— Но Кенебук штатский и не подчинен вашим законам.
      И тут раздался звонок видеофона. Ян поставил пустой бокал и включил ответ. Его широкие плечи полностью загородили экран, но звук Тибурн слышал. Вызывал Джеймс Кенебук.
      — Алло, Грэм?
      Пауза. Спокойный голос Яна:
      — Я вас слушаю.
      — Я сейчас один, — голос Кенебука казался резким и неестественным, — вечеринка кончилась, и я на досуге разобрал вещи Бриана. — Он умолк. Тибурн всей кожей чувствовал какую-то недосказанность и нарастающее напряжение, которое Ян не спешил разрядить. Он выдержал хорошую паузу, прежде чем спросить:
      — И что?
      — Не принимай всерьез нашу первую встречу, — Кенебук почти извинялся, и только резкий тон совсем не соответствовал словам, — может, попробуем еще раз? Поднимайся ко мне и поговорим о Бриане по-хорошему.
      — Иду, — Ян кивнул и выключил экран.
      — Стойте! — Тибурн вскочил на ноги. — Вы не должны с ним встречаться!
      — Почему? — Ян насмешливо улыбнулся. — Вы же видели — он сам пригласил меня.
      Тибурн сразу остыл.
      — Да, конечно. Вы приглашены. А вы не подумали, зачем ему это нужно?
      — Поговорить о Бриане. Сейчас он перебирал его вещи, и он один, и свободен.
      — Но в этом пакете ничего интересного нет! Нам на таможне дали список: часы, бумажник, паспорт… Обычные вещи солдата.
      — Да, ничего интересного, — согласился Ян, — поэтому он и хочет послушать меня.
      — А что вы можете ему сказать?
      — То, что он хочет от меня услышать.
      Полицейский смотрел с нескрываемым удивлением.
      — Джеймс всегда опасался Бриана, — терпеливо, как ребенку, начал объяснять Ян. — Ему казалось, что Бриан может стать более значительной личностью, чем он. Поэтому-то он и пытался сломать его, а когда это не удалось, решил просто убить.
      — Но Джеймс не убивал брата!
      — Вы уверены? — с усмешкой сказал Ян и подошел к двери.
      Тибурн сидел как громом пораженный. Наконец, справившись с собой, он рванулся к двери и положил руку на плечо дорсайца.
      — Постойте, — он почти кричал. — Вы не сможете увидеть Кенебука один на один. Эти трое бандюг — его постоянная охрана. Я уверен, что вас там ждет ловушка.
      Ян осторожно, чтобы не обидеть, отстранил полицейского.
      — Я тоже так думаю, — сказал он и вышел.
      Тибурн замер в дверях и долго смотрел ему вслед. Только когда Ян исчез в лифте, он очнулся. Рванулся к служебному лифту, спеша включить аппаратуру наблюдения.
      В холле никого не было. Ян подошел к двери в салон и, так как она была приоткрыта, вошел без стука. На столах стояли неубранные бокалы и набитые окурками пепельницы. Кенебук сидел перед окном. Увидев дорсайца, он встал.
      Ян подходил все ближе и остановился в одном шаге от Кенебука. Тот пристально вглядывался в лицо гостя, ожидая, что тот заговорит, но так и не дождавшись, махнул рукой в сторону кресла, предложил сесть. Ян непринужденно устроился в кресле, и Кенебук вернулся на свое место.
      — Выпьешь? — предложил Кенебук, кивнув на бутылку и стакан, стоящие на столе.
      — Пакет, который вы мне передали, — медленно заговорил Кенебук потом, пристально глядя в глаза Яну, — содержал только личные вещи Бриана?
      — А что еще там могло быть? — дорсаец, казалось, удивился.
      Пальцы Кенебука вцепились в ножку бокала. Он казался удивленным и даже возмущенным. И вдруг неожиданно рассмеялся, сбрасывая напряжение, громко и вполне искренне.
      — Вы не поняли, командир, — наконец выдохнул он, — здесь я буду спрашивать, а вы отвечать. Итак, зачем ты сюда явился?
      — Исполнить свой долг, — ответил Ян.
      — Какой долг? — удивился Кенебук. — Кому и чего ты должен? — казалось, что он сейчас опять зальется смехом, но что-то удерживало его, и он притих. — Неужели ты должен Бриану? Ты же не был с ним связан.
      — Как бы я к нему не относился, я не забываю, что он был моим офицером.
      — Так ли это важно — быть одним из твоих офицеров? Прежде всего он был моим братом!
      — Нет, — так же спокойно возразил Ян, — когда речь идет о справедливости, родство не в счет.
      — Какой справедливости? — Кенебук все-таки не удержался от смеха. — Ты приехал искать справедливости для Бриана?
      — И для его погибших солдат…
      — 32 солдата, — Кенебук опять рассмеялся. — Эти 32 мертвеца. Но я не знал этих людей и не был с ними. Так что в их смерти не виновен ни сном ни духом. Их подвел Бриан, он и поплатился за это. Ясно, что он со своим отрядом мог захватить штаб противника. И сразу получить всю славу и почести. Кенебук снова ухмыльнулся. — И если это им не удалось, то, черт возьми, при чем здесь я?
      — При том, что Бриан старался для тебя, — сказал Ян. — Он пошел на это, только чтобы доказать тебе, что он парень отчаянный.
      — Я не виноват, что он так и не стал взрослым, и до меня ему было, как до неба, — Кенебук поигрывал бокалом и вдруг выплеснул себе в рот все вино. И попытался опять улыбнуться.
      — Он никогда бы не дорос до меня, — Кенебук все так же крутил бокал, — просто я не хотел признать, что сделан из другого теста, — он поднял на Грэма совершенно пустой взгляд. — И ты запомни хорошенько, я — другой.
      Ян не собирался отвечать. Кенебук уставился на него, изменяясь в лице.
      — Ты не веришь мне? — произнес он настойчиво. — Лучше скажи сразу, но верь, что я не похож на Бриана. Я же рискнул встретиться с тобой наедине.
      — Да неужели?
      Тибурн, наблюдавший все это на экране, впервые услышал в голосе Яна вполне человеческое удовлетворение.
      — Здесь мы вдвоем, — Джеймс снова рассмеялся, но на этот раз в смехе явно слышалось бахвальство. — Разумеется, за стеной сидит моя охрана. В нашем деле стоит быть предусмотрительным. Ну и еще небольшой сюрприз для вас.
      Он свистнул, и тут же к его ногам метнулось нечто, на первый взгляд казавшееся собакой.
      Черное металлическое создание очень быстро скользило на воздушной подушке.
      Ян заинтересованно разглядывал его. На полу стояла металлическая коробка с двумя гибкими щупальцами. Дорсаец удивленно кивнул:
      — Автомед.
      — Точно, — подтвердил Кенебук, — с настройкой на меня. Как бы вторая линия обороны. Если ты разберешься с моей охраной, со мной ничего не случится. Даже если ты доберешься до меня, автомед успеет меня спасти. Так что на похороны я тебя не приглашаю. Тебе со мной не справиться. Лучше сдавайся сразу.
      Кенебук снова рассмеялся и оттолкнул автомед:
      — На место! машина тут же убралась назад под кресло.
      — Теперь ты видел все, — объяснил Кенебук, — я хорошо подстраховался. И думаю, вполне резонно. Ты профессионал, а значит, ты сильнее и опытнее меня. Значит, для того, чтобы выиграть у тебя, я должен был привлечь постороннюю силу, с которой тебе не справиться. И я сумел ее найти. Теперь в этом положении тебе ничего не сделать. Все. Ты выключен.
      Он, наконец, оставил в покое свой бокал.
      — Я не Бриан. Я доказал, что могу справиться и с тобой.
      Грэм молчал. Тибурн буквально впился в экран.
      — А захочешь ли ты? — вдруг усмехнулся Ян.
      Кенебук вытаращил глаза. Кровь бросилась в голову, заливая щеки нервным румянцем.
      — Ты что, издеваешься? Хочешь попробовать?
      Джеймс вскочил на ноги и, уже не сдерживаясь, забегал по салону. Тибурн ни секунды не сомневался, что разыгрывается ранее спланированный сценарий. Он не раз это видел: возмущение, эмоциональный всплеск — и адвокат толкует о «состоянии аффекта».
      Но Грэм об этом, конечно, знать не мог.
      — Этот боевик вооружен? — спросил Тибурна техник, обслуживающий аппаратуру.
      — Ему этого не надо.
      — А вот у Кенебука оружие есть, — техник ткнул пальцем в подмышку Кенебука. — Здесь пистолет.
      Тибурн сильнее стиснул и без того ноющие пальцы и грохнул кулаком по столу: — Только этого не хватало.
      Кенебук все еще орал. Вот он демонстративно подставил Яну спину:
      — Ну, валяй, я даю тебе шанс. Дверь заперта, и здесь никого нет. Не веришь?
      Он бросился к окну и убрал Силовое поле. Дождь со снегом ворвался в комнату. Кенебук снова повернулся к Яну.
      Тот стоял, не сделав ни одного движения. Концертный номер не удался. Надо было менять тактику.
      — В чем же дело? — Кенебук и не думал скрывать насмешки. — Расхотелось? А может, ты, Грэм, просто трусишь?
      — Мы не закончили разговор о Бриане.
      — Ну разумеется, о Бриане, — Кенебук уже не уступал в спокойствии Яну, — У него губа не дура — хотел стать таким, как я. Прямо из кожи лез, да ничего не вышло, — миллионер взглянул на Яна. — Вот и эту вашу операцию провалил. У него ничего и не могло получиться. Типичный неудачник.
      — Ему хорошо в этом помогли!
      Кенебук дернулся в кресле.
      — Я вас не понимаю! Что за помощь?
      — Исключительно с твоей стороны, любящий братец, — голос Грэма ударил, как хлыст. — Ты постарался сделать из него второго себя — так легче было предвидеть его реакции. Ты заранее готовился к большой игре, и у тебя всегда была своя команда. А Бриан был всегда один, и все шишки сыпались на него одного. Еще бы тебе не выиграть!
      Кенебук с трудом перевел дыхание.
      — Что за чушь ты несешь, — крикнул он. И только тут заметил, как внезапно сел его голос.
      — Ты пытался довести его до самоубийства, — продолжал в том же тоне Грэм, — но Бриан на это не способен. Он хорошо знал, что у него тоже есть права. Но больше всего ему хотелось добиться твоего признания. Он давно уже понял тебя и твои цели, но с детства осталось желание заслужить похвалу именно от тебя. Все понимал и все-таки мечтал доказать, что он ничем не хуже тебя. До самого своего конца он играл в подстроенную тобой игру.
      — Ну и что? — буркнул Кенебук. — Давай уже, досказывай все до конца.
      — Вот он и решил улететь с Земли и завербоваться в солдаты. Не из патриотизма, как колонисты Ньютона, не потому, что был рожден для войны, как дорсайцы, и не в поисках приключений, как рудокопы с Кобы. Только чтобы доказать тебе, что ты в нем ошибся. Он выбрал такую сферу деятельности, где у тебя не было никакой власти. Он постоянно писал тебе обо всем и, наверное, в глубине души надеялся, что когда-нибудь ты встретишь его, как родного.
      Кенебук с горящими глазами сидел в кресле и тяжело дышал.
      — Но в твои планы это не входило, — терпеливо продолжал Ян. — Ты не замечал его писем и не отвечал ему. Наверное, ты ждал, что от одиночества он запсихует и на чем-нибудь сорвется. Но все сложилось совсем не так. Его заметили и стали продвигать по службе. И вот он уже офицер, командир отряда. Это тебя насторожило. Если так пойдет дальше, Бриан быстро займет видное положение, он продолжал совершенствоваться. Этого ты допустить не мог.
      Кенебук сидел молча, словно погруженный в транс.
      Ян заканчивал свое обвинение:
      — И ты решил действовать. В свой день рождения, как раз накануне той несчастной ночи, он получил поздравительную открытку, первую весточку от тебя. Вот, полюбуйся!
      Ян вынул из кармана сложенную открытку. Похоже было, что ее сначала раздраженно скомкали, а потом пытались разгладить горячим утюгом. Ян развернул ее и сунул рисунок с текстом чуть не под нос Кенебуку. Тот взглянул и опустил глаза. На открытке был небрежно нарисован заяц с карабином и валявшимся под ногами шлемом.
      Кенебук пристально посмотрел на Яна. Губы его дернулись, но вместо улыбки лицо скривила нервная гримаса.
      — У тебя все? — спросил он.
      — Еще нет. Кроме открытки… — Ян снова потянулся к карману.
      — Хватит! Довольно! — завопил Кенебук. Неожиданно он вскочил на ноги, поставил кресло между собой и Яном и отступил к окну. Тут же в руке у него оказался пистолет, и он немедленно выстрелил. Ян не шелохнулся. Только вздрогнули мышцы, приняв в себя пулю.
      Обыкновенный раненый человек получает шок и теряет сознание. А дорсайца ранение будто оживило. Он поднялся с кресла и двинулся на Кенебука. Тот закричал и продолжал ошалело палить, отступая к окну.
      — Сдохни! Исчезни! — вопил он, но дорсаец надвигался, неизбежный, как судьба. Пара пуль попала в него, но он только встряхивался, как попавший в воду пес. Кенебук уперся ногами в подоконник. Отступать дальше было некуда. Он затравленно озирался и не видел выхода. Патроны кончились. Завизжав, он швырнул бесполезный теперь пистолет в голову Яна и, неожиданно быстро повернувшись, выпрыгнул в окно. Его визг скоро затих, заглушенный ветром. Лететь ему предстояло 30 этажей.
      Ян остановился. Его рука все еще сжимала то, что так испугало Кенебука. Мгновение он еще держался и вдруг тяжело рухнул на пол.
      Когда, пробив потолок, Тибурн и техник спустились в номер, они сразу увидели на ковре выпавшие из разжавшихся пальцев Грэма вещи. Тюбик желтой краски и кисточка — символ трусости.
      Через две недели после этих событий Тибурн и Ян прощались там же, где встретились вначале — у здания космопорта. Был такой же дождливый и холодный день, и дорсаец, еще не вполне здоровый, кутался в плащ.
      — Но вы должны признать, — Тибурн все продолжал их давний разговор, — что вы победили только благодаря счастливому случаю. Шансов справиться с Кенебуком и остаться живым у вас практически не было.
      — Не согласен! — засмеялся Грэм. — Здесь не было ни случая, ни удачи. Все прошло, как и было задумано.
      В больнице он очень похудел, и, не заслоненная телесной мощью, в нем яснее была видна жизненная сила, отличающая дорсайцев.
      Тибурн недоверчиво и удивленно посмотрел на Грэма.
      — Трудно поверить! Слишком сложное построение, может посыпаться от любого толчка. Кенебук мог не отослать охрану, вы могли не взять эту открытку, он мог вообще поставить вместо себя профессионального убийцу…
      Неожиданно он замолчал, словно его осенило какое-то новое соображение.
      — Значит, готовя эту ловушку с открыткой, вы заранее знали, что будете с ним с глазу на глаз? Почему?
      — Кенебуку не нужны были свидетели. Ему нужен был поединок. Видимо, это его способ самоутверждения. А для меня это повседневная работа. Вы об этом забыли. И вы и Кенебук были уверены, что в ваших условиях я буду беспомощен. Вот я и воспользовался вашей уверенностью.
      — Но Кенебук вас пригласил сам. Он навязал вам свою игру, и вы ее приняли.
      — Разумеется. Он должен был быть твердо уверен, что он хозяин положения: он у себя дома, он защищен, он может в любую минуту убрать меня.
      — Но это действительно так и было, — настаивал Тибурн, хозяином положения был он.
      — Это только казалось. Он многого не знал и во многом сомневался. И выяснить все это хотел у меня. Прежде всего, его беспокоила открытка. Он хотел точно знать, есть ли она у меня с собой. Поэтому и затеял этот обыск в холле, но его люди струсили.
      — Знаю, видел, — буркнул Тибурн.
      — А еще он хотел знать, понимаю ли я его роль в этой истории. Знаю ли, что только из-за этой его провокации Бриан нарушил приказ и повел людей на рискованную операцию. Он думал найти эту открытку в пакете с личными вещами Бриана и не нашел. Тогда решил организовать дело так, чтобы получить возможность отобрать у меня эту открытку и заставить рассказать все, что мне известно. Для него это было важно, потому что он-то знал, что сам толкнул Бриана на эту бредовую затею. То, что Бриана судили и расстреляли, особого значения не имело. Этот мир не принимает всерьез ни закон, ни суд. Но я мог сказать и доказать, что Бриан был смелее и сильнее своего старшего брата, а вот этого он допустить не мог. Поэтому выслушать меня он собирался без свидетелей и убрать тоже сам, своими руками.
      — И это ему почти удалось, — закончил Тибурн. — Еще бы немного…
      — Но ведь там был автомед, — спокойно объяснил Ян. — Я не сомневался, что такой человек как Кенебук подстрахуется на все случаи жизни.
      Над космопортом прозвучал сигнал на посадку. Ян поднял свой чемоданчик.
      — До свидания, лейтенант, — произнес он, подавая руку Тибурну.
      — До свидания, командир. И вы знаете, мне все-таки не верится. Значит вы, вот так, все понимая, сознательно шли в эту ловушку? И были уверены в исходе поединка?
      Ян уже направлялся к кораблю, стоявшему далеко на взлетном поле. И вдруг Тибурн сорвался с места и, в два прыжка догнав дорсайца, схватил его за плечо. Ян резко повернулся.
      — Подождите, — крикнул Тибурн, — я, кажется, понял. Вы заранее знали, что он будет стрелять в вас и вполне может убить. И вы сознательно пошли на это в память тех 32 убитых солдат, я прав? Наверное. Но просто в голове не укладывается, как человек может пойти на такое.
      Такая выдержка не по силам никому, даже профессиональному солдату.
      Ян задумчиво посмотрел на полицейского.
      — Если говорить честно, то я не просто солдат, как вы это понимаете. Для вас солдат — это профессия, и только. Так же думал и Кенебук. Эта ошибка и погубила его. Он думал, что в непривычной обстановке, где нельзя применить свою выучку, я буду беспомощен. Но вы забыли, что я дорсаец, для меня война не профессия, а жизнь, для которой я рожден.
      Тибурн почувствовал легкий озноб.
      — Так кто же вы все-таки?! — воскликнул он.
      Ян посмотрел ему в глаза своим спокойным отрешенным взглядом и тихо ответил:
      — Я — созданный для боя, Воин с Дорсая.
      Затем он повернулся и быстро пошел к кораблю. А Тибурн долго еще различал его голову, плывущую над толпой пассажиров.
 
       Пер. с англ. Т. Завьяловой
 

Кларк Дарлтон
ПЛАНЕТА МОКОВ