Махнув рукой на месть, Лена подошла к зебре и начала честно ждать зеленого света.
      – Девушка, а вдруг нам по пути? – проворковал бархатный баритон, и кто-то осторожно тронул ее за локоть.
      – Знаете, что бывает «вдруг»? – от неожиданности Лена чуть не порадовала неизвестного любимой Светкиной поговоркой.
      – Что? – с готовностью поинтересовался голос.
      Лена залилась краской и буркнула, боясь обернуться:
      – Ничего!
      Кавалеры редко проявляли к Лене интерес, а если и проявляли, то временный. В школе мальчик, севший в девятом классе с ней вместе и целых три года преданно носивший ее портфель, весь выпускной вечер протанцевал с другой. Сын близкой маминой подруги, которого Лене навязала Вероника Федоровна, испугавшись, что дочь так и прокукует всю жизнь одна, сначала имел успех. Они ходили в кино, гуляли по городу, разговаривали на всякие умные темы и в конце концов откровенно начали тяготиться друг другом. Немаловажную роль в расколе этого так и несостоявшегося союза сыграли мамы. Мама Валеры перед каждым свиданием делала страшные глаза и вещала:
      – Только попробуй ее хоть пальцем тронуть! Я потом Веронике в глаза посмотреть не смогу. Имей в виду, Лена – девочка из приличной семьи. С ней нельзя, как со всякими там…
      Для изображения «всяких» мама морщила нос и кривила губы. Ее доброе лицо со всеми тремя подбородками становилось похожим на блин, неудачно снятый со сковородки.
      Поскольку Валера, как и не пристроенная Лена, уже давно дозрел как раз для общения с девушками, которые категорически не нравились маме, а с Леной ничего делать было нельзя, кроме как водить по кинотеатрам и тратить деньги на обязательные букеты и мороженое, он начал старательно искать повод для уклонения от этой надоевшей повинности.
      Лене же мама говорила вещи прямо противоположные. Страшным шепотом она требовала:
      – Не вздумай строить из себя недотрогу. Он мальчик порядочный, если что – не сбежит, женится, а тебе опыта пора набираться. В вашем возрасте глупо сидеть и таращиться на луну.
      – А что, лежать нам под ней, что ли? И вообще, ты предлагаешь мне проявлять инициативу? Представляю, что он подумает!
      – Ничего не подумает. Пора уже не размышлять, а действовать.
      – Я попробую, – обещала Лена, но, едва увидев вежливого Валеру с букетиком, понимала, что закидывать на него в кинотеатре ноги или прижиматься в метро ни за что не будет. Просто потому, что ей этого не хочется. То есть, может, и хочется, но она боялась выглядеть глупо в том случае, если кавалер в ужасе шарахнется в сторону и потребует объяснений. Или маме пожалуется.
      Это могло тянуться бесконечно, если бы однажды приглашенная к нему на день рождения Лена не выпила лишнего.
      Компания собралась не очень большая: Валера, два его друга и девушка одного из друзей, прихватившая с собой подругу для полового равновесия.
      Друзей звали Коля и Миша, а девушек Наташа и Вика. Наташа, Колина девушка, видимо, прихватила с собой Вику, рассчитывая на тесный междусобойчик с последующей ночевкой. Когда она спросила своего кавалера, что за компания, тот честно ответил, что все свои, будет весело и нужна еще одна девушка для комплекта. Слово «весело» Наташа поняла не совсем правильно, поэтому и привела бескомплексную Вику. Та, в свою очередь, положив глаз на хозяина мероприятия, рассуждала со здоровой житейской практичностью: с очередным своим ухажером она рассталась, идти домой к родителям не хотелось, поскольку родственники хором учили ее «правильной» жизни, поэтому нужно найти нового друга со своей жилплощадью. Прикинув, что если хозяин и решит выгнать гостей, то уж приглянувшуюся девушку точно оставит, Вика пошла в наступление. Изо всех сил хорохорившийся Валера был ею тут же раскушен. Сначала она ненароком потолкала его круглым коленом под столом: парень залился лиловым румянцем и обрадованно заерзал. Она начала стрелять глазками и зазывно потряхивать бюстом. Валера, которому Лену трогать было нельзя, а упустить представившийся шанс остаться в покинутой мамой квартире с девушкой не хотелось, с радостью воспользовался обстоятельствами.
      Пока Лена, которой мама на прощание велела любой ценой остаться ночевать, размышляла, как бы осуществить задуманное, Вика воплотила в жизнь все ее самые смелые фантазии. Валера реагировал на удивление активно и с выдумкой. Коля с Наташей пропали из поля зрения еще до появления на столе горячего. Поэтому Лене, со стороны наблюдавшей сцену совращения несостоявшегося жениха, вместо того чтобы в ней участвовать, не оставалось ничего, как изображать хороший аппетит. Друг Миша, потевший от волнения и ждавший от скучающей за столом Лены Викиной активности, одну за другой наливал рюмки, решив, что сладкий ликер не опасен. Поскольку Лена была парным вариантом к нему, Миша начал за ней ухаживать, не придумав ничего лучше, как угощать ее все тем же ликером. В результате через час они уже целовались, плавно отбывая в царство Морфея.
      Пробуждение было страшным. Первым, что опознала Лена, с трудом разлепив веки, словно заклеенные скотчем, была впалая мужская грудь с редкими волосами и по-цыплячьи выпирающими ребрами. Ее голова лежала на этой стиральной доске, и на тупую внутреннюю боль наслаивалась ноющая боль в щеке.
      «Наверное, у меня там вся эта анатомия отпечаталась», – мрачно подумала Лена, боясь продолжить осмотр собственного тела.
      Голова, крепившаяся к цыплячьему торсу, принадлежала не Валере. Она старательно пыталась припомнить имя юноши и вынуждена была констатировать, что вообще ни одного мужского имени вспомнить не может. Мозг еще спал, не желая участвовать в утренних страданиях хозяйки.
      При попытке подняться у Лены потемнело в глазах, а в затылок словно воткнули лом. Даже стонать оказалось больно, поскольку голосовые связки, вознамерившись жалобно повибрировать, задели какие-то нервные окончания в висках, и она едва не потеряла сознание.
      Полежав некоторое время без движения и научившись более-менее пользоваться веками, Лена предприняла еще одну попытку оценить масштабы трагедии. Она пошарила рукой внизу и с облегчением обнаружила, что кавалер спит в штанах. Ее колготки тоже были на месте. Когда она, повращав глазами, сфокусировалась на лице лежавшего, то едва не заорала от ужаса: он смотрел прямо на нее.
      – Здрасте, – просипела Лена, криво улыбнувшись и пытаясь перенести голову куда-нибудь в другое место. Трюк удался. Теперь они просто лежали рядом.
      – Все было замечательно, – неуверенно скрипнул парень.
      Лене стало смешно, и она мелко затряслась, стараясь не беспокоить своими вибрациями медленно оживающий череп.
      Когда она обрела способность передвигаться по квартире, первое помещение, куда ее занесло, оказалось хозяйской спальней. Как и следовало ожидать, Валера с Викой спали там младенческим сном, только в отличие от интеллигентных, но слегка перебравших гостей на них абсолютно ничего не было. Лена с горечью констатировала, что фигура у Валеры была очень даже ничего. Но это к ней теперь уже не имело ни малейшего отношения.
 
      Еще двоих не задержавшихся надолго кавалеров привела Светка. Один оказался умопомрачительно рыжим и глупо ржал по любому поводу. Он сводил Лену на легендарный фильм «Тупой, еще тупее», гоготал весь сеанс и потом весь вечер пребывал под впечатлением, пытаясь обсудить увиденное. Второй на первом же свидании сообщил, что Лена не в его вкусе, но он не видит смысла портить себе из-за этого прискорбного факта вечер, поэтому после прослушивания сообщения о своем несоответствии кавалерским требованиям Лена была приглашена в ресторан, где он долго и со вкусом рассказывал о себе, женской психологии и женских ошибках в отношениях с мужчинами.
      Все эти неудачи послужили замечательным фундаментом для формирования устойчивых комплексов.
      Поэтому Леной, внутренне готовой к своему пожизненному одиночеству, мужчины обычно не интересовались. Ее не замечали, скользя по ней равнодушными взглядами, словно по незначительной детали декораций, цепляясь за более эффектные экземпляры.
 
      Именно наличие букета приобретенных за недолгую жизнь комплексов и объясняло тот факт, что неожиданное внимание неизвестного мужчины выбило Лену из колеи и даже немного напугало. Когда она, наконец, отважилась оглянуться, то ей стало совсем плохо. Рядом смущенно переминался тот самый блондин из иномарки.
      – Ну и чем обязана? – сухо поинтересовалась Лена. Она категорически не могла предположить, что этому мачо понравилась бледная очкастая девочка в детских ботинках и длинном дутом пальто, которое мама называла хламидой и требовала выбросить. Если он ею интересуется, значит, есть корысть.
      – Вы не голодны? – блондин форсировал события.
      Представив, что он сейчас даст ей какой-нибудь откушенный гамбургер или недоеденный пирожок, или насыплет пригоршню мелочи в ладошку, Лена нервно хмыкнула.
      Ее реакцию он понял неверно, засуетившись и потянув девушку к автомобилю, крепко взяв за локоть. Лена испуганно вырвалась и метнулась через дорогу на мигающий зеленый свет. Мужик бешеным сайгаком поскакал за ней.
      – Я милицию позову! – взвизгнула Лена. На них стали оборачиваться.
      Блондин виновато моргнул и развел руками:
      – Ну простите. Я думал, вы согласны.
      – На что?! – Лену колотило от испуга, поэтому она почти кричала.
      – Да что вы орете-то? – похоже, он обиделся. – Я же вас просто пригласил пообедать.
      – В машине?
      – Что? Нет, конечно. Но мы же должны как-то добраться до ресторана.
      – Давайте, вы сразу скажете, что вам от меня надо, и разойдемся по-хорошему.
      – Ничего себе, – пробормотал он. – А что, непонятно разве. Познакомиться хочу.
      – Зачем?
      – Вы случайно не следователем работаете? Просто допрос какой-то.
      – А вы, похоже, со следователями часто сталкивались по роду своей деятельности…
      Роскошный парень округлил глаза, неуверенно качнул головой и расстроенно спросил:
      – Значит, не поедете со мной?
      На лбу у него появились две страдальческие морщинки. Они были какими-то жалкими и трогательными одновременно.
      Лена вдруг подумала: «А почему нет? Разве я убогая какая? Почему бы ему действительно не захотеть познакомиться со мной?»
      Но пережитый страх еще трепетал где-то в глубине души, и она строго сказала:
      – В машину я не сяду.
      Он растерянно оглянулся и спросил:
      – А как же быть? Здесь ресторанов нет.
      – Не сяду, – Лене опять стало страшно. Другой давно бы уже плюнул и ушел, а этот топчется тут…
      «А любовь? – хихикнула в подсознании игривая мысль. – Может, это твоя половинка!»
      – Давайте поедем на такси, – сдалась она, все еще сомневаясь и боясь, что и такси какое-нибудь подставное. Вдруг он с водителем договорился заранее. Конечно, она не такой ценный фрукт, чтобы городить такие сложности. С другой стороны, а если они какого-нибудь донора ищут для пересадки. Можно и потратиться на усыпление бдительности. Поняв, что это уже начинается паранойя и оценив очарование виноватой улыбки кавалера, она махнула рукой и сказала:
      – Ладно, давайте на вашей машине.
      – Олег, – он галантно кивнул.
      – Это вы к чему?
      – Это я к тому, что мы сейчас познакомимся, и вы не будете терзаться мыслью, что сели в машину незнакомого мужчины.
      – Оттого, что я знаю ваше имя, ничего не изменится. К тому же вы запросто могли наврать, – решила она блеснуть своей сообразительностью.
      – Хотите, я вам паспорт покажу? – улыбнулся Олег.
      – Надо же, какая предусмотрительность, – все еще ершилась Лена, с волнением констатировав, что его улыбка нравится ей все больше и больше. – Паспорт и подделать можно, и украсть.
      – Ну, вы даете! – изумился парень. – Вас что, часто обманывали?
      – Никогда! – нагло похвасталась Лена.
      – Ну-ну, – неопределенно улыбнулся он. И опять его улыбка осторожно тренькнула какой-то струной в Лениной душе.
      – Вы случайно не альфонс? – этот вопрос был уже лишним, поскольку ни один нормальный жиголо не заинтересовался бы столь скромным экземпляром.
      – Да перестаньте вы, – уже всерьез обиделся Олег. – Я же еще не сделал вам ничего плохого…
      – Еще? Впечатляет! Значит, какая-то пакость все-таки запланирована?
      – Тяжело-то как с вами, – искренне сообщил парень.
      – Ладно, извините, – сдалась Лена. Не сообщать же ему, что это первый раз в ее жизни, когда мужчина сам заинтересовался ею. Его не притащила Светка, обманом заманив в общую компанию и поставив перед фактом, что сегодня ему предстоит ухаживать именно за этой невзрачной девочкой, и не приволокла как быка на бойню мама. Он пришел сам…
      – Кстати, – в ней всколыхнулись остатки бдительности. – А кого это вы тут ждали?
      – Вас, – просто ответил Олег.
      – Нас? А откуда интересно вы узнали, что «мы» тут будем проходить?
      – Я вас еще у дома увидел, только вы так быстро уехали, что я не успел предложить подвезти. Пришлось ехать за автобусом.
      – У дома? У моего? – Лена напряглась, не понимая, как реагировать на последнее заявление. Похоже, у него на все есть объяснение, но, чтобы успокоиться, это объяснение хорошо бы услышать: – И что вы там делали? У моего дома.
      – А я уже неделю вас караулю. Увидел давно, а подойти и познакомиться все не решался. Как видно – не зря. Вон вы как кавалеров в штыки принимаете. Наверное, надоели вам рыцари?
      Это была наглая лесть, граничащая с подхалимажем. Лена не стала принимать условия игры:
      – И не говорите, – парировала она. – Шляются под балконом, серенады воют, доспехами бряцают. Соседи уже жалуются.
      – Да что вы говорите, – пробормотал Олег.
      «А с чувством юмора у него напряженно, – с неудовольствием констатировала про себя Лена. – Или это я неудачно пошутила?»
      – Так что? Обедать мы едем? – Олег говорил ровно, но чувствовалось, что он слегка подавлен ее реакцией.
      – Ладно, так и быть, – милостиво кивнула она и неловко полезла в машину. Сказалось отсутствие опыта: она перепачкала подол и несильно ударилась о бардачок коленом. Олег торопливо обежал автомобиль и легко нырнул за руль. У него все получалось красиво. Но Лена и собой была довольна: наверное, еще никогда девушки не соглашались на поход в ресторан с этим красавцем в таком возмутительно снисходительном тоне. Последним аккордом в ее торжестве стало то, что, как только машина тронулась, Лена с облегчением вспомнила, что именно сегодня, не желая ударить в грязь лицом перед крикливой Аллой, она надела свой единственный выходной костюм. Все складывалось наилучшим образом.
 
      Ресторан оказался маленьким и очень уютным. Конечно, Ленины ботинки не совсем гармонировали с окружающим великолепием, но, запихнув ноги под стул, она почувствовала себя увереннее.
      В непривычной обстановке Лене было очень и очень некомфортно, словно это вовсе не она сидела сейчас с интересным мужчиной в мягком полумраке дорогого ресторана, а кто-то, за кем можно следить со стороны, давая ценные указания. Лена как будто играла чью-то роль, как Золушка, у которой в определенный момент все отнимут и выдадут взамен тыкву и мышей. Возможно, именно поэтому, пытаясь использовать каждое мгновение из этого непонятного происшествия, подаренного судьбой, она и осмелела.
      Когда принесли меню, Лена уверенно взяла тяжелую кожаную папку и с умным видом начала читать. Заранее решив, что наплюет на смущающее обилие вилок и ножей, непонятно для чего предназначенных, и будет вести себя максимально естественно, Лена попыталась вычислить в списке витиеватых названий что-нибудь вкусное. В принципе, все звучало многообещающе и, скорее всего, готовилось с вывертом, а она привыкла к простой пище. С другой стороны, почему бы не попробовать что-нибудь экзотическое хоть раз в жизни. Здравый смысл подсказывал, что вряд ли кавалер захочет еще раз так мощно потратиться. Она, конечно, и раньше была в ресторанах, но это были абсолютно рабочие походы. Переводчица, приставленная к опекаемым иностранцам, никогда не успевала ни поесть, ни попить, поскольку пока одна сторона молчала, другая обязательно рассыпалась в светских любезностях, а бедная девушка переводила всю эту ерунду туда-обратно и исходила слюной от дурманящих запахов. Теперь можно было оторваться по полной программе, но это оказалось не так легко. Помучившись некоторое время, она выбрала утку в апельсиновом соусе и взбитые сливки с фруктами.
      Олег удивленно пошевелил бровями, демонстрируя полное непонимание подобного сочетания.
      – Не волнуйтесь, – многозначительно улыбнулась Лена. – Я вас не опозорю и есть это буду по отдельности.
      – Не сомневаюсь, – кивнул он. – Это вместе и не принесут. Вы всегда так мало едите? Или вы стесняетесь?
      – Я фигуру берегу, – покраснела Лена, перед которой эта проблема не стояла никогда. Ей не фигуру надо было беречь, а есть с утра до ночи, но отговорка была настолько стандартной, что была принята без возражений.
      Она обнаглела и начала рассматривать Олега. Чтобы новый знакомый не заподозрил ее в кокетстве, очки Лена снимать не стала, хотя и знала, что без своих окуляров выглядит намного привлекательнее.
      «Если уж навязался, пусть ухаживает за тем, что есть», – решила она после некоторого колебания, но немного опасаясь, как бы не перегнуть палку.
      Олег не был красавцем в общепринятом смысле этого слова. Видно было, что он тщательно следит за своей внешностью. Волосы блестели и лежали красивыми волнами, узкое лицо было гладко выбрито, ровные брови двумя четкими густыми полосами разлетались над небольшими блеклыми глазами. Если бы он был низеньким и субтильным, то в нем с легкостью можно было бы заподозрить представителя каких-нибудь меньшинств, но высокий рост и широченные плечи с лихвой компенсировали некоторую лубочность его портрета. В общем, мачо – да и только!
      Олег заерзал под ее пристальным взглядом и аккуратно поинтересовался:
      – Вы случайно не особые приметы на моей физиономии выискиваете? Уж больно у вас взгляд суровый.
      – А если и выискиваю, то что? Если вы честный человек, то опасаться вам нечего.
      – Честный, честный, – заверил ее Олег. – Если не секрет, вас как зовут?
      – С этого надо было начинать, – нравоучительно закивала Лена. Ей нравилось, что он смущается, и хотелось закрепиться в своем чувстве превосходства. Пусть не думает, что она уже упала и ползет за ним на пузе от радости, что на нее хоть кто-то обратил внимание.
      – Это в песочнице начинают с вопроса «как тебя зовут», – Олег помолчал и добавил: – Так что, наше знакомство так и останется односторонним?
      – Лена меня зовут. И что вам это дает?
      – Ничего особенного, кроме того, что я могу теперь обращаться к вам по имени. Лена, я вас чем-то раздражаю?
      Лене стало стыдно. Наверное, ее поведение ассоциировалось у него с каким-нибудь кактусом, у которого внезапно появилась возможность передвигаться на своих двоих, и он суетится, чтобы успеть уколоть как можно больше объектов, пока конечности снова не вросли в землю.
      Олег в очередной раз одарил спутницу своей потрясающей улыбкой, и вся ершистость начала с нее сползать, как лягушачья шкурка с Царевны-лягушки. Лене вдруг мучительно захотелось любить и быть любимой, встретить Восьмое марта с мужчиной, получать цветы и подарки, а не покупать периодически у метро скромные букетики, чтобы многозначительно прикрыть глаза, когда старухи у подъезда ехидно поинтересуются, кто подарил. Она вдруг покраснела и отвела глаза от заинтересовавшегося ее мимическими упражнениями Олега.
      – Интересно, это вы сейчас о чем таком подумали? – спросил он без всякой задней мысли, а просто чтобы не молчать в ожидании заказа.
      Лена, превзойдя по спелости щек астраханские помидоры, кашлянула и нахмурилась, скрывая растерянность:
      – Про работу. Вам это не интересно.
      – Зря вы так. Мне про вас все интересно. Помните, в нашем детстве киножурнал такой был: «Хочу все знать»? Вот и я хочу.
      – Не знаю, у нас детство в разное время было, – обиделась Лена.
      – Это вы в каком смысле? – изумился Олег. – Намекаете, что с меня песок сыплется или что я пешком под стол ходил, когда вы воевали?
      Лена нахохлилась. Ей хотелось романтики, но подсознание старательно разгоняло любые намеки на сглаживание конфликта, как глупый щенок – воробьев. Она посопела и ненатуральным голосом спросила:
      – Может, вы что-нибудь о себе расскажете?
      Прозвучало это настолько фальшиво и пискляво, что ей самой стало противно от собственного лицедейства.
      – Расскажу, – с готовностью подтвердил Олег. – У меня свой небольшой бизнес, квартира в новостройке, трехкомнатная. Образование высшее, вредных привычек нет, родители живут отдельно, в баню с друзьями я не хожу, секретарша у меня пожилая, машину вы видели, но собираюсь поменять ее на новую. Да, самое главное, я холост.
      – Чего это «главное»? – сипнула Лена. – Мне это не интересно.
      – Вам не интересно только мое семейное положение или материальное тоже?
      – Пусть вашим материальным положением налоговая инспекция интересуется, – Лена даже взмокла от смущения. Он над ней явно издевался. И прав. Ведет она себя как дура малолетняя, которую мальчик за косичку дернул, а она его в ответ – портфелем по башке. Это в школе нормально, а на фоне надвигающегося тридцатилетия подобное поведение граничит с маразмом. С другой стороны, ее оправдывало то, что у всех накопление опыта в общении с противоположным полом началось еще на школьной скамье, а у нее до сих пор толком ничего и не было. Хотя давно уже пора выйти замуж и нянчиться с детьми.
      – Извините, у меня сегодня настроение нервное, – с трудом выдавила она и поджала губы, ожидая ответной колкости: люди имеют обыкновение пинать поверженного противника, игнорируя народную мудрость про то, что лежачего не бьют. Олег ее ожиданий не оправдал. Он вдруг встал и, заговорщицки подмигнув, сказал:
      – Я сейчас.
      Лена перепугалась. Глядя в его широкую удаляющуюся спину, она в ужасе подумала, что он, не выдержав ее выпадов, решил прекратить знакомство на начальной стадии. Еще больше ее пугала даже не потеря несостоявшегося кавалера, а то, что ее могут заставить платить за заказ. Кто их знает, этих рестораторов: может, тот факт, что они еще ни от чего не откусили, совершенно не означает, что за это не надо платить. Сбегать по-тихому тоже было страшно, если поймают, стыда не оберешься.
      Пока она изводила себя картинами разборок с милицией и позорной расплаты с последующими ежемесячными вычетами из зарплаты, Олег вернулся. Она так увлеклась размышлениями о своей нелегкой судьбе, что даже не заметила, как он, улыбаясь, подошел к столу. Его присутствие Лена ощутила только тогда, когда он, приведя в движение воздух в непосредственной близости от нее, резко нагнулся и закрыл обзор роскошным букетом каких-то солнечных весенних цветов. Она даже ощутила на своей щеке его дыхание и едва не сползла по стулу от облегчения и нахлынувшего раскаяния.
      Лену прорвало, и она начала говорить. Стараясь избегать позорного отсутствия интимных подробностей в ее жизни, она рассказала про маму, про институт, про работу, пытаясь быть остроумной и интересной. Поскольку биография у нее была среднестатистическая, то ничем особенным она порадовать кавалера не смогла. Тем не менее Олег с неподдельным интересом задавал вопросы, поддерживал ее натужные попытки приветливо улыбаться и остроумно шутить, в общем, вел себя идеально. Он непринужденно подозвал официанта и попросил «поставить пока в воду букет для его девушки».
      Это было равносильно введению Лены в официальный статус девушки при кавалере. Она прислушалась к внутренним ощущениям. Организм воспринял эту метаморфозу как должное.
      «Действительно, почему нет, – согласилась Лена. – Давно пора уже, хватит в девках ходить…»
      – Что вы там шепчете? – улыбнулся Олег.
      – Это я сама с собой, – хихикнула Лена.
      – Лучше уж со мной поговорите, с собой еще успеете.
      – В старости? Когда впаду в детство? – хохотнула Лена.
      Олег вежливо улыбнулся:
      – Ну, надеюсь, до этого еще далеко.
      – А я надеюсь, что не доживу до второго детства, – искренне поделилась с ним Лена.
      – Я заказал нам красное вино, – не стал развивать тему кавалер. – Вы как? Не против?
      После трагического случая с ликером на Валерином дне рождения Лена пила очень осторожно. Хотя сегодня для смелости это не помешало бы.
      – Не против, – согласилась она.
      – Вы становитесь покладистой. Тогда, пользуясь случаем, спрошу: может, вы и на брудершафт выпить согласитесь? А то неудобно как-то «выкать».
      Слово «брудершафт» моментально разбудило в памяти роскошную сцену из ее любимых «Покровских ворот», когда Савва Игнатьич с гармошкой нарезал круги вокруг стола с крайне интеллигентной публикой, воспринимавшей его как самобытный персонаж. Лена надеялась, что после одного бокала она вряд ли начнет петь или пойдет вприсядку между столиков, потешая степенную ресторанную публику.
      – Ладно, давайте на брудершафт, – после небольшой паузы согласилась она.
      Но вся ее смелость улетучилась как пена с кока-колы, когда настал момент этого самого брудершафта. Целоваться было страшно. Она вообще плохо себе представляла порядок собственных действий. Ее начало тихонько трясти, а из области солнечного сплетения пыталось вырваться на волю дурацкое хихиканье. На фоне размеренных и красивых движений Олега ее суета выглядела неприлично. Едва он опустил бокал и выжидательно посмотрел на Лену, красиво хлопнув ресницами и пытаясь изобразить взглядом нечто непонятное, но волнительное, она не придумала ничего лучше, как начать медленно с чмоканьем допивать содержимое своего бокала, пытаясь оттянуть наступление решающего момента. Олег напряженно улыбался, глядя, как девушка по капле цедит вино, при этом уже на последнем этапе Лена перевернула бокал вверх донышком и открыла рот, словно заправский алкоголик, боящийся утерять хотя бы грамм своего зелья. Когда последняя капля гранатовой искрой побежала по тонкому хрусталю, Олег резко придвинулся к ней и по-хозяйски растянул на спинке Лениного стула левую руку. Она, уловив маневр, одеревенела и с неестественно прямой спиной наклонилась к столу, покосившись, как прогнивший у основания столб. Бокал пришлось поставить, освободившиеся руки мешали, и она срочно решила заняться отвратительной уткой, пропитавшейся апельсиновым соусом и по этой причине абсолютно несъедобной. Олег смотрел, как девушка торопливо кромсает горячее крохотным ножиком и заталкивает отодранные куски в рот.
      – Возьмите другой нож, – не выдержал он наконец. – Этим же невозможно ничего отрезать!
      Похоже, отсаживаться он не собирался, а есть, чувствуя его взгляд так близко, было совершенно невозможно. Лена с трудом глотала кисловато-сладкое мясо и смертельно хотела запить этот кошмар большим стаканом сока. Но сока не было, было только вино, и то в бутылке, а Лена точно помнила, что наливать себе самой неприлично. Можно было бы, конечно, помычать с набитым ртом и помахать руками, но вряд ли после этого знакомство продолжится. Олег, словно угадав, снова наполнил ее бокал, вопросительно подняв брови и с трудом поймав ее взгляд. Лена благодарно улыбнулась, стараясь не особо расплываться в улыбке, чтобы не утерять ненавистную утку, залепившую рот, словно кляп. Олег с изумлением смотрел, как вино в очередной раз с восторженным бульканьем утекает в прослезившуюся от счастья девицу.
      «Лучше бы уж я сразу поцеловалась», – разозлилась на себя Лена, поняв, что выбрала ошибочную тактику.
      – Лена, может, еще что-нибудь заказать? – вежливо поинтересовался он.
      Она обреченно помотала головой, испытывая горячее желание запихнуть в рот пару подушечек «Орбита». Организм, не привыкший к изыскам дорогих ресторанов, тихонько бурлил, размышляя, вернуть пернатое вместе с соусом обратно или смириться.
      Олег осторожно побарабанил пальцами по спинке стула:
      – Ну что? Повторим тост или вы еще поедите?
      Отпихнув тарелку, Лена повернулась к Олегу, но что ответить, чтобы не выглядеть смешно, она не придумала, поэтому просто застыла, излучая равномерное бордовое свечение. Увидев наплывающее лицо Олега, она зажмурилась и ощутила легкое прикосновение к губам, как будто по ним мазнула мягкая косметическая кисточка.
      – Ну, теперь можно и на «ты»…
      Их снова разделял стол, Олег сидел напротив и увлеченно ковырялся в своей тарелке. Лена почувствовала себя разочарованной. От первого поцелуя она ждала большего, а Лена имела полное право считать его именно первым, поскольку пьяное лобызание с растворившимся в глубинах памяти Мишей могло расцениваться как плод больного воображения обоих участников процесса. Хотя кому, как не ей, имеющей диплом филолога-германиста, знать, что слово «брудершафт» переводится как братство, поэтому и поцелуй имел право быть братским.
 
      Голова уже слегка кружилась. Когда принесли облачко из сливок и фруктов, Лена чувствовала себя абсолютно пьяной. Она старалась соблюсти приличия, насколько это позволяли слегка нарушившаяся координация движений и легкий туман в голове. Олег рассказывал какие-то смешные истории, хотя, может, на трезвую голову они и не показались бы ей смешными, если вообще это были именно смешные истории, а не что-то серьезное. Во всяком случае, Олег спокойно реагировал на жизнерадостный смех, которым Лена периодически прерывала его монолог. Алкоголь, погуляв по организму, вызвал некоторое завихрение желаний и активности.
      – А давайте танцевать! – она подперла раскрасневшееся лицо ладошками и лукаво улыбнулась.
      – Мы же перешли на «ты». Почему «давайте»?
      – Потому что вдвоем. Ты же не пойдешь танцевать один! – это показалось ей настолько остроумным, что она дохохоталась до того, что потекли слезы и началась икота. Это Лену слегка отрезвило и встряхнуло: выглядеть перед кавалером пьяной дурой не хотелось. Она сдвинула брови и попыталась остановить очередной приступ хохота какой-нибудь печальной мыслью. Представив, что ее ждет одинокая старость без детей и внуков, в обшарпанной квартире с немытыми окнами и драным в некоторых местах линолеумом, если она сию секунду не перестанет испытывать терпение ухажера и вести себя подобным образом, Лена даже побледнела.