Облака похожи на белых барашков, стадом идущих к водопою.
– Да, и еще. Ты, наверное, надеешься на помощь своих дружков… Зря надеешься. Если бы один из них не сдал тебя, возможно, тебе и удался бы этот бунт. Тебе интересно, кто тебя предал? Очень интересно, не так ли? Но Аластра просил сохранить это имя в тайне. Надо же тебе чем-то занять мысли, пока ты будешь регенерировать. Если, конечно, у тебя хватит сил восстановить свое тело. Аластра счел, что твои мучения частично компенсируют его нарушенное душевное равновесие. Приятного отдыха!
Много белых барашков. Думать об облаках, только об облаках…
…– Послушай, Л'эрт, а почему ты не хочешь на мне жениться?
– А надо? – Он строит изумленные глаза.
– Нуты со мной встречаешься уже больше года. Я думала, ты меня любишь и все такое.
– Конечно, я тебя люблю и все такое. Особенно все такое.
– Не смешно!
– М-да. Ну буду тренировать чувство юмора.
– Почему бы просто не ответить правду?
– Правду? – Он чуть грустно усмехается. – Я, видишь ли, жутко привередлив. Мне надо, чтобы меня любили.
– Не понимаю. А я, по-твоему, тебя не люблю?
– Не меня. Ты любишь некий вымышленный, идеализированный образ.
Она хмурится:
– Я знаю, что ты черный маг, если ты об этом.
– Угу. А ты знаешь, скольких людей за свою жизнь я убил?
– К чему ты клонишь? Да, я знаю, что черные маги иногда убивают людей. У вас же там это положено для заклинаний.
– А если не иногда и для заклинаний, а каждый день, на завтрак, обед и ужин? Тогда как?
– Совершенно не смешно. Если я тебе чем-то не нравлюсь, мог бы так и сказать, а не пугать какими-то дурацкими страшилками.
– Это не дурацкие страшилки! Это та моя жизнь, которую ты не видишь!
– Ты хочешь сказать, ты каждый день убиваешь людей ради собственного развлечения?
– Не ради развлечения. Я ими питаюсь. И кстати, я совершенно серьезно.
– Питаешься?! Перестань вешать мне лапшу на уши!
– Лапшу? А если вот так?! – Он скалит пасть, демонстрируя длиннющие клыки.
Девушка охает, глаза у нее широко распахиваются. Она пытается отползти в сторону.
– Вампиров же не бывает… – Голос ее дрожит.
– А я тогда – результат твоей галлюцинации?
– П-пожалуйста, можно, я уйду? – Она сползает с постели, неловко падая на пол. На лице неприкрытая паника.
– Что, любить страшного мага Ра'ота проще, чем вампира?
Девушка не отвечает, лихорадочно натягивая одежду. Он задумчиво следит за ее мельтешением. Он уже успел выяснить, что она не поддается ментальному внушению. И значит, своей несвоевременной вспышкой откровенности он только что подписал ей смертный приговор: он не сможет заставить ее забыть сегодняшний диалог. А завтра же она донесет на него церковникам, и на него объявят охоту.
Девушка не успевает заметить его движения. Легкая боль от укуса сменяется нарастающей эйфорией: инкуб умеет заставить выглядеть соблазнительно саму смерть.
Ее кровь на вкус отдает горечью и ванилью…
…Девочка кажется призраком на фоне ночного леса. Как мог человеческий детеныш забрести в эту глушь? Она неловко переступает ногами по обломанному кустарнику. Светлые локоны, собранные в высокий хвост на затылке и украшенные пышным белым бантом, немного растрепались, в них набились иголки и лесной мусор.
Она поворачивает к нему лицо. В глазах ребенка нет даже тени страха.
Он садится на корточки:
– Где твои родители?
– Они умерли. – Голос у нее ненормально спокоен, словно она каждый день бегает по бурелому в бальном платьице и привыкла встречать странных людей.
– Ты заблудилась? Тебя отвести домой? – Его рука осторожно вытаскивает из светлых локонов мелкие веточки и поправляет съехавший бант.
– Нет, я уже нашлась. Я вчера заблудилась. А потом нашлась. Теперь я больше никогда не заблужусь.
Он хмурится и замечает легкую тень движения слева от себя.
– Не правда ли, милый ребенок, Л'эрт?
– Карвен… – шипит он. – Что здесь происходит?
– Уже ничего. Она тебе нравится? Хочешь, подарю?
– Решил отказаться от завтрака?
– Я не привык от чего бы то ни было отказываться. И я уже перекусил.
Он невольно косится взглядом на шею девочки. Но воротник платья слишком высок, и следов от укусов, даже если они и есть, он не видит. Девочка то ли их не слушает, то ли не понимает. На ее лице по-прежнему отстраненная безмятежность.
– Что-то я не замечаю радости в твоих глазах, Л'эрт.
– Я не ем детей.
– А я не предлагаю тебе ее есть. Кажется, ты хотел завести ребенка? Бери, дарю.
– Что ты несешь?!
– Какой ты злой. Мы не виделись почти двести лет, и ты по-прежнему готов сгрызть меня живьем? Это просто подарок. – Вампир скалит зубы, позволяя лунному свету блеснуть на его клыках.
Девочка никак не реагирует на эту улыбку. Нормальному ребенку уже давно положено улепетывать отсюда во все лопатки, оглашая своим визгом лес вокруг, а она просто стоит и смотрит.
– Что ты с ней сделал?
– Ничего особенного. Немножко модифицировал. Идеальная дочка для вампира. Она не будет тебя бояться. Разве не очаровательно?
Он осторожно берет руку ребенка в свою, пытаясь нащупать пульс на запястье – уже понимая, что не ошибся.
– Аластра запрещает инициировать детей.
– Запрещает. Он уничтожит ее, если узнает, не так ли?
Он встречается с Карвеном взглядом. Алые глаза бесстрастны, их огонь кажется мертвым.
– Ты до такой степени меня ненавидишь? Нашел способ, чтобы побольнее уколоть? Поздравь себя, у тебя прекрасно получилось!
Карвен криво усмехается. От этой усмешки стынет кровь.
– Ты доставил мне массу неприятных моментов. У меня есть полное право тебя ненавидеть.
– Еще скажи, что я тебе всю жизнь сломал!
– Мы еще посмотрим, кто кому сломает жизнь!..
…Староста селения, согбенный годами, боится его, но старается этого не показывать.
– Послушайте, лорд маг, вы говорили, что можете защитить нас от разбойников, если мой сын отдаст вам свой амулет. Тот, что добыл в походе в Заокские горы.
– Говорил. Вы отказались.
– Послушайте, мой сын погорячился. Он непременно отдаст вам все свои магические игрушки, все, что нашел, но я умоляю вас – защитите селение! Мы слишком бедны, чтобы платить разбойникам поборы в том размере, что они требуют. А, увидев недостачу, они совершенно озвереют. Они не люди, они чудовища.
Он пожимает плечами:
– Какая мне разница. Я тоже не человек.
– Да, да, вы маг. Послушайте…
– Это вы послушайте. Я должен получить эту «магическую игрушку», как вы изволили выразиться, совершенно добровольно. Добровольно, понимаете ли? А ваш сын не намерен мне ее отдавать. Это понятно: артефакт привязывает к себе.
– Он непременно вам ее отдаст, уверяю вас. Но помогите нам.
– Я не работаю в долг. Сначала артефакт.
– Хорошо, если я принесу вам его, вы поможете?
– Да, но мне нужна будет жизнь одного человека.
– В смысле? – староста недоуменно хмурится. – Это что, месть за нашу нерешительность?
– Это не месть. Моя магия связана с кровью. Я не могу построить заклинания, рисуя магические круги палкой на песке.
В глазах старосты испуг, переходящий в отвращение.
– Это… это омерзительно!
– Вы отказываетесь от сделки?
– Нет. Но я проклинаю этот день и час, когда я вынужден отдать вам жизнь невинного человека. Ваша магия противоестественна.
– Прекрати трепать языком, староста. Пока я не потребовал в дополнение к предыдущим условиям голову твоего сына на блюде и всех девственниц деревни в свою постель. А если тебе больше нравятся белые маги – нет проблем. Обратись с петицией к Главе Белой Лиги. Глядишь, не пройдет и года, как он накропает тебе официальный сочувствующий ответ…
…Накатывающая волнами усталость. Осталось два артефакта Химеры. Всего два. Целых два.
Гилеана… Он счел, что ее возвращение стоит любой цены. Что такая цель искупает выбор средств.
Но стоит ли ее жизнь – и жизни его детей – рек чужой крови? Кретвеан оказался прав. Он действительно превратился в монстра.
Если бы он мог не убивать! Впрочем, уже слишком поздно…
…– Эй! Немедленно прекрати ломать мои стрелы! – Сильная, но изящная, несмотря на шрамы, рука пытается выхватить у него полупустой колчан.
– Да ладно тебе. Такой забавный веночек получился. Синенький. Аккурат под цвет моих глаз. Разве я не очарователен? – Он сдавленно хихикает, все еще пытаясь сохранить серьезное выражение лица.
– Л'эрт, это же оружие! Я потом стрелять не смогу: руки от смеха будут трястись, если вспомню про твой вид с перьями за ушами.
– А я на самом деле засланный диверсант со стороны Некшарии. Подрываю обороноспособность повстанцев. Разве ты не знал про мою тайную миссию? – Он улыбается во весь рот, демонстрируя клыки..
– Паяц недоделанный! Ты точно уверен, что тебе несколько сот лет? Интересно, а разум вампиров со временем что, совсем деградирует?
– Будешь плохо себя вести – превращу в вампира и узнаешь сам. – Он делает большие глаза.
– Нет уж, спасибо. Как-нибудь обойдусь. Шел бы ты, а? Уже рассвет скоро, а мне надо хотя бы немного поспать.
– Мм… а ты уверен? Кстати, насчет перьев…
– Л'эрт! Положи… стрелы… на место… аа-ах-х-х…
…Один пыльный манускрипт сменяет другой. Иногда кажется, что вот-вот, и искомое заклинание замкнется. Но каждый раз только новая неудача.
А времени все меньше и меньше. Он найдет способ. Должен найти. Боги не всесильны. Должен, непременно должен быть способ обыграть Клиастро. Спасти мир. Мир ли?..
Круговерть медленно начала останавливаться. Чужие мысли еще теснились в ее голове, причиняя боль, но теперь это уже не грозило уничтожить ее собственный разум. Что-то их заблокировало. Теперь они сворачивались, словно старые свитки на дальних полках библиотеки, ожидающие своего читателя. Потом, позже, она подумает надо всем этим. Потом, не сейчас. Слишком много информации. Слишком много чувств. Глупо было лезть в его голову. Наверное, надо извиниться. Чуть позже.
Керри моргнула. Казалось, веки весят целую тонну. Перед глазами у нее плыло. Руки кто-то удерживал в ледяных тисках.
– Мышонок, ты меня слышишь?
Голос вампира проник сквозь наполнявшее пространство ватное ничто. Керри хотела кивнуть, но смогла только еще раз опустить веки. Во рту стоял мерзкий вкус, будто она наелась пыли.
Понемногу, словно нехотя, возвращались звуки, изгоняя прочь ватную муть. Она услышала, как почти прямо над ней щебечет какая-то пташка.
Воздух со свистом вырвался у нее из груди. Она вдохнула еще и еще раз. Весенний воздух был невыразимо сладким. Взгляд девушки постепенно начал проясняться.
Она лежала на спине, уставившись в светлеющее небо. На востоке начала набухать алая полоса. Боги, сколько же она провела без сознания? Только ночь? Или больше?
– Мышонок?
Керри прокашлялась:
– Пусти меня. Ты делаешь мне больно.
Она услышала вздох облегчения.
– Ты пыталась выцарапать себе глаза.
– Уже не пытаюсь. Пусти! – Почему-то она боялась его прикосновений, словно они несли в себе опасность. Но разбираться в спутанных ощущениях не оставалось сил.
Тиски разжались. Ей даже удалось сесть, почти не цепляясь за вампира, – разве что совсем чуть-чуть. Одна из ее ладоней наткнулась на что-то мокрое. Керри поднесла руку к глазам. Кровь. Она перевела взгляд на Л'эрта.
Атласная рубашка вампира на правом боку сменила цвет с синего на темно-красный. Она не видела самой раны – края рваной ткани и спекшаяся кровь не давали рассмотреть, но крови было слишком много. Керри испугалась – и окончательно пришла в себя:
– Боги, это я тебя так?!
– Нет, это я с деревьями подрался, пока падал. – Вампир вымученно улыбнулся. Цвет лица у него был даже не бледный, а зеленоватый. – Не обращай внимания, мышонок. Просто легкая царапина. Выглядит куда страшнее, чем на самом деле.
– Ты уверен?
– Конечно. Через несколько часов и следа не останется.
Он лгал. Вспоротый бок адски болел, но у вампира не было времени заниматься своей раной: он пытался вытащить сознание Керри из захлестнувшего ее безумия. И кажется, ему это удалось.
Девушка нервно покосилась на алеющий восток и попыталась встать на ноги, опираясь на вампира.
– Мне… мне лучше уйти. Если Рален будет меня искать… Я не собиралась отлучаться так надолго.
– Скажешь, что училась охотиться на вампиров, – Он подмигнул.
– Лучше бы я действительно училась охотиться на вампиров. Вечно из-за тебя какие-то проблемы. – Она слегка покачала головой и медленно двинулась прочь, придерживаясь за стволы деревьев. Л'эрт не стал возражать и указывать, что вообще-то это не он лез в чужую голову. Сказывалась слабость из-за сумасшедшей потери крови.
Он устало закрыл глаза и привалился спиной к дереву, не замечая, как сползает вниз. Надо было взять себя в руки и отправиться на стрелку с главарем разбойников, но сейчас это казалось неважным.
Перед тем как окончательно провалиться в зыбкое забытье, Л'эрт успел подумать, что так и не узнал, что же делала Керри рядом с логовом Волков.
ГЛАВА 7
Небо уже давно было не черное, а светло-серое. До восхода солнца оставались считаные минуты. Ей пора уходить.
Валина зло ударила кулаком по перилам балкона и поспешно двинулась под защиту безопасной тени толстых стен замка. И ведь он говорил, что на этот раз ушел совсем ненадолго! Но вот снова утро, а его все еще нет.
Наверняка он опять ищет свои дурацкие книги. Превратил подвалы замка в какую-то несусветную библиотеку. Она уже не раз пыталась понять, что он ищет в этих книгах, но зачастую не могла прочесть дальше первой страницы: большая часть принесенных вампиром манускриптов была написана вовсе не на всеобщем.
Старые стены источали холод. Она провела рукой по камню, ощущая кончиками пальцев его шероховатость. Спать не хотелось. Сможет ли она хоть когда-нибудь перестать прятаться от солнца? Аластра обещал, что сможет… Она обхватила себя за плечи, пытаясь согреться. Аластра больше не будет выполнять свои обещания. Никогда. Никогда…
…Шел дождь. Серый, промозглый и противный, как любой дождь поздней осенью. Ее сапоги проваливались в грязь по щиколотку. Скорее всего, эта прогулка окончательно испортит ее обувь. Она пыталась сосредоточиться на этой мысли, на шуме дождя, на порывах ветра, раздувавшего ее плащ. Пыталась, но не могла.
Общий сбор могли объявить только по одной-единственной причине. Она не хотела об этом думать. Как будто, если она не будет думать, хоть что-то изменится.
Она все еще думала о дожде, когда вступила в пределы каменных колец Алайна. В самом центре горели факелы, выставленные на земле в форме правильного полумесяца. Наверняка они поддерживались магией – обычный огонь был бы уже давно затушен дождем. Свет вампирам не нужен, у большинства из них он только раздражает глаза. Факелы были зажжены намеренно, чтобы собравшиеся, стремясь рассмотреть фигуру в Центре, испытывали неприятные ощущения. Валине свет не мешал. Несмотря на то что она при свете видела несколько хуже, чем в абсолютной темноте, она предпочитала его наличие. Темнота ее пугала.
Фигура, стоявшая в окружении факелов, сейчас казалась неподвижной статуей. Огромные черные крылья, как у гигантской птицы, развернутые за спиной, бросали на лицо неверную тень. Такого варианта трансформации она раньше не видела. Вероятно, крылья позволяют ему летать, оставаясь в человеческом теле. Она старалась смотреть ему в лицо, но взгляд постоянно соскальзывал на пентаграмму, висевшую на его груди.
Кажется, она опоздала к началу церемонии. Впрочем, ее опоздание не имело значения – в обязательном порядке она должна была присутствовать только на окончании, когда будет произноситься Клятва.
Ее плеча осторожно коснулись ледяные пальцы.
– Приятный сюрприз, Валина, хотя я и проиграл спор. Я полагал, за тобой придется посылать эскорт.
Она резко развернулась, впиваясь взглядом в невысокого вампира со светлыми, чуть рыжеватыми волосами.
– Глонк?! Ты жив?!
– Условно, как и все мы. – Вампир широко улыбнулся, демонстрируя вполне человеческие зубы. Валине иногда хотелось его спросить, как же он питается. Но они были слишком поверхностно знакомы, чтобы она могла позволить себе такой личный вопрос.
– Но ты должен был умереть! Ты же обеспечивал его безопасность! – Ее затрясло.
– Я счел, что мне выгоднее поддержать другую сторону. К тому же у меня были некоторые обязательства перед нашим новой главой. Давний долг, так сказать.
– Ты его предал! Да как ты вообще мог?! Он же был твоим Мастером! Он создал тебя!
– Да, это доставило мне ряд неприятных ощущений. – Глаза напротив были бесстрастны. Холодные глаза змеи. – Но видишь ли, жажда свободы иногда так заманчива…
– Это ты… ты… Я так и знала! Аластра никогда не проиграл бы этому, – она резко ткнула в фигуру, окруженную факелами, – если бы бой был честным!
– Честным? Валина, не будь так наивна. Это же не рыцарский турнир. Тут все решает сила.
– Сила? Карвен был слабее его!
– Один – да. Но он же был не один.
Она сжала руки в кулаки, с трудом сдерживаясь, чтобы не вцепиться ногтями в это добродушное лицо. До смерти Аластра Глонк считался пятым по силе в ковене. Сейчас, если слухи о погибших в том сражении не лгут, он претендует на второе место. Если бы Л'эрт оставался в ковене, он бы теперь стал третьим.
Сколько еще вампиров возвысились за счет перебежки к Карвену в нужный момент? Сколько в итоге одновременно выступили против Аластра? Она не знала. И сомневалась, что ей хоть когда-нибудь удастся это узнать.
Она так и не успела помириться с отцом. И этого теперь уже не исправить.
– Что он тебе пообещал за это, проклятый изменник?
– К вопросу об изменниках. Мы кое-кого уже познакомили с очищающей силой света. Ты хочешь к ним присоединиться? А то мне казалось, что твоя жизнь начала налаживаться. Вроде ты даже помирилась со своим супругом? Кстати, что-то я его не вижу здесь. Он потерял приглашение?
Валина сглотнула и отвернулась.
– Он не сможет прийти. – Она лгала. Она просто утаила от Л'эрта, куда и зачем идет. Это оказалось легко – вампир был слишком погружен в свои книги.
– Даже так? – Глонк склонил голову набок, короткая рыжеватая прядь упала ему на глаза. – Карвена это не порадует.
– Послушай, он давно уже не член ковена. – Она нервно облизнула губы, не замечая этого. – Он даже формально не обязан приходить.
– Формально не обязан. Фактически ему не стоило пренебрегать этим. Я очень советую тебе переубедить его, Валина. Для вашего общего блага. Карвену нужна его клятва.
– Я не понимаю. Я думала, Карвен его друг. Он же предупредил меня, что Аластра пытается убить Л'эрта.
Глонк хмыкнул:
– Ты иногда так очаровательно наивна, Валина. Впрочем, это понятно – ты еще так молода. Твои способности упорно не замечать истину меня восхищают…
Камни холодили пальцы. Погрузившись в воспоминания, она не заметила, как спустилась в самый низ замка, в подвальные помещения. Здесь не было жилых комнат, подвалы использовались Л'эртом как место для своих магических экспериментов. А теперь еще и как библиотека.
Если закрыть глаза, можно представить, как он сидит за огромным старым столом и пишет, пишет какие-то свои дурацкие заклинания. Его пальцы постоянно испачканы в чернилах, как у какого-то школяра.
Сколько еще пройдет времени, прежде чем он узнает правду? Каждый раз, когда он уходил, у. нее падало сердце. Вдруг он столкнется с кем-то из других вампиров? Четыре года она жила, словно шла по канату над пропастью, каждый миг ожидая падения.
Если он узнает, что Аластра мертв, он наверняка бросит ее. К тому же теперь, когда эльфийка беременна… Валина стиснула руки в кулаки. Нет, понятно, что все это не больше чем случайность, но как же она завидовала Ратиниаре…
Она стремительно зашагала вперед, пытаясь найти что-либо, что могло бы отвлечь ее от тяжелых мыслей – хотя бы ненадолго.
Один из дальних подвалов всегда был заперт. Может, попробовать пойти туда?
–
Не делай этого. –Вторжение чужих мыслей отдалось щекоткой по коже.
– Не делать чего? – спросила Валина, продолжая возиться с замком. Этот призрак давно не появлялся. Кажется, несколько лет. Она уже стала надеяться, что никогда его не услышит. Видимо, зря. Ей не нравилось его присутствие в своей голове.
– Не ходи туда. Я чувствую чужую силу. Это может быть опасно.
– Дух, это мой дом. Что бы там ни было, это не может быть для меня опасно. Или ты полагаешь, что мой муж тайно прячет там служителей Пресвятого Ордена?
– Я не знаю. Там что-то, чуждое мне. Не люди, нет. Что-то более опасное.
– Ключ со святой водой?
– Я же не шучу.
– В последний раз, когда ты приходил, моя голова чуть не раскололась от боли. Ты хотел, чтобы Л'эрт не делал какого-то заклинания. Но ничего не случилось! Ты ошибся! Ты сам говорил, что не всеведущ. Что такого за этой дверью? Я не верю, что Л'эрт будет держать чудовище в собственном замке.
– Если бы я знал, я бы уже объяснил! Я не знаю!
– Я не верю тебе, дух. То ты утверждаешь, что тебе надо поговорить с моим мужем, то исчезаешь и не проявляешься. Он очень хотел узнать, кто ты и что тебе от него надо.
– Я… не хочу передавать это через тебя.
– Ты же сам говорил, что не можешь пробиться в его разум.
– Не могу. Но на этот вопрос я не хочу отвечать через посредников. На любые другие – да, но не на этот.
– Но ты же вообще пропал! Как можно передать ему хоть что-то, если ты не говоришь вообще ничего?
– Я… я не всегда контролирую свой разум. Иногда я словно теряю память. Нет, не память – все ощущение самого себя. И соответственно, не могу заставить даже тебя услышать мои мысли. Я не знаю, почему так. Но…
– Понятно, – Валина подавила желание покачать головой. Он же, скорее всего, ее не видит. Или видит? Впрочем, это неважно. Все-таки это классический неупокоенный дух. Чем больше времени проходит с момента смерти их тела, тем более они безумны. Значит, и этот скоро перестанет терзать ее. Что ж, хоть одна хорошая новость.
Она продолжила возиться с замком, не обращая больше внимания на посторонние мысли. Неупокоенные духи не умеют чувствовать опасность. Просто он ее зачем-то пугает. Кто знает, может, это следствие его разрушающегося сознания.
За дверью ничего не было. В смысле – совсем. Просто очередное пустое помещение. Полностью пустое, только голые каменные стены и пол, засыпанный песком. Она шагнула внутрь. Песок хранил остатки какого-то смазанного рисунка, кое-где его покрывали кучки сажи. Но это ведь просто песок, не так ли?
И тут она поняла, что больше не слышит голоса духа в своей голове. Валина вздохнула с облегчением. Общение с Духом было ей неприятно. Наверное, у него опять наступил период упадка сознания.
Она прошлась по песку, стараясь не запачкать подол платья в саже. Помещение не казалось ей опасным. Вероятно, Л'эрт пробует тут свои заклинания – потому и рисунки на песке. Но зачем запирать дверь? Она прошлась по периметру комнаты, потом решила поближе посмотреть на рисунок в центре. Валина не заметила, что отпечатками своих ног она восстановила одну из стертых линий.
Неожиданная боль, иглой пронзившая затылок, заставила ее заорать. Ей показалось, что в голову к ней разом залезло не меньше сотни неупокоенных душ. Она едва удерживалась от желания разорвать на себе кожу, чтобы прогнать их прочь.
–
Как интересно. Как удачно. Такой мощный медиум.
– Кто… ты?.. – Почему-то говорить было тяжело.
–
Нет, сначала я хочу узнать, кто ты.
В голове словно лопнул огненный шар. Кто-то рассказывал Валине, что в момент смерти перед глазами проносится вся предыдущая жизнь. Неужели она умирает? Осколки воспоминаний с невероятной скоростью возникали и пропадали в ее сознании.
–
Как мило. Он играет со мной в прятки. Аркан Лаграсса, аркан Ксеора… Лигейя? Этой я не знаю. – Картинки перед глазами Валины стали сменяться медленнее. Но теперь они стали несколько систематичнее. Словно кто-то принудительно заставлял ее вспоминать только то, что было связано с Л'эртом. Точнее, с его книгами и записями.
– Ты делаешь мне больно! – Валина попыталась сосредоточиться и прогнать странного духа. Но тот вообще не заметил ее усилия.
–
Больно? Что с того… Итак, он пытается меня обмануть. Глупый человечек. Его придется предупредить…
– Не-ет!..
Боль стала невыносимой.
Ратиниара выбежала на лестницу, удивленная доносившимся снизу шумом. Вроде же Л'эрт еще не возвращался? Обычно такой грохот стоит только от его экспериментов.
Она пробежала вниз почти пролет, когда увидела поднимающуюся ей навстречу Валину. Волосы вампирки, обычно более чем тщательно уложенные, сейчас напоминали разоренное воронье гнездо. Движения были какими-то дергаными, словно у механической куклы. На площадке второго этажа Валина чуть не упала, едва успев уцепиться за перила. Ратиниара поспешно преодолела разделявшее их расстояние.
– Валь, что с тобой? Тебе плохо?
– Нет. – Голос тоже был какой-то странный. Словно чужой.
Эльфийка нахмурилась. Может, дело в том, что уже наступил рассвет? Валине вроде положено спать в это время.
– Тебе помочь дойти до спальни?
Валина подняла голову, встречаясь с ней взглядом. Ратиниара охнула. Глаза вампирки были сплошными провалами черноты.
– Валь, да что с тобой? Ты всегда такая, когда день?
– Нет. – Валина вцепилась руками в плечи Ратиниары. Та чуть поморщилась – кажется, Валина явно не в себе и не помнит, что ее силы значительно превышают человеческие.
– Пусти! – Ратиниара попыталась высвободиться, но пальцы на ее плечах лишь сжались еще сильнее. – Ты же мне кости сломаешь! Ты с ума сошла?
– Нет.
Ратиниара дернулась сильнее. Что происходит? Валина почувствовала ее движение и неожиданно расхохоталась, сверкая длинными клыками. Сердце эльфийки тревожно сжалось. Л'эрт часто смеялся, не прикрывая рта, но вот Валина –
никогда.За все то время, что они жили вместе, Ратиниара ни разу не видела ее зубов.
– Валь, пусти меня, – попросила эльфийка. Голос у нее упал до шепота.
– Нет.
Эльфийка не заметила движения, только вдруг почувствовала ее зубы на своей шее. Боль от укуса была резкой и колючей. Ратиниара закричала и изо всех сил толкнула Валину от себя. Та даже не пошевелилась – руки эльфийки словно столкнулись с каменной стеной. Боль в шее все усиливалась. Голова странно закружилась, стоять на ногах стало трудно. Наверное, она бы упала, но Валина держала ее слишком Крепко. Кричать сил больше не было.
Она едва почувствовала, как Валина оторвалась от се шеи. воздуха не хватало, но вдохнуть почему-то не получалось. Смех вампирки слышался откуда-то издалека. Сильный пинок в грудь заставил Ратиниару пошатнуться назад. Ноги ее не слушались, и она полетела вниз, смутно ощущая на теле удары каменных ступеней лестницы. А потом вдруг ее накрыла темнота, затягивающая в свой спокойный и бездонный омут.
Перед глазами висели смутные тени. Валина зашаталась и скользнула вниз, касаясь спиной перил лестницы.
–
Уходи отсюда! Я не могу ее выпихивать из твоего сознания! Даже моих сип как С'к'ни'хха для этого недостаточно!
Она прикоснулась кончиками пальцев к вискам. Чего он хочет? Что она здесь делает? Она же была в подвале? У нее что, провалы в памяти?
–
Валина, немедленно уходи!
В воздухе пахло свежей кровью. Она отняла руку от своего лица. Пальцы были запачканы красным. Но это не было похоже на ее собственную кровь.
– Что… здесь… происходит?
Платье казалось мокрым. Она скосила глаза вниз. Лиф платья спереди насквозь пропитался кровью. Ее затошнило.
–
Уходи! Валина, время слишком дорого! Если она вернется, я не смогу тебе помочь!
Валина неуверенно поднялась на ноги, цепляясь непослушными пальцами за скользкий камень резных перил. Голова была тяжелой и какой-то чужой. Она сделала шаг к ступеням и застыла. От ее ног вниз по лестнице растекалась широкая красная полоса – словно парадная ковровая дорожка, раскинутая для дорогого гостя. Вот только эта дорожка была из крови. Позывы к рвоте стали почти непреодолимыми. Она скользнула взглядом вниз.
У подножия лестницы сломанной куклой лежала эльфийка. Валина не помнила, как слетела вниз.
– Ратти… Великие боги, что же тут было? Ратти! – Она попыталась перевернуть эльфийку лицом вверх, не понимая, не желая понимать, что пульс, который она должна была давным-давно ощутить своим обостренным восприятием вампира, не бьется.
– Ратти! – Она затрясла неподвижное тело в своих руках, словно пытаясь разбудить эльфийку. Голова Ратиниары безвольно запрокинулась назад, открывая две четкие точки укуса, из которых еще сочилась кровь. – Боги… нет! Нет, пожалуйста! – Валина на секунду закрыла глаза, молясь, чтобы все это вдруг оказалось кошмарным сном.
–
Валина, уходи!
Она открыла глаза. Ничего не изменилось. В се руках по-прежнему лежал труп. Валина упала на колени, ее вырвало кровью. Боги, это же не может быть на самом деле! Она не могла!
–
Валина, НЕМЕДЛЕННО уходи! Я ее чувствую!
Темнота перед глазами стала сгущаться. Дух в ее голове словно сошел с ума: она ощутила резкий укол боли.
–
Беги же! –И новый укол.
Бессознательно она метнулась прочь. Прочь от боли, разрывающей голову, прочь от крови, покрывавшей все вокруг, прочь из этого кошмара, который просто не может быть явью. Входную дверь она фактически сорвала с петель.
