Отрывок из выступления Алексея Левшова, старшего научного сотрудника Института Прикладной Астрофизики АН СССР, на международном симпозиуме по проблеме SETI (Search for Extraterrestrial Intelligence - Поиск внеземного разума), Бюраканская обсерватория, 15 февраля 1983 года:
      "Тема моего сегодняшнего выступления обозначена как "Возможная стратегия освоения галактического пространства, и вытекающие из нее практические рекомендации по стратегии поиска внеземного разума".
      Но прежде чем рассматривать возможные стратегии освоения дальнего космоса, я хочу сказать несколько слов о невозможных.
      Все присутствующие здесь сегодня в зале - профессиональные астрономы (УФОлогов, я надеюсь, среди нас нет) и все прекрасно понимают, что полеты от звезды к звезде на летающих тарелках, или других транспортных средствах - плод больного воображения писателей-фантастов, бездумно применяющих к галактическим пространствам то, что я называю "океанической парадигмой". Две трети нашей планеты покрыты океаном. Последние несколько столетий земная цивилизация расширяла сферу своего влияния с помощью кораблей, открывавших новые континенты и острова, и налаживавших между ними сообщения. И нет ничего удивительного в том, что фантасты экстраполировали эту стратегию на космос, начав рассматривать его как гигантский океан, по которому рассеяны острова-звезды, между которыми курсируют звездолеты-корабли. В народном сознании такой образ мысли трансформировался в представление о летающих тарелках, на которых гуманоиды шастают туда и обратно между Землей и Сириусом. Однако, как хорошо известно всем здесь присутствующим, космос - это совсем не океан, и наш океанический образ мысли совершенно к нему неприменим. Качественная разница между ними обусловлена количественными различиями во времени и расстоянии. Даже на самом примитивном и медленном парусном корабле характерное время пересечения океана составляет не больше одного-двух месяцев (Колумб пересек Атлантику за пять недель). Но даже ближайшие от нас звезды расположены так далеко, что свет от них идет многие годы. Законы физики запрещают движение быстрее скорости света, скорость света - это теоретический предел, причем недостижимый на практике. Реально даже самые быстрые звездолеты будут летать на порядок медленнее. Т.е. характерное время пересечения космического "океана" будет составлять как минимум несколько десятилетий, возможно приближаясь к столетиям.
      (Я не буду здесь рассматривать другое "изобретение" писателей-фантастов: мгновенные перемещения через туннели в пространстве-времени и всякие прочие нуль-транспортировки. Даже если такой туннель построят, не рекомендую в него лезть - все что вылезет из него на другом конце - это абсолютно неструктурированная "каша" из элементарных частиц, не несущая никакой полезной информации. Максимальная скорость перемещения информации - это скорость света, попытки перемещения носителей информации с более высокими скоростями приводит к неразрешимым логическим парадоксам и потому беспощадно пресекается законами Природы.)
      Итак, характерное время пересечения земного океана не превышает 1% срока жизни путешественника-первооткрывателя, характерное время пересечения космического "океана" превышает 100% срока жизни путешественника. И даже если предположить, что медики продвинутой цивилизации смогут удлинить срок жизни космического путешественника в сто раз, и таким образом привести характерное время пересечения к желательному одному проценту от срока жизни, у нас все равно остается проблема длительной оторванности путешественника от его родной цивилизации - в силу ограниченности скорости света любые сообщения будут идти к нему долгие годы. В случае расселения цивилизации на окружающие звезды не возникнет единой межзвездной цивилизации, из-за задержек в связи цивилизация раздробится на локальные цивилизации.
      Из всего сказанного, разумеется, не следует, что ни одна внеземная цивилизация не будет строить звездолеты и расселяться на соседние звезды, подобно тому, как в свое время жители Океании расселились по всем островам Тихого Океана. Из сказанного следует лишь, что это не самая лучшая стратегия, что достаточно продвинутая цивилизация возможно использует какую-то иную стратегию, и если мы хотим когда-либо обнаружить эту цивилизацию, мы должны понимать эту стратегию. Но для того, чтобы понять, в чем может состоять эта стратегия, нам необходимо будет освободить свое мышление от оков океанической парадигмы.
      Итак, забудьте все, что Вы читали в научно-фантастических книжках про звездолеты и перелеты от звезды к звезде. Но при этом я предлагаю вам вспомнить предсказания многих мыслителей о том, что достаточно развитые цивилизации, в конце концов, неизбежно переходят от биологической формы существования к чисто информационной. Я предлагаю посмотреть на звезды не как на острова в океане, а как на узлы информационной сети с большими задержками в каналах связи, вынужденные, в силу этих задержек, накапливать большие объемы информации на буферных серверах в узлах сети…"
      Левшов говорил еще минут пятнадцать. Доклад был встречен аудиторией с прохладным непониманием. Возможно, Левшов мог бы пробудить интерес у публики, если бы воспользовался какой-нибудь цветастой метафорой типа: "Представьте себе галактический интернет, в котором, в качестве информации перемещаются от звезды к звезде оцифрованные сознания самих пользователей". Но в 1983 году интернет находился в зародышевом состоянии, и большинство присутствующих ничего о нем не знали…
      С интересом слушали только два человека в сером, сидевшие на последнем ряду. "Я думаю, это тот, кого мы ищем". - сказал один из них другому. "Да. Это очень похоже на наш случай. Вряд ли кто-то из остальных сможет нам чем-то помочь". - ответил тот, бегло пробежав глазами по скучающей аудитории.
      После выступления Люди в Сером подошли к Левшову: "Нам очень понравился Ваш доклад. Мы хотим предложить Вам работу".
      – "Спасибо, у меня уже есть…"
      – "Знаем - Вы работаете в Институте Прикладной Астрофизики. Более того, мы знаем, что никакого Института Прикладной Астрофизики в структуре Академии Наук на самом деле не существует, и что это мифическое учреждение было придумано специально для того, чтобы сотрудники закрытых "почтовых ящиков" могли выступать на международных симпозиумах. Мы знаем, что тематика Вашего закрытого НИИ весьма далека от поиска внеземных цивилизаций. Внеземные цивилизации - Ваше хобби, и Вы присутствуете здесь как любитель. Мы хотим предложить Вам работу непосредственно связанную с Вашим хобби и потому уверены, что она будет Вам интересна. Ах, да, чтобы у Вас не оставалось сомнений в наших полномочиях…" - из кармана серого пиджака на мгновенье выглянула красная корочка.
      – "Вот уж не думал, что в сферу интересов Государственной Безопасности входят внеземные цивилизации". - осторожно заметил Левшов.
      – "В сферу Государственной Безопасности входит все - и внеземные цивилизации далеко не в последнюю очередь".
      Левшова начал пробирать легкий озноб: внезапно проснувшийся интерес "компетентных органов" к внеземным цивилизациям, и даже не просто к внеземным цивилизациям вообще, а конкретно к его, Левшова, модели их распространения по Галактике, мог означать только одно: у них на руках что-то есть, что-то конкретное, чему они пока не могут найти объяснение. Иначе зачем им нужна его помощь?
      Внезапно пересохшими губами он тихо произнес: "Они… Они уже здесь?"
      – "Мы не можем отвечать на Ваши вопросы, пока Вы не подпишите расписку о неразглашении".
      – "Но у меня уже есть форма допуска…"
      В ответ Человек в Сером молча окатил Левшова ледяным взглядом, как бы говорящим: "Формы допуска есть у всех сотрудников "почтовых ящиков", коих в Союзе миллионы. Мы тут с Вами о серьезных вещах говорили, а Вы…"
      Он достал из портфеля и протянул Левшову бумагу и ручку. Левшов занес ручку над бумагой.
      – "Секундочку! Как бывший физтеховец бывшему физтеховцу, хочу Вас предупредить. Если Вы поставите свою подпись под этой распиской, то с этого момента и навсегда Вы больше не сможете выступать на международных симпозиумах и публиковаться в открытой печати. На всех полученных Вами научных результатах будет стоять гриф "совершенно секретно". И никакого признания Ваших открытий в научных кругах - для международного научного сообщества Вы просто перестанете существовать. Вы готовы к этому?"
      – "Но я ведь что-то получу взамен?"
      – "Только право и обязанность знать, что происходит на самом деле".
      Левшов решительно поставил свою подпись.
      – "Поздравляю Вас! Вы только что предпочли Знание Славе". - сказал Человек в Сером, убирая расписку в портфель - "Приятно познакомиться с настоящим ученым!"
      – "А теперь ответьте на мой вопрос".
      Человек в Сером пристально посмотрел в глаза Левшову, и выдержав долгую паузу медленно произнес: "Да. Они уже здесь".
 

 
       Время действия: 430 миллионов лет тому назад. Место действия: Планета земного типа в системе звезды, расположенной на расстоянии 250 световых лет от Солнца.
      БОльшую часть планеты занимал океан. Приповерхностный слой воды был слегка замутнен, словно взвесью мельчайших белесоватых песчинок. Но окажись здесь вдруг наблюдатель с микроскопом, он сразу увидел бы, что это не песчинки, а сложные микроскопические организмы. Яркие лучи звезды, местного солнца, пронизывали толщу воды, доставляя этим организмам энергию, необходимую для размножения и роста. Углерод для строительства своих микроскопических тел они брали из углекислого газа, содержавшегося в атмосфере. Словом, вели себя как обычные микроорганизмы. Однако окажись наш гипотетический наблюдатель повнимательнее, он быстро заметил бы некоторые странности: строго геометрические структуры внутри клеток и непонятные конструкции на их поверхности. Физико-химический анализ материалов показал бы, что это не органика. Атомы чистого углерода, выложенные в разнообразнейшие кристаллические решетки - от алмаза до графита, с соответственно разными физическими свойствами. Саморазмножающиеся наномашины непонятного назначения, продукт чужого и непонятного разума…
      За двести миллионов лет до того как на нашей Земле появятся первые динозавры, и за 429 миллионов лет до возникновения первых людей, здесь уже существовала разумная жизнь. В сравнении с 15 миллиардами лет истории Вселенной со времен Большого Взрыва, разница в 429 миллионов лет не так уж и велика, и вполне объяснима вероятностным характером биологической эволюции - где-то, в силу случайного стечения обстоятельств, эволюция шла чуть быстрее, где-то чуть медленнее. Вообще-то объективные условия для возникновения жизни в этой части Галактики созрели еще на несколько миллиардов лет раньше, сразу же, как только здесь появились звезды третьего поколения, накопившие вокруг себя, в своих планетных системах, углерод, кислород (а значит и воду), и другие, еще более тяжелые элементы, возникшие в результате взрывов сверхновых звезд второго поколения. И жизнь появлялась, но с разумной жизнью как-то поначалу не заладилось. Но вот, наконец, и она возникла, на 429 миллионов лет раньше, чем на Земле. Небольшая разница во времени в масштабах медленно меняющегося мертвого космоса оказалась огромной по меркам динамично развивающихся технологических цивилизаций. Эта цивилизация оказалась первой в Нашей Галактике и намного опередила в своем технологическом развитии все цивилизации, возникшие после нее. Именно она первой в Нашей Галактике открыла нанотехнологии. И именно она стала той цивилизацией, которой суждено было посеять в Нашей Галактике зародыш Технокосма.
      … Ветер срывал с гребней волн мельчайшую водяную пыль. Капельки высыхали в воздухе на лету, обнажая содержавшиеся в них наномашины. Какое-то время они бесцельно, по траектории броуновских частиц, болтались в воздухе как обычные пылинки. Но вскоре на их микроскопических телах словно крылья вырастали тончайшие зеркальные паруса. Они были столь велики, что даже невооруженным глазом, без микроскопа, можно было заметить висящий над океаном туман из мельчайших серебристых частиц. И туман этот не просто висел. Клубы его медленно поднимались вверх.
      Паруса на наномашинах были солнечными парусами, управлявшимися сложнейшим алгоритмом. Движение было по прежнему почти броуновским - но именно "почти". Благодаря воздействию солнечных парусов, наномашина, проделав сложную зигзагообразную траекторию вверх, вниз, и во всех прочих направлениях, через несколько минут оказывалась в точке на несколько сантиметров выше. Это был очень медленный подъем, но им некуда было спешить. Все было рассчитано заранее - они прибудут вовремя…
      Цивилизация, построившая эти наномашины, прошла путь технологической эволюции, сильно отличавшийся от земного. И хотя она давно овладела нанотехнологиями, ракетной техники она не изобрела, возможно потому, что не чувствовала в ней никакой необходимости. В отличие от земной цивилизации, где еще в середине 20-го века энтузиазм ракетчиков подогревался верой в существование цивилизации на соседней планете - Марсе, до которого можно было добраться на ракетах, в планетной системе этой звезды не было больше ни одной другой планеты, на которой можно было бы предположить существование разумной жизни. Эта цивилизация слишком рано поняла, что если и есть еще где-то во Вселенной разумная жизнь, то за многие световые годы от нее, в планетных системах других звезд. Она слишком рано поняла, что межзвездную бездну на ракетах не преодолеть. Она слишком рано открыла для себя, что скорость света является предельной скоростью. Она не тешила себя сказками о туннелях в пространстве-времени - ее теоретики слишком рано доказали, что любой носитель информации, будь то живой мозг или электронный кристалл памяти, войдя в такой туннель выйдет из него в виде однородной каши из одинаковых атомов, не несущей никакой информации. Скорость света - предельная скорость передачи информации во Вселенной. И тогда им стало ясно, что есть только один способ преодолеть свое одиночество во Вселенной. Способ этот требовал много, очень много времени - Космос не любит спешки. Впрочем, им некуда было торопиться - они были первыми разумными существами в Нашей Галактике, и уже начинали догадываться об этом. Так созрел в умах этих ученых план Технокосма - план, рассчитанный на многие сотни миллионов лет.
      …Повинуясь заложенным в них программам, миллиарды наномашин, лавируя солнечными парусами, продолжали медленно взбираться в атмосфере. За сутки они проходили несколько сот метров вверх, относительно быстро двигаясь во время утренних и вечерних зорь, когда местное солнце, вися низко над горизонтом, освещало их наклоненные паруса-зеркальца сбоку, и они переотражали свет вниз. Отскакивавшие вниз переотраженные частицы света сообщали наномашинам реактивную силу, направленную в противоположную сторону, вверх. В полдень, когда солнце стояло в зените, и не было никакой возможности переотразить солнечные зайчики вниз, наномашины поворачивали паруса к солнцу ребром и ждали захода солнца, болтаясь в воздухе как броуновские частицы. За время такого "простоя" они слегка опускались вниз, но на закате с лихвой наверстывали упущенное. За ночь они "сползали" вниз еще меньше, поскольку в отсутствие света они могли свободно манипулировать парусами, и использовать их в качестве парашютов, замедляющих дрейф вниз.
      На рассвете первые косые лучи солнца ударяли в паруса, и в верхних слоях атмосферы, где разреженный воздух не препятствовал движению наномашин, эти лучи "сдували" их с атмосферы по касательной в безвоздушное пространство, в открытый космос. После этого счет времени шел на часы - беспощадное излучение солнца, не смягчаемое более атмосферой, начинало разрушать тонкие структуры наномашин. Им надо было действовать быстро - или погибнуть. И большинство из них гибло. Но их было много, и какая-то часть из них всегда достигала заданной цели. Космос благоприятствует лишь расточительным…
      Целью были кометы, время от времени пролетавшие мимо планеты. На огромной скорости они врезались в облака наномашин, паривших в открытом космосе. Используя паруса, наномашины старались погасить относительную скорость, лавируя в разреженной атмосфере кометы, образующейся из газов, испаряющихся с ее поверхности под воздействием солнечных лучей. Большинству машин этого не удавалось, и они гибли, сгорая в атмосфере кометы. Но отдельным наномашинам все же везло - они подходили к твердой поверхности в точности с той скоростью, какая необходима для того, чтобы прошить лед на поверхности кометы словно горячей иглой, уйти в толщу льда, и там, медленно остывая и отдавая тепло окружающему льду, создать вокруг себя пузырек из растаявшей воды. Там, будучи защищенными от жесткого космического излучения толщей льда, но получая достаточно солнечного света для фотосинтеза, они использовали углерод из плавающих в воде частиц кометной пыли для того, чтобы создать свои копии. Так что хотя лишь немногим наномашинам удавалось достичь цели и пробраться внутрь кометного льда, после того как они туда пробирались, их число снова быстро возрастало.
      Большая часть комет двигалась вокруг звезды по вытянутым эллиптическим орбитам и большинству наномашин не суждено было покинуть пределы этой солнечной системы. Однако время от времени через центр системы проносились кометы, летевшие по гиперболической траектории, то есть траектории незамкнутой, уходящей в бесконечные глубины межзвездного пространства. Наномашинам, которым повезло попасть на одну из таких комет, предстоял долгий и заранее неизвестный путь…
      Вот еще одна наномашина прошила ледяную корку несущейся по гиперболе кометы и начала лихорадочно копировать саму себя. Копии изготавливали новые копии, и масса наномашин возрастала лавинообразно. Им надо было спешить - у них было очень мало времени на размножение. Комета быстро пронеслась мимо горячего центрального светила системы и начала уходить в холодные и темные глубины космоса. Температура внутри пузырька воды с наномашинами быстро падала и их начало сковывать льдом. Вскоре наномашины оказались вморожены в лед, и, лишенные подвижности и света - источника энергии - прекратили всякую деятельность. Как письму в бутылке, брошенному в океан, им предстояло долгое и безжизненное ожидание. И именно эта толща льда будет спасать их в течение всего срока ожидания от воздействия безжалостного и разрушительного космического излучения.
      Через сотню лет комета выйдет из сферы притяжения звезды. Израсходовавшая свою скорость на преодоление ее притяжения, почти неподвижная комета зависнет посреди бесконечной пустой темноты, которую бессильны рассеять далекие, тусклые звезды. И вот тут начнется космический биллиард. Комету начнут тянуть к себе другие, соседние звезды. На ее траекторию начнут влиять гравитационные воздействия дальних тяжелых планет, вращающихся вокруг этих звезд, причудливо изгибая ее, толкая в разные стороны.
      Приблизительно через сто десять миллионов лет после того, как она была засеяна наномашинами (то есть за 320 миллионов лет до наших дней), интересующая нас комета случайно попала в поле тяготения некоей звезды, располагавшейся тогда на расстоянии 180 световых лет от нашего Солнца. Повинуясь силе притяжения, комета стала падать к звезде. Когда до звезды оставалось каких-нибудь несколько сотен миллионов километров, жар звезды подтопил ледяную корку кометы, и с ее поверхности начали интесивно испараятся частицы, создающие тот самый хвост, которыми кометы так знамениты. Среди тонн всякого мусора и пыли, испарившихся с поверхности кометы, были и несколько килограмм, представлявших собой несколько миллиардов наномашин. Жесткое солнечное излучение, не смягченное атмосферой, безжалостно ударило по их тонким механизмам. Больше половины их пришло в неработоспособное состояние в течение первых суток пребывания в открытом космосе. Из оставшихся работоспособными шести миллиардов наномашин всего лишь 398 штук вошли в атмосферу планеты, обращавшейся вокруг этой звезды. Причем 319 из них столкнулись с этой планетой случайно и сгорели при входе в атмосферу с чрезмерно большой скоростью. Оставшиеся 79 сумели принять сигнал от своих погибающих собратьев, двигающихся с сильным отрицательным ускорением и быстро нагревающихся, что было явным признаком входа в атмосферу. Эти 79, на основе запеленгованных сигналов погибших, сумели рассчитать траекторию движения планеты и вовремя запустить вшитые в них программы маневрирования с помощью солнечных парусов. Несколько недель они тщательно выходили на траекторию сближения с планетой. За это время, из-за попадания в них тяжелых заряженных частиц космических лучей, из 79 осталось только три работоспособных машины.
      Из этих трех, из-за несколько ошибочного определения траектории движения планеты, одна сгорела при входе в атмосферу. Поверхности планеты достигли две наномашины. Одна упала в пустыню, на горячий песок и вынуждена была прекратить дальнейшее выполнение программы в связи с отсутствием необходимых условий. Но последняя из наномашин, достигших поверхности, сорвала банк. Она упала в океан!
      Первой включившейся подпрограммой была программа размножения наномашин. Когда в океане образовалось многокилометровое пятно из сотен миллиардов копий первоначальной наномашины, включилась следующая подпрограмма - программа строительства наземного (точнее наводного) радиотелескопа. Миллиарды наномашин объединились в гигантскую фазированную антенную решетку и начали круглосуточно сканировать небо на частоте маякового сигнала, изначально установленной создателями Технокосма, выискивая характерную последовательность всплесков радиоизлучения, которая случайному наблюдателю показалась бы простыми радиопомехами. Эта последовательность также была задана много миллионов лет назад создателями Технокосма, и намертво зашита в память всех наномашин, отправившихся в путешествие на кометах в дальние уголки Нашей Галактики.
      Всего один оборот планеты вокруг оси - и радиотелескоп обнаружил на небесном своде этой планеты полдюжины точек, из которых шли слабые маяковые сигналы. Убедившись в том, что им есть с кем держать связь, наномашины перешли к следующей подпрограмме - строительства орбитального ретранслятора. Наномашины в океане снова начали ускоренно размножаться и вскоре над океаном этой неизвестной планеты стал непрерывно подниматься к небу такой же бесконечный призрачный столб наночастиц, наделенных солнечными парусами, как и над океаном их родной планеты.
      За пределами атмосферы столб разделился на две части. Половина частиц отправилась в свободное космоплавание в поисках новых комет. Другая половина продолжила подниматься, кружась вокруг луча излучаемого радиотелескопом в океане, и отслеживая показания своих внутренних акселерометров. Наконец они поднялись до высоты, где центробежная сила движения по орбите уравновесила силу тяжести, то есть до местной геостационарной орбиты. В точке пересечения геостационарной орбиты и идущего из океана радиолуча стало постепенно накапливаться гигантское многокилометровое облако из мириад наномашин. Когда вес его достиг многих сотен тон, луч идущий из океана внезапно разделился на два луча, которые стали расходится в разные стороны, оставаясь в плоскости геостационарной орбиты. Облако наномашин тоже разделилось на две неравные части, одна приблизительно в два раза больше другой, и тоже начали следовать по орбите каждая за своим лучом. Когда лучи разошлись градусов на шестьдесят, они остановились. Остановились и следовавшие за ними облака наномашин. Теперь они могли приступить к строительству. Меньшее из облаков слиплось в бесформенный комок диаметром почти в пол-километра, который начал вскоре обретать форму со множеством мелких деталей. Хотя конструкции эти и были бы во многом непривычны для земного наблюдателя (если бы таковой смог каким-то чудом оказаться здесь, на расстоянии 180 световых лет от Земли за 319 миллионов лет до возникновения людей), они все же подчинялись общим для всей Вселенной законам физики, и антенные диполи всенаправленных антенн, и параболические тарелки антенн остронаправленных были вполне узнаваемы. Узнать назначение многокилометровых черных парусов летавших в нескольких километрах от антенного хозяйства, при определенной наблюдательности тоже не составило бы труда - во время движения по орбите паруса все время отслеживали направление на солнце, и наш гипотетический наблюдатель вскоре бы понял, что это - солнечные батареи, предающие выработанную электроэнергию на антенную станцию с помощью микроволнового излучения.
      От второго, более крупного облака наномашин, зависшего в точке пересечения второго луча с геостационаром, отделилось облако равное размером первому и в точности повторило его эволюцию - превратилось в антенную станцию и солнечную энергетическую установку. Оставшаяся часть облака наномашин продолжала витать поблизости, очевидно приберегаемая для какой-то цели.
      Накопив достаточно солнечной энергии, космические ретрансляторы ожили. Сначала заработали всенаправленные антенны, излучая все тот же маяковый сигнал, намертво зашитый в память наномашин, оповещая всю окружающую вселенную об открытии нового ретрансляционного узла сети Технокосм. Благодаря тому, что две ретрансляционные станции были разведены по орбите на шестьдесят градусов, их охват небесной сферы был полным - тот загороженный планетой участок неба, который был невидим с одной станции, был виден с другой.