Среди личных вопросов самым важным был вопрос: "Где Алена с Настеной?". В том, что они живы, Андрей не сомневался (хотя и не смог бы объяснить почему), но он совершенно не представлял себе где их искать. По площади поверхность Марса приблизительно с Африку, и о том, чтобы найти их случайно, не могло быть и речи.
      Однако странная вера в то, что все что с ним происходит – не случайно, что его ведет неведомая ему сила, не оставляла его. Поэтому он просто взял и пошел в направлении, выбранном наугад.
      То, что он видел вокруг, поначалу несколько разочаровало его. Он надеялся увидеть на Марсе нечто вроде Диснейленда для стареющего технаря, но кругом, до самого горизонта, была лишь голая пустыня, казавшаяся абсолютно безжизненной.
      Вскоре он убедился, что безжизненность эта обманчива. Совершенно неожиданно, метрах в ста от Андрея, из песка вдруг высунулось на пол-метра нечто похожее на перископ, быстро поглядело туда-сюда, и снова ушло в песок. Андрей застыл от изумления. Потом он сообразил, что так и должно быть – за долгие годы непрерывной войны роботы-солдаты должны были научиться хорошо маскироваться. А самая лучшая маскировка – это зарыться с головой в песок.
      Только тут Андрей вспомнил, что в скафандр встроен радиоприемник, включил его – и тут же снова оказался как будто в тропическом лесу, кищащем всякой шумной живностью. То, что он слышал в наушниках, совершенно не согласовывалось с видом мертвой пустыни, окружавшей его. Это расхождение настораживало, и создавало ощущение, что сейчас что-то должно произойти.
      Внезапно еще один перископ высунулся из песка совершенно в другом месте, и так же быстро спрятался. Прошло несколько секунд. Звук морзянки в наушниках стал нарастать,где-то включилось еще несколько передатчиков, но на вид пустыня была по-прежнему совершенно безжизненна.
      Наконец какафония морзянки достигла своего апогея, к ней прибавились еще какие-то странные звуки. Оба перископа вдруг одновременно высунулись из песка, и обменялись лазерными ударами. У одного из "дуэлянтов" очевидно "сдали нервы", потому что в ту же секунду песок вокруг его перископа как бы взорвался, из облака песка выскочил робот с включенными на полную мощность реактивными двигателями, и стал быстро набирать высоту. Он успел подняться метров на пятнадцать, когда его накрыл шквал лазерных ударов с поверхности. Какую-то долю секунды он светился ярче солнца, и у камней, разбросанных по пустыне, ненадолго появилась вторая тень, чернее обычной. Потом он стал угасать и падать, немного замедленно – сказывалась меньшая сила тяжести. На песок упала груда обгоревшего, искореженного металла, и Андрей почувствовал под ногами толчок от удара о поверхность. К этому моменту все стрелявшие лазеры уже снова спрятались в песок, и на какое-то мгновение пустыня снова показалась необитаемой. Морзянка стала тише, и характер ее стал другой – уменьшилась скорость передачи.
      Но это еще было не все. Песок пустыни вдруг ожил, как будто закипел. Андрей услышал шум. Услышал не по радио, и не по воздуху – марсианский воздух слишком разрежен, чтобы хорошо проводить звук. Звук шел от почвы, и передавался ушам Андрея через его ноги и туловище. Это был странный звук – звук издаваемый огромным множеством... стрекочущих насекомых? ...раков, стучащих клешнями?
      Андрей увидел, как по всей пустыне, почти до самого горизонта, из песка выползают маленькие, похожие на крабов механизмы. Стремясь обогнать друг друга, они бежали полакомиться останками сбитого робота. Через минуту от обломков не осталось и следа: они превратились в кучу новеньких, тут же, на месте, собранных крабов. Крабы начали разбредаться в разные стороны. Некоторые из них зарывались в песок сразу, другие – отойдя на некоторое расстояние. Андрею даже показалось, что он видел, как одного краба схватило и затащило в песок высунувшееся из песка "щупальце" (за неимением лучшего слова для того, чтобы описать то, что он увидел, или показалось, что увидел – все произошло слишком быстро). Еще через минуту пустыня снова сделалась абсолютно безжизненной на вид, и ничто не напоминало о произошедшей перестрелке. Вот теперь, кажется, все. Только надолго ли?
      Еще с тех времен, когда Андрей занимался на Земле анализом результатов марсианского эксперимента, он знал: ни один робот на Марсе не живет более четырех дней – он гибнет в сражении, и из его оболомков, после некоторых превращений, в конце концов создается еще более совершенная модель. Именно поэтому технический прогресс идет на Марсе с немыслимой для людей скоростью...
      В наушниках прозвучал предупредительный сигнал: кислорода в скафандре осталось на два часа. Пора возвращаться на корабль.
      Андрей двинулся в обратный путь...

      ...Это было самое невеселое зрелище из всего того, что довелось повидать Андрею за свою жизнь, а повидать ему довелось всякого, и немало. Советский флаг они не тронули – очевидно, он был для них невкусным. Но на том месте, где Андрей оставил свой 'Буран', теперь лишь копошилась гора "крабов". Кое-где виднелись остатки каркаса корабля, впрочем, быстро исчезающие. Бак с хлореллой они, конечно, сожрали. Разумеется, не хлореллу, а сам бак.
      Кислорода в скафандре оставалось на пол-часа. Андрей повернулся, и пошел прочь. Он не знал куда он идет. Он знал только одно: зачем-то он все-таки преодолел эту сотню миллионов километров пути от Земли до Марса, и все не может кончиться так глупо...

      ...Взойдя на ближайшую песчанную дюну, Андрей застал врасплох "влюбленную парочку". Еще четверть века назад, в самом начале марсианского эксперимента была замечена тенденция к появлению в ходе эволюции двух типов роботов. Эти два типа получили условные названия "самцы" и "самки". "Самцы" представляли из себя обычных боевых роботов-солдат, утративших однако способность собирать других роботов – приспособления для сборки увеличивали вес робота, что ухудшало его боевые характеристики. Поэтому произошло разделение функций: появились "самки" – роботы, не участвующие в сражениях, а занятые только воспроизводством других роботов. "Самки" были самым желанным трофеем во всех сражениях.
      Андрей застукал эту парочку в самый интимный момент: шла передача "генетической информации", закодированной в программе сборки, от робота-солдата к роботу-сборщику (или точнее, сборщице). Идущий от "самца" кабель с высокой пропускной способностью был подключен к специальному разъему на корпусе "самки". Для того, чтобы перекачать всю необходимую информацию, потребовалось не более трех секунд. После этого робот-солдат отстыковал свой кабель от разъема, включил двигатели, и улетел.
      "Самка" же побрела по пустыне, все время глубоко опуская в песок специальный щуп. Время от времени она вытаскивала из песка "крабов", держала их секунду-другую в своих лапах, очевидно исследуя их какими-то приборами, и некоторых из крабов потом отпускала. Однако большинство "крабов" она бросала внутрь себя в специальный вместительный отсек.
      Андрей воспрял духом. Он знал: если в этих краях пасется "самка", значит где-то неподалеку должен быть так называемый "марсианский лес". Надо только идти за ней, и она обязательно приведет его туда. У Андрея появился шанс на спасение. Он взглянул на часы – кислорода осталось на пятнадцать минут...

      Термины "растения" и "марсианский лес" появились в жаргоне специалистов, работавших на марсианском эксперименте, почти одновременно со словами "самец" и "самка", и отражали еще одно разделение функций между роботами в процессе эволюции.
      Первые поколения роботов для получения энергии сжигали водород в кислороде. Но ни водорода, ни свободного кислорода в атмосфере Марса нет – их еще надо добыть, и эатратить для этого немало энергии. Пока роботы не обнаружили секрет холодного термоядерного синтеза, эту энергию можно было взять только у солнца. Но уловители солнечного света (зеркала или солнечные батареи) должны иметь большую площадь, чтобы уловить достаточно энергии, а это вступало в противоречие с боеспособностью роботов-солдат.
      И тогда появились роботы-"растения". Как и обычные растения, они накапливали энергию солнечного света в веществе-энергоносителе. Используя солнечный свет, они расщепляли содержавшиеся в атмосфере Марса углекислый газ, метан и пары воды, и выделяли из них кислород и водород, накапливая эти газы в специальных емкостях. Роботы-солдаты никогда не нападали на роботов-"растений", они только снимали с них "плоды" – полностью заполненные емкости с водородом и кислородом.
      Так появились целые "леса" марсианских роботов-"растений". В один из таких "лесов" и привела Андрея "самка" – ей нужно было много энергии для создания нового робота. На залитом солнцем склоне холма расположилось огромное количество самых разнообразных сооружений. Общим у всех них было только одно огромные площади поверхностей, обращенных к солнцу. Во всем остальном они были совершенно разными. Здесь были и иссиня-черные поверхности солнечных батарей, похожие на гигантские листья, и сверкающие серебристые параболические зеркала, концентрирующие жар солнца в одной точке, в которой установлен приемник энергии. Емкости для газов были самых различных размеров – от крошечных, для топливных элементов, до огромных, для ракетных двигателей.
      Андрей сразу же отличил "растения", производящие кислород от тех, что добывали водород. Атмосфера Марса на 95% состоит из углекислого газа, и поэтому добыча кислорода – дело сравнительно простое. Гораздо сложнее добывать водород: метана и водяного пара в марсианской атмосфере очень мало, и "растениям", добывающим водород, приходится прогонять через себя огромные количества воздуха. Поэтому водорододобывающие "растения" были обвешаны насосами и криогенными установками для сжижения атмосферного газа.
      Кислорододобытчики были устроены гораздо проще, и их было гораздо меньше – после открытия роботами холодного термоядерного синтеза спрос на кислород сильно упал, и его использовали теперь лишь в небоевых машинах. Соответствие между спросом и предложением обеспечивалось тем, что "растения", в отличие от настоящих земных растений, не могли размножаться сами: их изготавливали "самки" по чертежам, полученным от "самцов" вместе с другими чертежами, так что "растения" были своего рода "третьим полом" марсианских роботов. Такой механизм размножения обеспечивал эволюцию "растений", хотя непосредственно на сами "растения" факторы естественного отбора не действовали: естественный отбор шел на поле боя, где преимущество имели те роботы, которые, помимо всего прочего, сумели обеспечить себя хорошим источником топлива.
      Андрей переходил от одного кислорододобытчика к другому, разглядывая емкости с кислородом. Ни у одной из них выпускное отверстие не совпадало по размеру с разъемом на кислородном шланге скафандра. Кислород в баллоне скафандра кончался, и дышать становилось все труднее. Наконец он отыскал то, что нужно. Емкость отделилась от "растения" удивительно легко, это было легче, чем сорвать яблоко с ветки. Выпускное отверстие на емкости было затянуто тонкой металлической фольгой, вспучившейся от давления. Рядом, на горловине выпускного отверстия, располагался рычажок перфоратора – достаточно нажать на него, и фольга будет пробита изнутри.
      Теперь надо было отделить израсходованный баллон от кислородного шланга скафандра. По идее, при отсоединении баллона, внутри скафандра от перепада давлений должен сработать клапан, который не выпустит воздух из скафандра, пока шланг будет разгерметизирован. Но как только Андрей начал отвинчивать баллон от шланга, он услышал громкий свист ускользающего из скафандра воздуха, и у него заложило уши от резкого падения давления. Клапан не работал! Еще секунда и он задохнется.
      Но Андрей не стал этого ждать. Он бросился к валявшимся неподалеку камням, положил шланг на один камень, и, собрав последние силы, придавил его другим большим камнем. Свист воздуха стал гораздо тише, но медлить было нельзя: дышать становилось все тяжелее. Андрей подсоединил емкость с кислородом к концу шланга, высовывавшемуся между камнями. Теперь еще одно, последние усилие: надо отвалить камень, зажимающий шланг. Голова кружилась, в глазах потемнело, но Андрей собрался с силами. Камень медленно отошел, и освободил шланг. Сейчас, сейчас в скафандр хлынет живительная свежая струя кислорода. Андрей прислушался. Ничего! И уже теряя сознание, он вспомнил: надо нажать на рычажок перфоратора. Палец сам нашел нужное место на горловине емкости. Послышался свист газовой струи...

      Отрегулировав редуктором поступающую струю кислорода, Андрей поднялся с песка и огляделся. Судьба подарила ему еще несколько часов жизни, но он не очень хорошо себе представлял, что с ними делать.
      Неподалеку продолжала свою работу "самка". Она обвешала себя емкостями с водородом, и внутри ее очевидно шли какие-то сложные технологические процессы, потому что через каждые несколько секунд из нее вываливалась какая-нибудь большая и сложная деталь, которую она тут же соединяла с деталями, вышедшими ранее. Конструкция росла прямо на глазах, и постепенно вырисовывались контуры робота-солдата, очень похожего на того, с которым Андрей застал ее полчаса назад. Помимо сборочных деталей, из "самки" также время от времени высыпался какой-то мелкий механический "мусор", в котором Андрей узнал обломки "крабов", по-видимому так и не пригодившиеся при изготовлении деталей. "Мусор" долго не залеживался – его тут же уносили прочь другие крабы, вылезшие поблизости из-под песка.

      Андрей не знал, куда он идет. Он просто шел, и смотрел на этот удивительный мир марсианских роботов, и словно возвращался на четверть века назад, в дни своей молодости, когда он работал над анализом результатов марсианского эксперимента.
      Пройдя еще пару километров, Андрей наткнулся на открытое горное месторождение. Еще издалека он услышал громкое клацкание неимоверного числа "крабов". Когда он подошел поближе, то глазам его предстал огромный карьер, глубиной метров в двести, который просто кишел "крабами". Они вырубали кусочки руды, и спешили с этим грузом наверх, а их место тут же занимали другие "крабы", стекавшиеся к карьеру из пустыни со всех сторон. Выбравшись наверх, они отправлялись со своим грузом в путь по одной и той же хорошо утоптанной тропинке. Их шло по этой тропинке так много, что издали они казались колонной демонстрантов.
      Это заинтересовало Андрея, и он пошел в том же направлении. Километра через три он подошел к месту, которое тут же окрестил "толкучкой". Крабов здесь было тьма-тьмущая. Здесь пересекались сразу несколько тропинок, по которым шли "крабы", груженые самыми разнообразными полезными ископаемыми, и именно здесь происходил обмен разными видами материалов, необходимыми для построения новых "крабов", если какого-либо материала не хватало на месте проживания того или иного "краба".
      Присмотревшись, Андрей заметил, что по одной из тропинок несут самородки золота. То, что золото имело хождение на этой толкучке, было не удивительно: золото – хороший материал для изготовления электрических контактов. Самым поразительным товаром на этой толкучке оказалась табличка с надписью: "Ключ на старт", явно выдранная с приборной доски недавно сожранного 'Бурана'. Какой-то шустрый "краб" ухитрился толкануть ее за грамм золота.
      Крабы переходили друг от друга, снимая со своей спины кусочек за кусочком руды, и меняясь ими. Когда у какого-либо краба оказывался полный комплект материалов, необходимых для изготовления другого "краба", он отходил в сторонку, и вскоре, вместо одного краба пришедшего на толкучку с грузом, уходили в пустыню два краба налегке. Но на их место тут же приходил еще один груженый "краб", и толпа здесь никогда не убывала.
      Постояв здесь немного, Андрей пошел дальше.

      Неяркое марсианское солнце клонилось к закату. Оно было неярким даже в полдень, потому что Марс расположен от Солнца в полтора раза дальше чем Земля, и, соответственно, диск его казался в полтора раза меньше. Теперь же, вблизи горизонта, оно было не ярче обычной электрической лампочки. От камней тянулись по пустыне длинные тени. Даже от очень невысоких.
      Наверное, если бы не длинная тень, Андрей никогда бы не обратил внимание на небольшой предмет, торчащий вдали из песка. Но когда взгляд его случайно упал на эту тень, Андрей вздрогнул. Это была тень человеческой руки!
      Андрей бросился бежать к руке, высовывающейся из песка. Рука была неподвижной, и какой-то странной. В чем заключалась ее странность Андрей понял лишь подбежав к ней вплотную. Она была очень маленькой, такой маленькой, что не могла бы принадлежать даже младенцу. На эту руку была надета такая же миниатюрная, но очень аккуратно сшитая перчатка. Андрей потянул за эту руку и вытянул из песка ...куклу! Да, вне всякого сомнения это была кукла, одетая в игрушечный скафандр. Андрей повертел куклу в руках. В высоту она была сантиметров тридцать, очень легкая. То, во что она была одета, имитировало скафандр совершенно неизвестной Андрею конструкции, хотя он мог угадать, где в ранце находится система жизнеобеспечения (явно игрушечная) и радиопередатчик (на вид настоящий, только очень маленький). На скафандре были закреплены солнечные батареи, тоже кажется настоящие.
      Андрей перевернул куклу к себе лицом, открыл забрало ее шлема, и оторопел от изумления: лицом кукла была вылитая Настена! В первое мгновение ему инстинктивно захотелось захлопнуть забрало – он испугался, что Настена задохнется. Он с трудом подавил в себе этот импульс: что за глупости, настоящая Настена раза в четыре выше. Конечно же это кукла, но как сделана! Глаза блестели как живые, и кожа казалась совершенно настоящей.
      Луч заходящего солнца случайно скользнул по солнечной батарее, закрепленной на скафандре куклы, и Андрею вдруг показалось, что кукла как будто вздрогнула в его руке. Тогда он специально направил батареи на солнце. Кукла зашевелилась! Она несколько раз моргнула своими глазками с длинными ресницами, открыла свой маленький ротик, полный крохотных белоснежных зубов, и произнесла: "Закрой шлем, я задыхаюсь!"
      От неожиданности Андрей выронил куклу из рук. Разумеется, она не могла задохнуться, как впрочем она и не могла ничего сказать в разреженном марсианском воздухе. Все было имитацией. Она лишь раскрывала рот в такт словам. Ее голос дошел до ушей Андрея не по воздуху, а через радиоприемник его скафандра, постоянно включенный и настроенный на ту волну, на которой он когда-то поймал голос Алены. Слова, заложенные в куклу явно имели обучающую направленность – мол, открывать скафандр нельзя, можно задохнуться.
      Упав на песок, кукла быстро закрыла шлем своими руками, поднялась, и встала на ноги. Последнее обстоятельство поразило Андрея. Он знал, что все попытки сконструировать андроидов разбивались об это препятствие – их не удавалось научить держать равновесие на двух ногах. Да, это была детская игрушка, но в нее были вложены технологии, которые не могли присниться земным производителям игрушек даже в самом сладком сне.
      Потрясенный увиденным, Андрей стоял молча. Кукла же начала ходить из стороны в сторону, приговаривая: "Где мой скутер? Ты не видела моего скутера?". У нее было московское произношение, и манерой говорить она очень напоминала Настену. Ноги у куклы сгибались в коленях, и походка была очень естественной, в ней не было ничего кукольного, ничего ходульного. Наконец она остановилась, ухватилась обеими руками за какой-то предмет, торчавший из песка, и произнесла: "Вот мой скутер.". Она сделала несколько безуспешных попыток вытянуть эту штуку, и наконец обернулась к Андрею со словами: "Ну помоги же мне!"
      Андрей нагнулся и вытащил из песка какую-то странную игрушечную машину, с крошечными рулем и сидением как у мотоцикла, но без колес. Кукла тут же села за руль, и сказала: "Ты меня потеряла. Я на тебя обиделась. Я уезжаю домой.". Из хвостовой части скутера вырвалась мощная реактивная струя песка, и прежде чем Андрей успел сообразить что происходит, скутер рванулся с места, и скрылся за ближайшим холмом.
      "Ну что ж," – сказал наконец Андрей, – "теперь я хоть знаю в каком направлении надо идти."

      Настала ночь. На небо высыпали звезды, и на их фоне Андрей увидел маленькое светлое пятнышко, тонкое, длинное и извилистое как змея. Пятнышко перемещалось по небу очень медленно, но все же его движение было заметно на глаз. Андрей не сразу понял, что это всего лишь марсианская луна – Фобос. Освещенный солнцем сбоку, при его картофелеобразной форме он не мог дать серпик правильной формы, как у земной Луны.
      Затем, ближе к горизонту, в небе появились еще три странных объекта – непериодично вспыхивающие точки. Они двигались с огромной скоростью, и, по-видимому, на небольшой высоте. Через пол-минуты они оказались прямо над головой Андрея. Это были два робота, гнавшихся за третьим и на ходу стрелявших в него. Беглец тоже отстреливался.
      Вдруг неподалеку от Андрея прямо из песка, разбрызгивая огненные искры, вертикально вверх ушли две какие-то светящиеся штуковины. Первая поразила одного из преследователей сразу же, и вспышка на секунду осветила пустыню словно солнце. Второй преследователь успел развернуться и броситься наутек. Его накрыли, когда он уже скрылся за холмами – Андрей увидел неясные всполохи в той стороне. Обломки первого ударились о поверхность с характерным тупым звуком, и вслед за этим в темноте послышалось привычное клацкание вылезающих из песка "крабов".
      Андрей с утра ничего не ел, и силы его были на исходе. Как впрочем и кислород в емкости, взятой в "марсианском лесу". Найти в темноте еще один "лес" представлялось нереальным. Кажется, его прогулка по Марсу подходила к концу.
      И в этот момент он услышал в наушниках своего скафандра голос – хорошо поставленный "дикторский" баритон: "Андрей Павлович Ладогин, если не ошибаюсь?"
      Андрей обернулся. В тусклом свете, отбрасываемом Фобосом, он различил очертания робота, черневшие на фоне светлого песка. Да, пожалуй у него действительно был черный корпус, как у тех, что встречали его 'Буран' в атмосфере Марса. В растерянности Андрей молчал, а голос продолжил: "Гулять по театру военных действий без охраны чрезвычайно опасно. Не угодно ли Вам проследовать в безопасное место? Вас там ждут."
      Все, что Андрей смог вымолвить, было:"Да".
      – "В таком случае," – сказал голос – "садитесь верхом на робота, и держитесь крепче."
      Робот встал "на четвереньки". На спине у него оказалось седло наподобие мотоциклетного. Андрей сел и ухватился за скобы впереди седла. В ту же секунду под ним взревел реактивный двигатель, и робот стал быстро набирать высоту...

      Внизу проплывали поля сражений. То там, то тут, из темноты возникали вспышки, блуждающие огоньки, разноцветные лучи светящегося газа и другие пиротехнические эффекты. Все это казалось похожим на праздничный феерверк, но это не было праздником. Это были марсианские будни. Весь Марс был гигантским полигоном, на котором непрерывно, день и ночь, шел поиск наилучших технических решений, поиск, рождавший удивительные изобретения.
      Одолев за четверть часа несколько сот километров, робот начал снижаться. Впереди показался крутой склон горы. Робот двигался прямо в направлении этой каменной стены, и Андрею показалось, что они сейчас врежутся, но в последний момент огромная каменная плита высотой метров пять автоматически отъехала в сторону, и робот влетел в открывшуюся за ней пещеру. Андрей инстинктивно обернулся и увидел как плита возвращается на место.
      Робот коснулся пола пещеры и остановился. Зажегся свет. В конце пещеры были раздвижные двери. Они открылись, и Андрей увидел кабину лифта. Самого обыкновенного лифта. Ну, может быть, кабина была чуть попросторнее и получше отделана.
      – "Слезьте с робота и войдите в лифт." – сказал голос в наушниках.
      Как только Андрей вошел в кабину лифта, двери за ним захлопнулись, и он почувствовал что лифт пошел вниз со все возрастающей скоростью. И тут он понял, что кислород у него в скафандре кончился. Дышать становилось все труднее, и он уже не понимал, в самом ли деле он проваливается в толщу марсианских недр, или у него просто кружится голова от нехватки воздуха. Но зеленый огонек на стенке кабины, очевидно отображающий ее положение, продолжал двигаться вниз, отсчитывая какие-то уровни, но что это были за уровни, какова их глубина – Андрей мог только догадываться. Опустился ли он на сотню метров, или же на километры под поверхность Марса – он не знал. Зеленый огонек поплыл перед глазами, и Андрей потерял сознание...

      ...Первыми звуками, которые он услышал, были журчание фонтана, шелест листьев на ветру, и отдаленный шум прибоя. Послышались крики какой-то экзотической птицы. Андрей открыл глаза, и тут же снова зажмурил их от яркого солнечного света. Когда глаза немного попривыкли, он приподнялся на локте и огляделся. Он возлегал на ложе ( именно на ложе – обзывать это роскошное сооружение кроватью не хотелось ), установленном на веранде с беломраморными колоннами. К веранде вплотную подступал сад с густой тропической зеленью. Между листьями проглядывало небо удивительно чистого голубого цвета, какого давно уже не было видно нигде на Земле. В одной из тенистых аллей сада виднелся большой фонтан с причудливыми скульптурами. В воздухе пахло морем, и еще чем-то, пряным и сладким. Андрей с удовольствием сделал глубокий вдох.
      На краю ложа стояло большое блюдо с фруктами, и Андрей, ощущая жуткий голод, мгновенно его опустошил. Затем он встал и вышел в сад, пытаясь понять где он находится. Взглянул на солнце – это было явно "земное" солнце, таких же видимых размеров и яркости. Неужели он снова на Земле? Однако что-то подсказывало ему, что это не так. Он не сразу понял что именно, и не сразу осознал ту легкость в теле, в которой и заключалась подсказка. И лишь подойдя к фонтану, он увидел, что капли воды падают вниз замедленно, словно в кинофрагменте, изображающем чей-то сон. Сила тяготения была заметно меньше, чем на Земле. Он по-прежнему был на Марсе. Солнце можно подделать, имея достаточно мощный искусственный источник света, однако подделать силу тяжести гораздо труднее...
      – "Дедуля!" – услышал он позади себя знакомый голос и обернулся. По садовой дорожке бежала к нему Настена!

      ..."Не могла бы ты повторить все это еще раз и поподробнее." – сказал Андрей, когда Алена закончила свой рассказ о том, что произошло с ней и с Настеной за последние полгода – "У меня осталось ощущение, что я не понял самого главного – зачем и почему?"
      "Зачем и почему? Это гораздо лучше объяснит тебе он сам." Алена кивнула в сторону картины висевшей на стене комнаты, и громко произнесла, словно позвала кого-то: "Повелитель Марса!"
      Пейзаж на картине, на самом деле оказавшейся плоским стереоскопическим телевизором, вдруг исчез, и вместо него появилось незнакомое лицо. "Надеюсь вы успели наговориться, и я не помешаю?" – произнесло лицо уже знакомым Андрею хорошо поставленным "дикторским" баритоном.– "Позвольте представиться: Повелитель Марса. Во избежание возможных недоразумений должен сразу предупредить: лицо, которое Вы видите на экране, реально не существует – оно синтезировано на компьютере, для того, чтобы Вам легче было общаться со мной. Это своего рода высшая ступень дружественного интерфейса – компьютер с человеческим лицом. Мой голос, разумеется, тоже синтезирован. На самом деле я ни имею ни лица, ни голоса, хотя я могу предстать перед Вами с любым лицом и с любым голосом. Я вообще могу сделать для себя любое материальное воплощение, поскольку сам я не материален. Я компьютерная программа, "червь", объединивший через каналы связи мозги всех роботов на Марсе в один супермозг."