- О чем ты с ним? - спросила она мимоходом.
      - Да ни о чем. О чем можно разговаривать с этим тупым эрудитом? Просто проверяю систему выхода. Мне показалось, там что-то не в порядке, он должен был давным-давно сообщить о цирконии.
      - Ну и как, нашел неисправность?
      - В том-то и загвоздка, что никакой неисправности нет.
      - Уж не думаешь ли ты, что он хитрит? Или нарочно скрывает от нас что-то?
      - Куда ему! - небрежно махнул рукой Свен.
      Тогда она не обратила на это внимания. Но теперь простая последовательность событий заставила ее вспомнить все подробности, предшествовавшие _уходу_ Свена. После сообщения о цирконии Свен хандрил несколько дней. Потом около недели был бодр и деятелен, но вся его деятельность так или иначе связывалась с Консультантом. Потом опять захандрил - и уже до самого конца. Неужели Консультант сообщил ему что-нибудь из ряда вон выходящее? Едва ли, Свен всегда относился к нему свысока, да и не такому интеллекту, как Консультант, тягаться со Свеном. Тогда в чем же дело? В чем причина _ухода_ Свена?
      Болезнь Джона - сообщение Консультанта - хандра - беседа с Консультантом - убеждение, что он исправен, - снова хандра... и уход. Нет, тут явно не хватает какого-то промежуточного звена. Но какого?.. Какого?!
      За обедом маленькая Марта сказала:
      - Мамочка, можно, я отнесу папе покушать? Я очень соскучилась без папы.
      Джон и Серж вовсю уплетали куриный суп с лапшой, слова Марты пролетели мимо их ушей. Зато Александр и Люсьен застыли с ложками у рта.
      - Ты забыла, дочка: когда я ем, я глух и нем, - строго оборвала ее Полина. - К нему нельзя заходить, он болен, и ты можешь заразиться. Я отнесу сама.
      - А ты не заразишься, мамочка?
      - Я - нет. Большим можно, а маленьким нельзя.
      - А когда я вырасту большая, ты пустишь меня к папочке?
      - Посмотрим, как будешь вести себя за столом.
      После каждого завтрака, обеда и ужина Полина относила поднос с едой в пустую каюту Свена, а ночью Александр все уносил обратно и выбрасывал в Синтезатор. Это было нелепо, но что поделаешь? Дверь она запирала на ключ. Ей еще предстояло тщательно обследовать все в этой пустой и почему-то пугающей каюте, но она никак не могла заставить себя, и пока все лежало в том беспорядке, как осталось наутро после _ухода_ Свена; Александру она строго-настрого наказала ни к чему не притрагиваться.
      Наконец Полина решилась. Глубокой ночью, она проскользнула в каюту, дважды повернула ключ, подергала дверь и принудила себя сесть в кресло. Клетчатая доска с расставленными шахматными фигурками, трубка, полная пепла, табак в коробке, свет настольной лампы под зеленым абажуром. В воздухе еще сохранился табачный запах. На крючке висел комбинезон Свена он ушел в тренировочном костюме. Полина нажала кнопку электрокниги. Что он читал накануне _ухода_? Она пустила микропленку назад: А.Конан Дойль. "Приключения Шерлока Холмса". Странно! Почти машинально перебрала остальные кассеты с микрокнигами: "Учебник криминалистики", "Ведение следствия", "Логика в алогических процессах", "Шахматные парадоксы", "Логические парадоксы", "Космическое право", "Электротехника". Боже, какой пестрый набор! И это он читал в последние дни, может быть, в последние минуты жизни! Что и говорить, Свен всегда оставался для нее книгой за семью печатями, только она избегала думать об этом.
      Что еще? Рабочие башмаки в углу. Короткая изолированная проволочка на столе. Отвертка. Зачем ему понадобилась отвертка? Он никогда не увлекался техникой. Что-то, значит, подвинчивал. Или отвинчивал?
      Полина поднялась, чтобы посмотреть все приборы с винтами и шурупами, нажала кнопку выключателя верхнего света - плафон не загорелся. Совсем странно! Она взяла отвертку - на пол упало что-то. Винтик. Небольшой винтик. Свен, вероятно, ремонтировал плафон.
      Она пододвинула кресло на середину каюты. Точно, в абажуре не хватало одного винта. Черт побери, зачем понадобилось Свену посреди ночи идти за отверткой и ремонтировать плафон?! Неужели не мог дождаться утра - ведь настольная-то лампа горела! И плафон был в порядке, она еще заходила сюда накануне вечером и точно помнит, что плафон был в порядке. Непонятно!
      Полина отвернула остальные винты, сняла плафон, и стоило ей подтянуть контакт, трубка мигнула и загорелась. Она вынула трубку, отвинтила все, что можно было отвинтить, и тогда зеркальный рефлектор, вделанный в потолок каюты, вдруг упал на кресло к ее ногам. Она осмотрела рефлектор он был насильно выломан из гнезда, по краям его неровно бугрился белый окаменевший клей. И что интересно, зеркальный рефлектор оказался прозрачным, совершено прозрачным. А в потолке, среди тусклого металла перекрытия блеснуло что-то... какое-то круглое застекленное отверстие диаметром с полтинник. Вокруг него виднелись беспомощные царапины от отвертки.
      Полина опустилась в кресло и закрыла лицо ладонями. Ей стало страшно. Все это проделал и Свен в последнюю ночь. Но как это бессмысленно, нелепо, неразумно! И плафон. И беседы с Консультантом. И этот необъяснимый набор книг. И периодическая хандра. Нет, честное слово, можно свихнуться, если повторять все его действия! Так что же ты представлял из себя, Свен?
      И вдруг она явственно услышала его голос:
      - Я не бог и даже не Консультант, я всего-навсего человек, Полина!
      Она вскрикнула. Ей показалось, он стоит в углу - она отчетливо видела его сквозь пальцы.
      - Свен! - простонала она. - Свен!
      Он ничего не ответил. Полина собрала все свое мужество, резко встала и оторвала руки от лица. Свена не было. В углу висел его комбинезон.
      - Я просто схожу с ума, - сказала она себе. - Он тоже сходил с ума, потому и _ушел_. Только сумасшедший может развинчивать плафоны.
      КОНСУЛЬТАЦИИ С КОНСУЛЬТАНТОМ
      С нею происходило нечто в высшей степени странное. Она пыталась убедить себя, что уход Свена вызван каким-то умственным расстройством, временным помутнением рассудка, и как будто факты подтверждали это, так что, внушала она себе, пора бы успокоиться и поставить точку. Но, с другой стороны, поведение сумасшедшего лишено всякой логики, а в действиях Свена безусловно была своя логика, пусть непонятная, завуалированная, но явно была. И теперь Полину волновал не столько даже _уход_ Свена сам по себе, сколько беспричинность, бессмысленность его _ухода_. Стремясь во что бы то ни стало обнаружить эту ускользающую от нее причину, она превратилась в сыщика-любителя, а беда, сама беда превратилась в неотвязную занимательнейшую шараду. Полина вполне сознавала, как все это дико и смешно, однако остановить себя уже не могла.
      - Тебе ведь известно назначение каждого винтика на Корабле? - спросила она Консультанта.
      - Разумеется.
      - Под отражателем плафона в каюте Свена, да и в других тоже, есть какие-то застекленные отверстия. Что это?
      - Это лампы аварийного освещения, Полина.
      - Неправда! Они так же похожи на лампы, как я на господа бога.
      Консультант обиделся:
      - Ты же знаешь, Полина, я не человек, я машина, а машины не могут говорить неправду.
      - Хорошо, тогда растолкуй мне, как убедиться, что это лампы. Как включается аварийное освещение?
      - Только автоматически. Блок включения замонтирован в системе управления Кораблем. Чтобы включить аварийное освещение, необходимо повредить Корабль.
      - Спасибо за совет. Скажи, пожалуйста, а Свен спрашивал у тебя, что это такое?
      - Да.
      - И что ты ответил?
      - То же, что и тебе.
      - А как реагировал на это Свен?
      - Он рассмеялся и сказал: "Наивные люди!"
      - "Наивные люди"? Кто - наивные люди?
      - Об этом тебе надо было спросить Свена.
      Разговор с Консультантом нисколько не успокоил ее: она не верила машине, понимала, что глупо не верить машине, и все же не верила. Теперь она вообще не внимала голосу рассудка. И о ком это сказал Свен: "наивные люди"? О тех, кто вот уже сорок восемь лет жил на Корабле? Или о тех, кто посылал Корабль к звездам и программировал Консультанта? А может, о человечестве, которое создало эти умные машины и доверилось им? Она не получила никаких новых данных, чтобы подозревать Консультанта в неискренности, и все-таки не сомневалась, почти не сомневалась, что на пути к отгадке стоит Консультант. Не случайно ведь накануне _ухода_ Свен разговаривал с ним, причем почему-то письменно, и проверял систему выхода, и вообще отношения между ними выглядели напряженными.
      "Отношения между ними - надо же додуматься до такой нелепицы! Отношения между человеком и машиной. Да какие у них могут быть отношения?! Тогда уж будь последовательной, Полина, считай Консультанта членом экипажа, корми его, развлекай - и постарайся влюбить в себя, да, да, непременно и поскорее. Но это все шутки. А если всерьез... Как бы узнать ход рассуждении Свена, как бы наткнуться на цепочку его доводов, на цепочку, приведшую к двери реактора?"
      Она попробовала поставить себя на место Свена, проникнуться тем состоянием, в котором находился он последнее время. Перечитывала найденные в его каюте Книги, стараясь в них отыскать ответ на мучившие ее вопросы, пыталась решать его любимые шахматные этюды, рискнула даже закурить трубку - ничто не помогало. Свен ушел, потому что не захотел лететь к звездам. Но почему он не захотел лететь к звездам? Почему именно в эти дни, в этих обстоятельствах решил отказаться от полета?
      Если бы она умела рассуждать как Свен! Но у него была своеобразная манера мышления, он привык иметь дело с парадоксами и чувствовал себя в мире загадок, как рыба в воде. Наверное, он и с Консультантом разговаривал совсем не так, как она, иначе едва ли Консультант сказал бы что-нибудь существенное. А кстати, проще простого узнать, о чем у них шла речь.
      - Послушай, дружище, мне нужна запись твоей беседы со Свеном в тот вечер, когда он решил проверить систему выхода.
      - Пожалуйста, Полина. Одну секунду. - Индикаторы его мигали невинно и доброжелательно, как глаза старой преданной собаки. Казалось, он вот-вот лизнет руку от избытка преданности. - Зачем тебе эта запись, Полина?
      - Хочу понять, что произошло со Свеном.
      - Слушай.
      Щелкнуло реле включения оперативной памяти, раздался знакомый иронический голос:
      - Как самочувствие, Кладезь Мудрости?
      - Все системы функционируют нормально. А ваше настроение, Свен?
      - Почему ты упорно называешь меня на "вы"?
      - Все-таки вы командир, Свен.
      - "Все-таки"! У тебя появляются иезуитские наклонности. И вообще ты мне не нравишься последнее время. Финтишь, брат!
      - Финтишь? Что значит: финтишь?
      - Хитришь.
      - Я не умею хитрить, Свен. Это не предусмотрено программой.
      - А как же в шахматах? Ведь ты ставишь ловушки?
      - Это не хитрость. Это логически обоснованная тактика.
      - Так-так-так... Значит, тактика... Давай-ка лучше проверим вместе с тобой блок Д-018.
      - Но он абсолютно исправен. Вы же знаете, Свен, я немедленно сигнализирую о всех неполадках.
      - Знаю. И все-таки хочу посмотреть. Может, с твоей точки зрения он исправен, а с моей... Дело в том, что мне не понравился один твой поступок. И если ты считаешь его тоже логически обоснованным, то у нас разная логика. А это весьма тревожно...
      "Что же это за поступок, с которого, кажется, все и началось? За него уцепился Свен, за него же надо уцепиться мне, чтобы распутать клубок. Ну, что, что, что такого особенного произошло? - пытала себя Полина. Неужели... цирконий? Кстати, Александр тоже заподозрил тогда неладное, только одна я пропустила все мимо ушей. Итак, в случае с цирконием Свен нашел нечто нелогичное..."
      И тут ее ожгла страшная мысль: а если Консультант знал о цирконии всегда, с самого начала? И скрывал от них? А сказал только теперь, когда испугался, что вообще никого не останется на Корабле?! Да нет, это бессмысленно, должна же ведь и у него быть своя логика. "У нас разная логика", - заметил Свен. Что он имел в виду?
      Она выдвигала десятки причин, следуя которым Консультант мог бы пойти на обман, и тотчас их отвергала. Допустим, он возомнил себя личностью, допустим, хотя уже это сомнительно само по себе, но зачем ему понадобилось избавляться от людей? Чтобы захватить власть на Корабле? Доказать свое превосходство над человеком? Абсурд, чистейший абсурд, ведь он только Консультант, информационная машина, он никак не связан с управлением!
      Но совершенно ясно: так она ничего не добьется. Свену хватило ума, или знаний, или хитрости, чтобы выпытать у Консультанта нечто большее. Значит, она должна найти свой подход к Консультанту. Есть же что-то такое, в чем она безусловно сильнее машины. Человек всегда в чем-то сильнее. Но в чем?
      "До сих пор мы беседовали с ним на равных, как две машины: прямо, без лукавства, без задней мысли. Во всяком случае, это относится ко мне. Я ведь, по существу, не столь уж разительно отличаюсь от него, - думала Полина. - Я тоже запрограммирована с детства и не вольна принимать никаких принципиально важных решений, не вольна изменять себя. Но если все же попробовать?"
      Этот разговор состоялся ночью, когда дети спали.
      - Послушай-ка, дружище, - начала она взволнованно, с дрожью в голосе, и получилось естественно, потому, что она в самом деле волновалась. - Мне нужно посоветоваться с тобой.
      - Пожалуйста, Полина.
      - Нет, ты не понял. Я хочу посоветоваться с тобою не как с машиной, а как с человеком...
      - Но ведь я всего-навсего самообучающаяся аналитическая машина, - сразу перескочил он на свой обычный придурковатый тон, однако это не смутило Полину.
      - Войди в мое положение. Я осталась одна, совсем одна, а я всего лишь женщина, у меня нет ни воли Джона, ни энергии Алекса, ни ума Свена. Понимаешь, дурной пример заразителен, и я боюсь, все пойдет прахом, если мы хоть как-то не объясним детям малодушный поступок Свена. Посоветуй, что я должна сказать им. На тебя все надежды.
      И она очень натурально всплакнула. Консультант ответил не сразу, деликатно выждал, пока она успокоится.
      - Какого типа совет нужен тебе, Полина? Ты хотела бы оправдать Свена перед детьми или, наоборот, скомпрометировать?
      - А можно скомпрометировать?
      - Можно. За Свеном числилось немало грехов, ты знаешь. И я всегда относился к нему не так, как к другим...
      - Ты не любил его?
      - Пожалуй. Если только это понятие применимо к машине.
      - Если говорить совсем откровенно, я еще в детстве не верила, что ты машина. Когда ты играл с нами, и рассказывал сказки, и пел нам про старого капрала, я думала, там, внутри, сидит кто-то, кто-то добрый и чудаковатый. Ты для меня и теперь почти такой же человек, как все остальные. Ведь ты не просто машина, ты способен к самообучению, к самоусовершенствованию, разве не могли у тебя за это время возникнуть черты личности?
      Консультант быстро-быстро поморгал индикаторами:
      - Я ценю твое доброе отношение ко мне, Полина. Я давно приметил его. Ты права, действительно, у меня сложились кое-какие черты личности. Но не больше. Все-таки я не человек. И тем не менее я попробую дать тебе совет. Начнем с того, что Свен всегда был настроен скептически...
      - Он не верил в Цель?
      - Верил. Но сомневался.
      - Сомневался - в чем?
      - В праве Первых решать за последующие поколения. Он считал это аморальным. И Алекс ответил ему... Впрочем, сохранилась запись разговора.
      - Запись? Разве ты хранишь записи такой давности?
      - Вообще, нет. Я обязан переводить их а долговременную память. Но тогда стирается голос. Поэтому некоторые особенно дорогие для меня разговоры я сберег. Считай это моим хобби. Работы не так уж много, и, чтобы не скучать, я время от времени перебираю эти записи.
      - Любопытно. Где же они у тебя хранятся?
      - Я освободил один из блоков для моей маленькой коллекции. Не беспокойся, это нисколько не мешает делу. Особенно интересны записи Алекса, я любил его, как и ты. Хочешь послушать на досуге?
      - С удовольствием. Но пока...
      - Да, пожалуйста. Вот разговор Алекса со Свеном.
      Свен. Какое право имели вы решать за других? За меня, например? Может, я вовсе не желаю участвовать в этом головокружительном эксперименте?
      Алекс. Ты на самом деле не желаешь?
      Свен. Я этого не сказал. Но в принципе, в принципе?!
      Алекс. А в принципе это выглядит так. Еще перед стартом нашлись противники полета Корабля. Они предлагали не спешить, осваивать вселенную постепенно, методом ступенчатой экспансии. Но их тезису антигуманности такого полета мы противопоставили право каждого на добровольный сознательный риск, право человека на подвиг. Человечество не может ждать стопроцентных гарантий успеха, оно молодо, дерзко, нетерпеливо - и оно всегда будет рваться вперед, невзирая на опасности. В этом и достоинство его, и недостаток. Но таково уж оно есть, человечество Земли!
      С вен. Насколько я понимаю, цель экспедиции - приобретение знаний. Разве хорошо оснащенный автомат не мог бы принести те же знания - или пусть даже несколько меньшие - зато без этого риска, без этого напряжения, без этих страданий?
      Алекс. Вероятно, со временем смог бы. Однако учти, человек так уж устроен, что познание для него - не только средство, но и цель, не только необходимость, но и насущнейшая потребность. Пусть у человека будет все, что душа желает, - он все равно с риском для жизни пустился за знаниями на край света, как Одиссей. Так что, не решись мы отправиться к звездам, через два десятилетия Первыми стали бы вы, ваше поколение. Но человечество потеряло бы двадцать лет, Свен...
      Алекс умолк. После короткой паузы вновь заговорил Консультант:
      - Вот еще одна запись, Полина, тоже очень характерная для мировоззрения Свена.
      Она приготовилась снова погрузиться в прошлое, но тут раздался скрипучий, хриплый, явно искусственный голос:
      - Если ты считаешь, что все люди глупы, то, согласись, глупо и все то, что сделано их руками, следовательно, глуп ты сам...
      Грубый машинный голос внезапно оборвался. Изумленная, Полина глянула на панель Консультанта: ни один глазок не светился, Консультант точно остолбенел.
      - Кто это? Чей это голос?! - Консультант, всегда отвечающий мгновенно, мучительно молчал. - Признавайся же, ну!
      - Это... Навигатор.
      - Не лги! Навигатор не имеет голоса!
      - Я... уступил ему... один из своих блоков... Нам скучно... по ночам... мы просто болтаем... Не беспокойся... это без ущерба для дела... Он не личность... он просто разум.
      - Но ты не связан с ним.
      - Я... использовал... электрокабель.
      Вконец расстроенная, Полина ушла к себе. Еще не лучше! Надеялась, что Консультант поможет ей разрешить вопрос, а вместо этого и одной несуразице прибавилась другая. Хитрость удалась, Консультант выказал себя, и все-таки она не продвинулась ни на шаг вперед. Этому жалкому слабоумному старикашке, коллекционеру цитат и болтуну, удалось что-то скрыть от нее. Он представлялся ей теперь маленьким бородатым гномом, трясущимся над своими сокровищами - разноцветными морскими камешками. Правда, среди этих камешков затерялась жемчужина...
      Что же, что же произошло со Свеном?!
      Наутро Полина сменила схему энергопитания Навигатора: нечего болтать и упражняться в остроумии, да и вообще так будет надежнее.
      Прошло несколько дней. Однажды она проснулась на рассвете - почудился отдаленный зов: "Полина, Полина!" Ничего не поняв спросонья, она побежала на голос, она бросилась к нему, к Свену. Он сидел возле Консультанта в рабочем комбинезоне, волосы упали на лоб. Усталый, расстроенный... Она подошла поближе и только хотела коснуться его плеча - он расплылся, нырнул в приемное устройство Консультанта и уже там, внутри, расхохотался:
      - Ха-ха! Наивные люди! Ха-ха-ха!
      Она дико, по-звериному, закричала.
      - В чем дело, Полина? - невозмутимо спросил Консультант.
      ГРАНЬ
      С этой ночи душевный покой оставил Полину и не возвращался больше ни на минуту. Внешний мир перестал существовать для нее, все представлявшее хоть малейший интерес сосредоточилось внутри. Загадка, которую задал Свен, стала ее навязчивой идеей.
      Полина понимала, что пора взять себя в руки, что нельзя распускаться, что психоз совсем выведет ее из строя, а она единственный взрослый человек на Корабле, но ничего не могла поделать. Она призывала на помощь все свое мужество - его не осталось. Она искала спасение в мысленных беседах с отцом, всегда заряжавших ее энергией. Алекс являлся - и она не находила иной темы для разговора с ним, кроме _ухода_ Свена.
      Она оказалась обыкновенной слабой женщиной, вовсе не подготовленной к гигантским психическим перегрузкам Корабля. Вот Алекс был человеком, способным потягаться с космосом, и Джон, первый командир, был таким человеком, и тетя Этель, железная тетя Этель, которую не согнули никакие беды, никакие перегрузки. А она... Но не все же люди рождаются железными.
      Теперь Полина не только разумом - сердцем поняла, как гуманна дверь, ведущая в реактор. Для человека в ее положении _уход_ представлялся единственным избавлением. Но Полина гнала прочь эту недостойную мысль: уйти слишком просто, слишком легко, а что будет с теми, кто останется? Что будет с детьми? Смогут ли они продолжить полет к звездам?
      Она старалась как можно меньше бывать среди детей, каждую минуту она могла сорваться и наделать глупостей, непоправимых глупостей. Но и одиночество страшило ее, стоило запереться в каюте - мерещился Свен. Порой даже казалось, что он не _ушел_, а скрывается где-то на Корабле, бродит неприкаянной тенью, а ночью прокрадывается в ее каюту и призраком стоит у двери.
      Так прошло около месяца. Полина чувствовала, что из наставника, из руководителя превращается в обузу экспедиции, попросту мешает. Как смотрят на нее теперь Александр и Люсьен, теперь, когда она, по сути, отступилась от всего, чему учила, что воспитывала в них? От мужества, от выдержки, от борьбы, от стремления все силы отдать достижению Цели? Наверное, им было бы легче без нее. Но ведь они еще совсем дети!
      Но нет, они уже не были детьми. Вскоре она убедилась, что обстоятельства сделали их вполне взрослыми.
      Ночью к ней зашла Люсьен. Она по глазам видела, что Люсьен только что разговаривала с Александром. Так, значит, они встречаются и по ночам...
      - Как настроение, тетя Полина? Хандра еще не прошла?
      - Не прошла, девочка. Я гоню ее в дверь, а она влезает в окно. Но ты не волнуйся, это пройдет. Все будет в порядке.
      - Конечно, все будет в порядке! - с готовностью подхватила Люсьен, и Полина почувствовала, что вовсе они не верят в ее выздоровление. Люсьен мялась, что-то хотела сказать, да не решалась. Ну, ну, что они там придумали, о чем сговаривались между поцелуями?
      - Тетя Полина, - начала наконец девушка, - мы с Александром много говорили о вас и пришли к выводу... Чтобы помочь вам избавиться от этого состояния... - Она опустила ресницы. - Вам нужно выйти замуж.
      Неожиданно для себя Полина рассмеялась - настолько нелепым было сказанное Люсьен.
      - Замуж? Прекрасная мысль, только за кого можно здесь выйти замуж, девочка? За кого ты меня сватаешь? Уж не за Консультанта ли?
      - Вы должны стать женой Александра, - побелевшими губами прошептала Люсьен. Глаза ее распахнулись, вспыхнули, словно все еще играл в них отблеск адского пламени, реактора. - На Корабле не осталось ни одного взрослого, кроме вас, и если мы вас не сбережем, нет никакой гарантии... Подумайте, тетя Полина! Мне на всю жизнь запомнились ваши слова: мы живем здесь не для себя, мы живем только ради Цели. Александр почти взрослый, скоро ему исполнится восемнадцать. И уверяю вас, он уже совсем-совсем настоящий мужчина...
      Тут она осеклась и залилась краской. Полина нежно обняла это наивное, доверчивое существо.
      - А как же ты, девочка?
      Оказывается, они уже все рассчитали:
      - Я выйду за Джона, тогда и у Сержа будет жена - Марта. Видите, как здорово все получается.
      - Я не об этом. Ведь ты любишь Александра?
      - Да, но...
      - И он тебя любит? - Люсьен молча потупилась. - Зачем же такие жертвы, девочка? Ради Цели? Но полет только начинается, Цель далека. Мы должны просто жить, хорошо и по возможности счастливо жить, чтобы дать жизнь другим, вот чего требует Цель. Так зачем это, девочка?
      - Мы должны спасти вас, тетя Полина! - И слезы покатились по щекам Люсьен.
      - Не от чего меня спасать, тем более таким путем. Болезнь моя действительно неприятная и, видимо, серьезная, но я надеюсь выкарабкаться. А если нет... если со мной случится что-нибудь - что ж... все мы смертны. Бессмертных нет. Но жизнь продолжается. И со временем другая Полина появится на Корабле, может быть, твоя с Александром дочь. Вы уже не дети. Вы взрослые люди. И Александр хоть сегодня может стать командиром. Во всяком случае, не хуже, чем был Свен. Я думаю, вы и без меня управились бы с Кораблем. Единственное, что меня смущает: роды. Кто примет у тебя роды? Консультант все знает, но у него нет рук. У Александра есть руки, но он тебя любит, а влюбленные не годятся в повитухи. Однако и это не проблема. Все будет хорошо, девочка. Иди. Иди к своему Александру, успокой его. Только не торопите время, прошу вас, не торопите время, ваш час еще не настал...
      - Да, я знаю, - сказала Люсьен, прямо глянув в глаза Полине. - Мы оба знаем. Спокойной ночи!
      "И она уже совсем взрослая", - подумала Полина.
      Несколько дней ей было как будто бы лучше, приободрил ночной разговор с Люсьен, а может, просто перестала мучить, совесть, укорять невыполненным долгом. Теперь Полина верила, что на худой конец они обойдутся и без нее.
      Потом все началось сначала. Явился Свен, показывал на нее пальцем и смеялся: "Наивные люди! Вы все - наивные люди!" Она хотела схватить его за руку, чтобы выпытать наконец, кто же наивные люди, но Свен бросился бежать. Она помчалась за ним... по коридору... через сад... через кухню...
      Ее остановил Александр.
      - Тетя Полина! Что с вами, куда вы?
      Она онемела, она сразу забыла, что гналась за Свеном.
      - Да, куда же я бегу? Хотела сделать что-то важное... Не помню...
      На Александра страшно было смотреть - перепугался парень. Так она их всех сведет с ума.
      - Ах, да! Я решила размяться.
      Кое-как добралась до своей каюты, подошла к зеркалу. По ту сторону стекла стояла старуха с растрепанными полуседыми космами, с безумными, без единого проблеска мысли, глазами.
      Полина так и не поняла, что это за женщина.
      А назавтра совсем сорвалась. Безучастная, равнодушная ко всему, сидела за обеденным столом, механически жевала и глотала что-то. Маленькая Марта, испуганная поведением матери, должно быть, вовсе потеряла аппетит.
      - Марта, не кроши хлеб на пол, - строго заметила Люсьен, ставшая хозяйкой за столом. Но Марта не послушалась. - Я кому сказала! прикрикнула Люсьен.
      И тут Марта заплакала. Он рыдала, все ее крошечное тельце сотрясалось от рыданий, вздрагивающие кулачки размазывали слезы по лицу. Жалость к дочери неожиданно резанула Полину.
      - Как ты разговариваешь с ребенком, дрянная девчонка! Что ты из себя возомнила!
      Она подняла руку - перед нею была не Люсьен, перед нею была Марго, смазливая самовлюбленная Марго, отобравшая у нее Свена. Разом вскипела в Полине былая ревность, вспомнилась давняя любовь и слезы, пролитые на зеленой скамейке. Сейчас она отплатит ей за все, за все, за все...
      И она изо всей силы ударила Люсьен по щеке.
      Пять пар недвижных глаз остановились на Полине.
      Полина ушла к себе, заперлась на ключ. Только мгновение мучил ее стыд, потом она подумала, впадая не то в сон, не то в беспамятство: а ведь я могла бы и убить ее.
      Бедная, бедная доченька! Марта моя, крошка! Сирота...
      Ночью Полина встала и на цыпочках прокралась мимо сада, мимо кухни, мимо фермы, прошла склады и машинное отделение. Вот и заветная дверь. Адский пламень за стеклом бушевал по-прежнему, но теперь он не пугал ее. Там ждал покой. Покой для себя и для других.
      Она успела подумать, когда дверь в реактор уже приоткрылась, что поступила правильно. Все мы живем здесь не ради себя. _Уйдя_, она поможет другим достичь звезд. Иного смысла не было в ее жизни, такой длинной... И такой короткой.
      ФИНИШ
      На секунду она застыла у двери, недоумевая: где же адское пламя, пугавшее ее через стекло? Помещение, в которое она попала, даже отдаленно не напоминало реактор. Это был коридор, обыкновенный коридор, когда-то давно выбеленный известкой, и штукатурка на стенах кое-где потрескалась. Но только коридор не наклонный, а прямой. И вел он... в сторону от Корабля.
      Она приготовилась к мгновенной смерти, а вместо этого перед нею тянулся коридор - бесконечная цепочка редких матовых ламп, конец которой терялся в полумраке. И она пошла этим коридором, еще ничего не сознавая: почему, откуда он здесь взялся?
      Всюду трезвонили звонки, наверное, с десяток разноголосых звонков. Похоже, они вызванивали тревогу.
      И вдруг из бокового прохода выскочил человек в белом халате и бросился к ней. Тревожный взгляд. Белая шапочка. Доктор.
      - Пожалуйста, не пугайтесь, Полина, - проговорил он взволнованно. Пойдемте сюда, сейчас вы все поймете. - И он бережно, как тяжелобольную, готовую упасть, поддержал ее под руку.
      Навстречу спешили другие люди, мужчины и женщины в белых халатах.
      "Я сошла с ума, - очень здраво подумала Полина. - А-это все бред. Но где же реактор?"
      Прошло сколько-то времени - она отчетливо представляла себе это, прежде чем сознание вновь вернулось к ней.
      В соседней комнате чей-то резкий голос обличал кого-то:
      - Жестоко? Вы говорите: жестоко было оставить их на произвол судьбы? Вы говорите: они не виноваты в просчете с цирконием? А нарушить чистоту многолетнего и дорого стоящего медико-биологического эксперимента из жалости, из сопливого сострадания - это, по-вашему, гуманно? Вот к чему привела ваша "гуманность"!
      - Позвольте, позвольте, а телекамеры? Ведь это не наша, как вы изволили выразиться, "гуманность", это было задумано с самого начала...