И снова Темир с командиром, на счастье Левандовского, не издали ни звука. Теперь он парил где-то на высоте десятого этажа, чуть прогнувшись и раскинув руки, как это делают пловцы, отдыхающие на спине. Потом сгруппировался, ухнул вниз сразу метров на пятнадцать, проделав при этом несколько переворотов вперед, задержался как раз напротив Темира и плавными кругами пошел на снижение. Он летел без каких бы то ни было усилий, изредка подгребая кистями рук или меленько семеня босыми ступнями, но делал это явно для полноты ощущения. Последний круг он прошел уже совсем медленно, не выше, чем сантиметрах в шестидесяти над землей, потом вдруг как-то ловко кувырнулся и закатился прямо под новорожденный торчок хвоща, определенно намереваясь доспать свое, свернувшись уютным калачиком.
      Рычин рванулся к нему, сгреб в охапку и потащил к двери - надо сказать вовремя, потому что почва под деревцем уже взламывалась, обнажая хищные розоватые корешки. Рычин проволок обвисшее на его руках тело через двойной порог, ухнув, бросил его на пружинящий пластик и всем корпусом навалился на дверь - а то еще заползет следом какая-нибудь нечисть.
      Дверь звонко чмокнула, и словно в ответ на этот звук ярко вспыхнули люминаторы.
      Что-то деловито загудело, трепетно взвыли какие-то компрессоры здание ожило. Темир, сделавший свое дело, с грохотом катился вниз по винтовой аварийной лесенке.
      - Жив? - крикнул он.
      Рычин только пожал плечами:
      - И даже счастлив. Ты, Темка, не подходи к нему сзади, а то вдруг ему снится, что он - необъезженный мустанг?
      - Понятно, - сказал Темир. - Так ты считаешь, что минуту назад он видел себя во сне реактивным лайнером?
      - Почему - лайнером? Может быть, воробьем, а может, бумажным самолетиком... Вряд ли Степке могло присниться, что он - горный орел. А вообще пора его будить, зябко тут без одеяла. Э-э, птичка божия, просыпайся, ждут заботы и труды!
      - М-м-м... - замотал головой Стефан, - да отстаньте, ребята, чать не на работе...
      - Вставай, вставай, первый лунатик космофлота! - тормошил его командир. - Кстати, ты кем себя во сне видел, часом, не шестикрылым серафимом?
      - Вот так весь рейс... - бормотал Стеф, поджимая под себя голые ноги и пытаясь прикрыть их рубашкой; ну ни минутки поспать спокойно... друзья-ироды... ну что привязались, каким таким серафимом? Обыкновенным летающим человеком, как и полагается в счастливом сне, - что, сами таким не бывали?
      - И вся тут проблема естественной левитации... - потрясенно констатировал командир "Трех богатырей".
      - ...Тут же вся проблема левитации решается автоматически! буйствовал Рычин.
      Полубояринов только хмыкнул и еще глубже ушел в свое кресло.
      - Девять десятых своего рабочего времени я вынужден выслушивать подобную бредятину... Уж лучше бы ты зубы заговаривал, Михайла, а то ведь медицина до сих пор бессильна!
      - Григорий Матвеевич, да если все десантники овладеют естественной левитацией, то...
      - Во сне, что ли? - оборвал его Полубояринов. - Михайла, это неконструктивно.
      - Во сне - это только начало, через сон мы подберемся к самому механизму эффекта левитации. Когда Стефан полетел...
      - А ты, между прочим, был как раз под ним. Благодарил бы все космические и земные силы, что ему не приснилось, будто он - птеродактиль! Бр-р-р... А если бы он возомнил себя солнечным протуберанцем? Такого ты не допускаешь?
      - Я о таком еще в жизни не слыхал, - устало возразил Рычин. - А вот летают поголовно все, включая врожденных кретинов. Значит, эффект левитации для человека естествен, раз память о нем заложена в нашем мозгу генетически. И на дальних планетах...
      - Ну, пока ты на Большой Земле. - Полубояринов хлопнул ладонью по столу, давая понять, что время беседы исчерпано. - Как вы там втроем не могли справиться с зациклившимся БИМом - это ты мне в письменном виде, пожалуйста. И со всеми подробностями. Между прочим, советую тебе соглашаться на включение в свой экипаж космобиолога, дабы образовать квартет. А то быть вам на веки вечные "тремя поросятами", и так уже весь космоцентр помирает со смеху...
      Как и все очень смуглые люди, Рычин не покраснел - он почернел и был готов вылететь в коридор. Но Полубояринов продолжал:
      - А что касается твоей левитации, то честное слово, Михайла, не до жиру, быть бы живу. Что там дальние планеты - на собственном Марсе порвал штаны - и крышка тебе. Проблему индивидуального автоанабиоза медики до сих пор решить не могут. С порванными штанами до госпитального отсека не добежишь, надо как-то научиться мгновенно самоконсервироваться до прихода помощи... У тебя все?
      У Рычина было все. Конечно, порвать штаны, сиречь скафандр высокой защиты - это надо было ухитриться, тем не менее проблема существовала, и соваться к медикам со своими идеями было бесполезно - консерваторы похуже Полубояринова. А этого никакие доводы не пробрали. Правда, в коридоре сидел Степка - в качестве вещественного доказательства, но точка была уже поставлена. Даром тащил его сюда, лучше бы дал поспать человеку - за последние сорок восемь часов экипажу "Трех богатырей" не удалось прикорнуть и на пятнадцать минут, так измотали карантинные службы, принимавшие спасенную экспедицию со всем оборудованием.
      Но Рычин хотел использовать каждый, пусть мизерный, шанс, и поэтому он безжалостно притащил Стефана сюда, усадил в коридоре на узенький подоконник и велел: "Думай, как нам убедить деда. Я попробую лобовую атаку, а ты думай. Думай!!!"
      Сейчас, глядя на мрачного Полубояринова, Рычин сознавал, что и Степка не поможет. Полубояринов прочитал его мысли:
      - Я сказал: если у тебя все, ступай пиши отчет... Наф-Наф.
      Рычин пулей вылетел за дверь. Хоть бы Стефан его не видел...
      Стефан не видел - он спал. Спал сидя, опершись на руку квадратным подбородком. Согнутая спина его была напряжена, словно на него свалилось непосильное бремя. Поза спящего показалась командиру до чертиков знакомой...
      Сзади скрипнула дверь, Полубояринов охнул и замер на пороге.
      Потому что Стефан не просто спал.
      Он даже не храпел, как всегда.
      И вообще он не дышал.
      Охваченный мгновенным ужасом, Рычин вскинул руку и толкнул Стефана в плечо. Тот покачнулся и, не меняя позы, обрушился на пол. Раздался грохот, словно рухнула каменная глыба. Наверное, именно этот грохот и разбудил Левандовского - он открыл глаза, попытался разогнуться, преодолевая оцепенение, и лишь увидев Полубояринова, мгновенно обрел прежнюю форму и гибким движением поднялся с пола.
      - Простите, Григорий Матвеич, - проговорил он глухим, словно из каменного колодца, голосом, - я все думал, думал... Сам не заметил, как заснул. И во сне еще думал...
      И только тогда Рычин понял, почему поза Левандовского показалась ему знакомой. Бедный Степка! Он думал так мучительно и напряженно, что приснился сам себе великим Мыслителем, изваянным Роденом. А дальше включился уже известный механизм.
      Полубояринов мгновенно оценил обстановку и тяжко вздохнул:
      - Молодые люди, - проговорил он обреченно, делая шаг назад и тем самым приглашая их к себе в кабинет. - Продолжим наш разговор...