— О, английские законы! — ехидно воскликнул он. — Судя по всему, она превосходно разбирается в них.

— Равно как и во многом другом. Например, в том, как заставить кровь Малькольма вскипеть, а разумные мысли — вылететь прочь из головы. Но скоро наступит облегчение. Когда он увидит ее в своей постели, наваждение кончится. Она простится со своей девственностью. Представив, как он будет учить Элпин любви, Малькольм вздрогнул.

— Понятно, — Саладин снял травинку с сапога. — Александр сказал, что она умеет готовить. Это плюс. — Кроме того, для белой женщины она удивительно красива. Ты согласен?

— Ты прав, мой темнокожий друг, — со стоном признал Малькольм. — Ты когда-нибудь видел глаза такого цвета?

— Не видел целых двадцать лет. Не подозревал, что за это время они стали такими красивыми.

— Вот и я о том же.

— Только не говори, что ты вознамерился соблазнить ее, — Саладин вскочил на ноги. — Я-то думал, что ты собираешься выдать ее замуж за одного из отвратительных Кэмпбел — лов, которых ты так ненавидишь.

Малькольм в первый раз с момента появления Элпин в его доме увидел способ воплотить в жизнь свои первоначальные планы.

— Я могу сделать и то, и другое. Саладин предостерегающе покачал головой.

— Учти, друг, сперва — соблазнение. Преисполнившись уверенности, Малькольм поцеловал кончики своих пальцев и взмахнул рукой.

— Естественно! Саладин закрыл глаза.

— Честно говоря, не могу представить себе, чтобы Элпин ответила согласием на твое предложение. Раньше я не замечал за ней этого. Как это ты говорил? Ах, да, помню! — двигая губами, как пойманная форель, Саладин тоненьким голоском пропищал: — Поцелуй меня в знак мира, Элпин.

Малькольму не понравилось подобное напоминание о его детской глупости, но он не подал вида. Пожав плечами, Малькольм произнес:

— Она уверяет, что я — ее лучший друг.

— Если ты веришь в это, я немедленно продам тебе карту, по которой можно отыскать Святой Грааль.

— А я попрошу Элпин напихать в твое печенье свиного смальца.

— Хитрюга! — Саладин хлопнул себя по бедру. — Черт побери, как тебе везет с женщинами! Она причинила тебе огромное зло и заслуживает мести, но я никогда не думал, что она упадет в твои объятия.

— Должно быть, это воля богов.

— Интересно, что скажет красотка Розина по поводу твоей новой лучшей подружки?

— Много чего, но мне не придется это выслушивать. Я отправил ее обратно в Кар — воран.

— Учитывая обстоятельства, это было в высшей степени предусмотрительно. Мудрый мужчина всегда держит своих женщин под контролем.

Решение Малькольма отослать прочь Рози-ну и в самом деле казалось своевременным.

— Или же держит их столько, чтобы с ними было легко управиться, но это не важно. Теперь, когда ты вернулся, Розина вскоре сядет на корабль. К сожалению, эти письма необходимо доставить в Италию.

— Не удивляйся, если Джон Гордон решит нанести тебе визит. Кажется, для него очень важно получить ответ.

— Для него это всегда было важно, но не настолько, чтобы отправиться на юг.

Саладин поморщился:

— Теперь у него есть веские основания, Он расторг помолвку своей дочери с сыном Аргайла.

Джейн Гордон была одной из самых популярных невест в Шотландии. По мнению многих, она была самой богатой наследницей на Британских островах. Король много лет назад запретил Малькольму жениться на ней: ведь брак между графом Килдалтона и девушкой из могущественного клана Гордонов объединил бы приграничье и горы Шотландии — большую половину страны. Если в разговоре всплывет тема подобного брака, король заподозрит неладное.

— Бедная девочка, — заметил Малькольм. — Ее папаша принялся предлагать дочь всем женихам Шотландии и Франции с того самого дня, как малышку окрестили.

— Подозреваю, что он не замедлит обратиться с подобным предложением к тебе. Он интересовался, нашел ли ты невесту. Когда я ответил отрицательно, он спросил насчет твоих родителей, а услышав, что они находятся за границей по поручению короля, умолк.

— Взвешивал все «за» и «против».

— Согласен. Он улыбнулся и извинился. А затем нашел лорда Лоуэтта, который играл в шахматы с графом Маром.

— Дурная примета, когда эти трое собираются вместе, пусть даже и на охоте.

— Лоуэтт немедленно потерял интерес к шахматам.

— Я должен уведомить леди Мириам.

— Она всему научила тебя. С того дня, как она отбыла в Константинополь, тебе удавалось держать якобитов в узде. Зачем волновать ее сейчас?

— Потому что именно она попросила меня влезть в это дело. Если эта попытка вовлечь прелестного принца Карла увенчается успехом и дурно отразится на ней, я буду чувствовать свою вину. Ее соратники по дипломатическому корпусу — мужчины, разумеется — только и ждут случая, чтобы навредить ей.

— Лорд Дункан справится с любым, кто попытается дискредитировать ее, — зло прошептал Саладин.

Малькольму ничего не оставалось, как согласиться с другом. Его отец согласится, рискуя жизнью, драться на дуэли за леди Мириам. А взгляд его отца способен нагнать страха даже на короля Георга.

— Верно, но, коль уж моим родителям предстоит пострадать из-за этой авантюры, я предпочитаю, чтобы они были посвящены во все детали.

— Как ты собираешься сообщить им? Малькольм взял чистый лист бумаги.

— Несколько страниц дипломатического языка, полного уверток и иносказаний…

Саладин улыбнулся:

— О, это родной язык леди Мириам. Малькольм тоже засмеялся:

— Не забывай, что она много раз пользовалась им в наших интересах.

— И спасала наши никчемные шкуры от доброй порки.

— Хватит о нашей беззаботной юности.

Расскажи мне об Иланне. Действительно ли она — африканская принцесса?

— Ну, своеволия в ней достаточно для ашанти.

В свете собственных проблем, связанных с Элпин, Малькольм был рад компании второго такого же «пострадавшего», как он сам.

— Я начинаю думать, что все женщины своевольны.

— Да, когда ты отводишь им роль временного украшения спальни, некоторые не могут не взбунтоваться.

Взяв из серебряной песочницы горстку песка, Малькольм высыпал ее на стол.

— Извини, если я говорю что-то не так, спрашивая совета человека, который первый и последний раз переспал с женщиной в пятнадцать лет.

— Ты знаешь, какими соображениями я руководствовался.

— Да, я всегда уважал твое нежелание смешивать кровь двух наших рас. Но этой причины больше не существует. Выражаясь иносказательно и не оскорбляя пророка, гора сама пришла к Магомету.

Саладин обмяк.

— Мы оба попали в беду.

— Только не я. Мне ни к чему женщина, с которой нужно прожить всю жизнь.

Губы Саладина плотно сжались, превратившись в тонкую белую линию.

— Неправда, дружище. Тебе это необходимо, но ты слишком благороден, чтобы жениться, зная, что никогда… — он смолк и отвернулся.

— Зная, что у нас никогда не будет детей? — закончил за него Малькольм. Он никогда не даст жизнь сыну, который будет размахивать игрушечным мечом и играть в солдатиков. Никогда не станет отцом девчушки, плетущей венки и бегающей за бабочками. От грусти у него перехватило дыхание, но он знал, что погоня за недостижимым ни к чему не приведет.

Элпин сделала его калекой.

Она заплатит за это. Как только он посадит на корабль Розину, вручив ей эти проклятые письма, он возобновит попытки обольстить Элпин Мак-Кей.

— Хватит рассуждать о моем благородстве по отношению к слабому полу. Давай поговорим о тебе. Как ты намерен поступить с нашей африканкой принцессой…

Зазвенел колокольчик, показывая, что кто-то вошел в тайный ход, начинающийся за книжными полками. Саладин вскочил:

— Что за чертовщина!

— Тише, — Малькольм приложил палец к губам.

Имелось только два ключа. Он порылся в столе и нашел свой. Второй хранился у миссис Эллиот. Значит, теперь он в руках Элпин. Она помнила, как был устроен двор до того, как Малькольм выстроил новые казармы, и наверняка помнила расположение туннелей. В детстве она часто лазила там.

Он беззвучно, одними губами, шепнул ее имя Саладину.

Мавр нахмурился и прошептал в ответ:

— Зачем? Что ей надо?

Малькольм пожал плечами, а затем, приложив одну ладонь к уху, показал на себя и Саладина.

— Подслушивает?

Малькольм кивнул. Он был недоволен вторжением Элпин, но хотел узнать, что ей нужно. Взвесив все, он понял, что ему представилась великолепная возможность поделиться с Элпин ложными сведениями.

Улыбнувшись, он шепотом предложил:

— А не помочь ли нам ей?

Улыбаясь, Саладин протянул Малькольму руку.

Подойдя к шкафу ближе, чтобы Элпин слышала каждое его слово, Малькольм громко произнес:

— Наша Элпин превратилась в настоящую красавицу, правда, Саладин?

Элпин, стоявшая в нише темного, пыльного коридора, услышала этот комплимент и почувствовала, что ее тревога несколько улеглась. Она пришла сюда, чтобы шпионить, а вместо этого слышит такие приятные слова.

— Правда, — раздался голос Саладина. — Жизнь на острове явно пошла ей на пользу.

— Верно. Но ей лучше здесь, на родине.

— Что она собирается делать?

— Она не делилась со мной своими планами. Мне хотелось бы верить, что ее устраивает роль моей домоправительницы.

«Скорее на манговых деревьях вырастет инжир», — подумала Элпин. Как только удастся заставить его передать ей «Рай», она сядет на первый же корабль и уедет домой.

Саладин засмеялся:

— Представляю, как ты рад, что Элпин настолько близко к тебе!

— Согласен, это разжигает мое воображение. Надеюсь, что она об этом не догадывается.

— Не догадывается о чем? — поинтересовался Саладин.

Да, о чем?

Малькольм произнес что-то по-шотландски. Элпин никогда не удосуживалась выучить этот язык.

— Мы оба знаем, что ты испытываешь к ней определенные чувства, — по-английски заметил Саладин. — Но я и не подумаю рассказывать об этом ей. Уверен, правда, что она кое о чем догадывается.

— Почем тебе знать, — огрызнулся Малькольм.

Элпин смотрела во мглу, темную, словно чернила. В ее мозгу бушевали растерянность и любопытство.

— Достаточно видеть, как ты смотришь на нее.

— И как же? — Малькольм говорил тихо, но Элпин прекрасно расслышала обвинительные нотки в его голосе.

— Так, как смотрит голодающий на первое блюдо на огромном банкетном столе. И нечего так злобно пялиться на меня. Не я заказывал меню.

— Но ты радуешься моей неудаче.

— Виноват. Но скажи, дружище, готова ли леди Элпин ответить тебе взаимностью?

— Если сейчас и не готова, то скоро ответит. У меня созрел план.

Элпин насторожилась и подошла ближе. При этом она споткнулась обо что-то твердое и острое. Ногу свело болью, и, чтобы не закричать, девушка прикусила губу.

— Что это за звук?

Элпин прислонилась к стене, сняла туфельку и принялась растирать ушибленные пальцы.

— Какой звук? — заинтересовался Сала — дин.

— Мне показалось, что из туннеля донесся шум.

Сердце Элпин бешено забилось. Она затаила дыхание. О, если бы она могла их видеть! Но увы, потайная дверь была столь тщательно пригнана, что ни лучика света не проникало в туннель.

— Давай фонарь, я посмотрю, что там, — предложил Саладин.

Элпин задрожала и, поспешно надев туфельку, попятилась прочь из приютившей ее ниши. Оказавшись в основном коридоре, она прижалась к стене. Собравшись с духом, она дотронулась до кармана, в котором лежал ключ.

— Наверно, это крыса.

— С каких это пор в твоем замке появились крысы?

— С той поры, как передохли змеи. Змеи! — Элпин прислушалась, не шелестит ли по грязным камням пола чешуйчатое тело… Ее колени подогнулись.

— А что, если они не передохли, а, наоборот, расплодились?

— Не может быть, — заявил Малькольм. — Обе змеюки были самцами.

— Откуда ты знаешь? Они были похожи, как две капли, вплоть до ядовитых зубов.

Ядовитые зубы!

— Меня уверял в этом продавец змей на рынке в Барселоне.

— И ты поверил этой скотине? Ты что, забыл, как он пытался всучить тебе корону Изабеллы?

— А тебе — меч твоего прославленного тезки! — расхохотался Малькольм. — Ты собирался купить его!

— Забудь о-продавце змей и наших юношеских приключениях. На чем мы остановились? Ах, да… Ты собирался поделиться со мной своим планом относительно Элпин.

Голос Малькольма понизился до неразборчивого бормотания. Элпин снова прокралась в нишу и прижалась ухом к маленькой двери, через которую когда-то спокойно пробиралась внутрь. Но это было много лет назад. Она была одиноким, отчаявшимся ребенком. Она стала озлобленной, отчаявшейся женщиной — и никак не может разобрать, что там бормочет этот чертов Малькольм!

Когда шепот прекратился, Саладин присвистнул и заявил:

— Меня впечатлили твои смелые идеи.

Какие идеи? Мучимая нетерпением, уставшая стоять в темноте, Элпин постаралась собраться с силами и дышать потише.

— Ты ничего не слышал? — спросил Малькольм.

— Опять шум в туннеле? Возможно, явился призрак Властителя Границ.

— Ба! Да это сказки! — не согласился Малькольм.

Элпин знала об этом больше его. Первый взгляд на взрослого Малькольма Керра убедил ее, что Властитель Границ и ее Ночной Ангел — одно и то же. Но почему Малькольм не знает о том, кто это на самом деле?

— Он меня всегда интересовал, — признался Саладин. — Узнать бы, существует он на самом деле или же это просто сказка, которую выдумали родители, чтобы пугать непослушных детей!

— Тебе интересно все на свете, от звезд на небе до истории грехопадения.

— Пожалуйста, — процедил Саладин, — вернись к теме нашей беседы. О чем мы говорили?

Вы говорили обо мне! Черт бы побрал этого противного Малькольма! Поделится он своим планом или нет?

— Мы, помнится, беседовали о грызунах в туннеле. У меня возникла идея. — Голос Малькольма стал тише: по-видимому, он направился в глубь кабинета. — Ты пойдешь ко входу в туннель. Я влезу в эту маленькую дверцу. Мы выгоним паршивую крысу в огороженный сад.

Сердце Элпин замерло. Именно тем путем, о котором говорил Малькольм, она сумеет убежать. Много лет назад она проникла в замок именно через дверь в саду. Она пробежит по темному коридору и через окованную железом дверь выскочит в сад. Или же воспользуется ходом, ведущим в башню, и спрячется там. Но мысль о том, что ей придется снова войти в башню, которую она некогда считала своим домом, беспокоила Элпин больше, чем возможная встреча с крысой.

— Мне не нужны крысы в саду. Именно там я обычно возношу молитвы Аллаху.

— Бери с собой ятаган. Ни одна крыса не устоит перед этим клинком.

— Да не пойду я в этот ход!

— Почему? Неужели ты боишься? А я-то полагал, что мавры не ведают страха.

— Даже если змеи сдохли, а крысы стали безобидны, я помню, каких ловушек ты наставил в этом коридоре.

Ловушки! О, Господи! Куда она влезла? И когда эти двое продолжат разговаривать о ней?

— Это было давно. Я все их обезвредил. Саладин недоверчиво фыркнул:

— Неужели я оставил бы такие опасные вещи там, где на них может наткнуться ни в чем не повинный слуга?

— Может, и нет, но ведь этим ходом никто больше не пользуется. И я не собираюсь.

— Никто, если не считать этих отвратительных, мохнатых пауков с длинными лапами, — согласился Малькольм.

Пауки? Подумаешь! Элпин никогда не боялась пауков.

— Мерзкие твари! — с отвращением произнес Саладин.

— Только не говори, что ты боишься насекомых.

— Боюсь, если это такие же пауки, как тот, что пару лет назад укусил миссис Эллиот. Бедняга чуть не скончалась.

Ядовитые пауки! Элпин аж взмокла. Ее охватил леденящий страх.

Заскрипела кожаная обивка: кто-то из мужчин встал с кресла. Элпин убеждала себя не нервничать. Даже смертельно опасные пауки не нападают первыми и боятся людей. Разве не так? Она отнюдь не была уверена в этом, но ей казалось, что у нее хватит времени убежать, если она не споткнется о какую-нибудь из ловушек Малькольма и не попадет в сеть…

— Мне почему-то не верится, что змеи сдохли, — подал голос Саладин.

— Странно. Я готов в этом поручиться.

— Что-то ты слишком жаждешь заманить меня в эту дыру. Подозреваю, что ты хочешь, чтобы я там на что-нибудь напоролся.

Да здравствует скептицизм Саладина!

— Я давно перерос подобные забавы.

— Поклянись честью девятого графа Ки — лдалтона!

Элпин полагала, что понятие чести, графской или какой-либо иной, было глубоко чуждо Малькольму. Лично она не поверила бы ему, даже если бы он поклялся костями Христа.

— Обидно, что ты не веришь мне.

— Правильнее будет сказать, что я слишком давно знаком с тобой и меня твои слова не убедили.

— Погоди, — предложил Малькольм. — Присядь. Я расскажу Элпин про крыс, а уж она придумает, как с ними поступить.

— Вот уж не думал, что ты когда-нибудь будешь хвалить ее.

Да! Теперь-то она узнает, что у него на уме!

— Времена меняются. Люди тоже. — Элпин буквально видела, как он пожимает плечами.

Саладин расхохотался:

— Да уж. Ей ты готовишь знаменательные перемены.

Какие еще чертовы перемены? Когда они прекратят говорить загадками? Можно подумать, они знают, что она подслушивает… При этой мысли по коже Элпин побежали мурашки. Но она отказалась от нее — они не могут знать, что она стоит здесь.

— Кстати, где Элпин? — спросил Саладин.

— Наверно, катается верхом. Ей понравился серый в яблоках мерин.

— Это норовистая зверюга. Ты думаешь, она с ним справится?

— Надеюсь. Мне бы не хотелось, чтобы девчонка пострадала. Уверен, что тогда барон найдет, что сказать.

Барон! Услышав упоминание о ненавистном дядюшке, Элпин топнула ногой.

— Опять шум!

— Это твои мавританские фантазии. Там ничего нет, кроме привидений, крыс и пауков.

Элпин задрожала.

— Что скажет Синклер, когда узнает, что она предпочла жить здесь, а не у него? Ведь он — ее единственный родственник.

— Он все еще в Ирландии. Никак не налюбуется на внука.

— Он сильно изменился с тех пор, как твоя мачеха одержала над ним верх, Малькольм. Он захочет узнать об Элпин.

— Да. Я могу известить его письмом, но, как мне кажется, первой новость должна узнать леди Мириам.

— А ты расскажешь барону и леди Мириам то, что только что рассказал мне?

Интересно, что там рассказал великий Малькольм?

— Нет, не думаю, — нежность, прозвучавшая в его голосе, заставила Элпин замереть. — Я предпочитаю, чтобы мои планы относительно ее остались в моем сердце.

«Кинжал гораздо лучше смотрелся бы там», — подумала Элпин.

— Ну что ж, оставляю тебя наедине с письмами, — сказал Саладин. — Подошло время прочесть мои молитвы.

Когда Элпин услышала звук закрывающейся двери, она осторожно выбралась из туннеля. Оказавшись в зале, она плюхнулась в кресло и с облегчением вздохнула. Прогулка по закоулкам замка Килдалтон почти ничего не дала ей, если не считать информации о том, что у Малькольма имеется некий план. Элпин решила точно выяснить, что же у него на уме.

Здравый смысл подсказывал, что в ее распоряжении имеются необходимые для достижения цели средства. Но хватит ли у нее духу воспользоваться ими?