Рафаэл Лэфферти
      Безлюдный переулок
      В этом квартале хватало разных затейников.
      Повстречав там Джима Бумера, Арт Слик спросил его:
      - Ходил когда-нибудь вон по той улице?
      - Сейчас - нет, а мальчишкой бегал к одному лекарю. Он ютился в палатке - летом, когда сгорела фабрика комбинезонов. Улица-то всего в один квартал длиной, а потом упирается в железнодорожную насыпь. Несколько лачужек, а вокруг бурьян растет - вот и вся улица... Правда, сейчас эти развалюшки как-то не так выглядят. Вроде и побольше их стало. А я думал, их давно снесли.
      - Джим, я два часа смотрю на тот крайний домик. Утром сюда пригнали тягач с сорокафутовым прицепом и стали грузить его картонными коробками каждая три фута в длину, торец дюймов восемь на восемь. Они их таскали из этой лачужки. Видишь желоб? По нему спускали. Такая картонка потянет фунтов на тридцать пять - я видел, как парни надрывались. Джим, они нагрузили прицеп с верхом, и тягач его уволок.
      - Что же тут такого особенного?
      - Джим, я тебе говорю, что прицеп нагрузили с верхом! Машина еле с места сдвинулась - думаю, на ней было не меньше шестидесяти тысяч фунтов. Грузили по паре картонок за семь секунд - и так два часа! Это же две тыщи картонок!
      - Да кто теперь соблюдает норму загрузки? Следить некому.
      - Джим, а домик-то - что коробка из-под печенья, у него стенки семь на семь футов, и дверь на полстенки. Прямо за дверью в кресле сидел человек за хлипким столиком. Больше в эту комнатку ничего не запихнешь. В другой половине, откуда желоб идет, что-то еще есть. На тот прицеп влезло бы штук шесть таких домиков!
      - Давай-ка его измерим, - сказал Джим Бумер. - Может быть, он на самом деле побольше, чем кажется.
      Вывеска на хижине гласила: "ДЕЛАЕМ - ПРОДАЕМ - ПЕРЕВОЗИМ - ЧТО УГОДНО ПО ЗАМЕНЬШЕННЫМ ЦЕНАМ". Старой стальной рулеткой Джим Бумер измерил домик. Он оказался кубом с ребром в семь футов. Он стоял на опорах из битых кирпичей, так что при желании можно было под него заглянуть.
      - Хотите, продам вам за доллар новую пятидесятифутовую рулетку? предложил человек, сидевший в домике. - А старую можете выбросить.
      И он достал уз ящика стола стальную рулетку.
      Арт Слик отлично видел, что столик был безо всяких ящиков.
      - На пружине, имеет родиевое покрытие, лента "Дорт", шарнир "Рэмси", заключена в футляр, - добавил продавец.
      Джим Бумер заплатил ему доллар и спросил:
      - И много у вас таких рулеток?
      - Могу приготовить к погрузке сто тысяч за десять минут. Если берете оптом, то уступлю по восемьдесят восемь центов за штуку.
      - Утром вы грузили машину такими же рулетками? - спросил Арт.
      - Да нет, там было что-то другое. Раньше я никогда не делал рулеток. Только сейчас вот решил сделать для вас одну, глядя, какой старой и изломанной вы измеряете мой дом.
      Арт и Джим перешли к обшарпанному соседнему домику с вывеской: "СТЕНОГРАФИСТКА". Этот был еще меньше, футов шесть на шесть. Изнутри доносилось стрекотание пишущей машинки. Едва они открыли дверь, стук прекратился.
      На стуле за столиком сидела хорошенькая брюнетка. Больше в комнате не было ничего, в том числе и пишущей машинки.
      - Мне послышалось, здесь машинка стучала, - сказал Арт.
      - Это я сама, - улыбнулась девушка. - Иногда для развлечения стучу как пишущая машинка. Чтобы все думали, что здесь стенографистка.
      - А если кто-нибудь войдет да и попросит что-то напечатать?
      - А как вы думаете? Напечатаю, и все.
      - Напечатаете мне письмо?
      - О чем говорить, приятель, сделаю. Без помарок, в двух экземплярах, двадцать пять центов страница, есть конверты с марками.
      - Посмотрим, как вы это делаете. Печатайте, я продиктую.
      - Сперва диктуйте, а потом я напечатаю. Нет смысла делать две вещи одним разом.
      Арт, чувствуя себя последним дураком, пробубнил длинное витиеватое письмо, которое уже несколько дней собирался написать, а девушка сидела, подчищала ногти пилочкой. И перебила только раз.
      - Почему это машинистки вечно сидят и возятся со своими ногтями? спросила она его. - Я тоже так стараюсь делать. Подпилю ногти, потом немного отращу, а потом опять подпилю. Целое утро только этим и занимаюсь. По-моему, глупо.
      - Вот и все, - сказал Арт, кончив диктовать.
      - А вы не прибавите в конце "люблю, целую"? - спросила девушка.
      - С какой стати? Письмо деловое, и человека этого я едва знаю.
      - Я всегда так пишу людям, которых едва знаю, - сказала девушка. Письмо на три страницы. Это семьдесят пять центов. Пожалуйста, выйдите секунд на десять. Не могу при вас печатать.
      Дверь захлопнулась и воцарилась тишина.
      - Эй, девушка, - крикнул Арт, - чем вы там занимаетесь?
      Из домика донеслось: "Вам что, нужно еще и память подправить? Уже забыли о своем заказе? Письмо печатаю".
      - Почему же машинки не слышно?
      - Это еще зачем? Для правдоподобия? Надо бы за это брать отдельно. - За дверью хихикнули, и секунд пять машинка стрекотала как пулемет. Потом девушка открыла дверь и вручила Арту текст на трех страницах. Действительно, письмо было напечатано безукоризненно.
      - Что-то тут не так, - сказал Арт.
      - Да что вы! Синтаксис ваш собственный, сэр. А разве надо было выправить?
      - Нет, я не о том. Девочка, скажи по чести, как твой сосед умудряется доверху нагрузить машину товаром из дома, который в десять раз меньше этой машины?
      - Так ведь и цены заменьшены.
      - Ага. Он тоже вроде тебя. Откуда вы такие?
      - Он мой дядя-брат. И мы называем себя индейцами племени инномини.
      - Нет такого племени, - твердо сказал Джим Бумер.
      - Разве? Тогда придется придумать что-нибудь еще... Но звучит очень по-индейски, согласитесь! А какое самое лучшее индейское племя?
      - Шауни, - ответил Джим Бумер.
      - О'кей, тогда мы - индейцы шауни. Нам это пара пустяков.
      - Идет, - сказал Бумер. - Ведь я сам шауни и всех шауни в городе знаю наперечет.
      - Салют, братец! - крикнула девушка и подмигнула. - Это как в той шутке, которую я заучила, только начинается там по-другому... Видишь, какая я хитренькая: о чем ты ни спросишь, у меня уже ответ готов.
      - С тебя двадцать пять центов сдачи, - сказал Арт.
      - Да я знаю, - сказала девушка. - У меня из головы выскочило, что там на обратной стороне двадцатипятицентовой монетки... Заговариваю вам зубы, а сама стараюсь припомнить. Ну конечно, там такая смешная птичка сидит на вязанке хвороста. Сейчас я ее кончу. Готово. - Она вручила Арту Слику двадцатипятицентовик. - А вы, уж пожалуйста, рассказывайте, что здесь поблизости есть лапочка-машинистка, которая отлично печатает письма.
      - Без пишущей машинки, - добавил Арт Слик. - Пошли, Джим.
      - Люблю, целую! - крикнула им вслед девушка.
      Рядом стояла маленькая убогая пивная под названием "КЛУБ ХЛАДНОКРОВНЫХ". Буфетчица была похожа на машинистку, как родная сестра.
      - Мы бы взяли по бутылке "Будвейзера", - сказал Арт. - Но ваши запасы, я вижу, на нуле.
      - А зачем запасы? - спросила девушка. - Вот ваше пиво.
      Арт поверил бы, что бутылки она достала из рукава, но платье у нее было без рукавов.
      Пиво оказалось холодным и вкусным.
      - Вы не знаете, девушка, как это ваш сосед на углу делает товар из ничего и тут же грузит им машину.
      - А вещи делаются из чего-то! - вставил Джим Бумер.
      - А вот и нет! - сказала девушка. - Я учу вашего языка. Эти слова я знаю. "Из чего-то" собирают, а не делают. А он делает.
      - Забавно, - удивился Слик, - на этой бутылке написано "Будвизер", а правильно - "Будвейзер".
      - Ой, какая же я простофиля! Не могла вспомнить, как это пишется; на одной бутылке написала правильно, а на другой - нет. Вчера вот тоже один посетитель попросил бутылку пива "Прогресс", а я на ней написала "Прогеррс". Сбиваюсь иногда. Сейчас исправлю.
      Она провела рукой по этикетке, и надпись стала верной.
      - Но ведь чтобы печатать типографским способом, надо сперва сделать клише! - запротестовал Слик.
      - Все проще простого, - сказала буфетчица. - Только надо быть повнимательнее. Как-то я по ошибке сделала пиво "Джэкс" в бутылке из-под "Шлица", и посетитель был недоволен. Я взяла у него эту бутылку, раз-два, поменяла вкус пива и дала ему, будто б новую. "Это у нас освещение такое, что стекло кажется коричневым", - сказала я ему. И тут сообразила, что у нас вовсе никакого освещения нет! Пришлось быстренько сделать бутылку зеленой. Еще бы мне не ошибаться, ведь я такая бестолковая.
      - В самом деле, у вас тут нет ни лампочек, ни окон. А светло, - сказал Слик. - И холодильника у вас нет. Во всем этом квартале нет электричества. Почему же у вас холодное пиво?
      - Прекрасное холодное пиво, не правда ли? Заметьте, как ловко ухожу от ответа. Добрые люди, не хотите ли еще по бутылочке?
      - Хотим. Заодно поглядим, откуда вы их достаете, - сказал Слик.
      - Смотрите, сзади змея, змея! - вскрикнула девушка. - Ого, как вы подпрыгнули! - засмеялась она. - Это же шутка. Неужели я стану держать змей в таком хорошем баре?
      Перед ними тем временем появились откуда-то еще две бутылки.
      Когда же вы появились в этом квартале? - спросил Бумер.
      - Кто за этим следит? - ответила девушка. - Люди приходят и уходят.
      - Вы не местные, - сказал Слик. - И нигде я таких не встречал. Откуда вы взялись? С Юпитера?
      - Кому он нужен, ваш Юпитер? - возмутилась девушка. - Там и торговать не с кем, кроме как с кучкой насекомых. Только хвост отморозишь.
      - Девушка, а вы нас не разыгрываете? - спросил Слик.
      - Я сильно стараюсь. Выучила много шуток, но еще не умею ими шутить. Я улучшаюсь, ведь хозяйка бара должна быть веселой, чтобы людям хотелось снова к ней зайти.
      - А что в том домике у железной дороги?
      - Сегодня моя сестра-кузина открыла там салон. Отращивает лысым волосы. Любого цвета. Я ей говорила, что она спятила. Пустое дело. Будь им нужны волосы, стали бы люди ходить лысыми?
      - Она и вправду может отращивать волосы? - спросил Слик.
      - А как же! Вы сами не можете, что ли?
      В квартале стояли еще три-четыре обшарпанных лавчонки, которых Арт и Джим не заметили, когда входили в "Клуб хладнокровных".
      - По-моему, этой развалюшки тут раньше не было, - сказал Бумер человеку, стоявшему у последнего из домов.
      - А я ее только что сделал, - ответил тот.
      Старые доски, ржавые гвозди... Он ее только что сделал!
      - А почему вы... э... не построили дом поприличнее, раз уж вы взялись за это? - спросил Слик.
      - Меньше подозрений. Если вдруг появляется старый дом, на него никто и не смотрит. Мы здесь люди новые, и пока что хотим осмотреться, не привлекая особого внимания. Вот я и думаю, что бы мне сделать. Как вы считаете, найдут здесь сбыт отличные автомобили, долларов по сто за штуку? Хотя, пожалуй, при их изготовлении придется считаться с местными религиозными традициями.
      - То есть? - спросил Слик.
      - Культ предков. Хотя все уже отлично работает на естественной энергии, у машины должны быть пережитки прошлого, бензобак и дизель. Ну что ж, я их встрою. Подождите, сделаю вам машину за три минуты.
      - Машина у меня уже есть, - сказал Слик. - Пошли, Джим.
      Арт с Джимом повернули назад.
      - А я все гадал: что творится в этом квартале, куда никто никогда не заглядывает? - сказал Слик. - Уйма в нашем городе занятных местечек, стоит только поискать.
      - В тех лачугах, что стояли здесь раньше, тоже жило несколько странных парней, - сказал Бумер. - Я кое-кого встречал в "Красном Петухе". Один умел кулдыкать индюком. Другой мог вращать глазами одновременно - правым по часовой стрелке, левым против. А работали на маслозаводе, сгребали пустые хлопковые коробочки, пока он не сгорел.
      Приятели поравнялись с хижиной стенографистки.
      - Эй, милая, а если серьезно, как это ты печатаешь без пишущей машинки? - спросил Слик.
      - На машинке слишком небыстро.
      - Я спросил не "почему", а "как"?
      - Поняла. Но до чего ловко я увертываюсь от твоих вопросов! Пожалуй, выращу-ка к завтрашнему утру у себя перед конторой дуб, чтобы давал тень. Люди добрые, у вас в кармане желудя не найдется?
      - Н-нет. А как же ты все-таки печатаешь?
      - Дай слово, что никому не скажешь.
      - Даю.
      - Я печатаю языком, - сказала девушка.
      Арт и Джим не торопясь пошли дальше.
      - А чем ты делаешь второй экземпляр? - крикнул вдруг Джим Бумер.
      - Вторым языком, - ответила девушка.
      Из углового дома опять грузили товар в сорокафутовый трейлер. По желобу ползли связки водопроводных труб со стенками толщиной в полдюйма и длиной футов по двадцать. Жесткие трубы двадцатифутовой длины - из семифутовой развалюшки.
      - Не понимаю, как он может загружать товаром из такой маленькой лавчонки целые машины? - не унимался Слик.
      - Девчонка же сказала - по заменьшенным ценам, - ответил Бумер. Зайдем-ка в "Красный Петух". Может быть, там тоже что-нибудь затевается. В этом квартале всегда хватало разных затейников.