– Весь этаж ваш, так ведь?

Он молча улыбнулся, глаза же его смеялись.

– Вы меня за идиотку держите? Я не пойду в вашу квартиру так поздно!

Родон коснулся маленькой кнопки в стене около двери. Глаза у него по-прежнему смеялись. Сара развернулась на каблуках обратно к лифту. Родон небрежно протянул руку и не пускал Сару, как она ни сопротивлялась.

Она все еще пыталась вырваться, когда дверь приоткрылась. Сара затихла, глядя на появившуюся на пороге невысокую седую женщину.

– О, добрый вечер, сэр! А я гадаю, кто же это в такой час, – сказала она, улыбаясь Нику.

Сара, вся красная, соображала, что ей делать: черт побери, не удирать же от Ника под изумленным взглядом этой почтенной женщины.

Ник, не мешкая, ввел Сару в продолговатый холл, снял с нее короткий меховой жакет.

– Мы будем ужинать, миссис Фёрф, – произнес он через плечо будничным тоном и бросил женщине Сарин жакет.

– Да, сэр! – не удивляясь, ответила та. Ник уже открывал перед Сарой дверь. Войдя в комнату, она остановилась и осмотрелась. Просторная комната завораживала взгляд. Интерьер был выдержан в приглушенных серо-синих тонах, создававших уютную, спокойную атмосферу. Мебель была ультрасовременная, в основном из кубов и блоков, но кресла – мягкие и удобные.

Сара уже поняла, что попала в апартаменты Родона в многоэтажном доме. В наружном длинном коридоре была всего одна дверь, поэтому Ник, скорее всего, занимал целый этаж. Размеры этой комнаты поражали, но она составляла от силы пятую часть площади, принадлежавшей Нику. В глубине квартиры наверняка располагались спальни.

– Выпьете? – спросил он, направляясь к встроенному в стену бару со стеклянной панелью, в дымчато-серой поверхности которой отражался рассеянный свет бледно-синей лампы, стоявшей сбоку. Сара с интересом наблюдала, как от прикосновения Ника панель бесшумно подалась назад и открылась батарея бутылок. Ник оглянулся на Сару, приподняв брови. – Что будете пить?

– Сухой мартини, – сказала Сара, разглядывая комнату. Задержавшись на широкой серой кушетке с синими бархатными подушками, глаза ее наполнились отчаянием.

Ник вложил ей в руку стакан.

– У вас проницательный ум, любовь моя! – сказал он с усмешкой.

Сара подняла на него глаза.

– У вас тоже, – бросила она.

– Значит, мы понимаем друг друга, – медленно произнес Ник, криво улыбаясь.

Сара оглянулась по сторонам.

– У вас всегда такое слабое освещение?

Глаза его блеснули.

– Всегда, когда я развлекаюсь.

– В этом, уверена, вы себе не отказываете, – сказала она, ощутив странный укол. Скольких женщин он приводил сюда? Каждую ночь новую? Или есть несколько постоянных?

Родон бесстрастно следил за ней, и Саре хотелось надеяться, что он не прочел ее мысли.

– Сколько еще комнат здесь? – спросила Сара, чтобы переменить тему.

– Семь, плюс комнаты прислуги, – пожал он плечами.

Родон подошел к двери в соседнюю комнату и распахнул ее.

– Столовая.

Сара выглянула из-за его спины – комната поменьше гостиной была нежного цвета, в неярких, абрикосово-янтарных тонах, создававших ощущение теплоты и покоя.

– А там – кабинет. Далее четыре спальни. – Черные ресницы коснулись щек, когда Ник криво усмехнулся. – Хотите сейчас осмотреть их?

Она стремительно отошла от двери, ведущей в столовую.

– Нет, спасибо!

Что он подразумевал под словом «сейчас»? Только одно на уме. Слава Богу, слуги тут живут. Эта мысль успокаивала Сару.

Ее взгляд привлекли фотографии в серебряных рамках, и она задержалась у них.

– Моя семья, – произнес Ник, встав рядом. Сара с любопытством вглядывалась в лица.

– Расскажите о них! – попросила она.

– Сестра Джудит, – указал он.

Сара рассматривала лицо с очаровательной, но деланной улыбкой, обрамленное локонами мягких темных волос. В глазах чувствовалась напористость Ника, линия рта – твердая и прямая.

– Она моложе?

– На два года.

– Замужем?

Мужчины на фотографии не было, но вид у Джудит был по-семейному умиротворенный, словно жизнь была ей в радость.

– Безвозвратно! – сухо отозвался Ник.

– В каком смысле?

– В случае Джудит – четверо детей и в данный момент озабоченность проблемами воспитания.

– Вы заботливый дядюшка?

Сара поверить в такое не могла и вопрос задала, чтобы поддеть Ника. Он это понял и с упреком посмотрел на нее.

– Приходится им быть, – признался он. – Трое старших – мальчики, от которых, по мнению Джудит, я должен быть в восторге. На самом деле они раздражают меня до слез. Самая младшая – девочка, которую они по глупости назвали Николь. У нее явное косоглазие, ни одного зуба и редкий пушок на голове. Джудит полагает, что льстит мне, твердя, что ребенок – вылитый я.

Сара рассмеялась.

– Судя по вашему тону, Николь действительно пошла в дядюшку!

Синие глаза улыбнулись.

– Я это вам припомню!

Сара чуть подалась назад, улыбаясь.

– Сколько лет девочке?

– Шесть недель, – коротко бросил Ник. – Джудит уверяет, что дочь ее станет красавицей.

– Верно, поэтому она и не похожа на вас, – тихо сказала Сара, усмехаясь.

Он сделал шаг к ней, она отступила, чувствуя, как у нее перехватило дыхание.

– Чем все-таки занимается банкир? – спросила Сара, пересекая комнату.

Ник схватил ее, когда она приблизилась к кушетке, и ловко опрокинул на мягкую поверхность.

– Я уже сыт по горло светскими разговорами, – произнес он, склоняясь над Сарой.

Сердце ее колотилось так часто, что она подумала: а вдруг Ник его услышит? Рот Ника надвигался на нее с голодной алчностью, и Сара перестала понимать происходящее. Плотный теплый мрак, поглотивший ее, был вне времени и пространства. Когда Ник, наконец, отпрянул от нее, Сара увидела, что обвивает руками его шею, и поняла, что абсолютно утратила присущую ей сдержанность.

Синие глаза мерцали совсем рядом.

– Да, – прошептал он, словно она о чем-то его спрашивала.

Сара высвободилась из его объятий, и он позволил ей отойти в сторону, но наблюдал за нею с улыбкой, от которой мороз бежал по коже. К ее изумлению, Ник вдруг начал рассказывать о работе. Он говорил о банке так, что Сара с интересом слушала о международных инвестициях, именных ссудах, повседневном движении денег.

– Мне сказали, у вас очень красивое здание, – заметила она.

– Да, впечатляющее, – подтвердил Ник. – Вы должны прийти посмотреть.

– Хотелось бы, – отозвалась Сара.

– Когда? – спросил он, и Сара удивленно посмотрела на Ника: он всерьез хотел условиться о дне и часе. Заметила она и беспокойство в глазах. – Так когда вы придете? – переспросил он, не дождавшись ответа. – В понедельник? Я сам проведу вас по всему зданию.

У Сары запершило в горле – она поняла, что он вынуждает ее пообещать еще одну встречу. Ник сознательно завязывает с ней отношения. Этот вечер – только начало.

– В понедельник? – настаивал он. – Мне было бы удобнее во второй половине дня. Каждый понедельник с утра я провожу рабочее совещание.

– Боюсь, я занята в это время, – солгала Сара.

Глаза его сузились.

– Тогда во вторник.

– Я позвоню вам, – уклончиво сказала Сара.

В гостиную вошла миссис Фёрф и сообщила, что ужин накрыт. Сара с Ником перешли в столовую, выдержанную в теплых тонах. Их ждал отменный ужин. Они сидели друг против друга за овальным столом изумительной полировки – отблеск свечей отражался на деревянной столешнице, аромат гвоздик наполнял воздух пряной сладостью, – ели цыплят под белым соусом, пили охлажденное немецкое вино. Когда Сара поднимала бокал, в вине цвета выгоревшей соломы вспыхивали искорки света. Ник наблюдал за ней с непроницаемым лицом. Они говорили о музыке, спорили о композиторах. Ник вновь наполнил бокал Сары, и миссис Фёрф подала взбитые сливки с малиной. Потом они пили кофе и бренди в полумраке серо-синей комнаты. Ник поставил недавно купленную пластинку – запись произведений Шуберта. Они сидели, слушая, как комната наполняется волнами проникновенных звуков.

В голове у Сары была пустота, на душе было смутно. Она выжидающе откинулась на мягкие подушки. И Сара и Ник знали: как только окончится музыка, он ее обнимет. Когда стихла последняя нота, Сара слегка задрожала.

Вино и бренди сделали Сару раскованной, заглушили в ней голос здравого смысла. Теперь она жаждала того, что пробудил в ней Ник на залитом солнцем лугу. Он повернулся и смятенно посмотрел на Сару.

– Вы прекрасны! – тихо произнес он. – Знаете об этом? В тот миг, когда я впервые увидел вас, я сразу же понял, что мне суждено обладать вами.

Прежде Сара как заяц бросилась бы наутек от подобного заявления. Сейчас же она просто смотрела на Ника в немом ожидании, зеленые глаза недвижно застыли на его резко очерченном чувственном рте.

Ник медленно склонился к губам Сары, ресницы ее смежились, руки обвили шею Ника, и протяжный упоенный вздох слетел с ее губ. Его поцелуй был страстным с самого начала. Неистовый пыл, бурное желание, познанные недавно Сарой, вновь обрушились на нее. Она покорно лежала в объятьях Ника, расслабленная и податливая, и гладила его густые черные волосы.

Руки Ника ласково блуждали по ее телу, опускаясь все ниже, и Сара, застонав, сильнее прижалась к нему. Ник скользнул рукой по ее спине, и Сара ощутила, как молния платья плавно спустилась вниз. Он осторожно отогнул серебристое прозрачное платье и прильнул к тонким ключицам под матовой кожей. Губы продвигались все ниже, и Сара почувствовала, как в них обоих нарастает нетерпение. Ник тяжело дышал, бормоча что-то невнятное, а Сара задыхалась от наслаждения, крепко сомкнув веки.

Ник передвинул Сару, и прозрачное серебро соскользнуло с ее тела. Сара поежилась и вздрогнула, но ничто не могло вывести ее сейчас из состояния забытья, в которое поверг ее Ник.

– Сара! – хрипло пробормотал он, приникая головой к ее телу. – О Боже! Как ты прекрасна!

Руки, касавшиеся ее обнаженной кожи, были теплыми, но Сара чувствовала, как стучат у нее зубы, и пыталась унять дрожь, но из-за охватившего ее возбуждения утратила над собой контроль и с дрожью совладать не могла.

– Я хочу тебя! – прошептал Ник ей в губы, и по всему телу Сары пробежала волна возбуждения.

Сара ощутила, что руки его вновь задвигались, но теперь Ник сбрасывал одежду с себя.

Он прижался к ее груди, и Сара на миг приоткрыла глаза. Уловив трепет ее век, Ник встретился с ней глазами, от их лихорадочного блеска Сара совсем потерялась.

Сердце Ника билось у ее груди, на лбу у него поблескивали капельки пота. Лицо было темное, жаркое – она это не только видела, но и ощущала. Ник сгорал от внутреннего пламени.

– Люби меня! – простонал он, прижавшись глазами к ее губам. – Люби меня, дорогая!

Сара содрогнулась от возбуждения, плоть ее повиновалась голосу Ника. В исступлении она забыла себя, стонала, конвульсивно извивалась под Ником, их тела сходились все ближе, все теснее.

Внезапное вторжение телефонного звонка было так ошеломительно, что Сара от ужаса вскрикнула. Ник выругался, подняв голову, черные волосы, взъерошенные ее пальцами, торчали вихрами. С искаженным лицом он взглянул на Сару.

– Я должен ответить, иначе сюда придет миссис Фёрф, – сказал он, поднимаясь с кушетки.

Ник что-то отрывисто говорил в трубку. Сара, дрожа, села, чтобы посмотреть на Ника, и возбуждение разом пропало. Она видела, как Ник изменился в лице, видела, как необузданная ярость вспыхнула в его глазах.

Он швырнул трубку и обернулся к Саре.

– Холлидей! – процедил он сквозь зубы.

Она поспешила к аппарату и прерывисто произнесла:

– Грэг?

– Сара, Роб... – сказал он низким голосом, в котором слышалось ужасное горе.

Сара побелела, в лице не осталось ни кровинки.

– О, Грэг!

– Ты можешь сейчас приехать? Люси в прострации, и я совершенно растерялся.

Грэг не смел надолго оставаться с Люси наедине, он мог потерять самообладание, поняла Сара. Люси обезумела от потери, и в таком состоянии ей будет еще хуже, если Грэг каким-то словом или жестом выдаст свои чувства.

– Грэг, это... – Она замолчала, не в силах договорить фразу. – Ты говоришь, что все кончено?

– Да, – коротко ответил он как в забытьи.

– Грэг, дорогой!

– Немедленно приезжай, Сара! Люси необходима твоя помощь. У меня нет сил видеть ее такой.

– Еду! – сказала Сара со слезами на глазах. – Пожалуйста, Грэг, попытайся взять себя в руки!

Слова так нелепы, так глупы! Люди изобрели их как средство общения, но в ситуациях, когда слова действительно должны что-то значить, они становятся бессмысленными. Вот и сейчас слова – пустой звук. Человек больше полагается на взгляд, прикосновение, невнятный шепот.

От шока, вызванного вестью о смерти Роба, Сара совершенно забыла о Нике. Она положила трубку и принялась собирать одежду, лицо ее было растерянным и бледным.

Ник, уже одетый, стоял у кушетки со стаканом в руке и глядел на виски. Лицо его ничего не выражало.

– Я должна ехать, – жалко пролепетала Сара, берясь за платье. Серебристые складки заструились вокруг растрепавшихся от любовных ласк ярко-золотистых волос. Сара надела туфли.

– Он свистнул, и ты бежишь! – сказал Ник.

Сара открыла было рот, чтобы объясниться, но вдруг инстинктивно промолчала. Что она могла сказать? Она едва не совершила абсолютно безрассудный поступок, лучше всего просто уйти.

– Ты мог бы найти мне такси? – нервно спросила она.

– Сам отвезу, – сказал Ник. Он цедил слова с отвращением, лицо было свирепое. – Что он сказал? Пригрозил бросить, так? Заявил, что все кончено, если ты не прибежишь назад?

Ник превратно истолковал ее разговор с Грэгом, поняла Сара, но может, оно и к лучшему.

– Пожалуйста, поскорее! – произнесла она тихим голосом. – Я тороплюсь.

– Конечно, – произнес он и проглотил виски. Стакан со звоном грохнулся о стол, и Ник двинулся к двери. Сара шла следом, с горькой покорностью глядя на темноволосую голову.

Сев в роскошный серебристо-серый автомобиль, Ник саркастически заметил:

– Какая удача, что мы не назначили дату осмотра банка.

Сара молча уставилась на руки, голова ее поникла.

– Ты маленькая стерва! – пробормотал Ник. – Если ты его так любишь, почему же сейчас лежала в моих объятиях? – Он схватил Сару за руку и вывернул ее. Сара тихо вскрикнула от боли и взглянула вверх, в синие глаза, неузнаваемые от горящего в них гнева. – Отвечай! Почему позволила себя обнимать? Было такое? Не отпирайся! Еще десять минут, и мы были бы в постели. Почему, отвечай! Постоянно этим занимаешься? Так? Он привык к твоим выходкам? Поэтому и не женится на тебе?

Сара выхватила руку из безжапостных тисков и начала сердито растирать.

– Иди к черту! – бросила она.

– Спасибо! – проворчал Ник. – Может, и пойду.

Он завел машину, рывком сорвался с места, даже не посмотрев на дорогу, и при выезде из подземного гаража едва не столкнулся с другой машиной. Клаксон возмущенно взревел, но Ник, не обратив внимания на сигнал встречной машины, помчался как безумец. Лицо – темная маска, на которой желтые огни уличных фонарей высвечивали глаза, полные неистовой ярости, и рот, вытянувшийся в прямую линию.

Ник довез ее до дома. Когда машина со скрежетом остановилась, Сара открыла дверцу и вышла. Она не сделала и двух шагов, когда машина с ревом умчалась прочь. Сара смотрела на удаляющиеся огни и чувствовала острую боль в сердце. Она никогда больше не увидит его.

Сара это знала наверняка.

Она отвернулась и заспешила к дому Люси, чиркая каблуками по тротуару. Кошка перебежала ей дорогу, и Сара, вздрогнув, шарахнулась в сторону. На первом этаже горел свет, и, когда Сара миновала дорожку к дому, Грэг открыл дверь и молча отступил назад, пропуская Сару.

Она мельком взглянула ему в лицо и сразу все поняла – Сара, досконально знавшая Грэга, видела то, что он не открыл бы никому на свете.

Грэг кивнул на гостиную, и Сара прошла туда. Люси неестественно прямо сидела на стуле: белое застывшее лицо, на нижней губе капельки крови – видно, Люси искусала ее.

Сара подошла к Люси и обняла, но та не плакала, пока Сара сама отрывисто не всхлипнула. Тут Люси разразилась таким плачем, что и Сара зарыдала в голос. Грэг вышел, закрыв за собой дверь.

Часом позже Сара уговорила Люси пойти в спальню. Уложила ее, как ребенка, в постель. Темные волосы Люси разметались по подушке. Сара заставила ее выпить чашку теплого молока, в которое тайком положила таблетку снотворного, прописанного Люси врачом.

Люси тихо вымолвила:

– Все случилось так быстро! Совсем неожиданно для меня. Я не переживу! Ничего нельзя было сделать!

Сара взяла со столика щетку и начала ласково расчесывать волосы Люси, накручивая концы прядей на палец. Люси немного поговорила, голос ее становился все более медленным, сонным, наконец глаза ее закрылись, и Сара, отложив щетку, выключила свет.

Грэга она нашла на кухне, он раскладывал долгий пасьянс из потрепанной колоды. Грэг поднял глаза на Сару, она склонилась над ним, легко поцеловала в лоб.

– Сердце не выдержало, – сказал Грэг, – просто остановилось.

– Выпьешь что-нибудь? Кофе или какао?

– Какао, – отозвался Грэг, тасуя карты.

Он смотрел, как Сара отошла к плите и зажгла газ под кастрюлькой с молоком.

– Чему я помешал, Сара? – ровным голосом спросил Грэг. – Родон был вне себя от ярости.

– Ничему, – ответила она. – Ровным счетом ничему.

Ничего серьезного не произошло, думала про себя Сара. Грэг, быть может, уберег ее от громадной беды, потому что Ник, несомненно, был прав. Не позвони Грэг, она сейчас лежала бы с Ником в постели. У нее и в мыслях не было уходить от него. Она отдалась бы ему без стеснения – и сейчас мучилась, презирая собственную глупость. Связь в любом случае принесла бы ей одни страдания, потому что Ник Родон был чужим в ее мире, а она – в его. Попав в ловушку его роскошных апартаментов, Сара должна была бы образумиться, не обольщаться, но нет – в каком-то дурмане она сама жаждала отдать Нику все, чего он добивался, и он мог бы сполна удовлетворить свое желание.

– Точно? – переспросил Грэг, и Сара повернулась к нему лицом, удивленная его присутствием, потому что на какое-то время совершенно забыла о Грэге.

Сара горько усмехнулась.

– Уверена. Я очень рада, что ты позвонил.

– Презираю себя, – угрюмо произнес Грэг. – Совершенно потерялся, потому что она не плакала, и я знал, если Люси разрыдается, мне не выдержать, поэтому пришлось позвонить тебе. Я – трус и безвольный болван.

Он уронил руки, и карты разлетелись по комнате, как в сцене из «Алисы в Стране чудес».

– Не казни себя! – сказала Сара, склонившись над Грэгом и целуя его в холодную белую щеку.

– Я предал ее. Должен был утешать, а сил не хватило.

– Ты сделал все, что мог, – заверила Сара. Она с тревогой смотрела на его болезненное, бледное лицо, на нервно подрагивающее веко.

– Люси просто сидела, и все. Мне казалось, она умирает. Она была похожа на какое-то существо, затерявшееся в пустыне. Я не знал, что делать. Пришлось позвать тебя.

Грэгу не давала покоя собственная беспомощность.

Сара вернулась к плите и, доварив какао, украдкой бросила в чашку одну из снотворных таблеток Люси.

– Выпей и иди спать! – сказала она.

Грэг с отвращением взглянул на чашку.

– Я вообще-то не хочу какао, – произнес он.

Сара приложила чашку к его губам, словно Грэг был ребенком. Он скривился, но выпил. Она слышала, как он споткнулся, поднимаясь по лестнице в комнату для гостей. Сара решила не ложиться. Ей хотелось быть наготове, если Люси начнет плакать, и в четыре утра та действительно проснулась и сдавленно зарыдала, пока Сара не успокоила ее. Ночь Сара просидела на лестничной площадке маленького домика, держа на коленях открытую книгу и ни разу в нее не заглянув.

Через неделю Сара с Люси вылетели на юг Франции, чтобы пожить несколько недель в крошечном коттедже их друга, который настоял, чтобы Люси приняла его приглашение. Заходя на посадку, самолет накренился, и Сара глянула вниз, на синее море. Со дня смерти Роба она почти не вспоминала о Нике. Она не выпускала его из дальнего уголка памяти и твердо намеревалась держать его там и в будущем. История с Родоном представлялась ей безрассудной встречей со страстью, от которой она чудом спаслась. Никогда впредь она не позволит себе подобных чувств. К тому же Сара кое-что узнала о себе. Она и не подозревала, что способна на столь сильное физическое влечение, но теперь, имея опыт, она будет очень осторожной. Синее море и зеленая земля приближались. Люси очнулась от холодного оцепенения, и Сара молча коснулась ее руки. Люси выдавила короткую улыбку.

– Смотри! – радостно сказала Сара, кивая в иллюминатор. – Солнце!