Арсен обернулся к другим иллюминаторам - и к ним хищно подбирались дымчатые рои неразличимой звездной мелюзги, этого космического планктона; теплились, словно кто-то непрестанно дул на них и не давал гаснуть, красноватые пятаки холодных гигантов; немерцающим стоячим огнем горели одинокие кристаллы голубых светил, и было все это удивительно чужим и нестерпимо ярким не только по сравнению с небом Земли, но и с тем привычным космосом околоземелья, фотографии которого так же неуклонно входят в арсенал мечтаний современной ребятни, как когда-то - льды Северного полюса и Антарктиды.
      Космос?..
      Но на удивление не хватило тридцати автоматически отсчитанных секунд. Машину качнуло, и Арсен больно ударился коленками об пол. Прожектора били прямо в иллюминаторы, и слегка подташнивало, как после посадки самолета.
      Машина плавно пошла вниз.
      Снова Дым-Дымов балкончик, и то же выражение лиц, и ненужные дезинфекторы в ненужных скафандрах там, внизу... Арсен нажал рычажок, и дверца бокового люка распахнулась. Он выглянул - под ним было еще метров двенадцать, пол медленно плыл навстречу. С балкона дружно махали - в ужасе, естественно. Они еще не знают...
      Когда оставалось метра полтора, Арсен спрыгнул. Фигуры в скафандрах бросились к нему. Арсен улыбнулся, похлопал кого-то по синтериклоновому плечу и вошел в лифт. Солидного вида приезжий - из столицы, видимо - при виде его шарахнулся в сторону. "Дурачок, - беззлобно подумал Арсен, боится древней инфекции. А я - из вакуума. Из самого первосортного вакуума, да еще по соседству с абсолютным нулем".
      В кабинете было тихо; все, кроме Дым-Дыма, стояли. Арсен притворил за собою дверь и тоже стал молча, чтобы дать Дым-Дыму время обругать его за то, что вылез без дезинфекции. Говорить Арсену не хотелось - ведь одним словом он должен был разрушить все то, что Дым-Дым строил вот уже полтора десятка лет - сперва теоретически, потом непосредственно.
      - Садитесь, - сказал Дым-Дым.
      Арсен послушно сел на краешек стула. Все кругом по-прежнему стояли.
      - Все-таки космос, - сказал Дым-Дым. - И чужие звезды, да?
      - Да, - ответил Арсен. - Ничего похожего на наше небо.
      Никто еще ничего не понимал.
      - Надо думать, что это - все. - Дым-Дым поднялся и подошел к прозрачной стене кабинета. Внизу, в центре испытательного зала, сиротливо поблескивал одинокий шар. - Я думаю, что мы присутствовали при первом и последнем полете человека в прошлое. Повторение эксперимента с участием человека я считаю бессмысленным по сравнению с той опасностью, которой он подвергается в не известной нам точке космического пространства Если у кого-либо имеются вопросы - прошу.
      - Вопросы действительно имеются, - пробасил Инварьянджи, один из крупнейших палеонтологов страны. - Не постыжусь признаться, что я пока не понял ровным счетом ничего. Почему наша машина проявилась в прошлом не на том же самом месте, а где-то в отдаленном уголке космоса?
      Дым-Дым посмотрел на Арсена, оба улыбнулись. Они были похожи на двух заговорщиков, которые хранят какую-то важную, но невеселую для них обоих тайну; тайна эта чрезвычайно проста, открыть ее может каждый, и вот они сожалительно так улыбаются, недоумевая, почему же этого никто не делает.
      - Муха в вагоне, - сказал Арсен. - Мы так привыкли к мухе, которая летает посреди мчащегося вагона и таким образом перемещается вместе с ним.
      - Вот именно, - кивнул Дым-Дым. - С шестого класса этот школьный пример так прочно оседает в голове, что мы не мыслим себе вагон или муху отдельно. Они связаны в единую систему. Но представьте себе простейший случай: мы оставляем муху в той же точке земной поверхности, то есть сохраняем ее географические координаты и расстояние до центра Земли, но переносим ее на час назад. Остается ли она в вагоне? Ни в коем случае, потому что час назад наш вагон находился совсем в другом месте. Муха просто повиснет в воздухе над пустыми рельсами. Это, Ашот Георгиевич, еще в том случае, если принять, что для мухи Земля - вся Вселенная.
      Дым-Дым огляделся - кажется, пример был настолько наглядным, что дополнительных пояснений не требовалось.
      - В нашем опыте, - продолжал Дым-Дым, - роль мухи исполняла "машина времени", роль вагона - вся метагалактика. Мы оставляем машину на том же самом месте - но ведь это место следует относить не к центру Земли, а к центру всей метагалактики. Когда начинается движение во времени, фиксируются пространственные, я бы даже сказал - макропространственные координаты машины. Она проявляется на том же самом месте, но на этом месте несколько миллионов лет назад не было Земли Она находилась совсем в другой точке космоса.
      Все смущенно молчали - уж слишком все это оказалось просто. На том же самом месте... Но где?
      Все примолкли. Вопросов никто не задавал - все было и так слишком ясно.
      - А почему уныние? - встрепенулся вдруг Дым-Дым: он терпеть не мог похоронной атмосферы. - Я лично впервые в жизни присутствую при закрытии какой-либо крупной проблемы - до сих пор мне доводилось видеть только открытия. Так что уже любопытно. Затем - сегодня мы экспериментально доказали, что воздействовать на прошлое практически невозможно. Мне остается только выразить мое соболезнование группе энтузиастов, которая в самом недалеком будущем собиралась нырнуть в прошлое... Оставаясь, разумеется, на том же самом месте.
      Он отвесил легкий шутливый поклон в сторону Сайкина, Воволура и Подымахина. Но слишком хорошо знали ребята своего руководителя, чтобы он мог их обмануть. "Уж если кому сейчас и горько, - думал каждый, - так это ему самому. Своими руками закрыть проблему, которой отдана вся сознательная жизнь, все время физика и не такого уж молодого человека, чтобы начинать сначала еще одну фундаментальную задачу!"
      - Дмитрий Дмитрич, - "просительно протянул Сайкин, - а может, все-таки еще один...
      - Не может, - отрезал Дым-Дым. - Незачем. Вы понимаете, какой это риск? В прошлый раз, когда мы думали, что машина проявилась под землей, в действительности она-таки побывала в каком-то космическом облаке. Просто поразительно, что все окончилось так благополучно, особенно для нашего пса. Слабое, видимо, было облачко и излучением не сопровождалось. Вот, оказывается, какие вещи были на этом самом месте около двух миллионов лет назад.
      - Нет, - сказал Арсен, - не на этом, а в той точке, где находилась Земля в момент второго запуска...
      Дым-Дым обернулся к нему, и-оба они снова улыбнулись друг другу, как два заговорщика, связанные теперь на всю жизнь.
      - Верно, - сказал Дым-Дым. - Инерция мысли. Все время забываю о такой мелочи, как метагалактика, и что наша старушка непрерывно куда-то летит. Все-таки мы безнадежные геоцентристы, не так ли?
      Безнадежные геоцентристы молчали. Кто-то выключил в испытательном зале свет, и снизу могло показаться, что прозрачный кубик Дым-Дымова балкончика висит прямо в черной пустоте, словно голубой фонарь. Внутри фонаря виднелись черные с белым фигурки - люди в лабораторных халатах, таких новеньких и хрустящих по случаю приезда гостей.
      Человеческие фигурки не шевелились. Все думали. Но не о горечи антиоткрытия. Не о потраченных даром годах сумасшедшего труда. И даже не о Дым-Дыме. Думали об одном.
      - Все-таки машина была в прошлом, - проговорил Подымахин.
      - Только она не могла найти Землю, которая находилась от нее на тысячи парсеков, - заметил Воволур.
      - Но если вместо нашей машины... - подхватил Сайкин.
      - Не сейчас, конечно, - поспешно вставила Мирра Ефимовна.
      - Ведь когда-нибудь мы не будем связаны ресурсами энергии, - заметила Света.
      - Вот тогда вместо машины послать в прошлое... - сказал Арсен.
      - Звездолет?..