Ну и, конечно, так и выходило. Народ в Ягоднике и ближайшей округе начал ходить к ней всякий раз, когда погода казалась неустойчивой. Сперва она могла Видеть погоду за несколько дней, потом — недель, потом — месяцев. Вот почему деревенские послушались ее, когда она велела им сделать в Приюте запасы продовольствия. Надо было им мне сказать, я бы тогда еще много чего прибавил от себя.

— Вы очень хорошо его снабдили, и нам совершенно не к чему придраться, — заверил его Крис. — Но, боюсь, вы обнаружите, что мы извели почти все, что там имелось.

— Не беда, — сказал Тедрик весело. — Я буду рад, что появилось хоть какое-то дело. Большая часть моей работы выпадает на лето, и зима тянется для меня чуточку слишком долго.

Но мне сдается, что вам и самим не помешало бы полностью обновить снаряжение.

— Боюсь, что так, — сказала Тэлия, пока Тедрик качал головой, глядя, в каком состоянии находится их форма. — Думаю, наше теперь сгодится разве что на тряпки.

— У меня на Пункте Пополнения есть масса запасных комплектов, и я неплохо управляюсь с иглой, — отозвался Тедрик. — Думаю, нам удастся переобмундировать вас так, чтобы вы не походили на огородные пугала. У меня есть все необходимое для того, чтобы заново отбелить и размягчить ваши кожаные вещи, так что их заменять не понадобится, а плащи ваши вроде по-прежнему в сравнительно приличном состоянии — или будут в таковом, когда мы их почистим. Если вы не против ненадолго задержаться, я могу сделать так, чтобы, уезжая, вы выглядели почти так же, как в тот день, когда еще только выехали, чтобы принять наш сектор.

— Потрясающе! — сказал Крис с искренней признательностью.

— Я могу помочь перешивать вещи, сударь, — добавила Тэлия.

Старый Герольд подмигнул ей.

— Но кто же тогда будет обшивать портного? И вы ведь, конечно, не откажете старику в удовольствии помочь экипироваться хорошенькой молодой барышне, верно?

Тэлия покраснела и, чтобы скрыть смущение, чуть передвинула завернутую в одеяла Сударыню, которую держала перед собой на седле. Поскольку футляра, защищающего инструмент, теперь не было, Тэлия решила везти арфу сама.

— Что это? — спросил Тедрик и, услышав, что арфа, просиял.

— Который из вас музыкант? — спросил он с жадностью.

— Оба, сударь, — ответил Крис.

— Но на самом деле он играет гораздо лучше, чем я, — дополнила Тэлия. — И, Герольд Тедрик, мы были бы вам очень признательны, если бы вы помогли нам найти кого-нибудь, кто смастерил бы для нее новый походный футляр, пока мы здесь. Старый нам пришлось разломать, чтобы сделать лопаты для снега.

— Краснодеревщик будет горд возможностью услужить вам, — с уверенностью сказал Тедрик. — По существу, у него даже может найтись что-нибудь подходящее из уже готового. Через несколько недель в столице сектора будет ярмарка по случаю Середины Зимы, и он собрался туда везти несколько футляров для инструментов, помимо резных шкатулочек и тому подобных пустяковин. Он, знаете ли, славится как своей мебелью, так и мелкими поделками. Я возьму на заметку, чтобы отныне начать обеспечивать наши Приюты лопатами. Не у каждого Герольда есть футляр от арфы, которым он может пожертвовать.

Перед самым заходом солнца они миновали селение Ягодник — Тэлия порадовалась щитам, которые держал вокруг нее Ролан — и с наступлением темноты добрались до Пункта Пополнения Припасов Тэлия не ожидала, что постройка окажется такой большой.

— Светлые Гавани! — воскликнула она. — Да вы могли бы разместить тут пол-Коллегии!

— О, большую часть занимают нежилые помещения: основу составляют сенник, склад товаров и зернохранилище. У меня действительно имеется три лишние комнаты на случай, если какая-то нужда забросит так далеко на север сразу нескольких Герольдов, но только в одной из них есть кровать, так что всем, кроме двоих, пришлось бы стелить себе на полу. Но давайте все делать по порядку. Полагаю, вы оба не откажетесь от горячей ванны. Вам будет приятно узнать, что у меня есть настоящая умывальная комната, в точности такая же, как во дворце и в Коллегии. Пока вы моетесь, я подберу вам какую-нибудь чистую одежду на то время, пока мы не подгоним на вас новую форму и не вычистим ваши кожаные вещи. Как только сочтете, что готовы, сядем ужинать. Ну, как вам такой план?

— Звучит чудесно — особенно в той части, где говорится про горячую ванну! — пылко ответила Тэлия, пока они спешивались возле конюшни.

— Тогда ступайте прямиком вон в ту дверь — я позабочусь о ваших друзьях и о зверюшках. Подниметесь по лестнице и сразу направо. Котел нагрет. Я грел его каждый день в надежде, что мы вас найдем. Ваша комната — сразу налево.

Оба взяли по маленькому тюку, Тэлия подхватила арфу, и они с Крисом вошли в указанную им дверь. Тедрик не преувеличил: хотя бак в ней нашелся только один, во всем остальном его умывальная комната ничем не отличалась от умывальных во дворце.

— Кто первый? — спросила Тэлия, страстно мечтая о чистых волосах и о том, как будет долго, вдумчиво отмокать в горячей воде.

— Ты. Ты выглядишь полумертвой, — отозвался Крис.

— Напряжение немного чувствуется, — призналась она.

— Так иди и мойся. Я могу подождать.

Когда закаменевшие мышцы наконец размякли, а въевшаяся в кожу, несмотря на все усилия, грязь была безжалостно соскоблена, Тэлия завернулась в полотенца и отправилась в отведенную им комнату. Там она обнаружила, что Тедрик их опередил: на кровати лежали полотняные штаны и рубашки приблизительно их с Крисом размера.

Приближение, впрочем, оказалось очень далеким. Стало ясно, что если данные предметы одежды являются типичными образцами того, что хранится на складе, то работа им предстоит большая.

Тэлия на минутку прилегла на кровать… и мгновенно заснула.

Крис снова спустился вниз, чтобы переговорить с Тедриком с глазу на глаз. От него не ускользнула неловкость, которую поначалу испытывал старик рядом с Тэлией, равно как и тот факт, что Тедрик уже знал, что Тэлия — Королевский Герольд и в чем заключается ее Дар. Личности стажеров обычно не были общеизвестны, а Дар Королевского Герольда, как правило, не являлся достоянием широкой гласности даже в среде самих Герольдов.

Крис решил, что слишком устал, чтобы разводить дипломатию, и напрямик спросил старого Герольда, откуда тот почерпнул сведения о Тэлии.

— Ну как… главным образом из слухов, — изумленно ответил Тедрик. — Хотя я и половине их не поверил. Не могу себе представить, чтобы Герольд злоупотреблял своим Даром, и не могу поверить, чтобы Коллегия выпустила кого-то, столь плохо подготовленного. И так я всем и говорил. Но должен вам сказать, что здесь многие смотрят и думают по-другому… и, как ни грустно мне это говорить, некоторые из них надеются увидеть, как Герольд осрамится.

После заключительного обмена любезностями Крис с растревоженной душой поднялся по лестнице. Он обнаружил Тэлию спящей на кровати и взял свои полотенца, не разбудив ее.

Пока он отмокал в горячей ванне, ум его напряженно работал. Если кто-нибудь узнает, в каком состоянии находится Тэлия, то это не только погубит ее собственную репутацию, но и нанесет серьезный ущерб репутации Коллегии и Герольдов в целом. Вера самих Герольдов в Коллегию окажется подорвана, если они узнают, какую плохую подготовку она там получила.

По этой причине они не смеют прервать объезд сектора и отправиться назад: такой шаг 362 послужил бы доказательством провала, которого ждут некоторые недоброжелатели системы. И сам он не может сообщить ни одному из старших Герольдов об истинном положении дел, поскольку это приведет к сильному смятению в рядах самих Герольдов, которое может только докатиться обратно до Селенэй и Элспет — со всеми проблемами, которые перед ними поставит.

Именно он, Крис, и сама Тэлия должны снова довести ее до рабочего состояния, в котором она находилась перед тем, как заварилась вся каша.

С такой отрезвляющей мыслью Крис вылез из ванны и отправился одеваться и будить Тэлию.

Тэлия очнулась от сна в довольно хорошем расположении духа, немного посмеиваясь над тем, как выглядит в принесенной Тедриком одежде, которая оказалась ей велика.

— Все дело в том, птичка, что две трети Герольдов — мужчины, — ответил Крис. — А все Пункты Пополнения снабжаются одинаково. Посему большая часть одежды на здешнем складе, наверно, сшита на мужчин. Думаю, когда у Тедрика появится возможность поискать, он подберет что-нибудь более подходящее тебе по росту. Если ты думаешь, что выглядишь по-дурацки, посмотри-ка на меня!

В поясе его штаны сидели лучше, чем у нее, но штанины оказались широки, мешковаты и слишком длинны, а рукава рубахи свисали чуть ли не до колен.

— Полагаю, большая часть того, что у него есть, делится на две категории: «большое» и «палатка». Так или иначе, лучше уж ушивать одежду, чем пытаться ее надставить.

Они спустились по лестнице и присоединились к хозяину — Крис босиком, а Тэлия в своих овчинных тапках, поскольку их сапоги так задубели оттого, что попеременно то промокали, то высыхали, что теперь для того, чтобы их натянуть, требовалось слишком много усилий. В любом случае, жилище очень хорошо отапливалось, и босые ноги не причиняли Крису никаких неудобств.

Старый Герольд хлопотал в комнате, которая, по-видимому, служила одновременно кухней и столовой. Увидев своих гостей, похожих на ребятишек, нарядившихся в родительские обноски, он хмыкнул.

— Я просто взял первое, что подвернулось под руку, — сказал он извиняющимся тоном. — Надеюсь, вы не в обиде.

— Все чистое, сухое и теплое, — улыбнулся Крис. — А на данный момент большего и желать нечего. Должен сказать, что ради запахов, которые до меня сейчас доносятся, я с радостью явился бы к столу хоть в мешке из-под зерна, если бы ничего другого не нашлось.

Тедрик казался очень польщенным и, видимо, напрочь забыл о недавних расспросах Криса.

— Когда живешь один, обзаводишься увлечениями. Мой конек — стряпня. Надеюсь, она понравится вам не меньше, чем то, к чему вы привыкли.

Тэлия рассмеялась.

— Сударь, «то, к чему мы привыкли» — каша, похлебка из сушеного мяса и старых кореньев, подгорелые лепешки и снова каша. Не сомневаюсь, что после месяца такой жизни ваша еда окажется не менее восхитительной, чем показалась нам горячая ванна!

Оленина с травами и грибами определенно заткнула за пояс их стряпню. Мысленная проверка подтвердила, что Тедрик столь же щедро позаботился о Ролане, Тантрисе и чиррах. Оба Спутника пребывали в полудреме, стоя в теплых стойлах с туго набитыми животами.

Когда гости как следует утолили голод, Крис помог Тедрику убрать со стола, а Тэлия сбегала наверх за Сударыней.

— Вы показались столь заинтересованным тем, кто из нас музыкант, что я подумал, что мы можем как-то отблагодарить вас за ваше гостеприимство, — сказал Крис, беря арфу и принимаясь ее настраивать.

— Здесь редко удается послушать музыку, — сказал Тедрик, даже не пытаясь скрыть жадный блеск в глазах. — Думаю, музыка — единственное, чего мне по-настоящему не хватает с тех пор, как меня сюда назначили. Когда я объезжал сектор, то постоянно натыкался на Бардов.

Они пели, а старый Герольд слушал с выражением тихого счастья на лице. Было совершенно ясно, что он тосковал по обществу других Герольдов, и так же очевидно, что он говорил чистую правду, что здесь, на Границе, ему не хватает музыки. Конечно, представлялось возможным, что скитающиеся Барды попросту не замечали маленького Пункта, плохо видного с дороги и находящегося чуть в стороне от Ягодника. Столь же вероятным представлялось и то, что летом (единственная пора, когда здесь могли проходить странствующие Барды) Тедрик был настолько занят работой, что просто не мог выкроить время, чтобы отправиться в деревню, когда там появлялся Бард. Крис мысленно отметил, что нужно будет черкнуть несколько слов, когда они станут отправлять очередные отчеты. Если от него что-то зависит, старику Тедрику не придется больше обходиться без песен.

Когда гости наконец признались, что выдохлись, Тедрик моментально поднялся и стал настаивать, чтобы они отправлялись в постель.

— Не знаю, что на меня нашло: столько времени не давал вам спать, — сказал он. — В конце концов, вы пробудете здесь столько, сколько потребуется, чтобы вас экипировать. Возможно, я припрячу все иглы на неделю-другую!

Когда на следующее утро Крис с Тэлией встали — с некоторой неохотой, поскольку пуховая перина, на которой они вдвоем спали, оказалась такой теплой и мягкой, что ее не хотелось покидать, — то обнаружили, что Тедрик уже положил их кожаные вещи и сапоги отмокать в чаны с отбеливающим и размягчающим раствором. Тэлия помогла ему распороть часть их пришедшей в негодность одежды, чтобы использовать в качестве выкроек, и они принялись перешивать стандартную форму, хранившуюся на складе. Тедрик нисколько не погрешил против истины, говоря, что неплохо знает портняжное дело. К концу дня они уже далеко продвинулись на пути к обновлению их гардероба, и невозможно было заметить, что одежда сшита не в Коллегии; к концу недели они с Крисом оказались полностью экипированы.

Когда с подгонкой формы было покончено, они приступили к исполнению своего долга по отношению к населению Ягодника.

Отдых и покой чрезвычайно пригодились Тэлии, позволив укрепить вновь обретенный контроль над своим Даром. Теперь ее щитов хватало на то, чтобы самостоятельно сдерживать наиболее сильный напор извне: негусто, но лучше, чем ничего. И она чувствовала, что контроль над способностью передавать эмоции выдержит, если ее не напугают и не выведут из равновесия… и не нападут на нее. Тэлия не знала точно, что сделает, если произойдет одно из этих трех. Но что толку тревожиться раньше времени.

Когда они вступили в селение, хрупкие бастионы Тэлии чуть не рухнули. Крис предупреждал ее, что слухи достигли даже этих далеких северных мест, но она все равно оказалась неподготовленной к действительному положению дел.

Когда они с Крисом обосновались в сельской ратуше, девушка заметила, что многие здешние жители бросают на нее косые боязливые взгляды. Но что еще хуже, первые просители приближались к ней, только увешавшись оберегами от порчи.

Тэлия старалась сохранить на лице приятное, спокойное выражение, но подозрительность и даже страх селян бились в ее тонкие щиты так, что ей хотелось расплакаться от огорчения.

Наконец она не смогла больше выносить напряжение.

— Крис… мне нужно пройтись, — шепнула она. Крис бросил один взгляд на тени, залегшие вокруг ее глаз, как от боли, и кивнул. Может быть, он и не был эмпатом, но не требовалось обладать особым Даром, чтобы понять, что думают люди, надевая талисманы от дурного глаза, когда оказываются рядом с определенным Герольдом.

— Иди… и приходи, когда будешь готова, не раньше.

Они с Роланом выехали за окраину селения. Оказавшись вдали от чужих глаз, Тэлия ругалась, плакала и пинала глыбы смерзшегося снега, пока не ощутила опустошенность и ноги не покрылись кровоподтеками.

Тогда она возвратилась и снова включилась в работу.

На второй день напряженность уменьшилась. На третий обереги исчезли.

Но Тэлия гадала, какова будет реакция жителей деревни, когда на утро четвертого для они отправились к Погодной Ведьме.

Атмосфера подавленности, окружавшая маленькую развалюху, в которой жила Погодная Ведьма, оказалась такой сильной, что Тэлии представлялась почти осязаемой, и идти сквозь нее было все равно что ощупью двигаться сквозь темное облако. Погодная Ведьма сидела в холодном, темном, затянутом паутиной углу, напевая про себя и укачивая замызганную тряпичную куклу. На троих людей, стоящих перед ней, она не обратила никакого внимания. Тедрик шепотом сказал, что жители селения носят ей еду и присматривают за хижиной, и что она настолько плохо сознает окружающее, что едва понимает, когда перед ней ставят еду. Крис с жалостью покачал головой, думая, что Тэлия мало чем сможет тут помочь.

Тэлию одновременно и притягивало, и отталкивало помутившееся сознание женщины. Если бы их встреча состоялась год назад, она не усомнилась бы, что сможет что-то сделать, но сейчас?

Однако теперь, придя и почувствовав все сама, она не могла уйти просто так.

Согнувшись, Тэлия опустилась на колени на грязный деревянный пол на расстоянии вытянутой руки от женщины. Содрогнувшись от физически ощутимого возникновения контакта, сняла все свои хрупкие барьеры и позволила затянуть себя внутрь.

Крис сильно боялся за нее: ничего в сущности не зная о том, как действует ее Дар, он страшился того, что Тэлия может очень легко оказаться запертой в сознании сумасшедшей, как в западне, — и что ему делать тогда? Тэлия оставалась коленопреклоненной так долго, что, глядя на нее, Крис почувствовал, как у него самого заныли колени. Наконец ее дыхание стало выравниваться, глаза медленно открылись. Когда она подняла голову, Крис протянул ей руку и помог встать на ноги.

— Ну? — сказал Тедрик без особой надежды.

— Семья цыган, которая погибла от снежной лихорадки два месяца назад — та, о которой говорится в записи в кадастровой книге4; — там не остался живой ребенок? — спросила Тэлия со все еще немного затуманенным взглядом.

— Да, маленький мальчик, — ответил Крис, а Тедрик кивнул.

— У кого он?

— У Ифора Молотобойца; он не слишком обрадовался, но кто-то же должен был взять ребенка, — сказал Тедрик.

— Вы можете привезти его сюда? Ваш Молотобоец стал бы возражать, если бы вы нашли для малыша другой дом?

— Он-то не стал бы, но… сюда? Простите, но это звучит немного безумно.

— Оно и есть немного безумно, — сказала Тэлия, устало опускаясь наземь, так что Крис не мог разглядеть в тени ее лица, — но для того, чтобы излечить безумца, может потребоваться безумие.

Вы просто… привезите его сюда, пожалуйста. Получится ли то, что я задумала, — увидим.

Судя по виду Тедрика, он испытывал сильные сомнения, однако же уехал и меньше чем через час возвратился с тепло укутанным карапузом. У ребенка болел животик, и он тихонько хныкал.

— А теперь выманите ее из дома, все равно как, — устало сказала Тэлия Тедрику, беря у него ребенка и начиная укачивать; тот успокоился и затих. — Но позаботьтесь, чтобы куклу она оставила.

С помощью куска пряника Тедрик уговорил Погодную Ведьму следовать за ним, предварительно убедив ее оставить «младенца» в люльке возле дымного очага. Улучив момент, когда та отвернулась, Тэлия проскользнула внутрь. Спустя несколько секунд из хижины донесся детский плач, и умалишенная вздрогнула, как от удара.

Крису никогда еще не доводилось видеть такого невероятного преображения. Полубезумное, дикое, звериное выражение исчезло из глаз Погодной Ведьмы, в них засветились сознание и ум. За несколько секунд она совершила превращение из «твари» в человека.

— Д-джетри? — запинаясь выговорила она. Ребенок снова заплакал, на сей раз громче.

— Джетри! — крикнула она снова и вбежала в дом.

В люльке лежал принесенный Тедриком ребенок, которому, вероятно, еще не исполнилось и года, и надрывался от голодного плача. Женщина подхватила ребенка и прижала его к груди, словно это была ее собственная, возвращенная ей душа, плача и смеясь одновременно.

Не успели еще ее руки коснуться ребенка, как произошло последнее, и, возможно, самое странное событие. Малыш мгновенно перестал плакать и начал что-то ворковать.

Тэлия даже не смотрела на них: она просто привалилась к косяку и терла виски. Двое других могли только в изумлении созерцать совершившееся перерождение.

Наконец женщина оторвала взгляд от младенца, которого держала на руках, и перевела его на Тэлию. Нерешительно двинулась к ней и, не доходя нескольких шагов, остановилась.

— Герольд, — сказала она с полной убежденностью, — это сделала ты… ты вернула мне моего ребенка. Он умер, но ты снова нашла его для меня!

Тэлия посмотрела на нее глазами, которые казались густыми тенями, залегшими на осунувшемся лице, и отрицательно покачала головой.

— Не я, госпожа. Если кто-то и вернул его, то вы сами. И именно вы показали мне, где найти его.

Женщина протянула руку и дотронулась до щеки Тэлии. Крис сделал движение, словно собирался вмешаться, но Тэлия махнула ему, чтобы он оставался в стороне, и показала, что ей не грозит опасность.

— Ты обретешь вновь то, что принадлежит тебе, — сказала Погодная Ведьма без выражения; глаза ее смотрели в никуда, словно видя что-то, чего никто, кроме нее, видеть не мог, — и никому больше никогда не удастся поколебать тебя и лишить его. То, чего желает твое сердце, сбудется, но после того лишь, как ты узришь Гавани. Гавани будут звать тебя, но долг и любовь встанут между тобой и ими. Любовь бросит вызов смерти, чтобы вернуть тебя. Твоей величайшей радости будет предшествовать величайшая скорбь, и тень горя будет сопутствовать исполнению твоих желаний.

—» Нет радости, что горя не отведала б сперва», — тихо, как бы про себя, процитировала Тэлия — так тихо, что Крис едва расслышал слова. Глаза женщины снова обрели фокус.

— Я что-то говорила? Я что-то видела? — спросила она; во взгляде явственно читалась растерянность. — Был ли то ответ, которого ты искала?

— Это был вполне достаточный ответ, — с улыбкой ответила Тэлия. — Но разве вам не нужно сейчас позаботиться о более важных вещах?

— Мой Джетри, родной мой, маленький! — воскликнула женщина, крепко прижимая к себе ребенка; глаза ее блестели от слез. — Мне столько всего нужно сделать и приготовить для тебя. О, Герольд, как я смогу отблагодарить вас?

— Любя и заботясь о Джетри так же, как сейчас, и не беспокоясь о том, что могут сказать другие, — сказала Тэлия, делая знак другим выйти и быстро выходя вслед за ними.

— Светлые Гавани! — воскликнул Тедрик немного нервно, когда они оказались на таком расстоянии от хижины, чтобы их невозможно было услышать. — Ну просто как в старинных сказках о ведовстве и снятии порчи! Какой необычной магией вы воспользовались там?

— По правде сказать, я и сама толком не знаю, — ответила Тэлия, потирая усталые глаза тыльной стороной руки. — Когда я коснулась ее сегодня утром, мне показалось, я увидела нечто вроде… нити? связи?… в общем, что-то в этом роде. Казалось, она связана с чем-то, и мне почудилось, что я вижу ту страницу с записью о цыганах. Я знала, что чужаков здесь не слишком жалуют, поэтому предположила, что выжившему нелегко будет найти новую семью. Вы подтвердили мою догадку, Тедрик. И мне просто показалось, что все, что ей нужно, — получить второй шанс, чтобы все исправить. Я говорю понятно?

— Даже понятнее, чем я мог надеяться. Вряд ли тот ребенок может быть… ее? Верно? — неуверенно сказал Крис.

— Крис, я же не священнослужитель! Как я могу ответить на такой вопрос? Я могу рассказать только то, что сама видела и чувствовала. Малыш примерно того возраста, какого был бы ее собственный, и они явно узнали друг друга, пусть даже только как два потерянных существа, нуждающихся в любви. Я не рискну высказывать никаких догадок.

— Я понимаю, что спрашивать об этом ужасно бессердечно, — сказал Тедрик, выглядящий гораздо менее встревоженным теперь, когда «магия» получила рациональное объяснение и оказалась простым здравым смыслом. — Но… теперь, когда рассудок к ней вернулся, она не потеряет свои силы, а?

— Забудьте свои страхи: думаю, вы и жители Ягодника по-прежнему можете рассчитывать на Погодную Ведьму, — ответила Тэлия. — Говорю вам исходя из собственного, опыта, что подобные Дары, раз пробудившись, редко исчезают. Послушайте, что она сказала мне! «Любовь бросит вызов смерти, чтобы вернуть тебя», — процитировал Крис. — Странно… и довольно двусмысленно, мне кажется.

— Пророчества имеют обыкновение быть двусмысленными, — лукаво сказал Тедрик. — Хорошо, что, когда дело касается предупреждений о погоде, она в состоянии высказываться более определенно. Ну, поехали; вы с Роланом оба устали и проголодались, Тэлия. Вы заслужили хороший ужин и хороший ночной отдых, прежде чем снова пуститесь в дорогу.

— И, в противоречие пророчеству, мое сердечное желание сейчас — получить один из ваших пирогов с олениной, а потом тихий вечер в кругу друзей и хороший сон на вашей перине, и, думаю, мне едва ли понадобится отправляться в Гавани, чтобы обрести это! — устало засмеялась Тэлия, беря под руки Тедрика и Криса; Ролан шел позади.

Что же, она выдержала. Теперь все, что нужно, — продолжать стараться выжить.