- Я же говорил вам!
      - А ну дай сюда, - потребовал его коллега.
      Он развернул листок. Гастон постепенно и очень медленно приоткрыл глаза, ожидая, что сию минуту почувствует холодок стальных наручников на запястьях. Инспектор читал громко, не спеша:
      - "Чи... хать,.. мы... хо... тели... на того... кто... сие... прочтет".
      Мозг рационалиста не признает чудес. Точно знать, что в данном сейфе, шифр которого известен только тебе, и ты же являешься единственным владельцем ключа, находятся, ВО-ПЕРВЫХ, маленькая, из черного молескина записная книжка, куда заносятся все итоговые финансовые сведения; ВО-ВТОРЫХ, пачка отпечатанных на машинке листов, сколотых скрепкой из полированной стали под названием "тромбон", где приводятся имена двухсот именитых парижан, сжигаемых страстью к азартным играм; знать все это и быть уверенным в их наличии как в существовании налогов, и после всего этого собственными глазами видеть, как полицейский в полинявшей шляпе вытаскивает из вышеозначенного сейфа бумагу, на которой разухабистым почерком написана эта совсем неуместная здесь фраза: "Чихать мы хотели на того, кто сие прочтет" - все это вполне может поколебать самые устоявшиеся понятия и побудить по-иному взглянуть на окружающий мир.
      Полицейский ещё раз пробежал глазами записку и передал её своему коллеге, который в свою очередь внимательно вчитался в нее. Изнемогая от нетерпения, Гастон выхватил у них листок и тоже впился в эту чудодейственную фразу. Затем все трое приблизились к сейфу и изучили глазами и на ощупь все его закоулки. И тогда первый инспектор сказал второму:
      - Мило нас провели, смываемся! Они поспешили выскочить из кабинета, успев, однако, пригрозить Гастону:
      - Мы тебя ещё накроем, кореш!
      Гастон подобрал с полу два листочка. На одном красовалась ФРАЗА. На другом - грубо напечатанные на ротаторе слова: "Ордер на обыск", две неразборчивые подписи, скрепленные двумя расплывшимися печатями. Это были лжеполицейские, псевдоордер, фальшобыск, да и сейф был поддельным, поскольку в нем не оказалось того, что всегда до этого было.
      Гастон вытер пот со лба, рухнул в кресло и положил трубку телефона на место. Его окутала тайна, словно его накрыли непроницаемой пластиковой сумкой.
      Каким колдовским образом черная записная книжка и списки были заменены этим огрызком бумаги с нелепо звучащими, но спасительными словами? Кто мог совершить подмену?
      Гастон перебрал всех друзей, родственников, просто знакомых. Никогда, ни перед кем он не открывал дверцу этого сейфа. Ни разу не забыл смешать комбинацию шифра. Никогда не расставался с ключом. Более того, он прекрасно помнил, что третьего дня положил туда записную книжку и списки, а не эту бумажку, написанную, кстати, не его почерком!
      - Вот это да! - вымолвил он. - Ну и дела!
      Но эти слова лишь весьма относительно подбодрили его: он отсутствующим взглядом посмотрел на свои руки, лежавшие на столе красного дерева. Пальцы заметно дрожали.
      Гастон попытался дозвониться до Филиппа, но нигде его не застал. Тогда он обхватил руками голову, причитая:
      - Ну куда же подевались документы? Куда же они делись?
      * * *
      Вспотев и дрожа от возбуждения, Ги Тайней продолжал свою неспешную работу могильщика в мирном саду загородкой виллы. Рядом с уже достаточно глубокой ямой выросла горка свежевыкопанной земли. Лопата отягощала натруженные руки молодого человека, но он продолжал идти к цели с похвальным упорством.
      Наконец что-то показалось - по виду кусок бежевой ткани. Взбудораженный Ги заработал быстрее. Из-под ткани высунулась скрюченная рука.
      "Я так и думал. Они убили её. Он убил её, мерзавец!
      Бедная Жильда!"
      Он спустился в яму и руками расчистил землю вокруг трупа. Ошарашенный, он в течение нескольких секунд рассматривал это бледное, перепачканное в земле лицо, сведенные в усмешке губы и особенно череп, ужасный, чудовищный череп с отпечатавшимся на нем циферблатом часов. Жутким циферблатом, который, как ему представилось, указывал час, когда он окончательно сойдет с ума.
      - Одиннадцать часов, - пролепетал он. - Одиннадцать часов. Одиннадцать часов на трупе! Ровно одиннадцать.
      С остановившимся взглядом, еле ворочая языком, он вылез из могилы, пересек сад, ухватившись за росший у основания стены кустарник, перелез на улицу, уселся в машину, повторяя как молитву:
      - Одиннадцать часов на трупе... одиннадцать часов на трупе... одиннадцать часов на трупе.. Где-то неподалеку пробило четыре часа.
      Мадемуазель Роза вошла в кабинет. Гастон рассеянно взглянул на нее. Она, казалось, была в замешательстве, выглядела болезненно, но шляпник ничего этого не заметил. Он машинально спросил:
      - Что вам угодно?
      На его вопрос она ответила несвойственным ей тоном:
      - Я потеряла квитанцию о последнем жалованье. Не могли бы вы сделать мне копию для службы социального страхования?
      - Хорошо.
      Гастон устало приоткрыл ящик стола, взял отрывной блокнот и вырвал один лист. В левом углу наискосок печатными буквами он написал: "КОПИЯ", затем начертал над соответствующей пунктирной линией документа имя своей старшей продавщицы, но после этого его ручка повисла в воздухе.
      - Никак не могу запомнить вашу фамилию.
      - Это довольно просто. Перуж. На конце буква "с"*.
      - Да, конечно. Мадемуазель Роза Перуж... пятьдесят пять, улица Батиньоль, семнадцатый округ. Так сколько вы получили в последний месяц?
      - Сорок девять тысяч франков за вычетом шести процентов и плюс надбавка на транспортные расходы.
      Он заполнил листок и протянул ей. Роза коротко поблагодарила и вышла.
      Зазвонил телефон. Это был Филипп.
      - Послушай, я достал образцы почерков всех наших девочек. Ни один не совпадает с тем, которым написано письмо, что ты нашел в кармане Перужа. Мы в...
      * Так пишется эта фамилия по-французски.
      Гастон сглотнул слюну. С превеликим трудом. На том конце провода его шурин, не получив ответа, занервничал и перешел на крик:
      - Алло, алло! Гастон! Ты меня слышишь, я говорю, что...
      - Я знаю автора письма, - еле слышно простонал тон. - Як тебе подъеду к семи часам. У меня скверные новости. Очень скверные.
      Он положил трубку. Перуж. Фамилия Черепа - Перуж. Точно такая же, как у мадемуазель Розы, фамилию которой Гастон почему-то никак не мог запомнить. Странное совпадение.
      Звонок. Смирившись с самым худшим, Гастон поднес к уху ещё теплую трубку телефона. Он узнал голос Ги Таннея. Тот прерывисто дышал.
      - На трупе, месье Беррьен, одиннадцать часов. Вы меня слышите? Одиннадцать часов на трупе!
      ГЛАВА 11
      ШАНТАЖ - вымогательство денег, каких-либо услуг и т. д. под угрозой скандальных разоблачений
      Словарь Ларусс
      Никаких сомнений: Танней-младший, одурманенный бульварной литературой, вообразил себя вершителем справедливости. Он говорил медленно, тщательно произнося каждое слово, наделяя смыслом каждую запятую. И Гастон Беррьен, все более и более утомляясь, уныло думал в это время, что если бы пришлось ликвидировать всех лиц, которые пытались его шантажировать, то сад в Сюси быстренько превратился бы в некрополь, Ги же говорил следующее:
      - Я знаю все. Мне известно, что вы с помощью Жильды подстроили провокацию против меня, чтобы заставить вашу дочь порвать со мной. Кроме того, я узнал, что дом в Сюси фальшив сверху донизу и что в нем вы организуете подпольные сеансы азартных игр. Я в курсе того, что вы устранили одного из ваших приспешников, человека с отпечатавшимся на черепе циферблатом, и что вы закопали его в саду. И, дорогой мой месье (Ги упивался своими разоблачениями), если после всего этого вы ещё раз откажете мне в руке вашей дочери, я все сообщу полиции! Тем более что я располагаю некоторыми именными списками, которые стоят того, и извлек я их из вашей шляпы!
      Последние слова Ги стали той каплей, которая переполнила чашу терпения. Гастон схватил себя за волосы и дернул что было мочи. Было ужасно больно, но он с удивлением отметил, что волосы ещё крепко держались на голове. Он спросил:
      - Так где вы, говорите, нашли эти списки?
      - Выходя от вас, я перепутал шляпы. Я надел вашу - зеленую, а эти бумаги оказались именно в ней, за подкладкой.
      Зеленая шляпа! Это что ещё такое? Гастон знать не знал никакой зеленой шляпы, за исключением той самой "с загнутыми полями, изумрудной", подаренной недавно Черепу
      На сей раз поняв, что произошло, Гастон, как ему показалось, ощутил, что его волосы начали выпадать сами по себе, неожиданно перезрев. Но это была всего лишь иллюзия. Как все же могло случиться, что списки, запертые в сейфе, попали в руки Черепа?
      - Речь идет о списках, напечатанных на машинке, с ними была ещё такая черного цвета записная книжка?
      - Нет, книжки не было, а списки написаны от руки.
      - Все, ставки сделаны, господа! - прошептал Беррьен.
      Он слишком поздно понял, какую роковую ошибку он допустил. В вечер убийства, когда он вошел в столовую, Череп сидел без шляпы, а после преступления он о ней и не вспомнил, и та спокойно висела на вешалке в прихожей вплоть до визита Таннея-сына! А за подкладкой Череп прятал материалы, служившие ему для шантажа и переданные ему мадемуазель Розой, предательницей! Все выстраивалось в логическую цепочку. Это не объясняло, почему опустел сейф, но лишь осложняло и без того тягостную ситуацию.
      - Что вы сделали... э-э... с телом?
      - Я его выкопал, но из могилы не вытаскивал.
      - Очень хорошо, дорогуша! Я, право же, ничего не понимаю в этой невероятной истории с притоном и трупом, как и с этими таинственными списками, но я хотел бы встретиться как можно скорее. Не желаете ли подъехать к нам сегодня вечером?
      - Я стал теперь недоверчивым, месье Беррьен. Считаю, что вы способны на все. Но я промолчу, если вы отдадите мне руку Эвелин.
      - Гм, но ведь это шантаж. Ну и хороши же вы, месье! Так слушайте меня: никогда моя дочь не выйдет замуж за шантажиста! Никогда! Так что прекратите мне угрожать, привезите эти бумаги, ничего никому не говорите, и тогда я, может быть, рассмотрю возможность вашего брака с Эвелин. Не так ли?
      Но Ги было не так-то легко провести. Он насмешливо заявил:
      - Возьмите бумагу, ручку и пишите то, что я вам сейчас продиктую. Готовы?
      - Да. Но в рай вы с такими штучками не попадете, молодой человек!
      - Начали. Наверху слева напишите ваши имя, фамилию, адрес: "Вилла цветов" в Сен-Клу. Заголовок: "Мой дорогой Ги!"
      Скрипя зубами и пером, Гастон писал: "Мой дорогой Ги! Я с удовольствием воспринял вашу просьбу о женитьбе..."
      - Нет, так не пойдет, подождите... "Я счастлив и горд тем, что вы попросили руки моей дочери Эвелин, и я от всего сердца..."
      - "От всего сердца", - яростно прошипел Гастон.
      - "От всего сердца даю вам на то мое согласие, осознавая всю честь, которую вы оказываете..."
      - "Честь (мерзавец!), которую вы оказываете..."
      - "Моей простой и скромной семье". Точка.
      - Конец, что ли? Может, хватит? - пробормотал Гастон.
      - Нет еще. Слушайте дальше. Ага, вот так! "Я глубоко вас люблю, мой дорогой друг..."
      - "Мой дорогой (дерьмо!) друг".
      - "И я уверен, что Эвелин будет очень счастлива с вами. Целую".
      - "Целую", (у-ух!)
      - "Ваш в ближайшем будущем тесть". Подпишите.
      - Подписываю.
      - Положите в конверт.
      - Сделал.
      - Теперь напишите на нем адрес: месье Ги Танней, сто пятьдесят шесть, улица Пасси, Париж, шестнадцатый округ. Наклейте марку.
      - У меня их нет,
      - Не имеет значения. Пойдите и купите её в почтовом отделении на улице Пети-Шам и одновременно бросьте там письмо в ящик. Как только я получу ваше письмо, я отошлю вам бумаги, которыми располагаю. И буду нем как рыба. Но берегитесь: не вздумайте нарушить наш уговор до свадьбы, иначе...
      - Ах ты негодяй такой! Преступник-скороспелка! Пило... я хочу сказать... политиканствующий дурень! Эх, если бы я не сдерживался...
      - И если бы мне не было известно то, что я знаю! До свидания, тестюшка. Горячо целую.
      Гастон бросил трубку, посмотрел на написанное им письмо и тихо произнес:
      - Умница-парень. Далеко пойдет.
      Он вспомнил одну из фраз Ги - не нарушать уговор до свадьбы... и вздрогнул. Теперь, когда отец Таннея вручит ему билет на самолет, Ги подумает, что это он, Гастон, все подстроил, и тогда одному только Богу известно, что он натворит!
      Гастон услышал странный звук в комнате, посмотрел во все стороны и только после этого сообразил, что это его собственные зубы выстукивают дробь. Он опять взялся за телефон и принялся разыскивать Таннея-отца. Его отсылали с улицы Пасси в Национальное собрание, из Национального собрания в буфет, из буфета в фойе, где он наконец поймал Паскаля Таннея.
      - Извините, что беспокою вас, мой дорогой, - заторопился Беррьен, - но вопрос имеет отношение к вашему сыну...
      - Так я уже вам сказал, что можете не беспокоиться. Сегодня вечером он улетает в Лондон рейсом...
      - Вот именно, вот именно. Совсем ни к чему отправлять в ссылку этого бедняжку.
      - Но я хочу этого так же, как и вы, черт побери!
      - Да, конечно. Мне это тоже не так уж по душе. Не так ли? Но, по правде говоря, если уж эти дети так любят друг друга, зачем нам вмешиваться? Пусть себе женятся, это настолько приятнее. С другой стороны, я убежден, что они будут очень счастливы.
      На том конце провода обстановка стала накаляться.
      - Как? Черт... Я хотел сказать... что за вечер сегодня. Вы, однако, дорогой месье, ведете себя совершенно беспардонно! Я-то считал, что достаточно ясно вам все разъяснил, тысяча чер... четко заявил, что ни за что на свете не хотел бы, чтобы мой сын породнился с вашей группой... вашей семьей, я хотел сказать! Ах, ах! Какая картинка! Вы, случаем, не размечтались?
      Скрепя сердце Гастон был буквально вынужден в сложившейся ситуации прибегнуть к единственному своему козырю. Но слова с трудом продирались сквозь двойное кольцо - его зубы и губы:
      - Напрягите память, господин министр. Жильда, объем груди девяносто восемь, талии...
      - Замолчите, - оборвал его Тайней, - я не один. Если вы считаете, - он понизил голос, - что можете меня безнаказанно шантажировать, то вы глубоко заблуждаетесь. Я предпочел бы сам всем и все рассказать. Где и когда я смогу вас увидеть?
      - Завтра с утра, я заеду к вам вместе с дочерью.
      Гастон потер ладони, но как только открылась дверь, он насторожился, опасаясь новых осложнений, что быстро и подтвердилось. Мадемуазель Роза в своем скромном черном платье шла прямо на него. Ее глаза метали молнии. Она так сильно стукнула кулаком по столу патрона, что стопка лежавших на нем бумаг разлетелась во все стороны. Поджав губы, она выпалила:
      - Где мой муж? Что вы с ним сделали?
      Муж? Разве Череп был законным мужем мадемуазель Розы? Так, так, в этом случае ей придется заказывать запасное черное платье вдовы. Гастон нахмурился и директорским тоном потребовал:
      - Это что ещё за манера входить без стука? Разве вы не видите, что я занят? И что это ещё за история с вашим мужем? Вы же не замужем, не так ли?
      Мадемуазель Роза рывком уселась на край стола, открыв в нечаянном движении красивую стройную ножку. Но в её намерения не входило вводить в искушение своего шефа. Она наклонилась к нему и цепко ухватилась своими милыми пальчиками за галстук Гастона:
      - Да, мой муж, и вы это отлично знаете. Он бледен и лыс. Он только что вышел из тюрьмы, и я не видела его с того вечера, когда он отправился к вам. Где он?
      Гастон осторожно поправил галстук.
      - Ах! Так тот симпатичный молодой человек бы... и есть ваш муж! Впервые слышу. Он мало рассказывал о своей личной жизни, и я думать не думал, что он ваш супруг. Поздравляю, он очарователен.
      - Это помесь прохвоста с мерзавцем. Но я хотела бы знать, куда он делся. И я уверена, что вам об этом известно.
      - Душенька моя...
      - Дерьмо! Это я ему сообщила все детали, которые потребовались, чтобы вас шантажировать. Он намеревался вытянуть из вас шесть миллионов и дать деру. Но я его с тех пор не видела. А ведь мы должны были поделить эти деньги!
      Шляпник сплел пальцы и назидательно произнес:
      - Мадемуазель Роза, сожалею, но должен вам сообщить, что с сегодняшнего дня вы у меня больше не работаете.
      - Положим, не так все это просто! Я слишком много знаю о вас, ясно? Даже больше, чем вы думаете. Поэтому в ваших же интересах сказать мне правду. Иначе те два молодца, что недавно сюда заглядывали, займутся вами вплотную.
      - Что? Шантаж? Ненавижу шантаж!
      - Заткнись, ты, крабообразное. Лучше скажи, куда ты дел Перужа. О! Я знаю, что ухлопать ты его не мог - на это ты не способен.
      Гастон было напыжился, раз девица, пусть и в вульгарной форме, но все же отдала ему должное. Однако, поразмыслив, он решил обидеться. Это он-то не способен убить человека! Шляпник чуть не выложил все о своем преступлении, но вовремя удержался. Не стоит давать ей против себя новое оружие.
      - Так, значит, это вы разболтали все этому типу. Ну что ж, поздравляю, мадемуазель Роза, поздравляю. Могу ли я узнать, почему вы это сделали? Разве вы не были счастливы в нашей среде, в нашей большой семье?
      При этих печальных словах мадемуазель Роза, вопреки всем ожиданиям, вдруг залилась слезами. В перерыве между рыданиями она пояснила:
      - Это все ваш шурин Филипп. Он боялся в это поверить.
      - Филипп? Что он вам сделал, Филипп?
      - Он бросил меня! - всхлипнула Роза.
      Так вот в чем дело! Гастона начала захлестывать ярость против этого придурка-шурина, которому рн тысячи раз твердил о том, что нельзя смешивать работу с удовольствием. Мало ли на свете шатается соблазнительных мордашек, так нет же - подавай ему кого-нибудь из персонала, чтобы навлечь все эти неприятности! И вот к чему все это привело. Значит, любовницей, которую Филипп содержал два года и чье имя он так упорно отказывался назвать, была Роза, с которой он порвал после настоятельных увещеваний с его стороны. Роза, эта отвергнутая женщина, с тех пор была во власти только одной мысли - отомстить! А тут и муженек-Череп выскочил из тюрьмы, готовый на любой шантаж. Все превосходно одно с другим сходилось. И снова, в который уже раз, профессиональные нелады проистекают от семейных неурядиц! Черт бы побрал все на свете!
      - Ну будет, будет тебе, малышка, - посочувствовал он, дружески поглаживая оголенное колено молодой женщины. - Мой шурин - я это точно знаю - тяжело переживал этот разрыв. Он, несомненно, готов восстановить прежние отношения...
      - Вы так думаете? - просияла она.
      - Вполне искренне.
      - А муж?
      Он совсем про него забыл, про мужа. Надо было срочно найти какое-то объяснение для вдовы.
      - У вашего мужа был непомерный аппетит. Я решительно дал ему понять, что от меня он ничего не получит. Тогда он стал угрожать - точно так же, как вы это делали минуту назад. Посему я его... временно кое-куда сослал. Не бойтесь за его жизнь. Он заперт в одном из подвалов, в загородной местности. Там такой целительный воздух.
      - Месье Макс, - забылась она, но тут же поправилась: - Я хочу сказать, месье Беррьен, лично я против вас ничего не имею. Но я хотела нанести удар Филиппу.
      - А поразили нас обоих, бедняжка. Но поскольку вы выражаете сожаление в отношении вашего проступка...
      Он онемел. Она неожиданно выставила пистолет, который до сих пор держала за спиной, и направила его на Гастона.
      - Эй, поосторожней!
      - А я-то вам все тут расписала! Вы, наверное, приняли меня за идиотку, да? А я развесила уши! Но хватит! Больше вы меня не проведете этим своим видом добренького папаши, гнусный вы тип! И выше руки, или я сделаю из вас решето! А ведь я почти поверила вам! Но потом вспомнила слова Альбера, сказанные им перед уходом на встречу с вами: "Если я не вернусь через четыре часа, значит, он меня прихлопнул!" Вы убили его, а я шлепну вас, убийца!
      Гастон попытался доказать всю абсурдность её поведения. Если она на самом деле любит Филиппа, то ей должно быть до лампочки - жив или мертв её муж. Однако этот аргумент не возымел действия.
      - Конечно же я люблю Филиппа! Но тот, другой, мне все-таки муж! И если выяснится, что вы его убили, бедолагу, только что отсидевшего срок, клянусь, что вы не долго протянете на этом свете!
      - Так вы знаете этих болванов, лжеполицейских, которые нагрянули ко мне?
      - Это приятели мои и Альбера. И если вам удастся разделаться и со мной, они знают, как им придется в этом случае поступить. Ясно?
      Гастон попытался вытянуть у неё их имена и адреса, но Роза категорически отказалась их сообщить. Она все заметнее нервничала, и он стал серьезно опасаться, как бы она невзначай не нажала на спуск и не всадила в него неуместную пулю.
      - Выслушайте меня хорошенько, - свирепо заявила она. - Отныне я не спущу с вас глаз. Едем немедленно и освобождаем Перужа. И если вы мне наплели тут всякую чушь, я вас прикончу. Не двигайтесь, а то выстрелю. Передайте телефон.
      Он подтолкнул к ней аппарат. Она, все время держа его под прицелом, набрала номер, спросив:
      - Где его спрятали?
      - Вашего Чере... вашего мужа? В Сюси. В погребе. Набрав нужный номер, она произнесла:
      - Алло, это ты, Зубастый? Привет, говорит Пиньюш. Слушай меня внимательно. Я сейчас поеду вместе с Мягкой Шляпой за Стриженым. Но, боюсь, он готовит какую-то пакость. Так вот, - она посмотрела на ручные часики, если я не припрусь к девяти часам, срочно жмите вместе с Барашком в Сюси-ан-Бри, ты знаешь куда.
      Довольная, она повесила трубку и обратилась к Гастону:
      - А вы звоните Филиппу и назначьте ему там встречу через час. Рада буду выложить ему все, что думаю о его поведении.
      Она слушала весь их разговор в параллельные наушники. Каким-то чудом Гастону удалось связаться с Филиппом сразу же и договориться о рандеву в Сюси. Затем он покинул магазин в сопровождении мадемуазель Розы, провожаемый удивленным взглядом молоденькой продавщицы, стоявшей за прилавком.
      Такси доставило мадемуазель Розу с её пистолетом и слегка помятого Гастона Беррьена к заброшенной с виду вилле незадолго до семи часов. Выходя из машины, мадемуазель Роза сказала водителю:
      - Подождите, мы задержимся ненадолго.
      Гастон открыл входную решетку и вошел в сад. Филиппа ещё не было. Молодая женщина достала пистолет из сумочки, в которой она спрятала его на время поездки, и ткнула стволом в спину шляпнику:
      - Немедленно ведите меня к погребу. Освобожу Перужа - тогда и поговорим. А ну живее!
      Они поднялись на крыльцо. Гастон, казалось, уже слышал, как заиграли траурный марш. Как только они окажутся в погребе, Роза сразу же обнаружит, что он нагородил ей с три короба. А подвал - идеальное место для расправы без суда и следствия. Он почувствовал, что ему стало дурно, и оперся о декоративный шар на перилах лестницы.
      - Вперед! - нетерпеливо потребовала Роза.
      Дверь в подвал была заперта на проржавевший висячий замок, который явно не тревожили уже много лет. Гастону с превеликим трудом удалось открыть его, и он толкнул дверь. Пахнуло такой затхлостью, что оба икнули. Роза воскликнула:
      - Убийца! Ну, если Перужа не будет в живых! Спускайся-ка первым!
      Ступив на шаткую лестницу, Гастон едва не подвернул ногу. Он надеялся на второе чудо, обратное тому, которое случилось с сейфом: вдруг каким-то образом милейший Череп окажется здесь в полном здравии, хотя и прикованный к стене. Но чудеса, как известно, бывают только один раз. В подвале, кроме повисшей кругом паутины да слежавшейся пыли, не было ничего, никакого Черепа, ни живого, ни мертвого. Гастон сделал вид, что поражен этим.
      - О! Его уже здесь нет! Наверное, сбежал! Ничего не понимаю!
      - Зато я понимаю, - ледяным тоном возвестила мадемуазель Роза. - Ты ввязался в игру, Макс, и проиграл. Наступил час расплаты.
      В полумраке она, закрыв глаза, подняла пистолет.
      * * *
      Сидя за рулем своей "симки", Филипп Малоссн насвистывал какой-то мотивчик. Он не был чрезмерно обеспокоен, по опыту зная, что все всегда улаживается к лучшему. Если бы в этом механизме было что-то не так, оно давно бы уже дало о себе знать. Вместо этого вот уже пять лет их организация функционировала как часы, правда, за исключением этой попытки шантажа, но то был минимум зла, и по теории вероятности подобное случится не ранее чем через семьдесят семь лет. Поэтому-то Филипп беззаботно посвистывал.
      Спустившись с холма Ормессон, что на границе с Сюси, он припарковался позади стоявшего там такси и, закурив, вышел из машины. Обходя такси, он услышал, как его окликает водитель:
      - Огонька не найдется?
      Филипп протянул ему зажигалку и перебросился парой слов. Выяснилось, что тот минут пятнадцать назад привез сюда таких-то и таких-то молодых даму и месье, которые попросили подождать их.
      - Т-а-к, - протянул заинтригованный Филипп.
      Он пересек сад, находясь по-прежнему в приподнятом настроении, отмечая по пути, что .стоит отличная погода и что в этом году в сезон отпусков он отправится вместе с Лили в круиз по Средиземноморью. Он поднялся на крыльцо, прошел через пустые залы и остановился перед открытой дверью в подвал. Филипп спустился посмотреть, что там происходит, увидел и со всех ног, горько поджав губы, выскочил обратно. Он стремительно подошел к такси и расплатился, сказав, что в услугах больше не нуждаются. Причем совсем не нуждаются.
      ГЛАВА 12
      ПОЛИЦИЯ (от греч. роliteiа) - городское руководство, совокупность подразделений, обеспечивающих общественный порядок и безопасность.
      Словарь Ларусс
      Тем утром в полицию поступил ряд важных телефонных звонков. Сначала кто-то сообщил, что в одной из вилл в Сюси-ан-Бри происходили странные события и что там стреляли.
      Второй звонок был от Филиппа Малосена, совладельца магазина головных уборов на улице Мулен, который заявил о ночной краже со взломом, в результате которой из кассы неизвестные изъяли шестьсот тысяч франков. К счастью, потерпевший заранее записал номера банкнот и передал полный их список полицейским.
      Третий звонок был, как и первый, анонимным и информировал стражей порядка, что если они хотят отыскать взломщиков магазина головных уборов, то им достаточно обратиться к двум месье, которых соответственно звали Зубастый и Барашек.
      Полиция восприняла оба анонимных звонка весьма скептически, но тем не менее послала нескольких своих людей в Сюси-ан-Бри, а также на Барбес-Рошешуар. Обе группы вернулись с заданий почти одновременно, блестяще справившись с деликатными проблемами.
      * * *
      Доклад офицера полиции Армана.
      "В связи с анонимным телефонным звонком, принятым сегодня утром, 21 мая, в 10 час. 02 мин., я, должным образом уполномоченный действовать распоряжением моего начальника, комиссара Ландо, отправился вместе с двумя коллегами в Сюси-ан-Бри, департамент Сена и Уаза, 2, авеню д'Ормессон.
      Проникнув в дом по указанному адресу и соответственно тщательнейшим образом осмотрев его, сотрудники группы и я обнаружили два трупа, описание которых следует ниже:
      1. Мужчина, примерно 30 лет, абсолютно лысый. Особые приметы: циферблат часов, отпечатавшийся на гладкой коже черепа, со стрелками, показывавшими на 11, а также пуля в области сердца. Судя по всему, смерть наступила несколько дней назад. Труп находился в яме прямоугольной формы размерами 2 м 01 см в длину на 0 м 80 см в ширину и глубиной в 1 м 60 см, выкопанной в почве сада (см. прилагаемый план). Рядом с ямой лежал пистолет калибра 6,35. Вероятно, это - орудие преступления. Оружие передано в лабораторию на экспертизу. Каких-либо меток на одежде убитого не обнаружено,
      2. Женщина, от 25 до 30 лет, брюнетка. Особые приметы: отсутствуют. Похоже на то, что она покончила с собой с помощью пистолета калибра 6,35, который она сжимала в правой руке. Смерть наступила в результате выстрела в правый висок. Труп находился в спальне, расположенной на втором этаже дома, лежал на застеленной кровати.
      Были осмотрены все помещения в доме, но ничего, вызывающего подозрение, обнаружено не было. Мебель не дорогая, но солидная. Наведя справки, мы выяснили, что дом принадлежит некоему Лоранжису, пенсионеру, регенту церковного хора. Основной его адрес: Париж, 36, улица Аббе-де-л'Епе.
      В ходе опроса месье Октав Лоранжис заявил, что сдал свой загородный дом в аренду даме по имени Роза Перуж, которая плату вносила регулярно. Месье Октав Лоранжис вызван для дачи более развернутых показаний".
      * * *
      Доклад офицера полиции Юмбло.
      "По заявлению, поступившему по телефону от некоего Малосена Филиппа, совладельца магазина головных уборов, которым руководит его шурин Беррьен Гастон, в настоящее время находящийся вне Парижа, сегодня утром, 21 мая в 11 часов, я посетил указанный магазин по адресу, улица Мулен, Париж, 1 округ.
      Я запротоколировал жалобу месье Филиппа Малосена, который предъявил мне взломанную дверь магазина, а также пустой ящик кассы.
      Я констатировал пропажу из кассы 600 тысяч франков купюрами по 10 тысяч. Месье Филипп Малосен вручил мне полный список с номерами похищенных денежных знаков, и я, отобедав, вернулся в Управление уголовной полиции.
      Около двух часов дня я был проинформирован, что меня попросили к телефону, взял трубку и зарегистрировал анонимный звонок, согласно которому кражу со взломом в магазине головных уборов якобы совершили два опасных рецидивиста по прозвищам Зубастый и Барашек.
      Справившись по картотеке, я обнаружил, что указанные клички относятся к следующим лицам:
      1. Эрменонвиль Эрнест (Зубастый), неоднократно судим за злостное бродяжничество, хорошо известен полиции нравов.
      2. Авинен Жерар (Барашек), рецидивист, проходит по разбойным нападениям с применением оружия.
      Войдя в контакт с известными мне лицами, я установил местожительство Зубастого и Барашка. Во главе группы из четырех человек и имея на руках ордер на арест, я отправился в отель "Ренмер" на улице Мирра.
      Оба вышеупомянутых лица находились в одном из номеров отеля и занимались подсчитыванием и дележом между собой банковских билетов на сумму 600 тысяч франков, номера которых соответствовали похищенным денежным знакам. Зубастый и Барашек заявляют о своей невиновности, но были без труда арестованы".