ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Они были на берегу Лох Мари, и Торн легким поцелуем коснулся брови Дианы. Оба были обнажены и лежали на его накидке, слегка прикрываясь пледом.

Стоял тихий и теплый майский полдень. Диана откинула плед. Закинув руки за голову, она потянулась, как довольная кошечка, чувствуя, как солнечные лучи ласкают ее тело.

Приподнявшись на локте, Торн смотрел на нее.

– Почему, – прошептал он, – я никогда не устаю смотреть на тебя?

Он протянул руку и нежно коснулся ее груди. Кончиком пальца он стал дразнить сосок, и тот напрягся.

– Ум-м-м... – только и смогла произнести она – ей было лень даже пошевелиться.

Наклонившись вперед, Торн взял в рот напряженный сосок и стал ласкать его сосущим движением. Она порывисто вздохнула и запустила руки в его густые вьющиеся волосы. Когда его рука легла на внутреннюю поверхность ее бедер, Диана почувствовала истому, и дыхание ее участилось. Она раздвинула ноги, ожидая принять его, но он лег на спину и, подняв ее, усадил на себя.

– Несправедливо, что я делаю всю работу, – хриплым голосом сказал он.

Испугавшись в первый момент, Диана улыбнулась, глядя на него сверху вниз:

– Не только ты.

Опустив колени по обе стороны его стройных бедер, она взяла в руку его твердеющий член и ввела в себя. Движения ее были поначалу неумелыми, но она быстро уловила ритм и наслаждение свободой, которую давала ей эта поза. Слегка наклонившись вперед, Диана опустила ладони на его грудь и стала двигаться медленно, наслаждаясь ощущением пульсирующей плоти внутри себя. Она напрягла мышцы, и Торн застонал. Он обхватил ее ягодицы, но она не стала ускорять темп.

Она опустила голову и взглянула на него, и ее волосы, упав вниз, мягко коснулись его щек. Торн возбужденно массировал ее грудь, и, чувствуя, что венец наслаждения близко, она ускорила темп, двигая бедрами с неистовой силой. Оргазм настиг обоих одновременно. И Диана без сил упала вперед, грудью прижавшись к его широкой груди.

Некоторое время они лежали неподвижно, пока Диана, наконец, не сползла, чтобы лечь рядом с ним. Одновременно они погрузились в глубокий сон.

Спустя полчаса Диана проснулась, разбуженная пением птиц. Торн уже проснулся и лежал, бережно обняв ее рукой. Диана вздохнула и придвинулась ближе, кончиками пальцев играя с волосами на его груди.

– Я решила, что мне нравится эта игра мужчины и женщины, – провозгласила она, нежно целуя его сосок.

Он покрепче обнял ее.

– В самом деле? Тогда я должен как-то отреагировать на ваше решение? – прошептал он.

– Ум-м-м... – Приподняв голову, она нежно прикусила его нижнюю губу – движение, которому она научилась от него. – Вы можете реагировать, как вам подсказывает тело, милорд, – согласилась она, мягко усмехнувшись.

За это Диана была награждена глубоким, бесконечным поцелуем. Потом Торн отнял губы, и они посмотрели друг на друга долгим взглядом. Несказанные, запретные слова вдруг повисли в воздухе, словно надвигающаяся гроза. Впервые молчание стало неловким и напряженным.

Облизнув губы, Диана села. Руки ее дрожали, когда она кончиками пальцев стала расчесывать волосы. Пытаясь как-то снять напряжение момента, она нервно усмехнулась:

– Конечно, когда ваш брат будет освобожден и я вернусь домой...

Торн вдруг резко сел, и слова замерли на ее устах.

– Одевайтесь! Мы уже отсутствуем слишком долго. Может быть, как раз пришла весть, а меня не было, и мне не смогли вручить ее, – резко сказал он.

Не глядя на нее, он торопливо начал одеваться. Обиженная его тоном, Диана тоже последовала его примеру. Руки ее неловко и неумело сражались с ленточками и завязками. Но она напрасно ждала его помощи.

В то время как Торн и Диана направлялись обратно в замок, Сибель выходила из него. Она потихоньку напевала что-то, сбегая вниз по тропинке по направлению к Минх. Она уже привыкла несколько раз в неделю встречаться там с Энгусом. Воин по необходимости, он был рыбаком по призванию. Когда позволяла погода, он катал девушку на небольшой деревянной лодке.

Постепенно Сибель обрела мир в душе, который, казалось, навсегда был утрачен. Она настолько привыкла крадучись пробираться по залам Сидена, опасаясь, что попадется на глаза графу или его жене, что сначала с трудом привыкала к свободе здесь, в Рат-на-Иоларе. Это было похоже на ощущения человека, освобожденного из тюрьмы.

Сибель продолжал путь, охваченная этим вновь обретенным ощущением душевного равновесия, и вдруг увидела группу нежных крокусов и цветков львиного зева. Остановившись, она наклонилась и коснулась нежного лепестка. Неужели они и раньше были такими же красивыми? Наверное, нет. Конечно, эта весна была необыкновенной.

Она выпрямилась и продолжила путь. Когда она пришла на берег, он уже был там. Стоя спиной к ней и уперев руки в бока, он смотрел в даль неспокойных вод. На фоне облачного неба металась морская чайка и грациозно ныряла к самой поверхности воды в безуспешной попытке поймать рыбу. Сердце Сибель упало: погода явно была неподходящей для того, чтобы выйти на лодке в море.

Подойдя к нему, она огорченно спросила:

– Сегодня мы не поплывем, да?

Он приподнял рукой ее подбородок. Какой теплой была его рука по контрасту с ее прохладной кожей! Она больше не пыталась избегать его прикосновений. Только с Дианой она чувствовала себя так же легко.

– Поплывем, если ты хочешь, чтобы мы оказались в воде, а не на воде. – Он отпустил ее подбородок и указал вдаль: – Посмотри туда. Ты видела что-нибудь подобное?

Она взглянула в указанном направлении, и у нее перехватило дыхание. Над береговой линией дугой выгнулась самая большая радуга, которую она когда-либо видела в жизни.

– Можешь загадать желание, – предупредил Энгус. – Говорят, чем больше радуга, тем больше вероятности, что желание исполнится. А эта такая большая, что мне кажется, так и будет.

Он говорил в шутку, но Сибель ответила вполне серьезно:

– Мне нечего пожелать.

– О! – смеясь, воскликнул он. – У каждого есть какое-нибудь желание.

– А что бы ты пожелал?

– Настоящей любви, – ответил он без колебаний. – Это большая редкость, как белый вереск, и столь же неуловима для человека.

– Я вообще не верю, что она существует, – мрачно заявила Сибель.

Он поднял бровь, и уголки его рта поползли вверх.

– Правда?

– Я никогда не встречала белый вереск, – ответила она тем же ровным тоном. «И вечную любовь», – со вздохом добавила она про себя.

– Действительно, найти его трудно. Но человек должен быть настойчивым в поисках редкой вещи.

Сибель мгновение смотрела на него, и любопытство все же пересилило. Она слышала о белом вереске, но никогда не видела его. Счастлив будет тот, кто найдет это чудо природы.

– А ты видел белый вереск? – спросила она. Энгус кивнул.

– Да, один раз. – Он долгим взглядом посмотрел на нее и добавил: – И надеюсь вновь найти его.

Без предупреждения он наклонился и чмокнул ее в щеку. Прежде чем она смогла отреагировать, он выпрямился и улыбнулся ей.

– Я надеюсь, что хоть и украл у тебя поцелуй, ты не будешь думать, что я стремлюсь затащить тебя в постель, если только... – он кашлянул, – если только ты сама не захочешь попробовать.

Реакция Сибель была мгновенной:

– Нет!

Он мягко усмехнулся:

– Ах, милая девушка. Кто-то обошелся с тобой низко, ты этого не заслуживаешь.

Она сделала чопорное лицо и сдержанно ответила:

– И ты не будешь первым!

Энгус положил руки ей на плечи и, наклонив голову, заглянул в ее глаза:

– Я никогда не сделаю ничего против твоей воли, милая. Ты веришь мне?

Сибсль напряглась, но все же не высвободилась из его объятий.

– Ты можешь взять меня прямо здесь и сейчас, – заметила она, – никто не упрекнет тебя!

– Да, – сказал он и опустил руки. – Но я этого не сделаю.

Лишь через несколько секунд до нее дошел смысл сказанного им. Осторожно взяв ее за руку, так, что даже Сибель не могла бы обвинить его в насилии, Энгус повел ее обратно в замок.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Перед вечерней трапезой, к удивлению Дианы и Сибель, Торн вошел в комнату с таким мрачным выражением лица, какого они еще не видели у него.

– Сибель, пожалуйста, оставь нас, – приказал он необычно резким тоном. – Можешь спускаться вниз к ужину.

Когда Сибель торопливо вышла, Диана нервно усмехнулась.

– А я что, лишена ужина? – игриво спросила она, присаживаясь к огню.

Он отвечал без улыбки:

– Приехал вестник.

После долго молчания Диана спросила:

– Что он сказал?

– Обмен состоится.

– Что ж, это должно было случиться, – прошептала она. В темных углах комнаты плясали тени от огня, и она стала следить за мечущимися силуэтами.

– Да, – тихо сказал он, – иначе не могло быть.

Диана сжала руки с такой силой, что костяшки побелели. «Нет, могло! – кричало ее сердце. – Если ты не отпустишь меня, я никогда не покину тебя!»

Она не произнесла это вслух и не решилась взглянуть на него, опасаясь, что глаза могут выдать ее мысли. Торн не мог позволить, чтобы его младший брат страдал. Она могла спросить, но ей не хотелось услышать ответ. Ответа и быть не могло.

– Что ж, когда должен состояться обмен? – Диана сама была удивлена, как спокойно звучал ее голос. Но она чувствовала, что внутри нее сердце разрывается на части. Оно продолжало биться. Но никакое чувство впредь не могло ускорить его бег.

– Они приедут завтра утром, – ответил он, не глядя на нее.

«Как бесстрастно он сказал это», – подумала она. Нет сомнения, он ждет, когда окончится это неприятное дело. В тон ему она ответила:

– Я буду готова.

Диана поднялась со стула медленно, словно в трансе. Пожалуй, она и была в трансе, потому что видела перед собой только его лицо. Шаг ее стал размеренным, когда она подошла к Торну. Она медленно подняла руку и погладила его по щеке. Но он отвернулся, и Диана заметила его трезвый взгляд, сурово сжатый рот, прикрытые глаза. Все невысказанное отхлынуло. Ее первый и единственный жест навстречу остался без ответа. Что ж, второго не будет.

Вечерняя трапеза прошла в подавленном настроении, и ее не прерывали пронзительные звуки волынки или обычные непристойные шутки, которыми обменивались мужчины. Торн заметил, что все говорят приглушенными голосами, беря пример с него, сидевшего с мрачным видом. Он и Диана ели в молчании.

Не в силах удержаться, он, наконец взглянул на нее, увидел ее профиль: она смотрела прямо перед собой.

Странно, он не замечал раньше, что черты ее лица так совершенны. Ничто не нарушало гармонии линий. Он смотрел на совершенство, и горечь потери стала вдруг невыносимой.

Чувствуя свою беспомощность, Торн отвернулся, опасаясь, что эмоции могут возобладать над логикой. Он не мог отпустить ее! Но он не мог также стать причиной смерти Иана, которая последует немедленно, если он откажется от обмена.

Он вспомнил прошедшие годы. В отличие от большинства юношей и мужчин, с которыми был знаком, он, Торнтон Мак-Кендрик, редко дважды останавливал взгляд на одной и той же женщине. Они все ему нравились, вот в чем проблема. Но не дольше чем несколько месяцев он мог оставаться с одной, и как только интерес его притуплялся, он начинал поглядывать по сторонам. Для Торна женщины были как букет цветов. Милые, изящные и чудесные, они были созданы для того, чтобы ими восхищались и любили их, пока они цветут.

Он подавил горький смех, рвавшийся из груди. Похоже, что он влюбился, но не в розу, а в шип, защищающий нежное естество цветка. А человек не может вытащить впившийся шип так же легко, как выбрасывает сам цветок.

Торн застонал, не подозревая о том, что Диана повернулась и смотрит на него. «О, милая! – подумал он. – Ты смогла найти путь к моему сердцу, но я никогда не открою тебе этого. Если ты получишь в руки это оружие, я буду твой».

Когда скучная трапеза, наконец подошла к концу, он удалился в свои покои, где принялся расхаживать взад и вперед, как пойманное животное. Торн и чувствовал себя им.

Завтра он должен будет отослать Диану. И эта мысль терзала его сердце. Как он может отпустить женщину, ставшую такой близкой ему? И когда он сможет забыть ее?

Остановившись, Торн взглянул на дверь, разделявшую их покои. Впервые с тех пор, как она появилась в Рат-на-Иоларе, он запер дверь. Ничего он не желал так страстно, как прижать ее к себе вновь, любить ее, чувствовать ее сладость. Но он знал, что если сделает это, отпустить Диану уже не сможет. Что тогда будет с Ианом?

«О Боже милостивый!» – взмолился Торн, садясь на кровать. Облокотившись локтями на колени, он обхватил руками голову. Хотя он ненавидел себя за эту мысль, но если бы Иан был старше и сильнее, он, возможно, попытался бы удержать Диану.

Стук в дверь заставил его поднять голову. В первый момент Торну показалось, что это стучат в дверь, ведущую в комнату Дианы. И только потом он понял, что стучат к нему. Он встал и пригласил войти.

На пороге появилась Гризель в сопровождении служанки с подносом.

– Вы едва прикоснулись к ужину, – упрекнула она Торна.

Он взглянул на поднос. Кроме холодного мяса и хлеба, на нем стоял полный графин с виски. Он взглянул на Гризель, и по ее глазам понял, что она знает о том, как ему тяжело. Впервые он подумал о том, что эта женщина всегда чувствует его настроение. Служанка, поставив еду и виски на стол, смотрела на него с восторженной улыбкой.

– Спасибо, дорогая, – сказал он, коротким кивком поблагодарив ее. – Больше ничего не нужно.

Она присела в глубоком реверансе:

– К вашим услугам, милорд. Если вам понадобится еще что-нибудь, сразу пошлите за мной.

Когда девушка ушла, Гризель налила в чашку немного виски и подала ему.

– Другого выхода нет, – тон ее был резок, но глаза смотрели с симпатией. – Если ты позволишь себе слабость, Иан умрет.

Торн взял протянутую кружку и некоторое время смотрел на ароматную жидкость, потом осушил кружку одним глотком.

В соседней комнате Диана не находила себе места и даже не пыталась уснуть. Она знала, что дверь преграждает ей путь. Она попыталась открыть ее и обнаружила, что та заперта. Итак, сделала она неутешительный вывод, Мак-Кендрик покончил с ней. Получив то, что хотел, он потерял к ней интерес.

Она услышала голоса и поняла, что он не один. Один из голосов явно принадлежал молоденькой девушке. «Очевидно, одна из его влюбленных служанок», – с горечью подумала она.

Диана отпрянула от двери. Она скорее проклянет себя, чем унизится до того, чтобы постучать в дверь!

Будь что будет. С этого мгновения она изгоняет из памяти все мысли о Торнтоне Мак-Кендрике. Если он так легко смог выбросить ее из своей жизни, – что ж, она сделает то же самое!

– Вам нужно отдохнуть, – взволнованно сказала Сибель. – Завтра предстоит долгий путь.

– Я не могу, – ответила Диана, направляясь к двери. – Мне нужно побыть в одиночестве, подышать свежим воздухом, – сказала она, видя что Сибель собирается пойти с ней.

Несколько минут спустя она вышла в долину и нерешительно остановилась. Когда Диана выходила из комнаты, ясной цели пути у нее не было. Ей просто нужно было побыть одной.

Она некоторое время побродила бесцельно, потом начала подниматься по каменным ступеням на крепостной вал. Охранник бдительно следил за ней, но не преграждал путь. Опершись руками о каменную стену, она глядела вперед. Долина, лежащая внизу, была затянута густым туманом, отчего создавалось ощущение, что Рат-на-Иолар неожиданно вознесся в облака.

Несколько минут спустя Диана повернулась и увидела силуэт человека, идущего по направлению к ней. Фигурка была слишком маленькой для мужчины, и Диана сначала подумала, что это Сибель, но потом поняла, что к ней идет Гризель.

Диана мрачно улыбнулась подошедшей женщине.

– Вы следите за мной, чтобы удостовериться, что я не сбегу в последний момент? – спросила она.

Гризель шмыгнула носом.

– Вы могли сбежать уже давно, если бы хотели это сделать.

– Я дала слово! – Диане не понравилось замечание Гризель. – И вы знаете это не хуже меня!

– Да.

Диана коротко усмехнулась:

– Тогда, вы, наверное, подумали, что я собираюсь прыгнуть отсюда.

– У вас было время сделать это, но оно прошло.

– Тогда зачем вы пришли? – требовательно спросила Диана, начиная раздражаться. Она хотела побыть наедине со своими мыслями. Хотя, Бог свидетель, немногие из них были ей приятны.

– Вам покажется странным, если я пожелаю вам всего хорошего и Божьей помощи? – спросила Гризель.

Диана была так удивлена, что на мгновение лишилась дара речи.

– Да, – сказала она наконец, – мне это странно.

– В конце концов, мы не слишком отличаемся друг от друга. Или вы не согласны? – спросила старая женщина.

Диана чувствовала себя не в своей тарелке. Когда ее похитили, она ненавидела всех Мак-Кендриков в Шотландии. Они все как один, как ей казалось, были вероломными, мстительными, темными и бесчувственными варварами. Список отрицательных качеств можно было продолжать и продолжать. Но со временем ее построения рушились, как маленькие игрушечные солдатики от руки ребенка.

– Вы были добры ко мне, – наконец сказала Диана, чувствуя, что надо что-то ответить. – Ведь вы могли сделать мое пребывание здесь невыносимым, если бы захотели.

– Даже больше, чем вы думаете, – хмыкнула Гризель. Потом она посерьезнела: – В Сидене вас ожидает помолвка.

Диана повернулась к Гризель. Но лица ее в темноте не было видно.

– Нет! – воскликнула Диана.

Старая женщина продолжала, как будто и не слышала Диану:

– И вы согласитесь на помолвку.

Холодная дрожь, не сравнимая с зябкой туманной сыростью, прошла по спине Дианы. Отвернувшись, она вгляделась в туманный ландшафт. Он казался ей образом ее будущего.

Диана не задавала вопросов Гризель. «Кто это будет»? – думала она, борясь против подступающего к горлу истерического смеха. Но она не спрашивала об этом женщину, потому что не хотела услышать ответ. Конечно, цинично сказала она себе, это надежный выход. Женщине нужно рано или поздно выйти замуж.

Туман внизу свивался кольцами, словно ища места, куда бы укрыться.

Наконец Диана обернулась к Гризель.

– А вы когда-нибудь были замужем? – с любопытством спросила она, думая о том, как мало знает об этой загадочной женщине.

– Нет, я не вышла замуж, – сказала Гризель. Очевидно, удивление было написано на лице Дианы, потому что Гризель объяснила: – Когда мне было шестнадцать лет, я любила одного человека. Коналл было его имя. О, как красив был этот парень! Мы были помолвлены. Потом его убили в одном из походов. После этого я не взглянула ни на одного мужчину. С некоторыми женщинами так бывает. – Она взглянула на Диану, и та быстро отвела взгляд. – Да, для некоторых женщин существует только один мужчина И для меня было так. Мне кажется, что ты такая же. Глупо бороться с этим.

Не дожидаясь ответа, Гризель повернулась и пошла прочь, и через несколько секунд ночь поглотила ее. Диана, не в силах унять дрожь, еще долго стояла на том же месте, пока не приняла решения вернуться обратно в свои покои.

Сибель не ложилась. Как всегда, она терпеливо ждала возвращения Дианы. Чувствуя себя виноватой, Диана взглянула в озабоченное лицо Сибель и поняла, что девушка не ляжет, пока не увидит, что она собирается спать. Диана послушно подошла к своей постели, разделась и забралась под теплый мех.

Когда Сибель уже крепко спала, Диана все еще лежала без сна и глядела на мечущееся пламя очага.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

Всю ночь не сомкнув глаз, Торн с первыми лучами зари был уже на крепостной стене. Он вглядывался в туманную долину, пытаясь разглядеть приближающийся отряд Мак-Ларенов. Об их скором прибытии сообщил вестник, прискакавший более часа назад. Услышав шаги, он обернулся и увидел Энгуса, поднимающегося по узким ступеням.

– Ты видишь их? – спросил кузен, становясь подле него.

– Пока нет, – ответил Торн.

Энгус посмотрел вдаль, желая убедиться, что это так. Проверив, он вновь взглянул на Торна:

– Люди готовы.

Нервы Торна были на пределе, и он приказал своему заместителю:

– Если кто-то посмеет выпустить хотя бы стрелу, я расправлюсь с ним собственноручно!

– Успокойся, Торн, – Энгус схватил его за руку. – Все будет в порядке. Среди нас нет человека, который посмел бы поставить под угрозу жизнь Иана.

Торн вздохнул:

– Ты, конечно, прав. Просто...

Он смолк на полуслове, увидев группу всадников, выезжающих из леса. Прикинув на глаз, Торн заключил, что их не более пятидесяти. Некоторое время Торн смотрел на лесные заросли, потом убедился, что сигнала не было. Он знал, что Энгус разместил двух своих людей на ветках, в листве деревьев, и приказал им поднять тревогу, если граф Сиденский решит оставить в запасе часть своих людей, пока защита Рат-на-Иолара будет снята.

– Сопровождающих не так уж много, – пробормотал Энгус.

Торн, тем не менее, продолжал нервничать:

– Не поднимать отпускной решетки, пока я не дам сигнал!

– Хорошо, – ответил Энгус и стал спускаться вниз по ступеням.

Желание увидеть Иана боролось с глубокими чувствами, в которых Торн не хотел себе признаться. Постепенно он изгнал все мысли и стоически ждал, пока воины во главе с Робертом Мак-Лареном достигнут крепости. Они остановились на безопасном расстоянии, не доезжая до подъемного моста.

Торн заметил, как граф Сиденский пустил свою лошадь на несколько шагов вперед. На нем была лишь накидка, прикрывающая тунику с короткими рукавами, и никакого оружия. Его плащ, скрепленный обычной брошью, был откинут с плеч и красивыми складками спускался на круп коня. Голова его была не покрыта, и легкий бриз трепал рыжие волосы.

Торн отметил, что хотя воины Роберта держали мечи в ножнах, они так же были готовы к битве, как и его люди. Тем не менее, он отдал строгий приказ, чтобы никто не смел и стрелы выпустить без его команды. А он круто обходился с теми, кто не подчинялся ему.

– Я хочу видеть мою сестру, Мак-Кендрик! – крикнул Роберт, глядя на него. – Мальчик не будет освобожден до тех пор, пока я не уверюсь, что с ней все в порядке.

Торн впился глазами в крошечную фигурку на лошади позади Роберта. Иан сидел, наклонив голову, с поникшими плечами, и Торн нахмурился.

И в этот момент Иан поднял голову. У Торна отлегло от сердца. Наверное, с мальчиком все в порядке.

Торн не доверил себе и простейшего действия. Подозвав Энгуса, он приказал:

– Приведи женщину!

Через несколько минут Энгус вошел в покои Дианы.

– Ваш брат ждет за мостом, – тихо сказал Энгус. Он взглянул на Сибель, но девушка стояла, опустив голову.

Диану не удивила эта новость. Она видела приближающихся всадников из своего окна. Она надеялась, что Торн придет за ней. Вместо этого он отправил своего кузена. С того момента, как пришла весть об обмене, Торн не показывался. Она язвительно подумала, что, наверное, должна ему быть благодарна, что он нашел время лично сообщить ей весть. Ведь он легко мог передать это с лакеем.

Она взглянула на Энгуса. Если ей нужны были еще какие-то доказательства того, что граф Данморский только рад скорее избавиться от своей беспокойной пленницы, теперь она получила их.

– Я готова, – глухим голосом сказала Диана. Не дожидаясь ответа Энгуса, она быстро прошла мимо него. Одетая в ту же замшевую коричневую амазонку, в которой приехала, она шла с пустыми руками. Она уедет, как приехала, – без ничего. Выйдя во двор, она увидела свою лошадь, терпеливо поджидавшую хозяйку. Подле Банрих стоял Ричард и печально смотрел на нее.

– Спасибо тебе еще раз, Ричард, – шепнула она. Взяв поводья у юного грума, она направилась к решетке, которую, наконец, начали поднимать. Подняв голову, она увидела Торна, стоящего на крепостной стене. Долго-долго смотрели они друг на друга, и глаза их сказали то, что они не решились произнести.

Массивное железное устройство было поднято, и Диана шагнула вперед, чтобы ее могли разглядеть. Остановившись, она подняла руку и помахала в знак того, что с ней все в порядке.

Энгус подошел к Сибель, стоящей позади Дианы.

– Ты ведь можешь остаться, – шепнул он ей.

Сибель подняла на него глаза.

– Ты бы остался, даже если бы для этого пришлось покинуть твоего господина? – спросила она.

Он задумчиво прикусил губу.

– Нет, – ответил он, наконец, – я бы не остался.

– Почему же ты думаешь, что я могу поступить так низко? – спросила она.

Он покачал головой.

– Мне не надо было спрашивать. – Он вдруг импульсивно схватил ее за руку. – Если тебе когда-нибудь понадобится помощь, пошли мне весть. Или приди сама, если сможешь.

Она молча кивнула. Он с большой неохотой отпустил ее руку.

Диана шла по двору медленно, ведя лошадь на поводу. Сибель следовала за ней по пятам.

По другую сторону решетки Роберт слегка хлестнул по крупу лошадь Иана, и конь пошел вперед.

Диана была озадачена. Почему, подумала она, Роберт отдал мальчику лошадь? Животные ценились дорого. Ни один человек не отдал бы свою лошадь просто так.

Конечно, подумала она, ступив на деревянный мост, Роберт решил произвести впечатление на графа Данморского своим богатством. Она знала, что брат любит подобные жесты.

Но когда Диана поровнялась с Ианом на середине моста, у нее перехватило дыхание. Мальчик был болен, глаза его ярко и лихорадочно блестели, на щеках играл нездоровый румянец. Всмотревшись в него, она поняла, почему Роберт усадил его на лошадь. Мальчик, очевидно, не мог ходить. Она подняла голову, взглянула на Торна, стоявшего на крепостной стене, и поняла, что он едва видит макушку Иана. Конечно, он ничего не подозревал.

Сделав над собой усилие, она сурово подавила желание помочь мальчику, чье худенькое тело, казалось, сползало на одну сторону. Если она это сделает, из-за нее может начаться битва. Мрачно сжав зубы, она продолжила свой путь по мосту, направляясь к своему брату.