— Нет, господин учитель. — Голос Тэлии был очень тих, на лице горели огромные глаза.

— Разве эта мысль тебя не пугает?

— Пугает, господин учитель, — ответила она негромко, кусая губу. — Только какой-нибудь полный дурачок бы не… — Она замолчала, подбирая слова.

Гриффон нашел их первым.

— Мы все слышали рассказы, сэр, — и те, у которых плохой, гадкий конец, и те, что кончаются восхвалениями победителя и всеобщими празднованиями. И я приехал сюда сразу после похорон Таламира; думаете, мы не слышали разговоров об отраве? Мой родной брат сразу сказал, что я, должно быть, сумасшедший, раз хочу стать Герольдом. Когда мы слышим страшные истории, мы пугаемся так, что будьте здоровы! И все-таки служба Герольда — это то, что мы должны делать, так же, как Ваниэль. Может, человека и нельзя сделать Герольдом; может, им можно только родиться, а вся подготовка, которую вы нам даете, только помогает нам проще и лучше сделать то, что мы в любом случае должны сделать. Во что бы то ни стало. Герольды, мне кажется, в чем-то все равно что пьяницы или что-то вроде. Выбора и у тех, и у других нету: тянет, и все тут, хоть тресни. А остановиться и не можешь, и не хочешь. — Гриффон плюхнулся на место, только тут осознав, что произнес свою речь стоя.

Напряженные складки на лице Герольда Терена разгладились.

— Я так понимаю, вы все согласны с Гриффоном?

Посерьезневшие ребята молча кивнули.

— Тогда я скажу только, что Спутники, по-видимому, снова, как всегда, Избрали правильно. Гриффон, ты обладаешь недюжинным красноречием. Думаю, тебе следует серьезно подумать о занятиях логикой и риторикой — ты можешь оказаться очень полезен как дипломат.

Гриффон зарделся и уставился на свои руки, что-то невнятно протестующе бормоча.

— А теперь, раз уж мы косвенно затронули эту тему… вы все знаете, что новых Герольдов выбирают Спутники, но знает ли кто-нибудь из вас, как они это делают?

Ребята молча, озадаченно переглянулись. Терен усмехнулся.

— Я тоже не знаю. И никто не знает. Несколько человек — наиболее чувствительных к связи, которая образуется между Герольдом и его Спутником — описывали эту первую встречу как «чувство, как будто тебя измеряют». Но что измеряют Спутники, не знает никто. Все, что нам известно, это что после того, как Спутник делает выбор, между ним и его Герольдом возникает мысленная связь, которая похожа, но не идентична мысленной связи, существующей между близнецами, — Он обменялся ухмылкой с Дрейком и Эдриком. — Позднее вы узнаете больше об этой связи и о том, как ее использовать. А пока с вас довольно знать, что она существует — так что, если вы почувствуете нечто этакое, необычное между собой и своим Спутником, знайте, что это вам не мерещится и вы не сходите с ума. Когда вы станете постарше, вы, возможно, разовьете в себе один из Даров — тех, что посторонние называют «Магией Герольдов». Позже вы узнаете побольше и об этом тоже, но имейте в виду, если вам показалось, что ваш Спутник говорил с вами, когда Избирал вас, то вы не ошиблись. Говорил. И пусть даже вы никогда не будете обладать более чем крохой Дара, в момент Избрания Спутник всегда говорит с вами в вашем сердце — даже если этот раз оказывается единственным. Вам это не приснилось. А если у вас проявится нужный Дар, когда-нибудь вы научитесь и отвечать своему Спутнику.

Тэлия бессознательно издала вздох облегчения, даже не заметив, что и все остальные, за исключением Давана, сделали то же самое.

— И еще одна вещь, которую вы должны знать о Спутниках, — продолжал Терен. — Никогда, ни на миг не сомневайтесь в том, что они не животные, а нечто значительно большее. Любая сказка, которую вы слышали, и отдаленно не показывает всего, чем они являются на самом деле. Ну, чтобы поподробнее разобраться в этом, знает ли кто-нибудь из вас, откуда взялись Спутники?

Даван кивнул.

— Мои родители рассказывали мне, сэр.

— Тогда, будь добр, расскажи остальным.

— Это случилось в те времена, когда королевства Вальдемар еще не существовало, — начал Даван. Тэлия слушала его с напряженным вниманием, поскольку рассказ был ей совершенно неизвестен. — В одной стране, где правил дурной король, на востоке, дальше, чем все наши соседи, жил-был один хороший человек. Звали его барон Вальдемар; он жил на западной границе своего королевства. Тамошний король был из тех, что хапают все, что захотят, и не обращают никакого внимания на то, что страдают их земли и народ, да и большинство его вельмож поступало так же. Какое-то время барону Вальдемару удавалось по крайней мере защищать своих людей от короля; это потому, что он был не только бароном, но и волшебником, а его жена — чародейкой. Вальдемар пользовался древней магией, той, что потом исчезла, а не магией Герольдов. Но наконец настал день, когда короля уже ничем нельзя было обуздать, кроме открытого мятежа. Однако барон Вальдемар знал, что мятеж — тоже не выход: он не смог бы очень долго выстоять против силищи, которую мог наслать на него король. Многие его соседи с удовольствием помогли бы королю уничтожить Вальдемара, чтобы потом получить часть его земель и добра. Поэтому барон Вальдемар сделал единственное, что ему оставалось: бежал на запад, взяв с собой своих людей, которые пожелали следовать за ним, всех до единого. Они шли и шли до тех пор, пока он не убедился, что никто их не преследует, а потом, на том самом месте, где мы сейчас сидим, остановились. И здесь он основал целое новое королевство, а те, кто пришел с ним, сделали Вальдемара королем. — Даван на мгновение запнулся. — Там еще много говорилось обо всяких трудностях, через которые они прошли, но эту часть я не очень хорошо помню.

— У тебя отлично получается, Даван. Подробности вы все узнаете на уроках истории; ты просто рассказывай то, что помнишь.

— Ну, в конце концов они построили этот город; к тому времени, как король Вальдемар состарился, они уже зажили очень хорошо. Как раз тогда он впервые заметил, каким старым стал, и задумался о будущем. Раньше у него не хватало времени на то, чтобы об этом подумать, потому что очень много нужно было делать, ну, вы сами понимаете. Так или иначе, он подумал вот что: «Я знаю, что я хороший правитель и хороший человек; я вполне уверен, что и мой сын будет таким же, но как насчет детей моего сына и их детей? Как сделать так, чтобы всякий, кто займет трон этой страны, был хорош для людей, этот трон поддерживающих?»

— Хороший вопрос. И что же он сделал?

— Ну, он подождал до дня летнего равноденствия, пошел в рощу, которая стоит в середине того, что мы сейчас называем Спутниковым Полем, и попросил всех богов, о которых когда-либо слышал, помочь ему. А мама мне рассказывала, что в том варианте, который читала она, говорилось, что он еще и произнес особое заклинание, потому что — помните? — он был магом — настоящим магом, а не просто Одаренным. Она говорит, что когда-то там, откуда Вальдемар был родом, жило много настоящих магов, и здесь тоже много, но Ваниэль стал последним Герольдом-магом.

— Так гласит предание, продолжай.

— Ну, он начал на рассвете, и только на закате получил ответ. Все засветилось, как бывает, когда от снега отражается очень яркое солнце, и Вальдемар услышал топот — топот копыт, который звучал совсем как звон колокольчиков. А когда свет померк, перед ним стояли три коня: три коня с шерстью, похожей на лунный свет, и глазами, словно осколки неба. Старый Вальдемар никогда в жизни не видел ничего подобного. А когда он подошел к ним поближе, один из них поглядел ему прямо в глаза… ну, вот и все. Ардата мысленно сказала ему свое имя и связала их крепкими узами.

— И так первый Спутник нашел своего Избранника.

— Тут как раз пришел его искать главный Герольд — а Герольд тогда был просто чем-то вроде глашатая короля и не делал и десятой части того, что делают Герольды сейчас. Второй Спутник — Кайрит — Избрал его. Сын короля, наследник престола, тоже пришел с Герольдом, и Стеладар Избрал его. Когда они все смогли собраться с мыслями, король решил, что надо сделать так, чтобы звание Герольда означало больше, чем прежде, потому что королем или наследником может быть только один человек, а Герольдов может быть много.

— И король Вальдемар, принц Рестил и Герольд Бельтран начали работу по превращению Герольдов в то, чем они являются сейчас, начав с указа о том, что наследник престола обязан также быть Герольдом. Работа оказалась нелегкой, и на нее ушел труд всей жизни нескольких королей и королев, но начали ее эти трое. К тому времени, когда умер Вальдемар, в королевстве был двадцать один Герольд, включая его самого, его наследника и второго сына наследника. У тебя хорошая память, Даван, спасибо, — закончил Терен.

— А откуда появлялись все эти Спутники? — поинтересовался Эдрик.

— Поначалу они все появлялись из Рощи, из середины того, что мы сейчас зовем Спутниковым Полем, как и первые три; это все, что знали люди. Однако спустя некоторое время кобылы начали приносить жеребят, и сейчас все Спутники, за единственным исключением, рождаются прямо здесь, в Коллегии. Исключение — Спутник Личного Герольда Государя. — Взгляд Терена перескочил с Эдрика на Тэлию и обратно так быстро, что девочка даже засомневалась, действительно ли она видела неуловимое движение его зрачков. — Этот Спутник появляется из Рощи, точно так же, как те, первые. Спутник Личного Герольда Государя всегда жеребец, и он, по-видимому, вообще не стареет. Он всегда называет свое имя Избранному им Герольду, остальные — когда как. Иногда они позволяют своему Герольду дать им имя. Если Спутника Личного Герольда убивают — а это случалось много раз — из Рощи появляется новый, чтобы занять его место. Если Личный Герольд Государя еще жив, Спутник Избирает именно его; если же нет, он задерживается ровно настолько, чтобы его могли оседлать и накрыть попоной, и отправляется на поиски преемника. Обычно он Избирает кого-то, кто уже является Герольдом или вот-вот получит Белое, но бывают и исключения.

— Таламир был Личным Герольдом Королевы, верно, сэр?

— Да, верно. Его Спутником был Ролан, — ответил Терен, кивнув головой.

— Но ведь это значит, что Тэлия теперь — Личный Герольд Королевы, так?

— Так. Это важная должность. Кто-нибудь из вас завидует Тэлии?

Дрейк неистово затряс головой.

— Ха! — сказал он, — Мы видели Отро… я хотел сказать, принцессу. Мне такой работы и даром не надо!

Остальные дружно закивали в знак согласия.

— Следите за своими языками, ребята, — сказал Терен с легкой улыбкой. — Мы можем называть Элспет Отродьем между собой — если уж на то пошло, королева сама ее так называет, — но смотрите, чтобы никто из придворных вас не подслушал. Некоторые с удовольствием воспользуются этим, чтобы устроить скандал. Вы правы: Тэлии предстоит нелегкая работа. И в этом ей потребуется наша помощь, помощь всех Герольдов, потому что при дворе есть люди, которым бы очень хотелось, чтобы она потерпела неудачу. Только Тэлия может выполнить свою работу — но мы, остальные, можем помочь ей, позаботившись о том, чтобы никто не усложнял ей работу еще больше. Договорились, господа?

Мальчики согласно кивнули; однако Тэлия заранее решила ни в коем случае не быть обузой Коллегии и ее обитателям. Кроме того, она все еще не могла до конца поверить в то, что чужие люди заслуживают доверия. Поэтому она молча дала себе зарок: во что бы то ни стало справиться своими силами.

В коридоре снаружи дважды ударил колокол.

— Кто из вас сегодня помогает повару? — спросил Терен.

Тэлия чуть приподняла руку.

— Всем вам на будущее: это — сигнал для помощников; для подавальщиков три удара, на начало трапезы — четыре. Брысь, ребенок. Милостивые государи, если вы оставили свои комнаты в беспорядке, вам лучше исправить положение: после обеда будет проверка. Увидимся здесь же завтра утром.

Терен посоветовал Тэлии спуститься по лестнице, на которую открывалась дверь, расположенная рядом с выходом во двор. Вместо комнаты Домоправительницы лестница привела Тэлию в огромную кухню, в которой царили гам и суета. К крайнему удивлению девочки, повар оказался лысеющим круглолицым мужчиной. Тэлия была настолько изумлена открытием, что кухней заведует мужчина, что забыла его испугаться, а непринужденное добродушие повара не дало ей никакого повода для тревоги.

Не обращая внимания на царящий вокруг содом и гоморру, повар расспросил Тэлию о том, что она умеет. С каждым ответом его улыбка становилась все шире.

— Наконец-то! — провозгласил он, сияя. — Наконец-то нашелся хоть кто-то, кто умеет не только лопать, но и стряпать!

Тэлия получила задание заняться овощами.

Чистя и нарезая крепкие клубни, она с любопытством озиралась по сторонам. Помещение, похоже, не так уж отличалось от кухни в доме крепковеров, даже печи располагались так же. Впрочем, так Тэлии показалось только поначалу; потом она начала замечать мелочи — насосы, подающие воду в огромные раковины, еще один медный котел для нагревания воды, трубы, по которым из раковин отводились помои. В том, как были расставлены горшки, сковороды и прочая кухонная утварь, а также в безукоризненной чистоте помещения чувствовалась аккуратность, доходящая до фанатизма — Келдар наверняка бы здесь понравилось. Тэлия удивилась, увидев, что все печи топятся: особой жары в помещении не ощущалось. Должно быть, изоляция печей здесь была гораздо лучше, чем у них в Усадьбе. Или, возможно… — обдумав проблему, Тэлия пришла к предположению, что на самом деле печи выходят наружу, за стену. Быть может, этим объяснялось отсутствие жара.

Вскоре Тэлия поняла, что то, что на первый взгляд казалось хаосом, на деле было так же тщательно скоординировано, как полевые учения какого-нибудь опытного военачальника. Никому на кухне не дозволялось стоять без дела дольше, чем секунду-другую, однако повар прекрасно представлял себе возможности и пределы выносливости своих подручных. Обычно они уставали в тот самый миг, когда заканчивали порученное дело, и повар одного за другим отсылал их передохнуть.

Они расселись рядком вдоль положенной на козлы доски, служившей столом. Потом, как раз тогда, когда натруженные руки ребят пришли в норму, а гудящие от усталости ноги вновь оказались в состоянии передвигаться, из буфетов начала появляться посуда, а с плит и из духовок — горшки, и Дежурные снова забегали, перенося наполненные блюда к подъемнику. Когда последняя посудина скрылась наверху, ребята обернулись и обнаружили, что их стол уже уставлен мисками и завален разнообразной снедью.

Тэлия примостилась на краешке скамьи и увидела, что оказалась рядом с Джери.

— Мне нравится эта работа, — сказала Джери, накладывая себе и Тэлии в миски тушеного мяса. — Меро всегда приберегает для нас самое лучшее.

Повар широко осклабился. Когда он улыбался, у него улыбалось все лицо, даже глаза.

— А как еще сделать так, чтобы вы работали, а не били баклуши? — осведомился он, передавая масло и горячий хлеб. — Кроме того, разве Книга Единого не говорит: «не препятствуй волу, что молотит твое зерно, за работой наполнить утробу свою»?

— Что это за «Книга Единого»? — шепнула Тэлия.

— Меро из Трехречья — тамошние люди считают, что бог только один, — ответила Джери. — Я знаю, это звучит странно, но с ними, должно быть, все в порядке, потому что Меро ужасно славный.

Тэлии вера повара показалось даже более чем странной, и она знала, что сказали бы на это Старейшины. И все же тепло и доброту, исходящие от этого человека, невозможно было не заметить: он оторвался от своих дел, чтобы убедить Тэлию не церемониться, когда ему показалось, что она стесняется навалиться на еду так же, как остальные. Слова, сказанные прошлой ночью Нериссой, начинали облекаться плотью.

Но прежде, чем Тэлия смогла отчетливо осознать этот факт, повар эффектным жестом фокусника вытащил из духовки горячий пирог с ягодами, и все мысли вылетели у нее из головы. Когда тебе всего тринадцать, отвлеченные идеи безнадежно проигрывают в занимательности по сравнению с ягодным пирогом.

Они как раз доедали остатки, когда явилась команда посудомойщиков, и повар живо вытурил предыдущую смену из кухни. Памятуя о том, что говорил Герольд Терен о проверке комнат, Тэлия поторопилась прибрать в своей, пока никто не увидел, в каком состоянии она ее оставила нынче утром. Потом девочка быстро переоделась в один из своих старых, поношенных нарядов и поспешила на тренировочную площадку, к учителю боевых искусств.

Солнце поднялось уже высоко; росшие вокруг площадки деревья отбрасывали благодатную тень. Сама «площадка» оказалась всего-навсего квадратом вытоптанной, пожухшей травы, вдоль двух сторон которого тянулись скамьи, а позади виднелся небольшой колодец. Сразу за деревьями шло открытое пространство, на одном конце которого виднелись мишени для стрельбы из лука, а на другом в специальных подставках стояли луки и стрелы. Пока Тэлия смотрела, двое из студентов перебрали по очереди несколько луков, пробуя их, пока не подыскали себе по вкусу; очевидно, собственного, личного оружия ни у кого не было. Тэлия неуверенно двинулась к самой тренировочной площадке, где как раз находился учитель боевых искусств; похоже, он поровну делил свое время между теми, кто упражнялся в стрельбе, и теми, кто практиковался в рукопашном бое.

При одной мысли о новой встрече со страшным Альберихом Тэлию охватывал ужас, но в этот день ей было суждено узнать, что время, когда она служила жертвой жестоких выходок своего старшего брата Юстаса, в конечном счете пошло ей на пользу. В самом деле, Альберих выказал даже слабые признаки удовольствия, когда она продемонстрировала, что умеет падать не ушибаясь и стрелять из лука, не калеча ни предплечья, ни пальцев, ни оперения стрелы. Тэлия обнаружила, что в том, что касается сноровки в стрельбе из лука, она не намного уступает другим своим ровесникам-студентам, и это открытие вселило в нее чуточку уверенности в себе. Народу на площадке толклось гораздо больше, чем она ожидала, вперемешку с серой формой ее собственной Коллегии виднелись бледно-зеленые одежды студентов-Целителей и ржаво-коричневые — учеников-Бардов. Однако еще больше удивило Тэлию то, что она оказалась самой младшей среди тех, кто обучался бою с заточенным оружием. Большинство студентов ее возраста занималось фехтованием на дубинках или же дубасило чучела палками, которые лишь отдаленно напоминали учебные клинки.

Джери тоже оказалась здесь, Тэлия обрадовалась, увидев знакомое лицо, и, отстрелявшись по мишеням, уселась рядом с девушкой.

— А почему здесь совсем нет Синих? — спросила она с любопытством.

— Синих? — Джери весьма неженственно фыркнула. — Большинство из них имеет своих собственных частных учителей — по крайней мере, те, кто не собираются стать учеными или механиками. Ученым владение оружием ни к чему, а придворные не желают пачкаться, оказавшись в обществе нас, простых смертных. Кроме того, Альберих не станет с ними цацкаться, и им это известно. Будь ты король или нищий, если ты не правильно делаешь выпад, он огреет тебя так, что мало не покажется. О-ох, — простонала она, когда Альберих отпустил мальчика, с которым до сих пор работал, и кивнул на нее, — Похоже, сейчас огреют меня.

Джери вскочила на ноги и с учебным клинком в руке встала в стойку перед Альберихом. Тэлия с завистью наблюдала за ней: хотела бы она уметь двигаться так изящно!

— Не позволяй Джери водить тебя за нос, малютка, — хмыкнул мальчишка постарше, на взгляд Тэлии, ему было около шестнадцати. — Она таких же голубых кровей, как и королева. Если бы Джери не Избрали, она сейчас была бы графиней. Ей изрядно пригодились уроки одного из тех самых частных учителей, о которых она только что так пренебрежительно отзывалась, вот почему для своего возраста она так потрясающе фехтует.

— И вот почему Альберих жучит ее больше, чем любого из нас, — вступил в разговор другой — невысокий, худенький парнишка примерно одного возраста с Тэлией, узколицый, темноволосый, с лохматыми бровями, темными, почти черными глазами и проказливой улыбкой. Он только что закончил бой с другим студентом и плюхнулся рядом с Тэлией, вытирая полотенцем потное лицо. Он сморщился, как от боли, когда Альберих поправил стойку Джери, сильно ударив по провинившейся ноге клинком плашмя.

— Он не любит частных учителей? — отважилась спросить Тэлия. — Или ему не нравятся знатные?

— Искатели Звезд! Да нет же! — воскликнул второй мальчик. — Просто от нее он ждет большего, вот и обходится с ней жестче. Полагаю, он подумывает о том, чтобы сделать ее учителем боевых искусств вместо себя, когда уйдет в отставку, — если, конечно, она выживет после его обучения и стажировки!

— Поверь мне, при таком хорошем владении мечом, к тому времени, когда Джери получит Белое, единственным способом одолеть ее будет послать против нее армию, — ответил первый.

— Что ж, Корок, уж кто-кто, а ты в этом понимаешь, — признал второй, глядя, как тот выходит, чтобы сменить Джери. — Его отец — лорд-маршал, так что он с рождения видел лучших бойцов всего королевства, — объяснил он Тэлии.

Ее глаза расширились.

— Сын лорда-маршала?

Ее сотоварищ усмехнулся, вешая себе полотенце на шею.

— Тут совсем новый мир, верно? Справа сынок лорда-маршала, слева — графиня, а тут сидим мы, бывший вор и попрошайка… — он шутливо поклонился, — это, конечно, ваш покорный слуга, и…. а ты кто, кстати?

— Я из крепковеров.

— Значит, девчонка с хутора. Нелегко поверить, правда? Как одна из этих сумасшедших сказок, которые нам когда-то рассказывали. Ты Тэлия, верно?

Она кивнула, гадая, откуда ему это известно.

— Меня зовут Скиф — если ты была с деканом, когда заходил начальник городской стражи, ты, наверно, много чего обо мне наслушалась! Я знаю, это несправедливо — мы все знаем, кто ты, потому что ты — единственная девчонка, лицо которой нам еще незнакомо, а тебе надо запомнить пятьдесят два лица и имени! И мало того — все, что ты здесь видишь, вероятно, идет вразрез со всем, чему тебя учили дома, и у тебя по большей части в голове полная каша. — Он протянул руку так быстро, что Тэлия не успела отстраниться, и с сочувственной усмешкой взъерошил ей волосы. — Как мне все время твердили, когда я был здесь первый год, «и это пройдет». Мы все рады, что ты с нами, и самым пылким образом желаем тебе успеха с Королевским Отродьем. А теперь мой черед быть поколоченным Мастером Альберихом — если повезет, я заполучу набор синяков под стать тому, что он наставил мне в прошлый раз. Мужайся, — заключил он, поднимаясь, — ты — следующая за мной.

Несмотря на собственное утверждение, Скиф, похоже, мог неплохо постоять за себя даже в бою с учителем боевых искусств. Хотя Тэлия ничего не смыслила по части владения оружием, она видела, что Альберих учит Скифа в стиле, коренным образом отличающимся от стиля боя Джери и Корока. В отличие от легкой рапиры Джери и длинной шпаги Корока Скиф был вооружен коротким, тяжелым клинком. Его манера боя включала, по-видимому, не меньше акробатики, чем собственно фехтования, и состояла, как показалось Тэлии, скорее в уклонении от ударов противника, нежели в их парировании. Скиф скакал вокруг Альбериха с проворством белки, и тем не менее в конце концов учитель «убил» его.

Скиф «умер» театрально, сорвав аплодисменты разыгранным представлением; потом, ухмыляясь, поднялся и предъявил Альбериху его собственные перчатки, которые стащил из-за пояса учителя во время боя. Альберих принял их со вздохом, который без слов говорил, что Скиф проделывает этот трюк уже не в первый раз, потом повернулся и жестом велел Тэлии занять место Скифа. Охваченная трепетом, она вышла вперед.

— Ты внимательно следила за Скифом — спросил Альберих. — Хорошо. Это тот стиль, которому я хочу научить тебя. Красивого в нем мало, зато требуется много умения. Думаю, тебе полезнее уметь избегнуть кинжала спрятавшегося за ковром убийцы, чем победить дуэлянта на поле чести. Итак, начинаем.

Тэлию Альберих обучал гораздо терпеливее, чем она ожидала, насмотревшись на вспышки гнева инструктора по поводу некоторых ошибок учеников. Он не отпускал в ее адрес язвительных замечаний, которые обрушивал на головы других, не наносил ударов клинком плашмя, исправляя ее оплошности. Быть может, Тэлии это только мерещилось, но Альберих, казалось, обращался с ней даже с какой-то грубоватой симпатией; он явно гораздо внимательнее относился к ее душевному и физическому состоянию, чем делал обычно, занимаясь с учениками. В тот самый момент, когда Тэлия почувствовала, что больше не может, что ставшие ватными ноги вот-вот подломятся от изнеможения, Альберих коротко ей улыбнулся (зрелище, от которого Тэлия от удивления потеряла дар речи) и сказал:

— Достаточно. У тебя хорошо получается, лучше, чем я ожидал. Отдохни немного, потом, когда остынешь, ступай работать со своим Спутником.

Тэлия отдохнула как раз столько, чтобы немного остыть, но не потерять гибкости, и побежала к Спутникову Полю настолько же радостно, насколько неохотно шла упражняться с оружием.

Подбежав к забору, она увидела, что Ролан уже ждет ее, Тэлия вскарабкалась по шероховатым жердям, прямо с забора соскользнула на спину Спутника, не удосужившись его оседлать, и они во весь опор поскакали прочь, через поле. Скакать на Спутнике было невероятным, пьянящим ощущением; хотя Тэлия много раз заставляла кляч с их хутора подниматься в галоп — что вообще-то запрещалось — их тряский скок не шел ни в какое сравнение с быстротой и плавностью, с какими двигался Ролан.

Спутниково Поле представляло собой не просто поле — скорее, парк с деревьями и лощинами, пересеченный тут и там бегущими ручьями. Он был так велик, что, когда Тэлия с Роланом миновали большую его часть, люди, проходившие мимо ограды, обращенной в сторону Коллегии, стали казаться почти что букашками. В дальнем конце Поля Ролан развернулся и, не снижая скорости, поскакал обратно к изгороди. Тэлия пригнулась к его шее, чувствуя себя настолько единой со Спутником, что, казалось, это ее собственные ноги мелькают внизу, под ними. Она обеими руками вцепилась в хлещущую по лицу гриву и прошептала:

— Не останавливайся, миленький! Мы можем взять ее! Прыгай!

Она почувствовала, как Ролан подобрался под ней, когда прямо перед ними выросла изгородь… не раздумывая, перенесла вес вперед, облегчая жеребцу прыжок… и они взмыли в воздух; ограда мелькнула под подобранными копытами Спутника. Через мгновение все осталось позади: Ролан приземлился легко, как птица, и его копыта зазвенели о булыжник двора по другую сторону изгороди.

Отбрасывая упавшие на глаза волосы, Тэлия услышала, как кто-то от всего сердца рассмеялся.

— А я-то думала, мне понадобится стремянка, чтобы поднять тебя в седло! — сказал за ее спиной резкий голос. — Похоже, это ты могла бы меня кое-чему поучить, мой юный кентавр!

Не дожидаясь приказа Тэлии, Ролан развернулся к обладательнице голоса — высокой худощавой женщине неопределенного возраста, с ног до головы затянутой в белую кожаную форму Герольда. Тэлия обратила внимание на коротко подстриженные русые с проседью волосы и умные серые глаза незнакомки.

Женщина хмыкнула и направилась к ним. Потом, заложив руки за спину, обошла кругом, оглядывая со всех сторон.

— Сомнений нет, у тебя отличная посадка, юная Тэлия. Ты самородок. Ну что ж, ты показала мне, на что ты способна без седла, теперь давай посмотрим, что ты умеешь делать, сидя в седле, хорошо?

Герольд Керен (которая оказалась сестрой-близнецом Терена — что объясняло ухмылки, которыми он обменивался с двойняшками Дрейком и Эдриком) не скрывала удовольствия от того, что ей досталась столь способная ученица.

Уже спустя час она сказала Тэлии, что в самом скором времени рассчитывает научить ее всему, что умеет сама. То, что Керен вытворяла с лошадью, казалось невероятным; то, что она могла делать со своим Спутником, было попросту феноменальным.

— Еще прежде, чем ты получишь Белое, милочка, — сказала она Тэлии на прощание, — все, что ты можешь сделать, стоя на ногах, ты сможешь повторить, сидя верхом на своем Спутнике. Я буду тобой гордиться — я это нутром чувствую. Когда я закончу твое обучение, стащить тебя со спины Ролана против твоей воли можно будет только в одном случае: если ты будешь мертва.

К своему немалому удивлению, Тэлия ощутила к Керен ту же инстинктивную приязнь, что и к ее брату-близнецу. Это обеспокоило ее; почти испугало. Чутье говорило Тэлии, что можно доверять этим людям — но все, чему она научилась в жизни, утверждало необходимость держать дистанцию, пока она на самом деле не будет в них уверена. В конце концов, ее сотню раз обижали и предавали ее собственные кровные родичи. Как она может ожидать лучшего отношения со стороны совершенно чужих людей? И все же, все же что-то глубоко внутри продолжало твердить Тэлии, что ее страхи беспочвенны. Как бы ей хотелось знать, которому из побуждений верить!

Когда солнце уже клонилось к западу, Керен объявила, что занятие окончено, что и Тэлия, и Ролан устали — или должны были устать.

— Просто идите немного погуляйте вместе по Полю. Хочешь, поезжай верхом, хочешь — иди пешком, только будьте вместе — связи, которая должна установиться между вами, положено хорошее начало, но ее нужно укреплять и пестовать и дальше. Не старайтесь делать что-либо, просто наслаждайтесь обществом друг друга. Этого довольно.

Тэлия с радостью повиновалась. Она перелезла через изгородь и пошла рядом с Роланом. Мысли текли спокойно; ее охватило мечтательное настроение. Тэлия сама не могла бы объяснить, почему, но в этот момент она совершенно не испытывала напряжения и тревоги, которые не оставляли ее с тех пор, как она себя помнила. По крайней мере теперь она находится в безопасности и на своем месте, и с непреложным знанием этого душевное спокойствие Тэлии еще немного возросло. Общество Спутника развеивало все ее сомнения, прогоняло все страхи. Она витала в мечтах и опомнилась, только услышав вдали двойной удар колокола — сигнал помощникам повара.

Тэлия вскочила на спину Ролана, и они потрусили к огромному сараю для сбруи, стоявшему в середине Поля. Керен показала ей, где лежат скребница и щетки Ролана; Тэлия торопливо, но тщательно вычистила его и понеслась обратно в свою комнату. У нее едва хватило времени на то, чтобы помыться и переодеться к ужину. Она вбежала в трапезную и проскользнула на свободное место за столом.

Тэлия думала, что не сможет сегодня уснуть от возбуждения и обилия впечатлений, но, к собственному удивлению, обнаружила, что клюет носом над тарелкой. Ей едва хватило сил принять ванну — хорошо еще, что так рано вечером в умывальной было немного народу и она сразу нашла свободную бадью, если бы Тэлии пришлось ждать своей очереди в этой жаркой, полной пара комнате, она бы заснула стоя.