Все увидели два огромных сверкающе-черных глаза, протянувшихся далеко за виски большой круглой головы, которая на затылке завершалась тупым конусом. Безволосая кожа имела голубоватый оттенок. Hoc, тупой и короткий, с вертикальными узкими ноздрями, больше напоминал рыло. Уши — короткие срезанные конусы — располагались выше, чем у людей: точно такие же уши путники видели на каменной голове, венчающей колонну, и на шлемах воинов «нового клана», которые взяли их в плен. Рот существа — длинная щель над округлым, с виду мягким подбородком.

Звуки, вылетевшие из темной зияющей щели, были им знакомы. Существо говорило на юните — странным, высоким, вибрирующим голосом, но понять его было легко. Они уже слышали этот голос: именно он говорил им «Войдите!»

— Я — Сатрил, — произнесло существо. — Я — тот, кого вы ищете, кого должны искать все на четвертой планете вашей системы, планете, которую вы зовете Марс. — Голос звучал размеренно, и Слейтер почему-то знал, что существо повторяет речь, произнесенную уже много раз. Он оцепенел. Ему не было нужды смотреть на своих спутников — он и так знал, что они испытывают те же самые чувства. Черные, сияющие, немыслимо огромные глаза светились разумом, и разум этот был чужим, совершенно иным, недоступным человеческому пониманию. «Помоги нам Аллах, — шепнул Слейтер с бешено стучащим сердцем, древние марсиане существуют, и перед нами — один из них!»

Голос все звучал — протяжный, странный, вибрирующий, и в такт словам медленно покачивалась диковинная голова, и огромные, невероятные глаза одним взглядом охватывали их всех.

— Вы видите перед собой судью. Я, Сатрил, судья всего этого мира. Я пришел издалека и служу тем, кого вы никогда не увидите, Владыкам Вселенной, Ле-Ашимат. Долго я изучал вашу расу, ибо мы, пришедшие из далей, долго пробыли здесь. Вы молоды, рожденные на третьей планете, молоды и никем не направляемы. Я научу вас, как должно жить. Во всем — ибо всему надлежит идти верным путем. Единственным путем, потому что ваша планета, ваша маленькая Солнечная система — не более чем шаг, остановка на пути к высшей дороге, что была проложена задолго до того, как появилась на свет ваша жалкая раса… дороге к звездам и далее.

Люди и животные слушали, не шевелясь, словно речь Сатрила погрузила их в анабиоз. Но тут Слейтер услышал за спиной знакомый резкий голос, и этот звук встряхнул его нервную систему. Полковник говорил неспешно, словно размышляя вслух.

— Стало быть, мы — всего лишь перевалочная станция? И в этом состоит тайна древних марсиан? Впрочем, не более марсиан, чем меркуриан или юпитерян. Они явились извне.

Голос странного собеседника смолк, хотя Сатрил все так же пристально наблюдал за ними. Полковник Мюллер шагнул вперед.

— Почему ты не говоришь на языке Истинных Людей? Почему используешь земной, вражеский язык? Разве Истинные Люди на этой планете не твои союзники или слуги?

— Я говорю на том языке, который избираю сам. Я слушаю все, что происходит на третьей планете, и эта установка занимается тем же, наблюдая так много оборотов ваших планет, что вам не постичь всей огромности этого срока. Я говорю на языке двуногих, отчасти осведомленных в науке. Я знаю их и знаю их историю. С тех пор как они впервые начали возводить постройки, которые можно было увидеть из космоса, их наблюдают и изучают. Давным-давно, так давно, что вам эта цифра ничего не скажет, мы спускались на третью планету и наблюдали за тем, как вы, люди, обретаете то, что у вас зовется разумом. Мы делали это исключительно из любопытства. От вас нам в этой системе ничего не было нужно. — Голос оборвался на длинной пронзительной ноте, которая перешла в скрипучее, почти змеиное шипение.

— Кажется, я понимаю, — хладнокровно сказал Мюллер. — Здесь находится ваша база, которая давным-давно то ли забыта, то ли заброшена. Ты и твои соплеменники — всего лишь остатки давно погибшей колонии. Ты — хранитель перевалочной станции, которая давно вышла из строя, забытая в первую очередь теми, кто послал вас сюда. — Он помолчал. — С какой это стати ты — наш судья? Ты родом не из этой Солнечной системы, ты всего лишь живой реликт чужого мира, как некоторые странные формы жизни на этой планете, не более марсианские, чем ты сам. Что дает право тебе, чужому, окруженному чужими растениями и животными, судить нас, которые родились и выросли под этим Солнцем?

Слейтер едва не рванулся с места. Сатрил выпрямился в полный рост, и в самой глубине его странных длинных глаз родилось багровое свечение. Слейтер видел, как на черепе пришельца подрагивают и перемещаются крохотные, похожие на чешую пятнышки, словно эта кожа принадлежала изящной стеклянисто-голубоватой ящерице. Широкий рот несколько раз открылся и закрылся, прежде чем существо заговорило, вперив в полковника неподвижные глаза.

— Что же такое ты? — прозвучал шипящий, подрагивающий голос. — Никогда еще никто из вашего племени так не говорил со мной. Ты не уроженец ни рукка, ни вообще этой планеты. Ты — с третьей планеты. — Громадные черные глаза сузились — существо словно размышляло. Потом Сатрил заговорил снова: — Дважды за этот оборот планеты я видел новое. Ты интересен мне, потому что мыслишь так, как могут мыслить немногие из тех, кого я встречал в этом мире. Стало быть, ты сделал вывод, что часть живых существ, обитающих здесь, не принадлежит к этому миру? Весьма разумная мысль. Но ко мне доставили и других, и они тоже не принадлежат к этому миру.

Он умолк и протянул длинную руку. Теперь Слейтер разглядел, что на ней семь пальцев. Тонкий гибкий палец коснулся панели, за которой стоял Сатрил. Послышалось гудение, потом цепочка других звуков — смесь щелчков с приглушенным звоном колокольчика. Все стихло, и Сатрил, скрестив руки на груди, вновь уставился на людей. Примерно с полминуты все оставалось по-прежнему.

Затем панель скользнула вправо, и за спиной фигуры, возвышавшейся на платформе, в дальней стене залы возникло большое круглое отверстие. Из него вышли четверо.

Человек, который возглавлял новую группу, был им безусловно знаком — беловолосый, с хищным ястребиным лицом. Кто хоть раз увидел Джуниуса Брутуса Пелхэма, уже не мог бы спутать его ни с кем. Это был Джей-Би, и он остановился, холодно глядя на своих врагов.

Высокая фигура на платформе прервала враждебное молчание:

— Вот еще люди с твоей Земли, которые прошли через все преграды, окружающие Глубь. Их следует обучить, как это место обучило уже многих. Они должны узнать истину Правителей из-за Грани, как узнал ее ты. Смогут ли они принять законы Правителей? Сможешь ты работать с ними? Должен ли я, говорящий от имени Древних, принять их? Что думаешь ты, ты, кто будет править Марсом под моим руководством?

Странное шипящее тремоло стихло. Слейтер присмотрелся к троим, которые вошли в залу вместе с Джей-Би. Одну из них он знал даже слишком хорошо, но сейчас ее пышные формы, прикрытые лишь несколькими лоскутками синей шелковистой ткани, оставили его равнодушным.

Пелхэм заговорил, насмешливо ухмыляясь:

— Владыка Сатрил, мудрейший из всех живущих, живой дух этой древней планеты, ты поступил мудро, как свойственно лишь тебе. Знай, ты захватил в плен злейшего врага Марса, врага и твоих древних законов, и моей надежды возродить и усилить этот древний мир. — Джей-Би ткнул пальцем в Мюллера, лицо его исказила ненависть. — Вот перед тобой стоит тайный лидер землян, тот, кто ненавидит Истинных Людей, кто приложил бы все силы, чтобы помешать нам освободить твои владения, а тебе — выйти из этих глубин на поверхность. — Он сделал паузу для вящего эффекта.

Мохини Датт-Медавар смотрела на Джей-Би так, словно он был живым воплощением Бога. Ее отец, главный помощник Джей-Би, стоял рядом с ней. Экое могучее трио, подумал Слейтер — и лишь сейчас, когда Джей-Би заговорил снова, разглядел как следует четвертого члена этой компании. Челюсть у него отвисла — это был новый сюрприз.

Четвертый из компании Джей-Би был широк и приземист. Головы у него не было — лишь купол, испещренный точками света. Больше всего эта штука смахивала на стоящий вертикально пушечный снаряд или гигантскую пулю, отливавшую синеватым металлическим блеском. Купол, в котором играли огоньки, был немного попрозрачней — что-то вроде закопченного пластика, и из его макушки торчал металлический штырь. Посредине пулеобразного туловища извивались три металлических острых щупальца.

— Владыка Сатрил, — между тем говорил Джей-Би, — у тебя нет причин опасаться нас троих, ибо мы твои верные слуги. Пусть твой охранный робот не тратит попусту своей энергии, охраняя нас, но обратит ее на то, чтобы стереть с лица земли врагов, которых тебе так хитроумно удалось изловить. Они не должны жить, потому что противостоят великому замыслу. Уничтожь их всех, разве что тебе удастся обратить в свою веру тех, что помоложе — троих Истинных Людей. Остальных — убей. — Он впился жестким взглядом в Луиса Мюллера. — Убей немедленно, особенно старших.

В разговор вмещалась Мохини Медавар:

— Женщину тоже убей! Она из так называемых Мудрых Женщин. Убей ее вместе с людьми ООН! Убей вначале их, особенно вот этого! — Ее вытянутая рука указала на капитана Фенга. Мельком глянув на него, Слейтер увидел, что лицо Фенга осталось бесстрастным.

Он не смог удержаться от искушения заговорить с Мохини, хотя легкомысленный тон дался ему нелегко.

— Что это с тобой, моя горячая? Так и не нашла себе здесь дружка? Кровь играет?

Мохини только плюнула в его сторону, но ничего не ответила.

После минутной паузы вновь зазвучал шипящий голос Сатрила:

— Так значит, они враги, а не те, кто желает примкнуть к Дому Сверхвладык? Тот, кого ты назвал величайшим нашим врагом, вовсе не глуп, Джей-Би. Он заметил кое-что из прошлого, из далеких веков мертвых звезд, то, что не заметил ты. Я допрошу их, чтобы узнать обо всем, чего не знаешь ты.

— Тогда, владыка Сатрил, умоляю тебя, обыщи их хорошенько и держи в самой прочной своей камере! Они очень опасны, ты даже не можешь себе вообразить, — ты, которому не доводилось воевать так… — Джей-Би замялся, — словом, так давно.

— Сатрил из Дали, ты можешь убить нас и, без сомнения, сделаешь это с легкостью.

При этих словах Мюллера Слейтер заметил, что немыслимая рука пришельца скрылась за металлической стенкой пульта управления. Он постарался взять себя в руки и продолжал слушать.

— Ты никогда не пытался понять, действительно ли наша планета, которой я верно служу, является твоим врагом. Отчего бы нам быть врагами? Ты велик и чужд нам, однако при всем твоем огромном знании тебе недостает чего-то, что можем дать тебе только мы, а не эти преступники. — Полковник сделал паузу и продолжал: — Они не могут отыскать тебе дорогу домой. Наше знание в сочетании с твоим могло бы найти такой путь — после долгих, потерянных тобою лет.

Теперь наступило долгое молчание, и прервал его Джей-Би:

— Он лжет! Не верь ему, владыка Сатрил! Убей его сейчас же! Убей их всех!

— Замолчи! — Шипящий хриплый голос пришельца мгновенно заткнул рот Джей-Би. Сатрил явно терпеть не мог возражений.

— Все вы, кто только что появился, — продолжал Сатрил, — отойдите друг от друга и стойте смирно. Медленно снимите все оружие, которое у вас есть, любые средства связи и не спеша сложите на полу у своих ног. Когда сделаете это, отведите своих животных к левой стене зала. Если хоть один из вас не подчинится, вы все немедленно умрете.

Когда свистящий голос смолк, Мюллер отчетливо сказал:

— Помните, чему вас учили. Я приказываю вам: сделайте все в точности, как сказал владыка.

Отряд рассредоточился, и теперь люди стояли на расстоянии по меньшей мере в ярд друг от друга. Мюллер подал пример, первым начав горкой складывать у своих ног все, что припрятал еще на дороге: крохотные бомбочки, засапожный нож, запасной маяк, такой же, как в навершии кинжала, который отобрали у него гиганты. Остальные без единого слова последовали его примеру. Слейтеру удалось встать рядом с Данной. Избавляясь от всего, что можно было счесть оружием, он искоса глянул на юную дикарку и встретился с ней взглядом. Неужели она ему подмигнула? Размышляя об этом, он положил на пол перед собой засапожный нож.

Когда все, изображая добросовестность, избавились от припрятанного оружия, Сатрил заговорил снова:

— Вы хорошо поступили, подчинившись приказу. Теперь отведите этих низших существ к стене и привяжите к кольцам. — Сатрил повернулся к Джей-Би. — Джей-Би, ты и твои слуги сейчас должны уйти. Я сам с этим управлюсь.

Без единого слова марсианский властитель душ двинулся к дальней стене, за ним последовали Мохини и ее отец. Только приземистый робот остался стоять на месте. Дверь открылась, и Джей-Би и его спутники скрылись за ней. Между тем Фенг привязал козлобыков к большим металлическим кольцам, торчавшим из стены. Слейтер заметил, что стена вокруг колец и блестящий пол под ними покрыты разноцветными пятнами. Он догадывался, что сейчас произойдет.

— Смотрите, какая участь ожидает тех, кто не подчинится мне, — прозвучало шуршащее тремоло. Рука пришельца скользнула по пульту. Послышалось глухое гудение, и широкий луч света упал на напряженные тела Стромбока и Бринбула. На глазах у ужаснувшихся людей животные начали таять. Дрожь пробежала по ним, очертания тел оплывали. Ноги козлобыков исчезли, превратившись в столбики гноя, отчаянно дергавшиеся головы втаяли в туловища и стали частью тягучей массы. Через считанные секунды на полу лежали две груды растекающейся слизи. Омерзительная вонь ударила в ноздри Слейтера, и в этот миг кто-то схватил его за руку. Он обернулся — Данна цеплялась за его руку, и лицо ее побелело от горя.

— Что он сотворил со Стромбоком, Мо! И ведь он мог сделать это с тобой! Со всеми нами!

Ее потрясенный шепот был прерван голосом владыки:

— Берегитесь те, кто помышляет о непокорности. Владыки Извне оставили мне, своему верному слуге и стражу, могучие силы и грозное оружие. Вы все видели, на что способен Разрушительный Луч. Теперь стойте смирно. Вас обыщут.

Вновь послышалось гудение, и к пленникам приблизился диковинный робот. Он плавно подкатил к полковнику, стоявшему неподвижно, и все три щупальца принялись с ног до головы поглаживать и обшаривать тело землянина. Покончив с этим, робот перекатился к конселу.

Металлический тюремщик работал проворно. Очень скоро он управился с мужчинами и перешел к Данне. Через пару секунд робот прервал свое занятие и замер, уставясь на девушку. Внутри его что-то сердито зажужжало — первый звук, который издал робот со времени своего появления на сцене.

— Так на тебе или, быть может, в тебе скрыто оружие! — прозвучало с платформы певучее шипение повелителя робота. — Я говорил вам, что станет с теми, кто будет перечить мне, и вы видели животных, на которых я показал вам наглядный пример.

— Погоди! — крикнул полковник Мюллер. — Погоди, Сатрил, ты, быть может, совершаешь чудовищную ошибку! Почему этот механизм считает, что у женщины из нашего отряда есть оружие?

— Не знаю, — с явным равнодушием ответил Сатрил. — Быть может, он чувствует настроение существа и выявляет готовность к мятежу и предательству. Я могу заменять в этом механизме источники энергии, и он подчиняется моим приказам. Я даже могу починить его, сделать несложный ремонт, если сломается или износится какое-нибудь внешнее устройство. — Странный его голос на секунду смолк, а когда зазвучал вновь, в нем появилась слабая нотка грусти. — Но не я построил его. Его и множество других когда-то создали Ле-Ашимат Я не понимаю его внутреннего устройства и даже всех его функций.

Голос Мюллера излучал уверенность:

— Твой робот обследовал когда-нибудь женщину из нашего вида? Это великая женщина, предводитель тех, кто высоко отсюда, на поверхности Марса воюет с врагами с третьей планеты. Она обладает большой мысленной мощью и значительным даром ясновидения, и все это понадобится нам, чтобы в точности подчиняться твоим велениям и помогать твоему делу.

На миг Сатрил, похоже, заколебался. Его шипящая трель на сей раз прозвучала с некоторой запинкой:

— Если ты считаешь, что она не враг, тогда пусть идет с вами. Я помещу вас всех в хорошо охраняемое место, которое вы сможете покинуть только по моему разрешению. Идите! — При этих словах рука Сатрила указала на Мюллера. — Ты, предводитель, останься! Я хочу поговорить с тобой, который знает больше, чем другие. Ты присоединишься к своим спутникам после того, как мы побеседуем с глазу на глаз.

Длинная тощая рука взмахом указала на отряд, затем на отверстие в левой стене, напротив чудовищных груд вонючей слизи, в которую превратились козлобыки. Консел первым зашагал к отверстию, за ним двинулись остальные. Слейтер крепко взял Данну за руку. Цепочкой они вышли из зала, и дверь задвинулась за ними.

Оглядевшись, Слейтер увидел, что они оказались в прямом коридоре. По обе стороны в стенах были плотно закрытые двери. Флуоресцентная полоса, тянувшаяся посредине потолка, заполняла коридор скудным светом.

Они прошли немного, когда консел вдруг остановился. Он вскинул правую руку, ладонью к спутникам, и они тоже замерли.

Слейтер увидел, что было причиной остановки. Из бокового коридора появился робот, который во всем, кроме цвета, был точной копией того, что обыскивал их. Этот механизм отливал зловещим изжелта-зеленым оттенком.

Одно из его щупалец, извиваясь, манило людей вперед, к отверстию, из которого вышел робот.

— Идите, куда он указывает, — приказал консел и первым двинулся с места.

Отряд повернул направо и вошел в коридор, ничем с виду не отличавшийся от первого. Они шли минут десять, затем робот остановился, преграждая им дорогу, и указал на дверь, распахнутую в коридор. Слейтер заметил металлический блеск засова, утопленного в двери.

Отряд во главе со старым воином подошел к ожидавшему их роботу. Щупальце указало на Тау Ланга, Миллу Брина и Арту Бурга. Когда они вошли, робот задвинул засов, накрепко заперев дверь. Потом он указал оставшимся на следующую дверь по другую сторону тускло освещенного коридора. В нее вошли Фенг, Данна и Слейтер.

И едва дверь захлопнулась за ними, Слейтер вдруг вспомнил, что Накамура на свободе. Ему захотелось влепить себе хороший удар. С тех пор как Накамура выслушал неведомый приказ полковника и растворился в лесу, его друг ни разу так и не вспомнил о нем. Слейтер заметил, что Фенг и Данна как-то странно смотрят на него.

— Все в порядке. Я просто подумал о Наке — один, в этом жутком лесу, сохрани его Аллах от беды. Этот проклятый луч, которым наш приятель Сатрил уничтожил козлобыков…

— Лейтенант — опытный офицер и боец каких мало, — сказал Фенг, — притом мы даже не знаем, что приказал ему полковник. Лично я предпочел бы подумать, как отыскать выход из ловушки, в которую мы угодили. Пока мы заперты в этой дыре, разрушающий луч может добраться до нас куда быстрее, чем до лейтенанта! Могу добавить, — продолжал Фенг, — что здесь нам ни о чем нельзя говорить прямо и открыто. Здесь вполне могут быть установлены подслушивающие устройства.

— Это странное местечко, правда? — сказала Данна. — Думаю, нам нужно очень тщательно осмотреть нашу одежду — на случай, если здесь похолодает. Как бы нам не замерзнуть. — При этих словах она так выразительно подмигнула спутникам, что сомнений в ее истинном намерении не осталось.

Фенг холодно усмехнулся:

— Хорошая идея, Мудрая Женщина. Интересно, сколько у нас осталось теплых вещей? Давайте-ка сложим все на пол, идет?

Он вынул из-за пояса гладкую, слегка изогнутую палку из какого-то темного дерева. Палка была около двух с половиной футов длиной, с небольшим набалдашником на конце.

— Эта дубинка, — пояснил Фенг, — на африкаанс называется «кнопкири». Она у меня уже много лет, и сделана она из африканского дерева. Как и детекторы в банках и на вокзалах, наш механический шпик не сумел унюхать обыкновенного дерева.

С легким содроганием Слейтер увидел, как Данна вынимает прятавшийся под волосами нож из гибкого металла в гибких ножнах.

— Не знаю точно, — заметила она, — но, может быть, именно из-за этого робот так рассердился на меня? — Данна весело улыбнулась. — Ну а ты, Мо? Утаил от пришельца парочку секретов гринго?

— Боюсь, что только один. — Слейтер снял пояс, положил его на пол и раскрыл пряжку. Внутри нее был укрыт трехдюймовый обоюдоострый кинжал.

— Старинная вещица, — пояснил Слейтер. — Подарок моего двоюродного брата.

— Давайте-ка осмотрим, что представляет из себя наша тюрьма, — предложил Фенг.

Камера была невелика и вся целиком сделана из того же несокрушимого пластика, что и дверь. Мебели в ней не было вовсе, если не считать пластикового табурета и ведра. В камере стояло ровное тепло, и воздух поступал через цепочку небольших отверстий в пластиковом потолке.

Фенг со всем прилежанием осмотрел дверь.

— Ха, — сказал он, — да здесь внизу маленький люк. Вот как, значит, сюда подается пища.

— Мо, ты кое о чем забыл… — начала было Данна, то тут за дверью послышалось металлическое звяканье. Все отпрянули от двери, а Фенг одним движением смел все вещи, сложенные на полу, в дальний угол и накрыл их сверху ведром.

Дверь распахнулась настежь. В проеме, сунув руки в карманы и улыбаясь, с легкомысленным видом стоял полковник Мюллер. За его спиной маячил внушительный силуэт робота-тюремщика, того самого, что разводил их по камерам.

Мюллер небрежной походкой вошел в камеру и даже не оглянулся, когда дверь наглухо захлопнулась за ним. Все услышали металлический лязг вошедшего в пазы засова.

— Вам, похоже, не на что жаловаться, — улыбнулся им полковник. — Как дела?

— Неплохо, сэр, — ответил Фенг. — Мы как раз вспоминали о вас и нашем отсутствующем друге.

— И еще подумали о том, чем бы согреться, если вдруг похолодает, — ухмыляясь, добавил Слейтер. Он поднял перевернутое ведро, чтобы полковник мог увидеть остатки их снаряжения.

— Мы осмотрели всю камеру, полковник, — продолжал Фенг. — Сомневаюсь, что с тем, что у нас имеется, мы смогли отсюда выбраться. У вас не сохранилось что-нибудь полезное?

— Боюсь, что нет. Итак, вот с чем мы остались. Не густо.

В тесной камере прозвучал негромкий сдавленный смех. Мужчины с удивлением взглянули на Данну — ее душил хохот. Собравшись с силами, она наклонилась над кучкой оружия и подняла пояс Слейтера, не притронувшись к спрятанному в пряжке ножу.

— Я стыжусь тебя, воин-гринго. — Все так же посмеиваясь, Данна ткнула пальцем в предмет на поясе, и Слейтер почувствовал себя полным идиотом. Как он мог забыть о коробочке на поясе и ее маленьком обитателе?

Его достоинство спас Фенг:

— Черт побери, Слейтер, я совершенно забыл о твоем карманном компасе, миниатюрной копии чудовища, которое мы видели на дороге. Не знаю, правда, чем он может нам помочь.

Во время их разговора Мюллер оглядывался по сторонам, но он, как всегда, ничего не упустил.

— Думаю, нам надо попытать счастья с дверью. Другой вариант вряд ли возможен. Стены, пол и потолок из камня, покрытого толстым слоем какого-то синтетического вещества.

Слейтер открыл коробочку, и Хват неспешно выбрался на его ладонь. Данна заворковала, обращаясь к крохотному щелкунчику, и его единственный красный глаз замигал, уставясь на нее. Из его маленького тельца донеслось тоненькое гудение — звук, который Слейтеру редко доводилось слышать от него.

— Ему нравится Данна, — заметил Фенг.

— Думаю, что это эквивалент кошачьего мурлыканья, — добавил Мюллер. — Посмотрим, чем он может нам помочь. Лейтенант, ты сможешь уговорить его прогрызть то, на что я укажу?

Без колебаний Слейтер пересадил щелкунчика на ладонь своей возлюбленной.

— Сэр, я думаю, Данна справится с этим лучше меня. Помните, как она превратила его в компас?

— Пусть начнет вот здесь, — полковник ткнул пальцем в место на двери. — Все очень просто. Пусть щелкунчик прогрызет пластик, а потом потрудится над засовом — если, конечно, у него получится. Если нет, придется нам поломать голову над другим выходом.

Без единого слова Данна поднесла ладонь к самым глазам и начала мысленный разговор со щелкунчиком. Хват с радостью взялся помогать им, и его крохотные клешни тотчас принялись кромсать место, которое указала пальцем новая хозяйка. Он резал пластик на двери с легкостью, точно ломтик сыра.

Пока Хват трудился над дверью, Слейтер обратился к своему командиру:

— Если вы не против, сэр, не могли бы вы нам рассказать, о чем вы разговаривали с глазу на глаз с этим… Сатрилом?

— Разумеется, — согласился Мюллер, — что за вопрос? Я хотел вызнать, один он здесь или по округе бродят и другие пришельцы. — Он вздохнул. — Кроме того, должен признаться, что мной двигали самые эгоистические побуждения. Мне просто хотелось поговорить с первым представителем инопланетной расы за всю историю человечества. И наконец, я хотел развеять одно подозрение. Я опасался, что наш хитроумный приятель Джей-Би смастерил робота или куклу, которая изображает пришельца.

— Чепуха! — категорически отрезала Данна. — Кто бы ни был — он, она или оно — это существо из чужого мира. — Она повернулась к Мюллеру. — Все вы — гринго, но консел и мои мужья сразу поняли бы это. Полковник, хотя ты пробыл на Марсе много лет, ты не знаешь запаха этой планеты так же хорошо, как мы, родившиеся на ней. Я не стану потешаться над вами, но… неужели вы не чуете этого чужого запаха? — Данна нежно улыбнулась Слейтеру. — Уж если меня угораздило влюбиться в гринго, я должна бы запомнить, что он не способен на то, на что способна я. Все здесь пахнет чужим, и Сатрил — сильнее всего.

Слейтер перехватил взгляд полковника, брошенный на Данну, и с удивлением заметил в этом взгляде нежность и что-то еще. Неужели гордость?

— Она, безусловно, права, — сказал Мюллер. — Я тоже время от времени улавливаю какой-то странный запах, но все же я, подобно вам двоим, родился в городе и с детства вдыхал запахи машин и химикалий. Данна — другое дело, и у нее тонкий нюх, как у всякого обитателя джунглей.

— Я преклоняюсь перед вами, сэр, — с улыбкой сказал Фенг. — Но о чем же вы беседовали с нашим почтенным пришельцем?

— Я по большей части слушал, — ответил полковник, — иногда задавал вопросы, какие считал возможным. Вы все слышали, что я сказал там, в зале с пультом управления. Это и в самом деле последний защитник из погибшего гарнизона. Понятия не имею, откуда явились его хозяева. Издалека, из очень далекого далека — в этом нет сомнений. Сатрил очень стар, по всем человеческим понятиям — невероятно стар.

Думаю все-таки, что он здесь не один. Он упоминал и о других стражах — хранителях, как он их зовет. Чтоб мне провалиться, если я знаю, кого или что он имел в виду. Быть может, они такие, как он, только заморожены в криогенной установке или находятся в анабиозе. Нам придется быть очень осторожными.

— Но, сэр, для чего ему понадобился разговор с глазу на глаз? Он ведь велел Джей-Би и его приспешникам уйти. И как они так быстро добрались сюда?

— Последнее очень просто. Боюсь, капитан, мы должны поблагодарить за это разведслужбу. Бывшей мисс Датт каким-то образом удалось раздобыть ооновский вертолет. А поскольку Джей-Би еще раньше установил контакт с «новым кланом» Сатрила, он легко связался с этим местом, и его провели сюда в обход всех защитных барьеров.

Говоря эти слова, Мюллер наклонился к Данне, чтобы посмотреть, как идут дела у ее крохотного приятеля. В маслянисто-буром пластике уже зияла овальная дыра, и Хват трудился внутри нее. В молчании люди прислушались к тоненькому жужжанию и хрусту, которые доносились из недр двери.

Мюллер похлопал Данну по плечу.

— Умница! Он уже прогрыз пластик и сейчас доберется до засова. Продолжайте в том же духе. Итак, что же понадобилось нашему приятелю извне от меня? Я постарался вызвать у него интерес. Думаю, ему отчаянно хочется вернуться домой. Он верен своим отсутствующим хозяевам… как он их назвал? Ах да, Ле-Ашимат. Так вот, он привязан к ним, как хороший пес к хозяину. Кроме того, он тоскует по дому. Это, конечно, не значит, что он когда-нибудь видел наяву то, что зовет своим домом. Вполне возможно, что это не знакомая нам ностальгия — просто ему чего-то недостает, скажем, той сложной культуры, которая породила его. Назовем это одиночеством — и на этом остановимся.

— Так я и думал, — сказал Слейтер. — Он мечтает вернуться домой, и никто прежде даже не намекал ему, что такое возможно.

— Совершенно верно. В кои-то веки мистер Пелхэм, Властелин Душ, упустил из виду одну мелочь. А именно — слабое место товарища Сатрила. Полагаю, Джей-Би за всю свою многогрешную жизнь никогда не испытывал тоски по дому и одиночества, оттого-то и не может распознать эти чувства в других, уж тем более в инопланетянине.

Все смолкли, задумчиво глядя на бурый, маслянисто блестящий пол. И тут их мысли были прерваны радостным визгом. Сияющая Данна показывала им открытую ладонь, на которой, размахивая клешнями и тоненько, но громко гудя, восседал виновник торжества.

— Он пробился, Мо, пробился! Я слышу его мысли. Он перерезал засов на двери, вернулся и сообщил об этом!

Мюллер очень мягко надавил левой рукой на дверь. Остальные между тем собрали оружие. Дверь медленно приотворилась, открываясь для первого шага на пути к свободе.