Отряд специального назначения «Русь»

Чтобы проверить эту информацию, подключили контрразведчика, находившегося в составе ВМГ. Спустя некоторое время он подтвердил, что в селе местные бандиты действительно удерживают российских солдат, кроме этого, по полученным сведениям, глава местной администрации непосредственно связан с боевиками. Этого было достаточно. Командир отряда вызвал местного главу и в жесткой форме потребовал выдачи пленных солдат. Чеченец выказывал искреннее удивление от услышанного, клятвенно заверив спецназовцев в том, что в селе нет ни одного российского военнослужащего, удерживаемого в плену. Голоскоков вынужден был предъявить ультиматум, дав для выполнения своих требований 2 часа. Озадаченный глава администрации ушел в село. А через два часа к стоящим на окраине села спецназовцам вышли четверо измученных, грязных бойцов. Все они оказались захвачены в плен несколько месяцев назад и все это время переходили из рук в руки, пока не оказались в Новой Жизни. Их встречу с матерями забыть не возможно…

В горах было особенно тяжело. Многочасовые марши по разбитым дорогам, страшная, непролазная грязь, сырость, туман. Напряжение горного похода было столь велико, что его с трудом выдерживали даже хорошо подготовленные спецназовцы.

Именно здесь, в горах, боевики устраивали засады на поднимающуюся все выше войсковую маневренную группу. Голоскоков хорошо помнит тот жестокий бой, когда боевики попытались остановить продвижение войск. Стоял плотный туман. В устроенную засаду попала шедшая в авангарде колонны 136-я бригада. В ходе боя 5 БМП были подбиты, погибло около 10 человек. Когда «Русь» сумела подойти для оказания помощи, боевики, также понеся существенные потери, уже уходили в горы. Тот бой принес главное: войска впервые поднялись в горах столь высоко, что дошли до мемориального камня с надписью о том, что именно здесь проходит рубеж, дальше которого русская армия в ходе Кавказской войны в XIX веке не пошла. Для боевиков, конечно, это был символ их сопротивления, поэтому они и решили устроить здесь засаду, намереваясь дать решающий бой, повернуть войска обратно. ВМГ-2 под командованием Шаманова пошла дальше.

Командующий ВМГ-2 генерал-майор Владимир Шаманов и командир отряда «Русь» полковник Анатолий Голоскоков (стоят в центре). Март 1996 года. Южная Чечня.

Действия велись в начале весны 1996 года, а это неизменная грязь и разбитые дороги. О факторе внезапности при проведении спецоперации – наиболее важном в таких случаях – приходилось забыть. Огромная колонна с техникой, обозами с большим трудом пробиралась по горным дорогам южной и юго-восточной Чечни. В таких условиях приближение к любому населенному пункту замечалось местными жителями еще на дальних подступах, боевики успевали покидать села, уходя в горы. Поэтому действия ВМГ не всегда были успешными.

«Однажды, – вспоминает Голоскоков, – разведчикам нашего отряда высоко в горах удалось столь внезапно появиться в одном из крошечных сел, что мы чуть не захватили скрывающихся там боевиков. Ворвавшись в один из домов, увидели, что буквально за несколько минут до нашего прихода в нем отдыхали бандиты. Стояли тарелки с пищей, чай, все это было еще горячим. Тщательно обыскав дом, нашли схрон с оружием и медикаментами. Доложили Шаманову. Тот тут же отдал приказ артиллеристам и танкистам нанести удар по окрестным горам, куда, вероятно, ушли боевики».

В ходе рейда по юго-востоку Чечни отряд изъял 30 гранатометов, 6 пулеметов, 255 автоматов, 80 противотанковых и противопехотных мин, несколько тысяч единиц различных боеприпасов, 8 радиостанций, обнаружил и ликвидировал крупный склад с продуктами и вещевым обмундированием для бандформирований. В Дарго уничтожил центр реабилитации боевиков, где те восстанавливали силы и проходили лечение после боев.

Горный поход «Руси» завершился к середине апреля 1996 года, когда загнанным в горы боевикам, казалось, уже некуда было деться. Но еще 1 апреля президент России подписал указ «О программе поэтапного урегулирования кризиса в Чеченской Республике», поэтому активные действия войск были остановлены. На политических вершинах снова изменилась погода. «Русь» же, спустившись с вершин кавказских, встала лагерем у подножий, ожидая дальнейших указаний.

Они не замедлили появиться. Отряду снова предписывалось вернуться в Ханкалу.

МЕЖДУ БОЯМИ

В боевом походе случались передышки. Эти моменты старались также использовать для обучения личного состава. «Спецназ без работы ржавеет» – известное среди солдат и офицеров спецподразделений выражение как нельзя более точно отвечает самой сути профессиональной деятельности любого спецназа. Поэтому стоя лагерем в Ханкале, бойцы регулярно занимались физической подготовкой, а для совершенствования навыков в стрельбе выезжали в близлежащий карьер, ставший на долгое время штатным полигоном для огневой подготовки. Кроме того, здесь же, в карьере, опытные офицеры преподавали бойцам азы горной подготовки.

Один из элементов квалификационных испытаний на право ношения крапового берета – преодоление огненно-штурмовой полосы.

Первый день рождения – 1 августа 1995 года – в отряде был отмечен знаменательным событием. Командир отряда специального назначения «Витязь» подполковник Александр Никишин за мужество и героизм в боевых операциях вручил краповые береты подполковникам В.Саламатину и В.Иванову, майору С.Юшкову, капитану Г.Морякову, лейтенантам С.Бабоченко и В.Роговцеву, сержантам Ткачеву и Поснику. Факт торжественного вручения знака высшего спецназовского отличия стал важной вехой в истории отряда. Воинский коллектив отряда отныне на равных входил в семью спецназа войск правопорядка. Кроме этого в отряде появилась возможность сформировать совет, создать квалификационную комиссию и начать принимать экзамены на право ношения крапового берета. Председателем совета был единогласно избран майор Сергей Юшков, начальник разведки отряда.

Традиция вручения бойцам спецподразделений внутренних войск краповых беретов имеет свою историю.

Краповый (темно-красный) берет как знак высшего отличия военнослужащих спецподразделений появился во внутренних войсках в 1988 году. Именно тогда в учебной роте специального назначения (из которой впоследствии вырос отряд «Витязь») дивизии имени Дзержинского были разработаны условия сдачи квалификационных испытаний на право ношения особого головного убора. Основателями новой традиции стали командир роты Сергей Лысюк и его заместитель по специальной подготовке Виктор Путилов. Стремясь к непрерывному совершенствованию процесса обучения спецназовцев, их профессиональному росту, они составили программу экзамена, сдача которого автоматически выделяла сдавшего его в элиту спецназа. Темно-бордовый – краповый – цвет головного убора ярко подчеркивал особенность обладателя берета. Действительно, пройти все испытания, заложенные в условиях экзамена, способен тот человек, кто имееет не только высочайшую профессиональную, физическую и моральную подготовку, но и колоссальную волю. Именно то, что позволяет достичь победы в бою. Положение о квалификационных испытаниях было утверждено приказом командующего внутренними войсками генерала Анатолия Куликова в 1993 году. С тех пор его пункты – это каноны, по которым определяется уровень подготовки спецназовца войск правопорядка.

Впервые квалификационные испытания в отряде «Русь» прошли в Чечне. На фото: поединок по рукопашному бою. Ханкала. 1995 г.

«Краповый берет является символом подразделений специального назначения и носится только теми военнослужащими, которые достойны данного права по своим профессиональным, физическим и моральным качествам». (Из Положения о квалификационных испытаниях военнослужащих на право ношения крапового берета.)

Экзамен включает в себя марш-бросок в полной боевой выкладке (бронежилет, бронешлем, автомат) на 12 километров, в ходе которого принимающие экзамен инструкторы постоянно подкидывают сдающим всевозможные вводные: преодолеть брод, проползти по-пластунски, скатиться с холма, двигаться так называемым гусиным шагом, пройти через облако дымовой завесы. Делается это для того, чтобы сымитировать обстановку боя. Кроме этого подобные задачи постоянно нарушают ритм марш-броска, сбивая дыхание, изматывая физически…

Краповый берет – святыня спецназа.

После марш-броска, в результате которого значительная часть экзаменуемых отсеивается, следует проверка оружия. Если после передергивания затвора нет выстрела, боец также снимается с экзамена – не уберег оружие, а это в бою верная смерть. Потом начинается преодоление огненно-штурмовой полосы, сдача элементов по акробатике. Завершается экзамен 12-минутным жестоким спаррингом в полный контакт, в ходе которого сдающий попеременно сражается с четырьмя меняющимися инструкторами, обладателями краповых беретов. Существует масса нюансов, которые также весьма ревностно отслеживаются инструкторами.

Так вкратце можно описать тот действительно тяжелый экзамен, который и называется «испытанием на право ношения крапового берета». И этот экзамен очень труден даже для тех, кто целенаправленно готовился к нему в течение длительного времени. Порой с дистанции сходят еще на первом этапе, такое случалось и с бывалыми спортсменами, и даже с мастерами спорта.

Не стоит поэтому объяснять, почему краповый берет для любого спецназовца становится столь дорогим приобретением. Святыню спецназа по итогам экзамена, как правило, получают не более десяти процентов сдающих. Однако из года в год число претендентов не становится меньше. Бывали случаи, когда берет бойцу удавалось получить только с пятого раза. А например подполковник Виктор Иванов принял участие в сдаче экзамена в возрасте 40 лет. И сдал!

Сложившаяся традиция всячески поддерживается в отрядах специального назначения. Следует отметить, что ее устойчивому существованию способствует и поведение «краповиков» как в мирной, повседневной, жизни, так и при выполнении ими служебно-боевых задач. За все время существования традиции не было ни одного случая проявления трусости, сдачи в плен, отказа от выполнения приказа в самых трудных спецоперациях, проводимых на территории Северного Кавказа. Кроме того, «краповые береты» в бою нередко берут на себя роль командиров, когда инициатива, мгновенное принятие решений, профессиональные действия спасают других в самых сложных ситуациях.

Самое важное в этом то, что идея, рожденная Сергеем Лысюком, оказалась весьма плодотворной и имеющей развитие. При этом упорядоченная на бумаге, она не превратилась в рутинную формальную процедуру. Никакие заслуги перед начальством, иные достоинства, имеющие вес в других коллективах – армейских или гражданских, – в спецназе внутренних войск не принимаются во внимание. Берет получает только тот человек, который потом и кровью заработал его, честно и до конца пройдя все испытания экзамена.

Говоря современным языком, краповый берет – своего рода визитная карточка спецназа внутренних войск. К слову, экзамен неизменно пользуется большой популярностью у представителей средств массовой информации. Они, всегда стремящиеся стать свидетелями какого-то динамичного действия, снять «картинку», «экшн», с удовольствием приезжают на сдачу. Но нередко оказываются морально и психологически не готовы к тому, что приходится видеть на экзамене. Однажды пришлось наблюдать, как горько плакала одна из журналисток, после того как увидела разбитое в кровь лицо бойца, выстоявшего в рукопашном бою. Ошеломленная, она не могла понять, зачем молодые ребята идут на такой жестокий экзамен? Что движет ими?

Интересен и тот факт, что берет отнюдь не является вечной и почетной наградой для того, кто имеет право его носить. Скажем, если экзаменуемый сумел одолеть инструктора в рукопашной схватке, то последний вполне может расстаться с краповым беретом, как не подтвердивший свою квалификацию. Аналогичным образом с беретом можно расстаться, если его обладатель нарушил какие-то непреложные для сурового спецназовского коллектива заповеди: струсил в бою, повел себя недостойно по отношению к товарищу. Сама возможность лишиться святыни является мощнейшим фактором поддержания дисциплины, без которой никакой спецназ немыслим.

Марш-бросок – одно из самых трудных испытаний, где кроме физической выносливости очень важен моральный дух.

Отметим, что краповые береты, по утвержденному положению, могут быть вручены отличившимся военнослужащим, которые проявили мужество и героизм в боях (как это было, например, с лейтенантом Назаренко, о ком мы рассказывали выше). И это по-настоящему заслуженные береты.

В разных подразделениях внутренних войск сегодня созданы свои советы «краповых беретов». В каждом имеются свои особенности, однако везде сложность экзамена и основные испытания, определенные в утвержденном положении, остаются неизменными.

Продолжая выполнять боевые задачи осенью 1995 года, офицеры и солдаты «Руси» интенсивно готовились к первому в отряде экзамену на право ношения краповых беретов. Испытания прошли в окрестностях Ханкалы и включали в себя все, что заложено в условиях их проведения. Исключение составила лишь высотная подготовка – нигде поблизости не оказалось объекта, на котором можно было бы отработать этот этап. На испытаниях присутствовали боевые товарищи из отряда «Витязь», которые контролировали ход экзамена, а также вносили важные замечания, опираясь на свой многолетний опыт.

Одновременно в Москве также шла подготовка к сдаче экзамена. В нем участвовали военнослужащие из учебной группы специального назначения, а также те, кто пока не был отправлен в боевую командировку на Северный Кавказ. Экзамен прошел поздней осенью. В отряде сформировался мощный костяк «краповиков», что значительно прибавило ему авторитета среди других подразделений специального назначения.

В дальнейшем подобные испытания в «Руси» стали проводиться два раза в год, по традиции весной и осенью. Они считаются одними из самых жестких среди таких же, проводимых в других отрядах внутренних войск и в прочих силовых ведомствах не только нашей страны, но и ближнего зарубежья. Сегодня экзамен по правилам, утвержденным еще в 1993 году, проводится в специальных отрядах быстрого реагирования МВД России (СОБР), отряде милиции специального назначения (ОМСН), ОМОНах и спецподразделениях Министерства юстиции, а также в правоохранительных ведомствах Беларуси и Украины.

После марш-броска – проверка состояния оружия. Затвор передернут, контрольный выстрел…

Экзамен на право ношения крапового берета – безусловно, высшая ступень в постижении спецназовского мастерства. Однако для того, чтобы начать восхождение по этой условной лестнице профессионализма, требуется преодолеть очень многое. В отряде такой путь начинается с зачисления недавно призванного на военную службу молодого человека в учебную группу специального назначения, где в течение полугода он постигает азы спецназовской науки. Методика обучения личного состава, программы физической, огневой и специальной подготовки таковы, что помогают в течение относительно короткого времени обучить бойца, преподав ему основные навыки ведения боя, участия в спецоперациях. Однако в учебной группе достигается главное: путем интенсивных тренировок боец впитывает в себя дух спецназа, и этот моральный заряд позволяет продолжить дальнейшее совершенствование, и в конечном итоге помогает выполнять те задачи, которые не под силу обычным подразделениям. Ведь главное качество на войне, как оказалось, это выносливость, способность выполнять поставленную задачу, находясь длительное время на пределе физических и моральных возможностей. С такими качествами не рождается ни один человек, их надо воспитывать и еще раз воспитывать. Точно так же, как тренируется точность и быстрота движений. Они очень ярко характеризуют уровень подготовки бойца спецназа. Отработке именно этих качеств в отряде уделяют большое внимание. «Первые наши показные занятия мы проводили по традиционной схеме: акробатика, разбивание предметов, рукопашный бой, но уже в ходе командировок стали показывать то, что применяли в реальных операциях в Чечне: передвижение групп на поле боя, порядок взаимодействия в этих группах. Уже в ходе совместных тренировок на полигоне деревни Новая мы стали замечать, что наши ребята, хоть и прослужившие в отряде год-полтора, элементы высотной подготовки или отдельные упражнения по стрельбе выполняют быстрее, чем некоторые офицеры СОБРа или группы «Альфа». Конечно, этому способствует и возраст бойцов, все же профессионалы из офицерских спецподразделений бывают значительно старше бойцов «Руси». Именно на таких совместных занятиях наши ребята имели возможность почерпнуть у своих более опытных коллег те или иные специфические приемы, схватывая на лету, они очень быстро включали их в свой арсенал, нередко превосходя учителей в быстроте и точности их выполнения. Факт остается фактом: у наших бойцов был какой-то азарт, желание быть лучше других. Этот максимализм даже в боевых условиях нередко позволял им делать такое, на что опытный профессионал, взвесив все «за» и «против», не пошел бы», – отмечал командир учебной группы специального назначения майор Александр Никитенко.

Совместные тренировки с представителями спецподразделений других силовых ведомств, конечно, служили динамичному развитию отряда. Кроме этого уже с самого момента создания «Руси» офицеры имели возможность изучать опыт своих зарубежных коллег. Еще осенью 1994 года одним из первых за границу выезжал замкомандира отряда по спецподготовке подполковник Виктор Спиридонов. Он побывал в австрийском спецподразделении «Кобра». В ноябре 1995 года подполковник Владимир Иванов участвовал в работе международного семинара «Операции по освобождению заложников», в котором также принимали участие представители ФБР США, английского Скотланд-Ярда, группы «Альфа» Центра специального назначения ФСБ России, СОБРов Москвы и Санкт-Петербурга. Тогда же командир группы специального назначения старший лейтенант Юрий Азарчук знакомился в Израиле с опытом работы аналогичных структур обеспечения безопасности и специального назначения. Естественно, все эти знания и впечатления впоследствии находили отражение в учебном процессе отряда.

Весной 1996-го в Германию в составе представительной делегации МВД России отправился командир отряда полковник Голоскоков. Он смог увидеть, как организована борьба с терроризмом в Германии. Спецподразделение, которое посетили российские гости, называлось SEK и располагалось в федеральной земле Рейнальд-Пфальц. В его задачу входит борьба с вооруженными преступниками, наркоторговцами и наркоперевозчиками. Вниманию делегации МВД России были предложены показательные занятия по освобождению заложников в автомобиле, автобусе, здании. Чего-то нового в действиях немецких коллег Голоскоков не увидел. Что его действительно удивило и заставило позавидовать – это техническое оснащение спецподразделения. На вооружении борцов с терроризмом помимо современного оружия имелись всевозможные приспособления, позволяющие нейтрализовать террористов дистанционно. Например, в легковой машине, которая предоставлялась по требованию бандита, таким было кресло водителя. В нужный момент на него подавался заряд тока, который обездвиживал террориста. В автобусе существовала система по наполнению салона специальным газом, который на некоторое время отключал находившихся там людей. «Конечно, первая мысль была: эх, если бы нам в Буденновске такие автобусы», – вспоминает Голоскоков. Естественно, немцев интересовал и российский опыт, особенно все, что касалось действий против террористов в Чечне. Признанный факт: подобного боевого опыта, каковой имеется у российских спецподразделений, в мире практически нет ни у одной аналогичной структуры. Словом, общение было обоюдополезным.

Что касается уровня тренировок, то в «Руси» они были организованы с гораздо большей интенсивностью, чем во многих подразделениях западных спецслужб. Об этом свидетельствует и тот факт, что многие, не выдерживая нагрузок, пишут рапорта с просьбой перевести их в другие подразделения. В отряде нет принуждения, потому что, как мы уже говорили, главное – добровольность. Однако те, кто заканчивает полугодичный марафон, как правило, становятся хорошо подготовленными, волевыми бойцами. В дальнейшем начинается этап специализации, когда боец более углубленно изучает ту или иную военную специальность: снайпера, бойца штурмовой группы, сапера или разведчика. «Боец спецназа обязан уметь вести разведку, устраивать засады, применять взрывчатые вещества и спецсредства, мины и заряды, проводить налеты как в боевых условиях, так и в операциях по нейтрализации террористов. Кроме того, знать вражескую систему охраны, способы маскировки и обмана противника, профессионально владеть различными видами современного оружия, иметь отличную физическую, специальную и горную подготовку. Его нужно учить выживать в экстремальных условиях. Я уверен: наши бойцы по уровню профессиональной подготовки не уступают западным коммандос, а в чем-то и превосходят их», – говорит полковник запаса Виктор Спиридонов, отвечавший в отряде именно за специальную подготовку бойцов. При этом универсализм не идет вразрез со специализацией: в бою ведь бывает всякое.

Если не прошел испытание с первого раза, есть возможность повторить попытку еще раз. Главное – сохранить волю и желание войти в элиту спецназа.

Особенно важна для молодых бойцов психологическая устойчивость. Как бы морально солдат ни готовился к выезду в боевую командировку, он, попадая в боевую ситуацию, все же получает сильнейший стресс. И время выхода из этого вполне объяснимого ступора зависит именно от общей психологической подготовки. У бойца спецназа такое время должно быть минимальным. Психологической устойчивости способствует множество факторов: и общий интенсивный процесс обучения, когда на любое ошибочное действие следует незамедлительная жесткая реакция командира или инструктора, и своеобразный микроклимат спецназовского коллектива, где честь, взаимовыручка, особое воинское братство культивируются и поддерживаются всемерно. И этому не обязательно способствует чтение лекций по истории отряда и рассказ о его героях. Достаточно тех примеров, когда ни в одном бою, каким бы тяжелым он ни был, ни один раненый или погибший спецназовец не был оставлен своими товарищами. Это оказывается более мощным фактором воспитания высокого морального духа, нежели любые другие.

Полковник Владимир Иванов, долгое время отвечавший в отряде за воспитательную работу, а после ухода в запас Голоскокова занявший должность командира «Руси», как никто другой знает существо вопроса: «Спецназ – это коллектив, и человек посвящает ему всего себя без остатка, потому что чувствует: это великое дело, дело, которому изменить нельзя. Нельзя бросить свой отряд, нельзя смалодушничать, нельзя покинуть товарища в бою. У нас не было ни одного пленного, ни одного пропавшего без вести, ни одного случая отказа от выполнения приказа. Разве можно не гордиться такой самоотверженностью, преданностью, верностью присяге?».

Есть и особые, достаточно простые, но крайне необходимые для формирования устойчивого психологического состояния способы. Скажем, на самых первых этапах создания отряда, бойцы учебного подразделения в обязательном порядке совершали походы в морги. Договорившись с врачами, офицеры специально приводили молодежь туда, где лежали умершие люди. Солдаты имели возможность видеть работу патологоанатомов. Для любого неподготовленного человека такой поход – серьезный удар по психике. Но можно было быть уверенным, что, увидев смерть в стерильных условиях больничного морга, боец не впадет в ступор от шока при виде убитого или раненного в бою человека, во всяком случае, этот шок вряд ли сможет так подавить волю спецназовца, что не позволит ему принять нужное решение, а значит, выжить. И знаменитое битие кирпичей и бутылок о голову – это не трюк, призванный удивить публику, а один из способов научиться преодолевать те рефлексы, которые присущи человеку с детства. Умение терпеть боль – важное качество спецназовца. Этому же способствует и обучение рукопашному бою, который практически не используется в боестолкновениях. Однако владение «рукопашкой» закаляет волю. В отряде сложился своеобразный культ единоборств. Но об этом чуть позже.

Именно подготовка к участию в боевых операциях стала с 1995 года основной во всем процессе обучения молодого пополнения. Для того чтобы эта подготовка была максимально приближена к реальности, все командиры учебных групп выезжали в Чечню для прохождения там боевой практики, командовали боевыми группами, набирались опыта. И уже по возвращении в Москву имели возможность применять этот опыт в учебном процессе.

ВОЙНЕ – КОНЕЦ?..

Разные задачи приходилось выполнять бойцам отряда. Но случались и такие, которые ни в одном законе, ни в одном уставе и наставлении не значатся…

Полковник Владимир Иванов. В отряде – с момента его создания. С 1997 по 2002 год – командир «Руси».

Конец мая 1996 года. Отряд только что вернулся из утомительного рейда по Чечне, когда он в течение трех месяцев облазил всю юго-восточную часть республики в составе войсковой маневренной группы генерала Владимира Шаманова. А 28 мая 1996 года исполняющий обязанности командира отряда подполковник Виктор Иванов получил на КП неожиданную команду…

Солдаты и офицеры привычно грузились на броню. «Куда едем?» – этот вопрос не принято без нужды задавать в спецназе. Задачи ставятся порой и непосредственно перед самым выездом. Цель столь поспешной отправки знали только сам командир да заместитель командующего группировкой внутренних войск генерал-майор Зайцев, выехавший вместе с отрядом. Колонна из нескольких БТРов быстро шла на север. Уже несколько недель в Чечне соблюдалось относительное затишье. Ходили слухи об очередном перемирии.

Остановились на окраине какого-то села, недалеко от бурного и оттого мутного Терека. «Правобережное», – быстро сориентировался на местности и доложил старший лейтенант Сергей Бабоченко, и о. начальника разведки отряда. Начали налаживать взаимодействие. Командиру отряда представили офицера Службы безопасности президента (СБП), который довел в самых общих чертах оперативную информацию. Ожидается высокий гость. Из Москвы.

Вскоре на вертушке прилетел министр внутренних дел генерал Анатолий Куликов, сориентировал: «Ждите Верховного». Иванов едва успел собрать командиров групп, чтобы довести полученную задачу, как на бывшем колхозном поле стали садиться вертолеты. Один, второй, третий…

Из вертушек показались люди. Много людей. Сначала, как можно было и предположить, вышли ребята из СБП. Статные, рослые. Черные спецкостюмы, классное вооружение. Вокруг – ранее выставленное оцепление. Между тем из крайней вертушки показался высокий, седовласый, грузный человек. Окруженный плотной толпой людей, большинство из которых составляли штатские, он скорым шагом приближался к застывшей колонне.

– Не может быть, неужели и правда Ельцин! – ахнул кто-то из молодых бойцов.

Вместо ответа ему:

– Равня-а-йсь! Смир-р-рна! Равнение на средину! – Иванов четким строевым шагом, с автоматом за спиной, спешил навстречу прибывшему президенту:

– Товарищ Верховный главнокомандующий! Колонна совершает марш в пункт постоянной дислокации. Командир части подполковник Иванов.

Все согласно полученной от министра инструкции.

Редкое фото, сделанное с брони БТРа отряда «Русь». Президент России Борис Ельцин прилетел в Чечню, чтобы положить конец войне. Июнь 1996 года.

Президент Борис Ельцин, а это действительно был он, еще накануне провел встречу в Москве с лидером боевиков Яндарбиевым. И вдруг такой неожиданный маневр – так любимый президентом ассиметричный ответ.

– Куда направляется эта часть? – переспросил президент генерала Куликова, стоящего слева.

Тот обстоятельно объяснил, что эта часть выводится согласно принятому решению. Президент взял в руку протянутый микрофон – ведь и спецназовцы, и вся президентская рать мигом оказались в плотном кольце прилетевших с Ельциным журналистов. Начал спрашивать солдат, вытянувшихся по стойке «смирно». Никто из бойцов не растерялся, не стушевался. Такова спецназовская закалка – везде оставаться самим собой, сохранять спокойствие и уверенность. Президента, конечно, не приходилось встречать, но это дело поправимое. Сказался большой опыт бойцов отряда, многажды раз обеспечивавших безопасность важных персон на переговорах различных уровней.

Чувствуется, что Верховный доволен, его лицо добреет. Парни в стальных шлемах-»масках» и с «Мухами» за плечами производят на него выгодное впечатление. Он почти с отеческой теплотой спрашивает одного из них: «Сколько пробыл здесь?» Получив ответ, интересуется: «Вот мне говорят, что солдат здесь плохо кормят?» – «Неправда». Тут лицо Бориса Николаевича расплывается в улыбке. Он действительно доволен. Лицемерия между тем в ответе простого солдата нет ни капли, бойцы отряда всегда питались сытно и калорийно. Оживившись, президент всех обводит победным взглядом: «Где корреспонденты?». Появившемуся тут же из-за спин телохранителей представителю прессы, он предлагает побеседовать с бойцом. Журналист, в отличие от солдата, волнуясь, засыпает его градом вопросов: «Может быть, это вы перед президентом так говорите?», «А как ваша фамилия?», «Вы из какой части?», «Слово чести?». На помощь приходит генерал Куликов: «Вы на обед их пригласите».

Инициативой снова овладел Верховный: «Ну?» – смотрит он на притихшую журналистскую братию. Заметно, что ему приятно быть Верховным главнокомандующим этих вот орлов, действительно простых сибирских, вологодских, самарских парней, таких мужественных и по-военному красивых.

Войне – конец? Хотелось бы верить…

Следующий вопрос звучит резонно, поскольку действие происходит как-никак в Чечне: