26

— Кейти, не могу поверить, что это ты! — хватая ее за руки, воскликнул хорошо одетый пожилой господин. Лицо его сияло от удовольствия.

— Дядя Мэтью! Вот уж не ожидала тебя тут увидеть!

— Смотри-ка, а ты недурно выглядишь, Кейти! А где Мерфи?

— Его со мной нет!

— Ха! Я всегда говорил: ты еще пожалеешь, что вышла за этого мерзавца. Бросил тебя, да? Я так и знал. А я ведь пытался втолковать тебе, что это за прохвост…

Да, дядюшка, судя по всему, нисколько не изменился.

— Дядя Мэтью, Брайан меня не бросал. Он умер этим летом. От холеры.

— А-а. Жалко… Но все равно — все они такие. Ирландцам нельзя доверять.

— Ты, по-моему, забыл, что ты сам ирландец.

— Я — другое дело. Я родился и вырос в Соединенных Штагах. А Мерфи только что из Старого Света и к тому же — католик до мозга костей.

— Помнится, пока он у тебя работал, он тебе нравился. Ты ведь сам пригласил его к нам обедать.

— Это к делу не относится. Он обманул мое доверие, увел мою единственную племянницу, и этого я ему никогда не прощу!..

— К твоему сведению, дядя Мэтью, Брайан меня не уводил, — оборвала его Кейт. — Я пошла с ним по своей воле, и, кстати, ни разу в жизни об этом не пожалела. А как ты оказался в Шайенне?

— Дела, все дела. Думаем открыть новый банк в этих краях. — Он метнул в нее подозрительный взгляд. — А тебя каким ветром сюда занесло? Насколько я помню, вы с Мерфи как будто направлялись в Орегон?

— Брайан умер в пути. Хорошо еще мне удалось найти работу.

— И какую же?

От тона, каким был задан этот вопрос, Кейт снова ощетинилась.

— Работаю экономкой в состоятельной семье.

— Что за семья?

— Вряд ли ты о них слышал, — уклончиво ответила Кейт. — У них тут большое ранчо. — Конечно, не так много шансов, что ему знакома фамилия Кентрелла, но ведь наверняка она знать этого не может, а если дядя выяснит, что она живет одна, вдали от всех, в доме красивого вдовца, он, чего доброго, может силой увезти ее в Денвер.

— Знать всех состоятельных людей в округе, включая крупных скотовладельцев, — это моя работа. Возможно, что я прекрасно знаком с этой семьей.

— Пассажирам занять места!..

— Это мой поезд! — с досадой бросил дядя. Не давая ему возобновить расспросы, Кейт торопливо чмокнула его в щеку.

— Тогда не буду тебя задерживать. Рада была увидеться. — Она легонько подтолкнула его к поезду. — Ну, пора, а то опоздаешь!

— Катарина, тебе не нужно зарабатывать на жизнь, — сказал он. — Для тебя всегда найдется место в моем доме.

— Спасибо, дядя Мэтью. Я буду это помнить.

— Кроме тебя, у меня ведь никого не осталось. — Он помолчал. — Ты же знаешь, я всегда любил вас с Патриком. Конечно, из старого холостяка какой отец… Но я старался как мог. — В последний момент он погладил ее по щеке.

Поезд тронулся. Сможет ли она когда-нибудь простить его за Брайана? Она вздохнула. Когда-нибудь — возможно. Но не сейчас.

— Кто это был, миссис Мерфи? — спросил подошедший Леви.

— Кто?

— Ну, тот, кому вы махали.

— Просто человек, — пожала она плечами.

— Отец ничего не просил мне передать?

— Ах да. Они с Коулом пошли за повозкой, скоро придут.

Через несколько минут вернулись Джонатан с Коулом, уже в повозке. Наконец вся кладь была сложена, мальчики усажены назад, а Кейт благополучно устроилась впереди, рядом с Джонатаном.

Им удалось снять комнаты в той же гостинице, что и прошлый раз, и вскоре Кейт, стоя у дверей, указывала, куда что нести. Пребывая уже в предвкушении горячей ванны, она почти не обратила внимания на посыльного, подавшего Джонатану сложенный листок бумаги.

Вытащив очки, Джонатан прочитал записку и взглянул на Кейт.

— Клей хочет поужинать сегодня с нами. Не возражаешь?

— Разумеется, нет. Но как он узнал, что мы приехали?

— Я послал ему записку со станции, — сказал Джонатан, пряча в карман очки. — Думаю, в любом случае пришлось бы сообщить ему о нашем приезде — он ведь присматривал тут за нашей повозкой и лошадьми.

— Когда он придет?

— В семь тридцать.

— Прекрасно. Ну, надеюсь, джентльмены, вы в состоянии сами о себе позаботиться? — Кейт обвела глазами всех троих. — Вот и славно. Тогда встречаемся здесь же в семь двадцать пять.

Кейт неторопливо поднялась по лестнице, пряча торжествующую улыбку. Пусть знает, как оставлять ее одну с двумя сорванцами на три дня.

В продолжение дня Джонатан не раз имел возможность оценить ее маленькую месть, особенно когда безрезультатно пытался внушить сыновьям, что ванна им не повредит. Ни Леви, ни Коула, по-видимому, не волновало, что еще по меньшей мере неделю мыться им будет негде. Только когда Коул, мрачнее тучи, влез в горячую ванну, Джонатан смог наконец растянуться на кровати.

— Па, а зачем миссис Мерфи говорит неправду?

Джонатан удивленно уставился на Леви.

— С чего ты взял?

— Я видел, как на станции она целовала какого-то человека, и потом, когда поезд тронулся, еще махала ему рукой. Я спросил у нее, кто это, а она говорит: просто человек.

— Что за человек? Как он выглядел?

— Ну, такой… Старик. Он был совсем старый, даже волосы все седые.

— Странно. Она что, обнимала его?

— Нет. Просто дотронулась губами до щеки — и все.

Джонатан улыбнулся про себя. Вероятнее всего, пожилой господин остановился спросить у Кейт дорогу, а ей пришлось наклоишься к нему, чтобы перекричать грохот локомотива. Издалека действительно можно было подумать, что она поцеловала его в щеку.

— Думаю, не стоит об этом беспокоиться. Возможно, все было совсем не так.

В назначенный час Клей ждал их в вестибюле гостиницы. Кейт с удовольствием вышла бы к нему в бордовом платье, но для дружеского ужина это было, пожалуй, чересчур торжественно, и она остановила свой выбор на голубом. Клей встретил ее весьма одобрительным взглядом.

— Здравствуй, Кейт, — сказал он и, нежно взяв ее за обе руки, притянул к себе. — Как я по тебе соскучился!

В последний момент Кейт успела увернуться, и поцелуй пришелся ей в щеку.

— Да, кажется, и правда прошла целая вечность, — ответила она. — Как дела у наших законодателей?

— Сперва долго не могли сдвинуться с мертвой точки, но мало-помалу раскачались, и дальше все пошло как по маслу. Мы уже приняли несколько законопроектов по горной промышленности, а сейчас решаем, где лучше строить тюрьму.

— Трудно, наверное, прийти к общему согласию?

— Ну, моя милая, трудно — не то слово! — рассмеялся Клей и снова взял ее за руки. — Да, я ведь еще не сообщил тебе главную новость. Очень возможно, что в результате вчерашних дебатов тебе скоро предстоит принять участие в выборах. Ты станешь одной из первых женщин в мире, которые будут иметь право голоса!

— Я… даже не знаю, что сказать. — Кейт не особенно задумывалась о том, что право голоса, если таковое окажется узаконенным, принесет лично ей. — Значит, я тоже теперь буду участвовать в выборах президента?

— Можешь даже сама выставить свою кандидатуру на этот пост. — Клей сжал ее пальцы. — И это еще не все. Сейчас на повестке стоит вопрос об утверждении права собственности для замужних женщин.

— Думаешь, он тоже пройдет?

— Во всяком случае, вероятность очень велика.

— У чего вероятность велика? — спросил, спускаясь с лестницы, Джонатан.

— Ты только послушай, — обернулась к нему Кейт. — Принят законопроект об избирательном праве для женщин! Как только губернатор его подпишет, женщины смогут голосовать наравне с мужчинами.

Джонатан недоверчиво смотрел на Клея.

— Решение уже передано губернатору для утверждения.

— Боже милостивый! Надеюсь, хоть он наложит на него вето?

— Многие на это надеются, но я не уверен, что он поступит именно так.

Кейт сердито поднялась со стула и, схватив со спинки стула свое пальто, устремилась к двери.

— Коул, Леви, живее одевайтесь и ступайте за мной!

Дойдя до ресторана, Кейт уже немного успокоилась. Право, самонадеянность Джонатана кого угодно выведет из себя.

За едой мужчины старательно избегали разговоров о политике и обсуждали преимущественно цены на скот и достоинства нового быка Джонатана, Самсона Великолепного. Вскоре Кейт погрузилась в свои мысли.

Задумчиво поглядывая на завитки каштановых волос, темные брови, пронзительно-синие глаза, она не замечала вкуса пищи, которую подносила ко рту. Даже аккуратно подстриженные усы казались ей несравненными. Она прекрасно помнила их шелковисго-мягкие прикосновения на своей шее, груди, бедрах…

— Как ты считаешь, Кейт? — спросил Джонатан, и мужчины в ожидании обернулись к ней.

Кейт, вынужденная вернуться к действительности, покраснела.

— Извини, что ты спросил? Я не слышала, о чем вы говорили.

— Вчера один из моих подручных привез мне из дома кое-какие важные бумаги, — сказал Клей. — Вот я и думаю, не послать ли его обратно вместе с вами. Я буду волноваться меньше, если в пути с вами будет еще один мужчина.

— Да, пожалуй, так будет лучше. — Метнув еще один гневный взгляд на улыбающегося Джонатана, Кейт переменила тему, и остаток вечера прошел в приятной беседе.

На другое утро, к половине одиннадцатого, все необходимые припасы были уже закуплены и вещи погружены в повозку. Огромный беломордый бык, для краткости именуемый теперь Самсоном, стоял на привязи бок о бок с лошадью Джонатана. Мальчики с такой гордостью вскочили на своих новых лошадей, что Кейт, сходя с крыльца, улыбнулась.

— Эти скакуны скоро станут предметом зависти всех местных ковбоев, от Шайенна до Конского Ручья.

Джонатан неодобрительно покосился на желтый плащ Кейт.

— А где новое пальто?

— Я его убрала. Не хочу, чтобы оно пропылилось насквозь.

— Па, смотри, едет мистер Лангтон!

— Доброе утро, Клей! — крикнула еще издали Кейт.

— Доброе утро. Вот, решил подъехать вместе с Томом, вас проводить.

Из-за его плеча на Кейт смотрели смеющиеся карие глаза ее брата Патрика.

27

— Лучше бы мы Касси взяли с собой, а тебя оставили в Чикаго! — бранился Леви. — С сестрой и то интереснее, чем с таким братом.

— Ах так? А по мне… по мне — с кем угодно интереснее, чем с тобой! С любой девчонкой, которая в куклы играет!.. — сжал кулаки Коул.

— Скажите спасибо, что у вас нет сестер, — заметил Патрик. Налив себе вторую кружку кофе, он вальяжно откинулся на лежащее у костра бревно. — Вот, к примеру: брат хоть раз заставлял тебя — или тебя — мыть руки или вытирать ноги?

— Нет! — Такая мысль явно привела спорщиков в ужас.

— А вот сестра меня заставляла. После смерти наших родителей она, вероятно, решила, что ее главная задача — следить за чистотой. Ужасная была придира! К тому же глупая. Подарки — и те ей не нравились! Я подарил ей свою самую лучшую змею — и, кроме визга, ни слова благодарности. В другой раз я нашел жабу величиной вот с эту кружку и положил ее на самом виду, чтобы она, не дай Бог, не испугалась, а она еще громче визжать! Вот я и говорю, брат же не будет орать как резаный из-за какой-то жабы, верно?

Коул и Леви переглянулись.

— Думаю, ваша сестра могла глядеть на это несколько иначе, — вызывающе заметила Кейт, занятая мытьем посуды.

— Это точно. Мы с ней редко глядели на одни и те же вещи одинаково… Но что поделаешь — она ведь была гораздо старше меня! А какая злюка… Сколько раз, бывало, сядет на меня верхом и мучает, и мучает, пока я не начну звать на помощь дядю!..

Даже Джонатан прислушивался с невольной улыбкой.

— Неужели в ней не было так-таки ничего хорошего?

— Конечно, было. Например, в день своего восемнадцатилетия она поступила лучше некуда: сбежала из дома и выскочила замуж.

— И больше вы ее не видели? — спросил Коул.

— Зачем, я часто ее видел. Сама она, правда, к нам домой не ходила, потому что злилась на дядю, но мы с бабушкой частенько к ним наведывались. Надо сказать, что с ее мужем мне было гораздо интереснее, чем с ней самой.

— А как она вас мучила? — сгорая от любопытства, спросил Коул.

— О, как она меня мучила! — Патрик перешел на зловещий шепот. — Я вам о ней такое порасскажу, что у вас кровь в жилах застынет!..

Пока Патрик продолжал свое вдохновенное вранье, Джонатан ловил себя на мысли, что, кажется, сам по себе молодой человек ему даже нравился — если бы не лгал. Глядя на то, как Том Филдинг и Кейт притворяются случайными знакомыми, он просто кипел: два месяца назад они на его глазах обнимались, а теперь впервые друг друга видят? Если у него и оставались какие-то сомнения по поводу лицемерия Кейт, то сегодня утром они исчезли.

Когда Клей явился в сопровождении Тома Филдинга, Джонатану на миг показалось, будто огромный кулак со всего размаха врезался ему в живот. Тут же припомнилось, как задушевно беседовали Клей и Кейт, когда накануне вечером он спустился вниз. Не об избирательных же правах для женщин?

— А какая она теперь, ваша сестра? — спросил Коул Патрика.

— А вот это мне и самому очень любопытно. — Он допил кофе, встал и потянулся. — Ну, мне, пожалуй, пора в караул. — Он нахлобучил на голову шляпу и, лениво раскачиваясь на ходу, удалился в темноту.

— А мне пора на боковую. — Джонатан, не глядя на Кейт, обошел вокруг повозки и направился к своему спальному мешку. Спиной он чувствовал ее недоуменный взгляд, однако не обернулся. «Я ничего ей не должен», — напомнил он сам себе.

Забравшись в мешок, он еще долго слышал, как Кейт ходит от повозки к костру, выплескивая воду из котла, прикрывая валежником костер и доделывая множество мелких дел, в которых он обычно ей помогал. Наконец она все закончила, и он услышал ее удаляющиеся шаги.

Он выполз из спального мешка и быстро оделся. Ему недолго пришлось искать Кейт, а найдя, он тут же об этом пожалел. Кейт и Том Филдинг сидели рядышком на камнях и, склонясь друг к другу, негромко беседовали. Джонатану пришлось напрягать слух, чтобы что-то разобрать.

— Я его видела вчера в Шайенне, на станции, — говорила Кейт.

— Хотел бы я на него взглянуть!

— Зачем? По-моему, он не очень-то изменился.

— Ну, на это я даже надеяться не смею, — улыбнулся Филдинг. — Но в последнее время я все чаще стал задумываться, не зря ли я тогда от него сбежал.

— Шутишь?

— Отчего же? — Филдинг пожал плечами. — То, чем я сейчас занимаюсь у полковника, мне вполне по душе, а ведь работа, в сущности, та же.

— Работа, может, и та же, но зато Клей Лангтон — другой человек.

— Едва ли. Это тебе только так кажется, потому что он с тобой любезничает. — Он встретил ее оскорбленный взгляд невозмутимой улыбкой. — Во всяком случае, я уже подумываю, не махнуть ли мне обратно в Денвер, когда все решится.

— Что решится?

— Понимаешь, Катарина, когда опять появится Кнут, мне так или иначе придется со всем этим кончать. Надоело лгать, скрываться… Видишь, приходится даже делать вид, что мы с тобой незнакомы. — Он вздохнул. — Как думаешь, Кентрелл что-нибудь подозревает?

— Джонатан? Нет. А почему он должен что-то подозревать?

— Не знаю. Но, по-моему, он стал относиться к тебе прохладно.

Кейт принялась разглядывать свои руки.

— Он просто сердится на меня… после одного случая.

— Показала-таки ему свой ангельский норов? Ты ведь у нас без этого не можешь!

— Н-нет… Вернее, да… но не в этом дело. — Она рассеянно вертела у себя на пальце обручальное кольцо. — Я сделала одну большую глупость, и, думаю, он никогда уже меня не простит. Но все равно к тебе это не имеет ни малейшего отношения. — Она наклонилась и поцеловала его в щеку. Я рада, что мы вместе, Патрик. Я так по тебе соскучилась…

Не желая дослушивать до конца их нежности, Джонатан развернулся и пошел назад. Стало быть, парня даже зовут не Том, а Патрик, и он, вне всяких сомнений, любовник Кейт. Джонатан разделся и залез в мешок. Он чувствовал себя так гадко, словно его только что обокрали.

Заслышав шорох в кустах, Кейт выпрямилась и некоторое время напряженно вглядывалась в темноту.

— Слышал?

— Не волнуйся, это просто зверь пробежал. — Патрик взял сестру за руку. — Значит, Лангтон тебе не нужен, и Кентрелл тебе не нужен. Послушай, Катарина, Брайан умер, а ты еще слишком молода, чтобы вдовствовать всю жизнь.

— Знаю. Но не торопи меня… Я пока еще не готова забыть Брая.

С минуту Патрик молча смотрел на нее, потом покачал головой.

— Смотри не тяни слишком долго.

На другой день Джонатан держался еще отчужденнее, с Кейт разговаривал односложно и только по необходимости. Бедная Кейт к вечеру совсем затосковала. Ей казалось, что больше она уже не выдержит.

Ночью Джонатан опять последовал за Кейт и на сей раз без всяких угрызений совести подслушал ее разговор с любовником.

— Ах, надо было мне остаться в Шайенне!

— Зачем? — удивленно спросил Патрик.

— По-моему, я не смогу теперь работать у Джонатана.

— Я думал, тебе нравится твоя работа.

— Да, нравится… Вернее, нравилась, пока Джонатан меня не возненавидел.

— Ты его любишь, да? — тихо спросил Патрик.

— Не говори глупостей.

— Почему глупостей? Он действительно чертовски красив.

— Да, красив, но к тому же самодоволен, вспыльчив, а в последнее время просто отвратителен! Поверь, Патрик, для меня он только хозяин, на которого я работаю, не более. — Она встала и плотнее закуталась в шаль. — Ну, мне пора. — Нагнувшись, она, как и вчера, поцеловала его в щеку. — Я люблю тебя.

Джонатан не верил своим ушам. Когда Кейт по пути к повозке прошла мимо его укрытия, он представил, как позеленели ее глаза в момент поцелуя, и все его существо пронзила острая боль. Какая превосходная актриса! Он-то, дурак, поверил, что в ту незабываемую ночь в ней горела такая же страсть, что и в нем, но, оказывается, это была лишь уловка для того, чтобы сблизиться с ним, лишь часть какого-то их с Филдингом тайного плана?

Гнев от такого вероломства, усугубленный усталостью двух бессонных ночей, вылился в приступ слепой ярости. Без предупреждения шагнув из кустов, Джонатан схватил Филдинга за грудки и со всего размаха нанес ему удар кулаком в лицо. И хотя Патрик, который был на десять лет его младше, отчаянно сопротивлялся, Джонатан вскоре одержал верх и уже готов был размозжить череп своему врагу, когда вдруг сообразил, что ведет себя как полный идиот.

Он поднялся и протянул руку, чтобы помочь Филдингу.

— Что за черт? — Не обращая внимания на протянутую руку, Патрик кое-как встал.

— Я желаю знать, что тут происходит! Патрик недоуменно уставился на него.

— Хорошенькое дело — набросился на меня ни с того ни с сего, а потом меня же еще спрашивает, что здесь происходит?!

— Я слышал весь твой разговор с любовницей!

— С любов… Боже, да он ревнует! — презрительно фыркнул Патрик, ощупывая ушибленную челюсть. — Не понимаю, и почему Кейти считает тебя таким умным?.. Она мне не любовница. Она мне сестра.

— Сестра?!

— Да, черт возьми! И если ты удосужишься взглянуть чуть дальше собственного носа, ты сам это увидишь.

Джонатан вдруг осознал, что сходство между братом и сестрой — особенно сейчас, в минуту гнева, — действительно неоспоримо. Упрямый подбородок, сердитые искры в глазах — все это ему было слишком хорошо знакомо.

— Тогда зачем было ломать комедию? Почему нельзя прямо сказать, что вы брат и сестра?

— Потому что в таком случае ей грозила бы опасность.

— Бессмыслица какая-то. Тогда почему же ты все-таки решил сказать?

— Ничего я не решал. — Патрик прямо посмотрел на Джонатана. — Я и сейчас не уверен, что поступаю правильно, но будем надеяться, что Кейти в тебе не ошиблась. Моя сестра прекрасно разбирается в людях. Бог весть почему, но она тебе доверяет. Возможно, скоро мне придется ввязаться в одну драку. — На скулах Патрика заходили желваки. — И, если что, кроме тебя, о ней некому будет позаботиться.

— Что еще за драка? С кем?

— Какая разница. Лучше скажи, берешь ли ты на себя заботы о ней, хотя бы даже при этом тебя обвинили в сочувствии к конфедератам?

— При чем тут это? Война давно кончилась.

— Не для всех.

— Для меня она кончилась шесть лет назад, и я не хочу больше о ней думать, — сказал Джонатан. — Каждый сражался за то, во что верил, и слишком многим их вера стоила жизни. — Он помолчал. — Так ты собираешься объяснять, в чем дело?

— И не подумаю. — Патрик демонстративно уселся на камень. — Кейти может доверять тебе сколько угодно, это ее дело. Но я лучше помолчу.

Некоторое время Джонатан разглядывал его молча, наконец сказал:

— Хорошо. Я обещаю заботиться о Кейт, в этом можешь на меня положиться. Но что касается тебя самого, то, пока ты не объяснишь мне, в чем дело, вряд ли я смогу тебе чем-то помочь.

— Годится. — Патрик удовлетворенно кивнул. — Во всяком случае, мы поняли друг друга. А теперь отправляйся-ка ты лучше спать. Надеюсь, в два часа ты меня сменишь.

Не говоря ни слова, Джонатан кивнул и зашагал в лагерь. Хотя у него и отлегло немного от сердца, когда выяснилось, что он заблуждался относительно Кейт, однако все происходящее изрядно беспокоило его.