33

– Значит, вы все работали на одного и того же, – сказала мисс Джермен. – Вы с Харви, и Бернар с Элайном, и те, другие. Все трудились на Анри Мерлена.

Я кивнул.

– Как христиане и львы на арене цирка – на одного императора Нерона.

– Не думаю, – отрезала она, – что христиане так думали.

– И львы, пожалуй, тоже.

Попивая виски, мы грелись у большого камина в гостиной Флетца. Просторная комната, отделанная деревянными панелями, производила бы изысканное впечатление, не походи она на швейцарскую лавку сувениров. Каждый раз, когда Флетц делал очередной миллион, он отмечал это покупкой еще одних часов с кукушкой, резных корзин и расписных деревянных скульптур.

Сам Флетц оказался маленьким суетливым человечком, едва не упавшим в обморок, когда ввалились мы, бряцая оружием. Сейчас Мэгенхерд, загнав Флетца в угол, рассказывал тому свою историю, хотя не думаю, что тот ее усвоил – даже на швейцарско-немецком диалекте. Флетц просто не мог поверить, что столько зла кроется в такой большой, цветной и глянцевой открытке, как наш мир.

Оставив его в углу, Мэгенхерд подошел к камину и стал перед огнем.

– Мистер Кейн, вы полагаете, Мерлен задумал это с самого начала?

– Нет, откуда? Фальшивку с изнасилованием он состряпал, видимо надеясь, что вам придется наделить его большими правами. Реакция ваша была очевидна: вы предпочтете не появляться во Франции, но не пойдете в суд. Ну, а потом Мерлену просто пришлось ждать, пока судьба позволит реализовать этот шанс, обратить в наличные полученные им права. И такой миг наступил: Хелигер попал в аварию, а вы застряли в Атлантике. Остальное получилось само собой. Но вот чего я не понимаю, почему вы доверили ему сертификат на предъявителя стоимостью десять миллионов фунтов стерлингов?

В голосе Мэгенхерда воскресла прежняя строгость.

– Глупо носить такой документ при себе, когда меня могли арестовать в любой момент. Я сделал так, что если бы кто-то явился на совещание с моим сертификатом, были бы приняты определенные меры, устанавливающие, по праву ли он им владеет.

Я кивнул.

– Но раз Галлерон объявил, что владеет сертификатом Хелигера, никаких мер не принимали. Ясно.

Мисс Джермен спросила:

– Но если Мерлен собирался вас убить, зачем же он нанял вас с Харви? Можно было послать Бернара с Элайном, те притворились бы, что охраняют, а потом бы нас убрали.

– Мерлен не мог рисковать репутацией. Не забывайте, было известно, что Мерлен – адвокат Мэгенхерда и ведет его дела во Франции. Если бы вас убили, вина легла бы на него. И если бы стало известно, что Мерлен не организовал вам сопровождения или организовал, но охрана уцелела – у многих возникли бы подозрения. А никаких подозрений допустить он не мог. Вот почему он навязал вам Харви, заставил взять его с собой, хотя Мэгенхерд не ожидал покушения. Когда все кончилось, никто не посмел бы сказать, что Мерлен не сделал все, что мог. Вся вина пала бы на Галлерона. А против этого Мерлен не возражал: у Галлерона не было прошлого, а скоро и он сам исчез бы сразу после продажи "Каспара". Бернара с Элайнон он тоже нанял от имени Галлерона, чтобы те его не выдали.

Я посмотрел на девушку.

– Я говорил вам: львы тоже могли не знать, что умирают ради Нерона.

Она подняла брови.

– Тогда, выходит, мы – христиане? Не знала, что христиане побеждали львов.

Я деланно улыбнулся и продолжал:

– В итоге Мерлен оставался Мерленом, только добавлялся счет в швейцарском банке на десять миллионов. Никакой нужды бежать в Бразилию под именем Джо Смита.

Тут я кое-что вспомнил и повернулся к Мэгенхерду.

– Разве собрание акционеров не состоится?

– Герр Флетц напомнил мне, что нет доказательств, что сертификата Макса больше не существует. Его наследник может появиться в последнюю минуту. Так что нам придется подождать. – Мэгенхерд исподлобья бросил на Флетца взгляд, ясно говоривший, что он о такой возможности думает. Потом вспомнил: – Но ведь герр Флетц мог опознать во мсье Мерлене Галлерона.

– Но риск был невелик. Насколько я понимаю, по правилам компании Флетц не может часто уезжать из Лихтенштейна, и вряд ли где-то встретился бы с Мерленом. А после завершения сделки, через месяц-другой, Флетц бы нечаянно упал с горы.

Флетц стал белее снега и уронил стакан. Мэгенхерд довольно улыбнулся. Мисс Джермен спросила:

– А кто убил того, в Кемпере?

– Видимо, Мерлен. Пистолет Мерлена у Харви, калибр, похоже, тот.

Харви удивился, полез в карман, вытащил маленький пистолет и заглянул в ствол, подтвердив:

– Правильно, 6.35.

– Но ведь Мерлена не было в Кемпере, – возразила девушка. – Вы звонили ему в Париж в четыре утра...

– Его не должно было там быть, – поправил я. – Возможно, человек в "ситроене" как раз и поплатился за то, что его заметил. Ведь я тогда к нему в Париж не дозвонился. Оставил номер, и через несколько минут он сам мне позвонил в телефонную будку. У секретарши было время позвонить Мерлену в Кемпер из Парижа и передать, что нужно связаться со мной. Второй раз мы с ним говорили после обеда. К тому времени он мог вернуться в Париж.

Она задумчиво кивнула, потом сказала:

– Все наши неприятности от телефонных звонков...

– Да. И звонил каждый раз я сам.

Она только взглянула на меня, не проронив ни слова. Харви без приглашения подлил себе еще виски. Девушка следила за ним с непроницаемым лицом.

Мэгенхерд спросил:

– Что будет дальше?

Я пожал плечами.

– Французская полиция волнуется. Швейцарская тоже. А утром первым делом появятся местные власти. Но вы будете стоять на своем – что прибыли сюда еще до того, как перекрыли границу... Миллионера не осудят из-за нескольких убитых наемников. И пробовать не будут.

Девушка тихонько шепнула:

– Бедные старые львы...

Мэгенхерд спросил:

– А обвинение во Франции?

– Его снимут. Дама получит письмо от Мерлена, в котором будет сказано, что он сделал так, чтобы это письмо было ей послано в случае его смерти. В письме будет указание забрать жалобу.

Он нахмурился.

– Вы думаете, он заготовил такое письмо?

– Конечно, нет. Но я попрошу Жинетт его написать. Я же говорил вам, что подделки – ее стихия. Только дайте мне координаты дамы и образец подписи Анри.

Он долго обдумывал мои слова. Затем лицо его медленно, черточка за черточкой, сложилось в некое подобие улыбки.

– Учитывая все случившееся, мистер Кейн, вы хорошо справились с делом. – Тут голос Мэгенхерда снова стал звучать официально. – Я подумываю предложить вам работу на постоянной основе. Я мог бы платить...

– Нет.

Улыбка погасла.

– Я еще не сказал, сколько готов платить.

Я устало покачал головой.

– Не имеет значения, мистер Мэгенхерд. Разве вы не поняли, что доказал Мерлен? Я жил, продолжая играть роль Канетона – опытного профессионала, который не может отступить, когда ему предлагают такую работу. Но теперь... Теперь мы знаем, что Мерлен подбирал фигурантов с обоих сторон. Нас с Харви – против Элайна с Бернаром и остальных. Но именно нас он обрек на проигрыш.

Пауза. Потом Харви мягко заметил:

– Но ведь он ошибся?

– Совсем немного, друг мой. Хотя старался: англичанин – диверсант времен войны и телохранитель – алкоголик для охраны человека стоимостью десять миллионов фунтов стерлингов. А у нас не хватило ума даже подумать об этом.

Мэгенхерд нахмурился – не мог смириться с мыслью, что на него работали люди второго сорта.

– Мне кажется, это игра воображения, мистер Кейн, – возразил он. – Как говорил мистер Лоуэлл, мы были правы и нам повезло.

Я кивнул.

– Да, мы выиграли войну. И право было на вашей стороне... Я даже подумал было, что и меня это делает правым. Но это не так. Не нужно мне было браться за эту работу. От действий Канетона гибнет слишком много людей. Не знаю, что можно было сделать иначе, но в этом все и дело. Другой мог найти решение получше. Вот он вам и нужен.

Девушка удивленно посмотрела на меня.

– Я думала, вас не волнует то, что случилось с теми...

– Не волнует. По крайней мере не слишком. Возможно, я не прав, но полагаю, совершенно неважно, кто убьет наемника, где или даже как. Сейчас я думаю о Харви.

Краем глаза я заметил, как он рывком повернул голову.

– Харви – не убийца. И не думайте лечить его от этого. Настоящий убийца – тот, кто может заниматься своим делом без выпивки. Ни до, ни после.

– Не хочу портить хороший спич, – медленно выдавил Харви, – но, похоже, никто не заметил, что я еще жив.

Я покосился на него, встал, допил виски и сказал, ни к кому конкретно не обращаясь:

– Спущу "роллс-ройс" под откос, потом поймаю поезд до Вадуца. Наверняка еще не начали проверять тех, кто уезжает.

Я перевел взгляд на девушку.

– Уведите его до прихода полиции.

Харви взглянул вопросительно.

– В Париж?

– Во всяком случае, во Францию. Мне нужен врач, который будет молчать.

Он залпом допил виски.

– Пожалуй, я поеду с вами. Сейчас будет много работы.

Мисс Джермен медленно повернулась к нему с изумленно застывшим лицом.

– Какой работы?

Харви даже удивился.

– Моей.

Я ощутил внутри себя пустоту и холод, как в заброшенной церкви и скучным голосом сказал:

– Вот это я и имел в виду.

34

Потом пояснил:

– Раз Элайна с Бернаром больше нет, теперь он первый в Европе среди профессионалов. Даже если никто не узнает, что одолел их он, все равно Харви Лоуэлл сейчас – первый номер. Лучшая работа. Самые высокие расценки.

Не слушая меня, девушка повернулась к Харви:

– Но... ведь Мерлен выбрал вас из-за... проблемы с выпивкой. Рассчитывал, что вас убьют.

Харви пожал плечами.

– Я же сказал, что он ошибся.

Вмешался я:

– У него нет проблем с выпивкой. Теперь нет.

Она резко обернулась ко мне. Я пояснил:

– Проблема была в том, что он считал недопустимым смешивать оружие и выпивку. Потому поначалу соблюдал сухой закон. И потому пытался отговорить нас нынче вечером, зная, что выпил слишком много. Но все же он справился и одолел лучшего наемника в Европе, котировавшегося куда выше его. И нет проблем! Он доказал, что может совмещать оружие и выпивку. Теперь ему не протянуть и пары месяцев.

Ее глаза превратились в щелочки.

– Ведь вы сами втянули его, зная, чем все может кончиться.

Я беспомощно покачал головой.

– Я потому и хотел сам убить Элайна, чтобы этого избежать. Думал, справлюсь: неожиданно подберусь по траншеям... – Я сухо улыбнулся. – Когда-то Канетон был неплох в таких делах. Но видимо Мерлен был прав.

Она тихо сказала:

– Насчет вас обоих.

Харви вскочил со стула. Он полностью владел собой. Ни виски Флетца, ни фляга коньяка его реакции не нарушили. Но для телохранителя номер один в Европе нужно куда больше, чем реакция, и уж конечно куда меньше виски.

Он заявил:

– Поехали в Париж!

Я кивнул и шагнул к двери. Девушка дрожащим от ярости голосом произнесла:

– Благодарю вас, мсье Канетон.

Возможно, она была права. Я все еще оставался Канетоном. И возможно...

Я взглянул на нее, потом на Харви – на его измученное, осунувшееся лицо, как-то странно невинное, – ведь он очень ясно сознавал свою вину.

И спросил:

– А пальцы не дрожат?

Он протянул ко мне руку, расправив пальцы над столом. Они были словно изваяны из мрамора. Харви насмешливо взглянул на меня.

– Очень неплохо, – кивнул я и с размаху опустил на его кисть "маузер". Было слышно, как хрустнули, ломаясь, костяшки пальцев.

В шоке повисшей тишины его глубокий вздох звучал как крик. Харви подался вперед, прижав кисть руки к животу, лицо его сморщилось и побелело. Затем откинулся назад на спинку кресла.

Девушка уже была рядом, обхватила его голову, гладила волосам, что-то шептала. Мэгенхерд холодно бросил:

– Я думаю, едва ли...

– Я просто спас ему жизнь – еще на какое-то время. Понадобится не меньше трех месяцев, чтобы он снова мог владеть оружием.

Мисс Джермен посмотрела меня. Взгляд ее был тверд, глаза сверкали.

– Не нужно было это делать.

– Просто, дешево и немного грубовато, – глухо признал я. – Как раз в стиле Канетона. Будь я другим, придумал бы получше. Но я – Канетон.

Харви приоткрыл глаза и прохрипел:

– Поглубже спрячьтесь, Кейн. Как можно глубже. Ведь я не пожалею сил...

Я кивнул.

– Найдете меня в шато Пинель. Или там скажут, где я.

– Он вас убьет, – вздохнула девушка.

– Возможно. Это уже ваше дело. Пока что эта мысль поможет ему оставаться трезвым.

Никто не попытался меня остановить.

Снег еще шел. На полпути я вспомнил, что так и не потребовал остаток денег – четыре тысячи франков. Но не вернулся.

Взглянув на часы, я увидел, что только что пробило полночь. Горная дорога впереди казалась темным туннелем без конца и края.