Глава 1

В помещении городского морга висела влажная духота. Облокотившись на дубовые перила, отделяющие контору от посетителей, истекали потом репортеры двух городских газет.

Резко и настойчиво зазвонил телефон.

Дежурный лениво взял трубку, ухмыльнулся.

– Дези, говорите, нужна? А какая Дези?

Настенные часы с треснувшим стеклом показывали без семнадцати минут три.

– Ах, Дези Стифф? – дежурный подмигнул репортерам. – Велела позвонить сюда? Нет. Подойти она не может. Она внизу с другими девушками. – Он вытер лоб грязной оконной занавеской. – А мне какое дело, что у тебя свидание? Говорю, не может подойти. Она протянула ноги.

Прикрыв трубку ладонью, дежурный сказал:

– Говорит, что беспокоится, что его пташка сегодня не явилась, – он хихикнул. – Послушай, приятель, ты хоть знаешь, куда звонишь? Это городской морг. И если твоя подружка здесь, приезжай за ней.

Жирный Гриннинг колотил пухлыми ручками по перилам, захлебываясь от смеха:

– Ох, хотел бы я видеть физиономию этого парня.

Дежурный улыбался.

– Мы уже привыкли. Звонков по двадцать за день. Девчонки развлекаются. Всучат своему парню этот номер, да еще наплетут, что, мол, зовут неохотно. Вот тот и старается, пока не узнает, куда звонит.

Другой газетчик заметил:

– А ты девчонок для себя бережешь, да?

У него было лицо человека, спивающегося со скоростью, которую позволяет развить жалованье в 23 доллара в неделю.

Дежурный сделал обиженное лицо:

– Я женатый человек, мистер Джонсон, и ваши намеки мне не нравятся. Вам отлично известно, что я ни до одной из них не дотронусь.

– Ну, разумеется, не дотронешься, – Джонсон повернулся к жирному Гриннингу. – То же самое говорит и коронер. Только я замечаю, что у него всегда находятся дела внизу, стоит только появиться трупу смазливой девчонки.

Дежурный захихикал. Джонсон взглянул на часы.

– Странно, – сказал он. – Странно, что никто до сих пор не явился навестить милашку. По-моему, она весьма и весьма недурна.

– Недурна? – дежурный вновь вытер лицо занавеской. – После певички, ну, той, которую пришил дружок, я другой такой и не видел.

Где-то визгливо хохотала женщина. Дежурный продолжал:

– Не могу взять в толк, почему никто не идет опознать ее. Все газеты буквально кричали об этом случае. Или ее знакомые газет не читают?

Джонсон пожал плечами:

– Бывает, самоубийцы специально уезжают подальше – семью позорить не хотят.

– Скорее всего, так оно и есть, – Гриннинг облизал пухлые губы. – Наш редактор уверен, что Алис Росс – вымышленное имя. Уж слишком короткое. А у меня задание – узнать фамилии всех, кто станет о ней спрашивать.

– Они большие умники, наши редакторы, – сказал Джонсон.

– Нет, ребята, – дежурный вытер руку о халат. – Вы как хотите, а здесь что-то не так. Девчонка – высший класс, сразу видно, а остановилась в задрипанном отеле.

– Может, действительно, не хотела, чтобы ее узнали, – Джонсон извлек из кармана бутылку с мутной жидкостью. – Может, она ждала ребенка?

Дежурный прилип взглядом к бутылке.

– Да нет. При вскрытии никакого ребенка не нашли.

– Вероятно, не могла найти работу, – сказал Гриннинг. – В номере обнаружили всего четыре доллара.

Вновь раздался женский смех, резкий и противный, будто кто-то елозил металлической щеткой по оконному стеклу.

Со скамейки поднялась всклокоченная голова.

– Святые угодники, это что еще за чертовщина!

Уильям Крейн, частный детектив, вот уже три часа спал, сунув под голову пиджак. Дежурный ответил:

– Это чокнутая, она уже три дня смеется. Успокоить ее может только морфий.

Джонсон заметил:

– Судя по голосу, она с кошачьей живодерни.

Крейн сел:

– По-моему, пуля успокоила бы ее гораздо быстрее.

Перегнувшись через перила, Джонсон протянул ему бутылку. Крейн взял ее, понюхал, поболтал и вернул репортеру:

– Никогда не пью на работе, – солгал он, – что у тебя там?

– Разбавленный спирт, – ответил Джонсон. – Не признаю детских напитков вроде виски или джина.

Крейн присвистнул. На вид ему было лет тридцать, на самом деле – тридцать четыре.

К нему осторожно подбирался Гриннинг:

– Вы тот самый детектив, который расследовал уэстлендское дело?

Крейн покосился на него.

Джонсон глотнул, с шумом выдохнул и сказал:

– Это Гриннинг из "Геральд". Прислали вместо парня, который торчал здесь, когда ты явился.

Часы с разбитой физиономией пробили три раза. Крейн вздохнул:

– Сплю с двенадцати часов.

– Ага, и еще как спишь, – добавил дежурный. – Я уже собирался тебя вниз тащить.

– Я прочитал все, что было в прессе по этому делу, – не унимался Гриннинг. – Что помогло вам разобраться?

Крейн поманил его пальцем:

– Я каждый день съедал по две тарелки гренок за завтраком, – сообщил он.

Джонсон сказал:

– Черт, ну и жара. Пожалуй, я предпочел бы оказаться в мертвецкой.

Дежурный махнул рукой:

– Вентиляторы гонят вонь снизу.

Джонсон выпил еще и предложил:

– У меня идея. Давайте сыграем.

Сумасшедшая хохотала. Крейн поднялся:

– Согласен на что угодно, только бы эту даму не слышать.

– Значит, такая игра. – Джонсон сунул бутылку в карман. Мы спускаемся в мертвецкую. Один берет себе белых мужчин, другой – черных, третий – женщин, белых и черных. Такса – десять центов. Предположим, ты, – он ткнул пальцем в Крейна, – берешь белых мужчин...

– Нет, – возразил Крейн. – Я люблю женщин.

Дежурный вытер лицо занавеской.

– Да, знаю я эту игру. Они меня, как липку, ободрали.

– Да? – осведомился Джонсон. – А потом ты перетасовал трупы и ободрал нас.

Дежурный захихикал.

– Мы его не берем, – Джонсон обернулся к остальным. – Он профессионал. Будем играть втроем. Пошли. Оги, предупреди нас, если что...

Крейн, Гриннинг и Джонсон спустились по металлической лестнице. Джонсон открыл массивную стальную дверь в мертвецкую.

В нос ударил сладковатый запах формалина. Джонсон щелкнул выключателем – и они зажмурились от яркого света.

– Обычно здесь бывает от сорока до пятидесяти покойников, – сказал Джонсон, указывая на черные крышки огромных выдвижных ящиков.

– Выходит, что проигрыш составит четыре – пять долларов? – спросил Крейн.

– Как повезет, – сказал Джонсон. – Среди убитых больше белые, но их чаще забирают родственники. Ну что, Гриннинг, кого выбираешь?

Тому потребовалось время, чтобы прийти в себя.

– Ладно, – сказал Джонсон. – Крейну – бабы, мне – черные мужики. Таким образом, тебе – белые.

– Минутку, – сказал Крейн, – итальянцы, китайцы и прочие – это белые или черные?

– Выбрасываю деньги на ветер, – заявил Джонсон, – но согласен считать их белыми.

В первом ящике оказался белый мужчина средних лет. Они согласились с тем, что он белый, хотя цвета он был, скорее, синего, а лицо покрывала щетина в полдюйма длиной.

– Поздравляю, Гриннинг, – Джонсон вытащил второй ящик – он был пуст.

В третьем оказался раздутый труп белого цвета.

– Утопленник, – пояснил Джонсон, задвигая ящик. Под № 4 им попался здоровенный татуированный, как новозеландский абориген, моряк. Особенно живописно выглядела татуировка на животе, изображавшая взрыв линкора "Мейн" в Гаванской бухте.

– Тебе везет, толстяк, – Джонсон ткнул Гриннинга в бок.

В других ящиках наметилось некоторое разнообразие, и Крейн почти вернул себе проигрыш. У двадцать седьмого Крейн заявил:

– Спорю на пинту виски – это моя.

– Это мисс Алис Росс.

Гриннинг втиснулся между ними:

– Так это она и есть? Ну-ка дайте посмотреть.

Она была худа, но не мальчишеской худобой, а прелестной стройностью юного тела, и только у глаз лежали темные круги.

– Хороша, – сказал Джонсон. Кончиками пальцев Гриннинг коснулся ее.

– Холодная? – удивленно воскликнул он. – Холодная!

По лестнице загремели шаги.

– Эй, Джонсон! Там какой-то тип хочет с тобой поговорить, – крикнул дежурный.

– Со мной?

– Он сказал, что ему нужны газетчики.

– Тогда это и тебя касается, толстяк, – Джонсон подтолкнул Гриннинга. – Пошли.

Они гулко затопали вверх по лестнице. Дежурный смотрел на труп девушки.

– Интересно, – сказал он, – интересно, сколько можно прожить с такой женой, а?

– Ну, – отозвался Крейн. – Привыкаешь, в конце концов.

– Хотел бы я попробовать, – дежурный вздохнул и добавил: – С удовольствием обменял бы свою на такую модель. Хотя сдается мне, – он хихикнул, – много денег уйдет на содержание.

– Страшно много, – подтвердил Крейн и продолжал, – поднимусь, пожалуй, наверх. Посмотрю, что нужно этому парню. Он ничего не сказал?

Лицо дежурного приняло отсутствующее выражение.

В ярком свете ламп сквозь редкие волосы на макушке просвечивался огромный багровый шрам. Он даже не повернул головы, когда Крейн вышел.

На пороге Крейну показалось, что за дверью мелькнула какая-то тень. Сердце подпрыгнуло и заколотилось где-то в гортани.

Он поднялся по лестнице, заглянул в комнату с надписью "Для мужчин" и вышел в зал, где репортеры беседовали с коренастым итальянцем.

– Хочу с вами договориться, ребята. Мой босс, ну, тот парень, которого я представляю, он не хочет, чтобы дама, которую он ищет, об этом знала. Понимаете?

Его рубашка была темной от пота.

– Если внизу она, вы получите полную информацию, а если нет – он не хочет шума.

Гриннинг сказал:

– А как мы это узнаем? Он придет, посмотрит и скажет: "Нет, это не она". Что, так не может быть?

– Если это она, он ее опознает, – итальянец увидел вошедшего Крейна. – А это что за рожа?

– Все в порядке, – сказал Джонсон. – Он из "Ассошиэйтед Пресс".

– Ну так как же? – итальянец не спускал с Крейна черных настороженных глаз.

– Слушай, – сказал Джонсон, – а ведь я тебя где-то видел.

– Нигде ты меня не видел! Ну что, договорились!

– Договорились, – ответил Джонсон. – Валяй, зови своего босса.

Итальянец закосолапил к выходу.

– Что за ерунда? – вмешался Гриннинг. – С какой стати мы должны заботиться об интересах его босса?

– А мы и не собираемся, – Джонсон достал бутылку.

– Что мы теряем? Если он ее опознает, появится материал для статьи. Если нет – хуже, чем есть, тоже не будет, – он отхлебнул. – Усек?

– Во всяком случае, он должен будет сообщить дежурному свою фамилию, – заметил Крейн.

Джонсон улыбнулся:

– Но он никогда не сообщит настоящую.

Итальянец вернулся.

– Ничего не понимаю, – сказал он. – Этот парень куда-то исчез, – он взглянул на Джонсона. – Пожалуй, я могу и сам посмотреть.

– А все же где-то я тебя видел, – повторил Джонсон.

– Не меня, – упрямо возразил итальянец и обратился к Крейну, – Куда идти?

Внизу было тихо, горел свет, и все ящики были задвинуты.

– Оги! – крикнул Джонсон. – Эй, Оги!

– Где она? – спросил итальянец.

– Там, – ткнул пальцем Джонсон и вновь позвал: – О-г-и-и-и!

У ящика № 27 они остановились.

– Здесь, – сказал Джонсон.

В стальном ящике лежал дежурный. Во весь лоб темнело огромное пятно. Оги был мертв.

– Что за черт? – отпрянул Джонсон. Итальянец спросил:

– Ну?

Джонсон стал лихорадочно выдвигать соседние ящики.

– Ну, где она? – повторил итальянец.

– А черт ее знает, – Джонсон достал бутылку. – Она исчезла. – Была, а теперь нету. Кто-то спер ее, понятно!

Лицо итальянца исказилось:

– Это Френки, сукин сын, – пробормотал он и поспешил к лестнице.

– Эй, – крикнул Джонсон, – минутку! – он глотнул и протянул бутылку Крейну, тот покачал головой.

– Смылся итальяшка, – сказал он.

Глава 2

– Ради Христа! – взмолился Джонсон. – Давайте вызовем полицию.

Первой, оглушительно завывая сиреной, примчалась патрульная машина. Из нее высыпали полицейские, вооруженные револьверами и короткоствольными автоматами.

Затем приехала машина из Главного полицейского управления, из отдела по расследованию убийств, машина с полицейским фотографом, прикатили от коронера, помощник государственного прокурора и целая свора репортеров.

Все толклись друг у друга под ногами до тех пор, пока не нагрянул на "Линкольне" капитан Грейди, начальник сыскного отдела.

– Прежде всего, – сказал он, – кто нашел труп?

Крейн ответил, что труп нашел он и газетчики. Он сказал, что когда они осматривали труп женщины, пришел дежурный и сообщил, что их хочет видеть какой-то человек.

– Мне кажется, я уже видел этого даго раньше, – добавил Джонсон.

Капитану оставалось два года до пенсии. Волосы у него были белые, как лунь, а лицо от многолетнего употребления ирландского виски приобрело багрово-красный оттенок, щеки украшал филигранный рисунок из синих прожилок.

Полицейский, охранявший мертвецкую, – обрадовался:

– Дьявольское место здесь, сэр.

– Не пускайте сюда журналистов, – приказал Грейди и заглянул в ящик:

– Со стороны убийцы было весьма любезно уложить его сюда.

Полицейский фотограф уже упаковывал свои принадлежности.

– Похоже, кто-то держал его за руки, капитан, – сказал он.

На запястьях темнели кровоподтеки. Приглядевшись, Крейн заметил волоски между большим и указательным пальцами трупа.

– Чьи-то волосы, – сказал он.

– Рыжие, – добавил Джонсон. – Значит, убийца был рыжим.

Капитан Грейди что-то проворчал, достал из внутреннего кармана конверт и спрятал в него волосы.

– Похоже, один из нападавших схватил его за руки и держал. Отсюда и синяки, – сказал Крейн.

Капитан Грейди спросил:

– Один из нападавших?

– Конечно! Их было, по крайней мере, двое. Одному очень сложно держать человека за руки и при этом бить его по голове.

– Да еще как бить, капитан! – встрял фотограф. – Вы только посмотрите – макушка полностью вдавлена.

– Смерть от удара тупым предметом, – констатировал Джонсон.

– Я не думаю, что его хотели убить, – заметил Крейн. – У него был здоровенный шрам, черепные кости ослаблены. Его хотели оглушить, скорее всего.

– Вы, похоже, уже разобрались в этом деле, – пробурчал капитан.

Полицейский, стоявший у двери, объявил:

– К вам помощник прокурора, капитан.

– Привет, Берман, – сказал Грейди, – выяснили что-нибудь?

Помощник прокурора – маленький, черный, чрезвычайно подвижный – вкатился в комнату.

– Ничего, – ответил он.

Капитан рассказал ему все, что услышал от Крейна, и добавил:

– Этот парень что-то чересчур умен. Может быть, он скажет нам, кто эта девушка?

– Я знаю о ней не больше вашего, капитан, – ответил Крейн.

– Может быть, расскажете нам, почему вы здесь? – спросил Берман.

– Конечно, расскажу. Я здесь потому, что мне здесь нравится. Здесь прохладно.

– Он говорит, что он частный детектив, – сказал Гриннинг.

– У вас есть лицензия? – спросил капитан Грейди. Крейн показал документ.

– Хорошо, – сказал капитан, – но это не значит, что вы можете не отвечать на вопросы.

– Капитан, я буду рад ответить на любой вежливый вопрос.

– Вот и сообщите нам, почему вы здесь.

– Я работаю у полковника Блэка. Вчера я получил от него телеграмму. – Крейн развернул бланк и передал его капитану Грейди. В телеграмме говорилось:

"Уильяму Крейну. Отель "Шерман". Чикаго. 18.34. Установите личность женщины, покончившей самоубийством отеле "Принцесс" Настоящее время морге.

Блэк".

Крейн продолжал:

– Получив телеграмму, я решил, что самое лучшее – пойти в морг и подождать, пока кто-нибудь явится и опознает труп. Так я и сделал. Вот и все.

– И вы отправились в морг, как только получили телеграмму? – спросил капитан.

– Он пришел около восьми, – сказал Джонсон. – Я уже был здесь.

Берман задумчиво почесал подбородок.

– Но откуда мы знаем, что до этого вы не получили другой телеграммы с приказом помешать опознанию, а эта – только прикрытие?

Гриннинг сказал:

– Пока мы тут разговаривали с итальянцем, он и дежурный были внизу.

– Ах ты, жирный сукин сын, – взорвался Джонсон.

– Ну, конечно, это я убил дежурного, – согласился Крейн, – и спрятал труп красавицы в карман. Вот в этот, – он похлопал себя по бедру.

Берман резко повернулся к капитану:

– У него мог быть соучастник. Они ухлопали беднягу, и тот увез труп.

– Угу, – капитан покивал головой, – но все же мне кажется, что дело было не так.

Берман продолжал скрести подбородок.

– Почему вам так кажется?

– Ну потому, что он вряд ли болтался бы здесь.

– Нет, именно это он и должен был сделать, чтобы отвлечь подозрения. – Помощник прокурора многозначительно поднял указательный палец. – Я не говорю, что он убил.

– Ах, не говорите, – сказал Крейн.

– Я не говорю, что он убил, но он присутствовал при убийстве. И я считаю, капитан, что вы обязаны задержать его.

– Ну, конечно, – сказал Крейн, – посадить меня может только капитан. Вам такого права не дано.

– Я посажу этого парня, – сказал капитан Грейди, – когда сам сочту нужным, а если не сочту, то не посажу вовсе.

– Как знаете, – сказал Берман, – я только предложил...

– Предложил? – переспросил Крейн.

– Ну-ну, займемся делом, – левая бровь капитана дергалась. – Мистер Крейн, у вас есть какие-нибудь соображения относительно того, кто эта девушка?

Берман добавил:

– Очевидно, у вашего шефа были какие-то соображения, если он послал эту телеграмму.

– А почему бы вам не спросить у него самого?

– Мистер Берман, в настоящее время допрос веду я, голос капитана сорвался. – Вам будет предоставлена возможность задать ваши вопросы в суде.

– Вряд ли этот допрос вам что-нибудь даст, капитан. Я уже сказал все, что знал.

– Имеете ли вы представление о том, кто является клиентом вашей фирмы?

– Ни малейшего, – Крейн устало вздохнул. – А если бы и знал, все равно не сказал бы. – Он слегка повысил голос: – Вам должно быть известно, что сведения, касающиеся наших клиентов, носят строго конфиденциальный характер. Если хотите меня арестовать, пожалуйста. Тогда я вызову адвоката. Если нет, давайте прекратим этот разговор.

Последние фразы предназначались для стоявших под дверью репортеров.

– Кажется, вам очень хочется, чтобы вас арестовали, но я не вижу причин для этого, по крайней мере, сейчас, – капитан повернулся к двери:

– О'Коннор.

Огромный сержант оттеснил газетчиков:

– Да, сэр!

– Запишите имя этого джентльмена, позвоните в отель "Шерман", узнайте, зарегистрирован ли он там. Если ответ будет положительным, отпустите его.

Бросив Джонсону: "Пока", Крейн покинул мертвецкую.

Сержант позвонил в "Шерман" и удостоверился, что Крейн действительно остановился там.

– Думаю, что вы можете идти, – сказал он.

– Благодарю! – Крейн закурил. – Послушайте, вы, кажется, приятель лейтенанта Шторома?

– Я работал с ним.

– Я раскручивал с ним уэстлендское дело. Когда увидите его, спросите, помнит ли он меня или Дока Уильямса.

– Он до сих пор уверен, что вы сами подбросили тот револьвер, – приветливо улыбаясь, сержант протянул Крейну огромную лапищу. – Во всяком случае, очень рад познакомиться.

Крейн слегка поморщился от его рукопожатия.

– Не сделаете ли вы мне одолжение?

– Смотря какое.

– Я хотел бы осмотреть дверь, в которую выносят трупы, а также перекинуться парой слов с теми, кто прибыл сюда раньше всех – возможно, они заметили какую-нибудь машину у входа.

– Пожалуй, никакого вреда не будет, если вы немного порыскаете тут.

Они обошли морг и остановились у задней двери. Крейн зажег спичку.

– Никаких следов машины, – сказал он.

– Вот сюда их привозят, – сказал сержант, открывая двухстворчатую дверь. – Это приемная.

Щелкнул выключатель.

В комнате было прохладно и чисто. У стены стояли никелированные столы, на них лежали трупы.

– Ожидают утреннего вскрытия, – пояснил сержант.

– А где его производят? – поинтересовался Крейн. – Здесь?

– Нет. Там есть специальный зал, – сержант открыл еще одну дверь.

Под хирургической лампой стоял и операционный стол, и два стеклянных шкафа с блестящими инструментами.

– А здесь хранят трупы после вскрытия.

За следующей дверью стоял полицейский.

– Привет, Пристальски, – поздоровался О'Коннор, – вот, зашли посмотреть.

– Нечего здесь смотреть. Наша машина пришла первой, и ребята обшарили все углы. Никаких сомнений: кто-то уволок труп с собой.

Крейн спросил:

– Когда вы подъехали, была ли здесь машина?

Пристальски взъерошил волосы, вытер пальцы о рубашку.

– У главного входа стоял здоровенный "Седан", а когда ребята уходили отсюда, его уже не было.

Дверь мертвецкой открылась.

– Вы уверены, что это был "Седан", а не похоронные дроги? – переспросил Крейн.

– Думаю, что могу отличить одно от другого.

– Черт возьми! – это был Грейди. – О'Коннор, я, кажется, сказал вам, чтобы вы отделались от этого парня, – лицо его налилось кровью. – Почему он задает вопросы моим людям?

Крейн поспешил ответить:

– Мы ожидали вас. Я думал, у вас будут ко мне вопросы.

– И чтобы скоротать время, решил побеседовать с моими людьми!

Стоявший рядом с капитаном репортер "Трибюн" спросил:

– Это тот парень, о котором вы говорили, сэр?

– Тот самый, – капитан Грейди собирался сказать еще что-то, но в это время на лестнице появился полицейский.

– Ну что там еще? – рявкнул капитан.

– Какой-то мужчина хочет опознать труп.

– Опознать труп? Опознать труп?! – голос капитана поднимался все выше. – А зачем нам это? Мы все прекрасно знаем, что это Оги.

– Труп девушки, – уточнил коп.

– Так что же ты тянешь кота за хвост, болван? Давай его сюда!

Сначала на лестнице появились двадцатидвухдолларовые светло-коричневые ботинки, сшитые на заказ, затем – габардиновые брюки и пиджак.

Именно такой костюм давно снился Уильяму Крейну. Такая белая сорочка и галстук цвета гаванской сигары. Портной исключительно добросовестно потрудился над складками и полупояском на пиджаке. Крейн подумал даже, что его владелец или гангстер, или человек, играющий на бегах. Медля в нерешительности на нижней ступеньке, гость слегка щурился от яркого света:

– Могу я видеть капитана Грейди? – На вид ему было лет двадцать семь. Он не был красавцем, но относился к тому типу мужчин, которых женщины, особенно на пределе средних лет, называют симпатичными.

Нахмурив бровь, что, как думал капитан, придавало лицу официальное выражение, он сказал:

– Я слушаю вас.

– Мое имя Браун, А.Н.Браун из Сан-Диего. Я бы хотел взглянуть на труп молодой леди, что привезли вчера днем, – он шагнул с последней ступеньки. – Кажется, ее имя Алис Росс...

– Вы знаете Алис Росс?

– Нет, не знаю. Но есть основания думать, что это моя кузина...

Капитан засунул руку в карман.

– Угу, – произнес он.

– Моя мать и я – мы живем в Сан-Диего – ничего не знаем об Эдне, так зовут мою кузину. Уже довольно долгое время она ничего не сообщает о себе, и мы боимся...

Капитан Грейди вынул из кармана трубку и зажал ее в зубах:

– Ну?

– Мы боимся, что она могла что-то сделать с собой. – Браун старался выражаться осторожно. – В последнее время Эдна была не совсем здорова – сердце... Не могла танцевать, играть в теннис... Это ее страшно огорчало. Знаете, депрессия, упадок сил...

– У нее есть семья?

– В том-то и дело, что никого. Собственно, мы и есть ее семья. Ее родители умерли. Она жила с нами. Конечно, у нее есть свои деньги, но видимо, ее угнетала мысль, что она является для нас обузой... Могу я взглянуть на нее?

Шеллоу Джон из "Трибюн" шагнул на линию огня:

– Как фамилия вашей кузины, мистер... – он заглянул в блокнот, – мистер Браун?

Лицо Брауна затуманилось.

– Нам бы хотелось избежать газетной шумихи.

Капитан Грейди схватил Крейна за руку и спросил, обращаясь к Брауну:

– Вы знаете этого человека? Встречались с ним раньше?

Браун покачал головой:

– Я никогда не видел его.

Капитан сказал Крейну:

– Можете убираться. И чем быстрее вы это сделаете, тем будет лучше для вас.

Затем Грейди обратился к журналистам.

– Валите отсюда, я хочу побеседовать с мистером Брауном наедине.

Крейн, Джонсон и вся репортерская братия поднимались по лестнице.

– Это все сукин сын Гриннинг, – сказал Джонсон. – Это он втравил тебя в неприятности.

– Мне пополам, – пожал плечами Крейн. – Такое со мной частенько бывает.

– Кажется, Берман не прочь пришить это дело вам, – Шеллоу Джон подтянул брюки. Крейн заметил, что они были размера на четыре больше, чем следует. – Он думает, что вы участвовали в похищении трупа. Что вас наняли для этого, и вы прибили беднягу.

– А зачем мне этот труп?

– Будь я проклят, если знаю, – Джон снова подтянул брюки.

– Думаю, ты был бы уже в камере, не скажи я Грейди, что у тебя солидные связи в городе, – заметил Джонсон.

– А что тебя заставило беспокоиться обо мне?

– Ну, собственно, это ведь я предложил игру...

– Это верно, – согласился Крейн.

– Какую игру? – спросил Шеллоу Джон. Джонсон подмигнул Крейну:

– Это наша девичья тайна.

Глава 3

Ночь была безветренная, ясная. Уильям Крейн вытер влажный лоб уже мокрым платком и сказал:

– В отель "Принцесс".

Водитель оказался общительным парнем и завязал разговор:

– Что, душно, братец?

Для того, чтобы сразу же исчерпать тему о погоде, Крейн сказал:

– Не так достала духота, как влажность.

– Вот и я говорю...

Рев мощного мотора заглушил его, ослепительный свет залил салон, и обогнавший их лимузин прижал такси к тротуару.

Коренастый мужчина открыл дверцу такси – Крейн узнал итальянца из морга.

– Послушайте, мистер, – затараторил таксист, – у меня с этим парнем нет никаких дел. Он просто...

– Заткнись! – Итальянец навис над Крейном:

– Что ты сказал копам?

– Ничего. Что я мог сказать? Я ничего не знаю.

– Сказал им обо мне?

– Конечно. Но никто не узнал вас.

– А сейчас ты меня узнал?

– Вы тот, кто был в морге.

– А в следующий раз узнаешь?

– Ну разумеется!

– Нет, – итальянец ткнул большим пальцем правой руки в кобуру под своей левой подмышкой, – нет, ты меня не узнаешь.

– Пожалуй, ты прав, – согласился Крейн. – У меня паршивая память на лица.

– Смотри же, – даго захлопнул дверцу и бросил водителю: "Катись. Счастливого пути".

Такси рвануло с места так, что Крейн стукнулся затылком о заднее стекло. Проскочив три квартала, таксист сказал:

– Какие милые у вас знакомые...

Крейн потер ушибленное место.

– Знаешь этого парня?

– После такой беседы, мистер, я не узнал бы его, даже будь он моим братом.

Они свернули на Мичиган-авеню и через несколько кварталов остановились у отеля "Принцесс". Крейн дал водителю доллар:

– Если кто спросит, скажи, что отвез меня в отель "Шерман".

– Как скажешь, приятель!

Двенадцатиэтажное здание отеля можно было бы считать красивым, если бы не грязь и копоть, покрывавшие его.

В холле лежал зеленый ковер. В дальнем углу, завернув ковер, два молодых человека отбивали чечетку. Один из них захлопал в ладоши:

– Фред Астер пацан рядом с тобой, Анжи!

Пышногрудая блондинка в желтом платье беседовала с клерком.

– Если мой "стрип" достаточно хорош для Минского, – говорила она, – то он хорош и для "Стар энд Гартер".

Не отрывая локтей от стойки, клерк произнес:

– Да, сэр?

Крейн старательно обошел блондинку и зарегистрировался как Эдвин Джонсон из Кейлсбурга, внеся аванс за двухдолларовый номер.

Он знал, что блондинка смотрит ему вслед, и не торопил заспанного лифтера.

В номере мальчишка открыл окно и остановился в дверях:

– Что-нибудь еще, сэр?

Крейн достал из бумажника двадцатидолларовую банкноту:

– Как ты смотришь на то, чтобы заработать вот это?

– Готов на все, кроме убийства, сэр.

Крейн пожелал осмотреть четыреста девятую комнату.

Лифтер спустился в холл, сказал, что идет ужинать, и вернулся по черной лестнице.

– Имейте в виду, если узнают, это будет стоить мне места, – заявил он и повел Крейна на четвертый этаж.

Войдя в номер четыреста девять, он зажег свет.

– Здесь ничего не трогали с тех пор, как нашли ее. Коронер приказал оставить все, как есть, до окончания предварительного следствия. Тут она висела на этой двери. Совсем голая.

– Голая? – удивился Крейн.

– Говорю вам, совершенно.

На полу лежал ковер, некогда темно-вишневого цвета. На окнах висели пурпурные занавески, на кровати – малиновое покрывало. Интерьер дополняли два кресла в стиле "модерн".

– Странно, что дверь из ванной открывается в комнату, – заметил детектив.

– Так уж сделали, – ответил лифтер. Он указал на стальную перекладину, укрепленную на внутренней стороне двери, предназначенную, вероятно, для полотенец.

– Веревка была привязана к этой штуковине и переброшена через дверь. А мисс Росс висела лицом к стене.

– Ты ее видел?

– А-то как же! Разве я мог пропустить такое зрелище. Дамочка, между прочим, была высший класс.

Крейн спросил его:

– Когда ты пришел, она еще висела?

Мальчик покачал головой:

– Нет. Когда ее нашли, сразу же сняли. Остались следы ног на двери.

За дверью стояли небольшие весы, место которых обычно в ванной комнате.

– Говоришь, следы ног? На двери? Она что же, женщина – муха?

Весы были не новые, стрелка показывала цифру пять. Встав на колени возле двери, мальчик сказал:

– Вот, взгляните, следы сохранились, – он указал на пятна примерно в двух футах от пола. – Вот тут она стукнулась пятками.

Крейн потер пятно носовым платком, и оно исчезло. Детектив выпрямился и постучал кулаком по верхней панели двери.

– Ради бога! – взмолился мальчик. – Ради бога, не шумите, мистер!

– Я все думаю, откуда на двери пятна?

– От воды, сэр.

– От воды?

– Ну да, она приняла ванну, прежде чем повеситься.

Примерно на полфута ниже краев ванна была наполнена зеленоватой водой. На фарфоровой полочке лежала щетка для ногтей и рыжая мочалка. В воде, возле пробки, что-то розовело.

Крейн засучил рукав и выловил кусок розового мыла.

– Поскольку она принимала ванну, то пользовалась мылом, – пробормотал он.

– Вода стекала с тела, и в том месте, где пятки касались дерева, остались следы.

Крейн встал на весы, они показали 182.

– Пожалуй, надо перестать пить пиво. А что, дамочка была веселая?

– Нет, сэр, высший класс.

– К ней ходил кто-нибудь?

– Один парень.

– Ты его видел?

– Да, сэр.

Крейн балансировал, стоя одной ногой на весах.

– Как он выглядел?

– Красивый парень, примерно такого же... – мальчишка отступил немного. – Вы поосторожнее, мистер, а то сломаете себе шею. Он примерно такого же роста, как и вы, он и возраста вашего. Волосы черные – на вид итальяшка, вроде Джорджа Раорты из кино.

– Знаешь его имя? Чем он занимается?

– По-моему, он в каком-то оркестре, – лифтер с минуту подумал. – Да, я несколько раз видел его с футляром.

Крейн спрыгнул с весов.

– Говоришь, музыкант, а ты уверен, что у него в футляре был музыкальный инструмент?

Глаза пацана широко распахнулись.

– Вы думаете, что он гангстер?

– Футляр – штука удобная. Например, в нем можно носить ручной пулемет. – Крейн закурил. – А ты не можешь припомнить что-нибудь особенное в этом парне? Может быть, шрам, хромая нога? Или еще что-нибудь?

– Он носит черный котелок. Мне пора, сэр, мистер Глауб, наверное, уже ищет меня.

Крейн держал двумя пальцами двадцать долларов.

– Еще пара вопросов. Кто обнаружил труп?

– Анни, горничная четвертого этажа.

– Как ее фамилия?

– Не знаю, – пацан не спускал глаз с двадцатки, – но охотно узнаю для вас, сэр.

– Как долго жила здесь мисс Росс?

– Всего одну ночь, а приехала она часа в три утра.

– Ну, а теперь скажи, где веревка.

– На которой она?.. Так коронер забрал ее. Копы унесли веревку и записную книжку, а остальное оставили, как было.

– У тебя, – Крейн дал ему ассигнацию, – есть лишний ключ от этой комнаты?

– Да, сэр.

– Вот и оставь его мене. Я хочу еще кое-что осмотреть.

Мальчик с явной неохотой вытащил ключ из двери.

– Лучше подождите до завтра, мистер. Как бы вас не застукали здесь!

Крейн закрыл дверь на ключ, оставил его торчать в замочной скважине и уселся на кровать.

Близился рассвет, гремела тележка молочника.

Крейну очень хотелось лечь на мягкую кровать, но вздрогнув, он отправился в ванную и открыл аптечку.

На стеклянных полочках стояло множество всяких пузырьков и флаконов с косметикой.

Среди кремов и шампуней он обнаружил пузырек с глазными каплями, записал номер рецепта 142366 и адрес аптеки.

Затем он перешел в гардеробную.

Там помещался небольшой комод розового дерева. Крейн осмотрел ящики: они были пусты. В шкафу висели две шелковые сорочки, бледно-розовая ночная рубашка с вышивкой, голубые штанишки и темно-синее шерстяное платье. На всех вещах – ярлыки магазина "Маршал Филдз". На крючке висел пояс с резинками, две пары чулок. Бюстгальтера Крейн не обнаружил, впрочем, как и обуви. Ее не было ни в спальне, ни в ванной, ни в ящиках комода.

Крейн вытер потное лицо и произнес:

– Что за черт?

Его взгляд остановился на темном пятне у двери, ведущей в соседний номер. Он подергал дверь: она была заперта. Пятно было узким и длинным – собственно, не пятно даже, а след от влажной тряпки.

Крейн вновь осмотрел одежду в гардеробной: нигде никаких меток прачечной. Он изучал пояс с резинками и чулки, когда кто-то повернул ручку входной двери.

– Вот эта комната, – раздался голос.

Крейн выглянул в окно. Крыша соседнего дома была на пару этажей ниже.

– В чем дело?

Крейн узнал его. Голос принадлежал капитану Грейди.

– Не могу вставить ключ.

Крейн залез на подоконник, держась за раму, вытянул левую руку вдоль стены и ухватился за фрамугу.

Голос за дверью предположил, что в замке торчит ключ.

– Ключ?! – прорычал капитан Грейди. – Вы хотите сказать, что в комнате кто-то есть?

– Видимо, так, сэр.

Крейн поставил левую ногу на соседнее окно, а правой оттолкнулся от окна комнаты мисс Росс. В этот момент капитан произнес:

– Сержант, немедленно взломать дверь!

Крейн заглянул в соседнюю комнату: повсюду – на бюро, на стульях, на столе валялась одежда, мужская и женская. Подтяжки висели на бронзовом бра. На тумбочке стояли два стакана и бутылка шотландского виски, банка из-под пива лежала под кроватью. Женщина подняла голову с подушки. Крейн прыгнул на нее.

Острые зубы впились в его ладонь, но он не убрал ее, пока не дотянулся до чулка, висевшего на спинке стула.

Женщина брыкалась, он удерживал ее локтями и коленями. Наконец ему удалось впихнуть чулок в напомаженный рот. Мужчина лежал у стены. Он тяжело со свистом дышал, распространяя густой запах алкоголя.

Женщина была голой. Перевернув ее на живот, Крейн связал ей руки галстуком, ноги он связал платьем. Потом он укрыл ее простыней.

– Если будешь паинькой, все будет в порядке, – сказал он. Она повернула голову: это была очаровательная брюнетка с нежной кожей.

Крейн услышал, как взломали дверь в соседней комнате.

Он осторожно выглянул в коридор: там стоял полицейский. Крейн задернул гардины, вернулся к кровати.

– Ну-ка, красавчик, вылазь из постельки, – сказал он и потащил жутко волосатого мужика в ванную.

Потом Крейн снял сорочку и майку, взлохматил волосы, встал на кровать, вывернул до половины лампочки в люстре, вылил остатки виски себе в рот.

– Ну-ка, милочка, подвинься, – сказал он и тщательно прикрыл простыней ботинки и брюки.

– Обычно в постели я обхожусь без ботинок, – сообщил он, – но может так случиться, что мне придется срочно уйти.

В ее глазах горела ярость.

– Внизу никого нет, капитан! – доложил голос за стеной, и тут же постучали в дверь.

– Кто это там? – прохрипел Крейн. Дверь чуть приоткрылась:

– Это дежурный, сэр. Кто-нибудь проходил через вашу комнату?

– Валяй, – разрешил Крейн, – проходи! – Он махнул голой рукой. – Пжалста! Ррррад услужить, сэррр.

Клерк щелкнул выключателем, но свет не зажегся.

– Мы хотели бы узнать сэр, не проходил ли кто через вашу комнату? – терпеливо повторил он.

Крейн почесал обнаженную грудь.

– Какого черта! – поинтересовался он. – Что вам надо? Клерк оглянулся на капитана. Грейди покачал головой.

– Извините, – сказал клерк и закрыл дверь.

Крейн сделал дяде ручкой, высказался по поводу состоявшихся вчера скачек и убрал левую руку с шеи брюнетки.

Минут через десять полиция ушла. Крейн почувствовал себя лучше. Он заставил себя вылезть из постели и одеться. Женщина жаждала его немедленной смерти.

Уильям Крейн принес из ванной комнаты так и не проснувшегося мужчину и сказал женщине:

– В зоологическом саду были бы очень вам благодарны, – после чего поправил прическу, с сожалением взглянул на пустую бутылку и поклонился: – Надеюсь, еще увидимся.

Когда Крейн, спустившись по лестнице, вышел на улицу, солнце уже поднялось над озером. Дворник сказал:

– Кажется, денек опять будет жарким.

Крейн вынужден был согласиться с ним.

Глава 4

Жирная, злая зеленая муха билась о стекло, ползала по лысине коронера и заставляла присяжных махать руками. Дышать было нечем.

– Таким образом, мистер Гриннинг, ваши показания полностью совпадают с показаниями мистера Джонсона.

Розовощекая пухлая физиономия Гриннинга лоснилась.

– И вы утверждаете, что после вашего ухода мистер Крейн оставался в мертвецкой еще...

– По крайней мере, минут десять, сэр.

– А вы не помните, мистер Крейн разговаривал до этого с убитым? Не пытался ли он получить разрешение на то, чтобы забрать труп мисс Росс?

– Нет, сэр.

– Благодарю, мистер Гриннинг, – коронер собрал в стопку лежавшие перед ним бумаги.

– Капитан Грейди, вы говорите, что до сих пор не напали на след человека, который беседовал с газетчиками незадолго до убийства...

Все скамейки в холле городского морга, где проходило предварительное следствие, были заняты публикой, состоящей в основном из женщин.

– Мои люди делают все, что в их силах, но сложно...

– Я уверен, что они сделают все, что от них требуется, капитан Грейди. А теперь пусть войдет... э-э... – коронер полистал бумаги, – миссис Либман.

В зал вплыла огромная бесформенная тетка. Она поправила рыжие волосы и одернула новое черное платье. Капитан помог ей сесть, дама одарила его взглядом, в котором было гораздо больше теплоты, чем можно было ожидать от вдовы с восьмичасовым стажем.

– Миссис Либман, – произнес коронер убитым голосом, – прежде всего я хочу заверить вас в том, что мы сделали все возможное, чтобы максимально сократить столь тягостную для вас процедуру.

Он украдкой глянул на представителей прессы: трое из них бросали монетку, малышка из "Трибюн" читала последнее издание "Волшебной горы". Редактор "Сити Пресс" спал.

С некоторой досадой коронер продолжал:

– Миссис Либман Финнинген, будьте любезны, сообщите ваше полное имя.

– Гертруда Финнинген Либман, – она бросила быстрый взгляд в сторону капитана Грейди. – Мой отец долгое время занимался кролиководством.

– Ваш домашний адрес, миссис Либман.

– 1311, Норд Сен-Луи-авеню.

– Сколько лет вы были замужем за мистером Либманом?

– В сентябре исполнилось двадцать семь.

– Дети у вас есть?

– Нет, сэр. Он... Оги – это все, что у меня было.

– Ну-ну, миссис Либман, постарайтесь успокоиться. Миссис Либман постаралась: она вытерла глаза, шумно высморкалась и поправила юбку.

Коронер нашел глазами Крейна.

– Миссис Либман, ваш муж был левшой?

– Нет, сэр.

В дальнейшем выяснилось, что мистер Либман работал ночным дежурным в течение шести лет, что у него не было финансовых затруднений и врагов, что "это был самый добрый человек на свете".

– Есть ли у вас какие-нибудь предположения относительно того, кто является виновником смерти вашего мужа?

– Да, сэр, есть!

Девушка из "Трибюн" отложила книгу.

– И кто же это, миссис Либман?

– Вон тот молодой человек, его имя – Уильям Крейн!

По залу прокатилась волна, один из присяжных проснулся.

– Что, уже время ленча? – спросил он.

По лицу капитана Грейди расплылась довольная улыбка.

Коронер призвал к порядку.

– Иначе я прикажу очистить зал, – пригрозил он. – Миссис Либман, вы сделали чрезвычайно серьезное заявление, имеются ли у вас основания для этого?

Миссис Либман трясла головой, как норовистая лошадь.

– Капитан сказал, что только он один мог это сделать.

– Капитан?

– Ну да, капитан Грейди. Вот этот.

– И это все?

– Но капитан сказал...

– Боюсь, миссис Либман, что буду вынужден просить присяжных не принимать во внимание ваше заявление...

– Убийца! – прошипела она, проходя мимо Крейна; капитан заботливо сопровождал ее.

Полицейский доктор Блумингстон давал показания быстро, со знанием дела. Смерть наступила в результате удара тупым тяжелым предметом, предположительно – рукояткой пистолета.

– А где мистер А.Н.Браун из Сан-Диего?

Довольная улыбка исчезла с лица капитана.

– Исчез, – промямлил он.

– Ну вы даете, – коронер барабанил пальцами по столу, – то труп, то свидетель!

– Во всяком случае, сэр, это не такой уж важный свидетель, – Грейди повернулся к журналистам. – Сегодня утром мы отвезли этого человека в отель, где жила мисс Росс, и показали ему ее вещи. Он не признал их.

Пресса устремилась к телефонам.

– Поскольку совершенно ясно, что это дело связано с похищением из морга тела юной леди, прошу вас рассказать об обстоятельствах ее самоубийства, – продолжал коронер.

– Тело было найдено горничной Анни Джексон. Она была голая. Я имею в виду покойную. Она висела на веревке, переброшенной через дверь ванной комнаты. Перед самоубийством юная леди приняла ванну. Пока не удалось найти кого-либо, кто знал бы мисс Росс. Известно, что у нее бывал мужчина.

В зале зашептались.

– Капитан, есть ли у вас какие-нибудь соображения относительно похищения тела?

Сдвинув брови, Грейди ответил:

– Я склонен думать, что эта девушка была из известной семьи, ее родственники не хотят огласки, – капитан расстегнул воротничок. – Возможно, похититель не намеревался убивать беднягу, он не рассчитал силу удара. Впрочем, эту же мысль высказал и мистер Крейн, – улыбнулся капитан.

– Мистер Крейн, вы последний свидетель. Прошу вас.

Свидетельское кресло было удобным. Крейн назвал свое имя: "Уильям Крейн, житель Нью-Йорка, частный детектив", – и с удовольствием откинулся в кресле, ожидая дальнейших вопросов.

– Вы были последним, кто видел мистера Либмана живым?

– Нет, сэр.

– Нет?

– Нет, сэр.

– Тогда кто же видел его последним?

– Тот или те, кто убили его.

– Да, сэр?

Отвечая на следующий вопрос, Крейн заявил:

– Я не имею ни малейшего представления, кто была эта леди. Знаю, что ее звали Алис Росс – об этом сообщалось в газетах.

Потом он рассказал о том, как получил задание установить ее личность.

Коронер вернулся к последним минутам мистера Либмана.

– Как долго вы оставались с ним?

– Не более двух-трех минут.

Миссис Либман являла собой воплощение ненависти.

– Что делал мистер Либман, когда ушли мистер Гриннинг и мистер Джонсон?

– Смотрел на труп мисс Росс.

Глаза миссис Либман метали молнии.

– Он что-нибудь говорил?

Крейн уставился на вдову.

– Да. Он сказал, что хотел бы "поменять свою жену на такую модель"

Миссис Либман вскочила.

– Ах ты, паршивый негодяй! – крикнула она.

Ни у кого не было твердой уверенности в том, кого она имела в виду – Крейна или покойника. Так и не уточнив эту деталь, безутешная вдова свалилась к ногам капитана Грейди в обмороке.

Крейн напился из фонтанчика и посмотрел на часы с разбитым стеклом: было 12.20.

У него болела голова. Он зашел в комнату "для мужчин" умыться. И когда вытаскивал бумажное полотенце из барабана с надписью "зачем тратить два, если можно обойтись одним", увидел в засиженном мухами зеркале вчерашнего итальянца.

– Ну ты наглец, – сказал Крейн.

– Хозяин хочет знать, что ты сделал с девушкой.

Полотенце порвалось, Крейн выбросил его и вытащил другое.

– А почему он так уверен, что труп украл я?

– Мы были в зале и слышали, о чем там говорили. У нас есть уши.

– Да, уши у тебя есть, но они так сильно заросли, что ты не слышал, как я ответил, что понятия не имею, куда девался ее труп.

– Надеюсь, ты не думаешь, что мы поверили этой чепухе. Мы хотели знать, куда ты дел тело.

– Я не брал его.

– Скажешь это хозяину, – итальянец схватил Крейна за руку.

Стоя в дверях, за ними с интересом наблюдал человек в зеленом костюме. Его смуглое лицо, если бы не огромный шрам на правой щеке, можно было бы назвать красивым. Черная шляпа, зеленый галстук, бежевая рубашка и замшевые коричневые туфли дополняли его костюм.

– Привет, Пит, – бросил он. Итальянец сделал шаг вперед.

– Френки?! – произнес он, стараясь держать руки подальше от карманов.

– Тебе лучше уйти отсюда, – сказал Френки, – пока не поздно. – Его губы растянулись в усмешке. – Я хочу побеседовать с мистером Крейном.

Итальянец вышел из двери задом.

– Мое имя Френки Френч, возможно, мы сможем быть полезны друг другу.

Крейн выбросил полотенце в корзину.

– Чем? – спросил он.

– Вы могли бы поделиться со мной информацией.

– Понимаю. Вас интересует местонахождение трупа.

– Я вижу, мы понимаем друг друга, – аккуратные брови Френки образовали ровную линию. – Во что мне это обойдется?

– Полагаю, я не обрадую вас, если скажу, что не знаю, где находится тело.

– Да, мистер Крейн, ничего хорошего из этого не выйдет.

– Предположим на минуту обратное, я знаю, где она находится. На что я могу рассчитывать?

Маникюр Френки Френча сиял, когда он держал двумя пальцами ассигнацию в пять тысяч долларов, которую вынул из бумажника телячьей кожи.

– Как жаль, что я не знаю, где искать тело, – сказал Крейн.

– Я не торгуюсь с вами, – Френки смял ассигнацию. – Я плачу за информацию. Моя цена пять грандов. Было бы весьма разумно с вашей стороны согласиться с ней.

У него было отличное произношение. Как у иностранца, учившего язык в хорошей школе. Крейн развел руками:

– Мне очень жаль.

Френки чуть отступил, как кобра перед нападением.

– Вонючая ищейка, – сказал он, – даю тебе пять секунд.

Им помешали.

– Этот однодолларовый обед, включая целую пинту красного вина... – рассказывал толстяк со следами оспы на лице.

Крейн обнял его.

– Господи, боже мой! Что ты здесь делаешь?

– Как жена? – спросил он.

Френки Френч растерялся.

– Обдумайте мое предложение, – тон его вновь был вежливым и бесстрастным. – До встречи.

Рябой джентльмен сказал:

– Наверное, у вас память лучше моей. Я никак не могу припомнить, где мы с вами встречались.

Крейн отпустил его.

– Вы меня никогда не видели. Во всяком случае, благодарю вас. Большое спасибо.

Присяжные вернулись в зал. Старшина передал коронеру какую-то бумагу и занял свое место.

Крейн поискал глазами Френки Френча, итальянца и не нашел их.

Коронер откашлялся:

– Суд присяжных установил, что Огюст Либман был преднамеренно убит неизвестными лицами в тот момент, когда хотел воспрепятствовать похищению трупа мисс Алис Росс из муниципального морга города Чикаго. Суд рекомендует полицейскому управлению принять неотложные меры по розыску и задержанию виновных. Коронер сложил бумаги в черный портфель. Крейн подошел к Грейди:

– На этот раз промах, капитан?

Тот только фыркнул, а шестерка его не сдержалась.

– Слушай ты, умник, мы с тебя глаз не спустим.

Крейн оглянулся в поисках Френки Френча, но не увидел его.

– Надеюсь, очень надеюсь на это, – сказал он.

Глава 5

Уильяму Крейну не спалось. Он сидел на краю кровати и думал о прекрасном теле барышни, похищенном из морга. Как он жалел о том, что ввязался в это дело, как ему сейчас хотелось быть от него подальше. Полиция, какие-то гангстеры и жуткий Френки Френч абсолютно уверены в том, что труп украл он.

В дверь постучали. Подскочив от испуга, Крейн гаркнул:

– Кто там?

– Официант. Ваш заказ, сэр.

На подносе стояли бутылка, ведерко со льдом, два бокала и сифон.

Крейн дал ему четвертак. "Благодарю вас", – сказал тот и вышел.

Крейн наполнил бокал и выпил. Затем налил еще, бросил кусочек льда, долил содовой и стал потягивать напиток, всякий раз согревая глоток во рту.

Комната находилась на тринадцатом этаже. В окна задувал легкий бриз, приносивший с собой рычание автомобилей, скрип трамвайных колес, гудки, голоса, но не прохладу. В небе – ни облачка.

Крейн думал, лезть ли ему под душ, когда вновь постучали.

– Войдите, – крикнул он, но уже не так звонко.

В дверях появился щегольски одетый молодой брюнет с узкой полоской растительности над верхней губой, светлыми глазами и шрамом на левом виске.

– Привет, – приподнял он воображаемую шляпу. Это был Док Уильямс – сотрудник детективного агентства полковника Блэка.

– Бог мой! Док! Как я рад тебя видеть! – Крейн втащил его в комнату и захлопнул дверь ногой. – Спасательная команда! Ура! Выпей, морячок, выпей, – он плеснул во второй бокал. – До чего же я рад!

– А содовой мне не полагается? – спросил Уильямс.

– Содовой?! Бог мой, конечно. Слушай, а я уже говорил, что чертовски рад тебя видеть?

– Кажется, что-то в этом роде было, – Уильямс пригубил, – что случилось? Девки спать не дают? – он налил себе еще.

Крейн последовал его примеру.

– Хотел бы я, чтобы было так! Но дело обстоит гораздо хуже, – он рассказал о барышне в морге.

– Я все знаю, – сказал Уильямс. – Именно поэтому мы с Томом О'Малли здесь. Полковник послал нас встретиться с ее братом.

– С братом? – Крейн уставился на Уильямса. – Позволь, так ты знаешь, кто она?

– Если она действительно сестра этого парня, то конечно знаю. Том сейчас его ищет. Это пижон из Нью-Йорка. Их семья – туго набитый кошелек, – Уильямс хлебнул из бокала. – Его зовут Кортленд. Чонси Кортленд-Третий.

Крейн присвистнул:

– Я знаю эту семью. По-моему, старушка имеет какое-то отношение к опере.

– Какое-то отношение?! – голос Уильямса звенел. – Да эта старушка – сама Опера. Без нее "Метрополитен Опера" – просто бурлеск!

Крейн нахмурился:

– Если она в самом деле так богата, то чем тогда занималась здесь ее дочь – как, кстати, ее имя? – в этой дешевой ночлежке?

– Имя – Кэтрин. Больше мне о ней ничего не известно. Мы расспросим обо всем ее братишку, когда он явится. Я знаю следующее: брат старушки, то есть дядя девушки – наш клиент. Он ведет какие-то дела непосредственно с полковником, – Уильямс стер влагу с бокала и стряхнул ее с пальца на зеленый ковер. – И, между прочим, полковник страшно тобой недоволен.

– Недоволен? Мной? А можно узнать, почему?

– Он считает, что ты вел себя, как пацан, когда позволил украсть труп.

– Ах, он так считает? – Крейн встал, его качнуло, и он ухватился за спинку кровати. – Почему же он не приказал мне караулить ее труп? И ты когда-нибудь слышал, чтобы воровали трупы из морга? Если он хотел, чтобы я стерег ее, написал бы мне. Да я бы глаз с нее не спускал! Забрался бы к ней в ящик и улегся рядом, – он сел.

– И это еще не все. Он также считает, что ты здорово накуролесил в предыдущем деле.

– Ах, вот как? – обиделся Крейн. – Очень мило. Я, понимаешь ли, вертелся там, как... Шел на огромное личное жертве... жертва... тьфу, черт! Словом, на огромный риск, пока вся эта братия не перестреляла друг друга. А потом я арестовал эту отвратительную старуху.

– Ха, весьма своеобразная форма соблюдения интересов клиентов – предоставить им возможность перестрелять друг друга.

– Черт возьми, но меня интересовала только старуха, – Крейн поставил пустой бокал на пол.

– Ну, ладно. Так что мы делаем сейчас?

– Я оскорблен. Глубоко оскорблен. Так глубоко... Что будем делать? Лично я приму душ.

Стоя под отрезвляющими струями то горячей, то холодной воды, Крейн рассказал Уильямсу о своих приключениях.

– Так! – воскликнул тот, когда Крейн рассказал о побеге из номера Алис Росс, – значит, ты забрался в постель к этой дамочке?

– Конечно! А почему бы нет? – Крейн энергично намыливался. – Ты ведь знаешь, я отчаянный парень.

– Хотел бы я оказаться на твоем месте. – Сидя на туалетном столике, Уильямс утешался остатками виски. – Но черт возьми, у тебя могут быть неприятности, если она сообщит в полицию.

– Держу пари, она ничего никому не расскажет, – мыло выскользнуло из его рук и покатилось по полу. Док отфутболил его назад. – Ни одна женщина ни за что на свете не признается в том, что побывавший в ее постели мужчина не воспользовался ситуацией.

– Ну, это ты утверждаешь, что не воспользовался...

– Бог мой! – Крейн высунулся из-под душа. – Неужели ты думаешь, что я могу овладеть женщиной со связанными руками и ногами? По-твоему, я способен на это?

– Угу, – сказал Уильямс.

Крейн вытерся двумя полотенцами и надел чистое белье, после чего рассказал коллеге о предварительном слушании и встречах в сортире.

Уильямс счел чрезвычайно забавным то, что именно Крейна заподозрили в похищении трупа, после чего сделался серьезным.

– Френки Френч – важная птица в игорном бизнесе, – сказал Уильямс, – у него несколько заведений по ту сторону реки, где-то в районе Окстрит.

Крейн спросил:

– Но на кой черт ему труп? У него что, недостаток в них?

– Надо было спросить об этом у него самого во время вашей милой беседы.

– Тогда вопросы задавал только он, – от воспоминаний о "милой беседе" Крейна передернуло. – Он обещал увидеться со мной еще раз. Лично я предпочел бы встречу нос к носу с гремучей змеей, – сказал Крейн, надевая носки.

– Ладно, мы его укротим, – Уильямс с сосредоточенным видом поглаживал усики. – Послушай, а может быть, мы придумаем какой-нибудь способ заставить его расстаться с той бумаженцией, которой он вертел перед твоим носом?

– Я скорее соглашусь в одиночку ограбить Национальный банк.

Зазвонил телефон. Крейн взял трубку.

– Да, конечно, пригласите их подняться, – он дал отбой. – Это Том и молодой Кортленд.

– Давай-ка спрячем бутылку, – сказал Уильямс. – Ведь Кортленд все-таки наш клиент, – и отнес бутылку и бокалы в ванную.

Едва Крейн успел надеть рубашку, как в дверь постучали.

– Войдите, – Уильямс уже сидел на кровати. Первым вошел Том О'Малли – бесшабашный ирландец с глубоко посаженными глазами.

– Мистер Кортленд, мистер Крейн, – произнес он приятным низким голосом. Весил Том 210 фунтов при росте 6 футов и 3 дюйма.

– Вот так встреча! – воскликнул Крейн. – Как поживают мистер А.Н.Браун из Сан-Диего и его кузина Эдна?

Кортленд был довольно миловидный юноша с голубыми глазами, вокруг которых, когда он улыбался, собирались симпатичные морщинки. У него были очень красивые зубы и великолепная смуглая кожа. Он рассказывал:

– Я вылетел из Нью-Йорка ночным рейсом, на девятичасовой опоздал и приземлился в Чикаго в 3.30. С аэродрома отправился в морг, там творилось черт знает что, труп украли, но я слишком поздно об этом узнал. Естественно, не желая впутывать наше имя в эту историю, я назвался Брауном, он летел со мной в одном самолете, и на ходу выдумал историю с кузиной Эдной. А что мне оставалось?

– Блестящая идея, – согласился О'Малли, – но у вас будут большие неприятности, мистер Кортленд, если об этом узнает полиция.

– Черта с два она узнает, – сказал Уильямс. – Если это не его сестра, полиция его больше не увидит.

– А как ты собираешься установить, его это сестра или нет? – поинтересовался Крейн.

– Ну, уж это твоя забота, – Уильямс прищурил левый глаз, – ты ведь у нас мистер Разумник!

– Между прочим, я не уверен, что это Кэт, – сказал Кортленд. – Знаете, я ездил в отель, где она остановилась, смотрел ее вещи. Этот капитан...

– Грейди, – подсказал Крейн.

– Да, Грейди, он отвез меня туда. Сначала мы никак не могли попасть в ее комнату, видно, забрался какой-то воришка, и полиции пришлось ломать дверь. – Кэт такое не носит. На всем лейба "Маршалл Филдз", а Кэт одевалась у "Сакса". Кроме того, вещей очень мало, а Кэт берет с собой в дорогу целый сундук.

– Слушайте, – сказал Крейн, – ведь у вас должна быть ее фотография.

Кортленд вынул изящный сафьяновый бумажник:

– Она у меня здесь. Несколько лет назад она снялась для паспорта. Конечно, дома есть большие портреты.

На фотографии была запечатлена пухленькая мордашка девятнадцатилетней блондинки с вытаращенными глазами. Снимали на белом заднике и при чересчур ярком свете, поэтому нос и подбородок не получились. В прямых волосах торчала гребенка. Кортленд сказал:

– Снимку почти четыре года. Ну, и вы знаете качество фотографий для паспорта. Во всяком случае...

– По-моему, барышня из морга не похожа на эту, – сказал Крейн. – У вашей сестры более полное лицо.

– Кэт была толстушкой, но годам к девятнадцати стала терять в весе. Я еще подшучивал над ней, не соблюдает ли она диету. Как вы полагаете, это может быть она, если сделать скидку на разницу в весе и возрасте?

– Весьма возможно, – Крейн сел на кровать рядом с Уильямсом. – Весьма возможно, но в таком случае она здорово изменилась. Чертовски изменилась, – он посмотрел в потолок. – По-моему, на фотографиях все хорошенькие блондинки одинаковы, особенно, если сделать скидку на вес и возраст.

О'Малли сидел у письменного стола.

– Может быть, вы сумеете организовать, чтобы один из портретов вашей сестры прислали сюда? – спросил он. – Было бы неплохо, Билли, – он повернулся к Крейну, – показать его в отеле, где ее видели живой.

– Ну, разумеется, – лицо Кортленда оживилось. – Дам телеграмму матушке, и она вышлет портрет, – он взлохматил себе волосы. – Вы не можете представить, как все это неприятно. Эта неопределенность. Я никак не могу отделаться от мысли, что это не Кэт. Это самоубийство, похищение трупа, эти платья... Я в полной растерянности. Но с другой стороны, после ссоры с матерью последние два года Кэт не жила дома. Мы совсем не знаем, как она жила все это время.

Крейн приподнялся на локтях:

– У нее не могло быть финансовых затруднений? Мамаша не прижимала ее с деньгами?

– О, боже, конечно, нет. Мать никак не могла ущемить ее интересы в этом смысле, – он рассмеялся. – Мы все, в том числе и мама, получаем равный доход, – он улыбнулся. – Воображаю, что было бы, если бы семейным кошельком заведовала матушка. Все пошло бы на содержание знаменитых теноров. Или теософскую часовенку, величиной с Эмпайр Стейт Билдинг.

– Может быть, вы укажите нам сумму, которую получала ваша сестра?

– Пожалуйста, если это может вам помочь. – Кортленд сидел на краешке стула, сунув руки в карманы. – До замужества она должна получать полторы тысячи в месяц.

– А потом?

– Потом треть всего.

– Да, полторы штуки, – Док Уильямс улыбнулся.

– А кто распоряжается состоянием? – спросил Крейн.

– Отец назначил главным опекуном дядю Стая...

– Дядю Стая? – переспросил Крейн.

– Это наш клиент, – напомнил Док Уильямс. О'Малли уточнил:

– Стайвессант Кортленд.

– Извините, мистер Кортленд, – сказал Крейн, – продолжайте.

– Но должен сказать, что деталями занимался я.

Крейн почесал правое ухо.

– Значит, вы были в курсе финансовых дел вашей сестры?

– Я регулярно переводил эту сумму на ее текущий счет в Ганноверском банке, несмотря на то, что примерно шесть месяцев назад она перестала брать с него деньги.

– Это случилось после ссоры? – спросил Крейн.

– Они поссорились два года назад, – напомнил Кортленд.

– Ах, да, – Крейн смежил ресницы. – Было бы неплохо, если бы вы подробно, в хронологическом порядке рассказали о ссоре; и чем занималась ваша сестра потом?

Кортленд откинулся на спинку стула:

– Все началось после того, как Кэт вернулась из Франции, после годичной учебы в какой-то школе в Туре. Матушке не понравилась компания, в которой пропадала Кэт, не нравились ее прогулки в Гринидж-Вилидж, не нравилось, что Кэт начала пить. Наконец, в одно прекрасное утро, после того, как мать, прождав Кэт до шести утра, устроила ей грандиозный скандал, Кэт собрала чемодан. Матушка продолжала неистовствовать. Особые страсти разгорелись вокруг паренька в блузе. Такие вельветовые блузы носили во времена Оскара Уайльда. Он заявился вместе с Кэт, матушка на него накричала, и тогда он, спрятавшись за сестру, попросил его не бить, и залился слезами. Мать сказала, чтобы Кэт убиралась, что не желает ее видеть, Кэт сказала: "И не увидишь..." Я раз семь или восемь встречался с ней после этого на 55 улице. По-моему последний раз мы виделись в Коттон-клубе в Гарлеме, месяцев пять назад. Это было часов в 5 утра. Она сидела совершенно одна – сказала, что у нее назначено свидание.

– Черт! – воскликнул Крейн и в ответ на вопросительный взгляд Кортленда улыбнулся. – Не обращайте внимания, я кое-что вспомнил. Продолжайте, пожалуйста.

– Месяца два назад я заглянул к ней. Но оказалось, что Кэт не живет там уже пять-шесть месяцев, хотя и вносит арендную плату. Я проверил ее текущий счет, и выяснилось, что в феврале она взяла шесть тысяч долларов и с тех пор ни цента. Мы решили, что она уехала за границу, как вдруг мать получила от нее письмо.

– Какое письмо? – спросил Крейн.

Кортленд достал из пиджака конверт. Он был отправлен с Центрального почтамта Чикаго 24 июля в 10.15 и адресован миссис Кортленд, 932, Парк-авеню, Нью-Йорк. Крейн вынул письмо и прочитал:

"Дорогая мама, боюсь, что я была не очень хорошей дочерью, и сейчас хочу заверить тебя в том, что глубоко и искренне раскаиваюсь в своем поведении, в том, что причинила тебе так много неприятностей.

Мы никогда не были счастливы семьей, может быть, по моей вине. Я, безусловно, была слишком упрямой, глупой девчонкой. Я говорю тебе это потому, что скоро уйду в другой, лучший мир. И может быть, ты в последний раз слышишь обо мне. Прости меня, мама.

Любящая тебя Кэт."

Крейн сложил письмо и бросил его на стол.

– Вы получили его больше недели назад. Почему же вы сразу не стали ее разыскивать?

– Это все мать, – усмехнулся Кортленд. – Она в течение нескольких дней не показывала его нам с дядей.

– Ну и что же вы с дядей сделали после того, как прочли письмо?

– У нас возникла одна и та же мысль: ее слова могли означать возможное самоубийство, но это казалось маловероятным, – он улыбнулся. – Кэт всегда любила драмы. Но мы забеспокоились и решили нанять детективов, чтобы найти ее. Я был в конторе у дяди Стая, когда пришли газеты с сообщением о самоубийстве девушки в Чикаго. Дядя немедленно связался с полковником Блэком, тот велел мне ехать сюда, чтобы опознать труп. Еще он сказал, что поручит одному из своих людей в Чикаго заняться этим делом.

Кортленд достал сигарету из кожаного портсигара, прикурил и глубоко затянулся.

– Вот, пожалуй, и все, джентльмены.

Крейн задал еще несколько вопросов, но не выяснил ничего нового.

– Будем ждать портрет вашей сестры, – сказал он. – А сейчас не желаете ли пообедать с нами?

Кортленд отказался.

– Я обещал пообедать с друзьями. Завтра, как только получу портрет, я немедленно приду.

– Отлично, – ответил Крейн, – думаю, он нам здорово поможет.

Он проводил Кортленда до дверей и пожал ему руку.

– Советую вам хорошо выспаться. Возможно, завтра нам предстоит тяжелый день.

Когда он закрыл дверь, О'Малли сказал:

– А теперь, сукины дети, признавайтесь, куда вы спрятали виски.

Глава 6

После обеда в Колледж-Инсони поднялись в номер и заказали бутылку "Мартеля". В ожидании заказа обсуждали преимущества двадцатидолларовых номеров перед всеми остальными.

– Во-первых, – рассуждал Крейн, – окна выходят на обе стороны, а это дает некоторое разнообразие. Вы можете любоваться видом Сити – холла, а если не нравится – созерцать Этлэнд Билдинг. Кроме того, если захотите выбросить из окна бутылку, у вас также есть выбор: бросить ее на головы прохожих на Клорк-стрит или на Рандольф-стрит.

Когда принесли заказанный коньяк, детективы разлили его в тонкие бокалы и опустились в мягкие кресла – собственно, в креслах оказались О'Малли и Уильямс. Крейн с самого начала завладел диваном, подложив под голову подушки и свесив ноги.

Некоторое время они безмолвствовали, наконец Уильямс сказал:

– Вы знаете, что-то меня настораживает в этом Кортленде. Он держится совсем не так, как парень, у которого сестра повесилась. Совершенно спокоен, словно ничего не случилось.

– Может быть, он ее терпеть не мог, – предположил О'Малли.

Согревая бокал в руках, Крейн заметил:

– Возможно и так, но все же, по-моему, он чем-то здорово расстроен. Видели, как у него дрожали руки, когда он прикуривал?

– Его лицо и манеры – всего лишь маска, что вы хотите – порода... Обычно, самое верное заключение о состоянии мужчины можно сделать, наблюдая за его руками.

– А может быть, ему известно, что это не его сестра? – предположил О'Малли.

– Тогда причем здесь мы? – возразил Крейн. – Убей меня, если я что-нибудь понял, – он налил себе еще.

О'Малли зашевелился:

– Не забывай и меня.

Уильямс передал ему бутылку и спросил:

– Билли, ты можешь что-нибудь утверждать, глядя на фотографию для паспорта?

– Ничего, – Крейн забросил ноги на валик дивана. – Вообще, после смерти лица страшно меняются, – он отпил из бокала.

У двери стояло трое – мрачные, угрюмые типы. Один из них – все тот же итальянец. Второй – невысокий, толстый, с грудью, похожей на бочку. Он спросил итальянца:

– Который из них? – у него были густые брови, жесткие черные волосы, которые начинали расти на дюйм выше бровей.

Указывая толстым пальцем на Крейна, тот ответил:

– Вот этот, шеф.

Толстяк приблизился к дивану и посмотрел на Крейна сверху вниз:

– Разве Пит не говорил тебе, что я хочу тебя видеть? – спросил он.

– Ну как же, сказал.

Крейн устроился поудобнее. Голос толстяка звучал угрожающе:

– Когда я хочу с кем-нибудь поговорить, я с ним говорю, – от навис над Крейном. – Вставай! Пойдем побеседуем.

– По-моему, и здесь отличное место для беседы, – ответил Крейн.

– А я думаю, что тебе лучше пойти со мной.

Крейн отрицательно покачал головой.

В руках у мальчишки со смуглым лицом появился автоматический пистолет.

– Встать, или я угощу тебя вот этим.

Он произнес это бесстрастным металлическим голосом.

Крейн сел. Но О'Малли был уже на ногах.

– Нет-нет, Билли, не беспокойся. – Он шагнул к Крейну, словно собираясь сказать ему что-то, но когда поравнялся со смуглолицым, молниеносно перехватил руку с пистолетом. В следующее мгновение резкий удар отбросил мальчишку в угол.

О'Малли резко повернулся и очутился лицом к лицу с толстяком.

– На, – сказал он, бросая пистолет ему под ноги, – убери подальше от ребенка.

Мальчишка поднялся, из разбитой губы по подбородку бежала струйка крови.

– Я все равно убью тебя, – сказал он.

Крейн подивился тому, что третий даго не принимает участия в происходящем, но тут же понял причину: Док Уильямс держал на коленях кольт 45-го калибра, и его ствол смотрел прямо в живот итальянцу.

О'Малли не обратил внимания на слова мальчишки.

– Если у тебя есть дело к мистеру Крейну, – сказал он толстяку, – выкладывай. Неужели не ясно, что размахивать этой штукой опасно? Растолкуй это своему сосунку. Это ведь не игрушки... Чего доброго, ты и спичками разрешаешь ему играть.

Мальчишка простонал:

– Ты, сукин сын...

– Ну-ну, – во рту толстяка сверкнули золотые коронки, – ты что-то слишком быстро выходишь из себя, – он хотел вернуть ему пистолет, но раздумал.

– Тони, выйди с Питом в коридор. Я сейчас приду, – и положил пистолет в карман. – А если меня не будет через десять минут, звоните копам, – итальянец улыбнулся.

Уильямс убрал свой кольт только после того, как те вышли в коридор, потом отхлебнул виски и сказал:

– Вы чуть не потеряли пару своих ребят, мистер Палетта. Впредь будьте осторожны.

Толстяк был явно удивлен:

– Ага, так вы меня знаете?

О'Малли проговорил:

– Вот я, например, тебя не знаю. И знать не хочу. Ты мне ужасно не нравишься. – Его голубые глаза потемнели. – Если хочешь что-то сказать, говори. А если тебе сказать нечего, убирайся.

Глаза Палетты налились кровью, но вдруг он рассмеялся и обернулся к Крейну:

– Черт побери, парень с характером.

Крейн и Уильямс словно оглохли, а О'Малли сказал:

– Дверь у тебя за спиной.

Палетта продолжал обращаться к Крейну:

– Я прошу извинить меня за все случившееся. Мальчишку еще учить и учить. Сожалею. Я, Майк Палетта, никогда никого не обижаю, если меня к этому не вынуждают. Понимаете?

– Чего вы хотите? – довольно недружелюбно осведомился Крейн.

– Речь идет о той даме в морге, – толстяк помолчал. – Я хочу ее найти.

– Вы думаете, я могу вам помочь в этом? – Прищурив глаза, Палетта почесал ухо.

– Слушайте, верните мне ее и назначьте свою цену. Мне безразлично, сколько. Деньги у меня есть. Что вы скажите о десяти грандах?

Некоторое время Крейн молчал, а затем спросил:

– А зачем вам труп девушки?

– Я хочу похоронить ее на Калвари около Эванстона.

– Похоронить ее?! Вы хотите заплатить десять тысяч за труп только для того, чтобы закопать его? – Крейн был чрезвычайно озадачен. – Почему?

– Это моя жена, – печально произнес Палетта. Крейн хотел подхватить выпавший из рук стакан, но не успел: коньяк ушел в ковер.

Крейн поднял стакан и протянул его Уильямсу:

– Налей, Док, пока я не упал в обморок.

Толстяк рассказал свою историю.

До замужества Верона Винсенте пела в Колисомо. Пять лет назад она вышла за него замуж. В то время ей было девятнадцать. Они жили очень счастливо, пока год назад она не встретилась с этим сукиным сыном – Френки Френчем. С удовольствием убил бы его, но не мог огорчать Верону. Месяцев пять назад он узнал, что она ушла от Френки и уехала в Нью-Йорк. Он нашел ее и уговорил вернуться.

– И что же, по-вашему, сделала эта сумасшедшая бабенка? – спросил он у Крейна.

Тот пожал плечами.

– Френки распустил слух, что убьет ее. Разумеется, убивать он не собирался, хотел немного припугнуть и добился своего. Она как сквозь землю провалилась. До него дошли слухи, что она живет в дешевых отелях и очень боится, так как Палетта и Френки ее ищут.

– А зачем она Френки Френчу? – спросил Крейн.

– Точно не знаю, но после того, как они расстались, полиция наехала на два самых фешенебельных игорных дома Френки, и тот решил, что это Верона заложила его. Во всяком случае, полиция располагала весьма точными сведениями.

– А почему вы решили, что эта женщина – ваша жена? Вы ведь не видели ее труп.

Палетта почесал ухо:

– Конечно, я не уверен. Но вы должны согласиться, что все говорит в пользу этого предположения. И потом в газетах сообщалось, что та дамочка – роскошная блондинка, а Верона – самый классический тип красавицы – блондинки. А кроме того, зачем красть ее труп, если это не она?

– Кому нужен труп вашей жены?

– Это все Френки, сукин сын...

Крейн не дал ему договорить:

– Мне отлично известно, что он не брал тело.

– Слушайте. Я старший агент союза водителей грузовых машин. Должность эта выборная. Как вы думаете, будет у меня шанс победить на выборах, если узнают, что их босс не способен даже похоронить собственную жену? Именно этим и воспользуется Монаган, чтобы протащить свою кандидатуру.

– А что, работа старшего агента вам так дорога?

– Она действительно стоит дорого и приносит в год не меньше пятнадцати тысяч.

Док Уильямс присвистнул. Крейн сказал:

– Я действительно не знаю, где труп. Но не исключена возможность, что я найду его. Если эта женщина была вашей женой, мы с вами договоримся. Если нет, сделка не состоится.

Слова, произносимые Палеттой, падали, как камни:

– Слушай, приятель, труп у тебя, и не пудри мне мозги. Так вот, или...

В дверь постучали.

– Что за черт! – воскликнул Уильямс.

В комнату вкатился помощник государственного прокурора Самюэль Берман в сопровождении полицейского. Заметив Палетту, Берман замер:

– Хелло, Майк, – сказал он, – что ты здесь делаешь?

– Хелло, мистер Берман, – лицо Палетты озарила улыбка, – так, зашел поболтать с мистером Крейном. Ну, я пошел, зайду завтра. До свидания, мистер Берман.

Когда дверь за ним закрылась, Берман спросил:

– Что здесь делал Палетта?

Крейн подошел к столику, налил полный бокал и с наслаждением выпил:

– Мы с Майклом собирались поставить один водевильчик, только нам не хватает Пиноккио, – произнес он медленно. – Что вы скажите, если мы предложим эту роль вам?

– Слушайте, Крейн, мне надоели ваши шуточки. Если вы будете продолжать в том же духе, я упрячу вас в тюрьму так быстро, что у вас голова закружится.

Полицейский сделал шаг вперед:

– Послушай, умник, если ты еще раз раскроешь рот...

Но Уильямс прервал его:

– На твоем месте, лягаш вонючий, я бы не вмешивался в разговор.

– А-а, пара столичных головорезов, – полицейский пренебрежительно усмехнулся.

– Что вам от меня надо? – спросил Крейн.

– Я хочу знать, зачем вы взяли труп и что вы с ним сделали?

– Я не брал труп.

– Мне надоел этот ваш ответ.

– А мне надоел этот ваш вопрос.

– Я хочу дать вам шанс прежде, чем получу ордер на ваш арест.

Крейн прижал бокал к подбородку:

– Ордер на мой арест? Но у вас нет никаких оснований.

– Нет? – Берман поправил галстук, и смахнул несуществующую пыль с рукава. – Полиция обнаружила ваши отпечатки в мертвецкой.

– А почему бы им там не быть? Я был внизу и осматривал труп девушки.

– Да, это вы мне говорили. Но они нашли ваши пальчики на двери приемной.

Крейн присел на диван.

– Как я хочу спать. Ужасно хочу спать, ребята. – Он помолчал. – Полицейский сержант О'Коннор сопровождал меня туда уже после того, как труп был украден, рекомендую вам поспешить к нему, уверен, разговор с О'Коннором рассеет ваши подозрения.

После непродолжительной паузы Берман заявил:

– Хорошо, Крейн, я даю вам последнюю возможность. Я повидаюсь с О'Коннором. Но лучше вам рассказать, кто была эта девушка.

– Я не знаю.

– Мне кажется, вам должно быть известно это. Вы ведь представляете чьи-то интересы. Чьи? Кто эти люди? Тоже детективы?

– Нет, – сказал О'Малли, – мы члены "Пурпурной банды" из Детройта.

– Я еще новичок – на моем счету всего девять трупов, – сказал Уильямс.

Крейн вздохнул:

– Я уже говорил вам, что если бы и знал имя нашего клиента, все равно не назвал бы его.

– Ладно, сукины вы дети, – прорычал Берман, – вы все вспомните, когда попадете за решетку. Пошли отсюда, – бросил он полицейскому.

Уильямс пошел за ними, чтобы закрыть дверь. На пороге Берман обернулся:

– Даю вам время до завтрашнего вечера, понятно?

– Осторожно, как бы мне не прихлопнуть вас дверью, – сказал Уильямс.

Глава 7

Крейна разбудила струйка пота, пробежавшая по шее. Он открыл глаза и посмотрел на часы: было без нескольких минут девять. Крейн вспомнил, что находится в отеле "Шерман" и сел на кровати.

С похмелья побаливала голова. Он прошел в соседнюю комнату, чтобы разбудить Уильямса и О'Малли, но те уже ушли.

Крейн принял душ, оделся, заказал апельсиновый джем, пару яиц всмятку и кофе. В ожидании завтрака он названивал в фотостудии. В шестой ему ответили, что у них есть фото Вероны Винсенте, Крейн заказал копию.

Следом за официантом ввалились О'Малли и Ульямс. Крейн потянул носом.

– Надеюсь, вы не успели надраться в такую рань?

Те поклялись, что капли в рот не брали, неужели они похожи на тех парней, что пьют до ленча? Да за кого он их принимает?

– Ну ладно, – сказал Крейн, – я ведь в принципе не против, просто нехорошо забывать друзей. Пока вы где-то болтались, я занимался опасным и трудным делом. Да-да, встал с петухами и сразу приступил к исполнению долга. И что же я узнаю? Я узнаю, что мои доверенные сотрудники уже находятся в объятиях Джона Ячменное Зерно. Подозреваю, что один из вас и теперь располагает запасом этого смертоносного зелья, – он пристально смотрел на них.

Тут О'Малли вдруг вспомнил, что у него и в самом деле есть небольшой запас спиртного.

– На случай, если кто-нибудь упадет в обморок, – пояснил он.

Крейн отобрал у него бутылку и со словами "очень интересно" стал пить. О'Малли с криком:

– Эй, ты, сукин сын, а мы? – выхватил у него виски и разделил с Уильямсом остатки.

Уильямс сказал:

– Билли, тебе надо действовать быстро, не то полиция и Палетта свернут тебе шею.

Крейн аккуратно намазывал тост апельсиновым джемом:

– Э, дружище, по сравнению с Френки Френчем наш друг Палетта просто херувим.

– И что ты собираешься делать?

– Посмотрим, что будет делать он. Во всяком случае, для вас есть работенка. Нечего вам дурака валять. Найдите мне гробовщика.

– Просто, любого гробовщика? – поинтересовался О'Малли.

– Ну, он может быть и помощником гробовщика. Он левша и у него рыжие волосы.

– Ага, речь идет о парне, который ухлопал Оги? – посерьезнел Уильямс.

– Я думаю, что убил другой, рыжий держал.

О'Малли почесал нос:

– А с чего ты взял...

Крейн перебил его:

– Я не утверждаю, что это так, но волосы были зажаты в левой руке, значит, Оги сумел ее освободить, а если так, то у нападающего правая рука не самая сильная, что характерно для левши. Конечно, это предположение, но ничего другого я придумать не могу.

Док Уильямс возразил:

– Но почему ты решил, что ударил не рыжий?

– Если принять во внимание, что для ограбления нужен человек, знакомый с расположением помещений морга, а им может быть только гробовщик или работник похоронного бюро, становится ясным, что он лицо второстепенное, и на убийство не пойдет. А вот его компаньон – парень отчаянный: это же додуматься надо – труп украсть.

– Похоже, наш чудо-мальчик вновь прав, – улыбнулся Док Уильямс. – Когда прикажешь начинать?

– Сейчас, – Крейн отошел от окна. – Катитесь, ребята, а я подожду молодого Кортленда.

Уже в дверях О'Малли спросил:

– Не боишься, что Френки Френч заявится?

– Я забаррикадируюсь. Проваливайте.

Он заканчивал отчет для полковника Блэка, когда посыльный доставил портрет Вероны Винсенте.

Крейн сорвал плотную оберточную бумагу и сначала свистнул, а потом выругался: женщина на портрете стояла спиной к объективу, повернув голову в профиль. Из одежды на ней было только меховое боа, наброшенное на плечи.

Определенно можно было утверждать только одно – она была блондинкой, и бедра у нее – что надо.

Вошел Кортленд со свертком под мышкой. Крейн показал ему портрет:

– Похожа на вашу сестру?

Кортленд покачал головой:

– Не очень. Кто это?

Крейн рассказал о визите Майкла Палетты и о встрече с Френки Френчем:

– Кажется, оба уверены, что это был ее труп, и что я украл его.

Кортленд покачал головой:

– Да, история... Похищенный труп, соперники – гангстеры, угрозы... Что еще? – он протянул Крейну сверток в коричневой почтовой бумаге. – Это Кэт, – он взялся за телефон. – Я пока закажу чего-нибудь.

Крейн перекусил бечевку.

– У этой брови гуще, чем у той.

– Ну, Кэт их иногда выщипывала, – отозвался Кортленд.

Когда принесли выпивку, Крейн отложил фотографии.

– Черт, с ума можно сойти, – сказал он, принимая стакан из рук Кортленда. – Я почти убедил себя в полном сходстве этих милых созданий с Евангелиной Бут. А может быть, в морге и была Евангелина Бут?

Кортленд улыбнулся, вокруг голубых глаз появились симпатичные морщинки.

– Ну, что будем делать? – спросил он.

– Сейчас закончу отчет, и мы прогуляемся в "Принцесс".

Кортленд вылил остаток в стаканы. Крейн поднял голову и сказал:

– Эй, осторожнее, я уже пил сегодня.

– Я тоже, – ответил Кортленд.

В отеле "Принцесс" было душно. Они сняли пиджаки, галстуки, засучили рукава рубашек. Они демонстрировали фотографии горничным, клеркам, лифтеру, портье.

Внимание Крейна привлекли три интервью.

Первое дал старый знакомый Крейна – лифтер Энди:

– Ох, мистер, какой был переполох, когда вы закрылись в комнате. Между прочим, как вы оттуда выбрались?

– Просочился в канализацию, – ответил Крейн. – Скажи-ка, ты чистил обувь мисс Росс?

– А как же, она мне дала четвертак.

– И много у нее было обуви?

– Куча всяких башмаков, – он улыбнулся. – А вы дока, полицейские тоже спрашивали, почему это в комнате нет обуви.

Ночной портье не возражал, когда его разбудили, а после того, как Крейн протянул ему десятидолларовую купюру, заявил, что в такую жару спать невозможно.

На вопрос о приятеле мисс Росс он ответил:

– Этот парень носил черную шляпу.

– Это я знаю, – перебил его Крейн, – а что еще? Мистер Глауб припомнил, что это был "вроде, брюнет, знаете, такой прилизанный".

Крейн спросил:

– Он был здесь в ту ночь, когда мисс Росс покончила с собой?

Мистер Глауб упер подбородок в ладонь и задумался:

– Вы знаете, видел. Он пришел и ушел. Я еще подумал, что они поссорились...

– В котором часу это было?

– Около двенадцати. Я ходил выпить стаканчик и только вернулся.

– Он не выглядел испуганным или растерянным?

– Нет, помню, что он торопился – шел быстро-быстро.

И наконец, горничная Анни Джексон на вопрос, не видела ли она мужчину, который приходил к мисс Росс, заявила:

– Нет, сэр, он появился после моего дежурства.

– Вы разговаривали с мисс Росс? Что вы можете сказать о ней?

– О, сэр, она была ужасно милая. Дала мне доллар. Но, по-моему, ее постоянно что-то тревожило.

– Что вы имеете в виду?

– Похоже, чего-то боялась, ну, что ее кто-нибудь увидит. Когда я убирала у нее, она всегда просила закрыть дверь.

Кортленд глянул на Крейна, но тот пожал плечами.

– У мисс Росс было много вещей?

– Думаю, да.

– Думаете?

– Да, сэр. Она запирала шкаф, и я видела только то, что было в комнате.

– Письма она получала?

– Я не видела.

– Днем у нее бывал кто-нибудь?

– Нет, сэр. Только миссис Удони.

– Миссис Удони? Кто это? Она живет в отеле? – оживился Крейн.

– Жила, но уехала на следующий день после того, как нашли бедняжку. По-моему, эта Удони шпионила за ней. Однажды я застала ее за подглядыванием в замочную скважину, – девушка фыркнула. – Она сделала вид, будто уронила что-то, но меня не проведешь.

– Черт возьми, – сказал Крейн, – вы не знаете, куда она уехала?

– Нет, сэр. Но я знаю, где ее можно найти.

– И где же?

– В танцзале "Кларк-Эри", вот где.

Когда они вернулись в "Шерман", Крейн со стоном вытянулся на диване. Кортленд заказал виски и лед.

– И каковы ваши выводы, мистер Детектив?

Тот заглянул в исписанный блокнот.

– Сообщаю окончательные выводы по процедуре предъявления фотографий: трое работников отеля, включая лифтера Энди, признали мисс Росс вашей сестрой. Пятеро уверены в том, что это Верона Винсенте. Четверо не смогли прийти к определенному мнению, – он взял стакан. – Итак, теперь мы совершенно точно знаем следующее – или это ваша сестра или нет. Или это Верона Винсенте или другая женщина.

– Или нет... – повторил Картленд.

– Я собираюсь немного вздремнуть, – сообщил Крейн.

Глава 8

– Эй ты, убийца!

Уильям Крейн открыл глаза. Он проспал шесть часов и у него затекли ноги.

– Обедать собираешься, убийца? – спросил Уильямс. – Уже восемь часов.

Крейн протер глаза.

– Опять надрались без меня? Что за чушь вы здесь несете?

Уильямс протянул ему номер "Ивнинг Америкэн". На первой странице была помещена фотография, на которой миссис Гертруда Финнинган Либман показывала пальцем на Уильяма Крейна. Надпись внизу гласила: "Этот человек убил моего мужа!"

– Черт возьми, – произнес Крейн, – вот старая сука! Теперь Грейди и его команда возьмутся за меня.

– Не беспокойся, дружище, – сказал Уильямс, – мы о тебе позаботимся. Без сигарет в тюрьме ты не останешься.

– Но я не хочу в тюрьму! Я хочу танцевать. В частности, сегодня вечером. Я ведь джазовый псих. Каждый субботний вечер я должен танцевать.

О'Малли и Уильямс сокрушенно переглянулись.

– Опять сошел с катушек, – промолвил ирландец. Крейн прошел в ванную, сунул голову под холодную воду и вернулся с полотенцем в руках.

– О'Малли, позвони Кортленду, скажи ему, что встречаемся у Хардинса на Кларк-стрит. Он сейчас отдыхает. Мы идем вместе.

Док Уильямс спросил:

– Хочешь набраться, как тогда?

– Все же он распутал уэстлендское дело, – заметил О'Малли.

– Я всегда все распутываю – и трезвый, и пьяный.

В небольшом уютном зале они заняли кабинку. Рядом веселились хорошенькие девушки из кордебалета. Крейн подмигнул блондинке.

– В конце концов, не знаю, буду ли я вечером работать...

– Ты же говорил, что идешь танцевать, – напомнил О'Малли.

Крейн допил мартини и с сожалением посмотрел сквозь пустой бокал.

– Правильно. Мы с Кортлендом идем танцевать.

– Боюсь, что я не смогу, – заявил Кортленд, подходя к столу. – Только что получил телеграмму от матушки: они с дядей Стаем прилетают ночным рейсом. Мне нужно их встретить.

– Очень жаль, – сказал Крейн. – А мы можем рассчитывать на вас в воскресенье?

– Разумеется.

Они заказали стейк, жареный картофель, салат и бутылку вина. Когда принесли заказ, О'Малли спросил:

– Тебя интересуют результаты нашей с Доком сегодняшней деятельности?

Крейн, вытирая рот салфеткой, прижал указательный палец к губам.

– А как же. Да я просто умираю от любопытства, – при этом он отрицательно покачал головой.

О'Малли понимающе кивнул.

– А может быть, не станем ему ничего рассказывать?

– Ну-ну, ребята, не сердите меня.

– О'кей! – Док Уильямс отрезал солидный кусок хорошо прожаренного мяса.

– Мы следили за тем господином. Прилипли к нему, как жвачка. Весь день глаз с него не спускали. И знаешь, что обнаружили?

– Что? – Крейн отпил из бокала. – Ну же!

О'Малли сказал:

– Мы обнаружили, что пора обедать.

Уильямс вздохнул:

– Ну вот. Опять испортил мне рассказ.

Голубые глаза Кортленда недоумевали.

– Просто потрясающе, а? – Крейн обращался к Кортленду. – И мы платим им двенадцать долларов в неделю плюс разъездные.

Тот улыбнулся, принимая игру.

– Баснословная сумма!

Блондинка, покачивая бедрами, направлялась к ним.

Крейн торжествовал.

– Привет, Чонси, – сказала она. Кортленд встал:

– Бог мой, Топси, что ты здесь делаешь? Где Ева?

– Я выступаю в "Аполло", а Ева в Нью-Йорке. Заходи после спектакля, Чонси, поболтаем, а сейчас я бегу. Через пятнадцать минут начинаем.

Розовое платье туго облепило ее ягодицы.

– Когда-то я ухаживал за ее подругой, – пояснил Кортленд. – Чудесная девчонка.

Крейн заказал виски. Кортленд взглянул на часы:

– Сколько отсюда до аэропорта?

– Примерно три четверти часа, – ответил Уильямс.

– Тогда у меня еще масса времени. Чем мы займемся?

– Можем пойти в кино, – ответил Крейн.

– Я имел в виду работу.

– Ах да, конечно, – Крейн тупо смотрел на него. – Нет, я предпочитаю кино.

Уильямс сказал:

– Крейн, если полковник узнает...

О'Малли перебил его:

– Ну, мы-то, во всяком случае, займемся делом. Походим за этим ублюдком.

Официант принес виски, Крейн распорядился:

– Один из вас, ослы, пойдет со мной. Думаю, мне понадобится помощь.

Он рассказал им о миссис Удони. О'Малли покачал головой:

– Не стоит идти толпой, они примут нас за копов и слиняют.

– Я думал об этом, – Крейн потягивал виски. – Они могут принять нас за полицейских, но вся штука в том, что явимся мы туда вдребезги пьяными. Это ни у кого не вызовет подозрений.

– Да, парень, – согласился Док Уильямс, – в самом деле, веская причина, чтобы набраться.

– Итак, джентльмены – произнес Крейн, – кто готов принести себя в жертву?

Оказалось, что готовы оба. Пришлось бросить монету. Жребий пал на О'Малли.

– Ну что ж, приступим к возлияниям, – сказал тот, потирая руки. – С чего начнем? Шотландское, ржаное или старый добрый джин?

Все сошлись на шотландском. Вскоре Уильямс и Кортленд ушли. Крейн и О'Малли взяли такси.

– Театр "Чикаго", – сказал О'Малли водителю.

– Ну ты, бездельник, – проворчал Крейн, когда такси тронулось, – рассказывай, что вы с Доком раскопали.

– Похоже, мы нашли твоего гробовщика. По крайней мере, мы узнали о рыжем парне. Он работает в похоронном бюро на Саут-Сайде.

– Куда отправился Уильямс?

– Он хочет узнать, левша этот рыжий или нет.

– Отлично, – великодушно похвалил Крейн. О'Малли посмотрел в заднее окошко.

– Святой Иисус! – воскликнул он. – За нами гонятся!

У театрального подъезда швейцар открыл дверцу.

– Надеюсь, это та очаровательная блондинка, – сказал Крейн, расплачиваясь с таксистом.

Когда они за несколько минут до полуночи вновь вышли на улицу, горячий, как из электросушилки, поток воздуха опалил их лица. Они с трудом протолкались сквозь толпу, ярко освещенную театральной иллюминацией, вышли на Рандольфстрит, где выпили по два стакана пунша, и сели в такси.

– Прошу меня простить великодушно, – сказал шофер, когда Крейн назвал адрес, – но это довольно злачное место.

– Все в порядке, парень, – ответил О'Малли. – Когда нам понадобится гид, мы тебе свистнем.

– Дело твое, командир, – пробормотал таксист. Крейн, развалясь на заднем сиденье, мурлыкал: "Не дари мне букеты, купи сандалеты".

– Какого черта? – спросил О'Малли – Я не слышал эту песенку уже лет десять.

– Это все мисс Росс, – ответил Крейн – Я все думаю, как она обходилась без обуви.

– Может быть, она из какой-нибудь секты?

Они пересекли Кларк-стрит и довольно долго ехали по набережной. Потом освещение стало ярче, появились ресторанчики, однодолларовые отели. Такси остановилось у заведения с омарами и морскими черепахами на вывеске. "Кларк Эри, – гласила она. – Полета очаровательных хозяек".

Глава 9

Они поднялись на третий этаж. Афиша над кассой обещала костюмированный бал.

В углу у буфетной стойки два филиппинца потягивали оранж и беседовали с небритым парнем с повязкой на ухе.

– Сколько? – голос был лишен всякой интонации. Крейн повернулся к О'Малли.

– Кассирша хочет знать, сколько, – сказал он. – Что ты думаешь по этому поводу?

– Скажи ей, что нас двое, – ответил ирландец. – Я не хочу ее. Слишком жирная.

Человек с забинтованным ухом подошел к ним:

– Убирайтесь отсюда, да поживее, – сказал он.

– Ты думаешь, что круто сварен, да? – осведомился О'Малли.

Крейн достал из бумажника десять долларов и протянул кассирше:

– Прошу прощения. На все.

Та дала им длинную ленту билетов. Крейн оторвал половину для О'Малли и отодвинул бархатную занавеску.

В красноватом полумраке воняло потом, дешевыми духами и джином.

– Вот это да! – услышал он за спиной восхищенный голос О'Малли. – Ты только посмотри, во что одеты дамы! Нет, ты только посмотри!.. Или я вижу их насквозь или мы излучаем рентгеновские лучи.

Девушки были облачены в бюстгальтер, шелковые штанишки, чулки и туфли на высоких каблуках.

О'Малли поманил пальцем высокую блондинку, танцевавшую с рыженькой, облапал ее и втиснулся в раскачивающуюся толпу.

Рыжая подошла к Крейну:

– Потанцуем?

Он согласился, но уже скоро взмолился:

– Эй, так нельзя!

– Я тебе не нравлюсь?

– Я без ума от тебя. Но я привык танцевать по-другому.

– В конце концов, деньги ваши, – девушка слегка отодвинулась от него.

– Совсем неплохо, – улыбнулся Крейн, когда музыка закончилась. – Как насчет того, чтобы повторить?

Трубач творил чудеса. У него были длинные черные волосы и, когда он наклонялся, они падали ему на глаза, когда же он подымал трубу вверх, волосы откидывались за уши. Он раскачивался в такт нежной мелодии, а последнюю ноту растянул так жалобно, что у Крейна мурашки по спине побежали.

– Да-а, парень свое дело знает, – восхищенно сказал он.

– Ну, труба – это пустяки. Ты бы послушал, что он выделывает на саксофоне, – сказала девушка.

Крейн дал ей пять билетов и сказал:

– У меня есть приятель, который частенько здесь бывает. Он просил меня кое-что передать своей подружке.

– Как ее имя? – подозрительно спросила рыжая.

– В том-то и дело... Из головы вон. Он говорил, что она брюнетка.

– Их здесь около сорока наберется.

– Постой-постой, вроде, что-то припоминаю. Кажется, ее фамилия Алони или Адони, или что-то в этом роде.

– Может быть, Удони? Анджела Удони?

– Кажется так, да, именно так.

Она чуть-чуть развернула его влево.

– Вон она, видишь? С куском говядины в малиновом костюме.

Брюнетка в оранжевом бюстгальтере была хороша. Крейн вновь увидел парня с забинтованным ухом. Тот угрюмо смотрел на него.

Крейн поискал глазами О'Малли. Ирландец все еще танцевал с блондинкой. Внезапно она вырвалась, влепила тому пощечину и убежала.

– Извините, – сказал Крейн, – кажется, у моего друга неприятности...

Он подошел к О'Малли.

– Что случилось?

На них смотрели с любопытством.

– Наверное, я ее обидел, – Том развел руками и улыбнулся, – я сказал, что у нее вся спина в прыщах.

– Мы пришли сюда работать, – напомнил Крейн. – Я уже нашел ту, что нам нужна. Но сдается мне, наши физиономии здесь кое-кому не нравятся, так что будь начеку. А я пока представлюсь миссис Удони.

Он подошел к танцующим и похлопал мужчину по малиновому плечу:

– Там в холле вас спрашивает какой-то парень, по-моему, коп. Смотри, осторожней, приятель.

Бедро мисс Удони было гладким и упругим. 1анце-вала она прекрасно. „

– Почему вы не танцуете, как все? – спросил Крейн.

– Танцую, если меня об этом просят, – голос был нежный и чистый. – Хотите?

– Нет-нет, – они проходили мимо оркестра, и Крейн заметил, что трубач внимательно наблюдает за ними.

– Какие у вас прекрасные духи, – он потянул носом. – "Шалимар". Дорогие...

– Вам это известно? – она подняла на него красивые серо-голубые глаза.

– Мне все известно. Например, что вас зовут Анджела Удони.

Он почувствовал, как напряглась ее спина.

– Вы придумали, что кто-то хочет видеть Педро?

– Конечно, придумал. Я сразу обратил на вас внимание. Очень люблю оранжевый цвет, – сказал он, рассматривая ее бюстгальтер.

Она опустила голову:

– Я зарабатываю себе на жизнь.

– Простите, Бога ради.

Крейн заметил, что к нему направляются Тони – мальчишка, который приходил с Палеттой, и с ним еще один субъект.

В центре зала парочку встретил О'Малли. Он стоял, широко расставив ноги. В зал вбежал Педро и человек с забинтованным ухом.

– Занятно, – пробормотал Крейн.

Напарник Тонн собирался оттолкнуть О'Малли. Тот слегка отодвинул его левой, а правой врезал в подбородок. В руке у Тони появился пистолет:

– На этот раз тебе крышка, сукин ты сын, – прошипел он.

Ирландец улыбнулся и, глядя мимо Тони, сказал:

– Отлично, ребята. Как раз вовремя.

Трюк удался: мальчишка резко обернулся. О'Малли ударил его по шее ребром ладони и взял пистолет из руки осевшего на пол Тони.

В этот момент кто-то крикнул:

– Полиция!

Дюжина полицейских ворвалась в зал. Крейн схватил миссис Удони за руку.

– Облава. Как отсюда выбраться?

– Через туалетную комнату для девушек, там есть пожарная лестница.

Они бросились туда, но дорогу им преградил человек с забинтованным ухом.

– Минуточку, – Крейн остановился, вздохнул и изо всех сил врезал по бинту – человек испарился.

Крейн увидел лестницу.

– Туда, быстрее!

Но девушка остановилась:

– Я не могу выйти на улицу в таком виде...

На скамейках лежал целый ворох платьев.

– Какое-нибудь да подойдет.

Крейн помог ей спуститься по лестнице и потащил в темноту аллеи.

– Одевайтесь, – сказал он, поглядывая назад. Девушка надела черное платье с крупным цветком на плече:

– Великовато, – ее била дрожь.

– Ничего, сойдет, пока доберемся до места, где вы сможете переодеться. Нужно сматываться и побыстрее. Такси!

В машине Крейн вздохнул:

– Чуть не влипли.

Поправляя платье, девушка сказала:

– Мне ваше лицо кажется знакомым.

– Интересно. Мне тоже. Мое имя – Крейн. Билл Крейн. Оно что-нибудь говорит вам?

– Ничего.

Такси остановилось у отеля "Александр" на Вильсон-авеню. Расплатившись, они вышли из машины.

– До свидания, было ужасно весело.

Крейн поймал ее за руку.

– Неужели после всех приключений мы не заслужили ужин?

– Пожалуй, только я надену другое платье.

– А что прикажите делать мне, дожидаться вас здесь?

– Можете подняться, у меня комната с ванной.

Они поднялись на седьмой этаж. Девушка открыла дверь, включила свет и пригласила Крейна войти.

Они с любопытством рассматривали друг друга.

Внезапно улыбка исчезла с ее лица, светлые глаза потемнели от ужаса. Она прижала руки к груди и закричала.

Глава 10

– Весьма сожалею – сказал Крейн, – что мне вновь пришлось связать вас.

Он уже нашел в баре виски и лед и, сидя в белом кресле, пил прохладный напиток.

– Попробуйте обойтись без крика, ну, хотя бы в качестве эксперимента, а?

Она помотала головой. Зеленые глаза над полотенцем, обмотанным вокруг рта, горели бешенством. Руки и ноги были связаны шелковыми чулками.

– Мне жаль, что в ту ночь все так случилось, но для меня это был единственный способ уйти от полиции. Я бы насмерть разбился, прыгая в окно. Вы бы этого хотели?

Ее энергичный кивок Крейн расценил как "очень".

– Но я ведь вел себя прилично. Даже вашего дружка вернул туда, где взял. Все еще хотите покричать?

Она вновь кивнула.

Он с интересом оглядел комнату. На маленьком столике с гнутыми ножками лежала чековая книжка.

– Извините, – сказал Крейн, читая: "Первый Национальный банк. Чикаго". – Три тысячи двести пятьдесят один доллар, шестьдесят восемь центов. Солидно!

В шкафу висели платья, пальто – все вещи, судя по этикеткам, от Сакса.

Он заглянул в ванную – на крючке висела розовая ночная сорочка, на полке стояла бутылка с темной жидкостью. "Краска для волос, – прочел он, – фирма "Армо".

Крейн вернулся в комнату.

– Три гранда в банке? Неплохо для девушки, которая зарабатывает себе на жизнь. Миссис Удони, – сказал он, – если бы я собирался ограбить или изнасиловать вас, я бы уже это сделал. Может быть, поговорим?

Она кивнула.

– А кричать не станете?

"Нет".

Он развязал полотенце.

– Отсутствие кляпа украшает вас.

– Освободите мои руки и ноги!

Крейн показал вырезку из "Ивнинг Америкэн", где миссис Либман утверждала: "Этот человек убил моего мужа!"

– Вы видите, я отчаянный парень. Имейте это в виду. И чтобы никаких штучек.

Шелковые чулки легли рядом с полотенцем.

– Выпить хотите?

– Что вам нужно?

– Я хотел бы задать несколько вопросов.

– Задавайте.

– Во-первых, я хочу знать, чем вас заинтересовала мисс Росс? Ну-ну, не скачите, как кенгуру, – Крейн придержал ее в кресле.

Кровь отлила от ее лица, и только губы алели ярким пятном. Он взял стакан с виски и сел рядом на стул.

– Так я слушаю. Как насчет мисс Росс?

Она нервно покусывала палец.

– Я люблю подглядывать, – она помолчала и вдруг спросила: – Вы ведь знаете, что мой муж ушел к ней?

– Догадывался. И когда это случилось?

– Пять месяцев назад. В Нью-Йорке.

– Ваш муж музыкант?

– Да, играл у Валли.

– А почему он ушел от него?

– Хотел организовать собственный оркестр. С этого и начались наши ссоры. У Валли он имел двести долларов в неделю. А здесь... – она махнула рукой.

– Да, прореха в бюджете солидная, что и говорить. – Крейн плеснул себе еще виски. – Хотите?

Она взяла другой стакан:

– Выпью, пожалуй, поскольку все же платила за него.

Крейн налил ей на два пальца.

– Спасибо, – она поднялась. – Пойду добавлю воды, – и улыбнулась. – Не бойтесь, я же сказала, что кричать не стану.

– Скажите, где ваш муж встретился с мисс Росс?

– Где-то в Нью-Йорке. Думаю, когда играл в "Савойе". Это она заставила его бросить работу у Валли.

– А почему она это сделала?

– Она ему все уши прожужжала, какой он талантливый... А на самом деле хотела завладеть им полностью, подчинить себе.

– Как они оказались в Чикаго?

– Его оркестр заключил контракт с "Кэт-клаб", но через два месяца заведение прогорело. Я узнала об этом из его письма. Он просил дать ему развод. Вот я и приехала посмотреть, чем все это закончится.

– А почему вы следили за ними?

– Я знала, что она его обманывает. Не хотела, чтобы он страдал.

– Любили его?

– Что-то вроде этого, – она протянула бокал. – Плесните еще.

Он налил.

– Надеюсь, вы простите мне некоторую бестактность, но хотелось бы знать, кто был тот мужчина, которого я вытащил из вашей постели?

Ему показалось, что она вот-вот запустит в него стаканом, но девушка сказала:

– Это был Сэм.

– Ага, просто – старик Сэм, да? Милый дядюшка Сэм?

– Мой муж, – она откинулась в шезлонге. – Он был пьян – напился после того, как нашли ее тело. Я хотела помочь...

– Ну, хорошо. Где вы нашли его в ту ночь, когда я так дерзко ворвался в вашу постель?

– Я все время следила за ним.

– А где могу его найти я?

Она сделала несколько глотков:

– Не знаю...

– Это следует понимать, как нежелание говорить?

– Понимайте, как знаете.

Крейн смотрел на нее с восхищением.

– А вы мне нравитесь, – он склонился к ней, прижав стакан к подбородку. – Скажите мне одну вещь.

– Что именно?

– Кто в действительности была мисс Росс?

– Я сама хотела бы знать.

– Она была светской дамой?

– Я не беседовала с ней. Знаю только, что она была красива.

Крейн вышел в ванную за водой. Бутылка с краской для волос исчезла.

– Ваш муж знает, кто она была? – спросил он, вернувшись в комнату.

– Думаю, что он знает ее только как мисс Росс, и с чего вы взяли, что она – это не она?

– Ну, прежде всего странно, что труп не был опознан. Во-вторых, еще более странно, что кто-то этот труп выкрал.

– Да, в самом деле, – согласилась она.

– Вы знакомы с кем-нибудь из числа ее друзей, близких...

– Нет.

– А ваш муж?

– Не думаю.

– А почему он не жил с ней?

– Думаю, она не хотела этого.

Тонкие пальцы вертели пустой стакан.

– Да, не скажешь, что наша беседа была содержательной. – Крейн забрал у нее стакан. – А с какой стати вы "зарабатываете себе на жизнь" таким образом, если у вас на счету более трех тысяч?

– Я не могу тратить эти деньги.

– Почему?

– Мне дал их Сэм, когда ушел. Я не истрачу ни цента, пока он не вернется.

Крейн вздохнул.

– У вас есть все – и красота, и характер, – он поднял бокал. – Если Сэм не вернется, пошлите за мной.

– Он вернется.

– Послушай, детка. Я что-то вроде детектива, и единственное мое желание – узнать, кто такая мисс Росс. И мне нужно поговорить с Сэмом. Так вы не знаете, где я могу его найти?

Она отрицательно покачала головой.

– Ну, хорошо. Тогда передайте ему вот что. Если он не хочет неприятностей, пусть сам свяжется со мной. Я живу в отеле "Шерман". – Крейн допил виски, встал и почувствовал, как здорово опьянел.

Она внимательно смотрела на него.

– Неприятности? Какие?

– Следствие по делу мисс Росс не закончено, и полиция будет мне благодарна, если я подскажу ей вызвать вашего мужа в качестве свидетеля.

Но она оказалась не из пугливых.

– Хорошо. Если увижу, передам, – она проводила его до двери. – Спасибо, что проводили меня домой.

Он подумал, что хочет поцеловать ее.

– А вы не боитесь? Я мог бы...

– Нет, я не боюсь.

Крейн кивнул:

– Я так и думал. До свидания.

– До свидания, – он помолчал. – Вы не обиделись на меня?

– Нет. Пока, мистер Крейн.

– Вы мне очень нравитесь, очень, – сообщил он.

Глава 11

Уильямс и О'Малли спали в креслах, в холле. Крейн положил ладонь на ближайшее плечо.

– В чем дело, ребята? Девки выставили из номера?

Уильямс вздохнул:

– Если бы так... Там целый табун полицейских. Ищут тебя. У них ордер на твой арест.

– Черт! Этого только не хватало. Они, наверное, думают, что я могу совсем не спать?

О'Малли сказал, позевывая:

– Если ты в состоянии потерпеть еще пару часов, поехали. Посмотришь на рыжего левшу гробовщика.

– Ага, равняйся, смирно, бегом марш! А когда, по-вашему, я спать буду.

– Да брось ты, – О'Малли встал, потянулся. – Едем?

– Надо же так нализаться, – поморщился Уильямс.

– Тебе хорошо рассуждать, – возразил Крейн. – Не ты просидел всю ночь у роскошной блондинки, и не тебя всю ночь поили роскошным виски...

О'Малли перебил его:

– Надо было сказать. Я заменил бы тебя с удовольствием.

– Ладно, – буркнул Крейн, – черт с вами. Где обитает этот рыжий левша?

Уильямс ответил:

– Как раз рядом с полицейским участком Гайд-парка. Лейн-стрит 5217. Похоронное бюро "Старт". Фамилия парня Коннель, работает только в ночную смену.

Крейн взглянул на часы:

– Мы его еще застанем.

Сев в машину, Крейн поинтересовался:

– Кстати, как тебе удалось выбраться?

О'Малли усмехнулся:

– Это целая история. Копам нужен был этот щенок, Тонни, что-то он там натворил. А тот тип с забинтованным ухом засек его и стукнул в участок. Копы примчались и были страшно рады, когда я передал им то, что от этого паршивца осталось. Они меня долго благодарили, – О'Малли улыбнулся. – А ты куда испарился?

Крейн рассказал, как они с миссис Удони удирали; по пожарной лестнице. Уильямс и О'Малли буквально обалдели, когда узнали, что миссис Удони – та самая женщина, у которой Крейн прятался в "Принцесс".

– Опять будешь заливать, что между вами ничего не было? – прищурился Уильямс.

– Она оказалась очень милой, – закончил рассказ Крейн.

– Следующий раз пойду с тобой, – сказал Уильямс.

– Дудки, – возразил Крейн, – пойду один.

– Интересно, – О'Малли почесал нос, – как мы будем искать ее муженька?

– Найдем.

Машина остановилась возле здания с позолоченной вывеской "Похоронное бюро "Старт".

Уильямс нажал на ручку двери. На них пахнуло смешанным запахом лака, стружки и жидкости для бальзамирования.

– Мистер Коннель! – крикнул Уильямс. – Мистер Коннель!

– Наверное, уже ушел, – предположил О'Малли.

– Есть здесь еще помещения? – спросил Крейн. Пройдя по длинному коридору, они попали в большую комнату с голыми стенами.

Привалившись спиной к гробу с серебряными ручками, полусидел-полулежал человек. Его голова свесилась на грудь, по полу растекалась огромная темная лужа.

Уильямс наклонился:

– Это кровь. Похоже, нас опередили.

– Да это же наш рыжий, – воскликнул О'Малли.

– Давно это случилось, Док? – спросил Крейн.

– Давненько, он уже окоченел. Башку чуть напрочь не отхватили.

Крейн взглянул на часы – было 6.47.

– Еще есть время, – сказал он. – Док, посмотри, что у него в карманах, а мы с Томом пошуруем там.

Они перерыли контору вдоль и поперек, но единственное, что удалось выяснить – это то, что похоронное; бюро: "Старт" обеспечит похороны по первому разряду за 97 долларов 50 центов.

В одном из гробов Крейн обнаружил кварту виски. Он вынул пробку, отхлебнул и схватился за горло. Его словно огнем опалило. Согнувшись, Крейн бросился к двери.

– Что это с тобой? – удивился О'Малли.

Мыча что-то нечленораздельное, Крейн ткнул пальцем в бутылку.

О'Малли понюхал ее.

– Жидкость для бальзамирования, – констатировал он.

Крейн вернулся со стаканом воды.

– Черт побери, – прохрипел он. – Что они делают с этой гадостью? Неужто родственников бальзамируют? Похоже, там была щелочь, – он выпил воду. – Уф, гадость!

Уильямс листал пухлую книгу.

– Это списки захоронений, – сказал он.

– Ну и что, – рассеянно отозвался Крейн, но через минуту воскликнул: – Послушай, а ведь это идея!

Они нашли страницу, помеченную пятым июня. На ней было всего две записи:

"Кэтрин Морган, 59, Булоуп-авеню, Св. Анна. 237 долларов".

Агнесса Кастль, 23, 5454. Корнель-авеню, Эджмур, 150 долларов".

Крейн перевернул страницу, чтобы посмотреть субботние записи, но она была чистой. Он записал в блокнот данные об Агнессе Кастль.

– Если только я не ошибаюсь, это наша девушка.

– А как ты собираешься это установить? – спросил О'Малли.

– Придумаю что-нибудь.

Они вернулись в комнату с убитым. Уильямс все еще шарил между гробами.

– Не могу найти нож, – пожаловался он.

– Брось к чертям, займемся делом, – Крейн взял лист бумаги и что-то написал на нем.

– Что ты делаешь? – спросил О'Малли.

Крейн показал ему листок: "Полиции. Вы кое-что обнаружите, если сравните волосы покойного мистера Коннеля с волосами, обнаруженными по делу об убийстве в морге.

С уважением. Ширли Тампль".

О'Малли заметил:

– Нам пора сматываться, да поскорее.

Крейн снял телефонную трубку, набрал Андовер, 124 и попросил редактора городских новостей.

– В похоронном бюро "Старт" – Лейн-стрит, 5217 вы найдете убитого человека, – сказал он, – сообщаю вам об этом раньше, чем в полицию, и хочу, чтобы этот факт был опубликован. – Крейн вернул трубку в исходное положение и сказал:

– Теперь драпаем.

Глава 12

Ровно в полдень Крейн, Уильямс и О'Малли вышли из турецких бань на Медисон-стрит и отправились с визитом к Кортлендам.

По дороге они зашли в бар "Кристалл", заказали бутылку "Кук-империал" и три портера.

Смешивая шампанское с вином, О'Малли заметил:

– Дядя Стай настоящий аристократ. Ему не понравится, если от его детективов будет нести вульгарным виски.

Выпив по две порции, они почувствовали себя просто замечательно.

Уже в такси, щурясь от яркого солнца, Крейн произнес:

– Вы знаете, ребята, я вот уже 28 часов не спал по-настоящему. Что вы думаете по поводу такого служебного рвения?

В ответ громыхнул выстрел. Крейн бросился на пол.

О'Малли упал на него. Уильямс уже сжимал револьвер.

Но больше не стреляли. Док выглянул в заднее окно.

– Черт, – сказал он. – У тачки движок барахлит, поднимайтесь, ребята. А то Билли того гляди уснет.

– Фу, дьявол! Я было подумал, это мой приятель Френки пожаловал, – вздохнул облегченно Крейн.

Уильямс убрал револьвер.

– Если тебя ухлопают, – сказал он, – многих в этом городке не досчитаются. Уж мы постараемся, а Том? Мне плевать, кто это будет – Френки Френч, Палетта или тот охотник за головами.

– А почему ты решил, что рыжего убил не Френки или Палетта? – поинтересовался Крейн.

– Да не станут гангстеры возиться с ножом. Всадят пулю – и все дела.

– Похоже, ты прав, – согласился О'Малли.

Они поднялись на одиннадцатый этаж. Дверь открыл Чонси.

– Я все утро разыскиваю вас, – на нем был светлый габардиновый костюм и спортивные туфли.

Крейн объяснил, что из-за полиции они не могут попасть в свой номер.

– Располагайтесь, джентльмены, – пригласил Кортленд. – Я позову матушку.

Уильямс разглядывал китайские акварели на стенах.

– Наша хибара даст сто очков этой комнатке, – заявил он.

– Преимущество этих апартаментов заключается в том, – заметил Крейн, – что здесь нет полиции.

Вошла высокая седая дама в строгом лиловом платье. У сопровождающего ее мужчины была лысая голова, щеки свисали, как у породистого бульдога.

Рука, унизанная кольцами, поднесла к глазам лорнет:

– Что за странные люди, Стай?

Уильям Крейн встал.

– Миссис Кортленд?

– Да, это я, – ответила она.

– Мама, это детективы, которых нанял дядя Стай, – сообщил наконец-то появившийся в комнате Кортленд.

– Ах, детективы, – миссис Кортленд снова поднесла лорнет к глазам. – Бог мой, какая ужасная профессия!

– На свете много профессий, Эвелин, – поспешил вставить дядя Стай.

– Разумеется, – речь миссис Кортленд звучала монотонно. – Но удобно ли принимать их у себя?

"Вот ведьма", – подумал Крейн.

– Но мама, эти люди помогают нам искать Кэтрин, – вмешался Чонси.

– Да, да! Моя дочь! – она посмотрела на Уильямса. – Вы уже нашли ее?

Тот судорожно сглотнул:

– Нет, мэм, еще нет.

– Вот как? А вам не кажется, что уже пора?

– Да, мэм, вы правы, – он беспомощно посмотрел на Крейна.

– Но мама, они работают всего три дня, – сказал молодой Кортленд.

– Ну, не буду спорить, – она направилась к двери. – Чонси, будь любезен, проветри потом комнату.

Уильям упал в кресло и вытер лоб платком.

Молодой Кортленд развел руками:

– Не обращайте внимания. Мама расстроена, кроме того, она не любит отелей.

Крейн обратился к дяде Стаю:

– Сожалею, сэр, но я немногое могу сообщить вам, – и передал все, что узнал от миссис Удони. – Если мы найдем ее мужа, – закончил он, – думаю, кое-что прояснится.

Дядя Стай сидел на стуле прямой, как выстрел из ружья.

– Надо полагать, – заметил он.

– Я бы хотел узнать, – сказал Крейн, – какого цвета глаза у вашей племянницы?

– Голубые, – ответил Чонси.

– Мне хотелось бы знать точнее. Что значит голубые? Зелено-голубые, темно-голубые или серо-голубые?

Дядя Стай сказал:

– Серо-голубые.

– Думаю, – Крейн поднялся, – Сэма мы найдем сегодня вечером.

Уильямс не спускал глаз с двери, в которую удалилась миссис Кортленд.

– Где? – спросил он.

– Во вчерашнем заведении. Лицо одного из музыкантов показалось мне знакомым.

– А, – сообразил О'Малли, – трубач. Парень умеет играть.

– Я бы хотел присутствовать при разговоре с ним, – сказал молодой Кортленд.

– Разумеется, – ответил Крейн и пошел к выходу. – Жаль, что вчера вас не было с нами. Впрочем, О'Малли справился сам.

Дядя Стай из-под бровей внимательно наблюдал за Крейном.

– Вы уже нашли рыжеволосого гробовщика? – неожиданно спросил он.

– Что? – Крейн смахнул пылинку с рукава. – А-а, того парня?.. Нет, мы пока этим не занимались.

– Вы ничего мне не говорили... – засуетился молодой Кортленд. Крейн перебил его:

– Это всего лишь мои домыслы. Если вам интересно, извольте, я расскажу.

Когда он закончил, дядя Стай произнес:

– Что ж, когда нет гербовой, пишут на простой.

Крейн украдкой зевнул.

– С удовольствием бы вздремнул, но, – Крейн зевнул в кулак, – надо работать.

– Я с вами, – молодой Кортленд раздавил сигару в бронзовой пепельнице, – подождите меня внизу, я загляну на минутку к матушке.

Когда они спустились в холл, Уильямс в изнеможении рухнул в кресло.

– Бр-р-р, ну и старушка.

– Это тебе не какая-нибудь там, – произнес О'Малли.

– Да, старушенция беседовала с нами несколько свысока, – Крейн присел рядом с Уильямсом. – А ведь дело-то дрянь. Откуда, черт возьми, он знает о гробовщике?

– Надеюсь, ему еще неизвестно, что парень мертв.

– Может быть.

– Может быть? – прищурился Уильямс. – Ты хочешь сказать...

Крейн пожал плечами.

– Ты хочешь сказать, – продолжал Уильямс, – что ничего не мешало ему, сойдя с самолета, отправиться на Лейн-стрит и прирезать мистера Коннеля?

Крейн закрыл глаза:

– Я не знаю. Давай-ка проверим это, а заодно узнаем, где были наш друг Чонси и эта старуха, – он повернулся к Уильямсу. – Вы с Томом телеграфируйте полковнику, приложите отчет о работе, включая мою беседу с миссис Удони, и наведите справки о семье Кортлендов: состояние капитала, не играет ли кто из них на бирже, и главное – кто выиграет от смерти Кэтрин.

Уильямс кивнул.

– Спроси еще, не говорил ли полковник Стайвессанту о моей догадке относительно гробовщика. После этого отправляйтесь на кладбище Эджмур и найдите могилу Агнессы Кастль. Это все.

– А ты что собираешься делать? – спросил Уильямс.

– Мы с Кортлендом постараемся узнать, где берлога этого Сэма.

– Ты поосторожнее, Билл, – сказал О'Малли. – Держу пари, эти парни Палетты так просто не отцепятся.

– Они же в тюрьме.

– Думаю, у него не один Тони, – заметил Уильямс, – Том прав, будь осторожен.

Подошел Кортленд.

– Ну, джентльмены, что будем делать?

– Есть, – ответил Крейн.

Глава 13

О'Малли и Уильямс ушли, а Крейн с Кортлендом отправились завтракать.

Крейн заказал сухой мартини и озадачил мэтра, попросив семь венских булочек, салат оливье и три пинты имбирного пива.

– Я уже забыл, когда ел в последний раз, – Крейн вздохнул, намазывая маслом седьмую булочку.

Кортленд заказал себе гамбургер и тоже три пива.

В ресторане работал кондиционер, и Крейн боролся с искушением лечь под стол и поспать. Расплатившись, он сказал:

– Пора.

Чонси энергично поднялся.

– Пошли. Как сказал бы дядя Стай, не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня.

Крейн сердито взглянул на него.

– А такую поговорочку ваш дядя не знает – "Торопитесь медленно"?

Они взяли такси.

– По-моему, вам лучше одному подняться наверх, – сказал Крейн. – Мне кажется, моя физиономия им не очень понравится.

Кортленд вернулся через минуту-другую.

– Там никого нет, – он развел руками. – Все на замке.

– Черт, – выругался Крейн, – интересно, они всех арестовали?

Трое мужчин вышли из аллеи и встали у них за спиной. Крейн почувствовал, как в поясницу уперся ствол.

– Нам нужно поговорить с тобой, приятель, – произнес один из обладателей револьверов.

– Что вам нужно?

– Чтобы ты не дергался, заткнул пасть и шел с нами.

Другой спросил:

– Что делать с этим? – он указал на Кортленда, – пристрелить его?

– Нет, прихватим с собой. Пусть Френки решает.

Их затолкали в огромный "Линкольн", один из гангстеров сел рядом с водителем, два других блокировали Крейна и Чонси на заднем сидении.

– Куда мы едем, ребята? – поинтересовался Крейн. Тип с револьвером сказал:

– Чарли, малыш желает знать, куда мы едем.

– А по морде он не желает? Если еще раз откроет пасть, растолкуй ему.

На этом беседа закончилась.

Машина остановилась перед белым двухэтажным зданием с вывеской "Либерти клаб". Чуть ниже было написано: "Восемь роскошных красавиц". Портреты последних были выставлены в витрине заведения, сами же красавицы, одетые в разноцветные трико, репетировали в гулком зале. Нечесаный парень, подперев голову, сидел на эстраде.

– Где Френки? – спросил тип с револьвером.

– У себя, – ответил тот, не поднимая головы.

Они прошли через зал и оказались в уютном кабинете. За огромным столом сидел Френки Френч.

– А кто второй джентльмен? – спросил он, отрезая кончик сигары.

– Они были вместе, – ответил Чарли. – Мы прихватили его на всякий случай.

– Крайне обременительно, – заметил Френки, раскуривая сигару. – Это означает два трупа вместо одного.

– Послушайте, – Крейн сделал шаг к столу. – Это Чонси Кортленд из Нью-Йорка. Он клиент нашей фирмы и не имеет никакого отношения к мисс Росс.

Френки посмотрел на тлеющий кончик сигары:

– Обыщите их, – приказал он.

У них мгновенно вывернули карманы. Френки полистал документы и вернул Кортленду бумажник.

– Прошу извинить, мистер, но мне придется вас немного задержать. Если мы с мистером Крейном договоримся, вы оба в самое ближайшее время будете свободны. Если же нет, не взыщите.

Кортленд подошел к нему:

– Крейн мой друг... – начал было он, но Френки перебил:

– Сожалею, мистер Кортленд, надо быть осмотрительным в выборе друзей. Уведите его. Чарли, останься – поможешь мне.

Он указал Крейну на стул:

– Садитесь, пожалуйста.

– Я не хочу сидеть, – возразил Крейн.

– Садитесь.

– Не хочу.

Стоявший за его спиной Чарли ударил Крейна рукояткой револьвера по голове.

Когда он пришел в себя, в кабинете ничего не изменилось. Френки все так же невозмутимо восседал за столом, а Чарли, улыбаясь, стоял рядом.

– Прошу вас, сядьте, – Френки вновь указал на стул.

Крейн встал на четвереньки, поднялся и ухватился руками за стол. Он осторожно ощупал голову – крови не было. Прислушиваясь к себе, он сел. Тошноты не ощущалось.

Френки Френч положил сигару в массивную пепельницу.

– Что вы сделали с телом мисс Росс? – спросил он.

– Ничего, – ответил Крейн. – Я все время пытаюсь выяснить, кто его украл.

Френки, казалось, не слышит его.

– Что вы сделали с ее трупом?

– Да говорю же вам...

Пальцы с наманикюренными ногтями барабанили по крышке стола:

– Мистер Крейн, вы мне все равно все расскажете. Советую вам сделать это сейчас, этим вы избавите себя от совершенно ненужных страданий.

– Но я действительно не знаю, – Крейн оправился от удара.

– Чарли, – Френки откинулся к спинке кресла. Гангстер вытащил ящик стола и вооружился никелированными щипцами.

– С чего начнем, шеф?

Тонкие брови Френки сошлись в одну линию.

– Удаление ногтя – процедура весьма болезненная, – произнес он. – Начнем с большого пальца.

Крейн встал, Чарли шел к нему с веревкой.

– Я знаю, где находится труп, – сказал Крейн. – Но будь я проклят, если скажу.

Чарли приблизился, Крейн ударил его ногой в пах, и щипцы упали на пол.

Френки давил на кнопку, вмонтированную в стол. Крейн швырнул в бандита стулом, Френки увернулся.

За стулом последовала пепельница. Потом Крейн перехватил ногу Чарли, резко повернул ее. Раздался хруст, и Чарли взвыл. Френки Френч уже выбрался из-за стола.

Оба упали на пол. Крейн успел перехватить руку, нырнувшую под мышку. Френки по-волчьи оскалился и прокусил ему запястье. Крейн с трудом освободил руку и услышал торопливые шаги за спиной. Кто-то пнул его ногой, но не сильно.

– Вставай, ублюдок! Просыпайся, сукин сын! – Френч вытер губы носовым платком. – Привяжите его к стулу, – приказал он.

Его подручные выполнили команду. Кровь сочилась из прокушенного запястья и капала на пол.

– Где щипцы? – спросил Френч. Один из парней поднял щипцы.

– Тащи у него ноготь!

Крейн закрыл глаза. От бандита несло чесноком.

– Минуточку, господа. Попрошу всех поднять руки над головой и не двигаться.

Крейн открыл глаза. Молодой Кортленд демонстрировал публике автоматический пистолет. Его ствол был направлен прямо в лоб Френки.

– А теперь подойдите к стене, обопритесь о нее руками, а ноги расставьте, – говорил Чонси, развязывая руки Крейна. С узлами на ногах Крейн разобрался сам. Потом разоружил стоящих у стены. У Френча в плечевой кобуре он обнаружил кольт.

– Неплохой улов, – заметил Кортленд. – Теперь закроем их здесь.

– Секундочку, – Крейн рассовал по карманам отобранные было у него вещи, оборвал шнур телефона и выглянул в окно – до земли было далеко.

– Думаю, они нескоро отсюда выберутся, – сказал Крейн, закрывая дверь на ключ.

– Вам следует немедленно обратиться к врачу, – сказал Кортленд.

– А вы меня порадовали, – сообщил Крейн. – Никогда в жизни не был так рад видеть кого бы то ни было.

Оружие гремело в их карманах, когда они шли через зал.

– Куда все подевались? – спросил Крейн. – Каким образом вам удалось освободиться?

– Девушки ушли домой, а те двое повезли Чарли к врачу. Кажется, вы здорово повредили ему ногу.

– Надеюсь, ему ее ампутируют, – буркнул Крейн. – Носовым платком он перевязал рану на запястье. – Я думал, вас связали.

– Так оно и было, – подтвердил Кортленд. – Я вам все расскажу, только давайте уберемся отсюда.

На улице Крейн остановился.

– Поджечь этот вертеп, что ли? – сказал он задумчиво.

Кортленд поймал такси, помог Крейну сесть в машину и сказал водителю:

– Моему другу нужен хороший врач.

– Рассказывайте, – сказал Крейн, когда машина тронулась.

– Представьте себе, среди девушек, оказалась одна моя хорошая знакомая.

– Черт возьми, вы, кажется, знакомы решительно со всеми девушками, – заметил Крейн.

– Когда я был моложе, – Кортленд улыбнулся, – я уделял им больше внимания. – Он закурил и дал сигарету Крейну. – Ну вот. Они привязали меня к креслу и ушли в бар. Сью, так зовут мою знакомую, пробралась ко мне в комнату и спросила, что произошло. Я рассказал эту историю с трупом. Она удивилась: "Боже мой! Неужели он не знает, что Верона жива?"

Крейн так и подскочил:

– Она так сказала?

– Да. Я ответил, что, вероятно, нет.

– Да какое там вероятно, – Крейн задохнулся. – Определенно не знает.

– Потом она ослабила веревку и сказала, что в ящике под кассой есть пистолет. И убежала. Тут я услышал шум борьбы.

– Жуткой борьбы, – вставил Крейн.

– Мои сторожа бросились на шум. Вскоре Чарли поволокли к врачу. Тогда я избавился от пут, взял пистолет и поспешил к вам. Вот и все.

– Поверьте, я никогда не забуду этого, – сказал Крейн.

Кортленд смутился.

– Да будет вам. Любой на моем месте сделал бы тоже самое.

Крейн в деталях передал свой разговор с Френчем.

– И что, вы действительно знаете, где следует искать труп? – спросил Кортленд.

Шофер притормозил:

– Здесь живет первоклассный врач, джентльмены. Они находились на углу Гурон-стрит и Мичиганского бульвара.

– Думается, знаю, – ответил Крейн.

Глава 14

Док Уильямс и О'Малли с интересом изучали физиономию Крейна.

– Приличная работа, – похвалил Уильямс. – Это кто же постарался?

– Профессионалы, – сказал О'Малли со знанием дела.

– Пустяки, – возразил Крейн, – пара синяков и ссадин – вот и все. Зато мы захватили богатые трофеи, – он повернулся к ирландцу, – ты как насчет трофеев, а?

– По-моему, его здорово стукнули по голове. Ты не находишь? – спросил О'Малли, обращаясь к Уильямсу.

– Похоже, – пожал тот плечами. – Крейн, кончай дурака валять. Кто это тебя?

– Френки Френч, – отмахнулся он. – Я действительно раздобыл несколько редких образцов огнестрельного оружия.

– Господи Иисусе! – воскликнул О'Малли, когда Крейн стал выгружать из карманов арсенал, захваченный в конторе Френки. – Нашему мальчугану в самом деле пришлось повоевать.

Крейн рассказал им о ловушке, устроенной Френки, и о том, как Кортленд спас его.

– А парень не трус, – сказал О'Малли, – где он сейчас?

– Ужинает с родными, мы к полуночи заедем за ним.

Уильямс водил ногтем большого пальца по усам.

– Ну, доберусь я до этого сукина сына, – сказал он. – Почему ты не всадил в него пару пуль?

– Признаться, я думал об этом, но потом решил, что есть дела поважнее, чем возня с Френки, оставим его пока.

– Вот именно, пока, – не унимался Уильямс. – Как только мы развяжемся с этим делом, я сам посчитаюсь с ним.

– Кстати, о работе, – заметил Крейн, – нашли могилу Агнессы Кастль?

– Конечно, – ответил О'Малли, – и всю усыпали лилиями. Стоимостью в сорок долларов.

– Святые угодники! – воскликнул Крейн, – да вы, верно, по колено стояли в цветах?

– Думаю, что дядя Стай оскорбился бы, узнав, что его детективы поскупились на цветы для возможной племянницы.

В отеле "Шерман" их ждала корреспонденция на имя О'Малли. От гостиничного детектива Крейн узнал, что полиция все еще сторожит их комнаты.

Обедать отправились в немецкий ресторан отеля "Бисмарк". Сделав заказ, Крейн распечатал пакет от шефа и прочел вслух.

"Информация по состоянию финансов семьи Кортлендов: миссис Кортленд Эвелин: пожизненный доход – сорок тысяч долларов в год.

Кэтрин Кортленд – доход – тысяча пятьсот долларов в месяц до замужества. После вступления в брак наследует третью часть семейного капитала.

Чонси Кортленд: по достижении тридцатилетия получает третью часть. Если миссис Кортленд умрет раньше 1950 г., ее сорок тысяч годовых приплюсовываются к семейному капиталу. Если Чонси Кортленд умрет бездетным, треть его денег отходит Принстонскому университету.

В случае смерти Кэтрин ее часть переходит колледжу Смита. В случае смерти обоих дядя Стайвессант получает оставшийся капитал, за вычетом одного миллиона для миссис Кортленд.

В 1950 г. капитал должен быть разделен следующим образом: миссис Кортленд – 1 миллион долларов. Чонси и Кэтрин – делят остаток поровну. Капитал Кортлендов к этому времени должен достичь 13 миллионов долларов".

Крейн перевел дух.

О'Малли сказал:

– Если бы я получил наследство в 13 миллионов, один непременно выбросил бы. Тринадцать – несчастливое число.

– Конечно, – заметил Уильямс, – ты бы выбросил и оставшиеся 12 на какую-нибудь бабенку.

– На бабенок, – поправил О'Малли. Крейн заказал еще пива и сказал:

– Ну, слушайте дальше:

"Молодой Кортленд вылетел из Нью-Йорка в четверг вечером после совещания, на котором присутствовали его мать, дядя и я. Совещание закончилось в 7.05. В списке пассажиров он значился под именем А.Н.Браун из Сан-Диего. Прибыл в Чикаго примерно в 4 часа утра.

Стайвессант, вероятно, провел ночь дома. Проживает один. Приходящий слуга разбудил его как обычно, в 10.00. Миссис Кортленд играла в бридж до полуночи. В субботу вместе с Стайвессантом вылетела в Чикаго в 9 часов утра.

Стайвессант получил от меня сведения, касающиеся гробовщика. Я счел нужным продемонстрировать ему результаты розыска. Хотя результатов, как таковых, нет.

Блэк".

– Хотел бы я, чтобы он получил от Френки пару оплеух, – огрызнулся Крейн.

– Прикинь-ка лучше, кто выигрывает от смерти Кэтрин.

Крейн вновь углубился в телеграмму.

– Что тут думать, – с досадой сказал он. – После того, как Кэтрин покончила с собой, старику Стаю достаточно пристукнуть Чонси, чтобы 12 миллионов были у него в кармане. Но тут...

– Да, – согласился Уильямс, – тогда неясно, зачем ему прятать труп.

– А вообще-то дядя Стай мог запросто смыться из отеля и прикончить того рыжего парня в похоронном бюро.

Крейн подозвал официанта и попросил принести свежие газеты.

– Итак, – подвел он итог, – имеем подозреваемого номер один.

– А может быть, это дело рук опекунов Смитовского колледжа? – предположил О'Малли.

Официант принес газеты и забрал пустую кружку Крейна, тот сделал ему знак повторить.

– Слушайте, – сказал он, – сейчас я расскажу вам, каким образом молодой Кортленд может оказаться вторым номером.

– Ну-ну интересно, – Уильямс устроился поудобнее. – И как же?

– В завещании сказано, что если Кэтрин выходит замуж, она получает треть общих денег. Если она умирает, эту треть получает Смитовский колледж. Так? Таким образом, как в случае замужества, так и в случае смерти капитал дробится. Теперь предположим, что у Кортленда финансовые трудности – играл на бирже или на скачках...

– Или тратился на девочек, – вставил О'Малли.

– Как бы там ни было, – продолжал Крейн, – он ни в коем случае не может допустить разделения капитала. И он узнает о возможном самоубийстве сестры. Что он делает?

– Прячет труп, – догадался О'Малли.

– Совершенно верно, – согласился Крейн.

– А если это не его сестра? – О'Малли поводил в воздухе ножкой цыпленка.

– По-моему, – сказал Уильямс, – надо просить разрешение на эксгумацию трупа.

– Вот еще, – фыркнул Крейн, – мы сегодня же ночью откопаем труп.

– Что, – ужаснулся Уильямс, – осквернение праха?

– Можно подумать, – Крейн пожал плечами, – тебе не приходилось взламывать гробницы. Тогда как ты попал к Блэку? – и углубился в газеты.

В них продолжали освещать "Таинственное убийство в морге". Сообщалось, что полиции удалось установить, что волосы убитого сутками позже мистера Коннеля идентичны волосам, обнаруженным капитаном Грейди на месте преступления. Детально рассказывалось о записке с подписью Ширли Тампль. Газета утверждала, что ее, по мнению полиции, написал человек, психически неполноценный.

Писали и о телефонном звонке в редакцию новостей, благодаря которому репортеры первыми прибыли на место происшествия. Причем указывалось, что голос сообщившего "мог принадлежать культурному человеку".

– Надо же – восхитился Уильямс, когда, Крейн прочитал эти слова вслух, – скажи на милость, как это тебе удается?

– Это я поднабрался, общаясь с вами, ребята, – улыбнулся Крейн. Далее газеты сообщали, что мистер Коннель, 29 лет от роду, работал в похоронном бюро "Старт" 13 месяцев, а до этого служил в клубе "Венеция" в Нью-Йорке, где у него были неприятности, после чего он перебрался в Чикаго.

Крейн закрыл глаза и зевнул:

– А вы знаете, что я уже 35 часов не сплю? 35 часов! И собираюсь еще кое-куда наведаться.

– Куда? – спросил О'Малли.

– В постель, – ответил Уильямс, – опять потащится к миссис Удони.

– Не будь циником, Док, – Крейн потянулся. – Речь идет о телеграфе.

Расплатившись, они отправились в почтовое отделение "Вестерн Юнион", и Крейн составил две телеграммы:

"А.Н.Брауну Митон Хилс. Сан-Диего. Калифорния Подтвердите полет самолетом Нью-Иорк-Чикаго четверг ночью Ответ оплачен.

Томас О'Малли. Чикаго, отель "Шерман". Полковнику Блэку. "Крейгер билдинг" Нью-Йорк Телеграфируйте О'Малли, что делали Стайвессант, Чонси и мать в среду вечером и в четверг утром. Нет ли у молодого Кортленда финансовых сложностей? Успехи удивительные.

Крейн."

Потом они отправились в "Кларк-Эри".

Здание выглядело пустым и мрачным. Сторож сказал" что сегодня уже вряд ли кто появится. Да, он знает трубача Сэма. А ват где живет, не знает. Он слышал, что они проводят время в салуне "Каверн" на Гранд-авеню. Там у волосатиков гнездо.

Прежде чем отправиться в "Каверн", они попросили водителя остановиться у "Либерти", заведения Френки Френча. Внимательно рассмотрев все восемь фотографий, Крейн указал на ту, на которой была надпись "Сью Леонард".

– Вот наша девушка, – сказал он.

– Здесь указано, – заметил Уильямс, – что заведение закрыто на неделю. Что же делать? Спросим ее адрес у Френки. Кстати, я давно хотел с ним встретиться.

– Не напоминай мне об этой скотине, – Крейн поморщился.

– У меня идея, – предложил Уильямс. – У Майка Фритцея из "Шери" есть список мечтающих поступить к нему на работу. Может быть, и наша красотка там?

Они остановились у ближайшего телефона. Уильямс вернулся в машину довольный.

– Она живет на Ист Делавер.

Дверь дома 202 открыла пожилая женщина в красном кимоно с желтым шнурком в районе талии.

– Мисс Леонард нет дома. Что ей передать? – спросила она. – Я ее мать, вернее, тетя, – она улыбнулась.

Крейн сказал:

– Она оказала услугу моему приятелю, и он хотел бы отблагодарить ее. Как мне найти ее?

– Если речь идет о деньгах, – она улыбнулась, – джентльмены вполне могут рассчитывать на мою порядочность.

– Нет, мой друг просил передать благодарность лично.

Крейн любил джин, но не уже вылитый, поэтому он старался держать дистанцию.

– Когда вернется мисс Леонард? – спросил он.

Та захихикала.

– Боюсь, что не скоро. Ее и мисс Томсон пригласили к одиннадцати в ресторан на крыше.

– С мисс Сэди Томпсон? – вмешался Уильямс.

– Какая Сэди? Мисс Анабель Томпсон. Они вместе работали в "Венеции".

Уильямс укоризненно покачал головой:

– Как, мэм, вы позволяете девочкам посещать этот притон на Серф-стрит?

– Бог с вами, они приглашены в ресторан Лоуренса на крыше отеля "Орландо".

Кимоно распахнулось, обнажив дряблые телеса.

– Прошу простить меня, – захихикала дама.

– Это ничего, – успокоил ее Уильямс.

– Ну что, нашли? – спросил О'Малли, когда они садились в машину.

– Нет, – ответил Крейн, – но мы приглашены на ужин.

Глава 15

Они спустились по бетонной лестнице. За дверью в подвал их встретил погруженный в полумрак коридор, по которому они попали в помещение с деревянным полом и кирпичными стенами. Два столика, стойка бара и зеркало за ней не украшали его. Бармен поил пивом белого бульдога, держа стакан у пасти собаки.

– Чего изволите? – спросил он.

Они заказали три порции ирландского виски.

– Давай, Чемпион, допивай, – бармен попытался вылить остатки пива непосредственно в глотку собаки, но та фыркнула и отскочила.

Уильямса, сидевшего к бульдогу ближе, чем остальные, передернуло.

– Надеюсь, пес не более свиреп, чем кажется, – высказал он предположение.

Бармен, споласкивая и протирая стакан, беззаботно ответил.

– Пустое, сэр. Он смирный, как котенок, – челюсть его двигалась так, будто он жевал траву, – если только не пьян.

– Господи, – воскликнул Ульямс, – а сейчас он пьян или нет?

Держа стакан в одной руке, а полотенце в другой, бармен внимательно оглядел своего любимца.

– Так себе, слегка поднакачался пивом. Для него это сущая ерунда. Вот от виски он по-настоящему звереет.

Покачиваясь на кривых ногах, бульдог подошел к Уильямсу, опустился на задние лапы и гавкнул.

– Он говорит, что хочет выпить, – перевел с собачьего бармен.

– Бог мой! Ну так налейте же ему скорее, – Уильямс поджал ноги. – Дайте ему пива.

– Э-э нет, – сказал бармен. – Он просит виски.

– Но вы же сказали, что от виски он звереет.

– Это точно, – вздохнул бармен.

Уильямс сунул псу свою порцию. Бармен ловко перехватил стакан, одним глотком опорожнил его на три четверти, а остальное дал псу.

– Мы с Чемпионом благодарим вас, джентльмены, – поклонился хозяин и отвел пса за стойку.

– Налей-ка мне двойную, да побыстрее, – попросил Уильямс и залпом выпил.

Бармен улыбнулся:

– Да вы не напрягайтесь. На самом деле, трезвый он или пьяный, пес не бывает злым. Это был небольшой аттракцион. Так мы выпрашиваем себе рюмочку-другую. А поддав, Чемпион выделывает всякие забавные штучки. Это здорово помогает в торговле.

– А что он умеет?

– Ну, показывает, например, как валяется пьяный. Лает по заказу, делает сальто. Но дайте ему понюхать перчатку или носовой платок, и он отыщет владельца даже на крыше соседнего дома. Как это ему удается, не знаю.

– Наверное, по запаху, – предположил Уильямс.

Где-то за столом прозвучал обрывок мелодии. Кто-то играл на саксофоне. Играл очень громко, но прозвучало всего несколько тактов.

– Что это? – спросил Крейн.

– А, – махнул рукой бармен, – один музыкант. Их тут целая компания.

Крейн грыз хрустящий картофель.

– Кстати, – сказал он, обращаясь к О'Малли, – помнишь, нам говорили, что Сэм иногда заходит в "Каверн?".

– Трубач-то? – спросил О'Малли.

– Вы говорите о Сэме Удони? – вмешался бармен. – Он раньше играл у Валли.

– Хотелось бы повидаться со стариной Сэмом, – сказал Крейн, допил виски и спустился на грешную землю с высокого табурета.

– Вы можете увидиться с ним хоть сейчас. Только я не уверен, что он сможет поговорить с вами.

– А в чем дело? – поинтересовался Крейн.

– Джин плюс марихуана. Когда их смешивают, разговор не клеется.

– Дьявол, – покачал головой Крейн, – вот не думал, что старина Сэм этим балуется.

Бармен взял у него десятидолларовую ассигнацию, подержал, изучая ее, поверх кассового аппарата и нерешительно нажал три кнопки. В окошечке кассы появились три цифры: 4.20. Копаясь с мелочью, бармен сокрушался:

– По-моему, все музыканты курят это зелье. – Он дал Крейну пятидолларовую бумажку, три монетки по двадцать пять центов и пятицентовик.

– Может быть, за той стенкой найдется и для нас столик? – Две монетки по двадцать пять центов выпали из руки Крейна и покатились по стойке.

– Вполне возможно, – бармен смахнул мелочь в ящик. – В соседней комнате полно пустых столов.

– Может быть, вы принесете нам туда пинту ирландского и сифон? – Крейн увидел в зеркале свое отражение. Синяк под левым глазом, ссадина на виске, длинная царапина под ухом.

– Кварту, – поправил О'Малли. – Надо подготовиться к вечеринке на крыше.

– Тай! – гаркнул хозяин. Тот, выскочив им навстречу, шарахнулся в сторону и закатил раскосые глаза. Его белая куртка была покрыта пятнами.

Дым, как тонкая серая шелковая ткань, клубился под тусклой лампочкой и делал почти неразличимыми фигуры мужчин, сидевших вокруг стола, что стоял в центре.

– Фу-у, – проворчал Уильямс, – словно туман на Нот-Ривэр.

Наконец, глаза привыкли к полумраку. Шесть голов склонились перед седьмой, совершенно лысой головой толстяка, восседавшего на столе, скрестив по-турецки ноги и сложив руки на груди. Он был воплощение покоя. Он не курил, остальные курили.

– Что за чертовщина? – прошептал О'Малли.

Круглолицый открыл глаза, но они не видели. Зрачки никак не реагировали, когда Тай прошел мимо с подносом, на котором стояли бутылка, стаканы, сифон, лед, и со звоном расставил все это на столе.

– Тс-с-с, – Крейн приложил палец к губам.

– Не беспокойтесь, – Тай говорил в полный голос. – Эти парни ничего не слышат, – он наполнил стаканы. – Они погружены.

Крейн вытаращил глаза:

– Погружены?

Тай вытер стол салфеткой.

– Тот, что сидит на столе, это Брей-Мер, их погружает. Он – бог, остальные – полубоги, они еще не вознеслись к нему. Они на другом небе.

– Господи Иисусе! – воскликнул Крейн. – Откуда вам это известно?

– Я уже месяц с ними кручусь, – ответил Тай. – На следующей неделе они обещали меня богом сделать.

– Прекрасно! – Дым был сладкий, напиток горький. Крейн отхлебнул глоток и спросил: – Кто из них Удони?

– Черный, справа от вас. Это Нар-Син.

– Нар-Син?

– Ага, львиный бог.

– А, ну да, конечно. Львиный бог, чей же еще.

Тай получил доллар на чай.

– Как долго это у них продолжается?

Тай серьезно задумался:

– Они не добрались еще и до пятого неба, общаться же с Брей-Мером можно только на седьмом, – он сосредоточенно пожевал губами. – Значит, еще три порции джина и три сигареты.

– Слушай, – Крейн показал ему бумажку в пять долларов. – Нам нужно поговорить с Сэмом. Есть какая-нибудь возможность спустить его на землю?

– Не знаю, – нерешительно пробормотал Тай, не спуская глаз с банкноты.

Крейн достал из бумажника еще пятерку.

– Пройдите воя в ту дверь, – сказал Тай, пряча деньги, – я приведу его к вам.

Они забрали виски, воду, стаканы и перешли в другую комнату.

Уильямс налил себе:

– Что-то не нравятся мне эти парни. Помню, во Фриско я работал по наркотикам. Жутко вспомнить.

О'Малли высунул голову в окно:

– Если что, смоемся. Здесь не высоко.

– Мистер Удони, джентльмены, – сказал Тай. Крейн пододвинул Сэму стул. В бессмысленном взгляде ничего не отразилось. Сэм сел и стал вертеть головой:

– Тай говорил, Нар-Син знает вас, – произнес он. – Нет, Нар-Син вас не знает, – он встал.

Крейн вновь усадил его.

– Мы хотим поговорить с вами относительно мисс Росс.

На какую-то долю секунды в глазах Сэма мелькнуло понимание, но тут же исчезло. Он медленно произнес:

– Нар-Син уйдет.

– Нет, – Крейн положил руку на его плечо. – Почему у мисс Росс не было ботинок?

Внезапно Удони взмахнул рукой, вскрикнул и повалился на пол.

Крейн прислушался к его дыханию.

– Это тот самый парень, который был в постели миссис Удони, – сказал он. – Одетый он симпатичней.

Наконец Сэм открыл глаза.

– Меня тошнит, – сказал он. Уильямс помог ему дойти до окна.

– Давай, давай, парень, – повторил он. Когда они вернулись к столу, глаза Удони уже прояснились.

– Можно мне воды? – попросил он.

– Ну как, лучше?

– Да, – Удони посмотрел на Крейна. – Где это я?

– В задней комнате "Каверн". Мы зададим вам несколько вопросов. – Крейн достал визитную карточку и показал ее Удони. – Мы частные детективы, поговорим о мисс Росс, если не возражаете?

– Какая мисс Росс?

– Послушайте, я уже объяснил вам, что к полиции мы не имеем отношения, но если вы предпочитаете иметь дело с ней, что ж, – Крейн вздохнул, – они вас арестуют.

– За что?

– Ну, хотя бы за то, что вы обнаружили труп и не сообщили об этом.

– Но я боялся. Я... я испугался. Но я могу пойти в полицию.

– Нет, – возразил Крейн, – в полицию вам идти не надо, вам надо ответить на мои вопросы.

– Мне нечего скрывать, – нервно откашлялся Сэм.

– Так как насчет ботинок? У нее что, совсем не было обуви? – голос Крейна звучал строго и напористо.

– Я не думал об обуви, – ответил Удони. – Я пробыл там минуту, не больше. Увидел, что она висит и...

– Она была голая?

– Да.

Крейн наморщил лоб.

– И вы конечно знали, кем была мисс Росс на самом деле.

– На самом деле? – Удони был явно удивлен. – Я знал ее как Алис Росс. А кем она была?

– Именно это мы и хотим узнать, – Крейн побарабанил пальцами по столу. – Расскажите-ка о ней.

– Что рассказывать? Я любил ее.

– И собирались на ней жениться?

– Ну да. Только жена не давала мне развод.

– Так почему же она покончила с собой?

Удони заплакал.

– Она была такая неуравновешенная. То печальная, то вдруг веселая. Несколько раз она заявляла мне, что покончит с собой, если мы не поженимся, – он вытащил платок и высморкался. – Извините, господа.

– Ничего, – сказал Уильямс и тоже высморкался.

– Чем вас не устраивала миссис Удони? – спросил Крейн.

– Мы женаты вот уже пять лет, – Удони пожал плечами. – Анджела надоела мне.

– Странно, – сказал Крейн. – Очень странно. Но продолжайте.

– Она считала, что у меня нет будущего. Я собрал группу, и мы поехали в Чикаго. Мисс Росс одолжила мне денег.

– Сколько?

– Пять тысяч.

– Сколько Кэтрин сняла со счета, прежде чем исчезнуть? – спросил Крейн, обращаясь к О'Малли.

– Шесть грандов.

Крейн спросил Удони:

– Почему вы обратились за деньгами к мисс Росс, ведь у вас были сбережения?

– Сбережения? Откуда? – он покачал головой. Крейн немного подумал, а потом сказал:

– Хорошо, дальше!

– Она приехала в Чикаго вместе со мной. А когда "Кэт-клаб" прогорел, мы перешли в "Кларк-Эри".

– Вы знакомы с ее нью-йоркскими друзьями?

– Нет, никого не знаю.

– Вам известно что-нибудь о письме мисс Росс своим родным?

– Нет, я не думаю, чтобы у нее была семья. Как-то она говорила, что ее родители умерли, когда она была почти ребенком, – глаза Сэма вновь наполнились слезами, он заколотил руками по столу, выкрикивая:

– Это моя жена! Это она убила ее.

Крейн напрягся:

– Черт возьми! Как?

– Она все время шпионила за ней. Преследовала ее.

– Вы хотите сказать, что это заставило мисс Росс покончить с собой?

– А что же еще? Каждый раз, когда Алис видела Анджелу, она дико расстраивалась. Ей было стыдно, она переехала в "Принцесс", но та и здесь ее выследила. А когда Алис узнала, что Анджела работает со мной, она чуть с ума не сошла...

Крейн изучал движение льдинок в стакане.

– Какого цвета волосы у вашей жены? – спросил он.

– Как это – какого? Черного. Раньше она была блондинкой, но перекрасилась. Говорит, что так легче ухаживать за волосами.

– Вы любили мисс Росс и, тем не менее, допустили, чтобы ее тело похоронили в общей могиле.

– Нет, нет! Я все ждал, что ее кто-нибудь заберет, я бы попросил кого-нибудь... Но тело украли.

– Мистер Удони, проформы ради, ответьте, где вы были в ту ночь, когда похитили труп? – спросил Уильямс.

– Мы играли до четырех утра.

– Если так, то это не вы ее стащили, – заметил Крейн. Потом он записал его адрес.

– Как вы попали в эту компанию небожителей?

– Это мои ребята, – ответил Сэм, – многие музыканты расслабляются таким образом... Это дает неповторимое ощущение многообразия мира. Сам я редко курю. Но это помогает мне забыть...

– Вы что, действительно верите во все это? – удивился Крейн.

– После второй сигареты, – сказал Удони, – вы поверите во что угодно.

Глава 16

О'Малли получил в местном почтовом отделении две телеграммы. Уильямс выяснил, что полиция сняла засаду в отеле.

– Можем подняться в свой номер, если копы вернутся, Дуайер нас предупредит.

Крейн положил обе телеграммы в карман.

– Отлично, – сказал он, – можно будет принять душ.

– Да, согласился О'Малли, – надо бы подготовиться к званому вечеру на крыше, – и с осуждением посмотрел на Крейна:

– А ты бы мог побриться.

Крейн провел рукой по щеке:

– Тебе-то что, – проворчал он. – С тобой я не собираюсь целоваться.

В лифте Уильямс заметил:

– Хотел бы я сейчас очутиться где-нибудь в Гренландии...

– О'кей, тебе – Гренландия, мне – миссис Удони.

Полицейские перевернули в номере все вверх дном. Уильямс присвистнул:

– Что, черт побери, они здесь искали?

– Похоже, они считают, что именно здесь спрятали Труп мисс Росс, – предположил Крейн.

– Да, похоже. Именно поэтому они сняли картины. Трупы ведь обычно прячут за картинами...

Крейн первым делом поставил на место диван, сел и распечатал телеграммы.

"О'Малли, отель "Шерман", Чикаго

А по-вашему, я плыл?

А.Н.Браун. Сан-Диего. Калифорния".

Крейн сдержал улыбку:

– По-моему, парень действительно летел этим самолетом.

Вторая телеграмма была от полковника Блэка:

"Среду вечером Кортленд до полуночи играл бридж клубе Гарвард. Алиби абсолютное. Четверг ушел семь часов вечера. Чикаго вылетел ночным самолетом. Стайвессант вышел из конторы среду 17.00. Никакой возможности проверить, где был вечером. Четверг 10 утра разбужен слугой. После совещания провел вечер миссис Кортленд. Она среду вечером играла бридж. Четверг вечер провела Стайвессантом. Отличная догадка относительно игры Чонси бирже. Он много выигрывает. Никаких лошадей, женщин.

Блэк".

Они разыграли, кому первому идти в душ. Выиграл Уильямс. Пока он раздевался, Крейн позвонил в авиакомпанию и попросил уточнить, значится ли Кортленд в списке пассажиров ночного рейса Нью-Йорк – Чикаго. После небольшой паузы клерк сообщил:

– Да, сэр, значится.

– Билет был использован?

– Да, сэр.

Крейн поблагодарил и повесил трубку.

– Что за идея? – спросил О'Малли.

– Просто решил проверить.

– Я понимаю, когда ты интересуешься, где он был в ночь похищения трупа, но какая тебе разница, где он был, когда дамочка повесилась?

– Я и сам не знаю, – Крейн почесал подбородок. – Но все совершенно исключает участие Кортленда в этих событиях.

Стоя под душем, Уильямс крикнул:

– Интересно, копы уже раскопали могилу мисс Росс?

– У них мозгов не хватит, – возразил Крейн, – чтобы полистать книгу захоронений. А если и хватит, то побегут в суд за разрешением.

О'Малли сказал:

– Между прочим, мне не нравится этот Удони.

– Почему?

– Что-то в нем не то. Похоже, чего-то он до смерти боится.

Вышедший из ванной Уильямс заметил:

– Ты тоже будешь выглядеть не лучшим образом, если твоя девушка повесится...

– Да, – отозвался О'Малли, – но я не буду таким затравленным.

– Возможно, Том прав. Мне тоже так показалось, – согласился Крейн.

– А я знаю, чего он боится, – заявил Уильямс. – Деньги. Держу пари, он обчистил мисс Росс. И отдал денежки жене. Вот он и боится, что теперь заставят их вернуть или того хуже – за решетку засадят.

– Может быть, так и есть, – размышлял Крейн.

– А зачем ты спросил его о цвете волос жены? – вспомнил О'Малли.

– В ванной комнате у нее стояла краска для волос. Черная. И она от меня ее спрятала. Хотел бы я знать, зачем. – Крейн поторопил О'Малли. – Слушай, ты идешь в душ? Твоя очередь. Я скоро расплавлюсь.

– Иду-иду.

– Значит, ты думаешь, что мисс Росс и есть Кэтрин Кортленд?

– Видимо, так, – Крейн кивнул. О'Малли вышел из душа:

– Значит, ты не собираешься искать гангстерскую бабенку?

– Что, мы не полезем на крышу? – опечалился Уильямс.

– Нет, напротив, обязательно полезем, – Крейн направился в ванную. – Я непременно ее найду. Я устал от этих подонков, Френки и Палетты.

В отель "Блэкстоун" они приехали к часу ночи. Позвонивший Кортлендам дежурный пригласил:

– Вы можете подняться. Их встретил Чонси.

– Вы мне нужны. Тут для вас кое-что есть, – он передал Крейну письмо.

Миссис Кортленд изучала их в лорнет.

– Кажется, теперь мы можем прекратить эту безумную трату денег, – соизволила она произнести.

Адрес был напечатан на машинке. Письмо было отправлено с Пенсильванского вокзала в Нью-Йорке 5 июля и адресовано миссис Кортленд. Крейн вынул из конверта и прочел:

"Дорогая мамочка,

сегодня я вдруг поняла, что вы могли истолковать мое предыдущее послание как письмо отчаявшегося человека, решившего покончить счеты с жизнью. Это вовсе не так. Новый и лучший мир, который я имела в виду – это мир, в котором живет большинство людей. Я поняла, что смогу начать новую жизнь и жить для кого-то. Я нашла близкого человека и поняла, что должна порвать с прошлым. Поверь, мама, я не виню тебя в том, что прежде была несчастна.

Любящая тебя Кэтрин".

Дядя Стай громко рассмеялся:

– Похоже, вы лаяли не на то дерево, а?

– Ничего не понимаю, – недоумевал Крейн. – Вы абсолютно уверены, что письмо написано рукой Кэтрин?

– О да! – ответила миссис Кортленд, – а это значит, что мы больше не нуждаемся в ваших услугах, молодой человек.

Крейн взглянул на дядю Стая:

– Извините, – сказал тот, – но я не вижу смысла в дальнейших расходах по этому делу.

Несколько секунд Крейн пребывал в замешательстве, потом предложил:

– Вы не будете возражать, если я отправлю письма на экспертизу? Два убийства – это серьезно.

– Ну и что? – Миссис Кортленд навела на него лорнет.

– В связи с этим, – продолжал Крейн сухо, – я хочу задать вам два вопроса.

– Это неслыханно, – миссис Кортленд с негодованием повернулась к Стайвессанту.

– Полагаю, Эвелин, дорогая, тебе лучше ответить.

– Скажите, где был ваш сын, когда вы прилетели в Чикаго?

– Встречал меня в аэропорту и проводил в отель. Мы проговорили до двух часов. Даже больше.

– Это правда, мистер Стайвессант?

– Полагаю, да.

– Но Стай ничего не знает. Его не было с нами.

– А где же он был?

– Думаю, он сам вам ответит.

– Хорошо. Мистер Кортленд, где были вы?

Дядя Стай нервно потер руки.

– Прямо из аэропорта я направился к одному... приятелю.

– Вы встретились.

– Нет, его не было дома.

– В котором часу вы вернулись в отель?

– В начале третьего или около того.

– А кто ваш приятель?

– Да, действительно, кто это? – лорнет уставился на дядю Стая.

Он ответил:

– Это Питер Гамильтон. Шеридан-роз, 3800.

– В самом деле? Спокойной ночи, мистер Крейн.

"Будь я проклят, – прошептал он. – Будь я проклят".

Чонси вышел проводить их, в холле он спросил:

– Куда вы сейчас?

– Мы ужасно устали, – ответил Крейн, – однако непременно поедем ужинать в ресторан на крыше.

– Куда?

Крейн рассказал, как они нашли Сью Леонард.

– Если ей известно, что Верона Винсенте жива, может быть, она знает, где ее найти. Это заставит Френки и Палетту прекратить дурацкую охоту. Признаться, я уже устал быть мишенью для этих джентльменов.

– Да, могу себе представить. Послушайте, может быть, мне пойти с вами? Думаю, Сью расскажет мне больше, все-таки старые знакомые.

– Отлично, – Крейн улыбнулся, – вы придадите нашей компании великосветский шик.

– Пойду предупрежу мать.

Когда Кортленд ушел, Крейн сказал:

– Закажите такси и задержите Чонси – мне надо поговорить по телефону.

Он разменял пятерку и вошел в телефонную будку. В Нью-Йорке к телефону подошел японец – слуга полковника Блэка.

– Очень приятно слышать вас, мистер Крейн!

– Да, Фуги, приятно, но недешево. Соедини-ка меня с полковником.

В трубке послышался голос ленивый и добродушный:

– Привет, Билл.

– Здравствуйте, сэр. Я рад сообщить, что нас только что рассчитали.

– Я в курсе: Стайвессант телеграфировал.

– Это в связи с письмом?

– Да, от Кэтрин.

– Но я не уверен в его подлинности. Может быть, экспертиза...

– Не стоит, Билл, не стоит. Это действительно ее почерк.

– Вы уверены?

– Как только получили письмо, мы сразу же вызвали графолога.

– Значит, это не подлог?

– Абсолютно уверен.

– А как насчет дела в целом? Считаете, что его нужно прекратить?

– А что вы думаете по этому поводу?

– Думаю, что надо продолжать. Есть нюансы.

– Хотите сказать, что Мисс Росс была убита?

Трубка выпала из рук Крейна и больно стукнула его по колену.

– Полковник! Есть что-нибудь, о чем вы не знаете? Тот довольно рассмеялся.

– И очень многое. Например, подлинное имя мисс Росс. А на основании чего вы решили, что это убийство?

– Об этом говорит уйма фактов. Ну, к примеру – наполненная ванна, отсутствие обуви...

– Это все так, но одно особенно бросается в глаза...

– Вы имеете в виду весы?

– Именно.

Крейн рассердился:

– На кой черт я тут вообще нужен? Стоило посылать меня в Чикаго, если вы все и так знаете!

– Я вас отлично слышу, – сказал Блэк, – не орите так. И между прочим, я весьма рад, что в Чикаго находитесь вы, а не я, особенно если учесть, что вам удалось привлечь внимание двух гангстерских групп. Приятно сознавать, что, если кто-то будет убит, та не я. Ну, бог с ним. Это все шутки, мой мальчик. Теперь к делу. Думаю, поиски трупа надо продолжить. Мы можем себе это позволить – я получил от Стайвессанта аванс в пять тысяч.

– Мы найдем труп, сэр, – сказал Крейн.

– Отлично. Пожалуй, все. Ах да, полиция...

– Да, сэр, они плотно сели мне на хвост.

– Я говорил с окружным прокурором. Найдите время и загляните к нему – он хочет побеседовать с вами. И Билл, относительно Ширли Тампль. Это недостойно джентльмена – нехорошо впутывать леди с непорочной репутацией в темное дело.

– Но сэр...

– Если вам так уж необходимо придать делу романтический шарм, я бы предложил, ну, скажем, Гертруду Стайн...

Раздался щелчок: полковник положил трубку. Бормоча под нос: "Вот сукин сын", Крейн поплелся в холл. Продолжая ворчать, он подошел к Уильямсу, О'Малли и Кортленду.

– Кому это нечего делать, и он целыми днями сидит и выдумывает? – спросил Уильямс.

– Что? – Крейн оторопел. – Ах, это я о графологе, – отмахнулся он. – Знаете, что я сейчас сделаю? Я сейчас до такой степени пропитаюсь спиртным, что вы сможете разливать меня по бутылкам.

Глава 17

По мере того, как лифт поднимался, смех становился громче, вечеринка была в разгаре.

Лифтер показал на покрытую ковровой дорожкой лестницу:

– Вам придется подняться еще на один этаж, господа.

Дверь в ресторан была приоткрыта. Господа бросили свои шляпы в кучу других.

Голоса и смех зазвучали отчетливей. Отворилась дверь.

Высокая, смуглая женщина в красном платье с глубоким вырезом на спине, бросила своего спутника и приветливо улыбнулась им:

– Ой, какие большие мужчины! – Она подхватила под руки Крейна и О'Малли. – Красавцам нравится Ванги?

Они дружно заверили Ванги, что без ума от нее. И готовы драться на дуэли. Она покажет им, где можно выпить?

Ванги, смеясь, провела их в огромную буфетную.

Кто-то крикнул:

– Посмотри-ка, у Ванги сразу четверо мужчин.

Рыжеволосая девушка подбежала к ним:

– Чур, это мой! – Она повисла на руке Уильямса. Он улыбнулся ей:

– Вы выбрали главный приз, леди.

– Это Долли, – представила ее Ванги.

– Долли, знакомьтесь, это Док, – сказал Крейн.

– Обожаю докторов, – взвизгнула рыжая. – С ними так спокойно!

– Ага, – пробормотал Крейн. – Как в морге.

Вышколенный бармен вопросительно глянул на них.

– Бутылку "Кордон-Руж" 1950 года, – заказал Кортленд, – и "Шампань-Кольбер" для леди.

Потягивая шампанское, Крейн с интересом оглядывал зал. Мужчины, в основном, были в возрасте, дамы – молоды и очаровательны. Приглушенно звучал оркестр.

– Ванги хочет танцевать, – женщина капризно надула губки. – Ванги ужасно любит танго.

Крейн поставил пустой бокал на стойку:

– Мне совершенно необходимо выпить, – сказал он. – Так я лучше чувствую ритм.

Предупредительный бармен наполнил бокал. Крейн выпил.

– Вот теперь станцуем!

Они протанцевали три тура. За это время Крейн узнал, что Ванги работает в "Ваните", большинство присутствующих на вечеринке девушек оттуда или из ревю-клубов Френки Френча. Нет, Сью Леонард она не знает. О'Малли поманил их пальцем:

– Сейчас моя очередь, – сказал он, сунул Крейну бокал с виски и галантно склонился перед Ванги.

– Еще увидимся, – улыбнулась она Крейну. Крейн поставил пустой бокал на парапет и отправился на поиски Кортленда. Но повстречал даму.

– Прошу прощения, – поклонился он. – Могу я предложить вам выпить?

Женщина курила сигарету в длинном мундштуке, на пальцах ее горели бриллианты.

– А почему бы и нет? – голос был низким и хриплым.

Они прошли в буфетную. Блондинка была холодно красива. Зачесанные с низкого лба волосы были убраны под золотистую сетку, под глазами лежали синие круги, полные губы кривила презрительная гримаса. Кружевное черное платье подчеркивало высокую грудь. Крейн отметил тонкую талию, стройные бедра и наманикюренные пальчики ног.

– Что вы пьете нынче? – спросил Крейн.

– Джин.

– Пожалуйста, мисс Рейншоу. – Бармен поставил перед красавицей полстакана джина.

Крейн с интересом посмотрел на стакан.

– Вы не разбавляете?

– Зачем? – пожала она плечами.

– Мне то же самое, – заказал Крейн.

На террасе, в круге яркого света, Уильямс и рыжеволосая девушка танцевали кубинскую румбу.

Стоя в углу террасы, Крейн и мисс Рейншоу любовались озером Мичиган. Журчал фонтан у них за спиной, направляясь в Бельмонт, плыла яхта.

Джин был неплохой, только вот после первого глотка секунды две было трудно говорить.

– Серебряные брызги на черном бархате, – сказал Крейн.

– Что? – голос мисс Рейншоу звучал грубо и резко.

– Я говорю о лунном свете на воде.

– Луна хороша, если вы, конечно, серьезно, – согласилась мисс Рейншоу. Голос был просто невероятный, как у официантки в греческом ресторане. – Но в сентиментальное настроение она меня не приводит.

– Да, – не стал возражать Крейн, – куда уж ей, – он изучал ее бриллианты.

– Это вы так шутите? – поинтересовалась мисс Рейншоу.

Крейн вздохнул и сделал еще один глоток.

– Я думаю, что полный диск гораздо красивее того кусочка, что мы наблюдаем сейчас. Прежде всего потому, что он больше размером.

Вейна Кинга сменил Луи Армстронг. Это было все равно, что из Вены попасть в Африку.

– Потанцуем? – спросил Крейн.

– Не сейчас, – небрежно ответила мисс Рейншоу.

– Может быть, поплаваем?

– В фонтане?

– Лучше в озере.

Мисс Рейншоу посмотрела на него с интересом.

– У вас есть яхта?

– Я могу достать.

– У меня есть своя, – сказала мисс Рейншоу. Знойная музыка визжала и плакала. Саксофоны и великая груба, импровизируя, так далеко ушли от первоначальной мелодии, что если бы не рояль, вряд ли вернулись бы назад, думал Крейн.

– Довольно опасно кататься при бледном свете луны, – произнес он. – Может быть, в другой раз? – Мне надо выпить, – сказал Крейн. – А вам?

– Пожалуй, – она перевернула свой бокал, демонстрируя этим, что он пуст. – И гланды мои пересохли.

Крейн уже было решил, что она передразнивает его, но вдруг понял, что напоминает ему голос мисс Рейншоу: хриплые реплики водевилей во второразрядных театрах.

Они повторили и вернулись на террасу.

Уильямс, уже без пиджака, отплясывал с Долли. Ее рыжие волосы разметались по плечам. О'Малли таскал сигареты из ушей окружающих. Кортленд, стоя в дверях, ведущих в гостиную, беседовал с миленькой барышней в сером платье с гирляндой желтых маргариток на груди. Он казался трезвым. Над ключицами мисс Рейншоу имели место соблазнительные ямочки. Когда она поворачивала голову, они перемещались. Гладкая кожа благоухала жасмином. Крейн решил, что ей можно простить ее голос.

– Джин согрел вас? – спросил он.

– Вы думаете, я холодная?

– Немного необщительная, я бы сказал.

Она сделала большой глоток.

– Я уже видел вас где-то раньше, – сказал Крейн.

– Не думаю, – она допила джин. – Меня трудно забыть.

– Я могу забыть любую, – сказал Крейн.

– Но не меня!

– Любую, – повторил Крейн.

Она поставила стакан, обеими руками взяла лицо Крейна, подняла его и исцеловала в губы. Потом грубо столкнула и спросила:

– Ну как?

Крейн долго смотрел, как она идет в гостиную, а потом быстро допил свой джин.

– Что за черт? – пробормотал он. Сзади кто-то тронул его за плечо.

– На вашем месте я бы держался подальше от этой дамы, молодой человек. – Доброжелателю было лет пятьдесят. – Она приглашена на сегодняшний вечер лично хозяином.

– Как только она подойдет ко мне, я позову полицию, – сказал Крейн.

– Хороший мальчик.

Долли порхала и вздрагивала. Ее юбка задралась выше колен, и были видны подвязки. Она перебирала ногами с удивительной быстротой, и собравшиеся вокруг отдавали ей должное.

Когда Крейн задал Уильямсу свой вопрос, он ответил, что сам ищет его. Тогда они, уже вдвоем, обратились с тем же вопросом к барышне, которая только что вышла из какой-то двери. На ней было розовое шифоновое платье. При других обстоятельствах Крейн обязательно бы поспорил с Уильямсом, является ли то, что надето на ней, собственно говоря, платьем, а не ночной рубашкой.

– Пройдите сюда, – указала обладательница спорного наряда.

Выйдя из ванной комнаты, Крейн и Ульямс залюбовались двуспальной кроватью. На ней лежали бледно-голубое одеяло и шелковые простыни. Уильямс пощупал их.

– Боже мой! – произнес он.

Простыни были не просто белыми, как большинство встречавшихся ранее ему простыней. Они были вышиты великолепными голубыми цветами. Крейн наклонился было к постели, но Уильямс схватил его за руку.

– Нет, не смей!

– Я хотел попробовать, мягкие ли пружины, – сказал Крейн.

– Мы на работе, поспишь завтра, – тянул его за пиджак Уильямс.

В коридоре он спросил:

– Что говорит полковник?

– С чего ты взял, что я с ним говорил?

– Не станешь же ты утверждать, что разменял целую пятерку для того, чтобы побеседовать с каким-то графологом. Что тебе сказал полковник?

– Он сказал, чтобы мы продолжали искать, сукин сын!

– Есть у него какие-нибудь идеи?

– У него всегда есть идеи, – произнес Крейн горько.

– Тебя это так огорчает?

– Что огорчает?

– То, что полковник умнее тебя.

Эти слова привели Крейна в такое бешенство, что Уильямсу удалось его утихомирить лишь с помощью шампанского. Они пили его из горлышка.

Динамики орали так, что казалось, играет сводный оркестр военно-морского флота. Девушка, танцующая на террасе, уже точно была в комбинации, на кухне били посуду, кто-то затеял драку, но сцепившихся растащили, какая-то малышка с кукольной мордашкой попросила у Крейна доллар на такси, на одном из диванов обнималась парочка.

Человек в оранжевой рубашке с подвернутыми рукавами спросил О'Малли, нравится ли тому вечер.

О'Малли ответил, что это его не касается и поинтересовался, какого черта тот суется не в свои дела? Человек извинился и сказал, что ни в коем случае не позволил бы себе подобную бестактность, но дело в том, что это он устраивает вечер и волнуется – все ли так, как надо.

О'Малли принял его извинения, а малышка с кукольной мордашкой заняла у Уильямса доллар на дорогу домой. У джентльмена, танцевавшего чарльстон, выпали из кармана золотые часы. Уильямс спросил телефончик у барышни в ночной рубашке, которая на самом деле таковой не являлась, и она уронила носовой платок, на котором было вышито "Сапириор 7500".

– Я разговаривал с Сью, – сказал Кортленд, когда Крейн прикончил бутылку.

– Чудесная крошка, – заметил Уильямс.

– Помолчи, пожалуйста, – Крейн осторожно поставил бутылку из-под шампанского на ковер. – Мой друг, мой лучший друг, мой старый товарищ мистер Кортленд хочет что-то сказать.

– Сью говорит, что Верона Винсенте жива, – Чонси улыбнулся. – Она в этом уверена.

– Это серьезное заявление, – Крейн повернулся к Уильямсу, – весьма серьезное.

Тот кивнул. Кортленд продолжал:

– Сью уверена, что Верона находится здесь.

– Верона Винсенте Палетта? – Крейну нравилось это имя.

Кортленд кивнул.

– Это интересно, – Крейн споткнулся о бутылку и поддал ее ногой. – Значит, старушка Верона тут. – Немного повозившись, он вернул бутылку в исходное положение. – Разве мы уже на яхте? Как качает, черт возьми! – Он вытер руку о штаны. – Сью сказала, которая, значит, Верона?

– Она не решается.

– Ага, – Крейн покачнулся, – не решается она...

– Как же мы тогда ее найдем? – спросил Уильямс.

– А это не проблема. Нет, сэр. Нет проблем, сэр. Я ее уже нашел, сэр. Проблема вытащить ее отсюдова.

– Вы уже нашли ее? – удивился Кортленд.

– Да, дружище, нашел. Дружище, скажите, я уже благодарил вас? Вы спасли мне жизнь, дружище.

– Забудем об этом.

– Нет, нет! Забыть? Никогда... пока я жив. Выпьем! Выпьем, старина Шампанского! Я знаком с барменом лично.

Он споткнулся, перевернул бутылку – орта была пуста, и Крейн отшвырнул ее в сторону.

– Подожди, – сказал Уильямс, – мы должны заняться мадам Палеттой.

– Да, – вспомнил Крейн, – отвезем ее к мужу.

– А вдруг она не захочет?

– А мы ей предоставим выбор – или к Палетте, или к Френчу.

– Она не поедет ни к тому, ни к другому, – сказал Уильямс.

– Я тут помог одной девчонке, – сказал О'Малли. – У нее не было денег, и я дал ей доллар на такси.

К ним подошел джентльмен в смокинге и с пустой бутылкой в руках.

– Послушайте, вы! – сказал он. – Вы чуть не убили меня! – Он принял боевую стойку.

– Не кипятись. – О'Малли отобрал у него бутылку. – Может, у меня получится? Где ты сидел?

– Как мы посадим ее в машину? – спросил Крейн. – Она ведь кричать станет. Дадим по голове?

– Минуточку, – Кортленд быстро подошел к камину и взял лежавшие там ключи. – Я видел, кто их здесь оставил – Он направился к группе беседующих мужчин и обратился к одному из них:

– Этот серый "родстер" ваш? Я выехать не могу.

– Нет, у меня зеленый "паккард".

Чонси вернулся.

– Ну, вот, машина у нас есть – "паккард" зеленого цвета.

– Отличная работа, – восхитился Крейн. – У меня идея.

С минуту они вполголоса совещались.

– А вы вдвоем сажаете ее в машину, – заключил Крейн.

Они разошлись. Крейн подошел к мисс Рейншоу.

– Вы ничего, кроме джина, не пьете?

– А чем плох джин?

Крейн взял у нее из рук стакан и отпил.

– Да, приятная штука, – он допил остальное. Она улыбнулась:

– Вы пьяны?

– Я? Пьян? Мад-дам... – он укоризненно посмотрел на нее.

– А я люблю пьяных.

– Тогда, конечно. Тогда я пьяный, – сказал Крейн, – в дым.

К ним подошел Уильямс.

– Хорошие новости для тебя, – сказал он. Крейн представил ему мисс Рейншоу. Уильямс продолжал:

– Френки сказал, что, пожалуй, сможет тебе помочь.

– Френки! – обрадовался Крейн. – Старина Френч, давненько мы не виделись. Когда он будет?

– Сказал, через четверть часа, не больше.

Лицо мисс Рейншоу вытянулось.

– Что-то голова заболела, – заспешила она. – До свидания.

– Куда же вы? – взмолился Крейн. – Вот джин. Он поможет.

– Нет! – она пошла к выходу.

– Отлично сработано, Док. – Они взяли у бармена бутылку шампанского, джин и штопор.

Зеленый "паккард" стоял в конце квартала. На заднем сидении сидели О'Малли и мисс Рейншоу. Кортленд включил двигатель.

– Пожалуйста, не думайте обо мне плохо, – сказал Крейн и передал ей бутылку джина.

– Что вам нужно? – спросила мисс Рейншоу.

– Где вы пропадали целый месяц, миссис Палетта?

– Вы ошиблись. Я не миссис Палетта.

– Да нет. Вы именно миссис Палетта, – Крейн откупорил шампанское.

– Хорошо. Предположим. Что дальше?

– Отвезем вас домой, – с грустью в голосе пообещал Крейн.

– Нет, – отрезала она.

О'Малли вмешался.

– Кончать ее?

– Дадим ей еще минуту, – отозвался Крейн. Она хрипло рассмеялась:

– Мальчики, если вы будете продолжать в этом духе, я умру от смеха.

– Ну что ж, – сказал Крейн. – Мне отлично известно, что вы миссис Палетта, как и то, что ваш муж и Френки Френч с ног сбились, разыскивая вас. Так что выбирайте, к кому из них ехать.

– Лучше отпустите меня, – сказала мисс Рейншоу, – а то как бы вам не превратиться в покойников.

– Понятно, едем к Френки.

Она вцепилась ему в руку:

– Только не к нему. Я боюсь.

– Значит к Палетте. Док, ты знаешь, где живет тот парень?

– На Делавер-плейс.

Через пять минут Кортленд припарковал "паккард" у дома Палетты. Они вышли из машины.

– Пойдем-ка с нами, Док, – Крейн взял даму под руку.

Лифтер спросил:

– Какой этаж?

– На каком живет Палетта? – спросил Крейн.

– Я, право, не знаю, сэр...

Уильямс показал ему кольт.

– На двадцать третьем, сэр.

– Поехали, – скомандовал Уильямс.

Выйдя из лифта, Крейн позвонил в единственную на площадке дверь. Она приоткрылась, итальянец из морга спросил:

– Чего надо?

– Позови Палетту, – сказал Крейн.

Майк Палетта тяжело ступал по ковру. Крейн правой рукой втолкнул женщину в комнату.

– И оставь меня в покое, паршивец, – сказал Крейн и вошел в лифт.

На улице он глубоко вздохнул и сел в машину.

– А теперь, ребята, на кладбище и побыстрее, – Крейн откинулся на подушки и тут же уснул.

Глава 18

Кто-то настойчиво тряс его за плечо. Крейн бормотал, не открывая глаз:

– Оставьте меня в покое. Мне нехорошо. Какое кладбище? Я что, уже умер?

Отражавшийся в хромированных частях машины свет бил в глаза.

– Мне нехорошо, – повторил Крейн. О'Малли продолжал трясти его за плечо:

– Пошли, пошли. У нас вагон дел.

Ирландец осторожно открыл металлические ворота, и они прошмыгнули за ограду. Также беззвучно ворота закрылись.

Сторожка освещалась голой лампочкой. О'Малли слегка нажал на дверь – она, на удивление, легко отворилась.

Уильямс с кольтом в руках вошел в сторожку, сторож лежал на полу, поджав согнутые ноги к подбородку. Крейн опустился возле него на колени. Сторож был совсем старый, худой и сморщенный, его запястья были туго привязаны к коленям. Поверх огромного кляпа на них смотрели испуганные глаза:

– Что такое? – спросил О'Малли, – он мертв?

Крейн вытащил кляп.

– Что произошло? – спросил он старика.

– Меня кто-то ударил по голове, – с трудом произнес тот, – я читал, услышал за спиной шум. Больше ничего не помню. Когда очнулся, уже лежал вот так. Развяжите меня, надо вызвать полицию.

– Не сейчас, старина, не сейчас, – Крейн вновь заткнул ему рот.

– Что случилось? – спросил О'Малли.

– Сам не знаю, – ответил Крейн. – Боюсь, что дело дрянь.

В сторожке же они нашли лопаты и вышли, ступая по мокрой траве.

На могиле стоял небольшой деревянный крест с металлической табличкой:

"Агнесса Кастль.

Родилась 2 октября 1920 г.

Умерла 4 июля 1946 г.

Покойся с миром."

Лежащие на могиле лилии пахли тошнотворно сладко.

– Ну, как они тебе? – спросил О'Малли.

– Великолепно, – сказал Крейн.

– Сорок баков, – с сожалением заметил Уильямс. Кортленд спросил, явно волнуясь.

– Вы думаете... эта могила...

– Могила та самая, – сказал Крейн, собирая лилии, – только мне не нравится связанный сторож.

– А разве воры не грабят могил? – спросил Кортленд. – Может быть, и в этот раз...

– Посмотрим. – Крейн на ощупь пытался определить, как давно здесь копали. Почва была довольно сухая. Он выпрямился.

– За работу, ребята.

Копать было легко, и яма росла быстро. Потом копал один О'Малли, остальные курили, удобно устроившись на соседних могилах.

– Не нравится мне эта затея, – поежился Уильямс. – Что, если это действительно Агнесса Кастль?

Крейн глубоко затянулся:

– Тогда мы быстренько забросаем ее землей.

– Да это понятно, – мрачно продолжал Уильямс. – Я хочу сказать, что мне не нравится сама идея. Нехорошо тревожить могилы.

– Привидений боишься?

– А, брось ты.

О'Малли выбрался из ямы, спросил:

– Я один, что ли, копать должен?

– Давайте я вас сменю, – сказал Кортленд и спрыгнул в яму.

О'Малли растянулся прямо на земле.

– Что ты собираешься делать с дамочкой, когда мы ее выкопаем? – спросил он.

– Зависит от того, кто она, – ответил Крейн.

– Я думал, ты знаешь, кто.

– До второго письма я был абсолютно уверен.

О'Малли почесал нос.

– Будь я проклят, если хоть что-нибудь понимаю.

– Лопата стукнулась о гроб, – сообщил из ямы Чонси.

Уильямс взял топор и легко приподнял крышку.

– Ну, что там?

О'Малли заглянул в гроб.

– Пусто? – спросил Уильямс.

– Да, – сказал Крейн.

Они отложили крышку в сторону и внимательно осмотрели гроб.

– Может, здесь и не хоронили никого? – предположил Кортленд.

– Вы считаете, что запись в книге лжет? – спросил Крейн.

– Ну, конечно, – ответил Уильямс. – Написали вымышленное имя и зарыли пустой гроб.

– Фиктивные похороны, – вздохнул Крейн. О'Малли закрыл гроб крышкой:

– Что будем делать дальше?

– Сначала засыпем яму. Полиция не должна знать, чем мы интересуемся.

О'Малли повесил последнюю лилию на вновь установленный крест.

– Вот так, – сказал он. – Лучшей могилы не пожелаешь.

– Сорок баков, – не мог успокоиться Уильямс, – а в результате никого нет дома.

– Давайте-ка взломаем пару склепов, – предложил Крейн.

Кортленд посмотрел на него с удивлением:

– Зачем?

– Пусть полиция думает, что здесь побывали воры. Они выбрали старинный мрачный склеп с надписью:

"Здесь покоятся бренные останки Бенджамина Аплогейта Гизволда". Надпись украшали две серебряные птички. О'Малли сбил их топором и сунул в карман.

– Умница, – похвалил его Крейн, – покроем хоть часть расходов.

– Не нравится мне все это, – Уильямс вытер лицо платком.

Крейн покачал головой и сказал, обращаясь к О'Малли:

– Не получится из него приличного вандала.

– Захудалого вурдалака и то не выйдет, – согласился ирландец.

– Остряки, – проворчал Уильямс.

Они вернулись в сторожку. Пока О'Малли и Кортленд стирали отпечатки с лопат и топора, Крейн вынул кляп и ослабил путы.

– Вот теперь вы сможете освободиться, а мы тем временем унесем ноги.

Старик смотрел на него с недоверием.

Они вышли через ворота, сели в "паккард" и уехали.

Светало.

– Что будем делать с машиной? – спросил Уильямс.

– В самом деле, – сказал Крейн. – Как бы нам ни влипнуть. Отгоним ее в какой-нибудь гараж и сообщим владельцу.

– А как? Откуда мы узнаем его адрес?

– Узнаем, поехали. – Крейн откинулся на спинку сидения.

Кортленд тронул машину и спросил!

– А что потом?

– А потом в постель, – улыбнулся Крейн и широко зевнул.

Глава 19

Уильям Крейн лежал в ванне и внимательно разглядывал выставленные из воды ноги.

Док Уильямс брился. Осторожно проводя лезвием по щеке, он смотрел на себя в зеркало.

– Пока ты дрых, звонил полковник. Интересовался, что мы откопали, – сказал он.

Крейн погрузился в теплую воду.

– Ну и что ты ему сообщил? – спросил он, выныривая.

– Сказал, что могила оказалась пустой. Знаешь, он удивился.

Крейн ногой отвернул кран горячей воды.

– Наверное, не больше, чем мы.

В дверях появилось чисто выбритое лицо О'Малли:

– Давайте пообедаем в номере, – предложил он. – За последнее время совсем от дома отбились. Только и делаем, что шастаем по разным нехорошим местам.

– Да еще по каким местам! – воскликнул Уильямс. – Свои похождения мы начали с драки в заведении с девочками, нашли убитого парня и скрыли это от полиции, прервали сеанс погружения, незваными ввалились на званый вечер и похитили даму, хуже того – вернули ее мужу, украли автомобиль и ограбили кладбище, – он перевел дух. – Нам осталось запарковаться там, где стоянка запрещена – и букет будет полным.

Крейн так же, ногой, закрыл кран.

– Кстати, о машинах. Вы вернули "паккард"?

Уильямс протирал лицо лосьоном.

– Все в порядке. Пока ты почивать изволил, я выяснил, кому он принадлежит, и попросил одного парня позвонить хозяину.

– Который час? – спросил Крейн.

– Четверть десятого, – ответил О'Малли. – Ты спал больше тринадцати часов. Так что будем есть, ребята.

Вылезая из ванны, Крейн сказал:

– Кушайте быстрее, у меня есть работа для вас.

– Работа? – переспросил О'Малли.

– Черт возьми, – сказал Уильямс, – ведь эта дамочка не Кэтрин и не миссис Палетта. Зачем она тебе?

– Откуда известно, что это не Кэтрин?

– А письмо?

– Я его игнорирую.

– Хорош детектив! – взвился Уильямс.

– Я убежден, что подобный подход максимально упрощает дело.

О'Малли спросил:

– Что ты намерен нам поручить?

– Док, тебе придется отправиться в "Принцесс" и раздобыть там пару чулок мисс Росс и щетку для волос. Вероятно, все ее вещи где-то спрятали. Так вот, найди мне все это. Только учти, чулки должны быть ношеными. Новые не годятся.

Уильямс не мог прийти в себя от изумления:

– Щетку для волос и чулки?

– Да, щетку и пару ношеных чулок.

– А мне что делать? – О'Малли повязал синий галстук.

– Помнишь бульдога в салуне брахманов?

Тот кивнул. Крейн продолжал:

– Пес нам нужен на пару часов, – он достал из бумажника пачку ассигнаций, – вот тебе три сотни, во что бы то ни стало приведи собаку, если придется, укради ее. Перекусите по дороге, ребята.

Уильямс спросил:

– А ты что будешь делать?

– Позвоню Кортленду и предложу ему присоединиться к нам. И повидаюсь с одним парнем.

– А потом?

– А потом буду думать.

– Смотри, – посоветовал О'Малли, – не переусердствуй.

Человека, с которым встретился Крейн, звали Френки Томас. Он был саксофонистом из оркестра Удони.

– Да, – говорил музыкант, – Удони играл с нами в среду и четверг.

– А он не мог незаметно уйти на полчаса?

– Совершенно исключено. Нас слишком мало в оркестре. Каждый инструмент слышен, – он посмотрел на Крейна, – хотите установить связь между девушкой в морге и Сэмом?

– Черт побери!

– Удони сказал мне, что был знаком с ней. Когда прочитал сообщение в газете, чуть в обморок не свалился. Тогда-то он и сказал, что знал ее.

– Вы хотите сказать, что труп утащил не он?

– Конечно, – согласился Томас, – не он.

– Отказываюсь что-либо понимать, во всяком случае, благодарю вас.

Взятый напрокат обшарпанный "Форд" они оставили в двух кварталах от кладбища. Было темно, как в закрытом шкафу.

Крейн произнес заунывно:

– В этот полуночный час на кладбищах слышались стоны...

– Да заткнись ты, – оборвал его Уильямс. – На кой черт мы опять сюда притащились? Я просто в восторге...

Крейн распорядился:

– Том, останешься с собакой здесь, мы разведаем обстановку.

Они подошли к забору. Уильямс и Кортленд помогли ему перелезть через него. Спустя несколько минут его голова появилась над стеной.

– Порядок. Док, веди пса и Тома.

Через пять минут Крейн с Чемпионом на руках остановился у могилы Агнессы Кастль.

– Что, будем копать? – вздохнул О'Малли.

– Нет, успокойся. Где чулки и щетка?

– Держи. Эти вещички обошлись мне в десять монет.

Чемпион обнюхал крест.

– Э-э-э, – сказал Крейн. – Только не здесь, приятель, – он оттащил пса и сунул вещи ему под нос.

– Ну-ка, понюхай, как следует.

– Ага, я понял, – сказал О'Малли.

Крейн пристегнул поводок и скомандовал:

– Ну, давай, собачка, ищи!

Чемпион фыркнул, и поводок натянулся. Валкой рысью пес затрусил в темноту. Все двинулись за собакой.

Чемпиону игра понравилась. Спотыкаясь о надгробья, Крейн спешил за ним. По лицу хлестали ветки.

Как только пес замедлил ход, Крейн тут же совал ему в морду вещи мисс Росс и подбадривал:

– Ищи, Чемп, ищи.

Уильямс, О'Малли и Кортленд давно уже сидели на теплых плитах, покуривая.

Крейн выключил фонарь и, подойдя к сидящему к нему спиной Уильямсу, похлопал его по плечу – тот подскочил и заорал благим матом.

Прибежали О'Малли и Кортленд.

– Что случилось, черт возьми? – спросил О'Малли.

– Этот проклятый идиот подкрался, как привидение, и похлопал меня по плечу, – пожаловался Уильямс.

– Да не ори ты, – сказал ирландец, – тебя слышно за милю. Того и гляди, нагрянут копы.

– Черта лысого они сюда сунутся. – Крейн включил фонарик и посмотрел на пса. – Пошли, парень, покажем им.

Крейн удивился, обнаружив, какую громадную территорию занимает кладбище. Он понимал, что его затея выглядит, по крайней мере, наивно, но упрямо тащился за собакой.

– Давай, Чемп, вперед. Ищи девчонку.

В горле пересохло, пот лил градом, туфли вымокли в росе и чавкали.

Вдруг Чемпион залаял и туго натянул поводок.

– Молодец, Чемп, – Крейн направил луч фонарика на собаку и вверх: на памятнике, глядя на них ошалелыми глазами, сидел огромный рыжий кот.

– Ах ты, старый развратник! – рассвирепел Крейн. Он оттащил собаку, вернулся.

– Да, плохи наши дела, – сказал он. – Совсем труба! – Он вытер пот со лба. – А, к чертям все это. – Крейн передал поводок О'Малли. – Пошли отсюда.

Они уже подходили к забору, когда Крейн заметил, что О'Малли отстал. Он включил фонарик. Ирландец стоял перед огромным склепом.

– Ну что я могу с ним поделать? Пристроился здесь, решил, наверное, что это дерево.

Крейн направил луч на пса и увидел, что тот остановился по своим собачьим надобностям. Луч скользнул по железным воротам и уперся в новенький блестящий замок. У Крейна перехватило дыхание.

Он позвал остальных.

– Сюда, ребята, кажется, это то, что мы ищем.

Они сбили замок, и ворота с ржавым скрипом отворились.

На них пахнуло затхлым. Чемпион заскулил. Крейн прикрикнул на него:

– Цыц, ты.

Луч фонарика осветил огромный саркофаг в самом центре усыпальницы.

Чемпион скулил и принюхивался. Крейн посветил и увидел лицо мисс Росс. Она лежала на груде старый венков, сложив на груди руки. Дешевое хлопчатобумажное платье было велико ей. Лицо, устремленное вверх, было спокойно и трагично.

Продолжая светить, Крейн хрипло выдохнул:

– Ну?

Над трупом склонился Кортленд.

– Нет, – прошептал он. – Это не Кэтрин.

Глава 20

Крейн сидел на мраморных ступеньках склепа. У его ног шумно дышал Чемпион.

– Черт побери, – сказал он собаке. – Эта история меня доконала.

– Закопаем дамочку – и в Нью-Йорк! – предложил О'Малли.

Кортленд прикуривал, стоя у саркофага. Выпустив густую струю дыма, он заметил:

– Все это довольно странно. Вы уверены, что это та самая девушка, которую вы видели в морге?

Крейн почесал собаке за ушами.

– Не вижу смысла заниматься всем этим дальше, – Уильямс присел рядом с Крейном. – Девушку мы нашли и выяснили, что это не мисс Кортленд. Что и требовалось доказать.

– Это то, что меня интересовало в первую очередь, – Крейн говорил очень тихо, но в каменной коробке слова звучали четко и ясно. – А теперь я хочу знать, кто ее убил и почему.

– Так ты считаешь, что это не самоубийство? – спросил О'Малли.

– Абсолютно в этом уверен.

– Позвольте, – Кортленд аккуратно погасил сигарету о надгробие, – почему вы так уверены?

– Есть целый ряд обстоятельств, указывающих на то, что ее убили, – теперь Крейн почесывал развалившемуся Чемпиону живот. – Во-первых, мне трудно представить себе женщину, которая, выйдя из ванны, вместо того, чтобы надеть халат, сует голову в петлю. Скорее всего, дело обстояло так: она принимала ванну, когда кто-то постучал. Девушка хорошо знала гостя, иначе не впустила бы, да и следов борьбы никаких. – Крейн вынул мятую пачку и стал разминать сигарету. – А когда мисс Росс возвращалась в ванную, на шею ей набросили веревку, удушили и инсценировали самоубийство. Потом под ноги ей поставили весы, для пущей убедительности.

Другой задачей преступника было не допустить опознания трупа, вещи могли навести на след. Я не обнаружил ни одной метки из прачечной. Убийца все унес с собой.

Уильямс вздрогнул:

– Откуда появились те тряпки, что там нашли?

– Убийца не дурак. Он принес другие вещи, видимо, приготовленные заранее. Причем, и здесь постарался запутать возможное следствие. На всех вещах были этикетки магазина "Маршал Филдз", а это огромный супер-маркет, в котором торгуют только за наличные. Кто сможет запомнить клиента, купившего несколько дешевых платьев? Убийца унес вещи мисс Росс и оставил те, что принес с собой. А вот про чулки забыл, да и трудно предположить, что чулки могут оказаться уликой. Он не принял в расчет Чемпиона, – Крейн вновь ласково погладил собаку.

– Но ведь Удони сказал, – перебил его О'Малли, – что это были ее платья, я сам слышал.

– Я думаю, что мистер Удони солгал, – Крейн затушил сигарету. – Не подумал он и об обуви, возможно потому, что мисс Росс носила дорогую обувь, а такою рода покупку легко проследить.

– А может быть, решил, что башмаки ей уже ни к чему, – сказал О'Малли.

– Да заткнись ты, дай послушать, – сказал Уильямс.

– Да, пожалуй, и все, – Крейн устало вздохнул. – Убийца ушел, забрав с собой вещи мисс Росс и подбросив чужие. Может быть, и деньги забрал, если они у нее были.

– Я очень внимательно вас слушал, мистер Крейн, – Кортленд провел руками по волосам, – но все же, признаюсь, не понимаю, откуда у вас такая уверенность в том, что это убийство.

– Весы, – ответил Крейн. – Весы, маленькие весы для ванных комнат, на которые мисс Росс якобы встала, чтобы набросить на себя петлю. Видите ли, следы от мокрых пяток мисс Росс находились в двух футах от пола. А высота весов – всего лишь один фут.

– Черт возьми! – воскликнул Кортленд, – вот это фокус!

– Да, и не новый, – сказал Крейн. – Помню один случай, когда подобным же образом использовали скамеечку для дойки коров. Вообще, преступники часто повторяют чужие ошибки. Короче, нужно спрятать труп в такое место, где бы его можно было предъявить Палетте, Френчу и Удони, – он поднялся. – Который час?

– Без пяти минут час, – ответил О'Малли.

– Только-то? – удивился Уильямс. – Мне казалось, что мы провели здесь всю ночь.

Чонси заметил:

– Вряд ли удобно приглашать сюда гангстеров.

– Я думал об этом, – согласился Крейн. Он подошел к Уильямсу:

– Док, ты свой человек в Чикаго, у тебя есть знакомый могильщик?

– Найдется.

– Он приютит наш труп?

– Договоримся.

– Отлично! Везем тело к нему.

– Насколько я знаю эту публику, – сказал О'Малли, – ни Палетта, ни Френч не приедут. Они решат, что это розыгрыш.

– Резонно, – вздохнул Крейн.

– Хочу убедиться, что они с ней не знакомы. Но пусть меня лишат выпивки на год, если мисс Рейншоу не миссис Палетта.

Уильямс рассуждал вслух:

– По-моему, единственное место, где ее можно спрятать и куда приедут эти парни – это городской морг.

Крейн возразил:

– Но мне вовсе не хочется, чтобы об этом узнала полиция. А как только мы ее туда привезем, дежурный ей сразу же сообщит.

– Он никому ничего не скажет, – сказал Уильямс, – ее привезет мой парень и скажет, что ему не заплатили, и он не намерен хоронить ее за свой счет. Дежурный сообщит об этом коронеру только утром. У нас будет полночи.

– Отлично, – Крейн потер руки. – За работу, ребята. Док, Том тащите труп к ограде.

Уильямс поморщился:

– Если ты думаешь, что я до нее дотронусь...

– Не укусит же она тебя.

– Давайте я помогу, – предложил Кортленд. Он и О'Малли подняли тело.

– Холодная, как лед, – проворчал О'Малли.

– Она уже неделю холодная, – сказал Уильямс. Он освещал дорогу фонариком, О'Малли и Кортленд несли тело, Крейн вел собаку – в таком порядке они прошествовали через кладбище и остановились у стены.

– Сейчас я ее переброшу, – сказал О'Малли.

С грехом пополам они влезли в машину. Тело прикрыли ковриком для ног на заднем сиденье.

– Господи, – сказал Крейн. – Ни одну женщину я не преследовал с таким упорством.

На углу 51-й улицы и Будлоуи-стрит Уильямс проглядел красный сигнал светофора. Сзади послышался вой полицейской сирены.

– Только этого нам не хватало, – проворчал Крейн. Полицейский автомобиль прижал их к обочине.

– Берите ее на руки, – командовал Крейн, – быстрее!

О'Малли разбрызгивал виски из фляжки. Полицейский открыл дверцу.

– Извините нас, офицер, – сказал Кортленд. – У нас неприятности с дамой. Она... м-м-м... плохо себя чувствует.

– Хороши ребятки, – полицейский потянул носом, – напоили девушки до беспамятства.

– Что там, Джо? – раздался голос из полицейской машины.

– Порядок. – Коп сунул ассигнацию куда-то за рукав. – Как бы вам не врезаться во что-нибудь. Ишь, дух у вас здесь...

Мистер Барри, небольшой шатен с живыми карими глазами, встретил их, улыбаясь.

– Значит, ты взялся за старое, Док, – он похлопал Уильямса по плечу. – А это та самая девушка, о которой Так много писали газеты? У нее премиленькая мордашка.

Уильямс объяснил ему суть дела.

– Это довольно сложно, – посерьезнел Барри. – По закону мы не имеем права возвращать в морг набальзамированный труп.

Крейн уныло спросил:

– Выходит, вы не поможете нам?

– Можно нарваться на неприятности.

– Мы не хотим, чтобы у вас были неприятности.

– Да будет вам, – мистер Барри улыбнулся, – а то их у меня никогда не было.

Он провел их в гараж, где, уткнувшись капотом в дверь, стоял огромных размеров катафалк.

– Устраивайте вашу красотку поудобнее, – сказал мистер Барри.

Новый ночной дежурный по моргу, молодой флегматичный парень с густыми черными бакенбардами и практически лишенный подбородка, открыл дверь в приемную и включил свет.

– Вносите ее сюда. – Он подкатил хромированный стол. – Кладите.

Крейн и Кортленд внесли труп.

– Черт возьми вас, – заорал дежурный, – здесь не место набальзамированным телам!

– Черта с два, – мистер Барри пустился в пространные объяснения. По его словам, какой-то паршивый сукин сын привез ему этот труп и обещал оплатить похороны. Но этот паршивец больше не явился. Неужели дежурный думает, что он, Барри, выложит 100 долларов из своего кармана? Ну, уж дудки!

Дежурный согласился оставить труп, но предупредил, что будет вынужден сообщить коронеру.

– Ну, так давай его сюда и побыстрее, я с ним поговорю, – мистер Барри буквально кипел от негодования.

– В два часа ночи? – Дежурный показал на часы. – Я не хочу вылететь с работы. Завтра утром.

– Утром, так утром, – мистер Барри подмигнул Уильямсу. – Значит, я оставлю тело до утра?

Дежурный накрыл труп простынкой и откатил стол.

– Ну, вот и хорошо, – мистер Барри довольно потер руки. – Думаю, что и мы, в свою очередь, сможем оказать вам любезность, – он вновь подмигнул Уильямсу. – Эти джентльмены найдут того, кто возьмет на себя дальнейшие заботы о девушке. Я попрошу разыскать кого-нибудь из ее друзей. Сможете? – он обратился к Уильямсу. – Попросите их приехать сюда и забрать труп.

– Ладно, – согласился дежурный, – пусть приезжают, я разрешу им взглянуть на мертвую, – он подошел к столу. – Когда будете уходить, закройте дверь.

Когда дежурный вышел, мистер Барри весело сказал:

– Ну вот и все. Я пошел домой.

– Большое спасибо, – поблагодарил его Крейн. – А сейчас я позвоню Палетте и Френчу и приглашу их сюда. – Док и ты, О'Малли, приведите семью Удони. Собаку отправьте хозяину в "Каверн", кстати, там же поищите Удони – и все это бегом, ребята.

Кортленд спросил:

– А мне вы что поручите?

– Оставайтесь здесь, может быть, потребуется ваша помощь.

Крейн еще раз пожал руку мистеру Барри:

– Не знаю, что бы мы делали без вас.

– Пустяки, я всегда рад оказать услугу Доку.

– Да, – добавил Уильямс, – мы с ним старые приятели. Сколько виски переправили мы на этом катафалке из Канады!

Глава 21

Дежурный вопросительно взглянул на них:

– А вы, ребята, собираетесь здесь долго торчать? У меня много работы.

– Дождемся приятелей девушки и отвалим, – Крейн взялся за телефон. – Мы не будем вам мешать.

Он нашел в справочнике телефон редакции и набрал номер.

– Попросите, пожалуйста, Джонсона, – сказал Крейн, – Джерри Джонсона.

Ему ответили, что Джонсон, по всей вероятности, находится в порту, и дали номер телефона.

– Черт побери, – сказал Джонсон, – что тебе от меня нужно?

– Слушай, у меня есть для тебя сногсшибательный материал, но дай слово, что опубликуешь его, когда скажу.

– А что там у тебя? – заинтересовался Джонсон. – Нашел труп?

– Дай слово, – настаивал Крейн, – тогда скажу.

– Обещаю, – в трубке послышалось бульканье. – Так что там произошло?

– Приезжай лучше сюда, в морг.

– Уже лечу.

– Подожди минуту, – Крейн повысил голос. – Хочу попросить тебя об одолжении.

– Что ты кричишь? Я тебя отлично слышу. Выкладывай, что там у тебя.

– Ты можешь дать мне телефон Палетты?

– Майка Палетты? – Джонсон явно заволновался, так как на этот раз булькало дольше. – Черт возьми, так он все же замешан в этом?

– Телефон, – напомнил Крейн.

– Сейчас. Сейчас посмотрю. Есть у меня такая книжица. Вот. Слушай. Майк Палетта – Санприор 7736.

– Спасибо. Подъезжай быстрей.

– Минут через пятнадцать буду.

Крейн дал отбой и набрал номер Палетты. Ответил низкий мужской голос:

– Чего надо?

– Это Уильям Крейн, частный детектив. Я бы хотел поговорить с Майком Палетта.

– Ждите.

Палетта долго не брал трубку, а когда взял, голос его звучал раздраженно.

– А мне-то что? – заявил он, выслушав. – Меня это не интересует.

Крейн спросил:

– Ты не хочешь поблагодарить меня за то, что я вернул тебе жену?

– Ха! – Палетта рассмеялся. – Хорошую шутку ты сыграл со старым Майком.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Крейн озадаченно.

– Привез ко мне дамочку, которую я никогда в глаза не видел, и еще спрашивает...

– Разве она не твоя жена?

– Ох, ну ты шутник!

– Тогда приезжай, взгляни на мисс Росс. Может быть, это твоя жена?

– Я же сказал тебе: меня это не интересует, – Палетта повесил трубку.

Крейн прищурился и выругался.

– А дело-то все больше запутывается, – сказал он Кортленду.

Тот кивнул и спросил:

– Разрешите, я позвоню дяде, ему будет интересно узнать, что мы нашли труп.

– Валяйте, – Крейн пожал плечами.

Через пару минут Кортленд в недоумении положил трубку.

– Час тому назад дядя выехал из отеля, – сказал он. Крейн взглянул на часы – было 2.25.

– Черт возьми, и куда он подался на ночь глядя. Он ничего не просил передать?

Чонси пожал плечами.

– Портье сказал, что он вызвал такси и уехал. Крейн неопределенно хмыкнул и набрал номер "Либерти-Клаб". Когда он сообщил, что в морге находится труп мисс Росс, голос Френки Френч оставался по-прежнему бесстрастным:

– Я буду там через несколько минут.

Крейн подмигнул Кортленду:

– Кажется, один клюнул.

Часы показывали 3.20, когда вернулись Уильямс и О'Малли в сопровождении Сэма Удони.

– А миссис Удони где? – спросил Крейн.

– Испарилась, – буркнул О'Малли, – вчера вечером покинула отель и скрылась в неизвестном направлении.

Крейн взял Удони за руку.

– Пойдемте, посмотрим на труп мисс Росс.

Нового дежурного звали мистер Бернс. Это был практикант из городского госпиталя. Что-то ворча себе под нос, он привел их в прозекторскую и показал на стелы, накрытые простынями.

– Которая? – Удони был белым, как стена. Дежурный снял простыню:

– О боже, – простонал Удони. Он, шатаясь, отошел к стене.

Дежурный спросил:

– Его что, тошнит?

Крейн показал головой и спросил Удони:

– Это она?

– Да, – выдавил из себя Удони и отвернулся.

– Ну, слава богу, – сказал О'Малли, – а то я уже думал, что она сестра неизвестного солдата. Дежурный сразу же насел на Удони:

– Так вы оплатите ее похороны, мистер?

Удони кивнул, его трясло.

– Отлично, – обрадовался дежурный. – Утром я доложу коронеру, он даст разрешение, и вы сможете забрать труп.

Он повернулся к Крейну:

– Думаю, с этим делом покончено.

– Да, за исключением того, что сейчас должен появиться еще один человек. Он вполне может оказаться ее родственником. А родственникам, как вы знаете, отдается предпочтение. Ведь мистер Удони не является родственником.

– Но он похоронит ее? – забеспокоился дежурный.

– Непременно.

– Это все, что мне нужно, – дежурный направился к лестнице.

В дверях он остановился, пропуская Френки Френча И его шофера.

– Добрый вечер, джентльмены, – Френч поклонился присутствующим. – Я пришел по вашему телефонному звонку.

На лице Удони был написан явный испуг.

– Ну, я пойду, – сказал он. Крейн кивнул Уильямсу:

– Отведи его наверх и попробуй узнать, где находится миссис Удони, – сказал он. – Потом пусть идет.

Когда Удони вышел, он придержал О'Малли:

– Проследи за малым, может статься, он побежит к жене.

– Это те самые родственники, которых вы ожидали? – дежурный через плечо большим пальцем указал на Френки и его сопровождающего.

– Да, они хотели бы взглянуть на труп.

Дежурный вновь снял простыню:

– Пожалуйста, смотрите.

Холеное лицо Френча абсолютно ничего не выражало, когда он внимательно всматривался в мисс Росс. Потом Френки медленно повернулся:

– Я не знаю ее, – сказал он.

– Вы уверены в этом? – спросил Крейн. Френки кивнул. Дежурный накрыл труп простыней и сказал:

– Погасите свет, когда будете уходить, а мне надо работать.

Крейн подождал, пока дежурный вышел и спросил:

– Похожа эта девушка на Верону Винсенте?

– Ничуть, – Френки поправил галстук, – а это та самая, что была тогда в морге?

– Та самая, верно, Джонсон?

– Она самая, – Джонсон что-то быстро записывал в блокнот. – Мы ее тогда хорошо разглядели.

– Скажите, – тонкие сухие пальцы Френча поглаживали край стола, – как вам удалось привезти ее сюда, минуя полицию?

– Это не ваши проблемы, мистер Френч, – сказал Крейн.

Френч повернулся к Кортленду:

– Я бы хотел выразить вам свое восхищение, мистер Кортленд. Люблю отважных людей. Мне очень жаль, мистер Крейн, что я, по недоразумению, доставил вам несколько неприятных минут. Сожалею. Полагаю, у вас нет претензий?

– Черта с два! – возразил Крейн. – Нет претензий? Если только мне когда-нибудь удастся припереть тебя к стенке, я из тебя все соки выжму.

Френки предостерегающе поднял руку, останавливая своего спутника, уже опустившего руку в карман, и улыбнулся Крейну:

– Охотно верю. Но думаю, что компенсацию вы уже получили. Рентген показал, что у меня сломаны три ребра. Прощайте, джентльмены, – он вышел.

– А, неплохой парень, – сказал Джонсон.

– Ага, – сердито буркнул Крейн. – Хотел бы я услышать твое мнение, случись и тебе побеседовать с ним в его кабинете.

Кортленд зевнул:

– Ну, и что мы делаем дальше?

– Будь я проклят, если знаю, – Крейн устало зевнул.

– Так я даю сообщение, что тело девушки нашлось? – спросил Джонсон.

– Подожди часов до восьми. У меня такое впечатление, что я вот-вот докопаюсь до сути. Уж очень хочется узнать, кто же она на самом деле.

Они выключили свет и вышли. На деревянной скамье, закрыв глаза, сидел Уильямс. Крейн спросил:

– Ну как? Узнал что-нибудь?

Уильямс покачал головой:

– Удони клянется, что понятия не имеет, где может быть его жена.

– Странно, – вздохнул Крейн, – очень странно. Может быть, О'Малли удастся проследить?

– А зачем она тебе?

– Я сам не знаю, – признался Крейн. – Просто хочется увидеть. И узнать, зачем это она попыталась спрятать краситель для волос. – Он достал карандаш и, нацарапав несколько слов на клочке бумаги, протянул Уильямсу. – Пожалуй, здесь ты ее сможешь найти.

– А ты что, здесь останешься? – Уильямс прочитал записку и сунул ее в бумажник.

– Да, остаюсь, – Крейн устало потянулся. – Нам пришлось здорово потрудиться, чтобы ее найти. Не хочу рисковать. Вдруг ее снова украдут.

Уильямс надел шляпу.

– Не возражаете, если я пойду с вами? – спросил Джонсон.

– Поехали, – сказал Уильямс.

Молчавший до сих пор Кортленд закурил и сказал Крейну:

– Пожалуй, посижу немного с вами, не возражаете?

– Отчего же? – ответил Крейн, – валяйте, мне веселей будет, – и крикнул выходящим Уильямсу и Джонсону: – Давайте, ребята, возвращайтесь поскорее.

Часы показывали 4.05. Уронив голову на руки, дежурный крепко спал за столом: Кортленд спросил:

– Вы полностью исключаете, что покойная была женой Палетты?

– Кто его знает, – Крейн вытащил сигарету, – но поскольку он не явился, можно предположить, что ему известно местонахождение жены. А может, он соврал? – Крейн вдруг резко повернулся и уставился на Кортленда.

– А с чего бы ему врать? А? Не хочет ли наш друг Палетта втихую наведаться сюда за трупом?

Чонси кивнул.

– Он же не знает, что Френч был здесь. Да и ему верить...

– Господи, – воскликнул Крейн. – Этот тоже может вернуться!

– Да, – заметил Кортленд, – не исключено, что труп попытаются похитить еще раз. В таком случае мы сможем застукать похитителей на горячем.

– Ну что ж, так и сделаем, – Крейн приободрился. – Если вы согласны?..

– Ну, разумеется.

Они спустились в презекторскую. Стол с телом мисс Росс стоял в центре комнаты. Спрятаться было абсолютно негде.

– Придется занять вакантные места, – усмехнулся Крейн и в ответ на недоуменный взгляд Чонси показал на пустые столы. – Будем изображать покойников. Устраивайтесь.

Крейн прошел в операционную, убедившись, что там никого нет, и выход отсутствует, он плотно закрыл дверь.

– Что там? – спросил Кортленд.

– Операционная. Там тупик, – сказал Крейн, забираясь на стол. – Выключатель прямо надо мной. Как только уляжетесь, дайте мне знать. Я погашу свет.

– Жаль, муниципалитет не снабжает покойников подушками, – сказал Кортленд.

Крейн щелкнул выключателем, и комната погрузилась во тьму. Послышался голос Чонси:

– Спокойной ночи.

"Хотел бы я быть пьяным сейчас, – подумал Крейн. – Как, в сущности, одиноко покойникам".

Глава 22

Лежать было неудобно и жестко, болела спина. Крейн старался устроиться поудобнее, но столы явно не были рассчитаны на живых. Его мутило от тяжелого, сладковатого запаха.

Тишину нарушил отдаленный раскат грома. Над городом собиралась гроза.

У Крейна ныли мышцы. Грубая простыня царапала лицо. Интересно, подумалось ему, как часто здесь меняют простыни – покойникам-то все едино. От всего этого ему стало совсем неуютно. Дождавшись очередного удара грома, Крейн тихо соскочил на пол. Стол на резиновых колесах двигался совершенно бесшумно. Крейн осторожно снял ботинки и, пользуясь громовыми раскатами, стал потихоньку подталкивать стол. Наконец, он уперся во что-то. Крейн протянул руку и обнаружил длинные женские волосы. Он надел на ее босые ноги свои ботинки и стал толкать ее туда, где минутами раньше лежал сам.

Бесшумно вернувшись, он опустился на колени, залез под стол. Прошло примерно три четверти часа. Лежать на полу было не намного удобнее.

Гроза яростно бушевала над самой головой. В какой-то момент, в паузе между двумя громовыми ударами, ему почудился слабый шорох. Крейн затаил дыхание, но было тихо.

Наверное, разгулялись нервы, ведь никто не открывал дверь, да и Кортленд лежал рядом с дверью.

Раздался продолжительный раскат грома, затем мелькнула слабая вспышка. Молния? Но не могло быть никакой молнии в этой комнате без единого окна. Откуда же свет? Дверь? Значит, к го-то на секунду приоткрыл дверь в коридор? И вошел в комнату? Видел ли он вспышку на самом деле или показалось?

Крейн осторожно перевернулся на живот, пол холодил его ладони.

Гром прогремел и внезапно оборвался. В центре комнаты, примерно там, где находился Кортленд, явственно послышался шорох и глухой звук удара.

Крейн вцепился зубами в ладонь, чтобы не закричать. Кто-то медленно и осторожно двигался в темноте.

Внезапно узкий луч фонарика прорезал темноту. Он скользнул по столу, на секунду замер, уперевшись в ботинки Крейна, и погас.

Крейн не шевелился. Он знал, что кто-то использует каждый удар грома так некстати разыгравшейся грозы, чтобы подойти ближе.

Стиснув зубы, Крейн дюйм за дюймом вытащил из плечевой кобуры пистолет и, дождавшись очередного удара, взвел курок. Он подумал, что можно попытаться подойти к выключателю. Но малейшая оплошность превратит его в мишень.

Теперь неизвестный стоял совсем близко. Крейн увидел отраженный свет фонаря и коричневые мужские полуботинки. Человек шумно выдохнул – и мощный удар сотряс стол, над головой Крейна. В ту же секунду он схватил стоявшего за лодыжки и изо всех сил рванул. Послышался грохот, Крейн навалился на неизвестного. Шаря в темноте руками, он нащупал длинные пряди и вцепился в них.

Прижимая коленями извивавшееся тело, Крейн сильно дернул за волосы. За ними потянулось что-то тяжелое. И в этот момент в шею ему вцепились две руки.

Крейн закричал:

– На помощь! Эй, кто-нибудь, на помощь!

Пальцы продолжали сжимать его горло, и он понял, что это конец. Перед глазами заплясали огненные круги, он хрипел, пытаясь вырваться из душивших его тисков.

Вдруг яркий свет залил комнату, и кто-то крикнул: "Держись, Билл". Через секунду раздался удар, и душившие его пальцы разжались. Широко раскрыв рот, Крейн судорожно глотал воздух.

Глава 23

Он сидел на полу, держась левой рукой за шею. Рядом, глядя на него широко раскрытыми глазами, стояли Уильямс и Джонсон.

– Господи Иисусе! – голос Джонсона дрожал.

Правая рука Крейна продолжала судорожно сжимать чьи-то волосы. К своему ужасу Крейн обнаружил, что держит аккуратно отрезанную голову мисс Росс. Прямо над головой из-под простыни торчали коричневые спортивные туфли, его туфли. Глупо улыбаясь, Крейн сказал:

– Это я обул ее.

– Господи Иисусе, – повторил Джонсон.

Крейн с трудом поднялся и уставился на труп немолодой уже женщины, лежавшей на столе. В груди у нее торчала рукоять ножа. Клинок вошел точно в ямочку над левой ключицей.

– Кто это? – спросил Уильямс, усики его вздрагивали. – Кто она, и зачем ее проткнули ножом?

– Это меня хотели проткнуть, – Крейн уже пришел в себя.

– Кортленд?

– Да, как видите, – Крейн посмотрел на человека, лежавшего на полу и тихо произнес:

– Мой приятель Чонси...

Крейн аккуратно опустил голову мисс Росс на стол.

– Он увидел мои ботинки и здраво рассудил, что голова должна быть с другой стороны.

Джонсон был похож на принюхивающегося фокстерьера.

– Так это он?

Крейн вздохнул:

– Ему очень хотелось убить меня.

– Вот сукин сын! – взорвался Уильямс, – жаль, я его слабо стукнул.

– Да нет, – Джонсон смотрел на лежащего, – он все еще без сознания.

Крейн снял с ног покойной ботинки и обулся.

– Он хорошо владеет ножом, – сказал Крейн, разглядывая голову мисс Росс.

– Для чего он отрезал ей голову? – спросил Джонсон. – Никак в толк не возьму.

– Чтобы ее не смогли опознать. Один он не мог утащить весь труп и решил довольствоваться головой.

– А почему он решил убить тебя? – спросил Уильямс. – Я думал, вы друзья...

– Я тоже так думал, – Крейн завязал шнурки. – По-видимому, считал, что я помешаю ему удрать с головой. Вот и решил убрать меня с дороги.

В этот момент Кортленд тихо застонал.

– Объясните мне, наконец, что все это значит, – взмолился Джонсон. – Он что, ухлопал свою сестру? Или это не его сестра?

Крейн нагнулся и потряс Кортленда за плечо.

– Приятель приходит в себя. Надо быстренько привести его в чувство. Кажется, я понял, в чем тут дело. Придется вызвать несколько человек. Кстати, никто еще не опознал труп. Мне нужен прокурор и капитан Грейди. Я хочу сделать официальное заявление, а ты, – он похлопал Джонсона по плечу, – получишь отличный материал.

– Подожду еще немного, – согласился репортер.

– Док, – Крейн прислонился к стене, – позвони прокурору и Грейди, пусть немедленно выезжают сюда. Да, скажи капитану, чтобы прихватил с собой кладбищенского сторожа. Потом привези сюда дядю Стайвессанта и если сумеешь уговорить, миссис Кортленд и эту девчонку – Сью Леонард. Потом мне нужна здесь стюардесса рейса Нью-Йорк-Чикаго. Тащи всех сюда и учти, ответ: "кого-то нет на месте" или "он умер" меня не устроит.

Крейн снял с Кортленда ремень и туго стянул ему руки за спиной:

– Я не хочу больше рисковать с этим парнем, – он вздохнул. – Эх ты, друг мой любезный.

Гроза прошла, и солнце щедро осветило комнату, в которой не так давно проходило предварительное следствие по делу об убийстве Огюста Либмана.

Уже прибыли государственный прокурор Томас Лероу, его помощник Берман, капитан Грейди и толстяк коронер Хартман. Они с интересом наблюдали за тем, как О'Малли ввел в комнату мистера и миссис Удони. У Сэма Удони лицо было бледное, да и миссис Удони выглядела уставшей. Она была сильно накрашена, под ее глазами залегли голубые тени.

Крейн улыбнулся ей, но наткнулся на колючий взгляд серо-голубых глаз.

На массивной деревянной скамье сидел Кортленд. Его правое запястье было приковано наручниками к руке здоровенного детины в штатском.

Кортленд сидел с закрытыми глазами, безучастный ко всему.

Взгляд миссис Удони на секунду задержался на нем, она спросила:

– Кто это?

Глаза Кортленда приоткрылись и закрылись вновь. Крейн ответил:

– Так, один парень.

– Что он сделал?

– Кроме всего прочего, хотел проткнуть меня ножом.

– Очень жаль, что ему не удалось сделать это, – она вновь окинула Крейна ненавидящим взглядом.

Он подошел к О'Малли:

– Том, попроси у эскулапов тазик с перекисью.

О'Малли кивнул и вышел. Крейн приблизился к столу, за которым сидели прокурор и коронер и сказал:

– Пока мы ожидаем мистера Стайвессанта, я могу кое-что рассказать вам, джентльмены.

Капитан Грейди сердито проворчал:

– Может быть, вы для начала скажите, в чем вы обвиняете этого парня? – он кивнул на Кортленда.

– Да как вам сказать? – Крейн пожал плечами. – Ну, например, отрезал голову у трупа мисс Росс и пытался убить меня.

– Понимаю, – заметил капитан, – только я еще не решил, попытка убить вас – это преступление или нет.

– Не мешайте ему, – прокурор постучал по столу. – Пусть говорит.

Крейн сел и закинул ногу на ногу.

– Для начала давайте вернемся месяцев на шесть назад. Именно тогда Сэм Удони организовал свой ансамбль и подписал контракт с "Кэт-клаб" в Чикаго. Он прибыл сюда вместе с мисс Росс.

Крейн достал из кармана первое письмо Кэтрин Кортленд и протянул его прокурору:

– Теперь обратимся к семейству Кортлендов, – продолжал он после того, как официальные лица ознакомились с письмом. – Естественно, получив такое письмо, семейство забеспокоилось, к тому же Кэтрин около двух лет не жила дома. И когда в газетах появилось сообщение о самоубийстве неизвестной девушки, они обратились к полковнику Блэку. Это было в четверг днем. – Крейн вытащил мятую сигарету и закурил. – Далее, о женщине, находящейся внизу. Вас, наверное, удивит, – он обратился к капитану Грейди, – но мисс Росс была убита.

Он подробно рассказал, как пришел к такому заключению:

– Удони подтвердит, что платья, обнаруженные в номере, не принадлежали мисс Росс, – закончил Крейн.

– Да, это так, – Сэм Удони нервно теребил в руках шляпу, – я сразу увидел, что это не ее платья, и понял, что ее убили. Вот почему я испугался.

– А мотив? Каков мотив преступления? – спросил Грейди.

– Деньги Кортлендов, – ответил Крейн, – но все по порядку. Давайте вернемся к Чонси. В четверг он был вместе с дядей и матерью на совещании у полковника. Там же было решено, что он вылетит в Чикаго опознать труп. Он сказал, что полетит ночным рейсом, а сам вылетел восьмичасовым. – Крейн повернулся к Уильямсу. – Стюардесса здесь?

Уильямс кивнул:

– Ее имя мисс Гарднер.

Девушка сразу узнала Кортленда:

– Да, он был на борту. Я хорошо его запомнила.

Берман записал имя и адрес стюардессы, ее отпустили, а Крейн продолжал:

– Кортленд прибыл в Чикаго в полночь, а не в четыре утра, как утверждает. За эти четыре часа он и его старый приятель похитили тело мисс Росс. Сейчас попробуем выяснить, откуда Чонси Кортленд знал рыжего левшу из похоронного бюро. – Крейн вновь обратился к Уильямсу. – Ну-ка, Док, давай сюда Сью Леонард.

Когда она вошла, Крейн спросил:

– Вы знали человека по имени Джексон? Он работал в клубе "Венеция" в Нью-Йорке?

– Да, он был там заведующим, вернее, помощником заведующего, – мисс Леонард не сводила глаз с Кортленда, который сидел рядом с полицейским, низко опустив голову.

– Скажите, Джексон был дружен с кем-нибудь из завсегдатаев?

– Они были приятелями с Чонси. Помню, однажды...

– На сегодня достаточно, мисс Леонард, – перебил Крейн. – Благодарю вас. Продолжим, джентльмены. Итак, Кортленд с Джексоном похитили труп. Это было не трудно, поскольку Джексон знал все ходы и выходы. Но к несчастью, они наткнулись на Огюста Либмана, или он на них – это сейчас неважно. Естественно, тот пытался им помешать, Кортленд хотел оглушить его, но не рассчитал силу удара – и Либман умер. Затем труп мисс Росс был доставлен в похоронное бюро Джексона, а Кортленд вернулся в морг. Он обязан был это сделать, иначе дядя Стай и полковник Блэк очень удивились бы, узнав, что Чонси даже не попытался опознать погибшую.

В морге он появился под именем А.Н.Брауна из Сан-Диего, это имя он услышал, когда брал билет. Но на его беду в это время в морге был я и узнал Кортленда на следующий день. Тем временем мы уже искали рыжего гробовщика – левшу. К несчастью, я упомянул об этом в отчете полковнику, а Кортленд прочел, когда я рассматривал фотографии у себя в отеле.

Они заранее договорились, что похоронят труп девушки под именем Агнессы Кастль, но убийство Либмана спутало карты. Газеты подняли шумиху, и Джексон стал нервничать. И потому был убит. Мы нашли его в конторе и там же обнаружили запись о захоронении мисс Кастль.

Следующим нашим шагом была вылазка на кладбище. В ночь на воскресенье мы вскрыли могилу, но она оказалась пустой. Это меня не очень удивило, так как перед этим мы обнаружили связанного сторожа. Я понял, что кто-то нас опередил. Кортленд перепрятал труп и был уверен, что мы прекратим поиски после того, как миссис Кортленд получила второе письмо от дочери, – Крейн протянул прокурору и это письмо, продолжая:

– Это письмо действительно написала Кэтрин Кортленд, но адрес на конверте напечатан на машинке. И это меня навело на некоторые мысли.

Берман спросил:

– Считаете, что кто-то специально отправил письмо в нужное время?

Крейн улыбнулся.

– Когда мы обнаружили, что могила пуста, мы предположили, что труп спрятали там же, на кладбище.

Он рассказал, как удалось найти труп мисс Росс. В это время вошел О'Малли, держа таз на вытянутых руках:

– Вот то, что ты просил.

Крейн кивнул ему и продолжал:

– Но мы все еще не знали, кто эта загадочная мисс Росс на самом деле. Кортленд заявил, что это не Кэтрин. Поэтому мы вернули труп в морг и пригласили для опознания мистера Удони, и он опознал ее... как мисс Росс. Я хотел вызвать мистера Стайвессанта, но Кортленд, звонивший ему, заявил, что дядя таинственным образом исчез. Это была ложь, в этом мы все сможем убедиться через несколько минут. Сначала я не исключал возможность, что мисс Росс – это миссис Палетта, но после того, как Майк Палетта отказался приехать, а Френки Френч не опознал миссис Палетту, я отказался от этой мысли.

В комнату ворвался взбешенный мистер Стайвессант и с порога кинулся в атаку:

– На каком основании вы арестовали моего племянника? – прогремел он. – Да еще обвиняете его в убийстве!

– Его пока ни в чем не обвиняют, – сказал Крейн, – успокойтесь. Многое зависит от того, опознаете ли вы труп.

Полицейские отправились за телом, а мистер Стайвессант попытался заговорить с Чонси, но тот сидел, опустив голову, и не реагировал на вопросы. Миссис Удони сидела на подоконнике.

В комнату вкатили стол. Полицейский хирург ловко пришил голову к телу и забинтовал шею.

Прокурор спросил:

– Вот тело девушки, мистер Кортленд.

Дядя Стай наклонился над телом, секунду-другую всматривался, потом выпрямился и сказал:

– Я никогда в жизни не видел ее.

– Так это не Кэтрин Кортленд?

– Разумеется, нет.

Прокурор медленно перевел взгляд на Крейна.

– Потрудитесь объяснить, мистер Крейн, – произнес он не громко, но отчетливо. – Как это укладывается в вашу утопическую версию?

Крейн соскользнул со стула, подошел к окну, обхватил миссис Удони за талию и окунул головой в тазик с перекисью.

– Что вы делаете, черт побери! – закричал капитан Грейди.

О'Малли придержал бросившегося вперед Удони:

– Спокойно, парень.

Кортленд, очнувшись от транса, яростно бросился к полицейскому, к которому был прикован.

Миссис Удони визжала и брыкалась, норовя ткнуть Крейна каблуком.

– Пусти меня, кретин! Пусти меня, – кричала Удони. Крейн вынул голову миссис Удони из тазика и вытер ее лицо носовым платком. Лицо ее, освобожденное от косметики, выглядело совсем юным, ее белокурые волосы сохранили кое-где следы черной краски.

– Вот это номер, – присвистнул Уильямс. – Так она блондинка!

Дядя Стайвессант воскликнул:

– Кэтрин?!

Глава 24

– Теперь вам ясно? – спросил Крейн. – Мисс Росс – это миссис Удони. Она была убита своим мужем, потому что не давала ему развод. Сэм Удони не мог жениться на мисс Кортленд. И она помогла ему. Отсюда следует, что мисс Кортленд виновна в убийстве в такой же степени, как и Сэм Удони.

Удони закричал, все еще пытаясь вырваться из рук О'Малли:

– У вас нет никаких доказательств!

Кортленд тихо произнес:

– Моя сестра ничего не знала об этом. Удони и ее обманул.

– Отлично, – сказал Крейн, – я рад, что вы наконец заговорили.

– Я сделал все, чтобы спасти Кэтрин, – сказал Чонси. – И меня мало интересует, что будет со мной. – Лицо его оживилось, в глазах появился блеск.

Кэтрин тихонько всхлипывала в объятьях дяди Стая, оставляя черные пятна на его крахмальном воротничке.

– Откуда вам известно, что Удони убил свою жену? – спросил Крейн.

– Он сам мне сказал.

Удони истерически выкрикнул:

– Это ложь! Он лжет!

О'Малли влепил ему пощечину и заявил:

– Говорить будешь, когда тебя спросят.

Крейн повернулся к прокурору и Грейди:

– Кортленд будет великолепным свидетелем обвинения.

Те еще не могли прийти в себя от изумления.

– Полагаю, что самому Кортленду можно предъявить лишь обвинение в непредумышленном убийстве, – Крейн взглянул на Чонси. – Это сестра вас попросила?

– Да, она жила с Удони и собиралась выйти за него замуж. Но в четверг утром Сэм сказал ей, что миссис Удони покончила с собой. Кэт испугалась и позвонила мне, попросила приехать. Она и не подозревала, что это убийство.

Крейн кивнул:

– Продолжайте.

– Я заставил Удони во всем признаться и понял, что если опознают труп, поднимется шумиха, и у Удони, а значит, и у Кэтрин будут неприятности. Я вспомнил, что мой приятель работает в похоронном бюро, и уговорил его помочь мне похитить труп. При этом случилось несчастье с мистером Либманом.

– А Джексона кто убил?

– Удони. Я рассказал о вашем письме к полковнику и о догадке насчет рыжего левши. Удони сказал, что Джексон должен исчезнуть и что он об этом позаботится. А наутро я прочел в газетах о смерти Джексона. Нужно было сразу передать Удони в руки полиции, но я уже сам увяз в этом деле. Когда вы сказали, что вам известно, где труп, я и Удони выкопали тело и спрятали его в старом склепе. Но вы нашли его.

– Я не успел вам сказать, что меня зовут "Упрямый Крейн".

Кортленд покачал головой:

– До сих пор не могу понять, как я поднял на вас руку...

– Ерунда, – Крейн махнул рукой. – Вы не первый, кто хотел меня укокошить.

Прокурор сказал:

– По-моему, дело начинает проясняться. Мне бы только хотелось узнать, зачем вы спрятались в комнате с покойницей?

– Как видите, это было не лишено смысла. Я считал, что убийца, кто бы он ни был, вновь захочет завладеть трупом. Я послал О'Малли за Удони. Когда же я и Уильямса отправил, Кортленд заявил, что он устал и собирается домой. Это было его алиби, так как только Уильямс с Джонсоном ушли, он сам предложил устроить ловушку на похитителя. Спустившись вниз, я спрятался. Что было дальше, вы знаете, но Уильямс подоспел вовремя.

– Понимаю, – сказал Лероу, – но каким образом ваши друзья оказались поблизости? Ведь вы послали их разыскивать Удони?

– Док, дай-ка сюда мою записку, – попросил Крейн.

Прокурор взглянул на записку, рассмеялся и прочитал: "Ребята, сделайте вид, что смылись, и спрячьтесь где-нибудь поблизости".

– Нужно было схватить его на месте преступления, так как доказательств у меня не было. Теперь же имея показания Кортленда, вы можете вынести приговор. Но вернемся к мотиву преступления. Конечно же, это деньги. Удони хотел жениться на Кэтрин из-за ее состояния. Но мешала жена, и он убил ее. Да, человек он жестокий и хладнокровный. Кортленд защищал свою сестру и дежурного в морге убил случайно. Собственно, это его единственное преступление.

– А как насчет попытки убить вас? – спросил капитан Грейди.

Крейн вздохнул:

– Если нет заявления от потерпевшего, значит нет и преступления. Я считаю, что мы с ним квиты. Кортленд спас мне жизнь, когда я попал в лапы Френча.

Джонсон спросил:

– А на кой черт Френки искал труп миссис Палетты?

– Ну, она ведь его предала. – Крейн закурил. – И по всей видимости, Френч хотел отомстить, все равно – живой или мертвой. Я бы не удивился, если бы он, скажем, приготовил из нее колбасный фарш или что-нибудь в этом роде.

– Значит, – сказал Уильямс, – та особа, которую мы увели с крыши, все же миссис Палетта.

– Конечно, если бы это было не так, Майк примчался бы сюда.

Прокурор обратился к Крейну:

– Еще один вопрос, мистер Крейн. Каким образом Удони удалось выдать свою жену за мисс Росс?

– Очень просто. Мисс Росс, простите, мисс Кортленд, и миссис Удони похожи. К тому же, персонал отеля никогда не видел их вместе. И когда в комнате нашли труп блондинки, а мисс Кортленд к тому времени уже покрасила волосы, и все знали, что здесь живет блондинка, вопросов не возникло.

Мистер Лероу спросил:

– Почему же тело было голое?

– Наверное, она принимала ванну, когда пришел Сэм. Он задушил ее и перетащил тело в другой номер. После этого он наполнил ванну водой в комнате мисс Кортленд.

– А что делала мисс Кортленд?

– Ее не было в это время дома. Она выступала в "Кларк-Эри".

Мистер Лероу спросил:

– Как, черт побери, вы додумались до этого?

– Вначале я сам не знал, как взяться за это дело. Потом заметил, что два наиболее подозрительных лица – Кортленд и Удони – имеют отличное алиби. Кортленд был в Нью-Йорке, когда произошло убийство, а Удони работал, когда был похищен труп, и опять же Кортленд был с матерью, когда был убит Джексон. Я подумал, а не помогают ли они друг другу?

Мистер Лероу пожал Крейну руку:

– Отличная работа. Вы великолепно все проделали, хотя и частенько заигрывали с законом.

– Так часто, – усмехнулся капитан Грейди, – что я раз десять мог бы его посадить. – На его багровом лице сверкнула белозубая улыбка. – Но я, пожалуй, не стану его арестовывать. – Капитан так крепко поржал руку Крейну, что чуть не раздавил ему пальцы.

Крейн скривился:

– Я рад, что хоть кто-то оценил мой талант.

Все стали постепенно расходиться. Полицейские увели Удони. Кэтрин наблюдала за этим с бесстрастным лицом.