Я остановился.

Орбен истолковал это по-своему. Он тут же подвел мне коня, видимо, решив, что я исполнил акт вступления в город – с должным уважением, пешим, а теперь хочу вновь занять положенное мне место триумфатора. Я криво улыбнулся своим мыслям и поднялся в седло. Альба подался вперед и снова оказался у правого стремени.

– Витязь, – негромко обратился я к нему, – вы, случайно, не знаете, где здесь дворец правителя? А то очень неудобно может получиться.

Альба недоуменно глянул на меня и вдруг снова разразился своим жутким смехом, от которого должно было скисать молоко, а у беременных случаться выкидыши.

– Вы знаете, что вашим смехом можно дьяволов пугать? – мрачно поинтересовался я.

– Знаю, – выдохнул Альба в промежутках между приступами истошных завываний. – Здорово, правда?

Солдаты, идущие впереди, дружно начали укорачивать шаг, чтобы колонна не врезалась в нас, а затем и вовсе остановились. И смотрели на нас заинтересованно и ожидающе.

Наконец-то насмеявшись всласть, Альба повернулся к строю и зычно сообщил:

– Принц Райдок крайне склонен помочиться, дабы не осквернить церемонию! Ему не везло с этим делом от самого начала боя! Так что, ребята – разойдись! Собраться на дворцовой площади!

Армия на мгновение замерла. А потом захохотала. К ней постепенно присоединились гарнизонные воины и ремесленники, потом женщины и даже дети. И тут же из глубины строя кто-то крикнул:

– Да здравствует Райдок! Вот это принц!

– Хвала принцу! – тут же заорали все. И орали долго.

Строй распался. Солдаты, по одному и кучками, двинулись куда-то вперед и направо. А к моему стремени подошла молодая женщина и, отчаянно стесняясь собственной смелости, сказала:

– Вот наш дом, ваше сиятельство… там во дворе, ежели не побрезгуете… ой!

Я повернулся к Альбе. Тот спрыгнул с коня.

– Идите, мой принц. Я подержу повод.

И когда я опять оказался на земле рядом с ним, Альба наклонился к моему уху и шепнул:

– Потом спокойно дойдем до площади вместе со всеми. В толпе. Возьмите с собой Орбена. Принцу всегда надлежит иметь при себе хоть одного человека.

Орбен был тут как тут и явно знал, кого и сколько надлежит иметь принцам. Я поразился смекалке Альбы и тому, как отважно он решился сломать ход церемонии. Пожалуй, придумать нечто подобное я смог бы. Но воплотить в жизнь перед несколькими сотнями верноподданных… А почему бы, собственно говоря, и нет? Уж если я первый урок географии получил в туалете…

– Веди, любезная, – ласково сказал я молодой хозяйке. Та зарделась.

– Извольте, ваше сиятельство!

Передо мной распахнулась калитка в невысокой стене. А за стеной был сад. Красивый маленький сад, с почти отцветшими яблонями и вишнями. На прижавшейся к дому хрупкой молоденькой тауме уже появились первые завязи. В глубине сада прятался аккуратный некрашеный сарайчик. Женщина махнула рукой в его сторону.

– Вот там, ваше сиятельство. Если угодно, я сейчас воды подогрею. А если вам… – она хихикнула, – …ненадолго, то кувшин там прямо на стене висит. Вода чистая, свежая. Правда, прохладная, из колодца.

– Подержи плащ, Орбен, – сказал я торопливо. Прозвучало очень хорошо, именно торопливость мне и была нужна в голосе. На самом деле я боялся, что, если буду слишком долго возиться, народ успеет уйти с этой улочки, и у нас снова возникнут проблемы. Хотя теперь, пожалуй, площадь без труда обнаружится по шуму.

Орбен принял плащ. Я подумал и снял венец. К знакам достоинства следует относиться с уважением. Некоторое время я думал, не отстегнуть ли Ванаир, но потом решительно двинулся к домику.

Дощатая дверь скрипнула и затворилась за мной. Я остановился, выжидая. Делать мне здесь было, по правде говоря, нечего. Я мысленно выполнял соответствующие действия, прикидывая, сколько времени следует выждать за дверью. Потом надо будет увлажнить руки из кувшина… кстати, где он?

Глаза постепенно привыкали к мягкому полумраку. Кувшин висел на стенке справа от меня. Я машинально наклонил его, плеснул на руки холодной воды и стряхнул капли на пол. И в это время на улице снова послышались ликующие крики.

– Радость для Домена! Где принц? Найдите принца!

Я поспешно вышел из домика, делая вид, что на ходу привожу в порядок одежду.

– Что случилось? Орбен!

– Понятия не имею, мой принц, – верный паж сунул мне в мокрую руку венец и быстро стал пристегивать плащ. – Кто-то движется от ворот. Велите узнать или сами выйдете?

– Выйдем вместе, – сказал я, бездумно возвращая венец на темя. Мысли мои были на улице.

Из-за стены послышался голос Альбы.

– Принц здесь. Что вам надо?

– Так что вот какое дело, Витязь, возвернулись гонцы от тех, что в погоню ходили. За самым большим отрядом Проклятого, так его в ребро, значит. И получилось у них захватить обоз, Витязь! Весь, значит, целиком, с телегами да фуражирами. Припасы там, амуниция, оружие доброе, просто заглядишься, лошади, золота и самоцветов – невесть сколько, а главное пленных они отбили! Почти четыре десятка человек, стало быть! И серед них оказался брат повелителя нашего, бесцветный принц Гэйтхэйт! Он, получается так, попал в плен при Дайгроу, а теперь, гляди-ка, брат его выручил! Вот радости-то будет! Вот оно как бывает, Витязь!

Я распахнул калитку. Немолодой уже солдат, невысокий, потрепанный, но с весьма щегольскими усами, повернулся ко мне и радостно крякнул.

– Ваше сиятельство! Вот оно вы где, значит! Хочу доложить вам…

– Я слышал, – прервал я его. – Благодарю тебя за счастливую весть. Чем отблагодарить тебя за службу? Деньгами? Бокалом вина? Подарком?

Солдат смущенно усмехнулся, шевеля усами, как жук.

– Да оно ведь как, ваше сиятельство… Вина в казарме нальют к ужину, да капитан сегодня, значит, обещался выкатить в честь победы, да и праздник по поводу вашего сиятельства опять же… И деньгами я не обижен, на военную-то жизнь хватает, а безделушки всякие… В общем… эх, ваше сиятельство! Кабы вы меня запомнили…

Уж точно запомню, подумал я. Вот тебе урок, принц. Тебе и твоему вновь обретенному высокомерию.

– Как тебя зовут, друг мой? – спросил я вежливо. – Откуда ты родом?

Улыбка воина стала еще более широкой и смущенной.

– Эрджин, ваше сиятельство. Вот так вот кличут меня: Эрджин. А родом я из Сапфира, здешний то есть. Служу в Знамени лейтенанта Барга.

– Я запомню тебя, Эрджин, – сказал я честно. – Возвращайся к своим и будь покоен, мы еще не раз встретимся после победных боев.

– Это уж точно, ваше сиятельство, – весело согласился Эрджин. – Боев у нас немало будет – ну да пошлют милостивые боги удачу нам и победу.

Я обернулся к хозяйке сада и сарайчика.

– И тебе спасибо, милая хозяйка, благословен будь твой дом. Что могу я сделать для тебя?

Хозяйка смотрела на меня с восхищением и грустью.

– Что говорить, ваше сиятельство… Оберегите нас, если получится. Упасите от злодеев и насильников. А то как вспомнишь Айнал, так прямо дурно становится, свято слово. Ведь какой город был! И людей сколько жило… а ведь почти никто живым не ушел. Ну, правда, принца Венселла никто злым словом не помянет, это уж точно. До последних дней бился, и сам первым пал. А уж как принц погиб, так и городу недолго осталось. Так что, ваше сиятельство, если чего для нас… для меня сделать изволите, так вы уж себя поберегите. Пока вы здоровы да целы, так и мы уж, дайте боги, как-нибудь продержимся и счастья добудем. А если что – заходите… где кувшинчик, вы знаете.

Она озорно улыбнулась напоследок и спряталась за калиткой.

Я посмотрел на Альбу. Альба на меня.

– Возможно, Витязь, – сказал я официально, – нам следует отложить праздник до возвращения всех отрядов? А сейчас вернуться к воротам и с почетом встретить моего доброго брата?

– Именно так, я полагаю, и следует сделать, – согласился Альба не менее официальным тоном. – Эрджин, слышал ли ты решение принца?

– Да уж конечно, как не услышать, – отозвался Эрджин. В голосе его прозвучала невысказанная похвала.

– Тогда ступай на дворцовую площадь, найди капитана Олломана и передай ему, что принц приказал воинов пока что распустить на краткий отдых, а самому с караулом и офицерами вернуться к воротам.

– Повинуюсь, Отважный, – четко произнес Эрджин и быстрым шагом направился к центру города.

Альба поглядел ему вслед и сделал несколько шагов в сторону от калитки. Удалившись на безопасное расстояние от потенциальных слушателей, он подождал, пока я присоединюсь к нему, и мрачно сказал вполголоса:

– Откровенно говоря, мой принц, именно сейчас я опасаюсь неприятностей. Мне не по душе та роль, которую Гэйтхэйт играл в вашем сне; не нравится мне также то, что Черный принц отчего-то решил пощадить Гэйтхэйта. К чему это? Убить наследника и двух Витязей, но сохранить жизнь бастарду – вам не кажется, что в этом поступке либо вовсе нет логики, либо логика его сокрыта от нас?

– Что я могу ответить, Альба? – нервно сказал я. – Я должен радоваться тому, что жизнь моего родича вне опасности, но разумеется, вы правы. Что-то в этом деле неладно и мне очень тревожно сейчас. Если сможете, помогите мне – хотя бы советом.

– Разумеется, принц, – кивнул Альба.

– А сейчас, хочу я того или нет, но придется идти к воротам, а там уж посмотрим. Может, хоть что-то узнаем.

И я снова поставил ногу в стремя.

Мы вернулись к воротам как раз вовремя для того, чтобы увидеть, как из-за поворота меж зеленых холмов в облаке пыли показалась голова обозной колонны. Терпеливые ослики и усталые, но все равно бодрые лошади тащили тяжелые повозки со всякой всячиной, которая может пригодиться для сохранения жизни себе и отъятия ее у других. Между повозок двигались чумазые, измученные и веселые бойцы. Отсюда невозможно было различить, кто из них был в отряде преследования, а кто нежданно обрел свободу и возвращается из страшного плена.

Поспешные шаги за спиной сказали нам, что комендант Олломан не позволил себе медлить с возвращением.

– Мой принц, – сказал он, приблизившись к нам, – я счастлив поздравить вас с возвращением брата. Поистине, все, что вы сделали сегодня, было даром богов для нашего Домена. Должен также доложить вам, что приказание ваше выполнено, санитарные команды уже работают в поле. На случай внезапного нападения я отправил для их защиты и охраны пленных две фаланги из тех, что стояли сегодня на стенах и в бою участия не принимали. Третья фаланга через полгонга выйдет в поле, где возьмет на себя охрану санитарных повозок и конвой пленных.

– Благодарю вас, Олломан, – искренне сказал я. Тоскливая морда раненого демона по-прежнему стояла у меня перед глазами. Интересно, найдется ли в городе человек, знающий, как его лечить?

Колонна подошла к воротам и замерла. Вперед вышел человек со значком лейтенанта на шлеме.

– Властитель Райдок, капитан Олломан, – он учтиво поклонился. – Спешу сообщить, что мой отряд вернулся из экспедиции преследования. Уничтожено около шестидесяти вражеских бойцов, наши потери – четверо убитых, одиннадцать раненых. Захвачен обоз противника, освобождены сорок два пленника. Среди них – Бесцветный принц Белого домена Гэйтхэйт и лейтенант Менард. Мои люди в этом бою пленных не брали.

Он еще раз поклонился.

– Прикажете войти в город?

– Где мой брат? – беспокойно спросил я.

Лейтенант, не отвечая, повернулся к своим бойцам.

– Помогите принцу Гэйтхэйту встать! – приказал он.

Несколько человек собрались у одной из повозок и бережно извлекли из нее нечто, напоминающее скорее ворох тряпья. Лейтенант быстро подошел к ним и еще раз склонился в поклоне.

– Ваше могущество, – сказал он, – вас встречает брат.

Ворох пошевелился и, к моему удивлению, встал на ноги. Высокий худой человек, облаченный в невероятно грязные лохмотья, пошатываясь, шагнул к воротам и остановился, щуря воспаленные глаза. Я пристальнее вгляделся в резкие черты его лица. О боги! Невзирая на ввалившиеся щеки, многодневную щетину, свежий алый рубец на щеке, я узнал этот неприятно пылающий взгляд. Передо мной стоял человек из проклятого сна. Данк был прав! Это действительно мой сводный брат Гэйтхэйт.

Глаза сиблинга вдруг вспыхнули еще ярче.

– Брат?! – хрипло, почти шепотом переспросил он. – Брат?! Да это же Райдок, проклятый богами убийца! Брат? Ты посмел назвать эту кровавую скотину моим братом?!

Лейтенант замер в недоумении.

– Ваше могущество, это действительно Райдок, брат ваш и правитель нашего Домена, Синий принц Белого Запада!

– Это предатель! – выкрикнул Гэйтхэйт, истекая ненавистью, словно сладким ядом. – Это подлый наемник Проклятого, ренегат, мой мучитель!

Голос его сорвался в истерический фальцет и Гэйтхэйт умолк, надрывно кашляя. От уголка его рта поползла тонкая струйка слюны, смешанной с кровью.

Олломан удивленно посмотрел на меня.

– Ваше могущество, несомненно, вы слишком утомлены злоключениями. Принц Райдок сегодня одержал неслыханную, невероятную победу ради славы Домена, он принял Сапфир, как законный правитель города. Мыслимо ли, чтобы…

– Принял город! – Гэйтхэйт подавил приступ кашля и снова вонзил в меня яростный взгляд. – Он принял город?

Его крик породил какое-то движение на передних повозках. Еще несколько изможденных оборванцев приподнялись над бортами телег. Один из них вдруг тоскливо вскрикнул, как ночная птица, и резво выбрался наружу.

– Убийца! – надрывно выдохнул он, показывая на меня.

Гэйтхэйт подошел ко мне вплотную и цепко ухватился за мое плечо.

– Это чудовище убило Селлери, а теперь берет себе его город? Братец, да ты непревзойденный подлец!

Он шатался, как пьяный, а голос звучал хрипло и невнятно, но ненависть заставляла его говорить все громче и звонче.

– Он предал нас! Он возглавил отряды Проклятого в битве у Дайгроу! Он хохотал, когда велел убить Лэйхэма, который просил его о пощаде, он собственноручно зарубил своего дядю Селлери, он приказал поджечь башню, чтобы Линдолл не смог вырваться, он взял меня в плен! Меня, одного меня он пощадил, чтобы измываться надо мной и утолить свою черную ненависть! Но я вырвался из твоих лап, братец, и ты неразумно поступил, оказавшись здесь сейчас. Люди! Чего вы застыли, как статуи? Схватите его!!

Олломан еще раз пораженно перевел взгляд на меня, затем снова на Гэйтхэйта. Но ни сказал ни слова.

Я вдруг вспомнил, как Данк называл моего сиблинга. Хэй. Да, Хэй.

– Прошу прощения, принц, – вдруг вмешался Альба. – Насколько мне известно, Желтого принца Селлери убил некий бастард Отверженного, прозываемый Черным принцем?

Хэй расхохотался во весь голос. Прямо в лицо Альбе.

– Да, вы правы, незнакомец! Именно так! Только вот в чем дело: именно он, наш любимый малыш Райдок, и есть тот самый Черный принц!

Я застыл, как замороженный. Я вдруг понял, что поразило меня в повадках Черного принца, когда я глядел на него во время битвы.

Он действительно походил на меня, как отражение. Вернее, тень. Черная тень, оторвавшаяся от хозяина.

– Он одержал победу? – продолжал Хэй. – Очевидно, вы хотите сказать, что черные войска неожиданно отступили?

Олломан неожиданно грозно встопорщил седой сагастеновский ежик. Я понял – он вспомнил удивительное бегство черных предводителей и нерешительные контратаки вражеских гвардейцев.

– Разумеется, так и должно было быть, – гневно сказал Хэй, вдруг понизив голос. – Он взял Сапфир почти без крови. Голыми руками. И вы еще радуетесь ему, как спасителю?

Он повернулся к растерянному лейтенанту и неуловимым хищным движением выхватил из-за его пояса кинжал.

– Ты ошибся в одном, мой мерзкий братец, – прошептал он, всматриваясь в мое лицо почти что с нежностью. – Тебе следовало меня убить. Тотчас же! Немедленно! Как только я попал в твои руки!

– Такого не может быть! – я не сразу узнал голос Орбена.

Юный паж, позабыв об этикете, наступал на Гэйтхэйта с голыми руками. На его лице была начертана готовность защитить меня во что бы то ни стало, или умереть, сражаясь.

– То, о чем вы говорите, принц, невозможно! Сеньор мой Райдок был в те дни в Дианаре! И готовился к Перекличке Очагов! Ни на миг не отлучаясь, я сопроводил его и принца Данка в Ранскурт, а оттуда мы спешно направились в Сапфир. И все это время я находился рядом с ним! В чем готов поклясться всеми цветами священной Радуги!

– Ага, – с мрачным удовлетворением произнес Хэй, поворачиваясь к Орбену, – ты тоже здесь, гаденыш? И ты думаешь, что сможешь убедить кого-то в истинности своих слов? Ты, очевидно, забыл, маленький паж, что колдовское искусство твоего хозяина известно всем землям Радуги. Отводить глаза он умеет, спору нет. В этом все мы давно убедились. Но везение закончилось, Райдок! Умри!

Он прыгнул вперед, занося кинжал для удара. Орбен бросился наперерез, но в это время Олломан, также отбросив правила церемониала, перехватил руку моего обезумевшего брата.

– Даже если все, что вы говорите, истинно, мой принц, – твердо сказал он, – тем не менее, я не могу позволить свершиться самосуду. Принц Райдок должен предстать перед судом Короны.

– Это не самосуд, Олломан! – выкрикнул Хэй, извиваясь, как угорь. – В конце концов, это внутреннее дело семьи! Прочь руки! Если тебе так угодно, я предстану перед судом Короны сам, за убийство брата! Но суд будет недолгим!

Он взмахом свободной руки указал назад. Почти все освобожденные пленники уже выбрались из повозок и сгрудились за его спиной.

– Вот, гляди! Сорок человек готовы подтвердить каждое мое слово!

Он наконец стряхнул руку Олломана и остановился, задыхаясь.

– Воины Селлери! Воины Линдолла! Воины Лэйхэма! Кто такой Райдок? Скажите этим безумцам, кто такой Райдок, и на что они обрекают себя, повинуясь ему!

– Убийца! – снова крикнул тот, кто поднялся первым. – Убийца, изверг, скотоложец!

– Он совокупляется с нечистью! – громко сказал кто-то из задних рядов. – Я сам видел! Он даже не пытается этого скрывать! Он трахает этих вонючих монстров!

– Он убивал наших воинов, – добавил третий. – Убивал и смеялся. Он уничтожает все, к чему прикоснется! Он и есть Черный принц, лучший полководец Отверженного!

– Однако все мы видели Черного принца во время битвы, – спокойно сказал Альба. – Видели и принца Райдока. По-моему, одного этого вполне достаточно, чтобы понять – речь идет о двух разных людях.

Лейтенант нерешительно кашлянул.

– Прошу простить меня, Витязь, но мы видели человека в черных доспехах, с лицом, закрытым забралом. Черный принц мог приказать любому из приближенных заменить его на время битвы, разве нет?

Олломан посмотрел на меня. Лицо его было мрачным.

– Это серьезные обвинения, принц Райдок, – бесстрастно сказал он. – Я полагаю, что должен задержать вас до выяснения всех обстоятельств.

– Нет! – звонко сказал Хэй. – Никаких выяснений! Он сумеет отвести нам глаза своим чародейством! Пусть умрет здесь и сейчас!

– Да! Да!! – неистово завопили освобожденные. – Если Черный принц в наших руках, его надо убить немедленно!

Альба вдруг порывисто сжал мое запястье.

– Бежим, – решительно сказал он. – Скорее!

– Остановитесь, Витязь! – резко потребовал Олломан.

Альба подбросил меня в седло и вежливо обернулся.

– Я не подчиняюсь вам, комендант. Мне могут приказывать только принцы. Я ведь все-таки Витязь, не так ли?

– Тогда приказываю я! – нервно сказал Хэй, не решаясь, впрочем, подойти поближе.

– Простите, принц, – жестко сказал Альба. – Синий плащ старше серого, а я – Альба Ранскурт, Витязь Райдока. Отнюдь не Гэйтхэйта.

– Дьявол! – заорал Хэй, все же бросаясь вперед. – Тогда – поединок! Демоны ада, лучше сдохнуть, чем допустить это!

– Потом, – небрежно бросил Альба, взлетая в седло и поднимая своего коня в свечу. Хэй едва успел отпрыгнуть, чтобы не получить по плечу копытом.

– Орбен! – крикнул я, растерянно озираясь.

Альба сильно ударил моего вороного мечом по крупу. Плашмя.

– Вперед!

Я успел только заметить, как Хэй метнулся к Олломану, как Орбен, размахивая руками, что-то пытается объяснить солдатам, а улицы Сапфира уже мчались мне навстречу.

Альба скакал рядом, спокойный и невозмутимый, и как всегда, улыбался чему-то. Слева пролетела калитка в стене, у которой мы остановились в прошлый раз.

– Куда мы? – в замешательстве спросил я.

– К причалу, – с великолепной краткостью ответил Альба.

– А где причал?

– Полагаю, на берегу залива.

– Витязь! – взмолился я. – Не издевайтесь хоть вы!

Альба улыбался.

– Я не издеваюсь, принц. Ворота города обращены в поле, залив с противоположной стороны. Значит, нам прямо, прямо и еще раз прямо.

– Но зачем на пристань?

– А как еще вы собираетесь скрыться от разъяренной толпы?

– Вы полагаете, я должен от нее скрываться?

– Люди любят для начала найти виноватого во всех бедах и убить его. Разбираться они будут потом. Не волнуйтесь, принц. Свою часть добрых дел вы сегодня совершили. Теперь отойдите в сторонку – пока не осядет пыль.

Сумасшедшая путаница переулков снова вывела нас на улицу, в конце которой сияло солнце.

– Да, на восток, – ответил моим мыслям Альба. – На пристани мы найдем легкое и быстроходное судно. И вы уплывете отсюда как можно быстрее и как можно дальше. Ветер с юга. Если не ошибемся с выбором судна, никто вас не догонит. На полгонга я их, без сомнения, задержу, а потом будет поздно. Вы уйдете слишком далеко, скроетесь за горизонтом. И если вы возьмете в сторону от берега, вас никто не сможет найти посреди Лиаменны. Лунная Лагуна слишком широка, а быстрая фалара – только точка в сверкании волн.

– Тогда поплывем вместе, – задохнувшись от страха остаться одному, попросил я. – Я не умею обращаться с парусами.

– Парус я вам поставлю, – спокойно сказал Альба, еще подгоняя коня, чтобы держаться рядом. – А потом надо будет только следить за рулевым веслом или штурвалом. Это несложно. Вы быстро освоитесь. Ветер попутный, свежий, но не сильный. Работать со снастями вам не придется.

– Но вдвоем нам будет проще!

– Кто-то должен остаться на пристани, чтобы задержать погоню.

– Но вас же там убьют!

Альба зажмурился на солнце, как кот, и мурлычущим голосом сказал:

– Как говаривал один славный воин – это не так-то просто сделать.

За очередным поворотом перед нами распахнулась водная гладь. Улочка шла вниз и упиралась в берег. Мы выбрали верную дорогу.

– Влево, – коротко скомандовал Альба. – Я вижу пристань.

Грохоча копытами по доскам настила, мы влетели на первый причал. Сонные моряки смотрели на нас с недоумением.

– Самую быструю фалару Синему принцу Райдоку! – громовым голосом приказал Альба. – Якорь поднять! Паруса поставить! Каждый миг на счету, шевелитесь, болваны! Приготовьтесь отдать швартовы, как только принц ступит на борт!

Несколько человек бросились к небольшому, но удивительно красивому суденышку. Еще один, постарше, спешно направился к нам.

– Вот она, извольте, ваше сиятельство, – он сорвал с головы смешную шапочку и уважительно поклонился. – Уж вы поверьте, ничего быстрее еще по морям не ходило. Мигом домчит, куда прикажете. Экипажа-то вам сколько надобно, ваше сиятельство?

– Синий принц отправляется в путь один, – отрезал Альба и склонился ко мне. – Как можно быстрее отплывайте.

– Почему без экипажа? – жалобно спросил я.

– Скандал на берегу разразится, когда вы будете в двух полетах стрелы от берега. Вам очень нужен бунт на борту?

– Нет! – сказал я плачущим голосом. – И куда прикажете плыть?

– Куда угодно. В Харденанг. В Кармин. В Лагор. Боги, да куда ветром вынесет, туда и причаливайте! Врагов на севере пока что нет.

Пожилой моряк придирчиво оглядел взмывшие почти к верхушкам мачт косые треугольные паруса и удовлетворенно хмыкнул.

– По нынешним ветрам вам, ваше сиятельство, и перекладываться почти не придется. Одним штурвалом управитесь. Тут скоро низовик пойдет – он, ясное дело, с востока – так вы, если на север, чуть круче к ветру заложитесь и все дела. Готова ваша малышка, сударь; коли угодно – можно и в путь.

Альба почти что стащил меня с седла и подтолкнул к фаларе.

– Быстрее же!

Гордым независимым шагом я прошел по шатким мосткам и ступил на соломенно-золотистую палубу.

– Отдать концы! – зычно крикнул пожилой моряк.

Два юнца, лет по шестнадцати каждый, с восторгом глядя на меня, втянули на борт фалары канаты, державшие судно у причала, и проворно прыгнули обратно на причал. Суденышко, покачиваясь, медленно отходило от берега.

– Идите к штурвалу, принц, – громко сказал Альба, и в голосе его не было интонаций прощания. – Встретимся на севере.

– Удачи! – ответил я и побрел на корму, придерживаясь за борт.

– Вам удача понадобится не меньше, – улыбнулся Альба и решительно двинулся обратно к лошадям.

Фалара набирала ход быстро, до берега было уже шагов пятьдесят, когда из переулка появились всадники. Альба снова оказался прав. Олломан и Хэй смогли договориться по крайней мере о погоне.

Я встал за штурвал и отвернулся от берега. Если меня все-таки догонят, я всегда успею об этом узнать.

Вода приятно шелестела, всхлипывала, шуршала пеной о борт. Солнце грело мне правую щеку. Жить было хорошо.

И очень противно.

Я пытался понять то, что услышал от Хэя, и не мог этого сделать.

Если Черный принц – мой двойник, то это, надо полагать, результат чародейства. Какого? Зачем это?

Может быть, его создали специально, чтобы посеять раздор в семье? А потом хотели разменять со мной… но не получилось?

Тогда, возможно, он сейчас обладает моей памятью? Ох, боги, знание принца-чародея в лапах злейшего из врагов?!

Я со стоном опустился на палубу и обхватил голову руками. Нич-чего не понимаю, сохрани меня Луна!

Я твердо знал одно: теперь я потерял все, что имел. Семью, дом, друзей… Последнего, единственного друга, которого послала мне судьба! Альбу Ранскурта, Витязя Райдока… Сейчас он погибнет на причале, защищая мою спину, давая мне возможность уйти – зачем? Зачем все это!?

Я поднял голову и глянул на берег. Там сверкали мечи, но драки, похоже, не было. Велась какая-то оживленнейшая беседа. А на самом краю стояли двое. Высокие, худые… Хэй?

Нет. Это не лохмотья Хэя. Один из этих двоих в кольчужной рубашке надо полагать, Альба. А рядом… в сером плаще… на голове что-то белое… Сагастен?!..

Сердце в моей груди отчаянно заколотилось. Я замахал руками и заорал, надрывно и отчаянно:

– Сагастен! Я здесь! Здесь я, Сагастен!

Старый маг, казалось, не обращал на меня внимания. Вот он повернулся к Альбе, вот вообще отвернулся от залива…

Неужели он покинет меня вот так, без помощи, даже без совета?

Внезапно воздух рядом со мной замерцал и сложился в фигуру чародея.

– Привет, Райдок, – сказал Сагастен дружелюбно.

– Гастен! Ты не бросил меня!

Я попытался схватить его за руку, но ладонь моя прошла сквозь теплый воздух насквозь.

– Нет, это не я, – чуть насмешливо сказал фантом. – Я там, на причале. Видишь?

Я посмотрел на причал.

– Да. Вижу.

– Уплывай отсюда, малыш. Альба принял верное решение. Как, впрочем, и ты – когда рассказал ему обо всем. Да! И спасибо тебе за то, что спас Сапфир. Видишь, наши расчеты тоже во многом оказались верны. Кстати, хорошо, что вам пришло в голову отправить ко мне гонца. Иначе сейчас нам не удалось бы встретиться, а твоему Альбе, пожалуй, пришлось бы худо.

– А что же Хэй? Что с ним стряслось в плену? И кого, вернее, что за чародейство он видел?

– С этим мы разберемся. Не торопись, Райдок. Ты же сам понимаешь, все запуталось куда сложнее, чем хотелось бы. Кстати, кое о чем вы с Альбой в этой суматохе не подумали. Ты чем собираешься питаться, юноша? Мечтами о возвышенном?

Я охнул.

– Блин! Но, Сагастен, мы все равно не успевали бы…

– Молодость, – добродушно, насмешливо и самодовольно сказал фантом. Всего-то и надо было мешок с вьючной лошади схватить.

– И кто бы меня к вьючной пустил?

– Тоже правильно. Ладно, лови!

Над палубой собрался плотный желтый дым и увесистым мешком шлепнулся на доски. Я ошеломленно пнул его ногой. Мешок был настоящий.

– Кроме пищи, там всякая мелочь – Орбен у тебя молодец, все самое необходимое в одном месте держит – и ларец с «Хрониками». Не стыдно тебе, Райдок? Самое ценное, что у тебя было, бросил на произвол судьбы, так?

– Самое ценное, что у меня есть – это честь, – гордо процитировал я и сам улыбнулся своим словам. – Не ругайся, учитель. Я удивляюсь, как я голову в Сапфире не оставил…

– Между прочим, вполне мог остаться без головы, – брюзгливо, но ласково сказал призрак Сагастена. – Да и анналы тебе еще пригодятся. Ладно, успокойся. Все уже почти что хорошо. Или почти не плохо.

– Но куда же мне плыть? В Харденанг?

Призрак покачал головой. На миг он вдруг расплылся, замерцал, но тут же вновь обрел четкие контуры.

– Не думаю. Полагаю, что тебе сейчас надо поскорее оказаться в Люмине. И найти там Нагона.

– Зачем?

– Чтобы не тратить времени. Зачем тебе возвращаться сюда, делая крюк? Тебе нужен маг и храм. Если бы все сложилось так, как мы задумывали изначально, это был бы я. В Дельфосе. Но раз события разворачиваются… э-э-э… немного иначе, тогда пусть это будет Нагон в храме Орфи. Все, малыш, до новой встречи и удачи тебе! Мне трудно поддерживать канал так долго, я устал с дороги.