На сайте телеканала «Вести» висит запись с мобильника, сделанная каким-то грузинским танкистом, когда грузины вошли в Цхинвали. «Грузины снимали свои преступления на видео», — гласит заголовок.
      Судя по заголовку, нетрудно предположить, что нам наконец покажут документальные кадры того, как грузины бросали под танки детей, расстреливали стариков и насиловали женщин.
      Однако в ролике — целый Цхинвали, по которому без особого сопротивления идет бронетехника. Для простоты предположим, что сплошная закадровая пулеметная стрельба и грузинский мат как постоянный фон — это подлинник, а не продукт творческой озвучки. Не важно. Важно другое.
      В этом ролике танки идут по целому городу. Целые деревья стоят вдоль целых заборов. За целыми заборами — целые маленькие домики. Стоят целые многоэтажки — некоторые с выбитыми стеклами, из окна одной поднимается дым, еще один хвост дыма виден где-то вдалеке; танки идут колонной, машина, с борта которой идет съемка, стреляет два или три раза — одиночным выстрелом из крупнокалиберного пулемета.
      «Мы проехали по маршруту грузинской колонны, поливавшей из орудий всех и вся на своем пути. На этих улицах не осталось уцелевших домов или квартир. Выжжены даже деревья», — сообщает сайт телеканала «Вести».
      Именно так. Как мы видим на ролике, в день, когда гнусная грузинская военщина идет по городу, он цел, а сопротивления нет. Через два дня, когда грузинских фашистов вышибли из города, где никто не оказывал им серьезного сопротивления, он лежал в руинах от авиации и артиллерии.
      Так кто же разрушил Цхинвали?

      Утром 8 августа, включив свои телевизоры, российские обыватели услышали о том, что фашистская Грузия вероломно напала на маленькую Южную Осетию и что город Цхинвали снесен «Градом» с лица земли.
      Мы также услышали, что грузинские самолеты обстреляли гуманитарную колонну, которая ночью направилась к столице Южной Осетии. Телеканал «Вести» сообщил нам о том, что бомбивший мирных жителей грузинский СУ-25 сбит над городом силами самообороны Южной Осетии, а катапультировавшийся летчик растерзан разъяренным населением.
      В 3 часа дня мы услышали, что Россия приняла решение помочь Южной Осетии и к Рокскому тоннелю идут колонны танков. Через два часа нам объявили о том, что Цхинвали освобожден от грузинских захватчиков. Все следующие два дня южноосетинский Комитет по информации и печати сообщал нам, что, несмотря на то, что Цхинвали освобожден, грузины с высот продолжают уничтожать город «Градом», а жителей на улицах освобожденного города расстреливают грузинские снайперы.
      «Степа был хорошо известен в театральных кругах Москвы, — писал Михаил Булгаков в бессмертном «Мастере и Маргарите», — и все знали, что человек этот — не подарочек. Но все-таки то, что рассказывал администратор про него, даже и для Степы было чересчур. Да, чересчур. Даже очень чересчур…»
      И в самом деле, по мере того как официальное телевидение живописует нам злодеяния грузинских нелюдей, у нас, как у финдиректора Римского, возникают вопросы, — ибо, увы, как в книжке «1984», сказанное вчера решительно противоречило тому, что сказано сегодня, и даже сказанное в одном абзаце не может никак стыковаться с другим.
      Вот, например, возьмем историю с гуманитарной колонной, которую в ночь на 8-ое число разбомбили грузинские самолеты. Возникает вопрос: какой идиот в такое время в воюющий город послал колонну по дороге, которая должна была быть свободна для беженцев и танков? Для чего понадобилось отправлять гуманитарную колонну в республику, из населенных пунктов которой, по уверению руководства самой же республики, еще три дня назад эвакуировано все мирное население? А если колонна была военной, то каким образом она вышла из Владикавказа еще до начала войны?
      Может, ее вовсе не было? Может, наговорили на грузин? Но, по счастью, свидетели есть. Колонна все-таки была. Ее видел в Джаве в пять утра оператор телеканала «Звезда» Назиуллин, который приехал из Цхинвали и, завидев заходящие на цель самолеты, принял их за российские. Описывает Назиуиллин эту колонну так: «мимо нас пошла колонна российской бронетехники».
      Или возьмем грузинский самолет, который утром 8-го числа бомбил Цхинвали. В это время россияне были практически отрезаны от всех внешних источников информации и не знали, что российские самолеты уже бомбят грузинские села и Гори. Нам рассказали только про грузинский самолет, который утром 8-го числа бомбил Цхинвали. Но у любого вменяемого человека возникает вопрос: зачем грузины бомбили занятый ими город? Они что, сбрасывали бомбы на свои танки?
      Самолет, сбитый утром 8-го над Цхинвали, упал на осетинской территории. Чтобы разрешить все недоуменные вопросы, достаточно было показать обломки самолета и документы расстрелянного ополченцами летчика. Но их нам так и не показали. А летчика, бомбившего утром 8-го числа Цхинвали, похоронили в российском городе Буденновске.
      Дальше дела пошли еще хуже. В российской печати, одна за другой, стали появляться статьи журналистов, бывших в ночь с 7-го на 8-ое в Цхинвали. И оказалось, что никакие российские войска 8-го числа в город не прорвались. Ирина Куксенкова из «МК» провела весь день в штабе миротворцев.
      «В какой-то момент военные понимают, что это все — мы плотно зажаты, — описывает обстановку Ирина Куксенкова. — Возле штаба разводят костер и спешно жгут “секретку” — бумаги полыхают вмиг: их облили бензином. Следом из ПМ расстреливают черный секретный чемодан, кувалдой разбивается спецсвязь». Куксенкова ушла из города ночью вместе с группой разведчиков и вернулась через день. За то, что она опубликовала свою статью, в городе, где еще шли бои, ее не пустили в штаб — выкинули на улицу под снаряды.
      Более того: российские войска не прорвались в город и 9-го числа; колонной, пытавшейся прорваться в город, командовал лично командующий 58-й армией генерал Хрулев, и о судьбе этой колонны мы знаем очень подробно, так как вместе с ней шли журналисты: съемочная группа «Вестей» во главе с Александром Сладковым, Виктор Сокирко из «МК», Александр Коц из «Комсомольской правды».
      «Огонь на поражение — практически в упор, — пишет о гибели колонны Виктор Сокирко. — Жахнул гранатометный выстрел, и запылала впереди бээмпэшка. Колонна встала под шквалом огня… Все спрыгнули с бэтээра — не все, правда, удачно. Я… увидел направленный на себя автомат. Метров с шести, почти в упор. И девушку в натовской форме, которая целилась в меня. Ей было лет 25, этой грузинке, небольшого роста, довольно привлекательная, если не сказать — красивая. И форма шла этой маленькой женщине. Все это промелькнуло в мозгу за считаные доли секунды. Я негромко крикнул: “Я — журналист!” Она опустила автомат, и в это же мгновение была скошена автоматной очередью, которая сломала ее пополам».
      Спустя несколько секунд Сокирко вместе с Коцем оказываются перед другим грузинским солдатом. Саша крикнул: “Мы — журналисты!” В ответ прозвучало: “А я — киллер”. Потом вспышка, очередь, взрыв! Грузин выстрелил в нас из гранатомета и попал в солдата. Его самого свалил очередью бежавший чуть в стороне наш майор».
      Телеканал «Вести» сообщает об освобождении Цхинвали, а начштаба 58-й армии сидит посереди трупов на выжженной земле.
      «Нет больше батальона, — кричал, сидя на земле и стуча по ней кулаком, начштаба. — Зачем?! Зачем?! Я же говорил!»
      Почему я так подробно об этом рассказываю?
      Потому что, как мы видим, грузины контролировали город и 8-го числа, и 9-го. Так кто же долбил шквальным огнем город, на улицах которого стояли грузинские танки? Что случилось с той колонной, о прорыве которой в город сообщил журналистам генерал Баранкевич 8-го числа?
      «Я повешу Саакашвили за яйца», — заявил, будто бы, премьер Путин президенту Франции Саркози 11-го числа, когда российские танки уже были в Гори. «Повесил же Буш Саддама». — «И что, ты хочешь кончить, как Буш?» — отшутился Саркози. Но, простите, за что же вешать Саакашвили за яйца? За то, что его войска нанесли удар по колонне российской бронетехники, откуда-то взявшейся на территории Южной Осетии, еще раньше, чем грузины заняли Цхинвали? За то, что наши войска два дня не могли прорваться в Цхинвали, хотя оказались на территории Южной Осетии раньше грузин? За то, что все эти два дня Цхинвали сносили с лица земли и рассказывали по телевизору, что это делают только грузины? За то, что начштаба 58-й армии, брошенный приказом Кремля в бой за режим Кокойты, без разведки, без прикрытия, сидит, потеряв батальон, на выжженной земле и стучит по ней кулаком?
      А впрочем, да. В такой ситуации как раз и хочется повесить противника за яйца.

      «Все врут», не раз приходилось слышать про Россию и Грузию в этой войне. И Грузия, и Россия. Война, точно — время обмана. И бесконечных понтов.
      На сайте «Комсомолки» висит ролик: «Град» бьет по позициям грузинских боевиков (?!) в Кодори. А в грузинской прессе можно найти сокращенное название новой державы «Абхазия»-«Осетия»-«Русь» — «Абосрусь» и рассуждения на тему о том, что строки Пушкина «или вытравить из леса пятигорского черкеса» свидетельствуют о генетической склонности русских к геноциду.
      Однако, увы, приходится констатировать, что там, где речь идет не о газетном трепе, а о заявлениях начальства, вранье носит принципиально другой характер.
      Так, замглавы МВД Грузии Эка Згуладзе на пресс-конференции продемонстрировала две тысячи фальшивых российских паспортов, захваченных грузинами в Цхинвали. Это были паспорта с фотографиями и фамилиями, но без подписи. То есть паспорта людей, которые давно уехали из депрессивного региона и просто не знали, что власти региона выдали им паспорт. На эти паспорта, видимо, получались пенсии и пособия. Наличие этих паспортов подтверждает самые черные предположения о том, какой черной дырой для России была экономика Южной Осетии и куда уходили пенсии и зарплаты «российским гражданам».
      Генерал-полковник Наговицын в ответ продемонстрировал паспорт американского инструктора Майкла Ли Уайта, присутствие которого на поле боя «вместе с грузинскими спецназовцами является фактом». Тут же выяснилось, что паспорт Майкла Ли Уайта, преподающего английский в Гуаньчжоу, был потерян им во время рейса «Москва-Нью-Йорк» в 2005 году и аннулирован.
      Очевидно, что это, мягко говоря, неравновесные разоблачения. Потому что фальшивые паспорта в Южной Осетии были, а вот американского инструктора Майкла Ли Уайта не было.
      А вот другая ложь, ключевая во всей этой истории. С первых дней по всем центральным телеканалам мы услышали, что грузины творили в Цхинвали геноцид. Что они давили детей танками, убивали беременных женщин и нарочно затопили водой подвалы, где прятались люди.
      «Грузины и иностранные наемники, — пишет начальник информационного отдела министерства по особым дела Инал Плиев, — получили приказ сжигать все на своем пути и истреблять всех людей репродуктивного возраста… В одном из сел грузины согнали в жилой дом семерых молодых девушек, заперли их внутри и ударили по дому залпом из танка».
      «Наши коллеги видели обезглавленную семью, сожжённых заживо полуторамесячных детей… Раненых — в том числе и наших миротворцев — добивали. Некоторых сжигали, даже предварительно не умертвив», — пишет в разгар войны в своем блоге журналист армейского телеканала «Звезда» Алгис Микульскис.
      8-го числа из Цхинвали на «семерке» пытался уехать Маирбег Цховребов с двумя детьми, Асланом и Диной. На перекрестке улиц Исаака и Героев машину расстрелял грузинский танк. «Девочка Дина была еще жива, когда несколько солдат подошли к машине, вытащили ее, тела брата и отца и изрешетили их очередями из автоматов. Потом тела сложили друг на друга, облили соляркой и подожгли… Все это видели люди, которые сидели в подвалах пятиэтажек, стоящих вдоль дороги. Напуганные и дрожащие, они ладонями закрывали рты детей… Но сделать ничего не могли: ни крикнуть, ни выбежать на помощь. Всем хотелось жить», — пишет «Комсомолка» 11 августа.
      Однако впоследствии не только Human Rights Watch, но и официальная южноосетинская «Группа по документированию свидетельств очевидцев военных действий» не привели ни одного подтверждения вышеперечисленных ужасов. Куда-то бесследно делись семеро уничтоженных девушек, обезглавленные семьи и заживо сожженные миротворцы.
      А те, кто действительно сидел в подвалах возле улицы Исаака и Героев, описывают гибель детей немного иначе, чем «Комсомолка». «Под утро рядом с нашим домом произошел мощный взрыв, — рассказывает Жанна Цховребова Группе по документированию геноцида. — Семья, которая хотела выехать из города, попала под обстрел и сгорела заживо».
      Что еще диковинней, ни одной фамилии жертвы геноцида до сих пор не назвал в многочисленных интервью осторожный глава Следственного комитета при Прокуратуре Александр Бастрыкин. Зато он одним махом воскресил 1866 человек, заявив, что количество погибших мирных жителей составляет 134 человека (против 2000, заявленных Кокойты).
      В отличие от историй про геноцид со стороны грузин этническая чистка, учиненная ополченцами, — вещь несомненная. Для ее доказательства даже не нужно обращаться к многочисленным свидетельствам, собранным у грузинских беженцев. Достаточно привести слова самого Кокойты: «Мы там все выровняли».
      И это важнейший момент. Если нацисты говорят вам, что евреи пьют кровь христианских младенцев, а евреи говорят вам про Бухенвальд, истина не находится посередине. Истина в том, что история про кровь христианских младенцев была использована для того, чтобы устроить Бухенвальд.
      Впервые за много лет грузино-осетинского конфликта государственные телеканалы, ОРТ и РТР, предоставили экранное время для прямой, беспримесной трансляции южноосетинской пропаганды. Благодаря этому не только весь осетинский народ, не только российская армия, но и вся Россия стали заложниками действий президента Эдуарда Кокойты, окончательно решившего грузинский вопрос в одной отдельно взятой Южной Осетии. «Наши ребята отдавали свои жизни за то, чтобы эти вот негодяи могли решить свои проблемы», — сказал спецкор «МК» Вадим Речкалов.
      И ни один ополченец, окончательно решавший этот самый вопрос, вне зависимости от того, кто он был — деклассированная шпана или молоденький идеалист, примчавшийся умирать под грузинскими танками, — ни один такой ополченец никогда не признается даже себе, что рассказы о зверствах грузинских фашистов — неправда. Потому что если грузины не резали намеренно беременных женщин, то кто ж тогда он, убивавший и грабивший в отместку?
      Следует понимать: этнические чистки не являются признаком встающей с колен державы. Этническая чистка может быть признаком либо государства распадающегося, либо государства фашистского. Когда СССР распадался, на окраинах его шли этнические чистки. И российская армия пыталась спасти тех, кого резали.
      Впервые со времен распада СССР режим, который не смог оборонить свой город, под сенью российских штыков грабил, крал и убивал.
      Кто-то обманул Кремль: державы не встают с колен с помощью мародеров.

      Одно из самых удивительных последствий российско-грузинской войны — болезненная реакция Кремля на всякую критику. Это странно. С точки зрения результатов в этой войне Михаил Саакашвили потерпел полное поражение. А Владимир Путин одержал полную победу. Путин, безусловно, утолил личную ненависть к Саакашвили и укрепил личную власть. Но вместо этого реакция Кремля такова, будто мы проиграли: с чего бы? Чтобы это понять, давайте посмотрим, какая это была война, как она велась и с чего начиналась?

      Первое, что бросается в глаза, — это количество войск, задействованных в конфликте, и география фронтов. В войне участвовало, по самым скромным подсчетам, не менее 25 тыс. солдат (грузины называют цифру в 80 тыс.) и 1200 единиц бронетехники; для их завоза потребовался ремонт железнодорожных путей силами железнодорожных войск в мае в Абхазии, удары наносились с двух фронтов — Южной Осетии и Абхазии. Российские самолеты взлетали с базы из Армении; «Искандер», разрушивший нефтепровод Баку-Супса, пролетел несколько сот километров из Дагестана.
      Второе, что бросается в глаза, — это была война авиации и артиллерии. Суть войны была в том, что грузинские снаряды и бомбы выметали наши войска с Транскама, а российские снаряды и бомбы — грузин на всем пространстве от Цхинвали до Гори. Россия выиграла уже потому, что снарядов и бомб у нее больше. Грузины утверждают, что российская авиация сделала свыше 200 боевых вылетов. В 4-й воздушной армии неофициально сообщают другие данные: 413 боевых вылетов.
      Третье, что бросается в глаза, — впечатляющие военные приготовления. В течение нескольких лет Россия строила вокруг Грузии мощные военные базы. Мы модернизировали и укрепили базу в Абхазии, в Очамчире — там еще в апреле появились российские десантники. Другую базу — в Южной Осетии, в Джаве — крайне неосторожно показал в утренних выпусках новостей 11 сентября телеканал «Звезда». Ведущий сказал, что эта база была «оплотом против грузинской агрессии». Как я покажу ниже, уже в ночь на 8-е в Джаве была российская бронетехника и передовые части 135-го и 693-го полков, причем значительная часть этих войск была укомплектована уроженцами Южной Осетии.
      Третью базу, численностью около 10 тыс. чел., выстроили в Ботлихе, в Дагестане. Если базы в Джаве и Очамчире еще можно рассматривать как базы на случай грузинской агрессии против Южной Осетии и Абхазии, то грузинская агрессия против Дагестана маловероятна. Президент Путин во время своего визита в Ботлих лично распорядился починить и укрепить дорогу, которая ведет в Грузию.
      В Дагестане я случайно была свидетелем дискуссии между строителями этой дороги и военными. Суть дискуссии заключалась в том, что военные хотели 50 % отката, а строители возражали, что им и без того не платят полгода. До войны дорога не была построена: бронетехника, которая шла в Грузию, шла из Ботлиха до Рокского тоннеля через весь Дагестан, Чечню, Ингушетию и Северную Осетию. На обратном пути танковая колонна, по свидетельству очевидцев, растянулась от Экажево до Махачкалы: представьте себе 200 км танков. После ее прохождения в Чечне рухнул мост через Аргун на федеральной трассе «Кавказ»: мост вынес две чеченских войны, но российско-грузинской не вынес.
      А вот если говорить о каких-то новых системах вооружений, то тут масштабы гораздо скромней. Лучшее точечное оружие России, ОРТК «Искандер», разработанный еще в 80-е, но до сих пор имеющийся в войсках в единичных экземплярах, бил по Грузии дважды: по нефтепроводу Баку-Супса и по площади в Гори, на которой раздавали гуманитарную помощь — им был убит голландский телеоператор Стан Сториманс. Это походило скорее на испытания, чем на боевое применение. «Искандер» — высокоточное оружие, то ли оно оказалось не таким уж высокоточным, если попало по площади, то ли в площадь и метили, и тогда это первый в истории случай специального применения высокоточного оружия по мирному населению.
      Или, например, у абхазских партизан, помимо ракет «Точка-У», которыми они били по Поти, и авиации, которая наносила удары по Верхнему Кодори (если вы не знаете, чем наносят партизаны удары, так я вам скажу — ракетами и авиацией), имелась также РЛС «Каста-2Е2», предназначенная для обнаружения малоразмерных низколетящих целей и обнаружившая в апреле грузинский беспилотник: видимо, в ближайшее время у маленькой, но гордой Абхазии появятся свои собственные космические войска. РЛС самая новейшая, но, опять же, разработка 80-х.
      Такого же рода двойственное впечатление производили попытки перенести войну в киберпространство: так, к утру 8-го хакерские атаки обрушили грузинские русскоязычные сайты, а вечером того же дня хакеры взломали сайт Банка Грузии и повесили на нем объявление, что курс доллара вырос с 1,4 до 1,8 лари. Ущерб для грузин от этих действий на самом деле был минимальный, а вот рассказам о «неожиданном нападении Грузии» они противоречили — разве что предположить, что хакерством занимались южноосетинские партизаны в промежутках между атаками грузинских танков. Кстати, курдские террористы, взорвавшие за 4 дня до войны в Турции нефтепровод «Баку-Джейхан», поразительным образом согласовали свои действия с «Искандером», прилетевшим из Дагестана.
      Есть поистине удивительные вещи. Например — за год до войны в Новосибирское высшее военное командное училище были приняты свыше двадцати курсантов из Южной Осетии. Выяснилось это весной, после смерти курсанта Радмира Сагитова: он был одним из немногих курсантов, который стал сопротивляться сплоченному южноосетинскому землячеству. Его пырнули ножом, а потом сообщили, что он перерезал себе вены.
      Однако, увы, наиболее существенным и наиболее тревожным элементом подготовки к этой войне я могу назвать не военные базы, не технику, а систематическую пропаганду, целью которой было представить Грузию марионеткой США, а Саакашвили — невменяемым диктатором.
      Глубину преобразований в Грузии трудно оценить, если не видеть ее собственными глазами. Грузия в России всегда считалась символом коррупции, лени, веселья, цеховиков и воров в законе. Теперь она превратилась в быстрорастущую экономику с минимальными налогами, минимальной бюрократией, полицией, которая не берет взяток, и собственностью, распроданной на честных аукционах.
      Вместе с тем в российском общественном мнении Грузию представляли так же, как в 70-е представляли США. В Советском Союзе про США рассказывали, что там линчуют негров, а гнилой режим вот-вот падет. Российские спецслужбы были ориентированы на работу против Грузии, как в 70-е годы они работали против США, и, что самое печальное, российская интеллигенция принимала живейшее участие в поношении президента Саакашвили.
      В этом смысле интеллигенция — и российская, и грузинская — несет огромную долю ответственности за то, что случилось. Грузинская интеллигенция повела себя в точности, как ci-devants во Франции во времена Великой буржуазной революции. Отмену сословных привилегий для себя она восприняла как хамство. «Ваке — это наша Вандея», — бросил мне как-то один из грузинских реформаторов. Вишневый сад всегда ненавидит Лопахиных; но грузинской оппозиции следует знать, что каждое ее слово о «гнилом режиме Саакашвили» восторженно записывалось Лубянкой и превратилось в российские бомбы, падавшие на головы мирных жителей в Тквиави, Каралети и Гори.
      Подготовка к этой войне — на базах, в умах, в телеэфире — велась даже не месяцы, а годы. Смешно говорить, что это война за Южную Осетию. С таким же успехом немцы могут называть вторую мировую войной за права немцев в Судетах.

      В этом сверкающем, с иголочки, здании грузинской государственности была одна деталь, отличающая его от Европы: махровый реваншизм. Если в том, что касается экономики и полиции, Грузия была Европой, то в том, что касается территориальных претензий — это был махровый Кавказ, классический, где все помнят, кто и где в XI веке жил, и каждый помнит в свою пользу.
      В грузинском МВД на стенах висело побережье Абхазии — как земля обетованная; на суперсовременных дорожных развязках аккуратно обновлялись расстояния до Сухуми и Цхинвали, и самые высокопоставленные лица спокойно объясняли мне, что Абхазию они потеряли в 1992 году потому, что против них сражались русские. С таким же успехом можно объяснять, что в 1997 году Россия проиграла в Чечне американцам.
      Любая страна теряет право на регион, в который вводит танки. Она получает это право обратно, когда танки одерживают победу. Грузия в 1992 году ввела в Абхазию танки и проиграла; 80 тыс. абхазов не виноваты в том, что выгнали 200 тыс. грузин. Основное требование Тбилиси — верните в Абхазию 200 тыс. беженцев и проводите референдум о независимости — имеет ровно столько же оснований, как если бы Германия потребовала от России вернуть в Калининград 15 млн немецких беженцев и обсудить потом на референдуме его судьбу.
      Зажатая между Россией и Грузией с ее быстрорастущей армией, Абхазия должна была выбирать, и она естественно выбрала Россию, уже потому, что между абхазами и русскими не было резни. В конце концов, в 1944 году эстонцы при виде наступающей Красной Армии вступали в СС.
      Еще опасней для Грузии события развивались в Южной Осетии.

      Когда режим Гамсахурдия в 1991 году упразднил автономию Южной Осетии, там не было войны, по одной простой, но уважительной причине: у Грузии тогда не было армии. Там была полицейская операция: грузины, пожалуй, были единственной в мире оккупационной армией, вооруженной собаками. Резня с обеих сторон была омерзительной, но минимальной, и грузинские и осетинские села в Южной Осетии остались на своих местах, в шахматно-шашечном порядке.
      До августа этого года Цхинвали был весь окружен грузинскими селами, и 9 крупных сел располагались на главной дороге республики, Транскавказской мигистрали, в ущелье Большое Лиахве. Для понимания природы этой войны и характера военных задач надо четко представлять следующее: девять грузинских сел отрезали Цхинвали от остальной Южной Осетии, а сами, в свою очередь, были отрезаны Цхинвали от Грузии. При этом и осетинская Джава, и грузинское Тамарашени, и осетинский Цхинвал, как бусы на нитку, нанизаны на единственную дорогу, по которой танки могут дойти до равнин Грузии: на Транскам.
      Бардак в Южной Осетии был не хуже, чем в Чечне в 1997 году. Полевые командиры делали что хотели, и количество жертв во время некоторых их разборок сопоставимо с количеством жертв российско-грузинской войны. Так, в 1992 году в селе Прис омоновцы, мстя за своего убитого командира Газзаева, расстреляли 36 бойцов полевого командира по кличке Парпат.
      Сам Парпат был тоже человек специфический: брат его прославился тем, что изнасиловал немку, привезшую в Южную Осетию гуманитарную помощь. Среди других бурных эпизодов становления южноосетинской государственности можно отметить кражу сына премьера Южной Осетии Олега Тезиева (похитители претендовали на свою долю от фальшивых авизовок) и санкционированный государством расстрел целого ряда командиров, после того как Россия отказалась посадить их в свои тюрьмы.
      — Ты пойми, — объяснил мне как-то Алан Чочиев, зампредседателя Верховного Совета республики в 1992 году, — у вас просто неправильное представление, что если есть Парпат, то он всем своим батальоном командует. У него в батальоне 400 человек, а командует он, может, 60-ю.
      Из-за хронических неурядиц регион пустел; население уезжало в Россию, из 70 тыс. осетин, зарегистрированных переписью 1989 года, в республике вряд ли осталась хотя бы половина. Режим жил контрабандой, и когда президент Саакашвили решил восстановить территориальную целостность Грузии, он первым делом перекрыл границу, надеясь поставить сепаратистов на колени экономически. В результате вместо контрабанды единственным источником денег стала российская помощь; Южная Осетия превратилась в совместное предприятие по освоению денег на борьбу с Грузией.
      Незадолго до этой блокады в республике произошла смена власти: на выборах к власти вместо прежнего президента Людвига Чебирова пришел Эдуард Кокойты. Кокойты поддерживала южноосетинская оппозиция в лице братьев Тедеевых. Злые языки утверждают, что в Южной Осетии оппозиция отличалась от власти тем, что власть сама занималась контрабандой, а оппозиция приходила с автоматами на таможню и забирала свое.
      В Южной Осетии популярна история о том, как вскоре после выборов Эдуард Кокойты вернулся с Лубянки и сказал братьям Тедеевым, что он отныне будет работать прямо с Москвой, а им, если что, возместят расходы на выборы. Джамбулат Тедеев, единственный из братьев, оставшийся в живых (он главный тренер сборной России по вольной борьбе), подтверждает, что такой разговор имел место. Уже тогда будто бы Эдуард Кокойты заявил, что республике нужно две тысячи трупов, чтобы получить независимость.
      Так или иначе, новый президент Эдуард Кокойты быстро укрепил личную власть. Братья Тедеевы были вскоре сняты со всех постов, а младшего, Ибрагима, и вовсе потом расстреляли во Владикавказе. Все потенциальные противники президента Кокойты так или иначе исчезали со сцены. Дмитрий Санакоев, участник войны 1991 и 2004 годов, бежал в Грузию, где стал альтернативным главой администрации Южной Осетии по грузинской версии. Бывший глава МВД Алан Парастаев оказался в тюрьме и после пыток признался по телевизору в подготовке покушения на дорогого и любимого вождя.
      Популярным в Южной Осетии фигурам тоже приходилось плохо: в 2006-м, незадолго до перевыборов Кокойты, был взорван секретарь Совбеза республики Марк Алборов, тогда же произошло покушение на одного из самых достойных полевых командиров ЮО — Бала Бестауты. Очень возможно, что эти покушения действительно устраивались грузинским МВД или в ходе криминальных разборок, однако по крайней мере один раз списать убийство на грузин не получилось: в декабре 2007 года депутат парламента Южной Осетии Батыр Пухаев, критиковавший Кокойты, был похищен прямо со свадьбы, избит и брошен умирать на грузинской территории. Однако Пухаев выжил и заявил, что похитила его личная охрана Кокойты.
      Москва перечисляла республике миллиарды рублей, однако в Цхинвали не могли даже отремонтировать водопровод, а народу рассказывали, что всю воду выпили грузины. Основой идеологии нового режима стала борьба с «грузинским фашизмом». Ополчение стало единственной работой для взрослого безработного населения.
      Наиболее энергичные люди уезжали из региона. Те, кто оставался, были совершенно убеждены ежедневной пропагандой в том, что их бедность и нищета — плод козней Саакашвили и Запада, точно так же, как сторонники ХАМАСа и «Хезболлы» не сомневаются в том, что их бедность и нищета — результат агрессии Израиля; как и в случае Израиля, на обстрелы со стороны Осетии грузинское МВД отвечало огнем.
      «Надо понимать, что такое Южная Осетия, — пишет Ахра Смыр, абхазский журналист. — Очень маленькая (даже по сравнению с Абхазией) страна, которая к тому же похожа на лоскутное одеяло. Осетинские деревни перемежаются грузинскими… Сравнили с тем, что происходит у нас, спустя 15 лет после войны. Тут — лето, отдых, туристы и море. Вооружённых людей на улицах нет. Страна отстраивается, кладут дороги и реставрируют здания. Там — мужики после работы надевают на себя камуфляж, разгрузку, обвешиваются оружием и идут на «смену».