Глава одиннадцатая

Весь особняк погрузился в тишину. Как только Донна выяснила, что такое повестка, ее сразу уложили в постель. С тех пор она только попросила привести Креплаха, который был юристом их семьи, и замолчала, отказываясь говорить с кем бы то ни было.

Однако как только ей доложили, что Кальвин Креплах уехал на несколько дней в Майами Бич для участия в турнире по бриджу, голос вернулся и его можно было услышать в самом дальнем уголке огромного дома.

– Если он не приедет ко мне прямо сейчас, то ему вряд ли удастся еще хоть раз распечатать в этой жизни новую колоду карт! – в ярости кричала она, а проницательный адвокат тем временем уже снял свою заявку на участие в турнире и с первым рейсом вылетел обратно.

Его встретили прямо в аэропорту и вскоре он уже сидел у постели своей клиентки.

– Кальвин, я бы умерла, если бы ты не приехал, – простонала Донна.

– Я не мог пренебречь своими обязанностями, – отозвался Креплах. – Как тебе это только в голову могло прийти!

В конце концов какие к черту карточные игры, когда впереди его ждала широкая известность, телевизионные интервью и прочие атрибуты популярности.

– Тело моего супруга еще не успело остыть в земле, а уже весь мир ополчился против меня, – рыдала Донна.

– Вот, возьми мой носовой платок, – успокаивал ее юрист.

– Джейн, я хочу видеть Джейн, – запричитала она.

Джейн быстро разыскали и тут же отправили на Пятьдесят седьмую улицу заказывать бриллиантовое распятие. В это смутное время Донне хотелось укрепить свою веру, и она надеялась, что к тому времени, когда ей нужно будет появиться на людях, оно будет уже готово. С утроенной энергией Донна стала готовиться к вызову на слушание в сенатской подкомиссии. Ей было прекрасно известно, как безгранично доверял адвокату Креплаху и его армии юристов ее супруг. Несмотря на то, что он считал всех не сицилийцев людьми "второго сорта", к врачам и юристам еврейской национальности у него было особое отношение.

– Я не очень-то доверяю этой публике, – любил говаривать крестный отец, – но дело свое они знают досконально. Плати им щедро и старайся держать на своей стороне, – и часто добавлял. – Каждая семья должна иметь хоть одного юриста-еврея.

– Кто эта Джейн, и что она здесь делает? – наконец смог приступить к делу Креплах.

– Она к этому никакого отношения не имеет, и мне хочется, чтобы Джейн продолжала оставаться в стороне. Она должна помочь мне основать какой-нибудь легальный бизнес и стряхнуть ненавистных копов с моей спины. Она очень смышленая девочка.

– Нам придется иметь дело вовсе не с полицейскими, – вздохнул Креплах, – против нас ополчился Сенат Соединенных Штатов.

– Ну и что это значит? – фыркнула Донна. – Уж не становятся ли они от этого равными самому Господу Богу.

– В их глазах, да, – ответил адвокат. – Вот почему эти расследования так опасны. Эти ребята ищут дешевой популярности. Им всегда нужно произвести впечатление на своих избирателей, чтобы переизбраться на следующий срок. Они приехали в Нью-Йорк, чтобы попасть на первые страницы газет...

– Они приперлись, чтобы доставить мне неприятности, – перебила его Донна.

– Это одно и то же, – проницательно заметил Креплах, пожимая плечами. – В любом случае они хотят выглядеть в своих штатах отважными героями. В Айдахо и Канзасе...

– Так это фермеры! Быдло вонючее! – взорвалась Донна.

– Это законные избранники народа, моя дорогая, – мягко возразил он, – и нам следует проявить максимальную осторожность. Нам не стоит оскорблять их или делать своими врагами.

– Я полностью буду выполнять все твои указания, – безропотно согласилась она.

– Это уже лучше, – сказал адвокат, – потому что тебе придется не только играть некоторую роль, но я должен быть абсолютно уверен, что ты будешь следовать моим инструкциям до последней запятой.

– До последней запятой, – эхом отозвалась Донна.

– Прежде всего, – потребовал Креплах, – нужно убрать в сейф все твои украшения.

– Но может быть... – слабо попыталась возразить Донна.

– Я сказал все, – перебил ее адвокат, – кроме старого обручального кольца.

– Но его даже нельзя назвать симпатичным, – надула губы она.

– Обручальное кольцо, – с нажимом повторил он.

– Хорошо, – вздохнула Донна.

– Затем оденешь старое черное платье с ...

– У меня вообще нет ни одного черного платья, – быстро протараторила она.

– Тогда пошли свою подругу Джейн, и она купит его для тебя, – не принимая ее возражений, настаивал Креплах. – Обязательно с белым воротничком и манжетами.

– Это еще зачем? – возмутилась Донна.

– Кроме того никаких париков, твои волосы должны быть собраны в пучок, – проигнорировал ее возражения адвокат.

– Меня могут увидеть миллионы людей...

– Именно! – перебил ее он. – Наконец-то ты начинаешь понимать мою мысль.

В дверь постучали, и в комнату вошла Джейн.

– Мой крест будет готов вовремя?

– Не сомневаюсь в этом, – улыбнулась она.

– Ты только послушай, что хочет на меня напялить этот Кристиан Диор, – фыркнула Донна. – Я нанимала адвоката, а получила консультанта по вопросам моды.

– Это очень важно, мисс Плейн. С ее историей про домохозяйку из Нью-Джерси она и выглядеть должна соответствующим образом.

– Естественно, – согласилась Джейн.

– Никакой модной одежды, бриллиантов и яркой косметики, – перечислял адвокат.

– И никаких ответов, если я правильно поняла, не так ли?

– Верно, но даже если потребуется сказать хоть одно слово, нужно будет произвести на них соответствующее впечатление. Необходимо привлечь их на свою сторону.

– Кого, – возмутилась Донна, – этих фермеров?

– Всех присутствующих в зале и каждого, кто увидит это заседание или прочитает о нем в газетах, – сказал Креплах и повернулся к Джейн. – Нужно купить для нее простое черное платье с закрытой грудью, белым воротничком и манжетами.

– С белым воротничком? – озадаченно повторила она.

– Это создаст самый невинный вид на всем белом свете, – провозгласил Креплах. – Стандартная форма одежды для обманутых жен на бракоразводных процессах, незамужних матерей при установлении отцовства и так далее. Мне кажется, что это просто очевидно.

– Белый воротничок с манжетами, – не могла успокоиться Донна.

– Это придаст тебе сходство с монахиней.

– А можно будет взять с собой бриллиантовые четки?

– Четки не помешают, но причем здесь бриллианты? – возразил Креплах.

– Я дала обет Мадонне, – томно сказала она и закатила к небу глаза.

– Неужели для нее в этом будет хоть какая-то разница?

– Будет, – решительно возразила Донна.

– Тогда спрячь бриллиантовые четки под платье, а в руки возьми обычные, – твердо предложила Джейн.

– Великолепно! – просиял Креплах и начал довольно потирать руки. – Мне нравится твоя прозорливость.

Но сама Донна была довольна вдвойне. Приятно, когда тебя окружают умные люди, но почему из ее детей никогда не вырастут хорошие адвокаты или известные журналисты? Ну, ладно, не стоит гневить судьбу, по крайней мере приятно иметь таких людей в своем лагере, а это уже кое-чего стоит.

После окончания импровизированного совещания Донна поинтересовалась мнением Джейн.

– Похоже, этот человек рассчитывает свои действия на два шага вперед, – заметила та.

– А ты не находишь его привлекательным?

– Причем здесь это? – заметила Джейн.

– Адвокат еще не женат, – пояснила Донна, – хотя, конечно, он не сицилиец.

– Я это заметила.

– К тому же Креплах неплохо одевается.

– На те деньги, которые ты ему платишь, он может себе это позволить, – возразила Джейн.

– Ладно, посмотрим, как он будет выглядеть после слушания.

– У тебя такие неприятности, а ты беспокоишься о всякой ерунде.

– За те деньги что я ему плачу, – сказала Донна, – пусть беспокоится он сам. Неужели ты думаешь, что я очень расстраиваюсь из-за всего этого?

– А разве не так? – удивилась Джейн.

– Ни капельки! Если мне еще и волноваться по всякому поводу, то зачем мне тогда адвокат? Он подскажет, как я должна себя вести, что отвечать, и пусть сам переживает из-за своих ошибок.

– Но, если Креплах ошибется, тебе придется плохо.

– Это ему будет плохо, поверь мне, – возразила Донна, – но он никогда не делает ошибок, именно поэтому мой муж всегда пользовался его услугами. В своей жизни ему не приходилось волноваться только за две вещи, – рассмеялась Донна.

– И что же это такое?

– Ветряная оспа и Креплах. Надо сказать, что ему не мешало бы подумать о ветрянке, но по поводу адвоката он не ошибался. Здесь все в порядке.

Джейн и сама вскоре смогла убедиться в этом. Все время до предстоящего слушания этот человек буквально излучал уверенность и спокойствие. Сама Донна удивила ее не намного меньше. С каждым днем она под влиянием Креплаха менялась все больше и больше. Теперь ее спокойствие, манеры, выдержка наводили на мысль, что она принадлежит к тому слою общества, который сколотил свое состояние еще в прошлом веке и не имел никакого отношения к рэкету, грабежам и торговле наркотиками. Казалось, что в понедельник ей предстоит отправиться не на слушание в сенатскую подкомиссию, а поехать отдохнуть на недельку в Ньюпорт. Теперь с ее лица не сходила простодушная улыбка, которая предназначалась главе подкомиссии, сенатору Покателло от Айдахо.

Когда Донна впервые услышала его фамилию, то была приятно удивлена.

– Должно быть он настоящий сицилиец! – радостно воскликнула она.

– Если бы так, – вздохнул проницательный Креплах. – Его дед был конокрадом, и ему пришлось поменять свою фамилию. В припадке патриотизма он назвал себя по имени города, в котором ему в то время приходилось скрываться. И сенатор всю свою жизнь старался обелить себя, сосредоточив все усилия на борьбе с криминальными элементами в обществе.

– Ему следовало бы начать с собственного деда, – презрительно хмыкнула Донна.

– Если бы это было возможно, он несомненно занялся этим вопросом, – бесстрастно заметил адвокат.

– А что известно о других сенаторах? – спросила она. – Вероятнее всего, их предки запятнали свое имя убийствами и насилием.

– Ну, про сенатора Коркери этого сказать нельзя, – вклинилась в их беседу Джейн. – Я немного была знакома с ним и его семьей еще в Массачусетсе.

– И чем занимался его дед?

– Понятия не имею, – улыбнулась она, – но тебе интересно будет узнать, что его отец занимался контрабандой виски.

– Ну, и это совсем неплохо, – заметила Донна, – по крайней мере у нас есть что-то общее.

– Ошибаешься, – охладил ее пыл Креплах. – Он сколотил на этом состояние, но семья уже давным-давно отмыла эти деньги.

– Кто там еще? – вздохнула Донна.

– Сенатор Элиберд от Луизианы, – процедила Джейн. – Его дед приобрел популярность, проповедуя суд Линча и терроризируя беззащитных людей.

– Знакомое занятие, – заметила Донна.

– Не рассчитывай получить единомышленника в его лице, – сказал адвокат. – Сенатор не доверяет ни одному человеку, родившемуся севернее Алабамы.

– Разве Палермо находится севернее Алабамы? – обратилась она к Джейн.

– Нужно сказать, что он гораздо восточнее этого штата, – угрюмо сказал Креплах. – Элиберд терпеть не может Нью-Йорк и его адвокатов, особенно, если они евреи. Переправа через Гудзон так же трудна для него, как для некоторых переправа через Иордан.

– Ну, по крайней мере, я хоть живу на той стороне, где нужно, – провозгласила Донна.

– Но твои деньги пришли из Нью-Йорка, дорогая, – сказал единственный мужчина, которому было позволено так к ней обращаться, – а он считает север Нью-Джерси прибежищем порока.

– Мой покойный супруг часто любил говаривать про таких людей, – заметила Донна, – "с ними меня связывают бетонные узы". Всем понятно, что он имел в виду, – подмигнула она Креплаху.

Донна заметила, что с течением времени ей все чаще вспоминались высказывания крестного отца. Многие из них сослужили ей хорошую службу, и она стала задумываться, может быть покойный и не был таким уж плохим человеком. Ты будешь гордиться мной, каро мио, мысленно пообещала она ему. Впервые ей пришло в голову, чем она ему обязана в этой жизни. Тебе пришлось умереть, чтобы я смогла оценить тебя по заслугам, подумала Донна. Она смахнула набежавшую слезу и повернулась к адвокату.

– А как насчет остальных сенаторов?

– Они не слишком меня беспокоят, – признался Креплах. – Их основным занятием будут туманные рассуждения о необходимости соблюдения закона. Ничего хорошего от них ждать не приходится, но основную угрозу представляют Покателло, Коркери и Элиберд, – тут он повернулся к Джейн. – Как близко ты знакома с Коркери?

– Просто случайное знакомство.

– А он может узнать тебя при встрече?

– Скорее всего да. Всем известно, что у политиков прекрасная память на лица, это их вторая натура.

– А как ты с ним познакомилась?

– Мои друзья были друзьями его знакомых. Этого достаточно?

– Вполне. Ведь ты не будешь возражать против того, чтобы появиться на слушании?

– Ни за что! – запротестовала Донна.

– На вопросы ей отвечать не придется, – пояснил адвокат. – Она просто будет сидеть рядом с тобой.

– Для Донны я готова на все, – объявила экс-журналистка.

Глаза Донны засияли от радости.

– Ты будешь лучше смотреться на ее фоне, – пояснил Креплах.

– А как она будет смотреться на моем фоне? – возразила Донна. Я не хочу впутывать ее в эти дела. Ей нужно будет заниматься моим легальным бизнесом, и до этого времени нужно оставить ее в покое.

– Я могу просто посидеть рядом с тобой, – сказала Джейн. – Не думаю, что это может мне повредить.

– Ты должна выглядеть более пристойно, чем твои ответы, – настаивал адвокат. – Всем известно, что люди судят о других по внешнему виду.

– Тебе и так удалось превратить меня в монахиню, – запротестовала Донна. – Причем здесь Джейн?

– У нее очень невинный вид, – вставил Креплах.

– Ну хорошо, – уступила Донна. В конце концов невинность сродни благочестию, никто с этим спорить не может.

Джейн была в восторге. Наконец-то она сама окажется в центре событий, а не будет делать о них свои репортажи. Хотя ее участие в этом деле ожидается очень скромным, но это только начало.

К тому же Донна сможет оценить ее лояльность, и она готова была ради нее пойти на любой риск. Донна стала ей второй матерью или скорее крестной матерью, а это значило для нее очень много.

– А как насчет трех оставшихся сенаторов, – обратилась Джейн к адвокату, – может быть нам стоит узнать о них получше?

– Неплохая идея, – оживился Креплах. – Мне нравится твоя дотошность.

Донне хотелось, чтобы он заметил и оценил какие-нибудь другие ее качества, но до тех пор пока она не займется своим телом и не поправится, такому близорукому мужчине ее просто не заметить. Ладно, все в свое время, решила она. Я сделаю из нее настоящую женщину. По крайней мере мне есть над чем поработать, кости у нее есть, а остальное приложится.

– Трех остальных сенаторов зовут Снеллинг, Снайдли и Снид, – объявил адвокат. – Всем троим на следующий год предстоят перевыборы, так что они постараются на этом слушании набрать побольше очков и порисоваться на публике.

– Какое дерьмо! – поморщилась Донна.

– Ну, это на твой взгляд, – пояснил Креплах, – а для них это все равно, что блистать на Бродвее, получить Оскара, выиграть Гран-при и снимать сливки еще шесть лет подряд.

– Если они будут чересчур агрессивно настроены, – спросила Донна, – что мы сможем предпринять?

– Ничего, – развел руками адвокат.

Джейн впервые почувствовала, что ситуация выходит из под контроля, и дело может обернуться плохо. Может быть она впервые в жизни поставила не на ту лошадь?

– Дерьмо собачье, – фыркнула Донна. – Нам абсолютно не о чем беспокоиться. Просто нужно узнать, насколько прочны позиции у этих избранников народа, – она посмотрела на Джейн. – Ты считаешь этих сенаторов умными людьми?

Та в ответ пожала плечами.

– Ну, тогда позволь мне тебе кое-что объяснить, – заявила Донна. – Для того, чтобы заполучить работу, на которой тебе приходится отвечать тысячам идиотов, знающих только, как разбрасывать навоз на грядках, большого ума не требуется, да к тому же эти кретины могут в любое время выкинуть тебя из этого кресла, – она покачала головой. – Нет, дорогая, если бы хоть у одного из них были мозги, то он давно бы завел свое собственное дело, как это сделали мы.

Донна прошлась по комнате и поправила на полке никем не прочитанные книги.

– Знаешь что, – наконец сказала она. – Мне бы хотелось попасть туда пораньше и посмотреть, на каких машинах приедут эти ребята. Держу пари, что там не будет ни одного бледно-лилового "Роллс-Ройса".

– А эти сенаторы Смелли, Снотти и Сиди или как их там называют, какие штаты они представляют? – после некоторых раздумий спросила Донна адвоката.

– Снеллинг из Техаса, а ... – начал было Креплах.

– Стоп! – с торжествующим видом закричала она. – Восточнее или западнее Бразоса? Узнай это поскорее! – скомандовала Донна юристу, повернулась к Джейн и кинула ей записную книжку. – Немедленно соедини меня с Сальваторе Далласом.

– Мне нужна карта, – сказал юрист.

– Ну, в одной из книг на этих полках обязательно должна быть карта, – хозяйка дома сделала широкий жест в сторону книжных полок и взяла у Джейн телефонную трубку.

– Кто это? – прошептала та, зажимая трубку рукой.

– Сама увидишь, – улыбнулась Донна и поднесла трубку к уху. – Привет, дорогой... просто великолепно, а ты? ... мне нужна от тебя маленькая любезность... нет, нет, каро, звезды с неба мне не надо, всего лишь сенатор, – она зажала трубку рукой и посмотрела на Креплаха. – Как его все-таки зовут?

– Снеллинг.

– Снеллинг... ах, так он тебе знаком, просто замечательно. Ты мог бы позвонить ему и поделиться нашими планами на будущее, – тут ее голос перешел на доверительный шепот. – Я еще не говорю да, но уже близка к этому, а если он будет излишне активен на слушании, то это поставит его в неудобное положение по отношению к тебе... Да, тебе следует обязательно сказать ему об этом... Конечно, позвони прямо сейчас, – даже не попрощавшись, она бросила трубку на рычаг.

– О чем это ты? – поинтересовался неожиданно утративший свою проницательность Креплах.

– Так, безделица, – небрежно бросила Донна. – Просто поговорила со своим знакомым.

– Каким знакомым? – изнывая от любопытства, выдохнула Джейн.

– Тем самым, который контролирует сенатора Снеллинга и все живое западнее Бразоса, – победоносно улыбнулась она.

– Я думаю, нам нужно сегодня лечь спать пораньше, чтобы утром быть в хорошей форме. Кальвин, дорогой, ты не будешь возражать? – серьезно сказала Донна.

– Нет, конечно, но мне предстоит еще немного поработать сегодня вечером, к тому же мне завтра не так далеко туда добираться.

– Хорошо, – согласилась она. – Как ты считаешь нужным, а мои дела могут подождать. Увидимся завтра, – сказала Донна, подходя к двери, и послала ему воздушный поцелуй.

– Я провожу вас, – предложила Джейн Креплаху. Ей хочется завтра выставить всю эту публику на посмешище.

– Может быть ей не стоит заходить так далеко? – рассмеялась девушка. – Я догадывалась относительно ее планов, но тем не менее рада услышать об этом от умудренного опытом человека.

– Мне все еще не понятна твоя роль в ее команде, – признался адвокат.

– Мне тоже, – согласилась Джейн. – Но мне она нравится. Донна мне как...

– Крестная мать, – закончил за нее Креплах.

– Вот именно, – улыбнулась она. – Увидимся завтра.

– До завтра, – сказал он и закрыл за собой дверь.

Джейн отправилась в свою комнату, заметила, что раскладушка телохранителя ее хозяйки еще не заняла свое место перед дверью, и тихо постучала.

– Заходи, – раздался голос Донны.

– Разве тебе сегодня охрана не нужна?

– Нет, мне хочется отдохнуть. Ты чем-то напугана?

– Я хочу с тобой поговорить, – сказала Джейн.

– О чем?

– О Креплахе.

– И что ты хочешь сказать? – оживилась Донна.

– Он очень приятный и умный человек.

– Наконец-то ты это заметила.

– Да, – застенчиво призналась девушка.

– Хорошо, завтра увидим, как он оправдает твою характеристику. А теперь пора спать.

– Спокойной ночи, Донна миа, – ласково прошептала Джейн.

– Приятных снов, кара миа, – ответила польщенная женщина.

Когда им удалось добраться на место, у ворот старого правительственного здания собрались толпы народа, масса людей заполнила его коридоры. Репортеры щелкали фотоаппаратами и выкрикивали свои вопросы, но Донна только улыбалась в ответ, ни на секунду не замедлив свой шаг. Джейн шла рядом и с непроницаемым выражением лица смотрела прямо перед собой.

Неожиданно от толпы отделилась какая-то женщина, подскочила к Донне и вручила букет цветов. Это была Маржи.

– Храни тебя Господь, – прокричала она им вслед.

– Кто эта женщина? – на ходу бросила Донна.

– Я вижу ее первый раз в своей жизни, – честно призналась Джейн, что было истинной правдой.

Креплах предупредительно встретил их у самого зала заседаний и проводил на место. Донна села на стул и окинула взглядом помещение. Стены зала были обшиты панелями красного дерева, что ей очень понравилось. Креплах показал им стол, за которым Донна будет сидеть во время слушания своего дела, объяснил, как пользоваться микрофоном, показал места сенаторов. Он помог ей снять пальто и заметил: