Алексей Лебедев
      Н'ХЕМ-ТО-ТЕР
      или Четвертый сон Павла Верина
      Я проснулся счастливым. Открыл глаза и первым делом оглядел свои труды. Полюбовался орохвасом, парочкой чгуттаков и прочими забавными созданиями. Незаконченным оставался лишь н'хем-то-тер. Накануне мне никак не удавались его глаза. Но я чувствовал, что сегодня мне это удастся. Напевая, я умылся, оделся и перекусил. Время было творить.
      Мое вдохновение разрушил звонок в дверь. Сначала я даже не понял, что это такое, - гости у меня бывают редко. И кто бы это мог быть? Я никого не ждал.
      На пороге стоял лысоватый немолодой человек в сером плаще. Круглое лицо его практически не отражало эмоций, но каким-то шестым чувством я уловил внутреннее напряжение. Ему не хотелось иметь дело со мной, но было НАДО.
      - Верин Павел Евсеевич?
      - Да.
      - Полковник ФСБ Макаров, - он показал удостоверение.
      Мне стало нехорошо. Я отступил, пропуская его в комнату. Полковник прошел и медленно осмотрелся вокруг.
      - И вы здесь живете? - как бы сомневаясь, спросил он тихо.
      - Да.
      - Понятно. Я должен задать вам несколько вопросов.
      - А в чем, собственно, дело? - вымолвил я.
      Он промолчал, игнорируя мой вопрос. Взгляд его был прикован к моей последней картине.
      - Это кто? Инопланетянин?
      - Нет, н'хем-то-тер, - возразил я.
      - Правда? На каком это языке?
      - Ни на каком. Я его придумал.
      - Зачем? - он испытующе посмотрел мне в глаза.
      - Да низачем! Я художник, а это мое творчество... Почему вообще я должен как-то оправдываться? У нас что, опять борьба с абстракционизмом?
      - Нет пока, - хмыкнул Макаров. - Итак, вы утверждаете, что все ЭТО, - он обвел рукой мою студию, как бы не находя слов для наименования, - вы придумали и нарисовали без всякого смысла и цели, от нечего делать?
      Я понял, что он мне не верит. Идиотская ситуация. Кажется, что-то подобное было у Маяковского: "Разговор с фининспектором о поэзии". А тут - разговор ФСБэшником о живописи. Чудно!
      - Где вы собираетесь выставляться?
      - Я пока не думал об этом.
      - Однако у вас есть какие-то друзья или знакомые, которые обещали вам это устроить?
      - Никого у меня нет!
      - Так уж и никого... Может быть, покупатели? Сколько картин вы уже продали и кому?
      - Никому я ничего не продавал.
      - А на что же вы живете?
      - Я работал... раньше. У меня остались сбережения.
      - В каком банке?
      - Ни в каком.
      - Значит, наличными. Доллары?
      - Рубли.
      - Сколько?
      Я замялся. Честно говоря, я не помнил. Просто, когда нужно было что-нибудь купить, я доставал эти бумажки через дырку в матрасе. Так я в конце концов и сказал Макарову. Похоже, на него это произвело сильное впечатление.
      - Так что же вы все-таки хотели сказать вашими картинами? Это какой-то социальный протест? Или что-то сексуальное?
      - Нет! Просто картины. Да что вы мне шьете? Бред какой-то.
      - Согласен. Бред, - Макаров еще раз осмотрелся вокруг. - Вы никогда не испытывали желания показаться психологу? Я могу вам устроить консультацию у очень хорошего специалиста.
      - Вы что, в психушку меня хотите упрятать?
      - Ну, что вы! Теперь это трудно, хлопотно. Психов развелось - полстраны. В Думе заседают, и никто им слова не скажи...
      От таких политических заявлений мне стало неуютно.
      - Ладно, - вздохнул полковник. - Я еще загляну к вам на днях. А пока послушайтесь моего совета: никуда не уезжайте, картины не выносите, посторонних людей не пускайте. Если что звоните по этому телефону... Кстати, телефон у вас работает?
      - Работает. Может быть, наконец, вы все-таки намекнете мне, в чем дело? Мне что, угрожает опасность?
      - Возможно. И не только вам. Нам стало известно... скажем так, из нетрадиционных источников, что на вас делают ставку некие силы... угрожающие национальной безопасности.
      - Но я ничего об этом не знаю!
      - Возможно. А возможно, знаете, но не понимаете. Поэтому мы и стараемся держать ситуацию под контролем. И вы, как русский человек, хотя и абстракционист, должны сотрудничать с нами - в интересах Великой России. Подумайте об этом. Всего хорошего!
      Он ушел. Некоторое время я стоял у дверей словно в ступоре. Потом сделал шаг, как вдруг голова закружилась и...
      Я проснулся. И испытал облегчение: это был всего лишь сон. Не надо было вчера смотреть передачу "Совершенно секретно" одно расстройство! Ладно, проехали. Первым делом я оглядел свои труды. Полюбовался орохвасом, парочкой чгуттаков и прочими забавными созданиями. Незаконченным оставался лишь н'хем-то-тер. Накануне мне никак не удавались его глаза. Но я чувствовал, что сегодня мне это удастся. Напевая, я умылся, оделся и перекусил. Время было творить.
      Мое вдохновение разрушил звонок в дверь. Сначала я даже не понял, что это такое, - гости у меня бывают редко. И кто бы это мог быть? Я никого не ждал. Неужели мой сон был вещим?
      На пороге стоял молодой (пожалуй, даже моложе меня) человек с рыжей бородой, в потрепанной зеленой куртке и джинсах. Похоже, он был счастлив. Такое странное выражение лица я видел только у сектантов, которые как-то пытались всучить мне "Бхагават-гиту" в подземном переходе.
      - Это вы! - радостно сказал он. - Наконец-то!
      - В чем дело?
      - В вас. Во мне. Во всех нас. Разве вы не видите мою ауру?
      - Честно говоря, нет.
      - Извините. Конечно, ведь у вас другой дар. Вы избраны рисовать. Но неужели вы не дадите мне увидеть ЭТО?!
      В его голосе было столько искренней мольбы, что я просто не мог отказать. Он прошел в комнату и буквально рухнул на колени.
      - Господи, как хорошо! - повторял он. - Как прекрасно!
      Я следил за ним в смешанных чувствах. Мне, конечно, льстила такая высокая оценка моего творчества, однако личность критика вызывала вопросы и сомнения.
      - А вы кто, вообще? - поинтересовался я.
      - Див Горр.
      - Так вы иностранец?
      - Нет... А, понятно, вы спрашиваете СТАРОЕ имя! Александр Матвеенко.
      - Простите, но мне это ни о чем не говорит.
      - Конечно. А кому что-то говорит имя Павла Верина? Нас не знают и не узнают - до срока. Нас мало, избранных... Простите, неужели это - н'хем-то-квар?
      - Н'хем-то-тер, - машинально возразил я. Меня поразило, как легко он произнес эти странные слова, словно что-то обыденное, а не родившееся совсем недавно в глубинах моего подсознания. И я ведь никому не рассказывал!
      - Да, конечно, - кивнул он на мою подсказку. - Вы просто не закончили глаза... Боже, какая у вас Сила!
      - Спасибо за комплимент, но я все равно ничего не понимаю.
      - Не стоит беспокоиться. Понимание придет. Видите ли, это у каждого по-своему происходит. Я просто пришел поддержать вас. И посмотреть... Помните: вы нужны нам, вы нужны миру. Вы - один из пророков Новой Реальности. В вас горит искра Вечного Пламени. Мы пришли, чтобы дать этому миру еще один шанс, чтобы вывести его из Тьмы к Свету. Ничто не может нас остановить! Он грядет, он близится, Великий Полдень!
      По комнате вдруг пронесся порыв невесть откуда взявшегося ветра. В глазах у меня потемнело и...
      Я проснулся. И некоторое время думал, озадаченный: что бы мог значить мой сон? Что, я сам себя хочу убедить в значимости моего творчества? Но я и так в это верю! Не надо было вчера смотреть передачу "Экстро-НЛО". Ладно, проехали. Первым делом я оглядел свои труды. Полюбовался орохвасом, парочкой чгуттаков и прочими забавными созданиями. Незаконченным оставался лишь н'хем-то-тер. Накануне мне никак не удавались его глаза. Но я чувствовал, что сегодня мне это удастся. Напевая, я умылся, оделся и перекусил. Время было творить.
      Мое вдохновение разрушил звонок в дверь. Сначала я даже не понял, что это такое, - гости у меня бывают редко. И кто бы это мог быть? Я никого не ждал. Неужели мой сон был вещим?
      На пороге стоял неопрятно одетый старик. Лицо его, изрытое морщинами, показалось мне странно знакомым. Он ничего не стал говорить, просто толкнул меня и прошел в комнату, словно к себе домой.
      - Творишь, значит? - язвительно прошепелявил он. - Пророк доморощенный! Утопист-самоучка! Сверхчеловек недоделанный! А ты о других подумал? Ты о людях подумал, мазила?
      - В чем дело? Вы кто?
      - Конь в пальто! Ты в зеркало посмотрись и поймешь!
      Я с ужасом понял, что старик похож на меня. Неужели это мой отец? Или брат? Я попытался вспомнить своих родственников и не смог. Мне стало по-настоящему страшно.
      - Зачем это все? Зачем? - тем временем горько стонал про себя гость, расхаживая по студии. Ему ЭТО очень не нравилось.
      - Не знаю, - вымолвил я.
      - Не знаешь, а делаешь! Не обидно? Не противно, что тебя используют в хвост и гриву, Силы эти высшие, космические, мать их... Думаешь, ты художник? Ты кисть! Тобой порисуют и выбросят! Ты жизнь человеческую за это предал! Да посмотри ты вокруг!
      Он странно взмахнул руками и щелкнул пальцами. И все вдруг переменилась: кажется, резко потемнело, в ноздри мне ударил неприятный запах, я увидел рваное одеяло и матрас на полу, раскиданное вокруг грязное белье вперемешку с карандашами, кистями и красками, облезлые обои с наклеенными на них рисунками, изображавшими какой-то бред, потолок с обвисшей клочьями штукатуркой. Неужели в этом притоне я жил?!
      - А это кто, помнишь? - старик достал из-за пазухи мятые фотографии. - Смотри, смотри...
      Я посмотрел: там была женщина, держащая на руках ребенка. Они улыбались. Было в них что-то родное, знакомое. Но вспомнить я ничего не мог, все было как в тумане.
      - Это твоя жена, Ольга Верина, - сказал гость. - И твоя дочь Настя. Ты бросил их, парень. Бросил ради ЭТОГО. И работу ты бросил. Друзей, коллег - всех распугал. Все, что было в доме, продал...
      - Не может быть!
      - А откуда, по-твоему, у тебя деньги? Не помнишь ни фига! Конечно, кисти память ни к чему: смыл краску - и все дела.
      Он замолчал. В глазах у меня поплыли разноцветные круги и...
      Я проснулся. И некоторое время думал, озадаченный, пытаясь ухватить остатки стремительно ускользающего сна. Кажется, там было что-то про ребенка. Неужели у нас с Ольгой наконец будет ребенок? Какое это счастье! Но и ответственность... Я лежал, прислушиваясь к мирному дыханию спящей рядом жены, пока тишина утреннего сумрака не была растерзана звонком будильника. Господи, ну и мерзкий же звук! Значит, пора вставать. Нельзя опаздывать на работу.
      Я нехотя сполз с постели. Взгляд мой упал на купленную вчера пачку бумаги. Кажется, я собирался порисовать на досуге. Так, хохмы ради. Что-нибудь необычное. А к необычному нужно и необычное название. Как во сне. Ну, скажем, н'хем-то-тер...
      30 сентября 1997
      ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ АВТОРА. Всякое совпадение имен героев рассказа с именами реальных людей и "новых" слов со словами из существующих языков Земли является случайным и непреднамеренным.