ГЛАВА 12

Пронзительные крики юноши эхом отражались от полуразрушенных стен башни, служившей аванпостом графа Страда на самой окраине Баровии. Мольбы о милосердии быстро сменились просьбами о быстрой смерти, и с каждым моментом они становились все громче и жутче, так что кровь стыла в жилах у всех, кто мог их слышать. Сквозь холодные дымоходы и разбитые окна эти вопли проникали наружу, поднимаясь в темнеющее небо как нечленораздельный жалобный вой. Несколько крестьянских семей, которые проживали неподалеку от заброшенного замка, слышали звуки и пострашней, поэтому они не слишком испугались. В конце концов, они были жителями Баровии, и подобные ночные ужасы были составной частью их жребия в жизни. Именно поэтому они как бы нехотя проверили засовы и крючки ставней и постарались скорее заснуть, с головой укрывшись одеялами и вознося молитву богам за то, что это не их медленно приканчивают в мрачном строении.

Злосчастный пленник в разрушенной резиденции Страда тоже молился своим богам из последних сил, но они не хотели – или не могли – даровать ему забытья быстрой смерти. Всей стране, а может быть, даже и в небесах над нею, было известно, что Страд фон Зарович редко приканчивает свою добычу сразу и без мучений.

Лорд-вампир стоял в огромном зале на первом этаже башни, повернувшись спиной к огню, который приветливо пылал в очаге. Одну руку он приложил ко лбу пленника, а вторую положил на прокушенное запястье правой руки Сота. Юноша был цыганом из племени мадам Гирани и приходился Магде троюродным братом. Снова и снова он пытался скинуть со своего челн белые как кость пальцы графа, однако каждый новый взмах головой был слабее предыдущего. Руки его были скручены за спиной с такой силой, что он едва мог пошевелить пальцами, а тело и ноги были привязаны к тяжелому креслу, так что у юноши не было никакой возможности помешать графу закончить свое заклинание.

Что касается Сота, то Рыцарь Смерти стоял совершенно спокойно и неподвижно, ощущая, как жизненная сила юноши-вистани вливается в его запястье. Его запястье сгибалось и разгибалось, а пальцы шевелились сами собой, словно энергия, которую граф высасывал из цыгана и перекачивал в его раненую руку, придавала конечности свою собственную, отдельную от его, волю. Сот знал, что заклятие некромантии, которое использовал вампир, просто извлекало энергию из тела смертного пленника и, слегка преобразовав ее, передавало ему. Очень скоро рана, нанесенная ему зубами красного дракона, будет полностью излечена, а судорожные сокращения мышц, которые заставляли двигаться его пальцы, были всего лишь любопытным побочным эффектом операции.

Выражение лица графа подсказало Соту, что вампир тоже наслаждается тем, как действует это заклятье. Темные глаза графа закатились так, что были видны одни лишь белки, а веки слегка дрожали. Бледные щеки расцвели ярким румянцем, а хищный рот вытянулся и приоткрылся в довольной улыбке. Теперь стали во всю длину видны белые клыки вампира, напоминающие клыки собаки или волка, отчего граф больше чем когда-либо стал похож на жестокого дикого зверя. Впрочем, такое выражение лица очень шло существу, которое поддерживало свою жизнь, высасывая жизненную силу из других. Очевидно было, что процедура, когда он служил лишь проводником для передачи энергии от жертвы кому-то другому, бодрила графа, дразня его аппетит.

Наконец пронзительные крики стали стихать, превратившись в жалобное хныканье, потом и эти звуки прекратились. Сот заметил, что тонкие, словно ножом вырезанные черты лица вистани изменились. Черные пронзительные глаза стали мутными, водянистыми и утратили живой блеск, гладкая кожа, словно после оспы, покрылась многочисленными ямками и глубокими морщинами; на скулах она натянулась, как мокрая ткань, а на подбородке, по которому стекала липкая слюна, наоборот набрякла и обвисла. Граф Страд убрал руку со лба юноши, и голова его безвольно упала на грудь.

– Мертв? – спросил Сот, потирая излеченное запястье здоровой рукой, словно оценивая работу.

– Конечно, – отозвался Страд почти приветливо. Приподняв голову вистани, он всмотрелся в его лицо. – Это был последний из племени мадам Гирани, за исключением, конечно, Магды. Когда она умрет…

Граф снова выпустил голову трупа, так что она мотнулась на расслабленной мертвой шее, и потер руки с таким видом, словно они замарались от прикосновения к быстро остывающей плоти.

Лорд Сот медленно поднял помятую латную рукавицу и кольчугу, которую он снял с раненой руки. Металл был сильно покорежен зубами дракона, поцарапан, а во многих местах зияли треугольные отверстия, оставленные страшными клыками рептилии. Кольчуга была прорвана, а сочленения доспеха помяты так сильно, что почти перестали сгибаться.

– Я должен пойти в подвал и починить свои доспехи, – объявил Сот.

– Не спешите, лорд Сот, – ответил Страд, указывая на единственные места для сидения, сохранившиеся в зале, – два низких квадратных кресла по сторонам пылающего очага. – Нам с вами нужно немного поговорить. Кроме того, я уверен, что в оружейной кладовой моей башни найдется пара латных рукавиц подходящего размера. Я мог бы заменить ими ваши испорченные рукавицы. Сомневаюсь, что кто-то осмелился забраться туда и что-нибудь украсть, с тех пор как я… выселил отсюда прежних жильцов.

– Я предпочел бы сохранить эти краги, – заметил Сот. – Это очень старые доспехи. За три с половиной столетия они стали моей второй кожей, более привычной, чем даже эта, – он вытянул вперед руку, так что в свете пламени очага стала видна его полупрозрачная, призрачная плоть.

Усаживаясь у огня, Страд кивнул:

– Конечно, конечно. Я понимаю вас, лорд Сот.

Он снова повторил приглашающий жест, и Сот, немного поколебавшись, сел. Граф протянул к огню пальцы. Его длинные черные ногти были такими же длинными, как когти на ногах Азраэля.

– Вы не спросили меня, лорд Сот, почему я по-прежнему нуждаюсь в вас как в союзнике.

Рыцарь Смерти пожал плечами:

– Это очевидно, граф. Вы надеетесь увидеть герцога Гундара покорившимся или даже убитым. Теперь, когда вы убедились в моей силе, я представляюсь вам самым подходящим орудием для осуществления ваших планов.

– Совершенно справедливо, – кивнул вампир. – Сначала я был очень рассержен. Редко кто осмеливается бросить мне вызов, особенно в моем собственном доме.

Он соединил вместе кончики пальцев и добавил:

– Дело в том, что давненько уже в мои владения не проникал никто, кто мог бы сравниться с вами в могуществе, лорд Сот. Естественно поэтому, что я недооценил вас и вашей роли в дальнейшей жизни графства Баровия.

Страд встал и зашагал из стороны в сторону перед камином.

– Дракон, которого вы уничтожили, редкость в наших краях, однако это не значит, что мне нечем его заменить. Что касается посланника герцога Гундара, то вам удалось заставить его сотрудничать с нами.

– Паргат так ничего и не сказал мне.

– Зато мне он рассказал все. Я вызвал его дух и допросил, – со счастливой улыбкой сказал Страд. – Маленькое чудовище, сын Гундара, действительно связал его заклятьем молчания, так что пока он был жив, он не мог ничего рассказать мне о секретах, которые были ему известны. Однако после его смерти действие заклятья прекратилось. Мне следовало подумать об этом с самого начала.

Темные глаза графа сверкнули, отражая пламя в очаге.

– Вы показали себя действительно грозным противником, и я с готовностью признаю это. Я недооценивал ваше могущество. Для того чтобы как-то компенсировать вам невольно нанесенное оскорбление, я излечил вашу рану и даже простил вам ваше поведение, выразившееся в неуважении к проявленному мной гостеприимству.

– Вы хотите начать все сначала?

– Совершенно верно, – кивнул Страд, снова усаживаясь в кресло. – Я знаю, что вы ищете Портал, который вывел бы вас из наших темных миров. По чистой случайности мне стало известно, где находится одна такая дверь и что надо сделать, чтобы ее открыть.

Рыцарь Смерти кивнул:

– И поскольку по чистой случайности этот Портал находится во владениях вашего врага, мне придется заставить его принять мою настоятельную нужду весьма близко к сердцу или что у него там есть вместо…

– Мы великолепно понимаем друг друга, лорд Сот! – Вампир небрежно наклонился к огню и бросил в него новое полено, хотя огонь не грел ни Рыцаря Смерти, ни его самого. – Это будет честный обмен любезностями между двумя союзниками. Я открою вам, где находится Портал. Вы же в свою очередь не должны стеснять себя в выборе средств, чтобы до него добраться.

Далее беседа двух чудовищных порождений Сил Тьмы свернула на личность самого герцога Гундара и на кровавую историю Портала, который находился в его замке. Как и Страд, Гундар был вампиром, однако своей страной он управлял при помощи жестокости и грубой силы, а не с помощью изысканной тактики насаждения страха, которой придерживался Страд. Жители Баровии жили в страхе перед своим таинственным господином, не зная толком, что же он такое. Если быть еще более точным, то они боялись не столько его самого, сколько зажиточного класса землевладельцев, которые требовали исполнения законов графа, собирали для него налоги и обеспечивали его нужды. Несчастные, обитающие в Гундараке, боялись не только армии герцога, сплошь состоявшей из наемных головорезов, но и самого Гун дара. Хотя они также не знали, что их герцог вампир, однако каждый слышал о неистовых облавах и охотничьих экспедициях, которые предпринимал герцог время от времени на просторах своей страны. Опустошительные набеги Гундара на крестьянские поселки во главе толпы мародеров и убийц снились жителям герцогства в каждом кошмарном сне, зачастую превращаясь в явь.

Те, кто жил в густой тени замка Равенлофт, трудились изо всех сил, чтобы в срок заплатить налоги. Это позволяло им надеяться, что они никогда не узнают, что творится внутри его мрачных стен. Граждане Гундарака же ложились и вставали с мыслью о том, что вне зависимости от того, как они будут себя вести, они могут внезапно закончить свои дни в виде трупа, вывешенного на окропленных кровью бастионах Гунадоры.

История Портала была не менее страшной и жестокой. Несколько столетий назад юный сын герцога, бывший точной копией своего несдержанного и буйного отца, поссорился со своей сестрой и в припадке ярости раскроил ей череп. Ссора произошла в главном холле замка, и не успела кровь девочки намочить каменный пол, как в центре комнаты появились Врата, сотканные из мерцающего мрака. И Гундар, и его сын – оба пытались пройти сквозь эти Врата, однако невидимая стена не пускала их внутрь.

Больше десятка лет они сохраняли труп девочки, при помощи магии заставляя его истекать кровью. Таким образом они поддерживали Портал открытым, однако что бы они ни предпринимали, их ждали одни лишь разочарования. Ни герцог, ни его сын, и никто из их ближних и дальних родственников не мог пройти сквозь эти Врата. В конце концов герцог выкинул обескровленный труп дочери на корм воронам, и Врата закрылись.

– Эксперименты с Порталом оказали воздействие и на маленького негодяя – сына герцога, – сказал Страд, заканчивал рассказ и вытягивая ноги к огню. – Медрот оказался навеки заключенным в детском теле. Лекари и мудрецы, с которыми консультировался Гундар, уверены, что это каким-то образом связано с энергией, которую излучали Врата.

– И все же этот маленький монстр может быть убит?

– Да, насколько всем известно. Говорят также, что его кровь, как, впрочем, и кровь его отца, способна снова открыть Портал, если пролить ее в главном зале замка Гунадоры.

Некоторое время наступившая тишина нарушалась только потрескиванием дров в очаге. Сот раздумывал над тем, что только что рассказал ему граф, а вампир с довольным видом сидел откинувшись в кресле и, казалось, дремал. Наконец рыцарь поднялся:

– Я выступаю утром, граф.

– Великолепно! – воскликнул Страд.

Проворство, с которым вампир вскочил на ноги, подсказало Соту, что граф и не думал спать.

– В таком случае позвольте сделать вам два последних подарка. Первый из них – совет.

Вампир подошел к одному из окон башни и поманил лорда Сота к себе.

– Когда-то давным-давно Баровия была единственной обитаемой страной в этом Нижнем мире, – заговорил Страд.

Сот подошел к нему и выглянул в ночную мглу.

– Графство было окружено кольцом Тумана, такого же Тумана, какой принес вас сюда, лорд Сот. Шло время, и Туман приносил в мои земли новых и новых пришельцев, и было совершенно резонно предположить, что когда-то кто-то из них попытается найти обратную дорогу. Несколько путешественников, которые вступили в Туманные Пределы, так и не вернулись. Остальные же снова появились в Баровии – они вышли из Тумана далеко от того места, в котором вошли.

Указывая на юг, граф продолжил:

– Так было до тех пор, пока злобный дух, обладающий огромной силой и могуществом, не проделал брешь в Туманных Пределах. Он прошел их насквозь, однако он не вернулся туда, откуда пришел. Просто рядом с Баровией появилось сопредельное государство – Форлорн. Темный дух, имени которого никто так и не узнал, правит теперь этой страной… То же самое произошло и с другими могущественными существами; все они правят странами, которые появились на границах Баровии после того, как эти могущественные духи и темные маги пересекли полосу Тумана.

– Вы считаете, что если я войду в Туманные Пределы, то по соседству с Баровией может появиться еще одно графство? – спросил Сот.

Страд кивнул, отворачиваясь от окна:

– Все возможно. И вы навсегда останетесь в этой новой стране, словно в ловушке, точно так же, как я являюсь пленником в своем собственном царстве. – Страд поворошил дрова в очаге и залюбовался устремившимися в дымоход искрами. – Полоса Тумана ограничивает Гундарак к юго-востоку от замка Гунадоры. Держитесь маршрутов, которые я вам укажу, – и можете считать себя в безопасности. Стоит вам отклониться от моей карты, и…

Дальнейших объяснений не требовалось, и Сот кивнул.

– Каков же ваш второй подарок? Граф не отрываясь смотрел в огонь.

– Войско, достойное того, чтобы сопровождать вас через земли Гундара.

– Мне не нужны помощники, – Сот гордо выпрямился. – Благодарю, но пусть ваши люди остаются при вас. Магда и Азраэль уже доказали, что они могут быть мне полезны. Я планирую взять с собой только этих двоих.

Страд нахмурился, и по лицу его проскользнула ожесточенная гримаса, отчего лицо вампира стало суровым.

– Я надеялся, что вы позволите мне разобраться с вистани и гномом. Магда слишком много знает, чтобы я чувствовал себя спокойно, пока она жива, а оборотень довольно долгое время хозяйничал в моих деревнях, грабя и убивая, подрывая мой авторитет.

Сот собрал в охапку свои погнутые доспехи.

– Они оба – просто пешки, – сказал он, поворачиваясь к графу спиной и направляясь в подвал, где находилась мастерская и были сложены инструменты. – Но они – мои пешки, и я не отдам их без достаточно веских причин. Как равный вам партнер в этой сделке и ваш союзник я сохраняю за собой такое право. Уверен, что вы поймете меня.

Когда крики наконец прекратились, Магда почувствовала, что ей стало легче работать. Вздохнув, она плотнее завернулась в цветастое одеяло, покрепче сжала в пальцах костяную швейную иглу и продолжила починять свое изодранное платье. Платье, лежавшее у нее на коленях, когда-то было изысканным, если не сказать больше. После многих дней пути и нескольких битв, в которых она приняла участие, подарок Страда превратился в лохмотья ничуть не лучшие, чем домотканая юбка и блуза, в которых Магда покинула табор, подчиняясь приказанию лорда Сота.

– Ты его знала? – спросил Азраэль с набитым ртом – он жевал краюху хлеба. Указывая вниз, где в зале на первом этаже расположились граф и Рыцарь Смерти, он пояснил:

– Цыгана этого знала?

Магда прищурилась и вдела в грубую иглу новую нитку. Сделав один или два стежка на разорванном подоле, она взглянула на гнома:

– Мое племя было очень маленьким. Я знала каждого из нас, и все знали меня.

Зажав в кулаке остатки хлеба, гном порылся в корзине, стоявшей рядом с ним. Корзина была наполнена хлебом, небольшими головками сыра, мешочками с сушеными фруктами. Там были даже две бутылки вина. Все это гном откладывал в сторону до тех пор, пока не достал с самого дна корзины холодную баранью ногу.

– Наверное, скоро ты одна останешься в живых… Если, конечно, этого уже не случилось.

– Это не имеет никакого значения, – ледяным тоном ответила цыганка. – Кроме старухи – предводительницы нашего клана, в нем не было ни единой души, которая оплакала бы меня, если бы я умерла раньше их всех. Даже мой брат не стал бы жалеть меня.

Магда вернулась к шитью.

– Если я останусь одна, я положу начало своему собственному племени.

Это заявление было сделано без малейших эмоций, словно Магда рассказывала о том, что она в последний раз ела на ужин, или описывала вчерашнюю погоду. Оценивая свою работу, она поднесла платье к свету единственной свечи, которая тщилась осветить самукх высокую комнату башни. Слуховые окна на потолке были давным-давно выдавлены снегом, и лунный свет проникал в бреши, несколько разбавляя окружавший маленький огонек чернильный мрак. В этом сиянии можно было рассмотреть несколько деревянных ящиков и шкафов, которые составляли все убранство комнаты.

Удовлетворенная своей работой Магда занялась тем, что стала зашивать дырки поменьше. Потом она наложит несколько заплат, и платье снова станет приличным. Не то чтобы мужчины снова начали провожать ее взглядами, но все же… К тому же внимание мужчин больше не волновало ее. В ее обстоятельствах подобная озабоченность собственной привлекательностью и внешним видом была в высшей степени неуместна. Не было смысла волноваться из-за того, в какую сторону повернутся чужие головы, если твоя собственная едва удерживается на плечах.

Азраэль затолкал в рот последний кусок хлеба.

– Ты совсем не похожа на других вистани, с которыми я сталкивался, – промямлил он, жуя. – Только не подумай, я не имел в виду ничего плохого. Я просто хотел сказать, что мне стало очевидно – ты не шпионка графа.

– Пожалуй, – согласилась Магда, не отрываясь от работы.

По пути к башне Страд обращался с цыганкой в лучшем случае холодно и безразлично, а временами вел себя открыто враждебно. Когда Азраэль осторожно заметил, что у них мало провизии, граф отвел их на одинокую ферму неподалеку от развилки Лунной реки. Магда и гном получили позволение назваться слугами графа. Крестьяне знали, что каждому, кто предъявит печать Страда, они должны отдать все, что бы гость ни попросил. Поэтому Магде и гному оставалось только перечислить то, что им необходимо, – еду, одежду, оружие. Когда Магда возразила против того, чтобы отбирать еду у людей, у которых вряд ли было что-нибудь лишнее, Страд совершенно разъярился, и только присутствие Сота несколько сдержало его неистовое бешенство.

Покончив наконец с починкой платья, Магда повернулась спиной к гному и надела его через голову. Позволив одеялу свободно упасть на пол, она одернула алую ткань на бедрах и обернулась. Гном похотливо рассматривал ее, и Магда невольно потянулась к дубинке, которая лежала неподалеку.

– Не надо, – быстро сказал гном. – Прошу прощения, если тебе вдруг пришлось не по душе то, как я на тебя смотрю, но… для человеческого существа ты очень привлекательна.

Магда оставила дубинку лежать на полу. В конце концов, если Азраэль попробует что-то предпринять, у нее всегда есть серебряный кинжал. После битвы со Стооким Стражем она вынула его из узелка на поясе и спрятала в башмаке. Вистани относились к подобным мелочам очень внимательно, почти суеверно. Только глупец не обратил бы внимания на предупреждение, которое было сделано ей в пещере.

Чувствуя себя в относительной безопасности, она спрятала свою иглу и нитки в холщовый мешочек. Иголка с нитками, небольшой каравай хлеба и кувшин сладкого сидра – это было все, что вистани попросила у напуганной старухи, обитавшей в одинокой избе, которую они навестили. Азраэль потребовал столько еды, сколько мог унести, а заодно и одеяла, новую тунику и корзину для всего этого.

Магда швырнула яркое, но доставшееся нечестным путем одеяло, которым она укрывалась, обратно оборотню.

– Спасибо за комплимент и за эту тряпку, – сказала она.

– Почему ты думаешь, что это какая-то особенная дубина? – неожиданно спросил гном и добавил с необычной для него учтивостью:

– Если ты, конечно, ничего не имеешь против того, чтобы ответить мне.

После того как Магда вкратце пересказала ему легенду о Кульчике Скитальце, он фыркнул:

– Если это была та самая пещера, в которую попал твой герой, тогда его кости, скорее всего, валялись там вместе со всеми остальными. Этот бурдюк с глазами, должно быть, сожрал и его тоже.

Магда не попалась на его удочку.

– Ты же слышал, как Страд сказал, что это чудовище всякий раз оживает через некоторое время после того, как его убьют. Почему бы тебе не предположить просто для разнообразия, что оно уже однажды было убито Кульчиком?

– И Портал тоже должен был там быть?

Быстрым движением руки Магда отмела его вопрос в сторону.

– Возможно, что когда-то давно там был Портал, просто магия, поддерживавшая его, со временем утратила силу.

Получив столь неожиданный отпор, гном снова принялся шарить в своей корзинке.

– И твой великий герой случайно позабыл там свою верную палицу? – сказал он наконец. – Мне это не кажется правдоподобным. Другими словами, если бы она действительно была волшебной, то он непременно взял бы ее с собой.

Уперев руки в бока, Магда сказала ровным голосом:

– Разве ты не видел, что за раны оставляла палица на туловище этой глазастой штуки? Или для пущей наглядности я должна ее испробовать на плоской голове оборотня?

Азраэль рассмеялся своим взрыкивающим смехом, и Магде даже показалось, что гном снова начал превращаться в барсука.

– Заколдованные палки ничем тебе не помогут против таких существ, как я, – сказал он, с трудом переводя дыхание, когда приступ смеха несколько ослаб. – Может быть, эта дубинка – нечто большее, чем просто кусок дерева, однако на твоем месте я не слишком бы на нее полагался.

Решив взглянуть на дубинку поближе, гном поднялся на ноги и одернул заплатанную парчовую тунику, которую он забрал у крестьянки. Тяжелая ткань, из которой была сшита эта одежда, делала его похожим на придворного шута.

– Возьмем, к примеру, того жирного бездельника, который наткнулся на меня на дороге возле поселка Баровия несколько ночей назад, – заговорил он. – Я спрятался в кустах, ожидая какой-нибудь добычи. Когда этот купец ехал мимо меня, я выпрыгнул из кустов в обличье получеловека-полубарсука: зубы, когти и все такое… Догадайся, разве он побежал? Разве вытащил меч и попробовал защищаться? Нет. Он вытащил какой-то дурацкий амулет и принялся размахивать им перед моим носом!

Гномом овладел очередной приступ смеха, и он согнулся чуть ли не пополам.

– „Ох, – сказал я ему, – никогда больше так не делай, иначе я сам умру от смеха!“.

Магда, потрясенная, сидела неподвижно и молчала. Как в тумане, ее рука скользнула в узелок и вынула оттуда амулет, который она продала герру Тресту в ту ночь, когда Сот напал на ее соплеменников. Тогда она сказала ему, что амулет сделает своего обладателя невидимым для таящихся в ночи тварей. В действительности его возможности были гораздо скромнее. Человек с таким амулетом становился невидим и неосязаем для безмозглых зомби и живых скелетов, которые не обладали ни свободой воли, ни даже начатками интеллекта.

– Ишь ты, да у тебя точь-в-точь такой же, – удивился Азраэль, указывая на крошечную серебряную капельку.

– Это тот самый амулет, – поправила его Магда. – Я взяла его у родственника того купца. Жители поселка обвинили в убийстве мое племя.

Гном хихикнул:

– Не слишком много живых вистани смогут они поставить перед судом, после того как граф Страд отомстит твоим соплеменникам.

– Во всяком случае, среди них не будет меня, – сказала Магда как можно уверенней. – Как только мы пересечем границу и окажемся в Гундараке, меня ничем больше не заманишь обратно в Баровию.

Она надела амулет себе на шею и принялась собирать свои немногочисленные пожитки в мешок.

– Кстати, ты собираешься подкрадываться к замку герцога Гундара в этой пестрой рубашке? Его охрана заметит тебя на расстоянии десятка лиг!

– Граф говорит, что в подвале остались кое-какие старые доспехи, – гном потрогал лазурно-голубую заплатку на плече. – Найду себе кольчугу по росту, а рубашку стану использовать как поддевку.

– Я бы ни в чем не стала полагаться на слово графа, – прищурилась вистани. Гном разочарованно застонал:

– А Соту ты доверяешь, да? Страд, по крайней мере, открыто говорит о своих планах. В его словах можно быть уверенным, особенно когда он угрожает. – Гном широко развел свои крепкие руки. – Ты знаешь, что это за место? Когда-то давно это был замок местного аристократа. Когда он украл часть налогов, предназначавшихся Страду, граф убил всех членов его семьи, всех слуг и его самого. Было ли это неожиданным? Отнюдь.

– Что ты предлагаешь?

На лице Азраэля появилась широкая улыбка, отчего его бакенбарды встопорщились наподобие крысиных усов:

– Тот, чье поведение предсказуемо, гораздо менее опасен, чем тот, который то и дело подбрасывает тебе новые неожиданности.

Магда закинула свой узелок на плечо и в последний раз оглянулась по сторонам.

– Ты так же щедро раздаешь советы и делишься своей мудростью, как любая цыганская гадалка, – заметила она с легким оттенком презрения. – Интересно было бы знать, следуешь ли ты своим собственным советам?

Некоторое время Азраэль не отвечал, укладывая свою корзину. Наконец он негромко сказал: