— Я могу носить все, что захочу! Теперь я уже взрослая.

Замечание вышло не особенно удачным, слишком уж напоминало оно их ночной разговор в его комнате. При виде насмешливо поднятой брови Гейбриела Рейчел поняла, что он подумал о том же самом.

— Ты выглядишь так, будто только что вышла из бассейна! — презрительно бросил Гейбриел. — Это так называемое платье… — Он деланно рас смеялся, как бы показывая, что считает ее наряд совершенно неподходящим к данному случаю. — Этот кусок ткани может служить лишь для возбуждения похоти… Лидия… — К удивлению Рей чел, он повернулся к ее матери. — Неужели вы позволите вашей дочери появиться на людях оде той — вернее раздетой — подобным образом?

Улыбка Лидии была прямо— таки ледяной, взгляд — отстраненным.

— Как Рейчел уже сказала, ей исполнилось девятнадцать и она может сама решать, что надевать. Кроме того, Гейбриел, мне кажется, что ты немного старомоден. Не думаю, чтобы человек твоего возраста был способен оценить моду, привлекающую молоденьких девушек.

Внезапно Рейчел поняла, что делает Гейбриел. Он играет роль адвоката дьявола, выступая за сторону, противоположную той, за которую стоит сам, чтобы никто не заподозрил, что она значит для него гораздо больше, чем девочка— подросток, за которую вроде бы принимает ее.

И сразу же все его презрение, его явное неодобрение перестали обижать ее. А когда Грег тоже встал на ее защиту, она даже улыбнулась Гейбриелу широкой, дерзкой улыбкой:

— Ты остался в меньшинстве! Я не откажусь от этого платья. Но если ты будешь хорошо себя вести, позволю загладить свою вину и потанцевать со мной.

Стоило начаться приему, как она быстро забыла о предшествовавшей ему небольшой стычке. Ее охватило возбуждение. Среди объятий, поцелуев, добрых пожеланий и кажущейся бесконечной череды подарков у нее совершенно не было времени на то, чтобы остановиться и задуматься над поведением Гейбриела.

Только гораздо позднее Рейчел начала припоминать, каким суровым взглядом он смотрел на нее, взглядом, в котором не было ни капли теплоты или иронии. Неужели Гейбриел действительно думал о ее платье именно то, что сказал?

Стоило зародиться сомнению, как Рейчел начала замечать и другие вещи. То, как он упорно избегал ее, гораздо старательнее, чем это нужно было для того, чтобы пустить пыль в глаза их родителям. Как ловко оказывался подальше от нее в тот момент, когда очередной танец заканчивался и Рейчел могла сменить партнера. Холодное выражение лица ни разу не смягчилось улыбкой. Да и вообще, он смотрел сквозь нее, как будто ее не существовало.

Что ж, она ему покажет! Рейчел не понимала, что творится с Гейбриелом, да и какая разница! В конце концов, это ее день и нужно получить от него как можно больше удовольствия.

И она пустилась во все тяжкие, танцуя с любым, кто попадался под руку, и, осушая бокал за бокалом шампанское, как будто боялась, что оно вот— вот кончится. Рейчел неистово смеялась над каждой мало-мальски остроумной репликой и не менее неистово флиртовала с каждым мужчиной, выказывающим к ней хоть малейший интерес.

Никакого эффекта! Гейбриел подпирал стену на другом конце гостиной и лишь хмурился, наблюдая за всем происходящим непроницаемо темными глазами. Заговорил он с ней всего один раз, когда Рейчел, проходя мимо, чтобы в очередной раз наполнить бокал, на минуту остановилась и сказала:

— Где ты все время прячешься? Тебе не кажется, что пора бы нам потанцевать?

— Мне кажется, что партнеров у тебя хватает.

— О да, я прекрасно провожу время, — заявила Рейчел, пряча за бравадой свое разочарование. — А сейчас извини, я хочу еще вина.

— Стоит ли? — предостерегающе сказал Гейбриел. — Может быть, хватит? Ты же знаешь, как ударяет тебе в голову шампанское.

Уловив содержащийся в этой фразе явный намек, Рейчел, с вызовом во взгляде, подняла свой бокал.

— Оно ударяет и в другие, более интересные части тела! — объявила она, сделав соблазняющее движение бедрами.

Но это только заставило Гейбриела нахмуриться сильнее.

— Мне кажется, нам надо поговорить, Рейчел.

— Поговорить? У меня есть более увлекательные занятия. Я наслаждаюсь жизнью!

— Тогда после приема, до того, как ты пойдешь спать! — Это прозвучало как приказ, и Рейчел скептически подняла бровь.

— Вряд ли твое предложение можно назвать романтическим, дорогой! Леди любят, чтобы за ними хотя бы немного поухаживали…

— Рейчел!..

Раздраженный тон его голоса подсказал Рейчел, что она заходит слишком далеко, а ей очень хотелось хотя бы некоторое время провести с ним вдвоем.

— Хорошо, после приема. — Но бунтарское на строение не покидало ее, и Рейчел не смогла удержаться от соблазна в качестве мести за отзыв о платье уколоть его еще раз. ~ Если, конечно, у меня не будет более заманчивого предложения, — заявила она и поспешила ретироваться до того, как разразится шторм, все признаки которого появились на лице Гейбриела.

Но худшее, как оказалось, было впереди. Спустя некоторое время, когда оркестр сделал перерыв и все пошли ужинать, Рейчел внезапно поняла, что Гейбриела нигде не видно. После осторожных, якобы непринужденных, расспросов выяснилось, что в последний раз его видели разговаривающим с Амандой Брайант, старшей сестрой одной из подруг Рейчел по колледжу.

— Она прямо пожирала его глазами, — сообщила ей Бекки со сладострастным наслаждением в голосе. — Он ведь такой привлекательный мужчина, а что собой представляет Аманда, ты сама знаешь.

Да, я знаю это слишком хорошо, с тоской подумала Рейчел. Сестра Бекки была высокой, знойного вида брюнеткой с роскошной фигурой, выгодно подчеркнутой облегающим платьем из черного бархата.

— А потом они ушли. — Бекки многозначительно вскинула брови, давая понять, что догадывается, почему именно они ушли. — Аманде было очень скучно. Я слышала, как она сказала Гейбриелу, что такие детские вечеринки не в ее вкусе…

Детские вечеринки? Нельзя было найти более подходящих слов, чтобы посыпать соль на раны Рейчел.

— Что ж, по сравнению с нами они действительно старые и чопорные, — сказала она, отчаянно пытаясь сохранить непринужденный вид. — Почти уже средних лет!

Однако Рейчел по— прежнему отказывалась видеть в поступке Гейбриела нечто большее, чем простую акцию прикрытия. В конце концов, говорила она себе, можно ли придумать лучший способ отвести подозрения их родителей, чем обратить свое внимание на какую-нибудь другую женщину. Подобное рассуждение могло бы помочь, если бы Рейчел удалось убедить себя, но этого не вышло. Вся заключительная часть приема оказалась испорченной, и она была только рада, когда гости разъехались по домам.

Гейбриел так и не появился, но, кроме виновницы торжества, его отсутствие, казалось, никого не волновало. Однако больше ждать Рейчел не могла, было уже почти утро.

— Если вы не возражаете, я пойду спать.

Она надеялась, что мать и Грег, наверняка считающие, что ей не терпится поделиться впечатлениями от приема, припишут ее поведение усталости.

— Я совершенно без сил! Спасибо вам за чудесный вечер.

Рейчел действительно устала, но почему— то никак не могла уснуть, поэтому услышала знакомые шаги на лестнице. Интересно, с замиранием сердца думала она, зайдет ли он ко мне. Но шаги проследовали мимо, ко второй лестнице в мансарду. Раздался звук вставляемого в замок ключа…

Долгое время Рейчел боролась сама с собой. Если сейчас подняться наверх, то это может оказаться ему только на руку. Он сможет посмеяться над ней, сказать, что надо иметь больше доверия к нему, или, что еще хуже, назвать ее поведение ребячеством. Гораздо лучше подождать и поговорить обо всем утром.

Но ей было как— то неспокойно. Она не знала, куда себя девать, и мысли о Гейбриеле только усугубляли положение.

Необходимо было увидеться с ним прямо сейчас. Даже если он поднимет ее на смех, это будет все— таки лучше, чем лежать в кровати как на иголках. Все, что ей нужно, так это то, чтобы Гейбриел заключил ее в объятия и сказал, что она ведет себя глупо. В конце концов, он ведь хотел с ней поговорить.

А потом, может быть, Гейбриел поцелует ее, как целовал прошлой ночью. Поцелует и покажет, что считает ее настоящей женщиной, а вовсе не ребенком…

Кровь закипела у нее в жилах, она соскочила с постели. Не позаботясь накинуть халат, Рейчел тихонько выскользнула из комнаты и слегка улыбнулась: храп Грега был слышен даже из дальнего конца коридора. В одно мгновение она взлетела по лестнице, ведущей в мансарду, но, почти достигнув цели, остановилась, моментально потеряв всю решимость.

Вдруг из— за двери послышался какой— то не то вздох, не то вскрик, и вновь воцарилась тишина.

— Гейб?

Не получив никакого ответа, Рейчел уже подумала, не показалось ли ей все это. Может, он вообще еще не возвращался, а она просто приняла желаемое за действительное. Но неожиданно раздался звук, в происхождении которого усомниться было невозможно, — скрип кроватных пружин, вызванных каким— то движением. И, внезапно обретя уверенность, она повернула ручку двери и открыла ее.

— Гейб,

Опять раздался какой— то странный звук, похожий на хихиканье, как будто кто— то уткнулся головой в подушку.

— Гейб, ты здесь?

— Что тебе нужно, Рейчел?

Резкий, раздраженный голос раздался из темноты так неожиданно, что она отпрянула, как испуганная кошка. Его тон был так холоден, что, несмотря на теплую августовскую ночь, по спине ее пробежал холодок.

— Я… Просто я захотела тебя увидеть.

— Увидеть меня? — Теперь в его голосе звучала угроза. — Какого черта…

— Гейб, пожалуйста! Я только хочу…

Слова замерли у нее на губах, потому что в этот момент Гейбриел приподнялся в постели и резким движением включил стоящую на столике возле кровати лампу.

Моргая от внезапно вспыхнувшего света, Рейчел не могла поверить своим глазам. Не может же быть…

Гейбриел сидел на кровати, грудь его была обнажена, волосы всклокочены. А рядом с ним, слегка приподняв голову с подушки и сверкая оливковой кожей, с распухшими от поцелуев губами, с распущенными волосами, беспорядочно падающими на бесстыдно обнаженную грудь и плечи, лежала Аманда Брайант!

Гейб! Рейчел хотела произнести его имя, но язык не повиновался ей, хотя она уже открыла рот.

— В чем дело, крошка? — спросил он с ненавистным ей сарказмом. — Не можешь уснуть? Что ж, если ты хочешь, чтобы я прочитал тебе на ночь сказку, то извини, не получится. Как видишь, я сейчас занят… — И, повернувшись к лежащей рядом с ним женщине, нарочитым движением провел рукой по ее полной груди, мрачно улыбнувшись при виде ответной реакции. — У меня есть дело… взрослое дело, которое мужчина и женщина…

Но Рейчел, не в силах выслушать эти жестокие слова до конца, повернулась и кинулась в свою комнату, как будто за ней гнался сам дьявол. Слава Богу, ни мать, ни Грег не проснулись.

Если бы они пришли выяснять, что случилось, Рейчел не смогла бы объяснить своего состояния…

Вернувшись мыслями в настоящее, Рейчел беспокойно заворочалась в постели. Одно воспоминание о событиях той ночи причиняло такую боль, что тонкая ткань простыни показалась ей грубой, как абразивная шкурка. Но глаза навернулись жгучие слезы.

Для нее до сих пор оставалось загадкой, каким образом она пережила следующие несколько дней. В одном, по крайней мере, Гейбриел тогда помог ей. Он почти не появлялся дома и пропадал либо на работе, либо неизвестно где — с Амандой, как предполагала Рейчел, — и у нее не было необходимости говорить с ним.

А потом, через две недели после страшной ночи, Гейбриел в последний раз крупно поссорился с отцом и вообще ушел из дома. Ей пришлось выдержать еще одно ужасное столкновение с ним, а потом он исчез, и не только из дома, но, как полагала Рейчел, и из ее жизни.

Постепенно, не сразу, но ей удалось— таки оправиться, похоронить прошлое. Однако стечение обстоятельств столкнуло их вновь, и похоже было, что придется пройти через жестокие испытания еще раз.

Первое, что попалось на глаза Рейчел, когда она вернулась из колледжа, был чемодан. Он стоял у стены внизу главной лестницы, и она остановилась как вкопанная. На какой— то момент ей показалось, что время вернулось назад, к тому, что произошло спустя две недели после ее дня рождения. Тогда, раздираемая обуревающими ее страстями, Рейчел почувствовала лишь невообразимое облегчение. Сейчас она отнюдь не была так уверена в этом.

— Что это значит?

Вопрос она адресовала Гейбриелу, спускающемуся по лестнице с маленьким кожаным чемоданчиком в руках.

— Как видишь, я уезжаю.

— Уезжаешь? — Мысли ее путались. — Куда?

— Возвращаюсь в Штаты.

Голос его звучал холодно и спокойно. Однако ответ, как она заметила, последовал с некоторой задержкой.

— Но почему? Из— за завещания?

Рейчел сама до сих пор никак не могла опомниться. Она, конечно, знала, что сразу после бракосочетания в больнице Грег позвал своего адвоката и в присутствии двух медсестер в качестве свидетельниц изменил завещание. Но она предполагала, что он просто каким— то образом разделил свое состояние между новой женой и сыном. Каково же было ее удивление, когда стало известно, что она тоже получила равную с ними долю.

— Завещание? — Гейбриел неприятно рассмеялся. — Я другого и не ожидал.

— Значит, ты не в обиде на то, что я получила собственную мастерскую? — Вместе с весьма приличным месячным содержанием это давало ей возможность безбедно прожить всю оставшуюся жизнь.

— О, Рейчел… — На сей раз его смех прозвучал мягче и несколько веселее, что, как ни странно, показалось ей еще обиднее. — Если ты так думаешь, то, значит, совсем меня не знаешь. Я действительно рад, что ты получила все это. И вполне заслуженно, как, впрочем, и твоя мать. Вопреки всему вы любили этого старого упрямца, хотя даже я порой не выдерживал его несносного характера.

— Не так уж трудно было его любить.

— Мне лучше знать. — Гейбриел криво улыбнулся. — И если бы он этого не сделал, мне пришлось бы самому отдать необходимые распоряжения. Одно только… — Он оборвал себя на полуслове, видимо передумав заканчивать предложение. — Я рад за тебя, Рейчел. — Его голос звучал совершенно искренне.

— Тогда почему ты уезжаешь?

— Мы же решили, что будет лучше, если я поскорее уеду.

— Мы решили? — "Я ничего не решала! — вскричала она про себя. — Ничего!

— Ты дала мне понять, что между нами ничего не было.

— Но ты не должен…

— Рейчел, — терпеливо сказал Гейбриел, — меня ждет дело.

Мысль о возможности потерять его еще раз, не увидеть еще четыре с половиной года, а может быть, и никогда, показалась ей нестерпимой.

— Без сомнения оно может подождать еще пару дней.

— Рейчел, не надо!

— Это из— за того, что произошло вчера? — поспешно спросила она, понимая, что у нее нет времени на раздумья. — Потому что, если так, тогда, как ты заметил, мы сошлись на том, что ничто не…

— Да, все верно. — Он медленно кивнул. — Но я не могу гарантировать, что сдержу обещание.

Никакие другие слова не могли бы заставить ее сердце забиться сильнее, дыхание участиться, а щеки порозоветь.

— Тогда не уезжай, — тихо прошептала Рейчел.

Повинуясь какому— то внутреннему импульсу, она подошла к нему и, не обращая внимания на его видимое недовольство, обняла за талию.

— Рейчел… — На этот раз в голосе Гейбриела звучало предупреждение.

Она решила не обращать внимания и на это тоже. Каким— то непонятным образом, несмотря на всю боль и страдания прошлого, в ней появилась новая решимость, новая уверенность и новая сила.

Что бы там между ними ни произошло, Рейчел сохранила какие— то чувства к этому человеку, желала его. Но на сей раз это были чувства взрослой женщины. И все ее инстинкты говорили о том, что их влечение взаимно, но по каким— то причинам Гейбриел не желал признавать очевидного.

— Не уходи, — прошептала Рейчел, поднимая голову и встречаясь с ним взглядом. — Пожалуйста, не уходи.

— Нет, Рейчел. Я же сказал тебе, что это не должно произойти…

Спокойствие, с которым он убрал ее руки, было хуже любого насилия. Ранее она уже встречалась с проявлением подобного самообладания, и тогда оно тоже привело Рейчел в отчаяние. Теперь, когда она хотя бы могла справиться со своим отчаянием, к ней вновь пришли воспоминания. Четыре с половиной гола назад, когда все было точно так же: билет заказан, багаж упакован, в последнюю минуту он задал ей последний, самый жестокий, вопрос:

— Насчет того, что между нами произошло, Рейчел… Обычно я не бываю столь неосторожен.

Могу ли я быть уверен в том, что моя дурацкая несдержанность осталась без последствий?

Последствий?.. Если ей требовались еще доказательства его истинного отношения к тому, что случилось между ними той ночью, — слишком много чести называть это любовью, — он их предоставил. То, что для нее было бы ребенком, зачатым в любви, для него явилось бы источником проблем и неудобств, с которым следовало разобраться так же быстро и без лишних эмоций, как и с любой деловой проблемой.

— Если ты спрашиваешь, беременна ли я, — ответила Рейчел губами, одеревеневшими отболи, которую она пыталась от него скрыть, — то успокойся, я не беременна.

Она сказала бы то же самое, даже если бы действительно носила его ребенка. Но она сказала правду и даже не была уверена, почувствовала ли облегчение или обрадовалась, что та ночь окончилась без всяких непредвиденных осложнений.

— Слава Богу! — выдохнул он, и ее передернуло от омерзения.

— Почему ты благодаришь Его, Гейб? — бросила она с горечью в голосе. — Потому что теперь имеешь возможность посвятить свое время новой любовнице? Женщине, которую действительно хотел все это…

— Новой любовнице? — повторил Гейбриел с едким цинизмом, и по его тону Рейчел поняла — если она имела наглость присвоить себе титул его любовницы, то жестоко ошиблась.

Он не удостаивал ее даже этим, даже на самый короткий срок. Все, что ему было нужно, — переспать с ней одну ночь.

В кульминационный момент она, может быть, и доставила ему несколько моментов физического наслаждения… Если вообще доставила. В конце концов, ее невинность, должно быть, помешала ей отвечать ему с той страстностью, к которой он привык. Сравнительно с такими опытными женщинами, как Аманда, она скорее всего принесла ему разочарование.

— Ни в коем случае! — К своему ужасу, Рей чел вдруг поняла, что выражала свои мысли вслух.

— Ты очень чувственная девушка, Рейчел, и когда-нибудь доставишь какому-нибудь счастливцу массу… — Внезапно он оборвал фразу, лицо его стало непроницаемым, так что у нее не было никакой надежды догадаться, как именно он хотел закончить ее. — А если уж говорить о возможностях, — продолжил он в несколько другом тоне, — тогда то же самое применимо и к тебе. У тебя будет возможность выбрать любого мужчину, которого ты только захочешь…

«Неправда! — беззвучно выкрикнула она. Неправда!» Как это может быть правдой, если единственный мужчина, которого она желала, находился здесь, перед ней? Если он только что объявил, что рассматривает их отношения не более чем «глупой потерей самообладания»?

— Теперь, когда ты посвятил меня в искусство любви… Ты это хотел сказать? О, конечно, отныне я смогу порадовать всем, чему ты меня научил, другого избранника!

Когда при этих словах его глаза, как от удара, закрылись, Рейчел испытала злобное удовлетворение. Но мгновение спустя они уже были вновь открыты и гневно смотрели на нее.

— Надеюсь, что для этого ты слишком себя уважаешь!

— В твоих устах это звучит несколько лице мерно, тебе не кажется? Мне уже поздно изображать из себя добродетельную девственницу. На побелевшем лице Гейбриела черным огнем горели глаза. Уголок рта нервно подергивался.

— Слишком поздно, — согласился он безжизненным голосом. — Действительно слишком поздно. Но хочу тебя предупредить, Рейчел. Если ты рассчитываешь в будущем поддерживать со мной знакомство, забудь об этом. Считай, что меня просто никогда не существовало на свете.

Она пыталась. Господи, как она пыталась! Но вырвать его из памяти оказалось невозможно. Вот и сейчас, четыре с половиной года спустя, Рейчел испытывала те же самые чувства, что и раньше.

Вызывающе подняв голову, она уставилась ему прямо в глаза.

— Почему ты не скажешь мне правду, Гейб? Признайся, этого ведь и не произошло? Ты ни чего не почувствовал тогда, не так ли?

— Боже мой, Рейчел, что ты такое говоришь!

Этот сдавленный крик, ошеломленное выражение лица, должны были бы до некоторой степени облегчить боль ее страдающего сердца. Но как ни странно, произошло совершенно обратное. Вместо того чтобы хоть как— то успокоить ее, это взбаламутило горечь, накопившуюся в душе Рейчел, вынесло на поверхность давным— давно и глубоко запрятанные мысли.

— Я имею в виду ту ночь… Ты никак не ожидал от меня такой прыти в сочетании с полнейшей наивностью, да?

— Ты застала меня врасплох. Мы оба были не совсем трезвы, и я плохо помню, что со мной тогда случилось. — Появившиеся в его голосе нотки мрачной иронии больно резанули по ее и так кровоточащему сердцу.

— Ту ночь, — повторила Рейчел, не зная, пред почтительнее ли думать, что его действия мотивировались потерей контроля над собой в порыве чувственности, а не намеренным, бессердечным соблазнением. — А позднее?

В выражении его лица что— то изменилось, но лишь на мгновение. Так что она заметила только быстрое, инстинктивно— защитное движение век. Только впоследствии Рейчел поняла, что это было попыткой скрыть какое— то чувство.

— Позднее? — продолжала настаивать Рейчел, хотя понимала, что обрекает этим себя на лишние муки. — Что ты скажешь о ночи после приема по случаю моего дня рождения? О ночи с Амандой? Тогда ты занялся с ней любовью по тому, что «был не совсем трезв»? — Она ядовито подчеркнула последние слова. — И тоже «не помнишь, что с тобой случилось»?

— Нет. — Гейбриел энергично затряс головой. — Тогда я совершенно точно знал, что делаю.

Даже несмотря на то что она сама вынудила его ответить на свой вопрос, Рейчел все— таки никак не могла поверить услышанному. Это не могло быть правдой! Так не должно быть. Вынести такое ей не по силам.

— Ты знал…

Рейчел попыталась сломить его оборону, прорваться туда, где он прятал свои секреты. А вместо этого достигла лишь того, что рухнули ее собственные бастионы и она осталась беззащитной перед ним, перед болью, которую он мог ей причинить. Ей нечем было защититься от мук, которые доставляло ей каждое его слово.

— Скажи мне правду, Гейб.

— Это и есть твоя чертова правда!

Отойдя от нее, он засунул руки в карманы джинсов и уставился в окно.

— Нет!

Чтобы не слышать звука его голоса и ужасных слов, Рейчел хотелось закрыть уши ладонями, и она с трудом удержалась от этого.

— Скажи мне, что все было совсем не так, как мне кажется! Скажи, что все получилось случайно, что она пришла в твою комнату…

— Как это сделала ты?

Трудно было не обратить внимания на его гнусное замечание, но Рейчел это удалось — хотя и с трудом. Иначе конец всему, иначе придется признать, что он нанес ей окончательное поражение.

— Скажи, что ты был пьян… или спал…

Она понимала, что хватается за соломинку, но без этой слабой поддержки ей неминуемо придется пойти ко дну в третий раз, и тогда ледяные воды отчаяния окончательно сомкнутся над ее головой.

— Скажи мне, что я просто вошла в неподходящий момент, — продолжала умолять Рейчел. — Еще секунда— другая, и ты бы понял, в чем дело, и попросил бы ее убраться… Пожалуйста, скажи мне это! Или дай любое другое объяснение, и, каким бы невероятным оно ни было, я изо всех сил буду стараться поверить ему!

Воцарилось долгое, напряженное молчание, нервы Рейчел были так натянуты, что, казалось, вот— вот порвутся. Тяжело вздохнув, Гейбриел повернулся к ней, мышцы его лица были напряжены, обтягивающая скулы кожа побелела.

— Очень соблазнительная возможность, — бес страстно произнес он. — Но я не хочу тебе лгать.

Рейчел почувствовала себя так, будто получила сильнейший удар под ложечку. С трудом собравшись с силами, она выдавила:

— Тогда что же…

— Все было именно так, как ты видела. — Он тщательно выговаривал каждое слово: — Это не было случайностью, и меня ни в коем случае нельзя назвать пострадавшей стороной. Наоборот, я был движущей, так сказать, силой всей этой чертовой заварухи. — На его губах появилась кривая усмешка. — И нельзя сказать, чтобы я был пьян. Может, я и пытался напиться в ту ночь до бесчувствия, но, к несчастью, мне это не уда лось. Так что ни в коем случае нельзя сказать, что меня использовали.

На этот раз Рейчел действительно закрыла уши ладонями. Но Гейбриел насильно опустил ее руки, заставляя слушать. Его холодные, безжизненные слова отзывались в ее голове ударами молота.

— Аманда вовсе не соблазняла меня… Инициатива принадлежала мне, и только мне. Вот тебе правда, дорогая, чистая, ничем не прикрытая правда!.. О, Рейчел… — Он осторожно коснулся пальцем ее щеки, стирая катящуюся по ней слезу. Только сейчас Рейчел поняла, что плачет. — Я не стою этого, дорогая, поверь мне, совершенно не стою. Не прошло и двух дней, как я бросил тебя и ушел к другой и сделал бы это опять, повторись подобная ситуация еще раз. Поэтому— то я тогда и уехал в Штаты. И именно поэтому должен уехать опять.

Отпустив ее руки, Гейбриел повернулся, взял свой багаж и, не оборачиваясь, вышел из дома. Хлопнула дверца машины, раздался рев мотора, и Рейчел поняла, что это конец.

Теперь она знала, почему все это было для нее так важно, зачем ей понадобилось просить, умолять Гейбриела объяснить ей происходящее. Рейчел до сих пор любила его, любила все эти четыре с половиной года, несмотря на боль, на заверения в ненависти к нему. Правда была в том, что она не переставала любить Гейбриела и никогда не перестанет.