24

— Пожалуйста, — сказал собеседник Кейт, вкладывая в ее руку бокал, и сел рядом.

— Благодарю вас. — Кейт улыбалась ему и одновременно пыталась вспомнить, как его зовут. Вообще-то Белл знакомила их, но на балу оказалось так много приятных молодых людей, что их имена и лица как-то смешались. Впрочем, это было не так уж важно: как выяснилось, для того, чтобы танцевать с ними или вести милую беседу, совсем не обязательно было знать, кто они такие. И сейчас, в то время как она улыбалась и изредка кивала своему собеседнику, мысли ее блуждали.

Ее первый бал удался как нельзя лучше. Элегантные пары кружились под звуки оркестра, над ними сверкали хрустальные канделябры, и все это великолепие множилось десятками роскошных зеркал на стенах. Кейт была уверена, что даже причудливое украшение закусочного стола — ледяная фигурка бегущей лошади — запомнится ей на всю жизнь.

К удивлению Кейт, скучать ей совсем не приходилось. Сперва она подозревала, что виновница ее успеха — Белл, но вскоре поняла, что та лишь по долгу хозяйки знакомила своих гостей между собой, не более. Внимание стольких кавалеров было в новинку Кейт, и она наслаждалась новыми ощущениями.

Время от времени она поднимала голову и всматривалась в толпу, всякий раз убеждая себя, что делает это из простого любопытства, а не из желания увидеть Джонатана. Впрочем, последнее было не так уж трудно: благодаря росту его достаточно легко было отыскать глазами даже и без стайки хорошеньких поклонниц, неизменно окружавших его в перерывах между танцами.

— Что-нибудь не так? — Молодой человек кивнул на бокал в ее руке. — Вы совсем не пьете шампанское!

— Ах… — «Кажется, он заметил, что я не слушаю», — смущенно подумала Кейт, но тут же улыбнулась. — Просто меня так заинтересовало то, что вы говорите… — Голос ее замер как бы от избытка чувств, она отпила глоток шампанского и чуть не поперхнулась из-за непривычного вкуса.

Он кинул на нее благодарный взгляд.

— Женщины редко относятся с таким интересом к моему увлечению. А что именно вам в нем нравится?

Кейт, не зная, что ему ответить, в смятении осушила свой бокал.

— Знаете, мне что-то хочется пить. Вас не затруднит?.. — Она вручила ему опустевший бокал.

— О, конечно, конечно! — Молодой человек уже собрался идти на поиски шампанского, но тут мимо проследовал лакей с подносом. — Прекрасно! Еще бокал шампанского сюда!

Лакей подал ей полный бокал, поклонился и пошел дальше, при этом у Кейт вдруг возникло необъяснимое желание дать ему хорошего пинка.

— Так что вы хотели сказать?

Хлебнув еще шампанского, Кейт с удивлением обнаружила, что начинает постепенно привыкать к новому вкусу, а маленькие щекочущие пузырьки ей даже определенно нравятся. К сожалению, ее поклонник все еще ждал ответа.

— Честно говоря…

— По-моему, следующий танец мой, — раздался знакомый басок где-то совсем рядом.

Кейт готова была броситься Джонатану на шею. Если только возможно вовремя вклиниться в чужой разговор, то сейчас как раз было самое время.

— Да. — Кейт допила шампанское, поставила бокал на столик и, любезно улыбнувшись своему собеседнику, встала. — Надеюсь, вы меня извините?

— Разумеется! У нас будет еще возможность закончить сегодня этот разговор.

Кейт благосклонно кивнула в ответ и удалилась под руку с Джонатаном.

— Что за разговор? — спросил Джонатан, увлекая ее в центр залы.

— По правде говоря, понятия не имею, — ответила она.

Обнимая ее за талию под первые звуки вальса, Джонатан рассмеялся.

— Я сразу понял, что что-то не так, когда ты так лихо осушила бокал с шампанским.

— Вот это, пожалуй, было лишнее. Теперь у меня все плывет в голове…

— Ты не стала от этого хуже вальсировать, — с улыбкой заметил Джонатан.

— Слушай, как бы получше отделаться от этого ухажера?

— Ну, это совсем не трудно! Как только он опять возникнет, скажи, что тебе надо попудрить нос или что-нибудь в этом духе.

Она вдруг ощутила у себя на талии горячую руку Джонатана. Рука властно увлекала ее за собой, и Кейт, забыв думать о своем незадачливом поклоннике, полностью отдалась танцу. Их согласные движения, подчиненные строгому ритму вальса, будили в ней неясные и сладостные образы.

То ли благодаря ее новообретенному пристрастию к шампанскому, то ли по другой причине, но остаток вечера приобрел для Кейт несколько сказочную окраску.

Возле нее все время находилось множество кавалеров, но Джонатан ни на минуту не терял ее из вида и неизменно приглашал на каждый вальс. Этот волшебный вечер был наполнен для нее музыкой, красотой и близостью Джонатана. Кейт хотелось, чтобы он длился вечно — ведь в тот момент, когда он закончится, она снова превратится из сказочной принцессы в будничную и неинтересную Кейт Мерфи.

Когда звуки оркестра замерли и музыканты начали зачехлять инструменты, Кейт неожиданно обнаружила, что стоит на пороге рядом с Белл и прощается с последними гостями. Даниел с Джонатаном еще во время десерта как сквозь землю провалились — Белл подозревала, что их исчезновение каким-то образом связано с бутылкой дорогого виски, загодя припрятанной Даниелом.

Наконец, поддерживая друг друга под руки, Кейт и Белл устало взобрались по лестнице. Остановившись у двери своей гостьи, Белл виновато улыбнулась.

— Я велела Элизе не дожидаться нас и идти спать. Помочь тебе расстегнуть крючки на платье?

— Да, пожалуйста, если не трудно. Я потом тоже тебе помогу, — кивнула Кейт.

— Ну нет! — усмехнулась Белл. — Это работа Даниела. — Затворив дверь, она принялась отстегивать крошечные крючочки на бордовом платье. — Не знаю, может быть, ты сочтешь меня скверной женщиной, но из-за этого я иногда нарочно пораньше отсылаю Элизу в постель. Все-таки у длинного ряда неудобных крючков есть свои преимущества!..

Кейт была весьма смущена столь интимными подробностями из жизни Дейтонов, но Белл тут же улыбнулась, заговорщицки подмигнула, и она тоже не смогла удержать улыбку. Тепло обняв ее на прощание, хозяйка ушла, и дальше Кейт раздевалась уже сама.

Она разложила на кресле только что снятое платье и с грустью провела по мягкому бархату рукой. За платьем вскоре последовали нижние юбки с корсетом, и Кейт сразу стало легче дышать. Наконец, усевшись перед зеркалом, она вытащила шпильки и тряхнула головой. Рассыпавшиеся волосы приятно защекотали спину. «Вот что значит слишком много шампанского!» — с блаженной улыбкой подумала она. Хорошо, что бабушке при жизни не довелось увидеть в таком виде свою любимую внучку, не то ее точно хватил бы удар.

Сладостные мечты вновь овладели ею. Представляя, как Джонатан медленно, один за другим, расстегивает крошечные крючочки у нее на платье, она даже не слышала, что он вернулся, пока из его комнаты не донесся приглушенный стук и вслед за ним целая тирада проклятий.

Щетка в ее руке замерла на полпути. Будь Джонатан чем-то или кем-то недоволен, он выражался бы возвышенным слогом — ругаться же он позволял себе лишь в тех редких случаях, когда ему бывало по-настоящему больно. Кейт торопливо отложила щетку, поднялась и подошла к двери ванной комнаты.

— Джонатан?

Не получив ответа, она отворила дверь и позвала снова.

— Джонатан?

— О черт!.. Кейт, я тебя разбудил? — послышалось из его спальни.

— Нет, я еще не ложилась. Что-нибудь случилось?

— Служанка, оказывается, подсунула мне в постель нагретый кирпич. Я уронил его себе на ногу.

— О Боже! — Кейт, ни секунды не колеблясь, метнулась через ванную в спальню Джонатана. — Надеюсь, ты ничего не сломал?

— Попробуй сама сломать кирпич! — буркнул Джонатан и поднял глаза.

Неожиданно ему стало трудно дышать. Он дохромал до кровати и сел.

— Мне придется проверить, нет ли перелома, — говорила Кейт, умело ощупывая пострадавшую ногу. — Постараюсь, чтобы было не очень больно.

Но Джонатан уже забыл о своей ноге. Его гораздо больше интересовала теперь полоска кружева на лифчике Кейт и нежная матовая выпуклость над нею. Выпитая на пару с Даниелом бутылка пшеничного виски, конечно, притупляла боль в ноге, но отнюдь не помогала унять бешено заколотившееся сердце, а тем более — справиться с соблазном, маячащим сейчас перед самыми его глазами.

— Кажется, кости целы, но синяк будет хороший, — сообщила Кейт, растирая его стопу. — Надо посмотреть, не осталось ли льда…

— Кейт…

От непривычной хрипотцы в голосе Джонатана по спине у нее пробежала сладкая дрожь, и она удивленно подняла голову. Скользнув лишь краем глаза по расстегнутой рубахе, по дразняще-золотистой коже и твердым бугоркам мышц у него на груди, она прямо посмотрела ему в лицо. Синие глаза обожгли ее нестерпимо жарким огнем. Показалось вдруг, что в комнате мало воздуха.

Джонатан потянул ее за обе руки и, медленно поглаживая большими пальцами ее пальцы, усадил к себе на колени. Жар его глаз гипнотизировал ее. Будь она невинной девушкой, ее, вероятно, отпугнуло бы их неприкрытое желание, но Брайан научил ее наслаждаться плотской стороной замужества. И теперь, хотя она ни за что не посмела бы себе в этом признаться, ей очень этого недоставало.

Джонатан хочет ее, он безумно хочет! — пьяняще разлилось по всему телу.

Пальцы Джонатана медленно двигались вверх, тихонько сжимая ее руки, плечи. Рука его скользнула к затылку Кейт. Почти без сил, он прижался лбом к ее лицу, пытаясь овладеть собою.

Но Кейт, познавшей пять долгих месяцев одиночества, не хотелось больше самообладания. Обхватив обеими руками его лицо, она стала целовать его лоб, переносицу, губы.

В первый момент Джонатан не мог шелохнуться от неожиданности, потом вдруг глухо застонал и притянул ее к себе. Обнявшись, они упали на кровать и целовались жадно и торопливо. Адская смесь из шампанского, виски и желания сметала последние запреты.

Продев руку под нижний край сорочки, Джонатан большим пальцем поглаживал восхитительные позвонки, в то время как другая его рука успешно справлялась с рядом маленьких пуговок, не пускавших его дальше. Джонатан развернул ее на спину. От шеи его горячие губы двинулись вниз, туда, где светились великолепные, так долго дразнившие его груди.

Кейт, запустив пальцы в его густые волосы, застонала. Пока он любовно ласкал ее груди — сначала одну, потом другую, — она чуть не потеряла рассудок и едва заметила, как ее панталоны полетели вслед за остальным бельем.

Но Джонатан уже опять приник губами к ее рту и не отрываясь перекатился вместе с ней на спину. Теперь, когда Кейт оказалась на нем, ему легче было добраться до желанных изгибов. Его пальцы скользили по нежной коже ее лопаток, потом ниже, вдоль по позвоночнику, к восхитительно-тонкой талии, и еще ниже, к маленьким упругим ягодицам, и изумление его все росло.

В свою очередь, Кейт, которая еще недавно была женой человека, приучившего ее полностью отдаваться любовной игре, вовсе не думала лежать безучастно под ласками Джонатана. До боли прижимаясь грудью к его теплой трепещущей коже, она почти растворялась в нем — и все же изгибалась, чтобы придвинуться еще ближе. Ее руки и губы жаждали узнать каждый бугорок, каждую впадинку на его теле, до которой только могли добраться.

Когда ее язык заскользил по извилине его ушной раковины, Джонатан вдруг содрогнулся всем телом, высвободился из ее объятий и вскочил с кровати. Кейт в изумлении открыла глаза. Что такого она сделала?

Пожирая ее горящими глазами, Джонатан сорвал с себя остатки одежды — и замер. Огонь в его глазах смешался с благоговением.

— Боже, как ты прекрасна! — выдохнул он, тихо ложась с ней рядом, и провел рукой по ее животу. — Ты сводишь меня с ума, — раздался шепот возле ее шеи, и он притянул ее к себе.

На миг ее кольнуло воспоминание о том, для кого она была так же прекрасна, но миг прошел, и остался один только Джонатан, только его губы и руки, обожествляющие ее тело.

Наслаждение было так остро, что Кейт не знала, сколько она еще сможет выдержать, прежде чем сгорит в этом огне. Ее пальцы нащупали шрам у него на груди, но вскоре, переполненная одним-единственным желанием, она забыла об этом.

Когда они соединились, тела их двигались в идеальном согласии, а языки пламени у каждого внутри полыхали все сильнее и сильнее, пока всепоглощающий пожар не охватил обоих.

Ничего подобного Кейт прежде не испытывала. Возвращаясь на землю, она успела лишь подумать: неужели с Джонатаном всегда будет так? — потом провела рукой по его щеке, легко поцеловала его и, свернувшись калачиком у него на груди, почти сразу уснула.

Джонатан натянул на них обоих одеяло и поцеловал ее в макушку. Какая потрясающая ночь! Он, конечно, ласкал на своем веку немало женщин, но впервые в жизни женщина сама по-настоящему ласкала его. Кто бы мог подумать, что благонравная, добропорядочная Кейт Мерфи окажется такой щедрой в постели?

Все это было для Джонатана ново и непривычно, но от этого не менее прекрасно. Вот, стало быть, еще одна грань удивительной натуры Кейт, думал он. Все же она бесподобная женщина! Совершенно удовлетворенный, он пододвинул ее ближе к себе и уснул с улыбкой на лице.

…Джонатан спал, и волна наслаждения несла его куда-то. В сладкой истоме он вздохнул и крепче обнял лежащую подле него женщину.

— Мэри… — пробормотал он.

В ту же секунду Кейт оцепенела, и Джонатан проснулся, как от толчка.

— О Боже, что мы наделали! — вскричала она, вырываясь из его объятий.

— Кейт, не надо.

— Пусти меня, Джонатан! — В шепоте ее послышалась такая мольба, что он не посмел ее дольше удерживать. Схватив свое белье, она направилась к двери.

Он нагнал ее в ванной комнате и повернул за плечи.

— Ради Бога, Кейт, все хорошо.

— Нет. Все плохо. Этого нельзя было делать.

— Как ты можешь такое говорить! То, что произошло между нами, было прекрасно, — сказал он, притягивая ее к себе.

— Ты любишь меня, Джонатан? — Кейт прямо посмотрела ему в глаза.

Этого он никак не ожидал.

— Я?.. — сказал он и умолк.

— Вот видишь. Твоя жена все еще с тобой. Ты до сих пор произносишь во сне ее имя.

— Моя жена не имеет к этому никакого отношения.

— Вот как? А Брайан имеет. — Кейт нервно крутила обручальное кольцо на пальце. — Наша с ним любовь была всей моей жизнью, и я не хочу пятнать ее дешевыми интрижками.

— Дешевыми…

— Я согласна быть твоей экономкой, матерью твоих сыновей, даже другом, но не любовницей.

— Но, черт побери, Кейт, я не хотел тебя обидеть!..

— Я знаю. Но, думаю, нам лучше всего забыть о случившемся.

Вздохнув, он устало провел рукой по лицу. Забыть! Разве такое забывается?

— Джонатан, прости, что все так получилось, но я ничего не могу с собой поделать. — Кейт опустила голову, и лица ее из-за густых волос не было видно, но голос звенел нестерпимой болью. — Уже поздно, и я устала.

Хлопнула дверь, и взгляд Джонатана уперся в деревянную преграду. В замке с недвусмысленным скрежетом повернулся ключ.

Джонатан поднял руку и в сердцах стукнул кулаком по дверному косяку. Потом, без сил облокотившись на него, он уронил голову на руку и постоял так с закрытыми глазами. Он чувствовал себя маленьким и несчастным, словно только что раздавил сапогом редкую и прекрасную бабочку.

25

— И это все? — Белл скептически оглядела сложенный в передней багаж.

— У нас и так вдвое больше вещей, чем мы везли сюда, не считая живого груза.

— Слава Богу, что Джонатан нанял отдельный вагон для быка и лошадей. Во всяком случае, до самого Вайоминга вам не придется с ними возиться.

— Не представляю, как он решился на такие траты.

— Э-э, я вижу, Джонатан водит тебя за нос! — от души рассмеялась Белл.

— То есть — почему за нос?

— Мой зять на самом деле до безобразия богат, но всеми силами это скрывает. В финансовых вопросах он просто маг и волшебник. Все это, — она широко повела рукой, — мы имеем только благодаря тому, что в начале войны Джонатан развернул несколько довольно рискованных предприятий и уговорил Даниела войти с ним в долю. Кстати, он негласный компаньон Даниела — правда, свою половину прибыли от продажи лошадей он тут же опять вкладывает в дело.

— Я не знала…

— Да, он об этом особенно не распространяется. До отъезда на запад он, по-моему, только тем и занимался, что делал деньги — вероятно, это было единственное доступное ему развлечение. Останься он здесь, он бы уже давным-давно стал миллионером, но пять лет назад этот кусок жизни для него как бы закончился.

— У него очень скромный дом, — заметила Кейт. — В нем, правда, большие окна, но все остальное очень просто и без затей — как в хижине.

— Сейчас деньги для Джонатана уже не особенно важны. По-видимому, ему гораздо интереснее жить в хижине и создавать свой собственный мир посреди пустыни. — Белл хитро улыбнулась. — Джонатан бывает ужасно скуп, пока ему очень сильно чего-то не захочется. За этого быка, например, он заплатил целое состояние, а потом пришлось еще выкладывать кучу денег, чтобы переправить его в Соединенные Штаты. И добрая половина его поголовья попала в Америку тем же путем. Так что уверяю тебя, он легко мог бы оплатить сопровождающего для своих драгоценных четвероногих. Но, насколько я знаю Джонатана, он сам всю дорогу будет бегать взад-вперед проверять, все ли с ними в порядке.

Вздохнув, Кейт подумала, какой нелегкой будет для них эта дорога домой.

Белл окинула ее подозрительным взглядом.

— Кейт, ты не заболела? Очень уж ты бледная.

— Просто устала немного, но в остальном чувствую себя прекрасно. Здорова как лошадь. — Кейт заставила себя улыбнуться. — Зато теперь буду помнить, что вредно пить слишком много шампанского.

— Ну, хмель уже должен был выветриться. Хмель от Джонатана Кентрелла — вряд ли, подумала Кейт.

— Вероятно, с непривычки. А все эти коварные пузырьки! Порохом их, что ли, начиняют?

— Ах, Кейт, я буду так по тебе скучать! Я с самого начала догадывалась, что мы с тобой сойдемся, но не думала, что так близко.

— Я тоже буду скучать. — Кейт улыбнулась, на сей раз вполне искренне. — У тебя было так хорошо! Мне надо бы за многое тебя поблагодарить, но, ей-Богу, не знаю даже, с чего начать. Надеюсь, мадам Бланшар не очень пострадала оттого, что так великодушно занизила для меня цены?

Белл и бровью не повела.

— Разумеется, нет. Я об этом уже позаботилась. Даниел решил преподнести мне в подарок новый зимний гардероб. — На секунду она задумалась. — Не помню, правда, успела ли я ему об этом сообщить… Ну да неважно. Элиза, позови, пожалуйста, кого-нибудь, чтобы снесли багаж в карету.

— Ты поедешь с нами на вокзал?

— Конечно. Иначе Касси, боюсь, заберется в скотный вагон и уедет с вами в Вайоминг. Kaжется, кузен Коул окончательно разбил ее сердце.

— Разбил и даже не заметил. Вчера я слышала, как Леви уговаривал своего брата не мучить ее так, но Коул, по-моему, даже не понял, о чем идет речь. — Кейт оглянулась. — Кстати, где они все?

— Как где? Они все трое вместе с Даниелом и Джонатаном поехали проследить за погрузкой скота. Джонатан тебе разве не сказал?

Кейт вдруг принялась озабоченно застегивать пальто.

— Должно быть, забыл.

На самом деле Кейт еще не видела Джонатана с тех пор, как они с ним расстались в ванной комнате позапрошлой ночью. Вчера она была рада его отсутствию, но чем дольше он ее избегал, тем более она страшилась их первой встречи.

Она машинально одернула красное пальто. Может быть, увидев на ней свой подарок, он догадается, что она готова заключить мир и оставить все как прежде?

Однако первая встреча с Джонатаном оказалась вовсе не такой напряженной, как она боялась. Когда они с Белл приехали на вокзал, все семейство дожидалось их на платформе, и Джонатан тут же пустил какую-то шпильку насчет опозданий на поезд. Он вручил Кейт три билета — для нее и для мальчиков — и сообщил, что сам он на всякий случай устроится в вагоне, где будет находиться скот.

На прощанье все бурно обнялись, кое-кто даже поплакал, и наконец настало время садиться по вагонам. Кейт с мальчиками махали из окна до тех пор, пока платформа окончательно не скрылась из виду.

— Теперь, когда мы увидимся. Касси, наверное, станет уже совсем другая, — удрученно вздохнул Леви. — Вряд ли с ней будет так же интересно, как сейчас.

— Почему? — удивился Коул.

— Она и так уже становится какая-то… странная. Папа говорит, что с девчонками это бывает.

— Да? Я ничего не заметил.

— Глупенький еще, поэтому и не заметил.

— Глядите, глядите! — воскликнула Кейт. — Вон к тому паровозу сейчас будут цеплять вагоны.

Леви с Коулом тотчас прилипли к окну, и Кейт облегченно откинулась на сиденье. Наблюдая за маневрами, братья сто раз успеют забыть свой спор.

Если бы она могла придумать такое же oтвлечение и для себя! Сладостно-горькие воспоминания об их с Джонатаном встрече преследовали ее вот уже два дня, а теперь, когда больше ни о чем не надо было хлопотать и беспокоиться, они сделались просто невыносимыми. И все же в глубине души она не жалела, что вошла в ту ночь в спальню Джонатана. К чувству смущения и стыда упрямо примешивалась уверенность, что иначе быть просто не могло.

Наконец, когда они доехали до первой станции, Кейт решила, что хватит изводить себя почем зря. Она достала корзинку с работой и решительно взялась за дырявый носок. Привычное занятие вскоре привело в порядок расстроенные чувства, и мало-помалу жизнь снова стала входить в русло.