ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Встреча в воздушном океане. — Прожорливый самолёт. — Невольные парашютисты. — Приключения Карика и Вали в большой луже. — Подводная тюрьма. — В лапах восьмиглазого чудовища.

Стрекоза летела, шумя прозрачными жёсткими крыльями. Они гремели, словно листовое железо.

Упругий ветер мчался навстречу, рвал волосы, пронзительно свистел в ушах.

Он бил в лицо, слепил глаза. Дышать было трудно. Крепко вцепившись в стрекозу, охватив её руками и ногами, ребята сидели ни живы ни мертвы.

— Карик! — крикнула сквозь вой ветра Валя. — Как мне держаться? Меня тащит… Вниз тащит… Ветром!

— Молчи! Упадём! — закричал Карик и чуть не задохнулся от ветра.

Ветер дул с такой силой, что казалось, — он оторвёт Валю и Карика от стрекозы и сбросит их вниз. Ребята пригнулись к самой спине стрекозы, но и это не помогало.

— Ложись, Валька! — закричал Карик, вытягиваясь во весь рост.

Валя последовала его примеру.

— Ну что? — крикнул Карик. — Лучше стало?

— Немножко!

И в самом деле, теперь напор ветра был не так уже силён. Теперь можно было открыть глаза и даже оглядеться по сторонам.

Не поднимая головы, Валя крикнула:

— А ведь так совсем не страшно!

Сквозь шум ветра Карик услышал только одно слово: «страшно».

Он слегка повернулся назад и сказал как можно громче и спокойнее:

— Ничего, держись крепче!

Стрекоза мчалась плавно, то взлетая на воздушные горы, то стремительно скатываясь вниз.

— Ой, Карик, — визжала Валя, — она хочет сбросить нас!

Но Карик не слышал Валиных слов.

Он следил внимательно за работой слюдяных стрекозиных крыльев.

Два передних крыла стояли в воздухе почти неподвижно. Их движения были еле заметны. Изредка они выгибались то вверх, то вниз, и тотчас же стрекоза или опускалась ниже, или взлетала ещё выше.

Этими крыльями она, как видно, управляла при полёте. И они же поддерживали её в воздухе.

Но зато два задних крыла мелькали, как пропеллеры. Они гудели и выли, быстро загребая воздух, и, отталкиваясь от него, гнали стрекозу вперёд.

Но вот задние крылья начали приподниматься вверх и вдруг встали ребром, как паруса. В спину подул ровный ветер. Стрекоза бесшумно, как воздушная яхта, поплыла в воздухе.

— Ой, как интересно! — шептала Валя. — Вот бы такой самолёт построить!

Карик искоса взглянул на сестру и недовольно шмыгнул носом. Её легкомыслие начинало сердить Карика.

— Сиди и молчи! — сказал он, хмуря брови.

Но Валя не могла сидеть молча; да и как можно было молчать.

Мимо, точно встречные поезда, проносились, обдавая ребят ветром, огромные крылатые звери. Они пролетали так быстро, что Даже нельзя было понять, кто они такие. Птицы? Пчёлы? Стрекозы?

Валя то и дело кричала:

— Кто это? Кто? Ты видел, Карик?

Они чуть было не столкнулись в воздухе с каким-то гигантским, величиною с танк, жуком. Весь разукрашенный золотыми и фиолетовыми красками, он так ослепительно сверкал на солнце, что на него невозможно было смотреть.

Жук летел прямо на стрекозу. Столкновение казалось неизбежным, но вдруг он с такой же быстротой, и даже не поворачиваясь, помчался назад.

— Задний ход! — закричала Валя. — Он может лететь задним ходом. Ты видел?

Внезапно под крыльями что-то зажужжало, завыло. Откуда-то снизу вынырнуло волосатое круглое животное. Поджав под себя мохнатые ноги, оно с гудением мчалось навстречу, бросаясь из стороны в сторону. Зеленоватые крылья животного сияли на солнце, то вспыхивая яркими зелёными и синими огнями, то угасая.

— Кто? —спросила Валя.

— Муха! Только очень большая! Как под микроскопом!

Расстояние между мухой и стрекозой становилось всё меньше и меньше. Теперь и Валя узнала муху. Она была такая большая, как на плакатах: «Берегись мух — они распространяют заразу».

Но не успела Валя подумать о том, какую же заразу несёт муха, как та вильнула в сторону и понеслась куда-то вниз.

Стрекоза повернула, точно на стержне, свою огромную голову вправо, влево, вверх, вниз, сверкнула голубовато-зелёными хрусталиками огромных глаз и кинулась вслед за мухой.

— Ай! — закричала Валя, хватая Карика за ногу.

— Держись! — ответил Карик. Начались крутые повороты, стремительные спуски, подъёмы.

Преследуя муху, стрекоза то падала вниз камнем, то описывала петли, то скользила боком и, наконец, налетев на муху, протянула к ней огромные, покрытые шипами клещи.

Муха перевернулась и помчалась на спине, ногами вверх. Ноги её угрожающе вытягивались, стараясь оттолкнуть прочь стрекозиные клещи.

Но это ей не помогло.

Стрекоза нагнала её, и тотчас мохнатые ноги стрекозы сомкнулись вместе, превратившись в корзинку. Этой корзинкой она подхватила муху, как сачком.

— Ж-жжж! — зажужжала, забилась муха.

На землю, медленно кружась, полетели одно за другим крылья, а через минуту из корзинки вывалилась пустая оболочка мухи.

Карик и Валя молча переглянулись. Так вот она чем питается, стрекоза!

— А ты говоришь, соком цветов! — шепнула Валя.

Ей стало так страшно, что она закрыла глаза. Уж если стрекоза пожирает мух, которые теперь в несколько раз больше Карика и Вали, так их-то она шутя проглотит.

Ребята испуганно прижались друг к другу.

А стрекоза носилась в воздухе, вычерпывая своей корзинкой-сачком всё новых и новых крылатых летунов, на ходу пожирая их и отбрасывая прочь пустые оболочки.

Далеко впереди плыли, покачиваясь, огромные цветные крылья с ровными полосами по краям, похожими на траурные повязки. Концы крыльев были покрыты тёмными бархатными пятнами.

— Кто это? — прошептал Карик. Крылья подпрыгивали в воздухе, словно красивый летун танцевал, то падая вниз, то взлетая вверх. Под крыльями уже можно было видеть извивающееся тело, похожее на полосатый дирижабль. Длинные усы с набалдашниками на концах беспокойно вздрагивали, как бы готовясь сразиться с хищной стрекозой. Крылатый летун был не меньше стрекозы. И если стрекоза попытается напасть на него, тогда, наверное, начнётся страшная битва в воздухе.

— Ой, только бы они не подрались! — прошептала Валя.

Во время схватки двух таких чудовищ вряд ли можно будет удержаться на спине стрекозы.

Подлетев ближе, Карик и Валя увидели на крыльях огромную чешую, покрытую пушистой цветной пылью.

Крылья бестолково кружились в воздухе, трепетали, как паруса на ветру.

Но вот радужное животное заметило стрекозу. Оно засуетилось, мягко захлопало крыльями, потом, сложив их, начало стремительно падать вниз.

Однако уйти от стрекозы ему не удалось.

Стрекоза ринулась за ним, ударила с налёта грудью, и когда радужное животное перевернулось в воздухе, она схватила его, свернула ему голову и, оборвав крылья, сожрала в один миг. И снова помчалась, как самолёт; могучие крылья её загудели, и над головой опять запел протяжно ветер.

— Кого это она?

— Бабочку! — крикнул сквозь шум ветра Карик. — Кажется, бабочку!

А скоро стрекоза догнала и проглотила ещё одну муху, ещё одну бабочку — на этот раз белую с голубыми пятнами, потом комара.

— Ну и обжора! — закричал Карик. Валя зябко поёжилась.

По небу ползли облака. Время от времени они заслоняли солнце, и тогда землю покрывали холодные синие тени.

И тут ребята с удивлением заметили, как странно ведёт себя стрекоза, когда облака набегают на солнце.

Лишь только солнце пряталось, стрекоза становилась какой-то вялой и медленно, как планёр, скользила вниз.

Но стоило солнцу выглянуть из-за туч, стрекоза оживала. Лёгкий взмах крыльев — и она стремительно взлетала вверх и снова принималась за охоту.

— Карик! — крикнула Валя. — Ты замечаешь, что с ней делается?

— Да, да! — кивнул головой Карик. Он замечал ещё и кое-что другое. Попадая в потоки солнечных лучей, тело стрекозы раздувалось, становилось крепким и, гладким. Но как только набегала холодная тень от облаков, оно сжималось, морщилось и начинало пружинить, точно сиденье старого кресла.

Казалось, солнце нагревало внутри стрекозы воздух, и он распирал её; но стоило стрекозе Попасть в холодную, теневую полосу, её тело снова сжималось, становилось дряблым, как воздушный шарик, который проткнули иголкой. Так оно и было на самом деле, но этого ребята не знали, а поэтому они не могли понять странного поведения стрекозы.

Охота продолжалась.

Стрекоза пожирала мух, бабочек и комаров без устали.

Если бы ребята решили дать своему живому самолёту какое-нибудь имя, то лучше, чем «Смерть комарам и мухам», пожалуй, они не могли бы придумать.

В погоне за белой бабочкой стрекоза сделала резкий поворот. Валя соскользнула со спины крылатого обжоры и непременно упала бы на землю, если бы не успела ухватиться за ноги Карика. Но и сам Карик тоже еле-еле держался на стрекозе.

— Помоги! — закричала Валя.

— Не… не могу-у! — хрипел Карик. Валя тянула его вниз, как тяжёлая гиря.

Напрасно он ухватился руками за гладкие, упругие стрекозиные бока. Руки его одеревенели. Пальцы скользили. С отчаянием погибающего он упёрся в крыло стрекозы подбородком, обхватив рукой её упругое тело. Но забраться обратно было ему не под силу.

— Нет! Не могу больше! — закричал Карик.

Глубоко внизу, точно в бездонной пропасти, плыла под ногами синяя поверхность огромного озера. Зелёные камыши поднимались над водой, теснясь вдоль берегов. Белые чаши водяных лилий стояли, точно впаянные в спокойную синеву озера.

Стрекоза сделала резкий разворот.

В грудь Карика ударил мощный поток воздуха, руки скользнули последний раз по гладким бокам стрекозы.

Он закрыл глаза, и вдруг сердце его ёкнуло, замерло: под ногами всё проваливалось, в ушах засвистел, завыл протяжно ветер.

Ребята полетели вниз.

— И-и-и! — завизжала Валя.

— А-а-а! — закричал Карик.

Они летели, кувыркаясь через голову.

Несколько раз небо и земля поменялись местами.

Небо.

Земля.

Небо.

Земля.

У-ух!

Взметнув фонтаны брызг, ребята врезались в зеркало пруда и камнем пошли ко дну, рассекая воду, плотную, как студень, и прозрачную, как стекло.

Ударившись ногами о дно, они пробкой вылетели обратно на поверхность и отчаянно забили по воде руками и ногами. Оглушённые падением, они кружились на одном месте, ничего не понимая, ничего не соображая.

Первым пришёл в себя Карик.

— Надо плыть к берегу! — крикнул он выплёвывая воду.

— А где берег? — спросила Валя, захлёбываясь.

Карик мотнул головой в ту сторону, где вдали виднелась высокая зелёная стена леса.

— Ох, доплывём ли? — захныкала Валя.

— Конечно, доплывём! — уверенно сказал Карик. — Только не надо торопиться, а как устанешь, — скажи мне. Будем отдыхать на спинке. Ну, плыви за мной!

И они поплыли к берегу, поднимая брызги, фыркая и отдуваясь.

Вдруг Валя вскрикнула:

— Смотри! Кто это? Он прямо на нас бежит.

Какое-то странное животное скользило по воде на высоких, полусогнутых ногах.

— Кто?

— Не знаю! — шепнул Карик, втягивая голову в плечи.

— Кусается?

— Не знаю!

Животное скользило, как конькобежец по льду, приближаясь к ребятам с каждой минутой.

— А этот… не такой, как стрекоза? — спросила шёпотом Валя.

— Не знаю… Но ты приготовься на всякий случай… Если нападёт, ныряй как можно глубже.

Широко расставив длинные ноги, животное мчалось по зеркалу воды, ловко перепрыгивая с разбегу через водяные растения.

Коньки-поплавки оставляли на воде волнистый, еле заметный след.

— Да это же водомерка! — вскрикнул Карик. — Ну да, конечно. Обыкновенная водомерка. Только гораздо больше.

Водомерка-великан приближалась с невероятной быстротой. Бурое тело, покрытое снизу беловатыми волосками, слегка покачивалось на ходу. Большие шарообразные глаза пристально смотрели на ребят. На крутых поворотах водомерка откидывала назад и в стороны задние ноги, тянула их за собой, слегка поворачивая то вправо, то влево. Видимо, они служили ей рулём. Водомерка мчалась прямо на ребят.

— Ай! — крикнула Валя.

Водомерка, мотнув головой, подняла вверх длинный, как копьё, и острый, как игла, хобот. Он был покрыт, словно ржавчиной, бурой засохшей кровью. Конец его дрожал, словно расправленная стальная пружина.

— Она убивает этим! — закричала Валя.

Водомерка придвинулась ещё ближе. Приподняв над водой передние ноги, она нацелилась копьём на Валю.

Но тут Карик схватил сестру за руку и потянул под воду.

Ребята нырнули. Там, где только что плыли Карик и Валя, остались лишь круги на воде и мелкие пузыри.

Водомерка растерянно повела по сторонам круглыми глазами. Ведь только что добыча была под самым носом — и вдруг…

Что это значит?

Водомерка ещё раз посмотрела по сторонам и, прижав плотно хобот к белому брюшку, помчалась дальше, скользя по водяной плёнке.

Фыркая и отплёвываясь, ребята вынырнули из-под воды.

— Где она? — спросила, тяжело дыша, Валя.

— У-уф! Не знаю! — тихо ответил Карик. — Кажется, укатила.

— Куда?

— Давай к берегу, — рассердился Карик. — Плыви, не разговаривай.

Некоторое время ребята плыли молча, боязливо оглядываясь по сторонам.

И вдруг ноги Вали запутались в крепкой и скользкой подводной сетке.

Она рванулась, стараясь освободиться, забила по воде руками, но все её усилия были напрасны. Подводные сети опутывали её ноги всё крепче и крепче.

— Да что ты крутишься на одном месте? — закричал Карик. — Ты к берегу плыви.

— Я не могу! — захныкала Валя. — Меня держат сети. Никак не выбраться.

Фыркая и выплёвывая воду, Карик поплыл к сестре.

— Держись! Не бойся! — крикнул он. — Сейчас я освобожу тебя!

Он нырнул, протянул руки, нащупал сети, но лишь только он начал освобождать Валю, как по рукам его скользнуло что-то живое, упругое, сдавило так, что у него потемнело в глазах.

Перед ним поплыли жёлтые рябые круги, в ушах запело, зазвенело тоненько-тоненько: «Ти-и-и-ить!»

Ещё секунда, и Карик задохся бы, но тут его что-то подбросило вверх — и лёгкие сразу наполнились воздухом.

Карик тяжело перевёл дыхание. Он ещё не знал, кто вытащил его из воды, но теперь, когда он уже мог дышать, ему показалось, что он спасён. Раскрыв глаза, он неожиданно увидел рядом с собою мокрое, испуганное лицо Вали. Она широко открывала рот, силясь что-то сказать, но вместо слов изо рта выплёвывалась вода.

Карик поднял глаза к небу, но вместо неба он увидел покатые своды пещеры. Стены пещеры и свод светились в полутьме, словно серебряные. Глубоко внизу плескалась чёрная вода.

Карик и Валя висели между водой и сводом, но как они держались в воздухе, Карик не мог понять. И вдруг он увидел чудовищную лапу. Она-то и держала их над водою. Лапа поднималась из чёрной воды, и когда Карик увидел в полутьме самого хозяина лапы, он закричал от страха. Из воды торчала жирная блестящая туша. Потоки чёрной воды скатывались по круглым бокам, потом над водой начали всплывать одна за другой огромные мохнатые ноги, и наконец Карик увидел гигантского паука. Он покачивался на воде, рассматривая ребят холодными, немигающими глазами. Восемь змеиных глаз злобно стерегли каждое движение Карика и Вали.

— Пусти-и-и! — завизжал Карик. Валя заплакала.

— Ну, чего пристал? — заплакал и Карик, отбиваясь руками и ногами.

Чудовищная лапа сдавила ребят так, что у них перехватило дыхание. И тотчас же чудовищный паук перевернул их вниз головами и принялся вертеть и кружить с такой быстротой, что Карик и Валя потеряли сознание.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

Профессор Енотов отправляется в странный мир. — Загадка простой паутины. — Первая охота. — Панцирь и копьё. — Ловушка. — Иван Гермогенович в опасности.

На вершине зелёного холма стоял профессор Енотов. Белые брюки Ивана Гермогеновича были измазаны жёлтой глиной. Галстук съехал набок. Помятая шляпа сидела на затылке, открывая красный потный лоб. Из густой бороды профессора торчали сухие веточки.

Одной рукой профессор прижимал к груди небольшой фанерный ящик. В другой у него был длинный тонкий шест. Красный платок, привязанный к шесту, развевался по ветру, как флаг.

— Пожалуй, искать их надо здесь! — бормотал профессор, поглядывая на тихий пруд у подножия холма.

Он поставил ящик на землю, рядом воткнул шест с флагом и, сбросив шляпу с головы, принялся рвать обеими руками траву.

Нарвав целую охапку, он тщательно прикрыл травой фанерный ящик, потом подошёл к шесту, воткнул его поглубже, подёргал, качнул вправо, влево. Шест стоял крепко.

— Отлично! — сказал Иван Гермогенович.

Он засунул руку в карман, вытащил маленькую пузатую бутылку. Серебристые пузырьки, поднимаясь со дна бутылки, сталкивались и лопались.

Иван Гермогенович разделся, бросил одежду на траву, взял в руки бутылочку с золотистой жидкостью.

— Я думаю, этого хватит вполне! — сказал он.

Посмотрев по сторонам, он грустно вздохнул и, запрокинув голову, выпил залпом всё, что было в пузырьке.

— Ну, вот и прекрасно! — пробормотал профессор и, размахнувшись, бросил пустой пузырёк в пруд.

Некоторое время Иван Гермогенович стоял на месте, задумчиво посматривая на широкие круги, которые бежали один за другим по воде, на свои руки, потом шагнул вниз к пруду и… словно растаял.

Там, где только что стоял большой человек, теперь торчал одиноко длинный шест с красным флажком, а внизу, около шеста, валялась помятая одежда, ботинки и полосатые носки.

Что же стало с профессором?

Проглотив жидкость, он стоял, переступая босыми ногами.

И вдруг всё вокруг начало изменяться чудесным образом.

Трава с удивительной быстротой потянулась вверх. Каждая травинка росла, набухала, становилась всё толще и выше.

Не прошло и минуты, как вокруг Ивана Гермогеновича зашумел густой лес. Блестящие зелёные стволы обступили профессора со всех сторон. Каждое дерево было похоже на гигантский бамбук.

Высоко над вершинами деревьев тихо раскачивались огромные чаши красных, жёлтых, голубых цветов, осыпая лес золотистой пылью, от которой шёл пряный одуряющий запах.

— Ну вот, ну вот, — сказал, потирая руки, Иван Гермогенович, — я так и знал.

В этом удивительном лесу не было мрака и тишины, как в сосновом бору. Не походил этот лес и на берёзовую рощу, где листва шумит и шелестит не умолкая.