Мы говорим, что высший мир от нас скрыт. Почему он называется «высшим»? Нас окружает нечто. И это окружение называется Творец, и кроме Него ничего нет. Мы ощущаем Творца. Кто такие «мы»? Единственное, что создано Им, — желание получить, насладиться, наполниться.
      Мы ощущаем Творца в зависимости от того, насколько наше желание подобно Ему по свойствам отдачи. А в зависимости от того, насколько наше желание получить противоположно Его свойству отдачи, — настолько мы ощущаем скрытие. Это и есть наша реальность. Скрытие может быть таким, что мы его даже не ощущаем, — это так называемое «двойное скрытие», скрытие скрытия.
      В принципе, и в нашем мире мы постигаем нечто, изменяя свои свойства. Наше постижение зависит от наших ощущений в пяти органах чувств (зрение, слух, обоняние, вкус и осязание) и от разума, мозга, находящегося рядом с этими чувствами, который может объяснить нам то, что мы ощущаем. Разум собирает всевозможные впечатления, запоминает их и выдает нам всевозможные образы, стандарты, чтобы мы впоследствии распознавали подобное тому, что когда-то ощущали. По такому принципу мы устроены, исходя из этого, мы исследуем, кто мы и где мы.
      Все, что мы постигаем в данный момент, называется Этот мир. Все, что мы сможем постичь в следующий момент, называется будущий мир. Это самое простое определение Этого и будущего миров. Если я вооружусь телескопами, микроскопами, компьютерами, большим знанием, пониманием, то я смогу ощутить вокруг себя намного больше, намного шире — и это будет называться, что я ощущаю следующий мир, раздвигаю границы познания вне себя.
      Чем же отличается расширение материального познания от познания духовного? Тем, что расширять материальное познание мы можем, не меняя свойства своей исконной материи — эгоизма. Мы надстраиваем к нему всевозможные приборы и инструменты, расширяющие диапазон, охват окружающего нас, и становимся все более умными, сравнивающими, просчитывающими то, что ощущаем, не меняя при этом своего начального свойства.
      Получатель-человек остается тем же, он только снабжает дополнительными, все более тонкими насадками свои пять органов ощущений и дополнительными возможностями свой мозг, что в итоге позволяет ему ощущать и понимать большее пространство вокруг него. Но никогда подобное проникновение в ощущение нашего мира не поможет ему проникнуть за его пределы. Что значит «за его пределы»? За тот барьер, где властвует природа, обратная нашей.
      В нашем мире мы познаем объекты в мере уподобления им. То есть для того, чтобы ощутить более тонкие вибрации, я должен создать у себя более тонкий орган их восприятия. Причем, этот орган восприятия должен производить те же вибрации, которые я хочу уловить. При подобии моего эгоистического сенсора чему-то внешнему, я улавливаю это внешнее воздействие, возмущение. Но это все находится в пределах моего эгоистического сенсора, моих пяти органов чувств.
      Вокруг меня существует сфера, которая обладает противоположным мне свойством — альтруистическим. Для того чтобы ее уловить, я должен себя перестроить, стать подобным ей. Переход, перестройка себя самого с природного, естественного, эгоистического восприятия — поглощения, наполнения себя — на восприятие в отдаче, в отторжении, в отталкивании, в сокращении своего эгоизма, в передаче, в наполнении другого: такой переход из одной природы — эгоистической в альтруистическую — называется переходом махсома.
      Это очень сложный фазовый переход, человек не в состоянии проделать это сам над собой. Только высший свет, то есть высшая энергия, высшая сила, может дать нам эту энергию фазового перехода, перескока от эгоизма в альтруизм, от восприятия в себе в восприятие вне себя. Это совсем другая природа — мы ее не понимаем, не ощущаем до тех пор, пока у нас не образуется такой орган чувств, и тогда мы будем ощущать его и ощущать в нем.
      А до этого никакие рассказы и никакие объяснения нам не помогут. Мы можем себе представлять что угодно: все равно все наши представления ограничены нашим же эгоизмом, который не может воспроизвести никакого альтруистического свойства, объекта, действия, мысли.
      Допустим, существуют люди, которые перешли этот махсом, фазовый скачок, и начали ощущать высший мир. Если они все ощущают в противоположном нам органе восприятия, как же мы можем их понять, о чем они нам могут рассказать? Это не просто «Алиса в зазеркалье», это мир, который построен не на зеркальном отображении, а совершенно на иных принципах, чем наши.
      Я не представляю, как можно объяснить законы притяжения законами отталкивания, законы поглощения — законами распыления, я не знаю, как это выразить. Принцип мысли, работы, принцип взаимоотношений, действия, свойства, короче говоря, всей материи — все другое. Причина, само действие и следствие этого действия совершенно иные, поскольку совершенно иные цели.
      Если это настолько противоположно, как могут эти люди, которые на себе прошли махсом, рассказать нам, что они ощущают? Возможно, они смогут выразить это в значках, в звуках, но эти значки и звуки будут исходить из их альтруистического органа, а улавливать их я буду своим эгоистическим органом (зрением, слухом, разумом).
      Следовательно, несмотря на то, что он воспроизвел какой-то звук, смысл этого звука — альтруистический, и альтруистическая информация будет мною ощутима и воспроизведена в моем эгоистическом, естественном для меня понимании. Значит, я его не пойму. То, что он хотел сказать или показать, я внутри себя не воспроизведу.

      Постижение высшего мира мы не в состоянии выразить звуками или буквами нашего мира, поскольку весь наш словарь является выражением ощущений в органах восприятия нашего мира.
      Мы появились когда-то древними, примитивными людьми, начали ощущать Этот мир. В мере ощущения, познания Этого мира, мы вознуждались в его запоминании, в передаче информации другому человеку, находящимся рядом людям, чтобы рассказывать им о том, что происходит с нами. То есть человек создает язык общения в зависимости от среды своего обитания, в зависимости от потребностей своей жизни.
      Если жизнь очень однообразная, протекает в каком-то замкнутом пространстве, в плоскости примитивных отношений, то, соответственно, таким будет и словарь. Постепенно развиваясь, осваивая природу, мир, человек вынужден был передавать все более абстрактные понятия, и таким образом у него создавался все более обширный словарь для передачи чувств, выражений, восприятий. Но все это является продуктом его ощущений.
      Так же и в духовном мире — человек ощущает нечто и передает. Возможно, это можно передать какими-то звуками или символами, но мне это ничего не дает. Я могу видеть эти значки, слышать эти звуки — но что я в них пойму?
      Тем более там, где мы должны передать словами точное знание, полученное путем обсуждения, как это принято в исследованиях этой науки, (то есть какие-то абстрактные образы, сложные взаимодействия между объектами, действиями, мыслями), когда для передачи постигающим каббалист должен использовать абсолютно точное определение (иначе это не будет научным фактом, адекватным анализом).
      Как же каббалисты могут передать нам, не каббалистам, свои ощущения — пусть бы они нам немножко рассказали, что там такое происходит? Он находится рядом со мной, он ощущает нечто, чего я не чувствую: какие-то образы, явления, какие-то силы, взаимодействующие между собой.
      Он их видит, он их ощущает (видит — значит, ощущает), он представляет себе, как сейчас, вокруг нас, в нашем мире и выше его, происходят всевозможные события, определяющие его будущее, которые, мы, возможно, ощутим, увидим впоследствии уже воплощенными в материальные тела на нашем, более низком уровне.
      Как они могут нам это передать? Это вопрос.
      И еще вопрос. Как каббалисты могут общаться между собой? Один ощущает так, а другой — иначе. Есть ли у них определенный язык общения друг с другом?
      В нашем мире мы придумали себе язык. Все языки нашего мира — придуманные. Исходя из того, что при общении нам необходимо было передавать друг другу свои ощущения, мы постепенно выражали их вначале всякими гуканиями, неопределенными звуками, подобно языку животных, затем развивали их далее до нынешнего состояния.

      Четыре мира, составляющие мироздание, называются Ацилут, Брия, Ецира, Асия. Начиная с высшего из них — мира Ацилут — и кончая нашим материальным миром Асия, они имеют одинаковое, полностью совпадающее во всех деталях, строение.
      Духовный мир относительно нас состоит из четырех миров. Здесь не говорится про мир Адам Кадмон и про мир Бесконечности, потому что они включаются в эти четыре мира, как составляющие их корни — это более внутренняя часть. Все миры подобны друг другу и расположены как бы параллельно друг под другом.
      То есть реальность и все ее проявления, существующие в первом мире (допустим, в мире Ацилут), существуют и во втором — расположенном под ним, более низком, — без каких-либо изменений. И так во всех последующих мирах, вплоть до этого, ощущаемого нами мира.
      Или, наоборот: человек выходит за рамки ощущений нашего мира в духовный мир и начинает его ощущать, со временем воспринимая все более и более тонкие его слои. Этим он как бы восходит по ступеням постижения, познания высшего мира. Все ощущения, все восприятия на каждой ступени становятся более тонкими, более явными, между ними прослеживается большая связь, они более явственно проступают во всех деталях, но, в общем, ощущается одно и то же.
      Перейдя махсом и вступая в ощущения высшего мира, человек поднимается по 125 ступеням (пять миров, по пять парцуфим, по пять сфирот в каждом — всего 125 ступеней) и убеждается, что все они подобны. Что значит: «подобны»?
      Я определенным образом ощущаю мир, затем я ощущаю его более широким, более глубоким, еще более широким и еще более глубоким, и так далее. То есть я ощущаю духовный мир или Творца, но во все более отчетливых и проявленных деталях относительно себя.
      Этот духовный мир, Творец, изменяется только относительно меня в зависимости от моих органов ощущений, от моего экрана. На самом деле он абсолютно явен мне, не удален, я нахожусь в нем, только я этого не ощущаю, так как мои органы ощущений закрыты, и мне их надо очищать, исправлять, повышать их чувствительность, как мы объясняем это в Каббале. Вот это и называется подъемом по духовным ступеням.
      А на самом деле объект ощущения — это Творец, только Его я ощущаю. Мера ощущения Творца определяет меру духовного раскрытия, или ступень духовного мира, на которую я поднялся. Мера скрытия Творца от меня — это те ступени, которые располагаются от меня и выше, до мира Бесконечности. Мир Бесконечности — это самая последняя ступень, где я воспринимаю Творца полностью, таким, как Он есть, без ограничения, поскольку уподобился своими свойствами Ему, полностью исправил свои свойства в соответствии с Ним.
      Нет никакого отличия между мирами (моими постижениями Творца), кроме как в качестве материала (кроме как во мне). Качество материала определяется тем, насколько мой первоначальный, первородный эгоизм (желание насладится) исправлен в подобии Творцу.
      Это качество материала мира и определяет высоту ступени каждого из миров — так, что материал наивысшего мира наиболее «тонок» по сравнению со всеми низшими. Материал второго мира грубее материала первого мира, но тоньше, чем на всех низших по отношению к нему ступенях. И такой порядок — сверху-вниз — сохраняется до нашего мира, в котором материал проявления реальности грубее и темнее, чем во всех предшествующих мирах.
      Что значит: «материал»? Материалом, ощущающим, или материалом, на котором ощущается, являюсь я сам.
      Мы говорим, что не существует ничего, кроме света, нисходящего сверху вниз (прямой свет), желания, которое этот свет создает и экрана с обратным светом, который создается совместно желанием и экраном. Больше ничего нет. Есть свет, или Творец, есть творение, или желание наполниться, насладиться, и есть экран — подобие творения Творцу, когда творение своим намерением желает стать таким, как Творец. Вот и все.
      Материалом называется наш эгоизм, наше желание насладиться. Мера его просветления или огрубления определяет величину экрана — более сильного или более слабого. В зависимости от силы экрана, именно на нем, я ощущаю, вижу Творца — Его свойства, Его качества относительно себя.
      В то же время объекты и формы в каждом мире одинаковы во всех подробностях, как по количеству, так и по качеству. Это можно сравнить с печатью и ее оттиском, когда мельчайшие детали печати полностью переходят на оттиск. Так и с мирами — низший мир определяется оттиском высшего по отношению к нему, и все формы, существующие в высшем мире, как их количество, так и качество, полностью отпечатаны в низшем мире.
      Почему это происходит? Потому что свет, исходящий из Творца, из Ацмуто, из сути Творца, строит кли в пяти стадиях (или четыре стадии плюс корневая), и поэтому кли (сосуд, желание, творение) состоит из пяти частей, и только в них, внутри себя, оно ощущает этот свет. Как этот свет в нем ощущается? Как наполнитель. Какими качествами он ощущается? Вот только об этом кли-творение и может говорить.
      Все наши ощущения, определения, языки, понимание, познания, вся наша жизнь — все, о чем мы можем только подумать и представить — это все является не более, чем ощущением света или Творца внутри нас. Ничего больше нет. «Нет никого, кроме Него».
      Кли, творение, всегда состоит из пяти частей, но измеряется величиной своего желания насладиться. Могут быть большие пять частей, могут быть маленькие пять частей, и экран, — большой экран на большие пять частей или маленький экран на маленькие пять частей.
      Таким образом, мы всегда воспринимаем картину окружающего мира, состоящую из пяти частей — либо эгоистически через наши пять органов чувств, либо альтруистически.
      Воспринимаем ли мы ее альтруистически, через экран, или эгоистически, неважно, все равно картина мира — постоянна. Она отличается только по своему качеству: в духовном мире — как большее или меньшее восприятие, постижение, проникновение, а в нашем мире, относительно нашего эгоизма, — как более приятное или менее приятное.
      Следовательно, все отличие между ступенями во всех мирах — только в качестве изображения Творца относительно нас. Поэтому, в своих органах чувств мы воспринимаем не Творца, а ощущаем меру исправленности, меру подобия наших органов чувств Творцу.
      Это подобно тому, как радиоприемник улавливает окружающую волну, потому что в нем находится генератор, создающий такую же волну, и благодаря эффекту резонанса он улавливает окружающее воздействие. То есть он все время ловит практически себя, свое подобие окружающему воздействию.
      Так же устроено мое ухо — вокруг меня существуют тысячи всевозможных вибраций, но мое ухо воспринимает только определенные из них. Оно способно вибрировать внутри и генерировать в себе определенные, естественные для меня колебания, и поэтому только такие же колебания оно ощущает снаружи.
      Итак, я всегда улавливаю, ощущаю, воспринимаю не окружающее меня, а меру своего подобия чему-то, находящемуся вне меня. Если мера подобия увеличивается, то я ощущаю, что якобы вне меня находится большая картина, большее воздействие. Если я могу генерировать в себе только маленькие колебания, действия, тогда и вне себя я улавливаю лишь маленькую часть окружающего мира.
      Что происходит, если человек глохнет? Барабанная перепонка в его ухе не может вибрировать так, как раньше, и ему кажется, что снаружи ничего нет — какие-то сильные звуки, удары, а всего остального нет.
      Так и мы: вокруг нас существуют миллиарды всевозможных воздействий, но мы ощущаем только то, к чему наши органы привыкли, для чего они были созданы, на что способны. Сделаю дырку в ухе — перестану слышать. Вокруг меня, при этом, останутся те же звуки, но я не воспроизведу их и не смогу ощутить.
      То же самое с духовными ощущениями. Только в той мере, в которой у нас будет экран, в той мере, в которой он сможет генерировать обратный свет, подобный прямому воздействию Творца на меня, — в этой мере я смогу внутри себя ощутить меру своей исправленности. И эта мера моей исправленности, во всем ее объеме, на всех моих ощущениях, на всех моих свойствах, — она и будет являться образом Творца.
      То есть я не воспринимаю Его самого, потому что это был бы Он Сам, Ацмуто, Его суть, — я воспринимаю то, что могу в себе воспроизвести. Поэтому и называется такое воспроизведение картиной Творца «тмунат а-Шем». Бааль Сулам и пишет в своем четверостишье: «И то, что вы увидите, — увидите вы и никто другой».
      То есть вся картина — субъективна, она рисуется исправленными свойствами человека. Поскольку эти исправленные свойства в какой-то мере подобны Творцу, то мы свои собственные исправленные свойства называем образом Творца.
      Поэтому сказано: «Создал изначально человека по Своему образу и подобию». К этому «образу и подобию» мы должны прийти сами, уже исправившись после падения, которое произошло с Адамом.
      В низшем мире нет ни одной детали и явления, которые не являлись бы отображением высшего мира. Это явление подобия высшего низшему, то есть альтруистического и эгоистического миров, называется соответствием корня и ветви.
      В постижении Творца, то есть в воспроизведении Творца, существует 125 ступеней, самая последняя ступень — махсом. Под ней находится наш мир, то есть ощущение Творца в обратных Ему, эгоистических свойствах.
      От ступени к ступени в высших мирах — над махсомом, или от ступени к ступени в нашем мире — под махсомом, мы передвигаемся и общаемся друг с другом без проблем. А как, на каком языке мы можем объясняться с теми, кто находится над махсомом, чтобы они передавали нам информацию, и мы, находящиеся под махсомом, понимали бы ее?
      Допустим, мой товарищ находится в духовных ощущениях, у него иные восприятия, он по-другому понимает законы мироздания, их причинно-следственные цепочки, воздействия. Я ничего этого не воспринимаю, не понимаю, я, как маленький, глупый ребенок хотел бы все-таки что-нибудь от этого взять, а он хотел бы мне все это объяснить. Может ли он каким-то образом передать мне это?
      Возможность связи через махсом определяется связью корня и ветви. Все, что находится над махсомом, называется корнем, все, что находится под махсомом, называется ветвью.
      Это означает, что деталь, находящаяся в низшем мире, является ветвью, отображающей свой оригинал, находящийся в высшем мире и являющийся ее корнем, так как она, эта деталь, берет свое начало из высшего мира и отпечатывается в низшем.
      Возможно, это происходит в обратном, непонятном для меня виде, я не понимаю и не знаю, какой именно формулой она выражается, но каким-то образом она с этим корнем связана. Почему находящееся в высшем мире называется оригиналом? Да потому, что оттуда все нисходит к нам. Там это называется корнем, оригиналом, у нас — следствием или копией.
      То есть корень, называемый судьбой, заставляет это следствие, эту копию, расти и количественно, и качественно, приобретая качества, присущие оттиску с печати. И этот закон корня и ветви, действующий в каждом мире, во всех проявлениях реальности по отношению к высшему миру, действует незыблемо.
      Существует Творец, из Него исходит свет, этот свет создает творение, состоящее из пяти частей, из пяти основных качеств. Творение ощущает этот свет в виде пяти проявлений в себе, называемых в оригинале — Кетер, Хохма, Бина, Зеир Анпин, Малхут. Или можно сказать так: свет ощущается, как состоящий из пяти воздействий — НАРАНХАЙ (Нефеш, Руах, Нешама, Хая, Ехида). И все. В итоге мы можем говорить только об этом.
      Затем эти ощущения развиваются, разделяются на множество различных составляющих, комбинирующихся, соединяющихся между собой и образующих множество включенных друг в друга желаний, воздействий, следствий и причин. И таким образом у нас происходит расширение картины мира вплоть до того, что мы представляем себе, допустим, наш мир, как огромнейший, состоящий из бесконечного количества всевозможных объектов, свойств.
      Откуда это все? Это те же пять основных свойств, которые дробятся и включаются друг в друга, — отсюда это все и исходит. А в итоге, если мы исследуем любое из наших ощущений, мы обнаружим в нем всего лишь пять частей, келим — КАХАБ ЗОН (Кетер, Хохма, Бина, ЗА и Нуква или Малхут), и НАРАНХАЙ, свет внутри него.
      Нам, находящимся в нашем мире, интересно понять, каким образом мы существуем под воздействием, под влиянием нашего высшего корня. Я вместе с окружающим меня миром являюсь следствием, копией, оттиском высшего мира, более высокой ступени. Я существую и на той ступени, и на более высокой, и на еще более высокой, существую я и относительно меня — мой мир.
      То есть все 125 ступеней до махсома и под махсомом существуют одновременно. Я могу себе это представить: изменяя свои свойства, изменяя свои возможности ощущения пятью органами чувств, изменяя качество этого ощущения, я могу, как в лифте, перемещаться по этим всем ступеням.
      Меня интересует, каким образом ступени связаны друг с другом, как я могу по ним перемещаться. В основном меня интересует, каким образом я могу подниматься по этим ступеням к наивысшему, наилучшему, вечному, совершенному состоянию — миру Бесконечности. Ради этого мы изучаем и желаем понять, что же каббалисты хотят нам передать, о чем они хотят нам рассказать, какую информацию мы должны от них получить, чтобы самим начать подниматься со ступеньки на ступень.
      Они не могут нас подтянуть, они не могут взять нас, как маленького ребенка, на руки и поднять. Они могут только передать нам информацию, знание — каким образом они сами это сделали, чтобы мы проделали то же самое. Поэтому нам так важно изучить язык ветвей.
      Язык ветвей — это закон, по которому копия поднимается к оригиналу, — это то, что они нам хотят объяснить, это то, что содержится в языке. Мне ни для чего больше этот язык не нужен, и каббалисты, постигшие более высокую ступень, это понимают, и, естественно, в силу своей природы, только об этом мне и говорят. Они не сообщают мне какие-то ненужные факты. Они говорят только о том, каким образом я могу сделать так же, как они — подняться выше и еще выше, и еще выше.
      Каббалистический язык не просто повествует о высшем мире или о чем-то, что там происходит, чтобы удовлетворить мою любознательность. Он направлен только на то, чтобы показать человеку, как подниматься, и тот, кто себя не настраивает на исправление, тот этого языка не слышит. То есть язык тоже действует в мере подобия ему.
      Говорящий, пишущий на каббалистическом языке имеет в виду передать нам только информацию по исправлению, по подъему снизу-вверх. И если у меня существует тоже только такое желание, только это я хочу услышать от него, тогда я его начинаю слышать. Иначе я могу читать каббалистические книги, но они совершенно не произведут на меня никакого нужного впечатления и не дадут мне ни энергии, ни знания, как подняться. Потому что я не желаю этого — я ищу другого: как гадать, как менять свою судьбу, каким образом я могу использовать Этот мир, получше его для себя приспособить, устроить.
      Таким образом, только в той мере, в которой я желаю отдавать, уподобиться Творцу, приподняться, — в этой мере я начинаю слышать, читать, видеть, что они мне передают, и тогда это на меня воздействует. Поэтому вы можете 20-30 лет изучать то, что написано в книгах, а этот язык на вас не подействует, потому что вы на него не настроены, вы не ловите ту внутреннюю частоту, энергию, информацию, которая в нем есть.
      Поэтому и говорится: «Есть изучающие хохма, и есть изучающие Каббалу» — есть изучающие просто для знания (хохма), а есть изучающие для того, чтобы уподобиться свету.

      Язык ветвей означает, что он создан на основании указаний, полученных ветвями в нашем мире от их корней в высшем мире, являющихся эталоном для своих ветвей.
      Эталоном — то есть желанием подражать тем, кто находится на более высокой ступени .Только тогда этот язык называется языком ветвей, — когда низшая ветвь знает, что она — ветвь и желает подняться к корню.
      Нет ничего в низшем мире, что не брало бы свое начало и не проистекало бы из высшего мира. Корень, находящийся в высшем мире, заставляет соответствующую ему ветвь в низшем мире принять свою форму и приобрести свои качества.
      Здесь надо добавить: если эта ветвь желает этого. Ведь иначе между ними нет связи. Здесь, естественно, подразумевается, что низший понимает, что он — низший относительно высшего, что на него все нисходит свыше и нисходит только для того, чтобы он правильно это в себя вобрал, исправился, поднялся и уподобился высшему.
      Из связи корня с ветвью каббалисты создали словарный запас, позволяющий им говорить о духовных корнях высших миров, упоминая название низшей ветви, четко определяемой в ощущениях этого мира.
      Каббалисты хотят нам что-то рассказать. Как они могут это сделать? Как мы объясняем что-то ребенку? На языке, который он понимает. Спросите мать, у которой есть, допустим, месячный ребенок, и она нам скажет, что она вполне понимает его. Она с ним разговаривает, и он ее понимает. Мы смотрим на этого младенца — он дергает руками, ногами, ничего не соображает, кричит. А она понимает его язык и может разговаривать с ним на его языке.
      Так и каббалисты разговаривают с нами на языке нашего уровня. Они не говорят с нами на своем языке высшего уровня, — они объясняют нам в таком виде, в котором мы можем, на самом деле, воспринять действия чуть выше, чем наши, осознать внутренний смысл своих действий, своей ступени.
      Что они желают нам передать? Они хотят рассказать нам о том, что находится внутри нашего мира, чтобы мы к этому устремились, чтобы мы начали подтягиваться к этому сами, чтобы мы поняли, чему мы можем уподобиться. То есть они дают нам связь между нашим состоянием и чуть более высоким. Как ребенку даешь в игре нечто чуть большее, чтобы он сделал маленькое усилие, нашел, каким образом это выполнить, совершил что-то новое и при этом внутренне обогатился. Так же и они относятся к нам.
      Язык ветвей очень многообразен. Каббалисты на нем переговариваются и переписываются между собой. Они берут названия из нашего мира и с их помощью изображают весь высший мир, потому что в высшем мире нет названий. Но для нас они спускаются на наш низший уровень, чтобы объяснить все трансформации, которые мы должны в себе произвести.
      Из связи корня с ветвью каббалисты создали словарный запас, так как любой объект ощущаемого нами мира дает нам точное название, указывающее на его высший корень, несмотря на то, что сам корень невозможно назвать никаким словом и звуком, поскольку он находится выше всякого воображения, то есть выше наших животных органов ощущений: зрения, слуха, обоняния, вкуса, осязания. Однако благодаря наличию ветвей, доступных ощущениям в нашем мире, словесное выражение высших корней обрело право на существование.
      Если бы не существовало нашего мира, как бы общались между собой люди, находящиеся в высшем мире? Допустим, мы с вами существуем только в высшем мире, нашего мира нет. Тогда бы мы общались между собой мыслями.