Глава 13

Раздумывая, когда же гость наконец перейдет к цели своего приезда, Малькольм пил пиво и смотрел, как Джон Гордон из Абердина расхаживает по его кабинету. Держа руки за спиной, тот изучал лежавшие на полках римские шлемы, наконечники копий и глиняную посуду, которые Малькольм и его отец нашли в руинах неподалеку от Адрианова вала. Затем, как ни в чем не бывало, посмотрел на глобус и, крутанув его на прощание, перешел к осмотру стены, на которой висели картины.

Горец выглядел совсем не так, как должен бы выглядеть человек, собирающийся свергнуть одного из величайших монархов мира. Его, казалось, ничуть не занимала ни опасность, которой он подвергался, ни чужие жизни, которые он подвергал опасности. Малькольм недоумевал, как может быть столь беспечен человек, обдумывающий объявление войны. Наверно, дело в том, что вся жизнь вождя клана Гордонов была отдана интригам якобитов.

Как бы то ни было, Малькольм не хотел первым заводить этот разговор. Он то и дело возвращался мыслями к Элпин. Проведя одну ночь в его объятиях, она превратилась в настоящую хищницу. Он планировал дать ей возможность поупражняться в роли соблазнительницы — после того, как его гость прекратит расхаживать туда-сюда и приступит к делу.

— Помнится, Килдалтон не был настолько процветающим при твоем отце, — по-шотландски проговорил Гордон.

Саладин доставлял им письма друг от друга, иногда Малькольм отправлялся на север, в Албердин, туда, где была крепость Гордона, но сам Гордон последний раз был в Килда-лтоне еще тогда, когда Малькольм был мальчишкой.

— На границе сейчас все иначе, — пояснил он. — Моя мачеха дала нам мир.

Его гость остановился перед относительно новым семейным портретом.

— Мавр сообщил, что лорд Дункан уехал в Константинополь вместе с леди Мириам. Они еще не вернулись?

Гордон говорит это из вежливости; его совершенно не интересует дипломатия.

— Нет, — ответил Малькольм.

Его гость расхохотался и покачал головой.

— Сочувствую персам. Если верить лорду Лоуэтту, леди Мириам способна выудить у человека даже фамильные драгоценности, и это называется дипломатией.

Мачеха Малькольма обладала талантом мирить враждующих мужчин. Двадцать лет назад, занимаясь этим, она не уберегла свое сердце. Отец Малькольма завоевал ее любовь и, женившись на леди Мириам, сделал бесценный подарок всем людям Килдалтона.

Любовь к мачехе заставила Малькольма улыбнуться.

— Обязательно передам ей ваш комплимент, — грустно пообещал он.

Гордон продолжил изучать портреты.

В отсутствие его мачехи ответственность за управление Килдалтоном взяла на себя Элпин. Ее деятельность, касавшаяся ежедневной жизни обитателей селения, завоевала всеобщее уважение. Малькольм недоумевал, как ему удавалось управляться без нее.

Гордон громко рыгнул. Подойдя ближе к портрету, он уставился на сестер Малькольма. Когда он щурился, его морщинистое лицо напоминало старую, грубо выделанную кожу. Он постучал пальцем по полотну.

— Вот эта, рыженькая. Твой отец может неплохо нажиться на ней.

Гордон имел в виду младшую сестренку Малькольма. В четырнадцать лег Энн мечтала лишь об одном: о поместье, которое было бы достаточно велико, чтобы вместить всех лондонских сирот. Она полюбит Элпин, как лучник любит новый лук.

— Энн сама знает, что ей делать.

— Он еще не просватал ее? Не слишком-то ты вежлив.

— Мои родители не используют своих детей как пешек в политической игре.

— А жаль. Союз с озерными Кэмеронами пошел бы на пользу обоим кланам.

Это замечание было настолько отвратительным и типичным для Гордона, что Малькольм никак не мог пропустить его мимо ушей.

— Для моей семьи не важно, что пойдет на пользу горным кланам.

— Ясно. Именно поэтому Шотландия остается раздробленной. Вы, приграничные кланы, наслаждаетесь своим положением покоренных. А горцы придерживаются другого мнения и никогда не откажутся от него.

Это был старый спор. Малькольм воззвал к логике:

— Земли горцев не граничат с владениями англичан.

Гордон отчаянно взмахнул сжатым кулаком.

— Если бы у нас были общие границы, мы раздавили бы англичан!

— Так же, как вы давите друг друга? Вы не можете прекратить воевать между собой даже для того, чтобы единым фронтом выступить против общего врага. Пока вы не сделаете так, Иакову Стюарту некем править.

Не убежденный доводами Малькольма, Гордон продолжал изучать золоченую раму.

— Как я понимаю, — процедил горец, — твоя модная штучка еще не вернулась.

Несмотря на то что Малькольм знал, кого имеет в виду Гордон, он притворился непонимающим. Он почти забыл о Розине.

— Моя модная штучка?

В последний раз поглядев на портрет, Гордон опустил свое массивное тело в одно из кресел, стоявших около стола Малькольма.

— Розина.

— Почему вы думаете, что она не вернулась?

— По двум причинам. Во-первых, если бы она вернулась, ты послал бы мавра на север с ответом от наших друзей из Альбано. Во — вторых, ты не тот человек, чтобы одновременно спать с двумя женщинами. В этом ты точь — в-точь как твой отец.

Дурные манеры гостя отталкивали Малькольма, но он понимал, что беседа о правилах поведения с Гордоном лишь продлит визит последнего. Малькольм избрал иную тактику.

— Я никогда не мог ничего скрыть от вас, Джон.

Гордон ехидно подмигнул.

— Ты достаточно хорошо спрятал от меня свою шотландскую девчонку. Кстати, кто она?

Шотландская девчонка. Странно, что кто-то может так называть Элпин. Малькольм ни когда не задумывался о ее происхождении. Она жила у своего дяди-англичанина. Она всегда была просто Элпин. А теперь это была его Элпин. Возникшая ситуация радовала его, особенно после того, что произошло прошлой ночью. Как только его северный гость вернется в свое логово, Малькольм снова займется Элпин и своими взаимоотношениями с ней.

— Вы ее не знаете.

Пожав плечами, Гордон поднял кружку с пивом.

— Мне знакомо ее лицо. Это странно.

— Что же в ней знакомого?

— Эти необычные глаза и волосы цвета красного дерева… Не помню, где я их видел. Из какого, говоришь, она клана?

При виде любопытства, сверкнувшего в глазах Гордона, чутье Малькольма подсказало ему, что от ответа следует уклониться.

— Это местная девушка. Сейчас она живет со мной.

— Охраняешь? — усмехнулся Гордон. — Не могу не отметить, что на твоем месте относился бы к девчушке так же. Она такая малышка. Но фигурка хороша.

Малькольм ясно представил себе вышеупомянутую фигурку и тотчас же возбудился. Смутившись, он взял кувшин.

— Еще пива?

Гордон допил круже, и снова налить себе. Выпил и это. В его глазах зажегся вызов. — Мне нужен договор с кланом Керров. Гордон все о своем.

— Да, это хороший сорт, — то, что оставалось у него в

— Вы зря приехали, Джон. Моя позиция останется прежней. Я буду доставлять в Италию вашу почту, но не желаю становиться изменником.

Кружка ударилась о ручку кресла.

— Черт побери, Малькольм, время на исходе! Ты не сможешь стоять по обе стороны границы одновременно.

— Смогу, поскольку владею землей с обеих сторон. Моя мать-англичанка позаботилась обо мне. Эти земли были ее приданым.

— Твой отец зря женился на анличанке. Добрые намерения Малькольма улетучились.

— Уверен, что вы прыгали от счастья, когда из-за смерти этот брак распался сразу после моего рождения.

Не интересуясь трагическими событиями, просходившими в жизни Малькольма, Гордон продолжил:

— Одно из двух: либо ты вместе с кланами, либо ты — наш враг. Что ты выберешь?

Малькольма жег гнев. Стараясь оставаться спокойным, он взял свинцовый карандаш и начал крутить его в пальцах.

— Думайте, что говорите, Джон, — предостерег он по-английски. — Это звучит как самое настоящее подстрекательство к мятежу.

Гордон подался вперед. Его лицо побагровело, став почти одного цвета с волосами.

— С каждым днем ты все больше похож на англичанина.

Не стоит играть словами.

— Я наполовину англичанин, как множество живущих в Приграничье.

— Мы никогда не упрекали тебя за это.

— Придержите язык, Джон. Вы обжираетесь моей нортумберлендской говядиной и посыпаете ее солью из моих английских копей.

— Это торговля. Тебе хорошо платят. Зная, что дальнейший спор ни к чему не приведет, Малькольм сдержался.

— У нас немало гораздо более важных дел, нежели сидеть тут, сравнивая горы и низины.

— Вот именно, низины, — упрямо прорычал Гордон. — Именно ты хочешь провести черту между моими и своими людьми.

— Границу придумал не я. Ее придумали ваши предки много столетий назад.

— Мы сделали это, чтобы защитить себя от жителей низин, готовых целовать ноги любому иностранцу, который взгромоздится на трон. Отвечай на вопрос, парень! Когда настанет час, поддержишь ли ты своих братьев с севера!

— Хватит! — Малькольм вскочил на ноги и, обойдя стол, оказался перед Гордоном. — Мы решим это во дворе. Вы взяли с собой меч, Джон?

Горец встал, его бегающие глазки уперлись в Малькольма.

— Ты горячий парень и, когда хочешь, ведешь себя как твой дедушка Керр, Великий Рейвер.

За много лет лишь несколько человек отваживались на это оскорбительное сравнение. Дед Малькольма по отцу, Великий Рейвер, был жестоким человеком, ставившим себя выше закона. Он был похож на Гордона. Кенет Керр оставил Килдалтон в нищете.

В годы своего владычества восьмой граф Килдалтона, отец Малькольма, лорд Дункан, был вынужден использовать все свое влияние, чтобы загладить проступки седьмого графа. Сегодня все пользовались плодами мира, завоеванного его отцом.

Малькольма иногда сравнивали с дедом из-за его роста и темных волос. Но так же, как и его отец, Малькольм скорее продал бы душу дьяволу, чем поставил бы под угрозу жителей Приграничья.

— Сравнение меня с Великим Рейвером — еще одно неоригинальное оскорбление.

— Оскорбление? — Гордон рассмеялся. — Твой дед сказал англичанам, что им следует сделать со своими законами и налогами. Если бы ты жил в горах, это сравнение звучало бы как комплимент.

В горах, в низинах. Горцы и жители равнин. Малькольм устал от этой борьбы, но Гордон и его присные наслаждались, стравливая шотландцев между собой. Для них мир — вынужденное состояние, не предвещающее ничего, кроме скуки.

— Так как, Гордон? Мечи или молчание? Глаза вождя засветились радостью.

— Ты хочешь подраться со мной, правда?

Вот именно. Но не по тем причинам, о которых думает Гордон. Недовольство размолвкой с Элпин лежало в основе раздражения Малькольма. А Гордон со своими глупыми спорами лишь усугубил это чувство.

— Я хочу подраться? Если вы рассчитывали явиться в мой дом и безнаказано оскорблять меня, то ошиблись.

— Неужели мне придется напомнить тебе, — продолжил Гордон, — что я на десять лет старше тебя и в десять раз медленнее двигаюсь?

Если вождь клана Гордонов не мог похвастать физической силой и молодостью, то в опыте и хитрости он не уступал никому. Но Малькольм обучался словесным дуэлям у мастера, точнее, мастерицы этого дела. Его учительницей была его мачеха.

Вспомнив об умной и терпеливой леди Мириам, Малькольм расслабился и присел на край стола.

— Тогда придержите свой поганый язык, Джон, и подумайте о проблемах, встающих перед вашими и моими людьми. Докажите, что вы способны сделать хоть что-нибудь хорошее для всех шотландцев, живущих в горах и в низинах.

На губах Гордона мелькнула довольная улыбка. Он снова устроился в кресле.

— Очень хорошо. Я отдам тебе мою дочь. Благодаря Саладину, предложение Гордона не застало Малькольма врасплох. Несмотря на это, политические последствия подобного брака заставили его задуматься. Объединение большей половины Шотландии было равносильно объявлению войны, особенно если учесть, что еще много лет назад, когда Малькольм был ребенком, король категорически высказался против подобного брака.

Понимая, что его испытывают, Малькольм протянул:

— Я был уверен, что вы помолвили ее с сыном Аргайла.

— Ты отказываешься от нее?

На самом деле Гордон спрашивал, пойдет ли Малькольм против воли короля. С той минуты, как Малькольм стал главой клана Керров, этот вопрос задавался бессчетное количество раз, но ни разу еще не звучал в стенах Килдалтона. Интересно, что он всплыл именно сейчас, когда родители Малькольма в отъезде. Это взбесило Малькольма даже больше, чем само неслыханное предложение.

— Я не превращу Килдалтон в поле боя.

— Слушай, парень, — изображая сердечность, Гордон поднял ладони кверху, — надо же иногда спорить с англичанами.

Гордонам вечно хотелось с кем-то спорить. Разве можно найти более удачный предлог для кровопролития, чем возвращение трона Стюартам?

— Говори только о себе. Я не намерен задирать врага, которого не смогу одолеть.

— Но ведь ты одолеешь англичан. Король Луи пошлет флот и двенадцать тысяч французских солдат. Взяв на борт красавчика принца Чарльза, они пришвартуются возле Лондона и застанут англичан врасплох. Когда все эти ганноверские трусы убегут на север, там их будем ждать мы: ты и я. Мы будем охранять границы, пока Иаков не сядет на трон.

Военная помощь была той самой морковкой, которую французы подвешивали перед носом осла-изгнанника Стюарта, исключительно для того, чтобы подразнить ганноверца, занимавшего английский трон. К сожалению, Гордон и еще некоторые вожди горцев настолько хотели увидеть правление Иакова III, что верили в пустые обещания Людовика XI.

Малькольм жалел якобитов за их наивность.

— Я не верю в то, что французы будут воевать ради шотландцев. Да и мало чести в том, чтобы за тебя сражались другие.

— Подожди, и ты увидишь, как к нам присоединятся все шотландцы, — подзуживал его Гордон. — Как только они увидят нашего красавчика-принца, они встанут за него горой.

Малькольм презирал якобитскую самоуверенность.

— Почему же они не поддерживают его сейчас, если уж им так нужно посадить Стюарта на трон?

— Дело в самом Иакове. Он надеется мало-помалу помирить шотландцев и англичан. Но на это потребуются годы. И кто видел, чтобы с англичанами договаривались по-хорошему?

— По-моему, последним проповедником был Георг I, — грустно заметил Малькольм. Гордон нахмурился и отвел взгляд — Вильгельм и Мария тоже заполучили корону, не проливая крови.

— Они добивались английской короны. Терпение Малькольма иссякло. Он сжал зубы.

— Георг провозгласил Союз Королевств почти так же, как королева Анна. — Не удержавшись, он добавил: — Если вы не забыли, она была из рода Стюартов.

— Англиканка, — злобно проговорил Гордон.

По мере того как аргументы Гордона становились нелепее, Малькольм все сильнее сомневался, что в горах когда-нибудь наступит мир.

— Ах, значит, вы собираетесь вести войну за веру?

Гордон стукнул себя кулаком по обтянутой килтом ляжке.

— Это война во имя сохранения королевского дома Шотландии.

Малькольм еле удержался, чтобы не бряк-нуть, что, благодаря великодушию папы римского, Стюарты в окружении других шотландских изгнанников находятся в полной сохранности на двух своих итальянских виллах. Вместо этого он спокойно произнес:

— Наши кланы невозможно соединить браком, Джон. Я уже женат, хотя и не обвенчан.

— На итальнской штучке? — Гордон вцепился в подлокотники кресла. — О чем ты договорился со Стюартами?

Ах, так. Значит, он полагает, что Розина — важное звено в интриге, а не простой курьер. Интересное предположение. Очень даже в духе якобитов. Малькольм поджал губы, чтобы сдержать улыбку.

Он остро ощутил иронию происходящего. Ему и в голову не приходило, что брак с Элпин облегчит его жизнь и окажет положительное влияние на шотландскую политику. Как это ни парадоксально, Элпин всегда занимала сугубо личное место в его жизни. А теперь ее присутствие может уберечь его от того, чтобы нанести оскорбление северным кланам, беспричинно отказавшись объединить Керров с Гордонами.

— Ну? — обиженно спросил Гордон.

— Это не Розина, а шотландская девушка, которую вы видели в огороде.

— Как ее зовут?

Малькольм уклонился от прямого ответа.

— Она приходится родственницей моему английскому соседу, барону Синклеру.

— Ага, ты признаешь, что она наполовину англичанка, — с горечью произнес горец.

— Да. Так же, как и я. Гордон горестно вздохнул:

— Так кто же она?

Видя, что беседа близится к концу, Малькольм попытался отказаться от предубеждения и объективно оценить ситуацию. С одной стороны, если Гордон знает семью Элпин, ему будет легче связаться с ними. Ему не давала покоя причина, приведшая Элпин в Шотландию: ей было просто некуда деваться. Прошлой ночью она сомневалась, стоит ли разыскивать Мак-Кеев. Она призналась, что не верит в их готовность позаботиться о ней. И это было естественно — Элпин всю жизнь пропутешествовала от одних родственников к другим…

Не имеет значения, как сильно он хочет оставить эту женщину при себе. Он не имеет никакого права да и не настолько бессердечен, чтобы не дать ей шанса связаться со своей шотландской родней.

— Ее зовут Элпин Мак-Кей.

Не сводя глаз со стола, Гордон потер ладонью лоб. Наконец, его грубое лицо расплылось в хитрой ухмылке.

— Я так и думал, что ее лицо мне знакомо. Молодчага, Малькольм!

Элпин сгорала от любопытства, когда Малькольм и его гость не вышли из кабинета даже к обеду. Что это за тип и почему Александр словно воды в рот набрал? Малькольм сказал что-то насчет соли, но разве может из-за этого возникнуть такая напряженность?

Элпин боялась, что он сердится на нее за эпизод в садике. Вот оно что! Он использовал приезд гостя как предлог, чтобы не видеться со своей новоиспеченной женой. Но Элпин не хотелось в это верить; если это правда, то она теряет все, что успела приобрести.

Отчаянно желая узнать ответ на этот вопрос, она пошла на кухню.

Дора сообщила, что вскоре после полудня Малькольм потребовал, чтобы ему принесли поднос с едой.

— Ты не знаешь, что это за человек? — поинтересовалась Элпин у служанки.

Дора мыла ботву турнепса в миске с водой.

— Единственное, что мне известно, это то, что он пьет неимоверно много пива. После второго кувшина лорд Малькольм лично спустился вниз и забрал в кабинет весь бочонок.

— Когда это было?

— Примерно час назад.

— Они все еще спорят?

— Нет, госпожа, но его светлость выглядели усталым.

Интересно… Может, он сердится на нее за то, что она дурачила и дразнила его? Или же причина недовольства кроется в визите Гордона? Надеясь, что последнее предположение окажется верным, Элпин наполнила кувшин апельсиновым напитком и отправилась к единственному человеку, который мог рассказать ей о таинственном госте.

Саладин полулежал в постели, подложив под спину кучу подушек. Он был похож на султана на троне. На коленях мавра лежали оселок и ятаган.

Элпин налила ему апельсинового напитка.

— Ты выглядишь неплохо. Тебе лучше?

— Немного, благодаря нежным заботам. Вспомнив рассказ Доры о том, как .мавр с Иланной повздорили прошлым вечером, Элпин решила укрепить мир между ними.

— Иланна не понимает твоей религии. Саладин одарил ее многозначительным взглядом, исполненным скептицизма.

— Она очень жалеет, что вчера выбросила в окно твой молитвенный коврик. Именно поэтому она сегодня ушла на рыбалку.

Он положил оселок и скрестил руки.

— Я что, должен поверить, что в ее извращенном африканском уме рыбалка означает некое искупление грехов?

Элпин улыбнулась:

— Это действительно наказание. В ее племени принцесса ашанти никогда не будет добывать пищу даже для вождя своего народа. Она скорее умрет от голода.

— Не сомневаюсь, — со смешком подтвердил Саладин.

— С ее стороны это действительно огромная жертва, Саладин.

Глядя в потолок, он погладил свою бородку.

— Значит, я буду с должным смирением принимать самые нежные кусочки, из которых она предварительно вынет все кости.

— О, этого она никогда не сделает. Увидев, как Саладин приподнял брови, а на лице его появилось нескрываемое самодовольство. Элпин пожалела, что завела разговор об Иланне. Она убедилась, что затеяла его зря, после того, как мавр заявил:

— Она будет кормить меня и благодарить своих языческих богов за эту честь.

Здравый смысл предписывал Элпин сосредоточиться на собственных проблемах. Она рассказала Саладину о том, что в замке находится гость.

— Ты его знаешь?

Саладин недоверичиво посмотрел на нее.

— А почему тебя интересуют подобные гости?

Элпин и сама не знала этого, но интуиция подсказала ей ответ.

— Потому, что прибытие этого человека расстроило Малькольма.

— Неужели тебя так заботит расположение духа его светлости?

— Разумеется. Мы поженились. Саладин нахмурился:

— И подобное положение дел устраивает Малькольма?

Элпин решила, чта сейчас не время проявлять девичью скромность.

— Пока что он выглядит довольным. Но это произошло лишь прошлой ночью.

Хитрая улыбка сделала Саладина похожим на мальчишку. Именно таким она помнила его.

— А ты рада?

Элпин вполне могла бы, не сдержавшись, выболтать все, что произошло в ее первую брачную ночь.

— Я была бы рада узнать, почему личность гостя Малькольма является таким секретом, — ей самой не понравился этот капризный тон, и она поспешила добавить: — Ведь я даже не знаю, ставить ли на стол лишнюю тарелку и готовить ли комнату для гостя. Может, от этого таинственного человека лучше прятать молоденьких служанок?

Саладин снова начал точить ятаган.

— Уверен, что твой муж выскажет свои пожелания на этот счет.

Тишину нарушало лишь шипение лезвия о брусок. Запутавшись, Элпин решила идти напролом.

— Знаешь ты, зачем прибыл этот тип, или нет?

Он повернул клинок так, чтобы лучше видеть лезвие.

— С чего ты решила, что я посвящен во все дела лорда Малькольма?

— Прекрати, пожалуйста, отвечать вопросами на мои вопросы! Мне нужен ответ.

— Тогда спроси у мужа.

— Можно подумать, что этот Гордон — беглый преступник или какой-нибудь опасный заговорщик.

Саладин был спокоен, как вода в заливе Гармонии. Он отложил точильный брусок в сторону.

— Неужели ты так думаешь?

— Я уже не знаю, что думать.

— Тогда, возможно, тебе не стоит задумываться над этим.

Элпин рассерженно всплеснула руками и пошла к двери.

— Иланна совершенно права: ты упрямец.

— Иланна скоро сменит свое мнение. Умирая от любопытства еще сильнее, чем прежде, Элпин рассчитывала, что солдаты расскажут ей все. Она пошла искать Рэбби Армстронга. К сожалению, тот стоял рядом с казармой и беседовал с Александром Линдсеем.

Элпин отправилась в кузницу.

Поболтав и поздравив Элпин с тем, что она по древнему шотландскому обычаю стала женой Малькольма, кузнец сообщил ей, что у незнакомца прекрасно отточенный меч.

Она остановилась рядом с «Руинами и развалиной» и заглянула в окно. Хозяин таверны наливал пиво группе воинов, одетых в тартан тех же цветов, что и таинственный гость.

В конюшне Элпин узнала, что незнакомец приехал на великолепно подкованном коне, а лорд Малькольм нашел себе прелестную невесту.

Ткачиха похвалила тартан гостя, носившего цвета Гордонов, и сказала, что Малькольму очень повезло с женой. Элпин стало совестно за то, что она продолжает шпионить.

Перейдя лужайку, она направилась обратно к замку. Проходя мимо мастерской кожевника, Элпин остановилась. Там ей удалось узнать кое-что новенькое. Судя по сумке гостя, он являлся предводителем клана Гордонов, очень известным человеком.

— И к тому же нахалом, — подмигнул кожевник. — Надо же — оторвать хозяина от красотки новобрачной!

Разрумянившаяся и счастливая, Элпин птицей вспорхнула по лестнице. Тут дверь распахнулась.

Малькольм ласково, но твердо взял ее за руку.

— Где ты была? — он буквально затащил ее внутрь.

Вот оно, семейное счастье. Хорошее настроение Элпин испарилось. Она с улыбкой высвободилась из рук Малькольма.

— Ходила в казармы и рассказывала твоим солдатам, как медолично ты храпишь.

Он прикрыл рот ладонью, сдерживая смех. Его плечи вздрогнули, а в глазах затанцевали огоньки.

— Предполагаю, что я заслужил это. Ему бы следовало злиться, а не радоваться.

— О, ты заслужил гораздо больше.

— Клянусь, — он приложил руку к застежке с гербом клана, — что готов на все, лишь бы заслужить прощение.

Приподнявшись на носки, она приказала:

— Не хитри и не изворачивайся. Склонившись к ней так, что их лица едва не соприкоснулись, он парировал.

— Как всегда, ты начала первой.

Элпин почувствовала аромат сандалового дерева и вспомнила восхитительный вкус кожи Малькольма. Она разозлилась на себя и испугалась, что Малькольм прочтет ее мысли.

— Дора сказала, что ты напиваешься с человеком по имени Гордон.

— Я слишком хорошо знаю тебя, Элпин. Я научился распознавать все твои увертки. Мне известно, зачем ты явилась в Шотландию.

У нее засосало под ложечкой. О, Господи, он раскусил ее!

— Правда?

Малькольм был серьезен, как волшебник в День Всех Святых.

— Да, — подтвердил он. — Я помню, что ты вчера сказала про Барбадос. Должно быть, там ты ощущала себя изгнанницей.

Старые обиды снова всколыхнули бешенство Элпин.

— Меня туда именно изгнали.

Он склонил голову набок. Волосы коснулись плеча.

— Через секунду тебе больше никогда не придется вспоминать о плантации «Рай» и о своей жизни там.

Господи боже, так он продал ее дом этому мерзкому Гордону?! Элпин застыла, словно парализованная. Ее сердце бешено стучало. Затем она вцепилась в руку Малькольма.

— Что ты сделал?

— Это сюрприз. — Взяв Элпин за руку, Малькольм повел ее по коридору. — Пойдем.

Глава 14

Элпин обуял ужас. Она чувствовала, что попала в западню. Рука Малькольма, державшая ее за локоть, казалась оковами рабыни. По его глазам ничего нельзя было понять.

Неужели незнакомец приехал, чтобы купить плантацию «Рай»?

О Господи, только не это! Умоляю!

С каждым шагом ее смятение росло. Она боялась даже поумать о том, что Малькольм мог растоптать ее мечты и надежды на будущее, питавшие ее столько лет.

По коридору, ведущему в малый холл, разносился мужской смех. Солдаты, дежурившие ночью, коротали время за игрой, дожидаясь заката. Достаточно ли еды оставила им Дора?

Посередине коридора Малькольм остановился.

— Элпин, ты дрожишь. Что случилось?

Ничего такого, о чем ей хотелось бы думать и разговаривать. Надо держать свои страхи в узде. Если ей удастся ускользнуть от него, она подумает о том, как исправить сложившуюся ситуацию.

— Я просто задумалась, хватит ли солдатам еды.

— Не верю. Скажи, в чем дело?

Она покосилась на закрытую дверь, ведущую на кухню — в ее убежище.

— Я беспокоилась о твоем госте. Мне бы не хотелось, чтобы он остался недоволен гостеприимством Килдалтона. Ты хорошо платишь мне… и наш брак не означает, что я могу пренебрегать своими обязанностями.

— Элпин, — строго прервал он. — О чем ты?

О Господи, он видит ее насквозь. Элпин ничего не приходило в голову.

— Посмотри на меня.

Она неохотно подняла глаза. Его губы крепко сжались.

Элпин несмело улыбнулась:

— Что?

Он провел по ее щеке костяшками пальцев и ласково попросил:

— Расскажи мне без уверток, пожалуйста. С чего бы ему быть таким милым? Он и понятия не имеет, насколько она не доверяет ему и как сильно хочет спасти людей с плантации.

— О чем тебе рассказать?

— Что ты сейчас думаешь?

Ей в голову пришла идея. Махнув рукой, Элпин нервно расхохоталась:

— Я думаю о том, насколько я ненавижу сюрпризы.

Он ободряюще, уверенно улыбнулся.

— Это тебе понравится. Это подарок от твоего мужа. Верь, он знает, что тебе нужно, — с этими словами Малькольм повел Элпин в кабинет.

Человек по имени Гордон, нахмурившись, стоял возле одного из фамильных портретов. Его тартан был помят, над низко спущенным ремнем нависало брюхо. Сумка вождя клана из тонко выделанной кожи висела у него не на бедре, а где-то около колен, что придавало Гордону неопрятный вид.

Посмотрев на Малькольма, Элпин не могла не отметить, что его стройная мускулистая фигура очень выигрывает в шотландском костюме.

Она чувствовала замешательство. Если Малькольм правильно понял цель ее цриезда в Шотландию и продал плантацию, зачем он хочет сообщить ей об этом в присутствии постороннего? Чтобы наказать ее. Да, его доброта и предупредительность являются частью хорошо обдуманной жестокой шутки.

Откашлявшись, Малькольм обнял Элпин за талию.

Гость повернулся и пристально посмотрел на нее, меряя ее взглядом с головы до ног.

— Элпин, — Малькольм подтолкнул ее ближе к центру комнаты, — позволь представить тебе Джона Гордона, моего друга и главу клана Гордонов. Он также является графом Абердинским, хотя и презирает этот титул.

Не сводя глаз с Элпин, Гордон фыркнул:

— Это титул, пожалованный англичанами. Я не дам за него ни гроша.

Не зная, что сказать, Элпин присела в реверансе.

— Здравствуйте, милорд.

Вместо ответа он подошел ближе и принялся ходить кругами вокруг Элпин, изучая ее, словно только что купленную рабыню.

— Небесные глаза, — пробормотал он. Оскорбившись до глубины души, Элпин вскинула голову.

— Приятно ли вы проводите время, милорд? — Он непонимающе посмотрел на нее, и Элпин пришлось добавить: — Надеюсь, ваша поездка в Килдалтон была удачной?

Он посмотрел на Малькольма и кивнул.

— Все верно. Она — Мак-Кей, с этим не поспоришь. Об этом говорит цвет волос, а глаза только подтверждают мои предположения. Она из рода Комина.