— Тебе придется простить меня: сегодня я не в настроении предаваться любовным забавам.

— О чем ты говоришь? — Натали не могла поверить услышанному. Все еще надеясь, что это шутка, она придвинулась к мужу, вглядываясь в его затененное лицо. — Я ничего не понимаю!

Этого просто не могло быть! Ведь она же чувствовала, видела его возбуждение, слышала прерывистое хриплое дыхание. Натали робко протянула руку, но встретила только пустоту.

Этьен укрылся одеялом, и Натали не могла видеть, как сжались его кулаки. Он умирал от желания, чувствуя в теле тупую боль неудовлетворенности. Но гордость не позволяла отдаться страсти.

Конечно, он мог заняться любовью со своей женой, это было так естественно, так просто. Но это было совсем не то, чего он хотел на самом деле. Обжигающая страсть подменяла истинные чувства.

Каждый раз Этьен получал огромное физическое наслаждение, но не больше. Их близость оставляла в душе привкус разочарования и горечи. Ему нужно было не прекрасное нежное тело Натали, а ее сердце. Вернее, ему нужна была она вся — грустная, радостная, капризная, злая, любая, но вся.

И он боялся, что однажды, потеряв над собой контроль, скажет об этом. Поэтому Этьен и задерживался на работе допоздна: даже сотрудники компании уже начали удивляться его излишней увлеченности делами. Но это была единственная возможность как можно реже видеть Натали. Этьен знал, что, оказавшись с ней в одной постели, он, в конце концов, сдастся, падет к ее ногам — и это будет начало конца.

— Объясни же мне, что случилось, — растерянно попросила Натали. В бледном свете слезы на ее ресницах казались крошечными алмазами. — Что с тобой? Ты больше не хочешь меня?

Если бы Этьен только мог признаться, что хотел эту женщину так, как ни одну другую в своей жизни. Что она пробудила в нем неутолимый голод — по ее телу, запаху, голосу…

Нет! Его любовь достойна большего, чем механическое удовлетворение страсти. Пусть даже это любовь неразделенная. Этьен вдруг с ужасом и ненавистью подумал, что, отдаваясь ему, Натали представляет рядом с собой другого мужчину, Поля, например. Его, а не мужа, она ласкает и целует, ему дарит наслаждение. Эта мысль была мучительна и причиняла нестерпимую боль.

— Послушай, я же сказал, что не в настроении сегодня.

Встретив недоверчивый взгляд Натали, Этьен проклял свое тело: оно явно свидетельствовало о другом, и даже одеяло не могло скрыть всех признаков возбуждения.

— Но ты не прикасался ко мне уже несколько недель!

Да, он не ласкал Натали наяву. Но в своих потаенных мечтах Этьен ни на мгновение не выпускал ее из рук. Разбирая в кабинете документы или ведя совещание, он мысленно прикасался ко всем изгибам и нежным впадинкам ее тела. Это уже стало походить на наваждение:

Этьену больше нравилось в придуманном мире, ведь там Натали отвечала ему взаимностью.

— Мы не можем заниматься любовью постоянно.

— Но мы вообще ею не занимаемся! Мы спим в одной постели, как брат и сестра. Но позволь напомнить, что мы все-таки женаты.

— Да, женаты, — подтвердил Этьен с саркастическим смешком. — Вот что случается, когда ты подписываешь ничтожный клочок бумаги: романтизм уступает место суровой действительности. Мечта превращается в унылые будни…

— Твои философские рассуждения не имеют к нам никакого отношения. Ты не настоящий муж, я не настоящая жена — мы просто притворщики.

— Что ж, ты сама все сказала.

Этьен не первый раз слышал эти горькие слова, но боль не притуплялась. Во всяком случае, напряжение спало: теперь он мог встать с постели, не демонстрируя Натали слишком явственных признаков своего желания. Встать и уйти, потому что у него не было сил продолжать этот разговор. Но надо было удостовериться, что Натали не станет его удерживать. Необходимо поставить точку — хотя бы на сегодняшнюю ночь.

— Притворщики мы или нет, не важно. Но привычка может погубить даже самую горячую страсть. Посмотри, во что ты одеваешься. — Этьен с пренебрежением указал на пижаму Натали.

— Я… — Она смущенно провела рукой по вытертой ткани старой розовой пижамы с синими слониками на рукавах. Натали надевала ее, когда настроение было особенно плохим: наверное, в память о беззаботном детстве. — Просто я очень замерзла…

— Неужели? И это в доме с центральным отоплением? До батареи дотронуться невозможно!

Этьен неожиданно вскочил, отбросив одеяло, и быстрыми шагами пересек комнату. Он надел халат, туго завязав пояс, и направился к двери. Натали с недоумением смотрела ему вслед.

— Ты не должен сейчас оставлять меня одну! — воскликнула она. — Я не хочу, чтобы ты уходил.

— Ты не можешь мне ничего запретить! — холодно бросил он и, прежде чем Натали успела возразить, быстро вышел из спальни.

С минуту она лежала, прислушиваясь к затихающим в коридоре шагам, без мыслей и без чувств. Но сознание возвращалось, и вместе с ним возвращалась мучительная боль: словно она находилась под наркозом, а теперь наркотический дурман прошел. Но больше всего Натали потрясла бесстрастность Этьена: он ни в чем не упрекнул ее, но и не дал ни одного шанса.

Она сама виновата в том, что произошло. Натали настолько привыкла к постоянной готовности мужа заниматься любовью — везде и всегда, — что его сегодняшний отказ потряс ее до глубины души. Что она сделала не так, где ошиблась?

Возможно, стоило быть более настойчивой или, наоборот, более сдержанной. Но ведь Этьен хотел ее, это невозможно было не почувствовать. Что-то заставило его сдержаться — обида, гнев, разочарование? Натали так надеялась, что желание когда-нибудь перерастет в нечто большее. Но может ли секс послужить достаточной основой для любви? Тысячи людей до нее пытались разрешить эту загадку, и каждый находил свой ответ.

Но если Этьену нужно только ее тело, Натали готова была отдать себя полностью. Пусть его влечет лишь наслаждение, но однажды он поймет, что для счастья ему нужна именно эта женщина. Правда, времени остается все меньше: если за несколько месяцев Натали не удастся разжечь любовь в сердце мужа, он покинет ее навсегда. Навсегда — какое страшное слово! Она всхлипнула, вытирая с лица слезы, но тут же решительно тряхнула головой. Она не уступит, она будет бороться за свою любовь до последнего дня. Она молода, красива и желанна — не так уж мало для начала. Но она станет еще лучше, ведь и средств, и возможностей для этого было достаточно.

— Да, спасибо.

Натали улыбнулась кассиру, который смотрел на нее с нескрываемым восхищением, и собрала с прилавка пакеты. Она истратила уйму денег на покупки, но жалеть о них было глупо. Все это пригодится в ее борьбе за сердце равнодушного зеленоглазого мужчины. Во всяком случае, она очень на это надеялась. Натали открывала второй фронт и переходила в наступление.

С самого утра она была занята: сначала парикмахерская, потом сауна и салон красоты, потом поход по лучшим магазинам Парижа. О таком времяпрепровождении могла бы мечтать каждая женщина. Но для Натали это имело только одно значение — понравиться Этьену, ошеломить, взять штурмом крепость его безразличия.

Она немного устала от всей этой суеты, ноги подкашивались и очень хотелось пить. С трудом удерживая пакеты, Натали вышла на улицу, оглядываясь по сторонам в поисках кафе, где можно было бы выпить чего-нибудь холодного и посидеть в тишине. Она прошла несколько кварталов и, увидев знакомый маленький ресторанчик, вошла. Посетителей было немного, и официант сразу провел ее к столику у окна. Натали устало опустилась на диван и огляделась. Внезапно она замерла, синие глаза расширились от изумления.

— Этьен? — прошептала Натали. — Но что он здесь делает?

Она, конечно, знала, что ее муж часто заходил сюда со своими сослуживцами, чтобы обсудить за обедом деловые вопросы, или с друзьями, чтобы поболтать в спокойной обстановке. В самом начале их знакомства он приглашал сюда и Натали, но это было так давно…

К тому же сейчас рядом с Этьеном сидел не кто-то из работников компании или приятелей. Натали сразу узнала эти пышные черные волосы и приторный запах духов, перебивавший даже ароматы крепкого кофе и сигарного дыма. И резкий звенящий смех, и вкрадчивый сладкий голос.

Одетта! Мачеха Этьена, которую он, по его словам, ненавидел всей душой. Но тогда почему они сидят здесь вместе и почему эта женщина нежно поглаживает руку чужого мужа?

Первым паническим желанием Натали было немедленно выбежать из зала. Но, во-первых, она чувствовала, что не сможет сейчас сделать ни шага. А во-вторых, боялась, что Этьен обернется и узнает ее. Но почему они здесь вдвоем?

Одетта и Этьен, мачеха и пасынок. Он ни разу за все это время не упоминал имени Одетты, не говорил, что видится с ней. Неужели он что-то скрывал от Натали? Ей стало страшно при мысли, что поздние возвращения мужа домой объяснялись этими тайными встречами. Значит, не дела задерживали его на работе. Но что может связывать этих двух людей? Неужели…

— Прошу извинить меня. — Мягкий мужской голос донесся до Натали как сквозь туман. — С вами все в порядке?

— Да, спасибо. — Она подняла глаза на подошедшего официанта и слабо улыбнулась ему. — Все нормально, просто я немного устала.

— Принести вам что-нибудь выпить?

— Только стакан сока, пожалуйста. Официант, кивнув, отошел. Натали с облегчением и ужасом увидела, что Этьен, взяв Одетту под руку, выходит из ресторана. Они были так заняты друг другом, что не обращали на окружающих никакого внимания. Оживленно беседуя, они сели в подъехавшее такси.

Натали прижала ладонь к губам, чтобы сдержать крик. Куда они едут — в гостиницу или домой к Одетте? Она вдруг вспомнила, как в день свадьбы эта женщина смотрела на Этьена: так смотрят на желанного мужчину, а не на пасынка. В ее взгляде были вожделение и неудовлетворенность. Если бы не замужество, позволившее Этьену откупиться от мачехи, у Одетты были бы все шансы заполучить его. Ради спасения компании он продал свою свободу Натали. Кто поручится, что на ее месте не могла бы оказаться любая другая?

Быстро, не чувствуя вкуса, Натали допила принесенный сок, бросила на стол деньги и выбежала на улицу. Ей хотелось одного: поскорее добраться до дома и убедиться, что все произошедшее дурной сон, что Этьен сидит в кресле со свежей газетой и чашечкой кофе, что он ждет ее…

Дома было пусто и тихо. Натали, переодевшись, долго разглядывала себя в зеркале. Новая прическа, великолепный макияж, кружевной бледно-сиреневый пеньюар. Только глаза немного покраснели, но это поправимо. Она не позволяла себе думать о самом худшем: что Этьен сейчас лежит в постели со своей любовницей и дарит ей ласки, которых Натали была лишена так долго.

После первого потрясения она твердо решила не поддаваться панике. Еще не все потеряно, ведь не зря же она провела полдня, наводя красоту и покупая наряды. Точно ничего не было известно, не имелось никаких доказательств связи Этьена и Одетты. Возможно, Натали стала свидетельницей обычного делового обеда. Гадать бесполезно. Одно она знала точно: она будет всеми силами бороться за свою любовь и не отступит ни перед чем. Скорее усталая, чем успокоенная, она забралась в постель, прихватив несколько журналов, и принялась ждать. Но где-то в глубине сознания затаился страх нового предательства.

В первом часу ночи Натали услышала, как хлопнула входная дверь. Затем послышался какой-то странный звук, будто что-то упало, невнятный голос, неуверенные шаги на лестнице. Через мгновение Этьен вошел в спальню и, увидев Натали, остановился, прислонившись к стене и насмешливо ухмыляясь.

— Надо же, моя верная жена снова ждет меня! Как это приятно, как благородно. Заблудший муж вернулся, дорогая!

Натали смотрела на него с изумлением. Куда исчез хладнокровный деловой человек в отлично сшитом костюме, всегда гладко причесанный и аккуратный? Перед ней, слегка пошатываясь, стоял растрепанный мужчина с взъерошенными волосами и диким, каким-то звериным взглядом. Галстук съехал набок, на рубашке не хватало двух пуговиц, распахнутый пиджак был в пятнах.

— Ты совершенно пьян, — резко сказала Натали.

Внезапно глупая, безумная мысль посетила ее. Если он провел время с Одеттой в таком состоянии, вряд ли он был способен заниматься любовью. Если же он напился после всего, значит, секс не доставил ему ни удовольствия, ни облегчения. Или же он пил где-нибудь в одиночестве, пытаясь утопить в алкоголе все свои проблемы и горести. В любом случае, Натали впервые увидела своего мужа таким.

— Господи, как же ты вел машину? — Запоздалый страх за жизнь Этьена заставил ее на мгновение забыть об обиде.

— Я пьян, но не глуп. Я взял такси. — Он отсалютовал Натали рукой и едва не упал от резкого движения. — Но все равно спасибо за заботу.

— Я беспокоюсь не за тебя, а за людей, которых ты мог встретить на дороге. — Видение искалеченного тела мужа ушло из ее сознания, и Натали заговорила более уверенно. — Было бы ужасно, если бы из-за тебя кто-нибудь пострадал.

— Теперь уже не важно. Тогда меня больше волновало, смогу ли я найти свою спальню…

Не имело смысла разговаривать о чем-либо сегодня ночью. Натали понимала, что Этьен сейчас не способен осмысленно отвечать на вопросы. К тому же она знала, в каком напряжении он пребывал все эти дни, и боялась спровоцировать своими словами вспышку гнева, да еще и усиленного алкоголем.

— Я даже начал сомневаться, что меня дома действительно ждет любящая жена. — Этьен наконец сумел оторваться от стены и на подкашивающихся ногах добраться до постели.

— Ну, теперь ты видишь меня во плоти. Это замечание подействовало, мгновенно изменив настроение Этьена. Он неуверенно протянул руку и прикоснулся к черному шелку ночной сорочки, купленной Натали сегодня днем специально для страстной, как она думала, ночи. Он стянул бретельку с ее плеча и положил ладонь на обнажившуюся грудь.

— И то, что я вижу… — Этьен легонько сдавил кончиками пальцев розовый бутон соска. — Это…

Он замолчал, подбирая слова, которые могли бы выразить его чувства. Натали затаила дыхание: она не знала, торжествовать ей или нет. С одной стороны, она уже одержала маленькую победу, начиная претворять в жизнь свой план завоевания мужа: он явно хотел ее. С другой стороны, он был слишком пьян и плохо соображал, что делает.

— Это великолепно! Ты стала еще прекраснее. Просто невероятно… — глухо пробормотал Этьен.

Но внезапно, словно очнувшись от сна, он тряхнул головой и отдернул руку. Отвернувшись, он глубоко вздохнул и вскочил с постели.

— Что же ты делаешь, дорогая? — тихо и спокойно спросил Этьен. Казалось, от его опьянения не осталось и следа. — Пытаешься меня соблазнить, да?

У Натали сжалось сердце. Да, она отчаянно хотела его, она старалась понравиться. Но вместо страсти увидела в глазах мужа холодное пренебрежение. Неужели он догадался о ее хитроумном плане?

— Нет, пожалуйста…

— Что — нет? — Он язвительно усмехнулся. — Теперь я узнаю свою жену. Теперь…

— Ты ложишься или нет?

Натали не могла больше выдерживать презрительного взгляда Этьена. Отодвинувшись к краю кровати, она, как приговора, ждала ответа. Секунды тянулись нестерпимо долго, и, когда ее терпению почти пришел конец, Этьен уверенно направился к двери и, только взявшись за ручку, ответил:

— Нет. — В его голосе не слышалось ни малейшего сожаления. — Я буду ночевать не с тобой и не в этой постели. Мне надо как следует выспаться, а здесь это невозможно.

— Почему? — робко спросила Натали. — Я ничем не помешаю тебе.

— В самом деле? — Этьен недоверчиво покачал головой. — Я так не думаю. В любом случае, мне надо рано вставать. Придется самому вести трейлер с тиражом нового романа в Берлин. Это очень срочно, иначе может сорваться удачная сделка.

— Ты поведешь трейлер? Но почему? — От изумления Натали забыла обо всех своих планах.

— Больше некому. Профсоюз водителей неожиданно объявил забастовку, завтра никто не выйдет на работу. А я единственный, у кого есть не только права, но и лицензия на вождение трейлеров.

Натали не поверила ему: где это видано, чтобы владелец процветающей компании лично садился за руль грузовика? Скорее всего, Этьен придумал эту причину из нежелания проводить выходные дома, рядом с женой.

— Я еду с тобой! — торопливо воскликнула Натали. Эта мысль показалась ей превосходной.

— Нет!

Отказ был решительным и холодным, что подтверждало ее опасения. Этьен не хотел видеть Натали возле себя. Но она не стала обращать на его ответ внимания.

— Да! Скажи “да”, пожалуйста! Я никогда не ездила в таких огромных машинах! Возьми меня с собой, я очень тебя прошу.

Когда она так смотрела своими огромными ярко-синими глазами, Этьен не в силах был отказать. Будь он более трезвым, ни за что не согласился бы на это путешествие вдвоем. Нашел бы тысячу причин, чтобы ответить отказом. Но, обернувшись уже с порога спальни, он только сказал:

— Я выезжаю в шесть утра. Спокойной ночи.