У гастронома я случайно встретил товарища Петрова и товарища Сидорова, которые признались мне, что их тоже кто-то с утра телепатит.
      Несмотря на наше внутреннее отвращение к алкоголю, наши ноги, подчиняясь внушению на расстоянии, подтащили нас к прилавку и купили бутылку "Экстры".
      Выйдя на свежий воздух, мы все трое, не сговариваясь, направились по направлению в сторону леса, потому что нас туда тянула телепатия проклятая, чтоб ей сдохнуть!
      Опять же, повинуясь ей, проклятой, наши руки, когда зашли в кустики, сами сорвали с бутылки пробку и стали разливать и опрокидывать.
      Когда мы все опрокинули, мы вдруг увидели, что рядом с нами стоит кто-то зеленое, и нагло так, паскуда, улыбается.
      Мы с мужиками сразу смекнули, что это оно нас весь день телепало, и я кинул в него пустой посудой. Посуда пролетела сквозь него, а оно все стоит и скалится.
      Я ему говорю: "Чо ты лыбишся, падло?", а оно в ответ захохотало, телепнуло нас еще разок на прощанье, от чего нас начало тошнить, а само вскочило на летающую тарелку, и вылетело в направлении бермудского треугольника. После чего я ничего не помню.
      После этого случая я больше в рот ни капли, хоть у тещи моей спросите. Деньги, ей богу, с получки верну. Преданный вам Иванов."
      БЛАГОГОВЕЙНАЯ ТИШИНА.
      МУДРИЛОВ (БЕРЕЖНО СКЛАДЫВАЯ БУМАГУ И УБИРАЯ ЕЕ В ПОРТФЕЛЬ): Ну что ж, товарищи, теперь, когда мы располагаем подобным свидетельством, вы вряд ли станете сомневаться во внеземном происхождении дикого лесного человека. Однако главное доказательство моей правоты я приберег для вас под конец. Сейчас вы узнаете то, о чем пока знают лишь немногие.
      Итак, сегодня, в 7 часов утра... (МНОГОЗНАЧИТЕЛЬНАЯ ПАУЗА) ...я нашел дикого лесного человека, привез его в город и передал его с рук на руки научной комиссии, которая недавно прибыла из Москвы специально для изучения феномена Д.Л.Ч..
      АГНЕССА: Боже мой! И вы об этом до сих пор молчали! Как же у вас хватило терпения! Ах, позвольте мне вас поздравить!
      ВСЕ: И мне! И мне!
      АГНЕССА: Это величайшее научное достижение!
      МУДРИЛОВ: Благодарю вас друзья, благодарю!
      НОННА: Но как же вам это удалось?
      МУДРИЛОВ: Все очень просто. Сегодня утром я поехал на машине к лесу, чтобы поискать хоть какие-нибудь следы Д.Л.Ч. Поехал пораньше, чтобы возможные следы не затоптали туристы. И вдруг - неслыханная удача! Гляжу, прямо на опушке леса - лежит! Совсем почти без шерсти. Очевидно, весь полинял, а у местных кошек и собак шерсти больше нет - у всех уже странсплантировал. Так что лежит совершенно голый, одна лишь борода осталась, да и та не зеленая, а обычного каштанового цвета. Густющая такая борода и волосы до плеч. Лежит спит. Поэтому насчет глаз сказать ничего не могу. Он все время спал - и когда я его в брезент завертывал, и когда в багажник засовывал, и когда комиссии передавал. Так что не знаю, правда ли, что у него глаза большие и блестящие, но одно могу сказать - мешки под глазами очень... э-э... вместительные.
      Но не это самое главное. Главное то, что я обнаружил еще одно доказательство своей гипотезы о его внеземном происхождении. Я обнаружил у него на спине татуировку следующего содержания: "Серый гад, тащи два пузырька, не то копыта вырву".
      Позволю себе заметить, что по старой зоологической классификации, гадами назывались все пресмыкающиеся и земноводные. Таким образом, выходит, что в надписи говорится о каком-то пресмыкающемся или земноводном серого цвета, которое обладает копытами. Такого пресмыкающегося или земноводного, товарищи, на нашей планете не существует! Следовательно, речь идет о какой-то другой планете! Итак, налицо явное стремление пришельцев наладить с нами контакт, иначе зачем им было писать это сообщение на русском языке, ведь могли бы написать на своем, правда? А они хотят что-то сообщить нам! Правда, нам пока еще не все ясно в их послании, например, о каких пузырьках идет речь? Но я уверен, что наши ученые раскроют и эту загадку.
      АГНЕССА: Боже мой, как все это волнующе романтично!
      МУДРИЛОВ: Но это еще не все! У него на груди я нашел еще более волнующую надпись, говорящую о стремлении вступить в контакт!
      Да, извините, я совсем забыл рассказать вам о еще одной детали, подтверждающей его внеземное происхождение: у него изо рта исходит совершенно нечеловеческий запах. Так может пахнуть от... ну, разве что, только от автомобиля... что-то наподобие тормозной жидкости...
      АГНЕССА: Ах, это удивительно! Однако, вы что-то начали говорить про надпись у него на груди.
      МУДРИЛОВ: Ах, да! У него на груди вытутаирована... (ПОНИЖАЕТ ГОЛОС ДО ПОЛНОЙ ТАИНСТВЕННОСТИ) ...математическая формула: Икс, Игрек, а Зед, знаете ли какое-то странное - положено на бок и перевернуто вокруг вертикальной оси!
      АГНЕССА: Набок?! И вокруг оси?! Как это? Мы этого в институте не проходили!
      МУДРИЛОВ: Еще бы! Это же инопланетная математика! Вот смотрите, чтоб вам легче было представить... (ДОСТАЕТ ИЗ ПОРТФЕЛЯ ВЫРЕЗАННУЮ ИЗ КАРТОНА БУКВУ "Z" И ПРОДЕЛЫВАЕТ С НЕЙ ВСЕ ВЫШЕУПОМЯНУТЫЕ МАНИПУЛЯЦИИ) ...Зед набок и вокруг оси, получается...
      АГНЕССА (ХЛОПАЯ ОТ РАДОСТИ В ЛАДОШИ): ...буква "И"!
      МУДРИЛОВ: Где "И"? (ГЛЯДИТ НА ТО, ЧТО ДЕРЖИТ В РУКАХ) Надо же! Действительно "И"! И как я сам этого не заметил! Спасибо, что подсказали.
      Итак, Икс, Игрек и Зед, повернутое на 90 градусов и зеркально отображенное. В земных математических формулах подобное переворачивание символов не используется. Следовательно, мы имеем дело с каким-то неизвестным способом записи математических отношений.
      И опять же, заметьте, они подставили в свою формулу привычные для нас Икс, Игрек и Зед. В этом опять же проявляется их стремление вступить с нами в контакт. Если бы они не стремились вступить с нами в контакт...
      РАЗДАЕТСЯ ЗВОНОК В ДВЕРЬ.
      ПОДПЕВАЛОВ: Я пойду открою. (ВЫХОДИТ)
      МУДРИЛОВ: Если бы они не стремились вступить с нами в контакт, они могли бы подставить свои буквы, ведь правда? И вообще, если бы они не стремились вступить в контакт, стали бы они засылать к нам дикого лесного чело...
      ЗА СЦЕНОЙ РАЗДАЕТСЯ ОГЛУШИТЕЛЬНЫЙ, ПОЛНЫЙ УЖАСА ВОПЛЬ. ПОДПЕВАЛОВ ВЫБЕГАЕТ НА СЦЕНУ. ОН ИСТЕРИЧЕСКИ ХОХОЧЕТ, И У НЕГО СНОВА НАЧАЛА ДЕРГАТЬСЯ ГОЛОВА.
      ПОДПЕВАЛОВ: Ха-ха, там Чебурашкин! Ха-ха!
      НОННА: Что, опять голова?!
      ПОДПЕВАЛОВ: Нет, на этот раз целиком! Ха-ха-ха!
      ПОДПЕВАЛОВ ПРОДОЛЖАЕТ ИСТЕРИЧЕСКИ ХОХОТАТЬ. ВСЕ ОСТАЛЬНЫЕ НАПРЯЖЕННО МОЛЧАТ И СМОТРЯТ В СТОРОНУ ПРИХОЖЕЙ. СЛЫШЕН ЗВУК ШАГОВ ХРОМАЮЩЕГО ЧЕЛОВЕКА. ПОЯВЛЯЮТСЯ СЛЕДОВАТЕЛЬ БЕЗГЛАЗОВ И ЧЕБУРАШКИН. НА ЧЕБУРАШКИНЕ ТЕЛЬНЯШКА, ФРАК, И СИНИЕ ТРЕНИРОВОЧНЫЕ ШТАНЫ, ПОВЕРХ КОТОРЫХ НАДЕТЫ СИТЦЕВЫЕ ТРУСЫ В ЦВЕТОЧЕК. НА ОДНОЙ НОГЕ ВАЛЕНОК, НА ДРУГОМ - ДАМСКАЯ ТУФЛЯ С КАБЛУКОМ "ШПИЛЬКА". ПО ВСЕМУ ВИДНО, ЧТО ОН ОЧЕНЬ СТЕСНЯЕТСЯ СВОЕГО НАРЯДА.
      ЧЕБУРАШКИН: Здравствуй, Агнессочка! Здравствуйте, Генрих Осипович! Здравствуй, Игорь! Здравствуйте, Нонна Сергеевна! Наконец-то я снова с вами! Я так счастлив!
      ВСЕ, КРОМЕ БЕРМУДСКОГО, МОЛЧАТ.
      БЕРМУДСКИЙ (ВЫТИРАЯ ПОТ С ЛИЦА, СЛАБЫМ ГОЛОСОМ): Какой ужас! Кошмарный сон! Прощай дача, прощай "Бенц"!
      ЧЕБУРАШКИН: Я так рад, так рад! Извините, что я так одет... Печальные обстоятельства... Агнессочка, дай я обниму тебя!
      БЕЗГЛАЗОВ: Ни с места! (К АГНЕССЕ) С трудом вас нашел, Агнесса Кузьминична. Здравствуйте. Я пришел к вам, чтобы задать лишь один вопрос: вы узнаете этого человека? (УКАЗЫВАЕТ НА ЧЕБУРАШКИНА)
      БЕРМУДСКИЙ (НА УХО АГНЕССЕ): Если скажешь "да", Москвы тебе не видать.
      АГНЕССА МОЛЧИТ.
      БЕЗГЛАЗОВ: Спрашиваю еще раз: вы узнаете этого человека?
      АГНЕССА (НЕРВНО ХИХИКАЯ): Я... я не знаю...
      БЕЗГЛАЗОВ: Итак, вы утверждаете, что не знаете этого человека? А вот он говорит...
      АГНЕССА: Я ничего не утверждаю. Я не знаю - знаю я, или не знаю.
      ЧЕБУРАШКИН: Агнессочка, как же это?!
      МУДРИЛОВ: Простите, а что, собственно, происходит?
      БЕЗГЛАЗОВ: Этот человек пришел ко мне и заявил, что он является тем самым Константином Петровичем Чебурашкиным, который исчез при загадочных обстоятельствах почти три месяца назад. Необходимо, чтобы кто-нибудь из людей, хорошо знавших Чебурашкина подтвердил, что вот это (УКАЗЫВАЕТ НА ЧЕБУРАШКИНА) - действительно он.
      ЧЕБУРАШКИН: Генрих Осипович! Агнессочка! Игорь! Ведь вы же все узнали меня, ведь правда? Ну скажите же ему, что я - это я, а то ведь мне даже мой паспорт не отдают!
      БЕЗГЛАЗОВ: Итак, спрашиваю в третий раз: вы узнаете этого человека?
      АГНЕССА: Н-не знаю, он... он так странно одет... Почему он так одет?!
      БЕРМУДСКИЙ: Дело даже и не в одежде. Я не верю, что этот тип Чебурашкин, хотя, возможно, некоторое чисто внешнее сходство и имеет место. Но настоящий Чебурашкин был пламенным борцом за трудовую дисциплину, и он никогда бы не позволил себе три месяца не ходить на работу, шататься неизвестно где, а затем вот так вот придти и сказать "здрасте"!
      ЧЕБУРАШКИН: Генрих Осипович! Я полностью осознаю, как огромна моя вина перед обществом! Она легла тяжким грузом на мои плечи! Я готов понести любую кару! Я потому-то и пошел сразу к следователю. Я готов на все, чтобы искупить свою вину! Режьте меня, казните меня, отдайте меня на растерзание диким зверям, пытайте меня огнем, пошлите меня на картошку, я на все согласен!
      Моя вина неизмеримо огромна, но я не виноват! Так вышло! Печальное стечение обстоятельств принудило меня...
      Позвольте мне рассказать как все произошло.
      Вы помните тот день, когда я поранил себе шею скоросшивателем? Меня тогда отвезли в больницу, сделали переливание крови. Мне стало так хорошо-хорошо... Но что было со мною дальше я не знаю. Полный провал памяти. Я только помню, что я лежал среди какого-то металлолома, и все вокруг тряслось. Как будто я ехал на машине, и эта машина подпрыгивала на ухабах. Над головой синело вечернее небо. Потом все затихло, как будто машина остановилась. Затем раздался какой-то шум, грохот, небо опрокинулось, я полетел куда-то вниз, в бездну, и этот металлолом падал на меня сверху.
      Потом опять провал памяти. Наверное, я спал. Да, скорее всего я спал, потому что если бы я не спал, то не смог бы потом проснуться, а то, что я потом проснулся, я помню совершенно точно. Я проснулся, точнее меня разбудили. Два мужских голоса. Один тихо сказал: "Осторожней, сначала получше расшнуруй ботинки, а то еще разбудишь его."
      "Ладно", - ответил другой.
      У меня ужасно болела голова. Я не мог пошевелить пальцем - руки и ноги были как будто налиты свинцом. Кто-то тянул меня за ногу. Кажется, с меня стаскивали ботинки.
      Я попытался открыть глаза, но веки были словно склеенные. Наконец мне удалось распечатать один глаз, но все было как в тумане.
      Первый голос сказал: "Говорил же тебе, идиот, осторожней! Вот он теперь просыпается!"
      Второй голос выругался по-матерному, и я почувствовал, что с меня торопливо стаскивают брюки.
      Я хотел что-то спросить, но язык не слушался. Он был таким большим и тяжелым, словно туда зашили булыжник. Вместо собственного голоса я услышал неясный хрип.
      Открытым глазом я увидел, как надо мной склонилась какая-то небритая рожа с красным носом и сказала: "Во нализался-то! Не гляди что в очках! Интеллигенция, а туда же! Не умеешь пить - не берись! А пиджак-то какой хороший! За такой пиджак десять пол-литровок отвалят, не меньше!" И он начал стягивать с меня пиджак. Дальше я опять ничего не помню.
      Во второй раз я проснулся уже от холода. Было раннее, раннее утро. Солнце еще не взошло, но было уже довольно светло. Я приподнялся на локте и огляделся. Вокруг меня валялась какая-то старая рухлядь, металлом какой-то. Городская свалка в общем. Кругом безлюдно и тихо. Меня пробирал озноб от холода. И тут я понял... я понял, что... н-нет, я не могу при дамах...
      АГНЕССА: Ничего, ничего, здесь все свои.
      ЧЕБУРАШКИН: Я понял... о-ох... я обнаружил, что лежу совсем голый на холодной сырой земле...
      АГНЕССА: Как?! Совсем-совсем голый?!
      ЧЕБУРАШКИН: Да нет, ну, не то, чтобы совсем-совсем, но на мне остались одни лишь тр... э-э, то есть очки.
      Лежу я значит таким образом, и вдруг где-то совсем рядом, за соседней кучей металлолома, женские голоса. Они приближались, они шли прямо на меня. Естественно, я не мог предстать перед дамами в таком виде.
      Неподалеку виднелся лес, и я метнулся прямо к нему, и скрылся в кустах. Вскоре я увидел этих женщин. Они шли с корзинками в лес, по грибы. Чтобы не попасться им на глаза, мне пришлось отступать все дальше и дальше в заросли. Отступая, я чуть не наткнулся на вторую группу грибников, мне пришлось изменить направление отступления, и я чуть-чуть не вышел еще на одних. И так мне в то утро пришлось много раз менять направление, что я совсем заблудился в этом проклятом лесу.
      Весь день я потом бродил по лесу, но никак не мог найти ни одного признака цивилизации. Лишь к вечеру, совершенно обессилив от голода, я вышел к какой-то деревне.
      Я нарвал несколько веток с густой листвой, и прикрываясь ими, а также покровом ночной темноты, я вышел из зарослей и направился к деревне. Осторожно, стараясь остаться незамеченным, я пробирался огородами к человеческому жилью.
      Был теплый летний вечер. Окна одноэтажных домиков были открыты настежь. Я пробрался к одному из окон и осторожно заглянул внутрь. Это была кухня. Какая-то женщина, еще довольно молодая, готовила ужин.
      Я прокрался вдоль стены к соседнему окну. Это было окно спальни. В комнате горел свет, но людей там не было. Там стоял шкаф, и за его приоткрытой дверцей виднелся чудесный новый костюм. Я огляделся по сторонам, и убедившись, что меня никто не видит, залез в окно.
      Вы только не подумайте, что я хотел украсть этот костюм. Нет! Я только хотел надеть его, выйти на кухню, и попросить у хозяйки дома этот костюм взаймы на два дня, пока я не схожу домой и не переоденусь.
      Но сперва мне нужно было одеть этот костюм, потому что не мог же я выйти к даме в том виде, в каком я был!
      Но я не успел даже дотронуться до костюма, потому что в этот момент где-то в доме хлопнула дверь, а я был в таком напряженном, нервном состоянии, этот неожиданный звук меня почему-то так напугал, что я выпрыгнул обратно в окно.
      Я выпрыгнул и спрятался в кустах. Оттуда было очень хорошо видно окно кухни. На кухне теперь кроме женщины был еще и мужчина. Вид у него был усталый и раздраженный. Очевидно, это он хлопнул дверью, когда пришел домой. Кусты, в которых я спрятался, были так близко от окна, что я невольно слышал весь их разговор. Они были муж и жена, причем он - ужасный ревнивец.
      "Я, - сердито говорил он, жадно наворачивая ужин, - я до позднего вечера вкалываю, деньги зарабатываю, все чтоб тебе лучше жилось."
      А она ему в ответ: "Вместо того, чтобы шляться где-то по вечерам, лучше б дома сидел, сына воспитывал. Всего семь лет, а уже такой оболтус, весь в отца, потому что отец его не воспитывает!"
      А он на ее слова не отвечает, а все свою линию гнет: "Еще не известно, что ты тут без меня весь день делаешь! Мне сегодня такое про тебя сказали..."
      А она ему насмешливо так говорит: "Залезь под стол."
      Он: "Зачем?"
      Она: "У меня там любовник спрятан!"
      Он тут еще больше разозлился и говорит: "Смеешься, да? Насмехаешься? А откуда я знаю, может к тебе и вправду сейчас любовник приходил, но услышал, что я домой вернулся и тут же убежал. Небось даже портки напялить не успел!"
      В этот момент дверь кухни отворилась, вбежал мальчик лет семи, и со свойственной этому возрасту непосредственностью объявил: "Мама! Папа! Знаете чего я видел! У нас из окна голый дяденька выпрыгнул!"
      Мужчина, евший ужин, сразу же подавился и начал неистово кашлять.
      Женщина испуганно закричала: "Ты что! Ты чего выдумываешь!"
      "Я не выдумываю, - обиженно сказал мальчик, - я в саду играл и видел: в дверь вошел папа, и тут же сразу этот голый дяденька и выпрыгнул из окна!"
      Бедный муж кашлял взахлеб и с надрывом. Казалось, он задохнется.
      Наконец он перестал кашлять. Лицо у него было багровое. "Ну, Варвара, - сказал он, тяжело дыша, - с тобой мы потом поговорим. А сперва я хочу изловить твоего хахаля!"
      И он выбежал из кухни. Через две минуты он уже привел в спальню двух здоровенных злющих собак непонятной породы. Одного пса звали Солнцедар, другого - Нарзан.
      "След, Солнцедар, след!" - кричал хозяин.
      Несколько минут собаки принюхивались. Я сидел в кустах напряженно затаив дыхание. Я видел как зевнул Нарзан, широко раскрыв здоровенную пасть полную острых белых зубов.
      Хозяин неистовствовал. Он бегал по комнате взад-вперед, и воздев руки к небу, а точнее к потолку, кричал: "Но ведь он же не мог уйти далеко голым!"
      Затем он подскочил к окну, и оперев руки о подоконник, стал всматриваться во тьму. Он глядел прямо на меня, точнее куда-то сквозь меня, потому что меня не было видно из-за темноты. Наконец я не выдержал этого взгляда, высунул голову из кустов, и сказал: "Позвольте я вам все объясню."
      Если бы вы видели, что сделалось с этим человеком! Он подпрыгнул до потолка и ликующе завопил: "Ага! Попался мерзавец! Теперь не уйдешь! Солнцедар! Нарзан! Фас его! Фас!!!"
      Эти два волкодава тут же выскочили из окна и кинулись на меня...
      Знаете, когда я раньше читал в книжках, что люди от страха могут перепрыгивать двухметровые заборы, и побивать мировые рекорды по бегу, я в это как-то не верил, но теперь я на собственном опыте убедился, что это чистая правда.
      Ноги сами мчали меня к лесу с бешеной скоростью. Когда я перепрыгивал через все эти изгороди и сарайчики, я слышал лишь свист ветра в ушах, вопли бедного ревнивца: "Ату его, Нарзан, ату!", и тяжелое дыхание псов.
      В лесу мне удалось, наконец, оторваться от своих преследователей, я упал от усталости и заснул прямо на траве.
      Проснувшись следующим утром, я кое-как утолил мучивший меня голод лесными ягодами, и начал бродить по лесу, пытаясь снова найти человеческое поселение. Поскольку прошедшей ночью, бегая от собак, я снова заблудился, это удалось мне не сразу.
      Однако к вечеру этого, второго, дня я все-же вышел к какому-то поселку. Дождавшись наступления темноты, я снова предпринял попытку пробраться к окнам какого-нибудь домика. В первом же доме, который мне попался, все окна были распахнуты настежь, и в одном из них горел свет. Боясь повторить вчерашнюю ошибку, я решил заглянуть в это окно, чтобы убедиться, что в доме нет женщин.
      Нижняя часть окна была закрыта занавеской, поэтому мне пришлось забраться на дерево, чтобы увидеть, что там внутри. Результат разочаровал меня - помимо мужчин за столом ужинали также и женщины, и я уже было собрался слезть с дерева и попытать счастья в другом месте, как вдруг странная фраза, сказанная одним из мужчин, привлекла мое внимание. Он сказал: "Я вчера вечером был в Петушках..." - ну, Петушки это очевидно название соседней деревни - "...был в Петушках и видел там Тарзана."
      "Как! Как! - закричали все. - Неужели ты сам его видел? Расскажи нам, расскажи! Сегодня с утра все об этом только и говорят, но никто ничего толком не знает!"
      "Ну, чего рассказывать-то, - ответил мужчина. - Иду я, значит, вчера вечером по улице, и вдруг слышу собачий лай и чьи-то крики. Оборачиваюсь и вижу: из-за здоровенного забора, метра два высотой, вылетает на улицу совершенно голый человек. Понимаете, не перелезает через забор, а именно перелетает! И совершенно голый! Я от изумления аж остолбенел. А он с молниеносной быстротой пересек улицу - никогда бы не поверил, что люди могут так быстро бегать - запросто перепрыгнул через такой же двухметровый забор на другой стороне улицы, и исчез. Все это - за какие-нибудь доли секунды! В этой быстроте, в этой проворности, с какой он перемахивал через заборы, было что-то нечеловеческое, что-то звериное, обезьянье. Я невольно вспомнил кино про Тарзана. И действительно, слышу - кто-то вдали орет: "Тарзан, Тарзан, ату его!". И по всей деревне собаки лают - заливаются."
      "Ну, это понятно, - сказал другой мужчина. - Видать, этого человека волки в своей стае вырастили, я где-то читал про такой случай, а собаки, понятно, волчий дух за версту чуют, вот они и лаяли!"
      "Ну, тогда, значит, это не Тарзан, а Маугли, - сказала женщина. - И кто бы мог подумать, что у нас в Белибердянской области может завестись свой Маугли! Я думала это только в джунглях!"
      Я с таким интересом слушал их беседу, что не заметил, как ветка подо мною прогнулась, затрещала, и я рухнул с дерева наземь. Услышав треск, все подбежали к окну, распахнули занавеску, и женщина, протянув руку в мою сторону закричала: "Смотрите! Смотрите! Да ведь это же он! Тарзан! То есть Маугли!"
      Я готов был сгореть от стыда! В таком виде! Перед дамой! Я бросился бежать прочь.
      Они побежали за мной, на ходу крича: "Тарзан! Тарзан! Маугли! Маугли!"
      По той готовности, с какой люди высыпали из домов на улицу, едва заслышав эти крики, можно было заключить, что всей деревне было известно о моих вчерашних подвигах в роли Тарзана.
      Оглянувшись, я увидел, что за мной бежит толпа, объятая желанием поглядеть на легендарного сына волчьей стаи. Вскоре их набралось человек двести, включая женщин, стариков и детей. Они снова загнали меня в лес, где мне и пришлось переночевать еще раз. На следующий день я опять плутал по лесу, не зная как из него выбраться. Меня терзала мысль о том, что я уже третий день не выхожу на работу без уважительной причины.
      Наконец к вечеру я подошел к опушке леса, и был поражен обилием туристов, которые там обосновались. Палатки стояли плотным строем, вокруг суетились люди, в том числе и девушки. У меня не было никаких шансов проскочить незамеченным.
      Из обрывков разговоров, которые доносились до меня, я понял, что все эти люди приехали сюда в надежде поймать дикого лесного человека. Каждый из них хвастался, сколько он поставил капканов и вырыл ям-ловушек, замаскированных ветками.
      Возвращаясь обратно в лес, я старался ступать точно по своим следам, чтобы не угодить в какую-нибудь западню. Так начиналась моя жизнь в лесу.
      Но только вы не подумайте, что я так сразу бросил попытки вернуться в семью и на работу. Я делал все, что было в моих силах. На четвертый день я решил написать послание туристам. Выдрав на небольшом участке траву, я разровнял землю и написал на ней прутиком: "Я - дикий лесной человек. Оставьте в полночь на этом месте какие-нибудь штаны. Честное слово потом верну." Разумеется, было мало надежды на то, что кто-нибудь заметит эту надпись. Еще меньше надежды было, что на эту надпись отреагируют. Ведь они считали, что я был воспитан волками, и следовательно, не могу быть грамотным. И все же я решил попробовать. С замиранием сердца пришел я в полночь к этому месту.
      В голубом лунном свете я различил свисающие с дерева на веревке брюки. Очевидно, туристы приняли мою надпись за шутку и решили эту шутку поддержать. Иного объяснения я предложить не могу. Так или иначе, но я подошел к этому дереву, ухватился за брюки руками и слегка потянул их вниз.
      Тут же сработала электрическая сигнализация, завыла сирена, из-за кустов с гиканьем выскочила целая орава фотографов и начала щелкать лампами-вспышками.
      Они долго гнались за мной. Я слышал за спиной топот ног, щелчки фотоаппаратов. То и дело лес на мгновенье, словно молнией, озарялся ослепительным голубым светом и снова быстро погружался во тьму. Наконец я оторвался от них и заснул. Проснувшись утром пятого дня, я понял, что мне надо как-то приспосабливаться к жизни в лесу.
      К этому моменту я уже знал в лесу места, где есть ягоды, грибы, орехи. Кроме того, мне удалось метко брошенным камнем убить какую-то птицу. Я хотел поджарить ее на костре, и чтобы добыть огонь, долго тер палочки друг о друга, но из этого ничего не вышло. К счастью, какие-то туристы оставили после себя незатушенный костер, и этот огонь я потом поддерживал в течение долгих месяцев, оберегая его от ветра и дождя. В пустой консервной банке, которую оставили после себя туристы, я варил суп из лесных трав. Из веток какого-то кустарника с мелкими зелеными листочками я сплел себе нечто вроде панциря, и надевал его на себя в прохладные дни. Издали эти маленькие листочки были похожи на зеленую шерсть.
      Короче говоря, меня беспокоили не столько физические неудобства моего положения, сколько душевные. Всею душою рвался я к людям, мечтал взять в руки сегодняшнюю газету, а не газеты недельной давности, которые туристы, использовав их как обертку, оставляли в лесу, и которые я бережно собирал, изучал, и готовил по ним политинформацию.
      Приблизительно на двадцатый день я наконец нашел способ быть ближе к людям. Блуждая по лесу я вышел к реке, вошел в нее, и поплыл вниз по течению. Вскоре я достиг района городского пляжа. Стараясь держаться в воде вертикально, поскольку в таком положении нижняя часть моего тела была неразличима с поверхности, я приблизился к одному из надувных матрасов. Стекла моих очков были забрызганы водой, и потому видел я очень плохо, однако смог различить, что на матрасе лежит человек, и читает газету.
      В тех обрывках газет, которые у меня имелись, я никак не мог найти сообщений из Португалии, поэтому я подплыл к нему и спросил, как развивались события в Португалии на протяжении последних двадцати дней. Спросил очень вежливо, тихо. Он же в ответ почему-то стал кричать нечто нечленораздельное и хлестать меня газетой по лицу. Мне пришлось нырнуть. Если б я знал, что этот человек будет так бурно реагировать на мой вопрос, я бы не стал его задавать.
      Вот так мне и пришлось все эти три месяца жить в лесу в полном единении с природой.
      Однако стала приближаться осень. Начала опадать листва, ночи сделались холоднее, и мне пришлось зарываться на ночь в кучу опавших листьев.
      И вот сегодня утром я проснулся, высунул голову из кучи, и увидел над собой ясное осеннее небо, а в небе - косяк перелетных птиц. И я понял, что мне тоже пора отправляться на зимовку в теплые страны. Наскоро позавтракав, я собрал свои немудреные пожитки - консервную банку с тлеющими угольками, запас орехов и сушеных грибов, подшивку газетных обрывков за 1977 год - и пошел по лесу в южном направлении.
      Пройдя некоторое расстояние, я обнаружил, что вышел на опушку леса. Мое внимание сразу же привлек предмет, неподвижно лежавший на траве метрах в ста от меня. Подойдя поближе, я обнаружил, что этим предметом был бородатый, длинноволосый человек, одетый вот в этот фрак, тельняшку, ну и все остальное, что вы на мне видите. Человек этот был в бессознательном состоянии, и от него дурно пахло чем-то алкогольным.
      Это было ужасным искушением. И я поддался ему. Я готов понести самое страшное наказание за то, что я ограбил этого человека, то есть раздел его точно так же, как до этого раздели меня, но прошу учесть, что я руководствовался при этом исключительно государственными интересами: я представил себе какой убыток понесет государство, если я и дальше не буду выходить на работу.
      И к тому же, я думаю, этого человека всегда можно разыскать и вернуть ему его костюм. У него особые приметы: на груди вытатуировано... э-э-э... неприличное слово... из трех букв... а на спине написано: "Серый гад, тащи..."
      МУДРИЛОВ (ВЗОРВАВШИСЬ): Ну хватит!!! Всему есть предел! Это... Это что ж такое получается! Как ловко все выдумал, мошенник! По его, значит, выходит, что я вместо Д.Л.Ч. пьяного мужика в лесу подобрал? А моя теория, это что, все брехня, так что ли надо понимать? Нет, шалишь! Я так просто не сдамся! Я тебя, мерзавца... (ВНЕЗАПНО ЗАМОЛКАЕТ, ЗАТЕМ ВДРУГ НАЧИНАЕТ ЗЛОРАДНО УЛЫБАТЬСЯ) Эге, голубчик, вот ты и попался! Меня так просто не проведешь! Ишь чего выдумал - спекулирует, понимаешь ли, на интересе широких слоев к проблеме Д.Л.Ч.! И ведь какую ловкую историю состряпал!
      Все голубчик в твоем рассказе хорошо, но есть в нем один маленький пунктик, и пунктик этот всю твою легенду перечеркивает. Ведь у тебя, родимый, если ты три месяца в лесу сидел без бритвенных принадлежностей, должна была вот такая вот бородища вырасти! Где эта борода? Где? Не вижу!
      БЕРМУДСКИЙ: В самом деле, почему он без бороды?
      АГНЕССА: Действительно, бороды-то нет! И как мы сразу этого не заметили. Ах, Трифон Михайлович, вы просто гений! Как глубоко вы смотрите!
      ЧЕБУРАШКИН: Понимаете в чем дело, с бородой вышла странная история. Когда я вошел в город, все прохожие на меня оборачивались. Я подумал, что хорошо бы сбрить бороду и подстричься, а то вы меня не узнаете. Я машинально подошел к парикмахерской, и только у входа вспомнил, что у меня нет денег. Я уже хотел было уйти, как вдруг ко мне подбежали двое развязных юнцов.
      "Салют, папаша, - сказал один из них. - Хипповать нынче не в моде. Бороду, что ль, пришел сбривать?"
      "Да вот, денег нет", - машинально ответил я.
      "Ничего, - сказал первый юнец, - мы с тебя бесплатно шерсть снимем."
      Не успел я опомниться, как этот парнишка достал из своей сумки машинку для стрижки овец, и принялся состригать мне бороду, причем срезанные пучки волос он бережно подбирал и передавал их своему приятелю. Тот, в свою очередь, окунал эти пучки в баночку с зеленой краской и перевязывал их красной ленточкой с какой-то медалькой.
      "Во сколько поезд с туристами прибывает?" - спросил первый у второго.
      "Девять тридцать. Успеем." - ответил тот.
      "Надо пораньше придти, - сказал первый, - а то потом не протолкнешься. Столько конкурентов развелось. И новая шерсть у остриженных собак медленно растет. Паршиво дело. Тебя, папаша, под Котовского стричь?"
      "Нет, нет не надо!" - я еле вырвался из рук стригаля, закончившего состригать мою бороду, и уже нацелившегося на мои волосы.
      "А зря!" - с сожалением сказал юнец. Он повернулся и собрался уходить.
      "Постойте! - крикнул я им вслед. - Объясните мне, для чего вы макали волосы в зеленую краску?"
      Один из них, не оборачиваясь, на ходу, бросил: "Мы, папаша, заготавливаем шерсть дикого лесного человека."
      "Как?! - изумился я. - А откуда же вы узнали, что я - дикий лесной человек?"
      Парень остановился, оглядел меня с ног до головы и произнес: "А ты, отец, оказывается, шутник!"...
      Ну ладно, хватит об этом.
      Агнессочка, Генрих Осипович, Игорь! Подтвердите же наконец, что я это я!