Антропоцентристская семантика: образ homo sapiens по данным русского языка

Лариса Борисовна Никитина

Антропоцентристская семантика: образ homo sapiens по данным русского языка

Посвящается моему учителю – профессору Омского государственного университета им. Ф. М. Достоевского Майе Петровне Одинцовой

Предисловие

В современном отечественном языкознании сформировалось гипернаправление, получившее название лингвоантропология, объектом научных поисков которого стал образ человека как создателя языка, отображающего в языке и посредством языка свое сознание, свое видение мира и самого себя в этом мире. Одним из главных течений лингвоантропологии является антропоцентристская семантика, выдвигающая на первый план задачу моделирования образа человека по данным языка. Основываясь на идее В. фон Гумбольдта об отображении «духа народа», т. е. национального своеобразия миропонимания в языке, антропоцентристская семантика сосредоточивает свое внимание на исследовании особенностей языковой концептуализации действительности в целом (языковой картины мира) и отображении в языке отдельных смысловых универсалий (фрагментов языковой картины мира – языковых образов-концептов). Среди объектов антропоцентристской семантики особый статус имеют те, которые представляют собой прямое воплощение человека: его внешних и внутренних черт, способностей, действий, качеств, состояний. Важнейшей нашедшей отображение в языке ипостасей человека является интеллектуальная (homo sapiens). Изучение языковых репрезентаций интеллектуального мира человека органично вписывается в человековедческую парадигму исследования феномена homo sapiens и открывает перспективы его дальнейшего осмысления с опорой на языковые данные.

Пособие представляет собой специальный курс лекций для аспирантов, магистрантов, студентов языковых специальностей и ставит целью ознакомление с идеями, проблематикой, методологией антропоцентристской семантики и реализацией семантической реконструкции образа-концепта «homo sapiens» как фрагмента русской языковой картины мира.

Основой для спецкурса послужили переработанные, дополненные и адаптированные к практике вузовского преподавания главы опубликованных монографий «Образ homo sapiens в русской языковой картине мира» (2003 г.) и «Категориальные семантические черты образа homo sapiens в русской языковой картине мира» (2004 г.), а также материалы докторской диссертации «Образ-концепт «homo sapiens» в русской языковой картине мира как объект антропоцентристской семантики» (2006 г.).

Учебное пособие состоит из пяти разделов: первый раздел включает лекционный материал, содержащий изложение теоретических и методологических основ исследования языкового образа человека; остальные разделы представляют собой цикл лекций, в которых осуществляется комплексное описание языкового образа homo sapiens в контексте его основных категориальных семантических черт: партитивности, оценочности, стереотипизации. Заключение содержит обобщающую характеристику основных положений, представленных в лекциях. В нем фиксируются наиболее значимые результаты работы по семантической реконструкции образа homo sapiens в русской языковой картине мира и выдвигаются проблемы, требующие перспективного изучения.

Каждая лекция сопровождается планом, а также вопросами и заданиями для самостоятельной работы. Список литературы составлен с ориентацией на более глубокое осмысление ряда положений и выводов. Для облегчения усвоения научно-понятийного и методологического аппарата пособие включает терминологический словарь.

Надеемся, что, ознакомившись с комплексным описанием языкового образа человека в его интеллектуальной ипостаси, аспиранты, магистранты, студенты языковых специальностей смогут применить полученные знания в собственных научных исследованиях репрезентаций человека и иных объектов окружающего мира в русском и других национальных языках, творчески осмыслить и развить обсуждаемые теоретические положения, дополнить практику исследования языкового образа человека разумного оригинальными находками.

Заявленная адресованность лекционного курса не мешает нам высказать предположение, что содержащиеся в нем теоретические и методологические обоснования, практические наблюдения и выводы будут полезны всем, кто преподает и изучает такие лингвистические дисциплины, как лексикология, синтаксис, стилистика, культура речи, риторика, спецкурсы в духе активной грамматики, в частности, они помогут в практике преподавания и усвоения русского языка как неродного, а также курсов междисциплинарного характера, таких, как лингвокультурология, психолингвистика, этнолингвистика, социолингвистика, лингвострановедение. Материалы лекций могут быть выборочно использованы в процессе освоения ряда неязыковых дисциплин: философии, истории, психологии, литературы, культурологии, социологии. Пособие заинтересует всех, кого волнует проблема человека.

Раздел 1

Теоретические и методологические основы семантической реконструкции образа homo sapiens как фрагмента русской языковой картины мира

Лекция 1

Антропоцентристская семантика как одно из течений лингвоантропологии

План

1. Место лингвоантропологии среди парадигм отечественного языкознания.

2. Становление и развитие антропоцентристской семантики.

3. Методологические принципы антропоцентристской семантики.

В отечественном языкознании традиционно выделяются три научные парадигмы, каждая из которых имеет свои направления, течения, школы: сравнительно-историческая (ее расцвет приходится на XIX в.), системно-структурная (время ее бурного развития – первая половина XX в.) и антропологическая (антропоцентрическая), громко заявившая о себе во второй половине прошлого века и в настоящее время претендующая на роль ведущей.

Становление и развитие лингвоантропологической парадигмы отражает закономерный, отвечающий логике развития лингвистической научной мысли процесс. В центре внимания первой из названных научных парадигм оказалась объектная сущность языка, установление соотношений между языками, определение их исторического родства, описание их эволюции во времени и пространстве. Далее было осознано, что сравнительно-исторический подход к языку не исчерпывает всех знаний об объекте: каждый естественный язык состоит из взаимосвязанных системообразующих структурных элементов, без изучения которых нельзя понять его специфику (исследование языка как системы осуществляется в рамках системно-структурной парадигмы). Вторая парадигма, как и первая, обнаружила перспективы исследования объекта, основанные на том, что язык как знаково-символическая система есть продукт человеческой деятельности, средство коммуникации между людьми, т. е. он объект, в котором не может не отражаться субъективное (идущее от человека) начало. Следовательно, язык должен изучаться в тесной связи с бытием человека – именно этот принцип и лежит в основе антропологической парадигмы в языкознании.

Стоит заметить, что сам этот принцип для мирового и отечественного языкознания не нов и демонстрирует преемственность в вопросе признания роли человеческого фактора в языке: пропагандируемые лингвоантропологической парадигмой идеи уходят своими корнями в лингвистические научные парадигмы, становление которых пришлось на более ранний период. Он проявил себя и в сравнительноисторической, и в системно-структурной парадигмах: первая выдвинула человеческий фактор в качестве необходимого условия происхождения и изменения языка; вторая рассматривает человеческий фактор с позиций его роли в формировании системно-структурных отношений между единицами языка. Лингвоантропологическая парадигма более масштабно и последовательно переключает интересы исследователя с объектов познания в языке на субъекта языка, на анализ человека в языке и языка в человеке: человеческий фактор в разных его проявлениях включается в определение объекта языкознания, в методологию исследований: «язык создан по мерке человека, и этот масштаб запечатлен в самой организации языка» [Бенвенист, 1974: 15].

Базовая установка лингвоантропологического подхода: «Язык должен изучаться по «мерке человека», опирающаяся на постулат об антропоцентричности языка, восходит к лингвистической концепции В. фон Гумбольдта, согласно которой язык есть живая и главнейшая деятельность человеческого духа, единая энергия народа, исходящая из глубин человеческого существа и пронизывающая собой все его бытие; следовательно, язык должен изучаться в тесной связи с сознанием и мышлением человека, его культурой и духовной жизнью. Существенный вклад в обоснование этой установки внесли представители психологического направления в отечественном языкознании (И. А. Бодуэн де Куртенэ, А. А. Потебня, Л. В. Щерба), подчеркивавшие, что язык существует только в индивидуальных мозгах, только в душах, только в психике индивидов, составляющих языковое общество.

Антропологическая парадигма в современном отечественном языкознании представлена рядом направлений, единым вектором научных поисков которых является человек – создатель языка, субъект речи/мысли, отображающий в языке свое сознание, т. е. все свои состояния, настроения, оценки, свое этническое, культурное, социальное, нравственное, эстетическое «Я». Каждое из направлений ориентировано на ту или иную сторону (ипостась) человека, отображенную в языке. Так, в сферу интересов когнитивной лингвистики входит отображение в языке различных процессов, механизмов, способов познания человеком действительности (А. Н. Баранов, В. З. Демьянков, Д. О. Добровольский, Е. С. Кубрякова, Е. В. Рахилина и др.); лингвокультурология обращена к человеку как к творцу языка и культуры (Н. Д. Арутюнова, В. В. Воробьев, В. А. Маслова, Ю. С. Степанов, В. Н. Телия и др.); этнолингвистика сосредоточивает внимание на изучении связей языка с народными обычаями, социальной структурой нации (Вяч. Вс. Иванов, Н. И. Толстой, В. Н. Топоров и др.); социолингвистика занята изучением особенностей языка разных социальных и возрастных групп (Л. П. Крысин, Н. Б. Мечковская и др.); лингвострановедение исследует собственно национальные реалии, отображенные в языке (Е. М. Верещагин, В. Г. Костомаров и др.). Психологические направления рассматривают язык как феномен психологического состояния и деятельности человека и народа: психолингвистика занимается проблемами языкового сознания, становления и функционирования языкового/речевого механизма с учетом психических процессов (Н. И. Жинкин, А. А. Леонтьев, А. А. Залевская, И. А. Зимняя и др); этнопсихолингвистика выводит на первый план проблему отображения в речевой деятельности тех элементов поведения, которые связаны с определенной традицией (Ю. А. Сорокин, Н. В. Уфимцева и др.); психопоэтика изучает психологические основы художественной речи (В. П. Григорьев, Ю. М. Лотман, В. А. Пищальникова и др.)

На идее антропоцентризма языка базируется современная лингвистическая семантика (так называемая широкая семантика), которая изучает содержание языковых единиц как единство их значения и смысла, детерминированного экстралингвистическим контекстом (Ю. Д. Апресян, Н. Д. Арутюнова, Т. В. Булыгина, И. М. Кобозева и др.), а также вступающая в комплементарные отношения с лингвистической семантикой прагмалингвистика, изучающая соответствия между единицами языка и эффектами их использования (В. В. Богданов, Б. Ю. Городецкий, Г. Г. Почепцов и др.).

Добавим, что каждое из названных направлений представлено множеством течений и школ, отличающихся подходами к исследованию языкового и речевого материала, но объединенных общим вниманием к человеческому фактору в языке. Из числа наиболее влиятельных назовем фразеологическую школу В. Н. Телия, представляющую лингвокультурологическое направление, школу этнолингвистики, возглавляемую Н. И. Толстым, психолингвистическую школу А. А. Леонтьева, Московскую семантическую школу Ю. Д. Апресяна и др., сообщество ученых, работающих по теме «Логический анализ языка» под руководством Н. Д. Арутюновой, школу этногерменевтики Е. А. Пименова и М. В. Пименовой.

Таким образом, есть основания утверждать, что антропологическая парадигма в современном отечественном языкознании породила гипернауку (гипернаправление) – лингвоантропологию, объемлющую все дисциплины языковедческого цикла с человеком как субъектом и объектом языка/речи в центре. Широкая предметная сфера лингвоан-тропологии в современной теоретической лингвистике несводима к одной области и неслучайно определяется несколькими нетерминологическими описательными выражениями; человеческий фактор в языке (Б. А. Серебренников и др.), человек в языке (Э. Бенвенист), человек и его язык (Р. А. Будагов), язык и мир человека (Н. Д. Арутюнова), мир человека в языке (В. В. Колесов), язык – человек – картина мира, язык – ментальность – культура и др.

Каждое направление лингвоантропологии характеризуется своей методологией, включающей как специфические, так и общие для всей парадигмы методы и приемы исследования языка. Одним из ведущих принципов в формировании собственной теоретической и методологической базы лингвоантропологии становится принцип дополнительности, заключающийся в привлечении данных разных наук, изучающих человека: философии, психологии, социологии, культурологии и др.

Признавая примат в лингвоантропологии в целом семантики, нельзя не отметить, что данное гипернаправление объемлет разные ее сферы. Все школы современной отечественной семантики можно, пользуясь терминологией английского философа-логика У. Куайна, свести к двум основным направлениям: сильная (внешняя) и слабая (внутренняя) семантика. Первая описывает значение языковых знаков через установление их соответствия с действительностью или некоторой моделью мира (например, работы Н. Д. Арутюновой, Т. В. Булыгиной, Е. В. Падучевой, А. Д. Шмелева и др. лингвистов, представленные в сборниках «Логический анализ языка»); вторая исследует языковые значения как способ их представления, отражения в сознании (например, исследования в области когнитивной лингвистики Е. С. Кубряковой, А. Н. Баранова, Д. О. Добровольского, Е. В. Рахилиной, Р. М. Фрумкиной и др.).

Бурное развитие когнитивной лингвистики, в центре внимания которой находится ментальная обусловленность языковых выражений, способствует выработке постулатов когнитивной семантики, в которых не только отражена ее специфика, но и заявлены принципиальные отличия от традиционной (классической) семантики, к области которой относится, с одной стороны, все, что означено средствами разных уровней языка, с другой – средства и способы означивания любых смыслов.

В настоящее время в отечественном языкознании формируется одно из течений лингвоантропологии, в котором черты классической широкой семантики (сильной семантики, по У. Куайну) сочетаются с чертами когнитивной семантики, в основе которой лежат некоторые ключевые идеи когнитивной психологии, изучающей процессы, связанные с познанием мира человеком: процессы получения, хранения и обработки информации. Это течение мы называем антропоцентристской семантикой, отмечая, что для нее, в отличие от когнитивной семантики, описание содержащейся в языке информации о мире является целью и собственно исследовательским результатом; семантика в когнитивных и когнитивно-психологических исследованиях выступает средством реконструкции знаний и представлений о мире, опорой для характеристики отображенных в языке ментальных процессов.

Становление и развитие антропоцентристской семантики связано с появлением семантических исследований антропоцентрической направленности, отличающихся от исследований, выполненных в русле классической широкой семантики, специфическим объектом изучения, который обозначился в связи с выдвижением в конце XX в. на первый план сформулированной еще В. фон Гумбольдтом проблемы отображения «духа народа», т. е. национального своеобразия миропонимания, в языке. Объектом семантического описания стало мирови-дение, отображенное в структуре языка, получившее название языковая картина мира (ЯКМ).

Понятие «ЯКМ» основано на положении о том, что каждый естественный язык по-своему членит мир, т. е. воплощает в значениях слов и их композиций свой специфический способ концептуализации действительности, и, следовательно, можно утверждать, что каждый конкретный язык отражает обыденное мировидение, интерпретирует и формирует этнокартину мира, которая наряду со специфическими чертами имеет и общие для некоторого множества ЯКМ, универсальные, черты.

ЯКМ трактуется в ряде работ как «взятое в своей совокупности все концептуальное содержание языка» [Караулов, 1976: 245], представляющее собой многомерное, иерархичное, сложное по своей структуре образование: целостную картину мира любого языка образуют запечатленные в его семантике взаимосвязанные смысловые универсалии (в иной терминологии: составляющие, фрагменты ЯКМ). Языковые репрезентации этих смысловых универсалий в их связи со специфичностью языка становятся объектами семантических исследований, объединенных общей задачей показать, как тот или иной язык отображает мир.

Особенности концептуализации действительности тем или иным языком могут быть продемонстрированы как через сравнение картины мира отдельного языка с картинами мира других языков (например, работы А. Вежбицкой, М. В. Пименовой и др.), так и через описание отдельной ЯКМ или ее фрагментов (языковых репрезентаций различных смысловых универсалий) (например, работы Е. В. Урысон, Е. С. Яковлевой и др.): статус ЯКМ при разных подходах к ее изучению не меняется. В рамках нашего спецкурса будет представлен семантический анализ определенного фрагмента русской ЯКМ – человека в его интеллектуальной ипостаси (homo sapiens). Мы полагаем, что обсуждаемые особенности языковой концептуализации данного объекта действительности по меньшей мере характерны для русской ЯКМ, поскольку они отображают миропредставления носителей русского языка.

Для обозначения отображенных в языке смысловых универсалий как объектов семантического исследования ученые прибегают к терминам языковой образ, концепт или к сложному термину языковой образ-концепт. На наш взгляд, последний более точно передает специфику объекта изучения, сочетая в себе указание на его ментальную и отражательную природу.

Исследование языкового образа-концепта характеризуется как движение от смысловой универсалии (экстралингвистического смысла) к ее языковому отображению; от того, что есть в головах и чувствах людей, к тому, как знания и представления воплощаются в языке.

Путь от экстралингвистического смысла к его языковому образу, или установка на идеографический принцип, является характерной чертой лингвистических исследований последних лет, посвященных описанию таких языковых образов-концептов, как время, пространство, движение, чувство, возраст, нравственность и т. д. (например, работы Ю. Д. Апресяна, Н. Д. Арутюновой, В. Г. Гака, В. В. Колесова, Н. В. Орловой, Е. С. Яковлевой и мн. др.).

Избрание того или иного языкового образа-концепта в качестве объекта семантического исследования определяется его человеческой и национально-культурной значимостью. В то же время можно говорить о том, что количество потенциальных объектов антропоцентристской семантики столь же велико, сколь велико число материальных и идеальных сущностей, с которыми «соприкасается» человек и которые он означивает посредством языка.

Антропоцентристскую семантику отличает не просто движение от экстралингвистического смысла, выделенного из концептуальной картины мира, к его отображению в языке, но учет диалектики человеческого содержания в языке, изучение языка по «мерке человека», что в классической семантике отсутствовало. Безусловно, антропоцентристская семантика не противостоит классической, поскольку, как и вторая, исследует передаваемое языком содержание; она включает в себя классическую семантику, выдвигая на первый план познание человека по данным языка.

Характерной чертой антропоцентристской семантики является интегративность – методологический принцип, заключающийся в использовании ею идей, достижений, методов разных направлений лин-гвоантропологии. Этот принцип, характеризующий современную лингвоантропологию в целом, для антропоцентристской семантики особенно значим, поскольку объект ее изучения охватывает все отображенные в языке стороны человека, к которым обращено то или иное лингвоантропологическое направление: когнитивно-психологическую, социальную, культурную, этническую, эстетическую. Иными словами, при выделении и исследовании языкового образа-концепта принципиальное значение имеет его экстралингвистическая обусловленность, предполагающая обращение исследователя к таким факторам, как национально-культурные стереотипы, критерии оценки явлений действительности, индивидуально-психологические особенности носителей языка, условия коммуникации и т. д.

Интегративность антропоцентристской семантики обусловлена и тем, что каждое из направлений лингвоантропологии в том или ином плане обращено к семантическим реалиям языка: отталкиваясь от отдельного экстралингвистического аспекта (например, от психологии говорящего, контекста культуры, принадлежности человека к национальной, возрастной, профессиональной группе и т. д.), исследователь стремится интерпретировать содержание языковых/речевых значений, объяснить внутрилингвистическую природу изучаемых явлений экстралингвистическими факторами их порождения и бытия. Методы, применяемые в семантических исследованиях, активно используются в лингвокультурологических, психолингвистических, социолингвистических и др. лингвоантропологических изысканиях, и наоборот. Например, в разных направлениях лингвоантропологии находят применение такие методы семантических исследований, как метод компонентного анализа, метод полевого структурирования; в работах семантической направленности все чаще используются психолингвистические экспериментальные методики. Надо отметить, что вообще лингвоантропологии с ее установкой на междисциплинарность существенно расширяет методологические возможности исследователя.

Интегративный характер антропоцентристской семантики проявляется и в ее обращении к положениям напрямую не связанных с языкознанием наук о человеке, таких, как философия, логика, биология, история, социология и др., – в том объеме, в каком это необходимо для выявления специфики языковой концептуализации явлений окружающего мира, получивших свое научное осмысление.

Об интегративной ориентации антропоцентристской семантики говорит и тот факт, что ее объекты (языковые образы-концепты) «включены» как сложные содержательные структуры (сгустки смысла) во все семантизированные уровни языка и по этой причине должны исследоваться комплексно, через обращение ко всем значимым языковым единицам в их реальном взаимодействии, посредством которого происходит отображение в речи той или иной ментальной сущности.

Знаковая природа отображения явлений действительности в таких единицах языковой/речевой реальности, как слово, предложение (высказывание), текст, дискурс, требует от исследователя обращения к лексическому, синтаксическому, прагмастилистическому уровням языка, на которых и происходит семантическая объективация концепта. Следовательно, антропоцентристская семантика демонстрирует установку на интеграцию разных направлений классической семантики (лексическая семантика, семантический синтаксис, коммуникативная семантика) с прагматикой и ее направлениями (теория речевых актов, жанрология, прагмастилистика и др.). Кроме того, в силу своей смыслоразличительной функции в сферу внимания антропоцентристской семантики вовлекаются словообразовательные и фонетические значения лексем.

Межуровневый характер антропоцентристской семантики заключается не в механическом соединении информации об образе-концепте, полученной исследователем при анализе языковых/речевых единиц разных уровней, а в комплементаризме (взаимодополнении) информации, добытой разными путями (например, путем компонентного, контекстуального анализа, с помощью эксперимента) из разных источников (например, из толковых словарей, живой разговорной речи, текстов художественной литературы). При этом идея комплементаризма осуществляется с акцентом на человека, его роль в формировании языкового образа-концепта.

Обращение ко всем семантизированным уровням языка позволяет исследователю определить как специфические для каждого уровня, так и общие для этих уровней черты языкового образа-концепта. Специфические черты – это те особенности языкового отображения концептуальной сущности, которые связаны с потенциальными семантическими возможностями языковых единиц этих уровней (например, особенности языкового отображения концептуальной сущности определяются словообразовательными возможностями лексем, регулярными реализациями элементарных синтаксических структур, прямыми и косвенными речевыми актами); общие черты – это семантические черты языкового образа-концепта, проявляющие себя на всех уровнях языковой системы и носящие категориальный характер, т. е. отражающие процесс концептуализации человеком того или иного явления действительности (например, оценочность как категориальная семантическая черта языкового образа-концепта «человек» проявляет себя на всех уровнях языковой системы).

Междисциплинарный подход к объектам изучения, межуровневый характер исследований, комплементарная природа практических изысканий и выводов антропоцентристской семантики позволяют употреблять по отношению к ней термин интегративная семантика. Интегративность антропоцентристской семантики проявляется в расширении ее объектной области от слова, элементарного высказывания к тексту, дискурсу, языковому сознанию в его направленности на язык.

Названные черты антропоцентристской (интегративной) семантики, обусловленные спецификой объектов ее изучения (репрезентаций в языке ментальных и социокультурных образований), составляют существо ее методологии. Эта методология заключается в выявлении и обобщении отображенной в языке/речи информации (знаний, представлений, мнений) о явлении действительности, которая объективирована всей системой семантических единиц, структур и правил функционирования языка, репрезентируемых в речевых произведениях.

1. Охарактеризуйте взаимосвязь парадигм отечественного языкознания с точки зрения принципа изучения языка во взаимосвязи с бытием человека.

2. Какие идеи В. фон Гумбольдта получили свое теоретическое и практическое развитие в отечественной лингвоантропологии?

3. Перечислите направления современной отечественной лин-гвоантропологии. Охарактеризуйте их цели и методологические установки. Составьте картотеку работ представителей этих направлений.

4. Охарактеризуйте современное состояние лингвистической семантики. Почему ее называют широкой семантикой? В чем проявляются комплементарные отношения лингвистической семантики и лингвопрагматики?

5. Подготовьте сообщение об одном из течений (одной из школ) современной отечественной лингвоантропологии, выделив принципиальные установки и подходы к изучению языка.

6. В чем отличие традиционной (классической) семантики от когнитивной семантики? В чем общность их интересов?

7. Охарактеризуйте основные черты (установки) антропоцентристской семантики.

8. Сравните объекты изучения антропоцентристской и классической семантики. Почему антропоцентристская семантика не должна противопоставляться традиционной (классической) семантике?

9. Какое положение лежит в основе понятия «языковая картина мира»?

10. Дайте краткие аннотации известных вам исследований русской и других национальных языковых картин мира.

Лекция 2

Концепции языковой картины мира и основные черты языковой концептуализации действительности

План

1. Понятие картины мира.

2. Концепции языковой картины мира.

3. Концептуальная картина мира и языковая картина мира.

4. Основные черты языковой концептуализации действительности.

Если понятие «картина мира» и соответствующий термин вошли в науку сравнительно недавно, то сам феномен картины мира существует с тех незапамятных времен, когда человек стал осознавать себя и окружающий мир и формировать представления об объектах действительности, т. е. с момента появления homo sapiens.

Понятие «картина мира» сформировалось в рамках естественных наук, которые пытались осмыслить объективные законы природы и закономерные связи между ее объектами. Термин картина мира был выдвинут физиками на рубеже XIX–XX вв., а затем заимствован человековедческими науками: философией, психологией, лингвистикой, литературоведением, культурологией, которые внесли свой вклад в разработку соответствующего понятия.

Будучи метафорическим по своей природе, термин картина мира не передает с необходимой научной точностью обозначаемого им понятия. М. Хайдеггер писал по этому поводу, что при слове «картина» мы думаем прежде всего об изображении чего-либо, однако «картина мира, сущностно понятая, означает… не картину, изображающую мир, а мир, понятый в смысле такой картины» [Хайдеггер, 1993: 49].

В достаточной мере условно и терминологическое выражение языковая картина мира. Строго говоря, язык непосредственно мир не отражает, он отражает способ представления (концептуализации) этого мира носителями того или иного национального языка: образ мира, воссоздаваемый по данным языка, карикатурен и схематичен, поскольку складывается в основном из отличительных признаков объектов окружающей действительности, которые выделяются человеком в результате категоризации мира и подвергаются языковой номинации. Ограниченность отражательных возможностей ЯКМ восполняется общими для носителей определенного языка эмпирическими знаниями о мире.

Справедливости ради надо сказать, что для обозначения понятия, выражающего идею о том, что человек в результате своей духовной активности формирует субъективные представления об объективном мире, вполне уместен и другой термин: образ мира (образ = представление о чем-либо), который, впрочем, хотя и реже, используется учеными как синонимичный обсуждаемому. Кроме того, исследователи прибегают и к термину модель мира (модель = схематизированное воспроизведение объекта). Тем не менее в современной науке предпочтение отдается термину картина мира, который используется в значении «совокупность знаний о мире, которыми обладает человек». Само же понятие «картина мира» стало базисным для теории человека в целом и разных направлений антропологии в частности.

«Картина мира есть целостный, глобальный образ мира, который является результатом всей духовной активности человека, а не какой-либо одной его стороны», – пишет Б. А. Серебренников [Серебренников, 1988: 19]. Постулируемая целостность субъективного образа объективного мира не мешает ученым исследовать данный феномен с разных позиций. Так, картина мира описывается с учетом таких ее признаков, как субъект, творящий картину мира; объект (мир или его фрагмент), образ которого воссоздается с помощью творческой активности субъекта; форма представления объекта (мира или его фрагмента). Соответственно в зависимости от характеристики субъекта рассматриваются такие виды картин мира, как индивидуальная (картина мира отдельной личности: писателя, ученого, ребенка и т. д.) и коллективная (картина мира национального, профессионального сообщества; картина мира людей одного пола, возраста, места проживания и т. д.). Картина мира может изучаться целостно и частично (в последнем случае внимание обращено к отдельным образам мира, составляющим целостную картину мира: например, образ человека, природы, любого другого объекта действительности). Наконец, в зависимости от формы представления объекта, определяемой сферой деятельности субъекта познания, выделяют и исследуют такие картины мира, как биологическая, физическая, религиозная, политическая и т. д. Картина мира может рассматриваться во временной плоскости, с учетом ее культурноисторических особенностей (например, средневековая картина мира, механистическая картина мира, современная картина мира).

Актуальным и дискуссионным для современной науки остается вопрос о том, какое место занимает в этой иерархии ЯКМ: выступает ли она в системе миропредставлений человека как самостоятельный образ мира или ее роль сводится к отображению концептуальной картины мира. Разграничение понятий «языковая картина мира» и «концептуальная картина мира» имеет для современной лингвоантропологии в целом и антропоцентристской семантики в частности принципиальное значение, поскольку оно определяет специфику объекта изучения.

Под концептуализацией действительности понимается осмысление человеком поступающей информации о мире, мысленное конструирование предметов и явлений действительности, которое приводит к образованию определенных представлений о мире в виде фиксированных в сознании человека смыслов – концептов. Познавая окружающий мир, человек формирует общие понятия, которые объединяются в систему знаний о мире, именуемую концептуальной картиной мира. Основная часть этих знаний закрепляется в языке значениями конкретных языковых единиц, т. е. одновременно с мыслительной осуществляется языковая концептуализация действительности, результаты которой в своей совокупности называют ЯКМ.

Обратимся к концепциям ЯКМ, представляющим теоретическую базу современной лингвоантропологии.

Понятие ЯКМ восходит к концепции языка В. фон Гумбольдта. По В. фон Гумбольдту, язык не есть обозначение сформированной независимой от него мысли, но он сам есть орган, формирующий мысль. Интеллектуальная деятельность и язык суть поэтому одно и то же и неразрывны друг с другом. Язык, по мнению В. фон Гумбольдта, представляет собой промежуточный мир, лежащий между миром внешних явлений и внутренним миром человека; каждый конкретный язык обладает собственным мировидением, характер которого зависит от духовного своеобразия нации, особенностей мироощущения говорящего на этом языке народа. Через многообразие языков для нас открывается богатство мира. Язык всегда воплощает в себе своеобразие целого народа [Гумбольдт, 1985].

Мысли В. фон Гумбольдта о миросозидательной способности языка, его роли в мировосприятии говорящего на нем народа были поддержаны и развиты в зарубежной и отечественной лингвистике. Так, А. А. Потебня разделял мнение В. фон Гумбольдта о том, что язык не есть средство выражения уже готовой мысли, а способ ее созидания, он не отражение сложившегося миросозерцания, а слагающая его деятельность. При этом последователи В. фон Гумбольдта подчеркивали национальное своеобразие миросозидательной способности языка: по утверждению Л. Вайсгербера, в языке конкретного сообщества живет и воздействует духовное содержание, сокровище знаний, которое по праву называют картиной мира конкретного языка.

Хотя В. фон Гумбольдт не употреблял термин языковая картина мира, его можно считать родоначальником одной из концепций, согласно которой ЯКМ есть материализация мысли, сформированной посредством языка: представление объективируется, не отрываясь в то же время от субъекта, и весь этот процесс возможен только благодаря языку. Иными словами, мыслительная и языковая концептуализация действительности невозможны друг без друга. Если опираться на рассуждения В. фон Гумбольдта о неразрывности языка и интеллектуальной деятельности человека, языковая картина мира в известном смысле тождественна концептуальной.

Идея существования ЯКМ была оригинально осмыслена в рамках этнолингвистики Э. Сепиром и Б. Уорфом. По их мнению, границы языка и мышления в строгом смысле не совпадают. Конкретный язык не просто является средством выражения различных идей, а сам формирует эти идеи. Иными словами, содержание познания не является общим для всех людей, а зависит от конкретного языка; конкретный язык обусловливает способ мышления говорящего на нем народа и способ познания мира: «Мы расчленяем природу в направлении, подсказанном нашим языком. Мы выделяем в мире явлений те или иные категории и типы совсем не потому, что они самоочевидны, напротив, мир предстает пред нами как калейдоскопический поток впечатлений, который должен быть организован нашим сознанием, а это значит, в основном – языковой системой, хранящейся в нашем сознании. Мы расчленяем мир, организуем его в понятия и распределяем значения так, а не иначе, в основном потому, что мы участники соглашения, предписывающего подобную систематизацию. Это соглашение имеет силу для определенного языкового коллектива и закреплено в системе моделей нашего языка» [Уорф, 1960: 174].

В основе гипотезы Сепира-Уорфа лежит убеждение, что люди видят мир по-разному – сквозь призму своего родного языка; каждый язык отражает действительность присущим только ему способом, и, следовательно, языки различаются своими ЯКМ. Данная гипотеза разрабатывалась и дополнялась в дальнейшем в трудах зарубежных ученых Л. Вайсгербера, Д. Олфорда, Дж. Кэррола, Д. Хаймса и др.

Хотя язык, согласно этой концепции, не отождествляется с мировоззрением, ему отводится роль силы, способной его формировать, а это значит, что ЯКМ предстает как некая матрица для «отливки» стереотипов мышления.

Таким образом, развитие идеи В. фон Гумбольдта о языковой активности привело ученых к признанию существования ЯКМ как самостоятельного феномена. При этом основные расхождения во взглядах на ЯКМ касаются степени воздействия языка на человеческую деятельность, что породило различные концепции «лингвистического детерминизма» и «лингвистической относительности».

Не подвергая сомнению идею о существовании ЯКМ, представители современной отечественной лингвоантропологии в большинстве своем критически подходят к идеям В. фон Гумбольдта и Сепира-Уорфа (Б. А. Серебренников, Г. В. Колшанский, Р. М. Фрумкина и мн. др.).

Так, кардинально пересмотрено положение В. фон Гумбольдта о миросозидательной функции языка и обоснована его нетождественность интеллектуальной деятельности: язык не творит мир, а лишь отражает его посредством интеллектуальной деятельности; иными словами, мышление выступает посредником между миром и языком.

Язык, как справедливо замечает Г. В. Колшанский, не познает объективный мир и не создает свой мир, а является лишь средством выражения мыслительного содержания, складывающегося в результате отражательной деятельности сознания; язык ни на одном этапе своего развития не выступает в качестве самостоятельной креативной силы и не создает своей собственной картины мира, он лишь фиксирует концептуальный мир, первоначальным источником которого является реальный мир.

Язык, столь «внимательный» к окружающему миру, зачастую остается «безразличным» к изменениям в миропонимании, мировоззрении людей. М. П. Одинцова отмечает, что ЯКМ и мировоззрение – это две разные, хотя и взаимодействующие, сущности: одна языковая, семантическая, другая – философско-гносеологическая, воплощаемая посредством языка, но тем не менее языку не принадлежащая. ЯКМ, будучи не чем иным, как внутренней естественносемиотической формой экспликации знания и шире – всей информации, сообщаемой в речи, не мешает отвлечь от нее (формы) внеречевое предметное содержание и выразить его иначе: средствами того же или другого языка или средствами какой-либо невербальной языковой системы (музыки, живописи, балета, кино). ЯКМ приспособлена к субъективно-личностному статусу сознания человека, она «откликается» на различные человеческие интенции, мотивы, состояния, но при этом не навязывает человеку (субъекту речи/мысли) тот или иной языковой способ интерпретации (концептуализации) действительности как единственно возможный.

Б. А. Серебренников, резко критикуя концепцию Сепира-Уорфа, подчеркивает, что любой язык есть результат отражения человеком окружающего мира, а не самодовлеющая сила, творящая мир; язык приспособлен в значительной степени к особенностям физиологической организации человека, но эти особенности возникли в результате длительного приспособления живого организма к окружающему миру; неодинаковое членение внеязыкового континуума возникает в период первичной номинации и объясняется неодинаковостью ассоциаций и различиями языкового материала, сохранившегося от прежних эпох. Язык выступает как способ закрепления отражательной деятельности мышления – деятельности, которая в свою очередь неразрывно связана с практической деятельностью человека, с его опытом.

Хотя отечественная лингвоантропология рассматривает ЯКМ и концептуальную картину мира как два самостоятельных феномена, границы между ними признаются достаточно зыбкими. Г. В. Колшанский вообще ставит под сомнение саму возможность их установления в силу неправомерности разделения единого, идеального содержания языковых единиц на языковую и концептуальную картины мира.

Концептуальная картина мира – это все имеющиеся у человека знания и представления о действительности как результат его психологической активности. Хранителем этих знаний и представлений является язык: в его единицах в виде гносеологических образов закрепляются элементы действительности. В то же время язык есть средство получения нового знания о мире: в единицах языка и их свойствах материализуется структура и динамика мысли. Иными словами, языковые единицы, как отмечает А. Е. Кибрик, приспособлены как для номинации элементов действительности (и, далее, хранения знаний), так и для обеспечения потребностей мыслительного процесса.

Поскольку в языке отражены результаты практического, художественного, технического, научного познания мира человеком, т. е. результаты концептуализации мира в сознании человека, ЯКМ теснейшим образом связана с концептуальной. Без этой связи язык не мог бы выполнять роль средства общения. Тем не менее ЯКМ, как и любая другая картина мира (в том числе и научная), имеет собственное концептуальное содержание, поскольку в языке формируется своя понятийная (концептуальная) система, зависящая, как справедливо утверждают представители когнитивной лингвистики, от физического и культурного опыта и непосредственно связанная с ним. В то же время, в отличие от концептуальной (и в частности научной) картины мира, которая постоянно меняется, «перерисовывается», поскольку познание мира человеком не свободно от ошибок и заблуждений, в концептуальной «копилке» ЯКМ эти ошибки и заблуждения могут храниться долгое время и вовсе не исправляться, несмотря на все концептуальные изменения и научно обоснованные, проверенные практикой положения, имеющие место в ту или иную историческую эпоху.

Обычно в языке отражается уже сформированная мысль (мысль-результат мышления). Процесс мышления и языковая деятельность совпадают редко (например, мышление вслух с целью воздействия на слушателей). Мысль-результат, получившая отражение в языке, закрепившаяся в нем в виде словесных знаков и структур, способна жить бесконечно долго, несмотря на различные ее опровержения в рамках более совершенной интеллектуальной деятельности, которая также отражается в языке. Точнее будет сказать, что устойчивое бытие в языке получает не мысль, а ее языковое отражение, языковой отголосок, ставший неотъемлемой «частицей» языка.

Несмотря на свою относительную устойчивость, ЯКМ не представляет собой, по выражению В. И. Постоваловой, «мертвую вещность», она динамична: в ней происходят определенные изменения, обусловленные переосмыслением различных явлений действительности, т. е. ЯКМ также может «перерисовываться», хотя и гораздо медленнее, чем концептуальная. Ярким свидетельством динамичности ЯКМ является активный процесс метафоризации действительности: метафора способна обеспечить рассмотрение вновь познаваемого через уже познанное и существенно расширить диапазон для интерпретации обозначаемого за счет обогащения языковых единиц новыми смыслами (см. работы Ю. Д. Апресяна, Н. Д. Арутюновой, М. Джонсона, Дж. Лакоффа, В. Н. Телия, А. П. Чудинова и др.).

Таким образом, у ЯКМ особый статус: она связана со всеми видами картин мира (например, физической, политической, средневековой, картиной мира отдельной личности, группы людей и т. д.) по причине того, что все картины мира находят в том или ином объеме свое языковое выражение.

Как следует из этих рассуждений, ЯКМ – это совокупность знаний и представлений человека об окружающем мире, запечатленных в его сознании и отображенных в языке. Современная отечественная лингвоантропология базируется именно на таком понимании ЯКМ. А это значит, что ЯКМ, с одной стороны, характеризуется как не тождественная концептуальной и, следовательно, она не может рассматриваться в одном ряду с другими видами картин мира, а с другой стороны, за ней признается концептуальное содержание, поскольку именно в языке закрепляются (точнее: отображаются) особенности мировосприятия отдельного человека и национально-культурного сообщества, взгляды на мир в целом и на каждый из его объектов в отдельности.

Некоторые ученые (например, Т. В. Булыгина, А. Д. Шмелев) определяют ЯКМ как составную часть целостной концептуальной картины мира, которая включает компоненты, соотнесенные с языковыми значениями. При таком понимании ЯКМ предстает как своеобразная система членения мира и форма его категоризации.

Остановимся на основных чертах языковой концептуализации действительности, или ЯКМ.

Наиболее яркой чертой ЯКМ является ее несовпадение с научным знанием о действительности. Различие между ЯКМ и научной картиной мира особенно наглядно проявляется при анализе тех слов естественного языка, которые используются в качестве научных терминов. Ср. хрестоматийный пример Л. В. Щербы: «Прямая (линия) определяется в геометрии как «кратчайшее расстояние между двумя точками». Но в литературном языке это, очевидно, не так… Прямой мы называем в быту линию, которая не уклоняется ни вправо, ни влево (а также ни вверх, ни вниз)» [Щерба, 1974: 280].

«Словарный состав языка, – замечает Ю. Н. Караулов, – прошел многотысячный путь развития, наряду с научными представлениями разных эпох в нем отражались и наслаивались также заблуждения и суеверия, в нем запечатлелся частично и дологический этап становления человеческого мышления и языка» [Караулов, 1976: 60].

В языке отражены разные по своему характеру знания и представления о мире, не всегда научно оправданные, часто противоречивые, неполные, а порой и ошибочные. Подчеркивая донаучный характер ЯКМ, ее называют также наивной. Именно наивные (обыденные) представления человека формируют значения и употребление языковых знаков: «Семантика языкового знака отражает наивное понятие о вещи, свойстве, действии, процессе, событии и т. п.» [Апресян, 1995a: 56]. Заметим, что на предположении о том, что ЯКМ отражает обиходные (обывательские, житейские, бытовые) представления о мире основана и гипотеза лингвистической относительности Сепира-Уорфа, в соответствии с которой наши обиходные представления формируются ЯКМ: по мнению авторов этой гипотезы, мы бессознательно переносим установленные языком нормы в область опыта. Например, душа в русской ЯКМ – это концепт, существующий постоянно, константа русской культуры, по определению Ю. С. Степанова; в основе этого концепта лежит понятие о вещи из мира идеального: душа – важнейшая часть (орган) внутреннего человека, отвечающая за нравственные, эмоциональные проявления. Для обозначения состояния эмоционального подъема в русском языке используется фразеологизм воспарить душой, который хранит архаические представления о наличии внутри человека души, животворящей субстанции, которая в мифологической картине мира мыслилась в виде пара и могла покидать тело, перемещаясь к небесам.

Наивная (языковая) картина мира возникла много раньше научной картины мира: homo sapiens начал формировать представления о мире и о самом себе и облекать их в языковую мифопоэтическую, религиозно-мифологическую форму еще до зарождения науки. Становление и развитие научной картины мира шло параллельно с ее описанием средствами естественного языка.

Безусловно, между научной картиной мира как системой образов мира и знаний о мире и ЯКМ существует взаимосвязь и взаимопроникновение: эти картины мира не могут не пересекаться, поскольку именно язык является универсальным средством отражения и закрепления человеческих знаний и представлений любого рода, и научно обоснованных, и ошибочных, искаженных. Например, следующие высказывания, взятые из живой разговорной речи и научной литературы, демонстрируют тот факт, что языковая и научная картины мира не противоречат друг другу: Смотри, молния сверкнула – сейчас дождь будет… Парит-то как! Дышать нечем (из разг.). – Молния (мгновенный разряд скопившегося атмосферного электричества в воздухе; влекущее за собой грозу атмосферное явление) наблюдается в жаркую погоду при бурной конденсации водяного пара над перегретой сушей (из научной литературы); Сегодня тепло – снег тает (из разг.). – Под влиянием тепла снег обращается в жидкое состояние (из научной литературы). Иными словами, обыденное сознание не лишено реалистичности, адекватности миру; из реалистических представлений формируется научное знание; наивная (языковая) картина мира не исключает реалистических представлений об окружающей действительности, а наука, базируясь на опыте, наблюдениях, не лишена элементов обыденного сознания. Ср.: В голове кипят мысли; Сердце ушло в пятки; Душа рвется наружу. – Примеры того, что ЯКМ противоречит научным (реалистическим) представлениям о человеке и его составных частях.

Таким образом, можно говорить о противоречивости языковой концептуализации действительности: в ЯКМ находят отражение как наивные, субъективные представления о действительности, так и научно обоснованные, реалистические.

ЯКМ не может претендовать на полноту отражения действительности. А. А. Залевская отмечает, что образ мира функционирует на разных уровнях осознаваемости при обязательном сочетании «знания» и «переживания» и лишь в неполной мере поддается вербальному описанию; ЯКМ много беднее образа мира и отображает лишь его часть. Добавим: эту часть составляют те компоненты концептуальной картины мира, которые находят свое отражение в значениях языковых единиц; за этими пределами остается целый комплекс психологических и эмоциональных сущностей, не нашедших своего языкового выражения, но составляющих тот экстралингвистический фон, который и способен высветить особенности ЯКМ. Иными словами, концептуальная картина мира богаче языковой, поскольку в ее образовании участвуют различные типы мышления.

Изменчивость концептуальной картины мира (ее непрекращающееся «переписывание», обусловленное совершенствованием мыслительного процесса, появлением новых знаний о мире) позволяет говорить о том, что авторское начало в ней проявляет себя постоянно: каждый конкретный человек (сообщество людей) концептуализирует действительность, опираясь на сложившуюся в определенный отрезок времени базу знаний о мире, осмысляет действительность в соответствии со своими личными интеллектуальными способностями и накопленным поколениями познавательным опытом. Авторское начало ЯКМ носит относительный характер: безусловно, ее создателем является человек (сообщество людей), однако в силу своей долговечности, устойчивости, стереотипности ЯКМ утратила авторство. К ЯКМ «приложили руку» многие поколения людей, привнеся в нее свое видение мира.

Хотя ЯКМ не тождественна мировоззрению, она тесно связана с ним, поскольку отражает определенный способ восприятия и концептуализации мира, характерный для представителей определенной культуры. Кроме того, ЯКМ отчасти формирует тип отношения человека к миру и задает нормы его поведения. Н. Д. Арутюнова замечает: «Мир для современного человека двойственен. Он распадается на Универсум, или Чуждый мир (ср. «Оно» М. Бубера, «Autre» французских экзистенциалистов), и мир человеческого существования, «наличного бытия» (ср. «Dasien» М. Хайдеггера). Первый бесконечен, безграничен, но (в принципе) исчислим. В Универсуме все подчинено законам, единым для всех. В мире человека царствует его величество случай: представления человека о жизни национально специфичны. Естественный язык отражает мир человека в национально специфических вариантах» [Арутюнова, 1995: 33].

Национальные ЯКМ могут иметь схожие интерпретации образов мира, основанные на общих ценностных установках и ориентирах (например, языки, проповедующие христианство, имеют много общего в интерпретации таких понятий, как добро и зло, ум и глупость и т. д.). По мнению Е. А. Пименова, в ЯКМ каждого народа отображена значительно большая доля общего, чем уникального для каждой культуры, опыта. «Общая картина мира служит посредником и основой как при взаимопонимании индивидов, так и целых культур. Именно общая часть картины мира делает возможным существование системы стабильных (постоянных и вариативных) языковых соответствий» [Пименов, 2004: 89].

В то же время, отмечая общность и национально-культурную специфичность картин мира разных языков, надо признать, что единая для национального языка картина мира вариативна, поскольку формирующие ее субъекты (социальные, профессиональные, возрастные сообщества, группы, их отдельные представители) имеют разные культурные, познавательные, этнические, речеповеденческие установки.

Итак, на основании вышеизложенного предлагаем следующее определение базисного понятия антропоцентристской семантики: ЯКМ – это запечатленные в языке процессы и результаты концептуализации действительности как проявление творческой мыслительной и языковой/речевой активности человека, характеризующиеся количественной и качественной нетождественностью с процессами и результатами научной концептуализации мира в сознании человека.

Основными чертами языковой концептуализации действительности являются ее несовпадение с научным знанием о мире, противоречивость и неполнота отражения действительности, множественность авторских ЯКМ, сочетание общечеловеческого, национально-специфического и личностного начал в интерпретации мира.

Понятие «ЯКМ» в определенном смысле пересекается с понятием «семантическая система языка»: и то, и другое есть языковая сущность, характеризующая взгляды человека на мир; говоря о ЯКМ как о совокупности знаний и представлений о мире, отраженных в языке, мы имеем в виду их отражение в семантике, или семантической системе, языка, поскольку семантика и есть передаваемое языком (его лексикой и значимыми грамматическими категориями) содержание этих знаний и представлений. В то же время семантическая система языка – это автономная, самоорганизующаяся система, развивающаяся по своим собственным законам, правда, с известной оговоркой о том, что она создана по «мерке человека». Но с точки зрения способности отражать взгляды человека на мир, т. е. способности объективировать, представлять «мерку человека», семантическая система языка предстает как моделирующее устройство: ЯКМ есть языковая модель мира, объективированная семантической системой. Таким образом, понятие «ЯКМ» вбирает в себя понятие «семантическая система языка», экстраполируя его в направлении изучения языковой концептуализации действительности.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.