Ехать домой – к чему? К неприятностям, которые создал ее отец, и быть свидетелем того, как его арестуют за присвоение чужих денег? Чтобы смотреть, как ее мать, слабая, больная женщина, узнав о немыслимых долгах мужа, умирает на глазах от потрясения?

А что будет со мной? – подумала Стефани, сжавшись от страха. Что ждет меня в будущем? Ни Филипа, ни замужества… ни Марко.

Глаза заволокло горячей горькой влагой. Стефани не хотела, чтобы Марко видел ее слезы. Отодвинув стул, она поднялась и, едва переставляя плохо слушающиеся ноги, побрела к двери.

– Стефани! – окликнул Марко. – Куда ты отправилась?

– Собирать вещи, – пробормотала она, не оборачиваясь. – Ты сказал, что я могу ехать домой.

Да, сказал, но почему надо обязательно демонстрировать свое желание поскорее уехать отсюда? Странно, что меня удивляет это, тут же подумал Марко. Надо быть идиотом, чтобы надеяться, что поведение Стефани было мотивировано чем-то еще, кроме вспышки примитивной страсти. Которая, кстати, была для нее столь же неожиданной, как для меня самого.

Марко был потрясен тем, насколько сильно хотел Стефани. И продолжал хотеть. Его тело напрягалось от возбуждения при одном воспоминании о тех часах, которые они провели в постели. Конечно, это была похоть, ничего больше. Разве могут быть другими отношения с женщиной, которая утром собиралась выйти замуж за одного мужчину, а спустя несколько часов лежала в постели с другим?

И тем не менее Марко не мог спокойно смотреть на то, что Стефани уходит от него.

– Ты не можешь…

Мадонна, что со мной происходит? Неужели я буду просить ее остаться? В Марко проснулась мужская гордость, и он моментально сменил тон.

– Ты еще не поела.

– Я не голодна.

Стефани лукавила, но она все равно не смогла бы проглотить ни крошки. Кроме того, если она останется, Марко увидит в ее глазах слезы и поймет, что ее безразличие – сплошная бравада.

– Но ты ничего не ела со вчерашнего вечера. Так и заболеть недолго. Не хочешь?..

– Я сказала, что не голодна! – истерически выкрикнула она.

Стефани боялась, что Марко может остановить ее, вернуть в кухню. Она была уже почти у двери, но, поскольку из-за застилавших глаза слез видела плохо, наткнулась на шкаф, стоявший у стены рядом с дверью. Стефани ударилась головой и чуть не взвыла от боли.

– Стефани! – крикнул Марко, сдерживая раздражение. – Сядь на место!

Она покачала головой.

– Я сказал, сядь!

– А я сказала, что не хочу есть.

– Черт побери, женщина, ты будешь делать, что тебе говорят?! – Марко явно терял терпение.

– Не буду!

Господи, почему эта проклятая дверь не открывается?! Стефани нервно теребила ручку, но дверь не поддавалась.

– Стефани!.. – сердито начал выговаривать Марко.

– Нечего командовать мной!

– А ты прекрати спорить со мной по любому поводу. Ты опять все усложняешь. Стефани…

Марко подошел и, положив ладонь на руку Стефани, остановил лихорадочное дерганье ручки двери.

– Будь наконец разумной! – твердо сказал Марко, повернув ее к себе лицом. – Так ты никуда не уедешь.

– Я… я не чувствую себя разумной. – Голос Стефани задрожал. – Я чувствую… чувствую…

И в этот момент в голове Стефани отчетливо прозвучал голос отца: “Филип сбежал с какой-то женщиной. Он оставил записку, в которой заявил, что любит ее и собирается на ней жениться, а ваша свадьба отменяется. Но теперь, когда у тебя есть Джанмарко Маринелли, это не имеет никакого значения. Правда, ласточка моя? Если вы вместе, у нас все будет в порядке. Даже больше, чем в порядке…”

Стефани уже не могла сдерживаться. Слезы, которые она с огромным трудом удерживала в глазах, потоками устремились по ее щекам.

– Стефани?..

Его голос, ставший неожиданно нежным и ласковым, сломил ее. Стефани уткнулась мокрым лицом в рубашку Марко, прижалась щекой к его широкой мускулистой груди и разрыдалась.

– Что такое?.. Стефани?.. – Марко не мог понять, почему она плачет, что могло вызвать у нее море слез. – Почему ты плачешь?

Но она только потрясла головой и разрыдалась еще горше. Он нежно обнял ее. Задавать вопросы сейчас было бесполезно – во всяком случае, пока Стефани не успокоится.

У Марко на душе кошки скребли. Он злился на обстоятельства, которые заставили его мучиться угрызениями совести, на Сильвану за ее капризное требование. Но сильнее всего Марко злился на себя – за свою слепоту, за то, что не смог правильно оценить ситуацию.

Он поверил сестре, когда она сказала, что Стефани Роуленд не любит Филипа Янга. Она уверяла, что их брак будет лишен любви и вообще какого-либо настоящего чувства. И он, глупец, принял ее слова на веру!

И до этого момента поведение Стефани лишь подливало масла в огонь презрительного отношения к ней Марко. Стефани показала себя дешевой девицей легкого поведения, которая не задумываясь прыгнула из одной постели в другую и даже не вспомнила о женихе.

Но, если она на самом деле легкомысленная и порочная, откуда это море слез? Совесть запоздало проснулась или Стефани расстроила новость, которую сообщил ей отец? Неужели она действительно переживает потерю Янга, его уход к другой? Марко не понравилось то, что он почувствовал при этой мысли. Неприятное ощущение вины и что-то близкое к ревнивой зависти. Его почему-то задевало, что Стефани нравится другой мужчина.

К этой достаточно опасной смеси, которая накалялась с каждой секундой и могла взорваться в любой момент, добавлялось сексуальное желание, которое разъедало Марко изнутри. Ему казалось, что внутри у него одна сплошная кровоточащая рана. Желание возбуждало его тело и лихорадило мозг, направляя мысли в опасное русло.

Рыдания Стефани постепенно становились глуше, из них уходило отчаяние. Вскоре она уже только всхлипывала и шмыгала мокрым носом. Марко дотянулся до коробки с салфетками, взял несколько штук и начал осторожно вытирать промокшее от слез лицо молодой женщины. Стефани поразило, сколько нежности в его длинных, сильных пальцах.

– Ну вот, теперь все в порядке, – мягко сказал Марко, выбрасывая использованные салфетки в мусорную корзину. – Ты уже можешь говорить? Почему ты плакала? Тебе надо радоваться, а не грустить. Я же сказал, что ты можешь возвращаться домой…

– Но в этом-то и дело!

– Ты не хочешь возвращаться домой?

– Хочу, но… – Стефани в отчаянии затрясла головой. – Я не могу говорить об этом. Это не моя проблема.

– А чья, в таком случае?

Глаза Марко превратились в острые буравчики, которые впивались в нее как иголки. Стефани поняла, что он уже догадался, каким будет ответ.

– Тебя расстроил телефонный звонок. Значит, это имеет какое-то отношение к Филипу.

Стефани понимала, что Марко не оставит ее в покое, пока не получит какой-нибудь ответ. Опасаясь, что он прочтет по ее глазам то, о чем она не хотела говорить, Стефани, глядя в пол, молча кивнула, соглашаясь с его предположением.

Филип действительно играл в этой истории большую роль. Не могла же Стефани сказать Марко, в какую страшную ситуацию попал ее отец, причем по собственной вине. Стефани не знала, что известно Марко. Филип обещал ей ничего не говорить итальянцу о том, что ее отец, подделав бухгалтерские книги, украл у фирмы Маринелли деньги.

Если ее бывший жених сдержал слово, то есть еще шанс, что отец Стефани сможет как-то выбраться из долговой ямы. Шанс, конечно, крошечный, но Стефани готова была ухватиться за любую соломинку, лишь бы спасти своего грешного родителя. Упустить эту возможность – значит поставить под удар всю семью. Особенно больную мать, от которой надо скрывать жестокую правду любой ценой.

– Да, это имеет отношение к Филипу, – печально прошептала Стефани.

Она все-таки сказала ничтожную долю того, что сильно мучило ее, но она и этого не собиралась говорить Марко. Помимо всего прочего было еще немало того, в чем Стефани не могла признаться даже себе. И как она смогла бы объяснить Марко то, что плохо понимала сама? Стефани не могла воспринимать его объективно, потому что он был частью этого слишком запутанного клубка.

– Так расскажи мне, в чем там дело. Марко мягко подтолкнул Стефани к столу и усадил на стул. С отвращением посмотрев на остывший кофе, он выплеснул содержимое обеих чашек в раковину – Марко старался занять себя хоть чем-то, механическая работа отвлекает от ненужных мыслей.

А Стефани ждала, когда Марко посмотрит на нее. Трудно было разговаривать с прямой, напряженной спиной. Если бы она могла видеть хотя бы его лицо…

Но, когда Марко наконец повернулся к ней, Стефани вздрогнула. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего. У Стефани появилось ощущение, что презрительный взгляд Марко прожигает ее кожу в тех местах, куда он направлял его. Его красивые чувственные губы растянулись в жесткую прямую линию.

– Твое нежелание возвращаться домой связано с Филипом? – спросил Марко.

– Ему… ему нужна была жена. – Стефани приходилось выдавливать из себя слова. – И он… он попросил меня помочь ему.

– Почему тебя?

– Дед Филипа не одобрял его образа жизни. Он хотел, чтобы внук остепенился и завел семью. Если Филип в этом году найдет себе невесту, которая устроит старика, тот не вычеркнет Филипа из завещания. Тогда он получит деньги, фамильный дом и многое другое.

Лицо Марко окаменело. С какой легкостью Стефани была готова продать себя! Ему не нравилось, какой оборот принимает эта история.

– Я соответствовала требованиям, которые предъявлял к невесте дед Филипа, Возраст, происхождение… – Стефани горько усмехнулась. – Он, очевидно, считал, что у меня подходящая родословная.

Филип без всякого стеснения поведал Стефани обо всех плюсах, которые принесет ему их брак. Она, Стефани, была именно той кандидаткой на роль жены, которую дед Филипа одобрит с первого раза. И в то же время она отличалась как небо от земли от той женщины, которую Филип действительно любил, – от необузданной, экзотичной, даже немного скандальной Сильваны О’Брайен.

– А что ты получила бы от этого брака? – спросил Марко.

Стефани проглотила ком в горле. Она предвидела этот вопрос, но все равно не знала, как ответить. Что сказать, чтобы звучало убедительно и соответствовало действительности? Но не всей правде.

– Деньги.

Она вытолкнула из себя это слово, у нее вызвало отвращение даже само его звучание. Это было правдой, хотя и не всей. В остальное Стефани не рискнула посвятить Марко. Подумав о последствиях, которые неизбежно повлек бы за собой рассказ об афере ее отца, она содрогнулась от ужаса.

– Деньги, – повторил Марко, и в его устах это слово прозвучало как ругательство. – Насколько я понимаю, тебе нужно много денег.

– Тысячи.

В памяти Стефани возникло пепельное лицо отца, когда он признался ей в содеянном. У него дрожал голос, когда он умолял Стефани ничего не говорить матери. “Это убьет ее!” – причитал он, нервно ломая пальцы рук.

– И Филип согласился дать тебе то, в чем ты нуждалась?

– Да.

Стефани произнесла это слово так тихо, что ему пришлось напрячь слух, чтобы разобрать, что она сказала.

Она отметила, что Марко не спросил, зачем ей столько денег. Он стоял перед ней, скрестив сильные руки на широкой груди, его глаза были полны холодного презрения. И судья, и палач в одном лице.

– В обмен на твое согласие выйти за него замуж? – продолжил он допрос.

– Да.

– И он оплатил бы все твои долги?

– Да.

– Значит, ты не любила его?

Марко с трудом удавалось выдерживать спокойный тон. Сегодня утром он почти убедил себя в том, что Сильвана дала Стефани ошибочную характеристику. Он даже поставил под сомнение отчеты опытного частного детектива, который следил за Стефани. О том, что она каждую ночь развлекалась в клубе.

Она взяла его своими проклятыми слезами. Слезами и хрупкой беззащитностью своей красоты. Они губительно повлияли на его обычно здравые суждения.

Он поддался на ее несчастный вид, или, вернее, на ее притворство. В нем даже проснулась жалость к Стефани, и он уже чувствовал себя последним мерзавцем, испортившим ей жизнь. Осознание того, насколько легко он позволил этой женщине провести себя, больно ударило по его мужскому самолюбию. Марко испытывал одновременно горькое разочарование и злость. Он сжал кулаки, чтобы не выплеснуть на Стефани свою ярость.

– Ты не любила его?! – мрачно рявкнул он. Марко получил удовольствие, увидев, как Стефани испуганно вскинула голову и ошеломленно посмотрела на него.

– Нет, не любила. Это… был брак по расчету.

– По крупному расчету, – съязвил Марко. Если она еще вытерпела его хамский тон, то презрительный сарказм по поводу того, что являлось трагедией ее семьи, Стефани сносить не собиралась.

– Тебе этого не понять! – с вызовом огрызнулась она.

– Признаться, я действительно не понимаю. Ленивый осуждающий тон Марко ударил по ее напряженным нервам словно кнутом.

– Откуда тебе знать, как себя чувствует человек, который отчаянно нуждается в деньгах?! Причем в такой сумме, которую он никогда не сможет вернуть?! Таких денег он просто не заработает за всю свою жизнь! Но для тебя это скорее всего лишь карманная мелочь! Ты даже не заметишь, если потеряешь их!

– Ты предлагаешь мне оплатить твои долги?

– О Господи, нет, конечно! Я никогда не согласилась бы на это.

– Нет?

Стефани поежилась. Сейчас Марко напоминал ей безжалостного хищника, который крадется в ночи, подстерегая момент, чтобы напасть на свою жертву. Стефани почувствовала, что ей не хватает воздуха, что больше не может находиться с Марко в одной комнате, и резко встала.

– Нет! – горячо повторила она. – Мне это даже в голову не могло прийти!

– Так, может, пусть лучше придет?

– Что?! – Сбитая с толку, Стефани в изумлении уставилась на Марко.

Какая грустная ирония! Он не мог оплатить ее долги – точнее долги ее отца, который украл эти деньги именно у Марко. Получалось, что Марко предлагал ей деньги, чтобы себе же их вернуть.

– Что… ты сказал?

Уголки чувственных губ Марко дернулись. В этом подобии улыбки не было даже намека на теплоту. У Стефани появилось ощущение, что у нее по спине проползло что-то холодное и противно скользкое.

– Я лишь предложил тебе сделать следующий логический шаг – найти другого подходящего кандидата в мужья, который поможет тебе решить финансовые проблемы. Ведь твоя идея выйти замуж за Филипа Янга лопнула как мыльный пузырь.

– И ты предлагаешь себя в качестве этого “подходящего кандидата”?

Марко пожал плечами, отметая недоверие, прозвучавшее в вопросе Стефани. И в то же время взглядом он бросал ей вызов: мол, можешь проверить.

– Ты в самом деле предлагаешь это? Возможно, я слишком плохо думала о нем, а он искренне хочет помочь мне, подумала Стефани. Возможно, Марко испытывает к ней такое же влечение, что и она к нему. Тогда можно рассказать ему всю правду об отце, и они сообща сумеют как-то решить эту проблему. В сердце Стефани трепыхнулась надежда.

– Ты поможешь мне?

На этот раз Марко улыбнулся во весь рот, но это была улыбка дьявола.

– За определенную цену.

– О! – Блеснувший перед Стефани луч надежды, не успев разгореться, тут же погас. – Кажется, я догадываюсь, что это за цена. Ты хочешь, чтобы я… спала с тобой. Хочешь купить мое тело для удовлетворения своих сексуальных потребностей!

Марко снова пожал своими широкими плечами, давая понять, что ее праведный гнев не произвел на него впечатления.

– Я хочу больше чем то, что было между нами сегодня утром, – заявил он, глядя в негодующие глаза Стефани. – И я не стесняюсь признаться в этом. Мне понравилось. Черт! Я был просто в восторге! Я ни разу не испытал ничего подобного. Поэтому готов заплатить любую цену за то, чтобы повторить это.

Готов заплатить любую цену. Да, он знал, как побольнее уколоть ее! Его слова врезались острым ножом в самое сердце Стефани. Марко предлагает ей только постель. Его интересует только секс. Больше секса и больше страсти. И никаких эмоций, никаких чувств.

Сердце Стефани обливалось кровью от обиды и унижения. Усилием воли она заставила себя спокойно посмотреть Марко в лицо, на котором застыло холодное выжидающее выражение.

– Можете не беспокоиться, мистер Маринелли. Поберегите свои драгоценные деньги. Я не дотронулась бы до них, даже если бы оказалась в безвыходном положении.

– Но ты уже в таком положении, – напомнил Марко.

– Я не прикоснулась бы к твоим деньгам даже ради спасения своей жизни! – закричала Стефани. – Мне вообще ничего не надо от тебя! Ровным счетом ни-че-го!

– Неправда, – с убийственной мягкостью возразил Марко. – Ты хочешь этого ничуть не меньше меня.

– Нет! Не хочу!

Если я буду часто повторять это, подумала Стефани, то, возможно, сумею заставить Марко поверить мне. Себя убеждать бесполезно, это Стефани поняла уже давно. Сколько раз она ни говорила бы, что не хочет Марко, ее бедное, слабое, глупое сердце никогда не соглашалось с ней.

– Я не хочу ни тебя, ни твоих денег. Ничего не хочу от тебя!

– Но ты была готова взять то, что предлагал тебе Янг, – парировал Марко. – Ты согласилась на его расчетливое предложение сразу, не раздумывая. Ухватилась обеими руками. То, что я могу тебе дать, не идет ни в какое сравнение с…

Он искренне верит, что я соглашусь на его условие, с удивлением подумала Стефани. Не сомневается, что я могу поменять одного богатого мужчину на другого – как перчатки. К горлу подкатил тошнотворный ком, голова закружилась, и Стефани ухватилась за спинку стула, чтобы не упасть.

– Возможно, – сказала она. – В материальном отношении. И только.

Стефани казалось, что она борется за свою жизнь. Как будто ее загнали в угол и плотно прижали к стене, лишив возможности сделать лишний вдох.

– Филип в отличие от тебя давал мне больше.

– Ну разумеется! – с ехидной иронией подхватил Марко. – И в чем заключается это отличие, хотел бы я знать?

– Он предлагал мне замужество! Вот в чем! Он предлагал мне не постель, не роль любовницы, не секс-игрушки! Он давал мне свое имя и обручальное кольцо. Насколько я понимаю, в твоей сделке это не предусмотрено?

Стефани поняла, какой услышит ответ, по выражению лица Марко.

– Это исключено! – резко ответил Марко. – У меня есть гордость…

– У меня тоже! – Стефани сумела сказать это, глядя Марко в глаза. – У меня хватит гордости, чтобы отказаться от твоего второсортного предложения. Слишком высока цена. Если бы ты предложил мне все деньги, которые у тебя есть, и я еще должна была бы взять тебя в придачу, это все равно было бы очень дорого! Я предпочитаю снова работать дни и ночи, чтобы расплатиться с долгами своего о… своими долгами. Даже если мне придется выплачивать их до конца моей жизни!

Скорее всего так и будет, мрачно подумала Стефани. Когда я вернусь домой, мне придется сказать отцу, что я не смогла спасти его. Я должна буду находиться рядом со своей матерью, когда она узнает о долгах своего мужа. Но пусть уж лучше так, чем стать сексуальной рабыней этого жестокого человека.

– Прекрасно! – ледяным тоном бросил Марко. – Больше я предлагать не стану.

– У тебя не будет такой возможности! – горячо заверила Стефани. – Потому что если я тебя больше не увижу, то буду считать, что мне в жизни крупно повезло. А теперь я буду тебе признательна, если ты отпустишь меня, как обещал.

Она заметила, что Марко колеблется. Собирается отказаться от данного слова?! Стефани почувствовала, что еще секунда, и она сорвется.

– Я могу ехать домой? – спросила она дрожащим голосом.

Марко кивнул в знак согласия, и Стефани облегченно вздохнула.

– Разумеется. Я подгоню машину, и мы сразу отправимся.

Стефани покоробило, что Марко даже не счел нужным попытаться уговорить ее остаться хотя бы ненадолго. Она еще не успела уехать, а он уже выбросил из головы даже мысли о ней.

Небрежная жестокость Марко доставляла Стефани страдания. Она вдруг осознала, что для нее эта короткая связь не может оборваться так просто, как для него. Она никогда не сможет отказаться от Марко Маринелли так же легко, как это сделал он по отношению к ней.

Стефани вообще сомневалась, что сможет когда-нибудь забыть его. И с этим сомнением пришло предостережение, что душевная боль, которую она испытывала в данный момент, – только начало ее страданий.