По заданию преступного синдиката

Мария больше не настаивала.

Через пять минут, освежив водой лицо и сменив блузку, Кристина вышла из своей комнаты и тщательно закрыла ее на ключ.

Держась за перила, она начала спускаться по лестнице.

Патрик, который ждал, когда она уйдет, открыл смежную дверь и вошел в комнату Кристины.

Он не притронулся к открытому чемодану и ограничился осмотром комнаты. Заметив складку на покрывале, он сунул руку под подушку и довольно улыбнулся, вытаскивая оттуда миниатюрный пистолет, который спрятала Кристина,

Точным движением он вынул магазин и заменил его на другой, внешне ничем не отличающийся.

Он положил оружие туда, откуда его взял, и, насвистывая, вернулся в свою комнату.

Глава 7

Тип из Интерпола заскучал. Вот уже больше часа те, за кем он наблюдал, закрывшись в телефонной будке со справочником Мишлин, вовсю болтали по телефону. Что касается слепой женщины, то она вела себя точно так, как если бы была зрячей.

Незаметно полицейский вынул из портфеля фото Кристины Мюрэ и сравнил его с оригиналом, который он видел через стекло двери.

Несомненно, это она. Та же прическа, та же форма подбородка... Но в то же время лицо на фотографии было удлиненным, с высокими скулами, а лицо женщины в кабине казалось более полным, более круглым.

Абсурдная мысль пришла в голову полицейскому. А если ему подсунули двойника? Нелепо? Не так уж и нелепо, если подумать.

Он заколебался. Надо ли ему сообщить о своих подозрениях начальству? Время уже позднее, и на него могут наорать. В конце концов, двойник это или нет, ему указали именно на эту женщину, а не на какую-нибудь другую и сказали: «Следите за ней и обеспечьте ее защиту».

А если он прекратит наблюдение и девицу пристукнут? От одной мысли об этом он весь съежился. Он остался.

В телефонной будке можно было задохнуться. Ведь дозвониться в Ньевр непросто: приходилось действовать через двух неторопливых телефонисток, ждать, пока освободятся линии.

— Мне лично надоело! Мы ее никогда не найдем. Она спокойно могла изменить свои планы в последнюю минуту или решила перекусить в машине, чтобы выиграть время.

— Тогда что же нам делать?

— Предупредить полицию! Пусть они пошлют мотоциклистов по этой дороге, чтобы перехватить машину.

— А ты знаешь номер машины?

— Нет.

Они посмотрели друг на друга, сознавая свою беспомощность. Затем Вероника чуть скривила губы в улыбке и очень быстро проговорила, не глядя на Франсуа:

— В конце концов, я думаю, не будет ли так лучше для всех...

Он схватил ее за руку. Она вскрикнула:

— Ты мне делаешь больно!

— Закончи свою фразу. Объясни, что ты имела в виду.

— Франсуа, я нервничаю, я говорю, не от давая себе отчета.

— О нет! Это не в твоем духе! Ты всегда по думаешь, прежде чем сказать! Ты только что дала понять, что убийство Кристины тебе доставило бы скорее удовольствие... так?

— Отпусти меня... на нас смотрят.

— Мне плевать. Я вдруг начал тебя бояться.

Он ее все же отпустил, и Вероника, покрывшаяся потом, провела тыльной стороной ладони по лбу, не обращая внимания на то, что приподнимает пряди своего светлого парика.

Полицейский из Интерпола смотрел в это время в другую сторону и потерял прекрасную возможность отличиться. Он думал о том, что хочет спать.

Но так как пара вышла из будки, он перешел от размышлений к действиям и осторожно скрылся за углом.

Вероника и Франсуа заплатили за разговоры — целое состояние — и удалились, споря друг с другом. Он шел следом за ними, думая о том, что теперь ему нет необходимости прятаться.

Все равно его наверняка заметили.

* * *

Служащий «Хертс Эропкар» долгое время не показывался в своем окошке. Пара устроила настоящий цирк с телефонными звонками, наконец в одиннадцать часов появился шофер в бежевом комбинезоне и предупредил Франсуа и Веронику, что «таунус» ждет их на стоянке аэропорта.

Франсуа протянул чек и взамен получил ключи и документы на машину.

— Видимо, — сказал он, регулируя сиденье, — Кристина решила ехать ночью, не останавливаясь. У нас есть шанс, хотя и очень слабый, догнать ее где-нибудь на дороге, пока с ней ничего не случилось.

Вероника пожала плечами.

— Мы не должны упускать этот шанс, — с нажимом сказал он. — Даже если он ничтожно мал.

«Таунус» поехал от стоянки «Калифорни» по направлению к автостраде.

За ним следовал «дофин гордини», за рулем которого сидел предусмотрительный инспектор Интерпола.

* * *

Спустя полчаса диалог возобновился. Франсуа начал атаку:

— Ты ненавидишь Кристину, так ведь?

— Давай не будем об этом.

— Напротив, давай поговорим. Ты ее ненавидишь из-за того, что произошло тогда между нами?

— Не будь идиотом, любая женщина отреагировала бы так же, как я, в подобной ситуации. Просто из самолюбия. Но, пожалуй, это была последняя капля, переполнившая чашу.

Вероника свернулась клубком на своем сиденье, обхватив колени руками. Глядя куда-то вдаль, она спросила:

— А ты можешь представить себе, какой была моя жизнь эти четыре года, с тех пор как я занимаюсь Кристиной все двадцать четыре часа?

— Могу попытаться,

— Кристина — моя старая подруга, мы по знакомились в пансионе в Швейцарии. В то время мы были с ней на равных. Моя семья была так же богата, как и ее. Мы никогда не расставались, даже во время каникул. Подруги. И вокруг нас обеих одинаково крутились мальчики, потому что мы были одинаково красивы и одинаково богаты. Потом я потеряла родите лей, которые оставили меня без гроша. Мне нужно было работать. О, тогда я совершенно не испытывала ни отчаяния, ни сожаления. Я жила так, как мне хотелось. Потом произошла эта ужасная история, и я сама предложила Кристине ухаживать за ней, стала для нее чем-то вроде сенбернара.

Она достала из сумки сигарету, и Франсуа дал ей прикурить.

— С тех пор все изменилось. Вначале я думала, что ее злость объясняется тем, что ей пришлось пережить. Потом, когда она поправилась, ее характер остался таким же — злым, не уживчивым. Именно тогда она дала мне понять, что я от нее завишу. Я зависела от нее во всем, тогда как она не зависела больше от меня. Понимаешь? Как только она смогла сама ходить, есть, одеваться, я стала чем-то лишним, вроде шута, которого она держала просто так, для забавы, чтобы вымешать на нем свое дурное на строение.

— Тогда почему ты от нее не ушла? Ты могла бы выйти замуж, жить своей жизнью...

Вероника горько усмехнулась.

— Почему? Я сама еще не знаю ответа. Я сто раз собиралась это сделать, но, как только я об этом ей говорила, она начинала меня шантажировать: не покидай меня, я сойду с ума, если ты уйдешь, ты единственный в мире человек, которого я люблю, тогда мне останется только покончить с собой — и так далее. А потом... потом... я привыкла. Как те девочки, которых помещают в монастырь и которые там сначала тоскуют, восстают, но в конце концов смиряются и даже получают удовольствие от жизни без материальных проблем и без ответственности... Или как молодые ребята в армии, которые остаются на сверхсрочную службу, потому что жизнь вне армии их пугает. Понимаешь? У Кристины я не могла сбиться с пути. Я знала, куда мне идти. Мир вне ее дома казался мне неизвестным, таинственным... Постепенно я стала отпускать волосы, собирать их в пучок, я начала безвкусно одеваться, утратила кокетливость женщины... А потом появился ты. Ты был посланником внешнего мира, ты пришел из другой среды, от тебя веяло свободой. И, похоже, ты заинтересовался мной. Ты предоставлял мне возможность убежать, оставаясь пленницей.

Она затушила сигарету в пепельнице и глубоко вздохнула.

— И вот даже это маленькое счастье, которое у меня было, которое ей ничем не мешало, она захотела у меня отнять. И она его отняла, хотя в нем не нуждалась. Это можно объяснить двумя фразами: у нее есть все, у меня — ничего. Когда у меня что-то появляется, она у меня это отбирает. Все просто.

Она прижалась к Франсуа, уткнулась лицом в его плечо.

— О Франсуа, я не понимаю, что со мной. Ты мне нужен. Ты должен мне сказать, как мне быть.

Франсуа немного подумал. Затем он ободряюще похлопал Веронику по плечу и тихо сказал:

— Остается только ждать. Если все будет хорошо, через несколько дней к ней вернется зрение. Тогда ей никто больше не понадобится. И мы уедем. Я без труда найду себе место.

— А если... если все будет плохо?

— Если она не выздоровеет? Мы все равно уедем. Но после операции. Сейчас мы ей необходимы. По крайней мере она так считает.

— А если ее убьют?

Франсуа пожал плечами. Он явно не верил в эту возможность, которая ему казалась слишком невероятной. Вероника продолжила совсем тихо:

— Если ее убьют, Франсуа, я буду чувствовать себя за это в ответе. Потому что я этого хотела.

«Таунус» продолжал мчаться в ночи.

* * *

Двое мужчин из «пежо-404», выбрав удобный момент, сняли номер в отеле «Место отдыха короля». Записавшись под фамилиями мсье Мартен и Ламбер, они получили двухместный номер 23 на третьем этаже.

Они тотчас же прошли в ресторан и в ожидании ужина заправлялись хлебом с маслом, когда появилась великолепная Кристина. Несколько человек, задержавшиеся за рюмкой после ужина, проводили ее восхищенными взглядами, когда она, следуя за официанткой, шла к своему столику.

Мартен шепнул Ламберу:

— Я бы никогда не поверил, что эта девушка слепа!

Ламбер пожал плечами и с полным ртом ответил, что ему на это наплевать. Слепая или нет, она владеет мешком с деньгами, и только это важно.

Кристина была горда собой — как всегда, когда ей удавалось сделать что-нибудь невозможное. Ей было достаточно идти следом за официанткой, улавливать производимые ею колебания воздуха, ориентироваться по звуку ее шагов по натертому полу ресторана.

— Вот столик на три персоны.

— Спасибо. Принесите мне черносмородинового ликера.

Говоря это, Кристина незаметно ощупывала угол стола. Как бы случайно, положила руку на спинку стула и села, понимая, что является центром всеобщего внимания, потому что при ее появлении все разговоры стихли.

Она выполнила свой обычный номер: достала портсигар, зажигалку, совершенно непринужденно закурила и потом как бы обвела взглядом все вокруг.

Она до того раскокетничалась, что достала пудреницу и посмотрелась в зеркальце.

— Что я тебе говорил? Она не более слепа, чем я! — сказал Мартен.

— Тем лучше для нее. Смотри, вон двое других.

Мария и Патрик подошли к Кристине, которая с сосредоточенным видом изучала меню.

Патрик искоса осмотрел ресторан, и два типа из «пежо-404» вдруг почувствовали себя неуютно.

— Ты думаешь, он нас заметил?

— Почему? Когда мы обогнали их на дороге, они даже не увидели нас. И мы оставили тачку в пятистах метрах от гостиницы.

— Нам будет удобно возобновить слежку за ними.

— Не думай об этом и ешь.

* * *

Кристина слишком много выпила за ужином. Она подумала, что неплохо было бы принять ванну, и открыла краны на полную мощь.

Она спокойно разделась и, уверенная в том, что из-за шума воды не будет слышно, что она делает, перенесла кресло, стоящее в углу комнаты, как можно ближе к окну.

Достав из-под подушки свой миниатюрный пистолет, она положила его в кресло. Затем взяла валик и накрыла его одеялом, придав постели такой вид, словно в ней кто-то лежит.

Конечно, она могла бы спокойно спать в кресле, но считала, что ради собственной безопасности стоило немного потрудиться.

После этого она легла в ванну.

Патрик очень тихо открыл смежную дверь. Так как комната и ванная были погружены в темноту, он включил люстру. Щелчок выключателя не был слышен из-за шума льющейся воды.

Он одобрительно взглянул на валик, похожий на лежащего человека, оценил стратегическое расположение кресла и подумал, что это удивило бы пришедшего извне не менее, чем его самого.

Улыбаясь, он подошел к двери, за которой молодая женщина, напевая, принимала ванну. Очень осторожно он приоткрыл дверь. Свет из комнаты озарил ванну, и он увидел обнаженную Кристину, плещущуюся в воде.

Он разволновался, его глаза заблестели. Кристина, чтобы лучше намылить грудь, приподнялась из воды. Она массировала свои округлые и упругие груди с вытянутыми сосками.

Затем, считая себя достаточно чистой, она медленно скользнула в воду до подбородка. Когда облако пены расползлось по поверхности воды, она вытянула ногу и принялась ее намыливать гибкими и изящными движениями.

Патрик сглотнул слюну. Он подался вперед, словно хотел подойти к Кристине. Но она вдруг перестала напевать и повернула голову, с беспокойством глядя в его сторону.

Она почувствовала его присутствие.

Миллиметр за миллиметром он отступил, медленно открыл дверь, прошел через ее комнату и, выключив свет, вернулся к себе.

Кристина еще несколько секунд прислушивалась, потом беззаботно тряхнула головой и продолжала плескаться.

В своей комнате Патрик снял телефонную трубку. Почти сразу он дозвонился до ночного дежурного.

— Соедините меня с Чикаго. В США, естественно. Номер Гарфидц, 555-97. Вы вышлете отдельный счет за этот разговор, я сам его оплачу.

Он успел спокойно раздеться, растянуться на кровати и закурить сигарету. Зазвонил телефон.

— На проводе Чикаго, мсье.

Американскую телефонистку он вновь попросил соединить его с нужным номером. Его соединили почти сразу, и он сказал очень быстро по-английски:

— Все в порядке. Кристина Мюрэ ни о чем не подозревает. Мы прибудем в Вильфранш завтра вечером. Есть новые указания?

Нет, — ответил его собеседник. — Но будьте крайне осторожны.

Глава 8

Кристина проснулась внезапно. Ее разбудил едва различимый шум, приглушенный щелчок язычка в хорошо смазанном замке. Стряхнув остатки сна, она закуталась в халат и узнала время, коснувшись своих часов указательным пальцем. Четыре часа.

Скоро рассвет. На деревьях в саду уже пробуждались птицы. Кристина сжала свой пистолет, прислушалась.

Паркет коридора вибрировал под чьими-то шагами. Она тотчас же поняла, что шум, который она уловила, доносился от двери Патрика. Это он удалялся по коридору. Зачем?

Кристина надела тапочки и не стала терять время на то, чтобы открыть свою дверь. Она толкнула дверь, ведущую в соседнюю комнату. Патрик не открывал окна, и в его комнате стоял запах табака.

Действуя осторожно, потому что не знала расположения мебели, Кристина дошла до выходящей в коридор двери. Бакелитовая ручка была еще теплой, словно Патрик очень долго поворачивал ее.

Она вышла в коридор и тотчас же услышала шаги Патрика на лестнице. Он поднимался по ступенькам.

Если бы он спускался, это можно было бы объяснить. Но он поднимался. Кристину охватило жгучее любопытство. Необходимо выяснить.

Совершенно бесшумно она дошла до лестницы и начала подниматься по ней вслед за мужчиной.

Дойдя до третьего этажа, он перестал приглушать шаги. Она слышала, как он сделал еще десять шагов по коридору. Затем остановился и после довольно долгого промежутка времени поскребся в какую-то дверь.

Кристина поднялась по последним ступенькам, прижалась спиной к стене, прислушалась, изо всех сил напрягая слух.

Патрик еще раз поскребся в дверь. Потом он тихонько постучал. После достаточно долгой паузы Кристина услышала заспанный голос человека, который спросил:

— В чем дело?

— Это почтальон, вам заказное письмо, ответил Патрик вполголоса.

Кристина едва сдержалась, чтобы не прыснуть со смеху. Если тот, другой, откроет дверь после подобного объяснения, он либо идиот, либо в стельку пьян.

К своему большому удивлению, она услышала, как ключ повернулся в замочной скважине и дверь с легким скрипом открылась. Затем разбуженный тип с искренним удивлением прошептал:

— Вы! Я и не надеялся!

— Поговорим в комнате, если не возражаете! — сухо ответил Патрик.

Шум шагов. Шум закрывающейся двери.

Кристина перешагнула через последнюю ступеньку, ведущую на лестничную площадку, и, двигаясь бесшумно, словно кошка по бильярдному столу, отсчитала десять шагов. После чего, услышав тихий шепот, она наклонилась и прижалась ухом к замочной скважине.

* * *

Мартен был в пижаме бутылочного цвета. Ламбер же в коротких кальсонах и майке, вырез которой изящно обрамлял его худую заросшую грудь.

Оба смотрели на Патрика с недоверием. Тот же, облаченный в шотландский халат, без разрешения уселся на первую попавшуюся кровать. Он спросил:

— Сигаретки у вас не найдется?

Два сообщника посмотрели друг на друга, потом Мартен протянул смятую пачку.

— Угощайтесь.

Патрик взял сигарету. Затем он потребовал огня. Ему дали. Мартен, все еще не придя в себя от удивления, сказал:

— Я бы никогда не подумал, что вы работаете с нами!

— Однако это так. И более того, плачу вам я!

Инстинктивно оба парня вытянулись в струнку.

— Но если вы участвуете в деле, зачем вам мы?

— Это вы узнаете чуть позже. Возможно, что вы мне совершенно не понадобитесь или же, наоборот, будете очень полезны. Я сам пока еще не знаю. Но как бы то ни было, в настоящее время я не хочу больше вас видеть. Вам надо быть завтра вечером в Вильфранше в отеле «Ривьера». В случае необходимости я вас найду.

— Послушайте, а эта дама правда слепая?

— Абсолютно. Но она делает вид, что ей это безразлично.

— Во дает!

* * *

Кристина почувствовала, что у нее на лбу выступили капельки пота. Только что услышанное ею подтверждало ее старое предположение: Патрик Вебер был человеком, которому поручили ее убить.

Кристина медленно выпрямилась, провела рукой по своим растрепавшимся волосам. Она опасалась подобного поворота событий. Убийца ее отца не попался в ловушку, которую она ему расставила. Он ограничился тем, что заказал по телефону наемного убийцу, ничем не выдавая себя. Что толку убивать Патрика? Надо заставить его говорить, сообщить имя его шефа...

Из комнаты она смутно слышала голоса, благодарившие Патрика за трюк с потушенным задним фонарем, что облегчило им преследование.

Кристина рассеянно слушала. На всякий случай она провела пальцами по двери и определила две выпуклые цифры номера. Номер 23.

В комнате трое мужчин поднялись с мест. Кристина вдруг поняла, как она неосторожна, Патрик прощался со своими сообщниками. Он сейчас откроет дверь и увидит ее здесь... Вот ужас...

Охваченная паникой, она повернулась вокруг себя, глупо расставив руки, и почувствовала, что потерялась во враждебном мире.

Быстрее, быстрее, она должна бежать... но куда?

Поняв, что потеряла ориентацию, Кристина пришла в отчаянье. У нее было лишь несколько секунд.

Дверь. Быстро, номер 23. Мария находится недалеко от нее, в двадцать седьмой. Но в каком направлении находилась двадцать седьмая комната?

Ее руки касались шероховатой стены, она сделала несколько шагов, пытаясь ощупью найти следующий номер. Двадцать второй! Она должна вернуться назад... Слишком поздно. Соседняя дверь открывалась.

— Черт, электричество погасло! Где выключатель?

Несколько секунд передышки. Быстрее! Она нашла ручку двери, повернула ее-, надеясь, что жилец этой комнаты, кем бы он ни был, не закрылся...

Она толкнула дверь, но та не поддалась. Она чуть не взвыла...

— А в принципе, пока вы здесь, не поговорить ли нам о деньгах? Мы получили лишь часть от обещанной суммы...

— Мы поговорим об этом, когда работа будет выполнена, ясно?

— Да, да...

Еще несколько секунд. Кристина похолодела при мысли, что, может быть, Патрик нашел выключатель и вместе со своими сообщниками видит, как она предпринимает абсурдные Попытки скрыться, залитая ярким светом.;.

Следующая дверь. Комната 21... Под своими одеревеневшими пальцами она ощутила ключ с металлической табличкой. Спасена.

Может быть. Этот ключ еще надо повернуть, потом ручку двери... Есть ли у нее на это время?

Она выполнила оба действия одновременно, толкнула дверь, которая бесшумно открылась, проскользнула внутрь, прикрыла ее за собой, однако неплотно, чтобы избежать малейшего шума, прислонилась к ней спиной, вытаскивая из кармана свой миниатюрный пистолет.

В коридоре слышались приглушенные голоса:

— А, наконец! Уж я думал, никогда не найду этот выключатель!

— До свидания.

— Счастливого пути.

Шаги Патрика раздались у двери, затем на лестнице, и наконец их не стало слышно.

Кристина вздохнула и в ответ услышала совсем рядом звучный храп.

Она вздрогнула, и этого непроизвольного движения было достаточно, чтобы дверь закрылась с сухим щелчком.

Человека, который занимал двадцать первую комнату, звали Эжен Лурмель. Он очень плотно поужинал, налегая на мюскаде. Разбуженный стуком двери, он вздрогнул и машинальным движением включил лампу у изголовья.

Щуря глаза, он различил ошеломляющее видение восхитительной блондинки в прозрачном пеньюаре, которая с растерянным видом нацеливала на него миниатюрный пистолет.

Эжен Лурмель икнул, похлопал себя по желудку, выключил свет и, повернувшись к стене, тотчас же снова уснул. Человеку его возраста не подобает видеть подобные сны.

* * *

Мария спала крепко. Наконец она открыла глаза и узнала нетерпеливый голос Кристины: — Открой мне, быстро!

Мария вскочила с кровати, больно ударившись коленом о стул, вернулась назад, чтобы зажечь свет, и наконец открыла. Запыхавшаяся Кристина проскользнула в комнату.

— Быстро закрывай на ключ.

К Кристине вернулось хладнокровие. Она пересказала беседу троих мужчин Марии, отчего та, бедняжка, заволновалась.

— Но... Надо немедленно предупредить полицию.

— Об этом не может быть и речи. Я просто хочу, чтобы ты была настороже и наблюдала за Патриком как можно пристальнее.

— Но я умру от страха. Едва взглянув на меня завтра утром, он поймет это!

— Вовсе нет! Ты всегда чего-нибудь боишься! И во время всей поездки мы вели себя спокойно. Он назначил встречу своим сообщникам в Вильфранше, значит, до этого он ничего не предпримет! Впрочем, он не может, ничего сделать, слишком много людей видели его с нами! Он рассчитывает воспользоваться нашим пребыванием на уединенной вилле, чтобы попытаться меня убить, это логично.

— Что же мы можем сделать?

— Ничего. Наблюдать за ним. Постараться прослушивать его телефонные разговоры. И вести себя с ним очень любезно.

Она замолчала, но вдруг негромко вскрикнула и поднесла руку ко рту.

— Черт! Следуя за ним, я прошла через его комнату. Моя дверь закрыта на ключ с внутренней стороны! Если он не увидит меня в постели перед отъездом, ему это покажется подозрительным...

— О Господи!

— Господу нечего здесь делать. Придется подождать, пока Патрик заснет, тогда я пройду через его комнату. Впрочем, с этим большим хитрецом я намерена сыграть шутку.

— Мадемуазель... Мадам... Кристина, вы не можете этого сделать!

— Я сделаю все, что хочу. Ты сейчас спустишься со мной. И если услышишь, что я кри чу, подними на ноги весь отель. Но смотри! Не сходи с ума! Не начинай вопить, если ничего не произойдет! Подожди, пока я не позову на по мощь!

Она зевнула, потянулась.

— Когда я думаю о том, что он сам привлек наше внимание к машине, которая следовала за нами!... С ним явно надо держать ухо востро! Он более хитрый, чем кажется.

* * *

Испуганная Мария смотрела, как Кристина подходит к двери Патрика и поворачивает ручку. Но операция не дала желаемого результата, так как, вернувшись к себе, Патрик закрыл дверь на два оборота!

Кристина подошла к Марии,

— Он заперся. Тут, в коридоре, есть какое-нибудь место, где я могла бы спрятаться?

— Там есть дверь с надписью «Бельевая».

— Я пойду туда. Помоги мне. А потом постучи в дверь Патрика и уведи его в свою комнату. Скажи ему, что кто-то хотел ворваться к тебе, что ты боишься. Что угодно!

Это и было проделано. Укрывшись в бельевой, которая пахла сыростью, Кристина дождалась, когда Мария увела Патрика на верхний этаж, и проскользнула в его комнату.

Воспользовавшись одиночеством, она нашла одежду шофера аккуратно висящей на стуле и обыскала его карманы.

С удивлением она вынула какой-то небольшой прямоугольный предмет, который был ей знаком. Магазин от ее пистолета.

От запоздалого страха ее спина покрылась холодным потом. Подумать только, она подвергала себя опасностям, имея бесполезное оружие!

Взяв свой пистолет, она поняла, что он вроде бы заряжен как подобает, только теперь она догадалась о подмене.

Улыбаясь, она поменяла магазин, положив в пиджак Патрика пустой и вновь придав своему пистолету его защитное назначение.

Какое-то мгновение она испытывала искушение взять револьвер Патрика, попавшийся ей под руку, но воздержалась. Пропажа только возбудит его подозрение, если он ее заметит, но вовсе не помешает ему убить ее другим способом.

Впрочем, у Кристины было внутреннее убеждение, что убийца не будет использовать оружие. Он наверняка предпочтет скрыть свое преступление под видом несчастного, случая. Это означает, что Кристина всякий раз будет в безопасности, когда с ней рядом Патрик! Парадокс, от которого она чуть не рассмеялась.

Но неожиданное возвращение шофера помешало ей, застав ее врасплох.

— Что вы здесь делаете?

Ей повезло. Ничто в ее поведении не позволяло заподозрить, что она несколько минут назад производила обыск. Она с улыбкой сказала:

— Я услышала шум, он меня разбудил. Я вас позвала и, так как вы не отвечали, пришла узнать, что здесь происходит.

— О, эта идиотка Мария вообразила, что гостиничная крыса покушается на ее безделушки или добродетель. Ей наверняка что-то приснилось! Она просто была ни жива ни мертва от страха.

Кристина не смогла скрыть свою дрожь. Он заметил это и сделал два шага в ее направлении.

— Вы дрожите.

— Это от холода! — ответила она, перефразируя, сама того не сознавая, Жана-Сильвэна Байи.

— Вы почти раздеты! Скорее ложитесь в постель.

— Она почувствовала, что он направляется к смежной двери. Сейчас он ее откроет, зажжет свет, увидит манекен в постели, кресло в углу и поймет, что она ему не доверяет...

— Я... Согрейте меня, Патрик.

Он колебался. Она представила, как он сначала смотрит на нее с восхищением, а затем его лицо принимает самодовольный вид человека, которому крупно повезло.

Он сделал еще шаг по направлению к ней. Она непроизвольно вздрогнула. Затем Кристина почувствовала руки мужчины на своих плечах. Руки убийцы.

Эти руки спустились к ее талии, медленно поднялись по спине. Дыхание Патрика участилось.

Кристина не противилась, охваченная смутным чувством отвращения, к которому примешивалось нездоровое желание.

Мужчина прижал ее к себе. Их тела соприкасались, тепло струилось через легкую одежду.

Губы Патрика приникли к губам Кристины, и она вдруг почувствовала волнение, ее охватило горячее желание, которого она еще никогда не испытывала ни с одним из мужчин.

Она в свою очередь обняла его. Они рухнули на постель.

Кристина закусила губы до крови, вспомнив о присутствии Марии: та стояла за дверью, готовая поднять на ноги весь отель при малейшем шуме...

ЧЕТВЕРТАЯ ЧАСТЬ

ВИЛЬФРАНШ

Глава 9

Решите задачу: скоростная машина отправляется из Ниццы в 23 часа. Она движется к Парижу по автостраде № 7. Машина едет со средней скоростью 100 километров в час.

Вторая машина выезжает из Мулена на следующее утро в семь часов. Она едет к Ницце той же дорогой со средней скоростью 110 километров в час.

Зная, что расстояние между Ниццей и Муленом 660 километров, в каком месте эти две машины встретятся?

* * *

Из-за досадного прокола шины в Эксан-Провансе экипаж Франсуа — Вероники потерял почти час. Пришлось, используя сломанный домкрат, менять шину в темноте, так как электрического фонаря не нашлось.

Затем в пригороде Валенса кончилось горючее, и это было еще досаднее, потому что Франсуа, внимательно наблюдавший за дорогой, не обратил внимания на показания приборов.

Вдобавок ко всему к четырем часам утра пошел сильный дождь, дорога стала скользкой, и вести машину было трудно.

Франсуа не мог ехать очень быстро, потому что ежеминутно ему приходилось разглядывать машины, следующие в противоположном направлении.

Один раз даже, встретив черный «ситроен» и не различив сидящих в нем людей, он развернулся и поехал вслед за ними, пока через достаточно длинный отрезок времени не убедился, что на машине был номерной знак департамента Дромы.

В шесть часов утра, совершенно выбившись из сил, с воспаленными глазами, он остановил «таунус» на обочине дороги, привел спинку своего сиденья в горизонтальное положение и сказал Веронике:

— Я больше не могу. Я посплю часок. Следи за дорогой. Если увидишь их, разбуди.

— Положись на меня.

Вероника закурила сигарету, чтобы отогнать сон. Впрочем, спать ей и не очень хотелось, так как она дремала все время, пока они ехали.

Она вышла из машины, с наслаждением вдохнула свежий утренний воздух, прошлась по дороге.

Несколько тяжело груженных грузовиков приветственно просигналили ей.

В семь часов она подумала было разбудить Франсуа, но он выглядел таким усталым, что ей стало его жалко. В конце концов, они, вероятно, ничего не смогут изменить...

Она продолжала курить, внимательно глядя на дорогу, но внимание ее рассеивалось, машин было еще мало.

Время от времени поворачивая голову, она видела припаркованный в трехстах метрах от них «дофин» Интерпола. Ей стало жалко этого несчастного типа, который следил за ними всю ночь и, конечно, не осмеливался вздремнуть.

Ей захотелось подойти к нему и поговорить с ним. Но что это даст? Скорее всего, полицейский окажется таким же беспомощным, как она сама...