присяжных. Так?
      Детектив Вега. Не знаю. Казуистикой пусть юристы занимаются.
      М-р Бек. Спасибо, именно казуистикой я как юрист и займусь. Для начала я сформулирую свою мысль без юридической казуистики. Если Рауль окажется туфтой, выдумкой...
      Детектив Вега. Что значит выдумкой? Это мой информатор, я его знаю как облупленного...
      М-р Бек. Разрешите мне закончить, детектив Вега. Если никакого Рауля не существует, тогда и все дело против мистера Брекстона гроша ломаного не стоит, ибо построено на уликах, полученных незаконным путем, а именно – на основе необоснованно выданного ордера на обыск. Логика понятна?
      Детектив Вега. (Молчание.)
      М-р Бек. Детектив, вы понимаете ситуацию. Вы готовы назвать истинное имя вашего информатора?
      Окружной прокурор: Протест, ваша честь! Личность информатора является служебной тайной, которая призвана защищать свидетеля и обеспечивать надежность взаимоотношений полиции и информаторов...
      М-р Бек. Детектив, так кто такой Рауль?
      Окружной прокурор: Я протестую против этого вопроса, ваша честь!
      Судья. Хватит, мистер Бек, хватит!

* * *

       Заседание большого жюри, 21 сентября 1987 года
       Допрос свидетеля обвинения сержанта Мартина Гиттенса помощником окружного прокурора Фрэнсисом Бойлом
      Бойл. Детектив, вам знакома квартира на третьем этаже по адресу Вьенна-роуд, пятьдесят два?
      Гиттенс. Да. Эта квартира использовалась бандой под названием «мишнская братва» в качестве наркохазы.
      Бойл. Объясните присяжным, что вы имеете в виду, говоря «наркохаза».
      Гиттенс. Наркохаза, или малина, – это место, где замешанные в торговле наркотиками люди хранят, а иногда и производят наркотики, чтобы передавать их затем уличным распространителям. На наркохазе хранятся и деньги. Дабы свести риск до минимума, уличным распространителям дают за раз только один так называемый пучок. Пучок – это сто склянок на длинной липкой ленте. В данном случае торговля шла в том числе и внаглую, прямо из квартиры.
      Бойл. Что еще вы можете рассказать присяжным о данной квартире?
      Гиттенс. Квартира была известна в округе своей красной дверью. Наркоманы даже так и называли купленный там «крэк» – кокаин с красной дверки. Цвет двери важен по двум причинам. Во-первых, красный цвет в округе известен как знак мишнской братвы. Из местных только мишнские имеют право носить что-либо красное, обычно платок, который торчит из кармана или повязан вокруг пояса. Во-вторых, красный цвет имеет особое значение, потому что склянки с «крэком», который произведен мишнской братвой, имеют фирменную красную крышечку. В ходу соответствующее название – «красная кепка». Иногда слышишь, как пацаны – совсем малявки – уже говорят «опрокинуть бутылочку с красной кепкой».
      Бойл. Стало быть, у мишнской братвы есть что-то вроде авторских прав на бутылочки с красной кепкой?
      Гиттенс. Можно и так сказать. По крайней мере так думают все в округе, где действует эта преступная группа.
      Бойл: Детектив Гиттенс, вы лично присутствовали на месте трагедии, когда был убит Артур Траделл, верно?
      Гиттенс. Верно.
      Бойл. Вы нашли на месте преступления орудие убийства. Гиттенс. Да, на пожарной лестнице я нашел «моссберг», который я передал на баллистическую экспертизу. Эксперты подтвердили, что смертельный выстрел произведен именно из этого оружия, на котором были обнаружены отпечатки пальцев Харолда Брекстона – в четырех местах. В квартире я нашел свитер, принадлежащий Харолду Брекстону. Я видел Харолда Брекстона прежде в этом свитере и опознал этот предмет одежды по рваной дыре на плече и по эмблеме университета Сент-Джон.
      Бойл: Найденное вами оружие как-то связано с Харолдом Брекстоном?
      Гиттенс. Да, позже мы нашли свидетеля, который признался, что продал «моссберг» Брекстону за семь месяцев до преступления. Свидетель утверждал, что он привез этот пистолет из Виргинии.
      Бойл. Детектив, с учетом всех имеющихся вещественных улик, вы можете сказать нам, что произошло семнадцатого августа этого года в доме пятьдесят два на Вьенна-роуд?
      Гиттенс. На мой взгляд, произошло примерно следующее. Брекстон в тот вечер был один в квартире за красной дверью. Неожиданный рейд застал его врасплох. Он оказался в ловушке. Брекстон запаниковал, схватил пистолет, выстрелил через дверь. Убийство Траделла задержало полицию на несколько минут, привело к дезорганизации всей операции – и Брекстон успел бежать по пожарной лестнице, где он и бросил пистолет.
      Бойл. Вы уверены, что описанный вами ход событий соответствует действительности?
      Гиттенс. Совершенно уверен.

* * *

       Расшифровка стенограммы слушаний по ходатайству защитника с требованием раскрыть личность источника доверительной информации, известного под псевдонимом Рауль
       Высшая судебная палата округа Суссекс, 7 марта 1988 года
       Перекрестный допрос старшего офицера полицейского подразделения 657 Хулио Веги адвокатом Максвеллом Беком.
      М-р Бек. Детектив Вега, можете вы описать нам Рауля – как он выглядел?
      Детектив Вега. Средней комплекции, лицо латиноамериканского типа, кареглазый темный шатен.
      М-р Бек. И это вы называете исчерпывающим описанием? Вы же опытный полицейский! По вашему утверждению, вы встречались с Раулем неоднократно. И все, что вы можете сказать о нем – шатен средней комплекции?! Были ли у него заметные шрамы? Татуировки? Может, он заикался или шепелявил? А может, вообще хромал на деревянной ноге?
      Окружной прокурор Бойл. Протест, ваша честь!
      Судья. Протест поддержан.
      М-р Бек. А вы-то сами знаете настоящее имя Рауля, детектив Вега?
      Детектив Вега. На улице он известен как Старый Громила.
      М-р Бек. Прозвище нам ничего не говорит. Назовите его подлинное имя.
      Детектив Вега. Оно мне неизвестно.
      М-р Бек. Вы встречались с ним неоднократно, знали его и работали с ним не один год – и не имеете понятия, как его по-настоящему зовут?
      Детектив Вега. На улице это обычное дело. Люди не торопятся предъявлять документы.
      М-р Бек. Детектив Вега, вы знаете, что такое «журнал покупок»?
      Детектив Вега. Конечно. В него мы заносим все случаи, когда полицейские по той или иной причине производят покупку наркотиков.
      М-р Бек. То есть всякая покупка такого рода фиксируется в журнале?
      Детектив Вега. Да, вне зависимости от того, как она совершается – в качестве контрольной закупки или нашим агентом под прикрытием.
      М-р Бек. А какая разница между этими покупками?
      Детектив Вега. Полицейскому, работающему под прикрытием, приходится покупать наркотики, чтобы проникнуть в эту среду и оставаться в ней, – это, я думаю, понятно без объяснений. А контрольные закупки – «подставы» – мы не можем делать сами: наши лица все помнят. Поэтому приходится искать тех, кто готов проделать это для нас.
      М-р Бек. Ясно. Таким образом, если вы сами или через своего агента делаете контрольную покупку, это обязательно фиксируется в журнале. Да?
      Детектив Вега. Совершенно верно.
      М-р Бек. Перед тем как составить прошение о выдаче ордера на обыск квартиры с красной дверью, вы предварительно, днем, совершили в этой квартире, через своего человека, контрольную закупку наркотика, так?
      Детектив Вега. Верно.
      М-р Бек. Вы действительно совершили эту покупку?
      Детектив Вега. Да, я ее действительно совершил.
      М-р Бек. Но почему нет соответствующей записи об этом в журнале?
      Детектив Вега. Признаться, я не помню...
      М-р Бек. Показать вам страницу с записями от 17 августа 1987 года?
      Детектив Вега. Да, пожалуйста.
      [М-р Бек показывает свидетелю упомянутый журнал, обозначенный в деле как вещественное доказательство номер 14.]
      Детектив Вега. Похоже, я забыл внести покупку в журнал.
      М-р Бек. Но вы продолжаете утверждать, что вы ее совершили?
      Детектив Вега. Да, тут я не сомневаюсь.
      М-р Бек. Если вы совершили покупку, стало быть, ваш человек передал вам наркотик.
      Детектив Вега. Разумеется.
      М-р Бек. Это был...
      Детектив Вега. «Крэк». Мы купили бутылочку.
      М-р Бек. Под бутылочкой вы имеете в виду пластиковую мензурку?
      Детектив Вега. Да, мы называем ее то бутылочкой, то склянкой.
      М-р Бек. Согласно инструкции, улики подобного рода должны быть переданы в хранилище вещественных доказательств под роспись заведующего, так?
      Детектив Вега. (Молчание.)
      М-р Бек. Но эта бутылочка с дозой кокаина так и не добралась до хранилища. Отчего-то пропала где-то в пути. Желаете взглянуть на журнал приема из хранилища вещдоков?
      Детектив Вега. (Молчание.)
      М-р Бек. Детектив, что же вы молчите?
      Детектив Вега. Иногда, когда мы захватываем наркотики, мы их просто выбрасываем – чтобы никто не смог их использовать. Сама по себе покупка одной порции «крэка» не имела для нас ни малейшего значения, она только открывала дорогу к обыску, который дал бы нам по-настоящему весомый материал для судебного процесса против Брекстона Никто не собирался предъявлять эту несчастную бутылочку в качестве улики. День был тяжелый, напряженный. Очевидно, я просто раздавил и вышвырнул эту дрянь.
      М-р Бек. Раздавили и вышвырнули! Как интересно! Вы всегда так поступаете с вещественными доказательствами или только в тяжелые, напряженные дни?
      Детектив Вега. Вещественные доказательства я никогда не уничтожаю, какой бы день ни выдался. Но наркотики – довольно часто. Если наркотик оказался у нас, а обвинить в судебном порядке по той или иной причине некого, то наркотик нельзя назвать вещественным доказательством – дела-то никакого нет! Что же нам делать с наркотиком? Положить его на мостовой – пусть какой-нибудь мальчишка использует?!
      М-р Бек. Детектив Вега, я не стану сейчас вдаваться в разбор вашей порочной практики уничтожения наркотиков втихую, с целью избежать бумажной волокиты. Я хочу предложить вам подумать над гипотетической ситуацией. Давайте представим на минуту, что никакого Рауля на самом деле не существовало.
      Окружной прокурор Бойл. Протестую, ваша честь!
      Судья. Протест отклонен. Тем не менее позвольте заметить, мистер Бек, вы идете по тонкому льду!
      М-р Бек. Понял, ваша честь. Детектив Вега, я просто хочу исследовать теоретическую ситуацию. Предположим, Рауля не существовало. Пара молодых детективов из отдела по борьбе с наркотиками прослышала о том, что кто-то продает наркотики прямо из своей квартиры. Есть такие разговоры. Кто-то кому-то про это говорил. Один обкуренный другому обкуренному. Вы понимаете ситуацию?
      Детектив Вега. Да.
      М-р Бек. Подобное случается постоянно. В воздухе постоянно носятся слухи о наркодилерах. А на самом деле это мыльные пузыри. Верно?
      Детектив Вега. Да, чуть ли не все слухи оказываются полной ерундой.
      М-р Бек. Замечательно! «Чуть ли не все слухи оказываются полной ерундой». Это не я сказал. Это вы сказали! Но, предположим, два молодых детектива точно знают – это не слух, а факт. Однако сам источник информации – настолько сомнительная личность, что никакой судья его слушать не станет. Два молодых детектива рвутся в бой, они хотят провести рейд, получить ордер на обыск и вломиться в квартиру, которую они считают преступным логовом наркодилера...
      Детектив Вега. Все было не так!
      М-р Бек. Возможно. Я пока говорю о гипотетической ситуации.
      Детектив Вега. Все было совершенно не так!
      М-р Бек. Не спорю, не спорю. Но мы продолжаем исследовать нашу теоретическую ситуацию. Два молодых детектива, не имея на руках убедительного свидетеля, все же хотят убедить судью выписать ордер на обыск. Поэтому вместо того, чтобы сказать честно: «Наша информация исходит от героинщика, у которого чуть ли не дюжина судимостей», они немного, совсем немножко подправляют образ информатора.