ГЛАВА СЕМИДЕСЯТАЯ

СИМЭНЬ ЦИН С ЗАВЕРШЕНИЕМ СРОКА СЛУЖБЫ ПОЛУЧАЕТ ПОВЫШЕНИЕ В ЧИНЕ

СОСЛУЖИВЦЕВ НАДЗИРАТЕЛЕЙ ПРИНИМАЕТ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩИЙ ДВОРЦОВОЙ ГВАРДИЕЙ ЧЖУ МЯНЬ

Итак, Симэнь Цин с тех пор порвал с Ли Гуйцзе, но не о том пойдет рассказ.

Тем временем гонец, посланный за новостями в Хуайцин, доскакал до тысяцкого Линя. Тот достал выпуск «Столичных ведомостей» с указами о повышении в чинах, запечатал его и передал гонцу вместе с пятью цянями серебра на дорогу. Гонец мчался день и ночь, а по возвращении вручил пакет обоим надзирателям. Тут же, в зале присутствия, Ся Лунси вскрыл пакет, и они с Симэнем углубились сперва в чтение официального доклада о результатах инспекции лиц чиновного звания личной гвардии Его Величества, в каковой оба состояли. А напечатано было следующее:

Возведение в чин старшего тысяцкого и назначение главным судебным надзирателем очень обрадовало Симэня. А Ся Лунси, узнав, что его переводят в командный состав императорского эскорта, даже побледнел и словно воды в рот набрал.

Потом они развернули доклад Ведомства работ и опять углубились в чтение. А напечатано было следующее:

Закончив чтение, Симэнь и Ся Лунси разъехались по домам.

После обеда от Вана Третьего прибыли слуга Юндин и тетушка Вэнь. Они вручили коробку, в которой лежало крепленое золотом сложенное пополам приглашение, извещавшее, что благодарный Ван устраивает у себя одиннадцатого в честь Симэнь Цина пир. Симэнь принял приглашение с едва скрываемым ликованием, рассчитывая, что ему удастся овладеть женою барича.

Десятого к вечеру неожиданно пришло распоряжение столичного секретариата, в котором доводилось до сведения судебных надзирателей на местах, чтобы они без промедления прибыли в столицу к Зимним торжествам[1217] и выразили благодарность императору за оказанные милости. Опоздавшим грозило наказание.

На другой же день Симэнь обсудил распоряжение с Ся Лунси, и они отпустили гонца, но не о том пойдет речь.

Вернувшись по домам, они стали готовить в дорогу вещи и подарки, с тем чтобы сразу же пуститься в путь. Симэнь наказал Дайаню передать через тетушку Вэнь баричу Вану, что в виду Высочайшей аудиенции ему не придется быть на пиру.

– Раз у почтенного дядюшки такое дело, – сказал Ван, – я пошлю приглашение по возвращении.

Симэнь вызвал Бэнь Дичуаня и, выдав пять лянов серебра на домашние расходы, объявил, что тот будет сопровождать его в столицу. Присматривать за домом оставили Чуньхуна. Сопровождать хозяина должны были также Дайань и Ван Цзин. Воевода Чжоу по просьбе Симэня выделил для эскорта четырех вооруженных всадников. Были готовы вьюки с подношениями, теплый паланкин, кони и носилки с вещами, которые должны были нести солдаты. Ся Лунси сопровождал Ся Шоу. У обоих набралось более двух десятков сопровождающих.

Двенадцатого они выступили из уездного города Цинхэ. Стояла зима и темнело рано. Двигались и днем и ночью. В Хуайцине узнали, что тысяцкий Линь уже отбыл в столицу. В холодную погоду они садились в паланкины, а когда согревало солнце, ехали верхами. Так, с утра выходили на чуть светлевшую тропу и вечером продвигались в бурой пыли, а ночи коротали либо на почтовых станциях, либо на постоялых дворах.

Да,

Скоро сказка сказывается… Прибыли они, наконец, в Восточную столицу. Когда миновали Ворота Долголетия, у Симэня было намерение остановиться в буддийской обители Первого министра, но Ся Лунси все же удалось зазвать его к своему родственнику секретарю Цую. Симэнь решил перед встречей послать визитную карточку.

Секретарь Цуй оказался дома. Он тотчас же вышел навстречу прибывшим и проводил их в залу. После обмена взаимными приветствиями и дружескими любезностями гости стряхнули с себя дорожную пыль и сели за чай.

– Позвольте узнать ваше почтенное прозвание, сударь, – сложив руки, обратился к Симэню хозяин.

– Мое скромное прозвание Сыцюань, – отвечал Симэнь и спросил: – А как позволите вас величать, почтеннейший сударь?

– Я, видите ли, по самому складу своего характера люблю простоту, – отвечал Цуй, – за пристрастие к жизни безмятежной ношу скромное имя Шоуюй,[1218] а прозываюсь по жилищу обитателем из Кабинета Уединенного. Родич Лунси давно мне говорил о ваших высоких достоинствах, сударь, и он вполне полагается на ваше высокое покровительство. Ведь нет ничего дороже душевного согласия и взаимного доброжелательства!

– Что вы, сударь! – возразил Симэнь. – Это мне приходилось постоянно обращаться за наставлениями к моему почтенному начальнику, тем более я обязан его сиятельству теперь, когда он удостоен столь щедрых милостей, чему нельзя не порадоваться.

– К чему вы меня так величаете, сударь? – изумился Ся. – Как говорится: «Мотыга – хорошо, но подходящее время еще лучше».[1219]

– Но Сыцюань тоже прав, – заметил Цуй. – Так положено, ежели ваши ранги неравны.

Они засмеялись.

Немного погодя внесли багаж. Время клонилось к вечеру, и хозяин велел мальчику-слуге накрыть стол. Появились фрукты, вино и всевозможные закуски, описывать которые нет надобности. У секретаря Цуя оба и заночевали, а на другой день, приготовив подношения и визитные карточки, они в сопровождении слуг утром отправились на поклон к императорскому наставнику Цаю.

Цай Цзин был еще в императорском дворце, а у его резиденции перед запертыми воротами, как муравейник, копошилась и, как улей, гудела толпа чиновников.

Симэнь и Ся Лунси протянули привратнику два узелка с серебром и попросили передать визитные карточки. Вышел дворецкий Чжай и провел их в отдельную постройку снаружи. Первым отвесил поклон Ся Лунси, потом Симэнь поприветствовал Чжая, и они, обменявшись общими фразами, сели.

Первым вручил визитную карточку Ся Лунси. В ней перечислялись подношения: два куска золотого атласа, расшитого журавлями в облаках,[1220] два куска пестрого атласа и десять лянов серебра для дворецкого Чжая. Симэнь подносил кусок ярко-красной ткани с вытканными цветными нитями драконами о четырех когтях, купон черной ткани для халата с круглым воротом и с квадратными нашивками спереди и сзади, на которых цветными нитями были вытканы драконообразные коровы-доуню[1221] два куска столичной выработки атласа, а также лично для дворецкого Чжая кусок темно-зеленой расшитой облаками шерстяной ткани и тридцать лянов серебра.

Чжай Цянь кликнул слуг.

– Отнесите это в резиденцию его превосходительства и зарегистрируйте, – распорядился он, указывая на предназначенные Цай Цзину шелка.

Дворецкий принял только шерстяную ткань у Симэня.

– Что вы! – воскликнул он, глядя на тридцать лянов Симэня и десять лянов Ся Лунси. – Как можно?! Мы же свои! – Он распорядился накрыть стол и продолжал: – Нынче по завершении Высочайше одобренного сооружения дворца Драгоценных реестров царства Высшей Чистоты[1222] на горе Гэнь-юэ водружалась вывеска. Молебствие и жертвоприношение возглавлялись его превосходительством Цаем. Вернулись они только после обеда и тотчас же отбыли с его сиятельством Ли к императорскому родственнику Чжэну на пир. Думаю, вам не дождаться. Только время потеряете. Как только его превосходительство освободятся, я о вас доложу. Так что прошу вас не волноваться.

– Мы вам будем очень признательны, сватушка, – говорил Симэнь.

– Это было бы самое лучшее.

– А где вы остановились, сватушка? – спросил Чжай.

– У родственника Ся Лунси, – отвечал Симэнь.

Вскоре был накрыт стол, на котором в огромном блюдах и чашах аппетитно дымились, как и полагается у кравчего, изысканное жаркое и редчайшие яства. После третьего кубка приезжие стали откланиваться, но хозяин уговаривал их остаться. – Наполните кубки! – приказал он слугам.

– Не могли бы вы сказать, сватушка, когда мы можем надеяться на Высочайшую аудиенцию? – спросил Симэнь.

– Вам, сватушка, придется потерпеть, – заметил Чжай Цянь. – Раньше вас удостоится аудиенции почтеннейший господин Ся. Как придворному его сиятельству Ся теперь оказывается особая честь. Вы же, сватушка, предстанете перед Его Величеством вместе с вашим новым сослуживцем Хэ Юншоу, племянником старшего дворцового евнуха-смотрителя Хэ И, поскольку вы назначаетесь на пост главного судебного надзирателя, а он в чине младшего тысяцкого будет вашим помощником. Его сиятельство Ся обождет вашей аудиенции, и вы вместе получите свидетельства на должности. Так что держите связь с ним.

Ся Лунси не проронил ни слова.

– А позвольте узнать, – обратился к свату Симэнь. – Как вы думаете, удастся мне получить аудиенцию сразу по возвращении Его Величества после поклонения Небу по случаю Зимних торжеств?

– Думаю, нет, – отвечал Чжай Цянь. – Потому что Его Величество по возвращении будут принимать поздравительные адреса от высших особ Поднебесной, а потом устраивают пир Счастливого Свершения. Чем ждать, лучше зарегистрируйтесь пока в Церемониймейстерстве, а завтра пойдете на аудиенцию. Домой же отправитесь, как только вам выправят свидетельства.

– Как я вам обязан, сватушка, за советы! – проговорил благодарный Симэнь и собрался было откланяться, но Чжай Цянь отвел его в другую комнату.

– Сват, я ж тебя предупреждал в письме, чтоб никому ни слова, а особенно сослуживцу! – упрекал он Симэня. – Зачем же ты рассказал Ся Лунси? Он ведь к Его высокопреосвященству истинносущему Линю с просьбой обращался, а тот перед главнокомандующим Чжу ходатайствовал. И вот приходит главнокомандующий к его превосходительству Цаю и докладывает: Ся Лунси, мол, не желает в императорский эскорт, а хочет остаться еще на три года в надзирателях. Хорошо матушка государыня Лю – она же фаворитка двора Ань – поддержала просьбу Хэ И, лично обратившись к Цай Цзину и Чжу Мяню, объявила Высочайшую волю: младшим надзирателем в Шаньдуне будет назначен Хэ Юншоу, племянник Хэ И. Так недоразумение и уладилось, но его превосходительство Цай оказался в крайне неловком положении, и мне пришлось его долго упрашивать. Если б не я, он наверняка удовлетворил бы ходатайство истинносущего Линя, а ты остался бы без назначения.

– О! Я прямо не знаю, как я вам благодарен и обязан, сватушка! – бия челом, лепетал напуганный Симэнь. – Но откуда он мог знать?! Я ж ему не говорил ни слова.

– Кто не хранит тайны, тот накликает беду – так исстари ведется, – говорил Чжай, – так что будь впредь осторожней!

Симэнь как только мог благодарил свата, а потом они откланялись и вместе с Ся Лунси направились к секретарю Цую. Бэнь Дичуань был отправлен в Церемониймейстерство для регистрации.

На другой день предстояла аудиенция. Симэнь Цин в чиновничьей шапке, в темном парадном халате с поясом направился к императорскому дворцу вместе с Ся Лунси. Когда они вручили благодарственные адреса-поздравления перед главными вратами внутренних покоев, у западных ворот им повстречался человек, одетый в темное платье.

– Могу я видеть почтеннейшего господина Симэня, судебного надзирателя в Шаньдуне? – приблизившись к ним, спросил незнакомец.

– А ты кто будешь? – поинтересовался Бэнь Дичуань.

– Я от его сиятельства Хэ, старшего дворцового евнуха-смотрителя, – отвечал подошедший. – Его сиятельство приглашает вас, сударь.

Не успел он сказать, как появился сам старший дворцовый евнух-смотритель. На нем были расшитый драконами о четырех когтях ярко-красный халат, шапка придворного с тремя высокими отрогами и черные сапоги на белой подошве. Он следовал по главной дворцовой тропе.

– Почтенный господин Симэнь, приветствую и прошу вас! – произнес он решительным голосом.

Симэнь отошел от Ся Лунси, и Хэ И, взяв его за руку, ввел в светлое помещение рядом. В жаровнях ярко горел уголь и было совсем тепло. На столе стояло множество коробов с кушаньями. Хэ И отвесил гостю поклон. Смущенный Симэнь тотчас же пал ниц перед придворным.

– Вы, сударь, вероятно не знаете вашего покорного слугу, – заговорил хозяин. – Я старший дворцовый евнух-смотритель Хэ И. Служу в четвертом дворце Вечного Покоя при особе матушки-государыни Ма, фаворитки Дуань Праведной. По окончании строительства дворцовых сооружений был удостоен милостей Его Императорского Величества. Мой племянник Хэ Юншоу возводится в чин младшего тысяцкого левого гарнизона войск Его Величества телохранителей и карателей и будет служить вашим помощником. Так что вы коллеги.

– О! – воскликнул Симэнь. – Ваше сиятельство Хэ! Прошу покорно простить, не знал.

Симэнь снова поклонился.

– Простите, что при Дворе не положено воздавать почести, какие полагаются вашему сиятельству, – заметил Симэнь. – Надеюсь воздать вам должное во время визита в вашу резиденцию.

Они обменялись приветствиями и сели. На ярко-красных отделанных золотом подносах подали чай, потом открыли стоявшие на столе короба. Сразу аппетитно запахло горячими кушаньями, рисом и разными яствами. Подали приборы.

– Надеюсь, вы не откажетесь от большой чарки? – говорил хозяин. – Не помешает после Двора в такой холодный день. А за скромное угощение не посетуйте! Может, хоть червячка заморите.

– Не беспокойтесь, ваше сиятельство, умоляю вас! – упрашивал хозяина гость.

Хэ И наполнил большой кубок и поднес его Симэню.

– Благодарю за высокую честь, мне оказанную вашим сиятельством, – говорил Симэнь, принимая кубок. – Но мне предстоят еще официальные визиты и встречи… Как бы, чего доброго, не зардеться, неудобно будет.

– С холоду чарку-другую пропустить – ничего страшного не случится, – заверил его Хэ И и продолжал: – Мой племянник еще молод и в судебном деле не разбирается. Ради меня, прошу вас, сударь, не оставьте его как коллегу своими наставлениями.

– Что вы, ваше сиятельство! – воскликнул Симэнь. – Напрасно вы умаляете достоинства вашего почтенного племянника. Он молод годами, не спорю, но прекрасно воспитан и высоко одарен. Освоить службу при таких способностях, само собою, не составит большого труда.

– Так-то оно так, – не унимался хозяин. – Однако, говорят, век учись, а дураком помрешь. Всего на свете не постигнешь. Казусов не меньше, чем на быке шерсти. Сам Учитель Конфуций и тот, говорят, познал только шаг одной ноги. Так что если будут у племянника какие затруднения, прошу вас, почтеннейший, ради меня, будьте настолько добры, пособите ему.

– С величайшим удовольствием! – успокоил его Симэнь. – Позвольте узнать, где располагается ваша резиденция, ваше сиятельство. Я бы хотел засвидетельствовать свое почтение коллеге.

– Я проживаю в квартале Изящного слога, к востоку от моста Небесной реки, – пояснял Хэ И. – Два льва у подъезда. А где вы изволили остановиться, сударь? Я бы направил к вам племянника, чтобы прежде он воздал своему начальнику положенные почести.

– Я остановился пока у секретаря Цуя.

Симэнь осушил большой кубок и стал откланиваться. Хэ И вышел его проводить.

– Так не забудьте, о чем мы с вами говорили, – сложив руки, просил Хэ. – Прошу вас, сударь. Вы уж вместе с моим племянником ко двору представьтесь, тогда и свидетельства получите, а он вас обождет.

– Хорошо, ваше сиятельство! Не беспокойтесь! – заверил его Симэнь.

Покинув дворец, Симэнь направился в Военное ведомство, где и встретился с Ся Лунси. Нанеся визиты служащим ведомства, секретариата и чинам своего гарнизона, они до аудиенции главнокомандующего Чжу подали доклады о прохождении службы, чтобы по ним получить свидетельства на должности.

Наступил предвечерний час. Переодетый в парадный халат придворного, Ся Лунси предстал перед Чжу Мянем, и тот не дал ему бить челом. Ся доложил ему о счастливом дне его вступления на новый пост и откланялся.

Симэнь ждал его снаружи, но идти рядом с Ся Лунси, как тот ни настаивал, все же не решался. «Ваше сиятельство» не сходило с уст Симэня, все время предлагавшего ему первым сесть на коня.