Глава 6. СЛУЧАЙНЫЕ ПОПУТЧИКИ

Путь назад по туннелю показался Куллу с Брулом в дюжину раз длиннее, чем когда они шли в волшебную пещеру. Может потому, что забыли факелы у чудесного колодца и продвигались в полной темноте, держась руками за шершавую стену, может потому, что выпитое Вино Жизни кружило голову и замедляло движения, хотя создавало иллюзию прилива энергии, а может потому, что они боялись оказаться замурованными в скале и им не терпелось выбраться на свежий воздух.

Когда они вышли, наконец-то, из колдовской пещеры, остановились пораженные — буйство красок превращало южные горы в нечто фантастическое: красные блики солнца, казалось, боролись с вечным злом теней, с суровостью скал, с равнодушностью неба.

— Ничего себе, — пробормотал Брул, — уже закат… А я считал, что мы совсем недолго там просидели.

— Странный это закат, Брул, — заметил царь. — Солнце сошло с ума и уходит на восток? Нет, Брул, это — рассвет! Смотри — солнце прямо на глазах поднимается над горами и свет все ярче…

— Ты хочешь сказать, что мы провели в этой пещере всю ночь?! — не веря собственным глазам воскликнул пикт.

Атлант пожал плечами.

— Еще и не такие чудеса случается на свете, друг Брул, — задумчиво произнес он и обернулся. — Вот тебе еще одно чудо, которое не могут совершить людские руки, смотри!

Брул тоже обернулся. Огромный камень, что торчал у входа, бесшумно встал на место и теперь не знающий человек никогда бы не сказал, что где-то здесь есть пещера, в которой тысячи лет в мрачном одиночестве томится легендарный чародей Раама.

— Да… — только и мог произнести пикт.

Но сюрпризы на этом не кончились. Коней не было. Одинокое чахлое деревце по-прежнему стояло, растопырив кривые ветви, а коней нет.. Даже обрывков поводьев не было — либо Кулл и Брул, торопясь войти в пещеру, плохо их привязали, либо коней похитили.

Но кто мог в этом глухом месте украсть коней? Если только конокрад не шел по следу, но это было вообще маловероятно, скорее поверишь в какое-нибудь чудо магии или собственную неаккуратность.

— Да… — повторил Брул. — И что теперь будем делать?

Кулл, всмотревшись в камни под ногами, сказал:

— Похоже, коней что-то очень напугало и они, дернув, развязали слабые узлы и убежали. — Он показал рукой к спуску. — Они поскакали туда, могли и шею свернуть… Так или иначе надо спускаться на тропу. Может, кони успокоились и щиплют тропу в миле отсюда…

— Варвар всегда верит в лучшее, — согласился Брул, — но готовится к худшему. Идем!

— Какой чудесный рассвет, — выдохнул Кулл, — словно сама природа благословляет нас на подвиги. — Он покачнулся. — Дай обопрусь на тебя, Брул, от этой красоты у меня даже закружилась голова.

— Она кружится у обоих, но не от красоты рассветных гор, а от выпитого вина, — рассмеялся Брул. — Какой коварный напиток Вино Жизни — пьешь и хочется еще и еще. А потом наступает расплата. Но сейчас кажется, что мы без отдыха пешком можем выйти из гор. Такое впечатление, что еще бы глоток этого вина и полетел бы над горами без крыльев.

— А мы и полетим, — все более заплетающимся языком ответил Кулл.

Они спускались по довольно крутому склону к тропе, держась друг за друга.

Коней, конечно, внизу не было.

— Пойдем вперед, — предложил пикт. — Если не ошибаюсь, в нескольких милях отсюда стоянка, где путники ночуют… Там вкопан древний идол, охраняющий ночлег. Там большая поляна, множество сложенных из камней очагов и даже навес от дождя. Мы же сами там и собирались ночевать. Может, кони у идола и остановились, почувствовав людской запах… А, может, кто из путников остановился, может, с повозками… В любом случае надо идти туда

Кулл кивнул, соглашаясь, и они нетвердым шагом пошли вперед.

— Что ты все молчишь, Кулл? — не выдержал через четверть часа пикт. — Думаешь об утерянных конях?

— Нет, — покачал головой атлант. — Просто я всегда думал, что тот чудный сон о моем будущем — помнишь, я тебе как-то рассказывал о чудесных снах? — посылали мне боги. Я думал, что они покровительствуют мне…

— Да конечно покровительствуют! — воскликнул Брул. — Сколько было покушений, которые ты счастливо избежал, сколько было битв, где поражение твоих войск казалось неизбежным, а ты побеждал! За все годы твоего правления всего один неурожайный год.. А ты жалуешься на невнимание богов, неблагодарный!

— О, нет! — запротестовал Кулл. — Я не жалуюсь и отношусь к великим Валке и Хотату с должным почитанием, ты сам прекрасно знаешь. Я говорю не о том. Оказалось, все это дело рук Раамы, он все эти годы опекал меня от опасностей, посылал дивные сны…

— Ну и что? Разве Раама не великий маг, познавший все тайны природы? И не опекал он тебя все время, Кулл, он же просыпается раз в два года — он сам говорил… Лишь посылал тебе пророческие сны.

— Значит, он все знал и знает наперед. Он управляет мной, словно ребенок игрушечными солдатиками! Но я не хочу быть куклой в чужих руках, пусть даже в руках легендарного Раамы. Я — Кулл! И я всего достигаю сам. Я… — Кулл пьяно икнул. — Я поступлю наперекор Рааме.

— Ты собираешься отказаться от разведки в Грелиманус? — удивленно спросил Брул, пошатнувшись. — Но тогда змеелюди с этим Тулсой Дуумом завоюют когда-нибудь Валузию.

— А Раама только и хочет, чтобы я их победил…

— Знаешь, Кулл, — задумчиво произнес Брул, — когда я убиваю идущего на меня с оружием врага, я не думаю кого обрадует его смерть, а кого огорчит. В тот момент я думаю только о себе. И сражаясь с повелителем змеелюдей, ты принесешь пользу Рааме, он освободится наконец. Но какое тебе до этого дело? Ведь Змей и Тулса Дуум хотят уничтожить тебя и завоевать Валузию! Чтобы поступить наперекор старому магу ты собираешься погибнуть?

— Глупости! — гневно воскликнул Кулл. — Атлант сражается до конца!

— Вот, я и говорю!.. — поддакнул пикт. — О, Кулл, смотри — там костер!..

Они побежали, пока люди, кто бы они ни были, не сели на коней и не отправились дальше. Со стороны их бег, не слишком отличался от шага, но, опьяненные Вином Жизни, они были уверены, что бегут как никогда быстро.

На стоянке, перед огромным изваянием древнего забытого бога, поставленного еще, наверное, в те времена, когда Раама лишь начинал познавать самые азы магии, стояли два огромных, запряженных четверками лошадей, фургона. Поодаль паслось шесть оседланных коней. Четверо воинов, неподвижностью похожие на изваяние, что возвышалось неподалеку, сидели у костра. У идола о чем-то говорили двое полных мужчин — видно купцы.

— Ха! — рассмеялся Брул. — А вон и наши кони!

Действительно, двое из шести были именно те, что они вчера привязали к чахлому деревцу. Кони, узнав хозяев, радостно заржали. Купцы повернулись в сторону двух нежданных путников, воины у костра не пошевелились.

Купцы в теплых плащах с капюшонами, надвинутыми почти до глаз, были очень толстыми (хотя что значит «очень толстый» по сравнению с Раамой?), с черными пышными бородами и усами — типичные валузийские или верулийские торговцы, избравшие по своим каким-то причинам не проторенный торговый путь, а опасную, малоизвестную тропу, двинулись к потревожившим их беседу незнакомцам.

— Вы кто такие? — несколько тонким голосом, позволявшим заподозрить в нем скопца, спросил один из них у Кулла и Брула, ни к кому персонально не обращаясь.

— Мы? — спросил Кулл и вновь икнул — действие, не достойное царя, но никто, кроме друга, сейчас не знает, что он — могущественный царь Валузии. — Мы остановились заночевать, а вы украли наших коней.

— Они, наверное, сами сбежали, — поспешил встрять Брул, который подумал что Кулл, полный энергии от Вина Жизни, хочет подраться. — Вон они.

— Мы нашли их здесь, они мирно пощипывали траву, — косясь на мечи друзей, ответил второй купец, голос у него был таким же тонким. — Можете забирать их. Но если нам по дороге, мы наймем вас для охраны наших фургонов, а то часть нанятых нами охранников подло сбежали, не вернув плату, еще в долине…

— А куда вы направляетесь? — с подозрением спросил Кулл, которого заметно покачивало.

— Мы едем в Грелиманус, — ответил первый купец. — Если нам по дороге — присоединяйтесь. За четыре дня охраны мы заплатим каждому из вас по два куллашика.

Кулл хотел было спросить, что такое куллашик, но вовремя сообразил, что речь идет о серебряной монете с его изображением, прозванной так в народе — Ту рассказывал.

— Нам надо чуть севернее, к Парманалсу, — соврал царь, — но крюк в Грелиманус не слишком велик. Мы согласны, да, Гларн? — повернулся он к другу, вспомнив его вымышленное имя.

— Да, Торнел, — поддержал его игру Брул, — два лишних куллашика никогда не помешают.

— Тогда садитесь на своих коней и отправляемся — путь долгий, к вечеру должны добраться до оазиса в пустыне, там и заночуем, — сказал один из купцов и повернулся к воинам у костра: — Эй, подъем, отправляемся в путь.

Охранники без слов встали и, не заботясь о костре, пошли к коням.

— Эй, Парал, потуши костер! — приказал своим тонким голоском второй толстяк, и стражник беспрекословно развернулся и с ничего не выражающим лицом стал тушить огонь, засыпая его песком.

Кулл подошел к своему коню и с трудом взобрался в седло — голова после целого дня скачки дня, беседы с чародеем и выпитого Вина Жизни была тяжелой, веки слипались, тело слушалось плохо. Кулл покачнулся в седле, едва не упав — в последнее мгновение схватился за гриву коня и еле-еле удержался в седле. Брул чувствовал себя не лучше.

— Да вы пьяны! — воскликнул один из купцов. — Что за праздник вы всю ночь отмечали?

— Праздновали окончание службы, — соврал Кулл, пытаясь собраться и увидеть перед собой двух купцов, вместо четырех. — Возвращаемся домой, вот и не выдержали, оказавшись, наконец, после строго командира на вольном воздухе.

— Ну-ну, — иронически хмыкнул купец и посмотрел на товарища, тот кивнул. — Ладно, забирайтесь в фургон, там меж бочек места хватит. Но чтоб к полудню были свежие и готовые ко всему. Мало ли что, места здесь глухие…

— Да мы хоть сейчас готовы сражаться! — выхватил меч Кулл. — Где ваши обидчики?!

Купцы переглянулись и рассмеялись.

— Ладно, красавцы, слезайте и идите спать. Со своими сновидениями сражайтесь! — воскликнул первый и добавил мягче: — Ведь вы же действительно еле в седле сидите. Отдохните, в случае опасности мы вас разбудим.

Кулла вновь качнуло в седле и он махнул рукой — спать хотелось неимоверно.

Они прошли ко второму фургону и заглянули внутрь. Там стояли пузатые бочки галлонов дюжины на полторы каждый, но места, чтобы улечься на дощатый пол вдвоем, хватало. Кулл был не в том состоянии, чтобы сетовать на отсутствие удобств, да и привык он спать где угодно, хоть на сырой земле — на бессонницу царь Валузии не жаловался.

Он еще услышал понукающий крик и взмах хлыстом, почувствовал, что фургон натужно стронулся с места и провалился в бездонные пропасти сна.

Он вновь увидел зеленые звезды, но они не расступились пред новым чудным сном, а оказались светляками в волшебной пещере и на Кулла взглянуло хихикающее лицо Раамы, он протягивал атланту огромную чашу с вином. «Пей до дна, избранец богов, тебя ждут, хотя сами не знают об этом. Выбери картинку, которая тебе по нраву, Кулл из Атлантиды, и иди. Я тебе уже ничем не могу помочь. Пей Вино Жизни и наслаждайся жизнью. Увидишь врага — убей. Увидишь красивую женщину — возьми. Увидишь цветущий сочный виноград — сорви. Живи, Вино Жизни дает тебе свободу. И я дарю тебе свободу, Кулл из Атлантиды. Дай же и ты мне свободу, позволь уйти к звездам, убей моих врагов, которые угрожают жизни тебе, Кулл из Атлантиде, и Валузии, царем которой ты стал благодаря мне.» Кулл взял из рук чародея протянутую чашу, не отрывая взгляда от морщинистого опухшего лица Раамы, и вдруг оно начало таять и черные очи под бровями с невероятным изгибом и обрамленные длинными ресницами взглянули на него — необыкновенной красы девушка, подмигнула ему, причмокнула маленькими губками и отодвинулась, плавно раскачивая безукоризненным телом, в странном танце без музыки. Она манила его рукой, звала за собой в клубящуюся за ней стену тумана страсти. И Кулл, вытянул в направлении к ней руки, пошел, влекомый неизвестной дотоле, всепоглощающей страстью. Неземная красавица скрылась в тумане, Кулл бесстрашно вступил за ней в белесое ничто и, словно прорвав пленку, оказался в безжизненном поле, где тяжелое багровое небо нависало над ним и глаз резали черные остовы деревьев с голыми корявыми ветвями. Черная фигура в красном свете была уже далеко и Кулл поспешил за ней по сожженной треснутой земле. Фигура вдруг двинулась к нему и он вдруг увидел, что у нее лицо… не лицо, а жуткая драконья морда с оскаленной пастью, редкой козлиной бородкой, доходящей до груди, огромными широко расставленными ноздрями, из которых исходил серый пар. Кулл остановился как вкопанный, чудовищный человек вытянул к нему руки и они вдруг стали расти и Кулл заметил, что вместо пальцев гибкие руки кончаются змеиными головами, пасти которых тоже были оскалены и раздвоенные языки стремились к нему. Кулл хотел бежать, но ноги словно приросли к земле, он не в силах был даже пошевелить рукой, чтобы выдернуть из ножен верный меч, он не мог отвести взгляда, а змеи все приближались к нему под дикий хохот монстра. Кулл попытался закрыть глаза, но и это ему не удалось, низкое небо надвинулось с угрожающей быстротой, горизонт свернулся и он уже стоял не в поле, а в жутком зале с массивными низкими колоннами, к которым были прикованы человечьи скелеты, и жуткие уродцы, сверкая выпученными желтыми глазищами, визжали, плюясь ядовитой слюной. Колонны обвивали толстые змеи с мордами, увенчанными огромными рогами, гадины лениво смотрели на него своими тусклыми желтыми глазами, готовые в любое мгновение разинуть пасть и заглотить жертву целиком. Змеи-руки человека-чудовища обхватили бездвижного Кулла, повалили на землю, приподняли, хохот становился все громче, заполняя весь мир и вдруг резко прекратился. Резкой болью наполнились закрученные за спиной руки и Кулл…

…проснулся.

Двое здоровых мужчин за ноги вытащили его и грубо бросили на землю.

Кулл хотел было выдернуть свой меч, чтобы рубить наглецов, но ремни ножен были заранее благоразумно срезаны — рука схватила пустоту.

Это его движение вызвало гром хохота у мужчин, сгрудившихся позади фургона. Брул валялся рядом, мгновенно стряхнув оцепенение сна, но выжидающий удобного момента для атаки — он тоже был обезоружен.

Вокруг стояло пятеро мужчин, по одежде и неряшливо-бородатой внешности очень напоминавших вчерашних разбойников. Двое направляли обнаженные мечи на Кулла и его друга, четверо поигрывали тяжелыми топорами.

— Смотри-ка, Паук, — воскликнул кто-то, — а здесь не только сладкое вино, а еще и двое его потребителей!

— Так вино там есть или нет? — крикнул издалека неуловимо знакомый голос.

Кулл огляделся. Первый фургон стоял пред преграждающим дорогу деревом, рядом валялись четверо молчаливых охранников маленького каравана, по их позам было совершенно ясно, что все четверо мертвы. С дерева спрыгнул давешний главарь разбойников, Харкл-Паук, и, мимо прижавшихся к огромных колесам купцов, прошел ко второму фургону, возле которого лежали Кулл и Брул. У купцов, бледных от страха, стояли трое веселых разбойников, опирающихся на длинные древка своих топоров.

— О-о! Кого я вижу! — воскликнул Паук, посмотрев на пленников. — Есть, есть правда на земле! Друзья мои, — повернулся он к разбойникам, — это те самые паршивцы, что позавчера положили Кривоноса, Цаплю и прочих.

— Так убить их, чего время терять? — воскликнул кто-то.

— О, нет! — с наслаждением протянул Паук. — Так просто все для них не кончится. Привяжите их руками и ногами… к колесам. Сперва мы отрежем их гнилые яйца, потом покатаемся на фургоне, а чтобы им не скучно было умирать — споем им нашу любимую песенку. Но это потом, пусть сперва подумают о своем позавчерашнем нехорошем поведении… Эй, так есть вино или нет, меня жажда замучила!

Один из разбойников забрался в фургон, остальные схватили Кулла и Брула, и, раздвинув им руки в стороны, крепко привязали к спицам огромных деревянных колес.

Харкл подошел к Куллу, внимательно посмотрел на него. Перевел взгляд ниже, заметил на шее золотую цепочку и, схватив ее, сорвал медальон. Всмотрелся в выбитое на золотом кружке символическое изображение морского дьявола. усмехнулся и убрал безделушку в карман.

Кулл смолчал, понимая что все слова сейчас бесполезны. Брул выдавил ругательство на родном языке. Разбойник ничего не понял, но со всех сил ударил ему кулаком в живот.

— Я научу вас вежливости, хамы! — процедил Паук.

Он сейчас был хозяином положения и прямо-таки наслаждался этим.

Кулл не видел выражения лица друга, но догадывался, что тот чувствует то же, что и он сам. Глубокая обида на собственное беспечие захватила сердце — надо же было так глупо попасться! Теперь разбойники отыграются за вчерашнее поражение сполна! Но сколько же их, скрывается в горах и как быстро они перемещаются — видно им ведомы совсем уж дикие звериные тропы.

Кулл мысленно поклялся себе, что при первой же возможности его войска густым гребнем прочешут Южные горы, уничтожив скверну так, что и памяти о ней не останется.

Но для этого необходимо выбраться живым сейчас. Кулл едва заметно напряг руки. Что ж веревки на правой руке можно порвать. Кулл попытался успокоиться и закрыл глаза. Его не мучило похмелье — царь в этом отношение был могуч, но необходимы были минуты, чтобы собрать все силы и порвать путы с первого раза — второго, наверняка, не будет.

Тем временем разбойники выволокли из фургона одну из бочек и сшибли крышку. Невесть откуда взятым кубком зачерпнули великолепный на вид красный напиток и подали своему предводителю.

Под всеобщее молчание и радостно ожидающие взоры, Паук пригубил вино. Поцокал языком, словно для того, чтобы лучше распробовать, затем залпом допил.

— Достойно, — сказал он. — Эти жалкие толстяки не соврали. Эй, они заслужили пощады, гоните их прочь, куда им вздумается! Гуляем, братва, налетай!

— А эти двое пусть привязаны остаются? — спросил главаря один из разбойников.

— О-о, эти двое еще доставят нам сегодня удовольствие! — мстительно осклабясь протянул Паук.

С кубком в руке он подошел к привязанным друзьям.

— Ну, что, герои? Жалеете небось, что позавчера не послушались моего совета? — кривляясь произнес главарь разбойников. — Я же говорил, что никуда вы от Паука не денетесь. Настал мой час!

Трое разбойников немного сдвинули с места заграждающее путь дерево и пинками погнали толстых купцов дальше на дорогу.

— Да помогут вам ваши Валка и Хотат! — расхохотались они им вслед.

Купцы, не оглядываясь, быстро потрусили прочь, словно не оставляли в лапах разбойников свои товары.

— Эй-эй, — сказал один из разбойников, — как-то они странно бегут. Эй, ну-ка стойте!

Купцы, не оглядываясь, перешли на бег. Это лишь раззадорило бандита. Он побежал за ними, довольно быстро догнал, грубо схватил одного из них за локоть и развернул к себе лицом.

— Что-то в тебе не так, купец, — произнес он вглядываясь в испуганное лицо беглеца. Протянул руку к пышным усам и с силой дернул их. — Братцы, да ведь это ж баба! — закричал он.

Второй купец остановился, скорбно ожидая своей участи. Двое разбойников поспешили к нему на подмогу.

— Так тащи ее сюда! — весело откликнулись толпившиеся у бочки.

О Кулле и Бруле все, казалось, забыли. Кулл понял, что сейчас разбойники напьются вина, а потом набросятся на купца, который оказался женщиной. Сейчас все разбойники находятся рядом с ними. Наверняка имея вино грабители не будут убивать двух привязанных к колесам пленников, пока не натешатся. А вдруг будут? Кулл решил не искушать богов и потерпеть. Для проверки осторожно напряг руку — порвать сложно, но при желании и если повезет — можно.

— Не двигайся, Кулл, — прошептал про-пиктски друг. — Сейчас они напьются и я порву путы. Вырвемся.

Кулл посмотрел в его сторону и кивнул, ответив также по-пиктски:

— Я сам об этом думал. Пусть пьют.

— Эй, второй купец тоже женщина! — донеслось от поваленного впереди дерева. — Ишь какие!

Пленниц раздели догола, они оказались стройными, молодыми и красивыми. Их тела были лоснящимися от пота, что немудрено — еще бы в такую жару носить одежды, делавшие их похожими на толстых купцов.

— Что мы вам сделали плохого? — спросила одна, тряхнув гривой темно-медных волос. — Мы вам все оставили, вы же убедились, что в бочках действительно вино. Вы обещали отпустить нас живыми!

— Отпустим конечно, — загоготали разбойники. — Чуть позже, красотки.

— Что вы собираетесь с нами делать? — спросила вторая женщина.

Обе стояли спокойно, не стесняясь и не прикрывая руками свои прелести, словно были в полном облачении.

— А что делают с прекрасными женщинами? — спросил Харкл-Паук, допив вино и передавая кубок разбойнику из своей ватаги. Он откровенно разглядывал фигуры и пленниц и вновь причмокнул. — Ими любуются и их любят…

— Всего-то! — воскликнула медноволосая. — А потом вы коней нам дадите?

— Если все будет хорошо, я вас лично отвезу куда захотите, милашки, — пообещал Паук.