– Продолжай, – прошептала девушка. – Убей меня. Легкая смерть это больше, чем я заслуживаю.

Эскариус помедлил. Должна ли смерть на самом деле быть легкой для женщины, которая причинила так много зла? И могли он, сид-волк, решать ее судьбу? Она права в одном, если он убьет ее сейчас, это будет слишком легкой смертью. И сиды, и Великие должны знать о ее уходе, а так казнь будет совершена без свидетелей.

– Нет, – пробормотал он угрюмо. – Вы правы, леди. Вашу судьбу должен решать Совет.

Риган никак не отреагировала, когда он убрал кинжал. Эскариус дал ей немного воды из своей фляги, а потом девушка уснула или потеряла сознание.

Джал смотрел на замороженный Большой Зал. Если быть честным с самим собой, он поступал не совсем правильно. Но честность не была тем качеством, которое слишком часто его беспокоило. В данном случае Джал сам себя загнал в ловушку, Риган ушла, исчезла из своего собственного каземата неизвестно как. После ее исчезновения, чтобы выиграть время для раздумий, он заморозил крепость еще раз. Была поздняя ночь, и Большой Зал был полон людей, которые пили и слушали музыку и наверняка еще рассуждали о том, что никто из них не видел леди Риган уже почти неделю. Сулис Мор и северные кланы оставались без управления. Это не могло продолжаться долго. Джал знал, что были посланы курьеры к леди Улле, Хью и Лэхлену, и, хотя он отправил вслед за ними скооров, пока не имел подтверждения, что гонцы убиты. Если курьеры доберутся до их владений, то остается лишь вопросом времени, когда южные кланы выступят против него.

Джал вздохнул. Потеря Риган очень рассердила его. Теперь она знает правду о его возможностях и о той угрозе, которую он представляет. Когда Джал вернулся и увидел, что Риган каким-то чудом исчезла, он испытал неожиданное чувство облегчения, что не сможет больше ее мучить. После этого он заморозил город еще раз, чтобы зализать раны и все хорошенько обдумать.

Теперь у Джала появились новые враги. Сейчас скооры запугивали Великих, которых было легко убивать. В этом отношении оказался очень полезен Грелл. Сначала, после невероятного побега Риган, Джал решил прогнать демона, но потом унял свой гнев. Просто у Грелла примитивный ум, как у какого-нибудь из его псов. Возможно, Риган или какой-нибудь ее союзник перехитрили его. За последнюю неделю Грелл вызвал из «пустоты» много загадочных и опасных существ с помощью телепатических угроз и обещаний, о которых Джал, к счастью, не знал.

Теперь Джал планировал побег в другой мир. Он получит власть и там. Правда, что с ней делать, пока оставалось для него загадкой. Нокс будет очень полезен, он достаточно фанатичен и напуган. Так много возможностей…

Джал опять вздохнул.

– Это не может быть Ор Койл.

Талискер с изумлением оглядывался по сторонам слезящимися глазами. Тристан не говорил ничего, но видно было, что он потрясен.

– Может, что-то случилось с воротами? – предположил Талискер. – Может, тут прошло сто лет или еще что-нибудь…

– Не думаю, отец, что скооры живут так долго.

Тристан кивнул в сторону обожженных тел чудовищ, лежавших в золе. Что это они – сомнений быть не могло, очертания тел и крыльев были узнаваемы даже в таком состоянии.

– Что случилось с Эскариусом? Он обещал ждать, – подумал Талискер вслух.

– Кто такой Эскариус?

– Волк из клана сидов. Я знаю, о чем ты думаешь, но он дал слово, и у меня нет оснований ему не доверять. Должно быть, что-то случилось… – Тристан чуть не рассмеялся над очевидностью замечания, но обеспокоенное выражение на лице отца остановило его. – Надеюсь, с ним все в порядке, – пробормотал Талискер.

– Он не родственник тому Эскариусу, который…

– Его сын, – кивнул Талискер. – Но у него свой кодекс чести, Трис. Клан волков верит, что они поступают с честью, – продолжал он, пожав плечами. – Конечно, это спорный вопрос…

Трис выглядел так, будто собирается возразить, и Талискер вдруг вспомнил, что его сын обожает обсуждать такие вещи, как этика, мораль и законность. Во всех отношениях, кроме физического состояния, Тристан был рожден для того, чтобы стать правителем Сулис Мора.

– Но из-за них были убиты…

– Тристан, – мягко перебил его Талискер, – ты видел кого-нибудь, когда мы проходили через ворота?

Тристана несколько удивил вопрос отца.

– Да… но я не знаю, кто это был. Мне показалось, что это женщина или мужчина, но хрупкого телосложения. – Он хмыкнул, и в тишине сгоревшего леса раздался негромкий, приятный для слуха смешок. – Может быть, нам посчастливилось, и Джал отправился в новый мир?

– Она тебе что-нибудь сказала?

– Я не уверен… если только не вслух. У меня просто возникло чувство, что она сожалеет о чем-то. Как ты думаешь, кто это был?

– Не знаю, – ответил Талискер.

Начинался дождь. Большие капли медленно падали на выжженную землю мертвого леса. Талискер прислонился к скале, подставив под дождь ладони и собирая холодные капли, чтобы промыть глаза. Через какое-то время они услышали странный шипящий звук, это усилившийся дождь гасил тлеющую землю. Талискер все еще смотрел вверх на падающие с неба струи дождя, не в силах избавиться от впечатления, что земля вздохнула с облегчением, может быть, потому, что ему удалось вернуть ей Тристана… Он почувствовал желание двигаться, зачарованный простым спокойствием ливня. Но в скором времени Талискер увидел черный силуэт большого сида-орла, приближающегося к ним с запада.

– Тристан, посмотри.

Орел, казалось, искал их. Во всяком случае, его полет преследовал какую-то цель. Направлялся он к стоявшим камням и, судя по всему, собирался приземлиться на них. Талискер и Тристан стояли, наблюдая за его приближением. Орел опустился на поваленный камень, который когда-то был частью кольца. Талискер подумал, что ему долгое время не приходилось встречаться с сидами, кроме, разве что, Эскариуса. Он вспомнил принца Макпьялуту, Серого Призрака Эскариуса, и тот очень неприятный конфликт, который у них произошел…

Как только орел стал светиться – обычное состояние при трансформации животного в человека, – Талискер посмотрел на Тристана. Юноша выпрямился, поправил одежду, не то чтобы приосанился, но, во всяком случае, приготовился к тому, чтобы опять стать правителем. Талискера пронзило чувство гордости и жалости к своему сыну. Он понимал, как трудно придется Тристану, пока он завоюет уважение к себе как к правителю. Как только сид закончил трансформироваться в человека, Талискер сделал шаг назад, чтобы стоять немного позади сына.

Перед ними стоял высокий, представительный человек. Он отвесил небольшой поклон Тристану, метнув острый взгляд, не пропускающий ничего, в сторону Талискера.

– Приветствую вас, ваше величество, – сказал он, позволив себе осторожную улыбку, как будто это было запрещено.

Ответ Тристана прозвучал гораздо теплее.

– Принц Текумсех. Как приятно вас видеть.

– Кто ваш попутчик? – спросил принц, нахмурившись. Тристан посмотрел на отца, и в этот момент им стало понятно, что возраст Талискера не изменился по возвращении в Сутру.

– Это мой отец, Дункан Талискер. Ваши легенды, я уверен, упоминают о нем. Он прошел в другой мир через ворота Фир Крига, чтобы найти меня, когда я потерялся и находился на расстоянии в целый мир от бед своего королевства.

Всю официальную речь по поводу своего возвращения Тристан произнес с важностью правителя.

Принц Текумсех опять кивнул Талискеру, на сей раз посмотрев на него более внимательно. Талискер видел, что с языка мужчины готовы сорваться вопросы.

– Где Эскариус из клана волков? – спросил Тристан. – Он клятвенно обещал, что будет ждать нас здесь.

– Именно он послал меня, чтобы разыскать вас, ваше величество, С тех пор как вы исчезли, здесь произошло много серьезных событий, и сиды сегодня собрались на Совет…

Тристан оглянулся на дымящиеся остатки леса. Сотни миль опустошения. Текумсех догадался, в чем причина его озабоченности.

– Я отнесу вас обоих, ваше величество.

На этот раз он поклонился гораздо ниже, словно извиняясь за то, что причинит правителю неудобство, но в то же время его голос был очень тихим, как будто он хотел быть уверенным, что его предложение никто не услышит.

– Приношу вам свою благодарность, принц Текумсех, – в свою очередь поклонился он сиду. – Вы нам окажете большую честь. Давайте тогда как можно скорее покинем это место. Мои легкие уже отказываются здесь дышать.

Принц согласно кивнул и опять стал трансформироваться.

Тристану не приходило в голову, что он боится высоты, до тех пор, пока ему не пришлось в первый раз в жизни оказаться в тысяче футов от земли. Сначала он почувствовал облегчение, освободившись от пелены едкого дыма, уже несколько недель покрывавшей Ор Койл. Воздух наверху был очень холодный, но свежий и чистый. Они поднялись сквозь покрывало дождя, над темными тучами, в странный, залитый солнцем мир, где поверхность облаков образовывала замороженное, золотое покрывало. Талискер предупредил Тристана, что наверху будет очень холодно, и тот краем своего пледа обмотал нос и рот. Даже так сначала было трудно дышать, потому что легкие не сразу привыкли к перемене воздуха.

Принц Текумсех подготовился к тому, что ему придется переносить людей. Он захватил веревку, которой они обмотались сами и перекинули ее под грудь орла. Скоро небо очистилось от облаков, и когда под ними появился пейзаж Сутры, юноша громко вскрикнул от благоговейного страха. За своей спиной Тристан услышал, как тихонько усмехнулся Талискер, и подумал с раздражением: существует ли что-нибудь, чего его отец боится?

Текумсех выбрал для полета восходящий поток теплого воздуха и, к беспокойству Тристана, очень редко взмахивал крыльями. Ему показалось странным, что они могут просто висеть в воздухе. Он никогда раньше не задумывался над тем, как происходит полет.

Страх, однако, не так уж долго одолевал юношу. Уже после первых десяти минут Тристан почувствовал, что понемногу расслабляется. Он с изумлением уставился на землю внизу. Текумсех летел на юго-запад. Сначала по направлению к океану, а потом вдоль береговой линии. Монотонность мертвых коричневых папоротников, прихваченных морозом, сменилась картиной неровных темных скал с крутыми откосами и утесами, врезающимися в стальную гладь океана. То там, то здесь теснились дома, но их было так мало. Большинство жителей Сутры поселялись в больших городах из соображений безопасности, а те, кто предпочитал жить в таких местах, считались отважными и дерзкими людьми. Дальше на юг, где располагались владения Хью и Лэхлена, было теплее и гораздо больше людей жили изолированно в своих родных местах.

Ни Тристан, ни Талискер не знали, где будет заседать Совет сидов, но путешествие привело их далеко на юг, так что был виден край королевства Лэхлена. Текумсех круто повернул на запад, и, не успев сообразить, что происходит, они уже летели над морем, видя, как побережье Сутры исчезает у них за спиной.

– Не беспокойся, Дункан Талискер. Это место находится недалеко. Эскариус сказал мне, что ты обладаешь даром слышать мысленную речь сидов…

Голос Текумсеха раздался в голове Талискера совершенно неожиданно. Тон был строгий и авторитетный. Талискер передал суть сообщения Тристану, который угрюмо кивнул в ответ, все еще крепко вцепившись в веревку.

На Совет они прибыли буквально через десять минут. Выглядящий бесплодным остров из красного камня поднимался из глубин океана. Теплый цвет камня казался абсолютно неуместным среди серых волн. В его северной части поднималась почти на милю в высоту, врезаясь в облака, гора. Когда подлетели ближе, стало заметно, что состоит она из монолитов. На половине высоты основания колонн находилось плато, на котором располагались невысокие дома. Текумсех сложил крылья и стал кругами опускаться.

– Что это за место? – спросил явно заинтересованный Тристан.

Как правитель он получил больше знаний, чем большинство Великих, и знал, что этого острова нет ни на одной карте западных морей. Юноша говорил вслух, не ожидая ответа, но через несколько секунд ему ответил Талискер.

– Ты прав… – пробормотал Дункан. – Он говорит, что остров создан с помощью магии. – Последовала пауза, так как беззвучная беседа продолжалась. Потом Талискер по какой-то причине насмешливо фыркнул. – Неужели сиды так ничему и не научились? – заметил он горько. – Он называется Лис. Тристан, перестань задавать вопросы…

Как только они опустились на землю, им навстречу вышли сиды как в облике животных, так и в виде людей. Тристан узнал двоих старейшин из Совета, с которыми был знаком еще с тех пор, когда отношения между Сулис Мором и сидами были гораздо лучше. Это были Маркомет из клана медведей и Тсали из клана рысей, оба в человеческом обличье. Тристан немного нервозно засмеялся и убрал с лица растрепанные ветром волосы. Талискер похлопал его по плечу.

– Добро пожаловать, тан Тристан, добро пожаловать, – пробасил Маркомет. – Пусть наша встреча повернет обстоятельства к лучшему.

Он низко поклонился, перебросив свой вес на палку, которую воткнул в землю перед собой.

– Может быть, пока мы отдыхаем от путешествия, вы просветите меня, что за обстоятельства сложились здесь в мое отсутствие? – попросил Тристан мягко.

За их спиной Текумсех вновь трансформировался в человека и вышел вперед, приняв командование делегацией на себя.

– Маркомет, – произнес он. – Вместе с Тристаном прибыл его приемный отец Дункан Талискер…

Маленькая группа людей застыла в изумлении.

– Нет-нет, это невозможно, – хмуро заявил Маркомет. – Моя кузина Ашка спасла Талискера и его друга в снегах двадцать пять лет назад. А этому человеку немногим больше тридцати лет.

– На самом деле тридцать четыре. – Талискер поклонился церемонным поклоном. – Я… вернулся назад в свой мир, чтобы найти тана Тристана, и результатом стала моя вновь обретенная молодость. – Он улыбнулся Маркомету. – Ашка была мужественной молодой женщиной. Она пожертвовала своей жизнью ради нас, и я ее никогда не забуду. Ваш клан должен гордиться ею.

Маркомет кивнул, его потускневшие голубые глаза засветились от удовольствия, когда он услышал комплимент Талискера.

– Ты прав, – важно проговорил он и снова переключил свое внимание на Тристана. – Боюсь, у вас не будет много времени для отдыха. Совет состоится завтра. Суд будет вскоре после него.

– Суд? Какой суд?

Маркомет посмотрел на принца Текумсеха с раздражением и тревогой.

– Ты им ничего не сказал?

– У меня было слишком мало времени. Они задыхались в Ор Койле, что мне оставалось делать? – хмуро ответил Текумсех. – Ждать, пока они умрут во время моего рассказа?

Маркомет вздохнул и посмотрел в землю, явно не желая встречаться взглядом с Тристаном. Тсали похлопал его по плечу, стараясь приободрить.

– Думаю, вам надо пойти с нами, ваше величество, – пробормотал он.

Они вошли в лабиринт камер, вырубленных в красной скале. Тристан чувствовал, что его ждет что-то неприятное, но пока сохранял спокойствие. Когда они вошли в относительно темное помещение, которое освещали только несколько фонарей, его взгляд стал с беспокойством метаться по сторонам, наблюдая за тенями.

Как только миновали череду камер, Тристан заметил впереди теплый, зеленый свет. Некрашеный дверной проем вел в следующую камеру, именно оттуда был виден свет. Около двери сидел огромный волк, будто на страже, хотя, когда они вошли, он, похоже, просто дремал.

– Эскариус, – позвал его Талискер.

Сид поднял голову, и глаза его расширились от удивления. Когда путешественники подошли поближе, то увидели, что он весь изранен. Тристан вспомнил трупы скооров, валявшиеся на пепелище в лесу.

Не издав ни звука, волк встал и начал трансформироваться. Через мгновение перед ними предстал Эскариус в своем человеческом обличье. Хотя он явно был очень рад видеть Талискера, но ничего им не сказал, а повернулся к делегации сидов, состоявшей из Маркомета, Тсали и Текумсеха.

– Я отведу их, – сказал он. Текумсех кивнул:

– Отлично. Мы поговорим позже.

Трое старейшин ушли, оставив Тристана и Талискера наедине с Эскариусом.

– Эскариус, что здесь происходит? – спросил Талискер, нахмурившись.

Тот не сразу ответил, а обратился к Тристану:

– Я отведу вас первым, ваше величество. Талискер, ты подожди здесь. Только один человек может войти за один раз.

Глаза Талискера угрожающе сузились, а рука потянулась к мечу.

– Если я услышу что-нибудь необычное, то обязательно войду, Эскариус…

– Уверяю тебя, там нет ничего опасного, – ответил тот. Талискер кивнул, хотя все еще неохотно доверял сиду из клана волков, несмотря на то, что старейшины совершенно спокойно оставили их на его попечение. Он смотрел, как Тристан и Эскариус вошли в узкую дверь, но как Талискер ни вытягивал шею, чтобы увидеть, что там, внутри, кроме зеленого света, больше ничего нельзя было рассмотреть, а через несколько секунд вообще стало темно, потому что Эскариус задвинул какую-то штору, полностью скрывшую весь обзор.

Тристан прошел вперед, в мерцающий свет камеры. Из-за болезни его ноги действовали вразнобой и в лучшие времена, а сейчас было так темно, что он не мог разглядеть свои собственные башмаки, что очень его нервировало. Зеленый свет впереди стал таким ярким, что на него невозможно было смотреть, так сильно слезились глаза. Кроме того, мерещились какие-то тени, потому что сама камера не была освещена.

– Что это?

Он щурил глаза, пытаясь смотреть на свет, чтобы увидеть то, что находилось в центре. Но с того места, где он стоял, никаких деталей рассмотреть было невозможно.

– Вы должны идти вперед.

Эскариус показал на дорожку, которая вела к свету. Когда Тристан взглядом проследил путь, он заметил, что через двадцать шагов или около того дорожка переходит в мост, потому что пол обрывается в пропасть.

– Когда дойдете до каменной статуи, вам следует остановиться, – продолжал Эскариус.

– Но я не могу, – затряс головой Тристан.

– Вы боитесь? – нахмурился Эскариус.

– Нет, не боюсь. – Тристан поднял глаза на сида. – Это из-за моих ног, Эскариус. Они… очень ненадежны, а дорожка такая узкая.

– Простите, тан Тристан. Конечно, для вас это очень трудно, – вздохнул Эскариус. – Я отнесу вас туда.

– Так важно, чтобы я увидел, что там?

Сид ничего не ответил, он опять трансформировался в волка. Тристану показалось, что он сделал это так быстро, чтобы избежать дальнейших расспросов, но с благодарностью вскарабкался на спину сида, раз уж выбора не было. Его ноги до сих пор дрожали, их сводила судорога после полета на спине Текумсеха. Эскариус был широким, как лошадь, а ноги и бедра Тристана болели, но, по крайней мере, волк бежал по земле. Если юноша справится со своими нервами и не упадет, все будет отлично. Тристан решительно уставился вперед между мягких лохматых ушей волка, но абсолютно ничего не могло подготовить его к тому, что он увидит.

Яркий зеленый свет исходил от трех различных источников света, направленных на огромный драгоценный камень, подвешенный под потолком. Лучи соединялись в камне, потом преломлялись и отражались в тысячах маленьких зеркал. Весь этот эффект создавал сияющую клетку. Внутри нее, привязанная к столбу за руки, связанные за спиной, находилась узница. Голова опущена. Когда-то прекрасные волосы сейчас свисали сосульками. Платье и накидка обожжены и порваны. Тристану не было нужды видеть лицо узницы. Он инстинктивно узнал ту, что была знакома ему целую жизнь.

– Риган?

Она подняла голову и посмотрела на него твердым взглядом.

– Трис? Ты вернулся…

– Что случилось? – прошептал он с ужасом. Риган горько засмеялась.

– Добро пожаловать, маленький братец. Давай прекратим играть в игры. Когда ты сбежал, то отправился к сидам за помощью. Мое заключение – это то, чего ты ждал. Я думала о тебе с большим уважением, надеялась, что ты будешь штурмовать Сулис Мор и захватишь меня в честной борьбе…

– Но это был не я, Ри… Мне ничего об этом не известно. Я был в мире отца и… – Он вдруг замолчал. Риган всегда так поступала с ним, заставляя быть слабым и похожим на ребенка. Тристан почувствовал обиду и выпрямился на спине Эскариуса, насколько это было возможно. – Ты сама во всем виновата, Ри. Сиды слишком много страдали по твоей милости.

Она смеялась над ним, горько, но все равно издевательски, будто одержав моральную победу. В этом была вся Риган, загнанная в угол, побежденная, но все-таки бросающая вызов. Впервые Тристан увидел ее со стороны и понял, что сила Риган заключалась в обыкновенном высокомерии. Потом смех резко оборвался, девушка с тревогой посмотрела ему в лицо.

– Сиды хотят отомстить мне, мой маленький братец. Они решили, что бы ни случилось, казнить меня. Суд будет обыкновенным спектаклем.

– Мне очень жаль, – сказал Тристан спокойно, – но я вряд ли что-нибудь смогу для тебя сделать.

Риган резко наклонилась вперед, натянув кожаные ремни, которыми были связаны ее руки.

– Жаль? И это все? Когда ты наконец начнешь вести себя как правитель? Прикажи им отпустить меня!

– Вести себя как правитель – значит начать с себя, Ри, – проговорил Тристан. – Не может быть справедливости для избранных. Справедливость является частью обязанностей правителя.

– Но, Трис… Трисси…

Он бросил на Риган сердитый взгляд, когда она употребила одно из его уменьшительных имен. Краска прилила к его щекам.

– Поехали, Эскариус. – Волк начал разворачиваться в узком пространстве. – Нет, подожди, – вдруг сказал Тристан. Он с трудом повернулся на спине волка к Риган. – Послушай, Грейс все еще в Сулис Море?

– Грейс? Твоя девка? – Риган хихикнула, издав неприятный, резкий звук. – Она мертва, Тристан. Джалу стало скучно как-то ночью, ну, ты знаешь, как это бывает со слугами. Он говорил, она сильно кричала. Вот Джал взял и вырвал ей язык.

Неожиданно выражение лица Риган изменилось, потому что, вспоминая, что пришлось выстрадать молодой женщине, она содрогнулась при мысли, что Джал, как дикий пес, издевался над ней так же, как над служанкой. А она считала себя его госпожой. Эта мысль разозлила Риган еще больше. Она закатила глаза и остекленевшим взглядом человека, покинувшего этот мир, посмотрела на брата.

– Негодяйка! – вскричал Тристан. Отчаяние захлестнуло его, но он нашел в себе силы плюнуть в ее сторону. – Она никому никогда не причиняла вреда! И Джал негодяй, вот кто вы…

Тристан разрыдался, казалось, он не в силах был больше переносить горе и гнев. Юноша зарылся лицом в мех волка и дал выход эмоциям. Эскариус не стал ждать ответа Риган, а Тристан не хотел видеть реакцию сестры. Собственно, там не на что было смотреть. Риган, в очередной раз явив миру свою темную, испорченную душу, ушла в себя. Волк попятился назад по дорожке к дверному проему, надеясь, что его рыдающая ноша найдет в себе силы держаться покрепче.

– Риган?

– Отец! Вот так сюрприз! – Она жизнерадостно улыбнулась, как будто все еще стояла в дверях дома с охапкой полевых цветов в руках или с какой-то интересной находкой, которую она подобрала во время прогулки. – Они собираются меня убить. Ты знаешь об этом, отец?

Взгляд, который Талискеру часто приходилось видеть, когда она была ребенком, исчез, подобно тому как бледная луна исчезает при ярком солнце. Это был тот самый взгляд, который он старался не замечать до того дня, когда она пришла, чтобы сообщить о несчастном случае, который убил ее маму. Злой, лукавый, отражающий ту заразу, которая инфицировала Риган и разъедала ее, словно раковая опухоль…

– Что ты сказала Трису? Почему он так расстроен?

– Я ему сказала, что один его хороший друг умер, пока его не было в Сулис Море. – Риган сделала печальное лицо. – Он воспринял это известие очень тяжело. Мне кажется, Трис считает меня виноватой. Люди всегда ненавидят того, кто сообщает им неприятные новости, правда, отец?

– Да.

– Ты придешь на суд?

Она опять улыбнулась светлой улыбкой прежней Риган. Создавалось впечатление, что дочь обсуждает погоду или намечающуюся вечеринку. Талискер кивнул, не в силах больше ничего сказать, пытаясь унять противоречивые эмоции, бушующие внутри. Он видел перед собой гордую, надменную молодую женщину и понимал, что без выгоды для себя она не стала бы изображать из себя такую хорошую дочь. И всё-таки… это была прежняя Риган. То, что сейчас делает ее такой властной, несущей угрозу людям, было частью характера, еще в детстве позволявшего ей одной, с коротким копьем, противостоять кабану. А ведь ей тогда было всего двенадцать лет.

Но сейчас Талискер был зол, и он не хотел уходить, не высказав своего мнения.

– Ведь я предупреждал тебя, Ри, что он плохой человек. Господи, ну почему ты меня не слушала?

– К тому времени уже было слишком поздно, отец. Но не обвиняй Джала… вернее, не во всем его обвиняй. Я была добровольным сообщником… – Теперь Риган выглядела искренне расстроенной. – Знаешь, если бы он тогда вложил меч в мои руки и сказал, чтобы я шла и убивала детей и женщин сидов… – Она помедлила. – Я думаю, что сделала бы это. Я не могу прийти завтра на суд и притвориться, что не виновата. В этом Тристан прав. – Она обезоруживающе усмехнулась. – Справедливость. Не могу сказать, что не знала, чем он занимается. Просто закрывала на это глаза. – Она вздохнула. – Обмануть можно сердце, но не разум.

– Но почему, Риган? – Голос Талискера был полон грусти и боли. – Помоги мне понять, я нуждаюсь в этом.

Риган посмотрела на отца с таким выражением, будто он задал глупый вопрос, ответ на который и дураку понятен.

– Но ведь они просто сиды, грязные животные. Они задушат Великих. Их численность постоянно растет. Некоторые даже позволяют себе связи с женщинами Великих. Нам необходимо избавиться от них, вот и все. Посмотри вокруг, этот остров создан с помощью сильной магии… Неужели ты чувствуешь себя спокойно, зная, что сиды обладают такой мощью?

– Просто сиды? – ахнул он. – Просто сиды? О господи, как я мог породить такого злобного маленького монстра. Сиды мирные люди… как ты можешь… Откуда взялась твоя ненависть, Риган?

Его голос сорвался от гнева. Дочь смотрела на него с удивлением. Он вдруг почувствовал, что больше не может с ней разговаривать, и повернулся, чтобы уйти.

– Отец! Не уходи. Не оставляй меня вот так просто. Я хочу знать, ты заступишься за меня на суде? Скажи им, что я хорошая… – Талискер повернулся к ней, по его лицу текли неконтролируемые слезы ярости. Он долго молчал, и Риган сникла под суровым взглядом. – Скажи им, что я хорошая.

Эти слова вырвались у нее как шепот, скорее даже как вздох. Она смотрела на отца. Зеленые глаза наконец наполнились искренними слезами.

Талискер, казалось, смотрел сквозь нее.

– Я скажу им, что не знаю тебя, – ответил он. – Я скажу им, что моя дочь, – его голос дрогнул, – моя Риган умерла.

Выходя из камеры, Дункан услышал звуки, которые разбили ему сердце. Это был плач Риган.