— Герольд, сказания говорят, что такие твари зависят от колдуна, их создавшего. Если вы убьете его, они исчезнут!

— А что, если ваши сказания ошибаются?

— Вы ничего не потеряете, — заметил Бард. — Смотрите, маг наверняка вон в той кучке людей позади, возле штандарта; там, чуть левее центра, за линиями войск Анкара.

— Приведите мне Дальновидца! — Гриффон не успел еще договорить, как Бард уже сорвался с места с прытью, которой Гриффон никак от него не ожидал.

Спустя мгновение Хирон вернулся — мгновение, которое показалось слишком долгим Гриффону, который, борясь с тошнотой, смотрел, как демоны вырубают очередной ряд Стражи.

— Я уже Смотрю, Гриф… — рыжеволосый однокурсник Гриффона, Даван, спотыкаясь, бежал следом за Бардом — спотыкаясь, потому что прижимал ко лбу руку, пытаясь на ходу Видеть. — Я уже… а, зараза! Я же знаю, что он там, но меня блокируют! Чтоб вы сдохли, ублюдки…

Даван опустился на колени, лицо его исказилось до неузнаваемости от усилий прорвать блокаду, устроенную ему вражескими магами.

— Ну, давай же, Даван… — Гриффон поднял глаза и проглотил желчь и страх. Демоны продолжали наступать. Он сконцентрировался и поджег ближайшего, но его место занял другой.

Хирон на миг застыл, затем снова побежал куда-то. Гриффон почти не заметил его исчезновения: он делал все, что мог — но его сил было недостаточно.

Топот копыт и проблеск белого, который Гриффон заметил краем глаза, возвестили о прибытии еще одного Герольда. Гриффон рассеянно обернулся посмотреть, кого именно.

Оказалось, прискакал Дирк — и не на Ахроди, а на Ролане!

Дирк соскользнул с неоседланной спины жеребца и, схватив Давана за плечо, затряс его.

— Прекрати, братишка, так у тебя ничего не выйдет, — крикнул он, перекрывая шум битвы. — А вы двое — не спорьте. Устанавливайте связь с нами…

Гриффон даже задумываться не стал, не то что спорить. Он быстро вошел в ментальный контакт с Дирком, как множество раз делал в студенческие годы…

И обнаружил, что в контакте находятся не четверо, а пятеро. Дирк поддерживал связь с Роланом, который, в свою очередь, был связан с… Тэлией?

Да, пятой была Тэлия.

Дирку никогда особенно хорошо не давалась мысленная речь, но сейчас необходимость сделала ее сильной и четкой.

Даван, следуй за ней… Чтобы получить силу, маг использовал смерть, боль, отчаяние… Тэлия может засечь его по ним. Гриф, следуй за Даваном… я буду держаться здесь.

Даван понял его: все они помнили, как Тэлия использовала эмоции, связанные с гибелью Ильзы, чтобы провести Дальновидца — Криса — туда, где лежало тело убитой. Ниточка мысли Тэлии оказалась тонкой, но отчетливой. Даван поймал ее и пошел по ней, а «по пятам» за ним следовал Гриффон, поддерживая настолько тесную связь, насколько мог.

Да… да, нашел! Я Вижу его! На нем яркая, небесно-голубая бархатная мантия… Гриф, бей сейчас, через меня!

— Гриффон ясно увидел в сознании Давана иссохшего человека в ярко-голубом одеянии чуть, сбоку от группы людей, окружавших штандарт Анкара. А большего ему и не требовалось.

С ненавистью и гневом, которых он и сам от себя не ожидал, порожденными ужасом, который он испытывал, глядя, как убивают его товарищей, Гриффон потянулся…

И обнаружил, что его блокируют, как никогда в жизни.

Он налег на удерживающую его стену, пробиваясь сквозь нее изо всех удвоенных яростью сил, выкладываясь до последней крупицы…

Почувствовал, как она на крошечный миг подалась, и бросил в брешь откуда-то взявшийся новый запас энергии — а откуда, он не знал и знать не хотел.

В рядах войска Анкара грохнул взрыв. Рядом со знаменем принца вырос столб пламени…

И чудовища исчезли.

Глаза Гриффона закатились, и он потерял сознание; вместе с ним рухнул и Даван. Хирон и Дирк едва успели подхватить обоих.

Когда воины-демоны сгинули, войско Селенэй испустило ликующий крик. Селенэй кричала вместе со всеми, но спрашивала себя, не рановато ли они радуются.

Когда больше никаких колдовских атак не произошло — вот тогда ей действительно захотелось кричать «ура». Должно быть, с Анкаром был только один маг, и Герольдам как-то удалось одолеть его.

— Гриффон и Даван нашли мага и сожгли его, — сказал Кирилл в ответ на вопрошающий взгляд Селенэй. — После чего оба свалились. Гриффон все еще в обмороке, но непохоже, чтобы он спешно понадобился в ближайшее время.

Действительно, вряд ли, потому что теперь строй Селенэй атаковали солдаты армии Анкара. Лучники осыпали их дождем стрел, многие из которых попали в цель. Арбалетчики Анкара уже давно выпустили каждый свою единственную стрелу — можно добавить, впустую — и, вытащив мечи, пошли в атаку вместе с остальными. Стража Селенэй оправилась от потрясения: вот-вот должна была начать исполняться первая часть их плана боя.

Когда строй Анкара с лязгом металла о металл и воплями ярости и боли сшибся с рядами вальдемарцев, основная сила удара пришлась на центр, где стояло знамя Селенэй. Несколько долгих мгновений королева выжидала, не обращая внимания на шум и страшное зрелище того, как ее люди убивали и падали убитыми — ибо командовала боем она, а не лорд-маршал. Ее Дар Предвидения не принадлежал к числу мощных, но был бесценен, поскольку лучше всего действовал на поле боя. Он не мог подсказать Селенэй, что должно случиться, но, если существовали какие-то подготовленные планы, Дар говорил ей, когда наступит подходящий миг для приведения замысла в исполнение.

Королева прислушивалась к себе, ожидая знакомого внутреннего толчка. Затем…

— Передайте левому крылу, пускай подтянется, — велела она Кириллу.

Тот, сосредоточенно нахмурясь, послал мысленное сообщение, и почти моментально войска слева от штандарта начали продвигаться к центру.

Как и надеялась Селенэй, Анкар бросил на левый фланг кавалерию, а следом и пехоту — рассчитывая, что сможет отрезать и окружить его или даже захватить в плен мнимую наследницу престола.

— Поворот… — скомандовала королева Кириллу. Переданный Герольдами каждой группе, приказ развернул все войско вокруг оси, так что левое крыло оказалось на самом краю болота, где конники Анкара как раз обнаружили хороший слой воды и жидкой грязи.

Селенэй выждала еще немного, пока силы Анкара как следует не углубились в просвет между ее строем и лесом слева от холма.

Затем…

— Пора, Кирилл! Вызывайте!

И из леса хлынули войска, которые скрывались там всю ночь — свежие, разъяренные, жаждущие крови: перебежчики из армии Алессандара и Герольды, которые служили связными с командным пунктом. Перебежчики-хардорнцы выглядели немного странно, потому что каждый улучил несколько минут из долгих часов ожидания для того, чтобы отрезать рукава форменных мундиров так, чтобы стали видны белые рукава нижних рубах. Теперь в бою их нельзя было спутать с солдатами Анкара.

Оказавшись зажаты между двух огней, упершись впереди в трясину, даже закаленные ветераны Анкара запаниковали.

Дальше начался разгром.

Гриффон первым добрался до твердыни наместника, полуслепой от головной боли — реакции на перенапряжение. Он оставался на поле боя, пока не убедился, что победа действительно на стороне Селенэй, после чего кое-как вскарабкался на спину Спутника и отправился за помощью к Целителям.

— Все получилось. Мы выиграли, — сказал он Элспет, с болезненной гримасой делая глоток лекарственного отвара. — Те дополнительные силы из Хардорна решили дело. Сейчас остатки армии Анкара, наверно, удирают от преследования через Границу, поджав хвост.

— А сам Анкар?

— Он не вмешивался в гущу боя; вероятно, бежал. И, предвосхищая твой следующий вопрос: я не знаю, была ли с ним Хулда, но, думаю, нет. Судя по тому, что я узнал от вас с Тэлией, я бы сказал, она не из тех, кто станет подвергать себя хоть малейшему риску. Вероятно, сидит себе преспокойно в столице, собирает сторонников для своего «дорогого малыша».

— А как насчет…

— Элспет, у меня башка сейчас треснет. Думаю, я знаю теперь, почему Даван вызвал Огненный Шторм на самого себя — наверно, ему все казалось лучше, чем такая головная боль! Я собираюсь ненадолго вырубиться. Поблагодари от меня Тэлию. Без нее мы бы не справились. А сама будь наготове: вот-вот начнут привозить раненых с поля боя. Целителям понадобятся все свободные руки, к тому же куча народу будет мечтать о чести похвастать своими подвигами перед наследницей престола, пока их будут штопать.

Так и вышло… и Элспет из первых рук узнала, каковы последствия сражений. За последовавшие несколько часов она повзрослела на несколько лет. И никогда больше не думала, что война может быть «славной».

Селенэй осталась на Границе — туда подходили свежие части, чтобы помочь очистить территорию от противника — но Элспет, советники, раненые и большинство Герольдов (включая Тэлию и Дирка) вернулись в столицу.

Перед самым отъездом советников Селенэй призвала их всех к себе.

— Я должна остаться здесь, — сказала она, серая от усталости, — Элспет облечена всеми полномочиями регента; в мое отсутствие она возглавляет Совет — и имеет право голоса.

Казалось, лорд Гартезер хотел что-то возразить, но потом угрюмо покорился. Члены Совета, которые обычно держали сторону Орталлена — за исключением Хирона — выглядели недовольными и злыми; Элспет явно предстояли с ними изрядные проблемы.

— В данном случае у вас нет выбора, господа советники, — сказала Селенэй, задерживая взгляд на Гартезере в отдельности. — Как вам хорошо известно, во время войны государь имеет право приказывать. И если вдруг возникнут какие-то трения или сложности…

Она сделала многозначительную паузу.

— Будьте уверены, что я узнаю об этом — и приму меры.

Элспет созвала Совет сразу по возвращении в столицу, как только все устроились, но разослала сообщение, что заседание будет проходить у Тэлии.

Советники явились, хотя самые старые и ленивые ворчали и пыхтели, взбираясь по лестнице на верхушку башни, где располагались покои Личного Герольда Королевы.

Тэлию еще никак нельзя было назвать здоровой: она оправилась лишь настолько, что могла продержаться час-другой без обезболивающих и одурманивающих снадобий, но не более того. Она сидела, опираясь на подушки, на маленькой кушетке, поставленной у окна. Практически все ее тело, за исключением головы и шеи, покрывали повязки; раздробленные ноги были заключены в странные приспособления, напоминающие большие сапоги. Лицо Тэлии могло поспорить белизной с ее формой Герольда. Элспет сидела рядом и одним глазом все время посматривала на нее.

Первым (как и следовало ожидать) заговорил лорд Гартезер.

— Что тут творится? — процедил он. — Что за белиберда насчет предательства Орталлена? Я…

— Это не белиберда, сударь, — тихо прервала его Тэлия. — Я услышала это из уст его сообщников по заговору, и его собственные действия, стоило мне назвать ему их имена, доказывают его вину.

Она просто и безыскусно рассказала обо всем: о том, что именно им с Крисом удалось узнать об Анкаре, о бойне на пиру, о гибели Криса и о своей встрече с Хулдой и Анкаром.

Когда она остановилась, явно устав, Элспет продолжила ее рассказ, передав то, что Тэлия сказала им после того, как Дирк перенес ее обратно, и описав сцену с Орталленом.

Слушая их, лорд Гартезер сидел молча, разинув рот, бледнея с каждой минутой.

— Так что вы понимаете, господа советники, — закончила Элспет, — почему моим первым актом в качестве регента должна стать проверка вашей лояльности с помощью Заклятья Правды. Кирилл, не согласитесь ли вы наложить его на своих коллег по Совету? Я хочу задать вам всем только один вопрос — чему и кому вы преданы прежде всего?

— Разумеется, Элспет, — ответил Кирилл, послушно кивнув в ее сторону седой головой. — А Элкарт может испытать Заклятьем меня самого.

— Но… я… — по лицу Гартезера покатились крупные капли пота.

— У вас есть какие-то возражения, Гартезер? — медовым голоском осведомилась леди Катан.

— Я… э…

— Если предпочитаете не проходить испытание, вы можете подать в отставку.

Лорд Гартезер переводил взгляд с одного лица на другое в надежде на отсрочку, но тщетно.

— Я… госпожа Элспет, боюсь, что… бремя моей должности стало для меня непосильным. С вашего позволения я предпочел бы сложить его с себя.

— Очень хорошо, Гартезер, — спокойно сказала Элспет. — Кто-нибудь еще возражает? Нет? Тогда, сударь, вы можете покинуть заседание. Я советовала бы вам удалиться в свои поместья и вести там тихую жизнь. Учитывая, через какое потрясение вам пришлось пройти, не думаю, что с вашей стороны было бы разумно принимать много посетителей.

Она смотрела, как Гартезер встает и, спотыкаясь, выходит из комнаты, с бесстрастным выражением лица, которому могла бы позавидовать сама Селенэй.

— Кирилл, сказала наследница трона, когда дверь за Гартезером закрылась, — вы можете начать с меня.

— А после Элспет хотел бы пройти проверку я, — смущенно сказал Хирон, — поскольку был одним из наиболее ярых сторонников Орталлена.

— Как пожелаете. Кирилл?

Испытание завершилось быстро; сюрпризов не произошло — выдержали все.

— Теперь у нас в Совете образовалось два пустых кресла: представителя Севера и представителя центральных районов. Есть предложения?

— От центра я предложила бы лорда Джелтана, — сказала леди Кестер. — Он молод, у него есть кое-какие неплохие идеи, но вместе с тем он уже почти четырнадцать лет управляет своими владениями — его отец рано умер.

— Кто-нибудь еще? Нет? А что насчет Севера?

Все молчали, пока тишину не нарушил шепот Тэлии.

— Если ни у кого нет других соображений, я предлагаю мэра Лошела из Древендола. Он весьма одарен, близко знает проблемы Севера, у него, насколько мне известно, нет никаких корыстных личных целей, а его зрелый возраст послужит противовесом молодости лорда Джелтана.

— Есть другие предложения? Быть посему. Кирилл, сделайте все необходимое, будьте добры. Другой вопрос, который нам предстоит решить — Хардорн и Анкар. Нам придется увеличить численность Стражи, что означает увеличение податей…

— Зачем? Мы же разбили их наголову!

— Нет никакой необходимости…

— Вы шарахаетесь от собственной тени…

— Я точно знаю, что ваша мать не давала вам таких указаний…

— Тихо! — рявкнул Кирилл, перекрывая воцарившийся бедлам, и, когда советники, ошалев от удивления, уставились на него, продолжил, — Герольд Тэлия желает высказаться, а ее не слышно за вашей болтовней.

— Элспет права, — устало прошептала Тэлия. — Я знаю Анкара лучше, чем любой из вас. Он вернется, он будет нападать снова и снова, пока одно из наших королевств не лишится вождя. И говорю вам — наша страна сейчас в большей опасности, чем была до битвы, которую мы только что выиграли! Теперь Анкар знает, на что мы способны и какую силу можем собрать в короткий срок. В следующий раз, когда он нападет, он бросит на нас армию, превосходство которой он сочтет подавляющим, и мы должны быть готовы ее встретить.

— А значит, нужна более многочисленная Стража, налоги, чтобы содержать ее…

— И ваша помощь, советники. Особенно помощь вашего Круга, Бард Хирон, — докончила Тэлия.

— Моего Круга? Почему?

— Потому что, как вы ярко продемонстрировали в случае с Гриффоном, Круг Бардов — наш единственный источник сведений о старой магии.

— Вы, безусловно, переоцениваете этих пресловутых магов… — начала леди Вайрист.

— Посмотрите сюда и скажите мне, что я переоцениваю! — Тэлия снова оттянула рубашку и повязку, покрывавшую плечо, и показала выжженный отпечаток руки, все еще багровый и воспаленный на вид. — Я буду носить эту отметину до конца дней своих, а для Хулды то был просто салонный фокус! — Леди Вайрист побледнела и отвернулась. — Спросите вдов, детей и вдовцов тех, кого убили демоны, переоцениваю ли я опасность! А я говорю вам, что маг, которого Анкар привез с собой, наверное, был одним из слабейших у него: Анкар не стал бы рисковать лучшими. И, Хирон, ваш Круг единственный хранит память о том, чего нам ждать и как можно защищаться от магии. Если вообще можно.

— Можно, — задумчиво сказал Хирон. — Так говорится в некоторых летописях времен Ваниэля — времен, когда Дары начали вытеснять магическое искусство. Возможно, вы, Герольды, и ваши Спутники — единственные, кто действительно сможет оградить нас от чародеев Анкара.

— На редкость веская причина для того, чтобы держать их при себе, если хотите знать мое мнение, — лукаво заметила леди Кестер.

— И еще вы и ваш Круг понадобитесь нам в вашей традиционной роли, — сказала Элспет, улыбаясь Хирону. — Особенно если мы не хотим оказаться в ситуации, когда будем вынуждены насильно набирать людей в Стражу.

— Раздувать патриотический пыл и разносить рассказы о том, что случилось и чего можно ждать? Ад, госпожа Элспет, как обычно, Круг в вашем распоряжении.

— И поддерживать дух народа.

— Всегда к вашим услугам…

Элспет бросила быстрый взгляд на Тэлию, которая откинулась обратно на подушки с усталым и измученным лицом.

— Если других насущных дел нет…

— Ничего срочного, — подтвердил лорд Гилдас.

— Тогда, думаю, нам лучше разойтись и позволить Целителям заняться Тэлией.

Когда советники один за другим стали выходить, в комнату проскользнул Скиф, а с ним Целитель Деван и Целительница Райни.

— Сестренка, внизу ждет Дирк… — начал Скиф. Лицо Тэлии сморщилось, и она расплакалась.

— Пожалуйста… не сейчас… я так устала…

— Послушай меня… послушай, — Скиф взял ее за руку и встал на колени возле кушетки. — Я знаю, что с тобой происходит, я понимаю! Я видел, как ты стараешься не вздрагивать и не отодвигаться, когда он до тебя дотрагивается. Я уговорил Дирка поехать домой, чтобы рассказать о тебе родителям; я еду с ним. К тому времени, как он вернется, ты снова будешь в порядке, я уверен. А сейчас соберись с мужеством и попрощайся с ним ласково, чтобы он не унывал, а?

Тэлия содрогнулась; Скиф утер ей слезы, и она расслабилась.

— Ты за этим привел Райни? Скиф издал смешок.

— Угадала. Она поставит тебе небольшой блок от душевной боли, так сказать. Давай она поработает, а я тем временем приведу Дирка.

Тэлия смогла сделать все, о чем просил Скиф, и даже больше, но, когда они с Дирком уже ушли, раскисла снова.

— Райни, я когда-нибудь смогу снова стать… цельной? Я люблю его, он нужен мне — но стоит ему коснуться меня, как я снова вижу Анкара и тех тюремщиков…

— Ну, ну, ну, — успокаивала ее Райни, словно Тэлия была на дюжину лет младше ее, а не на четыре года старше.

— Сначала все шло хорошо, но после сражения это начало возникать всякий раз, как до меня дотрагивался мужчина, а когда им оказывался Дирк, было еще хуже! Райни, я не вынесу больше, не вынесу!

— Тэлия, дружок, ну, успокойся. Да, ты поправишься, все будет в точности так, как сказал Скиф. Просто нужно Исцеление, не наружное, а внутреннее. А сейчас поспи.

— Она Исцелится? — Деван хмуро посмотрел на Райни, когда Тэлия погрузилась в Целительный транс.

— Да, — безмятежно ответила Райни. — И в основном собственными силами. Увидите.

— Молю богов, чтобы ты оказалась права.

— Я знаю, что права.