Что это еще за Лиза, спросил Джерри. Почему Лиза, а не Лиззи?

Она не знала. Дрейк не любил об этом говорить, сказала она. В его жизни уже когда-то была одна Лиза, говорил он, и прорицатель обещал, что в один прекрасный день появится и другая, вот он и решил, что Лиззи в достаточной степени соответствует этому предсказанию, и прозвал ее Лизой, а она сама тем временем укоротила фамилию до простого Уэрд.

– Блондиночка, – рассеянно произнесла она. Перемена имени имела и практические цели. Дав ей новое, Ко позаботился, чтобы все записи в делах местной полиции, где она фигурировала под старым, исчезли.

– Но потом вломился этот подлец Меллон и заявил, что успел их изъять и переписать, особо упомянув, что я перевозила его проклятый героин.

Так что они опять вернулись к нынешнему положению. И оказались в нем по той же причине.

Их бессвязный разговор навевал на Джерри покой, он расслабился, будто после ночи любви. Он лежал на диване, сна не было ни в одном глазу, но Лиззи то и дело засыпала, а потом, встрепенувшись, продолжала рассказ с того же места, где закончила. Он знал, что она расказывает ему почти всю правду, потому что, стоило ей только захотеть, она могла бы с выгодой для себя воспользоваться пробелами в его знаниях. Он также понял, что со временем Ко стал для нее надеждой и опорой. Он вознес ее на такую высоту, что она начала смотреть на свои былые похождения другими глазами – примерно то же самое сделал с ней когда-то школьный учитель.

– Дрейк ни разу в жизни не нарушил обещания, – обронила она, перевернулась на спину и опять скользнула в тревожный сон.

Он вспомнил Сиротку: только не лги мне. Через несколько часов – или жизней – ее разбудил сладострастный вопль, донесшийся из соседней комнаты.

– Господи, – одобрительно воскликнула она. – Да эта баба просто на седьмом небе. – Крик повторился. – Ах-ах-ах! Притворяется. – Наступила тишина. – Ты не спишь? – спросила она.

– Нет.

– Что ты собираешься делать?

– Завтра? – Да.

– Не знаю, – признался он.

– Вступай в клуб, – прошептала она и, похоже, опять заснула.

«И опять мне нужен инструктаж из Саррата, – подумал он. – Очень нужен. Может быть, позвонить Кро? Или попросить у доброго старого Джорджа еще один многомудрый совет – что-то он в последнее время стал скуп на них. Он наверняка где-то тут. Поблизости».

Смайли действительно был поблизости, но в этот миг он не мог дать Джерри никакого совета. Он бы охотно отдал все накопленные знания за то, чтобы понять одну-единственную мелочь. В «изоляторе» день ничем не отличался от ночи. На потолке, рассыпая дрожащие блики, горели лампы дневного света. По одну сторону комнаты расположились Сэм с тремя Кузенами, по другую – Смайли и Гиллем, а разъяренный Фон, как зверь в клетке, расхаживал туда и обратно вдоль ряда кресел из кинотеатра и сжимал крохотными кулачками теннисные мячики. Губы его почернели и распухли, один глаз заплыл. Под носом темнел сгусток запекшейся крови. У Гиллема правая рука висела на перевязи; он не сводил глаз со Смайли. Но в этом он был не одинок, на Смайли обратились взгляды всех присутствующих. Всех, кроме Фона. Зазвонил телефон – их вызывали связисты, обитавшие этажом выше. Из Бангкока сообщали, что они в точности смогли проследить путь Джерри вплоть до Вьентьяна.

– Мэрфи, скажи им, что след давно остыл, – приказал Мартелло, по-прежнему не сводя глаз со Смайли. – Скажи им все, что хочешь. Пусть от нас отвяжутся. Так, Джордж?

Смайли кивнул.

– Так, – твердо ответил за него Гиллем.

– Дружище, след остыл, – повторил Мэрфи в телефонную трубку. Обращение " д р у ж ш ц е " удивило всех. Никто не ожидал от Мэрфи проявлений человеческой теплоты. – Хочешь оставить сообщение или сделать это за тебя? Нам это неинтересно, понял? Так что забудь.

Он повесил трубку.

– Рокхерст нашел ее машину, – во второй раз сообщил Гиллем, Смайли все так же глядел прямо перед собой. – На подземной стоянке в «Сентрале». Там же стоит автомобиль, взятый напрокат. Его нанял Уэстерби. Сегодня. Под своим рабочим псевдонимом. Джордж, ты слышишь?

Смайли кивнул, но так слабо, что можно было подумать, будто он стряхивает с себя дремоту.

– По крайней мере, Джордж, он совершает какие-то поступки, – многозначительно бросил Мартелло, посовещавшись с Коллинзом и «молчунами». – Как говорится, если у вас взбесился слон, лучше всего отвести его в сторонку и пристрелить.

– Сначала нужно его найти, – огрызнулся Гиллем: его терпение достигло предела.

– Я не уверен, Питер, что Джорджу этого хочется, – сказал Мартелло, напуская на себя фамильярный тон. – Может быть, Джордж соизволит наконец спуститься с небес и взглянуть на дело повнимательнее – наше общее предприятие оказалось в серьезной опасности.

– Что вы хотите от Джорджа? – возразил Гиллем. – Чтобы он бродил по улицам, пока не найдет Уэстерби? Или чтобы Рокхерст разослал повсюду его имя и приметы, и каждый журналист в городе знал, что Джерри в розыске?

Неподвижный Смайли, как глубокий старик, ссутулился рядом с Гиллемом.

– Уэстерби – профессионал, – настаивал Гиллем. – Не самородок, конечно, но орешек крепкий. В таком городе, как этот, он может долгие месяцы лежать на дне, и Рокхерст его даже не учует.

– Даже если у него на шее будет висеть девчонка? – спросил Мэрфи.

Не обращая внимания на руку на перевязи, Гиллем склонился над Смайли.

– Эта операция – ваша, – настойчиво прошептал он. – Если вы скажете, что нужно ждать, мы подождем. Отдайте приказ, и мы его выполним. Эти люди только и ищут предлог, чтобы отобрать дело у вас. Сделайте хоть что-нибудь, только не молчите.

Фон, бегающий вдоль ряда кресел из кинотеатра, саркастически прошептал:

– Все болтают, болтают. Ни на что другое не способны. Мартелло сделал еще одну попытку.

– Джордж! Этот остров британский или нет? Ваши парни могут в любой миг перетрясти этот город до основания. – Он указал на глухую стену без окон. – У нас там человек – ваш человек – и на него, кажется, напал амок. Нельсон Ко – самый большой улов, какой когда-либо шел к нам в руки. Самый большой за всю мою карьеру, держу пари на мою жену, бабушку и доходы с моей плантации, и на вашу тоже.

– Пари не принимается, – ухмыльнулся Сэм Коллинз, заядлый игрок.

Мартелло стоял на своем.

– Мы что, Джордж, будем и дальше сидеть тут и выяснять друг у друга, как могло случиться, что Иисус Христос родился именно в Рождество, а не двадцать шестого или двадцать седьмого декабря, и пусть тем временем добыча уходит у нас из-под носа?

Смайли наконец поднял глаза на Мартелло, потом на Гиллема, который неподвижно стоял рядом с ним, выпрямившись так, чтобы руке было удобнее, и наконец опустил взгляд на свои сцепленные руки. На некоторое время он застыл, углубившись в себя; перед глазами его проходила вся история его противостояния с Карлой, которого Энн прозвала " е г о ч е р н ы м Г р а а л е м ". Он думал об Энн, о том, как она не раз предавала его во имя собственного Грааля, который она называла любовью. Вспоминал, как вопреки собственным убеждениям пытался обратиться в ее веру и, словно истинный новообращенный, каждый день повторял ее постулаты, хотя она и толковала их, как ей вздумается. Думал о Хейдоне, которого Карла толкнул в объятия Энн. Думал о Джерри, о той девушке, о ее муже, Питере Уэрдингтоие, вспоминал, каким собачьим преданным взглядом словно признав родственную душу, одарил его Уэрдингтон во время беседы на террасе дома в Айсингтоне: «Мы с вами – те, кого всегда бросают», – говорил этот взгляд. Он думал и о других влюбленностях, которые искал и находил Джерри на своем ухабистом пути, о наполовину оплаченных счетах, которые копили для него в Цирке. Было бы очень удобно свалить с ними Лиззи в одну кучу, но он не мог на это пойти. Так мог бы поступить Сэм Коллинз, но он ведь не Сэм. У Смайли не было ни малейших сомнений, что чувства, которые Джерри сейчас испытывал к девушке, были оправданы в глазах Энн, она поняла бы его и не стала винить. Но он ведь и не Энн. Смайли долго сидел, стиснутый клещами нерешительности, и в отчаянии искренне спрашивал себя: а что, если Энн права; его внутренняя борьба стала не чем иным, как невидимым миру блужданием по безднам собственной неполноценности, в которые он безжалостно втягивает не склонные к бесплодным размышлениям практические умы наподобие Джерри.

" Д р у ж и щ е, т ы н е п р а в, – говорил Джерри. – Н е з н а ю в ч е м, н е з н а ю п о ч е м у, н о н е п р а в ".

" Е с л и я н е п р а в, – ответил он как-то Энн в одном из их бесконечных споров, – т о э т о н е з н а ч и т, ч т о п р а в а т ы ".

И снова услышал голос Мартелло; тот говорил о делах насущных.

– Джордж, люди с р а с п р о с т е р т ы м и о б ъ я т и я м и ждут того, что им можем дать мы. Что может дать Нельсон.

Зазвонил телефон. Мэрфи снял трубку и в наступившей тишине провозгласил:

– Наземная линия связи с авианосцем, сэр. Военно-морская разведка засекла джонки точно по нашему расписанию, сэр. Благоприятный южный ветер, и хороший лов на всем пути следования. Сэр, я не думаю, что Нельсон с ними. Ему пока что нечего делать у них на борту.

Все внимание переключилось на Мэрфи – до сих пор никто не слышал, чтобы он выражал собственное мнение.

– Какого черта, Мэрфи? – возопил изумленный Мартелло. – Ты что, сынок, тоже ходил к прорицателю?

– Сэр, сегодня утром я был у них на корабле, и они мне многое рассказали. Они не видят оснований, почему человек, живущий в Шанхае, должен непременно выходить в море из Сватоу. Они на его месте поступили бы совершенно по-другому, сэр. Добрались бы самолетом или поездом до Кантона, потом сели на автобус, возможно, до Вайчоу. Они говорят, так намного безопаснее, сэр.

– Это люди Нельсона, – сказал Смайли, резко оборачиваясь к нему. – Из его клана. Он предпочтет выйти в море с ними, даже если это опаснее. Он им доверяет. – Он повернулся к Гиллему. – Сделаем вот что. Скажи Рокхерсту, чтобы разослал описание примет и Уэстерби, и девушки – обоих. Говоришь, он нанял машину под оперативным псевдонимом? По фальшивым документам, приготовленным на случай бегства?

– Да.

– На имя Уоррела?

– Да.

– Значит, пусть полиция ищет мистера и миссис Уоррел, британцев. Никаких фотографий, и позаботьтесь, чтобы описания были достаточно расплывчатыми, чтобы не навлечь на него подозрений. Марти!

Мартелло был сама внимательность.

– Ко все еще сидит у себя на яхте?

– Да, Джордж. Засел там вместе с Тиу.

– Возможно, Уэстерби попытается добраться до него. У вас на пристани есть стационарный наблюдательный пункт. Пошлите туда побольше народу. Скажите им, чтобы смотрели в оба.

– О чем они должны сообщать?

– Обо всем, что им покажется подозрительным. То же самое относится к тем, кто следит за домом. Скажите, Марти… – На минуту Смайли задумался, но Гиллем счел, что беспокоиться не о чем, – Скажите, вы можете сымитировать поломку домашней телефонной линии Ко?

Мартелло посмотрел на Мэрфи.

– Сэр, у нас нет необходимого оборудования, – пробормотал он. – Но, полагаю, мы могли бы…

– Так обрежьте его, – просто сказал Смайли. – Если нужно, перережьте кабель. Сделайте это там, где идут какие-нибудь дорожные работы.

Отдав распоряжения, Мартелло словно невзначай пересек комнату и присел рядом со Смайли.

– Джордж, давайте обсудим… э-э… завтрашний день. Как вы думаете, сможем мы держать наготове… э-э… кое-какое оборудование? – Из-за стола, дозваниваясь до Рокхерста, к их разговору внимательно прислушивался Гиллем. На другом конце комнаты Сэм Коллинз навострил уши. – Похоже, Джордж, трудно предвидеть, что может выкинуть ваш Уэстерби. Надо быть готовыми к любым неожиданностям, правда?

– Пусть все будет наготове. Но пока что, если не возражаете, оставим план перехвата в неизменности. И в моей компетенции.

– Разумеется, Джордж. О чем разговор, – натянуто произнес Мартелло и с наигранным благоговением, словно находился в церкви, вернулся на цыпочках в свой лагерь.

– Что ему нужно? – тихо спросил Гиллем, наклонившиськ Смайли. – На что он вас подбивает?

– Хватит, Питер, – перебил Смайли тоже вполголоса. Внезапно он очень рассердился. – Не желаю больше вас слушать. Надоело, все вы твердите о дворцовом заговоре. Здесь не Византия. Эти люди делают нам крышу, они наши союзники. У нас с ними письменное соглашение. У нас хватает забот и без ваших нелепых и, скажу честно, параноидальных фантазий. А теперь будьте добры…

– Г о в о р ю в а м… – начал Гиллем, но Смайли оборвал его.

– Я хочу, чтобы вы связались с Кро. Если сочтете нужным, можете к нему заехать. Надеюсь, в пути вам станет легче. Скажите ему, что Уэстерби впал в буйство. Если он что-нибудьузнает, пусть немедленно сообщит нам. Он знает, что делать.

Все так же разгуливая вдоль ряда кресел, Фон следил, как уезжает Гиллем; его кулаки беспрестанно сжимались и разжимались, словно месили глину.

Там, где сейчас находился Джерри, тоже было три часа утра; мадам разыскала для него бритву, но свежей рубашки у нее не оказалось. Он побрился и по мере возможности вымылся, но боль по-прежнему заливала тело с головы до пят. Лиззи лежала на кровати; он подошел к ней и пообещал вернуться через пару часов, но не знал, слышит ли она его. М н о г и е г а зе т ы в м е с т о н о в о с т е й п е ч а т а ю т ф о т о г р а ф и и д е в о ч е к, припомнил он слова Ко, и м и р н а ч и н а е т к а з а т ь с я н е т а к и м г н у с н ы м, м и с т е р У э с т е р б и.

Он нанимал п а к – п а й, несколько раз пересаживался с одной машины на другую, зная, что полиция следит за ними не так строго. Потом шел пешком – в движении телу становилось легче, к тому же ходьба таинственным образом помогала ему принимать решения – ночью на диване он вдруг понял, что не знает, что делать. Чтобы понять, куда идти, нужно двигаться. Он направился к Дип Уотер Бей, хотя зная, что там начинаются опасные для него места Узнав, что он пустился в загул, они вцепятся в него, как пиявки. Ему захотелось выяснить, кто за ним охотится и чем они вооружены. Если это Кузены, они, как всегда, пустят в дело слишком много техники, направят по его следу толпы народу, и он наверняка их заметит. Накрапывал дождь; Джерри испугался, что он разгонит туман. Луна над головой уже начала выглядывать из облаков; бесшумно спускаясь по холму, он различал в ее бледном свете стоявшие у берега джонки – они скрипели натянутыми швартовами. Ветер усиливается, дует с юго-востока, заметил он. Если они установили где-то поблизости стационарный наблюдательный пункт, то наверняка забрались повыше, подумал он, – и действительно, справа, на мысу, он заметил спрятанный между деревьями потрепанный фургончик-"мерседес" с антенной, увитой по китайскому обычаю лентами. Он подождал, наблюдая за клубящимся туманом. С горы спустился автомобиль с ярко зажженными фарами; как только он проехал мимо, Джерри стремительно перебежал через дорогу, зная, что никакая техника в мире не различит его позади приближающихся фар. На уровне моря видимость упала до нуля, и ему пришлось ощупью искать шаткие деревянные мостки, которые он заметил, осматривая эти места впервые. Потом он нашел то, что было ему нужно. В сампане, ухмыляясь ему сквозь туман, сидела беззубая старуха.

– Ко, – шепнул он. – Адмирал Нельсон. Ко. Она закудахтала, эхо мячиком поскакало по воде.

– По-Той! – завизжала она – Тин Хау! По-Той!

– Сегодня?

– Сегодня!

– Завтра?

– Завтра!

Он сунул ей пару долларов и двинулся обратно. Вслед ему летел ее смех.

«Я оказался прав, – подумал он, – и Лиззи права, и все мы правы». Ко отправился на праздник. Джерри молил Бога, чтобы Лиззи до его прихода оставалась на месте. Если она проснется, с нее вполне может статься отправиться куда-нибудь побродить.

Он шагал, пытаясь ходьбой разогнать боль в паху и спине. Иди не торопясь, сказал он себе. Потихоньку. И боль уйдет. Туман казался коридором, ведущим из комнаты в комнату. Вот проползла вдоль обочины инвалидная коляска ее хозяин выгуливал восточно-европейскую овчарку. Вот вышли на утреннюю прогулку два старика в майках. В городском парте из-под куста рододендрона уставились на него малыши; похоже, они сделали этот куст своим домом – развесили одежду на ветвях, а сами играют голышом, как дети беженцев в Пномпене.

Когда он вернулся, она уже встала и ждала его; вид у нее был заплаканный. Они пошли позавтракать и найти лодку.

– Больше никогда так не делай, – попросила она и взяла его под руку. – Никогда не уходи от меня, не предупредив.

Поначалу можно было подумать, что сегодня в Гонконге внезапно исчезли все лодки. Джерри не собирался, как обычный экскурсант, ехать на большом пароме, идущем из города к дальним островам архипелага. Он знал, что Рокер проверяет их самым тщательным образом. Не пытался он и спуститься в гавань и вести подозрительные расспросы. Он взял справочник и позвонил в фирмы, занимающиеся перевозкой по воде, но у всех у них либо не оказалось свободных катеров, либо они были слишком мелкими для того, чтобы организовать такое путешествие. Вдруг его осенило: ему нужен Луиджи Тан, посредник по всевозможным делам, о котором в клубе иностранных корреспондентов ходили легенды: Луиджи мог раздобыть вам все что угодно, от корейского танцевального ансамбля до авиабилетов по сниженной цене, причем быстрее, чем любой другой посредник я городе. Они сели в такси и поехали на другой конец квартала Ванчай, туда, где находилась берлога Луиджи, потом пошли пешком. Было восемь утра, но жаркий туман до сих пор не рассеялся. Неосвещенные указатели неуклюже маячили посреди узких переулков, как усталые любовники: Хэппи-Бой, Лакки-Плейс, Американа. Густая вонь сажи и выхлопных газов смешивалась с теплыми запахами, доносящимися из переполненных закусочных. Сквозь просветы в стене кое-где виднелся канал. «Где меня найти, тебе всякий скажет, – любил говорить Луиджи Тан. – Спроси длинного парня с одной ногой».

Они нашли Луиджи за высоченным прилавком собственного магазинчика, он едва из-за него выглядывал. Это был маленький шустрый человечек, наполовину китаец, наполовину португалец. Когда-то он зарабатывал на жизнь китайским боксом в грязных балаганах Макао. Его лавочка занимала два метра длины улицы. Он торговал новыми мотоциклами, а в придачу у него можно было купить реликвии времен Китайской службы – дагерротипы знатных леди в шляпках в черепаховых рамках, потрепанный дорожный сундук, лаг с опиумного клиппера. Луиджи был знаком с Джерри и раньше, но Лиззи ему понравилась гораздо больше. Пропустив девушку вперед, чтобы как следует разглядеть ее сзади, он повел их через двор, под веревками, на которых сушилось белье, к отдельно стоящему домику с надписью на двери: «Вход воспрещен». Там было три стула, на полу стоял телефон. Свернувшись в тугой клубок, как ежик, Луиджи заговорил одновременно по-китайски – по телефону и по-английски – с Лиззи. Он уже дедушка, сообщил он, но мужская сила в нем еще не угасла; у него четверо сыновей, все красавцы. Даже четвертый сын уже крепко стоит на собственных ногах. Все они хорошие ш о ф е р ы, хорошие работники и хорошие мужья. К тому же, поведал он Лиззи, у него есть «мерседес» со стереосистемой.

– Как-нибудь я свожу вас покататься, – обещал он. Джерри спросил себя, понимает ли она, что он предлагает ей пожениться, правда, может быть, не до конца.

И, разумеется, Луиджи полагал, что лодка у него найдется. После двух телефонных звонков он выяснил, что лодка у него действительно есть, и он дает ее напрокат только друзьям по номинальной цене. Он дал Лиззи конверт с кредитными карточками, чтобы она пересчитала, сколько у него карточек, потом дал бумажник, чтобы похвастаться семейными фотографиями – на одной из них был снят громадный омар, которого четвертый сын поймал в день своей свадьбы, хотя самого сына на снимке не было.

– По-Той – плохое место, – говорил Лиззи Луиджи Тан, оторвавшись от телефона. – Очень грязное место. Бурное море, паршивый праздник, плохая еда. Зачем вы хотите туда?

Разумеется, на праздник Тин Хау, терпеливо разъяснил за нее Джерри. Ради знаменитого храма и ради праздника.

Но Луиджи Тан предпочитал разговаривать с Лиззи.

– Поезжайте лучше на Лантау, – советовал он. – Лантау хороший остров. Хорошая еда, хорошая рыба, хорошие люди. Я всем говорю, езжайте на Лантау, поешьте у Чарли, Чарли мой друг.

– На По-Той, – твердо сказал Джерри.

– На По-Той стоит жутко много денег.

– У нас есть жутко много денег, – с очаровательной улыбкой заявила Лиззи, и Луиджи задумчиво смерил ее взглядом сверху донизу.

– Давайте я поеду с вами, – предложил он ей.

– Нет, – ответил Джерри.

Луиджи отвез их в Козуэй-Бей и доставил на сампан. Их кораблик представлял собой моторную лодку длиной в четыре с небольшим метра. Залив кишел такими суденышками, и они привлекали внимания не больше, чем прибитые к берегу бревна. Джерри счел, что оно достаточно прочное, а Луиджи сказал, что у него глубокий киль. На корме, болтая ногой в воде, сидел парнишка.

– Мой племянник, – представил его Луиджи и гордо взъерошил мальчишке волосы. – У него мать на Лантау. Он отвезет вас на Лантау, накормит у Чарли, вы хорошо проведете время. Заплатите позже.

– Старина, – терпеливо произнес Джерри, – дружище. Мы не хотим на Лантау. Мы хотим на По-Той. Только на По-Той. На По-Той, и больше никуда. Высадите нас там и уезжайте.

– На По-Той плохая погода, и праздник плохой. Плохое место. Китайские воды слишком близк. Полно коммунистов.

– На По-Той или никуда, – повторил Джерри.

– Лодка слишком мала, – испуганно замялся Луиджи. Лиззи пришлось пустить в ход все свое обаяние, чтобы привести его в чувство.

Еще час ушел на то, чтобы заправить двигатель; все что было в силах Джерри и Лиззи, это затаиться от посторонних глаз в полуоткрытой кабине и потягивать «Реми Мартен». То и дело то один, то другой из них погружался в мечтательную задумчивость. Лиззи при этом обхватывала себя руками и, опустив голову, начинала медленно раскачиваться из стороны в сторону. Джерри же дергал себя за чуб; один раз, задумавшись, он дернул так сильно, что она заметила это и коснулась его руки, чтобы вернуть из забытья; он засмеялся.

Не приняв почти никаких мер предосторожности, они вышли из гавани.

– Держись так, чтобы нас не видели, – приказал Джерри, и, чтобы не дать ей высунуться из крохотной каюты, дававшей хоть какое-никакое, а укрытие, обнял ее рукой.

Американский авианосец снял свое нарядное убранство и сразу стал серым и грозным, как кинжал, вытащенный из ножен. Поначалу их окружала все та же липкая тишина. На берегу тонули в тяжелых пластах тумана многоэтажные дома, коричневые столбы дыма поднимались в равнодушное белое небо. Море было спокойно, и казалось, что катер летит над водой высоко, как воздушный шар. Но едва они вышли из укрытой от ветра гавани и повернули на восток, как волны начали бить в борта, грозя перевернуть утлое суденышко, нос зарывался в воду и трещал, и им пришлось уцепиться друг за друга, чтобы не свалиться. Коротконосая лодка взвивалась на дыбы, как лошадь, закусившая удила. Они мчались мимо портовых кранов, складов и фабрик; кургузыми обрубками торчали холмы с полосатыми склонами, изъеденные ямами каменоломен. Они шли прямо против ветра, и брызги летели со всех сторон. Мальчишка-рулевой смеялся и окликал напарника, и Джерри почудилось, что смеются они над чокнутыми круглоглазыми, которым вздумалось заняться ухаживанием в хлипкой посудине. Мимо прошел огромный танкер– казалось, он стоит на месте; в его кильватере сновали коричневые джонки. Из доков, где в дрейфе лежало грузовое судно, подмигивали белые огоньки сварочных аппаратов. Мальчишка перестал смеяться, и разговор пошел серьезнее – как-никак они находились в открытом море. Джерри оглянулся и меж бортов транспортных кораблей увидел медленно уплывающий остров; вершина его пряталась в облаках, напоминая Столовую гору. Гонконг снова исчез из бытия. Они миновали еще один мыс. Волнение и качка усиливались, тучи опускались все ниже и наконец повисли всего в нескольких метрах над мачтой. Лодка, укутанная облаком, словно одеялом, плыла в неком потустороннем мире.

Внезапно туман рассеялся, лодку залили пляшущие лучи солнца. На юге, среди заросших буйной зеленью холмов, в прозрачном воздухе мигал оранжевый маяк.

– Что нам теперь делать? – тихо спросила Лиззи, выглядывая в иллюминатор.

– Улыбаться и молиться, – ответил Джерри.

– Я буду улыбаться, а ты молись, – сказала она. Мимо проплыл лоцманский катер, и на мгновение ему почу.илось, что он вот-вот увидит перед собой грозное лицо Рокера, но никто из команды катера даже не взглянул на них.

– Кто это? – шепнула она. – Что они о нас подумают?

– Такие катера здесь часто ходят, – успокоил ее Джерри. – Ничего особенного.

Катер исчез вдали. Вот нас и заметили, без особой тревоги подумал Джерри.

– Ты уверен, что это просто обычный катер? – спросила она.

– На праздник приплывут сотни таких, как наша, лодок, – ответил он.

Их судно вдруг отчаянно взбрыкнуло и, встав на дыбы, помчалось дальше. Великолепные мореходные качества, подумал он, вцепившись в Лиззи. И киль что надо. Если так пойдет и дальше, от нас уже ничего не будет зависеть. За нас все решит море. Такие поездки никогда не приносят славы: если она окончится удачно, никто этого не заметит, а если дело не выгорит, скажут, что вы напрасно загубили свою жизнь. Восточный ветер может в любую минуту поменяться и задуть с другой стороны, подумал он. Сейчас стоит межсезонье, затишье между периодами западных муссонов, и на погоду полагаться нельзя.

Он с тревогой прислушался к лихорадочному тарахтенью двигателя. Если он откажет, нас выбросит на скалы.

Вдруг волосы у него встали дыбом. Бутан, вспомнил он. Господи, у них на борту бутан! Пока ребята готовили лодку к выходу в море, он заметил в переднем трюме, возле цистерн с водой, два баллона, предназначенных якобы для Луиджи, чтобы он готовил на них своих омаров. До сих пор Джерри, идиот круглый, и не вспомнил о них. Ои обдумал положение. Бутан тяжелее воздуха. Баллоны всегда текут. Одни больше, другие меньше, но текут все. Когда судно подвергается килевой качке, утечка становится сильнее, и газ скапливается в трюме всего в полуметре от искр, летящих из мотора, причем смешивается с кислородом воздуха в лучшей пропорции для горения. Лиззи выскользнула из его объятий и встала на корме. Внезапно море наполнилось лодками. Словно ниоткуда, возникла целая флотилия джонок. Лиззи с интересом глядела на них. Он схватил ее за руку и стащил в каюту.

– Где ты, по-твоему, находишься? – заорал он. – На Каусской регате?

Она на секунду всмотрелась в него, нежно поцеловала один, потом другой раз.

– Успокойся, – сказала она. Потом поцеловала его в третий раз, пробормотала «да», словно он в чем-то оправдал ее ожидания, и затихла, глядя в палубу, но не выпустила его руки.

Джерри прикинул, что они делают узлов (1 узел=1 морской миле в час) пять против ветра. Над головой прожужжал небольшой самолет. Не давая Лиззи высунуться, он внимательно всмотрелся, но не успел разглядеть опознавательные знаки. С добрым утром, подумал Уэстерби.

Они огибали последний мыс; лодка скрипела и взметала облака брызг. Один раз винт, взревев, полностью высунулся из воды. Когда он опустился обратно в море, мотор чихнул, поперхнулся, но все-таки предпочел остаться в живых. Джерри тронул Лиззи за плечо и указал вперед, туда, где на фоне облачного неба вырисовывались обрывистые очертания негостеприимного острова По-Той: из воды прямо вверх вздымались два отвесных пика, соединенные седловиной: один, повыше, на юге, другой на севере. Море стало серо-стальным, ветер дул прямо в лицо, мешая дышать, срывал гребешки с волн и окатывал колючими брызгами. По правому борту лежал необитаемый остров Бофорт с маяком и пристанью. Внезапно ветер стих, будто его и не было. По гладкому, как стекло, морю они приблизились к острову с подветренной стороны, их не встретило ни малейшее дуновение Солнце жарило немилосердна Впереди, километрах в полутора, открывалась главная бухта острова По-Той, за ней коричневыми призраками виднелись острова, принадлежащие Китаю. Вскоре они начали различать беспорядочную флотилию джонок и больших лодок, наводнивших бухту. До них донесся рокот барабанов, звон цимбал и нестройное пение. На холме мерцали жестяные крыши нищенской деревушки, на мысе стояло здание покрупнее – храм богини Тин Хау, вокруг него из бамбука соорудили жалкое подобие трибун. На берегу собралась толпа, над ней нависло облако дыма. Поблескивала храмовая позолота.

– На какой это стороне? – спросил он ее.

– Не знаю. – Мы поднялись в дом и спустились оттуда. До сих пор, разговаривая с Лиззи, он всегда смотрел на нее, но сейчас она начала избегать его взгляда. Ои похлопал рулевого по плечу и указал курс, которым нужно следовать. Парень сразу принялся спорить. Пытаясь его подкупить, Джерри показал ему солидную пачку денег, чуть ли не все, какие у него остались, С недовольным ворчанием парень развернул лодку поперек бухты, проскочил между двумя катерами и приблизился к небольшому гранитному мысу с полуразрушенной пристанью; высаживаться здесь было довольно рискованно. Праздничный шум стал громче. Доносился запах древесного угля и молочной поросятины, взрывы смеха, но самой толпы пока что не было видно; их тоже никто не заметил.

– Сюда! – закричал Джерри. – Причаливайте здесь. Живей! Живей!

Они взобрались на пристань, та пьяно покачнулась. Не успели они дойти до твердой земли, как лодка уже отчалила обратно. Никто даже не попрощался. Джерри и Лиззи рука об руку вскарабкались на скалу и направились прямо к веселой шумной компании, наблюдавшей за какой-то азартной игрой. В центре толпы стоял шутовского вида старичок с мешком монет, он швырял их одну за другой на скалу, а босоногие мальчишки, подталкивая друг друга, бросались за ними чуть ли не к самому краю пропасти.

– Они наняли лодку, – сообщил Гиллем. – Рокхерст уже допросил владельца. Он – друг Уэстерби, и это действительно оказались Уэстерби и красивая девушка, они хотели оправить-ся на По-Той на праздник Тин Хау.