С мертвых не спросишь

Похоже, лежал я на какой-то металлической полке, прямо на голых ребрах. Но что же дальше? Я нащупал невысокий деревянный барьер, над ним брезент на металлических стойках.

Схватившись за стойку, я очень осторожно поднялся на ноги. Невидимый мир вокруг закачался, под ногами скрипнули жидкие доски. И тут я понял, что стою в кузове грузовика.

Не знаю, сколько времени ушло, чтобы наощупь добраться до заднего борта и с величайшей осторожностью спуститься. Теперь подо мной был твердый бетонный пол, над головой – какая-то крыша.

Где-то вдалеке светился неясный прямоугольник, и я, с трудом переставляя ноги, направился к нему. Затем наткнулся на машину, потом на другую, и, наконец, стал подниматься по наклонному пандусу к холодным фонарям, вдыхая свежий воздух.

И тут меня вырвало.

Возможно, оттого голова немного прояснилась.

Я сел на прямо на землю и стал смотреть вокруг на ярко освещенную безлюдную улицу, автомобили на стоянке, деревья на углу в свете фонарей. Я выбрался из гаража под недавно выстроенным многоквартирным домом в районе Примроуз-Хилл – всего в полумиле от своей собственной квартиры. До дома моего знакомого врача было так же близко, как до Луны.

Собравшись с силами, я встал на ноги.

11

Сидя в ногах моей кровати – точнее, своей кровати для гостей – он спросил:

– Ты хоть помнишь, что было прошлой ночью?

– Еще бы. Ты жуткий живодер – боль была адская.

– Разумеется. – Хоть Алекс перебрался в Лондон из южной Шотландии лет двадцать пять назад, он все еще говорил с акцентом. – Ты сам сказал, что тебя накачали пентоталом. Поэтому я не рискнул на обезболивание. Где тебя учили ломать иголку шприца – в разведке?

– Там только советовали. Но перед операцией ты даже не налил мне виски, скупой черт.

– По той же причине, – спокойно ответил Алекс, наклонился и внимательно взглянул мне в глаза. – Ну вот, сейчас все в норме.

Он протянул мне стакан с какой-то коричневой жидкостью.

– Не сомневаюсь, что это твой обычный завтрак, хотя для нормальных людей сейчас уже время обеда.

Я подозрительно понюхал содержимое стакана, но там оказался настоящий шотландский виски.

– Спасибо, Алекс. За твое здоровье!

При первом же глотке меня пронзила боль в горле и где-то внутри.

Он кивнул.

– Все правильно – от сильного удара в солнечное сплетение некоторое время будет болеть живот. С горлом то же самое.

Я стал пить виски по капельке.

– Теперь, – сказал Алекс, – давай решим, как быть с полицией.

– Ты уже сообщил обо мне?

– Нет еще. У нас ведь нет закона, который запрещал бы человеку сломать иголку шприца в собственной руке – хоть это фокус не из легких. К тому же всегда можно упасть и удариться об что-то животом. Но как быть с шеей? Если допустить, что можно с такой силой сдавить собственную артерию, тогда нетрудно самому себя и изнасиловать.

Я улыбнулся – даже это резануло болью горло.

– Алекс, я сам бы побежал в полицию, если бы это что-то дало. Но тут орудовали профессионалы, где их теперь искать?

Внезапно мне в голову пришла одна идея.

– Как думаешь, тот, со шприцем, был профессионалом?

Алекс задумался.

– Найти вену на руке ничего не стоит – они у тебя довольно заметные. Но вот вводить по капле пентотал, удерживая человека на грани потери сознания... Пожалуй, тут нужны известные медицинские навыки. – Он поднялся с кровати. – Если это был врач, хотелось бы мне увидеть, как его вышибут с работы.

– Если он и был врачом, готов поспорить, что его уже когда-то вышибли.

Он кивнул.

– Ладно, приходи завтра, я тебя перевяжу. Рука еще немного поболит, зато можешь купить себе шикарную перевязь черного шелка и вызывать всеобщее сочувствие.

Алекс хотел уже уйти, но вернулся и протянул мне бутылку с виски.

– Можешь выпить еще рюмку – но только не больше. Потом Лора принесет тебе поесть. У меня хватает других пациентов – тех, кто не ищет неприятностей на свою голову.

Домой я отправился, чувствуя себя слабым, беззащитным и безоружным. Подойдя к собственной двери, я пожалел, что некому войти вместе со мной в квартиру – ведь бандиты с пентоталом вполне могли поджидать меня там новой попытки. Правда, на этот раз они могли приготовить что-то вроде испанского сапога.

Но в квартире никого не оказалось. Все снова было перевернуто вверх дном. Обыск производился в спешке, но достаточно тщательно, чтобы быть уверенными – нигде не спрятано ничего размером с "Медвежонка Берти". Дубликат они, кстати, не взяли, он так и остался лежать на виду среди прочих книг. По крайней мере стало ясно – сам по себе "Медвежонок" никого не интересовал.

Тщательно все обшарив, я убедился, что "маузер" мои гости, к сожалению, не забыли. Ситуация несколько осложнялась, ведь у меня больше не было маленьких пистолетов. Сейчас в моем банковском сейфе оставались длинноствольные револьверы 22 и 38 калибра, да еще 9-миллиметровые автоматические пистолеты, включая "вальтер" Макби. Пришлось обзвонить всех знакомых, более или менее связанных с оружием, и к тому времени, когда я вернулся домой и попытался разогреть в духовке замороженную пиццу, обмен состоялся. Если Макби и надеялся получить обратно свой "вальтер ", теперь уже было поздно.

В результате я получил если и не идеальное, то вполне подходящее оружие. Итальянская копия старинного короткоствольного крупнокалиберного "ремингтона" почти точно воспроизводила "дерринджер", который американские гангстеры любили прятать в рукаве. У моего нового оружия два ствола 38 калибра располагались один над другим, и при убойной силе стандартного американского полицейского револьвера в длину он был всего четыре дюйма и вполне помещался в рукаве вместе с кобурой.

Прежний владелец, отдавший его прямо в кобуре, напрасно рассчитывал получить на него разрешение в полиции или в Министерстве обороны и, видно осознав свою ошибку, решил от него избавиться. Теперь, по крайней мере, у него появилась возможность зарегистрировать свой новый "вальтер" – всегда можно сказать, что оружие досталось от умершего родственника; могут и не поверить, но разбираться все равно не станут.

Покончив с пиццей, я уселся перед телевизором и с час тренировался быстро выхватывать обновку из рукава при каждом появлении на экране неприятный типов. Я убедился, чтобы проделать это достаточно быстро, нужно заранее свести руки, словно молишься, а в напряженной ситуации это выглядит довольно странно. На скорость совершенно не влияло, стоишь ты или сидишь, а потому он вполне подходил, чтобы смотреть с ним телевизор.

12

В пятницу утро выдалось туманным, землю покрыл тонкий слой измороси. Я с трудом поднялся с постели, чувствуя себя совершенно разбитым, включил электрокофеварку – и уронил на пол последнее яйцо, которое собирался сварить. Единственное письмо в моем почтовом ящике оказалось официальным приглашением на похороны в Кингскэт. Отправлено оно было из Харроу. Ехать мне все еще не хотелось, но я решил себя пересилить.

Потом я сел за машинку и большую часть утра печатал отчет о проверке некой химической компании:

"Уважаемые господа!

Я обследовал помещения офисов, лабораторий и производственных цехов Вашей фирмы, и должен признать, что принимаемые Вами меры борьбы с промышленным шпионажем меня поразили".

Для начала я стараюсь сделать этим болванам комплимент – тогда они начинают рассказывать направо и налево, какой умный и внимательный специалист их консультировал.

"Однако я считаю, что в некоторых случаях эти меры целесообразно дополнить..."

Отчет я завершил строгим напоминанием:

"Рекомендую Вам хранить настоящий документ в надежном месте и ни в коем случае не снимать с него копий, что предотвратит его использование агентами из других фирм, стремящимися внедриться в Вашу систему для хищения промышленных секретов..."

Такая приписка производит неизгладимое впечатление.

На самом деле главную опасность для этой фирмы представлял ее собственный распорядительный директор – мерзкий тип из тех, кто за рабочий день не скажет вам своего имени, а в гольф-клубе вовсю болтает о "своих" новых изобретениях. Но как такое вставишь в официальный отчет?

Когда я уже пытался вспомнить, есть ли у меня почтовая марка и, если есть, то где ее искать, зазвонил телефон. На этот раз я не стал имитировать шотландский акцент.

– Слушаю.

– Майор? Говорит Дейв Таннер.

Я узнал голос. Этого частного детектива я встретил впервые, когда он еще служил в военной полиции. Крепкий парень. Именно такие крепкие военные полицейские нужны для крепкой армии, без которой пришлось бы забыть про войны, и кое-кому стало бы совсем скучно.

Дейв вышел в отставку раньше меня и преуспел в создании довольно солидного агентства, в котором и мне довелось проработать почти год после ухода из армии. И до сих пор я подозревал, что некоторые из его агентов занимаются именно тем, с чем мне приходилось бороться.

– Чем могу быть полезен? Задачка оказалась не по зубам твоим лучшим кадрам? – пошутил я.

Дейв усмехнулся.

– Все может быть. Как идут дела?

– Газет не читаешь?

– Почему? Я как раз подумал, как ловко ты провел корреспондентов. Не хочешь перекусить и выпить пива?

– Возможно. Где?

– В баре "Лэм" на Лэм-Кондуит-стрит.

– Ладно, но по какому это поводу, Дейв?

– Встретимся в половине четвертого, там и расскажу.

Нечего делать, пришлось ехать на своей машине, рассчитывая найти место для парковки, к тому же хотелось проверить, как будет действовать левая рука. Притормозив у почты на Риджентс-Парк-Роуд, чтобы отправить свой отчет, я поехал дальше по этой улице, рассчитывая потом повернуть на Парквэй и пересечь Кэмден-таун.

На светофоре перед поворотом на Парквэй у меня возникли подозрения: какой-то темно-зеленый "морриc ", вместо того, чтобы встать рядом, где оставалось место, вдруг притормозил и пристроился прямо за мной. Так он ехал с милю. Среди множества машин на этой магистрали, идущей в сторону вокзала Кинг-Кросс и Сити, "моррис" выделялся тем, что все время приспосабливался к моей езде.

В другое время я бы рад был познакомиться с его водителем поближе: заехать в какой-нибудь спокойный тупичок и побеседовать о том, кто, почему, и на другие подобные темы. Но сейчас я спешил на встречу, и беседу приходилось отложить. Нужно было оторваться от него, но так, словно случайно.

Ничего особенного делать не пришлось, только использовать ситуацию на дороге. У поворота на Сент-Пэнкрас-Роуд я сделал так, что между нами оказался большой "форд", перед светофором на Юстон-Роуд к нему добавился почтовый фургон, а на Гилфорд-стрит – еще парочка такси. Теперь оставалось дождаться момента, когда преследователя остановит красный сигнал светофора. Когда на Грей-Инн-роуд это, наконец, произошло, я развернулся и направился обратно.

Мне не хотелось демонстрировать свое превосходство – в конце концов так ездят все, если машина достаточно быстроходная. Главное было не вспугнуть его раньше времени. Ведь нам еще предстояло встретиться.

Дейв сидел в глубине бара, перед ним стояла тарелка с бутербродом и кружка пива. Я заказал себе то же самое – хватит того, что он меня пригласил – и сел напротив.

В синем костюме, облегавшем плотную фигуру, с аккуратной прической, Дейв вполне мог сойти за своего на фондовой бирже или в зале страхового общества Ллойда. Если бы не лицо, которое слегка портило впечатление. Лицом он больше смахивал на отставного боксера-профессионала. Я знал, что он никогда не занимался боксом, но выяснять у бывшего военного полицейского, что с ним когда-то случилось, явно не стоило. Возможно, однажды темной ночью какой-то злопамятный солдат прошелся по нему ботинком.

Увидев меня, Дейв улыбнулся, но потом разглядел кровоподтеки на моей шее.

– Неплохо развлекаетесь, майор.

– Кому развлечения, а кому... Как дела?

Он откусил бутерброд с сыром и помидорами зубами, сохранившими память о той же ночи, и сказал:

– Дел по горло. А тут еще паршивец Ларри собрался уходить и открыть собственное дело. Нет желания вернуться в агентство?

Ларри был у него специалистом по безопасности компаний, и появление нового конкурента не сулило ничего хорошего. Но независимое положение меня вполне устраивало.

– Спасибо, Дейв, нет. Но я могу ссудить хорошее пособие по безопасности компаний.

– Ловлю на слове, майор. Нет желания поработать субподрядчиком?

Вот это уже представляло интерес. Так можно было завести новых клиентов. Фирмы, озабоченные своей безопасностью, предпочитают пользоваться услугами тех, кого уже хорошо знают. Я сам могу им посоветовать потом обращаться прямо ко мне, а не в агентство Таннера.

Я приветственно помахал бутербродом.

– В любой момент.

– Тогда я с тобой свяжусь – возможно, уже скоро. Не пропадай из виду, ладно?

– Ладно. – Я хлебнул пива и пожалел, что не заказал себе в это холодное утро виски. – Не мог бы ты мне помочь, Дейв? К какому сыскному агентству обычно обращается фирма "Рэндол, Трип и Джилберт"?

– Мы на них точно не работали... Кажется, они приглашали Макгилла. И еще Херба Харриса. Зачем тебе?

– Несколько недель назад они рекомендовали детектива одному клиенту, которого звали Мартин Фенвик.

Дейв с любопытством посмотрел на меня.

– Фенвик? Тот парень, которого убили во Франции?

– Тот самый.

– Ты все еще занят этим делом?

– Отчасти.

Дейв на миг задумался, потом пожал плечами.

– Ну ладно, тебе виднее. Попробую выяснить.

– Спасибо. И еще одно, – я протянул ему листок с номером темно-зеленого "морриса".

– Черт бы тебя побрал, – рассердился он, – ты не хуже меня можешь изобразить по телефону полицейского.

– Это не всегда так просто.

Я знал, что Дейв подобным образом справки не наводит – у него был личный контакт с центральной полицейской картотекой.

– Ну ладно, – он сунул листок в бумажник.

Мы немного поболтали, вспоминая армию, но потом ушли, потому что бар стал заполняться молодыми людьми из "Санди таймс", вовсю разбавлявшими свои патриотические идеи двойными порциями "чинзано".

Я прошелся по магазинам, прикупил продуктов и в третьем часу вернулся домой. Темно-зеленого "морриса" нигде не было, однако полчаса спустя он появился и встал немного в стороне. Мне не хотелось выходить на улицу и выяснять отношения, вокруг было слишком людно, к тому же моя левая рука немела от холода. Ладно, пускай этот дурак померзнет в одиночестве.

Ближе к вечеру позвонил Дейв.

– Майор, надеюсь, ты не возлагал на меня слишком больших надежд? Автомобиль взят напрокат. Небольшая фирма в западном Кенсингтоне. Если хочешь, попробуем что-то разнюхать.

Я немного подумал.

– Нет, не надо. Спасибо за помощь.

– Не за что. Думаю, к понедельнику с твоей работой прояснится. Но учти – это где-то за городом. Устроит?

– А что за фирма?

– Кончай, майор, это мои клиенты. Ты к этому времени освободишься?

Пожалуй, я мог совместить новую работу со всем прочим. В расследовании по делу Фенвика пока особой спешки не было.

– Вполне возможно.

– Тогда до встречи.

Я подошел к окну взглянуть на темно-зеленый "моррис". То, что автомобиль был взят напрокат, явно говорило о профессиональном подходе. Репортер не стал бы брать напрокат автомобиль, к тому же, разъезжая за мной по Лондону, статью не напишешь. Похоже, кто-то нанял частного детектива. Кто? Макби? Хотя такая мысль напрашивалась, но Макби все проделал бы с большим размахом. Явная нелепость – поручить одному человеку следить за другим. Для наблюдения за объектом в городе нужны десятка два сотрудников и несколько машин. Я не шучу – это знает любой профессионал.

Когда открылись пабы, я отправился в "Вашингтон", чтобы развеяться и заодно взглянуть на нового приятеля. Но тот оказался не так прост. Конечно, он поехал следом в своем "моррисе", однако сразу заходить в зал не стал. Возможно, минут через десять протиснулся с какой-то шумной компанией.

Автомобиль на привычном месте у церкви я увидел уже на обратном пути. Не знаю, сколько он там вытерпел, а я лег спать уже в половине одиннадцатого.

13

Суббота выдалась ясной и солнечной. Под голубым и безоблачным небом поля в графстве Кент еще покрывал снег, и фермеры жаловались, что урожай хмеля в этом году под угрозой, и, если правительство не увеличит субсидий, они обязательно разорятся.

Я отправился через южный Лондон в привычной компании, но у темно-зеленого "морриса" мало было шансов поспеть за мной в субботней суматохе на дорогах и еще до Бромли он пропал из виду. Выбравшись на свободную дорогу, я с удовольствием прибавил скорость и мчался по пустой ленте шоссе, срезая повороты. Мне нравилось не ощущение риска, просто я наконец почувствовал, что от меня тоже кое-что зависит.

Когда до Кингскэт оставалось с четверть часа, снова заныла рука и пришлось сбавить скорость. В Кингскэт я въехал неторопливо, словно джентльмен из лондонского Сити в консервативном темном костюме – вид, правда, несколько подпортили кровоподтеки на шее. Перед тем, как выйти из машины, я надел свою черную перевязь.

Небольшая деревушка пестрела постройками в самых разных архитектурных стилях, включая плоды усилий современных реставраторов. По одну сторону поросшей травой площади стояла церковь, счастливо сохранившая нормандский облик, по другую – паб с вывеской "Волонтер". Я зашел туда и заказал большую порцию виски с содовой.

Мужчина в черном костюме, пивший джин с тоником, вежливо поинтересовался, не на похороны ли я собрался. Я подтвердил и постарался упредить его расспросы.

– Наверное, вы с ним работали в Сити?

– Да, я работаю у Ллойда. Брокером. А вы?

Я предпочел ответить уклончиво.

– Просто друг семьи. Какой ужасный случай!

– Да. А тот, что был с ним, а потом сбежал! Ведь тоже англичанин!

Я грустно пожал плечами.

– Таких везде хватает.

– Вы правы, правы. Не знаю, как вам, а нам Мартина будет очень не хватать.

– Его, наверное, все любили?

Мужчина усмехнулся.

– Ну разумеется. Мартина нельзя было не любить – особенно его шуточки.

– Его что?

– Понимаете, он из старых кадров. Когда мы еще помещались в старом здании, в страшной тесноте, у нас была традиция всяческих розыгрышей. Такая была непринужденная обстановка – прямо как в клубе. Когда переехали в новое здание, весь этот дух пропал, но Мартин и здесь старался изо всех сил.

– Черт побери! – Я посмотрел на свой стакан виски, но в головокружении он был не виноват.

Мой собеседник понимающе улыбнулся.

– Вам он казался немного нудным, верно?

– Ну, знаете... отличный парень, простой, прямой... Никаких особых талантов или увлечений...

– Я думаю, такое переключение было для него своеобразным отдыхом, разрядкой, что ли. Да, Ллойд уже не будет прежним без него. Как и большинство из нас.

Тут ударил церковный колокол, и он поспешно стал допивать свой джин.

– Похоже, начинают. А вы, наверное, попали в аварию?

Вслед за ним я направился к двери.

– Да, на мою машину налетело очень неосторожное дерево.

Он рассмеялся, и мы зашагали в сторону церкви, куда только что подъехала целая кавалькада черных автомобилей. Возле них тут же скопилась группа весьма респектабельных господ. Почти все мужчины были в настоящих черных костюмах, как мой новый знакомый.

– Видите, что я имел в виду? – спросил он. – Ради большинства из нас они бы просто не приехали.

Я изобразил почтительное изумление и постарался затеряться в толпе. Затем вместе со всеми вошел в церковь и допустил серьезную ошибку, забыв старую добрую традицию занимать место в последнем, самом темном ряду. Вместо того я уселся на самом виду в центре зала. При виде меня Пол Макби воскликнул "Господи Иисусе!" – однако вовсе не тем тоном, каким это обычно произносят в церкви.

Панихида проходила по всем правилам, мы не бормотали под нос, как всегда, а громко и с чувством пропели двадцать третий псалом. Затем кто-то с настолько хорошо поставленным голосом, что тот с трудом пробивался наружу, читал из Библии, и, наконец, благообразный приходский священник обратился к собравшимся с проповедью.

Преподобный старался изо всех сил, однако вскоре стало ясно, что взял на себя слишком трудную задачу. Как выяснилось, Фенвик впервые оказался в стенах церкви, поэтому пришлось сделать основной упор на нелегкий самоотверженный труд в славном древнем Сити. К тому же старик явно опасался, что уже воскресные газеты могут разоблачить покойника как крупнейшего афериста после шведского спичечного короля. Вот почему он предпочел ограничиться общими рассуждениями о "бренности всего земного" и "гибели в расцвете лет и сил".

Большую часть времени я внимательно смотрел по сторонам, но сумел обнаружить только Хоторна, сидевшего рядом, а чуть впереди – Дэвида с Гарри Хендерсоном рядом с какой-то стройной дамой. Мэгги Маквуд, конечно, нигде не было.

Потом все встали, по проходу медленно поплыл гроб на плечах шестерых рослых безукоризненно одетых мужчин. Они явно не имели никакого отношения к кентским хмелевым плантациям. Иногда невольно задумаешься, почему богатые куда крупней и выше простых смертных – может, у их матерей молоко не обычное, а сразу пастеризованное?

Когда Дэвид проходил мимо, я поймал его взгляд, потом попытался получше разглядеть стройную даму рядом. Видимо, это была миссис Луис Фенвик – но лицо ее скрывала густая вуаль, так что я смог лишь насладиться ее прекрасной фигурой и походкой. Подчеркнуто строгое траурное платье полностью соответствовало обстановке.

Из церкви я вышел в числе последних. Могила была вырыта прямо на церковном дворе – не самое плохое последнее пристанище.

– Не могу слышать, как без конца твердят о смерти и о всем прочем. Во мне все просто переворачивается.

Встав, как и я, в стороне от вырытой могилы, рослый, стройный мужчина лет тридцати пяти поддевал комок земли носком сверкающего черного ботинка. Он, разумеется, был весь в черном, и на этом фоне отчетливо выделялись по-юношески свежее лицо, взлохмаченные светлые волосы и голубые глаза.

– Три торопливых залпа, – и шагом марш в столовую? спросил я ради пробы, предположив, что он должен был служить в армии.

– Совсем другое дело, – кивнул он и неожиданно улыбнулся. – В каких частях служили?

– В разведке.

Он кивнул, словно услышал, что я просто бабочек ловил.

– А я служил по призыву.

И назвал полк легкой кавалерии. Чтобы туда попасть, нужно было, как говориться, доказать, что твой отец полковник, а мать кобыла, и что кто-то из них богаче Креза.

– Меня зовут Вилли Уинслоу, – добавил он.

Это потрясло меня куда сильнее, чем все, что только что происходило в церкви.

– Так значит вы из страхового отдела Фенвика? А я – Джеймс Корд.

Его рука автоматически стала подниматься для рукопожатия – но вдруг застыла в воздухе. И на лице появилось настороженное выражение.

– Тот самый, который...

– Совершенно верно.

Он нахмурился.

– И вы считаете уместным здесь присутствовать?

– У меня больше оснований, чем у большинства собравшихся.

Мне просто необходимо было найти в этом чертовом отделе единомышленника. Если не общее армейское прошлое, то, может быть, сетование на несчастную судьбу поможет добиться его расположения?

Он пристально посмотрел на меня, потом туманно улыбнулся.

– Пожалуй, вы правы...

Из черной толпы доносился голос священника.

– Только что в пабе я разговаривал с одним брокером, так он рассказывал, что у Ллойда Фенвик был заводилой и душой общества, – шепнул я.

Вилли дружелюбно прошептал в ответ, не поворачивая головы:

– Еще бы! Однажды спускали на воду новый корабль, так он разыграл одного нашего старика, что судно перевернулось. И этот дуралей минут пять пребывал был в полной уверенности, что все произошло на самом деле. Тогда мы чуть не лопнули со смеху.

– Но он никогда не производил такого впечатления.

– Конечно, вы ведь по-настоящему его почти не знали, верно? – Он сказал это по-дружески, но с легкой иронией.

Раздались гулкие удары комьев земли по крышке гроба. Вилли вздрогнул и напрягся.

– Думаю, теперь следует...

– Только не мне.

Он с облегчением вздохнул и зашагал в толпу неверной походкой кавалериста, спешившего прочь от павшей лошади.

Толпа стала расходиться – сначала медленно, потом все быстрее по мере того, как рассеивался дух смерти.

Одним из первых мимо меня к выходу с кладбища протопал Макби.

– Какого черта вы здесь?

– Что-то не видно мисс Маквуд, – елейным тоном заметил я.

– Хоть у нее хватило такта сюда не являться. – Ну что же, спасибо за маленькое, но очень точное наблюдение. – А что это с вами случилось?

– Да вот, какие-то бандиты добивались того же, что и ваши ребята, но более активно.

Макби задумался, потом кивнул.

– Здорово.

– Особенно уколы психотропного препарата.

– Господи, – взвыл Макби, – так вы им все рассказали?

– Не все, но кое что. Они, похоже, остались недовольны. Так что попробуют еще.

– Послушайте, не староваты вы для таких игр? – негромко спросил он. – Зайдите ко мне поговорить, ладно?

– И прихватить с собой телохранителя?

Он хмыкнул.

– Да где взять в наше время хорошего телохранителя?

И Макби удалился.

Рядом вдруг появился Дэвид Фенвик.

– Похоже, вы не в ладах с мистером Макби, сэр? Вы попали в аварию?

– Нет, со мной это проделали другие.

Глаза Дэвида полезли на лоб.

– Вы хотите сказать, что это из-за?..

– Вот именно.

– Сэр, я не думал, что так может получиться...

Из-за его спины показалась миссис Фенвик. Подойдя ближе, она откинула вуаль, что явно ей пошло на пользу, хотя такое происходит не всегда даже с невестами на свадьбах. Довольно молодое овальное лицо, небольшой нос, карие глаза и красивой формы чувственные губы. Немножко бледная – но это, похоже, был естественный цвет ее лица – и абсолютно спокойная, без единой слезинки.

– Кажется, мы не знакомы... – негромко бросила она в мою сторону с вежливой улыбкой, и я уловил в ее голосе слабый американский акцент.

Дэвид поспешил меня представить.

– Мистер Корд, мама. Он был с папой, когда...

Ее лицо хранило невозмутимое спокойствие.

– О... вы... как мило, что вы пришли сюда. – Ей даже удалось изобразить что-то вроде удовлетворения.

– Это я пригласил мистера Корда, мама, – твердо сказал Дэвид, не позволяя мне принять скрытый упрек на свой счет.

Миссис Фенвик кивнула, не отрывая от меня взгляда.

– Очень хорошо, милый. Надеюсь, вы придете в поместье. Уверена, Вилли вас подвезет... – Она оглянулась через плечо – и рядом тотчас появился Уинслоу.

– Вилли, дорогой, вы с мистером Кордом знакомы?

Вилли ответил утвердительно и уставился на меня, как на новосела зоопарка, обладающего совершенно недопустимыми для юных зрителей манерами.

Миссис Фенвик еще раз улыбнулась мне и ушла. Покосившись на меня, Дэвид последовал за ней.

Толпа в черном постепенно нас обтекала, устремляясь к выходу. Вилли достал золотой портсигар, предложил сигарету мне и закурил сам.

– Надеюсь, на святой земле это не запрещено. Я вижу, вы знакомы с Дэвидом.

– Да.

Он хотел было спросить, как мы познакомились, но передумал.

– Славный парнишка. Какое все же несчастье... Вы, видимо, просто ничего не могли сделать?

– Только надолго застрять в следственной тюрьме Арраса.

– Понимаю, хорошего мало. Как вы считаете, полиция найдет убийцу?

– Только если кто-нибудь расскажет, что там произошло.

Мы шли к воротам.

– Но ведь это не имеет отношения к нашему отделу, правда? – задумчиво спросил Вилли.

– Я совершенно уверен, что это имеет к вашему страховому отделу самое непосредственное отношение.

Он покосился на меня.

– Значит Мартин вам сказал об этом перед тем, как...

– Нет, косвенно признал Макби уже потом.

– В самом деле?

– Да, он мне угрожал и даже послал своих парней поговорить со мной, как следует, и обыскать квартиру. Для меня это равноценно признанию вины.

Вилли снова задумался. Конечно, я сгустил краски. Он не казался мне надежным союзником, но чтобы вырвать информацию у такого типа, как Макби, будешь рад любому.

Он молчал, погрузившись в размышления, пока мы не дошли до автостоянки, потом махнул рукой.

– Вон там моя колымага. Конечно, в нем не очень развернешься, но...

Колымага оказалась длинным черным с хромом довоенным "мерседесом" с огромным капотом, сверкающими выхлопными трубами, массивными фарами, двойным рожком клаксона – и крошечной кабиной, примостившейся где-то сзади и видимо едва не позабытой конструкторами. Хотя "мерседес" явно был моим ровесником, выглядел он гораздо лучше и, похоже, находился в отличном состоянии.

– Конечно, он не слишком подходит для подобных случаев, – извинился Вилли, но у меня пока единственный черный автомобиль.

Я забрался за ним следом в кабину, он нажал на какие-то кнопки, мотор – как и следовало ожидать – с первого же раза взревел и мерно зарокотал. Мы медленно объехали площадь и свернули на дорогу, ведущую к вершине холма. Но прибавить ходу не удалось, – мы тут же угодили в длинную вереницу дорогих лимузинов, которые медленно ползли наверх, поворачивали направо и въезжали в ворота усадьбы.

Дом представлял собой огромное прямоугольное сооружение в викторианском стиле. Его окружали живописные лужайки по склонам холма, клумбы с кустами роз и невысокие подстриженные живые изгороди. Уинслоу поставил машину на посыпанной гравием подъездной аллею – двор был уже заставлен – затем мы обошли с ним вокруг дома, поднялись по широким каменным ступеням и вошли внутрь.